Редакционная статья

section class="box-today"

Сюжеты

Промышленность:

Индустрия показала позитивную динамику

Закрытие Америки

/section section class="tags"

Теги

Промышленность

Эффективное производство

Эффективное управление

Бизнес и власть

Политика

/section

Уже к началу 1970-х годов индустриальный прорыв Японии и Западной Европы привел к переизбытку производственных мощностей и запустил механизм долгосрочного снижения прибыльности промышленности. Присоединение к клубу развитых держав новых индустриальных стран первой волны (Южная Корея, Тайвань, Гонконг и Сингапур), а затем ряда стран Юго-Восточной Азии и Латинской Америки еще более обострило ситуацию. Промышленный же рывок Китая и вовсе завел ситуацию с избыточностью мощностей и падением прибыльности в глобальный тупик. Таков механизм долгого — с 1973 года и по сей день — спада, который описывает экономист и историк Роберт Бреннер в книге «Экономика глобальной экономики».

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Проявления этого долгого спада прибыльности, подрывающего как инвестиционную активность в промышленности, так и оплату труда работников, то есть в итоге совокупный спрос, мы могли наблюдать, например, в ходе кризиса 2008 года. Чем дальше, тем больше совокупный спрос поддерживается за счет раздувания пирамид государственных и частных долгов, которые периодически, однако все чаще вызывают все более глубокие финансовые крахи. И поскольку механизм этот действовать не прекратил, но лишь набирает силу, то очередной крах — исключительно вопрос времени. И, видимо, уже скорого.

Накопившиеся внутренние напряжения, которые вытащил на поверхность кризис 2008-го, никуда не делись. Напротив, они приобретают все более отчетливый политический оттенок. Не случайно в последний год то в Европе, то в Азии раздавались голоса действующих и отставных политиков первого ряда о том, что ситуация уж как-то сильно напоминает положение дел накануне Первой мировой войны — той, которая империалистическая. Не будь ядерного оружия, дело наверняка решилось бы по старинке: передел рынков сбыта и уничтожение избыточной промышленной базы проигравших случились бы путем войны. Но сегодня этот путь — путь прямого полномасштабного военного столкновения — закрыт. Поэтому в ход идут более изощренные инструменты: провокация хаоса у границ и внутри стран-конкурентов, финансовые операции, информационные кампании. Так что, когда сегодня говорят, что, мол, может начаться война, это не вполне верно — война уже ведется, но лишь другими средствами.

Но оставим политику. Какой в этих условиях могла бы быть оптимальная для России экономполитика? В процессе распада СССР мы сильно деиндустриализовались, особенно в том, что касается высоких переделов, поэтому простая логика подсказывает: решение — реиндустриализация. Однако как мы должны включаться в индустриальную гонку в условиях уже существующей избыточной в глобальных масштабах промышленности? Только очень аккуратно и продуманно. Там, где мы можем опереться на наши конкурентные преимущества: доступ к сырью и контроль над потребительскими рынками; там, где у нас уже есть преимущества — ВПК, аэрокосмическая и атомная промышленность. А также в тех секторах, где мы можем рассчитывать на взаимопонимание партнеров, желающих присоединиться к нашему торговому пространству (о своем интересе к Таможенному союзу в той или иной форме уже заявили, например, Турция, Иран, Израиль, Индия, Вьетнам).

В любом случае нужно быть крайне аккуратными, действуя либо там, где крепость наших долгосрочных позиций очевидна, либо там, где ясны тактические выгоды. Тактика вообще становится крайне важной — эпоха глобальной турбулентности как-никак. В такой неопределенной ситуации накопление небольших тактических преимуществ (при обязательной оценке сопутствующих издержек) может быть куда эффективнее и, что не менее важно, безопаснее, чем самая высоколобая и долгосрочная стратегия. Без стратегии, конечно, точно нельзя, но скорее в форме общих подходов и общего понимания того, какими мы в итоге хотим видеть нашу страну и мир через десять-двадцать лет.