Лицо является весьма ценным источником информации для верификатора, ибо оно может и лгать, и говорить правду, и делать то и другое одновременно. Обычно лицо несет сразу два сообщения — то, что лжец хочет сказать, и то, что он хотел бы скрыть. Одни выражения лица поддерживают ложь, давая нам неверную информацию, другие же — выдают правду, потому что выглядят фальшиво, и истинные чувства просачиваются сквозь все попытки скрыть их. В какой-то момент лицо, будучи лживым, может выглядеть вполне убедительно, однако уже через мгновение на нем могут проявиться потаенные мысли. А бывает и так, что и искренние и показные эмоции передаются различными частями лица в одно и то же время. Я думаю, большинство людей не может сразу же раскусить лжеца лишь потому, что не умеет отличать искренние выражения лица от ложных.

Истинные чувства отражаются на нашем лице потому, что мимика может быть непроизвольной, неподвластной нашим мыслям и намерениям. Но лицо может и лгать, так как мы в состоянии контролировать свою мимику, не позволяя людям увидеть правду и вынуждая их принять ложь. Лицо ведет двойную жизнь, сочетая выражения, которые мы намеренно принимаем, с теми, которые порой появляются спонтанно, без нашего ведома. Наряду с непроизвольными и намеренными выражениями существуют еще и некогда заученные нами и теперь появляющиеся автоматически, желаем мы того или нет, а порой — даже и вопреки этому и, как правило, без нашего осознавания. Примером тому являются выражения лица, вошедшие в привычку и ставшие «ритуальными»; они довольно часто появляются на нашем лице, особенно когда мы, например, не можем выразить свой гнев в адрес высокопоставленной особы. Однако сейчас нас будут интересовать лишь намеренные, контролируемые, фальшивые выражения, используемые людьми при попытке ввести в заблуждение, и непроизвольные, спонтанные, эмоциональные, которые порой выдают истинные чувства лжеца вопреки всем его стараниям скрыть их.

Исследования людей с различными повреждениями головного мозга убедительно показывают, что за произвольные и непроизвольные выражения лица ответственны различные участки мозга. Пациенты, страдающие от повреждений одних участков, включающих так называемую пирамидальную систему, не могут улыбаться, если их об этом попросить, но улыбаются в ответ на шутку или от радости. Обратная картина наблюдается у пациентов, которые страдают от поражения другого участка мозга, не включающего пирамидальную систему. Они могут улыбаться уверенно, однако развлекаясь и даже веселясь остаются с каменным лицом. Пациенты с поражениями пирамидальной системы, неспособные произвольно менять выражения лица, не смогли бы скрыть обман, потому что не могут препятствовать появлению на своем лице истинных эмоций и изображать неискреннее чувства. Напротив, пациенты с поражениями мозга, не затрагивающими пирамидальной системы, неспособные выражать истинные чувства, могли бы стать отличными лжецами, так как им не нужно заботиться о сокрытии своих истинных эмоций.

Непроизвольное выражение эмоций на лице является результатом эволюции. Многие выражения человеческого лица подобны тем, что можно видеть и у приматов. Некоторые эмоциональные выражения — по крайней мере, говорящие о счастье, страхе, гневе, отвращении, грусти, горе, а возможно, и о ряде других эмоций — универсальны, одинаковы для всех людей, независимо от возраста, пола, расовых и культурных различий.

Эти выражения дают нам богатую информацию о чувствах человека, выдавая малейшие движения его души. Лицо может передать такие оттенки эмоциональных переживаний, какие выразить в словах под силу только поэту. Оно может сказать нам:

— какие эмоции испытывает человек (гнев, страх, грусть, отвращение, горе, радость, удовлетворение, возбуждение, удивление, презрение) — каждой из этих эмоций соответствует свое определенное выражение лица;

— о наложении эмоций — часто человек испытывает сразу две эмоции, и обе частично отражаются на его лице;

— о силе испытываемых эмоций — все эмоции имеют различные степени проявления — от легкого раздражения до ярости, от опасения до ужаса и так далее.

Однако, как я уже говорил, лицо — это не просто непроизвольная эмоционально-сигнальная система. Уже в первые годы жизни дети учатся контролировать выражение своего лица, скрывая истинные чувства и изображая эмоции, которых не испытывают. Родители учат этому детей и собственным примером, и откровенными поучениями типа: «Не смотри на меня так сердито», «Улыбайся, когда тетя дает тебе конфетку», «Что это ты так мрачно выглядишь?». Взрослея, люди настолько привыкают к этим правилам лица, что такие выражения входят в привычку, которую трудно искоренить. Через какое-то время эти правила начинают действовать автоматически, и мы уже не контролируем и не осознаем их проявлений. Но даже если люди и осознают эти правила, перестать следовать им не всегда возможно, во всяком случае это всегда непросто; ведь если какая-то привычка закрепилась и действует автоматически, не требуя осознания, избавиться от нее нелегко. И сложнее всего, на мой взгляд, побороть именно те привычки, которые основаны на правилах лица.

То, что такие выражения являются именно правилами лица, и что этот язык не универсален, легче всего понять путешествующему, поскольку в разных культурах эти правила различны. Я обнаружил, что японцы смотрят сентиментальные фильмы с тем же выражением лица, что и американцы, но только при условии, что их никто не видит. Если в комнате появляется другой человек, особенно какой-нибудь начальник, японцы начинают значительно больше, чем американцы, следовать своим правилам лица, прикрывая негативные эмоции вежливой улыбкой.

Помимо автоматических, привычных выражений лица, у людей могут быть и вполне осознанные, которые они принимают, подавляя проявление своих истинных эмоций и имитируя другие, на самом деле не испытываемые. Большинство людей прекрасно используют те или иные мимические способы обмана. Практически каждый может припомнить случай, когда чье-либо выражение лица совершенно сбило его с толку, однако почти всем знакомо и обратное, когда по лицу человека прекрасно видно, что он лжет. В жизни каждой супружеской пары бывают минуты, когда один читает на лице другого чувство (обычно страх или гнев), которое его партнер не только не осознает, но и отрицает. Большинство людей полагает себя способными заметить фальшь в лице другого, однако наши исследования говорят о том, что на самом деле это не так.

В предыдущей главе я описал эксперимент, в котором мы обнаружили, что испытуемые далеко не всегда могли определить, когда студентки лгали, а когда говорили правду. Результаты тех, кто следил только за лицами девушек, оказались даже хуже случайных: они называли более честными как раз тех из них, которые лгали. Испытуемые принимали имитацию за чистую монету и игнорировали те черты лица, которые выдавали истинные чувства. Когда человек лжет, его самая красноречивая мимика, на которую прежде всего обращаешь внимание, как раз и оказывается подделкой, а более тонкие проявления неискренности и мимолетные признаки скрываемых эмоций остаются, как правило, незамеченными.

Большинство исследователей и не пытались определять проявления лжи по лицу человека, сосредоточившись вместо этого на более легко поддающихся оценке факторах, таких как иллюстрации или речевые оговорки. Те немногие, кто все же пытался оценить мимические выражения, брали в расчет только улыбку, но даже и они рассматривали слишком упрощенно. Они пришли к выводу, что и обманывая и говоря правду люди улыбаются одинаково часто. Но они не принимали в расчет характера улыбки, а ведь люди улыбаются не всегда одинаково. Наша техника оценки выражений лиц позволила выделить более 50 видов улыбки. Мы заметили, что, когда студентки лгали, они улыбались иначе, чем когда говорили правду. Подробнее о наших наблюдениях я расскажу в конце этой главы.

Именно благодаря такому многообразию различных выражений лица исследователи, интересовавшиеся невербальным общением и психологией лжи, и не пытать оценивать мимические выражения. До последнего времени и не было единого объективного способа оценивать это. Мы решили разработать такой метод, так как поняли благодаря нашему эксперименту со студентками, что определение мимических признаков обмана требует более тщательного подхода. На разработку необходимой для этого техники мы потратили почти десять лет.

Существуют тысячи различных выражений лица, и все они отличаются друг от друга. Многие из них никак не связаны с эмоциями и относятся к так называемым знакам речи, которые, так же как и иллюстрации, соответствуют ударению и пунктуации (например, выражения лица, отражающие вопросительный или восклицательный знак). Но есть еще и мимические эмблемы: подмигивание, удивленное вздергивание бровей, презрительное прищуривание глаз, рот «подковой», скептическая гримаса, отвисшая челюсть и т. д. Есть еще и мимические манипуляции — покусывание и облизывание губ, причмокивание, надувание щек. Кроме того, есть просто эмоциональные выражения лица, как искренние, так и притворные.

Причем одной эмоции соответствует не одно выражение лица, а десятки, а порой даже и сотни.

Каждая эмоция имеет определенный и очень специфический ряд выражений. В этом нет ничего удивительного, ведь каждой эмоции соответствует не одна ситуация, а целый ряд. Давайте рассмотрим выражения гнева. Гнев различается по:

— своей интенсивности (от легкого раздражения до ярости);

— степени контролируемости (от взрыва до затаенной злобы);

— темпу развития (от внезапной вспышки до медленного кипения);

— темпу угасания (от внезапного до затяжного);

— накалу (от кипящего до хладнокровного);

— степени искренности (от неподдельного до наигранного — как у родителей, бранящих своего непослушного, но любимого ребенка).

А если к этому добавить еще и примеси к гневу других эмоций: злорадства, вины, праведности, презрения, — то составляющих этого ряда будет еще больше.

Никто не знает, существуют ли различные выражения лица на каждый из видов гнева. Я подозреваю, что существуют, да еще и не по одному для каждого вида. Мы уже имеем свидетельства того, что выражений лица на каждую эмоцию больше, чем соответствующих им слов. Лицо передает такие нюансы и оттенки эмоций, которые невозможно выразить в речи. Наша работа по изучению всего набора мимических выражений и определению количества выражений на каждую эмоцию — определению того, какие являются синонимами, а какие выражают различные, но сходные внутренние состояния, — началась только в 1978 году. Некоторые из описываемых мной результатов этой работы основаны на систематическом использовании нашей техники оценки выражений лиц, а некоторые — на многочасовых наблюдениях. Причем все эти результаты являются лишь предварительными, так как еще ни один исследователь не пытался повторить наши эксперименты по выявлению различий между произвольной и непроизвольной мимикой.

Давайте начнем с наиболее сложного источника утечки информации — с микровыражений. Эти проявления дают полную картину скрываемых эмоций, но настолько мимолетную, что ее обычно не успевают заметить. Микровыражения проявляются не более чем на четверть секунды. Мы обнаружили их во время нашего первого исследования признаков обмана, почти 20 лет назад, когда просматривали запись разговора с Мэри, пациенткой психиатрической клиники (см. ВВЕДЕНИЕ), которая скрывала свой замысел покончить с собой. В фильме, снятом через несколько недель после поступления Мэри в клинику, она рассказывала врачу, что больше не чувствует подавленности и просит отпустить ее на выходные домой. Позднее она призналась, что лгала и хотела еще раз попытаться покончить с собой, избавившись от присмотра персонала. Она также призналась, что все еще чувствует себя отчаянно несчастной.

Мэри неоднократно слегка пожимала плечами (эмблематическая оговорка) и очень мало прибегала к иллюстрациям. Используя замедленный повтор пленки, мы обнаружили также и микровыражение — глубокую печаль, быстро прикрываемую улыбкой. Микровыражение охватывает все лицо, но очень ненадолго, занимая лишь ничтожную часть обычной длительности, и его трудно заметить. Рисунок 2 показывает выражение печали.

Это выражение легко опознать, потому что оно «сфотографировано». Но если оно промелькнет за одну двадцать пятую долю секунды и сменится другим, как это и происходит в жизни, его легко можно пропустить. Вскоре после того, как мы открыли эти микровыражения, другие исследователи заявили о своих открытиях в этой области, определив их как результат подавления бессознательных эмоций.

Рисунок 2.

Однако то, что чувства Мэри не были бессознательными, очевидно: она болезненно осознавала ту печаль, которая и проявилась в ее микродвижении.

Мы показывали разным людям отрывки записи беседы с Мэри, содержащие эти микровыражения, и просили их определить, что она чувствует. Неподготовленные наблюдатели, упуская эти микровыражения из виду, ошибались и считали, что у неё все в порядке. Только когда мы прокрутили пленку на замедленной скорости, они обратили внимание на эти ее печальные выражения. Опытные психологи, однако, смогли уловить эти микровыражения и при просмотре с обычной скоростью.

Для большинства людей достаточно и одного часа, чтобы научиться замечать эти мимолетные выражения. Мы настроили диаскоп таким образом, чтобы можно было экспонировать слайд очень короткое время. Сначала, когда мы показывали лицо только одну пятидесятую долю секунды, наблюдатели заявляли, что ничего не видят и не могут увидеть, однако очень быстро научились этому.

Это вдруг стало получаться настолько легко, что они даже думали, будто мы увеличили выдержку. Теперь, просмотрев несколько сотен лиц, все могли опознать эмоцию, даже несмотря на кратковременность экспозиции. Каждый может обучиться этому и без проектора. Для этого достаточно бросить на изображение мимолетный взгляд и попытаться угадать, какая эмоция запечатлена на картинке, затем внимательно посмотреть на нее и проверить правильность своей оценки. После этого перейти к другой картинке и таким образом пересмотреть их сотни.

Однако с микровыражениями дело обстоит не так просто еще и потому, что, несмотря на полноту их информации о скрытых эмоциях, они проявляются довольно редко. В эксперименте со студентками мы обнаружили всего несколько микровыражений. Гораздо более часто встречались смазанные выражения; человек успевает осознать появление этого выражения на лице и пытается убрать его, порой прикрывая другим выражением. Улыбка является наиболее распространенным способом прикрытия таких проявлений. Иногда выражение смазывается так быстро, что трудно определить, какая именно эмоция была скрыта. Но даже если невозможно точно определить эмоцию, сам факт смазывания является явным признаком того, что человек что-то скрывает. Смазанное выражение длится дольше, чем микровыражение, но, в отличие от последнего, не является цельным и завершенным. Хотя микровыражение и более сжато во времени, перед нами мимолетная, но полная картина эмоции. Смазанное же выражение не представляет полной картины эмоции, но оно длится дольше и сам факт прерывания более заметен.

При анализе и микро- и смазанных выражений возникают две проблемы, которые затрудняют истолкование большинства признаков обмана. Вспомним описанный в предыдущей главе капкан Брокау, заключающийся в игнорировании верификатором индивидуальных особенностей человека. Не каждый человек, скрывающий свои эмоции, выказывает микро- или смазанные выражения, поэтому и их отсутствие еще не является свидетельством честности. Умение держать лицо у разных людей развито в различной степени; некоторым, кого я называю прирожденными лжецами, это удается превосходно. Вторая проблема, названная мною ошибкой Отелло, вызвана неспособностью понять, что даже честные люди начинают слишком волноваться, когда чувствуют, что их подозревают во лжи. Этой ошибки можно избежать, если помнить, что наличие микро- и смазанных выражений само по себе еще не говорит об обмане. Практически любые эмоции, проскальзывающие в таких выражениях, могут быть искренними переживаниями честного человека, которые ему просто не хотелось бы показывать. Ни в чем не повинный человек может опасаться недоверия к себе, чувствовать себя виноватым, негодовать против несправедливого обвинения, радоваться при мысли, что ему удастся доказать свою порядочность, или удивляться предъявленному обвинению. Если же он попытается скрыть эти чувства, то на его лице могут появиться микро- или смазанные выражения. Проблемы, связанные с интерпретацией микро- и смазанных выражений, мы обсудим в следующей главе.

Не все лицевые мышцы одинаково легко поддаются контролю. Движения некоторых являются более верными признаками эмоции, чем другие. Эта верность означает, что данные мышцы «не могут лгать», то есть находятся вне контроля человека. Поэтому лжецу нелегко скрыть те чувства, которые воздействуют на эти мышцы — их движения трудно прервать или подавить. Чтобы выяснить, какими мышцами лица сложнее всего управлять, мы просили людей приводить в движение различные лицевые мышцы, а также изображать различные эмоции.

Некоторыми мышцами почти никому не удавалось управлять по собственной воле. Например, только 10 % наших испытуемых могли произвольно опускать вниз уголки рта, не двигая при этом подбородком. Однако эти трудно поддающиеся контролю мышцы двигались сами собой, когда люди действительно испытывали эмоции, вызывающие их движение. Например, у тех, кто не мог опустить уголки рта по просьбе, это происходило само собой в состоянии грусти, печали или горя. Мы даже выяснили, что можно научиться управлять этими неконтролируемыми мыши, но для этого требуется очень много времени. Движения этих мышц являются верными признаками потому, что человек не может управлять ими по команде и использовать их для имитации тех или иных чувств. Я рассуждал так: если человек не может заставить эти мышцы изображать неистинные чувства, то ему должно быть трудно и «остановить» или смазать их движения при выражении подлинных эмоций. Если вы не можете имитировать выражение лица с их помощью, то вам трудно и скрыть движения тех частей лица, которыми они управляют. Но есть и другие способы скрывать свои истинные чувства, не имея возможности подавить их. Можно прикрыть их улыбкой, хотя это и не устраняет признаков эмоций в движениях лба и век. Можно напрячь другие мышцы, вызывающие обратное движение, чтобы в результате выражение лица не изменилось. Например, довольную улыбку можно потушить, если сжать губы и приподнять подбородок. Однако движение противодействующих мышц само по себе может выдать обман, так одновременное движение и тех и других мышц придает лицу неестественное, натянутое выражение. Лучшим способом скрыть свои чувства является полное устранение движения мышц лица. Но это трудно сделать, особенно когда эмоция затрагивает те мышцы, которые дают верные признаки эмоций. Эти мышцы сосредоточены большей частью на лбу. На Рисунок 3 показаны верные признаки печали, горя, расстройства, а также, вероятно, вины (такое же выражение представлено и на Рисунок 2, но на Рисунок 3 легче сосредоточить внимание на лбу, так как остальная часть лица затемнена). Обратите внимание, что внутренние уголки бровей приподняты. Обычно это также делает треугольными верхние веки и вызывает морщины в центре лба. Не более 15 % наших испытуемых могли намеренно вызвать такое выражение лица. Это значит, что данное выражение, как правило, не бывает фальшивым и появится, если человек действительно испытывает расстройство или грусть (возможно, с примесью вины), несмотря на все попытки скрыть эти чувства. На этом и других рисунках показаны эмоции, выраженные максимально сильно, чтобы представить ясную картину выражения лица, не имея возможности показать его в движении. Если человек испытывает только легкую грусть, морщины на его лбу будут такими же, как на Рисунок 3, но менее заметными. Если вы уже знаете общий характер выражения или иной эмоции, вы сможете распознать и слабые ее проявления в реальных условиях, когда увидите лицо в движении, а не статичным.

Рисунок 3 и 4

На Рисунок 4 показаны верные признаки боязни, беспокойства, страха или ужаса. Обратите внимание на брови, которые приподняты и сдвинуты. Такую совокупность движений очень трудно выполнить преднамеренно, это удалось менее чем 10 % наших испытуемых. На Рисунок 4 также можно увидеть приподнятое верхнее и напряженное нижнее веки, что является характерным признаком страха. Однако этих движений век может не оказаться, если человек пытается скрыть свой страх, так как они достаточно легко поддаются контролю. Но положение бровей, скорее всего, будет таким же.

Рисунок 5 Рисунок 6

Рисунок 5 показывает положение бровей и век, характерное для гнева, а Рисунок 6 — для удивления. При других эмоциях такие характерные движения бровей и век отсутствуют. Причем движения век и бровей на Рисунок 5 и Рисунок 6 не являются верными признаками (их способен имитировать каждый), поэтому их часто изображают на лице, желая показать фальшивые эмоции, или убирают, чтобы скрыть истинные. Мы приводим их здесь, чтобы вы смогли получить полную картину движения век и бровей и яснее увидеть их отличие от выражения верных признаков эмоций, изображенных на Рисунок 3 и Рисунок 4.

Вообще, поднятие или опускание бровей (Рисунок 5 и Рисунок 6) является наиболее частым мимическим выражением. Движения бровей особенно часто используют во время разговора, желая подчеркнуть или усилить речевую интонацию. Поднятие бровей обычно выполняет роль вопросительного или восклицательного знака либо символизирует недоверие и скептицизм. Дарвин называл мышцу, сводящую брови вместе и опускающую их вниз, «мышцей затруднения». Он был прав, полагая, что ее движение сопровождает всевозможные затруднения, начиная от поднятия тяжестей и заканчивая выполнением сложных арифметических действий. Кроме того, это характерно еще и для сосредоточения или замешательства.

Верные признаки эмоции дают также и мышцы рта. Сжатие губ является убедительным признаком гнева; слизистая оболочка становится менее заметной, но при этом человек вовсе не обязательно закусывает или сжимает губы. Такое движение большинство людей воспроизводят с трудом, и я заметил, что обычно оно бывает у только начинающих сердиться, порой даже еще до того, как они сами себе отдадут отчет в этом. На Рисунок 7 показано, как это выглядит. Однако это едва заметное движение губ легко скрыть за деланной улыбкой.

Рисунок 7

Ошибка Отелло или непонимание того факта, что даже честный человек, когда его подозревают во лжи, начинает проявлять те же реакции, что и настоящий обманщик, может затруднить для нас толкование верных признаков эмоций. Невиновный подозреваемый может проявлять верные признаки страха (Рисунок 4), боясь ложного обвинения и испугавшись, что, увидев признаки страха, его заподозрят во лжи он попытается скрыть испуг — и проявление этого чувства останется только в движении бровей, трудно поддающихся контролю. При этом настоящий лжец, боявшийся разоблачения, будет выглядеть точно так же. В главе 5 (Глава 5 ОСНОВНЫЕ ОШИБКИ И МЕРЫ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ) мы объясним, как верификатор может разрешить эту ситуацию. Капкан Брокау — то есть непонимание индивидуальных различий, благодаря которым настоящий лжец может не проявлять признаков обмана, тогда как честный человек вполне может их выказывать — также важно учитывать при интерпретации верных мимических признаков эмоций. Некоторые люди (особенно психопаты или прирожденные лжецы) обладают поразительной способностью сдерживать проявления своих истинных чувств. По отношению к этим людям нельзя доверять даже верным признакам эмоций. Такими экстраординарными способностями обладают многие харизматические лидеры. Говорят, что Папа Иоанн Павел II весьма красноречиво демонстрировал их во время своего визита в Польшу в 1983 году.

Всего несколько лет назад забастовка докеров в Гданьске вселила в нас надежду, что коммунистические лидеры Польши пойдут на уступки, и в этой стране будет достигнута определенная политическая свобода. Многие опасались, что лидер профсоюза «Солидарность» Лех Валенса зайдет слишком далеко, и СССР введет свои войска в Польшу, как это уже было в Венгрии, Чехословакии и Восточной Германии. Советские войска уже несколько месяцев проводили на границе с Польшей «военные учения». В конце концов либеральное руководство ушло в отставку, и его место, заручившись поддержкой Москвы, заняла польская военщина. Генерал Ярузельский приостановил деятельность профсоюзов, ограничил полномочия Леха Валенсы и ввел военное положение. И визит в Польшу Папы, поляка по происхождению, после полутора лет военного режима, мог иметь серьезные последствия. Что сделает Папа — поддержит Валенсу и тем самым поощрит забастовку и спровоцирует новое восстание? Или же благословит действия генерала Ярузельского? Журналист Уильям Сафир так прокомментировал встречу Папы и генерала: «…Священнослужитель и политическая марионетка обменялись улыбками и рукопожатиями. Папа знал, как добиваться нужного эффекта своим появлением перед камерой, и всегда тщательно продумывал выражение лица во время таких событий. Смысл поданного им знака был очевиден: церковь и государство пришли к тайному соглашению, и эту сцену высочайшего благословения, данного им ставленнику Москвы Ярузельскому, целыми днями крутили по польскому телевидению».

Не каждый политический деятель способен так искусно управлять выражением лица. Бывший президент Египта, Анвар Садат, писал о своих юношеских попытках научиться контролировать мышцы лица: «…Моим хобби была политика. В те годы в Италии правил Муссолини. Я видел его фотографии и читал о том, как он умел менять выражение лица перед публикой, принимая то твердый, то агрессивный вид, так что люди, глядя на него, читали мощь и силу в каждой черте его лица. Меня это завораживало. Я стоял дома перед зеркалом и пытался имитировать властность его лица, однако мои результаты были неутешительными. У меня лишь уставали мышцы лица, и было больно — вот и все».

Хотя Садат так и не научился управлять своей мимикой, успех его тайного сговора с Сирией и внезапного нападения на Израиль в 1973 году говорит о том, что он тем не менее хорошо владел искусством обмана. В этом нет противоречия — обман не требует обязательного владения мимикой, пластикой и голосом. Это важно только при личной встрече, когда обманщик и жертва сходятся лицом к лицу, как при встрече Гитлера с Чемберленом. Говорят, что Садат никогда и не пытался скрывать свои истинные чувства при личных встречах с противниками. Эзер Вайцман, израильский министр обороны, который вел переговоры с Садатом после войны 1973 года, писал о египетском лидере: «Он не был человеком, держащим свои чувства при себе, последние моментально отражались как на его лице, так и в голосе, и в жестах».

Есть и другой, менее распространенный случай, когда индивидуальные различия мешают нам правильно прочесть верные мимические признаки эмоций. Он связан со знаками речи, о которых я говорил чуть выше. Некоторые из этих знаков речи подобны иллюстрациям, подчеркивающим определенные слова. Большинство людей при этом либо поднимают, либо опускают брови (как это изображено на Рисунок 5 и Рисунок 6). Очень немногие акцентируют свою речь с помощью бровей, работающих в основном при ощущениях грусти или страха (Рисунок 3 и Рисунок 4). У тех же, кто это делает постоянно, такие признаки не являются верными; примером такого человека может служить актер и режиссер Вуди Аллен. Он постоянно использует в своей речи выражения лица, характерные для грусти. Если большинство людей, делая ударение на слове, поднимают или опускают брови, Вуди Аллен вместо этого подтягивает внутренние края бровей вверх. Отчасти именно это и придает его лицу такой задумчивый или сентиментальный вид. Те, кто, как Вуди Аллен, постоянно сопровождает свою речь мимикой грусти, легко могут и имитировать эту эмоцию. Они могут не только сделать грустное лицо, но при необходимости и скрыть свою грусть. Им доступно управление теми мышцами лица, которые подвластны немногим. И если подозреваемый часто использует в разговоре какое-либо выражение лица, верификатор может быть уверен, что основанные на них признаки нельзя считать верными.

Третья проблема, стоящая на пути расшифровки верных мимических и других признаков обмана, — актерская техника, позволяющая посредством мимики имитировать любые чувства. Актерская техника (известная также как система Станиславского) учит актера запоминать собственные эмоциональные переживания, чтобы впоследствии правдоподобно воспроизводить их на сцене. В конце предыдущей главы я упоминал об использовании нами этой техники для изучения вегетативной нервной системы. Когда актер пользуется этой техникой, выражение его лица является не имитацией, а результатом повторного проживания эмоции, то есть, как предполагает наше исследование, оживлением эмоции и на физиологическом уровне. Если наши испытуемые не могли сделать выражения лица, как на Рисунок 3 и Рисунок 4, я просил их воспользоваться техникой Станиславского, объясняя им, как можно почувствовать, например, грусть или страх. И при этом у них часто и в самом деле появлялось то выражение лица, которое поначалу они не могли имитировать. Лжец тоже может воспользоваться техникой Станиславского, и тогда не будет никаких признаков того, что его эмоции лживы, потому что в каком-то смысле они будут подлинными. На лице лжеца появляются верные признаки фальши только тогда, когда он имитирует фальшивые чувства; система же Станиславского позволяет размыть грань между истинными и ложными эмоциями. Более того, лжец, убедивший себя в искренности своих эмоций, сам начинает верить в них. Такого лжеца уже невозможно распознать. Разоблачить можно только того, кто лжет и при этом знает, что лжет.

До сих пор я говорил о трех путях утечки информации: микровыражения, смазанные выражения и так называемые верные признаки эмоций, возникающие в результате работы трудно управляемых мышц лица. Большинство людей считают, что есть еще и четвертый источник — глаза. Глаза даже называют зеркалом души, полагая, что в них видны самые потаенные наши чувства. Однако антрополог Маргарет Мид приводит слова одного советского профессора, несогласного с этим мнением: «До революции мы тоже говорили, что глаза — зеркало души, но глаза могут врать, и еще как! Ими можно выразить такую безраздельную преданность, которой на самом деле нет и в помине. Можно выразить и невозмутимость, и удивление…» Разрешить спор о правдивости глаз можно лишь по отдельности рассмотрев все пять возможных с их помощью способов передачи информации. Причем обман выдают только три из них.

Первый способ — внешние изменения, возникающие благодаря работе расположенных вокруг глаз мышц. Эти мышцы изменяют форму век, влияют на размеры видимой части белка и радужной оболочки, а также на общее впечатление от глаз. Некоторые из этих изменений можно видеть на Рисунок 3, Рисунок 4, Рисунок 5 и Рисунок 6, но, как мы уже говорили, эти мышцы не дают верных признаков обмана. Эти движения можно подавить или имитировать относительно легко, и в результате вы не увидите ничего, кроме нескольких микро- или смазанных выражений. Вторым источником информации, которую дают нам глаза, является направление взгляда. Когда человек отводит взгляд, это свидетельствует о наличии определенных чувств: движение вниз означает грусть, в сторону — отвращение, вниз и в сторону — вину или стыд. Однако даже чувствующий свою вину обманщик постарается не отводить глаза в сторону, так как знает, что люди могут заметить это и заподозрить обман. Советский профессор, которого цитировала Маргарет Мид, отметил, как легко контролировать направление взгляда. И поразительно, что обманщики, научившиеся не отводить глаза в сторону, до сих пор все еще вводят людей в заблуждение. «Патриция Гарднер заявила вчера на суде, что в Джованни Вильотто — человеке, сменившем уже сотню жен, — ее привлек именно "честный взгляд", направленный прямо в глаза (из следствия по делу о многоженстве)».

Третий, четвертый и пятый источники информации являются более обнадеживающими в отношении признаков обмана. Моргать глазами можно намеренно, но это также и непроизвольная реакция, которая учащается при эмоциональном возбуждении. К тому же при этом расширяются зрачки, и эта реакция, в отличие от предыдущей, не поддается сознательному контролю. Расширением зрачков управляет вегетативная нервная система, которая также отвечает за слюноотделение, дыхание и потоотделение, о чем говорилось в главе 3 (Глава 3 ОБНАРУЖЕНИЕ ОБМАНА ПО СЛОВАМ, ГОЛОСУ И ПЛАСТИКЕ), а также за некоторые мимические движения, которые будут описаны ниже.

Хотя частое моргание и расширенные зрачки и свидетельствуют об эмоциональном возбуждении, мы не можем сказать, какая именно эмоция при этом проявляется — за этим может стоять восторг, гнев или страх. Поэтому моргание и расширение зрачков становятся уликами для верификатора только в случае, если сам факт повышенной эмоциональности говорит о том, что мы имеем дело с лжецом, а не с честным человеком, боящимся несправедливого обвинения. Пятый и последний источник информации — это слезы; они также являются результатом действия высшей нервной системы (ВНС). Однако слезы свидетельствуют далеко не обо всех эмоциях, а только о некоторых из них. Они связаны, как правило, с горем, грустью, облегчением, а иногда — со счастьем и с безудержным смехом. Они могут выдать печаль или горе, когда все остальные признаки этих эмоций подавлены (хотя, на мой взгляд, для этого достаточно и бровей), поскольку, если у человека появляются слезы, опознать скрываемое чувство становится совсем просто; ведь слезы радости невозможны без смеха или улыбки. ВНС вызывает и другие внешние изменения в лице: румянец, бледность, испарина. Их, так же как и все прочие мимические и телесные изменения, производимые ВНС, скрыть достаточно трудно. Пока точно не установлено, является испарина подобно морганию и расширению зрачков, признаком общего эмоционального возбуждения или же она характерна только для одной-двух конкретных эмоций. О румянце и бледности известно и того меньше.

Румянец считается признаком смущения, а также чувства стыда и, возможно, вины. Говорят, что он чаще встречается у женщин, чем у мужчин, хотя причины этого неизвестны. Румянец может свидетельствовать либо о том, что лжец смущен и пристыжен своим поведением, либо о том, что он пытается скрыть сам факт своего смущения. Лицо краснеет также и от гнева, и никто не может сказать, чем этот румянец отличается от краски стыда. Есть предположение, что обе реакции вызваны расширением периферических кровеносных сосудов кожи лица, однако багровая краска гнева может отличаться от румянца смущения степенью, местоположением и длительностью. Я предполагаю, что лицо краснеет только во время неконтролируемой ярости или когда человек еще сдерживает свой гнев, но уже находится на грани взрыва. Если это так, то должны быть и другие признаки гнева на лице и в голосе, а потому можно определить это состояние даже без учета покраснения кожи. При контролируемом гневе лицо может и побледнеть, как от страха. Лицо может побледнеть и тогда, когда все остальные признаки страха или гнева подавлены. Поразительно, что практически не проводилось исследований, анализирующих связь слез, румянца и бледности с проявлением или сдерживанием различных эмоций.

Мы рассмотрели, как можно определить по лицу признаки скрытых эмоций. Теперь давайте перейдем к тем признакам, которые свидетельствуют о фальсификации эмоций. Один случай — то, что верные признаки эмоции могут обмануть нас, если человек обладает талантом Вуди Аллена или пользуется техникой Станиславского, — мы уже рассмотрели. Но есть и еще три вида признаков, по которым можно судить о фальшивости выражения лица: асимметрия, длительность и несвоевременность выражения лица.

При асимметричном выражении одна и та же эмоция проявляется на какой-то половине лица сильнее, чем на другой. Его не следует путать с односторонним выражением, при котором двигается только одна половина лица. Такие односторонние выражения, как правило, не вызваны эмоциями (за исключением презрения, сопровождаемого вздергиванием губы или напряжением угла рта). Они обычно используются в эмблемах, таких как подмигивание или скептическое поднятие брови. Асимметричные выражения не так заметны, как односторонние, зато встречаются гораздо чаще и значительно интереснее.

Ученые, изучающие работу мозга, выяснили, что, поскольку правое полушарие отвечает за эмоциональную сферу, одна сторона лица может быть более «эмоциональной». А так как правое полушарие управляет большинством мышц левой стороны лица, а левое — правой, ученые предположили, что эмоции должны сильнее проявляться на левой стороне. Пытаясь найти противоречия в их экспериментах, я случайно обнаружил, каким образом асимметрия лица может стать признаком обмана. Если одна сторона лица искривляется сильнее, чем другая, это является верным признаком фальшивой эмоции.

Этим открытием я обязан тому, что группа ученых, заявивших о более сильном проявлении эмоций на левой стороне лица, пользовалась фотографиями, одолженными у меня. Поэтому я стал проверять их результаты более внимательно, чем сделал бы это в ином случае, и смог выяснить многое из того, что они не заметили, на основании информации, которую знал только я, так как сам фотографировал этих людей.

Харольд Закайм и его коллеги разрезали фотографии пополам и составляли лица из двух только левых или только правых половинок, делая зеркальные копии частей лица и соединяя их вместе. Все, кому они показывали эти фотографии, признали, что лица, состоящие из левых половин, более эмоциональны, чем те, которые состоят из правых.

Но, как я заметил, было одно исключение — лица со счастливым выражением люди оценивали одинаково. Закайм не сделал из этого никаких выводов. Так как фотографии лиц делал я сам, я знал, что фотографии счастливых лиц были единственными, запечатлевшими истинные эмоции. В остальных случаях я просил фотографируемых намеренно двигать определенными мышцами лица. Фотографии же счастливых лиц я делал без предупреждения, в тот момент, когда люди действительно веселились.

Сопоставив эти выводы с исследованиями повреждений мозга и наблюдениями за выражением лиц, о которых я уже говорил в данной главе, я пришел к совершенно другой интерпретации экспериментов по лицевой асимметрии. Исследования показывали, что в произвольных и непроизвольных выражениях лица участвуют различные нейронные цепи, одни из которых могут быть нарушены, а другие — нет, в зависимости от того, какой участок мозга поврежден. Так как произвольные и непроизвольные движения независимы друг от друга, то если одни из них асимметричны, другие не обязательно тоже должны быть асимметричными. Последний шаг моих рассуждений был основан на общеизвестном факте, что полушария головного управляют только намеренными мимическими движениями, непроизвольные же управляются более низшими и примитивными отделами мозга. Поэтому различия между правым и левым полушариями должны затрагивать только намеренные мимические движения.

В соответствии с моими рассуждениями, Закайм обнаружил как раз обратное тому, что хотел доказать. Факты говорят не о том, что эмоциональность одной столица сильнее, чем другой, а о том, что асимметрия имеет место только тогда, выражение лица является намеренным, фальшивым или сделанным по заказу. Если выражение лица непроизвольно, естественно — как это и было на фотографии счастливых лиц, — асимметрия практически отсутствует и свидетельствует о том, что выражение лица не является фальшивым. Мы проверили мои предположения в ряде экспериментов, сравнивая произвольные и естественные выражения лиц.

Вокруг этого вопроса завязался горячий научный спор, и недавно было достигнуто частичное соглашение, правда, касающееся только положительных эмоций. Сейчас большинство исследователей согласны с нашими выводами о том, что в случае фальшивых эмоций мышцы, вызывающие улыбку, на одной стороне лица сокращается сильнее. Когда мы просили людей намеренно улыбаться или изображать веселье, наблюдалась асимметрия; и точно такая же асимметричная улыбка имела место во время просмотра нашего экспериментального фильма. Обычно выражение эмоции проявляется несколько сильнее на левой стороне лица, если человек — правша. В естественных улыбках мы наблюдали асимметрию гораздо реже и не заметили никаких признаков более сильного их выражения на левой стороне лица.

Мы также обнаружили асимметрию и в движениях, связанных с негативными эмоциями, когда их проявления были намеренными, а не спонтанными. Иногда выражение было сильнее на левой стороне лица, иногда — на правой, а в ряде случаев асимметрия отсутствовала. Помимо улыбки, опускание бровей, часто выражающее гнев, при намеренном изображении этой эмоции сильнее появляется также на левой стороне лица. Сморщенный от отвращения нос, поджатие и растягивание губ в стороны, свидетельствующее о страхе, обычно, в случае намеренного изображения, более заметны на правой стороне лица. Эти данные только недавно опубликованы, так что неизвестно, убедят ли они сторонников Закайма, предложившего иную гипотезу объяснения асимметрии выражений лица.

Поначалу я думал, что все это вряд ли может помочь людям разоблачать ложь. Асимметрия проявляется настолько неприметно, что практически невозможно определить ее без помощи точных измерений. Но я ошибался. Когда мы просили людей определить, является выражение лица симметричным или нет, процент правильных ответов был значительно выше случайного, даже без замедленного показа и повторных просмотров.

Однако нашим испытуемым было легко в том смысле, что мы предупреждали их, на что именно следует обратить внимание. Мы не уверены, что люди будут так же наблюдательны, когда им придется одновременно следить за телодвижениями, голосом, да еще и отвечать человеку, с которым они разговаривают. Но выяснить это с помощью экспериментов очень сложно.

Если у человека во время разговора замечается множество асимметричных выражений лица, то, скорее всего, его эмоции неискренни, хотя это совсем не означает, что асимметрия всегда является доказательством неискренности. Некоторые выражения, хотя таковых и очень мало, являются асимметричными сами по себе. Точно так же отсутствие асимметрии еще не доказывает подлинности эмоций; возможно, вы ее просто не заметили, а кроме того не каждое намеренное, неискреннее выражение является асимметричным, это верно только для большинства из них. Верификатор никогда не должен полагаться только на один признак обмана, их обязательно должно быть несколько. Выражения лица должны сопровождаться соответствующими интонациями, словами или жестами. Даже если рассматривать только лицо, не стоит судить по отдельным проявлениям, если они не повторяются или, еще лучше, не подтверждаются другими выражениями. Мы уже говорили о трех источниках скрываемых эмоций: мимические движения, глаза и проявления деятельности ВНС. Асимметрия является одним из трех признаков другого рода и имеет отношение не к тем чувствам, которые пытаются скрыть, а к тем, которые пытаются изобразить, не испытывая их. Вторым из этих трех признаков является длительность (тайминг).

Длительность есть общая протяженность мимического выражения во времени, от момента его появления (время появления) до полного исчезновения (время исчезновения). Все три показателя могут свидетельствовать о лжи. Выражения, длящиеся более десяти секунд, несомненно, а около пяти секунд — с большой долей вероятности, являются фальшивыми. Большинство искренних выражений сменяется значительно быстрее. За исключением наивысшего накала страстей, таких как экстаз, буйная ярость или глубокая депрессия, подлинные чувства большей частью кратковременны, и их проявление длится не более нескольких секунд. Прием даже в экстремальных состояниях внешние проявления чувств редко удерживаются дольше и осуществляются скорее как ряд последовательных кратковременных выражений. Долго удерживаемое выражение лица является, скорее всего, эмблемой или насмешкой.

В отношении времени появления и времени исчезновения эмоции (исключение оставляет эмоция удивления) у нас нет готовых рецептов интерпретации. Что же касается удивления, то, если оно неподдельно, его начало, длительность и исчезновение занимают не более секунды. Если же оно длится дольше, то является насмешливым (человек изображает его), эмблемой удивления (человек изображает кого-то, кто был удивлен) или просто подделкой (человек только делает вид, что удивлен). Удивление всегда мимолетно и длится лишь до тех пор, пока человек не сознал того, что случилось. Хотя большинство людей и знают, как имитировать удивление, мало у кого это получается правдоподобно. Приводимая ниже выдержка из выпуска новостей показывает, насколько ценным может оказаться подлинное удивление: «Уэйн Милтон, несправедливо обвиненный в вооруженном ограблении, был освобожден из-под стражи после того, как прокурор заметил его реакцию на обвинительный приговор. При дальнейшем расследовании удалось найти новые акты, доказавшие невиновность Милтона. Том Смит (прокурор) сказал: я был уверен, что здесь что-то не так, увидев, как удивился Уэйн, когда присяжные обвинили его в присвоении 200 долларов газовой компании».

Что же касается всех остальных эмоциональных выражений, то для них обычно достаточно и доли секунды, и лишь иногда некоторые из них могут длиться до нескольких секунд. Их появление и исчезновение могут быть как резкими, так и постепенными — это зависит от окружающих условий. Допустим, подчиненный изображает смех, уже в четвертый раз слушая скучный анекдот своего назойливого шефа, лишенного не только памяти, но и чувства юмора. Как быстро будет появляться улыбка на лице несчастного работника, зависит от того, насколько быстро шеф подойдет к развязке — она будет нарастать постепенно или возникнет внезапно. Сколько времени будет исчезать эта улыбка, зависит от характера шутки, от того, прилично ли ее смаковать и обсуждать. Каждый может выжать из себя улыбку, изображая веселье, однако правдоподобно увязать ее появление и исчезновение с тонкостями контекста лжец, скорее всего, не сможет.

Несвоевременность выражения лица по отношению к речи, интонациям и телодвижениям является третьим признаком неискренности эмоций. Допустим, человек изображает гнев и говорит: «Я сыт по горло твоим поведением». Если гневное выражение появляется позже слов, то, скорее всего, гнев является поддельным, поскольку подлинное выражение появилось бы либо в самом начале фразы, либо даже чуть раньше ее. Еще меньший разрыв допустим между мимикой и телодвижениями.

Допустим, при слове «сыт» человек стучит кулаком по столу. Если гневное выражение появляется у него на лице после удара, то он, скорее всего, лжет. Выражения лица, не синхронизированные с телодвижениями, как правило, являются признаками обмана.

Наш разговор о мимических признаках обмана был бы незаконченным, если бы мы не рассмотрели одно из важнейших выражений лица — улыбку. Улыбка отличается от всех других выражений — она выражает радость с помощью только одной мышцы, тогда как на выражение других эмоций требуется от трех до пяти. Благодаря своей простоте улыбка опознается легче других эмоций. Мы обнаружили, что улыбку можно различить на расстоянии 300 футов — большем, чем для других выражений лица, и за более короткое время. На улыбку трудно не ответить тем же, люди улыбаются в ответ, даже если смотрят на фотографию. Как правило, людям приятно смотреть на улыбающегося человека, что хорошо известно тем, кто занимается рекламой.

Тем не менее большинство людей недооценивают улыбку; она совсем не так проста, хотя люди и не осознают этого. Существуют десятки видов улыбок, различающихся как внешне, так и по своему содержанию. Улыбкой сопровождаются многие положительные эмоции: радость, физическое и эстетическое удовольствие, удовлетворение, веселье и т. д. Но люди могут улыбаться и когда им нелегко. И не той фальшивой улыбкой, которой человек обычно пытается убедить других, что ему хорошо, чаще всего, прикрывая при этом негативные эмоции. Недавно мы обнаружили, что поддельная улыбка вполне может ввести в заблуждение. Мы просили испытуемых посмотреть на фотографии улыбок, снятых в нашем эксперименте со студентками, и определить — является ли улыбка искренней (появившейся во время просмотра приятного фильма) или неестественной (появившейся при просмотре фильма с обилием крови). Результаты оказались не выше случайных. И проблема здесь, по-моему, не в неумении опознать ложную улыбку, а в простом непонимании того факта, что улыбки бывают разными. Ложную улыбку трудно отличить от искренней без предварительного рассмотрения основных видов улыбок. Ниже вы найдете описание восемнадцати различных видов только искренних улыбок. Общим для всех разновидностей улыбок элементом является изменение выражения лица, вызываемое главными скуловыми (zygomaticus musculus) мышцами. Эти мышцы идут от скул через всю нижнюю часть лица и заканчиваются в углах рта. При сокращении скуловые мышцы поднимают уголки губ по направлению к скулам. Сильное их сокращение растягивает губы, приподнимает щеки, образуя мешочки под глазами и так называемые паучьи лапки в уголках глаз. (У некоторых при этом также немного опускается кончик носа, а у отдельных людей — еще и натягивается кожа около ушей.) Сочетание действия скуловых мышц с действием других и образует различные виды улыбок. Но некоторые их разновидности вызываются действием только других мышц, без участия скуловых.

Естественную, непринужденную и радостную улыбку дают только скуловые мышцы. В выражении искренней улыбки другие мышцы нижней части лица не участвуют, в верхней же части единственным заметным изменением может быть напряжение мышц вокруг глаз. Эти мышцы, производящие большинство изменений верхней части лица: поднятие щек (мешочки под глазами, паучьи лапки), могут сокращаться и под воздействием скуловых мышц. На Рисунок 8 показана искренняя улыбка. Такая улыбка длится тем дольше и проявляется тем заметнее, чем сильнее переживаемые положительные эмоции. Я считаю, что все положительные эмоциональные переживания (счастье близкого человека, радость облегчения, веселье, удовлетворенность, удовольствие, доставляемое тактильными, слуховыми и зрительными впечатлениями) проявляются в искренней улыбке и различаются лишь своей интенсивностью и длительностью.

Испуганная улыбка (Рисунок 9) не имеет с положительными эмоциями ничего общего, хотя ее иногда и путают с улыбкой радости. Ее вызывают мышцы смеха (risorlus musculus), растягивающие уголки губ по направлению к ушам, так что рот принимает форму прямоугольника. Хотя само слово risorius в переводе с латыни и означает «смеющийся», на самом деле такая улыбка, как правило, появляется от страха, а не от смеха. Причиной путаницы является, скорее всего, то, что, когда мышцы смеха горизонтально растягивают губы, их уголки слегка уходят вверх, напоминая очень широкую искреннюю улыбку. Однако в случае страха такое изменение формы рта (как с поднятием уголков губ, так и без) сопровождается также движением бровей и глаз, показанным на Рисунок 4.

В словосочетании «улыбка презрения» слово «улыбка» также является не совсем уместным, ибо это выражение лица тоже никак не связано с положительными эмоциями, хотя его часто и склонны истолковывать именно так. Выражение презрения (вариант которого дается на Рисунок 10) включает сокращение мышц в уголках губ, вызывающее выпячивание уголков губ, часто с «ямочками», и небольшой их изгиб вверх.

В этом случае причиной путаницы является такое же поднятие уголков рта, как при искренней улыбке. Другой общий элемент — это ямочки, также появляющиеся иногда и при искренней улыбке. Основное же отличие презрительной улыбки от искренней состоит в напряжении уголков рта, свойственном только презрительной улыбке.

Рисунок 8, 9, 10, 11

Рисунок 12 и 13

При сдержанной улыбке человек на самом деле переживает сильные положительные эмоции, но пытается не проявлять своей радости в полную силу. Целью является приглушение (но не подавление) положительных эмоций, удержание своих эмоциональных проявлений, а возможно, и переживаний, в определенных рамках. Губы при этом могут быть сжаты, нижняя выпячена, углы рта напряжены или опущены — любое сочетание этих признаков может сопровождать также и простую улыбку. На Рисунок 11 показана сдержанная улыбка, в которой все три сдерживающих фактора сочетаются с простой естественной улыбкой.

Жалкая улыбка выдает негативные переживания человека. Она не является попыткой скрыть эмоцию и отображает действительное состояние человека. Жалкая улыбка говорит также о том, что человек, по крайней мере в данный момент, склонен смириться со своей жалкой участью. Мы наблюдали такие улыбки на лицах людей, которые сидели в нашей лаборатории и смотрели фильмы с обилием крови, но при этом не подозревали о том, что их снимают. Обычно эта реакция наступает достаточно скоро, едва лишь они понимали, какой именно фильм их посадили смотреть. Мы видели эти улыбки и у пациентов, находящихся в состоянии депрессии, что являлось прекрасным комментарием к их незавидной доле. Такие улыбки часто асимметричны и накладываются на откровенно негативные выражения лиц, не прикрывая, а подчеркивая их, или же следуют сразу после таких негативных выражений. Жалкая улыбка, свидетельствующая о попытках контролировать проявления страха, гнева, огорчения, нередко может напоминать сдержанную улыбку. Губы сжаты, нижняя выпячена, уголки рта напряжены или опущены — всё это может служить и средством для сдерживания нахлынувших чувств. Основное отличие жалкой (см. Рисунок 12) улыбки от сдержанной — это отсутствие всех признаков напряжения мышц вокруг глаз. Действие этих мышц или появление паучьих лапок при сдержанной улыбке является признаком положительных эмоций, а их отсутствие — признаком эмоций отрицательных. Жалкая улыбка может также сочетаться с движениями бровей и лба, что свидетельствует о признании человеком своих негативных эмоций.

Бывает так, что в одном выражении лица проявляется сразу две или более эмоций, испытываемых одновременно, причем возможны совершенно различные сочетания. Но сейчас мы рассмотрим только сочетания, связанные с положительными эмоциями. Например, если человек испытывает удовольствие от собственного гнева, на его гневно-довольном лице сужение губ, а иногда и поднятие верхней губы будут сочетаться с искренней улыбкой, выражение же верхней части лица будет соответствовать Рисунок 5. (Это выражение называют также жестокой или садистской улыбкой.) На презрительно-довольном лице искренняя улыбка сочетается с напряжением одного или обоих уголков рта. Печаль и страх могут тоже доставить удовольствие, например, у авторов в процессе создания ужасных или «вышибающих слезу» фильмов и книг.

При грустно-довольной улыбке уголки рта могут быть немного опущены, или же искренняя улыбка может сочетаться с выражением верхней части лица, показанным на Рисунок 3. Для испуганно-довольного выражения характерно сочетание верхней части лица, соответствующее Рисунок 4, с искренней улыбкой и горизонтальной растянутостью губ. Иногда приятные переживания носят характер безмятежный удовлетворенности, но порой радость несет с собой и возбуждение, вызывая восторженные чувства. При возбужденно-довольном выражении лица в дополнение к искренней улыбке приподнимаются верхние веки. Киноактер Харпо Маркс часто демонстрирует такую восторженную улыбку, исполненную радости, а когда дурачится, изображает и гневно-довольную улыбку. При удивленно-довольном выражении лица искренняя улыбка дополняется вздернутыми бровями, приподнятой верхней губой и опущенной нижней челюстью.

Два других вида сочетают искреннюю улыбку с характерным выражением глаз. Флиртующая улыбка искренна, хотя при этом соблазнитель и отводит глаза в сторону от объекта своего интереса, чтобы затем вновь бросить на него лукавый взгляд, который опять же мгновенно отводится, едва лишь будет замечен. Необычность впечатления от знаменитой Моны Лизы отчасти и заключается в том, что Леонардо ловит свою натуру именно в момент этого игривого движения; повернув голову в одну сторону, она смотрит в другую — на предмет своего интереса. В жизни это выражение лица мимолетно — взгляд украдкой длится не более мгновения. При смущенной улыбке взгляд обычно направлен вниз или в сторону, что объясняется стремлением избежать встречи с глазами собеседника. Иногда при этом в дополнение к искренней улыбке на мгновение приподнимается подбородная ямка (участок между нижней губой и подбородком). В другом варианте смущение выражается сочетанием сдержанной улыбки с опущенным или отведенным в сторону взглядом.

Улыбка Чаплина необычна тем, что в ней участвуют мышцы, которые для большинства людей не поддаются контролю. Отличительной чертой улыбки Чаплина было дугообразное поднятие губ, гораздо более сильное, чем при искренней улыбке (см. Рисунок 13). Это сверхулыбка или улыбка над улыбкой.

Следующие четыре вида улыбок выглядят одинаково, но выполняют совершенно разные социальные функции. Каждая из них намеренна и чаще всего асимметрична.

Оценивающая улыбка смягчает резкий неприятный оттенок критического выражения лица и часто вынуждает улыбнуться в ответ. Такая улыбка, как правило, возникает внезапно, при этом уголки рта обычно напряжены, а нижняя губа часто на мгновение слегка вздергивается. Оценивающая улыбка часто подчеркивается легким кивком головы немного в сторону, в результате чего создается впечатление, будто человек смотрит немного свысока.

Угодливая улыбка подчеркивает, что человек готов без возражений проглотить предназначенную ему горькую пилюлю. Никто, естественно, не принимает это выражение за улыбку радости; такая улыбка показывает, что человек готов согласиться с нежелательным для него оборотом дела. Она похожа на оценивающую улыбку, но не имеет соответствующего движения головой. Вместо этого обычно на мгновение поднимаются брови, что часто сопровождается вздохом или пожатием плеч.

Примирительная улыбка регулирует отношения между двумя или более собеседниками. Эта вежливая, дружелюбная улыбка служит для учтивого выражения согласия, понимания. Такая улыбка, слабая и асимметричная, обычно не сопровождается участием окружающих глаза мышц.

Ответная улыбка является частным случаем примирительной улыбки — слушатель дает говорящему понять, что прекрасно понял его и нет нужды повторяться или высказывать свою мысль другими словами. Это выражение лица эквивалентно междометиям «хм» или «да-да», обычно сопровождаемым кивком головы. Говорящий знает, что эта улыбка свидетельствует не о чувствах слушающего, а является лишь знаком, предлагающим ему продолжать.

Любая из этих четырех видов улыбок — оценивающая, угодливая, примирительная или ответная — иногда может заменяться просто искренней улыбкой. А для тех, кто получает удовольствие от вышеперечисленных действий, эти улыбки всегда являются естественными, а соответственно, и искренними.

Рассмотрим теперь притворные улыбки. Они служат для того, чтобы убедить кого-нибудь в положительных, на самом деле не испытываемых чувствах. При этом человек может не чувствовать практически ничего или даже испытывать негативные эмоции, которые и будет пытаться прикрыть притворной улыбкой. В отличие от жалкой улыбки, которая прямо заявляет об отсутствии радости, притворная улыбка призвана ввести в заблуждение и создать впечатление, что улыбающийся испытывает приятные чувства. Только такая улыбка и является по-настоящему притворной.

Существует ряд признаков, отличающих притворную, претендующую казаться искренней, улыбку от действительно искренней.

— Притворная улыбка более асимметрична, чем искренняя.

— Искренняя улыбка не сопровождается движением мышц, расположенных вокруг глаз.

Рисунок 14 Притворная улыбка

При слабо- или средневыраженной притворной улыбке щеки не приподняты, отсутствуют мешочки под глазами, паучьи лапки и легкое опускание бровей, характерные для искренней улыбки. Сравните примеры на Рисунок 8 и Рисунок 9. При широкой улыбке движение мышц лица (в особенности главных зигоматических мышц) приподнимает щеки, собирает кожу под глазами и образует морщинки вокруг глаз. Но брови при этом не опускаются. Если вы, глядя в зеркало, будете делать свою улыбку все шире и шире, вы заметите, как по мере ее увеличения поднимаются щеки и образуются морщинки вокруг глаз, однако брови не опустятся, пока вы не задействуете мышцы, расположенные вокруг глаз. И хотя это отсутствие движения бровей заметно слабо, оно является решающим признаком, отличающим широкую фальшивую улыбку от настоящей.

— Притворная улыбка исчезает, как правило, несвоевременно. Она может исчезнуть резко или же рассыпаться на серию фрагментов и, прежде чем исчезнуть окончательно, вновь на мгновение застыть на лице.

— Прикрывающая улыбка распространяется только на нижнюю часть лица и нижние веки. Несмотря на такую улыбку, в верхней части лица могут появиться верные признаки таких эмоций, как страх или печаль. Но и на нижней части лица притворная улыбка может перекрывать проявления сдерживаемых эмоций не полностью, вместо этого порой происходит смешение элементов обеих эмоций, и на лице остаются некоторые следы смешанных чувств.

Для проверки этих гипотез мы первым делом решили исследовать улыбки студенток медицинского колледжа, участвовавших в нашем эксперименте. Если мои предположения относительно улыбок верны, то улыбки студенток, заснятые во время просмотра приятного фильма, должны быть искренними. И напротив, заснятые во время просмотра крайне неприятного фильма, — неискренними. Мы обращали внимание только на два признака притворных улыбок — отсутствие сокращения мышц вокруг глаз и наличие признаков отвращения (наморщенный нос) или презрения (напряжение уголков рта). Результаты с лихвой оправдали все наши ожидания: в первом случае было больше искренних улыбок, чем притворных, и отсутствовали признаки отвращения или неприязни, во втором же — все улыбки были, как правило, притворными. Я был поражен не только тем, насколько верными оказались эти признаки обмана, но еще и тем, что, оценивая поведение других, люди обычно не придают им значения. Когда мы показывали видеозаписи этих выражений и просили людей определить, где студентки лгут, а где нет, результаты, как правило, ничем не отличались от простого угадывания. В чем же дело? Или мы обращаем внимание на нечто, слишком неуловимое для обычного взора? Или люди просто не знают, на что нужно обращать внимание? В нашем следующем опыте мы решили выяснить это и, обучив людей смотреть, задействованы окологлазные мышцы или нет, посмотреть, насколько более точно смогут они определять ложь.

Лицо дает многочисленные признаки обмана, такие как микровыражения, смазанные выражения, верные признаки эмоций, моргание, расширение зрачков, слезы, румянец и бледность, асимметрия, излишняя длительность и несвоевременность, а также фальшивые улыбки. Некоторые из этих признаков выдают скрываемые чувства, другие — свидетельствуют о самом факте утаивания чего-либо, третьи же — просто говорят о том, что выражение лица является фальшивым.

Мимические признаки обмана, как и признаки обмана, проявляемые в словах, голосе и телодвижениях, различаются по характеру сообщаемой ими информации. Некоторые признаки позволяют с точностью сказать, какие чувства человек испытывает на самом деле, несмотря на все его попытки скрыть их. Другие признаки позволяют лишь определить, являются ли скрываемые эмоции положительными или отрицательными, без указания на конкретные эмоции. Есть признаки еще более размытые, позволяющие сказать лишь то, что лжец на самом деле испытывает какие-то другие эмоции, но положительные или отрицательные — неизвестно. Впрочем, иногда достаточно и этого. Видя следы каких-либо скрываемых эмоций, уже можно предположить, что человек лжет, за исключением, по-видимому, тех случаев, когда обманщик вообще не испытывает никаких эмоций. В некоторых случаях ложь невозможно раскрыть без точного знания о том, что именно человек испытывает на самом деле. Это зависит от характера лжи, выбранной линии поведения, ситуации и наличия каких-либо других объяснений того, почему человек пытается скрыть свои чувства.

Для раскрытия лжи важно помнить, что одни ее признаки дают нам точную, а другие — лишь самую общую информацию. В приложении, табл.1 и 2 (Таблица 1 «Соответствие типов умалчиваемой информации поведенческим проявлениям (классификация по поведенческим проявлениям)» и Таблица 2 «Соответствие типов умалчиваемой информации поведенческим проявлениям (классификация по типам информации)»), приведены все признаки, обсуждавшиеся в этой и предыдущих главах, а в табл. 3 (Таблица 3 «Признаки фальшивых эмоций») перечисляются признаки фальшивых эмоций.