Новогодняя ночь была в самом разгаре. Уже прослушали напутствие Президента, пробили двенадцать ударов часы на Спасской башне. Выпито шампанское. Загаданы желания на год. Съедена первая порция салата оливье и закусок. Стало веселее и непринуждённее, народ вышел из-за стола.

Надежда, мать хозяйки вечера, уже устала от приготовления праздничных блюд и встречи гостей. Бокал шампанского приятно расслабил, и невольно захотелось уединиться и посидеть одной, отдохнуть. Она решила незаметно проскользнуть в дальнюю комнату, которую называли кабинетом. Для этого надо было выйти в коридор, который был буквой «Г», и в самом его конце находился вожделенный уголок покоя. Надежда встала со стула и, не привлекая внимания, вышла из шумной комнаты, где было весело и светло.

По мере продвижения по широкому коридору шум смолкал, и становилось всё темнее, а когда она завернула за угол, совсем окутала кромешная тьма. Держась за стенку, стараясь шагать медленно и тихо, Надежда наощупь, продвигалась к заветной цели. Как вдруг почувствовала, что зацепилась чулком за что-то острое.

– Ну вот! Как не кстати. Такие дорогие колготки, специально купила для праздничного наряда. Теперь только на выброс. Вот досада-то, – тихо и разочарованно прошептала Надежда. Она тихонечко потянула ногу, но чулок не освободился. Пришлось присесть и определить причину. Провела ладонью по ноге вниз и неожиданно наткнулась на что-то непонятное и очень острое. Наколола палец. Инстинктивно отдернула руку и, лизнув рану, почувствовала солоноватый привкус крови. Что-то неприятно шевельнулось в душе. Это ещё не страх, но было как-то не по себе. Темно, ничего не видно. Значит опять надо попытаться рукой отцепить чулок, но теперь очень осторожно, чтобы не пораниться. Сейчас медленно рука опять поползла вниз по направлению к зацепке. И когда она достигла этого места. Начала аккуратно ощупывать. Что-то длинное, тонкое и в тоже время теплое, с острием на конце тянулось от её ноги в сторону. Если так подумать, то можно было предположить, что это похожее на лапку кошки, но она была почему-то совершенно голая, без шерсти.

Надежда, чтобы убедиться в своей догадке, тихонечко и нежно позвала:

– Кис-кис. Это ты, Кисанька? Жалобное и слабое «мяу» было в ответ.

Надежда хотела погладить кошку и протянула рука на звук вперед, но ударилась о преграду в виде прутьев железной клетки. Лапка кошки не отпускала свою «добычу» и жалобно мяукая, рассказывала Надежде, какая она несчастная и просила не уходить. Вдруг неожиданно зажегся яркий свет.

– Мам, ты, что здесь делаешь? Я тебя потеряла, – сказала Ольга.

При свете Надежда разглядела, большую железную клетку, а в ней страшное существо, отдаленно похожую на кошку, но совершенно лысую. Её уродливая, вся в крупных морщинах, мордочка напоминала личико маленького инопланетянина. Непропорционально огромные уши и изумрудные глаза еле помещались на маленькой головке. Серая кожа ниспадала складками, словно была на размер больше самой кошки, а голый крысиный хвост венчал эту «неземную» красоту. От долгого сидения без движения в клетке, тельце кошки приобрело своеобразную форму, оно было нездорово толстым и одутловатым, словно шар.

Надежда только и могла вымолвить:

– Кто это?!

– Да, длинная история. Это «подарочек» моего врага. Я бы сказала изуверский подарок. Иначе не назову. Как можно было подарить кошку, профессиональному «собачнику», (Ольга заводчица английских бульдогов), да ещё отбракованную? Всё. Моё терпение лопнуло. Красотка доживает последние деньки, после праздников поеду усыплять.

Громкое, утробное, протестующее «мяу» прервало Ольгу на полуслове. Обе женщины посмотрели на кошку. Она же, не отпуская, чулок, тянула его на себя, словно хотела втянуть Надежду в свою клетку, и по решимости в кошачьих глазах было понятно, что сдаваться она не собирается. Это жалкое, уродливое существо, как могло, боролось за своё право на жизнь. В доброй Надеждиной душе быстро зрело решение не допустить несправедливой расправы над зверюшкой. И она произнесла страшную по своей опрометчивости фразу.

– Нет. Не убивай её. Отдай мне.

Ольга внимательно посмотрела на мать, словно хотела убедиться, что не ослышалась, сказала:

– Ну, смотри! Я тебя предупреждаю – это «НЕЧТО»!!!

– А как её зовут?

– Так и зовут Нечто.

– Ну, а по паспорту как?

Кошка, явно была очень породистой, так как на внутренней стороне уха, была заметна татуировка. Ольга, не запинаясь, скороговоркой, выдала целый набор экзотических имен.

– И представь себе, всё это она. Голубых кровей девушка. Породы Сфинкс.

Из всего перечисленного у Надежды осталось в памяти только знакомое из школьной программы имя, Клеопатра.

– Клёпушка, Клёпушка, – маленькая кисонька, не отдам я тебя живодёрам. Заберу к себе кошечку, такую хорошую, – просунув палец между железными прутьями, Надежда пыталась гладить сморщенную, как у старушки, маленькую мордочку кошки.

Клеопатра, правильно оценив сложившуюся обстановку, поняла если не сейчас, то никогда! Второго шанса у неё не будет, это точно. Кошка протянула вторую страшненькую лапку через прутья и уже двумя, насмерть вцепилась в юбку Надежды, которая так и сидела у клетки.

Кошка, громко мурлыча, неистово терлась лысой головкой о металлические прутья клетки, при этом, давая своей спасительнице и будущей хозяйке страшную клятву, быть настоящей кисонькой и не в чём её не огорчать. И так она искренне клялась, что даже поверила сама себе.

– Только забери меня отсюда!