Рояль под снегом

Мария была гениальной пианисткой. С самого раннего детства и до последнего часа своей нелегкой судьбы она не мыслила себя без музыки. Вся ее жизнь заключалась в творчестве, в гениальном исполнительском мастерстве. Она познала триумф и незаслуженное горькое забвение. Такова жизнь творческой личности. За настоящий талант платится большая цена.

Белый рояль наверняка был единственным в этом городе. И так странно смотреть на него сейчас. Такого даже в страшном сне невозможно себе представить. Оказался где-то в Средней Азии и стоял под открытым небом посреди большого двора. Из серого низкого неба, безысходно и медленно кружась, сыпались крупные снежинки, заботливо укрывая его. Тихо и покорно умирающий рояль под снегом рвал душу Марии. Немые слезы катились по щекам. Ирреальность. «Как странно. Говорили, что здесь никогда не бывает зимы, всегда тепло и светит солнце», – горько подумала она, сидя на старом шатком табурете у самого окна и печально наблюдая за тем, как снег хоронит сиротливый инструмент.

Когда она с матушкой уезжала из Парижа, то им сказали, что брать с собой можно только самый минимум, – отказались от всего в пользу рояля. Мария была талантливой пианисткой. Афиши с ее громкой русской фамилией появлялись во всех столицах Европы. Когда же, как многие эмигранты «первой волны», решили вернуться на Родинуи начали оформлять документы, их предупредили, что ввоз инструмента в СССР запрещен. Мария была в отчаянии. Рояль – это продолжение ее, и бросить его здесь? После долгих согласований им все-таки разрешили его взять.

Родина встретила сурово. Понимание совершенной ошибки пришло сразу, как только они ступили на родную землю, но было поздно. Мать с дочерью прошли приемник-распределитель, где узнали, что местожительство им определили не в Москве, откуда они родом, а в далекой Средней Азии.

Добирались долго и мучительно. Поселили их в одной из комнат в доме бывшего бая, раскулаченного и убитого. Помещение, вероятнее всего, раньше было подсобным. Дом был большой, в два этажа, построенный по всем местным законам, то есть на улицу не выходило ни одно окно, а только маленькая резная деревянная дверь. Остальные стены представляли собой глухие глиняные высокие сооружения. Так был застроен весь переулок. Воистину – «мой дом – моя крепость». Внутри этого «квадрата» был двор, большой и парадный, настоящий уголок Рая с кустами роз и беседками из виноградных лоз. Стоял достархан, на котором летними звездными ночами спали, днем ели плов, восседая на горе аккуратно сложенных одеял, и пили терпкий зеленый чай из маленьких пиал. Сверху свисали янтарные гроздья лучших сортов винограда. Какие были розы! Маша – настоящий ценитель цветов. Сколько она получала их после своих концертов! Но таких нигде и никогда не видела. Представьте себе цвет, который можно приблизительно и грубо назвать пепельно-розовым, причем розы не распускались полностью, а оставались полураспустившимися большими бутонами.

Сказка Шахерезады, если бы не действительность.

Их комната, если это можно так назвать, была узкая и длинная, с одним маленьким мутным окном при входе. В дальнем темном углу досками грубо отгорожен угол, в котором хранится уголь на всю зиму. Пол был земляной, а вдоль стены из таких же досок сколочены нары, на которых и спит княгиня со своей дочерью. Маменька лежит на старом матрасе без постельного белья, укрываясь рваным ватным одеялом, которое пожертвовали знакомые.

– Маруся, мой ангел, дай мне, пожалуйста, стакан воды. Я пить хочу, – слабым голосом сказала княгиня.

Маша подошла. Одной рукой она держала стакан, второй помогала матери приподняться с подушки.

– Вот и хорошо. А теперь я хочу немного посидеть, – и с этими словами матушка тяжело привалилась к холодной глиняной стене.

– Я тебе еще не успела рассказать. Давеча ко мне заходила Анастасия Александровна и рассказала презанимательную историю. Представляешь, по ее кухне крысы проложили дорогу. Они из одной норки выходят и в противоположной стене уходят в другую нору.

И представляешь, милочка, проходя, они ни разу не украли ничего съестного и не нахулиганили. Просто строго по дорожке шли по своим делам и только ночью, не причиняя хозяйке никаких хлопот. Так бы мирно и сосуществовали, не расскажи Анастасия Александровна эту историю Николаю Ивановичу, на что тот ответил, что поможет ей избавиться от этого «соседства». Так что он удумал! Поймал одну из крыс и убил. Когда же Настенька на следующий день вернулась с работы домой, она не узнала своей кухни: там не было «живого места». Крысы в отместку разгромили все и ушли навсегда. Представляешь, какие убытки она понесла. Очень сокрушалась, что послушалась Николая Ивановича, – и матушка тяжело и надрывно закашлялась.

Пришла южная весна. Буйство красок, пение птиц. Яркое, щедрое солнце заливало убогое жилье. Пасха. Машенька должна была сходить к той же Анастасии Александровне, известной кулинарке, за куличом. Та тайно пекла их и раздавала близким. Но тревога за больную мать все не отпускала из дома. Увидев нерешительность дочери, княгиня сказала, что она сегодня себя чувствует намного лучше, и Маруся может идти и не волноваться за нее.

Когда Маша вернулась, то застала матушку без признаков жизни. Княгиня лежала такая маленькая и тоненькая, словно прозрачная, с ангельской улыбкой на лице. У Марии из груди вырвался сдавленный стон. Несколько минут она стояла, словно окаменевшая, потом, решив что-то, резко метнулась к двери, схватила топор и выбежала во двор. Оказавшись у любимого рояля, словно лишившись рассудка, начала рубить его. Когда топор попадал по клавишам и струнам, инструмент издавал жалобные звуки, словно живое существо. Мария не контролировала себя и в силу удара вкладывала все свое горе потери и горечь обмана.

P.S. По народным приметам умершие на Пасху сразу попадают в Рай, так как Райские врата открыты всю праздничную неделю.

Сирень

Жизнь – это череда радостных встреч и горьких расставаний.

Портниха жила этажом ниже, и я утром зашла к ней забрать уже готовую юбку. Мария Александровна подрабатывала шитьем. Это ремесло когда-то спасло от голодной смерти ее и крохотную дочурку в далеком Харбине, городе Северного Китая, куда она, молодая вдова офицера Белой гвардии, попала с потоком беженцев из большевистской России.

Это было давно, словно в другой жизни. Радость встречи. Мария, единственная дочь губернатора одного из городов Сибири, ответила на ухаживания бедного офицера. Михаил признался ей в любви, но ее родители не одобрили их знакомства и отказали жениху. После нескольких тайных свиданий и бесполезных уговоров на разрешение брака с любимым молодые решили тайно обвенчаться. Одной из темных майских ночей Машенька бежала со своим кавалером. В ближайшей сельской церкви их обвенчали. Когда они вышли из церкви, невеста обомлела от увиденного: вся их коляска была усыпана ветками цветущей сирени. Молодожены сели в бело-сиреневое облако и отправились на квартиру к Михаилу. Благоухание сказочной сирени для нее стало символом счастья и большой любви на всю жизнь.

Замужество оказалось счастливым. Они очень любили друг друга. Родители немного помучили их, а потом и простили. Молодая семья переехала в родительский дом. Легенда же о тайном венчании губернаторской дочки ходила по округе долго. Как-то в один из долгих зимних вечеров в избе при горящей лучине в который раз пересказывали эту красивую историю, обросшую небывалыми подробностями, но коляска, усыпанная цветущей сиренью, непременно присутствовала, как сказочный атрибут, всегда. На что одна старуха сказала:

– Это не к добру. Цветы сирени – цветы печали, особенно белые.

Все повернулись к сказавшей. Беззубая Марфа продолжила:

– Недаром особенно кустится и богато цветет сирень, которая растет на кладбищах, а белой так и вовсе украшают гробы внутри. Не жить долго молодым в браке.

Все сникли от такого печального предсказания, но возразить или поспорить никто не посмел, так как знали, что молчаливая Марфа пустого никогда не скажет.

Красные шли по Сибири. Генерал Каппель Владимир Оскарович, потомственный дворянин, чьи предки, выходцы из Швеции, пришли на службу России еще при Петре Первом, спасал армию. В обозах, шедших за армией, была и Машенька с первенцем на руках, трехмесячной дочкой. Она, как истинная жена русского офицера, делила с ним все трудности военной службы. Потом это вынужденное отступление Белой армии назовут «Великим Сибирским Ледяным походом». Так молодая вдова офицера с крохотной дочкой на руках оказались в Харбине. Муж погиб в холодных водах реки Кан. Вот она – белая сирень, горечь расставания.

Прошло время. Понемногу стал налаживаться быт многочисленной русской эмиграции, даже открылась русская гимназия. Мария, продав золотое венчальное кольцо, купила швейную машинку и с усердием принялась за работу. Оленька подрастала, становилась помощницей. В душе у Марии все еще жила любовь и скорбь по погибшему мужу. В дни поминовения усопших, не имея места захоронения любимого, она посещала могилу генерала Каппеля, которого, уже умершего, все-таки смогли перевезти через границу и похоронить у православного храма в Харбине. Весной она всегда приносила цветы сирени.

Оленька выросла в красавицу. Особую зависть у подруг вызывали ее роскошные волосы, которые она сплетала в две толстых косы. На семейном совете решили, что дочери надо приобрести настоящую профессию, которая смогла бы ее кормить в дальнейшем. Для этого были собраны деньги, и Оленька отправилась в самый модный и дорогой салон-парикмахерскую города. Когда она села к мастеру и сказала, чего хочет, тот смутился. Во-первых, он не поверил, что у бедно одетой девушки найдется такая сумма, чтобы оплатить очень дорогую модную стрижку, а во-вторых, это святотатство – отрезать такие прекрасные волосы. Но Ольга успокоила его, показав деньги и подтвердив свое решение отрезать косы. Мастер старался особенно – такой клиентки у него давно не было, а девушка, собравшись со всеми силами, старалась следить за каждым движением парикмахера. Это был показательный урок, о котором он и не подозревал. Уже на следующий день она начала принимать клиенток, в точности воспроизводя модную стрижку и укладку.

Первый брак Ольги был неудачным: вышла за молодого князя, а он оказался игроком и мотом. Промучившись с ним несколько лет, разошлась. Настал 1946 год, вышел знаменитый Указ Советского Правительства, который взбудоражил весь русский Харбин. Люди только и говорили о возможности вернуться на Родину. Мария тоже стала собираться. Ольга же наотрез отказалась ехать в неизвестность и, выйдя замуж за американского подданного, уехала жить в Америку. Горечь расставания. Мать с дочерью больше никогда не увиделись.

Супружеским парам визу давали охотнее. Марии пришлось искать претендента на фиктивный брак. Он нашелся очень быстро, так как Валентин Яковлевич тоже страстно мечтал вернуться на Родину. Брак зарегистрировали и сразу же подали документы на въезд на территорию СССР. Но получили его не скоро, так как брак смущал своей скоропалительностью и намекал этим на свою фиктивность. Ожидание затянулось на несколько лет.

Горечь расставания. Уезжали друзья и близкие знакомые. Становилось одиноко. Оставшиеся с нетерпением ждали писем из России, но они или вовсе не приходили, а если кто и получал их, то из текста совершенно ничего нельзя было понять. Как же теперь выехавшие живут в новой России, и как их приняла Родина?

Все стало ясно, когда Мария с «мужем» оказались в одном из городов Средней Азии. Вначале была растерянность. Потом поняли, что они здесь не одни и осторожно стали собирать диаспору. За ними следили очень плотно. Неосторожная фраза или поступок незамедлительно карались. Вся переписка прочитывалась, а посылки вскрывались. Мария осознала свою ошибку, но возврата не было. Теперь надо было выживать здесь.

Вот я сижу в гостях у своей соседки-портнихи. Она с очень большим вкусом и при минимальном доходе смогла создать уют в своей однокомнатной квартирке. Вся мебель была закрыта льняными чехлами с крупным рисунком цветов сирени. Мария Александровна в это время уже была женщиной очень преклонного возраста, но когда бы я к ней ни пришла, она всегда была со вкусом одета в строгую прямую юбку и блузку из крепдешина, на шее непременно ниточка жемчужных бус, которую специально по ее заказу я привезла из Москвы. На ногах – чулки и классические лодочки на небольшом каблучке. Волосы уложены и губы подкрашены неброской помадой. И так каждый день, независимо от состояния здоровья, тем более, что последние годы она не могла выходить из дома. Вот это воспитание и железная самодисциплина! Все это до последнего дня своей непростой жизни. Сирень и легендарный генерал Каппель – вот, что навсегда осталось в моих воспоминаниях.

Долгожданная встреча легендарного генерала с Родиной состоялась 13 января 2007 года, когда произошло перезахоронение праха Каппеля Владимира Оскаровича на Донском кладбище города Москвы.

Актриса

Сегодня 18 августа. Мы с Верой помогали Надежде Сергеевне на кухне. Я протирала тарелочки, оставшиеся от когда-то знаменитого сервиза, подруга аккуратно нарезала закуску и очень красиво раскладывала продукты по тем же тарелочкам, которые я складывала стопочкой около нее.

Вера почти моя ровесница, но живет одна, самостоятельно, в однокомнатной квартире. Не знаю, описывать ее или нет, но так случилось, что она стала главной героиней романа известной писательницы Дины Рубиной «На солнечной стороне улицы». Саму Дину я смутно помню, учились в одной школе и играли в одном дворе, и подруга оказалась у нас общая. Вера была художницей, и к чему бы ни прикасались ее руки – все становилось произведением искусства. И сейчас Надежда Сергеевна не смогла удержаться, похвасталась:

– А знаешь, Верочка мне сделала необыкновенной подарок. Совершенно потрясающий. Ты можешь посмотреть, он на письменном столе.

Я вытерла руки и прошла в комнату. Там в красивой раме стояла картина, нет, не картина, а коллаж, собранный из множества фотографий хозяйки, силуэт изображал красивую женщину в шляпе с широкими полями. Задумка и исполнение были изумительны.

Надежда Сергеевна эмигрировала во время революции из Москвы в Европу. Она актриса. Жила и играла на сценах многих европейских столиц. Вся история творческой жизни собрана в многотомных фотоальбомах. После известного Указа 1946 года она вернулась на Родину, но ей разрешили жить только в Средней Азии. Трудный переезд. Жизнь в ужасных бытовых условиях, в крохотной комнатке в Старом городе. Растерянность, разочарование и понимание совершенной ошибки, и, самое главное – невозможность заниматься любимым делом, – повергло Надежду в депрессию. Через знакомых ее пристроили на работу машинисткой в машбюро одной большой организации. Коллектив и особенно заведующая возненавидели ее как «белую ворону», появившуюся в их серой стае. Манера одеваться, разговаривать и вести себя на людях просто бесила всех. Начальница терроризировала ее в открытую на радость всего коллектива. Надежда ходила на работу, как на каторгу.

В один из темных и промозглых вечеров, возвращаясь с работы, Надежда Сергеевна была сбита неизвестно откуда появившейся машиной. Потом, позже, проанализировав события того вечера, пришли к выводу, что наезд был преднамеренным. Одинокие прохожие обступили лежащую на земле женщину. Сначала выдвигалось предположение, что она мертва, но потом заметили, что она дышит. Вызвали карету «скорой помощи». Диагноз был страшный – травма позвоночника. Долгое лечение и небывалое упорство Надежды вернули ее к нормальной жизни. Но травма оставила свою отметину. Женщина не могла держать спину прямо. Тайная мечта о возобновлении карьеры актрисы рухнула, казалось бы, окончательно.

Прошло время. Сломали глинобитные домишки и расселили жильцов, так мы и оказались соседями. Надежда Сергеевна все-таки вернулась на сцену, но не драматического театра, а кукольного. В центре Ташкента возвышается дворец Романовых, построенный в 1891 году архитектором А. Л. Бенуа. В нем когда-то жил Великий князь Николай Константинович, который потом умер, якобы от воспаления легких, а вернее, был расстрелян в январе 1918 года. Сказочный дворец с бесценными коллекциями был завещан хозяином городу для создания Музея искусств. Во времена моего детства он был Республиканским Дворцом пионеров. Рядом стояла церковь Святого Георгия, во дворе был захоронен прах Николая Константиновича. Впоследствии склеп сровняли с землей, церковь обезглавили и превратили в театр кукол, где и трудилась Надежда Сергеевна, несмотря на невыносимые боли в спине и ногах. Перед каждым представлением она принимала сильное обезболивающее лекарство, чтобы отыграть спектакль с поднятыми вверх руками и запрокинутой головой.

Сейчас же я никак не могла оторваться от прекрасного произведения искусства, сотворенного руками моей подруги. Меня окликнули и напомнили, что время не ждет, и скоро начнут собираться гости. Они приходили просто так, без приглашения, все знали, что 18 числа каждого месяца у Надежды Сергеевны день «открытых дверей», или как это раньше называлось, день приема. Было много народу. Пили чай и угощались незамысловатыми закусками, но главная цель – общение. Как мы с Верой оказались в числе гостей, одному Богу известно. Забившись в самый угол, старались не привлекать внимания, сидели и, как губки, впитывали бесценные воспоминая свидетелей прошлого века. Я не сразу понимала, что упомянутые в рассказах имена Сережа или Володя принадлежат Есенину и Маяковскому. Для меня, советской школьницы, они были легендой, их творчество – школьной программой, а для рассказывающих – друзьями и даже возлюбленными. Сначала эта временная нестыковка меня шокировала, потом я привыкла.

Однажды одна дама рассказывала о семейной жизни Федора Ивановича Тютчева, очень вольно и свободно оперируя интимными подробностями, которые не мог знать никто. Я была обескуражена. Смотрела на рассказчицу с большим любопытством и никак не могла определить ее возраст. На кухне у Надежды Сергеевны шепотом поинтересовалась, сколько же ей лет. Та поняла мое замешательство и рассмеялась, сказав, что дама является ближайшей родственницей Тютчева и поэтому ее рассказ так подробен и изобилует неизвестными фактами из жизни великого поэта. Посещая эти вечера, я приобрела прекрасное качество: научилась воспринимать великих писателей из учебников, как живых людей из плоти и крови. На вступительных и последующих экзаменах в институте после моего ответа всегда следовал вопрос: