Кузбасский парламент объявил тотальную войну «серым» зарплатам. Согласно принятому региональному закону каждый житель Кемеровской области, «настучавший» на своего работодателя, сможет рассчитывать на десять процентов от суммы взысканных в бюджет сокрытых налогов

section class="box-today"

Сюжеты

Рынок труда:

На букву Y

Особенности национальных отелей

/section section class="tags"

Теги

Рынок труда

Эффективное управление

Законодательные инициативы

/section

Совет народных депутатов Кемеровской области на своей сессии 27 марта утвердил во втором, окончательном, чтении, региональный закон «О денежном вознаграждении гражданам, предоставившим информацию о нарушениях в области налогообложения, связанных с оплатой труда».

«Областной бюджет в настоящее время испытывает определенные трудности, кроме того, кузбассовцы ждут принятия данного закона, который защитит социально-трудовые интересы граждан, позволит выявлять налоговые правонарушения и, соответственно, увеличивать доходы бюджета», — говорилось в пояснительной записке.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

В первом чтении законопроект был принят два месяца назад. С инициативой разработать и принять подобный закон в ноябре прошлого года выступил губернатор Кузбасса Аман Тулеев . Теперь его призыв обрел юридическую форму, причем, как заявил на сессии зампред комитета по вопросам бюджета, налоговой политики и финансов Тимур Хасанов , в окончательной редакции были учтены замечания и областной прокуратуры, и органов юстиции. Как подчеркивалось в повестке девятой сессии парламента, «особое значение данного законопроекта в том, что он направлен на борьбу с нелегальными заработными платами». Там же было и прямое напутствие депутатам: «Непринятие данного законопроекта — прямое попустительство заработных плат в конвертах». Неудивительно, что за утверждение закона народные избранники проголосовали единогласно.

Сложные механизмы

Реализация закона на практике на первый взгляд выглядит очень просто: заявитель (к примеру, работник предприятия) предоставляет в налоговые органы достоверную письменную информацию о нарушениях оплаты труда и налогообложения в конкретном юридическом лице. Если факт совершения налогового нарушения установлен налоговым органом или судом и подтвердился поступлением в областной бюджет начисленных (доначисленных) сумм налогов, заявитель, которому гарантируется конфиденциальность, получит вознаграждение в размере десяти процентов от суммы, поступившей в областной бюджет. Финансирование расходов (как на налоговую проверку, так и на выплату вознаграждений) будет осуществляться за счет резервного фонда Кемеровской области.

Хотя в повестке и говорится, что «порядок предоставления информации и выплаты денежного вознаграждения будет устанавливаться Коллегией администрации Кемеровской области», очевидно, что принятый закон потребует уточнений, поскольку вопросы о сохранении конфиденциальности заявителя остаются без ответа. По мнению управляющего партнера ООО «ЮрИнвест» Антона Крючкова , не стоит питать иллюзии о полной конфиденциальности: «Даже если предположить, что сведения будут защищаться через механизм защиты персональных данных, о чем можно узнать из ряда комментариев, то и в этом случае вероятность того, что личность информатора станет известна, очень высока. Кстати, законодательство не предусматривает никаких специальных гарантий анонимности».

Что до упоминаемых десяти процентах вознаграждения, то юрист советует обратить внимание на следующее: законными условиями к выплате являются надлежащее подтверждение информации и поступление денежных средств на счета бюджета. «Надлежащее подтверждение информации возможно лишь одним способом — выездная налоговая проверка, — продолжает Антон Крючков. — Даже если предположить, что налоговые органы на обращение отреагируют оперативно, то с начала проверки до вынесения решения практически никогда не проходит менее шести месяцев. Процедура обжалования, в свою очередь, может занять еще около года. Очевидно, что процедура эта не только растянута во времени, но и весьма затратна для государства: необходимо задействовать как минимум одного налогового инспектора и юриста». В областном законе, однако, ничего не говорится о том, в какие именно сроки заявитель сможет получить свои десять процентов.

Не менее интересно обстоит дело и со вторым условием выплаты вознаграждения — поступлением средств в бюджет. Как показывает практика, решения, вынесенные по итогам налоговых проверок, очень часто остаются неисполненными: для выплаты нескольких миллионов доначисленных налогов у многих компаний просто нет средств. А способы, которые позволят сохранить бизнес без погашения долга, уже давно ни для кого не секрет. «Результатом может стать непоступление налога и отсутствие второго условия для выплаты тех самых десяти процентов», — рассуждает Антон Крючков.

Не мы такие — жизнь такая

Мнения кузбасских бизнесменов и предпринимателей разделились. Некоторые представители крупных компаний отказались комментировать принятый закон, сославшись на «неэтичность вопроса» и тот факт, что «закон нас не затрагивает». Другие, как исполнительный директор брендингового агентства Locomotive Анатолий Харитонов , предложили дождаться первого судебного прецедента: будет ли вскрываться черная бухгалтерия — страшный сон любого «уклониста». «А вообще, предпринимателям моего уровня сегодня выгоднее пользоваться упрощенной системой налогообложения, предусмотренной федеральным законодательством. В свое время она сделала бессмысленными “конверты”, пусть и для небольшой доли малого бизнеса. Считаю, что подобный подход применим и к среднему бизнесу. И на мой взгляд, он более продуктивен, чем стимулирование доносов», — уверен Харитонов.

Более того, предприниматели открыто заявляют, что существующая система налогообложения часто сама подталкивает бизнес к нарушению законов. «Тут получается вилка: цель предпринимательства — получение прибыли. С другой стороны, безумная масса отчетов и проверок, всевозможные налоги, которые нужно заплатить и “спать спокойно”. Трудно нащупать верную грань. Многие не принимают такие правила игры, но, если разобраться, они не особо виноваты. Это сама система, точнее, ее отсутствие», — объясняет директор кемеровского ресторана «Авиатор» Асия Кирилишина .

Что до санкций к сотрудникам, которые решили «заложить» своего шефа, то мало кто намерен прибегать к карательным мерам. Наоборот, этот факт свидетельствует о невыстроенной системе вертикали власти, уверен управляющий партнер консалтинговой компании SCC Group Владислав Никитенко . «Что я буду делать, если на меня донесут мои сотрудники? Если вы думаете, что я их уволю, то ошибаетесь. По моему мнению, наличие жалоб и проблем с профсоюзом означает, что руководитель не выполняет возложенные на него функции должным образом. Тут надо от начальников избавляться, а не от жалобщиков», — улыбается бизнесмен.

Но в целом бизнес-сообщество Кузбасса еще не сформировало своего открытого недовольства или положительного отношения к принятому закону. «Кто-то, несомненно, рад, ведь закон еще раз гарантирует равные права для всех участников рынка. Но пока рано говорить о последствиях: отсутствует правоприменительная практика закона и рекомендации и пожелания самих бизнесменов, которые рано или поздно столкнутся с этой ситуацией», — говорит бизнес-омбудсмен Кемеровской области Елена Латышенко .

Пенсия будет не завтра

По данным Государственной инспекции труда по Кемеровской области, за последние два года количество жалоб граждан на работодателей выросло — с 2297 по итогам 2012 года до 2436 по итогам года прошлого. При этом важно отметить тенденцию: вместе с ростом обращений увеличилось и количество положительных решений по вопросам оплаты труда — 46% от общего числа по области. Зато уменьшилось количество жалоб по вопросам соблюдения режима труда и отдыха, гарантий и компенсаций, а также в связи с оформлением и расторжением трудовых договоров. Все это наводит на мысль, что инициатива кузбасских парламентариев действительно соответствует времени, коли недобросовестность со стороны работодателей не только имеет место, но и увеличивается с каждым годом.

Другое дело, как сами работники относятся к закону. Рассматривают ли они потенциальный донос как меру по борьбе за свои права? На этот вопрос трудно ответить, тем более что прецедентов пока не было. Все-таки заявление в налоговую или инспекцию труда влечет за собой сутяжничество, к которому в российской среде очень неоднозначное отношение. Да и лицо можно потерять, как говорится. «Здесь все зависит от того, что поставлено на карту. Если человек увольняется и его ждет другая работа, то почему бы не получить заслуженные деньги? Другое дело, если финансовая ситуация не совсем благополучная, а донос нарушит ветхий паритет, да и должность недолго за такое потерять», — размышляет кемеровский менеджер по маркетингу Екатерина Волшукова .

Однако не страх перед увольнением и возможными санкциями со стороны руководства может отпугнуть потенциальных заявителей. Скорее здесь на первое место стоит поставить отсутствие уверенности в завтрашнем дне. Одна из кемеровских банковских служащих Юлия Вилкова считает, что при определенном раскладе работник может быть и за «серую» зарплату: «Ведь налоги позиционируются как забота о будущем и о своей пенсии, однако никто не может сказать, что нас ожидает в будущем. Вот недавно министр финансов опять выступил с предложением о повышении пенсионного возраста. Кроме того, все мы знаем о низком уровне доходов пенсионеров. Отсюда и желание самостоятельно управлять теми деньгами, которые уходят на налоги».

Что касается «экспорта» закона в другие регионы (как, например, произошло с запретом на усыновление кузбасских детей американскими гражданами, введенным на уровне Кузбасса за год до утверждения аналогичного федерального закона), то, по мнению доктора политических наук и профессора КемГУ Александра Коновалова , он будет возможен лишь в случае финансовой результативности. «Принятый закон нацелен побудить недобросовестных работодателей к кардинальному изменению социально-трудовых отношений с работниками. Не секрет, что “серые” зарплаты лишают наемный персонал определенных социальных гарантий. По логике законодателя, если работник будет сигнализировать в правоохранительные органы по поводу скрываемых доходов предприятия, количество подобных нарушений снизится. Конечно, такие теоретические рассуждения вряд ли обретут ощутимый практический результат. Не думаю, что в Кузбассе найдется много крупных организаций, где рядовой работник, заинтересованный в подобной премии, посвящен в тонкости финансово-хозяйственной деятельности. А бухгалтеры и экономисты, знающие ее специфику, вряд ли станут авторами подобных обращений. Таким образом, основной смысл закона — создание дополнительного механизма профилактики налоговых правонарушений со стороны работодателей», — объясняет Коновалов.

Вопросы вызывает и этическая составляющая закона. «Законотворческая инициатива подобного сорта, тем более доведенная до реализации в виде принятого закона, — симптом нашего коллективного неблагополучия, если хотите, даже ущербности. В нормальном обществе некоторые вещи не допускают этических компромиссов. Например, родители воспитывают детей, а не продают их на органы; врачи — лечат, а не убивают; учителя — сеют разумное-доброе-вечное, а не развращают и так далее. Если эти простые правила жизни дадут сбой, реальность превратится в кошмар, который нельзя будет оправдать никакими соображениями экономической выгоды. Аналогичными правилами определяются и те отношения, которые принятый закон призван регулировать столь экстравагантным способом: отношения работодателя и работника, а также государства и гражданина», — говорит кандидат философских наук, доцент Новокузнецкого института — филиала КемГУ Ирина Басалаева . По ее мнению, «законом вводится некая легитимная позиция в известную схему “откатов”: некоторые отныне имеют право получить свои десять сребреников в качестве процента с чьей-то заведомо преступной прибыли. Тем самым эти десять процентов “отмываются”! Неплохой гешефт. Можно продолжить логику: пусть донесение о грабеже или краже дает право информатору получить свой — законный! — куш от награбленного; быть может, сократится количество преступлений против собственности? Принятие подобных законов моделирует и тиражирует ситуации, которые деформируют наше правовое и этическое сознание, и без того травмированное длящейся “эпохой перемен”».