section class="box-today"

Сюжеты

Образование:

Топором и скальпелем

Тест для избранных

/section section class="tags"

Теги

Образование

Реформа образования

Страсти по ЕГЭ

ЕГЭ

Вокруг идеологии

Долгосрочные прогнозы

/section

Минобр много уже лет делал всё что мог для придания единому государственному экзамену человеческого лица — и вряд ли кто продолжает всерьёз надеяться, что эта задача будет хозяевами бренда ЕГЭ когда-нибудь решена. Ничего нового по этой теме давно никто не говорит. Каждый божий год, с мая по июль, начальство выводит бравурные рулады о том, как в нынешнем году ЕГЭ опять стал ещё честнее и прозрачнее, потому что установлено ещё столько-то десятков тысяч видеокамер и металлодетекторов, а наблюдателей стало ещё всемеро больше. В советские времена фрондёры напевали на мотив шопеновского траурного марша: «В сельском хозяйстве опять большой подъём (bis). — Скоро будет пленум (bis)!» — точь-в-точь Минобр про ЕГЭ. А вторым голосом к чиновничьим похвальбам простая публика ежегодно частит своё: эти списали, эти купили, этим учителя вынесли ответы, у этих не отобрали мобильников… И в нынешнюю экзаменационную страду нас ждало то же надоевшее двухголосие, но выискался новый участник и сказал новое слово. К борьбе за чистоту ЕГЭ подключилось ещё одно министерство — Минкомсвязи. «Мы запускаем большую кампанию дезинформации; мы сольём огромное количество фальшивых вариантов ЕГЭ, которые будут гулять по сети, — заявил замминистра Волин. — Те, кто купит такую информацию, получат неправильные варианты».

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Согласитесь, это новое слово — поразительно. Общеизвестная, вежливо говоря умеренная, честность ЕГЭ вызвана двумя группами причин. Во-первых, у этой институции есть системный порок: все, от школьника и родителей до губернаторов и министра, заинтересованы в как можно более высоких баллах, но никакая серьёзная сила не заинтересована в честности экзамена — разве что в соблюдении минимальных приличий. В этом году всё так и остаётся; даже оценку регионов по среднему баллу ЕГЭ — хотя все знают, что это мощнейший фактор подтасовок, — и ту как-то не собрались отменить. А значит, массированное жульничество по-прежнему предрешено, какие бы усилия ни прилагались для наведения чистоты. Но во-вторых, и усилия-то прилагаются не везде . За прошлые годы все, у кого прославление ЕГЭ не входит в служебные обязанности, поняли, что сложилась целая индустрия теневого прохождения экзаменов, в которой крутятся немалые деньги. Со свечкой никто не стоял, но среди учителей многие придерживаются мнения, что важнейшую роль в этой индустрии играют утечки: из центрального аппарата Рособрнадзора, из региональных контор. Однако ни один заметный «крот» в чиновничьих структурах так и не был разоблачён. Генпрокуратура, проведя собственную проверку, пришла к выводу, что школьники столкнулись с «неравными условиями прохождения итоговой аттестации», но оргвыводов не последовало. Да, сразу после ЕГЭ-2013 выгнали главу Рособрнадзора, но никто и не намекал, за что именно, — чуть ли даже не опровергали нехорошие слухи. Ну и в регионах пострадали немногие — кому совсем уж не свезло. Стало быть, основная часть «надёжных источников» вариантов ЕГЭ как работала в прошлом году, так и продолжит работать в нынешнем. И вот теперь выходит замминистра и говорит: а давайте замаскируем надёжные источники фальшаками. То-то детишки, что слишком уж надеются на интернет, попрыгают!

Плохая это идея. Она плоха вполне конкретно — тем, что покарает не тех, кто более заслуживает кары. Ни тем, кто продаёт доверенные ему секреты, ни тем, кто эти секреты покупает у «надёжных источников», инициатива Минсвязи не страшна. Зато по тем, кто в последнюю минуту перед экзаменом поддался панике и кинулся в сеть на всякий случай, ударить она может вполне. Но гораздо хуже она принципиально — как массовая провокация, устроенная не кем-нибудь, а самим государством. Сенатор Людмила Бокова в письмах в Минкомсвязи и Рособрнадзор выразила крайнюю озабоченность услышанной новостью: «В случае достоверности данной информации (о намерении наводнить интернет фальшивыми вариантами заданий ЕГЭ. — А. П. ) прошу сообщить, во исполнение каких функций и полномочий Минкомсвязи РФ предпринимаются такие действия». Мне нравится сенаторская ирония; я тоже глянул бы на подходящий пункт положения о министерстве, только нету такого пункта. Закон запрещает органам власти провоцировать правонарушения — ср. статью 304 УК, дающую пять лет за провокацию взятки, или недавнее напоминание ВС, что даже в борьбе с наркоторговлей недопустимо использование доказательств, полученных в результате провокации. А тут не для борьбы с наркомафией, а для затушёвывания чиновничьих ошибок и воровства на очевидное правонарушение хотят массово провоцировать — детей. Странно. Кажется, что слова «Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит», а уж тем более про удел того, «кто соблазнит одного из малых сих», знакомы всем — да вот, похоже, не всем. Инициаторы затеи очень удивились, услышав довольно дружное её осуждение, и поспешили поправиться. Публиковать в сети фальшивые варианты ЕГЭ будет, оказывается, не министерство, а энтузиасты и добровольцы: «Мы об этом просто предупредили людей, будучи честными, и подали саму идею (так всё-таки предупредили — или сами подали идею? — А. П. ). Формально Минкомсвязи не будет это делать и деньги бюджетные на это не потратит». По мне, такая отговорка только ухудшает дело. Группка бюджетников, лениво штампующая провокации по восемь часов в день, очень нехороша. Но несчитанная орда «энтузиастов», по наводке начальства с радостным визгом сеющих провокации на вольном просторе, — много, много хуже; это — зло, выпущенное из-под контроля, и вряд ли удержится оно в пределах фальшивых вариантов ЕГЭ.

Говорят, «в России две беды»; на деле-то, к сожалению, их много больше. И одна из самых горьких — креативные чиновники. Что там ни говори, а для правильного хода дел в государстве и нанесения настоящей пользы Отечеству чиновник должен быть честен, исполнителен и недалёк. Нет, пусть будет сколь угодно премудр и изобретателен — только не в служебное время. Если дозволять «креатив» вне предельно узкой полоски на самом верху ведомства (и то, вероятно, не всякого), то креатив пойдёт — хорошо, если третьесортный, зато порядку не станет вовсе.