Посмотреть из будущего

Редакционная статья

section class="box-today"

Сюжеты

Принятие Крыма в РФ:

Два решения для экономики

Инвестиции в Крым

/section section class="tags"

Теги

Экономика

Политика

Принятие Крыма в РФ

Ситуация в Крыму

Вокруг идеологии

Долгосрочные прогнозы

Финансовая система России

/section

Это только кажется, что присоединение Крыма смешало все карты. Напротив, оно лишь прояснило то, что было скрыто туманом текущей рутины. Россия и Америка находятся в состоянии активной борьбы за лидерство на евразийском континенте. И для обеих ставки велики. Победи в этой борьбе Россия, США вынуждены будут отступить и в ближайший век заниматься делами латиноамериканских соседей. Победи Америка — вообще трудно предсказать, что с нами будет. Когда ставки столь высоки, экономика становится слугой истории. Она вообще всегда слуга истории, просто в критические моменты это виднее.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Элиты обеспокоены Крымом. Вернее, охлаждением отношений с Западом в этом контексте. Народ же воспринимает присоединение Крыма как безусловную победу. Это еще одна вещь, которая стала очевидной. Элиты должны заплатить за то, что они здесь элиты. Они должны создать план, как извлечь из новой ситуации экономическую выгоду для страны. Должны найти деньги для реализации этого плана. И организовать его исполнение.

Мог бы СССР первым запустить человека в космос, если бы поставил на «ситцевую», а не на тяжелую индустриализацию? С учетом Второй мировой войны явно не мог бы. Мог ли СССР просчитать этот свой успех шестидесятых в конце двадцатых? Нет, конечно. Но именно таким взглядом из плохо предсказуемого будущего нужно посмотреть на сегодняшний вызов.

Российская территория — огромный связующий элемент евразийского пространства. Ее современное технологическое освоение сулит огромные возможности для экономик России, Европы, Китая, Индии и некоторых других развивающихся стран. Богатейшие природные и территориальные ресурсы вкупе с непростыми климатическими условиями предъявляют колоссальный спрос на новые технологии, которые дадут огромную отдачу в виде обеспечения экономически обоснованного доступа населения планеты к этим ресурсам — не только сырьевым. Мы можем научиться комфортно жить там, где это объективно сложно. И новый, кажется седьмой, технологический уклад (по Глазьеву) может сложиться на нашей территории.

Сегодня кажется, что «крымская» встряска идет нам на пользу. Вопрос о перестройке экономической политики с целью перехода к росту на этой неделе стал более конкретным. Вброшены идеи о серьезной налоговой реформе. Впервые представители бизнеса открыто говорят о возможности существенного увеличения налогового бремени на сверхобеспеченных физических лиц и о необходимости снижения бремени для корпораций. Наши расчеты показывают, что такая рокировка более чем возможна, причем без ущерба для внутреннего спроса, за счет колоссальной дифференциации населения страны по доходам. Перекладывание налогового бремени с бизнеса на часть физлиц позволяет рассчитывать на рост рентабельности широкого круга компаний и возобновление спроса на инвестиции в России. Политически корректно совместить такой шаг с передачей функции платежа подоходного налога с юридических лиц на физических. Это принципиально разделит налоги на корпорации и развитие — и налоги на потребление, станет основой дальнейшей налоговой реформы.

Заключены контракты с Китаем, делающие необходимыми срочные масштабные инвестиции в современные перерабатывающие технологии на востоке страны. Эти проекты становятся даже более безальтернативными, чем Олимпиада, так как на кону наши отношения с КНР. Но их реализация сулит нам серьезный прорыв в нефтехимической индустрии. Эти же проекты обозначили для Европы наше твердое намерение открыть «второй экономический фронт». Европа должна ответить на это адекватно: на одной чаше весов дальнейшее движение в фарватере агрессивной американской политики ушедшего XX века (с непонятными выгодами), с другой — огромный спрос на европейские технологии на территории России, с выгодами ясными.

Как всегда, возникает вопрос: где взять деньги? Бизнес-сообщество по-прежнему настойчиво советует увеличивать заимствования, внутренние и внешние. На Петербургском экономическом форуме Сергей Глазьев спрашивал, как может страна с таким огромным положительным торговым балансом и небольшим внешним долгом иметь проблемы с финансированием. А Анатолий Чубайс задавался риторическим вопросом: если Алексей Кудрин накапливал резервы, то, наверное, он делал это зачем-то.

Возможно, мы на пороге перелома. К которому, чтобы не было плохих ассоциаций, не надо приставлять эпитет «великий».      

 

Два решения для экономики Татьяна Гурова, Евгения Обухова, Евгений Огородников

Озаботившись рецессией и расходами на развитие Крыма, можно поискать варианты решения этих проблем вне заданной повестки дня. Например, ослабить налоговую нагрузку на бизнес, увеличить нагрузку на самых обеспеченных физических лиц, а крымскую инфраструктуру профинансировать путем масштабных облигационных займов

section class="box-today"

Сюжеты

Экономическая политика:

Модернизация голыми руками

Ядро гарантий для бизнеса

/section section class="tags"

Теги

Экономическая политика

Политика

Экономика

Инвестиции

Финансовая система России

Финансовые инструменты

Принятие Крыма в РФ

/section

Все взаимосвязи в экономике в сегодняшней ситуации — отсутствие роста, проблемы у региональных бюджетов и у частного бизнеса — настолько ясны, что проследить их может даже первокурсник экономического факультета. При этом внятных решений, которые могли бы поправить положение, все еще нет. Зато уже есть риск отмены прежних правильных шагов: монополии пытаются вернуть прежний рост тарифов (напомним, осенью прошлого года правительство приняло решение ограничить рост тарифов РЖД, «Россетей» и «Газпрома», в результате чего выиграть должно было большинство отраслей и население). Более того, в своем прогнозе Минэкономразвития предупреждает, что возможно дополнительное повышение цен на электроэнергию в 2015–2017 годах из-за финансирования энергосистем Калининградской области и Крыма.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Крым вообще стал отличным поводом для того, чтобы попытаться выбить средства из бюджета или перераспределить их в пользу одних проектов в ущерб другим. Некоторые чиновники уже поговаривают, что можно пустить «на Крым» деньги, которые ранее предполагалось выделить на мост через Лену в районе Якутска. Но мост через Лену имеет принципиальное значение. Он должен был соединить федеральные трассы «Умнас» и «Лена» и обеспечить круглогодичную транспортную связь между территориями Якутии. Еще больший эффект дало бы строительство железнодорожного моста через Лену с доведением ветки железной дороги до Якутска — это означало бы новые возможности для стратегического проекта Северного морского пути. Но теперь не будет ничего. Совершенно непонятно, почему мы должны жертвовать Якутией ради Крыма, или наоборот. Почему у страны, имеющей положительное сальдо торгового баланса, ничтожный внешний долг, профицитный бюджет и проч., нет денег на то, чтобы развивать свою территорию?

В условиях, когда в ответ на новый вызов естественные монополии опять хотят увеличивать издержки экономики за счет роста тарифов, а значит, за счет свободного расходования средств внутри своих компаний, как и раньше, увеличение госрасходов как способ оживить экономику теряет смысл. Но, к счастью, есть и решения совершенно из иного арсенала — никак не затрагивающие расходную часть бюджета, но позволяющие оживить экономику и реализовать все намеченные инвестиции. Остановимся на двух самых очевидных: модернизации налоговой политики и широком применении такого инструмента, как инфраструктурные облигации.

Решение первое: налоговая модернизация

Тема снижения налогового бремени очень не нравится чиновникам, но все чаще и чаще звучит «снизу» — бизнес просто задыхается в существующих налоговых условиях. Один из самых ярких примеров — резкое падение продаж отечественных комбайнов и тракторов: их производство при текущих ценах — которые практически сравнялись с западными — невыгодно. Константин Бабкин , президент Российской ассоциации производителей сельхозтехники «Росагромаш», подробно описал почему. Если сравнить российское и канадское производство комбайнов, то окажется, что в России выше налоги на заработную плату и добавленную стоимость (НДС), а налог на прибыль в Канаде хоть и выше российского (35 против 20%), но с учетом различных вычетов и льгот по стимулированию НИОКР и модернизации производства его эффективная ставка снижается до 16,7%.

«Наиболее серьезное влияние на жизнедеятельность предприятий оказывает налоговая нагрузка с фонда оплаты труда», — соглашается заведующая лабораторией развития налоговой системы научного направления “Макроэкономика и финансы” Института экономической политики им. Е. Т. Гайдара Наталья Корниенко . В ИЭП также считают целесообразным рассматривать вопрос о введении единой ставки НДС при снижении ставки налога на прибыль до 15–16%.

Предложение снизить налоги недавно публично высказал Михаил Прохоров : его экономическая программа «НЭП 2.0» предполагает проведение налогового маневра путем снижения НДС с 18 до 15% и повышения НДФЛ до 20% на доходы, превышающие 30 млн рублей в год, что дало бы государственной казне дополнительно до 350 млрд рублей.

Оптимизировать налоги предлагает и бизнес-омбудсмен Борис Титов (подробнее см. «Добиться налоговой реформы сложно, но можно»). По его словам, в условиях, когда основная задача — рост экономики, налоговая программа должна стимулировать развитие частного конкурентного производственного бизнеса и технологическую модернизацию. «Мы сегодня не предлагаем снижать налоги, мы предлагаем вводить налоговые стимулы для тех, кто развивается, создает высокопроизводительные рабочие места. Такая программа создает минимальные риски для бюджета. Если она и снижает налоговые доходы, то только будущих периодов, для не существующих сегодня производств», — утверждает бизнес-омбудсмен.

В принципе, предложения и Бориса Титова, и Михаила Прохорова направлены на то, чтобы стимулировать предпринимателя вкладывать в свой бизнес, а не тратить деньги на себя — то есть встать на путь уменьшения корпоративных налогов в сочетании с одновременным повышением личных налогов.

И есть ощущение, что наверху готовы прислушаться к бизнесу и пойти по пути оптимизации налогов. На это указывает, например, то, что на Петербургском экономическом форуме министр экономического развития Алексей Улюкаев высказался против непоследовательности государства по отношению к бизнесу: «Есть обещание не поднимать налоговую нагрузку, но под разными предлогами нагрузка так или иначе возрастает».

Наши прикидки, кстати, показывают, что время переложить часть налогового бремени с корпоративного сектора на частный, похоже, пришло. Труд верхушки российского общества, часть которой живет за счет бюджета, оплачивается так хорошо, что давно уже превзошел европейский уровень. И дополнительный, но заметно ниже европейского налог на эти доходы составляет очень неплохую сумму.

Таблица:

Недополученные из-за льгот налоги, по данным за 2013

Олимпиада на свои

Года два назад в качестве первоапрельской шутки мы хотели написать заметку о том, что топ-менеджеры госкомпаний решили на свои личные накопления начать проект строительства высокоскоростных магистралей в России. Мы решили тогда, что это перебор, но определенная экономическая логика в этой несостоявшейся шутке была.

В России одна из самых высоких в мире степеней дифференциации населения по доходам. Так называемый децильный коэффициент — отношение 10% самых богатых к 10% самых бедных — составляет 17 и растет в годы кризиса. Что с макроэкономической точки зрения означает такая высокая концентрация? Она несет две проблемы. Во-первых, ограниченный по размеру и имеющий отрицательную динамику потребительский рынок, который все время сужается. Обеспеченных людей в России попросту мало, а чем их меньше, тем меньше они покупают собственно в России. Бедных много, но они не покупают. Бизнесу с высокой добавленной стоимостью расти в такой структуре населения некуда. Во-вторых, высокая концентрация означает, что имеет место исходная высокая концентрация ресурсов у ограниченного количества компаний, или, шире, хозяйствующих субъектов. Эти ресурсы и формируют возможность сверхвысоких личных доходов. Однако такая концентрация автоматически означает избыточные издержки, так как слишком большими ресурсами трудно управлять столь же эффективно, как ресурсами средней величины. То есть высокая концентрация — фактор «зажатого» рынка и высоких издержек. Устранение ее даст хороший импульс экономике. Мы думаем, что именно эти два порока концентрированной экономики — а вовсе не социальная справедливость — одна из важнейших экономических причин существования прогрессивной системы налогообложения.

До сих пор прогрессивная шкала вызывала сомнения тем, что много денег здесь не соберешь. Однако произошедший до кризиса 2008 года колоссальный рост доходов населения и одновременно растущая концентрация доходов заставляют предположить, что сегодня это уже значительные деньги. Причем прогрессивная шкала даст результат, даже если она коснется только последнего, самого обеспеченного, одного процента населения. Мы исходим из предположения, что если децильный коэффициент составляет 17, то вряд ли он меньше для последних — самых обеспеченных — 10% (он может быть даже и больше, так как «на хвосте» доходы растут самым стремительным образом). То есть 1% самых богатых людей в стране в 17 раз богаче нижней границы последнего дециля. Нижняя граница последнего дециля составляет сегодня примерно 45 тыс. рублей в месяц. Верхняя — 765 тыс. рублей. Годовой доход на члена семьи у последнего процента — 9 млн рублей. Один процент трудоспособного населения — это 1 млн человек. Пусть они платят подоходный налог не 13, а 30% (весьма скромно по европейским меркам). Тогда дополнительный налог с каждого составит за год 1,5 млн рублей, а со всех — 1,5 трлн рублей. На эти деньги можно провести еще одну Олимпиаду. Так что идея строительства высокоскоростных магистралей на личные средства была не так уж безумна.

Какие тут нас ждут возражения?

Правильно ли мы оцениваем уровень доходов последнего процента? Здесь надо делать более точные оценки. Можно оценить количество очень обеспеченных людей по количеству приобретаемых дорогих автомобилей, квартир, загородных домов. Но мы точно не опустимся ниже планки 700 тыс. человек и, таким образом, все равно будем иметь налоговый потенциал в 1 трлн рублей, пол-Олимпиады.

Можно ли будет собрать эти налоги? Это не принципиально. Если будет принято решение по сути, то есть возможность введения прогрессивной шкалы не для одного, а, например, для трех процентов населения. Будет жалко, конечно, но лучше отдать малую часть, чем лишиться возможности зарабатывать в будущем больше.

Так или иначе, но увеличение подоходного налога на самые обеспеченные слои населения сегодня может дать хорошую прибавку к бюджету, и это пойдет на пользу экономике, если, конечно, при этом уменьшится налоговая нагрузка на бизнес в виде снижения страховых взносов, НДС и налога на прибыль.

Льготы мешают

Смежный «налоговый» вопрос — оптимизация налоговых льгот и субсидий, которые выделяются определенным группам предприятий, тогда как другие, непривилегированные, группы вынуждены, по сути, платить налог по завышенной ставке. Здесь тоже можно изыскать пути для оптимизации — и, главное, без всякого ущерба для бюджета, который из-за льгот и сейчас недополучает существенные суммы (см. таблицу). Компании не все равны перед Налоговым кодексом — некоторые «равнее». «Нефтяные компании имеют значительно более высокий уровень налоговой нагрузки по сравнению с газовыми из-за более высоких ставок налогообложения нефти, чем газа, в пересчете в энергетический эквивалент. В 2013 году налоговая нагрузка на выручку для “Роснефти” составила 53 процента, совокупные налоговые выплаты — 2,7 триллиона рублей. Для “Газпрома” этот показатель составил немногим более 20 процентов, для “НоваТЭКа” — 30 процентов, — говорит отраслевой эксперт. — Отдельный вопрос — всевозможные льготы и изъятия несистемного характера. По расчетам, в газовой отрасли они превосходят 200 миллиардов рублей в год».

К льготам добавляются многочисленные субсидии. Так, в этом году корпорации РЖД положено 26 млрд рублей из федерального бюджета на капремонт путей и 24,3 млрд рублей из региональных бюджетов на субсидирование пассажирских перевозок.

Все это наводит на мысль, что система льгот и субсидий нуждается если не в отмене, то в серьезной инвентаризации. «Для оптимизации налоговых расходов бюджета требуется действенный механизм оценки эффективности налоговых льгот, результатом его работы в среднесрочном периоде должна стать отмена всех тех из них, для которых в ходе процедур мониторинга не удалось достаточно четко определить цель введения, — говорит Наталья Корниенко. — Кроме того, существуют льготы, связанные с политикой государства развить какую-либо сферу, например льготы для инновационного центра “Сколково”, но они должны иметь срочный характер и прекращать свое действие в определенную дату в будущем». По оценкам специалистов ИЭП им. Гайдара, существует ряд льгот, которые не имеют привлекательного идеологического, промышленного значения, и их можно безболезненно отменить.

Решение второе: крымские облигации

Расходы на Крым вызывают сейчас нездоровый ажиотаж и часто рассматриваются как нечто навязанное и негативное — хотя при правильном подходе они могут не только обустроить полуостров, но и дать мощный стимул к развитию нашего финансового рынка.

Порядок цифр выглядит так: собственные доходы бюджета Крыма — около 16 млрд рублей. Правительство уже выделило 13 млрд рублей в марте на сбалансированность бюджетов Крыма и Севастополя, 68,5 млрд в мае — на выплату пенсий и социальных пособий, 3,7 млрд — на дорожное строительство и обеспечение транспортной доступности, 16 млрд — на повышение зарплат госслужащих и 8 млрд — на другие цели.

Со следующего года начнется строительство моста через Керченский пролив (пока он оценивается в 100 млрд рублей), Крыму также требуется модернизация энерго- и газоснабжения (примерно 90–150 млрд рублей) и систем мелиорации (оценку пока дать сложно). Уже понятно, что весь объем инвестиций в крымскую инфраструктуру будет не менее 300 млрд рублей, а учитывая, что сметы имеют обыкновение удваиваться, — еще больше.

Будет ли все это профинансировано из бюджета? Обычный ответ: конечно, на Крым у государства найдутся деньги. Но есть гораздо более эффективное и для бюджета, и для российской финансовой системы решение: финансировать объекты инфраструктуры через облигационные займы. И мост, и энергетика, и железнодорожное сообщение, и мелиорация способны сами себя окупить. Но требуемые размеры займов не осилит ни один банк. Да и доходы Крыма мизерны, так что сама республика не сможет занять денег на свое развитие. Именно тут на помощь приходят специализированные инфраструктурные облигации, привязанные к концессионным проектам. «В плане экономики развитие Крыма мало чем отличается от любого другого масштабного инфраструктурного проекта, — говорит аналитик по кредитному анализу ИК “Атон” Ринат Кирдань . — Это может быть и простая инфраструктурная облигация (если с гарантией ВЭБа или правительства, то будут и ниже ставка, и более понятные для инвесторов риски), и как определенного рода секьюритизация: продажа будущих денежных потоков от сдачи в аренду работающих активов, которые принадлежат Крыму». Разумеется, тут не обойтись без госгарантий. «Схема с госгарантиями и/или концессиями в целом должна выглядеть жизнеспособной, — соглашается начальник аналитического управления банка “Зенит” Кирилл Сычев . — Облигации, очевидно, будут длинными, поэтому их рефинансирование в ЦБ необходимо. В рамках текущих правил ЦБ единственной возможностью включения в ломбард остается госгарантия. Или надо рассчитывать на то, что ЦБ сделает некий особый порядок рефинансирования специально для таких бумаг». Что касается рисков, то банки-организаторы, участники размещения или другие лица, вовлеченные в проект, могут стать объектом санкций со стороны некоторых западных правительств, предупреждает аналитик.

«Так как вхождение Крыма в состав России не признано другими странами, участие иностранных инвесторов невозможно, а отсутствие рейтингов сужает круг и потенциальных российских инвесторов, — говорят в одной из управляющих компаний. — Такой выпуск можно сравнить с субфедеральными займами. Сейчас размещается Красноярский край по ставке 11,3 процента. Соответственно, у крымских облигаций должна быть либо бÓльшая доходность, либо гарантии Минфина».

По информации «Эксперта», сегодня уже разрабатывается схема облигационного финансирования моста через Керченский пролив. «В случае реализации концессионного соглашения государство предоставляет землю и инфраструктуру, а концессионер — финансовый ресурс, — напоминает президент Национальной фондовой ассоциации Константин Волков (НФА совместно с УК “Лидер” разрабатывает стандарты концессионных облигаций). — В результате концессионер на свои инвестиции получает будущие финансовые потоки от объекта, а государство — сам объект». В НФА считают, что даже если с помощью таких облигаций будет профинансирован весь мост целиком, то их сразу разберут негосударственные пенсионные фонды и страховые компании. «У них, в отличие от банков, есть длинные, на десять-двадцать лет, средства, — поясняет Волков. — Банки могут и должны выступать как посредники и операторы. Для них включение облигаций в ломбардный список ЦБ принципиально важно, так как даст возможность рефинансировать такие длинные бумаги. Для НПФ и СК это не имеет принципиального значения. Сегодня они приходят на финансовый рынок с претензией, что на нем нет достаточного числа длинных и надежных инструментов. При их возможностях, включая Пенсионный фонд РФ, объем в 100 миллиардов рублей не представляется чрезмерным. Сегодня концессионные облигации (Северо-Западная концессионная компания, “Главная дорога”) являются по факту необращаемым инструментом — они разошлись по портфелям НПФ».

На самом деле сейчас можно выработать оптимальную схему для финансирования крымской инфраструктуры — например, не нужно сбрасывать со счетов то соображение, что мост может быть и бесплатным (бесплатные инфраструктурные объекты также «упаковываются» в концессии или контракты жизненного цикла), а доходность будущих крымских облигаций следует попытаться максимально снизить. Тут пригодился бы механизм, аналогичный тому, что реализован на базе АИЖК: специально созданное агентство по развитию Крыма могло бы выпускать облигации, беря в основу займы, выпущенные специально созданными под проекты компаниями.

Наконец, в роли покупателей таких бумаг может выступить население — и эту возможность надо обязательно использовать. Крымские облигации — отличный повод привлечь на финансовый рынок частных инвесторов, оживить этот рынок, который сейчас практически мертв. По предположению Константина Волкова из НФА, неквалифицированным инвесторам такие бумаги могли бы продаваться брокерами и банками как посредниками. В IPO «Роснефти» восемь лет назад участвовало 115 тыс. человек, которые купили акций на 750,7 млн долларов. «Монетизация патриотизма» в случае с Крымом позволяет надеяться на такую же сумму. Тем более что их выпуск совпадет с серьезными налоговыми льготами для частных инвесторов: начиная с 2015 года любой человек сможет открыть у брокера или в УК так называемый индивидуальный инвестиционный счет (ИИС), положить на него до 400 тыс. рублей и получать ежегодное возмещение подоходного налога либо не платить налог с дохода от своих операций. Увязать крымские облигации и ИИС в один продукт — задача брокеров, но такой шанс нельзя упускать: крымская история может изменить весь наш финансовый рынок.

 

Добиться налоговой реформы сложно, но можно Татьяна Гурова

В рамках подготовки доклада президенту институт Уполномоченного по защите прав предпринимателей провел сотни встреч с бизнесом, на основе которых подготовлены предложения по необходимой коррекции экономической политики.

section class="box-today"

Сюжеты

Бизнес и власть:

Тамани грозит секвестр

Спасительный десант для волгоградской промышленности

История одного пробела

/section section class="tags"

Теги

Интервью

Экономика

Политика

Бизнес и власть

Инвестиции

Статистика знает все

Долгосрочные прогнозы

/section

Вывод: коррупция и недобросовестное давление отступили на второй и третий план. Главный фактор, ограничивающий рост, — высокие издержки, делающие инвестиции непривлекательными.

Напрашивающийся шаг к их снижению — принципиальное изменение налогового режима: снижение НДС, страховых взносов, налога на прибыль. «Если ничего не делать, риск потерять стабильность еще выше», — говорит бизнес-омбудсмен Борис Титов .

— В своем докладе президенту вы фиксируете, что экономика России отстает по динамике от развитых и развивающихся стран и, главное, довольно быстро снижается число компаний и количество занятых в негосударственном и несырьевом секторах экономики. С чем вы это связываете?

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

— Действительно, у нас при устойчивом росте бюджетного и сырьевого секторов конкурентный частный сектор сокращается. Почему? Мы систематизировали более шести тысяч обращений, направленных в институт Уполномоченного, и результаты более ста региональных и отраслевых встреч-ситанов (ситуационных анализов) с бизнесом, которые мы провели при подготовке доклада. Главный вывод: проблема уже не только в институциональном и коррупционном давлении на бизнес или в неэффективности судебной системы, а в экономической нецелесообразности инвестиций. В России сегодня стало невыгодно производить. Соотношение доходности бизнеса и рисков ухудшилось. Риски не только не уменьшились, но после украинских событий еще и возросли. В то же время прибыльность из-за роста издержек снизилась. В результате инвестировать в большинство отраслей, прежде всего производственных, стало просто невыгодно. Единственный на сегодня драйвер экономики — внутренний спрос (он тоже, кстати, сокращается) — в основном удовлетворяется не за счет развития отечественного производства, а за счет импорта товаров из-за границы. При этом большая его часть просто растворяется в инфляции.

— Вы также фиксируете усиление присутствия государства в экономике. Вы это видите только в банковской сфере или в других тоже?

— Доля госсектора в экономике растет не только за счет новых и усиления старых крупных промышленных или финансовых госструктур, но и из-за тысяч неэффективных ГУПов и МУПов, которые имеют привилегированные условия доступа к госзаказу, на фоне сокращения частного сектора.

— Какой негатив вы видите в усилении госприсутствия в экономике?

— Какой-то особой проблемы в том, что на рынке действуют госкомпании, я не вижу. Бывает, что государство имеет конкурентные преимущества как собственник. Например, консолидируя разрозненные активы или развивая инфраструктуру, выполняя определенные региональные или отраслевые социальные задачи, обеспечивая занятость, например в моногородах. Ключевое слово здесь «конкуренция». Если госкомпании находятся в равных условиях с бизнесом, доказывая каждый день свою конкурентоспособность, проблем не возникает. Зато если ГУП или МУП купается в теплом болоте преференций, спецусловий доступа к госзаказу, рано или поздно растут его затраты, неэффективность и отсталость. И отрицательный эффект от этого проявляется не только в росте трат государственных денег и ресурсов, но и в том, что из-за такой нечестной конкуренции уничтожается множество частных компаний.

— С чем вы связываете резкое падение прибыльности компаний? Какую роль в этом играет высокая налоговая нагрузка?

— Издержки растут опережающими темпами. При подготовке доклада мы сравнили условия работы двух реальных принадлежащих одним собственникам компаний — производителей дорожного асфальта и битума в России и в Казахстане.

В общем итоге и по цене энергетики, и по ставке кредита, и по налогам в Казахстане почти на сорок процентов работать выгоднее. При этом и проверок меньше, и на взятки за весь период деятельности никто не пытался разводить.

Налоги — отдельная проблема: социальные налоги в Казахстане при наших 30 процентах составляют только 11 процентов. Меньше и НДС, и налог на прибыль, и даже НДФЛ.

В принципе правильная структура налогов очень важна. Она должна стимулировать предпринимателя вкладывать в развитие, а не использовать прибыль для личного потребления. Поэтому в развитых странах корпоративные налоги меньше, а личные — больше. У нас сегодня все наоборот.

Должен быть снижен НДС, ставки социальных страховых взносов, налог на прибыль. Компенсации потерь бюджета должны происходить за счет роста НДФЛ, налога на недвижимость и некоторых других налогов по прогрессивным шкалам. Главный принцип: чем богаче, тем больше платеж государству.

— Мы полагаем, что сегодняшний уровень различного рода субсидирования отдельных компаний и секторов экономики таков, что если его размазать на все хозяйство и снизить налоги для всех, то это может дать хороший эффект. Наша логика заключается в том, что субсидии и прочие льготы получают более крупные компании просто потому, что у них есть ресурсы, чтобы эти льготы получать. Это фиксируют и разные отраслевые ассоциации. Что вы думаете по поводу этой идеи? Даст ли она результат? И могут ли на нее пойти?

— Оптимальный вариант не госсубсидии, а госстимулирование. Необходимо вводить льготирование технологического обновления. Например, зачеты по всем видам налогов по части стоимости закупленного оборудования и технологий, пониженные ставки социальных страховых взносов тем, кто создает высокопроизводительные рабочие места, и так далее.

— Существуют ли расчеты, подтверждающие, что основную часть налоговых льгот получают крупные государственные корпорации и монополии, например РЖД, «Газпром»?

— У меня такой статистики нет. Но могу точно сказать, что деловой климат у них более комфортный.

— Как быть с субсидированием, которое продолжает поступать из федерального и местных бюджетов в адрес крупных корпораций, например той же РЖД? Для местных бюджетов это существенные средства.

— Это их выбор. Им важна социальная стабильность. Но они субсидируют убыточные пассажирские перевозки, а могли бы поднять стоимость билетов и субсидировать их не РЖД, а отдельным соцгруппам пассажиров — пенсионерам и школьникам, например.

— Надо ли сегодня биться за снижение НДС?

— По нашему мнению, НДС надо реформировать. Своей задачи стимулирования экспорта, как в западных странах, у нас он не выполняет. Зато это самый сложный для администрирования, коррупционный, стимулирующий мошеннические схемы налог.

Мы считаем, что надо уйти от расчета его по принципу разницы входящего-исходящего НДС и перейти на принцип прямого начисления на добавленную стоимость компании. Это значительно упростит администрирования НДС, позволит ликвидировать мошеннические схемы незаконного его возврата, освободит суды примерно от 80 процентов налоговых дел. Это выгодно и государству: собираемость налога резко возрастет. При этом если мы снизим ставку, то это будет серьезно стимулировать развитие компаний.

— Можно ли, на ваш взгляд, сегодня добиться снижения налоговой нагрузки от правительства, которое больше всего боится потерять стабильность бюджета?

— Сложно. После реально успешной налоговой реформы начала 2000-х решиться на новую реформу им непросто даже психологически. Но дело в том, что та реформа была направлена на решение задачи наведения финансового, бюджетного, налогового порядка. Это было реализовано к середине 2000-х. Сейчас другая задача: не стабилизация, а рост. Нужна и налоговая, и в целом экономическая программа, которая стимулировала бы развитие частного конкурентного, прежде всего производственного, бизнеса, развитие частной инициативы, технологическую модернизацию.

Мы сегодня не предлагаем снижать налоги, мы предлагаем вводить налоговые стимулы для тех, кто развивается, создает высокопроизводительные рабочие места. Такая программа создает минимальные риски для бюджета. Если она и снижает налоговые доходы, то только будущих периодов, для не существующих сегодня производств, чье появление само по себе плюс для бюджета.

Главные цели, принципы и направления программы в целом обрисованы. Сегодня надо приступить к определению конкретных инструментов и институтов, необходимых для ее реализации. Для этого нужна широкая дискуссия и в правительстве, и в экспертном сообществе, да и в обществе в целом, чтобы консолидировать его мнение в поддержку реформ.

Нужна воля и решимость власти изменить идеологию ресурсной модели на модель конкурентного роста. В противном случае, если ничего не делать, риск потерять экономическую стабильность значительно выше.

 

О стандартизации литературы Александр Привалов

section class="box-today"

Сюжеты

Образование:

Ночь открытых общаг

Учителя и «пришельцы»

/section section class="tags"

Теги

Общество

Образование

Реформа образования

Литература

/section

Год назад о единой концепции литературного образования заговорили в Общественной палате — и наговорили столько всякого, что министр культуры Мединский счёл необходимым публично отмежеваться: мол, заданий на разработку такой концепции не давал и никакого отношения к ней не имеет. Но опытные люди сразу смекнули: энтузиасты новой концепции, по которой преподавание литературы в школе должно кардинально поменяться, встав на службу патриотизму и нравственности, попали в тренд и затею ожидает серьёзное будущее. Так и вышло. Осенью в дело включились Патриотическая платформа ЕР и лично депутат Яровая — и потребовали без промедления принять в закон «Об образовании» поправки, постулирующие необходимость единых линеек школьных учебников по дисциплинам, «обеспечивающим единство образовательного и культурного пространства». «Вариативность учебников по истории, литературе и языку создаёт сегодня разобщённость», — считает г-жа Яровая. Состоявшееся на прошлой неделе в той же Общественной палате обсуждение единой концепции преподавания литературы и походило на аналогичное событие в прошлом мае — и резко от него отличалось. Клинически, на иной взгляд, бестолковых высказываний прозвучало столько же, а то и больше, но теперь все понимали: обсуждаются не чьи-то там фантазмы, а уверенно наступающая реальность — не сегодняшняя, так завтрашняя.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Я прекрасно понимаю людей, пришедших в ужас от броских аргументов, приводимых адептами нового, этико-патриотического подхода, к преподаванию литературы в школе. Прочтёшь, например: «В XIX веке появились ядовитые замечания “служить бы рад, прислуживаться тошно”, критиковавшие великое дело — служение. Или по дороге из Петербурга в Москву у нас было всё не так» — и правда как-то делается не по себе. Но главная беда не в фельдфебельской фанаберии, густо заливающей стенограмму. Бывают случаи, когда известные — порой и большие — порции малоприятных деталей приходится скрепя сердце переносить, поскольку без них не удаётся слепить нечто в целом полезное. Скажем, полезность консервативной партии в парламенте очевидна, но очевидна и правота Дизраэли, констатировавшего: «Консервативная партия — это организованное лицемерие». Ещё лучшим примером можно счесть колбасу, подробностей приготовления которой советуют вообще не знать. Главная беда обсуждаемой затеи в том, что плюхи предлагается глотать даром: никакой пользы от неё всё равно не получится. Настойчивые разговоры о том, что «у нас всё должно строиться на идее государственности», что «цель образования — патриотизм», что «изучению подлежат литературные произведения высокого нравственного достоинства» и тому подобное, способны повести лишь к насаждению в школах свирепого ханжества, а как следствие — к презрительному равнодушию воспитуемых что к нравственности, что к Отечеству.

Спору нет, знакомство с великой русской литературой и делает подростка лучше, и питает в нём любовь к России — всё это так, но всё это очень непросто и непрямо. Очищающее душу влияние русской классики не в том состоит, что дети усваивают: Катерина не совладала со своими страстями, вот и утопилась, а Татьяна Ларина «вышла замуж и счастлива» (я цитирую первооткрывателя новой концепции, г-на Пожигайло), — а в том, что она прекрасна. Существуют известные основания полагать, что знакомство с прекрасным в некоторой степени совершенствует мораль. («Всякая новая эстетическая реальность уточняет для человека его реальность этическую». Бродский.) Известно также, что лобовая проповедь (да ещё подросткам! да ещё в наше время!) совершенствует мораль как минимум не всегда. Поэтому предлагаемый переход в преподавании литературы от «перекоса в сторону эстетического аспекта» к «воспитательному целеполаганию» (я опять цитирую г-на Пожигайло) крайне, не по-русски говоря, контрпродуктивен. Примерно то же можно сказать и о патриотической перестройке школьного курса. «И на вражьей земле / Мы врага разгромим / Малой кровью, могучим ударом» — такого в большой русской литературе практически нет («Это что-то не русская храбрость!..» Лермонтов). Попытки выявлять и подчёркивать в классике барабанный патриотизм будут с гарантией убивать в глазах детей как саму классику, так и патриотизм — хоть барабанный, хоть подлинный.

Триумфальный выход этой затеи на уровень Думы произошёл, очевидно, «на плечах» дискуссии о едином учебнике истории, но это явное недоразумение. Родная история в школах и вправду должна преподаваться разумно единым образом. Речи о «научной истине» тут далеко не всегда релевантны. В украинском учебнике детям не рассказывают о Волынской резне, в английском — о подробностях подавления Ирландского или Сипайского восстания, в польском — об энтузиазме, с которым поляки включались в окончательное решение еврейского вопроса, — и непонятно, почему мы должны быть так уж явно глупее всех остальных. С литературой же дело совсем иное. Тут сама возможность пользы от обучения — любой пользы, будь то пожизненная любовь к Чехову или счастливое изменение моральных качеств, — зависит от восхищения. Удалось восхитить ученика фразой или рифмой — может, и будет польза; не удалось — будет только скука и отвращение. Поэтому любая стандартизация (сверх самой необходимой, то есть скелета программы) тут заведомо во вред: снижает шансы.

Хуже всего то, что разговор, в кои-то веки коснувшись литературы в школе, идёт катастрофически не о том, о чём нужно. Нужно говорить о том, что литература в школе убита: из разряда главных дисциплин она перешла в разряд «ладно, пусть будет»; количество отводимых на неё часов сократилось в разы и продолжает сокращаться. Нужно говорить о том, что подготовка учителей словесности (как, впрочем, и учителей вообще — и гуманитариев вообще) планомерно закатывается Минобром в асфальт. Внезапный возврат выпускного сочинения не только не разрешает всех этих проблем — он их лишь актуализировал, сделав очевидными. Школьники в большинстве своём не хотят читать — поэтому они и не умеют ни читать, ни писать, ни говорить, ни думать. Самое время обязать учителей талдычить на всех уроках, что Татьяна не изменила мужу, а Анна, дурища, изменила.

 

Немецкий десант в Татарстане Кудияров Сергей

Поставщик трубопроводной арматуры для «Газпрома» переносит свое производство в Россию. Теперь газовики будут закупаться в Елабуге. Конкуренция в сегменте рынка нарастает

section class="box-today"

Сюжеты

Инвестиции:

Тамани грозит секвестр

Каменный гость донских строек

Безжалостный ЦКАД

/section section class="tags"

Теги

Экономика

Инвестиции

Русский бизнес

Иностранцы инвестируют в Россию

Долгосрочные прогнозы

/section

Немецкая компания RMA Pipeline Equipment открыла в Елабуге свое предприятие по производству шаровых кранов большого диаметра. Ранее компания поставляла свою продукцию в Россию со своих заводов в Германии, Польше и Британии, но собственного производства здесь у нее не было.

Предприятие разместилось на 10,5 га территории Елабужской особой экономической зоны в Татарстане. Общий объем заявленных инвестиций в проект — 1,7 млрд рублей собственных средств компании. Развитие производства пройдет в три этапа. Сейчас начинается выпуск шаровых кранов диаметром 500 мм. С 2016 года планируется начать выпуск шаровых кранов диаметром 700 мм, с 2021 года — диаметром 1400 мм.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

RMA гигантской корпорацией не назовешь. Объем ее продаж в Европе сейчас составляет 150 млн евро в год, в Россию импортируется продукции примерно на 50 млн евро. Так же малоубедительно на первый взгляд смотрится численность персонала компании — 500 человек на все предприятия. Новое елабужское предприятие будет крупнейшим — здесь создано 160 новых рабочих мест, в перспективе их число планируется довести до 600.

Но значение компании хорошо видно по ее рынкам сбыта, где у RMA очень крепкие позиции. RMA — один из крупнейших европейских производителей трубопроводной арматуры, инженерных систем, контрольно-измерительных технологий и специальных компонентов для газа, нефти, воды и теплофикации. Ее клиенты — крупнейшие нефтехимические компании: BASF, Chevron, Eni, British Petroleum, Total, Exxon. В России у «Газпрома» без поставок с RMA не обходится ни один крупный проект, например компания поставляла оборудование для строительства «Северного потока». «Газпром» же — основной клиент компании в России, в первую очередь под него завод и строится.

Предприятие в Елабуге на полной производственной мощности, с 2021 года, будет производить порядка 11 тыс. шаровых кранов большого диаметра, что позволит RMA, по оценкам самой компании, занять 50% рынка в России в течение ближайших десяти лет.

По словам владельца компании Андреаса Труттенбаха , вся выпускаемая заводом в Елабуге продукция пока будет продаваться только в России, но поставки в страны СНГ планируются в среднесрочной перспективе.

«Открытие завода в Елабуге означает, что большая часть поставок продукции, которые ранее осуществлялись из Германии, будет замещена изделиями местного производства. Для наших клиентов очень важно, чтобы здесь, на месте, был производственный комплекс, который позволял бы оперативно размещать заказы», — заявил г-н Труттенбах.

Кран крану рознь

Зачем немцам потребовалось создавать это предприятие?

Для ответа на этот вопрос посмотрим внимательнее на рынок.

Шаровые краны — одна из разновидностей трубопроводной арматуры. Емкость российского рынка трубопроводной арматуры в денежном измерении оценивается примерно в 3,5 млрд долларов. Но рынок этот весьма велик и разнообразен (см. график 1), он включает в себя самые разные виды продукции, здесь работает множество производителей и поставщиков. Из-за широкого разнообразия продукции (и ее назначения) рынок фактически разбит на ряд мало связанных друг с другом сегментов, причем дробление довольно сильное. Даже единого рынка интересующих нас в данном случае шаровых кранов не существует — они различаются по диаметру и, соответственно, назначению. С кранами малого диаметра мы сталкиваемся повседневно, в том числе в собственной ванной. Но это совсем другая история.

Краны большого диаметра — отдельный рынок. Такие краны используются при строительстве магистральных нефте- и газопроводов. Смысл их использования в том, чтобы иметь возможность отключать отдельные участки газопровода для ремонтных работ, а также для сохранения газа во время аварийных разрывов газопровода. Для этого на ветке трубопровода не реже чем каждые 20–25 км устанавливают запорную отключающую арматуру. Кроме того, запорная арматура устанавливается во всех ответвлениях к потребителям газа, на шлейфах компрессорных станций, на берегах рек и т. д.

Шаровые краны считаются наиболее эффективным видом запорной арматуры для магистральных трубопроводов. Малое гидравлическое сопротивление кранов делает их особенно ценными при использовании на трубопроводах, через которые постоянно движется среда с высокой скоростью. Однако при этом может возникнуть опасность гидравлического удара, в связи с чем шаровые краны находят наибольшее использование при газовых средах, то есть в газопроводах, а при их производстве огромное значение имеют качество продукции, способность противостоять гидравлическому удару (новые краны RMA как раз считаются очень хорошими по этому показателю). Шаровые краны бывают как надземного использования, так и подземного.

В отличие от кранов малого диаметра, для коммунальных нужд, эти краны делаются под конкретные проекты. Здесь даже трудно говорить о рынке в полном смысле этого слова. Большое значение имеют контакты с потребителями, может потребоваться разработать какой-то штучный уникальный продукт для конкретного проекта.

На рынке снова тесно

Становление рынка шаровых кранов в России пришлось на 1980–1990-е. Своим появлением отечественные шаровые краны обязаны разработкам иностранных компаний, внедривших в производство фторопласт и синтетические каучуки как материал для уплотнительных седел шаровых кранов. Отечественная арматурная промышленность, обеспечивая потребности нефтегазовой отрасли, освоила производство шаровых кранов, аналогичных импортным. В начале 1990-х распад министерств и ведомств, ликвидация систем Госплана и Госснаба привели арматурную отрасль к кризису сбыта. Из-за отсутствия собственной сбытовой сети основная масса заводов была поставлена на грань нулевой и минусовой рентабельности.

Сегмент сложных и трудоемких изделий для нефтегазовой и химической отраслей заняли зарубежные производители. Отечественные аналоги на тот момент могли конкурировать только за счет более низкой цены, проигрывая в обязательствах перед заказчиками как из-за срывов сроков поставок, вызванных срывами поставок сырья и комплектующих и резким падением производственной дисциплины, так и по причине снижения качества выпускаемой продукции.

Тем не менее в России сейчас существует собственное производство шаровых кранов большого диаметра. Это «Пензатяжпромарматура», «Волгограднефтемаш», а также расположенный в Алексине Тульской области завод «Тяжпромарматура», недавно существенно расширивший производство.

Раз есть свои производители, значит, немцы тут будут лишними? Нет, не будут.

Еще в начале марта этого года, когда только началось создание завода в Елабуге (инфраструктура в особой экономической зоне уже была подготовлена, так что работ потребовалось не так много), директор по продажам и маркетингу «Самараволгомаша», производителя шаровых кранов (правда, другой категории по диаметру), Дмитрий Корнейчев сказал: «Производство мелкой, недорогой и, соответственно, не лучшего качества арматуры в России избыточно. Рынок испытывает недостаток в качественной арматуре средних и крупных размеров. Российские нефтегазопромышленники ищут качественную арматуру. Потребность российского рынка в нефтегазовой арматуре огромна».

Главный эксперт центра экономического прогнозирования Газпромбанка Максим Худалов рассказал «Эксперту», что хороший потенциал рынок шаровых кранов для магистральных трубопроводов сохранит и в обозримом будущем: «В России реализуется и еще будет реализовываться ряд крупных проектов по развитию трубопроводной инфраструктуры. Вот буквально на днях, например, мы наблюдали подписание эпохального соглашения с китайцами. В перспективе будет расти потребление стальных труб и арматуры и в коммунальном секторе. Да, туда все больше проникает пластика, но наши ГОСТы и СНИПы таковы, что еще лет десять, я полагаю, от стальных продуктов никуда не уйти. А вот предложение не успевало за ростом спроса. В трубопрокате таких проблем нет, это направление бурно росло, каждый металлургический завод старался обзавестись своим трубопрокатом. А вот такого же роста предложения трубопроводной арматуры не было. Так что рынок арматуры не насыщен в должной мере».

По словам г-на Худалова, «в России пока просто нет мощностей, способных удовлетворить весь имеющийся спрос. С другой стороны, в этом году была девальвация рубля. Импорт из Европы стал менее выгодным, а именно оттуда шла качественная арматурная продукция для магистральных трубопроводов».

Кроме того, нелишне отметить, что один из крупнейших в стране потребителей трубопроводной арматуры большого диаметра, «Газпром», имеет обыкновение по возможности отдавать приоритет отечественной продукции. В газовом концерне, например, регулярно публикуют «перечень импортной продукции, рекомендуемой для освоения отечественным производителям», куда попадают и некоторые виды шаровых кранов большого диаметра.

 

Один в оборонке не воин Алексей Хазбиев

Выполняя задачу тотального замещения импорта при создании новых вооружений, наш ВПК не должен переусердствовать. Стране необходимо избавиться от критической зависимости там, где это возможно, но сохранить налаженные связи, где это необходимо

section class="box-today"

Сюжеты

Оборонный комплекс:

Спасительный десант для волгоградской промышленности

Не хватает идейности

/section section class="tags"

Теги

Русский бизнес

ВПК

Оборонный комплекс

Технологии

ВПК

/section

На совещании в Сочи Владимир Путин поручил Министерству обороны и Военно-промышленной комиссии при правительстве России разработать комплекс мер, направленных на замещение импортной продукции в отечественном ВПК. «Это будет связано с небольшими дополнительными средствами, которые нужно будет выделить на решение проблем импортозамещения, но в конечном итоге это правильный процесс», — подчеркнул Путин. Глава государства особо отметил, что «мы должны сделать все для того, чтобы все, в чем нуждается оборонно-промышленный комплекс России, производилось на нашей территории и чтобы мы ни от кого не зависели ни по одному из направлений переоснащения армии и флота новыми системами вооружений». Путин выразил уверенность, что это пойдет только на пользу российской промышленности. Мотив президентского воззвания предельно прост — избавить в долгосрочной перспективе наш ВПК от влияния каких бы то ни было санкций со стороны иностранцев. Проблема в том, что выполнить указания Путина можно лишь частично и не ранее чем через три-четыре года.

Дорогой металлолом

Напомним, что из-за запрета, наложенного нынешними украинскими властями на сотрудничество с Россией в сфере ВТС, как минимум две отрасли нашего ВПК оказались под мощным ударом. Это почти все вертолетостроение и производство надводных кораблей — от корветов до фрегатов и эсминцев. Причем сам запрет, как честно сказал первый вице-премьер Украины Виталий Ярема , был введен по инициативе западных партнеров, которые потребовали от Киева разорвать ВТС с Россией.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Больше всего этот запрет бьет по Объединенной судостроительной корпорации (ОСК), которая закупает на Украине морские газотурбинные двигатели. Эти установки производит николаевское госпредприятие «Зоря-Машпроект», ими оснащаются все наши новые корабли ближней и средней океанской зоны. Более того, в мире такие двигатели кроме украинцев делают еще только две компании — американская GE и британская Rolls-Royce. В рамках гособоронзаказа ОСК должна выпустить шесть фрегатов проекта 11356 для нашего Черноморского флота. Это почти точно такие же корабли, как те, что в середине прошлого десятилетия мы строили для Индии. Но поскольку теперь они строятся только для нас, то «Зоря-Машпроект» прекратила отгрузку турбин в Россию. Правда, официально украинцы исполнять контракт не отказываются, но сроки поставок двигателей для второго фрегата уже сорваны и никаких комментариев от Украины по этому поводу нет. Первый из новых фрегатов, «Адмирал Григорович», был спущен на воду со стапелей калининградского «Янтаря» в середине марта этого года и сейчас проходит конструкторские испытания. Остальные пять кораблей находятся в разной степени строительства, но ясно, что если «Зоря-Машпроект» так и не выполнит контракт, то все эти фрегаты превратятся в очень дорогой металлолом. «В принципе, есть теоретическая возможность перепроектировать эти фрегаты на дизель, но сколько это займет времени и денег, сейчас трудно даже прогнозировать», — говорит замдиректора Центра анализа стратегий и технологий Константин Макиенко . В России морские газотурбинные установки никогда не выпускались. Впрочем, ситуация не безнадежна. Как докладывал глава Объединенной двигателестроительной корпорации (ОДК) Владислав Маслов, в России уже разработаны турбинные установки М70 и М75, сейчас производится их адаптация к кораблям. «Ускорить эти работы вполне реально. Это не десятилетие, это короткие сроки», — сообщил глава ОДК. Но сколько на это потребуется инвестиций и где будет организован выпуск установок, Маслов сказать не смог.

Два миллиарда и четыре года

Немного менее критична ситуация с двигателями для вертолетов. На Украине их производит частное запорожское предприятие «Мотор-Сич». Его продукция устанавливается практически на все наши вертолеты, кроме «Ансата», Ка-62 и Ка-226. Легкие машины «Камова», которые еще не выпускаются крупными сериями, предполагается комплектовать французскими двигателями Ardiden 3G компании Turbomeca. Есть еще у нас новый вертолет Ми-38, который должен прийти на замену машинам Ми-8/Ми-17 и оснащаться двигателями компании Pratt & Whitney Canada. Но канадцы поставку двигателей все время срывают, в результате чего Ми-38 до сих пор не выпускается даже мелкими сериями. А вот производство всех остальных вертолетов практически полностью зависит от поставок продукции «Мотор-Сич». И пока что это предприятие строго и в полном объеме исполняет все свои контрактные обязательства перед Россией. Сейчас запорожцы выполняют пятилетний контракт стоимостью 1,2 млрд долларов на поставку «Вертолетам России» 270 вертолетных двигателей ТВЗ-117 в год. Кроме того, «Мотор-Сич» поставляет двигатели АИ-222 для учебных самолетов Як-130.

На нынешнем этапе полностью заменить украинские двигатели нам нечем. На предприятии «Климов» в Петербурге выпускается до 300 вертолетных двигателей в год, из которых 250 — в плотной кооперации с той же «Мотор-Сич». А полностью из российских деталей на «Климове» производится лишь около 50 вертолетных двигателей. Таким образом, в случае прекращения поставок двигателей с Украины «Вертолеты России» смогут выпускать всего три-четыре десятка вертолетов в год, то есть вынуждены будут сократить производство в шесть-семь раз. Правда, российские власти надеются, что до этого дело не дойдет. «У нас очень много совместных планов с компанией “Мотор-Сич”, и мы надеемся, что все они будут реализованы», — заявил замминистра промышленности России Юрий Слюсарь . Правда, при этом он заметил, что в России уже реализуется программа по импортозамещению вертолетных двигателей. «Наша задача — выйти в конце 2015-го — начале 2016 года на выпуск 350 вертолетных двигателей, полностью произведенных в России», — сообщил Слюсарь. Но если учесть, что потребности «Вертолетов России» в двигателях составляют 550 штук в год, то очевидно, что принимаемых мер все равно будет недостаточно. Полная независимость от Украины в этих комплектующих будет стоить России порядка 2 млрд долларов и потребует не менее четырех лет. «То, что надо быстро развивать собственное производство двигателей, было ясно еще в 2004 году во время оранжевой революции, но никто особенно не торопился это делать», — говорит Константин Макиенко. Теперь же ситуация намного хуже, так как под вопросом могут оказаться не только исполнение гособоронзаказа, но и наши экспортные контракты на поставку вертолетов за рубеж.

Не всё по силам

Если морские газотурбинные установки и вертолетные двигатели наша оборонка еще может научиться выпускать собственными силами, то освоить производство высокотехнологичных станков и измерительной аппаратуры, бортового радиоэлектронного оборудования, некоторых материалов и элементной базы мы уже не в состоянии. Не секрет, что, например, на Воткинском заводе, где выпускаются ракеты «Тополь-М», «Ярс» и «Булава», больше половины станков — швейцарского, чешского, французского и даже американского производства. Едва ли не все наши новейшие истребители типа Су-30 и МиГ-29СМТ, которые получают российские ВВС, комплектуются французской авионикой. На них, а также на некоторых военных кораблях, в частности, стоят автономные навигационные комплексы Sigma 95 производства Sagem, аналогов которых у нас в принципе сделать не могут. «Эта продукция поставляется на завод в Раменское, где вроде бы встраивается в уже готовый бортовой комплекс российского производства. Но по факту там французские системы проверяют только на наличие “закладок”», — сообщил нам осведомленный военный эксперт.

Другое дело, что французы даже под нажимом США не перестанут продавать свои системы и подсистемы России. Это ясно показала ситуация с вертолетоносцами «Мистраль», которые мы приобрели у Франции почти за 1,2 млрд евро. Несмотря на прямое пожелание американцев разорвать этот контракт с Россией, глава французского МИД Лоран Фабиус заявил, что с юридической точки зрения такой возможности нет. А президент Франции Франсуа Олланд после встречи с представителями профсоюза верфи в Сен-Назере, где строят «Мистрали» для России, публично пообещал, что «контракт с Россией будет выполнен без изменений и завершен в октябре».

«Французы очень ориентированные на прибыль люди. Они на словах будут во всем соглашаться с американцами, но не перестанут продавать нам свои системы, так как сотрудничество с Россией уже очень далеко зашло, его прекращение или даже приостановка обернется гигантскими потерями и массовыми увольнениями», — объясняет Константин Макиенко. Так что в этом плане бояться санкций нам особо не стоит. Что же касается вопроса о тотальном замещении импорта, то даже оборонная промышленность США не способна выпускать всю номенклатуру продукции для Пентагона — целый ряд изделий и компонентов американцы закупают у англичан, канадцев, немцев и проч. Правда, зависимость США от этих стран не столь критична, как у нас от Украины или Франции, и при необходимости американцы смогут за несколько лет наладить практически любое производство самых современных систем.

У нас же излишнее рвение в этом вопросе может привести к тому, что поставленная цель хотя и будет в итоге выполнена, но по качеству и, самое главное, по техническому уровню российские системы вооружений будут уступать лучшим мировым аналогам. В этом смысле весьма показателен пример КНДР. Эта страна все вооружение производит исключительно собственными силами, вот только выиграть с ним более или менее серьезную войну на практике не получится.            

 

Остров с эффектом чайника Александр Попов

Проект новой ГРЭС на Сахалине, реализуемый «Русгидро», решит ключевую проблему островной энергетики — нехватку резервных мощностей. А ставка на угольное топливо поможет диверсифицировать энергобаланс изолированной островной энергосистемы

section class="box-today"

Сюжеты

Энергетика:

Сбыча мечты

Энергетическая перезагрузка

/section section class="tags"

Теги

Экономика

Энергетика

Инвестиции

Русский бизнес

Долгосрочные прогнозы

/section

Сахалинская ГРЭС, с которой в 1960-е годы началось создание всей «большой энергетики» на острове, потихоньку сворачивает свою деятельность: при установленной мощности 168 МВт ее угольные блоки выдают в общую сеть в текущем году лишь 30 МВт. Это оправданно: оборудование ГРЭС и физически, и морально давно устарело; себестоимость производства превышает 620 г условного топлива на 1 кВт⋅ч (для сравнения: на Благовещенской ТЭЦ, тоже работающей на угле, этот показатель вдвое ниже). До конца года из четырех энергоблоков на станции в работе останется лишь два; один — для резерва. Финал истории ГРЭС запланирован пока что на 2016 год, когда начнется ввод в эксплуатацию первой очереди новой ГРЭС-2 — тоже угольной. Этот проект реализуется в рамках особой инвестиционной программы «Русгидро», финансируемой в том числе за счет целевых вложений государства (см. «Четыре проекта с перспективой»). Электрическая мощность первой очереди ГРЭС-2 — 120 МВт (в будущем ее можно будет утроить), тепловая мощность — 15 Гкал/ч.

Долгожданный резерв

Для Сахалина появление нового энергообъекта — без преувеличения вопрос жизни и смерти. Энергосистема острова полностью изолирована от материковой и состоит из нескольких не связанных друг с другом энергорайонов (см. карту). С теплоснабжением раскиданных по острову поселков особых проблем не возникает (везде есть локальные котельные), а вот с электричеством все более чем серьезно. Особенно сложная ситуация в центральном энергорайоне (14 из 18 районов области, а также Южно-Сахалинск и поселок Восток — около 90% населения региона), входящем в сферу ответственности компании «Сахалинэнерго», которая через РАО «ЭС Востока» подконтрольна госхолдингу «Русгидро». Снабжение здесь обеспечивают всего два источника — ТЭЦ-1 в Южно-Сахалинске и Сахалинская ГРЭС. В условиях чрезвычайно изношенной сетевой инфраструктуры островной энергетике не хватает порядка 100 МВт резервной мощности, необходимых для обеспечения энергобезопасности и повышения надежности снабжения. Для территорий, где главное не замерзнуть от холода или переждать неожиданные циклоны, именно надежность является приоритетом энергетиков.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Новая ГРЭС будет строиться в пяти километрах от поселка Ильинский, в депрессивном Томаринском районе. Площадка эта ближе к Южно-Сахалинску и в целом к южным районам Сахалина, на которые уже сегодня приходится более половины суточного потребления электроэнергии на острове. «Старая» электростанция расположена примерно в 200 км севернее, в Поронайском районе, но и она завязана на Ильинский — здесь находится крупная подстанция, где сходятся три основные линии электропередачи напряжением 110 кВ, обеспечивающие взаимосвязь между двумя объектами генерации. От ГРЭС-2 до нее нужно будет проложить лишь небольшие по протяженности ЛЭП, после чего схема выдачи электроэнергии будет закольцована.

При разработке проекта были учтены экологические риски, о которых во времена «комсомольских строек» не задумывались. К примеру, золу и шлак на новой станции будут складировать раздельно. Кроме того, в отличие от действующей станции ГРЭС-2 будет работать не на морской воде, а в условиях замкнутого оборота, используя подземные источники и сухие градирни. При этом новая станция тоже расположится на берегу — только не Охотского моря, а Татарского пролива, на противоположной юго-западной стороне острова.

«ГРЭС не гидроэлектростанция, а потому ставить ее поближе к воде вроде бы и не нужно. Но география острова Сахалин такова, что более или менее равнинные участки, доступные для строительства, находятся на побережье. Это позволяет минимизировать затраты за счет сокращения объемов земляных работ», — объяснил выбор площадки заместитель гендиректора по капитальному строительству ЗАО «Сахалинская ГРЭС-2» Александр Ксенофонтов .

Стоимость объекта пока не определена, в «Русгидро» ее не называют. Ранее в открытых источниках стоимость первой очереди новой ГРЭС оценивалась в 16,3 млрд рублей, однако эта цифра весьма приблизительна, поскольку проект пока находится на согласовании в Главгосэкспертизе. И только после получения положительного заключения, чего в «Русгидро» ожидают в ближайшее время, можно будет говорить о конкретных затратах на строительство. Работы «на земле» в компании рассчитывают развернуть уже в третьем квартале текущего года.

Моллюски в песках

Путь до действующей станции от Южно-Сахалинска занимает несколько часов — дорога длиной более 300 км проходит в основном вдоль берега Охотского моря, через небольшие поселки, жизнь в которых, кажется, вернулась в состояние каменного века. Многие дома брошены, их разбитые оконные проемы провожают проезжающие автомобили пустыми глазницами. В других каким-то чудом еще держатся люди, зарабатывая на продаже проезжающим автомобилистам крабов, морского гребешка и прочей живности, щедро даруемой морем.

Сахалинская ГРЭС тоже неразрывно связана с морем: ее система охлаждения начинается с водозабора в заливе Терпения. Тепловых станций, использующих в работе морскую воду, в России всего пять (похожим образом функционирует, к примеру, Владивостокская ТЭЦ-2). Тонкостей в работе таких объектов не счесть: соль разъедает металлические конструкции, а флора и фауна забивают трубы и различные механизмы. История про то, как в системе водозабора в один из теплых годов начали размножаться моллюски, облетела многие СМИ — она забавна.

Максим Федотов руководит Сахалинской ГРЭС, которая в ближайшие годы прекратит свое существование

Фото Виталия Волобуева

Но другие проблемы, от которых страдает ГРЭС, забавляют меньше. Так, горловину водозаборного ковша постоянно заносит песком. И чтобы обеспечивать бесперебойную подачу воды для охлаждения генераторов, на двух дамбах пришлось поставить экскаваторы-драглайны. Один, отечественного производства, является яркой иллюстрацией сизифова труда чуть ли не с самого пуска станции: с помощью плавучего крана ведется очистка ковша, поддерживаются необходимые глубины, и без того небольшие — таковы особенности залива Терпения. Пару лет назад здесь разместили еще один драглайн, японский, поскольку бороться с песком все сложнее. В новогоднюю ночь с 2009-го на 2010 год станцию вообще пришлось останавливать: природа сыграла с техникой злую шутку в момент пиковой нагрузки. Сильная пурга, резкий отлив и прижимной ветер подогнали к оголовку ковша льдины (сам ковш зимой не замерзает за счет сбросов горячей воды с генераторов), и его закупорило. «Человеческий фактор» тоже внес свой вклад — станция работала до последнего, пока не выкачала всю оставшуюся в ковше воду. «Надо было хотя бы на час раньше остановиться, тогда бы справились. А так мы моментально забили систему охлаждения илом и грязью. Все праздники пришлось “отмываться” — очищать трубы и ремонтировать насосы», — вспоминает директор Сахалинской ГРЭС Максим Федотов .

Но самое главное — почти все годы своего существования, особенно в постсоветское время, ГРЭС была вынуждена функционировать в абсолютно не подходящем для такого энергетического объекта режиме. Дело в том, что островная энергосистема является самой социально ориентированной в стране — в ней вообще нет крупных потребителей, доля которых превышала бы 5%. Львиная доля поставок приходится на жилой и социально-бытовой секторы, а не на промышленность, которой тут практически не осталось. Из-за этого потребление характеризуется ежедневными резкими взлетами — по утрам, когда люди просыпаются и собираются на работу (так называемый эффект чайника), и по вечерам, когда они возвращаются домой. «А днем сильный провал потребления. Считайте сами: суточный максимум у нас — 320–350 мегаватт выработки и потребления, а провал может доходить до 120–150 мегаватт», — такие цифры приводит Александр Ксенофонтов. Ключевыми элементами конденсационных тепловых электростанций (ТЭС; в СССР их называли государственными районными станциями, отсюда и аббревиатура ГРЭС) являются котлы и паровые турбины, соединенные с электрогенераторами. Раскочегарить такие установки — дело сложное и хлопотное. «Обычно на тепловых станциях запуск энергоблока — большое событие, на котором присутствует директор. Для нас же это дело всегда было рутиной. Еще недавно нам нужно было ежедневно по два энергоблока из четырех запускать и останавливать. Два блока работали ночью, когда нагрузки падали, третий блок мы запускали утром, чтобы обеспечить утренние максимумы, а вечером, часов на пять, включали еще один блок. Представляете, в каком режиме работало оборудование? Ведь запустить котел и турбину — это не то же самое, что разогнать колесо на ГЭС», — рассказывает директор станции.

Но Сахалинская ГРЭС не сможет дальше работать не только потому, что она обветшала и производит слишком дорогое электричество. «Проблема еще и в том, что станция строилась по другим стандартам безопасности и надежности. К примеру, наш основной корпус рассчитан на землетрясение в восемь баллов. А требования возросли, и нам пришлось бы проводить полную реконструкцию здания, что по затратам сопоставимо с постройкой нового объекта», — объясняет Федотов.

Самодостаточные СРП

Предыдущие попытки создать в центральном энергорайоне острова необходимый резерв мощности успеха не имели. Так, с 1999 года Ногликский, Тымовский, Александровск-Сахалинский и Смирныховский районы Сахалина обеспечивает электрической энергией независимая от «Сахалинэнерго» газотурбинная станция в Ногликах. Но, несмотря на подключение к общей сетевой инфраструктуре, этот объект генерации практические не участвует в перетоках — из-за своей малой мощности (порядка 30–50 МВт) и сильной отдаленности от узловой подстанции в Ильинском (около 600 км). Потери в изношенных сетях перекрывают возможности качественной передачи излишков энергии.

Договориться с операторами нефтегазовых мегапроектов «Сахалин-1» и «Сахалин-2», реализуемых на острове в рамках соглашений о разделе продукции, тоже не получилось. Газотурбинные установки, обеспечивающие работу завода по сжижению природного газа близ Корсакова на берегу залива Анива (и порта Пригородное), а также функционирование береговых комплексов в Чайво и Ногликах, отключены от сетей «Сахалинэнерго», хотя и обладают излишками, которые могли бы участвовать в общих перетоках (по разным оценкам, речь может идти о 100–150 МВт ежедневной мощности). Однако злого умысла здесь искать не стоит. Сбыт электроэнергии — отдельный вид бизнеса, которым в рамках СРП заниматься невозможно: для этого нужно решить массу юридических вопросов. Операторам нефтегазовых мегапроектов заниматься этим неинтересно. И вот почему: при подключении принадлежащих им объектов генерации к сетевой инфраструктуре острова добытчикам придется руководствоваться не собственными производственными интересами, а требованиями единого диспетчерского управления. Другой момент — у операторов СРП очень высокие требования к качеству электроэнергии. «Современное оборудование, установленное на объектах СРП, требует очень четкого энергоснабжения, без каких-либо толчков, набросов по частоте и так далее. Обеспечить такое качество мы в “Сахалинэнерго” не сможем: и сами генерирующие источники оставляют желать лучшего, и сети изношены. Так что операторам проектов проще существовать автономно, не вникая в наши “местечковые” проблемы», — объясняет Александр Ксенофонтов.

Поэтому «Сахалинэнерго» пришлось действовать в одиночку. Определенный резерв мощности удалось создать лишь год назад благодаря модернизация Южно-Сахалинской ТЭЦ-1, и без того относительно молодой (ее первая очередь запущена лишь в 1976-м). В последние годы она постепенно переводилась на газовое топливо. А запуск в 2012-м и 2013 годах двух новых энергоблоков — четвертого и пятого, также работающих на газе, позволил не только увеличить мощность выработки станции до 225 МВт, но и довести расход условного топлива на 1 кВт⋅ч до рекордных 290 г. При этом возможность использования угля на ТЭЦ-1 сохранилась — для страховки (таковы требования Минэнерго). Как бы то ни было, этой зимой снег в Южно-Сахалинске впервые за несколько десятилетий не чернел от угольной пыли. «Теоретически, наверное, можно было поставить еще одну газотурбинную установку на Южно-Сахалинской ТЭЦ и таким образом создать необходимый резерв мощности. Это было бы дешевле», — рассуждает Максим Федотов. Почему же был выбран дорогостоящий вариант строительства новой ГРЭС?

Снова уголь

Во-первых, из соображений диверсификации топливного баланса. На сегодняшний день доля угля в балансе потребления топлива сахалинской энергетикой составляет 22% (в том числе на ТЭЦ-1 — 11%). И в целом эта доля должна остаться неизменной, хотя газификация острова будет продолжаться. Объемы потребления газа на ТЭЦ-1 к 2015 году могут превысить 700 млн кубометров в год, перспективная же потребность центральных и южных районов Сахалинской области в этом виде топлива оценивается в 1,5 млрд кубометров в год (к 2020 году — 1,9 млрд кубометров). Такие цифры привел начальник управления координации восточных проектов «Газпрома» Виктор Тимошилов , подчеркивая, что эти объемы закроет газ «Сахалина-2».

Но есть нюанс. «Газоснабжение станции в Южно-Сахалинске идет по единственной трубе, значит, обеспечить абсолютную надежность ее работы невозможно. Поэтому там и сохранили возможность использования угля. Но для стопроцентной уверенности Сахалину нужна ГРЭС-2, полностью работающая на угле. Чтобы в случае каких-то перерывов в поставках газа можно было обеспечивать потребителей с помощью другого вида топлива, пусть и более дорогостоящего», — объясняет Максим Федотов. Если бы ГРЭС-2 также стала работать на газе, ее пришлось бы подключать к той же самой трубе «Сахалина-2», что увеличило бы монозависимость.

К тому же пропускной способности магистрального газопровода для снабжения двух крупных энергообъектов точно не хватит (что, кстати, подтверждено генеральной схемой газификации и газоснабжения Сахалинской области, разработанной «Газпромом» в 2008 году). Тем более что основные поставки в рамках этого СРП-проекта законтрактованы иностранными потребителями, идут на завод СПГ, а также на материк для снабжения станций в Хабаровском и Приморском краях. Объемы потребления там исчисляются миллиардами кубометров в год (только в Приморье — свыше 15 млрд кубометров), что несравнимо со спросом Сахалина.

Во-вторых, в Энергетической стратегии России на период до 2030 года, утвержденной распоряжением правительства РФ еще 13 ноября 2009 года, четко сказано: создание на Дальнем Востоке тепловых электростанций, работающих на газе, оправдано лишь в газифицированных городах с большим населением — из экологических соображений. Газификация ТЭЦ-1 в областном центре этому требованию удовлетворяет, а строительство ГРЭС в небольшом поселке — нет.

Но, пожалуй, самое главное — то, что полный отказ от угля мог бы поставить крест на угольной промышленности Сахалина. Бюджет региона ежегодно получает от нее более 300 млн рублей налоговых поступлений, в отрасли работают несколько тысяч человек. К тому же угля на острове чрезвычайно много, причем в основном энергетического. А потому ставка на твердое топливо в энергетике оправдана не только с точки зрения экономической безопасности, но и социальной стабильности. «В соответствии с программой газификации Сахалинской области (уровень газификации региона ниже среднероссийского показателя и составляет около десяти процентов) структура топливно-энергетического баланса смещается в сторону газа. Разработана программа перевода автотранспорта на газомоторное топливо, в ближайшие годы планируется газифицировать 13 муниципальных образований. Данный факт может вызвать негативные социально-экономические последствия, причем как в угольной промышленности, так и в транспортной отрасли», — уверена Инна Карпова , партнер практики «Инфраструктура» консалтинговой группы «НЭО Центр».

В прошлом году местные угольщики впервые испытали на себе снижение спроса со стороны энергетиков — отчасти из-за перевода Южно-Сахалинской ТЭЦ-1 на газ. Добыча сократилась почти на 300 тыс. тонн по сравнению с показателями 2012 года — до 3,83 млн тонн. Компенсировать падение за счет экспорта не получилось, хотя в целом отгрузка угля за пределы Сахалина выросла с 2 млн до 2,32 млн тонн (в основном из порта Шахтерск). Главные объемы сахалинского угля идут в Корею, Китай и Японию. Но экспорт имеет целый ряд ограничений. «Порты у нас мелководные и открытые. В них возможна погрузка только маломерных судов грузоподъемностью до пяти тысяч тонн, — рассказывает Ксенофонтов. — А более тяжелые суда можно грузить только рейдовой погрузкой, плашкоутами, которые челноками бегают туда-сюда от берега. И ладно бы у нас тут постоянный штиль, но ведь так не бывает. А если шторм? Сингапурский двадцатитысячник однажды целый месяц на рейде плавал в ожидании».

По прогнозам специалистов, для обеспечения работы первой очереди ГРЭС-2 понадобится порядка 450 тыс. тонн угля ежегодно, а к 2020 году потребности в этом топливе могут возрасти до 1,35 млн тонн. Значит, угледобывающие предприятия Сахалина не останутся без внутреннего рынка сбыта.

В «Сахалинэнерго» уверены, что с углем проблем не будет, — площадка в Ильинском, выбранная для строительства ГРЭС-2, территориально близка к Солнцевскому угольному разрезу (входит в состав Восточной горнорудной компании, подконтрольной владельцу УК «Сахалинуголь» Олегу Мисевре и инвестгруппе ИСТ; в прошлом году здесь было добыто более 2 млн тонн). Запасы этого угольного месторождения — 230 млн тонн, что обеспечит новую станцию топливом как минимум на полвека. В районе расположения действующей ГРЭС месторождения, напротив, выработаны, а добывающие предприятия закрыты, и топливо для нее доставляется из Невельского района. В Ильинском к тому же есть тупиковая железнодорожная станция — останется лишь построить от нее примерно пятикилометровую ветку до ГРЭС-2. Примечательно, что часть ветки, возможно, проложат по насыпи, которую успели в свое время сделать еще японцы, причем даже с мостами через речки. Доступен Ильинский и для автомобильного транспорта, плюс к этому в 40 км от поселка находится морской порт, при определенных вложениях способный принимать уголь. Таким образом, даже при работе с несколькими поставщиками проблем с доставкой угля на ГРЭС-2 возникнуть не должно. «Есть риски увеличения цен на уголь, но в среднесрочной перспективе они будут сохраняться на уровне прошлого года или даже падать из-за общего спада в мировой экономике и, в частности, охлаждения рынка в Китае», — отмечает Сергей Ковжаров , управляющий активами ФК AForex.

До конца года из четырех угольных энергоблоков на Сахалинской ГРЭС в работе останется лишь два, один — для резерва. Станция сворачивает свою деятельность в энергосистеме острова

Фото Виталия Волобуева

Реанимация поселка

Попытка выпить чаю в кафе в поселке Ильинский закончилась для нас неудачно — не было света. Да и в целом поселок сегодня производит тягостное впечатление — покосившиеся дома, туалеты во дворах… На окраине, прямо на берегу, — заброшенные вышки пограничного поста. Тем более фантастическим выглядит план застройки Ильинского, который развернул перед нами в своем кабинете глава Томаринского района Сахалина Олег Ткаченко . Картинки красивые. На плане нашлось место даже поклонному кресту, чего уж тут удивляться ряду малоэтажных жилых домов (всего их будет 42, на 250 семей), а также объектам социально-бытовой инфраструктуры, размещенным в основном по кругу будущей центральной площади.

Кое-что в поселке осталось еще с советских времен — тут есть и школа, и больница. Но большинство объектов придется создавать с нуля, на что планируется потратить свыше 2,9 млрд рублей, и львиную долю этих вложений должен обеспечить областной бюджет. Основные статьи затрат — жилые дома, реконструкция системы водоснабжения, строительство новой котельной, дорог, а также спортивного комплекса, стадиона, культурно-досугового центра и детского сада.

Если все получится, Томаринский район сможет похвастаться редким для России достижением в рамках частно-государственного партнерства. «В районе, по сути, живут только пенсионеры. Когда-то тут были производства, но они давно закрылись. И молодежь уезжает. Но мы рассчитываем, что с пуском ГРЭС-2 удастся переломить эту ситуацию. И второе — мы надеемся, что из глубоко дотационного района станем пусть и не донором, но хотя бы самообеспеченным муниципалитетом. Пока собственные доходы не выше десяти процентов бюджета», — говорит Ткаченко.

Сахалинская область — Хабаровск — Благовещенск — Новосибирск

 

Бизнес из тумана Маслаков Антон

Дайте совет: что, по-вашему, нужно, чтобы выйти на рынок? - Не рассчитывать на помощь и работать над собой

figure

/figure

Основатель:

Юрий Горбов, 42; образование - Таганрогский государственный радиотехнический университет

Сфера деятельности:

технологии управления климатом

Стартовые вложения:

20 тыс. руб.

Срок окупаемости:

не указан

section class="box-today"

Сюжеты

Новый бизнес:

Конвейер на диване

Управляемый персонал

/section section class="tags"

Теги

Новый бизнес

/section

Это очень трудная задача — создать комфортные условия в открытом пространстве. Даже в безоблачный летний день температура постепенно меняется, и легкий ветер способен разрушить создаваемый микроклимат. В то же время запросы потребителя услуг постоянно растут: если 20 лет назад кафе не предполагало прохлады в зной, то сегодня сложно представить себе подобное заведение, работающее в летнее время без кондиционера. А ведь летняя площадка рядом с помещением, в котором находится ресторан, — это очень важное в смысле прибыли место, особенно для южных городов. И обеспечение комфорта в открытой зоне даст значительные преимущества тому, кто первым сможет предложить это своему клиенту.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Примерно так рассуждал предприниматель Юрий Горбов , начиная свой бизнес. Но сегодня представления основателя таганрогского предприятия, занимающегося проектированием и продажей систем туманообразования, о возможностях выбранной технологии значительно расширились. Поддержание заданной влажности, пылеподавление, устранение запахов на промышленных объектах, создание зон комфорта на производстве, борьба с насекомыми, создание визуальных эффектов с помощью тумана — таков неполный список решений, реализованных предпринимателем из Таганрога. Спрос на продукцию постоянно растет, а технологии оказываются востребованы во все новых, порой самых неожиданных, сферах.

Технология

Первые подобные проекты, появившиеся в мире около 20 лет назад, были основаны на технологиях, которые НАСА использовало для космической отрасли. В быту первые дорогостоящие прототипы были применены в Саудовской Аравии. Принцип действия технологии заключается в распылении водяных частиц размером около трех микронов (для сравнения: толщина человеческого волоса в десятки раз больше) с помощью специальных форсунок под высоким давлением. Технология, предполагающая бесконденсатное распыление, требует давления в 70–100 бар. При таком размере частицы воды уже на расстоянии метра от распылителя не конденсируются на поверхностях — не возникает ощущения, что на вас чем-то брызгают, — а повышают общую влажность.

Общая схема понятна: двигатель, насос, нейлоновые трубки для подачи воды, фитинги (соединительные узлы) и собственно форсунки для распыления. В схему можно вводить дополнительные элементы, что значительно расширяет ее возможности и круг решаемых задач.

В зависимости от запросов клиента Юрий Горбов использует одну из двух систем. Основным решением является система высокого давления, которая предполагает использование давления в 100 бар и дает полное испарение воды (стоимость — от 60 тыс. рублей), а система низкого давления (7 бар) может применяться для поддержания температурного баланса и баланса влажности в теплицах, грибницах или для бытовых нужд (от 9,5 тыс. рублей). С этими двумя вариантами одной технологии Юрий и вышел на рынок в 2008 году.

Начало

Радиотехник по образованию, Юрий Горбов лет десять был владельцем международного брачного агентства. О технологии туманообразования он узнал в 2005 году от одного из своих клиентов из Америки. Идея, которая была неизвестна в России и только начинала работать на заокеанском рынке, заинтересовала предпринимателя, так что в 2007 году, когда брачное агентство перестало приносить необходимую Юрию прибыль, он понял, что настал момент заняться чем-то новым. Благодаря техническому образованию организатор предприятия сумел верно оценить возможности технологии, обратился к коллегам из Штатов, прошел обучение и закупил первое оборудование американской компании FogCo, сотрудничающей с НАСА.

Проблема, с которой столкнулся Юрий на начальном этапе, до сих пор остается актуальной для его бизнеса. По словам предпринимателя, людей в большинстве случаев не убеждают ни фото-, ни видеоматериалы, ни заключения экспертов и описания технологий: потенциальные клиенты, как правило, ничего не знают о возможных решениях, которые предлагают технологии туманообразования. И, только испытав на собственном опыте эффект, начинают доверять технологиям.

Первый шаг по продвижению продукта Юрий Горбов сделал, объехав несколько ресторанов с предложением оборудовать своей системой открытые площадки. «Меня выручило то, что хозяева этих ресторанов уже бывали за границей и видели нечто подобное», — говорит Юрий. Один из рестораторов заинтересовался предложением, и реализация первого же проекта позволила организатору бизнеса сразу выйти в прибыль и рассчитаться с банком, выдавшим кредит.

Рост

Испытав работу технологии на одной из своих точек, первый заказчик купил пять систем. Затем и другие владельцы ресторанного бизнеса осознали, какое конкурентное преимущество дает подобное решение, и Юрий Горбов стал получать новые заказы. Аналогично развивается ситуация и в других сферах, где используются технологии туманообразования. Например, сначала для поддержания товарного вида морепродуктов решение было применено в супермаркете «О’кей» в Ставрополе, а затем еще в восьми торговых центрах этой сети.

На первых порах Юрию Горбову иногда не хватало оборотных средств для реализации крупных проектов — приходилось брать краткосрочные кредиты. Развитие бизнеса шло в течение пяти лет по нарастающей, показатели чистой прибыли в отдельные годы удваивались и даже утраивались, а география и спектр применения решений постоянно расширялись. «Мы реализовывали проекты от Калининграда до Сахалина», — говорит таганрогский предприниматель. Для поддержки бизнеса был создан сайт «Системы туманообразования», началась работа с дилерской сетью, так что основатель бизнеса ожидает сохранения темпов роста.

Технические решения

Система туманообразования требует тонкой настройки в зависимости от особенностей местности, климата или помещения, в котором она будет работать. К счастью, гибкость системы позволяет производить корректировку на месте. «Прежде чем сдать систему, мы наблюдаем за ней сутки-двое. В течение первой недели проводим корректировку работы оборудования в случае необходимости», — говорит Юрий. Это обстоятельство, а также сжатые сроки реализации проектов являются, на его взгляд, главным конкурентным преимуществом технологии.

Большая часть деталей систем, предлагаемых Юрием Горбовым, — российского происхождения, что снижает стоимость продукта. Однако такое решение предприниматель принял не с целью экономии средств, а для оптимизации процесса и повышения надежности. Переход на промышленные двигатели российских производителей произошел после поломки импортного блока — на шестом часу работы. Так родилась идея самостоятельной сборки блока с использованием отдельных отечественных компонентов и силами сотрудников предприятия Горбова.

В перспективе возможен переход на основные детали российского производства, но пока они закупаются за рубежом. «Наши заводы предлагают сделать заказ на 50 тысяч форсунок, а у меня оборот в лето только две тысячи. Это мне просто невыгодно», — объясняет предприниматель.

Пределы возможностей

Технической стороне производства Юрий Горбов уделяет особое внимание. Например, он самостоятельно модернизировал систему регулирования туманообразования, введя в нее контроллеры, позволяющие автоматически анализировать температуру и регулировать работу системы. Спектр применения технологии постоянно расширяется, за счет этого происходит и диверсификация бизнеса. Одно из последних решений на основе предложения Юрия создал для своих нужд Саратовский институт стекла: технология используется при смачивании валиков для устранения царапин от пыли на стекле. Кроме того, промышленные предприятия используют системы туманообразования для улучшения условий труда. «Мы реализовали проект на заводе “Агрисовгаз”, — рассказывает Горбов. — Температура в цехе по прокату алюминия летом поднимается до 40 градусов, но мы сумели создать локальные зоны комфорта на шести рабочих местах». Впрочем, основную массу заказов по-прежнему формируют рестораны, кафе и бары.

Калькулятор

Юрий Горбов работает с тремя основными работниками, которые производят сборку оборудования. Оплата сдельная — поток заказов до сих пор не так высок, чтобы предприниматель мог позволить себе постоянных сотрудников. Летом, когда приходит наибольшее количество заказов, Юрий нанимает профессионалов для монтажа систем. Также предприниматель оплачивает работу аудиторской фирмы, которая осуществляет контроль оплаты налогов и занимается ведением необходимой финансовой документации. В 2013 году оборот предприятия составил около 6 млн рублей, годовая прибыль — около 2 млн рублей.

Резюме

Способность современных технологий создавать под себя сегменты рынка, рождая спрос, — залог успеха основанного на них бизнеса. Консерватизм в таких сферах всегда отступает под давлением требований комфорта и выгоды. Стремление приблизить продукт к покупателю и сделать технологии доступными помогло предпринимателю Юрию Горбову войти на рынок, а использование отечественных компонентов значительно снижает зависимость бизнес-проекта от сторонних факторов и позитивно сказывается на стоимости конечного продукта.         

 

Интеллектуальное рабство Рогожина Ольга

Как избежать мин замедленного действия в создании объектов интеллектуальной собственности

section class="box-today"

Сюжеты

Маркетинг и реклама:

Как залезть в карман к клиенту

Не хватает идейности

/section section class="tags"

Теги

Русский бизнес

Политика

Маркетинг и реклама

Эффективное производство

Эффективное управление

/section

Ежедневно между крупными компаниями и рекламными агентствами заключаются сотни сделок. После выбора подрядчика в жестком тендере и юридического оформления отношений создается проект, который интегрируется в различные медиаканалы. Но бывает и так: вдруг выясняется, что заказчик имеет право использовать интеллектуальный продукт лишь в течение некоторого времени или вовсе не имеет на него прав.

Что делать, если права на обладание продуктом в конечном итоге принадлежат компании-разработчику? Как защитить себя от правовых мин замедленного действия в создании объектов интеллектуальной собственности?

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Допустим, компания Х решает создать рекламный ролик своего продукта с его дальнейшим распространением в медиа. Агентство Y предлагает клиенту внедрение в сценарий персонажа — героя бренда и, получив согласие, принимается за графическую визуализацию проекта. Рекламный ролик и герой бренда приносят значительное увеличение продаж продукта, поэтому, планируя следующий рекламный сезон, руководство компании X принимает решение поместить изображение героя на упаковке продукции, но понимает, что исходных материалов для передачи их новому агентству нет.

Бывший подрядчик отказывается предоставить видеоролик и графическое изображение героя бренда на цифровом носителе и напоминает о заключенном договоре. Адвокаты юридической фирмы, к которым обращается компания, указывают на раздел «Передача прав» в договоре, где подробно изложено, что заказчику предоставляется исключительная лицензия на использование видеоролика в течение всего срока действия права на него, но лицензия на использование актерской работы, музыкальной композиции, голоса диктора и компьютерной графики предоставляется всего на год. Следовательно, исключительное право на графическое изображение героя бренда, который является персонажем компьютерной графики (то есть частью произведения изобразительного искусства) принадлежит рекламному агентству Y, и его использование ограничено представленной лицензией. Более того, заказчик не вправе зарегистрировать этот персонаж в качестве товарного знака без согласия правообладателя (ст. 1483 ГК РФ). Таким образом, компания Х добровольно попадает в интеллектуальное рабство.

Как действовать, чтобы не пришлось начинать все заново? Как защитить себя от повторных выплат другому агентству и не терять времени в ожидании результата?

В случае компании X единственным выходом стал выкуп исключительных прав на видеоролик и все входящие в его состав произведения, что обошлось не дешево.

Основная ошибка в этом случае  — отсутствие четкого представления результата работ и будущей эффективности проекта до заключения договора, в котором не было уделено должного внимания положениям об исключительных правах на результат.

Специальные проекты, создающиеся для каждой рекламной кампании, на практике имеют краткосрочную эффективность, так как зачастую у заказчика нет намерения использовать их вечно. Так, в случае создания рекламного видеоролика, все компоненты которого — игра актеров и демонстрация продукта, достаточно получения краткосрочной лицензии на его использование. Но, если при разработке сценария создается такой специфический элемент как герой бренда, который может быть использован заказчиком в будущем и в других формах маркетинговой активности (в том числе и как товарный знак), то вопрос исключительных прав на видеоролик и входящие в него произведения стоит детально урегулировать в договоре.

В нем же следует предусмотреть и передачу права на произведение, и сам момент его перехода от исполнителя к заказчику. Не будет лишним и определение порядка возникновения прав на использование промежуточных результатов интеллектуальной деятельности, в том числе в случае прекращения договора до момента завершения работ, например, если заказчик решает использовать созданный агентством определенный объект вместо целостного произведения. Важным условием в договоре является и размер вознаграждения, включая порядок его определения, иначе договор будет считаться незаключенным. А также не стоит забывать, что агентство обязано предоставить результат работ на информационном носителе.

Встречаются ситуации, когда права на созданный интеллектуальный продукт по истечении срока лицензии могут быть проданы агентством третьему лицу с целью получения прибыли или по заказу третьего лица может быть создан другой или аналогичный проект, например с использованием ранее созданного специфического элемента (персонажа). В таком случае первоначальный заказчик уже не может запретить компании, купившей исключительные права на проект, использовать его в своей рекламной деятельности. Поэтому важно указать в договоре соответствующие условия, запрещающие исполнителю использовать результат работ в дальнейшем, в том числе для создания на его основе других объектов исключительных прав в своих интересах  или по заказу третьих лиц. Но при формулировании таких условий необходимо быть осторожным и помнить, что право гражданина создавать результаты интеллектуальной деятельности определенного рода или в определенной области интеллектуальной деятельности, ограничено быть не может (п. 4 ст. 1233 ГК РФ).            

 

Газохимический удар под дых Павел Быков

Новое соглашение между Россией и Китаем лишь первый шаг к новому промышленному развитию нашей страны и, в частности, к ускоренному развитию Восточной Сибири и Дальнего Востока

section class="box-today"

Сюжеты

Международный бизнес:

Контейнерный клин

Подходят друг другу

/section section class="tags"

Теги

Международный бизнес

газопровод

Добыча и переработка

Газпром

Газовая отрасль

Политика

Рост Китая

/section

Удивительно, но реакция на российско-китайский газовый контракт совершенно не отражает масштаба происшедшего. Основное внимание публики занимают споры о том, прогадала ли Россия с ценой или нет, либо же еще более «глубокие» дискуссии о том, лучше ли быть сырьевым придатком Китая, чем Европы. При этом фактически за кадром остается главное содержание сделки — создание в России колоссального газоперерабатывающего производства под Белогорском (газоразделительных станций, гелиевого производства и газохимического комбината). Согласно совместному проекту «Газпрома» и «Сибура», на газоразделительных станциях будет выделяться этан — сырье для производства этанола и полимеров (до 2,4 млн тонн полиэтилена в год), в Китай же пойдет сухой метан, который будет использоваться как энергетическое сырье.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

«Этот газохимический комплекс по масштабу можно сравнить, например, с совместным проектом Dow Chemical и Saudi Aramco “Садара” или с газохимическими мощностями на Тайване. Это огромный проект, поэтому слова Путина “Работы начинаются прямо завтра” указывают на то, что он прекрасно понимает масштаб предстоящих работ: чтобы в 2018 году доставить газ китайцам, потребуются колоссальные технологические усилия. Все эти технологии существуют, но они сложно внедряемые, тем более в той местности и в том климате, где будет осуществляться строительство. Скорее всего, России потребуются новые партнеры, и в плане финансов, и в плане технологий», — говорит Фарес Кильзие , глава консультационной группы Creon Energy, работающей в секторе ТЭКа.

Крупнотоннажным курсом

Впрочем, у России есть опыт реализации подобных проектов. Так, с 2010 по 2013 год «Сибур» построил в Тобольске газохимический промышленный комплекс по производству 500 тыс. тонн полипропилена в год. Более того, в Тобольске готовится к запуску проект «ЗапСиб-2» с годовым производством 1,5 млн тонн полиэтилена и 500 тыс. тонн полипропилена. Таким образом, комбинат в Белогорске — это лишь элемент куда более масштабного плана по расширению газохимии, который откроет для России принципиально иные возможности по развитию производств конечной продукции из полимеров. А участие в этих крупных проектах Sinopec делает ненужным создание аналогичных производств в Китае.

Строительство газопровода «Сила Сибири» (в перспективе — создание единой общероссийской газотранспортной сети) и мощный газохимический комплекс — проект такого масштаба, что он будет способствовать развитию Дальнего Востока, тому самому, о котором в последние год-два так много говорилось. Это и рабочие места собственно в газовых проектах, и транспорт, и строительство, и смежные производства. Например, можно ожидать, что теперь будут реализованы ранее подвешенные проекты Национальной химической группы, которая планирует создать в регионе производство 5 млн тонн жидкой химии (метанол и аммиак), развернуть крупное производство карбамида (до 2,6 млн тонн — потенциально крупнейшее производство в России), а также других азотных удобрений.

Понятно, что на этом фоне разговоры о цене на газ для Китая несколько отходят на второй план. Конечно, при себестоимости газа с учетом создания всей инфраструктуры в 270–290 долларов за тысячу кубометров отпускная цена в 330–380 долларов выглядит невпечатляющей (при довольно реалистичном варианте «330 минус 290» — и вовсе скромно). Однако понятно, что основная выгода от проекта совсем не здесь, а в том, что в стране появится передовая крупнотоннажная газохимическая промышленность, с огромным потенциалом работы и на внутренний рынок, и на экспорт.

Глобальные последствия

Но, конечно, значение российско-китайского газового контракта выходит далеко за рамки экономических отношений двух стран. Потребности Китая в газе колоссальные. Хотя бы даже по экологическим причинам надо переводить энергетику с угля на более чистые источники, прежде всего на газ. В том же Пекине, который расположен в котловине, когда нет ветров, смог стоит такой, что фактически невозможно дышать. И на будущий китайский спрос рассчитывали многие — а сегодня они дезориентированы. Так, контракт серьезно бьет по производителям СПГ, по всем, кто был уверен, что СПГ — это продукт будущего. Не исключено, что ряд игроков по СПГ в связи с этим контрактом вынужден будет отойти от своих планов. Например, в Мозамбике запланировано шесть очередей предприятий СПГ на юге страны и четыре очереди на севере — все с расчетом на рынок АТР. Теперь, наверное, организаторы проекта в Мозамбике призадумаются.

Другое следствие контракта — косвенный удар по Европе. «Европейская промышленность, по крайней мере ее газохимическая часть, уже сегодня находится в неконкурентоспособном положении. Сегодня газохимики Европы шлют в свои правительства письма: мол, выручайте, энергетика США становится нам не по зубам. Если же еще и энергетика Китая станет им не по зубам, то положение окажется совсем тяжелым. Если немецкая промышленность еще как-то переживет, то в менее развитых странах Европы положение отрасли критическое. Непонятно вообще, что они будут делать, — говорит Фарес Кильзие. — Поэтому нынешний российско-китайский контракт переформатирует всю мировую отрасль. Контракт готовился десять лет, и все были в ожидании, будет он подписан или нет, но, когда подписание состоялось, все оказались буквально ошарашены этим. Эффект такой, что можно даже ожидать: политическое давление на Россию, имеющее место, например, в связи с украинским кризисом, теперь лишь усилится. По крайней мере, это не исключено. И тут весьма показательна молчаливая реакция на контракт в Европе».

На туманные перспективы Европы указал и глава «Газпрома» Алексей Миллер : «Цифры пугают: загрузка регазификационных терминалов СПГ в Европе, которые были построены мощностью в 100 миллионов тонн, в настоящее время составляет 22 процента, тогда как в 2003 году они были загружены на 90 процентов». Причина перетока СПГ в Азию — стагнация в ЕС, экономический рост Китая и фактическое свертывание атомной энергетики в Японии после аварии в Фукусиме, вследствие чего разница в ценах на европейском и азиатском рынках стала слишком велика. При этом Миллер отметил, что Россия не собирается сворачивать газовые поставки в Европу, а, напротив, планирует наращивать свою долю рынка. Ведь снижаются не только поставки СПГ (из-за того что Европа проигрывает конкурентную борьбу за газ), но и собственная добыча на шельфе Британии, Нидерландов и Норвегии, падают и поставки из охваченной хаосом Северной Африки.

В общем, положение у европейцев в самом деле весьма непростое. В таком контексте вполне закономерно выглядят попытки американцев «оправдаться»: мол, экономическое сближение России и Китая никак не связано с украинским кризисом и все расширяющейся трещиной в отношениях между Россией и Западом. «Мы не видим никакого отношения [к Украине] в соглашении о поставках газа между Россией и Китаем, над которым они работали на протяжении десяти лет, это не новое, это не неожиданный ответ на происходящие события» — казалось бы, зачем госсекретарю США Джону Керри столь неуклюже оправдываться? В самом деле, контракт готовился долго и, пожалуй, его подписание действительно не имеет отношения к украинскому кризису — так зачем? Не потому ли, что даже малейшие намеки на то, что украинский кризис все же подтолкнул Россию и Китай к сближению, уже выглядят как полный провал политики Запада, и прежде всего США, в отношении России?

Не только геополитическая, но и экономическая конкуренция в мире все обостряется, поэтому такой масштабный совместный проект двух главных конкурентов Запада — это, безусловно, тревожный звонок. Явное указание на то, что Россия и Китай и в дальнейшем будут серьезно координировать свои действия на международной арене.

 

Модернизация голыми руками Яковенко Дмитрий

Власти готовятся запустить новый инвестиционный раунд — его основными драйверами должны стать технологическая модернизация и вложения в инфраструктуру. Однако о том, где частные инвесторы возьмут деньги и какие проекты станут точками роста, стараются не упоминать

section class="box-today"

Сюжеты

Экономическая политика:

Два решения для экономики

Ядро гарантий для бизнеса

/section section class="tags"

Теги

Экономическая политика

Экономика и финансы

Экономика

Финансы

Экономический форум

Петербургский экономический форум

Инвестиции

/section

Восемнадцатый Петербургский международный экономический форум (ПЭМФ) прошел под лозунгом «Укрепление доверия в эпоху преобразований». Желание организаторов включить в повестку мероприятия проблему внешнеэкономической неопределенности понятно. Особенно с учетом того, что из-за попыток американцев саботировать форум на нем не присутствовали многие европейские бизнесмены. Те, кто до Санкт-Петербурга все-таки доехал, рассказывали в кулуарах, как США в духе сварливой соседки по лестничной клетке забрасывали европейские компании настойчивыми рекомендациями воздержаться от участия в ПЭМФ. Чуть позже прошел слух о том, что на форуме присутствуют и крупные иностранные инвесторы — но инкогнито. Общая нервозность подогревалась и в некоторых выступлениях. «Негативное восприятие России застывает, как цемент, вокруг российской экономики, — заявлял Питер Мандельсон , председатель консалтинговой группы Global Counsel. — Оказаться оторванным от глобальных рынков будет печально. Когда иностранный капитал появится, он будет куда дороже, и это кажется мне настоящим кошмаром для экономики России».

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Но апокалиптические настроения иностранных гостей были не совсем оправданны. Российские банкиры и промышленники признавали, что холодок со стороны западных партнеров есть, но ресурс доверия еще не потерян. «У показателя доверия есть четкие индикаторы — отток капитала и приток прямых иностранных инвестиций, — уверяет Андрей Белоусов , помощник президента РФ. — За прошлый год мы получили рекордный приток прямых иностранных инвестиций: 80 миллиардов долларов. Даже если нивелировать влияние сделки по ТНК-BP, это все равно превышает 60 миллиардов долларов. В этом году у нас приток прямых иностранных инвестиций в сектор нефинансовых компаний за первый квартал составил 12 миллиардов долларов, в прошлом году за тот же период за вычетом сделки по ТНК-BP мы получим те же 12 миллиардов. В 2012 году — 11,2 миллиарда, в 2011-м — 15,2 миллиарда. Значит, на фоне всех проблем мы пока сохраняем ресурс доверия. То же касается и оттока капитала из сектора нефинансовых компаний. За первый квартал этого года — 28 миллиардов долларов; в прошлом году — 28 миллиардов, в 2012-м — 31 миллиард, в 2011 году — 35 миллиардов. То есть общая тенденция у нас — на снижение оттока капитала из сектора нефинансовых компаний».

С другой стороны, отсутствие на форуме большого количества западных гостей и, как следствие, скромность международной повестки позволили подробно присмотреться к проблемам внутренним.

Мастера интриги

На прошлогоднем Петербургском форуме правительство могло позволить себе аккуратно обходить стороной проблемы экономики в надежде, что замедление будет не особенно болезненным. В этом году экономика остановилась полностью: как заявил глава Сбербанка Герман Греф , полпроцента прироста ВВП, ожидаемые в Минэкономразвития, больше напоминают статистическую погрешность. Поэтому от форума ждали четких предложений по выходу из стагнации. Ключевые меры должны были быть озвучены президентом Владимиром Путиным во второй половине второго дня ПМЭФ, так что весь первый день высокопоставленные чиновники вынуждены были решать сразу две задачи: поддерживать достаточный градус дискуссии, но при этом сохранять интригу. Чего стоила одна только панель «Новая конкурентоспособность: альтернативы и перспективы». Модерируемая Германом Грефом, она очень быстро превратилась в крикливое эмоциональное шоу с участием финансового бомонда (к главам Минфина и Минэкономразвития присоединились советник президента РФ Сергей Глазьев , экс-министр финансов Алексей Кудрин , глава «Роснано» Анатолий Чубайс и президент РЖД Владимир Якунин — носители диаметрально противоположных взглядов на экономическую политику). Явное отсутствие конкретных предложений (а по сути, неготовность менять контуры экономической политики) было скрыто бесконечным потоком взаимных подколок и шпилек. Возникло устойчивое ощущение, что в правительстве смирились с нулевыми темпами роста ВВП, не считают их чем-то недопустимым и продолжают работать на стратегическую перспективу и институциональные реформы. Например, отвечая на вопрос Германа Грефа, что нужно экономической политике, большинство выступающих дружно назвали дебюрократизацию — вещь, безусловно, полезную, но слишком уж абстрактную.

Поэтому убедительнее всего на форуме звучало выступление главы Минфина Антона Силуанова (все-таки после решения о неизменности бюджетного правила финансовое ведомство может считаться очевидным фаворитом последнего витка экономических дискуссий). «Главное — продолжить экономический курс, который Россия проводила в последние годы, — привычно заявил Антон Силуанов. — Ни в коем случае нельзя расслабляться, ослаблять бюджетную и денежно-кредитную политику, ввергать российскую экономику в состояние неопределенности». Министр аргументировал свою позицию недавним улучшением рыночной конъюнктуры. «Реализация правительством своей политики “нешараханья” уже дала о себе знать. Вы видите, что ситуация на валютном рынке улучшилась, курс рубля укрепляется, отток капитала замедляется. Не исключено, что в ближайший месяц мы получим эффект притока капитала. И рынки это видят: спреды к еврооблигациям сокращаются. Доходности наших заимствований на внутреннем рынке снижаются, появился спрос. О чем это говорит? О том, что действия правительства абсолютно адекватны», — с гордостью констатировал министр.

Правда, обосновывая незыблемость принципов бюджетной и денежно-кредитной политики улучшением ситуации в текущий момент, глава Минфина, кажется, все-таки выдает желаемое за действительное. Во-первых, политика «нешараханья», столь важная для инвесторов, рассматривается финансовым ведомством в слишком узком смысле. Особенно заметно это стало, когда спустя всего несколько часов министр экономразвития Алексей Улюкаев посетовал на непостоянство экономической политики, приведя в пример прошлогоднее повышение страховых взносов для малого бизнеса. На второй день форума глава Банка России Эльвира Набиуллина , возможно сама того не желая, и вовсе нивелировала большую часть апломба главы Минфина, заявив, что недавнее масштабное бегство капитала, по сути, было обеспечено паникой рядовых граждан, бросившихся переводить рублевые вклады в валюту, а вот деньги частного сектора, по ее словам, утекали из экономики теми же темпами, что и в прошлом году.

Труд и земля без капитала

Тем не менее конкретные меры по выходу из рецессии на форуме все же были названы. Теперь потенциал роста призвали искать в первую очередь в увеличении несырьевого экспорта темпами не ниже 6% в год. Вторым драйвером должно стать импортозамещение, в первую очередь в таких секторах, как программное обеспечение, энергооборудование, текстильная и пищевая промышленность. К концу года правительство должно определиться с приоритетами, проанализировав, что именно будет закупаться для муниципальных нужд у российских промышленных и сельскохозяйственных производителей.

Ключевым драйвером нового качественного роста должно стать масштабное техническое перевооружение и инвестиции в инфраструктуру. Первую задачу намереваются решить через увеличение налогового бремени для предприятий с устаревшими фондами — их оценку обещано провести до конца года. Что касается вложений в инфраструктуру, то этим летом стартуют сразу три мегастройки: обещанная в прошлом году реконструкция Транссиба и БАМа, а также прокладка первой секции (протяженностью 50 км) Центральной кольцевой автодороги вокруг Москвы.

Вообще, о конкретных инфраструктурных проектах на ПЭМФ говорили очень мало. Его первый день начался с презентации технологического аудита проекта трассы ВСМ Москва—Казань, этим все и ограничилось. А жаль, ведь список проектов, претендующих на деньги Фонда национального благосостояния, уже успел увеличиться. К прошлогодним проектам добавились еще семь, отобранных Минэкономразвития. Странно, что площадка форума так и не была использована для подробного обсуждения этих проектов и мультипликативного эффекта, который они обеспечат.

Тем не менее ясно, что бюджетные деньги в проекты, какими бы они ни были, пойдут только вместе с частным капиталом. Об этих ожиданиях свидетельствуют и институциональные меры, которые главы Минфина и МЭР позволили себе озвучить. В частности, готовятся к принятию рамочный закон о государственно-частном партнерстве и поправки к Закону о концессиях, которые сделают их применимыми ко всем видам инфраструктуры. Помимо ускорения институциональных реформ провозглашена и задача сокращения издержек для инвесторов. Правда, при этом главы указанных министерств еще раз подтвердили, что заморозка тарифов естественных монополий — мера временная, хотя представители реального сектора на форуме постоянно возвращались к этой теме, призывая правительство продлить «тарифную зиму».

Однако радужные ожидания грядущего институционального обновления не заглушили главного вопроса: откуда возьмутся частные инвесторы, готовые вместе с правительством вложиться в модернизацию инфраструктуры и создание высокотехнологичных производств? На форуме было достаточно весьма убедительных заявлений со стороны бизнесменов о нереальности таких ожиданий. Особенно в нынешних условиях, когда холодок в отношении России на международных рынках продемонстрировал всю ненадежность ставки на иностранные инвестиции и иностранное фондирование. «Российский внешний долг — больше 60% ВВП. Это нормальный в мировых параметрах показатель, — сказал Юрий Соловьев , председатель совета директоров компании “ВТБ Капитал”. — Но чистый прирост долга, два-три процента в год, — это уже достаточно быстрый рост. Более трети нужд корпоративного сектора покрывается за счет внешних источников. Велика ли зависимость России и российского банковского рынка от иностранных рынков? Велика. Находится ли он под угрозой? Несомненно, находится. Мы уже видели понижение кредитных рейтингов со стороны международных рейтинговых агентств. Многие наши эмитенты находятся весьма близко к тому, чтобы их бумаги были переведены из инвестиционного уровня на так называемый junk-уровень (мусорные бумаги. — “Эксперт” )».

Ни банков, ни акций

Не обошлось и без традиционной дискуссии о ставках в банковском секторе. «При сегодняшней ставке кредита в рублях 11–12 процентов годовых и его среднем сроке пять, в лучшем случае семь лет для первоклассных заемщиков говорить о том, что нас ждет масштабное участие частных инвестиций в инфраструктуре, слишком оптимистично, — уверен Андрей Елинсон , заместитель генерального директора компании “Базовый элемент”. — К тому же при нынешней концентрации банковского рынка, когда пятерка банков консолидирует 54 процента активов, вся центральная и восточная часть страны вообще не имеет кредитного ресурса. Региональные банки, способные поддержать хоть какой-то инфраструктурный проект, в принципе отсутствуют в большей части России. Чтобы сдвинуть тему с мертвой точки, без снижения ключевой ставки Банка России по инфраструктурным проектам хотя бы до трех процентов и возможности докапитализировать банки второго эшелона не обойтись».

Ряд новелл в части денежно-кредитной политики был озвучен президентом Путиным. Во-первых, сократится ставка по инвесткредитам, но не радикально: до уровня инфляция плюс 1%. Во-вторых, будет увеличена капитализация системно значимых банков, в том числе за счет конвертации субординированных кредитов в акции.

К несчастью, этих мер, затрагивающих одну только банковскую сферу, все равно категорически недостаточно для развития в стране финансового рынка, готового стать базой экономического роста. Об ущербности российского финансового рынка говорили на форуме много. Например, генеральный директор Агентства по страхованию вкладов Юрий Исаев указал на застарелую уже проблему: неспособность рынка перевести крупные накопления населения в длинные деньги. По его оценкам, за десять последних лет рост объемов вкладов населения в банках вырос в десять раз и сейчас достиг 17 трлн рублей — это на четверть больше, чем весь иностранный капитал в российской экономике. По мнению Исаева, необходимо стимулировать бóльшую срочность вкладов, с этой целью можно, например, использовать повышенную страховку для длинных вкладов. Но одними вкладами система не ограничивается: реальный сектор уже давно ждет возможности масштабно использовать страховой и пенсионный финансовые ресурсы. И наконец, пора уже обратить внимание на стагнирующий рынок акций. Эта тема на форуме, правда, почти не обсуждалась. Зато на недавней конференции Национальной ассоциации участников финансового рынка (НАУФОР) прозвучала пугающая перспектива полного отказа России от фондового рынка в пользу кредитов и бондов.

Санкт-Петербург

 

Она пошла дальше Ландау Александр Механик

Первая женщина — полный профессор Кембриджа за всю его 800-летнюю историю разгадала природу квантовых вихрей в сверхтекучей жидкости

section class="box-today"

Сюжеты

Технологии:

Теория квантовой революции

Секс с границами и без

Как залезть в карман к клиенту

/section section class="tags"

Теги

Наука

Технологии

Изобретатели

/section

Ричард Фейнман, крупнейший физик, занимавшийся, в частности, проблемами сверхтекучих жидкостей, однажды назвал турбулентность последней большой нерешенной проблемой классической физики.

Недавно международная команда ученых из Великобритании, России и Франции разработала новый математический аппарат для описания турбулентных движений внутри сверхтекучих жидкостей, использование которого кроме общетеоретического интереса имеет и большие прикладные перспективы. Группу исследователей возглавила наша соотечественница, профессор, декан Сколковского института науки и технологий и одновременно профессор, заведующая кафедрой квантовых жидкостей факультета прикладной математики и теоретической физики Кембриджского университета Наталья Берлова (Berloff).

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Явление сверхпроводимости было открыто еще в 1911 году голландским физиком Хейке Камерлинг-Оннесом, а сверхтекучести — нашим соотечественником Петром Капицей в 1938-м.

С тех пор советские и российские физики внесли весомый вклад в изучение этих явлений. Достаточно назвать такие имена, как Ландау, Боголюбов, Гинзбург, Абрикосов. Все они стали академиками, а Капица, Ландау, Гинзбург и Абрикосов были удостоены Нобелевской премии за работы именно в области сверхтекучести и сверхпроводимости.

Упрощенно говоря, сверхтекучесть — это способность вещества, возникающая при понижении температуры до величин, близких к абсолютному нулю, протекать через узкие щели и капилляры без трения. Сверхтекучесть жидкого гелия возникает при температуре ниже 2,172 °К.

Сверхтекучесть и сверхпроводимость не случайно оказались связаны между собой в работах физиков: как писал Гинзбург, «явление сверхпроводимости уже давно было охарактеризовано как сверхтекучесть электронной жидкости в металлах».

Естественно, изучение сверхтекучести и сверхпроводимости не закончилось на этих блестящих именах. Во-первых, выяснилось, что эффекты сверхтекучести наблюдаются не только в лабораториях: состояние сверхтекучести и состояние Вселенной в первые микросекунды ее существования описываются общими закономерностями. Во-вторых, эти явления оказались значительно сложнее, чем описали классики. Одна из таких сложностей — упомянутая выше проблема турбулентности сверхтекучих жидкостей.

Мы встретились с Натальей Берловой, чтобы попытаться разобраться в сути сделанных открытий и узнать, как выпускница Московского университета стала первой женщиной — профессором математики за всю восьмисотлетнюю историю Кембриджского университета.

— Не могли ли бы вы разъяснить нам, в чем суть вашего открытия?

— Я бы не называла это открытием, но надеюсь, что это значимый шаг вперед. Мы создали новую математическую конструкцию, включающую в себя теорию сверхтекучести Ландау, за которую он получил Нобелевскую премию, и квантовые эффекты, такие как квантовые вихри, которые еще не были открыты, когда Ландау создавал свою теорию.

— А если подробнее…

— Известно, что, когда в 1938 году арестовали Ландау, Капица, который открыл к тому времени явление сверхтекучести, написал письмо Сталину с просьбой об освобождении опального физика, ссылаясь на необходимость объяснить удивительные свойства сверхтекучести и создать ее математическую модель. И именно Ландау создал двухкомпонентную модель сверхтекучего гелия, за что и получил Нобелевскую премию.

Дело в том, что сверхтекучий гелий может быть описан как смесь двух компонентов: сверхтекучего и нормального. Сверхтекучий компонент (He-II) — это идеальная жидкость, у которой нет никакой вязкости, которая не переносит тепла и не переносит энтропии, а нормальный компонент (He-I) — обычная вязкая жидкость. Ландау показал, что требования, налагаемые классическими законами сохранения и галилеевой инвариантностью, оказываются достаточными для описания двухкомпонентного, сверхтекучего гелия.

Но прошло несколько лет, и британец Джо Вайнен в 1961 году впервые экспериментально доказал присутствие во вращающемся сверхтекучем гелии квантованных вихрей сверхтекучей компоненты He-II, то есть феномена, подчиняющегося законам не классической, а квантовой механики. Вихри двигаются внутри жидкости: разделяются и снова сливаются, формируя связки и переплетения. Особенность этих вихрей в том, что сила циркуляции жидкости вокруг центра этого вихря может принимать только дискретные значения. Собственно, поэтому такие жидкости получили название квантовых. А наука, которая занимается таким эффектами, называется квантовой гидродинамикой. Но Ландау этого всего не знал, и его теория исключала как сами вихри, так и их взаимодействие с нормальным и сверхтекучим компонентами. Было много попыток поправить теорию Ландау. Наиболее успешна в этом отношении теория HVBK, названная так по фамилиям предложивших ее британцев Хола и Вайнена и российских ученых Бахаревича и Халатникова, в которой удалось учесть структуру клубка квантовых вихрей. Но и она была не в состоянии описать движение и видоизменение самого клубка. И только нашей команде это удалось.

Причем оказалось, что хотя в сверхтекучем гелии у этих вихрей очень маленький размер — порядка ангстрема, то есть размер атома, однако при определенных условиях и в других системах, таких как ультрахолодные газы или поляритонные конденсаты, их размер может достигать десятков микрон: такие вихри становятся видимыми практически невооруженным глазом. Более того, удивительным образом вихри, несмотря на их наноразмеры, можно «видеть» и в сверхтекучем гелии.

Наталья Берлова

Фото: Олег Слепян

— И каким образом?

— В сверхтекучем гелии увидеть вихри помогают электроны. Профессор Университета Брауна (США) Хамфри Марис на протяжении нескольких лет провел очень красивые эксперименты, в которых он использовал электроны, поток которых направлялся на жидкий гелий, как крошечные испытательные зонды, позволяющие увидеть динамику процесса, происходящего при сверхнизких температурах в квантовых жидкостях.

Когда электроны перемещаются в жидком гелии, находящемся при сверхнизких температурах, вокруг них формируются пузырьки. Это связано с тем, что электрон, благодаря тому, что он, как и любая элементарная частица, обладает волновой природой, отталкивает атомы гелия. Это пузырьки довольно большого диаметра, примерно два нанометра, которые попадают в ловушку квантовых вихрей точно так же, как дома и машины попадают в центр торнадо.

Математическая модель, предложенная нами, позволила обнаружить совершенно новый механизм размножения вихрей. Во время осцилляций давления ядро вихря расширяется, а затем сжимается. Во время сжатия формируется плотный массив новых вихревых колец. Мы пришли к следующему выводу: весьма вероятно, что электронный пузырек захватывается более чем одной вихревой линией, что еще больше снижает перепад давления, необходимый для взрыва пузырька. И оказалось, что механизм размножения вихрей подавляется при повышении температуры. Это объясняет, почему такие объекты были экспериментально обнаружены только при низких температурах.

— Ваша теория и теория классической турбулентности как-то связаны?

— Классическая турбуленция — одна из самых больших гидродинамических задач. Теории турбулентности как не было, так и нет. С этой точки зрения теория сверхтекучей турбулентности может стать моделью для классической. Потому что она в чем-то более проста для изучения, потому что у нас нет такого разнообразия вихрей в силу их квантового характера. Поэтому мы можем сначала понять, что происходит в сверхтекучей турбулентности, а потом перенести это понимание на классическую.

— Вы по образованию математик, занимаетесь сложнейшими физическими проблемами. Для вас физика — это просто набор формул или за ними вы видите физическую реальность?

— Я только недавно сама задумалась над этим вопросом, и это случилось забавно. В Кембридже, когда тебя делают ридером (ридер — это ступенька перед полным профессором), то ты должен себе выбрать титул, чего ты ридер. Я решила, что я буду ридером математической физики. А когда я стала профессором, я сказала, что я хочу быть профессором прикладной математики. И я сформулировала для себя, в чем разница. Математический физик берет уравнения, которые описывают физическую проблему. Но он заинтересован в математических свойствах уравнения как такового. Физическая система и ее свойства для него вторичны. А прикладной математик, наоборот, идет от физической системы. То есть ему интересны свойства этой конкретной физической системы. Математика для него — только язык, который надо использовать, чтобы описать эту систему. Поэтому я прикладной математик, мне интересна именно физическая задача, мне интересно ее понять. А понять — значит описать математически.

Квантовые вихри. Одни электроны свободны, другие захвачены одной и более вихревыми нитями

— Ландау считал, что математикам не хватает физической фантазии, чтобы заниматься физикой.

— Я не согласна. Понять физическую систему, я считаю, — это представить ее формулой. Хороший пример с электроном. Мы не можем представить, как это — частица и волна одновременно. Но есть абсолютно четкое работающее математическое построение, описывающее, как это возможно. Не можешь понять, что такое электрон? Вот формула.

Другой пример — уравнения Максвелла. Все, что Максвелл сделал, — все уравнения, которые описывают магнитные и электрические явления, существовали и до него, — он дописал один член, который называется током смещения, в уравнение, описывающее циркуляцию магнитного поля. И сразу система стала полной, и стало ясно, что такое электромагнитное поле и волна. Математический прием решил все физические проблемы.

Мир устроен очень просто. Мы просто не можем понять, как именно. Нагромождения каких-то систем, каких-то теорий, все это очень сложно понять. И вдруг, как было с Максвеллом, чуть-чуть дописал формулу, и все стало просто, объяснимо, все укладывается в четыре уравнения, и больше ничего нужно.

Но есть очень много математических закономерностей, которым пока нет объяснения. Когда в очень сложных процессах прослеживаются очень простые линейные и степенные зависимости. Например, зависимость количества землетрясений по логарифмической шкале от их интенсивности. Там же очень много факторов — геологические процессы, движение воды, лунные влияния, притяжение планет. Это же очень сложная физическая система. Почему она в итоге оказывается такой простой? Нет объяснений. Действительно, в природе устроено все просто. Просто мы не можем найти эту простоту.

— А как вы из математика стали физиком, причем в такой сложной области, как квантовая гидродинамика?

— Я окончила Московский государственный университет, факультет вычислительной математики и кибернетики. И там же поступила в аспирантуру. Тогда часто люди уезжали из России. Я никуда уезжать не собиралась. Меня все устраивало: у меня шла кандидатская, у меня был великолепный научный руководитель, Дмитрий Борисович Силин. Он сейчас в Америке. И у меня вдруг возникла идея, это был 1992 год, просто уехать куда-то на полгода, посмотреть мир. С этой целью я написала письма в Гавайский и Флоридский университеты. Если уж ехать на полгода, то туда, где тепло.

— Вы уже диссертацию защитили?

— Нет, я проучилась только год и успела сдать кандидатский минимум. А письма я написала в университеты, чтобы обмануть американское посольство, чтобы мне, молодой девушке, выдали визу. Тогда таким не выдавали — был 1992 год. Как только границы открылись с российской стороны, западные границы сразу закрылись. И вдруг меня сразу приняли во Флоридский университет. Но я вынуждена была сменить тему, потому что там никто по моей теме — оптимальное управление — не работал. Зато там был очень известный гидродинамик, академик Луиз Ховард. Он стал моим научным руководителем. Мне понравилась моя новая тема — теоретическая классическая гидродинамика, и я уже там защитила докторскую PhD. В какой-то момент во Флориде проходил симпозиум, посвященный шестидесятилетию моего научного руководителя, собрались мировые светила гидродинамики, в основном британцы, они исторически лидировали в гидродинамике: Джеймс Лайдхилл и Тим Педли из Кембриджа, Пол Робертс из Калифорнийского университета, выпускник того же Кембриджа. Я помню, как с тоской и восторгом слушала их доклады. С восторгом — настолько интересно они рассказывали про свои работы, от теории торнадо до движения планктона. С тоской — так как Кембридж казался мечтой, совершенно недостижимым другим миром. Очень понравился мне доклад Пола Робертса по совершенно новой для меня области, квантовой гидродинамике. В отличие от классической гидродинамики, которая существует уже несколько столетий, квантовая гидродинамика поражала своей новизной, соединением двух, как ранее казалось, не пересекающихся областей, квантовой и классической физики, тем, что она существует в новых, еще плохо изученных системах, многие из которых только что были обнаружены. И это создает возможность для математического моделирования, то есть описания системы математическим языком. Меня привлекала возможность понять реально существующую систему, объяснить ее математически, а значит, предсказать ее поведение. Я погрузилась в чтение статей Пола по этой теме и сама написала проект, в котором предлагала изучать квантовую турбуленцию. За этот проект я была награждена президентской стипендией и приехала в Калифорнийский университет работать с Полом.

Мне очень повезло в начале моей академической жизни — я работала с такими удивительными учеными, как Силин, Ховард и Робертс. Русский, американец и англичанин — их всех объединяло одно: необыкновенная увлеченность наукой, отношение к научному процессу не как к профессии, а как к образу жизни.

В итоге в Калифорнии я пробыла пять лет, а потом мне уже сделали предложение переехать в Кембридж. Почему Кембридж был для меня предпочтительнее? Потому что в Кембридже уникальное по гидродинамике место в мире, лучше нет, я считаю. Потому что там представлены различные области гидродинамики. И астрофизика, и биологическая гидродинамика, и гидродинамика высоких чисел Рейнольдса — гидродинамика на все вкусы. А я организовала там лабораторию по квантовым жидкостям.

Итак, с 2002 года я — в Кембриджском университете, на факультете прикладной математики и теоретической физики, и там я поднялась по всем профессорским позициям: лектор, старший лектор, ридер и, наконец, полный профессор. У меня там была и есть своя группа — постдоки, аспиранты.

Наш факультет интересен еще и тем, что у нас половина — гидродинамики, а половина — космологи и люди, которые занимаются высокими энергиями. Известный космолог Стивен Хокинг — это мой коллега.

Теоретическое моделирование плотности поляритонного конденсата в полупроводниковом квантовом чипе

— Вам, наверное, многие задают вопрос, почему женщины редко становятся математиками и физиками?

— Это очень хороший вопрос. Я вам расскажу об этом на примере Кембриджа, в котором ситуация даже хуже, чем в других местах. В Англии вообще с этим делом обстоит хуже. Вы знаете, женщин-математиков больше всего из трех стран — России, Италии и Франции. И здесь просматривается сильная корреляция либо с уровнем поддержки семьи в этих странах, либо с ролью, отводимой женщинам. Например, в Советском Союзе пропагандировалась идея, что женщина способна преодолеть любые препятствия, что все в ее силах, а социальная политика Франции всячески помогает семьям с детьми.

В Кембридже очень жесткий отбор абитуриентов, отбираются действительно сливки, и не только из Англии, но и со всей Европы. Недостаточно быть лучшим математиком класса или школы, быть победителем математических олимпиад, получить наивысшие оценки на школьных экзаменах. Надо еще пройти горнило устных собеседований с профессорами Кембриджа, и после этого счастливчики приглашаются на письменный экзамен. Женщин поступает действительно очень мало, и они обычно хуже сдают сессию, даже когда их принимают. К аспирантуре соотношение мужчин и женщин становится еще хуже, а на постоянных университетских позициях женщин можно по пальцам пересчитать. Я оказалась первой женщиной-математиком, которая стала полным профессором Кембриджа за всю его восьмисотлетнюю историю. Но это не мое достоинство, это скорее проблема системы. Не столько Кембриджа, сколько английского среднего образования и склада общества.

В Англии девочки очень хорошо занимаются математикой в школе, обычно лидируют. Но когда речь идет о выборе профессии, совет, который они получают от родителей, что это должна быть профессия, которая позволяет тебе иметь семью. Если ты ученый-биолог или химик, то всегда можно уйти в медицину, считается, что это семье помогает. Поэтому в биологии и химии женщин много. А если математик, тут непонятно, куда ты уйдешь и как совмещать математику с семьей. Но женщинам-ученым в принципе довольно тяжело совмещать семью и науку. Потому что наука требует ненормированного рабочего дня. Отключить мозги в пять часов и пойти домой заниматься домашними делами — очень тяжело.

Наш факультет, из-за того что мы мало принимаем женщин, постоянно ругают на всех университетских комитетах: почему и как же так? Но уже лениво, потому что из года в год повторяется, что у нас только десять процентов всех студентов — женщины. Старший тьютор, ответственный за прием, из года в год оправдывался. Наступил последний, десятый год его пребывания в должности, и на последнем для него собрании в этой должности он встал и вдруг сказал: «Ну как вы не поймете, чтобы быть талантливым математиком, надо быть практически аутистом. А это мужская особенность». И никто не нашелся что возразить. Это еще к тому, что быть ученым — занятие очень странное и очень противоестественное: когда тебе приятнее сидеть с листком бумаги и что-то чертить, чем общаться с людьми или заниматься чем-то другим, более социально активным.

— Что вы можете сказать, сравнивая российское и английское образование?

— Из западных университетов ничего лучше Оксбриджа (обобщенное название Кембриджа и Оксфорда), с моей точки зрения, для образования студентов даже придумать невозможно. В чем уникальны Кембридж и Оксфорд? Во-первых, в том, какое персональное внимание получают студенты от профессоров: на семинарских занятиях, например, на одного профессора приходится два студента. Во-вторых, в том, как организована система колледжей. Каждый студент поступает в Кембридж через определенный колледж. То есть колледж для студентов — это приемная комиссия. И колледж — это его социальная жизнь, это общежитие. Студенты живут, едят и общаются в колледжах. Там они получают то, что называется супервизией — наставничество от профессоров. Все профессора университетов являются членами какого-то колледжа. И после того, как я прочитала лекцию своим двумстам пятидесяти студентам — это наш математический годовой набор, — они расходятся по своим колледжам, где с ними занимаются мои коллеги, с моего факультета. Представляете, какой это контроль качества? Я чихнула на лекции — все мои коллеги тут же об этом узнают через студентов. Это сразу поддерживает уровень: все знают, как я преподаю, что я преподаю.

Основная идея колледжей — смешать людей разных специальностей: математик может оказаться за одним столом с историком, с философом. Все встречаются за столом во время обеда или во время ужина. Как-то я оказалась за одним столом с бывшим главой Гаагского трибунала. Мы познакомились, и я спросила: «А какое ваше самое большое достижение, которым вы гордитесь?» Его ответ был очень английским: «Я был первым, кто в нашем колледже организовал команду по крикету».

С Кембриджем, Оксфордом, MIT и Стэнфордом нам в России пока тяжело соперничать, потому что туда идут очень мотивированные студенты. Так, как вкалывают в западных сильных университетах, мы так не работали.

Понять физическую систему — это представить ее формулой. Хороший пример с электроном. Мы не можем представить, как это — частица и волна одновременно. Но есть абсолютно четкое работающее математическое построение, описывающее, как это возможно. Не можешь понять, что такое электрон? Вот формула

Фото: Олег Слепян

— Это результат сознательного поиска?

— Да, это отбор. В такие вузы чтобы пройти, ты должен еще в школе доказывать год из года, что ты этого достоин. Мы принимаем студентов, зная всю их подноготную. Во-первых, чтобы поступить — не каждый может поступить — тебя должны заранее, не в последнем классе, порекомендовать, написать на тебя характеристику, где сказать, что ты действительно лучший. Потом собирается портфолио, после этого этих лучших из лучших школ мы приглашаем на интервью. Еще до экзаменов в школе, в декабре. В Англии можно подать заявление одновременно в три вуза. В Кембридж и в Оксфорд подадут только те, кто отобран, лучшие в своем классе.

Интервью — это беседа от двадцати минут до получаса с одним из faculty-математиков. В нашем колледже их трое. Я, например, просто даю ребятам задачи и тут же смотрю, как они на эти задачи реагируют. Один на один, такой устный экзамен. До этого у них письменный экзамен на полчаса, потом разбор полетов вместе с профессором. Потом какой-то части этих абитуриентов мы делаем предложение: «Ребята, мы хотим вас пригласить в Кембридж, но сначала приглашаем на летний экзамен. И если на этом экзамене, уже трехчасовом, вы достигнете необходимого уровня, тогда вы поступите». Притом, заметьте, если мы знаем, что ребенок из хорошей частной школы, то, скорее всего, у этого ученика планка будет выше, чем у того, кто пришел из плохой школы. Такая дискриминация связана с желанием преодолеть имидж, который сложился у Кембриджа и Оксфорда, что туда поступают только из частных школ, только на деньги родителей. Ничего подобного. Деньги в Кембридже не имеют значения. Если мы видим, что ребенок талантлив, но просто недоучен, мы ему планку делаем пониже, и потом эти дети действительно «выстреливают», когда к нам попадают. Система работает очень хорошо. И в этом смысле в Кембридже мы собираем сливки из сливок.

— А среднее образование?

— В России школы сильные. У меня два ребенка, вначале я их сдала здесь в английскую школу, потому что уровень их русского недотягивал. Но сейчас я старшего, одиннадцатилетнего, перевела в Ломоносовскую школу. И я вижу разницу с английской. Впервые у него домашние задания, впервые у него оценки.

— Там не было?

— Они ходили в государственную школу. А в государственной школе до одиннадцати лет заданий вообще нет — может, раз в неделю запомнить правописание каких-то слов. Не так, как здесь, когда каждый день ты должен по домашней работе отчитаться. Но ему нравится: очень интересные уроки.

Английская школа до одиннадцати лет очень хороша именно для детей, потому что это игра, это интересно, это без большого напряжения. Для проявления личности ребенка, мне кажется, это хорошо. Не надо так детей прессинговать и загружать, как в русской школе. Но начиная с какого-то возраста нагрузка должна увеличиваться. В наших российских школах всегда давали более систематическое, научное образование, более продуманно, более последовательно. Надеюсь, все так и осталось. Во всяком случае, в Ломоносовской мне сейчас нравится: и уровень, и то, насколько они заинтересовывают детей во время уроков.

— Вы знаете о дискуссиях, которые ведутся в России о том, как организовать науку? И уже проводится масштабная реформа. Зная британскую систему, как бы вы оценили то, что происходит в российской науке?

— Я уже сказала, что, по моему мнению, ученые — люди очень странные. Но каждый своеобразен в чем-то своем. Кому-то, кто хочет давать идеи, нужно создать группу, в которой кто-то другой эти идеи доводит до результата. Этот человек — организатор. Он может выдать идею и проследить, чтобы она была реализована. Для него нужна группа, для него нужны постдоки и аспиранты, потом мастеранты, потом бакалавры. Для кого-то, напротив, такое взаимодействие тяжело и не нужно. Он волк-одиночка. Его счастье — делать все самому с листком бумаги в обнимку. Кому-то нужно взаимодействовать с коллегой. Ему не нужны постдоки и студенты, но взаимодействие с коллегами и с каким-то кругом людей на равных — это его. И поэтому любая организация науки должна поддерживать эти различные типы, различные характеры. И надо дать ученым возможность просто следовать своей фантазии, поскольку очень тяжело в науке заранее предугадать результат и вложиться во что-то, что наверняка выстрелит. Скорее всего, это не выстрелит. И надо помнить, что в науке действует в чем-то закон больших чисел: чем больше людей занято различными задачами, тем выше вероятность успеха.

Чем хороша западная организация науки? Я не говорю, что она идеальная, там тоже очень много проблем, но она пока дает максимальный эффект благодаря своей гибкости. Это хорошо видно на примере того, как в ней имеет возможность найти свое место любой ученый, независимо от своих странностей. Например, одиночки, которые сами по себе, могут работать преподавателями, иметь хорошие зарплаты и заниматься своим делом. Своим преподаванием они оправдывают перед налогоплательщиками возможность заниматься чем они захотят, следовать своей мечте. Для тех, кто нуждается в больших группах, существует развитая система грантов. Они подают на грант, создают свою группу, которая развивается и растет.

Я не буду комментировать российскую систему организации науки — я плохо ее знаю. Но мне кажется, что она была близка к системе германского Общества Макса Планка, которую немцы тоже сейчас форматируют. Почему? Потому что она была слишком негибкой: вверху в институте большой директор, под ним научный совет, и они решают, чем должны заниматься сотрудники. Если ты попадал в эту систему, то ты уже не мог уйти в какую-то другую область. А я могу привести другой пример организации института.

В Кембридже есть различные институты. В том числе у BP. British Petroleum открыла много институтов по миру, по-моему, семнадцать. Но в Кембридже это единственный эндаумент. ВР дала институту двадцать три миллиона фунтов, на проценты от которых оплачиваются профессорские позиции. То есть финансирование этого института обеспечено практически на неограниченное время. Кроме того, было построено здание института. Но, как шутят в BP, наши вложения окупились после первой же консультации директора института, который подсказал, как нам оптимизировать расположение вышек. Причем у профессоров в институте двойная позиция, то есть они и на факультете каком-то, и в этом институте. И никто не говорит, что им нужно заниматься только проблемами нефтегазовой промышленности. Если они видят интересный проект, они будут им заниматься, если нет, то чем-то другим, например структурой мороженого. Но когда произошел разлив в Мексиканском заливе, менеджеры British Petroleum сразу обратились в институт: на нашем факультете были специалисты по турбулентным перемешиваниям. И те подсказали, что за процессы там происходят и куда пойдет в основном это пятно. То есть, с одной стороны, BP получила возможность прийти и получить необходимые консультации, с другой — дала людям возможность свободно заниматься тем, что им интересно, — и это действительно работает.

Продолжение темы: Теория квантовой революции

 

Теория квантовой революции

Явления, подобные квантовым вихрям в сверхтекучей жидкости, которые описывает теория, разработанная Натальей Берловой, наблюдаются в бозе-конденсатах холодных газов.

section class="box-today"

Сюжеты

Технологии:

Секс с границами и без

Как залезть в карман к клиенту

/section section class="tags"

Теги

Наука

Технологии

Изобретатели

/section

Оказалось, что бозе-конденсация объясняет также феномены, возникающие в магнитных материалах, где при определенных условиях формируются спиновые волны, которые можно представить как квазичастицу* — магнон, коллективное поведение которых напоминает поведение сверхтекучего бозе-конденсата.

Поясним, что такое бозе-конденсация. В зависимости от спина все частицы можно отнести к одному из двух классов — бозонов (это частицы с целым спином, подчиняющиеся статистике Бозе—Эйнштейна) или фермионов (это частицы с полуцелым спином, подчиняющиеся статистике Ферми—Дирака). Наиболее разительно различие в поведении систем ферми-частиц и бозе-частиц проявляется при низких температурах. Для фермионов справедлив принцип Паули, согласно которому в каждом квантовом состоянии может находиться не более одной частицы, и при стремлении температуры к нулю фермионы «поочередно» заполняют возможные квантовые состояния таким образом, чтобы энергия системы была наинизшей (рисунок слева). Для бозонов не существует ограничения на число частиц в одном квантовом состоянии, и в случае когда температура становится меньше определенной величины (называемой критической температурой), происходит бозе-конденсация (иногда говорят бозе-эйнштейновская конденсация) — значительная часть частиц скапливается в наинизшем энергетическом состоянии (рисунок справа). Одним из удивительных свойств бозе-конденсатов является сверхтекучесть — способность жидкости течь без внутреннего трения (вязкости).

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Подобные явления можно наблюдать в полупроводниках, в которых при определенных условиях тоже возникают квазичастицы — экситонные поляритоны, коллективное поведение которых также напоминает поведение сверхтекучего бозе-конденсата. Это явление, подобное сверхпроводимости, может оказаться интересным для практического применения, поскольку уже получены материалы, где процессы конденсирования наблюдаются при комнатной температуре.

Поясним, как возникают экситонные поляритоны. Когда электрон под действием теплоты или света покидает атом, находящийся в узле кристаллической решетки, на его месте остается вакансия, которую называют дыркой. Дырка может быть представлена как положительный электрический заряд, равный по абсолютной величине заряду электрона. Дырка может быть занята электроном, перешедшим из соседнего атома. Ушедший электрон, в свою очередь, образует новую дырку. Таким образом, дырки как бы перемещаются в кристаллической решетке в противоположном направлении по отношению к движению электронов.

В полупроводниках возникшая электрон-дырочная пара образует квазичастицу, которая называется экситоном. Экситон является бозоном. Экситон нестабилен: по истечении некоторого короткого времени (порядка десятков пикосекунд) экситоны исчезают: электрон занимает место дырки, излучая свет.

В определенных условиях в полупроводниках может сформироваться еще один вид частиц, являющийся объединением экситонов и фотонов, — экситонные поляритоны. Можно представить такой процесс образования и существования экситон-поляритона: фотон попадает в полупроводник и поглощается с образованием экситона. Затем экситон рекомбинирует, испуская такой же фотон. Фотон опять поглощается, экситон опять рекомбинирует и так далее. На самом деле уже нет ни экситона, ни фотона, а есть смешанное состояние — экситон-поляритон. Экситон-поляритон тоже является бозоном со всеми присущими ему свойствами. Поскольку поляритоны, как и фотоны с экситонами, являются бозонами, то, например, возможна бозе-конденсация поляритонов.

Важно то, что все эти объекты ведут себя как сверхтекучая жидкость, в которой тоже можно наблюдать появление вихрей.

Сейчас происходит квантовая революция. Идет поиск новых материалов, которые могут изменить лицо современной электроники. Их характеристики похожи на те, о которых рассказано выше. В частности, речь может идти о терагерцевой электронике. Она может быть реализована на экситон-поляритонных системах и хиральных материалах, которыми занимается Дмитрий Харзеев (см. «Эксперт» № 32 от 13 августа 2012 г), и экситонных системах, каковыми занимается Леонид Бутов, с которыми Наталья Берлова создает в Сколкове Центр квантовых материалов.    

 

Премьер из трущоб Геворг Мирзаян

Бывший разносчик чая на железнодорожной станции Нарендра Моди стал новым премьер-министром второй по населению страны мира. И теперь Индию ждут либо экономический прорыв, либо масштабные межконфессиональные столкновения

section class="box-today"

Сюжеты

Выборы за рубежом:

Измениться или умереть

Добро пожаловать в Сомали

/section section class="tags"

Теги

Выборы за рубежом

Индия

Политика

Вокруг идеологии

Долгосрочные прогнозы

/section

На прошедших в мае выборах в нижнюю палату парламента победу праздновала оппозиционная Индийская народная партия, BJP, взявшая 282 округа из 543 возможных. Новым премьер-министром страны назван лидер BJP Нарендра Моди . Более того, поскольку его партия не только выиграла выборы, но и получила большинство мест (даже без учета ее союзников по коалиции, взявших еще 54 мандата), впервые за последние 30 лет правительство страны может стать однопартийным.

Ряд политологов и экономистов говорят, что после нынешних выборов у Индии появился исторический шанс для проведения серьезных экономических реформ. Они напоминают, что Нарендра Моди — опытный управленец, который 12 лет руководил 60-миллионным штатом Гуджарат и вывел его на лидирующие позиции в Индии по таким показателям, как инвестиционная привлекательность и развитие инфраструктуры. Сам Моди уже обещает серьезные реформы и провозглашает создание «новой Индии», более успешной и влиятельной в мире. И, учитывая количество полученных BJP мандатов, ему не придется идти на какие-то уступки другим партиям и искать компромиссы.

Однако есть среди аналитиков и те, кто полагает, что приход Моди к власти не принесет Индии ни развития, ни стабильности. Они напоминают, что новый премьер числится одним из лидеров «шафрановых» — индийских националистов, которые считают, что мусульманам не место в их стране. Если Моди начнет проводить политику в соответствии со своими религиозными предпочтениями и делать ставку на индийский национализм, страну ждут кровавые межконфессиональные столкновения.

Плейбой не сдюжил

Проблема в том, что сегодня у индийского национализма Моди нет серьезной конкуренции со стороны секуляристов — наследников (духовных и физических) идей основателя Индии, ее первого премьера Джавахарлала Неру . Ведомый кланом Неру—Ганди «Индийский национальный конгресс» потерпел самое сокрушительное поражение в своей истории, получив лишь 44 мандата (для сравнения: в прошлом составе парламента было более 200 его депутатов). И проиграл он не потому, что секуляризм как идеология больше неинтересен населению, — просто население устало от самого «Конгресса», его политики и его лидеров. Согласно данным недавнего опроса исследовательского центра Pew Research Center, 70% жителей Индии были недовольны курсом развития страны.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Так, в последние годы индийские власти проводили крайне несостоятельную экономическую политику. Темпы экономического развития серьезно упали из-за бюрократии, высочайшего уровня коррупции и нежелания властей преодолевать консерватизм населения. Так, из-за экологических протестов только в сталелитейной отрасли в 2010 году были заморожены проекты на общую сумму 80 млрд долларов (в том числе крупнейший инвестиционный проект страны по постройке за 12 млрд долларов завода южнокорейской фирмы Posco). Кроме того, власти так и не смогли приспособиться к работе в новых условиях. «Страна вступила в ВТО, открылась и стала частью мирового рынка. Однако эти процессы нужно было регулировать. Манмохан Сингх когда-то был блестящим экономистом и очень удачно провел в Индии приватизацию. Однако сейчас «Конгресс» при его премьерстве не смог обуздать транснациональные корпорации, и в итоге Индию регулярно сотрясали различные скандалы, в частности когда компании подсовывали рынку генно-модифицированные товары», — говорит «Эксперту» главный научный сотрудник Центра индийских исследований Института востоковедения РАН Евгения Ванина .

В результате власти так и не смогли справиться с проблемой бедности (по некоторым данным, до трети беднейших жителей планеты живет в Индии), а темпы роста ВВП к концу правления Манмохана Сингха упали в полтора раза, до 5% в год, что по индийским меркам считается плохим показателем (по расчетам The Financial Times, рост ВВП на 1% добавляет стране 1,5 млн рабочих мест, а ежегодно рынок рабочей силы в стране пополняется на 9 млн человек).

По слухам, неэффективность работы Манмохана Сингха объяснялась его несамостоятельностью — серым кардиналом страны была вдова Раджива Ганди (сына Индиры Ганди и внука Джавахарлала Неру) Соня , которая сама не смогла стать премьер-министром страны потому, что по национальности она итальянка, а по вероисповеданию — христианка. Доминирование клана Неру—Ганди не давало партии возможности обновляться и выдвигать из своих рядов новых лидеров. «Фактически “Конгресс” превратился в партию геронтократии — в руководстве сидят очень пожилые люди, которые, даже имея способности, не могут реагировать на происходящие в стране события. Поэтому они всегда шли на два шага позади. Партия даже не могла выдвинуть ни одного яркого лидера, и ее на выборы вел плейбой Рахул Ганди (сын Сони Ганди. — “Эксперт” ), который получил элитарное образование и, в общем-то, не знает страну, в которой живет. Они не поняли, что времена, когда люди голосовали за человека только потому, что в нем течет кровь Джавахарлала Неру, давно прошли», — говорит Евгения Ванина. Не сумев привлечь голоса избирателей на нескольких выборах в масштабе отдельных штатов (где Рахул агитировал за своих кандидатов), 43-летний правнук Джавахарлала Неру с треском проиграл всеобщие выборы. Формально династия может заменить дискредитировавшего себя Рахула — у Сони Ганди есть еще дочь Приянка . Однако некоторые аналитики считают, что династии Неру—Ганди вообще лучше отойти от управления «Индийским национальным конгрессом», а самой партии необходимо провести полный ребрендинг.

Туалеты, а не храмы

На фоне педантичных, полных клише выступлений Рахула Ганди и технического премьер-министра Манмохана Сингха выгодно выделялся лидер BJP Нарендра Моди. «Моди — яркий, темпераментный оратор. Он заводит публику и говорит о том, что хотят услышать люди. Моди противопоставлял себя элите “Конгресса”, он человек, сделавший себя сам, прошедший путь от сына мелкого торговца чаем до главного министра штата, — рассказывает Евгения Ванина. — У Моди противоречивая репутация, но все перевесил тот факт, что в Гуджарате он себя показал весьма эффективным менеджером».

За время 12-летнего правления Нарендры Моди доход на душу населения в Гуджарате вырос в четыре раза. «Моди вкладывал деньги в развитие предприятий, обновление и даже строительство новых городов, создание рабочих мест. В плане социального развития — показатели продолжительности жизни, младенческой смертности, здоровья населения, грамотности — Гуджарат не был среди лучших в стране, однако занимал достаточно высокие места. И люди поверили в возможность экономического чуда в масштабах всей Индии», — говорит Евгения Ванина.

Секрет успеха Моди был достаточно прост: вопреки индийским традициям главный министр (по-нашему — губернатор) Гуджарата снимал все бюрократические препоны и создавал максимально благоприятные условия для развития бизнеса (за что Моди уже окрестили индийским аналогом Маргарет Тэтчер ). Так, когда в Западной Бенгалии в 2008 году местные власти из-за протестов фермеров отказались от строительства завода по производству машин Tata Group, Моди лично уговорил компанию перенести проект в свой штат. Земля им была выделена в рекордный срок, и тогдашний глава совета директоров компании Ратан Тата стал активным сторонником губернатора. Другие бизнесмены тоже были довольны минимизацией всех бюрократических процедур в штате. Когда канадская Bombardier выиграла конкурс на постройку вагонов метро для индийской подземки, она разместила свой завод в Гуджарате. И официальные лица компании признавали, что скорость постройки индийского завода была одной из самых высоких за всю историю компании. Интересно, что при всем этом Нарендра Моди — опять же вопреки индийской традиции — смог избежать коррупционных скандалов: за всю предвыборную кампанию никто так и не сумел ничего на него раскопать.

Противники нового премьер-министра, утверждающие, что Индию при Моди не ждет ничего хорошего, вспоминают иные эпизоды из его гуджаратского правления. В 2002 году при попустительстве (а некоторые говорят, что и при покровительстве) Нарендры Моди в штате произошли масштабные столкновения между индусами и мусульманами, в ходе которых было убито более тысячи человек, причем три четверти из них — мусульмане. Они напоминают, что BJP сама является «шафрановой» (то есть сторонницей индийского национализма) и имеет к тому же тесные связи с ультранационалистами, которые активно вложились в кампанию Моди. После победы руководство партии провело закрытую встречу с ультранационалистами, о которой предпочитает не распространяться.

Однако ряд политологов считает, что опасения относительно влияния личных воззрений нового премьера на стабильность в стране преувеличены. «Шлейф погромов 2002 года не помешал значительной части мусульман голосовать за Моди, — поясняет Евгения Ванина. — Во время кампании он ездил по Индии и рассказывал, как сильно любит мусульман. Не то чтобы они ему поверили — мусульмане считают, что теперь, когда Моди занял пост премьер-министра, он им ничего не сделает, поскольку ему нужны будут мусульманские голоса (ислам исповедует около 15% индийцев. — “Эксперт” ). Мусульмане помнят, что, когда BJP приходила к власти в конце 1990-х годов, она обещала вернуть все индусские храмы, когда-то переделанные в мечети, к их историческому состоянию и предназначению. Однако не сделала этого ни с одним объектом». Вот и сейчас Моди уже обещает населению строить «туалеты, а не храмы» (в половине домов страны нет канализации).

Рахул Ганди не сумел вдохновить избирателей

Фото: ИТАР-ТАСС

Дипломатия без идеологии

Вероятнее всего, личные идеологические пристрастия Моди не окажут особого влияния и на внешнеполитическую линию нового правительства. Если не произойдет ничего неожиданного, то особых обострений в отношениях с ключевыми для Индии странами — Пакистаном, Китаем и США — ожидать не стоит.

Аналитики не исключают, что, несмотря на приход националиста Моди, отношения между Дели и Исламабадом могут даже улучшиться. Премьер-министру на каждом углу припоминают гуджаратские погромы, ему нужно доказывать, что он не ксенофоб. И лучший способ сделать это — протянуть руку Пакистану. К тому же в Индии видят, что происходит с северо-восточным соседом. Пакистан продолжает погружаться в пучину кризиса, аналитики говорят о возможном коллапсе. Если реализуется самый пессимистичный сценарий, то Дели нужно иметь как минимум рабочие отношения с пакистанскими властями, для того чтобы способствовать стабилизации ситуации на территории Пакистана, а также решать вопрос с пакистанской ядерной программой.

Китайское направление индийской внешней политики выглядит куда менее предопределенным. Среди аналитиков нет единого мнения по поводу отношения Китая к новому премьер-министру. С одной стороны, приход Моди сулит Китаю большие проблемы. И дело тут даже не в предвыборных выступлениях, в которых новый премьер обличал китайский экспансионизм (все понимают цену подобной риторики), а в экономической сфере. Если новый премьер действительно запустит программу модернизации, то Индия станет конкурентом Поднебесной в деле привлечения иностранных инвестиций. А если Моди удастся решить проблемы с бедностью, то будет снято одно из двух (наряду с пакистанской проблемой) главных препятствий для более активной индийской внешней политики в Юго-Восточной Азии.

С другой стороны, в Пекине надеются, что с приходом Нарендры Моди Индия приостановит свое участие в проекте создания антикитайской оси Индия—США—Япония. Как известно, Нарендра Моди не питает особо теплых чувств к Вашингтону, который после гуджаратских событий 2002 года ввел против Моди персональные санкции и не дает ему визу. Вряд ли премьер пойдет на конфликт с США (особенно когда ему нужны американские инвестиции), но и ожидать в ближайшее время прорывов в американо-индийских отношениях тоже не стоит. Кроме того, Китай рассчитывает повысить свое влияние на процесс принятия решений в Индии через активное участие в экономических проектах, которые обещает инициировать новый премьер. При предыдущем правительстве экономические отношения между Пекином и Дели были далеки от идеала, объем двусторонней китайско-индийской торговли упал с 74 млрд долларов в 2011 году до 65,47 млрд в 2013-м.

Не стоит ожидать и каких-то резких изменений в российско-индийских отношениях. Новый индийский премьер не понаслышке знает нашу страну: поскольку Гуджарат и Астраханская область являются побратимами, Моди в бытность свою губернатором не раз приезжал в Россию. Однако нужно понимать, что сегодня Россия для Индии не является ни приоритетным партнером, ни приоритетным рынком, ни приоритетным направлением внешней политики. Перед страной стоят задачи, решению которых Россия серьезно помочь не сможет. 

 

Принцип, политика и технология роста Сергей Чернышев

Замедление роста экономики — куда большая угроза безопасности России, чем украинский кризис. Мир в полушаге от того, чтобы быть опрокинутым в новую катастрофу роста. Для развитых держав борьба с этой угрозой составляет сердцевину политической повестки дня. Россия не участвует в этой повестке, представляя для нее лишь растущую головную боль

section class="box-today"

Сюжеты

Мировые финансы:

Рынок котов в мешке

Взять то, что плохо лежит на глобусе

/section section class="tags"

Теги

Экономика

Политика

Мировые финансы

Финансовые инструменты

Долгосрочные прогнозы

/section

В информационном потоке по поводу столетия Великой войны всплыл сюжет: в местечке с говорящим именем Обляй восстанавливают жилище местного обывателя Гаврилы Принципа. Дом выстоял в череде глобальных катаклизмов века, но сгорел в братоубийственном конфликте сербов и хорватов, похоронившем Югославию. Что до обитателя — тот не затерялся среди несчетных миллионов убийц и убитых XX века.

Стреляя в эрцгерцога, Гаврило нажал на спусковой крючок первой мировой катастрофы, в саму возможность которой благополучные европейцы летом 1914-го отказывались верить. Ныне только ленивый блогер не отметился нравоучительным постом, перебрасывая мостик зловещей аналогии из тогдашней Сербии на нынешнюю Украину. И впрямь, боевик «Младой Босны» (за ней, говорят, стояла «Черная рука») смотрится по-свойски в пестром ряду фигур и структур майдановцев и федералистов. Так ждать ли летом нового Сараева в Киеве или Донецке?

1.

Гора исторических разысканий о причинах Первой мировой не родила ничего, кроме мышиной конспирологии. Обществоведам недоставало понятийных инструментов, чтобы охватить структурирующей мыслью события такого масштаба.

У исторических спазмов, соразмерных с «нашествием народов моря» или «великим переселением народов», есть то общее, что в их основе лежат катастрофы роста .

Вот грубая модель. Производительность этноса, страны или региона начинает отставать от роста спроса на средства пропитания и жизнеобеспечения. Тектоническое напряжение разрыва высвобождается случайной вспышкой насилия или природной аномалией. Массы «избыточного» населения приходят в движение, сметая все на своем пути. Историческое кровопускание, во-первых, на время сбрасывает давление спроса до переносимого уровня. А во-вторых, ломает институциональные преграды на пути назревшей технологической революции. Новая волна технологий — залог грядущего роста производства.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Что нового внесла в эти циклы эпоха мировых войн? Катастрофа роста впервые оказалась глобальной. И до невольных глобалистов стало доходить: в таком глобальном качестве она должна стать не только первой, но и последней.

Но для этого предстояло поменять порядок вещей. Технологическая революция, которая традиционно следовала за социальным инсультом, должна предшествовать ему, предотвращать его.

О новой технологической волне, о достижениях институциональной инженерии писать уже приходилось*. Здесь речь пойдет о политической стороне дела.

2.

Мальтузианские модели анализируют хозяйственные циклы «перенаселение — недопроизводство — недоедание». Но катастрофы роста чаще приходят к народам извне. Ленинградцы умирали голодной зимой 1941/42 года не оттого, что не выполнили продовольственную программу. Машину тевтонского нашествия на Европу запустили голод, гнет и унижения 1920-х, которым победители подвергли Германию. Ленин писал о Версальском договоре: «Это неслыханный, грабительский мир, который десятки миллионов людей, и в том числе самых цивилизованных, ставит в по­ложение рабов».

Катастрофы роста распространяются от очага первоначального кризиса на огромные расстояния, как волны падающих костяшек домино. Полтысячелетия кочевой народ хунну подвергал Китай набегам с севера. Для защиты от степняков была воздвигнута Великая стена. Во втором веке от Р. Х. держава хунну распалась, и одна из ветвей народа двинулась на запад. Они прошли всю Сибирь и Среднюю Азию, по пути через территорию нынешней Украины сокрушили мощное королевство готов и вторглись в Европу. Волны катастрофических переселений, спровоцированные движением гуннов, охватили половину Евразии. Их вождь Атилла получил прозвание Бич Божий. Гунны едва не дошли до Атлантики и были остановлены только в 451 году в битве на Каталаунских полях на территории современной Франции.

3.

Исходный тезис этой статьи — об иерархии угроз национальной безопасности.

Замедление роста российской экономики — куда большая угроза безопасности страны, чем украинский кризис. Оно порождает и усиливает подобные кризисы не только на пространстве СНГ, но и на дальней периферии.

Тенденция замедления роста мирового хозяйства, в свою очередь, представляет гораздо большую угрозу национальной и глобальной безопасности, чем стагнация в России, поскольку во многом ее обусловливает.

Мир в полушаге от того, чтобы быть опрокинутым в новую катастрофу роста. Борьба с этой угрозой составляет сердцевину политической повестки дня, для развитых держав — в основном осознанную.

Россия не участвует в этой повестке, представляя для нее лишь растущую головную боль.

4.

Попытки укрыться от катастроф роста за валами оборонительных сооружений предпринимались тысячелетиями.

Великая китайская стена если и уникальна, то лишь размерами, но не конструкцией и не назначением. Римскую империю по периметру отгораживал от варварской периферии лимес — сплошная цепь оборонительных сооружений. Только один из ее участков, между Рейном и Дунаем, имеет протяженность 550 километров. По территории современной Украины вдоль границ лесостепной зоны и степей на тысячу верст тянутся Змиевы валы — остатки колоссальных оборонительных сооружений, служивших некогда преградой для конницы кочевников. Первые из них строили готы; последние, к югу от Киева, возводились во времена Владимира Святославича.

Но ни одна из стен в конечном итоге не устояла перед волнами социальных цунами. Змиевы валы не спасли Киевскую Русь от войск Чингисхана, овладевших технологией штурма фортификационных сооружений.

Вот главный урок эпохи мировых войн, усвоенный державами-победительницами: мир стал глобальным, в нем более невозможно обеспечить локальную безопасность, преследуя локальные интересы.

Для США это означало не столько конец изоляционизма, сколько его продолжение иными, глобальными средствами. Не отгораживаться валами и стенами от враждебной периферии, а вовлекать ее в периметр и под защиту собственной раздвигающейся стены союзов и партнерств. Не жалеть средств на решение проблем третьего мира, преодоление и профилактику кризисов — тем самым вкладываясь в инфраструктуру собственной безопасности.

Радикальная смена принципов американской системы безопасности отчетливо видна, если сопоставить положение побежденной Германии после двух мировых войн.

Состояние Германии в 1945 году было неизмеримо хуже, чем в 1918-м. Достаточно вспомнить, что большинство крупных немецких городов союзники сравняли с землей ковровыми бомбардировками, которые эффективностью мало отличались от атомных.

Через пятнадцать лет после компьенской капитуляции в полунищей озлобленной Германии к власти пришли нацисты.

Через пятнадцать лет после разгрома 1945 года Германия вошла в число наиболее развитых и благополучных стран Запада — во многом благодаря американскому «плану Маршалла».

Америка, вступившая во Вторую мировую, едва оправившись от Великой депрессии, развернула на остывающих полях сражений колоссальную программу восстановления национальных хозяйств — как победителей, так и побежденных. Отстраивалась система органов и организаций международной помощи. Глубокой реконструкции подверглась колониальная система.

5.

Обществоведы будущего проанализируют идеологические, конспирологические, моральные стороны Pax Americana. Но многое можно понять уже сейчас, если принять во внимание, что советская система безопасности строилась симметрично.

Внешний «лимес» СССР как сверхдержавы образовывала периферия опекаемых режимов в Азии (Вьетнам, Лаос, Сирия), Африке (Египет, Ангола, Мозамбик) и Латинской Америке (Куба, Никарагуа). Всего Советский Союз имел договорные отношения с семью десятками стран третьего мира — строил там промышленные объекты, поставлял оружие, готовил специалистов, давал кредиты. Ближний, союзнический круг образовывали страны социалистического содружества, лояльность которых тоже крепилась потоком ресурсов и совместными проектами. Наконец, внутри страны союзные республики имели заметный приоритет в бюджетах хозяйственного и культурного развития — на фоне обнищалого Нечерноземья. Это был третий, внутренний круг системы российской безопасности, призванный в зародыше гасить проблемы и конфликты с ядовитым националистическим привкусом.

Внешние лимесы сверхдержав соприкасались по всему миру (за вычетом стран Неприсоединения, достаточно сильных, чтобы лавировать в сужающейся нейтральной зоне). Основные конфликты, вплоть до прямого столкновения систем вооружений (но не армий), разворачивались во внешнем круге. Во внутренних также шла отчаянная борьба: в развитых странах Запада действовали компартии, получавшие долю бюджета КПСС, в соцсодружестве диссидентские движения щедро подпитывались извне. Но прямое военное вмешательство в чужом внутреннем лимесе негласно признавалось неприемлемым. Советские карательные операции в Венгрии и Чехословакии встретили бешеный идеологический отпор, но остались без прямого военного ответа.

Биполярная система, при всех издержках, помогала выработке глобального подхода к проблемам безопасности. Оба лагеря осознали: стоит упустить из виду любой кризис в периферийной стране — там мигом обнаружатся сперва раздуватели пожара, а за ними и щедрые пожарники противоборствующей стороны. Зоны национальных интересов постепенно эволюционировали в сферы антикризисной ответственности.

6.

Обвал мировой системы безопасности грянул с распадом советской системы. На месте матерой, склеротичной, но ответственной геронтократии оказалось дитя-РФ с представлениями о системе международных отношений на уровне журнала «Веселые картинки». Все три советских контура безопасности, предоставленные самим себе, покрылись трещинами и пятнами локальной нестабильности. Встречное, «подхватывающее» расширение евроатлантической зоны ответственности, естественно, преследовало корыстные интересы (куда ж без них), но было во многом вынужденным, запоздалым и неэффективным. Справиться с развалом таких масштабов Западу оказалось не под силу.

Тем паче фундаментальной первопричиной было замедление роста, пересменка базового типа технологий в глобальном мирохозяйстве. Предпринимались первые попытки перевести систему международной помощи с бюджетной основы на инвестиционную. В обыденном сознании они породили расхожие темы «американского госдолга» и «печатания долларов».

Преобразующие инвестиции (Impact Investing) — в авангарде поиска нового ответа на мировой кризис безопасности. Идея и идеология преобразующих инвестиций — массовое вовлечение частных, корпоративных, институциональных инвестиций в дефицитный бюджет предотвращения катастрофы роста.

Технология преобразующих инвестиций — попытка радикально расширить экосистему инвестиционных проектов. Это экспансия проектного подхода из ниши бизнеса в самые различные социальные сферы. Называя вещи точнее — движение к прямой капитализации стратегий и политик безопасности .

Монетизировать все более сложные социальные ценности, воплощаемые в проектах. Зарабатывать на преодолении чужих кризисов. Зарабатывать на чужом росте больше тех, кто вырос. Укрепляя всеобщую безопасность, зарабатывать на этом больше всех.

Пока эти технологии достаточно примитивны, пригодны для узкого (но расширяющегося) класса проектных идей. Речь об отборе большой массы вчерне проработанных проектов, о получении под них максимально возможного уровня госгарантий, о рекрутировании и подготовке на местах «социальных предпринимателей». Речь также об экспорте стандартных блоков локального законодательства для стран, готовых принимать поток «преобразующих инвестиций».

7.

Рамка преобразующих инвестиций дает России возможности вернуться в глобальную систему в достойной роли. Фактически Запад инвестирует в разрешение локальных конфликтов не «деньги», а компетенции: стандарты и технологии реализации инвестиционных проектов . В новой парадигме инвестировать можно и должно не только финансовые компетенции, но и промышленные, энергетические, транспортные, инженерные, правовые, социокультурные, политические и т. п. Например, строить электростанции не на коммерческой основе, а на инвестиционной: сама станция возводится как бы «в дар», то есть на средства, привлекаемые субъектом проекта. А затем она становится ядром кластера, особой зоны или отрасли, создающих благоприятные условия для возврата инвестиций и получения прибыли всеми участниками.

Такой подход соответствует набирающей популярность идеологеме blended values (капитализируемых ценностей). Речь идет о широком классе технологий и стандартов развивающейся институциональной инженерии, простейшим представителем которой являются преобразующие инвестиции.

Россия может послать сигнал мировому сообществу, что готова вернуться к роли ответственного участника глобальной системы безопасности. И в этом качестве — иметь зону ответственности, сообразную масштабу и значению одной из крупнейших держав, учитывающую исторические и социокультурные реалии. В этой зоне она будет гарантировать обеспечение бескризисного развития в соответствии с международными нормами. Преследуя при этом собственные — глобально понятые — интересы. Мировое сообщество преобразующих инвестиций составляет готовый канал для такого возвращения.

8.

Засада в другом. МИД и прочие государственные структуры абсолютно не годятся для подобного сорта переговоров и трансформаций. Едва ли не главная из постсоветских потерь — разрушение мощной и сложно организованной системы негосударственных каналов взаимодействия с Западом и третьим миром на уровне элит, гражданского общества и общественного мнения. Речь о структурах типа ССОД (Союз советских обществ дружбы), АПН, комитетов солидарности со странами Азии, Африки, Латинской Америки, СКЗМ, Комитета молодежных организаций СССР и т. п. Их назначение было неведомо младенцу новой власти, который их развинтил, растерял или выбросил.

Даже в странах, которым советская картина мира была враждебна, она была широко известна не только на уровне политических элит и обширных сообществ «советологов». С ней можно было спорить, бороться, мириться, уживаться — но было с чем.

Новая Россия преисполнилась решимости вернуться на единый магистральный путь цивилизации. Какая еще идентичность? «У Папуа — Новой Гвинеи особенная стать». Ну, разве что мы обидную Верхнюю Вольту с ракетами разменяем по выгодному курсу на Бенилюкс с Достоевским. Робкую попытку одной из властных групп протестировать конструкты типа «суверенной демократии» свои же встретили шиканьем и одергиваниями.

Нынешняя российская картина мира, конечно же, существует — но неизвестна никому, включая нас самих. Будучи ситуативно проявлена в ходе нынешнего конфликта, она вызвала общее непонимание, негодование и отторжение. Из иллюзии духовного единства с Западом мы разом вывалились в противоположную крайность — зоологическую враждебность. При этом все каналы неформального диалога (помимо разве что многострадального Россотрудничества) перекопаны своею собственной рукой. Из полуострова в остров мы превратили не только Крым, но и всю Россию.

Один из путей скорейшего налаживания диалога — формирование негосударственных структур, которые вошли бы в Global Impact Investing Network. Например, национального (негосударственного) совета содействия Рабочей группе G8 по преобразующим инвестициям, созданной в прошлом году.

9.

Дивный новый мир вломился в двери. Границы зон ответственности держав больше не определяются военной, политической и/или экономической «мощью». Сама эта мощь теперь производна от совершенства институциональных технологий и стандартов управления проектами, от компетенции и численности владеющего ими кадрового корпуса страны. В третий раз за столетие технологическая гонка становится решающим фактором развития и соревнования держав. И на этот раз — окончательно.

Необходимы адекватные вложения национальных ресурсов в разработку институциональных технологий управления проектами. В отличие от затратных технологий предыдущих генераций они принесут быструю стратегическую, политическую и экономическую отдачу.

***

Кубинский кризис 1962-го, когда Хрущев без политеса вломился во внутренний круг безопасности США, поставил мир на грань последней мировой.

Едва ли Америка рвется понатыкать ракет под Киевом, едва ли Евросоюз страждет навесить себе на шею еще 45 миллионов безработных. Но у России было два десятилетия на то, чтобы обезвредить арсенал социальных проблем крупнейшего обломка Союза, цивилизованно интегрировать его в международно признанную систему безопасности. И что теперь прикажете делать соседям, когда из рванувшего вулкана поперла социальная лава? Ждать, пока оттуда повалят миллионы беженцев, повылезут сотни тысяч наемников и тысячи террористов?

Есть сходство между трагическими фигурами Батисты и Януковича.

Франклину Рузвельту приписывают фразу, сказанную им в адрес то ли Трухильо, то ли Сомосы: «Он может быть и сукин сын, но это наш сукин сын».

Но если это ваш сукин сын, будьте добры держать его в рамках. А не можете — так будьте готовы выносить его социальные экскременты. Любой сукин сын сколько-нибудь заметного масштаба, будучи оставлен без присмотра, из локальной занозы быстро превращается в глобальный волдырь. Если же это сукин сын с принципами — на сцене не замедлит появиться клон неистребимого Гаврилы.

Политика безопасности уже немыслима без принципов глобального антикризисного консенсуса и взаимного признания зон ответственности. Принципы иного рода, закономерности функционирования общественных институтов лежат в основе социальной инженерии, образуют фундамент технологии роста. Где первые принципы пытаются обойтись без вторых — грядет Гаврило Принцип.              

 

В ожидании короля Вячеслав Суриков

Юрий Любимов сконструировал «Школу жен» таким образом, что комическая опера стала его глубоко личным высказыванием на тему отношений художника и власти. Причем высказыванием противоречивым: текст либретто и само действие возвышают художника, музыка же оставляет приоритет за властью

section class="box-today"

Сюжеты

Опера:

Уроки балета

Быстрый старт

/section section class="tags"

Теги

Опера

Театр

Культура

/section

Идея оперы-буфф принадлежит Юрию Любимову, им же написано либретто, в котором легко узнаются тексты Михаила Булгакова, Козьмы Пруткова и самого Мольера. Музыку к поставленной в «Новой опере» «Школе жен» написал Владимир Мартынов. Любимов прошел огонь, воду и медные трубы и достиг всех возвышающихся в театральном мире вершин, никогда не позволяя себе идти на компромиссы. Мартынов, принадлежа к плеяде выдающихся советских композиторов, наиболее ярко проявивших себя в середине семидесятых, всегда сознательно дистанцировался от мейнстрима и прошел путь сложной рефлексии, которая вылилась в провозглашение им конца времени композиторов.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Любимов выводит на сцену булгаковского Мольера — театрального гения, осаждаемого капризными актерами и затравленного «неистовыми ревнителями» божественной королевской власти. Герой проводит два часа в ожидании короля, пожелавшего развлечься театральным представлением. За это время его отношение к монаршей особе меняется в диапазоне от страха до преклонения. Мольер негодует, чувствует себя униженным, его раздирают внутренние обиды, он заочно дерзит королю и тут же пресекает попытки актеров следовать его примеру. Итог его метаний подводит монолог из «Кабалы святош»: «Муза моя, о лукавая Талия…» Финальная фраза «Но я славен уж тем, что играл в твое время, Людовик Великий, французский король!» в устах оперного Мольера звучит без всякой фальши. Он искренне прославляет короля, который так и не появился, а возник лишь как фантом в общем ряду комических персонажей. Это тот самый акцент, поставленный, скорее всего, непосредственно Любимовым.

Мольер (Дмитрий Орлов) — единственный, кто играет почти без подчеркнуто комического грима — сильно завышенного лба с помощью искусственных накладок и взбитых причесок. Любимов настаивает на том, что именно Мольер — творец образа эпохи, он — ключевая фигура, он — истинное Солнце Франции . Его коленопреклоненная позиция перед королем временна и противоестественна, придет время, и преклоняться будут перед ним, а не перед Людовиком. По мнению Мартынова, «великого художника не бывает без великого заказчика». В своих текстах и интервью композитор неоднократно подчеркивал, что «Боттичелли не было бы без Лоренцо Великолепного, Леонардо — без Франциска I, а Дюрера — без императора Максимилиана. Исчезает великий заказчик — и вместе с ним исчезает великий художник». Даже декламация прутковского «Проекта о введении единомыслия в России» в исполнении мещанина во дворянстве, только что сделавшего для себя открытие, что он всю жизнь говорил прозой, завершается торжественным хором, провозглашающим необходимость обуздать «пагубную наклонность человеческого разума обсуждать все происходящее» и направить его на «исключительно служение отечеству и власти».

Фото Марии Плешковой

Любимов искусственно совмещает Францию и Россию, берет у Мольера название «Школа жен», а текстом его одноименной комедии пренебрегает, однако усматривать в этом какой-то концепт было бы излишним. Визуальный образ «Школы жен», созданный опытнейшим художником Борисом Мессерером, только подчеркивает условность действия. Лестничная конструкция, устремленная к «солнечной» рамке с портретом Людовика, в итоге сменяющимся портретом Мольера, позволяет гармонично выстроить массовые сцены и при необходимости легко исчезает в свете софитов. И то, что Мольеру фактически приписываются тексты Козьмы Пруткова, не слишком смущает. Тем более что как раз они и привлекли Мартынова, который к двум своим предыдущим операм «Упражнения и танцы Гвидо» и «Vita Nova» подбирал текст самостоятельно, выверяя каждое слово. Теперь Любимову мы обязаны тем, что он ввел в сценический оборот полузабытую драматическую пословицу (так у Пруткова) «Блонды» — это самый длинный по протяженности и самый остроумный фрагмент оперы. Его предваряет еще один текст Пруткова «Спор философов об изящном». По воле Мартынова его исполняют два контратенора (Владимир Магомадов и Олег Безинский). Тем самым композитор позволил режиссеру-постановщику Игорю Ушакову достичь комического эффекта за счет несоответствия внешности исполнителей и их голосов. При этом сцена гротескного поединка философов сопровождается красивейшей музыкой в стиле XVIII века. Во фрагменте «Блонды» на зрителя работает юмор, заключенный в тексте Пруткова (возможно, он слишком тонок, но в этой тонкости и заключены его достоинства), а Виктория Шевцова и Вениамин Егоров создают гротеск своим пением и игрой. Прозаический текст исполняется речитативом, но и здесь Владимир Мартынов делает музыкальные вкрапления, проникнутые романтическим настроением. Но самое большое мастерство — в том, как он эмоционально раскрашивает сцену, в которой князь вместо того, чтобы оправдываться перед княгиней в своей оплошности, идет в наступление и делает вид, что никаких обязательств он на себя не брал и упрекать его не в чем.

Фото Марии Плешковой

Работая над «Школой жен», Владимир Мартынов столкнулся с задачей написать красиво звучащую пародию на пародию и обратился к самому широкому кругу опер «от Монтеверди до Рихарда Штрауса и Стравинского». В результате получилась музыкальная энциклопедия, которая вместила в себе наиболее яркие достижения оперного искусства едва ли не с момента его возникновения. Но прежде всего это красивая музыка. Мартынов, отрицая «возможность оперы», называя последними великими оперными достижениями «Лулу» Берга и «Моисея и Аарона» Шёнберга, предлагает слушателям игру в оперу. Если те хотят услышать красивую музыку, то зачем им навязывать что-то другое? Если устойчивый образ оперного действия у них связан с музыкой XVIII века, пусть прозвучит именно она. Но это не попытка угодить слушателю — это игра, в которую композитор играет всерьез. Ирония над жанром и над самим собой считывается только на уровне структуры. При этом он остается самим собой. Этот тот самый Мартынов, который выпустил исследование «Культура, иконосфера и богослужебное пение Московской Руси», написал «Послеполуденный отдых Баха», «Страстные песни» и «Дети выдры». Он еще раз демонстрирует свою свободу от привязанности к тем или иным жанрам и направлениям и вместе с тем исключительный мелодический талант. Заключительная ария Мольера с лютней звучит как образец жанра — невероятная по своей красоте мелодия, которую могли оценить слушатели и двести, и триста лет назад. Не исключено тогда намного больше, чем сейчас.

Фото Марии Плешковой

 

Жизнь как «Гольдберг-вариация» Вячеслав Суриков

Обладатель двух премий «Грэмми», один из самых выдающихся академических музыкантов своего поколения Андраш Шифф выступил в Москве на сцене Концертного зала имени Чайковского

section class="box-today"

Сюжеты

Классическая музыка:

«Мы не готовим дауншифтеров»

О яблоке на ладони

/section section class="tags"

Теги

Классическая музыка

Культура

/section

Концерт, который состоялся в Москве по инициативе фонда «Музыкальный Олимп», стал частью большого мирового турне, которое Андраш Шифф совершает в честь своего шестидесятилетия. Причем на большинстве концертных площадок он исполняет сложнейшие произведения — «Гольдберг-вариации» Баха и «33 вариации на тему вальса Диабелли» Бетховена. По словам артиста, для него это сознательный вызов и самому себе, и публике и одновременно дань композиторам, музыке которых он посвятил всю свою жизнь.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

— В какой степени музыка, которую вы исполняете, резонирует с тем, что происходит здесь и сейчас?

— Музыка Баха и Бетховена — это идеальный мир, но он будет актуален всегда, потому что он ищет отклика и резонирует с внутренним миром человека, который не слишком подвержен изменениям под воздействием внешних обстоятельств. По моему мнению, это самые значительные сочинения из всех, что были созданы за всю историю академической музыки. Они всегда будут важными, но особенно они важны сегодня, когда незаметно для себя под наплывом технологий мы утрачиваем культуру, которая создавалась тысячелетиями. Интернет — хороший инструмент, но это не слишком благоприятная среда для искусства. И в условиях, когда он заполняет все сферы человеческой жизни, необходимо идти против течения и приходить на концерты, читать книги. Все говорят, что сейчас наступил кризис классической музыки, но, по-моему, все не так плохо. Мы видим, что музыканты продолжают выступать и концертов не становится меньше.

Хотя, конечно, сорок лет назад публика была лучше — она была более квалифицированной. Сейчас благодаря интернету очень легко получить любую информацию, но никто не использует эти возможности, никто не хочет учиться, все хотят только развлекаться. Кто-то все еще читает книги, но уже трудно себе представить человека, который в состоянии прочитать «Войну и мир». Сейчас предпочитают за пять минут прочитать выжимку из нее и после этого говорят: «Я знаю Толстого».

Бах написал свою музыку триста пятьдесят лет назад, но ее эстетика по-прежнему безупречна. Сегодня мы воспринимаем старинную музыку через призму той информации, которой обладаем, зная, что сначала был Бах, потом был Бетховен, затем пришли романтики. Мы знаем многое из того, чего не могли знать современники Баха и Бетховена, и, конечно же, они воспринимали эти сочинения несколько иначе. Но мне хотелось бы приблизить своих слушателей именно к этому первичному восприятию. Разумеется, я не смогу заставить их забыть все, что они знают, и все, что они слышали, но мне хочется создать у них иллюзию, будто эта музыка была написана не сотни лет назад, а вчера.

— Вам удается открывать что-то новое в тех произведениях Баха и Бетховена, которые вы играете на протяжении многих лет?

— «Вариации Гольдберга» Баха я уже играю сорок лет. На то, чтобы выучить их, мне понадобилось пять лет. И потом я играл их много-много раз. На мой взгляд, очень важно время от времени делать перерывы в исполнении тех или иных сочинений, нужно давать себе и музыке возможность отдохнуть друг от друга. В это время я учу что-то новое. И спустя два-три года в том сочинении, к которому я возвращаюсь, для меня открываются новые смыслы, я начинаю видеть новые горизонты. Я до конца не понимаю, почему так происходит. Возможно, это как вино, которое, когда оно молодое, не считается слишком хорошим. Надо подождать пять-десять лет, и потом оно станет намного лучше. Музыку очень трудно понимать, особенно если она сложно сконструирована. Во время первого, второго, третьего исполнения ты еще только подступаешься к ней. Надо ее очень много играть, и всякий раз пристально всматриваться в ее архитектуру — у музыки есть своя форма. И если она для меня новая, если я ее играл всего несколько раз, я вижу только отдельные детали, но все в целом разглядеть еще не могу. В этих случаях время становится моим помощником — надо просто ждать.

Это то, что сейчас очень трудно понять. Потому что я вижу, как молодые пианисты сразу играют последние сонаты Бетховена, еще не успев сыграть первые. На мой взгляд, это не совсем правильно. Бетховен был выдающимся пианистом. Он начал писать свои произведения еще совсем молодым человеком и писал их на протяжении всей своей жизни — очень медленно, это была очень трудная работа. Из этого следует, что тем, кто исполняет его музыку, тоже надо работать долго и трудно.

— Что должно произойти, чтобы в мире опять появилась такая же великая музыка, какую писали Бах и Бетховен?

— После Бетховена появлялись великие композиторы, в том числе в России, например Чайковский и Мусоргский. Но сейчас таких нет. Я не вижу никого, кто мог бы сравниться с ними. Последний большой композитор был, наверное, Шостакович. Может быть, надо подождать сто лет и такой композитор появится. Если взять мир изобразительного искусства, то там после Микеланджело тоже очень долго никого не было. Да, художники были, но не такого масштаба. А потом они появились.

Сейчас композиторам приходиться угождать публике и писать ту музыку, которую она желает слушать. Самое страшное заключается в том, что возникло жесткое разделение на серьезную и легкую музыку. Поп-музыка доступна для понимания, но это очень плохая музыка. Это ужасная, примитивная и к тому же агрессивная музыка, все достоинство которой сводится к громкости. Притом что у ее истоков стоят Гайдн, Моцарт, Штраус, которые в свое время писали танцевальную музыку. Но это была гениальная музыка. Сейчас легкая и серьезная музыка — это два чуждых друг другу мира. Люди, которые принадлежат к ним, все меньше понимают друг друга, и это большая проблема. Единственная музыка, которая может устраивать одновременно и тех и других, — это джаз.

— Как вы считаете, аудитория, которая предпочитает слушать серьезную музыку, будет уменьшаться или увеличиваться?

— Я играю Баха во всем мире, и всегда на концерты приходят молодые люди, которым очень нравится Бах. Это духовная музыка, но она очень ритмичная, поэтому джазовая публика тоже любит Баха. Не Моцарта, не Бетховена, не Чайковского, а именно Баха, и это меня поражает. При этом те, кто слушает Моцарта и Чайковского, не хотят слушать современную серьезную музыку — атональную, например. Интересно, что на книжном рынке читатели постоянно хотят чего-нибудь нового. В мире музыки это не так. Если в концерте появляется новая композиция, публика не желает ее слушать. Во времена Бетховена и Моцарта такого не было. Тогда публики было не так много, как сейчас, но она всегда жаждала услышать новые композиции, которые были написаны даже не в прошлом году, а вчера. Это стиль мышления, который мне нравится.

Сейчас мои концерты представляют собой своего рода музыкальный музей. Я играю Баха, Моцарта, Шуберта, Чайковского, Мусоргского, но, как бы ни был прекрасен этот музей, это все же музей.

Фото: Василий Ильинский

— Какая публика приходит на ваши концерты?

— Я очень люблю публику в России, потому что она очень эмоциональна. На Западе люди слушают музыку очень холодно. Для них она ничего не значит. Здесь она значит очень многое, поэтому я здесь очень хорошо себя чувствую. Я люблю русскую культуру и очень много учусь здесь. Публика в азиатских странах тоже очень эмоциональна. Однажды на мой концерт в Южной Корее собралось около двух тысяч человек, и им в среднем было по двадцать лет, а может быть, даже меньше. На Западе же моим слушателям в среднем восемьдесят лет. Я не имею ничего против этого. Я очень люблю играть для пожилых людей. Все имеют право на то, чтобы соприкасаться с культурой. Но я не знаю, что будет завтра, что будет, когда это поколение моих слушателей уйдет.

— Будучи преподавателем, что вы можете сказать о тех, кто ходит на ваши занятия: они готовы следовать вашему примеру и столь же самоотверженно постигать музыкальные глубины?

— Я очень люблю преподавать, мне очень любопытно, как играют молодые музыканты, — но не каждый день и не в консерватории, потому что я очень не люблю всю бюрократию, которая с этим связана. Я категорически против конкурсов, это как спортивные состязания, но музыка не спорт, здесь все очень субъективно: кому-то нравится, кому-то не нравится. В музыке нет ничего, что подлежит точному определению. Еще одно слово, которое я не люблю, — карьера. Сейчас все молодые пианисты думают о том, как сделать карьеру. Это некрасиво. Надо просто любить музыку. Там, где есть любовь, не может быть мыслей о карьере. Если вы делаете свою работу очень хорошо, для вас всегда найдется место, хотя в мире музыки огромная конкуренция. Пианистам очень трудно, потому что они не могут играть в оркестре, как скрипачи или виолончелисты, хотя и там тоже большая конкуренция.

Я не против того, чтобы музыканты были амбициозными, но есть амбиция хорошая и плохая. Плохая амбиция, это когда я хочу быть лучше других. Это тоже превращает музыку в спорт. Нельзя быть эгоистом, это то, что вредит музыке, которую ты исполняешь. Нельзя в момент исполнения музыки думать о себе как о каком-то очень важном человеке. Самый важный в этот момент — композитор, исполнитель лишь посредник между ним и публикой. Это философия, понимание которой молодым музыкантам часто бывает недоступно. Сейчас они могут взяться играть какую-нибудь одну сонату Бетховена, не имея представления о том, что у него существуют еще и другие произведения, например опера «Фиделио». Они ничего не читают, ни Толстого, ни Достоевского. Сегодня все слишком специализировано, и это очень обедняет музыку. В культуре все взаимосвязано и никто не может знать всего. Я сам по-прежнему хочу учиться и узнавать как можно больше нового.

— Какой образ жизни приходится вести музыканту, которому нужно добиваться высокой степени концентрации?

— Концентрация и в самом деле нужна, но для этого нужно просто много работать. А в том, как я отдыхаю, нет ничего особенного: я могу читать, могу смотреть картины, могу сходить в театр или в кино, могу смотреть футбол. Когда я был молод, я даже играл в футбол.

— Почему сейчас вы живете во Флоренции?

—Я жил во многих городах. Я родился в Будапеште, а после двадцати пяти лет жил в Нью-Йорке, Лондоне, Зальцбурге. Мне очень нравится Италия и Флоренция как город художников эпохи Ренессанса. Там очень красиво. Я могу наблюдать эту красоту, даже когда просто иду в магазин. Это меня очень вдохновляет. Каждый день я вижу фрески, иногда всего лишь пять минут, но это каждый раз что-нибудь новое. Я живу там несколько лет, но я до сих пор не узнал этот город до конца — он очень небольшой, но очень богатый во всем, что касается искусства.

— Удалось ли вам достичь всего, чего вы хотели сорок лет назад?

— Сейчас я могу позволить себе сказать, хочу я играть этот концерт или нет. Это моя свобода. Я могу сказать, что я хочу играть и как: с оркестром или соло. Я могу делать все, разве что только не могу сочинять музыку как композитор — для этого у меня нет таланта. Очень жалко.

 

Hi-End

section class="box-today"

Сюжеты

Технологии:

Теория квантовой революции

Секс с границами и без

Как залезть в карман к клиенту

/section section class="tags"

Теги

Технологии

Гаджет

Культовая вещь

/section

Швейцарская часовая марка Breva совсем молода, и, как всякая новая марка на рынке дорогих часов, она должна была придумать нечто, что выделяло бы ее. И они придумали — добавить к наручным механическим часам альтиметр и барометр, чтобы иметь свой собственный прогноз погоды на запястье. Сейчас они выпускают новую лимитированную серию своей модели Génie 01 в корпусе из платины. В них стоит тот же механизм Génie 01 с ручным заводом, разработанный специально для Breva знаменитым часовщиком Жан-Франсуа Можоном из ателье Chronode, с двумя анероидными капсулами для измерения давления. Кроме того, тут есть секундная стрелка, указатели высоты и атмосферного давления, индикатор запаса хода, клапан выравнивания давления, указатель рабочего состояния клапана, настройка шкал альтиметра и барометра. Синий стальной индикатор на четырехчасовой отметке указывает оставшийся запас хода, который составляет 65 часов. Всего будет сделано 12 экземпляров.

Maison Martin Margiela выпустил межсезонную коллекцию, которая, вопреки расхожему мнению о бренде, получилась довольно спокойной и очень носибельной. При этом одежда вполне сохраняет фирменный эффект Маржелы — эдакого иронического интеллектуализма. Как всегда, тут сохранен и элемент деконструкции: некоторые вещи практически разбираются на составные части и потом собираются заново. Рафия — пальмовое волокно, перекрашенное в черный, — на объемном бомбере имитирует мех. То, что казалось юбкой, оказывается хитро повязанным жилетом, а необработанные края рубашки пытаются сделать вид, будто вся коллекция сделана наспех и никто вообще особо и не старался, кокетство, одним словом.

Алессандро Брюн и Рикардо Тедески, двое миланских парней, создали одну из лучших парфюмерных нишевых марок — Masque Fragranze. Только что появился их новый аромат — Tango. Три предыдущих аромата были очень классными, и Tango такой же. Брюн и Тедески отлично умеют выбирать парфюмеров и работать с ними: Tango — настоящая удача молодой, но уже очень успешной и модной Сесиль Зарокян. Аромат цвета крепкого чая, и это его натуральный цвет, переживет на вашей коже вечерний и утренний душ, а на обычном картонном блоттере может продержаться дня четыре. Он сложный, в нем бергамот, жасмин самбак и турецкая роза соединены с ванилью, не кондитерской, но теплой и горьковатой, и бобами тонка. Плюс специи — кардамон, черный перец, а также дерево (кедр, сандал), кожа и мускус. Богатый и благородный аромат, вполне воплощающий идеи страсти и танго. И к тому же рафинированный, как сама Сесиль.

Крупнейшая российская сеть магазинов парфюмерии и косметики «Л’Этуаль» только что сообщила, что Джон Гальяно назначен ее арт-директором и уже успел побывать в Москве. Гальяно будет создавать рекламные образы для сети, а также примет участие в разработке коллекций макияжа и аксессуаров для собственного косметического бренда сети «Л’Этуаль Selection». Это первое официальное публичное назначение Джона Гальяно после известного скандала 2011 года. Генеральный директор «Л’Этуаль» Татьяна Володина считает, что именно Россия станет для Джона Гальяно новым источником вдохновения и именно он способен создать стиль Total Look Beauty от «Л’Этуаль». Она также подчеркивает масштаб таланта Гальяно и то, что только такая фигура способна совершить революцию в индустрии красоты. Это, объясняет Володина, и есть основная причина, по которой «Л’Этуаль» остановила выбор на Гальяно. Сам он прокомментировал свое назначение следующим образом: «Создание кампании для “Л’Этуаль” и работа над макияжем и аксессуарами “Л’Этуаль Selection” — волнующая возможность и вызов для меня. Я уверен, что наше сотрудничество приведет к новым и захватывающим событиям в мире красоты для российских женщин. Думаю, результаты будут очень красивы и вдохновляющи».

Stylebop.com, один из лучших онлайн-ритейлеров, отмечает десятилетие специальной коллекцией. Шесть модных брендов создали несколько вещей специально под это событие. Среди них, например, Delfina Delettrez, Jil Sander, Fausto Puglisi, Missoni и Ostwald Helgason. Дельфина Делеттре сделала сережки и кольцо с крупным зеленым камнем вполне сюрреалистического вида. Fausto Puglisi представили красно-черный бомбер с выложенным из крупных камней орденом на груди, Missoni — купальник со своим классическим узором из зигзагов, Ostwald Helgason — свитшот с принтом в виде скрученной из воздушного шарика собаки, а Jil Sander — золотую сияющую сумку. Коллекцию, конечно, раскупают со скоростью света, но кое-что еще можно найти на Stylebop.com.

 

Бетон против бумаги Алексей Щукин

После ажиотажа в начале года рынок новостроек столичного региона переживает резкое сокращение спроса

section class="box-today"

Сюжеты

Недвижимость:

Запланированные рекорды

Прорыв на южном направлении

/section section class="tags"

Теги

Экономика

Русский бизнес

Недвижимость

Городская среда

Недвижимость в цене

Строительная отрасль

Долгосрочные прогнозы

/section

Ситуация на московском рынке новостроек массового сегмента в последние полгода развивалась весьма динамично. Три месяца начиная с декабря 2013-го наблюдался ажиотажный спрос на квартиры — спусковым крючком для этого стала санация банковской сферы. Люди испугались за сбережения, стали массово ликвидировать банковские депозиты, снимать деньги и покупать новостройки. После того как рубль стал быстро обесцениваться по отношению к другим валютам, процесс «перекладывания из наличности в бетон» усилился. Недвижимость рассматривалась многими как надежный актив для сбережения накоплений.

Невыполненные планы

Девелоперы среагировали на ажиотаж предсказуемо — подняли цены: во многих проектах квадратный метр подорожал на 5–10%.

К середине весны ажиотаж прекратился. Апрельские данные по изменению средних цен крайне противоречивы. Так, в сегменте экономкласса риэлтерские компании «Миэль» и Est-a-Tet насчитали рост 4–6%, в то время как данные «Метриум групп» и «Азбуки жилья», наоборот, показали падение — на 3–6%. Впрочем, те, кто знаком с рынком новостроек, понимают, что средние цены иногда не дают представления о происходящем. Например, выход новых объектов с плохим местоположением и низкими ценами, характерными для «нулевого цикла», может сбить «среднюю температуру по больнице». Другой пример: массовая скупка дорогих в пересчете на квадратный метр однокомнатных квартир на объекте в итоге приводит парадоксальным образом к снижению средних цен на объекте.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Хороший индикатор рынка — динамика продаж. Однако девелоперы обычно держат такие данные в тайне, а их публичные выступления всегда оптимистичны. Но в прошлом месяце ситуация ухудшилась настолько, что информация стала просачиваться. «В апреле большинство девелоперских и риэлтерских компаний не выполнили планы по продажам. Это произошло впервые с 2009 года. Среднее падение продаж по объектам — 20–30 процентов», — делится один из риэлтеров. «В ряде наших проектов объем продаж уменьшился вдвое. Мы совершенно не понимаем, что происходит и что будет дальше», — жалуется сотрудник крупной девелоперской компании.

В первую послепраздничную неделю мая спрос не увеличился. «Такое ощущение, что покупатели уехали отдыхать и не вернулись», — невесело шутят девелоперы. Хороший спрос — только на дешевые объекты, расположенные около Москвы. Например, неплохо продаются однокомнатные квартиры в Балашихе ценой порядка 2,5 млн рублей.

Ситуация на рынке практически не поддается прогнозированию из-за высокой турбулентности в сфере политики и экономики. Однако можно отметить ряд факторов, которые будут тянуть цены вниз. Первое: российская экономика впадает в рецессию, доходы населения сокращаются. При этом темпы оттока капитала за границу выросли в первом квартале в три раза по сравнению с прошлым годом. Всплески интереса к новостройкам могут быть, но в долгосрочной перспективе стоит ожидать падения спроса на недвижимость.

«Баркли парк» (застройщик «Баркли», архитектор — бюро «Атриум») — редкий пример московского жилого комплекса, построенного согласно принципам green building

Предоставлено архитектурным бюро "Атриум"

Некоторые эксперты надеются на украинский фактор. В частности, в элитном сегменте замечена активизация покупателей с Украины, выводящих оттуда деньги и якобы готовых осесть в России. Так, говорят о людях, близких к окружению экс-президента Виктора Януковича . От риэлтеров часто можно услышать: «украинцы скупили всю свободную Остоженку», «украинцы скупили полпоселка». Однако разговоров пока намного больше, чем реальных сделок. 

Второе: потенциал роста цен практически исчерпан. Даже у самих девелоперов есть ощущение, что нынешние цены запредельны. Например, совсем недавно об этом сказал руководитель Су-155 Михаил Балакин , один из главных строителей дешевого жилья в столичном регионе. Слишком высокие цены в Москве и Подмосковье все чаще толкают россиян к покупкам иностранной недвижимости, что также ослабляет местный спрос. За недвижимость в Испании, Болгарии или Латвии голосуют и лучшее сочетание цена плюс качество, и дешевая ипотека. С точки зрения доходности от сдачи в аренду столичная недвижимость также не выглядит экстрапривлекательной: порядка 5% годовых.

«Вопрос дня» сегодня может звучать так: связано ли нынешнее кардинальное падение спроса только с тем, что за три месяца ажиотажа была «съедена» часть спроса будущих периодов, или мы имеем дело с началом долгосрочного тренда? Как долго удастся держать цены, если спрос будет по-прежнему низким? Пока девелоперы, «сняв пенки» с ажиотажного спроса, сохраняют оптимизм.

В новой ситуации на первый план будет выходить вопрос финансовой устойчивости застройщиков. Преимущество получат компании, имеющие доступ к банковскому финансированию и не делающие ставку исключительно на финансирование стройки за счет покупателей. Из разговоров с первыми лицами девелоперских компаний можно сделать вывод, что специальных стратегий на случай кризиса на рынке у них пока нет. Главным антикризисным инструментом девелоперы считают снижение цены за счет своей маржи. До этого пока не дошло, хотя некоторые эксперты уже говорят о готовящейся волне скидок и специальных условий.

Третий фактор, определяющий будущее рынка, — это ипотека. Банки пока продолжают кредитование покупки новостроек, однако проблема в том, что зависимость от ипотеки стала слишком велика. В некоторых проектах уже по 70% ипотечных сделок. Это означает большой риск для девелоперов, ведь, если банки по каким-то причинам будут вынуждены сократить объем кредитов или ужесточить условия, это вызовет радикальное уменьшение спроса.

Другой риск связан с ухудшением качества заемщиков. В середине 2000-х перед ипотечным кризисом в Америке требования к заемщикам были очень либеральны. Тогда в США шутили, что типичный получатель ипотеки — это престарелый, только что вышедший из тюрьмы безработный черный американец. В России, конечно, до этого не дошло, но тенденция в последние полгода очевидна. «Родные продали квартиру в регионе, и у меня появились деньги на первый взнос по ипотеке. Держать средства в наличных я боялась из-за инфляции и банкротства банков. В то же время был страх, что недвижимость подорожает. В итоге я купила квартиру в новостройке в 30 километрах от Москвы. Это мой последний шанс — или сейчас, или никогда. Как буду выплачивать ипотеку? Что-нибудь придумаю», — рассказывает знакомая, взявшая ссуду на покупку квартиры в конце февраля. К слову, выплата процентов уже на второй месяц была связана с немалыми проблемами.

Двадцать дополнительных этажей в порядке исключения

Французские эксперты конкурса «Большая Москва» год назад были шокированы, когда увидели в 10 километрах от МКАД поля, массово застраиваемые одинаковыми 25-этажными домами. В Европе так не строят уже полвека. Вопрос об излишней высоте подмосковной застройки стоит на повестке дня уже много лет. И хотя новый губернатор Андрей Воробьев говорил даже о моратории на такое строительство, пока высотки продолжают строиться. Новые «достижения» в этой сфере таковы: недавно в Красногорске, и так страдающем от пробок, был достроен жилой комплекс Art, состоящий из четырех башен, каждая в 44 этажа. Уже в мае был презентован новый жилой комплекс «Маяк», где в самой высокой башне будет 41 этаж.

За МКАД продолжается строительство небоскребов. 41-этажная жилая башня «Маяк» в Химках — очередная веха в высотном строительстве Подмосковья

Предоставлено ОАО «Маяк»

Очередная попытка ограничить этажность связана с новыми нормативами градостроительного проектирования. Завершилось общественное обсуждение, и теперь в течение нескольких месяцев они должны быть доработаны и приняты правительством области. В этих нормативах прописано, что максимальная высотность жилых зданий в наиболее крупных городах Подмосковья не должна превышать 17 этажей. Главный архитектор Московской области Алексей Воронцов на конференции медиахолдинга «Эксперт» «Городская среда. Перезагрузка» сообщил, что в большинстве городов области новые дома будут еще ниже — не более девяти этажей. Например, в Сергиевом Посаде максимальная этажность будет девять этажей, а в Зарайске — пять.

История с подмосковными региональными нормами напоминает детектив. В течение последних пяти лет они постоянно согласовываются, утверждаются, снова меняются. Предельная высотность также постоянно претерпевала изменения. Строительному лобби все это время удавалось блокировать принятие жестких нормативов, оставляя градостроительную сферу неопределенной.

Впрочем, даже если жесткие нормативы градостроительного проектирования примут, это не будет автоматически означать запрет на высотную застройку. В документе есть положение, позволяющее в порядке исключения строить с «отступлением от нормативов». Причем границы этих «исключений» не описаны. В результате в последние десять лет в порядке исключения застройщикам разрешают нарушать нормы градпроектирования в обмен на что-то. Причем этот обмен обычно крайне невыгоден для городов: например, за несколько квартир, выделенных для муниципалитета, девелоперу позволяют построить лишние 100 тыс. кв м. То есть от превышения городу достается всего 1–2%. Так что даже новые нормативы будут содержать лазейки для продолжения высотного строительства.

Апартаменты по-прежнему прибывают

Самым бурно развивающимся и противоречивым сегментом рынка недвижимости Москвы остаются апартаменты. В законодательстве тут явная дырка: такой вид недвижимости описан крайне неопределенно, чем и пользуются девелоперы. Кроме Москвы и Санкт-Петербурга, нигде в России апартаменты больше не строят.

История появления этого сегмента такова: десять лет назад столичные власти, чтобы спасти давно буксовавший проект «Москва-Сити», разрешили переделать часть офисов в небоскребах в апартаменты. Затем компания KR Properties запустила проект «Даниловская мануфактура»: на территории бывшего завода один из административных корпусов переделывался в апартаменты. Апартаменты по документам проходили как нежилые помещения, в которых разрешено временное пребывание, но по факту делались как обычные квартиры. Покупатели достаточно благосклонно восприняли такое квазижилье, а власти предпочли проект не заметить. После этого начался бум: девелоперы стали массово переделывать невостребованные офисные проекты в апартаменты.

Жилой комплекс «Сердце столицы» (застройщик — «Донстрой») — один из крупнейших в Москве проектов с апартаментами. Его общая площадь — более 635 тыс. кв. метров

Предоставлено пресс-службой компании «Донстрой»

Сегмент стал быстро расширяться и в  2012 году вырос до 2000 апартаментов общей площадью 250 тыс. кв. м. В 2013-м в Москве объемы удвоились: по данным компании «Метриум групп», строилось уже 53 комплекса с 5100 апартаментами. В 2014 году по количеству новых проектов апартаменты практически сравнялись с жильем.

Для девелоперов апартаментные проекты крайне выгодны. Можно не соблюдать нормы по инсоляции жилых помещений и не строить социальную инфраструктуру — школы и детские сады. Такое строительство можно вести в коммунальных зонах, где нельзя возводить жилье. Разрешенная плотность застройки апартаментами намного выше, чем в случае комплексов с квартирами. Владельцы апартаментов не могут в них получить регистрацию, не имеют прав на социальное обслуживание по месту нахождения апартаментов и вынуждены платить повышенный налог и более высокие коммунальные платежи по сравнению с квартирами. Однако для них эти неудобства компенсируются тем, что апартаменты на 10–15% дешевле квартир.

Интересно отношение столичных властей к рынку апартаментов. Пару лет его как будто не замечали. Лишь в 2013-м чиновники стали говорить, что со статусом апартаментов необходимо разобраться. В декабре прошлого года Москомстройинвест разместил на своем сайте памятку «Покупающий апартаменты должен знать», где описал основные особенности этого вида недвижимости. Сделано это было в связи с многочисленными обращениями покупателей, которые не могли понять разницу между апартаментами и жильем. В этой памятке было отмечено, в частности, что покупатели апартаментов не подпадают под действие Закона о долевом строительстве. В том же месяце на градостроительно-земельной комиссии Москвы было заявлено, что город будет обязывать девелоперов апартаментных комплексов строить социальную инфраструктуру. Однако, несмотря на все разговоры о том, что по поводу апартаментов надо внести полную ясность, их статус остается неопределенным, а разрешения на их строительство по-прежнему выдаются.

Недвижимость как резервная валюта

На цену недвижимости сильно влияют, кроме привычных спроса и предложения, ожидания покупателей. Как только на рынке формируется ощущение, что квартиры будут дорожать, это толкает инвесторов перекладывать деньги, к примеру, из акций в недвижимость. В период экономической и политической турбулентности роль ожиданий и представлений покупателей многократно возрастает. Когда событий много и они происходят очень быстро — за несколько месяцев только на Украине случилось столько всего, что хватило бы на десятилетие, — проанализировать постоянно меняющуюся ситуацию крайне сложно, и решения часто принимаются эмоционально, под влиянием «общего мнения».

Вопрос, где хранить деньги — в недвижимости, в валюте или в других активах, — существовал всегда. Но сейчас у него появились особые оттенки: многие инвесторы хотят не столько заработать, сколько сберечь накопления. И основная дилемма инвестора выглядит сегодня так: «недвижимость или деньги» — «бетон или бумага». Общая нестабильность заставляет пристальнее приглядываться к недвижимости как к реальному, физическому активу, который приносит арендный доход и не подвержен рискам денежного рынка (курсовые колебания, деноминация, ограничения хождения валют). В России по сравнению с европейскими странами в этом вопросе есть своя специфика: неуверенность в деньгах в целом. За последние 60 лет в стране были и деноминации, и переход на новые деньги, и замораживание вкладов в госбанках, и обвалы национальной валюты. Не случайно, по данным ВЦИОМ, самым надежным способом вложения денег более половины (51%) россиян по-прежнему считают приобретение недвижимости.

Жилой комплекс «Акварели» в Балашихе. Архитектурному бюро «Остоженка» удалось найти несколько остроумных приемов, чтобы получить высокую плотность застройки, не возводя небоскребов

Предоставлено архитектурным бюро "Остоженка"

Однако здесь есть два нюанса. Во-первых, сделав выбор в пользу надежной недвижимости, покупатели при этом часто вкладываются в строящиеся дома. То есть хочется одновременно и надежности, и прибыли. Очевидно, что риски вложений в новостройки большинство покупателей недооценивают. Между тем в 2011 году в России насчитывалось более 100 тыс. обманутых дольщиков более чем в 1000 проектах. После трех лет работы властей количество дольщиков удалось снизить лишь на четверть — до 72 тыс. В Подмосковье сегодня пострадавших от строек более 11 тыс. человек.

Впрочем, в информационной сфере проблемы девелоперов редко обсуждаются. Специфика строительного рынка в том, что отдельные застройщики могут годами не выполнять обязательства, власть мало что может сделать — и особого резонанса вокруг таких проектов нет. А например, о проблемах банков пишут и говорят очень много. Связано это с нынешней политикой государства, нацеленной на санацию недобросовестных и слабых фининститутов.

Второй нюанс в том, что власти в последнее время активно создают нестабильность и вокруг недвижимости. Глава министерства строительства и ЖКХ Михаил Мень обнародовал идею: чтобы избежать проблемы обманутых дольщиков, государство может полностью запретить нынешнюю схему долевого строительства. Стройку должны будут финансировать банки. Эта схема может заработать уже через несколько лет. Есть проект обложения высоким налогом покупателей вторых квартир в новостройках. Наконец, уже в течение многих лет государство планирует ввести налог на недвижимость. Новый срок его введения — 2015 год. Налоговая нагрузка на владельцев некоторых типов квартир вырастет в десятки раз. Все это в целом создает ситуацию неопределенности и вокруг недвижимости.

В начале года маятник предпочтений инвесторов заметно качнулся в сторону недвижимости. К этому подтолкнули широко обсуждаемая санация банков и валютная нестабильность. В марте–апреле маятник двинулся в другую сторону: спрос на недвижимость упал. Можно предположить, что в ближайшие несколько лет мы еще не раз увидим подобные волны «увлечения недвижимостью». Однако предсказать их последствия в эпоху турбулентности не представляется возможным.          

 

Запланированные рекорды Алексей Чеботарев

На рынке коммерческой недвижимости ожидается рекордный ввод площадей. Однако спрос в некоторых его сегментах заметно отстает от предложения. Участники рынка ожидают коррекции цен и ставок аренды

section class="box-today"

Сюжеты

Недвижимость:

Бетон против бумаги

Прорыв на южном направлении

/section section class="tags"

Теги

Экономика

Недвижимость

Русский бизнес

Недвижимость в цене

Строительная отрасль

Долгосрочные прогнозы

/section

Рынок коммерческой недвижимости выходит из штопора, вызванного шквалом негативных политических новостей и последовавшего за ними ужесточения условий получения западных кредитов. По словам участников, крупные инвестиционные сделки практически не совершались в течение последних двух-трех месяцев. Правда, девелоперы работают в обычном режиме: несмотря на финансово-политические бури, речи о замораживании объектов не идет, а объемы ввода коммерческой недвижимости за 2014 год снова обещают рекорды. Торговых площадей обещают сдать в полтора раза больше, чем в 2013-м, а предложение офисной недвижимости впервые значительно превысит миллион квадратных метров. Однако если на объекты торговой недвижимости спрос остается устойчивым, то в офисном сегменте уже разворачивается острая конкурентная борьба за арендатора.

Деньги подорожали навсегда

«После марта инвестиционный процесс остановился, и сейчас никаких сделок практически нет, — говорит управляющий партнер Cushman & Wakefield Денис Соколов . — Перспективы роста очень слабые, ожидания негативные».

«Наиболее емко ситуацию на рынке инвестиций в коммерческую недвижимость характеризует слово “подготовка”, — говорит директор отдела исследований рынка компании CBRE Валентин Гаврилов . — Инвесторы выбирают потенциально интересные объекты для покупки в случае ухудшения рынка и заботятся о наличии необходимого фондирования. Готовность покупать сейчас присутствует, однако есть ожидания скидок вследствие неопределенности будущего макроэкономического сценария».

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

В то же время собственники занимаются балансировкой денежных потоков и пока в основном скидки делать не готовы, надеясь на улучшение ситуации во втором полугодии. Банки снижают риск путем уменьшения кредитного плеча, предоставляемого инвесторам и девелоперам. И все ожидают четких сигналов, куда же пойдет российская экономика в ближайшие несколько лет.

«Поэтому первое полугодие 2014 года с точки зрения объемов инвестиций будет достаточно слабым, — прогнозирует Гаврилов, — около 40 процентов от уровня аналогичного периода прошлого года. Чем дольше будет сохраняться неопределенность, тем выше вероятность, что совокупный объем инвестиций в 2014 году не превысит 3–3,5 миллиарда долларов. И наоборот, если что-то решится во втором квартале, это придаст рынку позитивный импульс, и тогда объем может достигнуть и 4–5 миллиардов».

Сегмент торговой недвижимости будет чувствовать себя лучше, чем офисной, согласно утверждают аналитики, поскольку он ближе к потребительскому рынку, к удовлетворению базовых потребностей населения. «Однако это вовсе не означает, что туда пойдет больше инвестиций, так как в силу тех же ценовых ожиданий собственников продажи могут быть более агрессивными, чем в офисном сегменте, — отметил Валентин Гаврилов. — При плохом сценарии в эти сегменты может прийти по 1–1,5 миллиарда долларов (35–40 процентов от уровня 2013 года), при более позитивном — от 1,5–2 миллиарда». Сделок, подобных покупке Morgan Stanley петербургского торгового центра «Галерея» и московского ТРК «Метрополис», в этом году ждать не стоит, согласны участники рынка. Крупные объекты есть, но из-за дороговизны денег спроса на них пока не будет.

«Рекорды вывода объектов на рынок по итогам года будут во всех сегментах, хотя некоторые проекты все-таки заморозят, — считает Денис Соколов. — Связано это с тем, что строительство крупных объектов часто ведется не просто на кредитные деньги, а на западные кредитные деньги. Но знаковые проекты высокой степени готовности, разумеется, будут достроены». В хорошие времена не сдается в срок 40% запланированных объектов, но в этом году показатель достигнет 60%, полагает эксперт.

Ввод торговых площадей вырастет в полтора раза

Сложившаяся экономическая ситуация и изменившаяся политическая обстановка не привели к значительному снижению спроса на торговые помещения со стороны арендаторов, но существенно замедлили процесс согласования договоров аренды. Часть арендаторов решила попытаться добиться снижения арендных ставок. Однако, по информации CBRE, прайм-ставка для арендаторов небольших площадей (100–200 кв. м) в галереях ведущих торговых центров остается стабильной: в среднем 2060 долларов за 1 кв. м в год. Небольшое снижение арендных ставок (порядка 10–15%) наблюдается среди якорных арендаторов — розничные сети инициировали пересмотр арендных ставок в сторону понижения.

Основная схема, уже практически повсеместно используемая в торговой недвижимости, — процент с оборота плюс фиксированная ставка аренды. «Для арендодателя процент, как правило, лишь небольшое приятное дополнение к фиксированной ставке, — отмечает Михаил Рогожин , управляющий директор отдела торговых помещений CBRE. — Но сейчас все понимают: если настаивать на “фиксе”, то можно очень сильно недобрать арендаторов».

В среднем по рынку ставки аренды остаются на прежнем уровне, сообщает Knight Frank, однако в процессе переговоров девелоперы в некоторых случаях предоставляют потенциальным арендаторам дополнительные скидки или оговаривают другие дополнительные условия в договорах аренды. «Возможно, девелоперы будут прописывать в договорах аренды так называемую step rent — дисконт от базовой арендной ставки на первые годы работы с постепенным повышением, — полагает директор отдела аналитики Knight Frank Russia Ольга Ясько . — В менее востребованных объектах вероятно снижение арендных ставок».

Количественных изменений в спросе не произошло, однако изменилась его структура — в пользу магазинов большей площади. «Многие одежные марки вместо ранее традиционных 150–200 квадратных метров рассматривают помещения площадью от 300 метров и более, — пояснила Ольга Ясько. — Некоторые компании выделяют ассортиментные группы, выпуская их на рынок под новым брендом». Например, H&M вслед за крупнейшим испанским ритейлером Inditex представила в 2013 году в ТРЦ «Афимолл» линейку товаров для дома H&M Home, а в ТРЦ «Золотой Вавилон Ростокино» открылся первый магазин аксессуаров Guess Accessories одноименного бренда. Весной на рынок Москвы вышли восемь новых международных брендов: Conguitos, Dirk Bikkembergs, Harman, Lene Bjerre, Max Brenner, MIO, Monki, Sinsay. А еще шесть сетей заявили о предполагаемом выходе на рынок Москвы в течение 2014 года.

Таблица:

Крупнейшие торговые центры, открывающиеся в этом году

Количество вакантных площадей в торговых центрах Москвы сохраняется на уровне 2,6%. Однако, по прогнозу Knight Frank, к 2015 году их доля в столице может достигнуть 7%. Причина тому — рекордный объем ввода торговой недвижимости в 2014-м.

В Москве к вводу заявлено свыше 900 тыс. кв. м качественных торговых площадей. В случае реализации заявленных планов Россия станет абсолютным лидером по объему рынка ТЦ в Европе, обогнав Великобританию и Францию, считают эксперты консалтинговой компании JLL. Впрочем, традиционно не все проекты будут введены в заявленные сроки, а объем нового предложения по итогам 2014 года может составить порядка 600 тыс. кв. м. Но все равно 2014 год с высокой вероятностью может стать рекордным по объемам нового строительства торговых центров начиная с 2009 года, а показатель обеспеченности торговыми площадями может достичь 430 кв. м на 1000 человек, что сопоставимо, например, с Берлином и Веной. Наиболее ожидаемыми объектами 2014 года являются ТРЦ «Авиа Парк», «Вегас Крокус Сити», «Весна», «Мозаика».

В целом объем ввода торговой недвижимости в России в 2014 году должен в полтора раза превысить аналогичный показатель 2013 года. 700 тыс. кв. м, по данным CBRE, планируется сдать в городах-миллионниках. Больше всего — в Екатеринбурге и Самаре, где на стадии строительства находятся такие проекты суперрегионального формата, как «Гагарин Молл», «Глобус» (вторая очередь), «Амбар» и «Аврора» (третья очередь). Во Владивостоке, Сургуте и Новокузнецке на стадии строительства находятся пять торговых центров, в Барнауле четыре и три — в Кемерове.

В Европе на 1000 жителей приходится от 400 до 600 кв. м качественной торговой площади. По оценке CBRE, Краснодар и Санкт-Петербург уже давно обогнали Европу, и Москву по этому показателю — 917 и 607 кв. м. соответственно против московских 360. «Екатеринбург, как и Краснодар, уже опередил Москву по строительству торговых центров, — отмечает управляющий партнер Colliers International в России Николай Казанский . — Более перспективны для девелоперов города с населением 200–300 тысяч человек, обладающие потенциалом для развития сегмента торговой недвижимости».

Что касается собственно объектов для инвестирования, то вкладывать сейчас будут главным образом в небольшие торговые центры либо в высокодоходный стрит-ритейл.

Рынок арендатора

Сегодняшний офисный рынок — это «рынок арендатора», единодушны наблюдатели. Увеличение доли свободных площадей и снижение средней ставки аренды дают компаниям возможность выбирать помещения в зданиях любого формата и любой стадии готовности. Арендодатели, в свою очередь, готовы обсуждать предоставление офисных блоков различной площади, снижение ставки аренды и выполнение отделочных работ за свой счет.

В отличие от торгового сегмента в офисном уже не ждут негативных последствий макроэкономической ситуации, а сполна их переживают. Объем спроса в первом квартале продемонстрировал наименьшее значение с середины 2009 года, напоминает Knight Frank. Объем сделок аренды и покупки качественных офисных площадей за первые три месяца снизился почти на 35% по сравнению с показателем прошлого года.

«Арендаторы по-прежнему с осторожностью принимают решение о переезде офиса, отдавая предпочтение продлению договоров аренды, — отмечает директор по работе с корпоративными клиентами Colliers International Вера Зименкова. — Конкурирующие бизнес-центры не могут предложить очень низкую аренду. А если экономия составляет менее 25 процентов, то переезд становится не особенно интересным».

Поскольку уровень нового строительства превышает спрос на офисные помещения, большинство наблюдателей и участников рынка считают, что доля свободных площадей в 2014 году увеличится. По предварительным прогнозам Jones Lang LaSalle, реальный ввод офисных площадей в нынешнем году составит 865 тыс. кв. м, а общий объем рынка офисов в Москве достигнет 16,4 млн кв. м. В числе крупнейших проектов, заявленных на 2014 год, — Neo Geo (130 тыс. кв. м), Comcity (фаза I; 107 тыс. кв. м), МФК ОКО (87,6 тыс. кв. м), башня «Евразия» (86,8 тыс. кв. м), МФК «Водный» (61,6 тыс. кв. м).

Интересно, что бум строительства высококлассной офисной недвижимости не обошел и регионы, и там она сейчас оказалась совершенно невостребованной. «В Екатеринбурге построили столько офисных площадей класса А, что теперь не знают, кому все это сдавать», — говорит руководитель отдела офисной недвижимости Cushman & Wakefield Михаил Миндлин .

В зданиях класса А уровень вакантных помещений может вырасти до 25%. Но спрос на них будет повышаться в связи с уменьшением количества вакантных площадей в секторе В. «Рост вакантных площадей мы наблюдаем в низкокачественном сегменте и в дорогом А-прайм, — комментирует управляющий директор Praedium Александр Ошурко . — С одной стороны, арендаторы, пользуясь ситуацией на рынке, покидают те бизнес-центры, где к ним не очень хорошо относились арендодатели, собирали дополнительные деньги за ЖКХ и услуги связи. С другой стороны, там, где арендаторы выторговали себе возможность досрочного расторжения договора, они покидают класс А: так, впервые за много лет появились свободные площади в бизнес-центрах Four Wings Plaza и Ducat III. Там же, где досрочное расторжение договора арендатору невыгодно, мы ожидаем роста предложений по субаренде».

Офисные здания класса В сегодня более востребованы. По данным CBRE, с начала года российские компании заняли порядка 83% площадей в общем объеме заключенных сделок; на офисные помещения класса В пришелся 61% общего объема. Основных причин тому две: первая связана с увеличением количества запросов на покупку офисных площадей, и в наличии имеются предложения именно в сегменте бизнес-центров класса В. Вторая — с желанием компаний сократить расходы на аренду. Поэтому растет число запросов на аренду офисов, предлагающихся по более низкой ставке.

С начала года ставки аренды офисов начали снижаться. По данным Knight Frank, в офисах класса А средняя ставка снизилась на 3% и составила 776 долларов за квадратный метр год, в то время как в классе В аналогичный показатель снизился почти на 7% — до 457 долларов. В целом по рынку коридор ставок аренды заметно не изменился. Это 1050–1200 долларов за квадратный метр в классе А-прайм, 650–750 долларов в классе А и 400–450 долларов в классе В.

Наибольший объем арендованных и купленных офисных площадей по итогам первого квартала пришелся на торговые компании. Уверенный спрос продемонстрировали также компании, оперирующие в сфере добычи и поставки нефти и газа, фармацевтические и B2B-фирмы. Доля представителей финансового сектора, традиционно имеющих большую часть в общем объеме сделок, с начала года не превысила 5%.

В начале 2014 года всего 18% офисных площадей класса А и В было введено в эксплуатацию внутри Садового кольца. К 2016 году более 90% качественных офисных площадей будет введено в эксплуатацию за пределами Садового кольца, прогнозирует Knight Frank. Наибольший объем придется на деловой район, формирующийся на территориях, расположенных вдоль ленинградского направления, а также в ММДЦ «Москва-Сити» и на территории Новой Москвы вблизи МКАД. Строящиеся на юго-западе Москвы, в черте Новой Москвы, бизнес-центры «Телеком Сити» и «К2» уже начали жесткую конкурентную борьбу за арендаторов.      

 

Советские Социалистические Генеральные Штаты Максим Соколов

section class="box-today"

Сюжеты

Вокруг идеологии:

История одного пробела

Шоу легитимации

«Спутник» без грязи

/section section class="tags"

Теги

Вокруг идеологии

Политика

История

/section

Четверть века назад, 25 мая 1989 г., в Кремле открылись заседания I Съезда народных депутатов СССР — первого за семьдесят с лишним лет собрания народных представителей, избранных, по крайней мере частично, на основе свободных и конкурентных выборов. До этого в последний раз народные представители явились на заседание Учредительного собрания в 1918 г. в Петрограде, но заседали они недолго.

Народные депутаты СССР оказались более удачливы — хотя бы в смысле длительности их заседаний. Съезд собирался пять раз, последний, фактически ликвидационный — и в смысле учреждения, и в смысле самого СССР, — состоялся в сентябре 1991 г.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Но в мае 1989 г. того еще никто не провидел. Гражданам, прильнувшим к радиоприемникам и телевизорам: заседания съезда шли в прямом эфире, страна две недели не работала, внимая мировой истории в прямой трансляции, — тогда еще были в радость и новы все впечатленья бытия.

Даже многочисленные знамения — или, говоря атеистическим языком, важные события, сопровождавшие съезд, — тогда не воспринимались как свидетельство обреченности или нависшей над СССР тяжкой угрозы. А знамений было немало. За время работы съезда в Фергане произошла национальная резня, в Китае либерализация режима закончилась подавлением танками на площади Тяньаньмэнь, одновременно с Тяньаньмэнь состоялись выборы в польский сейм, давшие сокрушительную победу «Солидарности», — правившая доселе ПОРП фактически приказала долго жить. Наконец, 4 июня случилась небывалая катастрофа. Два встречных, под завязку забитых поезда (лето, курортное направление) № 211 Новосибирск—Адлер и № 212 Адлер—Новосибирск на перегоне под Уфой сгорели от взрыва газа из проходившей рядом магистрали. В огне погибло шесть сотен душ, из них много детей. Гнев Божий был над страной.

Хватило бы и такого сгущения знамений, но было еще одно — историческое. Ровно двести лет назад, 5 мая 1789 г., в Версале собрались на заседание Генеральные Штаты, не созывавшиеся почти два века — с 1614 г. Сословно-представительное собрание (в комплектовании корпуса народных депутатов СССР был также силен сословный принцип — «красная сотня» от КПСС etc.), формально призванное вотировать налоги, де-факто собиралось с целью переучредить и благоустроить королевство, в чем и преуспело.

20 июня по предложению д-ра Гильотена (автора известного впоследствии изобретения, история любит грубые шутки) делегаты, объявившие себя учредительным собранием, в зале для игры в мяч принесли клятву не расходиться, покуда во Франции не будет конституции (конституционное творчество в СССР-России в 1990–1993 гг. тоже достаточно знаменито). 3 сентября 1791 г. (снова рифма с 1991 г.) была принята желанная конституция, 10 августа 1792 г. королевский дворец Тюильри был взят революционным народом, 21 января 1793 г. король был казнен (здесь аналогий, слава богу, нет), и далее бурные события развивались нон-стоп аж до реставрации 1815 г.

Генеральные Штаты 1989 г. поначалу вели себя гораздо более смиренно. Вдохновленные благожелательными авансами общества, народные депутаты стремились показать, что отныне у нас все как у людей, и заложить на века прецеденты совершенной парламентской процедуры. Отсюда различные казусы, ныне забытые, а тогда сильно волновавшие умы: процедура формирования Верховного Совета СССР из числа делегатов съезда, когда прокурор А. И. Казанник великодушно уступил место Б. Н. Ельцину, избрание председателя ВС СССР, когда депутат А. М. Оболенский также захотел домогаться этого поста, но большинство не захотело, и председателем был безальтернативно избран М. С. Горбачев. Были и прочие казусы — ведь все в новинку.

Сам организатор созыва Генеральных Штатов М. С. Горбачев и его тогда верный Личарда (впоследствии менее верный) А. И. Лукьянов смотрели на вещи менее идеалистически. Кроме такой почтенной задачи, как извлечение на поверхность кадров реформы (не будь съезда, кто бы знал о существовании, допустим, проф. А. А. Собчака; да и вообще политический и профессиональный уровень народных депутатов СССР был довольно высок, жаль, что практически все они канули в Лету), была, возможно, менее почтенная, но представлявшаяся М. С.  Горбачеву крайне насущной задача передачи верховной власти из своих рук в свои же. Собственно, ради этого и созывался съезд.

Имеется в виду перемена источника. Если весьма обширная власть генсека ЦК КПСС исходила от партии, то М. С. Горбачев задумал, чтобы впредь его власть исходила также и от народа в лице съезда, избранного (хотя, повторимся, лишь частично) на основе почти свободного голосования. Сейчас трудно представить, до какой степени умами и общества, и генсека владели воспоминания о начинаниях Н. С. Хрущева, в 1964 г. просто и грубо оборванных Пленумом ЦК, отправившим его на пенсию по состоянию здоровья. Разумеется, Горбачев об этом помнил и вершил перманентное избиение преданных партийных кадров, пополняя Политбюро и ЦК своими креатурами, но ведь и креатуры могут предать — что в августе 1991 г. и случилось. Приобретение опоры в лице съезда представлялось ему блестящим решением, поскольку ЦК, по предположению, не пойдет против съезда, а представленные на съезде кадры реформ его не сдадут.

В смысле аппаратной логики решение было безупречным, М. С. Горбачев вообще хорошо знал мироздание с этой стороны, и, если бы он стоял во главе мононационального унитарного государства, как знать, возможно, он бы процарствовал гораздо дольше. Беда в том, что он — вместе с политическим классом того времени — мыслил себя удачливым Хрущевым, умеющим не повторить ошибок Никиты. До какого-то момента он действительно их не повторял, но он сумел сделать свои, причем еще более грубые. В мае 1989 г. уже явственно тикало устройство, именуемое Договором об образовании СССР 1922 г., но за громом аппаратных побед тиканье не было услышано.

С момента открытия съезда СССР просуществовал два года и четыре месяца. Французское королевство с мая 1789 г. просуществовало даже на год больше.