В поезде сидит пожилой мужчина в красивом бежевом пиджаке и демонстративно укоризненно смотрит на него. Йоахим знает, что у него жуткий вид с этими громадными синяками и раной на губе. Он еще сильнее вжимается в кресло и прислоняется лбом к холодному оконному стеклу. Нужно забрать автомобиль, который он оставил на Борнхольме по самым разным практическим и эмоциональным причинам. Все произошло так стремительно: они улетели оттуда, потому что этого хотела полиция, потому что все должно было пройти быстро. Или не стоит заниматься самообманом? Дело просто в том, что люди оставляют вещи в надежде вернуться за ними назад. Чем важнее вещь, тем больше надежда. Так, что ли?

Найти бордель оказалось действительно достаточно просто, как уверяла по телефону некая Фанни. Он спускается на три ступеньки вниз к дверям, ведущим в цокольный этаж. «Открыто» — написано большими буквами женским почерком. Гардины плотно сдвинуты на окнах, гирлянда из сердечек мигает с внешней стороны. Здесь ничего не перепутаешь. Он заходит в хорошо освещенное помещение. Молодая худощавая девушка сидит за чем-то вроде стойки из стекла, запачканного жиром и залитого стеарином.

— Добро пожаловать к нам.

Йоахим узнает этот хрипловатый голос. Это Фанни, та женщина, с которой он разговаривал по телефону. Он рассматривает все вокруг себя: побеленные стены, на потолке огоньки подсветки, маленькие, но яркие; вдоль стены стоят четыре плетеных стула. На одном из них сидит мужчина со стрижкой ежиком и читает журнал для автолюбителей. Это вышибала: майка без рукавов, позволяющая видеть его татуировку и крепкие мускулы, не оставляет никаких сомнений на этот счет.

— Как… как дела? — спрашивает Йоахим.

— Вы у нас впервые? — отвечает ему Фанни вопросом на вопрос и улыбается.

Ничто в ее взгляде не говорит о том, что она заметила его избитое лицо. Здесь привыкли не задавать лишних вопросов. Никто не хочет быть узнанным, никто не хочет, чтобы ему задавали ненужные вопросы и комментировали его внешность или действия.

Как ни странно, это срабатывает. Йоахим чувствует себя в надежных руках и немного расслабляется в этой неловкой ситуации.

— У меня для вас есть хорошенькая девочка с округлыми формами, отличной фигурой и обворожительной улыбкой. Или если вы предпочитаете ярко-рыжую, то у нас есть и такая. Вам какую? Есть у нас и шаловливая блондинка.

Фанни и сама весело посматривает на него, и он не может не улыбнуться.

— Блондинку, — заявляет он без всяких колебаний.

— Тогда мы остановимся на Минди, я думаю. — Она чуть наклоняется вперед и шепчет: — Может быть, вы желаете что-нибудь… особенное?

— Э-э…

Йоахим краснеет: он даже не догадывается, как отвечать на такой вопрос.

— Тогда, полагаю, мы остановимся на обычном варианте, — заключает Фанни.

Он кивает.

— Окей, вы будете платить наличными? Мы принимаем карточки и MobilePay, на чеке будет написано «Услуги спа-салона». Все совершенно анонимно.

Йоахим смущенно мямлит, что у него карточка Visa-Dankort. Фанни улыбается и указывает ему на место рядом с вышибалой. Йоахим пытается подавить волнение. Он напоминает самому себе причину своего визита: найти Луизу Андерсен.

Наконец Фанни возвращается назад.

— Ну что ж, Минди готова. Заходите, пожалуйста, в комнату с открытой дверью.

Он идет по коридору — те же самые побеленные стены, слабый запах аммиака. Заходит в открытую дверь и оказывается в комнате: черная металлическая кровать с латунными ручками, такого же типа тумбочка с дверцами и ничего более. За спиной слышатся чьи-то шаги. Он резко поворачивается и встречается лицом к лицу с Минди. У нее очень светлые, почти белые, волосы и немного раскосые, широко расставленные глаза. Они настолько подведены черным, что выглядят, как кошачьи. Кожа покрыта белой пудрой, только верхняя часть скул остается розовой. Зато губы аж пылают красным. Минди закрывает за собой дверь, не отводя от него глаз, прижимается к нему, проводит одной рукой у него между бедер и проходит мимо. Он оборачивается и смотрит. Она стоит возле кровати и выжидающе глядит на него. На ней трусики-стринги и чулки на поясе. На ногах туфли на высоченных остроконечных шпильках. Груди восхитительной округлой формы. Он приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, задать свои вопросы… Но девушка уже стоит прямо перед ним, приставляет указательный палец к его губам, а второй рукой лезет к нему в брюки. Он ощущает прохладу на своей коже, которая вдруг становится горячей.

Йоахим до сих пор никогда не посещал проституток. Ему никогда не представлялось такой возможности. Когда он был молод, он был слишком не уверен в себе. А позже встретился с Эллен и стал писать. И тут на него посыпались предложения, о которых он поначалу мог только мечтать. Ему писали красивые женщины, звонили, навещали после публичных чтений. И предложений не стало меньше, даже когда продажи его книг снизились и он стал загадочным писателем, тихо обосновавшимся на Кристиансё. Но Йоахим в основном отвечал отказом. Время, проведенное с Эллен, научило его предохраняться. Внебрачные отношения у него случались тогда, когда он был женат. А потом в них больше не было необходимости. С Луизой-Еленой он мог чувствовать себя спокойно, как никогда не было с Эллен.

Он пытается напомнить самому себе, зачем он сюда пришел. Стал ли он наконец целеустремленым, развил ли те качества, за отсутствие которых его укоряла Эллен? Подобен ли он теперь тем художникам, которыми она так восхищалась? Как, например, англичанин Тёрнер, приказавший матросам привязать себя к корабельной мачте и таким образом простоявший четырехчасовой шторм, чтобы получить непосредственные впечатления о том, каким он бывает. Он тоже такой? Стал ли он теперь таким решительным, привязался ли к мачте на судне с именем «Елена»? Что бы сказала Эллен, если бы увидела его? Стал бы он для нее тем художником, которым она хотела его видеть?

И вот он уже лежит и чувствует опытные руки Минди, которая, зная, что нужно мужчине, не делает лишних движений. Но ни в ее взгляде, ни в прикосновении не чувствуется тепла. Так вот почему он позволяет ей это делать… Неужели потому, что он не считает это изменой Елене? Но можно ли вообще говорить о неверности, если Елена фактически оставила его? Йоахим не знает ответа, он просто об этом думает, снимая рубашку и спуская брюки. Эрекция не обманывает его, она говорит правду о его теле и желаниях.

И все-таки он начинает разговор с каким-то странным ощущением, что это его последний шанс:

— Я ищу одну женщину, которая работала здесь три года назад. Луизу Андерсен. Ты ее знаешь?

Минди вздыхает, осторожно перелезает через него, спускает ноги на пол, усаживаясь на кровати спиной к нему. Она потягивается, как обычно делают, когда болят мышцы. Йоахим тоже садится и старается одеться как можно скорее. Надевает трусы задом наперед и чувствует, как они давят на его эрегированный член.

— Я сразу поняла, что ты сюда не трахаться пришел, — сухо говорит девушка.

Йоахим достает свой мобильник из кармана, находит в нем снимок Елены, обходит вокруг кровати, останавливается перед Минди и протягивает ей телефон:

— Ты ее знаешь?

Мгновенное замешательство. Брови хмурятся. Проходит какая-то доля секунды, и ее лицо снова становится совершенно безразличным.

— Я никогда ее раньше не видела, окей?

Йоахим уверен, что ее смятение было явным. Фото Елены ни о чем ей не говорит. Значит, она может связывать имя Луизы с каким-то другим лицом. Если бы у него была фотография настоящей Луизы, он смог бы заставить ее говорить.

— Ты знала Луизу? Знаешь ли ты, где она сейчас?

Минди медленно встает.

— Ты имеешь в виду Стеллу? Она завязала, я думаю.

Йоахим повторяет это имя, оно ему нравится: Стелла. Разумеется. Нет ни одной проститутки, которая бы называлась своим настоящим именем. У всех у них имена типа Ванессы, Минди, Памелы и тому подобных.

— Если ты не будешь трахаться, проваливай тогда домой.

— Погоди, — настаивает Йоахим. — Значит, Луиза Андерсен называла себя Стеллой? Я должен найти ее. Это очень важно для меня.

Он кладет свою ладонь ей на плечо. Она смотрит на него, словно он нанес ей самое страшное оскорбление, но Йоахим возбужденно продолжает:

— Ты можешь мне помочь. Мне нужно узнать, что произошло с Луизой, Стеллой, и той женщиной, которая на фотографии. Она считала, что она — Луиза. Три года она жила под этим именем, а теперь мне нужно узнать, что же, собственно, произошло. Ты можешь помочь. Просто расскажи то, что знаешь, независимо от того, каким бы незначащим это тебе не казалось. Возможно, это позволит мне продвинуться вперед.

Минди глядит в одну точку. Такое впечатление, будто она раздумывает.

— Я хорошо тебе заплачу, если ты мне что-нибудь расскажешь.

Она медленно отводит плечо и отодвигается.

— Подожди секундочку, — говорит она и исчезает за дверью.

Может быть, она расскажет. Нет, скорее она выскочила, чтобы позвать вышибалу, который выдворит отсюда Йоахима. Но она что-то знает. Йоахим в этом уверен. Как огорчительно быть так близко к развязке и все-таки не дойти до нее! Он осматривается, теперь ему нужно действовать быстро. Тумбочка с дверцами. Мгновение, и он возле нее, открывает дверцу, там лежит ее сумочка. Дорогая кожаная сумочка. Он хватает ее и начинает рыться внутри, прислушиваясь к шагам в коридоре. Сразу же его рука нащупывает подставку под бокалы — для него это явная улика. Он достает подставку: точно такая же, как была у Елены, а сейчас у него. Только эта поновее, не засаленная, но с такой же рекламой «Кампари». Вместо номера телефона на обратной стороне шариковой ручкой написаны дата и время. Это сегодняшняя дата. Вечер. Но где? Он слышит шум в коридоре и сразу же бросает сумочку обратно в тумбочку, закрывает ее и отходит на три шага в сторону.

Дверь открывается как раз тогда, когда он прячет подставку в карман. Сначала входит мужчина, сидевший на плетеном стуле, и угрожающе двигается прямо на Йоахима. Минди заходит за ним.

— Какого черта ты здесь делаешь?! — кричит охранник, но его реплика не предполагает ответа.

Йоахим подбирает свою рубашку и туфли, а охранник хватает его за правое плечо и толкает назад — он теряет равновесие и чуть не падает. Вспоминает слова медсестры, которая рекомендовала ему отдохнуть. Он выставляет руки вперед, как бы защищая себя.

— Простите, простите, я сейчас уйду.

— Хочу видеть.

— У меня сотрясение мозга, — словно извиняясь, говорит Йоахим.

Ему не хочется, чтобы его снова избили.

Охранник не уходит, а стоит, нависая над ним. Сердце у Йоахима бешено колотится. Наконец-то охранник отодвигается и дает ему возможность выйти из комнаты. Минди стоит скрестив руки с тем же безразличным выражением лица. Какая она все-таки красивая, успевает он подумать, хотя сейчас это некстати. Он внимательно следит за охранником все время, пока идет по коридору и выходит в приемную. Уже поднимаясь по трем ступенькам на выходе, он получает такой жесткий удар в спину, что спотыкается и роняет рубашку вместе с туфлями. Он стоит на тротуаре и возится со шнурками и пуговицами, болезненно осознавая всю нелепость своего положения. Как это выглядит со стороны? Если бы Елена могла его видеть сейчас, что бы она подумала? Йоахим старается не думать об этом. Тем более что Елена не может его видеть и никогда больше не увидит. Она теперь счастлива в своей новой беззаботной жизни. А иначе она позвонила бы ему.