Вернувшись утром к мисс Мак-Картри, миссис Элрой, уже несколько дней ночевавшая дома, решила, что у ее подопечной неважный вид. Старуха встревожилась, но Иможен успокоила ее, сказав, что все дело в бессоннице – даже ночами она невольно продоложает думать над неразрешимой загадкой, а потому вертится с боку на бок и не может заснуть.
– Понимаете, Розмэри, больше всего меня сбивает с толку неожиданная перемена в характере Дэвида Сайрета… Уж слишком резкое противоречие между тем, что говорили родители, и его поведением в Мэрипорте… Либо парень фантастически изменился по дороге из Лидса в Мэрипорт, либо ослепленная материнской любовью миссис Сайрет видела сына в ложном свете… Если верить описанию матери, Дэвид был человеком слабым и безвольным, обожал жену и подчинялся всем ее капризам и прихотям… Но в таком случае дикая сцена в гостинице совершенно не вяжется с образом персонажа… даже если Дэвид обнаружил, что жена его обманывает и, совершенно обнаглев, назначила любовнику свидание там, где они собирались остановиться…
– Ну, я не раз слыхала, что уж коли баран взбесится, нет опаснее твари!
– Допустим, но тогда почему миссис Сайрет, с ее привычкой командовать, так покорно терпела хамство мужа? Хозяйка гостиницы определенно сказала мне, что Майри держалась очень скромно и выглядела отнюдь не мегерой, а тихой, забитой женщиной! Некоторое время я предполагала, что младшая миссис Сайрет до такой степени подчинила себе мужа, что заставила его совершить убийство…
– Убийство?
– Да. Будь в сгоревшей машине не Дэвид, а кто-то другой, супруги незаконно получили бы от страховой компании три тысячи фунтов и зажили в свое удовольствие. Тогда Джон Мортон мог увидеть в Каллендере Сайрета и счесть его привидением. Увы, моя версия не стоит ломаного гроша! Три года назад похоронили, несомненно, Сайрета и никого другого… а кроме того, вдову подобрали с тяжелым переломом бедра… Чертовски досадно!
– Вот уж не понимаю, чего ради вам-то ломать голову?… Предоставили бы это дело мистеру Гастингсу, а?
Иможен хмыкнула.
– Гастингсу? Разве вы не видите, что именно над ним тяготеют самые серьезные подозрения? Почему он не хочет признать, что был тогда в Мэрипорте, если не замешан в этом деле? Каким образом замешан?… Еще не знаю… Пока, куда бы я ни ткнулась – везде тупик. Но я не могу смириться с поражением!
Мисс Мак-Картри решительно встала.
– Мне надо потолковать с молодой вдовой, – совсем другим тоном проговорила она. – Уж если она ничего полезного не расскажет, придется бросить это дело… Пойду-ка разыщу Хэмиша и попрошу отвезти меня в Перт.
Миссис Элрой меланхолически подметала пол, раздумывая, так ли уж счастлив будет ее родич Ангус с Иможен. Правда, этот спокойный добродушный толстяк будет охотно слушаться жену, но иногда и у него бывают дикие вспышки бешенства, и старая служанка с содроганием представляла себе столкновение разъяренных Ангуса и Иможен. Верная Розмэри так погрузилась в тревожные размышления, что даже не слышала, как у калитки зазвенел колокольчик. При виде инспектора Гастингса она вздрогнула от неожиданности и, памятуя о предупреждениях Иможен, покрепче ухватила ручку метлы – как всякая шотландка, она готовилась храбро броситься в бой при первом же подозрительном движении полицейского.
– Добрый день, миссис Элрой. Могу я увидеть мисс Мак-Картри.
– Она уехала.
– Уехала?
– Да, и, возможно, не вернется до вечера.
– А вы не знаете, куда она отправилась?
– Сдается мне, мисс Иможен будет не очень довольна, если я вам скажу…
– Я инспектор полиции, миссис Элрой.
– А хоть сам принц Филипп! Все равно вы не заставите меня говорить против воли!
– Тем хуже… Во всяком случае, миссис Элрой, случись с мисс Мак-Картри какая беда, пеняйте на себя.
– Беда?
– Разве вы не знаете, что она, очертя голову, ввязалась в очень опасное приключение?
– Да я ей только о том и толкую! Но уж коли мисс Иможен что задумала…
– На сей раз упрямство может обернуться для нее крупными… очень крупными неприятностями.
– Вы думаете?
– Уверен, миссис Элрой.
Старуха колебалась.
– Но она сама уверяла меня, что опасности можно ждать только от вас…
– Что?
– Похоже, мисс Мак-Картри думает, это вы приложили руку к убийству бедного англичанина…
– А, вы имеете в виду тот телефонный разговор с мисс Денс, что сами же мне передали?
– Да, и с тех пор еще много чего другого… Но вот что, будь вы сто раз инспектором полиции, а попробуйте тронуть мисс Иможен – и я вам…
Миссис Элрой с угрожающе поднятой метлой выглядела не так смешно, как трогательно.
Мак-Рей остановил машину на Кэрфью-стрит, у дома миссис Сайрет. Иможен опять собиралась отправиться к молодой вдове в одиночку, но на сей раз репортер взбунтовался.
– Ну нет, мисс Мак-Картри! Нельзя так все время! И потом, раз миссис Сайрет – молодая женщина, возможно, она больше скажет мужчине, так что допрашивать ее буду я!
– Боюсь, Хэмиш, в вашей голове бродят дурные мысли…
– И напрасно, мисс!
– Во всяком случае, не надейтесь, что я позволю вам любезничать с миссис Сайрет и, таким образом, попасть впросак!
– Так пойдемте вместе!
– Как будто я нуждаюсь в разрешении!
Миссис Сайрет оказалась дома и встретила странную пару с нескрываемым удивлением. Иможен, окинув ее критическим взглядом, нехотя признала, что вдова красива, хорошо сложена и, несомненно, с характером. Теперь она понимала, что между родителями мужа и снохой не могло сразу же не возникнуть отчуждение и младшей миссис Сайрет пришлось бороться с влиянием свекра и свекрови. Коротко представившись и представив Мак-Рея, мисс Мак-Картри в нескольких словах рассказала об убийстве Джона Мортона и Ислы Денс и о несомненной связи этих двух преступлений с трагической гибелью Дэвида Сайрета в Мэрипорте три года назад. Миссис Сайрет широко открыла глаза. Она не помнила ни метрдотеля, ни официантки – в тот вечер от стыда ей хотелось провалиться сквозь землю, куда уж там разглядывать прислугу. Вдова в точности повторила рассказ миссис Моремби о ссоре и о последовавшем за ней несчастье. Впрочем, Майри помнила только, что машина вдруг вильнула в сторону от дороги, дверца распахнулась и ее с чудовищной силой швырнуло на землю. Очнулась она лишь в пертской больнице.
– Простите за бестактность, миссис Сайрет, но ваш муж, насколько мне известно, застраховал жизнь на очень крупную сумму?
– Да, три тысячи фунтов… Между! нами было всего семь лет разницы, но Дэвид непременно хотел на всякий случай обеспечить мне сносное существование. Я пыталась возражать – все-таки при нашем скромном бюджете платить такие огромные взносы очень нелегко… Дэвид никогда не умел зарабатывать деньги.
– Но теперь вы избавились от нужды?
– Да, только лучше бы муж остался со мной.
Иможен показалось, что вдова лжет.
– Честно говоря, миссис Сайрет, меня очень смущает одна вещь… Ваша свекровь описала мне сына как человека довольно слабохарактерного и всегда послушного вашим желаниям…
– Это верно. Возможно, его мать немного преувеличивает, но в целом она права.
– Тогда каким же образом получилось, что в Мэрипорте ваш супруг вел себя так… агрессивно?
– Понятия не имею. Я сама настолько удивилась, что не смогла его угомонить.
На сей раз у Иможен сложилась явственное впечатление, что вдова лукавит, но шотландка совершенно не представляла, как заставить ее сказать правду. А Мак-Рей решил, что настал его черед вмешаться в разговор.
– Простите, миссис Сайрет, но… возможно, ваш муж пришел в бешенство, выяснив… короче говоря, не узнал ли он о существовании… соперника?
Вдова вскочила как ужаленная.
– Вон отсюда! – крикнула она. – Я не для того впустила вас в дом, чтобы слушать оскорбления!
Иможен очень расстроилась, но журналист невозмутимо продолжал допрос:
– Напрасно вы так сердитесь, миссис Сайрет… Нами движет отнюдь не праздное любопытство… и потом, полиция быстро доберется до этого человека, если, конечно, он сущестует…
Молодая женщина торжествующе рассмеялась.
– Полиция? Меня бы это очень удивило…
– А почему? Может, потому что означенный джентльмен именно там и служит?
Вопрос застал миссис Сайрет врасплох, и она так неловко отпиралась, что все это гораздо больше походило на признание. Наконец допросчики оставили ее в покое и ушли. Иможен с легкой досадой признавала, что Мак-Рей лучше нее справился с задачей.
Они снова сели в машину и собрались было возвращаться в Каллендер, но мисс Мак-Картри, схватив журналиста за руку, не дала ему включить зажигание.
– Смотрите!
Хэмиш обернулся. По Кэрфью-стрит медленно шел инспектор Гастингс. Мак-Рей приглушенно вскрикнул.
– Вы думаете, он догадывается, что мы здесь? – спросил он мисс Мак-Картри.
– Вряд ли, иначе вел бы себя поосторожнее… Гастингс скорее похож на человека, который спокойно возвращается домой.
И, как будто в подтверждение ее слов, инспектор вошел в дом миссис Сайрет.
– Ну что, Хэмиш, вы все так же скептично настроены?
– Вы были правы, мисс… Но это настолько поразительно… Представляете, чем он рискует?
– Очевидно, Гастингс уверен, что он вне подозрений!
– Берегитесь, мисс! Стоит ему только проведать о результатах нашего расследования…
– Ого! Вы, часом, не струсили, Мак-Рей?
– Да, мне чертовски страшно, если хотите знать правду, мисс. Мы, в сущности, ничего не можем доказать, инспектор же, заподозри он хоть на секунду, что нам известно, разделается с нами в два счета… а потом свалит все на таинственного убийцу.
– И что же нам делать?
– Осторожность подсказывает, что лучше всего забыть об этой истории. Вы спокойно поживете в Каллендере до конца отпуска, а я вернусь в Глазго…
– Никогда! Мне надо поддержать свою репутацию!
– Так она вам дороже жизни?
– Пожалуй, да.
– А мне – нет. Поэтому, уж простите, мисс, но я бросаю эту затею. Вот отвезу вас в Каллендер – и сразу домой.
– Жалкое решение, Мак-Рей!
– Знаю, мисс Мак-Картри, но, по мне, любая жизнь куда приятнее посмертных почестей!
До самого конца пути они больше не проронили ни слова и холодно попрощались, не выразив хотя бы эфемерной надежды на новую встречу.
Теперь, когда ей предстояло в одиночку вести неравную борьбу, Иможен стало не по себе. Но честь рода Мак-Картри не позволяла отступить. Сидя дома, она ожидала, что в любую минуту может появиться Гастингс. Как с ним разговаривать? Хватит ли у Иможен самообладания спокойно разговаривать с человеком, который пытался ее убить? Но полицейский все не подавал признаков жизни, и в конце концов его странное исчезновение в самую критическую минуту еще больше встревожило мисс Мак-Картри. А вдруг Гастингс догадался, что его вывели на чистую воду, и струсил? Что, если он вообще сбежал? Любопытство взяло верх над осторожностью, и теперь Иможен нетерпеливо ждала встречи, так пугавшей ее накануне. Несколько раз шотландка звонила в полицейский участок, но все время нарывалась на Мак-Клостоу и тот весьма неучтиво посылал ее ко всем чертям. Наконец ей повезло – трубку снял Тайлер. Констебль рассказал, что инспектор уехал три дня назад и с тех пор не появлялся в Каллендере. Известие успокоило Иможен. Наверняка Гастингс, вообразив, что разоблачения мисс Мак-Картри его погубят, признал поражение и скрылся. Но что это за победа, если о ней никто не знает? А Иможен никак не может во всеуслышание обвинить полицейского – доказательств-то у нее нет!
Такая неопределенность измучила шотландку. И что делать дальше? Ясно одно: она обязана отомстить за Джона Мортона и Ислу Денс! Но как? У Иможен мелькнула мысль, не рассказать ли ей обо всем своему начальству в Адмиралтействе – там с удовольствием помогут хотя бы из благодарности. Однако даже в Адмиралтействе никто и пальцем не шевельнет, пока мисс Мак-Картри не сможет привести убедительных доказательств вины Дугала Гастингса… Вряд ли тамошние джентльмены поверят, что человек пошел на убийство, лишь бы скрыть свои шашни с молодой вдовой… А Гастингс к тому же холостяк…
И мисс Мак-Картри до бесконечности повторяла одни и те же вопросы: почему убили Мортона и Ислу Денс? Кого старый англичанин видел в Каллендере, если Сайрет действительно умер? Чего ради Гастингс умалчивает о том, что был в Мэрипорте, когда случилось несчастье? Когда и как он успел так сдружиться с миссис Сайрет? И, наконец, почему инспектор пытался убить ее, Иможен?
Шотландка все больше отчаивалась добиться успеха. В конце концов, быстро покончив со вторым завтраком, она решила немного погулять. Однако Иможен очень быстро устала – случай для нее крайне редкий и достаточно ясно показывающий степень душевного разлада. Мисс Мак-Картри уселась на землю на опушке небольшого леса, возвышавшегося над долиной. Сама не зная почему, Иможен не хотела, чтобы ее увидели, и потому укрылась в густых зарослях можжевельника. Неужто Господь позволит убийце Джона Мортона и Ислы Денс избежать человеческого правосудия? Сердце мисс Мак-Картри терзали гнев и досада. В конце концов ей даже пришло в голову вызвать инспектора на поединок. Время текло незаметно, пока к лихорадочному биению крови в висках не примешался какой-то посторонний звук. Иможен прислушалась. Неподалеку кто-то разговаривал, но слов она не могла разобрать. Шотландка осторожно раздвинула ветви – к ней приближалась юная пара.
И прежде чем мисс Мак-Картри решила, стоит ли выходить из укрытия, молодой человек, в котором она узнала Ивена Лоуленда, сына мясника, и Флора Стивендон, одна из закройщиц портнихи миссис Брюс, в свою очередь, уселись на землю всего в нескольких шагах. Иможен хотела тут же встать, но, представив, что подумают молодые люди, если она вот так, без предупреждения выскочит из кустов, покраснела. Волей-неволей приходилось слушать. Так, впервые в жизни мисс Мак-Картри наяву наблюдала любовную сцену. Признания влюбленных тронули ее до глубины души. Меж тем, все это было достаточно банально. И все же, услышав, Как молодой человек поклялся любить Флору до конца дней и всегда делить с ней горе и радость, Иможен едва не заплакала.
Мисс Мак-Картри подумала о Скиннере. Он ведь тоже предлагал Иможен разделить его судьбу… Милый, милый Дуглас… Трепетное волнение юных соседей с безжалостной отчетливостью показало шотландке, как она одинока. И теперь уже – навсегда! Нет, будь рядом с Иможен настоящий мужчина, она бы шутя справилась с Гастингсом! Трусишка Мак-Рей, конечно, не в счет…
Однако, невзирая на крайнее смущение, мисс Мак-Картри твердо решила заявить о своем присутствии, когда Ивен обнял Флору и начал пылко целовать в губы. Иможен с тревогой думала, как далеко зайдет эта опасная игра. Пожалуй, ей все же придется вмешаться, если Флора позволит воздыхателю излишние вольности. К счастью, мисс Стивендон оказалась достаточно здравомыслящей особой и, почувствовав, что молодой человек вот-вот перейдет рамки приличий, встала и предложила еще немного пройтись. Иможен так обрадовалась, что решила заказать миссис Брюс новую юбку. И пусть ее скроит Флора!
Возвращаясь домой, где Розмэри уже наверняка ждала ее с готовым чаем, мисс Мак-Картри почти не вспоминала о мертвых, отомстить за которых велела ей честь. Совсем разомлев, шотландка представляла, как она гуляет по Калленде-ру с супругом, очень похожим и на Дугласа Скиннера, и на Роберта Брюса одновременно.
Не успела Иможен открыть калитку, как к ней бросилась миссис Элрой.
– О, мисс Иможен! Мне только что звонил Ангус! Он в Каллендере, точнее, в «Гордом Горце»!
– Ну и что?
– Ангус приходил домой, но, конечно, никого не застал… И я позволила, себе… если вы не против, пригласить его сюда…
Мисс Мак-Картри невольно рассмеялась.
– Милая моя Розмэри! Уж коли вам что-нибудь взбрело в голову – пиши пропало, верно?
– Вы не сердитесь?
– А почему я должна сердиться? Пусть ваш родич попьет с нами чаю.
– О, спасибо, мисс…
В глубине души Иможен даже радовалась так вовремя подоспевшему гостю. Из головы все не шла невольно подслушанная любовная сцена. Никогда еще шотландка не была так расположена благосклонно принять ухаживания кавалера. Кто знает, а вдруг мечты, не дававшие ей покоя по дороге домой, сбудутся? Если этот Ангус не противен на вид, если у него есть солидная рента и кое-какие блага под солнцем… В ушах мисс Мак-Картри все еще звучал взволнованный голос Ивена Лоуленда. Может, и Ангус скажет ей нечто подобное? К радостному изумлению миссис Элрой, Иможен помогла ей приготовить множество булочек с изюмом, лепешек и прочих разностей.
– У мужчин всегда отличный аппетит, Розмэри, особенно у шотландцев, а уж тем более у северян!
Около половины пятого Иможен поднялась наверх и, надев самое красивое платье, уселась в гостиной с видом средневековой знатной дамы, ожидающей у себя в замке какого-нибудь менестреля.
Ровно в пять троюродный брат Розмэри позвонил у калитки. Сердце Иможен забилось чуть быстрее обычного, но она изо всех сил пыталась сохранить полное спокойствие.
– Это он! – испуганно оповестила хозяйку миссис Элрой. – Что же нам теперь делать?
– Вот странный вопрос! Пойдите и откройте ему дверь!
Миссис Элрой живо сняла фартук и помчалась в сад. Несколько секунд спустя она снова вошла, но уже вместе с Ангусом Мак-Дональдом. Сама о том не подозревая, взволнованная Розмэри очень напоминала мать, решившую познакомить дочку с «приличным молодым человеком».
– Мисс Мак-Картри, позвольте представить вам моего троюродного брата Ангуса. Я не раз говорила вам о нем.
Иможен тщательно отрепетированным благородным движением слегка наклонила голову.
– Как поживаете, мистер Мак-Дональд?
– А вы, мисс Мак-Картри? – приятным грудным голосом пробасил Ангус.
Все трое сели к столу, уставленному всяческой снедью. И мисс Мак-Картри решила сама налить чай. За едой, обмениваясь ничего не значащими банальностями, Ангус и Иможен исподволь разглядывали друг друга. Мисс Мак-Картри произвела на Мак-Дональда сильное впечатление. Наверняка женщина с характером. Ему такие нравились. В зрелом возрасте больше ценишь надежность, чем внешний, мишурный блеск. Иможен тоже благосклонно взирала на широкоплечего крепыша, на его покрытые рыжеватым пушком могучие руки и на слегка округлившийся животик – несомненный признак достатка. Миссис Элрой, сославшись на то, что ей надо вымыть посуду, оставила их вдвоем. И оба вдруг умолкли, не зная, что сказать. Довольно долго Ангус и Иможен, застенчиво и немного по-дурацки хихикая, смотрели друг на друга. Наконец мисс Мак-Картри предложила гостю рассказать ей об овцах. Она выбрала великолепную тему, ибо Ангус, прожив среди этих животных всю жизнь, мог говорить о них до скончания века. Через пятнадцать минут Иможен уже знала решительно все о достоинствах и недостатках овечьей расы. Наконец Мак-Дональд, слегка задыхаясь, умолк, а мисс Мак-Картри сделала вид, будто речь гостя поразила ее воображение. Это польстило Ангусу. Теперь он окончательно решил, что хозяйка дома – на редкость приятная особа. Иможен, в свою очередь, поведала о своей работе, которую, увы, скоро предстоит оставить и удалиться на покой, правда, не забыла подчеркнуть, с хорошей пенсией. Мак-Дональд тут же сказал, что, продав или сдав в аренду ферму, мог бы получать очень приличный доход. Гость и хозяйка все больше нравились друг другу.
– Как вы наверняка знаете, мисс, я был женат… Ничего не могу сказать, моя Катриона – хорошая женщина, но Господь прибрал ее к себе пять лет назад, и, если честно, меня тяготит одиночество…
– Я понимаю вас, мистер Мак-Дональд… и тоже порой чувствую себя очень одинокой…
Подслушивавшая у кухонной двери миссис Элрой ликовала.
– Положа руку на сердце, мисс, я никак не пойму, почему такая женщина не вышла замуж…
– Я была обручена… но мой жених погиб при исполнении служебного долга.
– О, приношу вам свои соболезнования, мисс, и простите меня…
– Ничего-ничего… А как вам нравится у нас в Каллендере?
– Я уже бывал в вашем милом городке и сегодня снова с удовольствием погулял по улицам… А потом отправился в сторону Троссакса и выпил стаканчик в гостинице…
– «Черный Лебедь»?
– О, я вижу, вы ее знаете…
– Еще бы мне забыть «Черного Лебедя»! Именно там я впервые убила человека!
Ангус, слегка приоткрыв рот, испуганно воззрился на Иможен.
– Простите, не понял… – пробормотал он.
Твердо решив показать гостю, что он имеет дело отнюдь не с первой встречной, мисс Мак-Картри пустилась в объяснения.
– Три года назад, когда я работала в разведке…
Иможен говорила так естественно и просто, что Мак-Дональд слегка растерялся, не зная, кто перед ним: то ли героиня, самая необыкновенная из всех знакомых ему женщин, то ли сумасшедшая.
– Насколько я понимаю, мисс, вы очень опасная особа?
Иможен очаровательно рассмеялась и опустила глаза, тщетно пытаясь расправить давно смирившуюся с самым скромным положением грудь.
– Ничего подобного, мистер Мак-Дональд, – проворковала она. – Может, оболочка и грубовата, но под ней скрывается нежная душа…
Гость возразил. По его мнению, напротив, мисс Мак-Картри – прелестная женщина и похожа на настоящую леди. В таком, явно преувеличенном заявлении Иможен усмотрела признаки зарождающейся любви. Решив, что небольшая порция ревности делу не повредит, и совершенно запамятовав, что те, кто некогда за ней ухаживали, на самом деле оказались подлыми обманщиками (кроме инспектора Скиннера, разумеется), мисс Мак-Картри с увлечением начала:
– Я очень любила свою работу, мистер Мак-Дональд, но она потребовала от меня немалых жертв…
Тон хозяйки дома поразил Ангуса. Теперь он испытывал к этой высокой рыжей женщине особое почтение – судя по всему, она далеко не так проста, как кажется… Гость хотел поделиться этими соображениями с мисс Мак-Картри, но она слишком торопилась изложить свое возвышенное кредо:
– Нельзя, посвятив себя защите государственных интересов, думать о личном счастье!
Ангус Мак-Дональд тут же решил, что, женившись на мисс Мак-Картри, он, быть может, получит дворянство. Как и все обитатели гор, Ангус обладал богатым воображением, а потому без труда представил, как в поместье Балморал стреляет куропаток вместе с герцогом Эдинбургским, запросто называя его Филиппом.
– Как вы, вероятно, догадываетесь, дорогой мистер Мак-Дональд, за мной не раз ухаживали…
Всем своим видом гость показал, что, добиваясь благосклонности Иможен, мужчины Соединенного Королевства проявили исключительно тонкий вкус. А Иможен, наливая Ангусу новую чашку чаю, кокетливо продолжала:
– Например, я хорошо помню беднягу Эндрю Линдсея… Он так меня осаждал на берегу озера Веннахар…
– А почему – беднягу, мисс Мак-Картри?
– Потому что мне пришлось избавиться от него довольно жестоко, мистер Мак-Дональд.
– Правда? И как же вы это сделали, мисс, не сочтите за бестактность?
– Я разбила ему голову здоровенным булыжником!
От волнения Ангус уронил чашку с блюдцем.
– Вы… ему… раз…
– О, мистер Мак-Дональд, ваш чай!
Только теперь гость почувствовал, что раскаленная жидкость вылилась ему на брюки, обжигая кожу. Однако хорошее воспитание заставило его сдержаться.
– О, прошу прощения, мисс… Мне очень неловко…
– Пустяки!… Вот, возьмите салфетку и промокните пятно…
Пока гость безропотно вытирался, Иможен подняла с пола посуду. К счастью, ковер смягчил удар и ничего не разбилось.
– Как видите, мистер Мак-Дональд, никаких осколков!
– Это… ваш рассказ, мисс… Он удивил меня до такой степени, что…
Но, опьяненная собственной славой, Иможен совершенно не понимала, что творится в душе ее гостя.
– Ну, я не всегда действую так решительно, – продолжала она. Вот, скажем, с Гованом Россом…
– Еще один влюбленный?
– Господи Боже, ну да! Придумав якобы пикник, он заманил меня в Троссакс и там…
Мисс Мак-Картри стыдливо опустила глаза.
– …попытался действовать силой…
Окаменев от изумления, Мак-Дональд тщился представить себе безумца, отважившегося на такое рискованное дело.
– Но я его хорошенько стукнула и, связав по рукам и ногам, доставила в полицейский участок!
Ангус заскучал о своих овцах.
– По правде говоря, мистер Мак-Дональд, они были мне совершенно безразличны, поэтому я без сожалений поступила так, как они заслуживали…
Ангус подумал, что безразличие мисс Мак-Картри выглядит довольно кровожадно. А та совсем погрузилась в воспоминания, почти неосознанно перекраивая прошлое на новый лад:
– Меня всерьез увлек только один… Аллан Каннингэм… Очень красивый и еще совсем молодой мужчина… Он признался мне в любви и предложил руку и сердце, а потом струсил, дурень этакий… и пытался бежать, нарушив слово…
Честно говоря, Ангус и сам с удовольствием подыскал бы подходящий предлог откланяться и мысленно от души поддержал неизвестного ему Каннингэма.
– Но я не из тех, кто позволяет играть своими чувствами, мистер Мак-Дональд!
– Н…не сомневаюсь, мисс…
– Поэтому я отправилась за Каннингэмом в Эдинбург, где он без моего ведома содержал ночное кабаре.
– И… что же?
– Вместо того, чтобы покаяться и попросить прощения, он приказал выставить меня за дверь! Не стану скрывать, мистер Мак-Дональд, если смерть остальных оставила меня совершенно равнодушной, то, когда мне пришлось стрелять в Аллана, мне было очень грустно…
Ангус вскочил, но обмякшие ноги отказывались нести его к двери. Иможен удивленно посмотрела на гостя:
– Что с вами?
– И… никто не помешал вам… совершить это… убийство?
– А как же! Телохранитель… Поэтому сначала мне пришлось пристрелить его!
Забыв о шляпе, Ангус Мак-Дональд, как кенгуру, одним прыжком оказался у выхода и повернул ручку. Дверь так и осталась распахнутой настежь, а гость, с невероятной для его возраста и комплекции прытью, промчался по саду и, прежде чем Иможен опомнилась от удивления, уже галопировал по дороге.
В тот вечер миссис Элрой очень рано ушла от мисс Мак-Картри и к тому же – в отвратительном настроении. Она сердилась на хозяйку за внезапное бегство своего родича и замучила ее расспросами:
– Но, в конце-то концов, что вы ему сделали? И что на него нашло?
Иможен со все возрастающим раздражением ответствовала, что понятия не имеет и вообще нечего, мол, удивляться странному поведению человека, больше привыкшего жить среди овец. Последнее замечание совсем разозлило миссис Элрой, усмотревшую в нем желание запятнать честь ее семьи. Но, во избежание скандала, она мудро решила уйти пораньше, тем более, что вопреки здравому смыслу, надеялась застать дома Ангуса.
Оставшись одна, Иможен стала костерить на все лады сначала старую служанку, потом этого грубияна Мак-Дональда и, наконец, поскольку рядом никого не было и она ни на ком не могла сорвать обиду, призналась самой себе, что никто не виноват – это она, мисс Мак-Картри, насмерть перепугала гостя своими рассказами. Решительно ей не везет с воздыхателями! И теперь Иможен навсегда останется одна! Эта мысль так расстроила шотландку, что она едва не расплакалась. И что за черт дернул ее скрывать от бедолаги Ангуса, кем на самом деле оказались эти так называемые поклонники? Мисс Мак-Картри не привыкла раскаиваться в своих поступках, и одно то, с каким ожесточением она себя ругала, ясно говорило о степени ее огорчения. В конце концов Иможен так разозлилась на себя и на весь белый свет, что решила не ужинать. Ангус-то был и вправду очень симпатичный малый. Как жаль…
В восемь часов вечера мисс Мак-Картри потягивала вечернюю порцию виски и пыталась читать роман, но глаза бежали по строчкам, а мысли витали далеко-далеко. Зазвонил телефон. Шотландка поспешно встала, надеясь, что это Мак-Дональд хочет попросить прощения за слишком поспешный уход.
– Алло! – самым любезным тоном сказала Иможен.
– Мисс Мак-Картри?
– Она самая!
– Это Дугал Гастингс.
Иможен с величайшим трудом сдержала изумленное восклицание.
– Алло! Вы меня слышите, мисс Мак-Картри?
– Да, разумеется, инспектор… Но я не знала, что вы в Каллендере…
– Я звоню из Глазго. Вы одна?
– Да.
– И никого не ждете?
– Нет. А что?
– Если вы не против, я бы с удовольствием к вам заглянул.
– Прямо сейчас?
– Ну, скажем, в десять часов? По-моему, мисс Мак-Картри, с убийством Джона Мортона и Ислы Денс теперь все ясно.
– Вот как?
– А вы думали, я не догадаюсь?
– Понимаете…
– Не стоит морочить мне голову, мисс, я давно понял, что вы знаете убийцу.
Иможен конвульсивно стиснула трубку. Итак, миссис Сайрет рассказала любовнику об их с Мак-Реем расспросах, и теперь Гастингсу осталось либо бежать, либо уничтожить слишком проницательную противницу!
– Я жду ответа.
– А что я могу вам сказать?
– Я настаиваю, чтобы мы встретились наедине, мисс, у меня есть для вас кое-какие предложения…
– Вы хотите заключить сделку? – вырвалось у Иможен.
– Допустим…
И от встречи не отвертишься – это еще опаснее.
– Что ж, хорошо, я вас жду…
– Спасибо и до скорого свидания, мисс… Но, помните, только наедине!
– Я буду одна, инспектор.
Как только Гастингс положил трубку, Иможен позвонила в редакцию «Ивнинг Ньюс» и с величайшим трудом добилась, чтобы разыскали Хэмиша Мак-Рея. Журналист не очень обрадовался звонку.
– Мисс Мак-Картри? Я ужасно занят и…
– Хэмиш, послушайте меня, это очень серьезно!… Мне только что звонил Гастингс. Он, видите ли, знает убийцу Джона Мортона и Ислы Денс!
– Не понимаю…
– Да это же ясно как день! Инспектор знает, что я угадала имя виновного, и едет сюда! Он будет здесь в десять часов, Хэмиш! Сказал, будто хочет заключить со мной сделку. Вероятно, жизнь в обмен на молчание. Хэмиш, вы ведь не можете покинуть меня в такую минуту?
Против ожиданий мисс Мак-Картри, журналист не стал упираться.
– Договорились! Я выезжаю немедленно и успею добраться раньше него. Машину я оставлю в Каллендере – инспектору незачем видеть ее у ваших дверей. Ждите меня в саду, чтобы не пришлось звонить…
Весь следующий час Иможен провела как на раскаленных углях. Каждая минута тянулась до бесконечности. Без четверти десять шотландка вышла в сад и, встав у калитки, начала вслушиваться в тишину. Вскоре на дороге появилась мужская фигура. Дав незнакомцу подойти поближе, она шепнула:
– Хэмиш?
– Да, это я, мисс.
Иможен, придерживая колокольчик рукой, открыла калитку и проводила гостя в дом.
– Что будем делать? – спросила она.
Журналист вытащил из кармана револьвер.
– Пусть только попробует на вас напасть – я его живо успокою.
Они устроились в креслах напротив входной двери, и мисс Мак-Картри вооружилась здоровенной дубиной, которую покойный капитан брал с собой на прогулки вместо трости. Около десяти часов тихонько тренькнул колокольчик. Иможен и Мак-Рей напряженно замерли.
– Внимание! – прошептал журналист. – Он вошел… Очевидно, надеется застать вас врасплох…
Они так сосредоточенно ждали малейшего шороха за дверью, что не заметили легкого сквозняка и не видели, как Дугал Гастингс с невероятной для мужчины его сложения ловкостью проскользнул в окно и оказался за спиной у тех, кто готовил ему ловушку.
Однако мисс Мак-Картри подсознательно почувствовала что-то неладное, слегка повернула голову и тут же заметила полицейского. Она с криком вскочила. Мак-Рей последовал примеру хозяйки дома и вскинул револьвер, но, прежде чем он успел выстрелить, мисс Мак-Картри стукнула Гастингса дубиной по голове. Тот пришел без своей обычной шляпы-котелка и рухнул, как подкошенный. В ту же секунду дверь, словно соскочив с петель, распахнулась, и в гостиную влетели Мак-Клостоу и Тайлер. Не ожидавший нападения журналист не выдержал натиска констебля, насевшего на него, как хороший игрок в регби. А сержант бросился к Иможен, чтобы вырвать у нее дубину. Но мисс Мак-Картри не сдалась без борьбы. Она не понимала, каким образом Мак-Клостоу и Тайлер оказались заодно с убийцей, или, точнее, решила, что Гастингс их обманул, а потому вцепилась сержанту в бороду. Тот вырвался и отскочил, а потом, вложив в свой огромный кулак всю силу прежних обид и унижений, всю годами копившуюся досаду, влепил Иможен такой превосходный апперкот, что и сам маркиз Квинсбери наверняка оценил бы его совершенство. Иможен не заметила мелькнувшего в воздухе кулака. Но в те несколько секунд ясности рассудка, что последовали за ударом, почувствовала, как ноги ее отрываются от земли и уже на лету решила, что поднимается прямо на небо, куда наконец призвала свою верную почитательницу Мария Стюарт.