Китайский парадокс

Редакционная статья

Фото: AP

Если сравнивать отношения России со всеми основными великими державами, то с Китаем, пожалуй, они сегодня самые лучшие — такой вывод можно сделать по итогам визита председателя КНР Си Цзиньпина в Москву. Более того, ровные партнерские отношения с Китаем — это еще и самый ценный внешнеполитический и внешнеэкономический актив России.

Отношения с Европой, даже с Германией, заметно похолодали. К тому же Евросоюз переживает глубокий кризис, который, судя по всему, продлится не один год, и пока совершенно не ясно, какой из этого кризиса выйдет Европа. Развивать экономические и политические отношения с ней сегодня невозможно. Европейцам явно не до нас, они не видят в нас партнера, укрепляя контакты с которым они могли бы легче пережить кризис.

В Соединенных Штатах ситуация получше, явно наметились признаки ускорения экономического роста. Однако нам по-прежнему так и не о чем разговаривать с американцами, кроме как о вопросах стратегической безопасности (в последнее время появились подвижки в нефтянке, но судить о результатах еще рано). А глубокий раскол между демократами и республиканцами делает серьезное развитие отношений практически нереальным.

Остается Китай, где сохраняются высокие темпы роста, а никаких серьезных преград для сотрудничества не существует. Напротив, есть очень глубокая внутренняя заинтересованность. России в условиях мировой экономической стагнации никак не помешает другой внешний локомотив роста, а Китай остро нуждается в надежных поставках сырья. Причем ключевое слово — «надежных». Потому что сырья-то в мире достаточно, а вот насколько Китай может положиться на его поставки в долгосрочной перспективе, не вполне понятно.

Соединенные Штаты все более явно разворачиваются к политике мягкого сдерживания КНР. Не в том виде, как это было во время противостояния с Советским Союзом, но суть та же. Концентрация флота в Азиатско-Тихоокеанском регионе, новая база морской пехоты в Австралии, перенос акцента при построении ПРО на восток, попытка выстроить вокруг Китая систему дружественных Америке стран (наиболее показателен пример с Мьянмой)... Понятно, что Китай на всякий случай хотел бы максимально обезопасить источники и пути доставки сырья, и лучшего варианта, чем наша страна, ему не найти.

Перед Россией стоит задача ускоренного развития Восточной Сибири и Дальнего Востока. Решить ее без участия китайцев, без китайского рынка сбыта невозможно. Поэтому когда аналитики говорят, что мы продешевили, поставив китайцам нефть по 98 долларов, в то время как в Европу продаем по 112, они видят только цифры. Настоящая правда в том, что мы не только продаем дополнительные объемы нефти, угля и газа и диверсифицируем направления экспорта, но еще и получаем надежного соседа-партнера.

При этом нам, безусловно, невыгодно обострение отношений КНР и США, это может создать ненужные геополитические риски. В определенных условиях это также могло бы поставить Россию перед сложным выбором между Китаем и США. Парадокс, однако, в том, что чем лучше российско-китайские отношения, тем меньше вероятность китайско-американского обострения. Поскольку российско-китайский союз — это вовсе не то, с чем хотели бы иметь дело американцы. И наоборот, попытки отдалиться от Китая сразу же повышают риск наращивания американского давления, а кроме того, у Америки появляется соблазн попытаться сыграть на противоречиях между РФ и КНР.

Таким образом, максимально дружественные отношения с Китаем — практически безвариантная стратегия для России. Чем ближе мы к Китаю, тем сильнее и интереснее и для США, и для Европы. Чем дальше от него, тем слабее и непривлекательнее. Чем ближе к Китаю, тем больше внешнеполитическая свобода маневра России. Чем дальше от него, тем свободы маневра меньше и больше шансов, что наша страна будет использована в чужой игре против Китая.

 

Ресурсная взаимность

Андрей Виньков

Первый визит председателя КНР Си Цзиньпина в Россию показал, что стороны крайне заинтересованы в интенсификации ресурсной дружбы: россияне хотят поддержать рост своих нефтегазовых корпораций, а китайцы - получить экономически доступные ресурсы для сохранения конкурентоспособности собственной индустрии

Фото: AP

Пребывание главы КНР в нашей стране оказалось весьма продуктивным. В течение трех дней его первого государственного визита в Россию, с 22 по 24 марта, было подписано 10 соглашений и 35 документов. Большая их часть касалась увеличения поставок российских энергоносителей или ресурсов в Китай. «Мы достигли прорывных договоренностей о поставках нефти, строительстве газопровода, а также об импорте российского сжиженного газа», — заявил председатель Китайской Народной Республики Си Цзиньпин на совместной пресс-конференции с российским президентом Владимиром Путиным .

К примеру, «Роснефть» заявила о поэтапном увеличении поставок нефти. По словам главы компании Игоря Сечина , в этом году экспорт в Китай вырастет на 800 тыс. тонн, а через несколько лет достигнет 31 млн тонн, то есть удвоится: сейчас «Роснефть» (в том числе при посредничестве «Транснефти») поставляет в Китай 15 млн тонн нефти в год. Помимо прочего, по словам Сечина, компания привлечет дополнительный китайский кредит на 2 млрд долларов под гарантии поставки нефти сроком на 25 лет «на очень выгодных условиях».

Кроме того, «Роснефть» и китайская нефтяная госкорпорация CNPC договорились о работе на шельфе Баренцева моря, в Печорском бассейне и на восьми участках в Восточной Сибири. А с другой китайской нефтехимической компанией, Sinopec, «Роснефть» договорилась об оптимизации работ на проекте «Сахалин-3» и в ряде других проектов. Министерство энергетики России и Государственный энергетический комитет Китая также подписали соглашение о сотрудничестве в строительстве Тяньцзиньского НПЗ, которое ведут «Роснефть» и CNPC.

В электроэнергетике тоже произошло вполне содержательное событие: группа «Синтез» подписала соглашение с Государственной электросетевой компанией Китая о возможном строительстве электростанций мощностью 10 ГВт в Сибири и на Дальнем Востоке с расчетом на экспорт излишков энергии в Китай. Предполагаемый объем инвестиций — 600 млрд рублей. Кроме того, стороны договорились о модернизации шести существующих и строительстве пяти новых объектов электро- и теплоэнергетики подконтрольной «Синтезу» ТГК-2 в Архангельской, Вологодской, Костромской и Ярославской областях. Суммарная мощность новых ТЭС составит около 1 ГВт, модернизируемых объектов — около 600 МВт. В проект стороны могут вложить порядка 70 млрд рублей.

Даже «Газпром» сумел продвинуться в подписании газового контракта, который он никак не может заключить уже несколько лет. В ходе визита Си Цзиньпина было объявлено, что летом 2013 года планируется подписать 30-летний контракт на поставки газа в Китай по восточному маршруту — газопроводу «Сила Сибири» (Якутск—Хабаровск—Владивосток) — с Чаяндинского месторождения в Якутии. Меморандум об этом подписали сам г-н Си и председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер . Начало поставок намечено на 2018 год, годовые объемы составят 38 млрд кубометров с возможностью увеличения до 60 млрд кубометров.

Нельзя не обратить внимание, что ресурсные контракты с Китаем были по старой доброй традиции закреплены оборонными договорами. Накануне визита китайского лидера Россия и Китай подписали рамочное соглашение о военных поставках самолетов и подводных лодок (24 самолета Су-35 и четыре неатомные подводные лодки проекта 1650 «Амур»), что может стать первой за последнее десятилетие крупной поставкой российского вооружения в Китай. Одним словом, оборонно-сырьевая дружба наших стран упрочилась. «Я теперь буду часто приезжать в Россию, а президент Владимир Путин будет чаще бывать у нас», — заявил Си Цзиньпин. И похоже, г-н Си прав. Крупные межгосударственные контракты между Россией и Китаем заключаются все чаще и чаще.

Близкие контракты третьей степени

Долгое время экономические контакты с китайской стороной не доходили до каких-либо серьезных контрактных обязательств, пока в 2004 году не произошел прорыв: «Роснефть» получила 6 млрд долларов от CNPC для покупки «Юганскнефтегаза» (актива ЮКОСа) в качестве предоплаты за поставку 48,4 млн тонн нефти до 2010 года.

А в 2009 году был заключен новый контракт, еще более дружный. Россия договорилась с Китаем в течение 2011–2030 годов поставить 300 млн тонн нефти. Условия контракта не были публичными — стоимость нефти определяется специальной формулой, которую стороны не раскрывают. Тогда государственные корпорации «Роснефть» и «Транснефть» получили от Банка развития Китая кредит на 15 млрд и 10 млрд долларов соответственно. «Роснефть» направила полученные средства на реструктуризацию задолженности после поглощения активов ЮКОСа и на инвестиционную программу. А «Транснефть» потратила часть денег на строительство ответвления от нефтепровода ВСТО на Китай (это было предусмотрено соглашением).

Сейчас в нефтяной отрасли такие крупные контракты между сторонами уже не редкость. Китайцы, например, готовы удвоить поставки нефти по трубопроводу Сковородино—Мохэ с нынешних 15 млн тонн, построив рядом с имеющимся нефтепроводом второй, такой же мощности.

Чем обусловлен столь интенсивный двусторонний интерес? Поскольку условия контракта засекречены, некоторые эксперты склоняются к мысли о серьезном дисконте, который мы предлагаем китайцам. Так, лидер движения «Демократический выбор» и глава Института энергетической политики Владимир Милов считает, что в Китай нефть продается более чем на 14 долларов за баррель дешевле, чем в Европу. Он исходит из информации, представленной в годовом отчете «Роснефти», где есть данные о выручке от реализации нефти, объемах и ценах продаж раздельно по двум направлениям — Европа и Азия. «Из этих цифр, — говорит Милов, — следует, что средние цены реализации нефти по азиатскому направлению — а это преимущественно Китай — составили примерно 98,2 доллара за баррель по сравнению с 112,3 доллара за баррель по европейскому направлению». «Если умножить это на годовой объем реализации по китайскому направлению, — продолжает г-н Милов, — это означает, что “Роснефть” теряет на китайских поставках примерно 1,86 миллиарда долларов в год. К тому же по нефтепроводу ВСТО нефть экспортируется без смешивания с сернистыми сортами нефти Поволжья, как это происходит при экспорте нефти в западном направлении. За счет этого по восточному нефтепроводу экспортируется нефть нового сорта ESPO (англоязычный перевод аббревиатуры ВСТО), которая торгуется с премией к сорту Urals примерно на четыре доллара за баррель», — считает он.

На самом деле отклонение между ценой реализации на азиатском направлении и европейскими ценами связано с ежегодными поставками 6 млн тонн нефти не в адрес китайцев, а «Транснефти». Такая «обязанность» вменена «Роснефти» условиями договора 2009 года, и об этом сказано в том же годовом отчете, на который ссылается Милов. Эти объемы продаются «Транснефтью» по цене, рассчитанной на основе экспортной альтернативы, и учитываются как зарубежные поставки в структуре реализации «Роснефти» (почти наверняка не по цене экспортных поставок, а по цене продажи «Транснефти»).

Потребление нефти в Китае за десять лет, с 2001-го по 2011 год, удвоилось с 228 млн до 462 млн тонн. Ежегодно оно прирастает примерно на 5–6%, то есть в ближайшие годы, если тенденция сохранится, Китай будет увеличивать потребление нефти на 20–30 млн тонн ежегодно

Но даже с учетом поставок в адрес «Транснефти» специалисты признают, что дисконт все же был. Почему же «Транснефть» с «Роснефтью» пошли на такие «эксклюзивные» условия? Дело в том, что в том самом прорывном 2009 году эти две госкорпорации смогли получить кредиты на 25 млрд долларов от Китайского банка развития на беспрецедентных на тот момент условиях. Как утверждали тогда участники отрасли, им удалось занять деньги у китайцев очень дешево: ставка по кредиту у «Роснефти» была привязана к LIBOR, причем чем LIBOR больше, тем меньше добавка. К примеру, при минимальном уровне LIBOR, до 2%, маржа составит 3,25%, а при LIBOR свыше 4,5% она будет 0,6%. «Роснефть» договаривалась о кредите в разгар кризиса, и выбранная структура кредита позволила «Роснефти» получить адекватную ставку в разные периоды цикла. Кредит был выдан на 20 лет, но выплачивать проценты по нему «Роснефть» начнет лишь в нынешнем году. И это самое дешевое финансирование, которое «Роснефть» могла бы привлечь тогда. Скажем, еврооблигации «Газпрома» с погашением в 2022 году торговались тогда с доходностью 9–10% годовых.

Такая скидка по кредиту, в принципе, могла потребовать скидок с цен на нефть. По нашим расчетам, «Роснефть» с «Транснефтью» для восстановления «справедливого» равновесия могли пойти на уступку в 5–6 долларов за баррель. Но никак не на 14 долларов.

Наконец, отметим, что потребление нефти в Китае за десять лет, с 2001-го по 2011 год, удвоилось (с 228 млн до 462 млн тонн, см. график). Ежегодно оно прирастает примерно на 5–6%. То есть в ближайшие годы, если тенденция сохранится, Китай будет увеличивать потребление нефти на 20–30 млн тонн ежегодно. И на фоне этого быстрорастущего спроса и своего более выгодного уникального положения во владении ресурсами менеджеры российских государственных корпораций вряд ли бы себе позволили идти на такие невиданные уступки.

Дядя Сэм ревнует, а Поднебесной не до него

Российские чиновники не преминули подчеркнуть, что Си Цзиньпин для своего первого официального зарубежного визита выбрал именно Россию. Спикер Госдумы Сергей Нарышкин заявил, что этот факт говорит о приоритете во внешней политике Китая. В Вашингтоне, кстати, тоже обратили на это внимание, но вида не подали. «Мы, как известно, абсолютно спокойны», — заявила официальный представитель американского Госдепартамента Виктория Нуланд в ответ на вопрос, не вызвал ли этот факт «разочарование» в Вашингтоне. Она разъяснила: «Си Цзиньпин посетил США в прошлом году, не помню точно когда. Месяца четыре назад, так? Он был гостем вице-президента, у него была возможность встретиться с президентом. Экс-госсекретарь Клинтон принимала его в этом здании Госдепартамента США. У нас был шанс узнать его».

На самом деле для Китая сейчас актуально решение фундаментальных экономических задач, а не раздача политических реверансов. «В конце 2011-го — первой половине 2012 года экономическая обстановка в Китае осложнилась, — считают аналитики Института глобализации и социальных движений (ИГСО). — Власти стали демонстрировать нервозность в связи с проблемами внешней торговли, притоком инвестиций и внутренним положением дел. На ситуацию в экономике Китая одновременно влияют внешние и местные факторы. Правящие круги ищут новые возможности стимулирования роста...»

Сейчас Китай активно вкладывается в горнодобывающий сектор и энергоресурсы, необходимые его экономике. По словам заместителя директора национальной комиссии по развитию и реформам Китая Чжан Сяоцяна , на эти отрасли, включая также промышленное производство, приходится 90% китайских внешних инвестиций. «Активное инвестирование китайских капиталов за рубежом говорит не только об экспансионистском настрое корпораций, — считают эксперты ИГСО. — Оно также указывает на сужение возможностей для выгодного вложения капиталов в самом Китае. В 2012 году замедление национального хозяйства Китая стало фактом, а риски начали приобретать черты недалекой перспективы».

Так, по словам профессора Технологического института штата Массачусетс Давида Леви , 14% зарегистрированных в Соединенных Штатах транснациональных корпораций приняли решение о возврате бизнеса на американскую территорию. Аналогичным образом настроена большая часть европейских компаний. По сведениям Европейской торговой палаты в КНР, 20% торгово-промышленных фирм из стран ЕС предполагают уйти из Китая. «Причиной такой позиции иностранцев является рост операционных расходов, — говорят в ИГСО. — При застое производительности труда в стране произошел рост номинальной оплаты труда, что на фоне падения уровня жизни в странах центра делает Поднебесную уже не такой выгодной для вложений». Компании легкой, текстильной и швейной промышленности начали вывод производств из КНР. Не только такие страны, как Лаос, Индонезия, Камбоджа или Вьетнам, но и государства Восточной Европы оказываются более интересными для инвестиций, чем КНР. Растет тенденция к возврату более сложной индустрии на родину корпораций. «Наряду с Apple в США намерен вернуться производитель бытовой техники General Electric. Выводит производство из Китая и Adidas. Иностранный бизнес недоволен не только рыночными условиями. Власти КНР в 2008 году приравняли заграничные предприятия к местным, лишив их многих налоговых льгот», — поясняют в ИГСО.

Китайские власти боятся обвала экономики и стараются, чтобы замедление было плановым. В решении этой проблемы хеджирование рисков роста цен на энергосырьевые ресурсы становится наиболее важной проблемой, куда более важной, чем дружественные жесты в адрес бывшего крупнейшего инвестора, который перестал им быть и выводит свои капиталы из страны.

И мы должны кланяться

Впрочем, для России значимость китайского топливно-энергетического направления тоже трудно переоценить. Сегодня российский углеводородный экспорт идет почти исключительно в западном направлении: Евросоюз потребляет около 85% российских нефти и газа. При этом европейское направление не самое привлекательное — потребление энергоносителей растет медленно, конкуренция здесь жестче. Растет и давление со стороны европейской бюрократической машины. Не секрет, к примеру, что Еврокомиссия в основу своей энергетической политики давно уже поставила необходимость снижения объема российских поставок природного газа. «По сути дела, российский газ признан политически неблагонадежным, с ним ведется борьба, которая маскируется теорией диверсификации поставок, повышения надежности и так далее, — считает Константин Симонов , глава Фонда национальной энергетической безопасности. — Европейская комиссия ищет любой газ, кроме российского, и любой газ считается абсолютно нормальным, но не российский. Например, никто не против алжирской компании Sonatrach, которая тоже использует привязку газовых цен к нефтяным и тоже, в общем-то, присутствует на рынке ряда стран, пользуясь отсутствием единого энергетического рынка. Антимонопольного расследования не начинают. Важно, что Европа действительно уверена, что альтернативный российскому газ найден и этот нероссийский газ укрепляет энергетическую безопасность Европы». По этой и ряду иных причин (давление американского газа из нетрадиционных источников на мировой рынок, например) ситуация в российской газовой отрасли и в крупнейшей газовой монополии «Газпром», у которой падает добыча, не может не вызывать озабоченности российских чиновников. Газовый монополист планирует добыть в 2013 году 540 кубометров газа. В 2012-м добыча, по данным компании, должна была стать на 1–2% ниже плановых 531 млрд кубометров. Но по прогнозам аналитиков инвестбанка Sberbank CIB (бывшая «Тройка Диалог»), по итогам 2012 года ее объем едва ли превысит 496 млрд кубометров, останется на этом уровне до 2015 года, а к концу десятилетия снизится. Если не будет реализован проект экспорта природного газа в Китай, рост совокупного спроса на поставляемый «Газпромом» газ будет составлять в общей сложности менее 1%.

Россия стала первой страной, которую глава Китайской Народной Республики Си Цзиньпин посетил с официальным визитом

Фото: РИА Новости

Неудивительно, что эта дискомфортная ситуация на рынке уже сказывается на прибыли «Газпрома», а значит, может сказаться и на объеме дивидендов в пользу основного акционера — государства. Так, чистая прибыль «Газпрома» по РСБУ в 2012 году уменьшилась на 37% по сравнению с 2011 годом и составила 556 млрд рублей. При этом пока что выручка «Газпрома» растет, за 2012 год она увеличилась на 3,5% по сравнению с 2011 годом и достигла 3,659 трлн рублей.

Прирост бизнеса и доходов «Газпрома» мог бы дать Китай. Однако, как доказывают аналитики Sberbank CIB, в газовом балансе Китая нет места для российского газа по крайней мере до 2017 года, а возможность поставок 25–30 млрд кубометров появится только к концу десятилетия: «Если руководство “Газпрома” полагает, что Китай будет во что бы то ни стало стремиться получить российский газ и потому не ищет альтернативного покупателя, это значит, что оно не извлекло уроков из примера США. Недавно IHS CERA сообщила, что 79 месторождений нетрадиционного газа в Китае могут обеспечить добычу 14,2 трлн кубометров с себестоимостью менее 286 долларов за тысячу кубометров, что в долгосрочной перспективе может оказать давление на объем предложения и цены импортного СПГ и газа, поставляемого по трубопроводам», — писали они в своем отчете в июле 2012 года.

Переговоры о поставке трубопроводного газа в Китай, которыми уже многие годы занимается «Газпром», неизменно упираются в вопрос цены. Китайцы настаивают на формуле, увязывающей цену газа и угля (уголь занимает ведущее место в структуре энергопотребления Китая), в соответствии с которой стоимость газа на границе должна составлять лишь 70–80 долларов, что близко к себестоимости его добычи и транспортировки. До последнего времени Пекин не стремился развивать газовую энергетику и вообще делал ставку на импорт газа в сжиженной форме, а потому такого же интереса, как к нефти, китайцы к газу не проявляли. В 2011 году, по экспертным данным, объем потребления природного газа в Китае перевалил всего лишь за 100 млрд кубометров, но к 2020 году он, как ожидается, может составить до 400 млрд кубометров, при этом до 120–160 млрд будет импортироваться и/или замещаться некими новыми источниками природного газа. Вообще, одним из таких источников мог бы стать местный сланцевый газ. Но пока ожидаемые объемы его добычи невелики. Госкомитет по реформе и развитию КНР не закладывает никаких нереалистичных планов по этому виду ресурса и к 2015 году планирует добывать лишь около 6,5 млрд кубометров. Однако переход на газ, возможно, может привести к определенным качественным изменениям в энергетике Китая, в том числе связанным с ростом производительности труда. А именно это Пекину и требуется.

Поэтому неудивительно, что в газовых переговорах с Китаем наконец-то произошел прорыв. На прошлой неделе Алексей Миллер заявил журналистам, что поставки российского газа в Китай могут быть авансированы. По его словам, согласно подписанному меморандуму, предусмотрена возможность авансового платежа в счет будущих поставок газа. «Стороны планируют подписать юридически обязывающие основные условия контракта в июне этого года, до конца года подписать долгосрочный контракт, — сказал Миллер. — При этом цена газа будет определяться на основе формулы. Определен срок долгосрочного контракта — 30 лет с началом поставки в 2018 году. Зафиксированы объемы поставок российского газа в Китай — 38 миллиардов кубометров газа с возможностью увеличения до 60 миллиардов кубов».

Впрочем, вопрос цены по-прежнему не ясен. «Китай готов принять российский газ, однако ценовые параметры его поставок по-прежнему являются предметом обсуждения», — сообщил на прошлой неделе председатель совета директоров «Газпрома» Виктор Зубков .

По его словам, китайская сторона заинтересована в импорте российского газа, однако пока не согласовала привязку стоимости газа для формулы ее расчета. При этом он отметил, что в мире принято определять стоимость на трубный газ в привязке к нефтяной корзине. Китайская сторона по-прежнему рассчитывает на более низкую базовую цену для расчета поставок российского газа. Так что очередной раунд переговоров, в котором будет заинтересована в большей степени уже наша сторона, еще предстоит. Вот тогда у Владимира Путина снова будет повод побывать в Китае.

Таблица:

Серьезные поставки природного газа из России в Китай возможны не раньше 2020 года (млрд куб. м*)

График

Потребление нефти в КНР

 

О Кипре как втором Сараеве

Александр Привалов

Александр Привалов

Авторы кипрского казуса могли бы рассказывать о нём в крайне лестных для себя выражениях. Примерно так: эти злосчастные кипрские банки, по-хорошему, надо бы сразу банкротить. Но тогда бедные вкладчики получили бы по гривеннику с рубля, то бишь с евро, — и то невесть когда. Вот мы и предложили им подарок: отдав несколько жалких процентов, сразу получайте назад почти все свои деньги. Они же вместо благодарности раскричались, стали махать руками… Не хотите — как хотите. Ждите теперь своих гривенников, авось дождётесь. В таком изложении «смещение оплаты спасения банков с налогоплательщиков на вкладчиков» вовсе не выглядит грабежом; то есть в итоге оно обернулось-таки грабежом, но как бы исключительно из-за жадности и тупости потерпевших, тогда как задумано было прямо ангельское благодеяние. Что возразить на такие речи, не сразу бы нашлось — разве что напомнить, что злосчастными банки стали не сами по себе, а потому, что нынешние благодетели перекормили их греческими бумагами.

Впрочем, искать возражения и не надо — некому возражать: таких гордых речей никто не произносит. Больше того, в авторстве схемы обрезания депозитов никто не хочет признаваться. Будь она и впрямь благостная, от авторов отбою бы не было, а тут на лавры ни единого претендента — все стыдливо отпираются. А от признания того банального факта, что схема, раз появившись, уже никуда не денется и неминуемо станет шаблоном, прячутся совсем уж по-детски. Глава Еврогруппы Дейсселблум выпалил сгоряча, что «этот подход мы теперь, после выхода из пекла кризиса, должны последовательно применять», но его аппарат спешно заявил, что шефа неправильно поняли. Правильно его поняли или неправильно, шаблон-то всё равно будет именно таков. И кто сказал, что он применим только в «проблемных» странах? В «непроблемных» банки тоже нахватали полные закрома тухлых бумаг.

То, что кипрский прецедент вызвал сравнительно мелкую зыбь на рынках, фрейдист уверенно объяснил бы вытеснением нестерпимо страшной мысли: очень уж важным бедам открыта дорога. Что фиатные деньги суть штука сугубо условная, ничем конкретным не обеспеченная, давно пишут во всех учебниках, но впервые это так зримо подтверждено. Только что деньги радовали взор вкладчика Bank of Cyprus циферками на счёте, но официальные инстанции сказали слово — и этих денег будто и не было никогда. Что финансовая система, где в балансах обязательства перед конкретными лицами уравновешиваются грудами «опционов на фьючерс на индекс» да subprime ипотек, выработала ресурс и подошла к неотвратимому концу, давно общепонятно, если не банально. Но впервые официальные власти открыто уничтожают такие конкретные обязательства — без какой-либо вины их держателей. До Кипра могла быть надежда, что грабёж при разрешении долгового кризиса так и ограничится «порчей монеты», теперь надежду эту можно оставить: впервые сочли возможным поступать проще — среза`ть не цену денег, а прямо долги, открыто нарушая священное право частной собственности . Что для первого раза нашли собственников, которых не жалко — российских, — зря утешает мировую публику. Потом такого утешения не будет: зачёркиванием одних только «серых денег российских коррупционеров» дело точно не ограничится.

Пока же российских собственников и правда обидели подчёркнуто : вспомните окрик г-жи Меркель, чтобы киприоты не смели обращаться к Москве. Но не стоило бы нашим властям реагировать так резко и взвинченно. Понять-то их можно: они так свято верили и в надёжность мировой — в частности, европейской — финансовой системы, в неизменную благость МВФ, что ждали столь ошеломляющего подвоха откуда угодно, но только не с их стороны. И всё-таки не надо было, по-моему, чрезмерными децибелами подчёркивать и болезненность удара — и нехватку сил для обороны. А теперь не надо усугублять положение непродуманными контрмерами. Вот на этой неделе сообщено о законопроекте трёх единороссов, якобы уже одобренном фракцией. Проект сулит россиянам, пострадавшим от решений иностранных судов, возмещение убытка за счёт находящегося в РФ имущества обидчиков, включая и такое имущество, на которое распространяется государственный иммунитет. Принимать такой закон нельзя даже не потому, что он безумен, а потому что в очень уж стеклянном доме живём. Вот мы тут шумно радовались, что деньги — далеко не основное наше имущество на Кипре. А с чего мы взяли, что точно таким же манером нельзя отнять и акции? Если для спасения от дефолта банка можно было придумать взятие десятины с депозитов, то для спасения от дефолта страны — отчего не взять десятину (или больше) и с прочих активов, лежащих в пределах её юрисдикции? Пришлось бы, правда, принять некоторые меры, чтобы наши ребята по привычке не увели акции с острова задним числом, но это дело несложное и может быть исполнено безукоризненно чисто. Вы скажете, что такое немыслимо, и будете неправы. Теперь всё мыслимо: описанный трюк не многим игривее уже проделанного.

Многие, в том числе и очень серьёзные люди, уподобили кипрский скандал убийству эрцгерцога Фердинанда. Мировая война не началась сразу после сараевских выстрелов; некоторое время шансы на спасение мира ещё были, да только спасти его не удалось. Не за что оказалось зацепиться — не осталось надёжно действующих табу. Так и теперь: масштабная война, финансовая или любая другая, вовсе не обязана разразиться немедленно. Но стало непонятно, что и каким образом сможет остановить так безнаказанно скакнувшую эскалацию односторонних манипуляций.

России, оказавшейся волею судеб в первой угрожаемой линии, нужно — пора — предъявлять новую логику, новую стратегию, но её, к сожалению, просто нет. Старая слишком явно не годится. Долгая работа по более строгому следованию Вашингтонскому консенсусу, чем в самом Вашингтоне, привела лишь к тому, что МВФ и ЕС, так охотно признававшие наших деятелей лучшими министрами финансов во Вселенной, сегодня решают судьбу российских активов без России. Пора хотя бы заподозрить, что в том раю нас не ждут гурии — и что там вообще не рай. Там уже своих режут без анестезии; пусть пока не самых близких, но всё равно своих, — нас тем паче не пощадят.

 

За кредитом в обувной магазин

Наталья Литвинова

Компания «Обувь России» в сложный послекризисный период прирастает на 50% в год и твердо намеревается стать лидером в среднеценовом сегменте рынка

Новые коллекции выставляются за два-три месяца до начала сезона

Фото: Олег Сердечников

«Обувной ритейл сегодня — это ритейл по продаже сотовой связи десять лет назад. Его бурное развитие еще впереди. Сейчас самое время консолидировать рынок и захватить лидерство», — говорит директор и владелец новосибирской компании «Обувь России» Антон Титов . Его компания планирует в ближайшие пять лет стать таким лидером в среднем сегменте обувной розницы, увеличив свою сеть к 2019 году до 750 магазинов. Предпосылки к этому у компании есть. На фоне кризисной ситуации в отрасли — в кризис спрос на обувь сократился в полтора-два раза, особенно в среднем сегменте (от 2,5 тыс. рублей за летние туфли до 7 тыс. за зимние сапоги), — многие участники рынка обанкротились. Тем временем «Обувь России» показывает впечатляющие результаты: уже в 2010 году она вернулась на докризисные показатели по выручке, а в 2011-м и 2012-м темпы прироста составили порядка 50%. Растет и рентабельность — с 11,62% в 2010 году она увеличилась до 15,87% в 2012-м. В текущем году, как и всю ближайшую пятилетку, группа намерена сохранить эти темпы роста.

Уже сейчас у компании самая большая федеральная сеть в среднем ценовом сегменте, охватывающая все регионы страны, включая Дальний Восток, — 210 обувных магазинов сетей «Вестфалика» и «Пешеход». Впрочем, им наступает на пятки и сеть «Респект» — около 200 магазинов, но в основном в Центральном регионе, так же как и у других ближайших конкурентов — «Терволины» и «Монарха», которые имеют по 120–140 магазинов. У «Эконики» больше 150 магазинов, но по ценам они выбиваются из среднего сегмента вверх — в низкий премиум или в высокий средний. Наиболее динамична сегодня сеть дешевой обуви «ЦентрОбувь» (уже порядка 1000 магазинов), но она не является прямым конкурентом «Вестфалики». В основном обувные розничные сети среднего сегмента работают на местных рынках городов или ограниченных регионов, насчитывают по 40–50 магазинов и не стремятся даже к федеральному присутствию, не говоря уже о лидерстве.

Сравнивать финансовые показатели компаний трудно. «Обувь России» раскрывает свои цифры, поскольку занимает деньги на открытом рынке капитала, тогда как остальные предпочитают помалкивать, но о росте выручки в 50–60% ни у кого из обувщиков среднего сегмента речи сегодня не идет. «Эксперт» попытался разобраться, какие именно приемы и инструменты позволяют компании добиваться таких результатов.

Продавать, делать и снова продавать

Розничная сеть «Вестфалика» берет свое начало от торгово-производственной компании в Новосибирске, основанной отцом Антона Михаилом Титовым . В начале 1990-х Титов-страший занялся оптовым импортом обуви из европейских стран, в основном из Германии. Первые партнеры были из немецкого города Порта-Вестфалика, откуда и пошло название фирмы. К середине 1990-х, когда объемы поставок стали значительными, было решено начать собственное производство в Сибири. Во-первых, логистика требовала существенных расходов, во-вторых, российские власти решили защищать местных производителей — установили ввозные пошлины на обувь. Чтобы работать с прежней рентабельностью, обувные операторы стали массово переходить на серые схемы: «Работа по таким схемам для отца была неприемлема, потому что это уже совсем другие, нерыночные риски», — поясняет Антон Титов. К моменту кризиса 1998 года, когда конъюнктура стала особо благоприятной для местного производства, в Новосибирске уже был сформирован коллектив профессионалов-обувщиков, созданы три производственные площадки: фабрика по раскройке и пошиву женской и мужской обуви с колодочным цехом для создания собственных колодок, собственное производство подошв и каблуков, а также меховое производство для выделки овечьих шкур на подкладку зимней обуви. «Для того времени это было грандиозное достижение — “Вестфалика” не просто шила обувь, но и сама производила комплектующие, — вспоминает Антон Титов. — Уже тогда я участвовал в бизнесе отца — закупал овечьи шкуры у фермеров Австралии, оборудование у немецких производителей. Да и на фабрике я работал на всех этапах изготовления обуви — прошел весь производственный цикл на собственном опыте».

В 2003 году Антон понял, что на обувном рынке есть более перспективное и прибыльное направление — розничные продажи. Он основал собственную компанию «Обувь России» и стал создавать розничную сеть, несмотря на то что отец скептически отнесся к этой идее. «То, что я работал в компании отца, мне сильно помогло, — вспоминает Антон. — Я отлично ориентировался на рынке, знал всех оптовых продавцов, и они знали меня, поэтому спокойно предлагали мне товарные кредиты — на эти средства я и развивал компанию, формировал ассортимент, поскольку продукция фабрики “Вестфалика” могла обеспечить нас ассортиментом не более чем на 40–50 процентов».

Для обувного производства отца тогда наступили трудные времена — конъюнктура рынка складывалась не лучшим образом для российских производителей: эффект девальвации рубля прошел, Китай превращался в мировую производственную площадку, российский рынок заполонили серым импортом из Китая. Рентабельность российского производства падала, пришлось серьезно пересмотреть ассортимент — перестали выпускать туфли и летнюю обувь, прибыльным оставалось только производство теплых зимних сапог. Меховое производство тоже пришлось закрыть, распродав оборудование, — Китай обеспечивал комплектующими весь мир, и цены были вне конкуренции. Сегодня остатки фабрики «Вестфалика» производят порядка 300 тыс. пар обуви в год — вдвое меньше пиковых значений начала 2000-х.

Размер имеет значение

Тем временем розничная сеть «Вестфалика» младшего Титова набирала обороты — ежегодно открывалось по 20­­–30 магазинов, и к 2007 году их уже было под сотню. «С такими объемами продаж — под полмиллиона пар — можно было выходить с заказами непосредственно к китайским производителям. Мы отправились в Китай и увидели, какая там бешеная конкуренция среди заказчиков. С заказами меньше тысячи пар на артикул никто из крупных фабрик-миллионников, которые выпускают 5–10 миллионов пар обуви в год, с вами и разговаривать не будет, им дороже обойдется перестраивать технологическую цепочку под ваш ассортимент. А фабрики первого эшелона, выпускающие по 15–20 миллионов пар в год, начнут с вами разговаривать начиная с двух тысяч пар за артикул», — рассказывает Антон Титов. Низкая консолидация обувной розницы в России и, соответственно, невозможность сформировать большие заказы — основная причина в целом низкого качества обуви, продающейся в России, считает Титов. Большинству российских операторов приходится довольствоваться фабриками третьего эшелона (до второго доросли единицы), а это означает слабо отстроенные технологические цепочки, возможность пропуска каких-то технологических этапов, попытки снизить цену не за счет снижения себестоимости своей работы, а за счет использования более дешевых комплектующих.

Директор и владелец компании Антон Титов обслуживает своих клиентов по максимуму: кроме обуви в магазинах сети «Вестфалика» предлагают средства по уходу за ней, крем для ног, чулки, колготки и даже деньги взаймы

Фото: Александр Иванюк

Почти три года понадобилось компании «Обувь России», чтобы попасть в число постоянных заказчиков фабрик-миллионников. К 2010 году им это удалось, а это означало, что компания вышла на новый уровень качества своей обуви. «Мы очень строго контролируем качество работы китайских партнеров — так же, как и европейские операторы, — отмечает Титов. — Если обычно российские заказчики принимают результат, осматривая готовую продукцию, то нам этого мало — что может увидеть технолог на складе? Только то, что обувь сделана из кожи. Наши же технологи контролируют всю цепочку, начиная с того, какие гранулы используются для изготовления подошв, как выделывается кожа и тому подобное. Я еще со времен работы на отцовской фабрике знаю: качество обуви будет определяться качеством используемых материалов, из плохих комплектующих хороший башмак не соберешь. Конечно, наличие собственного производственного опыта сильно помогает — мы отлично понимаем, как проверить качество комплектующих, на какие моменты надо обращать внимание. Ну и размер компании имеет значение — постоянно держать 20–30 технологов в Китае могут себе позволить очень не многие российские операторы».

С этого момента компания начала новый этап в своей работе, что сразу же отразилось и на финансовых показателях — росте выручки и рентабельности. Серьезная работа с качеством продукта, сопровождаемая новым подходом к дизайну, а также ребрендингом сети, рядом маркетинговых и управленческих решений, позволила поднять цену на продукт, сократить издержки, довести уровень остатков основной марки «Вестфалика» до минимального. Одновременно выход на рынок облигационных займов предоставил компании средства для массового тиражирования своего формата в разных российских городах и открытия по 50–60 новых магазинов в год. Все это позволило группе сделать рывок на своем рынке, переживающем не лучшие времена.

Дизайн для бездорожья

Одним из важнейших решений на этом этапе стало повышенное внимание к дизайну обуви. В 2011 году был нанят немецкий дизайнер Томас Юрген Франк , десять лет работавший на крупного немецкого оператора Suprema. «Наша компания всегда была сильна своими конструкторами, технологами, в этом мы имеем очень хорошую фору, поскольку всегда производили обувь непосредственно в Новосибирске, — поясняет Антон Титов. — Наши конструкторы очень хорошо умеют работать по российским стандартам: в той же Италии или Китае, например, размеры не совпадают с российской системой градации — переходы от размера к размеру у них отличаются от наших. Но с дизайном у нас хуже, чем в Европе, поэтому главного дизайнера мы целенаправленно искали там и отдали предпочтение немецкому, потому что наш продукт позиционируется все же не в сегменте фэшн, где сильны итальянцы, а в сегменте функциональной обуви, где нет равных немецким производителям. Томас очень сильно изменил внешний вид нашей обуви — у нас стало больше разных цветов, ярче общий вид, отдельные детали, то есть обувь стала соответствовать модным трендам. Хотя на первом этапе было трудно — Томас придумывал такое, что нашему рынку просто не подходило. Например, пряжка на голенище сапога для наших женщин, которые полгода ходят в длинной шубе, очень неудобна — она постоянно цепляется за подкладку. Дело пошло лучше, когда Томас стал приезжать в Новосибирск три-четыре раза в год и жил там по нескольку недель. Он увидел, по каким дорогам — ухабам, лужам, слякоти — ходят люди, и лучше понял специфику удобной для россиян обуви».

Одновременно компания провела ребрендинг своих салонов — ушла от мрачного готического шрифта и темных расцветок, магазины стали просторными, светлыми. Особенное внимание уделили разработке внешнего вида магазинов в торговых центрах — их доля в общем количестве торговых точек составляет 30% и дальше будет только расти в сравнении со стрит-ритейлом. Для их оформления используется ослепительно яркий белый цвет, 3D-витрины, бутиковое оборудование. Это может помочь компании при выходе на столичные рынки, где розничные обувные сети еще до кризиса провели ребрендинг своих марок и постоянно работают над стилем салонов.

Все магазины компании монобрендовые, продают одну марку — «Вестфалика», и это нетипично для российского обувного ритейла среднего сегмента — все остальные формируют свои коллекции, докупая какую-то часть ассортимента у разных марок. Для продвижения своей сети «Вестфалика» в качестве лица марки выбрала певицу Валерию. Другие компании тоже привлекают знаменитостей для совместной работы, но, как правило, речь идет о совместном создании коллекций (Наталья Водянова и Валентин Юдашкин для «ЦентрОбуви») или о создании одной линейки в мультибрендовом магазине (линия Alla Pugacheva у «Эконики»). Сотрудничество с Валерией, по словам Титова, более тесное — она активно участвует в рекламных кампаниях при выходе в новые регионы (этот процесс совмещается с ее концертными турами, которые спонсирует «Вестфалика»), общается с модельерами и сама носит обувь «Вестфалики», в ее гардеробе этой обуви около 30 пар — говорит, удобно. Антон Титов считает, что участие Валерии очень хорошо работает на бренд — популярность марки растет, и это подтверждается опросами. Кроме того, наличие известного лица сильно облегчает выход в новые регионы, где о марке ничего не знают. Для сети, имеющей федеральные амбиции, это существенный момент. Рост узнаваемости марки, конечно, связан и с высокими расходами на рекламу — в прошлом году потрачено около 120 млн рублей, в этом рекламный бюджет вырастет до 200. По оценке компании, это второй показатель на рынке, больше тратит только «ЦентрОбувь».

Как нарастить рентабельность

Тщательная работа с продуктом, имиджем позволила поднять цены на 10–15%. Это не отпугнуло покупателей — продажи продолжали расти на 15–20% в год в натуральном выражении. Изменили подход к продажам — новые коллекции ставятся в магазин за два-три месяца до начала сезона. Интерес к определенным моделям отслеживается онлайн, цены на модели, которые вызывают повышенный интерес, сразу же поднимают на 10–15%, а на те, что оказались менее востребованными, снижают. Оперативно отслеживается и размерный ряд, вовремя доставляются дополнительные партии, изначально четко отслеживаются потребности разных регионов в разных размерах (в Татарстане, Хакасии, Чувашии, на Алтае требуется больше маленьких размеров; в Сибири ноги у людей крупнее — и размеры, соответственно, больше), учитывается разница климатических и погодных условий — когда и сколько пар новой коллекции должно поступить в каждый регион. Десятилетний опыт работы розницы позволяет учитывать все детали. За счет этих инструментов и рекламной активности в течение сезона удается держать уровень остатков не больше 20% — неплохой показатель для сегодняшнего обувного рынка. Необходимости в тотальных распродажах со скидками на 60–70% просто не возникает — остатки отправляют в собственную сеть «Пешеход» (нижний средний сегмент, цена обуви от 1,8 тыс. рублей до 4 тыс.), состоящую из 20 магазинов в разных регионах. Эта сеть сегодня выполняет скорее вспомогательную функцию по ликвидации остатков «Вестфалики» — они составляют около половины ассортимента сети. Это решение позволяет держать на высоком уровне ценность марки «Вестфалика» в ее фирменных салонах.

Продажи обуви в рассрочку составляют почти половину выручки компании

Фото: Олег Сердечников

Для повышения лояльности покупателей и удержания высокой цены в сети в компании внедрили такую финансовую услугу, как кредит или рассрочка. До кризиса кредиты на покупку обуви на рынке предлагали сети «Монро» и «Респект», а вот рассрочка — это уникальный случай. Идея продавать обувь в кредит возникла в «Вестфалике» еще в докризисный 2007 год. Тогда, глядя на активные продажи в кредит телефонов, диванов и стиральных машин, «Обувь России» решила воспользоваться этим опытом и заключила несколько контрактов с банками, предлагающими розничное кредитование. Начали с «Русским стандартом», потом работали с «Банком Хоум Кредит», ОТП-банком (тогда он назывался Инвестсбербанк). После кризиса 2008 года кредитные учреждения резко сократили финансирование таких программ, и тогда компания стала предлагать своим покупателям рассрочку до пяти месяцев. Цена услуги для покупателей составила от 3 до 7% стоимости обуви. Таким образом, в самый трудный период, когда падал спрос, компании удалось удержать многих потребителей, которые могли уйти в экономсегмент, в нишу дешевой искусственной обуви. И сегодня, когда спрос восстановился еще не полностью (так считают другие участники рынка), этот инструмент позволяет привлекать дополнительных потребителей. Доля продаж обуви «Вестфалика» в кредит или в рассрочку растет ежегодно: если в 2007 году она составила около 10% продаж, то в 2012-м — около 45%. Несомненно, этот инструмент можно считать одним из важнейших факторов финансового успеха компании. Для внедрения услуги была проделана колоссальная работа: внедрены программы скоринга, собственное IT-решение для обработки информации, подготовлен персонал — в каждом магазине один из продавцов становится, по сути, кредитным менеджером, оказывающим эту услугу, всего в управлении проектом заняты 80 человек. Все это позволило развивать финансовые услуги, и предложение «обувь в рассрочку» в итоге трансформировалось в выдачу денежных займов по паспорту. Компания, с одной стороны, хочет максимально использовать свою клиентскую базу для извлечения прибыли, а с другой — стать для своих клиентов больше чем обувным магазином, например «кошельком», где можно перехватить денег до зарплаты. Пока компания не готова более подробно рассказать об этом направлении бизнеса, но уже сегодня данная услуга генерирует заметную часть ее прибыли.

Активно развивается в сети и сегмент сопутствующих товаров, тоже позволяющий наращивать рентабельность бизнеса, — наценка на эти товары достигает 200% и более (наценка на обувь в среднем составляет около 100%), да и места эти товары занимают мало, что улучшает показатель выручки на квадратный метр (у «Обуви России», по их данным, он составляет 6,5 тыс. долларов в год). Помимо традиционных сумок, перчаток, ремней в «Вестфалике» продают средства по уходу за обувью собственной марки (производятся на том же заводе в Китае, где выпускают свой продукт Salamander, Salton, Collonil), средства по уходу за ногами, колготки, чулки и т. п. «Любой потребительский вопрос, касающийся ног, мы хотим замкнуть на себе, — говорит Антон Титов. — Это, с одной стороны, улучшает узнаваемость марки, а с другой — повышает лояльность покупателей: многие заходят в магазин несколько раз за сезон уже не за обувью, которую еще не сносили, а именно за сопутствующими товарами». По итогам прошлого года сопутствующие товары занимали в выручке 10%, в текущем году, по прогнозам, эта доля вырастет до 12%, в дальнейшем же планируется довести ее до 15%.

Лидерские амбиции

Активное наращивание розничной сети требует больших финансовых вложений, что для компаний, работающих на арендованных площадях, часто является проблемой — банковских кредитов без залогов не получить. «Обувь России» вышла за деньгами на открытый рынок, выпустив облигации. «Вышли бы и на IPO, да рынок для него сейчас неподходящий, подождем конъюнктуры получше», — объясняет Титов. Уровень задолженности компании сегодня вполне комфортный: соотношение долг/EBITDA — 2,3 пункта. «Считаю, что этот показатель не может быть выше четырех пунктов», — комментирует Титов.

Наряду с развитием розницы «Обувь России» планирует развивать и собственное производство. «Имея подобный масштаб розничной сети, важно учитывать и страновые риски, — говорит Антон Титов. — Производство за рубежом — всегда дополнительный риск, валютный, логистический. Например, какой-то ассортимент можно чуть дешевле сделать в Китае, но мы предпочитаем отдать его на свое производство, потому что это дает сокращение сроков, абсолютный контроль качества, снижает потребность в оборотных средствах, потому что китайцам сейчас нужно чуть ли не за год проплачивать работу — слишком высока конкуренция среди заказчиков». Исходя из этих резонов «Обувь России» начала расширять свою производственную площадку в Новосибирске, намереваясь за пять лет довести объемы производства до 1 млн пар зимних и демисезонных сапог в год. Новая фабрика на 1 млн пар женской обуви класса «комфорт» будет создана в Черкесске в течение четырех лет. Этот проект будет создаваться в рамках программы развития Северного Кавказа, на кредитные средства под госгарантии. Но этот факт не был основной причиной строительства фабрики на Юге России, уверяет Титов: «Мы бы все равно развивали свои мощности в этом регионе — нам важно иметь площадку ближе к центральным районам, поскольку именно они являются для нас стратегическими. Возможно, мы бы выбрали другой город, проект поменьше, не будь предложения от банка строить в Черкесске под госгарантии возврата кредита».

Выход в центральные регионы (в марте компания открыла свой первый магазин в Москве) — важное стратегическое решение, но оно может нести новые риски для компании. Климатические условия здесь отличаются от Сибири, Урала и Дальнего Востока, поэтому доля дорогих (и наиболее прибыльных) зимних сапог в продажах сети неминуемо упадет. Кроме того, в этом регионе сеть «Вестфалика» столкнется с гораздо более мощной конкуренцией со стороны других сетей, которые уже давно здесь работают и развиваются — в Сибири сильных конкурентов у компании было немного. И наконец, стоимость трудовых ресурсов и недвижимости здесь гораздо выше. В результате запланированные темпы роста могут оказаться чересчур смелыми.

Еще один риск компании связан с необходимостью демонстрировать постоянный рост для поддержания интереса инвесторов, купивших облигации компании. По словам вице-президента корпорации «Эконика» Сергея Саркисова , когда приоритетом в развитии становится показатель роста любой ценой, компании совершают типичные ошибки, связанные с неправильным выбором мест для размещения магазинов, что в конечном итоге будет сказываться на прибыльности бизнеса.

График 1

Рост продаж компании "Обувь России" серьезно поддерживается рассрочкой

График 2

Продажи розничной сети "Вестфалика" после кризиса выросли почти вдвое

 

PickPoint нашла способ исключить «последнюю милю»

Елена Николаева

PickPoint — частная компания, организованная в 2010 году группой лиц. Изначально проект зародился на базе компании «СПСР-Экспресс», а потом выделился в самостоятельное юридическое лицо.

Надежда Романова. Сфера деятельности: логистика.

Стартовые вложения: $ 7 000 000 на начальном этапе, но инвестиции продолжаются. Основные средства уходят на приобретение нового

оборудования и доработку программного обеспечения.

Заказывая товар в интернет-магазине, в разделе «Способ доставки» я впервые столкнулась с компанией PickPoint. Оказалось, она уже два года предоставляет логистические услуги для e-commerce, установила 350 терминалов для выдачи заказов — так называемых постаматов — в 82 городах России, среди ее клиентов более 500 онлайн-магазинов и каталожных компаний.

Сегодня от российских логистических служб никто ничего уже не ждет — хорошо, если в течение недели доставят. И мы давно смирились с тем, что курьер может опоздать на три-четыре часа. Между тем все это проблемы, так называемой последней мили — самого сложного и дорогостоящего логистического этапа, когда товар передается непосредственно покупателю. Постамат PickPoint — это, по сути, автоматизированный посредник между курьером и сразу несколькими получателями в одной постоянной точке. И пользоваться им обе стороны могут в любое удобное для себя время. «Наш курьер за один приезд привозит в терминал от 30 до 50 отправлений, — говорит генеральный директор PickPoint Надежда Романова . — Все бизнес-процессы обычного логистического оператора и нашей компании совпадают, за исключением “последней мили”. Естественно, это дает интернет-магазину хорошую экономию». В среднем экономия на последнем этапе для онлайн-магазина составляет до 30%, а в больших городах, с учетом пробок, — еще больше.

Помимо прямой экономии времени и денег, с помощью постамата интернет-магазин сокращает число возвратов товара — со среднестатистических 12 до 3%. Срабатывает некий психологический момент — вернуть заказанное курьеру гораздо проще.

Что немаловажно, при доставке в терминал курьер не имеет дела с наличностью. «Одна из проблем работы с курьерами — мошенничество. Подчас курьеры переходят из компании в компанию, чтобы исчезнуть с деньгами. Это большая проблема для логистических компаний», — рассказывает руководитель службы доставки Boxberry Константин Якунин .

Свобода выбирать

Тот товар в интернет-магазине я тогда так и не купила — стоимость доставки «из рук в руки» составляла 30% стоимости самой вещи, то есть при цене 900 рублей доставка курьером стоила 300. Опции самовывоза у них не было (хотя спрос на этот вид получения покупки предъявляют 28% покупателей), а о постаматах я не знала. Кстати, по статистике из-за отсутствия вариантов и дороговизны доставки от покупки отказывается каждый второй клиент, добавивший товары в корзину.

В России постаматы устанавливают в торговых центрах

Между тем постамат довольно прост в использовании. Он представляет собой стеллаж с набором ячеек разного размера — S, M, L. Заказывая товар, достаточно выбрать удобное для себя местоположение терминала. Как только курьер оставит в ячейке ваш заказ, вам придет SMS-сообщение с кодом-ключом, открывающим дверцу. Вводите его в меню устройства и забираете свою покупку, когда вам будет удобно. Вот и все. От 63 до 78% покупателей (в зависимости от страны) забирают заказы из постамата в тот же день, когда они были заложены.

Плюсы постамата:

+ возможность распоряжаться своим временем. То есть не ждать, пока, собрав все городские пробки, курьер, наконец, довезет вам покупку (по этим параметрам постамат выбирает 41% клиентов);

+ отсутствие необходимости контактировать с курьером;

+ забрать товар можно в нерабочие для курьерских служб часы, а также в выходные и праздничные дни;

+ 18% покупателей привлекает то, что такая доставка дешевле. Хотя разница незначительная. «Цены для покупателей определяются самим интернет-магазином в рамках их ценовой политики. Некоторые магазины предлагают бесплатную доставку в постаматы, другие берут за это около 100 рублей — в этом случае стоимость доставки может стать частью стоимости товара. Есть магазины, которые полностью перекладывают нашу стоимость доставки на покупателя, в таком случае она обойдется ему в среднем в 160–200 рублей, тогда как курьерская — в 250–300 рублей», — объясняет Надежда Романова.

«На сегодня уже более полумиллиона физических лиц воспользовались нашими услугами. В среднем у нас проходит около шести тысяч доставок в день. И мы растем со скоростью 35– 40 процентов в месяц», — подсчитывает генеральный директор PickPoint.

При этом на различных форумах встречаются и критические отзывы — клиенты жалуются на системные ошибки: «Сообщение пришло, а товар еще не доставлен», «Пришли за товаром, а постамат не работает». Надежда Романова объясняет это сбоями в работе контрагентов: «Оказалось, что даже в Москве сложно обеспечить бесперебойное интернет-соединение, которым все постаматы объединены в единую сеть». Для того чтобы работать как в онлайне, так и в офлайне, в компании пишут специальное программное обеспечение.

Проверенная бизнес-идея

Альтернативу адресным курьерским доставкам основательница компании PickPoint подсмотрела в Германии. Там автоматизированная система выдачи товара у Deutshe Post существует уже около десяти лет. Немецкой почте принадлежит более 2,5 тыс. терминалов, на них приходится примерно 40% операций по передаче мелких товаров. Сейчас это логистическое решение стало альтернативой получения товаров уже в 23 странах мира.

В отличие от Европы, где постаматы стоят на улицах, российские терминалы было решено установить в торговых центрах — подальше от плохой погоды и вандалов. Так и клиентам комфортнее, и товару — косметика, например, требует стабильного температурного режима.

Еще одно отличие — набор функций. К примеру, оплатить покупку можно как наличными, так и безналичным способом.

Пока отправлять товары через PickPoint могут только юрлица, с которыми у компании заключен партнерский договор. Это одно из требований безопасности. Но уже в этом году будут найдены варианты и для отправления C2C.

Калькулятор

По словам Надежды Романовой, первоначальные вложения в бизнес составили около 7 млн долларов. При этом проект PickPoint уже вышел на операционную прибыль. «Семьдесят процентов — это собственный капитал людей, которые являются учредителями компании, тридцать процентов — кредиты. Но мы постоянно привлекаем и инвестируем денежные средства, потому что постоянно расширяем нашу сеть», — добавляет Романова.

На старте в команде было около 30 человек, сейчас за счет набора обслуживающего персонала (технических специалистов, операторов колл-центра и других сотрудников) штат вырос до 60 человек.

Оборот компании за 2012 год составил 80 млн рублей. План на 2013 год — довести эту цифру до 300 млн.

По оценкам экспертов, средний чек доставки сегодня составляет 2000 рублей. И стоимость вещей, приобретаемых дистанционным путем, уверенно растет.

По словам руководителя службы доставки Boxberry Константина Якунина, объем этого рынка сегодня составляет 100–150 млн отправлений в год. PickPoint планирует через три года перетянуть на себя 15% рынка.

До конца 2013 года PickPoint рассчитывает установить еще 500–600 постаматов во всех регионах России. А к 2015 году компания намерена обеспечить плотность посылочных терминалов на уровне 15-минутной доступности для 85% экономически активного населения. Это будет сделано как собственными силами, так и с помощью партнеров.

Привлечением партнеров компания занялась полгода назад. PickPoint взяла на себя Москву, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Новосибирск, Красноярск, Нижний Новгород и другие крупные центры. Партнеры могут претендовать на Пермь, Владивосток, Хабаровск, Ярославль, Тулу, Сочи, Мурманск, Кемерово, Липецк, Смоленск, Рязань, Пензу, Белгород и другие города.

С агентами PickPoint сотрудничает по упрощенной схеме: для работы под брендом компании партнер должен приобрести постамат и лицензию на программное обеспечение, подобрать правильное место установки, подвести интернет и электричество. Стоит это около 600 тыс. рублей. Делать дополнительный взнос и платить роялти, как это происходит по договору франшизы, не нужно.

Пользоваться автоматом также просто как платежным терминалом

По словам Надежды Романовой, в среднем один постамат выдает в месяц около 800 отправлений. Это примерно 160–200 тыс. рублей на одну точку. Окупаемость одного постамата составляет два с половиной года. Дополнительный доход приходит от функционирования постамата в качестве обычного платежного терминала.

Константин Якунин так оценивает подобные амбиции: «Наверное, это будет достаточно тяжело. Потому что этот способ доставки еще не знаком людям. Постепенно заинтересованность будет расти, но пока у людей есть привычка получать вещь в обычных пунктах выдачи. Где человек может пообщаться, где есть возможность примерить одежду и обувь».

Однако в целом прогноз развития подобного бизнеса оптимистичный. В пользу модели говорят рост интернет-торговли (по экспертным оценкам, e-сommerce в России за 2012 год составил около 15 млрд долларов, при этом рынок растет на 30% ежегодно) и глобальная автоматизация.

Ключевой момент принятия решения об открытии бизнеса .

Ключевым моментом стало то, что основным фактором, сдерживающим развитие бурно растущей дистанционной торговли, является доставка "последней мили".

На что делаете ставку?  

Во всем мире доля онлайн-ритейла составляет более 10% от офлайна, в России же этот показатель пока на уровне 1,8% и к 2015 году достигнет лишь 4,5%. Этот рынок еще только формируется, и для удовлетворения спроса необходимо логистическое решение, которое хорошо вписывается в бизнес-схему PickPoint.

Что, по-вашему, нужно, чтобы выйти на рынок?

Для выхода на логистический рынок нужно определиться с логистической цепочкой - что будет сделано собственными ресурсами, а что передано стороннему партнеру (к примеру, авиаперевозчику). Необходимо наладить контроль движения грузов на каждом этапе, прозрачную отчетность, обеспечить географию покрытия, так как бизнес-клиенты сейчас в основном развивают региональные направления продаж, а главное, понимать, каковы конкурентные преимущества логистического продукта, иначе будет сложно завоевать клиентскую базу крупных игроков дистанционной торговли.

 

Fast and Shine намывает миллионы без воды

Елена Николаева

Олег Герасимов (23 года) и Аркадий Хохлов (21 года). Сфера деятельности: автосервис

Стартовые вложения: порядка 60 000 руб. потрачены на закупку партии специальной химии и пробный запуск услуги на одной из парковок.

Парковка в торговом центре. Несколько человек в синих комбинезонах распыляют химическое средство из небольшой бутылки и энергично трут автомобиль цвета московской грязи. И ни капли воды. Профессиональный автолюбитель сразу возмутится: «Все пропало! Так нельзя! Кузов исцарапают!» Но основатели инновационной «мойки без воды» Аркадий Хохлов и Олег Герасимов объясняют, что средство у них специальное — особая формула загоняет химические компоненты под грязь, гранулирует песчинки и создает защитный слой. Примерно так же действуют обезжиривающие средства. Тряпка из микрофибры снимает грязь с этой пленки. Получается чистота без царапин. Более того, водой-то как раз в морозную погоду мыть машину не рекомендуется — влага подмерзает и разрушает кузов.

Буквально через пятнадцать минут грязная до неприличия машина действительно становится чистой и блестящей.

Идею «мыть без воды» Олег Герасимов— сейчас выпускник, а летом 2009 года еще студент физфака МГУ — привез из Нью-Йорка. «Увидел, как на улице моют автомобиль, припаркованный на обочине, без использования воды, а при помощи специальной химии», — вспоминает он. И всего через полгода он вместе с другом Аркадием Хохловым открыл такую «химчистку» в Москве. Хотя «открыл» — это громко сказано: студенты вооружились тряпками и стали намывать свой первый миллион.

Мойщиками они, конечно, были непростыми — оба уже имели опыт в бизнесе. Олег на тот момент владел двумя маленькими компаниями: одна предоставляла услуги искусственного загара, а другая — клининговые. Аркадий продавал права на использование собственного изобретения — детектора, который с помощью инфракрасных лучей сканировал взлетно-посадочную полосу в аэропортах.

Организация бизнес-процесса

Химическое средство Prolong пришлось доставлять из США. В России ничего подобного не было. На Западе больше заботятся о расходовании ресурсов, да и организовать предприятие без привязки к водопроводу гораздо проще.

Начальные инвестиции бизнесменов составили всего по 20–30 тыс. рублей с каждого. «До начала проекта у каждого уже были свои какие-то бизнесы, откуда мы взяли изначальный капитал. Мы закупили в небольшом количестве средства в Америке, сами встали на паркинге и начали мыть», — рассказывает Аркадий Хохлов.

В качестве первых площадок были выбраны паркинги в торговых центрах — мойка предлагалась в качестве дополнительной услуги. Идея проста: человек приезжает за покупками, заказывает мойку и возвращается уже к чистому автомобилю.

Услуга оказалась востребованной, партнеры поняли, что идея работает, и постепенно начали нанимать персонал: администраторов, мойщиков. Затем появились и мобильные бригады. Мойщиков можно вызвать куда угодно — хоть к собственному дому, хоть к ресторану. Оставляешь машину и говоришь, когда хочешь видеть ее чистой. Ведь все, что нужно, — специальное химическое средство, тряпка из микрофибры и пара рук.

Процесс мойки состоит из нескольких этапов:

специальное средство наносится на автомобиль с помощью распылителя;

тряпкой из микрофибры мойщики стирают гранулированные песчинки грязи с поверхности;

уже чистый кузов дополнительно полируется полотенцем, тоже из микрофибры. За счет этого чистота сохраняется дольше. Похоже на действие средств для чистки обуви, которые в течение некоторого времени обладают свойством отталкивать грязь.

В Москве базовая мойка легкового автомобиля на парковках возле ТЦ стоит 400–500 рублей, мойка с выездом — от 800 рублей.

Цель — повысить рентабельность

Довольно быстро стало понятно, что закупать и ввозить химическое средство из США маленькими партиями невыгодно. Чтобы увеличить объемы, Аркадий и Олег решили продавать франшизу на свой бренд в регионы. «Получалась взаимовыгодная схема: хотите заниматься “мойкой без воды” — подключайтесь к нам, работайте под нашей маркой, закупайте химию через нас, а не напрямую через производителя, и цена на нее у вас будет значительно ниже, так как общий объем потребления сети довольно большой, а крупнооптовая цена на химию значительно ниже, чем на мелкий опт», — рассказывает Олег.

Мойщиков можно вызвать в любое удобное место

Такая схема оказалась успешной. За первый год себестоимость мойки упала со 150 до 50–70 рублей. Однако даже при таком снижении расходов рентабельность составляла всего порядка 5%.

Тогда партнеры решили: аналогичное средство надо производить в России. И под своим брендом. Друзья с химфака МГУ помогли им вывести формулу. На это потребовалось всего три месяца. Российский аналог назвали Fast and Shine. Среди компонентов — силикон, воск, эмульгатор, краситель. О том, что средство «чистит без царапин», есть сертификат от лаборатории «Бытхим-2» Российской академии наук. Чистящий коэффициент почти в два раза выше принятого за норму — 120 против 65.

Инвестиции в производство, по словам основателей бизнеса, составили несколько миллионов рублей. «Деньги были оборотные. К тому моменту у нас работало порядка 36 представителей в России», — рассказывает Аркадий Хохлов.

Средство собственного производства кратно снизило себестоимость. «Раньше, два года назад, когда мы покупали его в Америке, себестоимость одной мойки составляла примерно 150 рублей. Когда мы запустили собственное производство, себестоимость упала до 10–12 рублей», — говорит Аркадий.

На тряпках из дорогой микрофибры тоже научились экономить — привозят их из Китая, а не покупают в супермаркете, как делали поначалу. Экономия в три раза — одна тряпка теперь обходится в среднем в 25 рублей вместо 75.

Сегодня в Москве можно «помыться» в 37 местах. Штатных сотрудников около 200. Норма выработки на человека за восемь часов работы — 7–9 машин. После выплаты аренды и налогов, а также зарплаты администраторам и мойщикам чистая прибыль, по словам Олега и Аркадия, составляет порядка 30–35%.

Сейчас Fast and shine — крупнейшая компания, занимающаяся безводной мойкой машин на территории СНГ. Она представлена в 80 российских городах и примерно в 10 городах стран Содружества. Если считать вместе с партнерскими точками, то всего моек около 350. Но предприниматели намерены и дальше расширять свою сеть в России и СНГ, а в перспективе и в Европе. Франшизу они сегодня продают за 189 тыс. рублей. «Для наших партнеров стоимость открытия одной новой точки обслуживания на парковке составляет от 30 до 150 тысяч рублей, в зависимости от количества сотрудников и объема работы. При этом, вложив те же 150 тысяч, можно поставить бригаду, которая одновременно будет обслуживать до 15 автомобилей», — говорит Олег Герасимов.

За прошлый год оборот достиг порядка 120 млн рублей. «Это только Москва, без учета регионов», — уточняет Олег Герасимов. Для сравнения: в позапрошлом году этот показатель составил 80 млн рублей.

Ключевой момент принятия решения об открытии бизнеса.

Увидев такую мойку в Нью-Йорке, решили реализовать идею в России.

На что делаете ставку?

На развитие сети в регионах России и в странах СНГ, на собственное производство химического вещества.

Что, по-вашему, нужно, чтобы выйти на рынок?

Иметь свежую идею. Предугадывать проблемы, с которыми придется столкнуться. Если бы мы запустились только сами, не внедряя партнерские программы взаимодействия с регионами, мы бы не достигли такого уровня развития. И очень важно следить за качеством.

 

Надуть новый пузырь

Александр Кокшаров

Британское министерство финансов предложило новые меры по оживлению рынка недвижимости. Весьма вероятно, что они приведут лишь к росту цен на жилье

Иллюстрация: Валерий Эдельштайн

Британский министр финансов Джордж Осборн в конце марта представил проект бюджета на 2013/14 финансовый год. В бюджете заложены две меры, которые должны оживить довольно вялые рынки строительства жилья и недвижимости. Так, было объявлено о введении схемы «Помощь в покупке жилья», которая позволит покупателям недвижимости вновь, как и до кризиса, вносить первый платеж в размере 5% от общей цены. До 20% стоимости приобретаемых квартир или домов будет финансироваться за счет правительственного льготного кредита, который первые пять лет будет беспроцентным. (Сегодня в Британии практически невозможно получить ипотеку, не имея для первоначального платежа суммы в 20–25% от общей стоимости покупки.) По оценкам британского минфина, эта мера увеличит число новых ипотечных кредитов на 25 тыс. в год. Число транзакций на рынке возрастет всего на 2,5%, однако поддержка властей будет ощутима для тех, кто покупает недвижимость впервые.

В дополнение к этому объявлено о запуске правительственной схемы гарантий на 2014–2016 годы, которая будет использоваться для поддержки ипотечного кредитования на сумму более 200 млрд долларов, причем не только на новые дома, но и на уже построенные. В агентстве недвижимости Savills, одном из крупнейших в Британии, считают, что эта инициатива позволит увеличить число сделок купли-продажи жилья на 550 тыс. за три года.

Заявленные меры призваны вдохнуть новую жизнь в британский рынок недвижимости, однако целый ряд экономистов полагает, что без внесения изменений в законодательство, регулирующее планирование застройки, новое жилье не будет поступать на рынок. А рост спроса на квартиры и дома в условиях их физического дефицита может привести к взлету цен.

Жертвы замкнутого круга

«Новые меры правительства могут оказаться серьезным шагом вперед для потенциальных покупателей, многие из которых в посткризисные годы не могли приобрести жилье из-за роста цен на аренду и ужесточившихся требований к размеру первоначальных взносов для получения ипотеки», — сказал «Эксперту» Колин Хил из агентства недвижимости Thamesview.

Сразу после кризиса банки и ипотечные общества повысили требования к новым заемщикам — теперь от них ожидался не 5-процентный первоначальный взнос, а 20–25-процентный. Это вынудило многих британцев, которые могли бы решиться на приобретение недвижимости, продолжать жить в съемном жилье. Как следствие, цены на аренду квартир заметно выросли (с 2007 года — на 28%), а значит, потенциальным покупателям стало еще труднее скопить требуемые суммы.

Во многом поэтому рынок ипотечного кредитования остается в Британии крайне вялым. По оценкам Британской банковской ассоциации, в феврале 2013 года было одобрено лишь 30,5 тыс. новых ипотечных кредитов — на 6% меньше, чем в январе (самый низкий показатель с июля прошлого года).

Причем британцы оставались на съемных квартирах, несмотря на то что в последнее время дешевле выходило обслуживать ипотечный кредит, чем платить за аренду. Так, согласно данным министерства общин и местного самоуправления, средний арендатор в начале 2013 года платил на 11% больше, чем собственник жилья, выплачивающий кредит. Но невозможность скопить 20–25% от цены недвижимости заставляет потенциальных покупателей откладывать решение о покупке. Ведь средний дом в Британии стоит 263 тыс. долларов, а в Лондоне, где рынок продолжает разогреваться из-за спроса состоятельных покупателей из-за рубежа, — и вовсе 712 тыс. долларов.

Из-за резкого сокращения бонусов в лондонском Сити сегодня купить собственное жилье сложно даже высокооплачиваемым специалистам по инвестициям и трейдерам инвестбанков, не говоря уже о британцах со средним уровнем доходов. В газете The Times подсчитали: если 21-летний британец начнет работать за среднюю для своего возраста зарплату и будет откладывать 5% своего дохода, чтобы скопить на первый взнос, то это удастся сделать лишь за тридцать лет — к 52 годам. В минфине уверены: предоставление 20-процентного льготного правительственного кредита сможет радикально изменить ситуацию.

Больше денег за те же дома

Предложение минфина, однако, понравилось далеко не всем. Так, независимое от правительства (и подотчетное лишь парламенту) Бюро бюджетной ответственности (OBR) поставило под вопрос правительственную схему гарантий. «Ключевой вопрос заключается в том, приведет ли это к росту цен? В целом, если говорить о краткосрочной перспективе, ответ утвердительный», — заявил Стивен Никелл , глава OBR по экономическому прогнозированию.

В среднесрочной же перспективе, считает Никелл, растущие цены должны будут оживить рынок строительства, увеличив приток нового жилья на рынок. Однако из-за ограничений планировщиков новых домов может оказаться не так много, как этого хотелось бы властям. Особенно на перенаселенном юго-востоке страны, и в Лондоне в частности.

С похожим предостережением выступил и бывший министр финансов в правительстве лейбористов Алистер Дарлинг , заявивший, что предложения Осборна могут привести к «надуванию пузыря на рынке недвижимости», похожего на тот, который образовался в США в 2000-х.

С этой точкой зрения согласны и независимые аналитики. «В лучшем случае эта мера просто ничего не даст. У людей будет больше денег, чтобы покупать то же самое количество домов, то же самое количество людей будет в них жить, следовательно, такое же количество людей будет исключено из рынка домовладельцев. Однако это исключение будет на более высоком ценовом уровне», — рассказал «Эксперту» Роджер Бутл , экономист консалтинговой компании Capital Economics.

Из подобных предположений исходят и агентства недвижимости. По мнению Карли Уоррелл из агентства Kenwoods, рост затрат на приобретение недвижимости в Британии может составить в 2013 году 3–3,5%. Еще месяц назад, до опубликования бюджета, рост цен прогнозировался на уровне 2%.

«Если говорить не о Лондоне, где рынок ведет себя иначе из-за притока иностранных денег, а в целом о стране, то цены на недвижимость должны бы еще упасть. Такая корректировка нужна, чтобы сделать жилье вновь доступным для массового покупателя. Однако если цены будут расти, то необходимой корректировки не произойдет, что означает появление поколения британцев, которые просто не смогут себе позволить жить в собственном жилье, а будут снимать его всю жизнь», — утверждает Уоррелл.

Ее вывод подтверждают цифры. Сегодня в Британии 8,5 млн человек (из 63 млн общего населения) живут в съемном жилье. Даже после посткризисного снижения цен средний дом в Британии обходится в пять средних годовых зарплат («зарплаты-брутто», до выплаты налогов) — еще в 1997 году этот уровень составлял три годовые зарплаты. А в Лондоне коэффициент стоимости жилья к уровню зарплат уже более восьми.

Согласно соцопросу среди арендующих жилье 25–40-летних британцев, 77% надеются, что смогут купить недвижимость в будущем. Британский минфин полагает, что его инициативы позволят «поколению арендаторов» стать домовладельцами. Однако даже если это и произойдет, им придется дорого заплатить за такую возможность — цены на недвижимость в Британии за первое десятилетие века более чем удвоились, а их дальнейший ожидаемый рост сделает мечту о собственном доме близкой к несбыточной.

Лондон

График

Несмотря на кризис 2009 года, цены на британскую недвижимость так и не испытали серьезной корректировки

 

От лица малого в интересах большого

Сергей Костяев, эксперт Центра по изучению проблем взаимодействия бизнеса и власти, старший научный сотрудник ИНИОН РАН, кандидат политических наук

В Соединенных Штатах разгорелся скандал: управление защиты Администрации малого бизнеса на деле больше озабочено отстаиванием интересов крупных корпораций

Управление защиты Администрации малого бизнеса США впервые за 16 лет удостоилось слушаний в Конгрессе

Фото: AP

На слушаниях в Конгрессе США Рена Стейнзор , профессор Университета Мэриленда и президент Центра за прогрессивную реформу, выступила с показаниями, свидетельствующими, что управление защиты Администрации малого бизнеса (АМБ), вместо того чтобы отстаивать интересы мелких предпринимателей в государственных структурах, на самом деле поддерживает крупный капитал.

В своей речи Стейнзор призвала Главное контрольно-финансовое управление США, аналог нашей Счетной палаты, расследовать деятельность АМБ на предмет того, нарушило ли ее руководство закон, выступая против новых регуляторных норм на стороне крупных корпораций. В официальном заявлении руководитель АМБ Уинслоу Сарджент заявил, что его сотрудники «не нарушали никаких законов».

Управление защиты АМБ было учреждено в 1976 году законом «О гибкости регуляторной нормативно-правовой базы». Согласно положениям этого документа, цель деятельности управления — экспертиза новых административных регламентов на предмет благотворности для развития малого предпринимательства. Конгрессмены полагали необходимым создать в структуре государственных органов США специальное подразделение, куда могли бы обращаться мелкие предприниматели, недовольные тем или иным регуляторным новшеством. По официальным данным, в прошлом году АМБ позволила предприятиям малого бизнеса сэкономить 3,6 млрд долларов на выполнении всех административных предписаний и норм.

Однако, по данным Центра за прогрессивную реформу, «малыми» считались предприятия нефтеперерабатывающей и химической промышленности с численностью персонала 1,5 тыс. человек. Более того, сотрудники управления защиты АМБ постоянно консультировались с лоббистами крупных компаний по вопросам регуляторной политики. Дело в том, что управление имеет право проводить экспертизу регуляторных правил, затрагивающих вопросы общественного здоровья и безопасности, и даже блокировать их.

Важно подчеркнуть, что хотя формально это управление относится к АМБ, на деле оно не подчиняется его директору. Отсутствует и парламентский контроль над деятельностью управления. За последние 16 лет его сотрудники десятки раз выступали на слушаниях в качестве экспертов, но никогда — в качестве объектов слушаний. Тогда как только в прошлом году деятельность, например, Агентства по защите окружающей среды много раз была объектом пристального внимания надзорных комитетов Конгресса.

Крайне тенденциозна и «научно-исследовательская работа» этого учреждения. Так, в 2010 году экономисты Николь Крэйн и Марк Крэйн по контракту с управлением защиты АМБ провели исследование, результаты которого показали, что в 2008 году следование административным регламентам стоило американской экономике 1,75 трлн долларов. Исследовательская служба Конгресса провела проверку выводов этих специалистов и пришла к заключению, что такое астрономическое число было получено только благодаря использованию ошибочных моделей, искаженных предпосылок и неполного комплекса данных.

На практике в последние годы ведомство превратилось в инструмент, который используется большим бизнесом для продвижения своих интересов. Крупный капитал использует малый бизнес как прикрытие для продвижения выгодных для себя законопроектов. Никто не наберется смелости заявить: давайте отменим такой-то закон, регулирующий деятельность крупного бизнеса. Поэтому в качестве аргумента выдвигается идея защиты малого бизнеса. А кто хочет прослыть противником американской мечты о своем магазинчике или парикмахерской? Такой пропагандистский трюк стал использоваться после начала финансового кризиса в 2008 году и разлива нефти ВР в Мексиканском заливе в 2010-м — в результате этих событий стало трудно выступать против регулирования крупного бизнеса как такового.

Сотрудники Центра за прогрессивную реформу предлагают внести в принципы функционирования управления защиты АМБ несколько корректив. Во-первых, нужно пересмотреть определение малого бизнеса и ограничить его предприятиями с 20 сотрудниками, а также запретить этому управлению выступать от лица всех фирм, которые принадлежат отраслям, несущим угрозу общественному здоровью, — иными словами, надо ввести прямой запрет АМБ на работу с крупными корпорациями. Во-вторых, акцент должен быть перемещен на защиту конкурентоспособности малого бизнеса, а не оценку административных барьеров и противодействие новым регуляторным правилам. В-третьих, следует разработать программу субсидий, направленную на помощь малому бизнесу в выполнении всех регуляторных предписаний, а также открыть по всей стране региональные подразделения управления защиты АМБ, которые на повседневной основе оказывали бы малым предприятиям содействие в реализации административных норм. В-четвертых, президент США должен отменить указ № 13272, дающий данному управлению право наряду с отделом Белого дома по информационным и регуляторным делам блокировать новые регламенты и нормативно-правовые акты других федеральных ведомств.

 

Чего не могут инвестбанкиры

Евгений Огородников

В ближайшее десятилетие инвестиционные банки не будут играть принципиальной роли в накоплении основного капитала. В странах, ведущих индустриализацию, главными игроками становятся банки развития

В мире не осталось «чистых инвестбанков»

Фото: EPA

Инвестиционные подразделения российских банков в 2012 году заработают на 40% меньше, чем годом ранее, — такие данные приводит информационное агентство Dealogic, проанализировав доходы инвестбанков за девять месяцев 2012 года. Этот вывод представляется логичным — даже стороннему наблюдателю видно, что размещений на рынке акций в России почти не происходит, а размещения облигаций хотя и растут в объеме, но приносят инвестиционным подразделениям относительно небольшой доход (0,1–0,4% от объема размещения). «Российский рынок облигационных займов выглядит неплохо, и подразделения инвестбанков, занятые подготовкой новых облигационных размещений, в России работают с достаточно большой нагрузкой, — говорит старший портфельный управляющий GHP Group Юрий Селяндин . — И поскольку конкуренция за размещение бондов достаточно велика, это сказалось на комиссиях инвестбанков». Иногда организаторы размещений идут на снижение комиссии осознанно, рассчитывая получить репутационную выгоду или заработать на маркетмейкерстве.

Положение инвестбанков на Западе тоже оставляет желать лучшего: в этом году Morgan Stanley сократит 1,6 тыс. сотрудников инвестиционно-банковского подразделения, серьезные сокращения будут в инвестиционном блоке швейцарского UBS. Однако западные инвестбанки продолжают генерировать существенный доход (см. таблицу 1), и, что самое главное, у них есть запас прочности, обусловленный исторически. Последние сто пятьдесят лет США и Великобритания не переживали революций, национализаций или войн на своей территории. Благодаря этому сформировались, во-первых, инвестиционная культура населения, во-вторых, институты, обслуживающие интересы инвесторов. «Население США и Великобритании активно инвестирует напрямую или через инвестиционные фонды в акции и другие финансовые инструменты. А если есть спрос на инструменты для размещения личных сбережений — будет и предложение. Плюс высокий уровень доходов населения и сильная традиция защиты прав собственности, а также ответственности за свои решения», — говорит директор по анализу финансовых рынков и макроэкономики УК «Альфа-Капитал» Владимир Брагин .

В России практически нет ничего из вышеперечисленного, в итоге инвестировать деньги в акции, по данным ФОМ, готово лишь 3% населения. Как результат, в России нет инвестиционных домов мирового уровня. А те, что есть, призваны обслуживать локальные интересы. Поэтому любая более или менее крупная сделка, будь то народное IPO или синдицированный кредит одной нефтяной компании для покупки другой нефтяной компании, не обходится без привлечения западных инвестдомов. «До кризиса рынок инвестиционных услуг в России был менее монополизирован. Сейчас львиную долю на нем занимают инвестбанковские структуры, принадлежащие госбанкам (Сбербанку, ВТБ), и несколько крупных западных банков», — комментирует г-н Селяндин. Складывается впечатление, что с 2008 года инвестбанкинг в России медленно умирает.

Трансформаторы капиталов

Инвестбанки появились на заре эпохи капитализма, и некоторые из них успешно функционировали еще до появления бирж. Однако, как показала история, инвестиционные банки не имеют иммунитета к кризисам. Например, серьезные волнения на финансовых рынках 2008 года не только унесли жизнь старейшего на планете инвестбанка Lehman Brothers, но также заставили крупнейший и последний в мире инвестбанк Goldman Sachs поменять свою правовую форму — из инвестиционно-банковского холдинга он превратился в коммерческий банк. Это позволило Goldman Sachs в случае острой необходимости просить помощи у государства наряду с остальными банковскими учреждениями. Решение это стало эпохальным — исчез последний на планете инвестбанк «в чистом виде». Но это не значит, что ниша освободилась. На текущий момент каждый крупный банк в мире просто обязан иметь в своей структуре инвестиционно-банковское подразделение.

Любой инвестбанкинг держится на трех китах. Во-первых, это консультирование — в отношении сделок слияний и поглощений, защиты от враждебных поглощений, помощи в реструктуризации бизнеса. Во-вторых, управление активами и ценными бумагами, в том числе различного рода фондами, портфелями, в интересах третьих лиц. В-третьих, непосредственно торговля на рынке ценных бумаг и помощь в размещении ценных бумаг — акций и облигаций.

Если посмотреть на ведущие банки мира, то, по данным Thomson Reuters, от 20 до 40% своих доходов инвестбанкиры зарабатывают на сделках слияний и поглощений, еще от 30 до 45% — на торговле ценными бумагами и 20–30% — на привлечении капитала для эмитентов. Легко догадаться, что между этими тремя видами бизнеса инвестбанков всегда возникает конфликт интересов. Классический пример: консультанты сделок по слияниям и поглощениям знают внутреннюю информацию компании. Эта информация всегда интересна управляющим активами, которые покупают для своих клиентов акции и облигации. С другой стороны, у любого инвестбанкира периодически возникает желание опереться на кошелек своих клиентов — например, продать активы фондам, которыми инвестбанк управляет. Рассуждения о махинациях инвестбанков можно продолжать сколько угодно. Но гораздо важнее экономический смысл существования инвестбанка. Он заключается в перераспределении капитала. На одной стороне — инвесторы, которые хотят вложить деньги, на другой — компании, которым эти деньги нужны. Казалось бы, с этим вполне могли бы справиться и коммерческие банки. Но на самом деле для крупных инвестиций и инвесторов их модель не совсем подходит. Любому инвестору требуется диверсификация вложений, чтобы снизить риски. А размеры многих эмитентов ценных бумаг — начиная с крупных корпораций и заканчивая государствами, которым также требуются деньги, — настолько велики, что ни один банк, даже самый крупный, не сможет в одиночку удовлетворить их потребности в финансировании. Например, недавняя сделка «Роснефти» по поглощению ТНК-ВР потребовала привлечения 55 млрд долларов. Ни один банк не то что в России, но и во всем мире не смог бы выдать такого займа. Тут в дело и вступают инвестиционные банки. Тем, кому нужно сделать вложения, они обеспечивают диверсификацию и доходность, а компаниям позволяют найти капитал на развитие, привлекая деньги от массы инвесторов (в том числе именно они организуют синдицированные кредиты). «Основная роль инвестбанков состоит в привлечении недолгового и долгового финансирования для государств и корпораций», — объясняет управляющий активами ИК «Грандис Капитал» Андрей Толстоусов .

Попутно, перераспределяя капитал, инвестиционные банки берут на себя функции рыночной инфраструктуры, выступая брокерами, дилерами, депозитариями и осуществляя транзакции. Кстати, в том числе поэтому падение Lehman Brothers в 2008 году стало столь шумным и болезненным: мировой финансовый рынок лишился не только активного игрока, но и заметной части инфраструктуры.

От Америки к Европе

В России первые инвестиционные банки выросли из появившихся в 1990-е компаний, скупавших ваучеры и перепродававших пакеты акций. Позже появились новые крупные игроки, надеявшиеся поделить рынок размещений и привлечения капитала компаниями. Но тут выяснилось, что делить-то нечего. Дело в том, что развитый фондовый рынок, на который эмитенты приходят за капиталом, более свойствен англосаксонской финансовой модели — так обстоит дело в США. Именно там инвестбанки играют важную роль в процессе трансформации денег в инвестиции. «Приобретая в собственных интересах и в интересах клиентов ценные бумаги, организуя размещения компаний на рынке, инвестиционные банки фактически организуют необходимую трансформацию частных сбережений в инвестиции, причем стоимость этого посредничества ниже, чем традиционного банковского», — отмечает вице-президент АКБ «Инвестбанк» Виктор Шпрингель . Он напоминает, что сила и могущество американских инвестиционных банков во многом связаны с законом Гласса—Стигала 1933 года, запретившего коммерческим банкам операции на фондовом рынке. Введение в дальнейшем потолка процентной ставки по депозитам мотивировало граждан меньше денег размещать в депозитах и больше вкладывать на фондовом рынке. Но Россия все больше склоняется к европейской финансовой модели, в которой главным трансформатором капитала являются коммерческие банки. «Европейская модель предполагает, что население формирует инвестиционный капитал опосредованно через депозиты, пенсионные фонды и им подобные структуры. Эти средства также попадают на фондовый рынок, но уже идут от лица крупных игроков и предпочтительно вкладываются в долговые инструменты», — говорит Владимир Брагин. Согласен с тем, что вектор развития России направлен в сторону европейской банковской модели, и Андрей Толстоусов: эксперт обращает внимание на тот факт, что ФСФР как регулятор финансового рынка перешла в прямое подчинение Центробанка. «Такой процесс фундаментально обусловлен тем, что в России в классическом банковском бизнесе норма доходности (по оценке Центробанка, на уровне 20%) непропорционально высока на фоне общемирового уровня, — добавляет г-н Толстоусов. — В этом российские банки очень похожи на ведущие инвестбанки мира». То есть российским банкам в текущих условиях и так хорошо, они могут зарабатывать неплохую маржу и без повышенных рисков, которые априори присущи инвестбанкингу (все три направления бизнеса инвестбанка могут приносить прибыль только при растущей экономике, тогда как классический банкинг способен заработать и при стагнации, и даже при спаде).

Россия не единственная страна в мире, где население предпочитает ценным бумагам вклады, а инвестбанкинг представлен в атрофированном виде. Такая же модель финансового сектора присуща Китаю, Бразилии, во многом Японии и Германии. Причем отсутствие сильных инвестбанков не помешало этим странам сделать мощный рывок в своем развитии. Однако во всех этих экономиках работает другой мощный институт — банк развития. Роль таких банков неоднозначна, а их функция явно противоречит практически всем рыночным постулатам. Но во многом именно банки развития позволили Германии, Китаю и Бразилии собрать финансы в единый кулак и направить их на инвестиции.

Чем довольствуются немцы

Мода на банки развития появилась в 1950-е; к 1980-м основные капиталистические страны уже прошли путь мощной индустриализации, и постепенно роль банков развития в экономиках начала уменьшаться. Однако в конце 1990-х — начале 2000-х об этом институте вспомнили развивающиеся страны.

Главная функция банка развития — гарантированное финансирование для приоритетных отраслей и компаний, а также для банков. В обычных условиях коммерческий банк не будет выдавать дешевый и долгосрочный кредит развивающемуся предприятию. Но если он получит гарантию банка развития и будет уверен, что сможет в любой момент в нем рефинансироваться под залог этого кредита, тогда дело другое. Так при поддержке Бразильского банка развития (BNDES) в Бразилии возникла отрасль авиастроения, а бразильские самолеты Embraer стали всемирно известным брендом.

Кстати, у банка развития есть с инвестбанками кое-что общее: они готовы брать на свой баланс акции предприятий. А сочетание в одном банке различных подходов к финансированию дает неплохие результаты: так, рентабельность собственного капитала того же BNDES — 18,8%. На балансе этого банка хранятся акции локомотивов бразильской экономики — нефтяной компании Petrobras и горно-металлургической Vale. Помимо этого BNDES владеет акциями более сотни бразильских предприятий. Всего же размер активов BNDES на конец 2012 года составлял 715 млрд долларов — это в несколько раз больше, чем у российского ВЭБа (см. таблицу 2).

Подобный опыт не уникален. Например, Китайский банк развития финансирует проекты в инфраструктуре, добыче сырья, нефтехимии и сельском хозяйстве. На конец 2011 года (более свежих данных нет) его активы превышали 1 трлн долларов.

Интересный опыт у немецкого банка развития KfW. По размерам активов это не самый крупный банк в мире, однако он играет ключевую роль для страны. И если Россия пошла по пути классической банковской модели, то опыт Германии оказался бы крайне полезным. Соотношение ВВП/капитализация фондового рынка у Германии в три-пять раз ниже, чем в англосаксонских странах; на миллион немцев приходится всего лишь 10 публичных компаний против 43 в Великобритании и 17 в США. Только 5% немецких компаний публичны. Население, как и в России, не любит инвестиций в ценные бумаги и предпочитает банковские вклады. Основным же источником капитала для немецких компаний выступают банки. Они же являются акционерами тех немногих немецких компаний, которые стали публичными. Сами банки привлекают капитал у населения, а также на рынке облигаций. Активно привлекает на рынке облигаций средства и Немецкий банк развития (на облигации приходится до 90% его пассивов). Поскольку облигации KfW квазигосударственные и проценты по ним освобождены от уплаты налогов, займы обходятся банку лишь немногим дороже, нежели федеральному правительству. Привлекая деньги на долговом рынке, KfW обеспечивает долгосрочное и недорогое финансирование другим немецким банкам (KfW не может работать напрямую с предприятиями). При этом в некоторых секторах роль KfW огромна. Например, каждый второй кредит в сельском хозяйстве выдан по программам целевого финансирования KfW. И хотя немецкий Deutsche Bank — самый крупный по активам банк в мире и имеет очень сильное по мировым меркам инвестбанковское направление, это скорее ответ на мировые тренды, а не на потребности немецкой экономики.

Опыт стран, сделавших мощный индустриальный рывок, показывает, что они сделали свой выбор в пользу той или иной банковской модели. Россия пытается развивать обе модели одновременно. Виктор Шпрингель не видит в этом ничего странного — функции банков развития и инвестиционных банков существенным образом различаются, так что имеет смысл развивать оба направления, считает он.

Однако уже становится очевидно, что англосаксонская модель с привлечением финансирования компаний через акции в России не приживается. Конечно, это не значит, что завтра нужно закрыть биржу, а все ее ресурсы направить в банк развития. Но он неизбежно будет усиливаться. Хотя по российским меркам ВЭБ — достаточно крупная структура, по мировым меркам он невелик. Российский банк развития в 11 раз меньше китайского и в 7–8 раз меньше своих немецких и бразильских коллег. Как показывает тот же бразильский опыт, активы банка развития можно очень быстро нарастить. Еще в середине 2000-х активы BNDES составляли 50–60 млрд долларов и за десятилетие увеличились более чем в 10 раз.

В подготовке материала принимала участие Евгения Обухова

Таблица 1:

Крупнейшие инвестбанки и их заработки в 2012 году

Таблица 2:

Российский банк развития (ВЭБ) имеет огромный потенциал роста

 

Русскому хайтеку указали на место

Валерий Фадеев

Российский разработчик и производитель суперкомпьютеров компания «Т-Платформы», осуществлявшая успешную экспансию на мировом рынке, попала в американский черный список. Теперь ее бизнес под угрозой

Генеральный директор компании «Т-платформы» Всеволод Опанасенко и суперкомпьютер «Ломоносов»

Фото: Кирилл Чаплинский

Бюро промышленности и безопасности (БПБ), подведомственное министерству торговли США, 8 марта объявило о включении российской компании «Т-Платформы» и двух ее филиалов в Германии и на Тайване в «Список организаций и лиц, действующих вопреки национальной безопасности и внешнеполитическим интересам США».

В октябре прошлого года в этот список уже были включены компании из разных стран мира, причастные к незаконным, как считают американцы, поставкам электронных компонентов из США в Россию. Разница состоит в том, что наказанные в прошлом году были дистрибуторами электронных компонентов, а «Т-Платформы» — крупнейший в России производитель суперкомпьютеров, чья деятельность имеет для страны стратегическое значение. Из серьезных российских организаций в этот список включены еще ВНИИ технической физики из Снежинска и ВНИИ экспериментальной физики из Сарова, то есть всемирно известные российские ядерные центры.

В решении БПБ отмечается: «Бюро имеет основания полагать, что компания “Т-Платформы” экспортировала товары двойного назначения без необходимой лицензии и что деятельность компании связана с разработкой компьютерных систем для военных целей и с производством компьютеров для ядерных исследований».

Включение в черный список означает, что для компании устанавливается «презумпция запрета» на получение лицензий на экспорт, реэкспорт и трансфер любых товаров и изделий, изготавливаемых в США или по американским технологиям в других странах мира.

Накладываемые ограничения закрывают возможности не только для приобретения электронных компонентов в Штатах, но и для заказа чипов, самостоятельно разработанных специалистами «Т-Платформ», на любой фабрике мира, поскольку все фабрики используют американские технологии. «Грубо говоря, мы не можем приобрести подсолнечное масло, если поле, на котором растет подсолнечник, опыляется американскими пестицидами», — говорит генеральный директор и совладелец компании Всеволод Опанасенко . Для «Т-Платформ» это означает фактический «запрет на профессию»: без соответствующей элементной базы, производство которой находится под полным американским контролем, создание суперкомпьютеров невозможно. Более того, «запрет на профессию» распространяется не только на само предприятие, но и на его ведущих менеджеров, поскольку действует для любых компаний аналогичного профиля, созданных с их участием.

Суперкомпьютеры и «Т-Платформы»

Суперкомпьютерами принято называть компьютеры с огромной вычислительной мощностью, которая измеряется в количестве операций с плавающей точкой в секунду (FLOPS, флопс). Такие машины используются для прогнозирования погодно-климатических условий, моделирования ядерных испытаний, испытаний различной техники — авиационной, автомобильной; для моделирования жизненного цикла ядерных топливных элементов. Они применяются в проектировании ядерных и термоядерных реакторов, для анализа данных геологической разведки при поиске и оценке нефтяных и газовых месторождений, для расшифровки ДНК. Иными словами, суперкомпьютеры нужны там, где для решения задач нужно численное моделирование, или там, где требуется огромный объем сложных вычислений, обработка большого количества данных в реальном времени.

Директор Института системных исследований РАН академик РАН Владимир Бетелин еще в 2009 году в одном из интервью (см. «Нет суперкомпьютера — уходи с рынка» в «Эксперте» № 37 за 2009 год) выразил уверенность в том, что уже в ближайшее время основные потребители самолетов одним из условий поставки сделают предъявление результатов моделирования лайнера. И все те, кто не имеет такой модели, будут выдавлены с рынка самолетов. То же верно и для рынка атомных реакторов и других рынков технически сложных изделий. Таким образом, проблема суперкомпьютеров становится центральным вопросом поддержания конкурентоспособности страны на рынках высокотехнологической продукции.

О состоянии дел с суперкомпьютерами в разных странах можно судить по мировому рейтингу суперкомпьютеров «Тop-500». На ноябрь 2012 года из 500 устройств 251 было из США, 72 из Китая, 32 из Японии, 19 из Германии и восемь из России (из них четыре — российской разработки). И такой результат для нашей страны совсем неплох, если учесть, что разработки суперкомпьютеров фактически прекратились у нас в 1990-е годы.

В России созданием суперкомпьютеров занимается ряд компаний, в том числе «Т-Платформы» и программа Союзного государства СКИФ (в которой «Т-Платформы» тоже участвуют). Благодаря их деятельности доля иностранных предприятий на суперкомпьютерном рынке России уменьшилась с более 90% до менее 25%. Большинство публичных проектов «Т-Платформ» реализованы в вузах, где на их машинах не только проводят научные исследования, но и решают прикладные задачи для предприятий, а также обучают специалистов работе на суперкомпьютерах. Суперкомпьютеры «Т-Платформ» работают в Томском, Белгородском и Южно-Уральском университетах. А самым большим достижением «Т-Платформ» стал суперкомпьютер «Ломоносов», установленный в МГУ и занимающий на ноябрь 2012 года 26-е место в мировом «Тop-500».

Из поставок промышленным компаниям отметим проекты с КБ «Сухой», «Русалом» и петербургским ЦНИИ им. академика А. Н. Крылова. «Т-Платформы» продают свои системы не только у нас в стране, но и за рубежом. Успехи компании привлекли внимание иностранных партнеров, что позволило ей продать несколько систем в Европу и Сингапур. А в конце 2012 года «Т-Платформы» выиграли тендер на поставку суперкомпьютера в Государственный университет штата Нью-Йорк. Причем она победила таких конкурентов, как Dell и НР. Всего же компания поставила порядка 300 систем различной мощности и занимает сейчас по мощности до 50% российского рынка и до 1% мирового рынка суперкомпьютеров в деньгах. У компании сотни патентов в области суперкомпьютинга.

Почему это могло произойти

Компания «Т-Платформы», как сказано в решении Бюро промышленности и безопасности, отнесена к организациям, действующим вопреки национальной безопасности и внешнеполитическим интересам США, и связана с разработкой компьютерных систем для военных целей и с производством компьютеров для ядерных исследований. Вообще, таких компаний в России множество, однако за исключением двух, о которых мы говорили, больше ни одна в черный список не попала. «С Ираном мы не сотрудничали, Бен Ладену ничего не поставляли. Почему мы попали под такие карательные меры, нам непонятно. Нас о включении в список никто не проинформировал. Поэтому компания немедленно подала в бюро заявление с просьбой объяснить причины принятого решения. Но пока ответа не последовало», — рассказывает Опанасенко. Обращение к представителю этого бюро в России — атташе американского посольства по экспортному контролю — тоже ничего не прояснило. А пересмотр принятого решения существенно затруднен: если для внесения структуры в список юридических и физических лиц, вызывающих озабоченность какого-либо американского ведомства, требуется простое большинство голосов членов комиссии, принимающей соответствующее решение, то для того, чтобы удалить фирму из списка или изменить существующую запись, результат голосования должен быть единодушным.

Естественно, хочется понять, как все-таки компания оказалась в черном списке. Вопрос в данном случае с подтекстом, ведь «Т-Платформы» — ведущий игрок российского рынка суперкомпьютеров, а поскольку российская промышленность без суперкомпьютеров обойтись уже не может, то, получается, рынок этот сразу достается американцам.

Происки ли это американских конкурентов, сумевших каким-то образом повлиять на решение своих госорганов, или решение продиктовано желанием самих американских госорганов придушить быстро развивающуюся инновационную российскую компанию в сфере, которую они хотят держать под своим контролем, или и то и другое, вместе взятое. А может, наконец, это прокол самой компании, где-то нарушившей американские экспортные правила, чем и поспешили воспользоваться, наложив самые жесткие из возможных санкций на активную и успешную российскую фирму.

Как объясняет генеральный директор Информационно-аналитического центра современной электроники Иван Покровский , американские контролирующие органы действуют очень формально, и компания «Т-Платформы», как конечный потребитель электронных компонентов, могла попасть под раздачу не из-за собственных погрешностей, а, например, из-за того, что пользовалась услугами какой-то другой компании, угодившей в черный список. Причем по причинам, не связанным с деятельностью «Т-Платформ». В качестве примера Покровский приводит ситуацию с компаниями ARC Electronics и Apex System. Обе фирмы обвиняются в нарушении экспортного контроля, а их руководителей судят в США; так вот, американцы всех их потребителей включили в черный список.

Судя по всему, на «Т-Платформы» за океаном обратили внимание задолго до марта 2013 года. В 2010-м «Т-Платформы» открыли представительство в Ганновере. Компании удалось найти перспективных заказчиков. По мнению Опанасенко, это случилось «во многом благодаря дефициту собственных производителей суперкомпьютеров в Европе, интересу к инновационным и оригинальным разработкам компании, а также ее готовности, в отличие от американских корпораций, вести “заказные” аппаратные и программные разработки совместно с европейскими пользователями».

Суперкомпьютер «Ломоносов»

Фото: Кирилл Чаплинский

Первый звонок, предупреждавший о проблемах, которые могут возникнуть у суперкомпьютерной компании при сотрудничестве с Западом, прозвучал во время визита Дмитрия Медведева в Германию в 2011 году. Тогда на встрече с Ангелой Меркель предполагалось обсудить сотрудничество Германии и России в области суперкомпьютеров, в чем, конечно, была заинтересована и компания «Т-Платформы», но, насколько стало известно, Меркель в последний момент отказалась обсуждать именно этот пункт.

Второй звонок прозвучал в 2012 году. Компания много лет тесно сотрудничала с Исследовательским центром Юлих в Германии, одним из ведущих европейских исследовательских центров, обладающим и одним из крупнейших суперкомпьютеров мира. Несколько лет назад было решено оформить сотрудничество между ними, заключив коммюнике. Но это оказалось делом непростым. Один из экспертов, близких к компании, рассказал, что, узнав о таком намерении, в дело вмешалось германское Министерство науки и попыталось запретить подписание коммюнике. Причем, насколько известно, распоряжение поступило от канцлера Германии Меркель после звонка госсекретаря США Хиллари Клинтон , подчеркнувшей, что сотрудничество с Россией в такой чувствительной области нежелательно. В конце концов Центр Юлиха настоял на заключении и коммюнике, и договора о поставке в Центр суперкомпьютера. Как нам пояснили в компании, согласно подписанному соглашению о сотрудничестве, в 2013 году «Т-Платформы» должны поставить в центр прототип суперкомпьютера мощностью до 100 терафлопс на воздушном охлаждении и разработать ряд перспективных программных технологий. Система уже собрана в европейском офисе «Т-Платформ». Продолжение проекта — установка мультипетафлопсной системы на водяном охлаждении — намечено на 2014 год.

Несмотря на возникшие проблемы, компания продолжала вести активную политику в Европе. В 2012 году предложение «Т-Платформ» и финского суперкомпьютерного центра CSC по строительству прототипа перспективного суперкомпьютера для панъевропейской программы «Партнерство во имя развития компьютинга в Европе» (Partnership for Advanced Computing in Europe, PRACE) получило высший балл при оценке проектов PRACE. Первая очередь прототипа в CSC была установлена и принята в ноябре 2012 года. В 2013-м должна быть осуществлена установка системы с охлаждением «горячей водой» производительностью около 300 терафлопс. Из других европейских проектов в компании отмечают сотрудничество со вторым крупнейшим немецким вычислительным центром в Лейбнице (Leibnitz Rechenzentrum) по исследованиям в области энергоэффективных суперкомпьютерных архитектур на базе поставленного «Т-Платформами» прототипа системы с водяным охлаждением. Но теперь все эти проекты под вопросом. Правда, надежда пока остается — к решению проблемы подключились российский МИД и влиятельные лица с хорошими связями в американских политических кругах.

Новый КОКОМ

Независимо от причин, приведших к включению «Т-Платформ» в американский черный список, ясно, что сохранение подобной зависимости нашей промышленности и обороны от доброй воли американцев и их союзников делает наш технологический суверенитет весьма условным. Причем эта зависимость существует практически во всех секторах инновационной промышленности — от металлорежущих станков до микроэлектронных чипов.

Президент группы компаний ЭЛВИС Ярослав Петричкович отмечает, что за инцидентом кроется системная проблема: «В современном высокотехнологическом мире американцы, используя свои технологические достижения, заложили огромное количество пороговых ограничителей, благодаря которым в любой момент любое ненужное США развитие может быть перекрыто. Потому что Штаты держат под своим контролем большую часть технологий микроэлектроники и решают, кого к ним — и в какой мере — допустить. И как минимум в ближайшие десятилетия миру придется жить с этими глобальными ограничителями».

Советский Союз, хотя и отставал от США в области микроэлектроники, владел практически всем спектром необходимых технологий, а главное, обладал электронным машиностроением, позволявшим изготавливать все необходимое оборудование. Теперь все, увы, изменилось: за последние 20 лет большинство технологий было утеряно, отраслевые научные институты влачат жалкое существование или закрылись, а электронное машиностроение практически полностью утрачено.

В государственной программе Российской Федерации «Развитие электронной и радиоэлектронной промышленности на 2013–2015 годы» планируется достижение уровня технологии производства чипов в 45 нм с последующим переходом в 2025 году на технологию 10 нм. К сожалению, в программе не указаны пути достижения этих целей. В принципе таких путей может быть два: приобретение соответствующего оборудования или разработка собственного. Первый путь опять-таки сопряжен с американским контролем. Так, российская компания «Микрон» согласовывала покупку фабрики по производству чипов 90 нм с соответствующими американскими структурами. Уже сейчас производством микросхем по технологии 28 нм владеют всего шесть компаний, а на 22 нм — четыре компании. И эксперты предрекают дальнейшую монополизацию производства чипов. Рассчитывать в этих условиях на то, что кто-то захочет поделиться технологиями, по меньшей мере наивно. Кроме того, стоимость фабрики по производству 10 нм чипов достигает нескольких десятков миллиардов долларов.

Второй путь, с учетом состояния нашей промышленности, ничуть не проще. В статье «Сложить нанопасьянс» (см. «Эксперт» № 4 за 2012 год) мы приводили мнение руководителя группы компаний «Микрон», академика РАН Геннадия Красникова о способах решения проблемы электронного машиностроения: «Есть два варианта промышленной политики, в том числе в области электронного машиностроения. Если есть деньги, если есть научные разработки и уверенность в том, что наши разработки лучшие и смогут завоевать существенную часть рынка, то нам надо развивать собственную промышленность. А если у вас нет необходимых сил и денег, то возможен второй вариант — вступление в международный альянс, как теперь работают все компании мира. Хотя, если мы хотим принимать участие в альянсе на равных, то все равно нужны разработки и деньги. Потому что, если ты вкладываешь туда свои деньги и ресурсы, то ты имеешь такие же права, как и другие. А если ты выполняешь работу на чужие деньги, то ты отдаешь не только результаты своей работы, но и интеллектуальную собственность». Несколько лет назад Геннадий Красников , директор Физико-технологического института РАН, академик РАН Александр Орликовский и член-корреспондент РАН Николай Салащенко обратились в правительство с предложением создать в России программу развития электронного машиностроения, но поддержки не получили.

Тут уместно напомнить, что правила торговли изделиями двойного назначения (а современная микроэлектроника практически вся соответствует этому определению) подпадают под действие так называемых Вассенаарских соглашений по контролю за экспортом обычных вооружений и высоких технологий (товаров и технологий «двойного применения»), участником которых является и Россия, и по ним каждое государство само определяет, что из подобных товаров и технологий оно готово продавать и кому. Фактически это новая форма пресловутого КОКОМ. И тут у американцев развязаны руки.

Другое дело, что подобная практика «запрета на профессию» фактически хоронит прекраснодушные мечтания некоторых наших политиков и общественных деятелей о свободном обмене товарами и технологиями, о честной конкуренции между Россией и странами Запада и тем более о том, что России помогут в модернизации ее экономики. Возможно, помогут, но до определенного предела, и производство суперкомпьютеров явно за него выходит.

Перечень товаров и услуг, подпадающих под действие Правил экспортного контроля.Все товары и услуги, страной происхождения которых являются США, независимо от их местонахождения.Компоненты, материалы, программное обеспечение или другие товары, страной происхождения которых являютсяСША, собранные за границей в изделие иностранного производства, в котором превышен установленный макси-мум компонентов американского производства.Определенные продукты иностранного производства, напрямую полученные от использования американскихтехнологий или программного обеспечения.Определенные товары, произведенные на любом предприятии или с помощью основного оборудования этогопредприятия, расположенного за пределами США, если это предприятие или оборудование созданы благодаряпрямому использованию американских технологий либо программного обеспечения.

Диаграмма

Распределение российских суперкомпьютеров по разработчикам на 9 декабря 2012 года в российском Топ 50

Схема

Организация экспортного контроля в США

 

Системные иллюзии

Александр Механик

У российской инновационной системы есть все необходимые составляющие, но как целое она работает плохо. Известный эксперт Ирина Дежина считает, что мы недостаточно учитываем два обстоятельства — нелинейность и слабую формализуемость инновационного процесса

Заведующая сектором экономики науки и инноваций Института мировой экономики и международных отношений РАН, руководитель группы по научной и промышленной политике cколковского Института науки и технологий Ирина Дежина

Фото: Александр Иванюк

Почему в России так плохо с инновациями? Эта проблема постоянно в поле внимания российского правительства и общества. Мы решили обсудить ее с заведующей сектором экономики науки и инноваций Института мировой экономики и международных отношений РАН, руководителем группы по научной и промышленной политике cколковского Института науки и технологий Ириной Дежиной . Г-жа Дежина — автор многочисленных исследований и публикаций по проблемам инновационной экономики в России, в частности монографии «Наука в новой России: Кризис, помощь, реформы», написанной совместно с крупнейшим специалистом по истории российской науки профессором Гарвардского университета и Массачусетского технологического института Лореном Грэхэмом.

— Для полноценного функционирования инновационной системы в России, казалось бы, есть уже почти полный набор инструментов: все, что могли, мы позаимствовали. Однако система не работает.

— Главное в инновационной системе — именно ее наличие, то есть взаимосвязь элементов. А у нас, как вы правильно заметили, большинство элементов есть, но они слабо связаны между собой — либо вообще не связаны. Вы, наверное, знакомы с «тройной спиралью» — одним из направлений развития теории инновационных систем. Оно описывает динамику взаимоотношений государства, науки (в оригинале — университетов, то есть одновременно и науки, и образования) и бизнеса — трех основных акторов инновационной системы. Они не только взаимодействуют, причем по горизонтали (нет ведущей роли государства), но еще и заимствуют функции друг друга, то есть бизнес начинает уделять больше внимания образованию, университеты — предпринимательству, включаясь в разную инновационную активность, в том числе создавая малые компании. Государство, в свою очередь, все больше стремится использовать инструменты государственно-частного партнерства.

Все эти изменения — признаки выстраивания более тесных взаимосвязей при обязательном участии посредников, множества мелких агентов. Это не только малый бизнес, но и различные консалтинговые, сервисные службы, инжиниринговые центры, технопарки. То есть взаимодействия акторов разнообразны и происходят по самым разным направлениям и на разных этапах.

В России трудно как установить связи, так и найти квалифицированных мелких агентов. Для решения этих проблем уже разработано и принято немало документов, однако практическая отдача от них пока невелика. В стратегиях можно найти все нужные и верные слова — это объемные и достаточно эклектичные описания различных намерений и мероприятий, между которыми не всегда есть логическая связь. По крайней мере, это касается науки и инноваций, которые я отслеживаю. Например, не всегда понятно, как способствовать ненасильственному развитию связей между наукой и бизнесом, как одни меры «принуждения» к инновациям повлияют на другие параметры в области науки и инновационной деятельности. Конечно, все предусмотреть невозможно, поэтому для своевременной коррекции в мировой практике большое внимание уделяется мониторингу и оценке. В таких условиях связи и появляются, и развиваются. Однако, говоря о заимствованиях, именно при подготовке стратегий зарубежный опыт почти не учитывается. Например, в принятой в феврале 2011 года стратегии для американских инноваций всего 30 страниц, но приоритеты, цели и средства, в ней заявленные, ясны и понятны.

Наконец, с темой развития взаимосвязей перекликается одна из популярных в правительственных структурах идей последних лет, суть которой в том, что каждый этап инновационного развития (фундаментальных и прикладных исследований, разработок, коммерциализации) должны поддерживать институты и организации. Таким образом, проект, идея последовательно подхватываются и ведутся от начала и до конца. В основе такой концепции лежит линейная модель инновационного развития.

— А в чем нелинейность инновационной системы?

— В том, что новая идея может возникнуть на любой стадии так называемого инновационного цикла. Например, при изготовлении опытного образца или развертывании серийного производства. Нелинейность проявляется и в том, что фундаментальные исследования совсем не обязательно ведут к прикладным результатам.

Возвращаясь к теме состояния российской инновационной системы, ее можно сравнить с долгостроем, когда вроде постоянно строили, но так и не достроили. Дом есть, но жить в нем трудно, потому что крыша не доделана или еще что-то не учтено. Это результат долго продолжавшейся политики правительства, когда начинали какую-то инициативу, но вскоре остывали и бросали ее. Вспомните, было движение за создание в университетах и регионах центров трансфера. Проект поддерживали года три, а потом перестали. Похожая ситуация была с технопарками и IT-парками, с технико-внедренческими зонами (к 2010 году должны были появиться ощутимые результаты от деятельности зон, а есть ли они?). Более свежие примеры — пристальное внимание к технологическим платформам в 2010–2011 годах и резкий переход к инвестициям в инновационные кластеры в 2012-м. Получается, что инновационная политика как мода — актуальна пару лет. Между тем реального эффекта от принятых мер следует ожидать не раньше чем через пять-семь лет после начала их действия. Долгосрочные инициативы у нас редкость, поэтому многие проекты в итоге остаются незавершенными. Если обратиться к западному опыту, то там, например, период поддержки инфраструктурных проектов составляет около десяти лет. Потом можно претендовать на помощь государства, но получить ее будет сложнее.

— Не кажется ли вам, что одна из наших проблем — это попытка формализовать неформализуемое: загнать предмет творческого труда в гигантский объем правил? Я уж не говорю о законе № 94-ФЗ — это апофеоз формализации.

— Я думаю, формализация стала следствием попытки правительства найти выход из неблагополучной ситуации, а также навести порядок. Она создает видимость объективных подхода и оценки, что, по идее, может смягчить такие характеристики нашей системы, как коррупция, непотизм и так далее. Количественные показатели делают картину отчасти более объективной и беспристрастной и, казалось бы, позволяют принимать верные решения. Однако в науке опираться только на количественные показатели опасно — они не учитывают многих важных нюансов, игнорирование которых может примитивизировать ситуацию. Именно поэтому во всем мире при оценке состояния науки, мер научной политики, научных организаций, а также ученых и научных проектов и так далее обязательно участие, в той или иной форме, экспертов. Например, в Национальном научном фонде США результативность центров вроде наших центров коллективного пользования оборудованием оценивается группой экспертов. При этом такие количественные параметры, как число научных групп из разных областей знаний, работающих совместно, число и качество научных публикаций, принимаются во внимание, но анализируются неформально. Эксперты рассматривают публикации, соотнося их с состоянием области знаний, в которой работает центр. Например, ученые, работающие в центре, специализирующемся в очень узкой области, публикуются в узкопрофильных журналах с невысоким импакт-фактором, но если уровень публикаций высок, то центр получает поддержку наряду с мощными междисциплинарными центрами. Это называется гибкость, диверсифицированный подход в инновационной политике.

— В России думают, что с возникновением инновационной системы все наладится. Но чиновники, инноваторы и ученые из Европы, США и Японии жалуются на те же проблемы, что и наши: академические ученые не желают заниматься инновациями; бюрократизм губит инновационность; бизнес не хочет поддерживать инноваторов.

— В марте прошлого года я была в очень интересной двухнедельной поездке по университетам США. Там я впервые поняла драматическую разницу между нами и ними. Хотя многое у них прямо как у нас. Да, у них бюрократия, у них профессора далеко не всегда хотят заниматься инновациями. Но они не говорят о том, чего у нас нет, а у них есть, потому что для них это совершенно естественно. Им в голову не приходит об этом задумываться. Поясню. У них, например, значительна автономия университетов и профессуры. Там нет нашей государственной зарегулированности, причем в госуниверситетах тоже. Однако есть верховенство закона (rule of law). Что это значит? С одной стороны, даны определенные свободы (гораздо большие, чем в России), а с другой — в законодательстве очень четко определено, за что и какая полагается ответственность, и законы соблюдаются, есть работающая система энфорсмента. У нас все наоборот: жесткая зарегулированность при «гибкости» нормативно-правового регулирования и отсутствии справедливой судебной системы. Поэтому, например, вопросы наших соотечественников американцам о том, как они «осваивают» бюджетные средства или как университет «отчитывается» перед ведомствами о своей инновационной деятельности, вызывают искреннее непонимание.

— А может, нужно ориентироваться на свой опыт, а не пытаться воспроизвести чужой? Вот, например, Нижегородский институт прикладной физики. Он вырастил вокруг себя целый куст инновационных предприятий и влияет фактически на всю науку, образование и инновации в регионе. Подобным занимается ТУСУР — Томский государственный университет систем управления и радиоэлектроники. Может, стоит опираться на подобные центры, искать их, помогать им? И тогда вырастет своя инновационная система?

— Мы действительно несколько идеализируем зарубежный опыт. Наверное, из-за неглубокого знания. В работах зарубежных специалистов можно найти критику действующих моделей и того, что происходит в их инновационной сфере. Конечно, желательно оценивать плюсы и минусы зарубежного подхода, с чем они связаны, есть ли у нас условия для воспроизводства этого опыта. Например, недавно анализ, проведенный Национальным исследовательским советом при Национальной академии наук США, показал, что американские исследовательские университеты недостаточно «исследовательские». По мнению американских экспертов, наступил кризис и надо принимать меры. Даны также десять четких рекомендаций, какое влияние и как именно эти меры окажут на другие области госрегулирования. Кстати, в отличие от отечественных стратегий с бесчисленным количеством не совсем ясных рекомендаций здесь их всего десять. При этом дана оценка не только внутренних (внутри системы университетов) последствий предлагаемых мер, но и внешних (для соседних с наукой сфер). Заимствуя зарубежный опыт, мы прежде всего обращаем внимание на некоторые базовые идеи и принципы, но не учитываем эволюцию, которую прошла заимствуемая модель.

Среди немногих удачных примеров заимствования — создание в начале 1990-х годов РФФИ, РГНФ, а также Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере (так называемого Фонда Бортника). Причина успеха этих проектов в том, что тогда в России еще не сформировалась система экономического регулирования. Схема могла быть любой. Теперь у нас есть закон о госзакупках, миграционная и таможенная политика, валютный контроль и многое другое. И подчас в нашей системе регулирования заимствуемый элемент либо не работает, либо трансформируется до такой степени, что теряет сходство с оригиналом.

Российскую инновационную систему можно сравнить с долгостроем, когда вроде постоянно строили, но так и не достроили

Да, у нас есть собственные находки, области инновационного прорыва. Важно, что успешные отечественные практики появились при нашей системе экономического регулирования. Значит, они приспособлены, органичны для существующей среды, и нужно понять, почему им это удалось, в чем причины успеха. И тогда их можно будет шире распространять.

Кроме того, в любой истории успеха, особенно при инициировании чего-то нового, ключевой является роль лидера. Вот, например, как в США появился Национальный научный фонд. Американское правительство поручило Вэнивару Бушу, в 1941–1947 годах возглавлявшему Бюро научных исследований и развития, подготовить доклад о том, что нужно сделать для развития науки после войны. Вместе с группой экспертов Буш разработал и обосновал идею создания научного фонда, который будет финансировать науку на основе грантов, важность инициативы снизу, от ученых, а также оценки проектов самим же научным сообществом. Буш считал, что наука открывает бесконечный горизонт развития — его доклад так и назывался: «Наука: бесконечные горизонты». А будь на его месте другой, может, ничего бы и не произошло.

— По словам Ивана Ковша, президента Лазерной ассоциации России, объединившей практически всю отечественную лазерную отрасль, в Европе инноваторам значительно проще сотрудничать с властями и на национальном, и на межгосударственном уровне. Там проведена четкая линия взаимодействия между инноватором и властью. У нас же приходится взаимодействовать сразу с пятью министерствами — не слишком ли сложно?

— Вы выходите сразу на две темы. Во-первых, ассоциаций, подобных Лазерной, в России мало, и это свидетельствует об отсутствии у нас в науке элементов гражданского общества. А в науке его роль не меньше, чем в обществе в целом.

Во-вторых, в любой стране много ведомств, и, скажем, за инновационную деятельность отвечает не одно, а несколько, как у нас. Но есть структуры межведомственной координации. А у нас они либо не работают, либо работают плохо.

— А может, все достижения США от того, что они богатые и потому не так, как мы, формализованы: если кто-то лишнее потратит, то и бог с ним? Богатый может выбросить деньги на ветер.

— Ежегодно Мировой банк рассчитывает для разных стран индекс экономики знаний, в который входят такие экспертные показатели, как связь университетов и компаний, доступность венчурного бизнеса, уровень защиты интеллектуальной собственности и другие. Все параметры оцениваются по шкале от одного до семи баллов. И США не на первом месте. Больше всего средств относительно ВВП тратит Швеция. В Германии самый высокий уровень защиты интеллектуальной собственности. США по этим показателям где-то на третьем или четвертом месте. С цепочками добавленной стоимости лучше всего обстоит дело в Германии и Японии, а у США только шестое место. Так что богатство и совершенство инновационной системы прямой связи не имеют.

По формальным и экспертным показателям лидируют Швеция, Финляндия, Дания, Голландия, Норвегия и Новая Зеландия. А по факту для большинства стран образцом служат США, и они хотят добиться такой же эффективности, мотивации, предпринимательского, инновационного духа. То есть это не просто вопрос денег, все гораздо сложнее. Хотя, конечно, то, что США — одна из ведущих экономик мира, имеет значение. Помимо богатства важна гибкость системы. Например, США — мировой лидер по развитию сотрудничества между университетами и компаниями, а также доступности венчурного капитала.

Кроме того, важен общий климат в стране, который складывается из множества факторов. Например, опросы среди русскоязычных ученых, работающих за рубежом, которые я не единожды проводила, показали, что только улучшение условий в науке и увеличение финансирования инновационной деятельности не подвигают людей к возвращению в страну. Им важна атмосфера, экономическое и политическое положение, стабильность. Сделанные мной выводы по итогам опросов подтверждаются другими исследованиями, не относящимися к России. Так, проведенный в 2011 году в США опрос среди иностранцев — сотрудников исследовательских университетов, получивших степень в Соединенных Штатах, показал, что на родину на каком-либо этапе своей профессиональной карьеры возвращается только девять процентов из них. Причем во внимание принимались два показателя — размер странового ВВП на душу населения и уровень и качество научных публикаций в стране, откуда приехали специалисты. Оказалось, что интенсивность возвращения и уровень и качество научных публикаций практически не связаны. В то же время связь с уровнем ВВП на душу населения значительно сильнее. Соответственно, чаще всего возвращаются в Германию, Великобританию, Канаду. Редко возвращаются, по крайней мере по изученной выборке, в Китай и Россию. Хотя в Китае немало программ возвращения соотечественников, процент вернувшихся тем не менее очень низкий. Таким образом, богатство общества и его науки — это еще не все, важно устройство общества.

— Многие наши разработчики жалуются, что отечественная промышленность и крупные компании не заинтересованы в их разработках, а за границей, наоборот, они востребованы.

— Несколько лет назад я изучала развитие инноваций в бизнесе, особенно в малом. В частности, я выбрала из журнала «Эксперт» истории компаний — номинантов конкурса «Русские инновации» и попыталась их систематизировать, чтобы понять, закономерна ли успешность компании.

Тогда оказалось, что большинство успешных компаний сначала выходят на зарубежный рынок, где их признают и оценивают. На российский рынок они возвращаются через зарубежное признание и спрос. Я думаю, этот вариант бизнес-модели не исчез и по-прежнему актуален.

При этом крупные компании пока действительно не очень склонны тратиться на заказ или самостоятельную разработку НИОКР. У них нет к этому стимулов, хотя сейчас появились существенные внешние рычаги воздействия, например программы инновационного развития крупных компаний с госучастием. Растущее финансирование на НИОКР компании показывают, но отчетность и реальная деятельность не всегда одно и то же.

По моим наблюдениям, большой потенциал инновационной активности имеют средние компании. Я принимаю участие в опросе исполнителей проектов по 218-му постановлению правительства о сотрудничестве университетов с компаниями, когда средства на НИОКР, которые выполняет вуз, передаются Министерством образования и науки через компанию. Дальше университет и компания работают вместе, и в результате их деятельности проект должен завершиться организацией высокотехнологичного производства. Интервью, которые я проводила, показали, что искренний и серьезный интерес к НИОКР чаще всего характерен для средних компаний.

Проблема взаимодействия государственной науки и компаний, безусловно, серьезная. За рубежом, например, в университетах над проектом совместно работают представители компаний и сотрудники вуза. Представители компании корректируют задачу по ходу разработки и сами участвуют в работе, а параллельно иногда и преподают. Таким образом, растет доверие между партнерами, а значит, и взаимопонимание как основа партнерства. У нас пока такого нет, все очень дистанцированы друг от друга. Может быть, меры, практически одновременно инициированные правительством: совместное выполнение исследовательских проектов, формирование инфраструктуры вузов, разрешение вузам и научным организациям учреждать малые инновационные компании и ряд других — приблизят науку и бизнес к более позитивному взаимному восприятию.

 

Проглядевший в Наполеоны

Дмитрий Карцев

Почему, сколотив финансовый и политический капитал в России, Борис Березовский сознательно работал против нее

Сергей Калинин. Портрет Бориса Березовского. 2011 г. Холст, масло. Работа принадлежит семье Березовского

Скоропостижная кончина олигарха заставила в очередной раз задуматься об альтернативах, стоявших перед Россией на рубеже тысячелетий. Личная судьба Бориса Березовского — это во многом доведенная до предела судьба всего его поколения.

— Я никогда не выстраивал ненадежные системы — хвастливое высказывание Березовского пятнадцатилетней давности опровергнуто обстоятельствами его смерти: разоренный, многими забытый, чуть ли не с просьбой о прощении к главному своему врагу — Владимиру Путину.

«Мы все глядим в Наполеоны, / Двуногих тварей миллионы / Для нас орудие одно» — это, конечно, в значительной степени именно про Березовского. Но Наполеона из него не получилось, хотя «двуногих тварей» на своем пути он положил немало. Политическая звезда Березовского закатилась стремительно и уже давно, но в свое время вознеслась столь высоко, что вспоминали его — кто с ненавистью, кто с восхищением — буквально до последнего дня. Смерть предпринимателя для многих стала шоком, хотя человек он был уже не очень молодой. На самом деле не вполне понятно почему — ведь, если судить строго по послужному списку, сделал он не так уж и много. «Шоковая терапия», приватизация, война в Чечне, выдвижение Владимира Путина — почти ко всему в 1990-е он имел отношение, но нигде не играл первую скрипку.

Мы попытались разобраться в реальной исторической роли Бориса Березовского.

Российский Зюсс

«Он специально прилетел из Швейцарии, чтобы дать мне, совсем молодой, никому не известной журналистке, интервью»; «Из толпы коллег я без всякой надежды крикнула, что хочу взять интервью, он быстро повернулся ко мне, пригласил к себе в машину и, пока ехали, ответил на все вопросы»; «Принял без очереди и поставил все нужные подписи для защиты диссертации своей аспирантке, хотя давно уже принимал не в крохотной научной лаборатории, а в шикарном доме приемов “ЛогоВАЗа”»; «Без всяких церемоний, запросто так, по-человечески, приехал на похороны нашего коллеги, молча постоял несколько минут у гроба, сел в машину и уехал»… Прошло буквально несколько часов со смерти опального олигарха, а его посмертный образ успел обрасти таким количеством исторических анекдотов, каким едва ли мог бы похвастать любой другой из почивших героев эпохи 1990-х, за исключением, пожалуй, Бориса Ельцина.

Ни Черномырдин, ни Гайдар, ни Грачев не оказались героями такого числа сочных «баек из склепа». На первый взгляд это удивительно, учитывая, что в отличие от них Березовский «в силах» воспринимался не как публичный политик, а как серый кардинал, тайный кукловод российского политического театра. Неформальный идеолог следующей эпохи Владислав Сурков за целое десятилетие не наговорил и половины того, что рассказал словоохотливый Березовский за три-четыре года пребывания на вершине власти. Парадокс? Если теперь, спустя полтора десятилетия, внимательно прислушаться к тому, что он говорил в своих многочисленных интервью, многое встает на свои места.

«Если я на пенсию не пойду, то, скорее всего, буду заниматься публичной политикой, — говорил Березовский в ноябре 1997 года, в день своего увольнения с поста заместителя секретаря Совета безопасности России. — Мне кажется, что мне понравится заниматься публичной политикой». Чуть меньше года спустя он заявил, что скорее предпочел бы баллотироваться в президенты России, чем работать в правительстве. И признался, что удерживает его только еврейское происхождение, потому что «когда один из кандидатов еврей, это как бы дополнительная возможность сплотить силы именно в этом (националистическом. — “Эксперт” ) направлении». Безжалостно характеризуя способности российских политиков, он почти прямо намекает на себя как на их антипода: «Тот может заниматься политикой, кто может измерить состояние общества и предложить решения, которые общество в состоянии принять. Именно этим качеством, мне кажется, не обладают ведущие российские политики. Абсолютно несостоятельные люди именно в этом плане».

Налицо давно известная психологическая проблема фейхтвангеровского еврея Зюсса, когда умелому царедворцу уже мало неформального влияния на властителей, а хочется публичного признания своего статуса. Отсюда многочисленные газетные, журнальные и даже телеинтервью на Первом канале, собственные статьи в центральной прессе и даже избрание депутатом Государственной думы от Карачаево-Черкесии — эдакая политическая сублимация несостоявшегося президентства. Не для налаживания же контактов с депутатским корпусом, с большинством представителей которого Березовский в 2000 году и так мог встретиться в любое удобное время, он переехал на Охотный Ряд. И не ради депутатской неприкосновенности, от которой он сам добровольно отказался, когда над ним начали сгущаться грозовые уголовно-политические тучи.

Деньги, как известно, любят тишину. Власть, особенно в те исторические периоды, когда рушится старая система политических отношений и выстраивается новая, пока еще не вполне легитимная в глазах общества, — еще больше. Когда они встречаются, общение, видимо, вообще должно происходить на языке жестов. Нарастающей публичной активностью Березовский раздражал даже недавних своих союзников по олигархическому «цеху». Руководитель аналитической службы ЮКОСа Алексей Кондауров говорит, что к началу нулевых ватерлиния раздражения была давно пройдена: «Он говорил: делайте то, не делайте этого, ходите сюда, обходите здесь, а, собственно, почему, какими активами обеспечены эти его требования, становилось все менее понятно».

Еще раньше, в самом начале 1999 года, «Эксперт» провел контент-анализ публичных выступлений Березовского, придя к выводу, что он «сознательно дистанцируется ото всех. Любая фигура на политической сцене для него — временный “попутчик” на пути к его цели или винтик в созданной им очередной системе. Даже всесильный президент (Борис Ельцин. — “Эксперт” ) с удивлением обнаружил, что может стать “попутчиком” в его игре». Это в целом объясняет стремительное падение Березовского, оказавшегося один на один с укрепляющимся государством, противостояние с которым олигарх перепутал с личным конфликтом с Владимиром Путиным. Но этого мало, чтобы объяснить историческую роль Березовского. Для этого необходимо вновь прислушаться к его словам, сопоставить их с делами и понять, каков был его личный политический проект и что ему удалось реализовать.

От истории до истерии

Публичные высказывания Березовского, что в кремлевский, что в лондонский период, были на редкость историчны. В том смысле, что он то и дело обращался к историческим примерам и сравнениям, пытался сделать из сиюминутных решений — собственных, своих союзников и врагов — штрихи к масштабному глобально-историческому полотну, которое начинается где-то в глубине веков с принятия православия и с татаро-монгольского ига. Вот уже вместе с главой Совбеза Иваном Рыбкиным они не просто ведут сомнительные переговоры с чеченскими сепаратистами, а смотрят на это «в историческом ракурсе, чтобы не просто по этому конкретному эпизоду разрешить проблему, а чтобы не позволить никогда в дальнейшем, заложить базу, чтобы в дальнейшем такого противостояния больше не возникало». Вот уже «первая олигархическая война», развернувшаяся с группой Чубайса в 1997 году после аукциона по «Связьинвесту», — не просто эпизод в дележке государственной собственности, а экзистенциальный спор о судьбах капитализма на Руси.

Проблема в том, что то самое историческое полотно, которое рисовал себе Березовский, было на редкость небогатым на цвета. Сиюминутные комбинации получались у него заметно лучше, чем глобальные обобщения.

В самом начале 1998 года олигарх опубликовал статью под биологизированным названием «Генетическая трансформация России: экономика, политика, менталитет». В ней Березовский сделал несколько нехитрых выводов: необходимые условия для перехода нашей страны к демократическому капитализму обеспечены, осталось приспособить их под российские реалии, и все будет хорошо, никаких кризисов не ожидается.

17 августа 1998 года случается дефолт, который чуть не похоронил весь российский капитализм. Буквально две недели спустя Березовский дает очередное интервью:

— Еще в январе этого года я опубликовал в «Независимой газете» некое аналитическое исследование. Название этой работы — «Генетическая трансформация России: экономика, политика, менталитет». В этой работе я, к сожалению, предсказывал те события, которые будут происходить, не с точностью до фамилий, но с точностью до принципиальных вопросов. Именно там я пришел к выводу, что кризис в России носит системный характер, имеет вполне конкретные причины.

Сергей Калинин. Портрет Бориса Березовского. 2011 г. Бумага, карандаш

По большому счету, Березовский откровенно лгал, ничего подобного в той статье нет. Вопрос только в том, кому он врал: радиослушателям, которые в те времена не могли проверить слова олигарха, просто погуглив соответствующий текст, или самому себе? Обладал ли он достаточным критическим ресурсом для того, чтобы признавать собственные ошибки? Судя по тому, с каким упорством начиная с первых дней эмиграции он предрекал скорое («подождите полгода, максимум год», и так на протяжении десяти лет) падение президента Путина — нет, не обладал. Но неспособность к самокритике была, в конечном итоге, личной проблемой Березовского; для нас важнее то, что он, похоже, не обладал навыками стратегического мышления, необходимыми для политика в эпоху столь масштабных, порой трагических пертурбаций.

Это значит, что он не только в прошлое смотрел сквозь искажающую призму, но и будущее рисовал себе весьма схематично. В нашем контент-анализе речей Березовского образца 1999 года есть такие строки: «Скрытность — одна из основных его особенностей. Поскольку все высказывания Березовского, касающиеся перспектив развития политической системы, находятся в центре его сознательного контроля, заявления на эти темы вызывают мало доверия. Они носят явно имиджевый, пропагандистский характер — стабильный демократический режим, либеральная рыночная экономика, социальное согласие и т. д». Похоже, наши эксперты ошиблись только в одном: дело было не только в скрытности Березовского и желании закамуфлировать свои истинные намерения пропагандистскими клише. По всей видимости, ему было просто нечего камуфлировать.

Талантливый тактик, чувствовавший себя как рыба в воде в гуще конфликта, он жил по принципу «проблемы надо решать по мере поступления». Довольно действенный подход для повседневной жизни, но чрезвычайно рискованный, если им начинает руководствоваться политик, ответственный на каком-либо участке за принятие решений о судьбах страны.

В самом разгаре конфликта с Чубайсом Березовский охарактеризовал своего оппонента так: «По образу действий Анатолий Борисович является большевиком. Анатолий Борисович считает, что любые средства оправдывают цели. При этом, с моей точки зрения, не являясь хорошим стратегом, Анатолий Борисович напролом, не обращая внимания на последствия — и близкие, и дальние, — пытается навязывать всем свою, как он считает, единственно верную точку зрения». Ровно эти же слова он мог бы применить к самому себе.

Грязная компроматная война Березовского с младореформаторами, затеянная во имя дальнейшего передела собственности, во многом предопределила массовое разочарование общества в либеральных ценностях, в верности которым довольно цинично клялись обе стороны. Еще дороже обошлись России его игры с чеченскими боевиками. Под привлекательным соусом мирного урегулирования расцвел бизнес на торговле заложниками, а спустя пару лет случилось вторжение в Дагестан и взрывы домов в Москве и Волгодонске.

Однако отсутствие у Березовского стратегического гения может объяснить его политический провал, но оставляет открытым вопрос, почему в какой-то момент он оказался врагом собственной страны. Неоднократно повторенное «Я глубоко переживаю за происходящее в России» — это ведь тоже его слова. Цинично лгал?

Сам себе бог

На минуту вернемся к историческим воззрениям Березовского.

«Россия никогда не была империей, и вина в этом только самой России, — говорил олигарх, еще будучи “в силах”. — Россия как империя не состоялась, русские как коренная нация России, к сожалению, не смогли преодолеть некоторый комплекс, который позволил бы им интегрироваться вместе с другими нациями… русские не смогли поступить так, как поступили люди в Америке. Когда создавались Штаты, там тоже был вопрос, поделить ли их на территории с преимущественным проживанием англичан, французов, испанцев. И Америка сделала свой выбор. Гениальные люди, которые основывали Америку, поняли, что самое главное — это то, что каждый человек должен быть свободным… Если бы Россия смогла преодолеть этот комплекс и смогла реально быть интегрированной страной, никогда бы такого распада не произошло. Я приведу простой пример, чтобы совсем все было ясно. Помните, кубинцы после кубинской революции побежали в Штаты, во Флориду. Американцы сначала сопротивлялись этому, потому что их было много. Но потом, когда поняли, что их совсем много, пустили их в Америку, дали грин-карты, сказали: хорошо, вы теперь американцы, идите и работайте. Я представляю себе ситуацию, если бы афганцы в массовом числе повалили в Россию. Конечно, в начале сильно бы сопротивлялись, но когда поняли, что их миллион или больше, впустили бы и создали автономную афганскую республику. Почему глубочайшая неуверенность в себе?»

Здесь важно даже не то, что говорит Березовский, а как он это говорит. У него получается эдакий исторический бенчмаркинг, где идеальным образцом выступают западные страны и конкретно США. В 1999 году, характеризуя высказывания Березовского, мы писали: «Россия — единственная страна, к которой выявлено негативное отношение по решающим тематическим фонам (система принятия решений и система ценностей). Явную положительную реакцию у Березовского вызывают западные страны. Прежде всего США, Израиль, Великобритания и Швейцария».

Вспоминаются знаменитые строки «Нас так долго учили любить твои запретные плоды». Похоже, главная политическая, а где-то и личностная проблема Березовского в том, что он просто не любил свою родину, Россию. Не в том смысле, что желал ей плохого, мечтал о ее дальнейшем распаде, а в том, что считал ее судьбу функцией от судьбы собственной. Знаменитая формула Форда «Что полезно Америке, то полезно и мне», только перевернутая ровно наоборот: что хорошо мне, то полезно России.

В этом слышится глубокий кризис идентичности, столь свойственный людям его поколения. Формула этого кризиса, по Березовскому, звучит так:

— Каждый из нас совершает сегодня тяжелейший выбор, поскольку мое поколение — мы родились в одной стране, а живем в совершенно другой стране. Я лично оплачиваю своим временем, работаю много. А самое главное — для меня не потерян в жизни смысл, его я боюсь потерять больше всего. Я не расплатился самым главным — я смысла жизни не утратил.

Декларативно он, безусловно, пекся о судьбе России, но глубинно, по-видимому, никогда себя с ней до конца не ассоциировал. В категориях политического мышления Березовского не нашлось места слову «служение». Что его заменило?

Намереваясь в 1997 году заняться публичной политикой, он, напомним, заявил буквально следующее:

— Я всю жизнь занимался тем, что мне нравилось. Я двадцать пять лет занимался науками. Мне это очень нравилось. Семь лет — бизнесом. Мне это нравилось. Год я занимался непубличной политикой. Мне это тоже нравилось. Я должен проверить свои ощущения. Мне кажется, что мне понравится заниматься публичной политикой.

Ключевое слово здесь — «нравится». Свою деятельность он мыслил именно сквозь призму этой категории, через самореализацию. Мир вокруг, в частности нашу страну, свою родину, он воспринимал исключительно функционально, как площадку для личностного роста. («Это просто мои убеждения, которые я пытаюсь яростно отстаивать перед теми, к кому я обращаю эти убеждения. В этом смысле я не несу никакой персональной ответственности, кроме как ответственность за то, что глубоко переживаю за происходящее в России».) Собственные идеи, убеждения и проекты были для Березовского главной ценностью. В этом отношении очень характерно, какое место в его высказываниях занимало понятие Бога.

«Понятие Бога — наиболее значимое понятие во внутреннем пространстве Березовского (особенно это заметно на тематическом фоне “система принятия решений”), — писали мы в 1999 году. — При этом Березовский ни разу не упомянул ни одной конкретной религии или религиозного течения. Следовательно, понятие Бога не связано во внутреннем пространстве Березовского ни с одной из традиционных религий.

Противоречия здесь нет, дальнейший анализ показывает, что Бог Березовского далек от традиционных религиозных представлений. Скорее это Бог Лапласа, который, зная начальные условия для каждой частицы и законы движения, может вычислить судьбу Вселенной. “Я никогда не выстраиваю ненадежных систем” — это принципиальная позиция Березовского. Бог Березовского — это прежде всего универсальная мобильная структура, развивающаяся “надежная система”. При этом сам Березовский выполняет функции активного творца этой структуры».

В тот момент когда политическая элита страны во главе с Владимиром Путиным потребовала от Березовского поумерить аппетиты своего эго, он воспринял это как попытку ущемить базовые ценности, которые он пестовал годами. Это объясняет его жесткую, непривычно бескомпромиссную реакцию на давление властей в начале 2000-х и дальнейшие, правда, не слишком успешные действия в эмиграции. Если страна за Путина, с которым разгорелся экзистенциальный конфликт, — тем хуже для страны.

В покаянном письме, опубликованном год назад на Прощеное воскресенье, Борис Березовский в очередной раз повинился перед родиной за выдвижение Владимира Путина в президенты. «Больше мне себя винить перед Россией не в чем» — характерно, что эго Березовского помешало ему заметить, что открыто заявленная в покаянии гордость выглядит не очень уместно.

Березовский был живым воплощением потребительского отношения к своей стране и к ее политике, которое не вполне изжито до сих пор. С уходом Березовского из жизни эпоха не закончилась — просто потому, что это случилось на восемь лет раньше, с его уходом из реальной политики. Но смерть опального олигарха — предвестие конца переломного поколения. Далеко не все его представители соглашались с политической позицией Березовского, часто его осуждали, но многие теперь неожиданно оказались среди оплакивающих. Именно эти люди в первые дни после кончины создали в интернете образ чуть ли не «самого человечного человека». Их связал невидимой, но крепкой нитью опыт жизни в СССР, осмысленный как травматический и дававший моральное право не любить свою страну. Национальная травма, если когда-то и была, окончательно перешла в разряд фрустраций: отвращением к «совку» нелюбовь к России уже не прикрыть.

 

Я обещал, но не обещал выполнять

Геворг Мирзаян

Несмотря на принесенные Тель-Авивом извинения, Анкара продолжит проводить антиизраильскую политику в регионе

Коллаж: Александр Козлов; Фото: EPA, East News

В пятницу 22 марта израильский премьер Биньямин Нетаньяху позвонил своему турецкому коллеге Реджепу Эрдогану и принес извинения за гибель в 2010 году турецких граждан при штурме гуманитарного конвоя, пытавшегося прорвать блокаду Газы. Этот шаг был воспринят большинством мировых СМИ как израильско-турецкое примирение и сигнал о возобновлении стратегического сотрудничества между двумя странами. Учитывая нестабильность ситуации на Ближнем Востоке и общие интересы у Анкары и Тель-Авива, такое развитие событий могло бы быть весьма плодотворным. Однако оно вряд ли состоится.

Выхода не было

Трехлетняя принципиальная позиция израильского МИДа, называвшего гуманитарный конвой «турецкой провокацией» и не считавшего нужным за что-либо извиняться, была перечеркнута двадцатиминутным телефонным разговором между израильским и турецким премьерами. «Израильское расследование инцидента выявило ряд ошибок в ходе проведения операции, и премьер-министр принес турецкому народу извинения за те из них, которые могли привести к гибели или ранениям (турецких граждан. — “Эксперт” ), и согласился выплатить компенсации», — говорится в заявлении канцелярии Нетаньяху. В Израиле это решение вызвало как минимум неоднозначную реакцию.

Сам Биньямин Нетаньяху объясняет свой поступок обострением ситуации на израильских границах. «Усугубление кризиса в Сирии стало решающим фактором при принятии решения… Сирия распадается, гигантские запасы современного оружия начинают попадать в руки различных группировок. Самой большой опасностью является попадание химического оружия в руки террористических организаций… Важно, чтобы Турция и Израиль, граничащие с Сирией, могли сотрудничать и действовать сообща против иных угроз в нашем регионе», — написал Нетаньяху на своей странице в социальной сети.

Ряд израильских политиков поддержал премьер-министра. «Извиняться бы все равно пришлось. До последнего времени стратегией Израиля было поддержание хороших рабочих отношений как минимум с двумя из трех своих великих соседей (речь о Турции, Египте и Иране. — “Эксперт” ). Сейчас, когда ситуация изменилась и Египет с Ираном проводят враждебную Израилю политику, он просто не может игнорировать Турцию», — сказал «Эксперту» депутат кнессета 18-го созыва Роберт Тивьяев . По его словам, проводимую три года линию на отказ от извинений нельзя назвать сильной политикой: «С одной стороны, министр иностранных дел Авигдор Либерман сказал, что Израиль не будет извиняться перед турками. С другой — министр обороны страны и другие политические деятели параллельно искали отношений с Турцией. Такая двойственная позиция позволила Турции жестко стоять на своем».

Сейчас же, по мнению тех, кто разделяет позицию премьера, перед Израилем и Турцией открываются возможности для плодотворного сотрудничества. «Возобновление прямых турецко-израильских контактов и перевод отношений в управляемое и спокойное русло выгодны для всех стран региона. Израильско-турецкое сотрудничество может успокоить ряд проблемных точек в регионе», — говорит «Эксперту» турецкий политолог Тулин Далоглу . По ее мнению, одно из перспективных направлений этого сотрудничества — координация усилий по контролю за сирийским химическим оружием. «Может, у Турции и Израиля разные взгляды на постасадовскую Сирию, однако ни одна из сторон не заинтересована в том, чтобы это оружие попало не в те руки», — отмечает Тулин Далоглу. Другое важное направление — сотрудничество при разработке богатых углеводородных месторождений Восточного Средиземноморья. «Израиль и Турция могут сотрудничать не только в добыче, но и в доставке этих энергоресурсов на мировые рынки. Так, от Израиля до Греции почти 2000 километров, а от Хайфы до Джейхана — 460 километров. Прокладка трубы по дну Средиземного моря в Джейхан (который уже имеет всю необходимую инфраструктуру для экспорта углеводородов на Запад. — “Эксперт” ) будет стоить куда дешевле», — подчеркивает Далоглу.

Реджеп, возьми трубку

Впрочем, есть и другое объяснение неожиданного израильского раскаяния. Многие считают, что позвонить Эрдогану Нетаньяху убедил Барак Обама , впервые за время своего президентства прибывший с визитом в страну, которую называют основным союзником США на Ближнем Востоке. «Израильский премьер-министр не может не пойти навстречу американскому президенту, когда у Израиля на носу война с Ираном, развал Сирии с ее химическим оружием, полный коллапс палестинской национальной администрации, гражданская война в Египте, которая с высокой степенью вероятности выльется в коллапс Египта и войну с Израилем. Пришлось наступить на горло собственной песне, в обмен на что уровень американо-израильских военных и разведывательных контактов не был снижен», — говорит «Эксперту» президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский .

Мотивы просьбы Обамы, по словам Евгения Сатановского, не имеют ничего общего с безопасностью израильского государства: «Обаме Израиль безразличен, самого Нетаньяху американский президент терпеть не может. Безразличны ему, по сути, и Турция с Сирией. Ему сейчас просто нужна миротворческая победа, ведь везде на Ближнем Востоке его политика проваливается. Он провалился с арабской весной, и вся политика Хиллари Клинтон рухнула 11 сентября 2012 года, когда впервые за 30 лет убили американского посла. Он с треском провалился в Афганистане, капитулировав перед талибами, проиграл в Ираке, фактически закрывает глаза на создание иранской ядерной бомбы, поскольку очень не хочет воевать с иранцами. Так что президент решил положить в свою миротворческую копилку хотя бы израильско-турецкое примирение».

Впрочем, не исключено, что о Сирии и ее соседях президент все-таки думал. Насильное публичное примирение Турции с Израилем может объясняться попыткой США каким-то образом урегулировать выходящую из-под контроля ситуацию в Сирии. Вашингтон обеспокоен возможностью перехода этой страны под власть радикальных экстремистов, поддерживаемых Заливом, и намерен создать ось Израиль—Турция—Иордания—США, чтобы привести к власти в Дамаске правильных «борцов за свободу». Вашингтон совсем не заинтересован в том, чтобы после победы сирийской оппозиции революция была экспортирована в Иорданию, был создан второй (после египетского) фронт возможной войны с Израилем и образован Сирийский Курдистан. Скорее, постреволюционная Сирия нужна ему как санитарный кордон на пути проникновения Ирана на Ближний Восток.

Извинений мало

Однако даже если план турецко-израильского примирения — часть большой политической игры США по стабилизации Ближнего Востока, Реджеп Эрдоган в этом плане не участвует. «Эрдоган использовал Обаму как молоток, для того чтобы ударить Нетаньяху по пальцам», — говорит Евгений Сатановский. Судя по последним действиям турецкого премьера, примиряться с Израилем он не намерен. Не потому, что не хочет, а потому, что конфликт с Израилем является опорой всей турецкой внешней политики.

На Ближнем Востоке есть фраза «Я обещал, но я не обещал выполнять». Так, сразу же после принесения Израилем извинений Турция отказалась идти на ответные уступки. В частности, отказалась предоставлять данные американского радара, который с турецкой территории контролирует иранское воздушное пространство. Вообще, Анкара попыталась выжать из ситуации все. «Когда Израиль будет выполнять свои обещания, тогда и будет нормализация. В ином случае пусть не обижаются. Мы говорим это четко и ясно», — отметил турецкий премьер. Причем под обещаниями тут имеется в виду не выплата компенсаций семьям погибших при штурме, а деблокада Газы — именно так, в трактовке турок, нужно понимать обещание Нетаньяху «облегчить гуманитарную ситуацию».

Позиция Турции логична, если учесть, что в последнее время она терпит одно дипломатическое поражение за другим. Попытки Анкары на волне арабской весны выйти в лидеры арабского мира успехом не увенчались: еще не оправившись после Тахрира, новый Египет пытается вернуть себе лидерство в регионе. «Эрдоган проваливается и в Сирии — подконтрольная Анкаре Сирийская свободная армия теряет позиции, а на первый план выходят лояльные Эр-Рияду и Дохе салафиты и “Братья-мусульмане”. Дошло до того, что на главу ССА полковника Асада было совершено покушение — и организацию этого акта приписывают отнюдь не его тезке Башару Асаду», — рассказывает Евгений Сатановский. Более того, аналитик говорит об угрозе развала Турции: «В Восточной Анатолии (населенной турецкими курдами. — “Эксперт” ) государственные чиновники передвигаются только днем и только под армейским конвоем. Армия там в постоянной боевой готовности. Государственные флаги Турции в городах не висят. А между прочим, в Революционной партии Курдистана всегда преобладали сирийские курды. И если сейчас Сирийский Курдистан станет тем же, чем уже является Иракский Курдистан, то угроза развала будет вполне реальной». В этой сложной ситуации дипломатические победы над Израилем могут стать для реноме Турции спасительным кругом.

Однако Израиль обеспечивать эти победы не намерен — в его понимании никакой блокады Газы нет, есть лишь досмотр всех грузов, идущих в сектор. «Вся кампания вокруг снятия блокады сводится к тому, чтобы снять этот досмотр, — говорит Евгений Сатановский. — Ведь сейчас иранские ракеты среднего радиуса действия приходится пилить на три части и протаскивать через туннели, после чего они теряют в точности. Кроме того, есть проблемы с провозом спецарматуры и цемента особых марок, который используется для создания бункеров». По мнению эксперта, новый министр обороны Израиля Моше Яалон в отличие от его предшественника Эхуда Барака — «вполне прагматичный человек, который не играет в политические игры и не особо заботится о своем международном имидже».

 

«Экономистам мы преподаем вопросы этики»

Сергей Сумленный

Изучение социальных и даже естественно-научных дисциплин позволяет студентам-экономистам научиться самому важному в профессии — работать с контекстом. Без понимания контекста невозможно адекватно интерпретировать результаты модельных расчетов и теоретических изысканий, считает президент Университета Люнебурга Саша Споун

Президент Универститета Люнебурга Саша Споун

Фото: Сергей Сумленный

Современная Германия сделана в университетских кампусах 1970-х годов» — несмотря на некоторый радикализм, это утверждение имеет серьезный фундамент. Не только Германия, но и значительная часть современного западного мира была сформирована в ходе социально-политических дискуссий, кипевших в студенческих городках в 70-е годы прошлого века. Вице-канцлер ФРГ и министр иностранных дел Йошка Фишер , президент США Билл Клинтон , его супруга и госсекретарь Хиллари Клинтон и многие другие представители европейской и американской элиты вышли из политизированных университетских кампусов.

Предположим, что система формирования будущей элиты определенным образом изменяется каждые 30–40 лет (в 1930-е годы европейская элита выходила из военных школ, в 1890-е — из закрытых дворянских интернатов). Тогда сегодня должны уже вовсю работать университеты нового типа, воспитывающие элиту, которая достигнет расцвета своей карьеры через 10–20 лет и будет управлять западным миром еще пару десятилетий.

На наш взгляд, одной из моделей такого университета является немецкий Люнебург. Здесь готовят элиту, способную смотреть на мир более глубоко и современно — первой разглядеть только складывающиеся правила игры, а может, помочь им сформироваться с выгодой для себя, ведь это главное, что отличает любую новую элиту от остальных. Именно в Люнебурге впервые в послевоенной Германии решили кардинально изменить традицию подготовки экономистов. Вместо обучения простым механистическим решениям стандартных проблем была сознательно сделана ставка на накачивание студентов самыми разными дополнительными предметами, от основ работы экосистем до этики.

На первый взгляд такое образование кажется неоправданно дорогой тратой ресурсов, допустимой только в платном частном вузе, потакающем прихотям студентов. Однако руководство Университета Люнебурга убеждено: холистическое образование, дающее цельный взгляд на мир, технократические знания, моральные концепции, представление о взаимосвязях между технической культурой, естественными науками и гуманитарной интеллектуальной средой, не только не более дорогое, но и позволяет производить для общества гораздо более ценных членов. Без оглядки на мнение компаний, заказывающих у вузов очередную тысячу безликих «менеджеров по продажам».

Университет Люнебурга, как и любой государственный немецкий вуз, предоставляет практически бесплатное образование любому абитуриенту, прошедшему конкурс, будь то гражданин страны или иностранец. Поэтому создание на его базе элитарного учебного заведения, воспитывающего экономистов так же, как двести лет назад воспитывали ученых-энциклопедистов, конечно, серьезный вызов бизнес-школам, натаскивающим студентов на поточное решение задач от кейса к кейсу. И главное здесь, наверное, даже не отвага в преподавании экономистам этики и экологии без боязни скатиться в профанацию, а сочетание элитарности педагогического подхода с эгалитарностью доступа. О том, как работает такое обучение и почему экономистов надо готовить как специалистов самого широкого профиля, «Эксперт» поговорил с президентом Университета Люнебурга профессором Сашей Споуном .

— Господин Споун, в вашем университете экономика преподается не вполне традиционно. Расскажите, пожалуйста, об идеологии вашего подхода.

— Экономика — часть общества. Любое учение об экономике, будь то микроэкономика или макроэкономика, должно быть вписано в общественный контекст. Студенты должны понимать взаимосвязь экономических процессов с другими пластами общественной жизни. Экономическая наука во многом герменевтический, то есть интерпретирующий, предмет, нежели предмет расчетов и планирования. Результаты, полученные в ходе эмпирических или теоретических исследований, нуждаются в интерпретации. Эта интерпретация в зависимости от контекста может быть очень разной. Одна в России, другая — в Германии. Или одна — в сегодняшней России и другая — в России спустя десять лет. Интерпретационное пространство очень велико. Именно поэтому любое обучение экономике должно быть вписано в более широкий контекст. В Люнебурге мы делаем это с помощью так называемого комплементарного обучения, в ходе которого студенты сталкиваются с предметами из самых разных дисциплин.

Наша цель как университета, получающего государственное финансирование, — не превращение в поставщика работников для компаний, а воспитание самостоятельных, ответственных граждан

Подобная широта образования сильно отличается от немецкой послевоенной традиции экономического обучения, когда студенты приобретают конкретные функциональные знания по сбыту, бухгалтерскому учету, организации персонала и так далее. Сегодня около половины всех студентов-экономистов изучают экономику по стандартному учебнику Гюнтера Вёэ, написанному в этой традиции. В Люнебурге мы тоже преподаем функциональный подход. Но прежде чем перейти к нему, мы хотим столкнуть студентов с другими вопросами: например, что означает предпринимательство вообще? Сначала нужно научиться понимать взаимосвязи, а потом заниматься исследованием функций и, наконец, перейти к специализации в какой-то одной сфере.

— Современная экономическая наука все больше внимания уделяет математике: моделям, формулам. Насколько такое развитие отвечает вашим представлениям о правильном понимании экономики?

— Благодаря выросшей производительности компьютеров значительно улучшились применяемые для решения экономических задач инструменты и модели. Однако решающую роль, как и столетие назад, играет интерпретация чисел. Мы должны знать, что именно в конкретном случае означают средние величины, стандартные отклонения или медианы. Сложнейшие инструменты, выдающие итоговую цифру одним нажатием кнопки, могут оказаться весьма опасными. Риск возрастает тем больше, чем более изолированно мы рассматриваем цифры — и делаем на их основе неверные выводы.

— Видимо, именно для того, чтобы ваши выпускники верно интерпретировали цифры, вы преподаете им дополнительные предметы. Что это за предметы?

— В Люнебурге можно выбрать из пятнадцати дополнительных дисциплин, от близких к экономике права и политологии до весьма отдаленных — философии и исследований устойчивого развития. Возможность выбора важна, поскольку студенты имеют самые разные интересы и предпочтения. Например, те, кто интересуется древними культурами, могут выбрать курс по изучению римских монет, а те, кто увлекается информатикой, будут изучать ее как отличное дополнение к экономическим знаниям. Примерно пятая часть наших студентов получает второе образование, и они уже знают, чего хотят в жизни. Мы делаем ставку не только на гуманитарные, но и на естественно-научные и технические дисциплины. Однако на первом плане — изучение этических, социальных, экологических и интеллектуальных связей между экономикой и жизнью.

— Это больше европейский подход, нежели американский?

— В принципе обучение экономике можно разделить на два метода — систематический и кейсовый. В Гарварде предпочитают кейсовый подход — анализ сложных проблем и тренировку успешного решения конкретных задач. Мы же считаем более важным подход, основанный на теории решения проблем. Это скорее европейский путь, во многом связанный с тем, что наши студенты в большинстве своем намного моложе американских. В США идут в вуз, зачастую уже отработав два-три года в компаниях. Оба метода обучения имеют свои плюсы и минусы. Более сильный теоретический может привести к отдалению от конкретных проблем и усложнить применение знаний. Кейсовый создает опасность бессистемного подхода и упрощения. И тот и другой могут привести к принятию ошибочных решений. Поэтому мы должны развивать нашу экономическую дидактику так, чтобы студенты осознавали различия тех или иных знаний. Чтобы они понимали, что максимизация не единственный и не основополагающий мотив экономической деятельности. Экономист должен осознавать наличие этических конфликтов, искать пути их решения, рефлексировать по этому поводу.

— Какие этические конфликты вы имеете в виду?

— Возьмите, например, ипотечные ценные бумаги, выпущенные против кредитов под залог жилых домов на американском Среднем Западе. На первый взгляд эти бумаги надежные, но в действительности таковыми не были, так как ипотечные кредиты, лежащие в их основе, не имели достаточных гарантий. Такие бумаги продавались инвестиционными банками частным инвесторам, которые были ослеплены высокой доходностью. И мы должны объяснить студентам, какие обязанности по разъяснению рисков продавец несет перед покупателем. Если я продаю такой продукт Deutsche Bank, то я исхожу из того, что имею дело с профессионалами, понимающими, с какими рисками они связываются. Но если я продаю такой продукт бабушке, которая хочет обезопасить свои сбережения, я не могу рассчитывать на то, что ей понятны все риски. И студенты должны научиться понимать эти различия.

Соработники, а не получатели услуг

— Вы не боитесь, что вашим воспитанникам с высокими моральными принципами будет нелегко в реальном бизнесе?

— Каждое поколение имеет свой список важных вопросов. Для поколения 1980-х это вымирание лесов, риски атомной энергетики, гонка вооружений между странами Варшавского договора и НАТО. Нынешнее молодое поколение интересует устойчивое развитие экономики и справедливое распределение ресурсов. Умные компании знают: хорошие выпускники смотрят за горизонт своей специальности и обеспокоены ключевыми общественными проблемами. И поэтому наши выпускники легко находят себе работу.

— Но многие считают, что главная задача вуза — быстро и по возможности дешево готовить специалистов, способных заполнить пустующие рабочие ниши.

— Я намеренно заострю свой ответ. Наша цель как университета, получающего государственное финансирование, — не превращение в поставщика работников для компаний, а воспитание самостоятельных, ответственных граждан. Разумеется, они должны быть конкурентоспособны на рынке труда, но гражданское общество требует от них большего — политической и социальной активности, воли к созиданию.

Экономическая наука во многом герменевтический предмет. Результаты, полученные в ходе эмпирических или теоретических исследований, нуждаются в интерпретации. Эта интерпретация в зависимости от контекста может быть очень разной. Одна в России, другая — в Германии. Или одна — в сегодняшней России и другая — в России спустя десять лет. Именно поэтому любое обучение экономике должно быть вписано в более широкий контекст

— Но где в такой схеме находится обучение практическим навыкам?

— Определение, что такое университет и каковы его задачи, имеет вековую традицию. Главная задача университета — создавать и распространять знания. Все остальное — лишь приложение. Но если бы университеты создавали и распространяли только примитивные практические навыки, они устаревали бы за пять-десять лет. Невозможно быть успешным с уровнем знаний 1970-х годов. Вы не сможете грамотно оценить рынок или построенные на применении компьютеров производственные схемы. Вы будете неверно производить товар, потому что вам неизвестны технологические прорывы. Вы будете поставлять товар на неверный рынок, потому что вы не знаете о произошедшем развитии Евросоюза. И вы будете ориентироваться на устаревшие представления о своем клиенте. Вы будете делать неверно практически все. Поэтому, во-первых, важно постоянно генерировать новые знания, а во-вторых, создать у выпускника мотивацию и способность к дальнейшей учебе. Только тогда он сможет и годы спустя после защиты диплома получать выгоду от образования.

— Ваша модель обучения дороже традиционной функциональной?

— Наша модель сложнее, поскольку и студенты, и профессора должны больше трудиться. Однако совсем не обязательно она должна быть дороже.

Саша Споун

Фото: Сергей Сумленный

— Вы говорите будущим студентам, что собираетесь учить их экономике с точки зрения морали?

— Мы рассказываем студентам о нашей философии еще до зачисления в университет. Для этого мы проводим информационные встречи. Наши ценности подробно описаны на университетском сайте, который абитуриенты используют для подачи онлайн-заявок. Мы хотим, чтобы приходящие к нам молодые люди делали осознанный выбор. С первой же недели учебы студенты работают с общественно важными темами, касаются ли они здоровья, стрит-арта или будущего театра. От студентов требуются креативность и способность работать в команде. Уже после первого семестра студенты четко знают, что и как требуется от учащихся в нашем университете.

— Это сродни клятве лояльности определенному образу мыслей.

— Для нас студенты являются членами университетского сообщества, соработниками в процессе учебы, а не получателями услуг. Как член сообщества студент должен принимать участие в развитии учебного процесса и разделять определенные основополагающие ценности.

— Вашу модель образования критикуют другие вузы?

— Да, наша учебная модель активно обсуждалась, в частности с точки зрения выполнения требований специализации. Но что такое специализация? Ограничивается ли, например, информатика программированием или включает в себя понимание его применения? Мы определяем специализацию шире.

Другая дискуссия касалась вопроса, имеют ли выпускники гимназий достаточно знаний для учебы в Люнебурге. Мы рассматриваем различную степень подготовки, указываем, над чем надо поработать, предлагаем определенную поддержку.

— Вас не обвиняли в создании элитистского вуза?

— Это типичное обвинение, поскольку образование, которое мы даем, раньше было доступно очень небольшим группам студентов в Оксфорде, Кембридже и других подобных вузах. Поэтому ассоциация с каким-то элитарным университетом вполне естественна. Однако на деле все иначе: мы открываем шансы на ранее недоступное образование широкой группе населения. Это широкая демократизация образования.

— Если ваша модель такая хорошая, почему она до сих пор редкая?

— Идеального обучения менеджеров нет. Если бы оно было, не было бы столько школ менеджмента. Все копировали бы одну-единственную правильную форму образования.

Берлин—Люнебург

Экономическая наука во многом герменевтический предмет. Результаты, полученные в ходе эмпирических или теоретических исследований, нуждаются в интерпретации. Эта интерпретация в зависимости от контекста может быть очень разной. Одна в России, другая - в Германии. Или одна - в сегодняшней России и другая - в России спустя десять лет. Именно поэтому любое обучение экономике должно быть вписано в более широкий контекст

Наша цель как университета, получающего государственное финансирование, не превращение в поставщика работников для компаний, а воспитание самостоятельных, ответственных граждан

 

Новый ген современной культуры

Ирина Осипова

В Калуге и Первоуральске представили новый проект Минкульта по созданию в регионах домов новой культуры, или ДНК-центров

В одном из цехов Первоуральского Новотрубного завода схематично представили все функциональные зоны будущего ДНК, включая медиатеку и виртуаль- ный музей.

Фото: Петр Захаров/«Рост Медиа»

«Искусство должно быть ближе к народу» — стоит отвлечься от набившего оскомину советского штампа, и становится понятно, что сама идея популярна сейчас как никогда. Мировые музеи озабочены децентрализацией: Лувр открыл филиал в бывшем шахтерском городе Лансе, Музей Гуггенхайма продолжает опутывать мир сетью отделений. В том же направлении движется и Министерство культуры России, с августа 2012 года по заданию правительства реализующее в регионах программу создания домов новой культуры (сокращенно ДНК).

На ДНК возложена большая и светлая миссия — они должны нести в массы все самое инновационное, что только есть в нынешнем искусстве, организовывать досуг и создавать площадку для творчества. Должны стать новой архитектурной доминантой городов и формировать вкус, привлекать разные возрастные и социальные группы. «Жизнь людей улучшается, когда в ней много материальных благ и когда им не скучно, и это дает сфера культуры и искусства», — рассказал на презентации уральского ДНК-центра заместитель председателя правительства Владислав Сурков , активно курирующий этот проект. И добавил: «При всем уважении к традиционной культуре — для нас это основа, и мы ни в коем случае не можем от нее отказываться, это своего рода матрица нашего существования, — она не должна нас сдерживать. Как бы ни были сильны традиции, мы можем и должны меняться. И я надеюсь, что ДНК станет точкой, в которой будут собираться люди, меняться сами и менять мир вокруг себя».

Для начала решили построить три пилотных ДНК — в Калуге, Первоуральске и во Владивостоке на острове Русский. Они должны открыться в 2015 году, и в случае успеха сеть центров будет разрастаться. Города выбирали по нескольким принципам. Первый — географический — они охватывают территорию от центра через Урал до Дальнего Востока. Важным критерием был размер — в городе должно проживать от 50 тыс. до 500 тыс. человек (из списка кандидатов сознательно исключили «миллионники», разумно рассудив, что там художественная жизнь так или иначе уже налажена). И наконец, последним, но немаловажным, был человеческий фактор — готовность местных властей и частного бизнеса участвовать в создании центров, поскольку осуществить столь масштабный проект на бюджетные средства государству не под силу. В итоге калужскому ДНК помогает московский институт медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка» и его основатель Александр Мамут — он, кстати, был среди критиков концепции Государственного центра современного искусства (ГЦСИ), так что теперь представит свою альтернативную версию культурного центра. А первоуральский центр опекает местный Новотрубный завод, который входит в группу металлургических предприятий ЧТПЗ во главе с акционерами Андреем Комаровым и Александром Федоровым .

Как будут выглядеть ДНК, пока непонятно — Минкульт сейчас как раз проводит архитектурные конкурсы. Известно лишь, что ДНК во Владивостоке отдали на откуп бюро «SPEECH Чобан & Кузнецов», но конкретный проект еще не утвержден. А вот о наполнении уже можно составить некоторое представление. У каждого ДНК будет своя программа, хотя обмен проектами тоже предусмотрен. Руководить художественным процессом в Калуге будет Екатерина Гиршина из «Стрелки», в Первоуральске выбор пал на директора Екатеринбургского филиала ГЦСИ и комиссара Уральской биеннале Алису Прудникову , которая уже хорошо знакома с местной спецификой, а во Владивосток отправится нынешний креативный директор петербургского лофт-проекта «Этажи» Савелий Архипенко . По сути, именно их работу и представляли в Калуге и Первоуральске (Владивосток заявит о себе в ближайшее время).

Часть презентации ДНК в Калуге — фрагмент инсталляции Николая Полисского «Вселенский разум»

Фото предоставлено Министерством культуры Российской Федерации

По замыслу идеологов, искусство в ДНК будет самым тесным образом переплетаться с инновациями. Получится что-то вроде культурного Сколкова. Главный акцент сделан на science-art — популярное в последнее время направление, в котором искусство неотделимо от научных исследований. В Калуге, например, его представляла группа английских художников rAndom International с инсталляцией «Future Self / Будущее я». Выглядело это как висящие волокна в человеческий рост, перед которыми нужно было махать руками, прыгать и танцевать. Умная игрушка реагировала на движение и при помощи светящихся элементов создавала трехмерное «отражение» активного зрителя. В Первоуральске в финишном цехе Новотрубного завода, который и сам выглядит как конструктивистский арт-объект с цветными конструкциями и рабочими в белых комбинезонах, показали образец российского science-art — «Остаточный мыслепоток» Дмитрия Каварги. Представьте себе прозрачную трубу (завод-то ведь трубопрокатный) с чем-то загадочным внутри. Из трубы торчат спицы, и когда подопытный любитель искусства берется за них руками, программа замеряет уровень его эмоциональной активности на основе кожно-гальванической реакции и в зависимости от нее выдает звуковую комбинацию. Высокие гости презентации Владислав Сурков и министр культуры Владимир Мединский испытывать на себе агрегат не решились, знакомиться с технологиями пришлось губернатору Свердловской области Евгению Куйвашеву .

Впрочем, на Урале отношения с совриском вообще хорошие, это по всему видно. Торжественная церемония закладки символического первого камня в фундамент будущего музея, как заметил Сурков, вполне тянула на профессиональный перформанс. Он развернулся в так называемой Яме. 1 декабря 1732 года на этом самом месте уральский заводчик Никита Демидов запустил первую домну, вокруг которой и вырос Первоуральск. Место тогда считалось «страшным» и называлось Шайтан-лог (то есть Чертов Лог), но современному искусству все нипочем. Теперь же здесь что-то вроде памятного мемориала той домне: груда металлолома, торчащие трубы — символы металлургической промышленности. Март припорошил черные остовы снегом, тревожно звучал Шостакович (с ним связано еще одно памятное для города событие — Концерт № 2 для виолончели с оркестром звучал в исполнении оркестра под управлением Евгения Светланова, который дважды, в 1970-м и 2010 годах, выступал в цехах завода), участников, включая официальных лиц, нарядили в серебристые куртки, а старт строительству дал заводской гудок, вместе с которым и без того сюрреалистический пейзаж внезапно окутал дым для спецэффектов. Ощущение, что вы находитесь внутри фантастического фильма, если хотите, «Сталкера» Тарковского, было абсолютным — перформанс удался.

Пока здания ДНК не построены, культурная жизнь в выбранных городах будет развиваться спорадически — воркшопы, лекции, уличные фестивали, встречи с художниками и музыкантами. В целом программа звучит даже слишком оптимистично, с пионерско-комсомольским задором, то и дело сбиваясь на неистребимую советскую риторику и патетику. Вероятно, ДНК должны изменить и эти традиции, но удастся ли им это, покажет время.

 

Hi-End

Ришар Милль — легендарный герой часового мира. Именно он стал одним из создателей нового направления — очень сложных часов суперфутуристического дизайна, которые сегодня так популярны. И он же продолжает оставаться его главной звездой. В отличие от многих своих последователей Милль не просто конструирует усложнения и собирает меганавороченные часы, но также имеет собственный базовый калибр, служащий фундаментом всех его невероятных экзерсисов. А они всегда головокружительны — например, как часы RM59-01 Tourbillon Yohan Blake.

Эти часы сделаны для мирового спринтера номер два Йохана Блейка. Он уже выигрывал чемпионат Ямайки у Усэйна Болта (для которого сделала часы Hublot) и в недалеком будущем явно станет спринтером номер один. Это одни из самых авангардных часов Richard Mille. Они сделаны в цветах ямайского флага, и первое, что поражает в их прозрачном корпусе, — это растопыренные веером поверх механизма зеленые мосты. Они называются «когти Зверя», по прозвищу Блейка — The Beast, и имитируют положение его пальцев при старте. Технические характеристики этих часов звучат как пассаж из научно-фантастического романа. Мосты сделаны из Anticorodal® Pb109, сплава алюминия, магния и кремния. Скелетонизированная платина сделана из сплава, состоящего из титана (90%), алюминия (6%) и ванадия (4%), который используют в космической и авиаиндустрии и гоночном автомобилестроении. А композитный корпус любимой Миллем формы «бочка» — из комбинации нанотрубок карбона и зелено-желтого полимера, а также 20 титановых винтов. Его размеры — 50,24 на 42,7 мм и 15,84 мм в толщину, он особым образом изогнут, сужаясь посредине, поэтому часы отлично сидят на запястье и не вращаются. Механизм с ручным заводом, калибр RM59-01, имеет 48-часовой запас хода и водостойкость до 30 м. Весят эти часики всего 35 граммов, а стоят всего 583 тыс. швейцарских франков. Ну а то, что издалека они выглядят как пластиковые за пять франков, — это фирменная миллевская ирония.

Как ни странно, но самый удобный способ записывать что-либо по ходу дела (на совещании, лекции, да и просто внезапно пришедшую в голову мысль) — по-прежнему ручка. К тому же записывать ручкой — это не только писать слова, а еще и рисовать, чертить и все такое. Однако бумага, на которой пишут ручкой, далеко не самый удобный носитель информации — она захламляет стол и теряется, на ней нельзя править и дорабатывать, ее нельзя сохранить и разослать по почте.

На планшетах удобно играть и смотреть фильмы. Но печатать совсем неудобно и медленно. Максимум — запись в соцсети или подпись к картинке. Но если не печатать, а писать? И не с помощью клавиатуры, а ручкой, то есть стилусом? И вот тут внезапно современный, но бессмысленный для работы планшет оказывается весьма полезным инструментом для оперативной работы. Причем в самом традиционном ее виде.

Впрочем, стилусы Adonit Jot мало похожи на знакомые всем палочки из пластмассы — во-первых, они выглядят как ручки, а во-вторых, представляют собой сложно устроенные и технологичные механизмы. Со своим программным обеспечением, Bluetooth, контролируемым углом наклона до 45% с возможностью регулировать его под физические особенности пишущего. Они просты и не требуют особого давления при использовании: чтобы писать и рисовать, нужно делать ровно то же, что и шариковой ручкой. Совместимы они со всеми планшетниками Apple, а также со всеми устройствами, использующими платформу Android, — то есть практически с чем угодно.

Свечу Apocalyptic Бен Горхэм, основатель и арт-директор Byredo, придумал в преддверии так и не состоявшегося конца света. К нам она попала только сейчас, что отнюдь не уменьшает ее ценности. Эта свеча — просто подарок для всех фанатов древесно-кожаных ароматов. Как любой кожаный аромат, Apocalyptic использует запахи березового дегтя, дубового мха и черного дерева. Надо сказать, что Горхэм очень остроумно подошел к выбору апокалиптических ассоциаций — свеча пахнет раскаленным угольным утюгом, пеплом и папирусными свитками. В целом же получился довольно мужской аромат, который точно понравится девушкам. И если вы всегда мечтали прикупить поместье где-нибудь в графстве Суррей с многотомной старой библиотекой, обшитой дубовыми панелями, и старыми креслами, обтянутыми кожей, но как-то пока не сложилось, Apocalyptic способна на время примирить вас с действительностью.

Бренд Edie Parker появился в 2010 году — его создательница Бретт Хейман до этого работала дизайнером у Gucci, Giorgio Armani и Dolce & Gabbana. А кроме того, Бретт очень любит аксессуары 1950–1960-х годов, особенно сделанные из плексигласа: она выискивала их в винтажных лавках, изучала тогдашние формы, декоративную отделку и технологии. Так у нее и возникла концепция собственной марки. И она оказалась очень созвучной последним веяниям, потому что миниатюрные плексигласовые сумочки жестких геометрических форм сейчас очень модны. Вещи, которые делает Бретт Хейман, удачно сочетают эту актуальную моду на плексиглас и общий ретростиль и выглядят в меру гламурными и в меру винтажными.

Less is more — это не просто нишевая косметическая марка, но марка, занимающаяся исключительно одним направлением, а именно волосами. И как всякая такого рода марка, она создает в своей категории исключительно продвинутые продукты. Ее придумала очень милая пара — Ханнес Траммер, арт-директор и стилист, и Дорис Брэндхубер, химик-биомиметик, получившая в свое время стипендию Йельского университета. Это органическая косметика, а значит, в ней используются натуральные растительные компоненты из сырья, выращенного без применения химических веществ. Ну и, соответственно, нет ничего вредного из арсенала массовой косметической промышленности — сульфатов, парабенов, силиконов и проч. Их лаборатория и салон находятся в Вене, всю свою косметику они делают именно там — вручную и небольшими партиями. И эта косметика, конечно, производит впечатление, очень отличное от привычного. Во-первых, все ароматы — будь то лайм, мандарин, лаванда или роза — натуральные, то есть они исходят от используемого сырья, а не от специальных отдушек. Во-вторых, в шампунях нет ПАВ, поэтому они не дают привычную сумасшедшую пену, но моют аккуратно и мягко, а в кондиционерах нет силиконов, поэтому они не делают волосы скользкими, но распутывают локоны, выравнивают поверхность волос, делают их гладкими и не утяжеляют. У Less is more полно профессиональных наград, о них с восторгом пишут весь глянец и бьюти-блогеры, и вообще они очень приятны во всех отношениях.

 

Многое зависит от умения договариваться

Маргарита Линдт

О том, чем для России и российского бизнеса может быть полезен форум «Северное измерение», рассказал генеральный директор ОАО «Северсталь», сопредседатель Делового совета «Северного измерения» Алексей Мордашов

Генеральный директор ОАО «Северсталь», сопредседатель Делового совета «Северного измерения» Алексей Мордашов

— Зачем России «Северное измерение»?

— Это хорошая площадка для выстраивания партнерских отношений между Россией и ЕС, поиска совместных проектов, обсуждения на всех уровнях и решения проблемных вопросов. Деловой совет «Северного измерения» (ДССИ) с момента своего образования в 2009 году был нацелен на создание условий для инвестирования в ряд приоритетных секторов, таких как информационные технологии, микроэлектроника, биотехнологии, машиностроение, энергоэффективность, экология и другие. Еще одним направлением является развитие диалога по улучшению торговых взаимоотношений между странами, входящими в «Северное измерение».

Деятельность совета созвучна или дополняет участие России и российского бизнеса в других международных объединениях и форматах обсуждения — Всемирной торговой ассоциации, «большой» и «деловой» двадцаток. В данном случае речь идет о наших ближайших северных соседях, с которыми нас традиционно многое сближает: похожие климатические условия, накладывающие отпечаток на условия хозяйствования, общие границы и другое.

В конечном итоге все усилия «Северного измерения» должны способствовать развитию российской экономики, торгово-экономического сотрудничества с другими странами, улучшению инвестиционного климата в стране.

— Есть ли конкретные результаты совместной деятельности сторон или это только договоренности и планы на будущее?

— Вся работа ДССИ направлена на создание условий и формирование благоприятной инвестиционной среды, это требует времени. Но о некоторых результатах мы уже можем говорить. В 2010 году на втором форуме «Северного измерения» была представлена программа социально-экономического развития Северо-Запада России до 2020 года — было предложено более 350 инвестиционных проектов, ориентированных на решение социально-экономических проблем. Более 40 проектов уже реализуется совместно с нашими европейскими партнерами, остальные имеют хороший потенциал и могут быть интересны как российским, так и европейским инвесторам.

В то же время проекты ДССИ не всегда осуществляются так быстро, как хотелось бы. Часто российские представители, в первую очередь малого и среднего бизнеса, не готовы действовать по европейским правилам по причине их незнания или непонимания. Им трудно подготовить бизнес-план, пакет документов на получение финансирования и так далее. ДССИ помогает достичь договоренностей о совместных проектах и об обмене технологиями с помощью действенных механизмов, которые наш бизнес должен научиться использовать.

— Есть ли какие-то проекты, осуществленные «Северсталью»?

— Да, конечно. Практически все российские предприятия «Северстали» расположены на северо-западе, и мы очень тесно сотрудничаем со странами «Северного измерения» в самых разных областях. Мы поставляем продукцию в ряд европейских государств, в частности в Финляндию, наши специалисты обучаются в ЕС, есть совместные проекты по энергоэффективности, культурные проекты, например несколько музыкальных фестивалей в Карелии — фольклорный, рок-фестиваль и фестиваль камерной музыки. Есть совместный экологический проект, он реализуется на нашем предприятии «Карельский окатыш» в рамках европейской программы приграничного сотрудничества (ENPI). Ученые из России и Финляндии проводят эксперимент по очистке техногенных вод при помощи ивовых насаждений. Впервые эта технология была применена в Швеции, и теперь есть возможность использовать ее в России.

— Чем форум привлекателен для европейцев?

— Европейские страны заинтересованы в стабильном всестороннем развитии этого региона. В сфере их интересов экология, энергоэффективность, рациональное использование ресурсов, развитие торгово-экономического сотрудничества, возможности Северного морского пути и других транспортных проектов.

— Насколько оправданны ожидания с нашей стороны, что европейцы поделятся своими технологиями?

— Деловой совет «Северного измерения» предоставляет площадку и механизмы обмена технологиями, создания совместных проектов в высокотехнологичных областях, таких как медицина и фармацевтика, машиностроение, энергосбережение и так далее. Существуют возможности обмена между предприятиями разных стран информацией о перспективных технологиях. Несколько проектов уже реализовано, в частности проект очистки сточных вод в Санкт-Петербурге. Что касается коммерческого использования тех или иных технологий, то это всегда вопрос переговоров, и здесь многое зависит от желания и умения договариваться конкретных участников переговорного процесса.

 

Вклад в модернизацию России

Сергей Долмов

О работе форума «Северное измерение» «Эксперту» рассказал президент компании Fortum Тапио Куула

Президент компании Fortum Тапио Куула

— В чем важность «Северного измерения» для североевропейских стран? Ими д вижут сугубо экологические мотивы ?

— Основная задача «Северного измерения» — привлечь внимание к северным регионам. Собственно, для этого и была задумана его концепция. Поначалу удалось привлечь внимание лишь Европы, но за последние десять лет к ней присоединились и страны из других частей света. Нужно помнить, что «Северное измерение» — это площадка для диалога и конкретного сотрудничества между всеми странами региона.

«Северное измерение» действительно уже давно занимается вопросами экологии. За пятнадцать лет Экологическое партнерство «Северного измерения» достигло многого, и результаты его основного проекта можно увидеть на берегах Балтийского моря — это система водоочистных станций Санкт-Петербурга. Сейчас там куда более чистая вода, чему рады все страны региона.

Кроме Экологического партнерства «Северного измерения» существуют партнерства в области логистики, культуры и здравоохранения. Деловой совет «Северного измерения» организовывает диалог между предпринимателями, а также между бизнес-сообществом и государственными институтами. Деловой совет отнюдь не конкурент другим проектам сотрудничества между Россией и Европой — он их дополняет.

— Ваша компания участвовала в каком-нибудь проекте? У вас есть планы на этот счет?

— Задача Fortum — создание энергии для улучшения жизни нынешних и будущих поколений. Мы производим 85 процентов энергии в Европе и 65 процентов в мире без выбросов углекислого газа в атмосферу. Таким образом, среди европейских стран мы занимаем одно из первых мест по сокращению объема углеводородных выбросов. Мы создаем эффективные теплоэлектроцентрали, которые одновременно вырабатывают электричество и генерируют тепло для окружающих зданий. В системе ТЭЦ можно использовать почти 90 процентов первичной электроэнергии, вырабатываемой из топлива.

Мы инвестировали в Литве в мусоросжигательную Клайпедскую ТЭЦ, в Латвии — в работающую на биомассе Еглавскую ТЭЦ. А в эстонском городе Пярну наша ТЭЦ на биотопливе работает с 2010 года. Все эти страны — члены «Северного измерения». Но при выборе партнеров, я считаю, мы не должны ограничиваться территориальными принципами. Для повышения конкурентоспособности «Северного измерения» мы должны искать партнеров по всему миру и находить подтверждения использованию в наших проектах наиболее совершенных технологий.

— А какие проекты у вас есть в России?

— В России компания «Фортум» работает в промышленно-развитых уральских регионах, а также нефтедобывающих районах Западной Сибири, где мы владеем бывшей территориальной энергетической компанией ТГК-10, которая ныне называется ОАО Фортум. 

Когда мы завершим масштабную инвестиционную программу, наши производственные мощности удвоятся и достигнут 5100 мегаватт.

В Северо-Западном федеральном округе нам принадлежит около 25 процентов ТГК-1 — одного из основных инвесторов региона. Проекты ТГК-1 направлены в основном на защиту экологии, улучшение энергоэффективности и безопасность ее электрогенерирующих объектов. Кроме того, Fortum намерена усовершенствовать и модернизировать свои российские электростанции и тепловые сети. Наша задача — увеличить эффективность, сократить потери тепла при его транспортировке, обеспечить городам свободный доступ к энергии и улучшить обслуживание клиентов. Все это вклад Fortum в модернизацию России.

— Есть ли какие-либо препятствия на пути реализации проектов «Северного измерения»?

— Если взглянуть на «Северное измерение» шире, то можно заметить, что основные барьеры — ограниченность нашего мышления. Мы не можем использовать весь его потенциал, а также выявить его слабые места. Возьмем, к примеру, финансирование. «Северное измерение» никогда не имело четкого бюджета, однако прекрасно комбинировало различные финансовые инструменты: гранты, кредиты и финансирование от отдельных государств. Мы хотим распространить этот опыт и на Деловой совет «Северного измерения». Тогда компании, международные финансовые институты, а также федеральные и местные власти смогут вместе искать решения для улучшения жизни нынешних и будущих поколений.

 

Растопить лед

Сергей Долмов

Проект «Северное измерение» стал одной из ведущих площадок для диалога североевропейских стран. В центре внимания его участников — Россия

IV форум «Северное измерение» состоится в Санкт-Петербурге 4 апреля

Фото: Legion-Media

До недавнего времени европейское медиапространство выглядело так, как будто основное внимание Евросоюза сосредоточено на его южных и юго-восточных границах. Арабская весна в Северной Африке, вопросы сотрудничества с Турцией — такими видятся приоритеты внешней политики Брюсселя. Между тем все большее значение (особенно на фоне продолжающегося в ЕС экономического кризиса) приобретают отношения с Россией. Европа заинтересована в российских инвестициях, российском рынке и российских энергоносителях. И сегодня одна из наиболее эффективных площадок для развития отношений между Россией и ЕС — экономико-экологический проект «Северное измерение», в котором помимо нашей страны и Евросоюза принимают участие Исландия и Норвегия.

Инициатором «Северного измерения» стала Финляндия, предложившая идею проекта на заседании Европейского совета в Люксембурге еще в 1997 году. Причин сделать такое предложение было несколько. Среди них — традиционно хорошие отношения с Россией, а также желание Хельсинки играть более значимую роль во внешней политике ЕС. Другая причина — осознание того, что забота об экологии пространств Баренцева и Балтийского морей является общим делом для всех стран региона — ведь в случае каких-либо экологических или техногенных катастроф на северо-западе России пострадают все северные страны, в том числе сама Финляндия.

Став страной — председателем ЕС в 1999 году, Финляндия сделала реализацию проекта «Северное измерение» одной из приоритетных целей своего срока. Скепсис остальных стран — участниц Евросоюза (они считали приоритетной работу с Восточной Европой и Северной Африкой) очень быстро сменился интересом, и уже в 2000 году был принят первый план действий. В нем были названы четыре области сотрудничества: решение экологических проблем, ядерная безопасность, борьба с организованной преступностью и круг вопросов, связанных с Калининградом. А на следующий год началось заключение отдельных соглашений по направлениям сотрудничества — так называемых партнерств. В 2001 году было заключено Природоохранное партнерство, в 2003-м — Партнерство в области общественного здравоохранения и социального благосостояния, в 2009-м — Партнерство по транспорту и логистике, а в 2010 году — Партнерство по культуре. После обновления программы «Северного измерения» начали работу специальные институты, в частности Деловой совет (его сопредседателями стали президент и генеральный исполнительный директор корпорации Fortum Тапио Куула и генеральный директор ОАО «Северсталь» Алексей Мордашов ), а также Межпарламентский форум и регулярные встречи на уровне министров.

«Северное измерение» является, по сути, открытой площадкой для сотрудничества. В отдельных проектах могут участвовать не только члены этой структуры, но и любые внешние акторы — как государственные (США и Канада выступают в роли наблюдателей), так и надгосударственные. В частности, в финансировании и реализации конкретных проектов важную роль играют международные финансовые структуры, прежде всего Европейский банк реконструкции и развития, Европейский инвестиционный банк и Северный инвестиционный банк. В России один из наиболее активных участников этой структуры — Ассоциация европейского бизнеса, выступившая соорганизатором очередного форума «Северного измерения», который пройдет в Санкт-Петербурге в начале апреля.

Вне зависимости от итогов форума уже сегодня очевидно, что «Северное измерение» не просто инструмент для налаживания отношений между Россией и Евросоюзом — проект стал одной из ключевых площадок по урегулированию весьма непростых проблем между рядом региональных государств. По итогам очередной встречи, прошедшей в феврале 2013 года, министры стран-участниц подчеркнули ключевую роль «Северного измерения», являющегося равноправным партнерством России, ЕС, Норвегии и Исландии в содействии процветанию, устойчивому развитию и благополучию. Достижению этих целей и служит региональное сотрудничество в Северной Европе, детерминированное географической близостью, экономической взаимозависимостью и общим культурным наследием участников. Наличие такой площадки имеет ключевое значение с точки зрения безопасности — учитывая особую чувствительность региона и отсутствие надлежащей международной юридической базы для решения ряда проблем (в частности, по статусу арктических месторождений), его конфликтный потенциал крайне высок. Сейчас, по словам главы внешнеполитического ведомства России Сергея Лаврова , в регионе как никогда «нет необходимости в усиленном присутствии военно-политических блоков, что чревато размывом нынешней конструктивной схемы взаимодействия между государствами, вбросов военных вопросов в североевропейскую повестку дня». Все проблемы можно решить совместно. И проект «Северное измерение» — лучшая площадка для этого.

 

Холодной войны не будет

Геворг Мирзаян

Развитие потенциала Арктики открывает перед Россией колоссальные возможности. Однако наиболее эффективно ими воспользоваться удастся лишь в сотрудничестве с соседями из стран Северной Европы

Фото: Legion-Media

«Арктика — очень богатая территория: это и энергетические ресурсы, и биоресурсы, и полезные ископаемые. Сегодня, конечно, огромным богатством является энергия. И Арктика обладает одними из самых богатых месторождений нефти и газа в мире. Арктика — вот настоящий банк России, а не Кипр, особенно в свете последних новостей», — говорит специалист секретариата Партнерства по транспорту и логистике «Северного измерения» Ольга Гурикова .

В Арктике есть три вида ресурсов — полезные ископаемые, рыба и Северный морской путь. За контроль над ними будут бороться многие страны, в том числе Россия. СМИ и аналитики уже пишут о создании северными странами специальных войсковых подразделений и устойчивой к холодам техники. Однако уже очевидно, что наиболее эффективно осваивать все богатства Арктики — равно как и нивелировать все угрозы в этом регионе — можно лишь работая сообща. Делать это можно, в частности, через «Северное измерение». В новой концепции внешней политики страны, утвержденной Владимиром Путиным в феврале 2013 года, говорится, что «Россия выступает за дальнейшее раскрытие проектного потенциала “Северного измерения” и его партнерств как платформы регионального взаимодействия на севере Европы».

Развиваемся сообща

Особое внимание европейцев, американцев и россиян приковано к углеводородным запасам Арктики. По данным геологической службы США, опубликованным в 2008 году, на территории к северу от Полярного круга может находиться около 22% неоткрытых технически извлекаемых мировых запасов нефти и газа. И значительная их доля находится в секторе, на который претендует Россия. Власти уже разделили большую часть разведанных месторождений между «Газпромом» и «Роснефтью», а оставшиеся и те, которые найдут в ближайшем будущем, намерены законсервировать.

Однако разрабатывать эти месторождения можно лишь при соблюдении двух условий: наличия соответствующих технологий и делимитации секторов. Отрадно, что по обоим пунктам Россия уже выразила готовность идти на сотрудничество. Так, «Роснефть» уже договаривается с западными компаниями о совместной добыче, а российское правительство — со своими коллегами о мирном разделе территории в арктических зонах. Пока что договаривается весьма удачно: делимитация границы в Баренцевом море в 2010 году привела к тому, что Россия получила 95% нефтегазового потенциала спорной акватории, и теперь на месторождениях можно начать добычу (до раздела акватории работы в спорной зоне были запрещены). Мирный раздел акватории с Норвегией привел к значительному потеплению отношений между двумя странами. Так, в мае 2012 года вступило в силу соглашение между Россией и Норвегией, вводящее безвизовый режим для жителей 30-километровой приграничной зоны.

Совместная работа необходима и для эффективной эксплуатации северных рыбных ресурсов. На сегодня в Арктическом регионе добывается до половины всей рыбной продукции в мире. Однако добывать ее опять-таки нужно совместно, учитывая интересы друг друга. Необходимо устанавливать квоты на добычу, совместно заботиться о восстановлении популяции. Ряд газовых месторождений у побережья Норвегии не разрабатывается потому, что в этой зоне происходит нерест рыбы.

Одним из наиболее перспективных проектов, связанных с Арктикой, называют Северный морской путь. Идущий вдоль российского арктического побережья, он является куда более коротким маршрутом между Европой и Азией, чем Суэцкий канал. Если сейчас расстояние, преодолеваемое судами из порта Роттердам в порт Иокогама (Япония) составляет 11,2 тыс. морских миль, то через Северный морской путь — только 7,3 тыс. морских миль. Это уменьшает время в пути с 33 до 20 суток, а также избавляет корабли от угроз пиратства и пытающихся перекрыть Суэцкий канал египетских манифестантов. Единственная проблема — лед, которым Северный морской путь покрыт большую часть года. Однако ситуация постепенно меняется. По разным данным, за последние тридцать лет толщина ледяного покрова в летнее время уменьшилась на 20–40%. «В этом году практически все акватории, по которым будет проходить навигация, покрыты тонкими однолетними льдами, которые быстро растают», — заявил в середине прошлого года журналистам участник арктической экспедиции из немецкого Института полярных исследований имени Альфреда Вегенера. Ряд ученых полагает, что если процесс таяния льдов в Арктике будет идти такими темпами, то через несколько лет поверхность Северного ледовитого океана в июле-августе будет свободна ото льда. Уже в прошлом году по Северному морскому пути «прошло 32 судна, которые перевезли 1 миллион 127 тысяч тонн грузов. Это только транзит, то есть то, что шло в Азиатско-Тихоокеанский регион. А общие перевозки составили 4 миллиона тонн», — говорит Ольга Гурикова. По ее мнению, к 2020 году объем перевозок может вырасти в 10 раз и достичь 40 млн тонн. «Некоторые считают, что это чересчур оптимистические прогнозы, но интерес в мире к этому маршруту есть, и он растет», — заявила Гурикова. Китайцы уже проявляют пристальный интерес к развитию порта в Мурманске, а в середине 2012 года председатель КНР Ху Цзиньтао посетил Данию, чтобы обсудить варианты сотрудничества двух стран по освоению Арктики.

Однако нам нужен не только китайский интерес, но и поддержка со стороны ряда североевропейских государств. Для создания инфраструктуры вдоль Севморпути нужно вложить колоссальные деньги в развитие местных городов и поселков — и эти деньги могут прийти из Норвегии, Германии, Швеции.

Почистят за нас

Северная Европа уже инвестирует в Россию большие деньги — прежде всего в утилизацию ядерных отходов и оптимизацию системы водоснабжения северных крупных городов. Львиная доля помощи проходит через Экологическое партнерство «Северного измерения» (ЭПСИ), которое привлекает деньги Европейского банка реконструкции и развития, Северного инвестиционного банка и других международных финансовых структур.

Особое внимание уделяется очистке сточной и питьевой воды. И дело даже не в том, что это напрямую влияет на здоровье россиян (большинство жителей Мурманской области получают воду из поверхностных источников — при том что сам город очищал лишь чуть больше 20% своих сточных вод, а остальное сбрасывал в эти самые поверхностные источники). А в том, что загрязненная вода сбрасывается в реки и оттуда попадает в северные моря и, соответственно, к европейским потребителям. Причем далеко не всегда сброс сточных вод был намеренный — случались и техногенные аварии. Так, канализационная система Новгорода настолько износилась, что в 2008 году 15-метровый отрезок главного канализационного коллектора провалился на пять метров, спровоцировав сброс сточных вод в реку Волхов.

Именно поэтому через ЭПСИ была частично профинансирована модернизация водоочистных сооружений в Ленинградской и Вологодской областях, Республике Коми, Архангельске, Новгороде, Мурманске, Санкт-Петербурге (до 1978 года он вообще не имел водоочистных сооружений, а сейчас уже очищает более 90% своих сточных вод). К концу 2013 года завершится программа модернизации систем водоснабжения Пскова, на которую по линии «Северного измерения» было выдано 6,5 млн евро. До этого на некоторых участках водораспределительной сети Пскова терялось около 35% перекачиваемой воды, а та ее часть, которая поступала в краны псковичей, считалась чуть ли не худшей на всем российском Северо-Западе. Теперь же ожидается, что потери воды сократятся на 20%, экономия составит 7,5 тыс. кубометров в день, местные жители будут потреблять воду лучшего качества, а сточные воды — очищаться.

Все проекты являются экологически и экономически рентабельными. Эксперты подсчитали, что только реализация проекта ЭПСИ в Сосновом Бору (небольшой город с населением в 66 тыс. человек в 80 км к западу от Санкт-Петербурга) позволит снизить объем ежегодных сбросов фосфорсодержащих веществ в Балтийское море на 22 тыс. тонн. Однако особая гордость ЭПСИ — проект модернизации канализационных очистных сооружений в Калининграде, на который по линии ЭПСИ было выделено 10 млн евро (еще почти 14,5 млн дала Швеция). Предыдущая канализационная система попросту не справлялась со сточными водами: если суточная пропускная способность сооружений составляет 68 тыс. кубометров, то в реальности через них проходит более 200 тыс. кубометров сточных вод. Еще несколько лет назад загрязненность реки Преголи и Приморской бухты в 10 раз превышала уровни, определенные Хельсинкской комиссией, и более чем в 20 раз — нормы ЕС. Общая же стоимость контракта на возведение этих сооружений без учета расхода на оборудование составила чуть более 1 млрд рублей, а пропускная способность этих систем — 150 тыс. кубов в день. По словам министра строительства Калининградской области Сергея Майорова , 23 мая очистные сооружения будут продемонстрированы зарубежным партнерам.

Внимание северных стран к вопросу утилизации ядерных отходов в России объясняется спецификой советской атомной промышленности — создав огромное число атомных объектов и кораблей, Москва не особо заботилась о тщательной утилизации ядерных отходов. В итоге со временем их хранилища настолько прохудились, что над регионом нависла угроза экологической катастрофы, которая, опять-таки, стала бы проблемой не только России, но и ее соседей. Чтобы этого не произошло, северные страны стали вкладывать серьезные деньги в утилизацию российских ядерных отходов. Так, в сентябре 2008 года ЭПСИ выделило 7 млн евро на организацию безопасного хранения отработанных ядерных материалов в Гремихе. 43 млн евро дали на утилизацию плавучей технической базы «Лепсе» — давно поставленного на прикол корабля, который в свое время использовался для дозаправки советских атомных ледоколов; в его трюме до сих пор находятся радиоактивные отходы. Кроме того, в рамках ЭПСИ были выделены деньги на модернизацию систем ядерного оповещения в Мурманской и Астраханской областях.

При помощи Норвегии были построены ангары над хранилищем отработанных ядерных отходов в бухте Мотовского залива. В феврале Россия и Норвегия подписали новое соглашение о сотрудничестве в сфере ядерной безопасности в северном регионе. Приоритетным направлением сотрудничества станет реконструкция хранилища ядерных отходов на губе Андреева.

 

Рост по затухающей

Вартан Ханферян

Очередной ренкинг аудиторско-консалтинговых групп показал, что темпы роста этого рынка затухают. Прежние стимулы исчерпали себя, а новые — в основном связанные с изменениями в законодательстве и нормативных актах — вступят в силу лишь через два-три года

За последние пять лет рынок аудиторско-консалтинговых услуг в России увеличился почти вдвое: по итогам 2012 года суммарная выручка участников ренкинга достигла 79 млрд рублей (против 40–43 млрд в 2008-м). До кризиса для двукратного роста рынку ведущих аудиторско-консалтинговых групп (АКГ) было достаточно и двух лет. Очевидно, что сегодня этот рынок теряет темпы: если по итогам прошлого ренкинга (см. «Эксперт» № 12 за 2012 год) объем аудиторско-консалтинговых услуг вырос на 14%, то в 2012 году — на 11%.

Тем не менее о застое говорить рано. Вопреки изменениям законодательства, осложнившим работу аудиторов, рынок продолжал развиваться. Основными заказчиками стали крупный бизнес, госсектор и финансовый сегмент — почти все они подпадают под определение общественно значимых субъектов хозяйственной деятельности (ОЗСХД), и, согласно законодательству, аудит для них обязателен. Впрочем, число заказчиков достаточно стабильно, поэтому рассчитывать на то, что именно они станут новым локомотивом развития АКГ, не стоит.  

Аттестат аудиторскойзрелости

Первой особенностью развития аудиторско-консалтингового рынка в 2012 году стало то, что из потенциальной рецессии его вытянул сегмент аудиторских проверок (в 2011 году драйвером выступал консалтинг). По сопоставимым данным, за последний год выручка от собственно аудита увеличилась на 12% против 6% годом ранее, причем рост происходил по всем его видам. Так, доход от общего аудита вырос на 11,9%, банковского аудита — на 8,9%, аудита инвестиционных институтов — на 6%, аудита страховых компаний — на внушительные 16,5% (см. график 1). Всего за 2012 год на аудиторских проверках участники ренкинга заработали 31,9 млрд рублей, или 40,3% общей выручки. При этом (без учета данных PwC, КПМГ и BDO) 18,5 млрд рублей пришлось на общий аудит (обязательный и инициативный), 450,7 млн — на банковский, 341,5 млн — на инвестиционный, 204,9 млн — на аудит страховых организаций (см. график 2).

Традиционно высокие доходы от аудиторских проверок обеспечивает крупный платежеспособный бизнес. Дополнительным стимулом аудита финансового сектора стало увеличение количества проверок — к годовым подтверждениям в связи с изменением в нормативных актах в 2012 году добавились поквартальные.

Плавно продолжает расти спрос на аудит по международным стандартам. Из общей выручки от услуг по МСФО на аудит приходится 43%, или почти 2 млрд рублей (см. график 3). «По закону о консолидированной отчетности любая компания, единожды зарегистрировавшая свой проспект эмиссии, обязана составлять консолидированную отчетность по МСФО. Это создает перспективы аудита такой отчетности для организаций, ранее ею не занимавшихся. Например, закон не освобождает от подготовки отчетности субхолдинги крупных компаний», — уточняет Владислав Погуляев , старший партнер и руководитель аудиторского направления BDO в России.

Другая особенность развития рынка в 2012 году — рост количества проводивших аудит «эксклюзивных» специалистов. Большую часть выручки, за исключением инициативного аудита, участникам нашего ренкинга обеспечили аудиторы с аттестатом нового образца. Напомним, что с 1 января прошлого года проверять общественно значимые субъекты, большинство которых подлежит обязательному аудиту, могут аудиторы с единым аттестатом, полученным после 1 января 2011 года.

Аудиторов с единым аттестатом меньше, чем аттестованных по старым правилам. Это позволило участникам рынка повысить стоимость аудита. «С вступлением нормы в действие количество аудиторов с правом подписи заключения в госпредприятиях и публичных компаниях сократилось, поэтому и стоимость услуг начала расти», — говорит генеральный директор компании «ФинЭкспертиза» Агван Микаелян .

Стоит отметить, что, несмотря на негативные высказывания об экзамене для получения единого аттестата, большинство участников ренкинга весьма неплохо прошли это испытание. За год в ведущих АКГ количество аудиторов с единым аттестатом увеличилось с 511 до 1277 человек. А по состоянию на 1 марта нынешнего года, по данным участников ренкинга, их было уже 1368 человек. Всего в России сейчас 3148 аудиторов.

Аудиторов с единым аттестатом могло быть и больше, возникни в них дополнительная потребность. Однако провести аудит ОЗСХД можно даже в том случае, если в штате компании всего один специалист с новым аттестатом. Конечно, в подобных ситуациях аудит фактически делают специалисты со старыми аттестатами, но если во главе рабочей группы стоит «новый» аудитор и он же подписывает заключение, то это отвечает требованиям закона. А если так, зачем форсировать процесс получения новых аттестатов?

Гонка за демпингом

Несмотря на положительную динамику в секторе аудита, новых драйверов на рынке нет. «Очевидные факторы, которые, по идее, должны стимулировать укрупнение аудиторско-консалтинговых компаний, в России пока не действуют. Каждый предпочитает бороться и выживать в одиночку», — считает Андрей Дубинский , глава группы компаний BDO в России. А это значит, что конкуренции на аудиторском рынке в ближайшее время не будет, равно как и роста цен на услуги АКГ. «Часто при заключении договора на аудит заказчик пытается включить в стоимость определенное количество часов консультационных услуг. Вероятно, это попытка снизить стоимость аудита и получить консультации в качестве бонуса за заказ. Если в период становления аудита клиент рассчитывал получить консалтинг, поскольку еще не очень понимал, в чем состоит аудиторская деятельность, то теперь, похоже, это стремление получить больше услуг за те же деньги», — поясняет Ирина Загерт , генеральный директор компании «Фемида–Аудит».

Не улучшает ситуацию и демпинг, который, по словам участников рынка, только усилился. «Если в 2011 году итоговая цена контракта по отношению к начальной цене, по данным завершившихся конкурсов, составляла в среднем 70 процентов, то в 2012-м — 51 процент. Заметно и снижение активности в открытых конкурсах аудиторских компаний, входящих в топ-100 АКГ. Обеспечить необходимый уровень качества аудита по цене, предлагаемой заказчиками на открытых конкурсах, сложно», — рассказывает директор по аудиту компании «Авантаж Аудит» Елена Анохова . В основном речь идет об организациях, выбирающих аудитора только в силу требований закона. «А если аудитор выбирается только потому, что без него нельзя, как правило, выигрывает аудитор, предложивший самую низкую цену», — уточняет вице-президент по вопросам корпоративного развития компании ФБК Ирина Сухова .

Ситуация усугубляется еще и тем, что компаний, подлежащих обязательному аудиту, становится меньше. «Это следствие повышения финансовых критериев для проведения обязательного аудита, укрупнения бизнеса, а также отказа компаний от аудита ввиду отсутствия ответственности за уклонение от проверки», — объясняет Елена Анохова. По ее словам, законопроект об ответственности за уклонение от аудита в Госдуму так и не внесен. А продвинуть изменения в Кодекс об административных правонарушениях и в статью 18 Федерального закона «О бухгалтерском учете», которые карали бы штрафом в размере от 400 до 700 тыс. рублей за непредставление юридическим лицом аудиторского заключения с бухгалтерской (финансовой) отчетностью в случаях, когда обязанность по представлению установлена законодательством РФ, лобби АКГ пока не в силах.

До кризиса для двукратного роста рынку ведущих аудиторско-консалтинговых групп (АКГ) было достаточно и двух лет

Как отмечают опрошенные участники рыка, рассчитывать на инициативный аудит в качестве нового драйвера тоже не приходится. Не исключено, что этот сектор расцветет в связи с вступлением России в ВТО. Но это явно дело не одного года. В первую очередь нужно решить вопросы юридического сопровождения и налогообложения, и аудит, скорее всего, будет выступать как «бесплатное» приложение.

Поэтому, кроме крупного бизнеса, государства и финансового сектора, драйверов особо и не предвидится. А с учетом конкуренции они обеспечат безбедное существование далеко не всем игрокам рынка. Судя по всему, АКГ могут рассчитывать только на консалтинг.  

Доходы от издержек

Динамика роста выручки от консалтинговых услуг за прошедший год практически не изменилась и составила около 17%. Всего на консалтинге участники ренкинга заработали 47,1 млрд рублей. По словам Дэвида Грэя , управляющего партнера PwC в России, рост спроса обусловлен притоком инвестиций из-за рубежа: «Этому способствуют изменения в государственной политике, направленные на формирование более благоприятных условий для ведения бизнеса в стране, в частности на упрощение налоговых процедур».

Потребность в консультациях возрастает и в связи с нестабильностью на финансовых рынках. «Востребованные услуги сейчас так или иначе связаны с антикризисными планами. Как никогда ранее, компании озабочены созданием резервов, оптимизацией бизнес-процессов, оценкой активов для привлечения финансов и оборотных средств», — отмечает Агван Микаелян из «ФинЭкспертизы».

Не удивительно, что консалтинговый бизнес все больше уходит в область финансов, о чем свидетельствует и структура дохода ведущих АКГ. За 2012 год основной объем выручки от консультаций пришелся на три сегмента: финансовое управление, налоговый консалтинг и оценку — 7,4, 6,6 и 6,25 млрд рублей соответственно.

Финансовый консалтинг . Наиболее заметно увеличился спрос на услуги финансового консалтинга — 23% в год против 5% годом ранее. Компании все чаще интересуются контролем издержек, постановкой систем внутреннего контроля и управлением рисками. «Рост спроса на данные услуги обусловлен продолжающимся укрупнением рынка и соответствующими потребностями в реорганизации интегрированных структур с целью повышения управляемости и снижения расходов. Повышенный спрос на услуги в данном сегменте также связан с усилением роли государства в контроле за эффективным использованием активов в компаниях с госучастием», — говорит председатель совета директоров компании «РСМ Топ Аудит» Елена Лоссь .

Динамику сегмента обеспечивают и услуги трансформации отчетности в соответствии с МСФО. Повышение спроса на них обусловлено введением в действие Федерального закона № 208 «О консолидированной финансовой отчетности». Востребованность услуг в области корпоративных финансов сохраняется и за счет объема сделок по слияниям и поглощениям. По мнению Егора Чурина , генерального директора компании «Инвест-аудит», активизируются и долгосрочные проекты в области унификации учетных систем в соответствии с нормами управленческого, бухгалтерского, налогового учета и МСФО. «Клиент заинтересован в том, чтобы работа велась в единой системе, отвечающей всем этим требованиям», — говорит Чурин.

Налоговый консалтинг . Высокими темпами в прошлом году росли доходы АКГ от услуг налогового консалтинга: здесь годовой прирост составил 22%. С одной стороны, это связано со стремлением налогоплательщиков повысить качество налогового учета, а с другой — с усилением внимания к ним государства. При этом участники ренкинга обращают внимание, что консультаций по вопросам клиентов не стало меньше, но более востребована налоговая адвокатура — клиенты хотят сохранить заработанное.

«Возрастающие аппетиты налоговиков приводят к тому, что даже с учетом немалой доли стремящихся “договориться” спрос на защиту при проверках растет. Эта тенденция сохранится, поскольку снижать налоги государство не планирует, а администрировать их будет жестче. Внесенный в конце прошлого года в Госдуму законопроект, фактически ликвидирующий банковскую тайну и предлагающий автоматически карать за отношения с компаниями, объявленными налоговикам однодневками, говорит о тренде на закручивание гаек», — говорит Марина Ризванова , генеральный директор АКГ «Уральский союз».

Спрос на налоговый консалтинг будет расти еще и потому, что он приносит ощутимые плоды. «По статистике ВАС РФ суды удовлетворяют не менее 60 процентов исков к налоговикам. И это при том, что до суда доходят не все претензии. Грамотное сопровождение налоговых проверок показывает инспекторам, что им придется нелегко с данным предприятием, и это может удержать проверяющих от сомнительных доначислений. Зачастую и на стадии досудебного урегулирования, сначала на возражениях по актам, а потом при апелляционном обжаловании в УФНС решений по проверкам, первоначальные суммы претензий уменьшаются заметно», — добавляет Ризванова.

Востребован и специфический налоговый консалтинг, в частности вопросы в области трансфертного ценообразования. «Сегодня это объясняется изменениями в законодательстве о налоговом контроле за сделками между взаимозависимыми лицами, отсутствием практики применения новых правовых норм и достаточного количества квалифицированных специалистов, обладающих практическим опытом в области трансфертного ценообразования», — считает Ирина Сухова из ФБК.

Второй эшелон

Положительную динамику выручки участники ренкинга показывают и по таким консультационным направлениям, как стратегическое планирование, юридический и ИТ-консалтинг.

Стратегическое управление . Общий доход ведущих АКГ от предоставления услуг стратегического консалтинга по итогам 2012 года составил 2,9 млрд рублей. Сегодня для этого сектора характерны высокие темпы роста — 21%. Растущий спрос на создание стратегий развития участники ренкинга объясняют главным образом потребностями бизнеса в оптимизации затрат.

Автоматизация . Умеренными темпами растет и выручка аудиторско-консалтинговых групп от услуг в области автоматизации и ИТ-технологий. Очевидно, что здесь АКГ испытывают серьезную конкуренцию со стороны крупных ИТ-компаний, влияющих на рынок автоматизации и на клиента в целом.

По сопоставимым данным, в 2012 году прирост ведущих АКГ от услуг ИТ‑консалтинга составил 11,5%, что на 4 процентных пункта больше по сравнению с итогами 2011 года. Объем выручки в этом секторе за прошлый год — 5,6 млрд рублей. «Рынок ИТ-консалтинга смещается от крупных масштабных внедрений ERP к решению задач в области оптимизации логистики, комплексной аналитики и моделирования бизнес-результатов, управления производством, эффективного управления персоналом», — делится опытом Андрей Дубинский.

Впрочем, перспектива развития этого сегмента сохраняется. По словам Дубинского, многие крупные компании, которые серьезно вложились в автоматизацию бизнес-процессов, испытывают все больше проблем с сопровождением внедренных ИТ-систем. «Поэтому они все чаще обращают взгляд на тех немногих консультантов, которые готовы взять на себя полный спектр услуг по обслуживанию таких систем на протяжении всего их жизненного цикла», — говорит он.

Несмотря на положительную динамику в секторе аудита, новых драйверов, которые придадут рынку дополнительный стимул, не просматривается

Юридический консалтинг . Менее выразительную динамику по сравнению с другими сегментами показали доходы ведущих АКГ от услуг юридического консалтинга. По итогам 2012 года прирост их выручки составил 14%, а суммарный оборот — 3,8 млрд рублей. В компаниях отмечают тенденцию снижения темпов роста юридических услуг. Действительно, по нашим расчетам, в 2011 году доходы от юридических практик участников ренкинга подросли на 18%. «Стали более востребованы услуги судебного представительства, которые многие компании традиционно отдают на аутсорсинг внешним консультантам. Интерес вызывали и финансово-правовые услуги в банковской сфере, например антимонопольный аудит. Пользовались спросом услуги по проведению due-diligence, хотя их объем не превысил показателей 2011 года», — говорит Юрий Фадеев , генеральный директор АКГ «Интерком-Аудит».  

Дожить до расцвета

За исключением тенденции повышения динамики выручки в секторе аудиторских проверок прошедший год для участников ренкинга мало чем отличался от предшествующего. Так, мы уже отмечали повышение спроса на сопутствующие аудиту услуги (финансовое управление, налоговый и юридический консалтинг): в 2011 году это обеспечило рост консалтингового блока на 16%.

Вероятно, такая тенденция сохранится и в нынешнем году — спрос на консалтинг продолжит удерживать рынок от полной стагнации. Росту рынка могут поспособствовать и услуги по МСФО. Согласно подготавливаемым Минфином изменениям в Закон о консолидированной отчетности, сфера применения МСФО будет расширена на акционерные инвестиционные фонды, негосударственные пенсионные фонды, управляющие компании инвестиционных и паевых инвестиционных фондов, НПФ, клиринговые организации, клиринговых брокеров, государственные корпорации и компании.

Кроме того, согласно новой редакции плана Минфина на 2012–2015 годы по развитию бухучета и отчетности в РФ на основе МСФО, начало обязательного представления и публикации консолидированной финансовой отчетности эмитентами облигаций будет перенесено с 2015 года на 2014-й; введение обязательной публикации квартальной консолидированной финансовой отчетности,  введение обязательного составления и публикации консолидированной финансовой отчетности общественно значимыми унитарными, инфраструктурными и системообразующими предприятиями начиная с отчетности за 2015 год.

Спрос на услуги, вызванный законодательными новациями, скорее всего подтолкнет развитие рынка. Однако воспользоваться им смогут не все нынешние игроки. «Введение единого квалификационного аттестата аудитора и практическая реализация данной концепции еще больше снизили доверие пользователей услуг к результатам деятельности аудиторов. Это подтверждается, например, обращением Банка России в Минфин с предложением ужесточить условия допуска аудиторов к аудиту банков», — делится информацией Елена Анохова. Получается, аудиторы, возможно, в очередной раз должны отстаивать свое право на профессиональную деятельность.

Таблица 1:

Список крупнейших аудиторско-консалтинговых групп России по итогам 2012 года

Таблица 2:

Аудиторско-консалтинговые группы — лидеры по выручке от аудиторских проверок

Таблица 3:

Топ-15 АКГ по общему аудиту

Таблица 4:

Топ-15 АКГ по банковскому аудиту

Таблица 5:

Топ-15 АКГ по аудиту страховых компаний

Таблица 6:

Топ-15 АКГ по аудиту инвестиционных институтов

Таблица 7:

Топ-15 АКГ по стратегическому консалтингу

Таблица 8:

Топ-15 АКГ по финансовому консалтингу

Таблица 9:

Топ-15 АКГ по налоговому консалтингу

Таблица 10:

Топ-15 АКГ по ИТ-консалтингу (управленческое консультирование)

Таблица 11:

Топ-15 АКГ по ИТ-консалтингу (разработка и системная интеграция)

Таблица 12:

Топ-15 АКГ по юридическому консалтингу

Таблица 13:

Топ-15 АКГ по оценочной деятельности

Таблица 14:

Аудиторско-консалтинговые группы — лидеры по объему выручки от услуг в области МСФО*

Таблица 15:

Аудиторско-консалтинговые группы — лидеры по объему выручки от различных МСФО-услуг различным категориям клиентов*

Методика ренкинга "Российский аудит"

Рейтинговое агентство "Эксперт РА" составляет список ведущих аудиторско-консалтинговых групп (АКГ) по итогам каждого года. В ренкинге "Российский аудит" может принять участие любая аудиторская фирма или аудиторско-консалтинговая группа, зарегистрированная на территории РФ и являющаяся членом аудиторского СРО.

Предоставляя для участия консолидированную информацию, АКГ должна отвечать одному из требований: 1) материнская (лидирующая) компания группы обладает не менее 20% контроля в уставном капитале дочерних компаний; 2) участники группы должны работать под единым брендом (торговой маркой) и позиционироваться на рынке как группа, совместно принимать участие в тендерах и выполнении договоров, упоминать о принадлежности к группе в официальных документах и на корпоративном интернет-сайте, а также в СМИ при маркетинговых и рекламных акциях.

Для участия нужно заполнить анкету и отправить в адрес "Эксперт РА" бланк подтверждения, заверенный подписью руководителя и печатью фирмы. Для подтверждения сведений о выручке необходимо предоставить копию финансовой отчетности за требуемый период.

Критерием ранжирования участников в списке является показатель суммарной выручки АКГ от предоставления аудиторских и консалтинговых услуг.

Более подробную информацию об условиях участия в ренкинге "Российский аудит" можно получить на сайте рейтингового агентства "Эксперт РА" http://www.raexpert.ru .

График 1

Кроме аудита, сегодня наиболее значимы для клиента вопросы в области финансов и налогообложения

График 2

Аудиторские проверки остаются главным направлением деятельности АКГ

График 3

Из всех МСФО-услуг наиболее востребован аудит

График 4

Кроме нефтяников, аудит востребован строителями и торговлей

 

Новые рубежи

Говорить о посткризисном восстановлении заказчика и отложенном спросе на аудиторско-консалтинговые услуги уже не приходится. Фактически эти ресурсы исчерпаны, однако бизнес аудиторов и консультантов продолжает развиваться.

О том, как меняется продуктовая линейка услуг, чего сегодня хотят клиенты, что нового и для каких целей готовы предложить аудиторы и консультанты, рассказывают руководители ведущих российских аудиторско-консалтинговых групп.

Агван Микаелян , генеральный директор компании «ФинЭкспертиза»:

— Основной тренд — серьезное сужение рынка аудита и удорожание аудиторских услуг. Это связано не только с существенными внешними, в том числе законодательными изменениями последних лет, но и с меняющимися потребностями самих заказчиков.

Сегодня для заказчиков все большую актуальность приобретает комплекс услуг, включающий в себя не только аудит и финансовое консультирование, но и оценку, управленческий консалтинг, услуги по стратегическому планированию и так далее. Эта потребность может быть обусловлена тем, что сегодня компании все больше приходят к необходимости оптимизации бизнес-процессов, управления, производства. Причем в отличие от кризисного и посткризисного периодов речь уже идет именно о повышении эффективности для дальнейшего развития и усиления позиций в конкурентной среде, а не о тривиальном сокращении затрат.

Еще одна достаточно заметная тенденция, которую хотелось бы отметить, — развитие рынка аутсорсинговых услуг. Хотя Россия здесь пока существенно отстает от большинства европейских стран и США, считаю, что перспективы у аутсорсинга очень неплохие — для этого есть все предпосылки. Наша компания, к примеру, сейчас серьезно задумывается об усилении данного направления.

Алексей Растунов , заместитель генерального директора АКГ «Деловой профиль»:

— В контексте достаточно жесткой конкуренции и сложных условий, в которых оказалась отрасль, многие аудиторско-консалтинговые группы сегодня в большей степени тратят ресурсы не на привлечение новых клиентов, а на расширение сотрудничества с уже существующими, видя в этом наименее затратный способ увеличения выручки. Безусловно, делая упор на комплексное удовлетворение потребностей наших клиентов, мы отметили рост выручки по отдельному клиенту и, как следствие, рост выручки группы в целом. Однако для расширения клиентской базы определяющим фактором у нас стало активное использование маркетинговых инструментов вкупе с совершенствованием бизнес-процессов в группе и внедрением ряда инновационных инструментов планирования и управления.

Армен Даниелян , директор по маркетингу АКГ «Деловой профиль»:

— Если раньше клиенты разбивали крупные проекты на несколько мелких и обращались в разные аудиторские компании, то сегодня заказчиков интересует комплексный подход к решению их задач. Пришло время отказаться от коробочных продуктов в пользу кастомизированных предложений, которые позволяют намного эффективнее удовлетворять потребности отдельного клиента.

Если говорить о конкретных направлениях, то мы отмечаем рост спроса на маркетинг, финансовый и производственный консалтинг. По нашему мнению, это направление переживает бурный рост и дает повод для оптимизма!

Андрей Дубинский , глава группы компаний BDO в России:

— Для начала отмечу, что в массовом сегменте рынка аудита сформировался устойчивый спрос на услуги низкого качества, но с прогнозируемым результатом. В своем стремлении сэкономить на аудите компании используют все возможности конкурентной среды, не делая различий между брендами. Те немногие, кто озабочен собственной репутацией, сохранили приверженность своим аудиторам, существенно подвинув их в цене и на этом успокоившись.

Тем не менее есть и факторы роста. Судя по нашему опыту в области аудита по МСФО, намечается повышение спроса на услуги аудита субхолдингов крупных организаций, поскольку для большого числа компаний аудит консолидированной отчетности становится обязательным. Преимущество получают аудиторские компании, они предлагают бесплатный сопутствующий консалтинг и уделяют больше внимания клиентам, изыскивая для этого внутренние резервы.

Совершенно очевидным трендом стал рост государственного сектора и, как следствие, рост спроса на профессиональные услуги по реструктуризации госкомпаний, оценки непрофильных активов, постановки эффективных процессов управления, инвестиционного консультирования, разработки стратегий промышленного, территориального развития, а также риск-менеджмента.

Марина Ризванова , генеральный директор аудиторско-консалтинговой группы «Уральский союз»:

— Аудиторский рынок прошедшего года можно назвать застойным. Собственно аудит, по нашей информации, демонстрирует рост только у небольшой части компаний. У большинства же игроков, зарабатывающих именно аудитом, показатели хорошо если не сильно сократились. Клиенты, ежегодно заказывающие проверки (как правило, обязательные в силу закона), мигрируют между аудиторскими компаниями вслед за ключевыми сотрудниками заказчиков и исполнителей.

Поэтому, если отбросить указанный фактор оживления, выигрывает (а в перспективе — выживает) та аудиторская компания, которая сможет за счет комплексного подхода и разнообразия предлагаемых продуктов привлечь и удержать клиентов. Главным направлением повышения устойчивости аудиторских организаций на рынке уже не первый год остается развитие разнопланового консалтинга — налогового, юридического, бухгалтерского.

В целом в прошедшем году на рынок налогового консалтинга повлияли вступившие в силу изменения в сфере трансфертного ценообразования и ужесточение налогового администрирования. В первом случае интерес был вызван применимостью нового и не вполне ясного правового регулирования к деятельности разных групп предприятий, во втором — нормальным инстинктом самосохранения бизнеса.

Светлана Романова , генеральный директор ООО «Нексиа Си Ай Эс»:

— Объединение с крупной компанией ИТ-сектора привело к мощному развитию нашего бизнеса. С одной стороны, мы получили развитые и апробированные технологии, опыт и компетенции, с другой — наши партнеры обрели методологическую поддержку и перспективных клиентов.

Что касается новизны, то в прошлом году наша компания в качестве консультанта активно включилась в процесс подготовки предприятиями годовых отчетов. В последнее время вопросы устойчивого развития, корпоративной социальной ответственности занимают все более заметное место в деятельности компаний, как в России, так и за рубежом. Международные стандарты и методики подготовки социальных отчетов, отчетов об устойчивом развитии, а также отчетов, содержащих как финансовую, так и нефинансовую информацию (интегрированных), получают все большее распространение. Помощь консультантов в их применении, в использовании лучших российских и зарубежных практик необходима.

Ян Гританс , член совета директоров АКГ «МЭФ-Аудит»:

— Аудиторско-консалтинговый бизнес меняется качественно. В связи с активным развитием девелопмента, инвестиций, а также банковского сектора с государственным участием все более популярным становятся инвестиционный консалтинг, консультационные услуги по управлению активами, строительный аудит, особенно востребованный большинством крупнейших банков. Услуги по антикризисному управлению также выходят на первый план. В тройке лидеров, несомненно, остается и налоговый консалтинг, в нашей компании спрос на него за прошедший год вырос более чем вдвое.

Клиентское сопровождение в процессе сделок M&A фактически переориентировало наш бизнес на решение более масштабных задач, где особенно актуальны услуги по управленческому консультированию.

Что касается структурных изменений, то очевидно, что аудиторским фирмам необходимо постоянно диверсифицировать свою деятельность, развивая новые направления, поскольку сейчас аудиторский бизнес фактически трансформировался в специализированный консалтинговый, что как раз и способствует его устойчивому развитию.

Светлана Иванова , член совета директоров группы компаний Energy Consulting.

— Рынок аудита и сопутствующего консалтинга претерпевает существенные изменения. Усиливается роль саморегулируемых организаций, повысились требования к аттестации аудиторов. Растущее внимание со стороны государства и общества к качеству аудиторской деятельности приводит к изменению требований клиентов к квалификации специалистов, качеству аудита и, как следствие, к росту престижа профессии аудитора.

С другой стороны, такая ситуация стимулирует аудиторские компании пересматривать организационную структуру, состав аудиторских и сопутствующих услуг для обеспечения рентабельности бизнеса в условиях высокой ценовой конкуренции.

В сопутствующих аудиту услугах наиболее высокая динамика развития наблюдается в управленческом консалтинге в сфере информационных технологий, в части методологии внедрения учетных систем. Спрос на эти услуги вызван потребностью клиентов в оптимизации и реинжиниринге бизнес-процессов, решении сложных методологических задач при внедрении информационных систем.

Традиционное влияние на развитие рынка оказывает изменение налогового законодательства. Хорошим примером являются проекты в области трансфертного ценообразования, реализуемые в большинстве крупных российских компаний.

Юрий Фадеев , генеральный директор АКГ «Интерком-Аудит»:

— В первой половине 2012 года в российской экономике наблюдались затишье и отток капитала. Только во втором полугодии рынок пришел в движение, и, как следствие, вновь оказалась востребована помощь аудиторов и консультантов.

Наиболее популярны услуги в области финансового управления, аутсорсинга учетных функций. Ориентируясь на западных коллег, все большее число компаний понимает, что ведение бухгалтерского учета — отдельное важное звено в деятельности предприятия, и чаще передает эти функции специализированным организациям, выполняющим их быстрее и качественнее.

Стоит отметить «передел» рынка банковского аудита. Многие банки отказываются от услуг так называемых комфортных аудиторов в пользу солидных и проверенных компаний с хорошей репутацией. Крупные банки в части российского аудита предпочитают услуги российских аудиторов вместо необоснованно дорогих услуг компаний «большой четверки».

Помимо этого в связи с дополнительными пруденциальными требованиями к уровню капитала банков кредитные организации стали чаще обращаться за поквартальным подтверждением прибыли, которую можно включать в расчет капитала банка только после подтверждения аудитором. Все больше банков проводят процедуру секьюритизации активов, создаются новые ипотечные агенты. Наша компания зарекомендовала себя в этой области как надежный профессионал.

Александр Козлов , генеральный директор компании «Росэкспертиза»:

— В последние несколько лет сформировался четко очерченный законодательно сектор так называемых общественно значимых хозяйствующих субъектов, то есть организаций, ценные бумаги которых обращаются на биржах, кредитных, страховых организаций, предприятий не менее чем с 25-процентной государственной долей собственности, госкорпораций и госкомпаний. Пристальное внимание со стороны государства, собственников, инвесторов требует от аудиторско-консультационных компаний при обслуживании этих клиентов постоянного повышения качества услуг и повышения квалификации специалистов. В частности, для их аудита по Закону об аудиторской деятельности с 2012 года необходимо наличие специалистов с аттестатом аудитора нового образца.

С прошлого года также законодательно расширен круг российских компаний, составляющих консолидированную финансовую отчетность в соответствии с международными стандартами, что определило рост спроса на услуги как по подготовке, так и по аудиту такой отчетности.

Нельзя не сказать и о появлении запросов клиентов на консультационные услуги по применению трансфертного ценообразования для целей налогообложения, включая помощь в обосновании рыночного уровня применяемых цен и разработку методологии внутрикорпоративного ценообразования.

 

Обнимитесь, миллионы

Максим Соколов

Максим Соколов

В отличие от таких символов, как флаг и герб, гимн, оперирующий словами, всегда — а уж в наше охлажденное время тем более — рискует показаться чрезмерно выспренним на фоне реалий страны, которую он воспевает. Это общая беда, но особенно она усиливается, когда речь идет о союзном гимне, воспевающем вовсе абстрактную вещь — союз нерушимый совершенно разнородных частей — и призывающем радоваться единству, существующему в основном в теории. Таков, например, гимн ЕС, в качестве которого использован финал 9-й симфонии Бетховена — с призывом «Обнимитесь, миллионы, слейтесь в радости одной» и обетованием «Все люди станут братьями». Ежели исполнить этот гимн сегодня на Кипре (и не только на Кипре), чувство неуместности может зашкалить.

Ибо кипрские события (хотя дело шло к этому давно) имели еще одно действие, впрямую не имеющее отношения к экономическим операциям. Оказалась вовсе задвинута и внутренняя, и экспорториентированная официозная еэсовская риторика. Слово «европейцы» более не произносится с надсадностью слова «халва», фраза «континент прав человека» тоже сильно потеряла в своей употребительности. Причем провал этой риторики наблюдается не только у киприотов и не только у ближайших кандидатов на взимание контрибуции — это естественно, — но и у грандов ЕС, которым данная процедура в ближайшее время не грозит и которые, как немцы, например, скорее приветствовали контрибуцию со словами «Надо посечь, когда балует, порядок нужно наблюдать». Что в общем тоже понятно. Не у всех получается сопровождать секуцию сладостными речами про европейские ценности и про то, что Alle Menschen werden Brüder. Национальной чертой немцев является не столько лицемерие (это скорее к англосаксам), сколько грубиянство.

Когда финансы поют романсы и приходится применять лозу, люди — и секомые, и секущие — враз делаются гораздо более правдивыми и далеко не столь склонными рассуждать про нераздельное и неслиянное единство национального и европейского. А все больше про то, что своя рубашка ближе к телу, о чем было известно задолго до Шиллера.

Нам это совсем не внове. Мы помним на собственном опыте и надсадный официоз про «новую историческую общность людей», и воспоследовавшее затем «братья спорят: то мое и это», и печальный итог, когда вместе с новой исторической общностью было выкинуто рациональное общежитие и лоскутная империя расползлась по швам. Как и в случае с лоскутной Австро-Венгрией, счастье почему-то не наступило.

В отличие от Российской империи — СССР, касательно создания которой нет единого мнения, ЕС (особенно на последней фазе расширения) вроде бы представлял собою совершенно антибисмарковскую конструкцию, построенную (по крайней мере на словах) по заветам Тютчева: «“Единство, — возвестил оракул наших дней, — // Быть может спаяно железом лишь и кровью...” // Но мы попробуем спаять его любовью, — // А там увидим, что прочней...» Железо и кровь в истории расширения ЕС уж точно задействованы не были, а новые члены влеклись в союз искренним энтузиазмом, который при желании можно счесть и за любовь. Правда, по мнению многих новых европейцев, она оказалась зла, ну так любви это вообще свойственно. Во всяком случае, количество патоки, излитой в связи с объединением-расширением, к сценарию железа и крови явно не подходит.

Что прочней, сказать довольно трудно. Противоположные по средствам опыты Наполеона и Гитлера закончились явно неудачно, но и нынешний любовный опыт чем далее, тем более разочаровывает.

Возможно, конечно, объяснение природы европейского единства и не по Бисмарку, и не по Тютчеву, а по Мамону. Рациональный-де экономический расчет, союзное снижение экономических транзакций, общий интерес — вот что самое верное средство, вернее и любови, и крови, и железа. Возможно, так, а вся изливаемая до последнего времени патока — всего лишь необходимая идеологическая приправа, звучащая более духоподъемно, чем сухая цифирь хозяйственных выгод. Но сам тезис о самодостаточности и, соответственно, надежной прочности чисто экономических причин объединения несколько сомнителен.

До сих пор окончательное государственное единство добывалось не выгодами торговли и не правами человека, но последним доводом королей: «Укажите мне хоть одно такое государство, которое было бы создано и закреплено помимо войны. Конечно, Северная Америка как европейская колония была создана, подобно всем прочим колониям, не войною, а мореплаванием, но как только эта колония захотела быть государством, так ей пришлось долголетнею войною добывать свою политическую независимость». Это рок, проклятье, как угодно, но вовсе отмахнуться от этой закономерности не получается.

С другой стороны, всесильный Мамон как средство всеединства недостаточно действен, ибо на торгу ни отца, ни брата нет, что не очень сочетается с Alle Menschen werden Brüder. Сегодня конъюнктура способствует единению, завтра выясняется, что Боливар не вынесет двоих, — и где тогда европейцы и континент прав человека?

Собственно, и до сей поры несомненный сухой остаток от всего многоглаголания про нового европейского человека тот, что европейские державы сегодня и в ближайшей перспективе не собираются воевать друг с другом — и в этом есть преимущество ЕС, — тоже связан не с каким-то принципиальным улучшением людской природы, явленной в европейцах после 1945 года, но всего лишь с изменением мирового расклада сил. Покуда Европа была центром ойкумены, континент исправно поливался кровью, и прекращение этого печального факта связано с тем другим печальным фактом, что Европа вступила в постисторический период, уйдя на периферию политики и истории.

Другое дело, что этот период тоже заканчивается и будущее старого континента довольно темно и неясно. Что не сулит больших радостей ни собственно Европе, ни России как ее части. Если бы кипрский казус означал только ущучивание российских держателей денег, с этим легко можно было бы примириться — в первый раз, что ли. К сожалению, создается впечатление, что мелким плутовством казус далеко не исчерпывается. Кипр — это симптом, и симптом довольно серьезных изменений.