Александр Ивантер
Многие города-заводы, образцы советской индустриализации, переживают непростые времена. Новая индустриализация будет уже существенно иной — компактной, дисперсной, ориентированной на бизнес. Главное, чтобы она состоялась
Управление экскаватором-разрушителем Komatsu PC-750 требует филигранного мастерства
Фото: Андрей Порубов
Сорокаметровая стрела экскаватора плавно хватает гидроножницами бурую от ржавчины ферму второго этажа полуразрушенного цеха. Едва уловимое движение «клешни» — и сразу несколько внушительных металлоконструкций, складываясь, как карточный домик, летят со скрежетом вниз, поднимая облако снежной пыли. «Комацу», как краб, пятится чуть назад и вбок, снова протягивает свою клешню, и через несколько секунд трюк повторяется. Уже два цеха снесены полностью, груды металла режутся на земле сваркой и вывозятся непрерывно снующими туда-сюда самосвалами.
yandex_partner_id = 123069; yandex_site_bg_color = 'FFFFFF'; yandex_stat_id = 3; yandex_ad_format = 'direct'; yandex_font_size = 0.9; yandex_direct_type = 'vertical'; yandex_direct_limit = 2; yandex_direct_title_font_size = 2; yandex_direct_header_bg_color = 'FEEAC7'; yandex_direct_title_color = '000000'; yandex_direct_url_color = '000000'; yandex_direct_text_color = '000000'; yandex_direct_hover_color = '0066FF'; yandex_direct_favicon = true; yandex_no_sitelinks = true; document.write(' sc'+'ript type="text/javascript" src="http://an.yandex.ru/system/context.js" /sc'+'ript ');
В этой анатомичке под открытым небом идет разделка трупа БАЗа-2, второй глиноземной площадки Богословского алюминиевого завода, что рядом с городом Краснотурьинском на севере Свердловской области. Почти готовая к запуску вторая очередь завода по причинам, которые нам доподлинно выяснить так и не удалось, в середине 1970-х была законсервирована и вот теперь бесславно стирается с лица земли.
Поджарый, подвижный, чуть сутулый мужчина присматривает за процессом. Это Евгений Липухин , технический директор местного филиала компании «Энергетические проекты», якорного инвестора индустриального парка «Богословский». Именно здесь, на расчищенной от БАЗа-2 площадке, парк должен к 2015 году начать работу, и, по замыслу его создателей, город постепенно перестанет зависеть от единственного некогда процветавшего предприятия. Цепкий, внимательный взгляд из-под стильных очков практически не выдает эмоций. «И каково вам смотреть на эти руины, вы же ветеран БАЗа?» — не удерживаюсь я от лирического вопроса. «Я рванул сюда в шестьдесят девятом по комсомольской путевке, сразу после свердловского УПИ. Мы как раз строили эту вторую площадку... — голос Липухина срывается, он сжимает скулы, делает рубящий жест рукой. Но через мгновение берет себя в руки: — Хорошо вот, что жилой район новый, красавец Заречный успели тогда построить. Он еще долго верой и правдой послужит людям. Я сам там живу».
Еще через секунду Липухин убегает, устраивая разнос в мобильник: «...Сто шестой разгружайте, пустого на весы, потом загружайте снова. Никаких прикидок не будет, действуйте, как я сказал, в следующий раз не будете нарушать порядок». Похоже, не все рабочие питерской компании «КрашМаш», нанятой на демонтаж площадки, столь безупречны, как их экскаваторщики. Тем не менее Липухин уверен, что зачистка территории будет закончена по графику, к концу мая. К тому же заказчик не платит «КрашМашу» ни копейки — исполнитель покрывает свои расходы выручкой от сданного в утиль металла.
Но это лишь первый и не самый сложный кусок того пазла, который надо будет сложить, чтобы проекты ИП вышли на планируемые обороты и обеспечили хотя бы близкие к записанным в бизнес-плане 1100 постоянных рабочих мест к концу 2016 года. Одни расходы на внешнюю инфраструктуру парка, включая водовод и собственную газовую котельную, тянут на 1,8 млрд рублей. Есть риски и у каждого из проектов компаний-резидентов, правда, по мнению ВЭБа, поддержавшего крупнейший из них, вполне управляемые.
Запуск парка и новое, диверсифицированное промышленное будущее Краснотурьинска кажутся все же менее невероятными, чем сборка и запуск эвакуированных в начале войны в тайгу, на окраину рудного поселка, алюминиевых мощностей. Первую плавку крылатого металла завод дал 9 мая 1945-го. Тогда получилось. Мобилизационная экономика, инстинкт выживания, неимоверные усилия людей, готовых умереть, но дать алюминий фронту.
Какова мотивация сейчас? Только деньги? Похоже, нет. Все участники процесса полны решимости спасти город от увядания. И за него действительно стоит побороться.
Уральский Ленинград
Проходная БАЗа увешана русаловскими агитками «Пять причин ехать на БоАЗ» — Богучанский алюминиевый завод в Красноярском крае, современное, «с иголочки», мощное предприятие, запуск которого планируется в ближайшие месяцы. Пятая причина звучит забавно: «Вы будете жить в тайге! Даже поселок металлургов Богучанского завода называется “Таежный”. Свежий воздух, рыбалка, охота». Ей богу, очень прикольно читать — как будто в окрестностях Краснотурьинска тайги-рыбалки-охоты нет. Только вместо строящегося необжитого поселка в Восточной Сибири здесь есть уютный, ухоженный город, с прекрасной планировкой Ленгорпроекта 1947 года. Центр просто шикарный, турьинцы недаром именуют свой город уральским Ленинградом, новые районы (Заречный и еще новее) тоже хороши. Свидетельствую: там действительно приятно находиться. Аура очень хорошая. Купола восстановленного десять лет назад храма Максима Исповедника видны почти отовсюду. Теплая, намоленная церковь, не дежурно-парадный новодел. Деньги на восстановление дал СУАЛ, прежний хозяин завода. К компании и ее главе Виктору Вексельбергу персонально в городе и на заводе до сих пор очень уважительное отношение.
Центральная площадь Краснотурьинска величественна и просторна
Фото: Андрей Порубов
Может похвастаться Краснотурьинск (кстати, это родина изобретателя радио Александра Попова ) филиалами УрФУ и других екатеринбургских вузов, индустриальным и медицинским колледжами. Работают две музыкальные и художественная школы, хореографическое училище, театр кукол, областная больница, куда везут лечиться тяжелых больных со всей округи, несколько стадионов, бассейнов и прекрасных ледовых площадок. Что и говорить, социалка, завидная для многих областных центров, не то что для 65-тысячного города, затерянного в уральской тайге.
Весьма пристойно выглядит и здешняя публика. Правда, в лица приятнее заглядывать тем, кому за сорок пять, то есть прожившим с городом-заводом его лучшие времена. Тридцати-сорокалетние тоже еще ничего, только печать безнадеги гораздо отчетливее. Молодежь, честно сказать, не слишком приятная. Не то чтобы агрессивная гопота — и на том уже большое спасибо! — но видно, что без царя в голове, с основательно сбитыми жизненными ориентирами. Тут и там на фасадах домов мелькают трафаретные граффити «Не будь мразью — хорош бухать!» Кого уговаривают? Себя?
Транспортная доступность города невысока. Прямое железнодорожное сообщение с Екатеринбургом приказало долго жить несколько лет назад, а на перекладных через Серов займет часов одиннадцать чистого, без пересадок и ожиданий, времени. Автобусная альтернатива — шесть часов пути с одной закусочно-зеленой стоянкой — выглядит предпочтительнее, но все равно закрывает любые немаргинальные варианты «маятниковой» работы в областном центре. Возможно, удаленность поспособствовала и тому, что пока процессы сжатия и обезлюдения Краснотурьинск почти не коснулись. «Если у нас в 2000 году было семьдесят тысяч населения, то сейчас шестьдесят четыре с половиной осталось. За последний год из города уехало всего двести человек», — говорит Александр Устинов , глава городского округа.
Городская молодежь занимается аутотренингом
Фото: Александр Ивантер
Сильно диссонируют с социальной средой города, увы, его экологические кондиции. Главный загрязнитель воздуха — Богословская ТЭЦ, которая топится низкокачественным волчанским углем, что добывается в городке по соседству. Его зольность 50%, фактически это земля, чтобы сжечь ее, приходится вдувать в котлы газ. Результат — сплошной слой серой пыли, покрывающий город и уже через пару часов расправляющийся даже с обильным свежим снегом.
От «волчанки» мигом не избавишься — хороший привозной уголь дороже не только сам по себе, но и за счет накладных расходов: требуется переналадка, а то и замена «заточенных» на привычный уголь котлов на ТЭЦ, да и восемь сотен рабочих мест на волчанских шахтах просто взять и закрыть рука не поднимется.
Специфический химический запашок от БАЗа в городе едва слышен. Самое вредное электролизное производство уже совсем и теперь, кажется, навсегда закрыто. Электролизников со стажем выдают лишь черные круги под глазами, на манер дамской макияжной подводки: аш-фтор за годы работы у ванн намертво въелся в кожу.
Управляемое сжатие
Проблемы у БАЗа начались не вчера. Эффективная эксплуатация электролизного производства здесь была возможна только в условиях высоких цен на алюминий, которые держались до 2009 года. В кризис цены грохнулись чуть ли не втрое, и производство алюминия на заводе было сокращено почти на треть, а в 2011 году, после очередной полугодовой коррекции цен на LME, начался демонтаж ранее законсервированных электролизеров старых серий, и пошли разговоры о возможности консервации последней, самой мощной и чуть более современной шестой серии электролиза (подробнее см. «Завод, который нужен только рабочим», «Эксперт» № 36 за 2012 год). Город взорвался митингами, к проблемам завода было привлечено внимание федеральных властей. В сентябре 2012 года между ОК «Русал», администрацией области, руководством и профсоюзом завода было заключено четырехстороннее соглашение, ставшее последней попыткой сохранения полной технологической цепочки БАЗа. Компания гарантировала сохранение производства алюминия на шестой серии на уровне достигнутых объемов в обмен на предоставление льготного тарифа на электроэнергию в размере трех центов за киловатт-час в течение 2013–2014 годов. Компания также подписалась под гарантиями несокращения сотрудников БАЗа и брала на себя подробно прописанные обязательства по компенсационным выплатам и выходным пособиям работникам, согласным на переезд для работы на других предприятиях «Русала». Компании было поручено подготовить инвестиционную заявку в ВЭБ на привлечение кредита под проект модернизации литейного производства с целью увеличения выпуска порошков и сплавов из алюминия.
Генеральный директор БАЗа Владислав Казачков: «Сохранение электролизного производства было экономически неоправданным: каждая тонна алюминия, даже при льготном электричестве, давала нам не менее 400 долларов убытка»
Фото: Андрей Порубов
Однако спасти шестую серию все же не удалось. Биржевые цены на металл ушли под 1800 долларов за тонну, и в марте прошлого года совет директоров ОК «Русал» принял стратегическое решение сократить выпуск алюминия на 7% (300 тыс. тонн), «чтобы сохранить конкурентоспособность в условиях высоких тарифов на электроэнергию и низких мировых цен на металл». Естественно, первыми под удар попали заводы с самой высокой себестоимостью — в Надвоицах, Кандалакше, Волхове, Волгограде, Каменск-Уральске и Краснотурьинске. По факту снижение в 2013 году оказалось даже более значительным. Как проинформировал нас замгендиректора ОК «Русал» Олег Вайтман , оно составило 325 тыс. тонн (из них «вклад» БАЗа — порядка 60 тыс. тонн), а в 2014 году эффект от сокращения производства по сравнению с 2012 годом достигнет 647 тыс. тонн. «Кроме того, мы несколько придерживаем запуск Богучанского алюминиевого завода, он будет запущен во втором полугодии 2014 года, хотя технологически мы могли бы сделать это гораздо раньше», — сообщил г-н Вайтман.
Я посетил шестую серию БАЗа 2 декабря прошлого года, в последний день ее работы. Гендиректор завода Владислав Казачков говорит о ней без особого сожаления: «Шестая серия электролизного производства на заводе хотя и была значительно более мощной (с точки зрения единичной мощности) по сравнению с ранее остановленным электролизным производством на первой площадке, но представляет собой ту же самую технологию самообжигающихся анодов с боковым токоподводом. Это технология первой половины прошлого века, она экономически неэффективна и экологически небезопасна. Хотя там и установлена сухая газоочистка, вероятность вредных выбросов сохранялась. Сегодня наиболее современные и эффективные электролизеры работают с силой тока 400 килоампер, а у нас на шестой серии максимальная сила тока была 90 килоампер. В результате энергоемкость электролиза была чрезвычайно высокой: мы расходовали 15 950 киловатт-часов на тонну алюминия, тогда как на более современных сибирских алюминиевых заводах “Русала” этот показатель составляет в среднем 14 000».
Последний день работы шестой серии электролиза на БАЗе
Фото: Андрей Порубов
«В рыночной экономике БАЗ долгое время выручала высокая конъюнктура мирового рынка — цена на алюминий доходила до 3000 долларов за тонну при тогдашней себестоимости 1200, — расписывает бесстрастную калькуляцию гендиректор. — Нынешняя же наша себестоимость — 2600–2700 долларов за тонну металла. Даже с учетом специальной цены на электроэнергию, которую шестая серия БАЗа получала с 1 января 2013 года (это 0,97 рубля, или примерно три цента за киловатт-час), себестоимость первичного алюминия на заводе не опускалась ниже 2100–2200 долларов за тонну. Тогда как цена на алюминий на Лондонской бирже уже давно провалилась ниже 1800 долларов за тонну. Таким образом, сохранение электролизного производства на БАЗе было экономически неоправданным: каждая тонна алюминия, даже при льготном электричестве, давала нам не менее 400 долларов убытка». Однако глиноземное производство на БАЗе будет сохранено. В 2013 году здесь выпущено более 900 тыс. тонн глинозема, львиная доля которого отгружена на сибирские заводы «Русала». В августе завод наконец приобрел Богословскую ТЭЦ, за которую шел долгий торг с бывшим владельцем — КЭС-холдингом Вексельберга. В результате завод теперь имеет возможность получать тепло, так называемый острый пар — важнейший ресурс при производстве глинозема, по себестоимости, а не по регулируемым РЭК тарифам. Кроме того, «Русал» осуществил значительные инвестиции в расширение ресурсной базы — добычу бокситов в Североуральске, в 60 километрах на север от Краснотурьинска.
После остановки электролизного производства будет высвобождено порядка 400 человек (для сравнения: осенью прошлого года в городе было зарегистрировано 979 безработных), при этом на самом БАЗе есть 200 вакансий, в том числе в глиноземном производстве — 150. Еще около 350 вакансий имеется на предприятиях «Русала» и «Базэла» в других городах, хотя пока решившихся на переезд единицы, несмотря на все «подъемные». Так что «за периметром» завода многие электролизники все же окажутся. Найти работу по специальности в самом городе невозможно, да и уровень зарплат в Краснотурьинске за воротами БАЗа существенно ниже. Если средняя зарплата на электролизном производстве завода в минувшем году составляла 35,6 тыс. рублей, то «цена» имеющихся в городском центре занятости рабочих вакансий существенно ниже: машинист автокрана — 20 тыс., водитель автобуса — 18, тракторист и электрогазосварщик — 15, слесарь-ремонтник — 12–13, грузчик — 10, дворник — 7. Да и внутри завода электролизники были «белой костью» — на глиноземном производстве зарплата заметно меньше (29,2 тыс. рублей в месяц в 2013 году).
Тем не менее острого недовольства на заводе и в городе сейчас не чувствуется. Шок от остановки первых электролизных ванн два с лишним года назад был гораздо сильнее. Возможно, народ уже внутренне был к этому готов, возможно, сказались щедроты высвобождаемым. «Выплаты и компенсации, которые сегодня предоставляются работникам электролиза, превышают положенные по законодательству, — говорит Владислав Казачков. — По результатам встречи с коллективом мы приняли решение остановить шестую серию электролиза не 25-го, а 3 декабря, с тем чтобы минимизировать убытки и за счет этого довести предельный размер единовременной компенсации высвобождаемым сотрудникам с семи окладов до десяти окладов».
В заводском музее, съежившемся до одного не слишком просторного зала, посетителей встретишь не часто. Хранительница музея Людмила Петрушкина , ветеран БАЗа, пожилая женщина со строгими грустными глазами, была удивлена гостю и с плохо скрываемой ностальгией поведала об основных вехах истории завода: «В шестидесятые годы завод был одним из лучших в стране. К нам на практику и повышение квалификации приезжали отовсюду. А культурная, спортивная жизнь какая была в коллективе! Сейчас молодежь только усмехается, а мы ведь действительно шли на работу как на праздник». Я советую не падать духом, рассказываю что-то жизнеутверждающее о будущем индустриальном парке. Людмила Федоровна смотрит на меня, как на шпиона, недоверчивым взглядом и лишь вздыхает в ответ.
Прекрасное далеко
Гораздо больше энтузиазма у организаторов парка. «Управляющая компания индустриального парка зарегистрирована в декабре и имеет троих учредителей, — рассказывает глава города Александр Устинов. — “Русал” входит земельным участком 86 гектаров, свободным от юридических обременений. Правительство входит средствами федерального и областного бюджетов на строительство внешних сетей инфраструктуры на общую сумму 1,44 миллиарда рублей. И якорный инвестор, компания “Энергетические проекты”, входит затратами на сооружение внутренних сетей. Мы на несколько лет обеспечиваем льготы по налогу на имущество и налогу на прибыль в части, поступающей в областной бюджет. Ситуация с земельным налогом пока неясна, так как непонятно, будут ли предоставляться резидентам парка земельные участки в собственность или на условиях аренды».
В совет директоров УК вошли не только представители трех учредителей парка, но и независимые директора, имеющие опыт управления подобными проектами в США и Ирландии.
Глава городского округа Краснотурьинский Александр Устинов: «Моя главная задача сегодня — обеспечить запуск индустриального парка “Богословский”, стать локомотивом в решении этого вопроса, бить и продвигать его. Другого варианта нет»
Фото: Андрей Порубов
Бюджетные деньги пока в парк не пошли. «Тендер на проектирование внешних сетей должен был быть объявлен в декабре, в марте нужно будет сдать всю документацию в Минфин, значит, первые платежи должны быть в июне-июле, — пояснил “кухню” процесса г-н Вайтман из “Русала”. — Экономическая и финансовая схема запуска индустриального парка “Богословский” собрана. Конечно, случаются форс-мажоры, но вряд ли в данном случае что-то отменится. На всех совещаниях по моногородам, в которых мне приходится участвовать, Краснотурьинск звучит как пример эффективного взаимодействия собственников завода, профсоюзов, федеральных, местных властей и новых промышленных инвесторов. Серьезную поддержку оказывает правительственная группа по моногородам, помощник президента Андрей Белоусов был в Краснотурьинске и уделяет проекту должное внимание — одним словом, я оптимистично смотрю на будущее парка».
Любопытно, какую же «начинку» парку готовят якорные инвесторы. Вот что рассказал нам гендиректор ЗАО «Энергетические проекты» Александр Севостьянов : «В России отсутствует массовое производство алюминиевых деталей. Все, что производится, — это небольшие партии в литейных цехах при больших заводах или опытных цехах некоторых НИИ. При этом все производство, как правило, осуществляется малыми партиями, с невысоким уровнем автоматизации. Мы же затеваем проект массового производства деталей для автомобилей из алюминиевых сплавов методом штамповки и литья с применением современных роботизированных линий, только первая очередь линии штамповки предполагает использование 46 роботов. Традициями и компетенциями такого производства мы не располагаем, поэтому привлекли в проект чешских партнеров, компанию Alcan Strojmetal, которая работает на европейском рынке автокомпонентов уже более двадцати лет и за это время заслужила реноме качественных и надежных поставщиков у крупнейших автоконцернов. Технологические партнеры отвечают за поставку и наладку оборудования, обучение персонала. Чехи под своей гарантией качества позволят нам выйти на рынок и показать, что завод существует и выпускает продукцию мирового уровня. Мы сертифицируемся сначала в Европе, а оттуда уже выйдем на российский рынок».
Бюджет проекта — 80 млн евро. Принципиально согласован вопрос о привлечении финансирования от Внешэкономбанка — речь идет о кредите на 10–15 лет. Пока кредитный комитет ВЭБа компания еще не прошла, поэтому на данном этапе инвестирует в проект собственные средства.
Мне кажется чрезвычайно экзотическим выбор площадки для проекта в далеком Краснотурьинске, да еще на браунфилд-площадке, доводка которой требует заметных вложений времени и средств. Севостьянов объяснил резоны компании: «Во-первых, наша компания уже имеет работающие проекты на Урале — в Челябинской области и в одном из соседних моногородов Свердловской области, так что новый проект удачно вписывается в данный региональный куст проектов. Во-вторых, более чем за год, потраченный на подготовку и начало реализации проекта создания парка, у нас сложилось мнение, что федеральная, областная, местная администрации и “Русал” работают над организацией Богословского индустриального парка достаточно сплоченно. В нашей работе мы часто сталкиваемся с госорганами, и это редкий случай столь активной, неравнодушной позиции. Особенно приятно отметить работу рабочей группы по моногородам, которая активно участвует в развитии проекта и зачастую выступает по отношению к нам как служба “одного окна”, принимая на себя решение сложных вопросов, находящихся на стыке ответственности различных госорганов. Наконец, важнейший фактор — наличие квалифицированных кадров трудовых профессий. Это кадры с опытом и желанием работать на заводе, на промышленном производстве. По своему опыту могу сказать, что даже в миллионном Челябинске ситуация с кадрами рабочих профессий острее, чем сейчас в Краснотурьинске».
Первоначально планировалось брать исходный алюминий с БАЗа, теперь же придется возить его с красноярского завода «Русала». Еще один потенциальный вариант — алюминиевый завод в казахстанском Павлодаре. Но даже такая, казалось бы, «кривая» логистика не смущает бизнесменов. «Краснотурьинск логистически примерно посередине между поставщиками сырья и нашими потенциальными потребителями — сборочными автозаводами в европейской части страны», — говорит Севостьянов. «Нынешняя структура глобального рынка алюминия и изделий из него такова, что маржа производителей снизилась очень сильно, а у многих компаний в части производств ушла вообще в отрицательную область. В то же время маржа бизнесов по производству алюминиевых изделий значительно выросла, — размышляет Владислав Казачков. — Дело в том, что цена этих изделий не скорректировалась вниз вслед за ценой металла, а осталась на том же уровне или даже выросла. То есть маржа ушла переработчику. Именно поэтому я считаю, что проект производства алюминиевых деталей для автомобилей, который якорный инвестор Богословского индустриального парка планирует развивать на этой площадке, имеет шансы на успех. Даже в условиях, когда им придется завозить металл с других заводов».
Внушительных размеров декомпозеры БАЗа видны почти из всех точек города. Глиноземное производство завода мощностью порядка 1 млн тонн в год сохранится
Фото: Андрей Порубов
Второй проект, который якорный инвестор планирует запустить на площадке индустриального парка, связан с извлечением редкого металла скандия, концентрата редкоземельного металла и ряда металлургических продуктов из отходов глиноземного производства БАЗа. «Этот проект имеет примерно в десять раз меньшую смету, нежели штамповочный, и не потребует внешнего финансирования. Проект высокомаржинальный, — рассказывает Александр Севостьянов. — У нас есть соглашение о гарантированном сбыте с покупателем скандия. Это крупнейший в мире производитель твердооксидных топливных элементов американская компания Bloom Energy. Они готовы покупать у нас все десять тонн скандия ежегодно по фиксированным ценам. Второй крупный потенциальный потребитель — корпорация ТВЭЛ, мы с ними тоже плотно работаем».
Севостьянов признает, что отлаженной промышленной технологией получения скандия в настоящее время компания не располагает: «Наш проектный отдел пока что в лабораторных условиях отрабатывает три различные технологии. В лаборатории уже подтверждена экономическая эффективность, теперь стоит задача масштабировать производство до промышленных объемов. В гидрометаллургии принято масштабировать в десять раз. Мы договорились с БАЗом, чтобы он нам выделил небольшой цех, полторы тысячи метров, под опытно-промышленную установку. Пилотное производство разместим там, чтобы не дожидаться готовности площадки индустриального парка».
В оба свои проекта компания уже инвестировала более 100 млн рублей.
«Фильтры» для захода резидентов в парк, конечно, есть. Прежде всего это промышленный парк, и каким-нибудь кондитерским или медицинским предприятиям здесь делать нечего. Кроме того, есть ограничения по масштабу. Построить здесь предприятие, которому требуются сотни гектаров, нельзя, потому что общая площадь парка 86 гектаров.
Наконец, будет налажена экспертиза входящих бизнес-проектов. «В дополнение почти к десяти небольшим резидентам парка уже есть несколько крупных резидентов помимо нас, — хвастается Александр Севостьянов. — Один из них — это группа “Митал” из Новосибирской области, занимающаяся производством стиральных порошков. В качестве сырья они будут использовать отходы глиноземного производства БАЗа. У компании очень высокая стадия готовности, уже сейчас они приступают к размещению первой очереди на пустующих площадях БАЗа, не дожидаясь запуска парка. В числе других — крупнейший в Европе производитель нагревательного оборудования и производитель бурильных труб из Техаса».
Организаторы парка отдают себе отчет в том, что через год-другой, когда их проекты заработают на полную мощь, они столкнутся с нехваткой рабочих рук. Людей нужной квалификации точно не будет, здесь потенциал выходцев с БАЗа вряд ли пригодится, да они могут и уехать из города к тому времени или уйти из «большой промышленности». Поэтому уже сейчас «Энергетические проекты» ведут переговоры с краснотурьинскими учебными заведениями об открытии специальностей по профилю их будущих производств, чтобы готовить молодых людей и переучивать базовцев для работы у них. Это будет новая генерация уральских рабочих.
Ручная сборка
Краснотурьинск — один из примеров неплохо стартующей постепенной диверсификации моногорода, где удачно сплелись частная бизнес-инициатива и ручное управление государства. Этим кейсом дорожит Ирина Макиева , зампред ВЭБа, глава правительственной рабочей группы по модернизации моногородов. Именно Макиевой удалось усадить за стол переговоров областные и местные власти, собственника БАЗа — непростого переговорщика Олега Дерипаску и якорных инвесторов и помочь им достичь решения о создании парка.
В 2012 году рабочая группа провела тщательный мониторинг моногородов, включенных в официальный перечень Минрегиона. В последней версии списка 342 монопрофильных муниципальных образования с общей численностью постоянного населения 15,5 млн человек. «Мы разбили весь массив моногородов на три категории по принципу светофора: “красная”, “желтая”, “зеленая”, — рассказывает Ирина Макиева. — В основе два критерия: темпы и перспективы падения уровня производства и средний уровень безработицы. В “красной”, самой сложной зоне оказалось 57 городов. “Красная” зона означает падение объема промышленного производства на предприятии более чем на 2 процента и средний уровень безработицы выше среднероссийского на 2,2 процента. Показатели связаны как с планами собственника, так и с ситуацией в отрасли. В основном нас тревожат “металлургические”, “бумажные”, “угольные” города. С представителями исполнительной власти всех этих городов мы работаем в плотном контакте: проводим обсуждение и экспертизу комплексных инвестиционных планов (КИПов) их поселений, вместе думаем над какими-то альтернативными проектами. Иными словами, ведем с ними работу в ручном режиме, и поэтому набор мер для каждого моногорода индивидуален. Кроме того, за пределами официального списка Минрегиона оказались города, в которых градообразующие предприятия были остановлены два-три года назад, в кризис или еще раньше, но люди там остались. Такие поселения требуют особого внимания и выработки особых подходов».
В прошлом году группа Макиевой спустилась на микроуровень. Она собрала и систематизировала информацию о существующих в моногородах промышленных площадках. Для того чтобы определить готовность площадок к размещению на них производств, была разработана система их оценки по таким критериям, как качество предоставленной информации, готовность администрации (региона, моногорода, площадки) к взаимодействию с потенциальными инвесторами и резидентами, готовность инфраструктуры, наличие явных преференций. Из 435 паспортов площадок были отобраны 142 из 60 моногородов России. Эти паспорта наиболее хорошо подготовлены, дают полную и объективную картину для потенциального инвестора.
Но даже этот массив площадок содержательно неоднороден. Только 15 из них имеют развитую жизнеспособную инфраструктуру, не требующую дополнительных вложений и готовую к работе с инвесторами в режиме «сегодня». На шести площадках строится инфраструктура. Следующие сто площадок — это свободные земельные участки, потенциально пригодные для размещения производства. Наконец, «хвост» из 21 площадки — это пустующие или недостроенные производственные объекты, требующие капитальных вложений на реконструкцию и строительство дополнительных коммуникаций, а также на капитальный ремонт или демонтаж объектов производственной недвижимости. Именно к последней категории относится площадка Богословского индустриального парка.
«Наиболее привлекательны промплощадки и промпарки, которые располагаются в моногородах Республики Татарстан, — считает Ирина Макиева. — Интересные площадки есть в Тутаеве Ярославской области. В Новоалтайске есть первоклассная площадка. В Кемеровской области очень перспективные площадки в двух моногородах — Ленинске-Кузнецком и Юрге. Мы, как институт развития, видим свою роль в оказании помощи администрациям регионов для реализации потенциала промышленных площадок в моногородах в части поиска потенциальных инвесторов и экспертизы их проектов, а также организации цепочек взаимосвязанных производств на площадках. И уже есть результаты этой работы. При нашем содействии словацкий инвестор будет на площадке Тутаевского моторного завода собирать оборудование для модульных котельных, а в дальнейшем планирует организовать там производство полного цикла».
Итак, налицо существенный прогресс в госполитике по отношению к моногородам. Ведь в кризисные годы системности в этой деятельности не прослеживалось. «Сначала подход к комплексным инвестиционным планам развития моногородов в правительстве был довольно своеобразным, — вспоминает Сергей Ламанов , руководитель группы проектов ЦСР “Регион”. — Интересовали только те КИПы, которые содержали проработанные планы индустриальной диверсификации города. Ни о каких альтернативных видах бизнеса или туристском потенциале никто не хотел ничего слышать. Обозначалось желание поддержать только те моногорода, где ситуация была еще более или менее приемлемой. Оглядываясь назад, можно сказать, что даже счастливчики, которые получили тогда федеральную помощь, реализовали свои КИПы очень слабо. Например, из пяти заявленных проектов реализованы один или два».
«На сегодняшний день ВЭБом организована качественная, системная экспертиза проектов по развитию моногородов, — считает Вадим Гераскин , заместитель генерального директора компании “Базовый элемент”. — Однако существующий подход в значительной степени оставляет за скобками вопросы поддержания, уже не говоря о развитии социальной среды моногородов, и не способен в принципе предложить какое-то решение для тех городов, где ни профильное, ни альтернативное индустриальное развитие невозможно».
«Базэл» решил преодолеть эти недостатки, затеяв в прошлом году собственное масштабное исследование 18 моно- и малых городов. Работа сочетала дистанционный анализ социально-экономической статистики развития городов и градообразующих предприятий и полевую составляющую — более 300 углубленных интервью с руководителями градообразующих предприятий, представителями городских и региональных органов власти, профсоюзов, общественных организаций. Целью работы было выделить качественно различные типы моногородов, определить возможные сценарии их развития, наиболее разумные типы корпоративной и государственной политики в их отношении. В частности, была проанализирована модель управляемого сжатия города как альтернативы его ликвидации в случае, когда планируется закрытие градообразующего предприятия. Другой сценарий — стабильное развитие моногорода, не связанное с его индустриальной диверсификацией. Здесь, по мнению «Базэла», наиболее приемлема политика «малых дел» — точечных проектов по поддержанию и развитию социальной среды города.
«Стандартных рецептов нет, — соглашается Наталья Зубаревич , директор региональной программы Независимого института социальной политики. — Крупные моногорода металлургии с большими и модернизированными заводами типа Магнитки или “Северстали” будут жить, я здесь проблем не вижу. Да, им сейчас тяжело, но просто надо пересидеть плохую конъюнктуру, ведь отрасль очень волатильна. А вот небольшие старые заводы в средних городах вроде Златоуста или Верхнего Уфалея фактически обречены, будем честны перед собой. Каждый кризис приближает момент их окончательного закрытия. Но города не умрут, а только сожмутся, теряя индустриальную функцию. Это уже происходит с городками текстильного пояса в Центральной России, а также в моногородах со старыми и неконкурентоспособными предприятиями машиностроения. Там, где градообразующие предприятия не имеют долгосрочных перспектив, нельзя спешить с оптимизацией бюджетного сектора, который поддерживает и занятость, и хоть какое-то качество социальной среды».
Краснотурьинск—Москва