Об интеллекте

Мы уже приводили высказывания ученых, в том числе и философа Августина, о скоротечности жизни, о том, что человек с самого рождения приближается к своему последнему часу. Ограничиваясь только одним годом, то есть 365 днями жизненного потенциала, отметим красной точкой собственный день рождения, затем дни рождения членов семьи и родственников, далее близких и друзей, потом общегосударственные праздники. Затем впишем туда запланированные отпуска, свадьбы, помолвки. К ним присоединятся и другие — радостные, траурные, печальные — события. Об одних хочется вспоминать непрерывно, другие хотелось бы оставить погребенными в глубине души. Словом, получается пестрый калейдоскоп смешанных дней, спрессованных одним фактором — временем.

Время на всем оставляет свои следы, в том числе и на человеке, который как бы является его носителем и прогибается под его тяжестью. Что сделало время с этим биологическим феноменом современности?

Действительно ли это человек или лишь его оболочка? Комплекс ли это рутинных, регулярно повторяемых чувств, понятий, желаний, стремлений?

В отрезке длиною в год — 365 дней, вырванных из жизни каждого из нас, — появляется фактор времени, нанизывая на себя события и даты в виде реальностей и воспоминаний.

И мы уже так далеко ушли в оба конца этой прямой, что можем поставить вопрос не только о происхождении жизни на Земле, но и всей Вселенной в целом.

Наука, рассматривая человеческую жизнь, спресованную в своеобразные кадры кинохроники, пытается проникнуть в самые начала не только генетических эмбриональных структур, но и дальше — в источники их образования. И конечно, это связано не только с присущим человеку неиссякаемым любопытством, но и с постоянным желанием защитить себя, начиная с первых шагов появления на нашей планете, суметь продлить свое пребывание на ней в полной силе своих переживаний, представляющих и удовлетворяющих его, скажем так, поверхностное восприятие.

Все больше познавая законы, вооруженные новым техническим и технологическим оснащением, мы не только отодвигаем черную отметку смерти на прямой будущего нашей жизни, но и проникаем в необозримое.

И речь идет не только о начальных формах нашего прошлого, но и каким нам грезится наше будущее. Почти 40 лет назад проф. И.С. Шкловский, ссылаясь на акад. А.Н. Колмогорова, писал: «Имеются основания полагать, что бурное развитие кибернетики в гармоническом сочетании с развитием молекулярной биологии и наук о высшей нервной деятельности в конечном итоге позволит создать искусственные разумные существа, принципиально не отличающиеся от естественных, но значительно более совершенные, чем они, и способные к дальнейшему самоусовершенствованию. Очень, например, вероятно, что такие существа будут значительно более долгоживущими, чем естественные. Ведь старение организмов вызвано, по-видимому, постепенным накоплением различного рода нарушений в «печатающей» схеме ДНК клеток. Эта «схема» с течением времени как бы «стирается». Но вполне вероятно, что искусственные матрицы ДНК можно сделать гораздо более прочными и стабильными.

Очень может быть, например, что с течением времени само подразделение разумных существ на «естественные» и «искусственные» утратит всякий смысл. Поразительные успехи молекулярной биологии и кибернетики постепенно приведут к коренному изменению биологических характеристик разумных существ путем целесообразного синтеза «естественных» и «искусственных» организмов и их частей. Подобно тому, как мы сейчас широко пользуемся искусственными протезами (например, зубами), не отделяя их от своего «я», разумные существа будущего в значительной части, если не в большей, могут состоять из искусственных элементов. Наконец, в принципе представляется вполне возможным появление высокоорганизованных, разумных, самоусовершенствующихся неантропоморфных форм жизни.

Таким образом, мы приходим к весьма важному выводу: появление искусственно созданных разумных существ ознаменует новый этап развития материи. В частности, нельзя исключить возможность, что их цивилизация будет весьма долгоживущей. Можно даже представить, что некоторые из таких «высших» существ будут жить тысячи лет и даже дольше».

Появление искусственно созданных разумных существ ознаменует новый этап развития материи.

Мы видим грандиозное и в то же время продуманное в деталях предвидение, охватывающее не только технические вопросы воспроизведения себе подобных, но и моральные, этические и даже философские. Раздумия будоражили умы ученых прошлого, заставляя опережать достижения современной им науки и техники. Сравнивая данные по информационному потенциалу, заложенные Колмогоровым и служащие ему исходными данными для рассуждений о перспективах создания искусственного мыслящего существа, мы видим, что через 40 лет, согласно Хавкину и Целлингеру, они многократно увеличились. Представляя широкой общественности свои расчеты и рассуждения по телепортации информации от человека к человеку, Целлингер считает эту идею, как и 20–30 лет назад, фантастической.

В самом деле, если, как считает Целлингер, человек состоит из 1028 атомов, то принимая во внимание относительный порядок атомов, нам понадобится по меньшей мере в 10 раз больше информации, то есть 1029. Затем на перенос этой информации необходимо 1017 секунд, что составляет более миллиарда лет, то есть это совсем нереальное занятие, даже если наши будущие потомки и будут жить, согласно Шкловскому, более 1000 лет. Таким образом, вероятно, в исторически обозримом периоде, если можно такую единицу времени позаимствовать у «горланов и главарей» коммунистического прошлого, «нам не удастся создать ничего подобного».

Происходящее в нашей черепной коробке будет по-прежнему оставаться границей человеческого познания, то есть показателем усредненной человеческой ущемленности. Осознав себя в роли наблюдателя и участника одной из бесчисленных историй на бесконечной линии мироздания, мы должны, познавая свободу желаний, соизмерять их с реальными возможностями законов, которые вписываются в соответствующую оперативную теорию. Освободившись от иллюзий вечной жизни и принимая наличие многих явлений такими, какие они есть, осознавая, что они были до нас и будут после нас, мы вынуждены связывать их существование со своей позицией активного наблюдателя.

Познание механизмов и функциональных взаимосвязей различных систем мозга позволяет определить скорость приема, обработки и передачи информационных потоков, тем самым определить пределы наших интеллектуальных возможностей.

Уже более 20 лет ученые интенсивно ищут ответ на вопрос, может ли мозг с высоким интеллектом перерабатывать информацию быстрее, подобно высокомощным компьютерам.

Ученые из Университета в Граце под руководством Алеши Нойбауера, одновременно со многими другими группами подтвердили это предположение. Люди с высоким интеллектом быстрее воспринимают поступающую информацию, сохраняют и снова отзывают ее из кратковременной памяти, а также пользуются информацией, накопленной в долговременной памяти. Аналогию с компьютером можно продолжить: психологи из Университета в Манхайме под руководством психолога Вернера Виттманна показали, что мозг высокоинтеллектуальных людей обладает большим объемом накопленной информации.

Ученые пытаются выявить зависимость между степенью интеллекта и скоростью переработки мозгом информационных сигналов также и физиологическими методами. С этой целью они проверяют потоки сигналов, которыми мозг реагирует на простые раздражения, в частности, на вспышки света или на короткие звуковые сигналы. Результаты этих исследований противоречивы — некоторые подтверждают, некоторые же опровергают данное предположение. Возможно, это явилось следствием того, что учеными производились замеры сигналов из разных участков мозга.

Очевидно, глупые и умные люди отличаются друг от друга именно пространственным распределением активности мозга, прежде всего, в коре больших полушарий. Посредством новых методов, в частности, модификации электроэнцефалографии (EEG) во взаимосвязи с получением изображения, удалось показать, например, в университете г. Граца, что мозг людей с высоким интеллектом при выполнении умственной работы пространственно менее активен — его активность узко фокусирована.

Мозг людей с более низким интеллектом должен работать «на высоких оборотах», активируя при этом те области, которые с выполнением поставленной задачи не имеют ничего общего.

Люди с высоким уровнем интеллекта могут оптимально использовать энергоресурсы мозга и концентрировать их исключительно в тех областях коры, которые необходимы для реализации поставленной задачи. Это подтверждается работами американского психолога Ричарда Хайера из Центра исследований мозга Калифорнийского университета.

Он замерял обмен веществ мозга подопытных персон во время выполнения ими теста на интеллект, установив при этом, что мозг людей с более высоким интеллектом требует значительно меньшей затраты энергии. Хайер объяснил это «гипотезой нейроновой эффективности»: люди с высоким интеллектом активируют при решении задач меньшее количество нервных клеток — очевидно, именно те, которые действительно необходимы для решения поставленной задачи. И наоборот, люди с низким интеллектом дополнительно активируют нейроновые сети, которые излишни для целенаправленного решения проблемы, а порой даже являются им помехой.

С этими новыми познаниями ученые могут лишь более подробно описать, но не объяснить различия в работе мозга в зависимости от степени интеллекта. Также и здесь ученые обращаются за помощью к анатомии, пытаясь понять, существуют ли в мозге какие-либо особые области, определяющие степень интеллекта, или же мозг различных по степени интеллигентности людей в целом отличается определенными характеристиками.

Поиски специальных областей мозга оказались безуспешными. Из этого следует, что верным может оказаться второе предположение, а именно различие интеллектуального уровня определяется биологическими свойствами всего мозга, а не разницей функций его отдельных областей.

Поэтому ключ к биологическому пониманию уровня интеллекта лежит в способах и видах переработки мозгом информациии. При этом необходимо принимать во внимание процессы, протекающие в отдельных нервных клетках — нейронах.

Рис. 6. Конструктивные элементы интеллекта.

Нервные клетки, выстраивающие сеть

Информация воспринимается посредством дендритов, связанных с другими нервными клетками с помощью синапсов. Электрические импульсы распространяются через дендриты к клеточным телам и дальше через аксоны к другим нервным клеткам. Также и здесь нервные клетки связаны друг с другом синапсами. Аксоны окружены изоляционным слоем — миелином.

Предсинапсовые части синапсовых соединений выделяют под воздействием электрических импульсов химические вещества, называемые нейротрансмиттерами, которые на пути к следующей клетке, в постсинаптической части, снова вызывают электрический импульс, проводя его дальше.

Таким образом, разница в уровне интеллекта может зависеть от следующих факторов:

числа нейронов;

числа дендритов;

числа синапсовых соединений;

миелинизации — степени изолированности аксонов.

Первые две возможности изначально не исключены. Для двух последних же существуют приемлемые объяснения.

Гипотеза Neural-pruning (нейроновая очистка) Ричарда Хайера придает большое значение количеству синапсовых соединений в мозге, а гипотеза миелинизации Эдварда М. Миллера из Нью-Орлеанского университета сконцентрирована на изоляции аксонов в мозге.

Обе эти модели не имеют пока экспериментальных подтверждений, ибо не существует приемлемых методов испытаний на живых людях.

Изоляционный слой аксонов в человеческом мозге — миелин — играет многозначную роль в обеспечении продвижения сигналов раздражения в мозге: ускоряет продвижение сигнала, препятствует затуханию сигнала при его продвижении, уменьшает помехи при взаимодействии сигналов различных нейронов.

Если допустить, что аксоны мозга людей с высоким интеллектом лучше изолированы, то этим можно объяснить результаты некоторых наблюдений.

Эту теорию подтверждает еще и то, что в течение жизни миелинизация развивается параллельно со скоростью переработки информации и интеллектом. Человек не появляется на свет с изолированными аксонами — миелин активно развивается в период детства. В пожилом возрасте миелин разрушается, и аксоны теряют свою изоляционную защиту. Скорость переработки информации также увеличивается как электрофизиологически, так и поведенчески до периода отрочества, остается некоторое время постоянной, а затем с возрастом замедляется.

Психологические тесты подтверждают аналогичную динамику и для уровня интеллекта. Его уровень возрастает к 15–20 годам и затем, после 65–70 лет, начинает падать.

Но прежде чем научиться оценивать интеллект, ученым пришлось о многом договариваться, чтобы сойтись на одинаковых значениях замеряемых параметров различных характеристик и способностей на определенных возрастных уровнях.

Так, например, для детского возраста французские психологи Альфред Бине и Теодор Симон разработали еще в 1905 году систему заданий, позволяющих определять уровень интеллекта детей в возрасте от трех до пятнадцати лет. Для каждой возрастной группы были установлены определенные требования. Например, к шести годам ребенок должен различать значение понятий «вечер» и «утро», к восьми годам считать обратно от 20 до 0, к десяти годам знать названия месяцев года по порядку.

В соответствии с количеством решенных задач определяется интеллектуальный возраст. Например, решение всех задач для возрастной группы 11 лет, а также 3 из 5 задач для возрастной группы 12 лет свидетельствует об интеллектуальном возрасте 11,6 года.

Известная система IQ была предложена немецко-американским ученым психологом Уильямом Штерном, который, поделив возраст интеллекта на количество прожитых лет и умножив его на 100, получил IQ:

Для девятилетнего ребенка с возрастным интеллектом 9, имеющего IQ 100, значение интеллекта определяется как среднее, в то время как 10-летний ребенок с возрастом интеллекта 12 обладает интеллектом выше среднего.

Задач, дифференцирующих интеллектуальный возраст детей старше 15 лет, не существует, поэтому интеллект взрослых рассчитывается иначе: результаты теста сравниваются со среднестатистическими, принятыми за 100.

Возможное разделение:

IQ < 70 — ограничение способностей,

70 < IQ < 90 — низкий интеллект,

90 < IQ < 110 — средний интеллект,

110 < IQ < 130 — высокий интеллект,

130 < IQ — талант.

«Нужно вообще поставить под сомнение результаты тестов на интеллектуальность», — заявляет политолог Джеймс Р. Флинн из Новой Зеландии. Именно этот ученый, анализируя интеллектуальный уровень среднестатистического населения, обнаружил так называемый естественный рост показателя интеллигентности на 3 пункта за 10 лет. Если, согласно его версии, мы проследим ретродинамику этого процесса, приняв нынешний средний показатель интеллигентности за 100 и вычтя этот естественный прирост, помноженный на количество десятилетий, отделяющих нас от наших бабушек и дедушек, мы придем к заключению, что интеллект последних граничил с идиотизмом.

Существует также попытка биологического объяснения уровня интеллекта, характеризующаяся количеством синапсов в мозге. И здесь индивидуальное развитие играет большую роль: синапсовые соединения между нейронами возникают постепенно в первые годы жизни, стимулируемые процессами обучения и взаимоотношением с окружающей средой. Число соединений не остается постоянным в течение жизни, а уменьшается, начиная с 5-го года жизни до наступления переходного возраста.

Рис. 7. Синапсовая очистка Ь) душевнобольные; а) средний интеллект; с) талант.

Интеллектульные люди более основательно «очищают» свой мозг

Ученые подозревают в этом явлении своего рода процесс урегулирования нейронов. Неиспользуемые синапсовые связи между нейронами разрушаются или «замораживаются», так как поддержание таких связей в активном состоянии стоит клетке лишних энергетических затрат. Картины, полученные с помощью компьютерно-томографической техники, подтверждают это предположение: обмен веществ в мозге перманентно повышается в первые годы жизни, а затем падает опять — оборот энергии в мозге взрослого человека вдвое ниже, чем у пятилетнего ребенка.

Само по себе это явление еще не объясняет разницу в уровне интеллекта, и здесь свою роль играет анализ обмена веществ и числа синапсовых соединений у людей с дефицитом интеллекта.

У них обмен веществ в мозге происходит более интенсивно, поэтому число синапсовых соединений очень высоко. Возможно, у таких людей, как и у больных с синдромом Дауна или аутизмом, недостаточно активно прошел процесс очищения нейронов. В результате в мозге присутствует чрезмерно большое количество синапсов, на преодоление которых сигналам приходится затрачивать очень много энергии, что препятствует фокусировке активности мозга лишь в нужных областях, необходимых для реализации когнитивных способностей.

Это рассуждение, как и гипотеза миелинизации, является скорее спекулятивным. Имеющиеся в распоряжении методы измерения числа синапсов или степени изоляционной защиты аксонов на живых людях не дают надежных результатов. Можно надеяться, что при современных темпах развития медицинской техники ученым удастся проверить обе эти гипотезы. Подтверждение одной из них или, может быть, обеих поможет ученым приблизиться к пониманию феномена интеллекта.

Такие биологические объяснения могут иметь неоднозначные последствия не только в сфере психологического исследования интеллекта, но и для нашего общества. И с этого феномена будет снят покров волшебства, что может привести к трудно предсказуемым изменениям в нашей повседневной жизни и оценке себя как личности и индивидуума.

Если подтвердится теория изоляционных слоев, то это поднимет, кроме всего прочего, значение кормления младенцев материнским молоком, содержащим, в отличие от искусственного, жирные кислоты, необходимые для построения миелина.

Понятие интеллекта слишком сложно, чтобы ограничивать этот феномен лишь влиянием нескольких причин. Поэтому не следует ожидать, что вскоре психологические IQ-тесты будут заменены замером уровня миелина или числа синапсов.

Психологические тесты играют важную роль в оценке умственных способностей личности. Психологическая оценка в результате наблюдения за поведением личности в процессе развития болезней с дефицитом интеллекта, в том числе и БА, остается практически единственным объективным показателем прогрессивного развития болезни, резкого ущемления умственных способностей личности, объективной оценки состояния больного. Пациент лишь в начальных фазах болезни может принимать активное участие в проведении тестов, в дальнейшем же он самоустраняется от них, что делает невозможной всестороннюю оценку его состояния и поведения.

Проецируя наши знания о биологическом, анатомическом и психофизиологическом состоянии мозга на картину поведения личности, мы можем утверждать, что дефицит интеллекта является важным сигналом для медиков, побуждающим их к всестороннему изучению поведения личности с целью определения источников дефицита.

Теперь мы можем себе представить всю сложность происходящих в мозге человека многофункциональных процессов образования памяти и интеллекта. Именно способность человеческого мозга вбирать в себя навыки, опыт, способы человеческой деятельности, с тем чтобы, соответственно обстоятельствам, суметь вызвать необходимые для каждой конкретной ситуации знания и данные, позволяющие оперативно и оптимально быстро принять правильное решение, и является основным показателем памяти, главной предпосылкой здорового интеллекта. Именно наличие интеллекта позволяет больному БА с помощью всяческих уловок скрывать болезнь и ее медленное 30-летнее протекание до определенного момента — резкого прорыва, заметного глазу опытного психолога. Прежде чем признать свое поражение, интеллект до последней минуты ведет борьбу с нашествием тяжелого недуга, о чем свидетельствует также изменение поведения больного по отношению к близким.

 

О фазах БА

От БА не защищен никто. Это не болезнь особых групп или кланов общества. Она встречается во всех общественных и социальных слоях. От нее не может спасти и Нобелевская премия, хотя высокий интеллект позволяет долго скрывать этот недуг.

Скрытая фаза развития болезни продолжается внешне бессимптомно до 30 лет, до тех пор, пока все резервы синапсовых клеточных соединений мозга не будут исчерпаны.

Чтобы осознать скорость развития болезни и соотнести ее с сопротивляемостью организма, следует иметь в виду, что процесс образования бляшек или отложений происходит со скоростью поглощения каждого последующего протеина за 1 с. То есть за I с разрушается I синапс, что и составляет в пересчете на все количество синапсов 30 лет, после чего и появляются первые симптомы.

Не все участки мозга в равной степени подвержены разрушительной болезни. К наиболее ранимым в первую очередь следует отнести:

• лимбическую систему мозга;

• гиппокамп, ответственный за кратковременную и долговременную память, обучение, координацию движений, пространственное представление;

• миндалевидное ядро мозга, ответственное, кроме всего прочего, за эмоции и память;

• энториальные образования — главный переключатель, соединяющий мышление и восприятие (выходящие из полушарий нервные каналы играют большую роль при передаче информации);

• большие полушария мозга — неокортекс, содержащий 80 % всей массы мозга и включающий в себя:

— височные доли, ответственные также за память, речь, ориентацию во времени;

— теменную часть, ответственную за моторику, пространственную ориентацию, счет, смысловое воображение;

— лежащие между ними пограничные области — ассоциативный мозг, ответственный за соединение воспоминаний и эмоций;

— лобовую долю, ответственную за социальное поведение, выражение чувств, модуляцию речи;

— затылочную часть, ответственную, кроме всего прочего, за зрение.

Как мы уже говорили, развитие БА начинается за 30 лет до появления ее первых симптомов и поражает организм незаметно, подкрадываясь для нанесения главного удара по когнитивным структурам головного мозга.

Мы также говорили, что болезнь до своего фатального конца проходит три стадии в форме подавления работы вышеназванных систем и их симптоматического ущемления. Каждая из стадий, в свою очередь, подразделяется на фазы.

Попытаемся представить себе стадии и фазы развития болезни с учетом нарастания дефицита функций головного мозга и его отдельных областей.

Фаза 1 — возрастная норма по Райзбергу.

Фаза 2 — образование нейрофибрильных пучков в гиппокампе и миндалевидном ядре мозга ведет к незначительным нарушениям памяти.

Фаза 3 — возникновение бляшек и недостаток в нейротрансмиттерах в ассоциативном мозге препятствует нормальному протеканию мыслительных процессов, таких как:

• определение последовательности;

• определение взаимосвязи явлений при решении проблем;

• снижение продуктивности, ведущее к депрессиям;

• стремление владеть ситуацией с помощью попыток скрыть дефицит мышления (например, посредством отговорок — «это не я, это другие…»);

• попытка избежать выполнения задач, решение которых представляется пациентом сложным (например, ходьба пешком вместо езды на транспорте);

• снижение уровня активности (нежелание действовать наряду с действительной неспособностью).

Требующая внимания и особого прилежания профессиональная активность все еще сохраняется, хотя уже наблюдаются случаи перебоев в нормальной деятельности. Сохраняется способность заниматься различного вида хобби, требующими внимания, но начатое так и не доводится до конца.

Фаза 4 — распространение альцгеймеровской патологии (бляшки в височных областях мозга, нейрофибрильные пучки в миндалевидном ядре) ведут к тому, что потеря памяти развивается настолько, что непосредственная реализация желаний, сами желания, а также недавно реализованные действия мгновенно забываются (повреждение кратковременной памяти). Прерывается поток воображения и переживания, возникает прерывистость восприятия (аналогия, как при помехах на ТВ — не изображение, а только скачущие волны).

Вследствие затруднений мышления прерывистость воображения не может быть компенсирована логичностью — ситуации воспринимаются не полностью или неправильно интерпретируются и как бы проскальзывают мимоходом (беспорядочное мелькание).

Все увеличивающиеся проблемы с мышлением (бляшки в ассоциативном участке мозга) ведут к тому, что реализация даже ближайших планов становится невозможной.

Свои собственные намерения не могут быть доведены до конца в смысле соблюдения последовательности, что ведет к многочисленно повторяемым попыткам для достижения цели (например, непрерывное надевание трусов или носков до 8 пар).

Непрерывность в повторении противоположных задач (надевание и раздевание, упаковывание и распаковывание).

Искажается восприятие окружающего. Повседневные ситуации, например, движение на улицах, посещение магазинов, наличие толпы людей и т. д., вызывают реакцию паники, агрессию и депрессии (вероятно, за счет образования нейрофибрильных пучков в миндалевидном ядре), постоянное чувство опасности и беспомощности. Как следствие, срабатывают простые механизмы защиты — больной непрерывно прячет деньги, ценные вещи, ключи, очки, зубные протезы в необычных местах.

Больной все больше зависит от посторонней помощи (непрерывное следование), постоянно перекладывает и ищет предметы, многократно проверяет и контролирует свои действия (например, закрыта ли дверь), часто повторяет вопросы. Ответы на них удовлетворяет больного только на короткое время.

Человек, ухаживающий за пациентом, становится одновременно спасительным кругом, якорем и лоцманом среди урагана беспомощности.

Фаза 5 — в течение трех-четырех (редко больше) лет вследствие недостатка ацетилхолина и гибели клеток в миндалевидном ядре мозга память и мышление разрушены настолько, что больной нуждается в постоянной помощи в повседневной жизни — при гигиеническом уходе, посещении туалета, одевании и раздевании.

Значительно нарушается чувственное восприятие. Сохраняются центральные характеристики личности — интимной сферы, чувство стыда, стремление к независимости — хотя и регрессирующее, выражающееся в отклонении помощи в интимных процедурах.

С дегенерацией и гибелью нейронов в теменно-затылочных областях мозга связано нарушение ориентации даже в знакомой местности; в височных долях — дезориентация во времени, нарушение ритма дня и ночи и, соответственно, сна; в лобновисочных — нарушение речи, трудности в поиске и подборе слов, обозначении предметов. Теряется свободное владение речью, язык становится непонятным, уменьшается словарный запас, резко снижается информативность содержания сказанного и понимание чужой речи.

Больной теряет нить мысли в разговоре, забывает начало предложения. Остаются неоконченными и фрагменты фраз. Провалы памяти больше не могут быть компенсированы логическим мышлением, хотя предпринимаются попытки сохранить общее впечатление благополучия. И в конце концов наступает период полной немоты или сохраняются лишь фрагменты речи и отдельные звуки.

Фаза 6 — вследствие распространенной гибели нейронов и синапсов, недостатка ацетилохолина и других трансмиттеров грубо разрушаются запасы знаний и приобретенных в течение жизни навыков.

Вследствие этого воспоминания затухают настолько, что теряется значение слов, предложений, назначение предметов, пропадает представление о собственной личности.

Полностью забывается прошлое: профессия, важные этапы личной жизни и жизни семьи, необратимо теряются понятия семейных взаимоотношений. Дети, родители, юность, детство — все это тонет в волнах беспамятства.

Больной перестает замечать собственную несостоятельность, неправильно воспринимает окружение, становится жертвой постоянных несуществующих ситуаций — преследования, ограбления, присутствия якобы чужих людей в квартире. Близкие оцениваются как чужие, и присутствие их интерпретируется неправильно. Окружающие и знакомые предметы начинают утрачивать свое назначение. Искажаются представления об окружении. Возникают галлюцинации — представления о пожаре, наводнении, о подступающей темноте. Следствие этого — паника и не знающая границ агрессивность.

Фаза 7 — примерно через 7-10 лет наступает полная беспомощность и зависимость от ухаживающего персонала.

Дальнейшая дегенерация височных областей вызывает практически полную потерю речи, а дальнейшее повреждение лобовой части мозга обуславливает появление дефектов двигательного аппарата:

• пропадает способность ходить;

• появляется инконтиненция (невозможность регулировать мочеиспускание и стул);

• пропадает способность владеть собственным телом (тело заваливается в стороны, голова падает на грудь в сидячем положении, наподобие мешка).

И подводит черту под человеческой жизнью отказ глотательного рефлекса. Прием пищи отвергается больным, возможно, как последний самостоятельный акт проявления своего желания. Затем следует полная биологическая гибель.

Вследствие ослабления иммунной системы человек погибает чаще всего от воспаления легких.

Так уходит из жизни жизнь, потерпевшая поражение в безуспешной и безнадежной борьбе со злым недугом, стратегический арсенал средств которого значительно превосходит все, что предоставила сегодняшняя цивилизация человеческому разуму для своей защиты.

Конечно, процесс разрушения человека БА, описание которого умещается в несколько страниц, идет сначала бессимптомно и медленно. Затем он набирает скорость и после накопительного периода в 30 лет в течение интенсивной изнурительной борьбы, не оставляя больному никаких шансов, довершает свой крестовый поход в течение сравнительно короткого периода в 10–14 лет.

При этом можно, с одной стороны, представить себе все ресурсы биологического человеческого потенциала, брошенные на эту длительную и изнурительную борьбу. С другой стороны, разрушительную долговременную стратегическую концепцию болезни, которая систематически на всех уровнях человеческой жизни — биологическом, психологическом и интеллектуально-индивидуальном — наносит поражение и, наконец, одерживает полную победу над капитулирующей личностью.

Можно посмотреть на это и с третьей стороны. Сколько препятствий возводит болезнь в общении человека с окружающей средой! Сколько нейробиологических трюков, биохимических ловушек выстраивается на пути информационного сигнала от внешних раздражителей, мешая ему достигнуть целевых рецепторов, снижая его силу, направляя по ложному пути, и в конце концов делает для него непроходимыми ответственные за определенные процессы жизнедеятельности области головного мозга, забетонировав их от всех раздражителей внешнего мира.

Все модели мышления и памяти — лежит ли в их основе взаимодействие кратковременной и долговременной памяти, включение и выключение которой синхронизируется какой-то пока мистической молекулой или же ассоциативные сравнения, механизм отзыва которых регулируется своеобразной батарейкой мозга, — все они основаны на синапсовом принципе передачи сигнала через нервные клеточные окончания.

У позвоночных животных и человека головной мозг в совокупности со спинным составляет центральную нервную систему, которая является сверхупорядоченной, управляемой системой, которая воспринимает, анализирует и координирует поступающую из окружающей среды афферентную информацию, производит расчеты и передает ее посредством нейронных раздражителей исполнительным органам.

Таким образом, мозг является центром ассоциативной деятельности, где собраны и накоплены данные о деятельности характерных черт нашей личности, связанных, в первую очередь, с памятью — способностью познавать, узнавать, учиться, воспринимать. В мозге же формируются личностные качества человека и связанные с этим интуитивность, инстинктивность, интеллект, характер, самолюбие, сознательность и т. д.

Мы уже знаем, что БА, вызывая разрушения структур мозга, нарушает прежде всего информационные потоки, несущие сигналы из окружающего мира. Развитие этой болезни, как мы видим из изучения стадий и фаз ее стратегической концепции, вызывает не только разрушение интеллектуальных характеристик человека, но и деградацию его как личности, нарушая основы поведения и самооценки.

Буквально у вас на глазах любимый, близкий, умудренный жизнью человек, жесты и поступки которого вы могли еще недавно предугадать и оценить, превращается во «взрослого младенца», беспомощного и безмолвного, безучастного и безличностного, потерявшего собственное «я» в частности и индивидуальность вообще.

Развитие этой болезни вызывает не только разрушение интеллектуальных характеристик человека, но и деградацию его как личности, нарушая основы поведения и самооценки.

Разработанные методики, тесты и опыты, позволяющие определить уровень развития личности или, наоборот, ее ущемленность, остаются невостребованными. Ибо личность настолько деформирована болезнью, что к ней невозможно применить среднестатистические выкладки, полученные в результате многочисленных экспериментов, так как все показатели уровня человеческого мышления, которые возможно оценить нашими методиками, полностью утрачены.

Но в этом как раз и состоит особая загадочность и одновременно все время влекущая к себе исключительная возможность для множества ученых наблюдать быстро прогрессирующее поражение человеческого интеллекта без появления явных физических отклонений, которые не поддаются традиционным методам идентификации. Каждому, соприкоснувшемуся с этой болезнью, страшно однажды осознать, что, например, муж, который ходит, поет, танцует, не узнает свою жену и детей. В виде БА природа предоставила нам в пользование, взамен традиционных технических средств, новый прибор, своеобразную призму времени, через которую мы видим жизнь в ином, непривычном для нас свете. Сквозь нее нам по-другому открываются вехи нашей жизни, становятся понятнее ее подъемы и падения. А так как болезнь неудержимо ведет к смерти, то принуждает нас задумываться над ее смыслом, познавать смерть так, как в нормальном состоянии человеку не свойственно. Что обычно происходит в один короткий миг, растягивается на годы. Это мучительнее, чем можно себе представить. Но, возможно, в том и состоит сильная составляющая этой болезни, которая постоянно напоминает нам, зачем и почему человеческая жизнь хранит в себе такую необычную тайну. БА — это лучший оптический прибор, который помогает нам увидеть в мельчайших деталях, что означает потеря близкого человека.

 

О навигационной карте мозга

Трудно представить себе границы деятельности и оценить все возможности нашего мозга. Причем эти границы непрерывно расширяются благодаря новой технологии, полученной в результате его же активной деятельности и которая затем помогает ему справиться с огромным потоком информации, предоставленной нам новыми технологиями.

Лев Толстой для написания своего романа «Анна Каренина» использовал 2 Мб — 2 млн буквенных знаков. При испытании автомашин BMW для Формулы-I, количество информации превышает 1,5 Гб — 1 млрд знаков, а во время гонок количество информации составляет 100 Мб — 100 млн знаков.

В мозге как будто бы играет 100 симфонических оркестров. Чтобы пересчитать посредством человеческих возможностей все клетки мозга, нужно 23 млн лет.

Масштабы значений астрономических цифр и понятий все равно не смогут нам дать полного представления о титанической многофункциональной деятельности всего мозга или отдельных его областей. Концентрация таких больших мощностей по приему, переработке и синтезированию решения, с учетом таких малых объемных пространств как человеческий череп, позволяет сравнить деятельность мозга с крупнейшими компьютерно— электронными установками современности с применением чипов последнего поколения.

Мы не перестаем удивляться, с какой скоростью обрабатывается информация, с какой точностью координируются и ассоциируются в образы различные сигналы, доступные нашему пониманию, с какой филигранной точностью по команде мозга воплощаются в красках и звуках сокровенные желания и чувства, страдания и радость на полотнах художников, в исполнении музыкантов-виртуозов. И мы должны быть очень горды за нашу простую гениальность, допуская наличие среди нас архи-гениальных.

Спрессованная, или плотно сложенная, ткань нашего мозга имеет очень большую поверхность, которая составляет сравнительно ограниченный объем массы ткани мозга, и уже при малейшем нарушении или повреждении происходят необратимые изменения в поведении человека, меняется его личность и многие характеристики этой личности.

Естественно желание многих поколений ученых определить области необъятной поверхности головного мозга, ответственные за возникновение тех или иных заболеваний. Особенно важно это для современных операций с применением компьютерной техники, электронной и лазерной технологии, когда борьба за жизнь пациента зависит не от миллиметров, а от микронов и их долей, сравнимых с клеточными размерами.

И здесь на помощь врачам-хирургам может прийти так называемая нейрологическая навигационная карта мозга, разрабатываемая сейчас в совместном проекте американского математического общества и математической ассоциации Америки в Нью-Орлеане. Возможно, в скором времени этот проект будет реализован под руководством доктора Моники Хурдаль из Государственного университета Флориды, которая использует при этом законы геометрии, разработанные немецким математиком Бернхардом Риманом.

На этой карте ткани мозга, свернутые по окружностям в шаровой области мозга в виде многостраничной книги, будут раскатаны в пространственную модель плоскостной формы. Хирург или рентгенолог сможет легко в ней ориентироваться, передвигаясь по как бы сканированной в плоскость поверхности ткани мозга в трехмерной системе координат, с точностью до I мм. Этот уровень «точности» позволяет отличить «белое вещество» внутреннего мозга от серого вещества его коры. Значение такой навигационной карты трудно переоценить, ибо наличие большого количества массы мозга считалось до определенного времени взаимозаменяемой тканевой компонентой мозга, что подтверждалось многочисленными операциями. Когда у пациента удалялась определенная часть мозга, он сохранял после операции способность мыслить, разговаривать, ухаживать за собой.

Примерно подобный же эффект наблюдается и у больных БА. Когда целые участки или области мозга дегенерируют вследствие ряда причин, оставаясь без кислорода, без информационных сигналов и т. д., человек, тем не менее, какое-то время продолжает жить и выполнять все свойственные ему функции.

Многие нейрохирурги заблуждались, считая, что личность с поврежденными участками мозга будет оставаться на 100 % такой, какой мы ее знали до начала разрушительного процесса. Если, например, после удаления части мозга человек сохранял свои основные навыки и способности, то делался вывод о том, что и без ампутированной части можно обойтись.

Многие считали, что работа человеческого мозга не подчиняется никаким схемам и правилам, а была, есть и останется навсегда загадкой природы.

Накопленные нейрофизиологией и нейробиологией данные свидетельствуют о том, что не существует лишних клеток или нейронов в мозге — все они представляют собой основу многоступенчатой электрохимической схемы, которая работает по своим особым законам и правилам, а что касается вопроса лишних клеток или участков мозга, то и у гитары может быть не 6 струн, а только 4 или 3, или рояль может не иметь черных клавиш, правда, это будут уже совсем другие музыкальные инструменты, с другим звучанием и другими возможностями для исполнителей.

Точно так же любое повреждение или удаление части мозга изменяет личность. Когда мы говорим о личности, то прежде всего хотим выделить ее по тем характеристикам, которыми она отличается от окружающих ее людей, и в этих своих описаниях мы опираемся чаще всего на ее отличительные особенности, определяемые высшими возможностями человека, в том числе и творческими.

Естественно, диапазон творчества у разных людей и его направленность различны. В качестве примера всегда можно привести уже ставший классическим полемический спор о действительности написания М. Шолоховым романа «Тихий Дон», произведений «Поднятая целина» и «Судьба человека».

Творческий путь этого писателя производит по меньшей мере странное впечатление: в молодости он создает величайшую литературную эпопею, удостоенную Нобелевской премии, а в зрелые годы не пишет даже рассказов.

Как сообщает Валерий Александрин, кандидат биологических наук, литературоведы не знали медицинской истории болезни Шолохова и не интересовались мнением нейрохирургов и нейропсихологов. Тем не менее известно, что в 30-е годы молодой Шолохов перенес инсульт, изменивший его. Это не проявлялось внешне — в поведении, в отношениях с людьми, в общественной деятельности он оставался прежним. Однако он стал другим как личность, как гений, или, точнее, гением быть перестал. При сохранении других индивидуальных качеств «божья искра» в писателе погасла, и произошло это из-за выключения участка мозга, пострадавшего во время болезни, в данном случае инсульта.

В одной из публичных библиотек Лондона мне в руки попалась книга Джерри Фареса и Уильяма Чаплина «Введение в личность», в которой авторы описывают несчастный случай с 25-летним Финисом Гейгом. Результатом несчастного случая стало отключение значительной части головного мозга, впоследствии детально изученное американскими психиатрами.

13 сентября 1848 года Гейг, мастер-строитель, занимавшийся подрывными работами при прокладке новых путей железной дороги, по рассеянности начал утрамбовывать порох железным прутом до того, как его ассистент пересыпал его песком. От последовавшего взрыва заостренный прут в 3 см толщиной и 109 см длиной насквозь пронзил его лицо, пробив череп и мозг, и упал на землю в нескольких ярдах. Гейг был оглушен, но пришел в сознание и не только говорил, но и передвигался с помощью своих подчиненных. Он прожил после этого 13 лет, до 1861 года. Сам факт выживания — это уже экстраординарное событие. Но важно и еще кое-что: заново родился другой человек. До происшествия Гейга характеризовали как ответственного, интеллигентного и компетентного человека, которого любили семья, друзья и работодатели и которому полностью доверяли. Первые признаки изменения личности проявились уже в процессе выздоравливания. По прошествии же некоторого времени перемены стали еще более драматичными и трудными для понимания. В определенном смысле Гейг полностью поправился. Физически и интеллектуально он был естественен, не было заметно никаких нарушений в его движениях и речи, он свободно усваивал новый материал, и память его не была нарушена. Тем не менее личность Гейга претерпела значительные изменения. Он стал непочтительным, импульсивным и эксцентричным, перестал уважать традиции общества, отвратительно сквернословил, стал безответственным, потеряв доверие окружающих. Да и вообще начал жизнь бродяги, которую закончил в Сан-Франциско. Он никогда больше не вернулся к независимому существованию и не нашел соответствующую его прежней квалификации работу. К сожалению, сразу после его смерти не было сделано вскрытие, хотя лечащий врач Джон Харлоу настаивал на этом, доказывая, что поведение Гейга и изменения его личности вызваны повреждением прифронтального участка головного мозга. Только через 5 лет ему удалось убедить семью произвести эксгумацию тела; череп Гейга и металлический прут, похороненный вместе с Гейгом, стали экспонатами Анатомического музея Уоррена при Гарвардском университете.

Хотя современные теории и методики нейрологии и бионейрологии продвинулись дальше тех, что были во времена Финиса Гейга, изучение взаимоотношений различных областей мозга, нервной системы и поведения личности все еще опирается на опыты, проводимые на животных, и на материалы описания несчастных случаев. По очевидным причинам, мозг обычных людей не может подвергаться намеренным систематическим повреждениям с целью определения их влияния на поведение личности. Несмотря на это ограничение накоплено уже достаточно много данных об аномальностях мозга и его отдельных частей, что позволяет сравнивать их с нормальным состоянием мозга здорового человека, то есть определять так называемую степень аномальности или степень ущемленности его функций и, соответственно, интеллектуальный потенциал и нормы поведения.

Особенно ясно связь этих компонентов прослеживается при развитии БА, когда ущемляется не только интеллектуальный потенциал, но и личность в целом, ее поведение претерпевает существенную деградацию вплоть до полного исчезновения.

Рис . 8. Нейроизображение повреждений Ф. Гейга