Триумф радикальных евроконсерваторов на выборах в Европарламент обозначил серьезный кризис легитимности ЕС. В Брюсселе согласны с тем, что нужно менять внутреннюю и внешнюю политику, вот только не понимают, как именно

section class="box-today"

Сюжеты

Из жизни Евросоюза:

Спасатели или гробовщики?

Европа устала от ЕС

/section section class="tags"

Теги

Политика

Из жизни Евросоюза

Выборы за рубежом

ЕС

Вокруг идеологии

Долгосрочные прогнозы

Россия и Европа

/section

Прошедшие недавно выборы в Европарламент сделали для всех очевидным то, о чем давно потихоньку говорили представители национальных элит на неформальных встречах. Проект единой Европы в том виде, как мы его знаем, трещит по швам.

Почему же столь амбициозный замысел вдруг оказался на грани краха? Ведь не так давно европейскому кораблю прочили завидное будущее. Идеологический рупор англосаксонского мира еженедельник Economist всерьез обсуждал возможность появления второй сверхдержавы — Евросоюза, который сможет уравновесить притязания на мировое лидерство Соединенных Штатов Америки. А европейские исследовательские центры разрабатывали планы формирования общеевропейской идентичности и плавного размывания национальных границ.

Сегодня подобные воспоминания вызывают лишь улыбку. В ЕС не осталось ни одного самостоятельного лидера, неподотчетного США, а на фоне экономического кризиса европейские элиты больше озабочены разделом оставшихся кусков пирога, нежели выработкой общеевропейских стратегий развития.

Что же пошло не так?

Основной причиной поражения проекта европейской интеграции стал отрыв европейских элит от широких масс своего населения. В какой-то момент европейский проект из служения благу входящих в него народов превратился в механизм обслуживания интересов элит. Сегодня этот разрыв интересов ощущается особенно явственно. В то время как население ЕС обеспокоено падением уровня жизни и наплывом мигрантов, власти ЕС принимают активное участие в устройстве переворота на Украине и намекают на возможность ее европейского будущего. Евросоюз сделался геополитическим инструментом, который европейские и американские элиты используют для решения своих собственных проблем.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Фатальную для проекта ошибку европейские лидеры совершили десять лет назад, приняв в свой состав сразу десять новых членов, большинство которых составляли восточноевропейские страны из бывшего советского блока. Сделано это было тогда, когда в ЕС (в его старом составе из 15 стран) активно обсуждалась необходимость перехода на следующий уровень интеграции, который позволил бы сделать ЕС значительно более управляемым и устойчивым образованием. Было очевидно, что дальнейшее расширение без предварительного переваривания и усваивания широкими слоями населения уже сделанных интеграционных шагов в перспективе ставит под угрозу существование всего проекта.

Тревожным звонком было и отсутствие поддержки этого поспешного расширения населением «старой» Европы. Однако европейские элиты не сочли нужным принять во внимание мнение народов. Восточную Европу в ЕС буквально втащили: многие помнят, что во многих восточноевропейских странах население сильно колебалось перед вступлением в ЕС, людей буквально заманивали обещаниями неизбежно лучшей жизни. Сделано это было вопреки здравому смыслу и исключительно по политическим соображениям (США сыграли в этом далеко не последнюю роль). Евросоюз поспешил присоединить к себе Восточную Европу, чтобы навсегда отколоть ее от России. На Западе опасались, что, подожди они еще несколько лет, и момент может быть упущен (нечто подобное происходит и сегодня, когда ЕС ввязывается в крайне рискованную для себя борьбу за откол Украины от России).

Новым странам были предоставлены те же полномочия и право голоса в ЕС, что и странам-основателям, и это сильно подкосило развитие европейских институтов. Оказалось, что присоединившиеся восточные европейцы собираются на всю катушку использовать открывшиеся возможности и фактически играют роль проводника американских интересов в ЕС. В результате сколько-нибудь серьезные реформы (ЕС собирался создать общую армию, проводить общую внешнюю политику и так далее) стали практически невозможными, а Еврокомиссия превратилась в сборище попугаев, которые решать ничего не могут, но производят много шума. Это особенно заметно сегодня, в ситуации украинского кризиса и серьезного экономического спада в самой Европе.

Европа выбирает радикалов

Итоги прошедших с 22-го по 25 мая выборов в Европарламент уже называют политическим землетрясением. Евроскептики из числа ультраправых и ультралевых показали лучшие результаты в своей истории.

Так, выборы во Франции выиграл ультраправый «Национальный фронт» Марин Ле Пен . Он получил примерно 25% голосов избирателей (в четыре раза больше, чем в 2009 году) и может рассчитывать, по разным оценкам, на 24 места в Европарламенте. В Великобритании победу праздновала ультраправая Партия независимости Соединенного Королевства (UKIP), которая получила 27% голосов и тоже 24 мандата. Греческие ультралевые из «Сиризы» взяли 26% голосов и отрядили в Европарламент семерых бойцов. Интересно, что на третьем месте в Элладе финишировали неонацисты из «Золотого рассвета» — они взяли 9% голосов и отправят в Брюссель трех представителей. Антииммигрантская Датская народная партия получила 26,7% голосов и забронировала за собой четыре из 13 датских мандатов.

В некоторых странах евроконсерваторы не победили, но тем не менее показали хороший результат. Нидерландская Партия свободы Гирта Вилдерса , выступающая за выход страны из ЕС, набрала 13,3% голосов и четыре мандата. Сам Вилдерс уверяет, что результат был бы выше (им пророчили до 20%), если бы больше избирателей пришло на участки. В Австрии на третьем месте финишировала Партия свободы (четыре мандата из 18). Неплохой результат показали и правые радикалы в Венгрии: в пользу партии «Йоббик», выступающей, в частности, за отделение от Украины Закарпатья, проголосовало 15% избирателей. В результате она заняла второе место после правящей партии «Фидес» (ее возглавляет не менее правый Виктор Орбан ) и получила три мандата. В Италии на втором месте финишировало «Движение пяти звезд», выступающее за децентрализацию Евросоюза (21% голосов и 17 мандатов).

У каждой партии — свои слагаемые успеха. Если в Британии и Франции радикалы привлекли внимание электората через проблемы миграции, то в той же Венгрии, например, люди голосовали за «Йоббик» в знак протеста против разрушения остатков национальной промышленности и сельского хозяйства после вступления в ЕС. А греческая «Сириза» открыто возлагает на ЕС вину за экономический кризис, разразившийся в стране, и так же думает значительная часть греческих избирателей. Однако всех радикальных избирателей фактически объединило неприятие Евросоюза как централизованной структуры, нежелание передавать в руки Брюсселя слишком много рычагов управления государствами.

«Результаты голосования свидетельствуют о массовом отказе от ЕС. Европа не может продолжать строиться без людей и даже против людей. Евросоюз должен вернуть то, что у нас было украдено, — вернуть людям суверенитет. Нужно строить другую Европу, Европу свободных и суверенных государств, Европу свободного сотрудничества», — заявила Марин Ле Пен. По ее словам, французы «больше не хотят, чтобы ими правили люди, живущие за пределами наших границ, — еврокомиссары и технократы, которых никто не избирал. Французы хотят защиты от глобализации, хотят вернуть себе право распоряжаться своей судьбой».

Правильная повестка дня

Формально, конечно, никакой глобальной победы евроскептиков на выборах в Европарламент не произошло. Однако де-факто не исключено, что их повестка дня в парламенте будет доминировать.

В общей сложности явные антиевропейские силы получили, по разным оценкам, от 140 до 200 мандатов из 751 (число зависит от того, какие партии аналитики считают антиевропейскими). Во-первых, этого недостаточно для того, чтобы получить большинство. Во-вторых, мало провести это количество депутатов в Европарламент, нужно еще создать из них группу. Дело в том, что весом в Европарламенте обладают не партии, а группы. Группа может получать финансовые субсидии, ей гарантируются места в комитетах, время для выступления с трибуны. А для того, чтобы создать группу, нужно не только минимум 25 мандатов, но и присутствие в ней депутатов не менее чем из семи стран Евросоюза.

У традиционных правых и левых партий Европы подобных проблем не возникает — в конце концов, у них примерно одинаковая повестка дня и наднациональное мировоззрение. Правые уже объединены в Европейскую народную партию (210 мандатов), левые — в Прогрессивный альянс социалистов и демократов (191 мандат). А у националистов с объединением пока не очень. Как пишут европейские СМИ, они не любят не только Брюссель, но и друг друга. Особенно сильны подобные чувства у двух лидирующих по числу мандатов партий, представляющих страны со специфической историей взаимоотношений: Францию и Великобританию.

Так, Марин Ле Пен успешно ведет переговоры об объединении своего «Национального фронта» (24 мандата) и нидерландской Партии свободы (четыре мандата). К ним могут присоединиться итальянцы из «Лиги Севера» (пять мандатов), австрийская Партия свободы (четыре депутата) и бельгийский «Фламандский интерес» (один мандат). В свою очередь, Партия независимости Соединенного Королевства (24 мандата) близка к коалиции с леворадикальным итальянским «Движением пяти звезд» (17 мандатов). «Если нам удастся объединиться, мы сможем доставить Брюсселю массу неприятностей», — обещают они в совместном заявлении. При этом лидер Партии независимости Найджел Фарадж говорит, что сотрудничать с «антисемитской» партией Марин Ле Пен он не будет.

Впрочем, несмотря на все сложности, евроскептики все равно имеют шанс реализовать свою мечту и децентрализовать Евросоюз. Да, у них не будет большинства, однако не исключено, что по многим вопросам националисты найдут поддержку в лице правых партий наподобие той же «Фидес» или французского «Союза за народное движение» Николя Саркози , не говоря уже о британских консерваторах, для которых децентрализация Евросоюза давно является желанной целью. Для Великобритании, давно ратующей за ослабление Евросоюза, успех еврорадикалов стал настоящим подарком. Эксцентричный мэр Лондона Борис Джонсон сравнил грандиозный успех радикалов с «крестьянским восстанием» и Жакерией и предложил попросту отказаться от нынешней концепции ЕС как наднационального органа управления Европой. «Во всем Евросоюзе мейнстримные политики наподобие Николя Саркози сейчас говорят то, о чем мы, консерваторы, твердили годами: ЕС должен делать меньше, стоить меньше и вмешиваться в дела меньше», — заявил Джонсон. По его мнению, страны Европы должны, пока не поздно, начать переговоры об изменении Евросоюза как организации, поскольку избиратели на нынешних выборах послали четкий сигнал: ЕС должен измениться или умереть. Естественно, дискуссию о переформатировании ЕС должны возглавить именно британские консерваторы. Британцы уже воспользовались ситуацией, чтобы не допустить назначения на пост главы Еврокомиссии бывшего премьер-министра Люксембурга Жан-Клода Юнкера . По словам премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона , тот «слишком велик, слишком начальственно себя ведет и слишком сильно вмешивается». Возможно, свою роль сыграла многолетняя поддержка Юнкером идей единого регулирования европейской экономики. В итоге европейские лидеры решили отложить выборы и поручили президенту Совета ЕС Херману ван Ромпею «изучить» подходящие кандидатуры на должность главы и членов Еврокомиссии до конца июня. Времени на раздумья у них достаточно — срок полномочий нынешней Еврокомиссии во главе с Жозе Мануэлем Баррозу истекает лишь в октябре.

Не исключено также, что правые в ЕС вспомнят о концепции «Европы разных скоростей», подразумевающей углубление интеграции лишь тех стран, которые к ней готовы. Так, Николя Саркози призывает во имя «преодоления глубокого кризиса и сохранения европейской цивилизации» создать франко-германский экономический союз, а также пересмотреть Шенгенское соглашение. «Необходимо прекратить практику, когда иммигрантам достаточно попасть на территорию стран, входящих в Шенгенскую зону, и они могут выбирать для постоянного места жительства страну с большими социальными пособиями. Второй договор… необходимо подписывать только с теми государствами, которые имеют соглашение о единой миграционной политике», — заявил Саркози.

В поисках неевропейской идентичности

В подъеме европейского скептицизма Великобритания играет особую роль. Соединенное Королевство за все время существования ЕС фактически выступало как «застрельщик евроскепсиса», а сегодня, когда даже континентальная Европа стала всерьез задумываться о частичном демонтаже интеграционных конструкций, все больше британцев становится активными противниками ЕС как такового. Как уже упоминалось, на последних выборах в Европарламент на ведущие позиции вышла Партия независимости Британии, набравшая 27,5% голосов избирателей и получившая 24 мандата депутатов в Европарламенте. Она обогнала и лейбористов (25,4% голосов), и консерваторов (23,9%), что сделало европейские выборы 2014 года первыми общенациональными выборами в Британии за сто лет, на которых победителем стала не одна из двух ведущих партий страны.

Притом что 24 депутата от UKIP отправятся в Брюссель и Страсбург, сама программа партии основана на отрицании Евросоюза как института. Главное политическое требование партии — выход Британии из Евросоюза и расширение политических и экономических связей со странами англосаксонского мира, от США и Канады до Австралии и Новой Зеландии. Выход из Евросоюза, по мнению лидера партии Найджела Фараджа, нужен для того, чтобы остановить масштабную миграцию в Британию из других стран ЕС, прежде всего из восточноевропейских государств — Польши, стран Балтии, Венгрии и Румынии.

Выход из Евросоюза, по мнению лидера UKIP Найджела Фараджа, необходим, чтобы остановить масштабную миграцию в страну из других стран ЕС, прежде всего из восточноевропейских государств — Польши, стран Балтии, Венгрии и Румынии

Фото: ИТАР-ТАСС

Действительно, с момента расширения ЕС на восток в 2004 году в Британию приехало более миллиона мигрантов из Восточной Европы, воспользовавшихся правом граждан Евросоюза жить и работать в любой из стран-членов. Хотя, согласно данным Бюро национальной статистики Британии, 80% мигрантов — люди в возрасте 18–40 лет, то есть большинство из них ехали за рабочими местами, а не за социальными пособиями, волна миграции изменила характер многих британских городов. По данным переписи 2011 года, польский стал вторым по распространению языком Британии, обойдя не только пенджабский и бенгальский, но и валлийский — язык жителей Уэльса. Во многих городах в центре и на востоке Англии дети восточноевропейских мигрантов составляют до половины школьных классов, что вызвало недовольство многих британцев. Неудивительно, что за UKIP больше всего голосовали именно в Англии — эта партия, в отличие от остальных, совершенно не стесняется говорить, что «мигранты должны вернуться домой», а «Британия должна сама контролировать свои границы».

Столь сокрушительный успех Фараджа на европейских выборах вовсе не означает, что его партия находится на пути к власти в Британии. За 21 год существования UKIP ни один из ее кандидатов не смог попасть в британский парламент. Европейские выборы из года в год становятся лакмусовой бумажкой отношения британцев к проекту европейской интеграции, однако на выборах в британский парламент избиратели предпочитают делать выбор между депутатами, занимающимися решением экономических вопросов. Это прекрасно понимает и сам Фарадж, который отказался выставлять свою кандидатуру на довыборах в парламент Британии по освободившемуся мандату. Он объяснил свою нерешительность опасением того, что «пузырь партии может лопнуть».

Так что на парламентских выборах 2015 года в Британии основная борьба развернется между входящими в правящую коалицию консерваторами и оппозиционными лейбористами. И тут евроскептицизм многих британцев, голосовавших за UKIP, окажется на руку тори. По результатам выборов в Британии лидер консерваторов Дэвид Кэмерон заявил, что «народ глубоко разочаровался в Европейском союзе». Премьер Кэмерон еще в 2013 году пообещал провести референдум о членстве страны в ЕС в случае, если его партия победит на выборах 2015 года. По опросам, выход Британии из Евросоюза поддержало бы около 60% британцев — для них ЕС ассоциируется с бюрократией и чрезмерной зарегулированностью, мигрантами и ухудшением уровня жизни. Это означает, что предвыборная кампания 2015 года вновь поставит ЕС и вопросы миграции в центр политической повестки дня в Британии, пусть и в споре между консерваторами и лейбористами, а не основными партиями и ультраправыми Фараджа.

Займутся собой

Успех правых на выборах в Европарламент может вызвать круги на воде не только в Великобритании. Итоги выборов в Европарламент могут привести к политическому кризису в ряде стран, особенно тех, где правящие партии выборы провалили. В Греции, еле-еле сформировавшей правительство в 2012 году, «Сириза» уже называет себя крупнейшей партией, ее лидер Алексис Ципрас говорит о «глубокой дисгармонии» между желаниями народа и действующим парламентом и требует досрочных парламентских выборов.

Еще сложнее ситуация во Франции, где правящие социалисты взяли лишь 14% голосов и оказались на третьем месте, а рейтинг президента-социалиста Франсуа Олланда продолжает пикировать. Марин Ле Пен призвала провести в стране досрочные парламентские выборы. «Что должен сделать президент после такой демонстрации отношения к нему? Неприемлемо, чтобы власть настолько не отражала настроений народа», — заявила она. Требования Ле Пен фактически поддержали некоторые политики (в частности, «Союз за народное движение»), а также средства массовой информации. И французские правые не исключают, что вслед за досрочными парламентскими выборами последуют и президентские. «По закону, конечно, Франсуа Олланд может продолжать свою деятельность, но вопрос в том, способен ли он еще управлять страной», — вопрошает в редакционной статье одно из ведущих печатных СМИ Франции Le Figaro.

Кроме того, не исключены изменения и во внешней политике. «Мы считаем необходимым, чтобы президент приостановил процесс заключения США и ЕС соглашения о трансатлантической торговле и инвестициях, а также наложил вето на переговоры о членстве Турции, — заявила Марин Ле Пен. — Европейские лидеры дали Турции надежду на присоединение к ЕС, закрыв глаза на то, что подавляющее большинство населения выступает против этого. Я не верю, что у Турции есть будущее в ЕС». В Анкаре уже с раздражением комментируют подобные заявления и новый состав Европарламента, и не исключено, что там будут искать более эффективные варианты давления на Евросоюз.

Возможны изменения и на российском направлении. Некоторые европейские СМИ даже пишут, что реальным победителем выборов в Европарламент стал Владимир Путин .

Для России итоги выборов действительно имеют скорее положительный эффект. С моральной точки зрения они подтвердили правоту ценностного курса Кремля. «Эти выборы продемонстрировали полный крах той псевдолиберальной идеологии, которая привела Европу к кризису. Европейцы устали от засилья мигрантов, распада традиционных семейных отношений, сексуального и политического мракобесия… Поэтому на политическую сцену активно выходят представители консервативных партий, сторонники традиционных ценностей», — пишет специальный представитель президента РФ по взаимодействию с организациями соотечественников за рубежом Александр Бабаков .

С практической же точки зрения в Москве могут надеяться на то, что нынешний состав Европарламента будет заниматься не авантюрной внешней, а серьезной внутренней политикой и, как следствие, станет менее русофобским. И поскольку правые крайне негативно относятся к идее дальнейшего расширения ЕС и к восточноевропейскому направлению европейской политики в целом, не исключено, что ЕС ослабит накал битвы с Россией за постсоветское пространство.

И наконец, обострение отношений между Европой и Турцией вкупе с продолжающимся кризисом на Украине заставит Еврокомиссию более серьезно подойти к проекту «Южного потока». Владимир Путин уже заявил, что если Брюссель будет продолжать вставлять палки в колеса, то «Южный поток» будет проложен через страну, не являющуюся членом ЕС (видимо, как раз через Турцию), и Евросоюз «получит еще одну страну-транзитера».

Лондон—Москва