Без флангов и без тыла Редакционная статья

На фоне соглашения о перемирии на Украине отошла на второй план другая не менее важная тема — первые официальные результаты расследования катастрофы малайзийского «Боинга». Согласно обнародованной версии, самолет «развалился в воздухе». Просто и непонятно. Точнее, как раз таки все понятно, но не про «Боинг», конечно, а про наших западных партнеров.

О том, что если бы были хоть малейшие шансы на то, чтобы выставить виноватой Россию, то это было бы сделано, не сказал уже только ленивый. А значит, мы имеем дело с тем нечастым случаем, когда можно предельно ясно наблюдать за тем, как гуманный и свободный Запад покрывает организаторов единовременного и довольно масштабного убийства своих граждан. Уже само по себе это урок весьма полезный. Уж если во имя больших политических целей Запад так ведет себя по отношению к своим, то чего ждать от него чужим, то есть нам? На примере Донбасса мы, в общем-то, и видим чего.

Впрочем, у данного случая есть еще один весьма важный аспект. То, как пытаются спустить на тормозах расследование причин падения «Боинга», лучше всяких слов указывает нам на масштаб ставок в украинском кризисе. Все рассуждения вроде «Обама обиделся», «Есть недопонимание» и прочие не стоят ничего. Если бы было недопонимание, ничего подобного с невнятным «развалился в воздухе» и быть не могло. И тем более быть не могло столь однозначно замалчивающей реакции на это западных СМИ. Это свидетельствует, что ставки предельно высоки и игра ведется совершенно сознательно.

Отсюда следующий вывод: поэтапное ужесточение и расширение санкций против России не связано с Украиной. То есть какая-то связь есть, но она именно «какая-то». Украина не причина, а повод. И цель находится не на Украине (что бы это ни значило), а в России. Цель — задавить нашу страну, заявившую о своей самостоятельности. И потому ответом на санкции категорически не могут быть уступки, им могут быть только ответные удары. Очень спокойные, соразмерные, выверенные удары. Запад устроит любое проявление нашей слабости — и отступление, и преувеличенная агрессивность. Единственное, что его не устроит (и не устраивает), — спокойная жесткость, опирающаяся на осознание собственной силы.

Россия в противоположность Западу, прежде всего США, ведет себя как адекватный ответственный международный игрок, и это лишь усиливает международную (в широком смысле) поддержку нашей страны. Поскольку ставкой, по сути, является модель мирового переустройства, то и фронтов у этого противостояния много. Это и расширение связей в рамках БРИКС, и углубление координации в рамках ШОС, и день ото дня растущее число двусторонних соглашений об отказе стран от использования во взаимных расчетах доллара США. В общем, мы в самом деле участвуем в «гибридной войне», но не в том смысле, как использовал этот термин украинский министр обороны Валерий Гелетей, а в гораздо более широком. Это такая война, в которой фронты проходят сразу на всех континентах, фактически точно так же, как в случае боевых действий на Донбассе, участники «танцуют» друг вокруг друга — то устраивая прорывы и рассекающие удары, то тут же заманивая противника в котлы. Единой линии фронта нет. Это касается не только боевых действий за Новороссию, но и вообще всех сколько-нибудь масштабных экономических и политических соглашений всех основных мировых игроков.

А на войне как на войне, пара сотен погибших пассажиров малайзийского «Боинга» — вполне приемлемый ущерб. Спасибо нашим западным партнерам, что они лишний раз нам напомнили о сути происходящего.

 

Зачем такое подписывать Геворг Мирзаян

Смысл заключенного соглашения о перемирии не в конкретных пунктах документа, а в необходимой сторонам паузе. С высокой вероятностью через какое-то время боевые действия продолжатся, и о достигнутых ранее договоренностях никто и не вспомнит, как никто давно уже не вспоминает о Женевском соглашении

7 сентября ОБСЕ опубликовала полный текст Минского соглашения из 12 пунктов. Итоговый вариант оказался куда ближе к начальному «плану Порошенко», чем к более приемлемому в сложившихся обстоятельствах «плану Путина». Как по пунктам, так и по духу.

Возникает ощущение, что соглашение было заключено не в условиях, когда украинская армия разваливается на глазах и ополченцы успешно наступают на юг, а как минимум в условиях паритета. Документ не предполагает ни отведения украинских войск от населенных пунктов, ни тем более их вывода с территории Донбасса. О конфедерализации Украины там вообще ничего не сказано: соглашение лишь предполагает принятие Верховной радой некоего «временного порядка самоуправления», причем не на всей территории Донецкой и Луганской областей, а лишь в части районов, которые де-факто контролируются ополченцами. И последние, судя по тому, что соглашения они подписали, на это согласились.

«Мы понимаем, что ради восстановления мира и безопасности, экономических и социальных связей мы можем и должны идти на компромиссы, а там, где нужно, максимально сближаться с украинским обществом», — оправдывается лидер ЛНР Игорь Плотницкий , словно забыв о своих предыдущих заявлениях, когда он говорил, что ополченцы будут до конца бороться за независимость. Пытаясь сгладить явное противоречие, лидер ЛНР пояснял, что республики «диалог не отвергают, но он должен быть равноправным и содержательным», однако ни о каком равноправии, реальном признании ополченцев в тексте не говорится. В конце документа на месте подписи просто указаны их фамилии, даже без указания должностей.

Помимо откровенно слабых пунктов есть в соглашении и абсолютно неприемлемые моменты. По крайней мере для Москвы. Так, пункт 10, предполагающий «вывод незаконных вооруженных формирований, военной техники, а также боевиков и наемников с территории Украины», вообще должен был, по идее, быть ветирован российской стороной. Москва поясняла это как договоренность о роспуске отрядов Нацгвардии, однако они по всем раскладам не могут считаться незаконными вооруженными формированиями, поскольку входят в структуру украинского МВД. В отличие от тех же ополченцев Донбасса, отряды которых действительно юридически никак не оформлены (ведь ни ДНР, ни ЛНР не являются признанными организациями) и поэтому, согласно 10-му пункту, должны быть распущены. Более того, 10-й пункт еще и косвенно признает присутствие на Донбассе российской военной техники, что может являться частичным доказательством российского военного вторжения (до этого Москва имела все основания утверждать, что на Донбассе воюют лишь добровольцы без материально-технической помощи со стороны российского государства).

Анализ соглашения вроде бы подтверждает давний и популярный у части публики вывод, что Владимир Путин «сливает Донбасс». Мол, международное давление на Россию стало столь сильным, а планируемые санкции столь серьезными, что российский президент решил завершить гражданскую войну на Украине с минимальными гарантиями для ополченцев. Он остановил их успешное наступление, дал Киеву возможность перегруппировать силы, а к моменту нового наступления украинской армии просто выведет из ДНР и ЛНР всех воюющих там российских «отпускников» и закроет границу.

Между тем у этой версии есть немало слабых мест, начиная с того, что это далеко не первый якобы слабый документ, и заканчивая тем, что она полностью противоречит всей предыдущей российской политике на украинском направлении в течение последнего года. Во-первых, принятие Россией сельскохозяйственного эмбарго в ответ на западные санкции продемонстрировало понимание Кремлем одной простой истины: никогда нельзя идти на поводу у шантажиста. Если Москва под угрозой санкций отступит от своих стратегических интересов, то Запад будет использовать это же средство давления и в будущем — не только с Ираном и Сирией, но и с Приднестровьем. Во-вторых, жестко ответив на санкции, Россия также добилась того, что единого мнения относительно необходимости дальнейшего закручивания санкционной спирали в Европе нет. Даже сейчас, при колоссальном американском давлении и антироссийском информационном фоне, ряд стран Европы открыто говорили о необходимости ветировать санкции. Наконец, в-третьих, Владимир Путин прекрасно понимает, что сдача Донбасса приведет к ряду неприятных для Москвы последствий, включая внутриполитические проблемы и возобновление внешнего давления по вопросу Крыма.

Тактическое соглашение

Подписанное в Минске соглашение выглядит как большая дипломатическая победа Киева, однако через пару месяцев о ней, вероятно, вообще никто не вспомнит

Фото: ИТАР-ТАСС

Поэтому более вероятно иное объяснение: Россия подписывала невыгодные пункты соглашения лишь из тактических соображений, при этом прекрасно понимая, что подписанный документ недолговечен.

Усилия, приложенные Москвой в Минске, позволили продемонстрировать российское миролюбие, столь важное накануне саммита НАТО и введения очередных санкций со стороны Евросоюза. Основной задачей Москвы было противопоставить Минское соглашение американской пропаганде, утверждавшей, что российская внешняя политики носит агрессивный и ревизионистский характер. И, судя по итогам саммита, отчасти Кремлю удалось выполнить поставленную задачу. Теперь все, что осталось Москве, — добиться нарушения перемирия или же денонсации соглашения Киевом. Например, перемирие может сорвать и Верховная рада. Не исключено, что депутаты откажутся принимать даже те умеренные пункты, которые содержатся в Минском соглашении: всеобщую амнистию и особый статус подконтрольных ополченцам районов Донбасса. И пункты соглашения станут тем более необязательными для выполнения, причем по вине украинской стороны.

Кроме того, перемирие было нужно России для того, чтобы предотвратить разворачивающуюся в регионе гуманитарную катастрофу. Артиллерия и авиация вооруженных сил Украины методично разбомбили ключевые объекты региональной инфраструктуры, вызвав бегство значительной части населения (некоторые города обезлюдели на две трети). Однако нынешние проблемы покажутся несерьезными по сравнению с теми, которые ожидают разрушенный регион зимой. Фактически России грозит колоссальный наплыв беженцев, которых нужно будет размещать, кормить и одевать, а обеим республикам — серьезная депопуляция, и, как следствие, сужение мобилизационной базы на случай возобновления конфликта с официальным Киевом. Сейчас же благодаря перемирию у России, ДНР и ЛНР будет время и мир для того, чтобы заняться восстановлением разрушенной инфраструктуры, принять новые конвои с гуманитарной помощью.

Что касается сущностного содержания перемирия, то нужно признать, что оно было фактически принесено в жертву оперативности подписания. В Кремле понимали, что под иными, более реалистичными, пунктами на данный момент президент Петр Порошенко просто не смог бы поставить свою подпись. В стране идет предвыборная кампания, население радикализировано идеями Майдана и тот же вывод украинских войск с Донбасса воспримет как однозначное поражение, вину за которое возложит на руководство страны. Однако проблема в том, что и продолжение войны привело бы к катастрофе, виноватым в которой назвали бы Порошенко. Вышедшие из плена бойцы рассказывают прессе о просчетах командования, из-за которых они попали в котлы. А командование — это министр обороны Валерий Гелетей и начальник Генштаба Виктор Муженко , которых называют прямыми назначенцами Петра Порошенко.

Руководители добровольческих батальонов уже требуют от Порошенко увольнения этих людей, называя их виновниками поражения под Иловайском. В результате повышалась вероятность государственного переворота, по итогам которого к власти пришли бы люди, куда более проблемные для России, чем нынешний президент. Они бы резко ускорили движение Украины к краху, создавая тем самым колоссальную зону нестабильности на наших западных границах.

Теперь же, подписав такие «слабые» пункты соглашения, мы оказали услугу (даже чрезмерную, учитывая пресловутый 10-й пункт) Петру Порошенко. Он может назвать соглашение победой, и электоральным позициям его блока на выборах в Раду уже ничто не угрожает. Кроме того, прикрытый от критики Порошенко может с большей эффективностью заняться ликвидацией радикалов из добровольческих батальонов, которые представляют серьезную угрозу и для его власти, и для проекта единой конфедеративной нейтральной Украины. Возможно, в Кремле надеялись, что в обмен на это уже после выборов Порошенко будет готов идти на более весомые уступки.

Киев против

Между тем на сегодня расчеты Кремля оправдываются не вполне. Возникает впечатление, что ни Украина, ни Запад не оценивают великодушный жест Владимира Путина и продолжают курс на эскалацию украинского кризиса.

Украинская армия активно наращивает военное присутствие в ключевых точках линии фактического контроля, прежде всего около Мариуполя и Донецка. «Мариуполь есть и будет украинский. В настоящий момент укрепляется. Туда подведены дополнительные войска. В том числе Первая оперативная бригада Нацгвардии», — заявил министр внутренних дел Украины Арсен Аваков . Усиливается группировка ВСУ и на северном направлении, в районе Дебальцева, куда перебрасываются сотни единиц бронетехники, причем часть ее явно не советского производства, а часть изыскивается из внутренних резервов. Поскольку от этих резервов осталась лишь полуразрушенная и прогнившая техника, ее усиленно ремонтируют и модернизируют. Так, на предприятиях «Укроборонпрома» введена трехсменная работа, вновь взяты на работу ранее уволенные с предприятий специалисты.

Украинская сторона также активно нарушает режим перемирия, и не только обстрелами позиций ополченцев, но и полномасштабными операциями. Им ненадолго удалось выбить ополченцев из Тельманова, создав угрозу окружения группировке ВСН в районе Новоазовска. Министр обороны ДНР Владимир Кононов возмущался, что ополченцы имели все возможности разгромить колонну на марше, но поверили в перемирие и не ожидали атаки. Таким образом, не исключено, что Петр Порошенко попытается до проведения выборов провести еще один мини-блицкриг.

Пока ни о каком политическом решении речи не идет: по его плану регионам лишь дадут право выбирать губернаторов и предоставят местным общинам дополнительные полномочия. Что же касается Донбасса, то Порошенко уверяет, что части этой территории будет предоставлен «временный особый статус», который де-факто будет снят после начала новой военной операции Киева.

Кроме того, Украина отказывается договариваться с Москвой по газу, ставя под угрозу не только транзит газа в Европу, но и физическое выживание украинцев зимой. «В среднем на отопительный сезон, с октября по март включительно, Украина расходует около 35 миллиардов кубометров. Сейчас не хватает пяти миллиардов — все это с учетом запасов в хранилищах (которые в этом году примерно на 2,5 миллиарда меньше, чем в прошлом году) и реверсных поставок. Однако эти цифры приблизительные, многое будет зависеть от того, какая нас ждет зима. В прошлом году — с Крымом и работающей промышленностью, конечно, — Украина при средней температуре по стране ноль градусов потребляла порядка 150–170 миллионов кубов газа в сутки. А когда температура падала до минус 20 градусов, потребление газа возрастало до 300 миллионов кубов в день. И если зима будет холодная, то дефицит лишь увеличится», — говорит «Эксперту» сопредседатель украинского Фонда энергетических стратегий Дмитрий Марунич .

Компенсировать недостачу альтернативным способом у украинских властей не получится, тем более за счет увеличения реверса. «Максимальный объем реверса с 1 сентября по 1 апреля может составить 5,5 миллиарда кубометров (словаки могут дать 4,5 миллиарда, а венгры и поляки совокупно миллиард), украинские власти рассчитывают на 4,5 миллиарда в целом, а по моим оценкам, реалистичный объем — примерно 3,5 миллиарда кубов. Однако фактические поставки могут быть еще меньше, если, например, в Европе будет суровая зима», — продолжает Дмитрий Марунич. И виновными в этих проблемах назначат россиян, назовут это новым Голодомором и возведут зиму 2014–2015 годов в ранг очередного мифа, на котором строится антироссийский проект украинского государства.

Когда проснется Европа?

Пользуясь перемирием, жители Донбасса пытаются хоть немного привести свои города в порядок

Фото: ИТАР-ТАСС

Что касается стран Запада, то вопреки логике они не собираются поощрять Владимира Путина за проявление им доброй воли. США и Европа продолжают раскручивать санкционную спираль.

«Мы углубим и расширим санкции против финансового, энергетического и оборонного секторов России. Эти меры увеличат политическую изоляцию России и экономическую цену для России, особенно в областях, важных для президента Путина и тех, кто близок к нему», — говорит президент США Барак Обама .

Впрочем, с американцев тут спрос небольшой. Всем очевидно, что Вашингтон заинтересован в дестабилизации ситуации на Украине. Удивление вызывает позиция Европы, которая понимает последствия для ее экономики и безопасности от развития украинского кризиса, однако с упорством обреченного продолжает прогибаться под давлением США и русофобского лобби внутри ЕС. По словам председателя Европейского парламента Мартина Шульца , санкции нельзя подвергать сомнению из-за экономических интересов отдельных государств. «К нам, Европейскому союзу с единой внешней политикой и политикой безопасности, будут относиться всерьез только тогда, когда мы будем доводить до конца принятые решения», — отметил политик.

В итоге Евросоюз все-таки ввел новый пакет санкций, направленных против крупнейших российских нефтегазовых и промышленных концернов, запретив торги облигациями этих компаний со сроком обращения свыше 30 дней и участие в организации выпусков таких бумаг. Россия уже пригрозила введением контрмер, и речь идет не только о запрете на ввоз подержанных машин и одежды, но и о военно-политических шагах. «Наверное, все должны понимать, что, раскручивая спираль санкций и конфронтации и уничтожая последние элементы доверия, тяжелейший украинский кризис не разрешить и уж точно не построить безопасную и благополучную Европу, Европу без разделительных линий», — намекает Западу председатель Госдумы Сергей Нарышкин .

В Москве начинают воспринимать Европу не как партнера, а как противника. По словам Владимира Путина, Запад использует ситуацию на Украине для усиления НАТО. «Кризис на Украине, который был спровоцирован и создан нашими западными партнерами, используется для реанимации этого военного блока. Все это, безусловно, будет нами учтено при принятии решений по поводу обеспечения безопасности нашей страны», — отметил российский президент. Нынешний конфликт на Украине действительно может вдохнуть в Альянс вторую жизнь, поскольку речь идет о противодействии ревизионистской, по мнению ряда западных чиновников, политике России, которая хочет отказаться от статуса проигравшей стороны в холодной войне.

Но, с другой стороны, слова президента о том, что Россия сделает все для надежной гарантии собственной безопасности, не могут не вызывать некоторой тревоги. При склонности к преувеличению степени угроз, свойственной российским генералам и политическому истеблишменту (и обусловленной прежде всего историей сложных взаимоотношений между Россией и ее соседями), существует риск, что наши ответы будут чрезмерными. Например, на сравнительно безвредное размещение американской базы в Эстонии мы можем ответить установкой дополнительных ракет или даже наращиванием ракетно-ядерного потенциала (хоть Владимир Путин и обещает не втягивать страну в гонку вооружений, обстоятельства и фобии могут быть сильнее рациональных оценок). Мало того что военные ответы повлекут за собой дополнительные бессмысленные расходы (текущего ракетно-ядерного потенциала вполне достаточно, чтобы защитить Россию от полномасштабной войны с великими державами), так еще и усилят конфронтацию.

США и Европа будут отвечать на наши угрозы, мы ответим на их ответы, и непонятно, до какого уровня дойдет это противостояние. Российский президент уже говорит о возможности изоляции, в преддверии которой «наша промышленность должна быть готова сама выпускать критически важное оборудование, компоненты, материалы, обладать соответствующими производственными мощностями, технологиями, разработками и техническими заделами».

В этой конфронтации Россия может немало проиграть по причине неравенства экономического потенциала, но в долгосрочной перспективе может и выиграть. Однако следует понимать, что и Европе эта конфронтация принесет мало хорошего. Старый Свет ждет экономическая стагнация и возвращение в политическую зависимость от Соединенных Штатов. Поэтому в наших общих интересах эту конфронтацию предотвратить.

Москве выбирать

По сути, сегодня именно от поведения Киева и Брюсселя зависит то, как разрешится украинский кризис. Россия готова занимать конструктивную позицию, однако не себе в ущерб и не в одиночестве.

Москва продолжает делать упор на единую Украину в «пакете» с переформатированием украинского государственного проекта из унитарного в конфедеративное или в лучшем случае федеративное государство.

«Вопрос статуса вторичен — нам не важно, будет ли этот процесс называться федерализацией или конфедерализацией. Процесс — это лишь путь достижения цели, которая состоит в том, чтобы Украина была буферным государством, не превратилась в инструмент сдерживания России или влияния на нее», — говорит доцент РГГУ Сергей Маркедонов .

По расчетам Москвы, Украина при таком сценарии станет нейтральным во всех отношениям государством, поскольку пророссийская Новороссия будет ветировать любые не устраивающие русскоязычных жителей страны решения в политической, экономической, культурной сфере, а также в области образования (ведь, как известно, именно в школах и университетах формируется национальное самосознание граждан). В свою очередь, стабилизация Украины через федерализацию снимет ряд вопросов в отношениях между Россией и ЕС.

Плюс данной стратегии в том, что в ней практически нет проигрышного варианта. Ведь если Украина не состоится даже как федеративное государство, то данный сценарий тоже устроит Москву (хотя в несколько меньшей степени, чем ее единый и нейтральный статус). В случае распада Украины как федерации русскоязычные регионы могут легально выйти из состава страны, используя федеративные инструменты, что снимет все вопросы в области признания этих государств, а также серьезно облегчит России включение этих территорий в свой состав с дальнейшим сухопутным выходом на Крым и территорию Приднестровья.

Однако если Петр Порошенко с его милитаризацией и Европа с ее санкциями продолжат саботировать стратегию России, то у Москвы останется лишь одна реальная альтернатива: к радости руководства ДНР и ЛНР, работать в пользу проекта «Новороссия». Этот вариант для России менее предпочтителен и гораздо более болезнен, поскольку связан со значительными финансовыми потерями от новых санкций Запада, необходимостью восстанавливать, а затем и содержать новое образование.

«Когда на границе формируется непонятное образование с проблемной экономикой и политическими структурами, то это негативно влияет на состояние дел в России: заставляет усиливать оборону, вынуждает тратить деньги на банальный откуп от нынешних и будущих проблем, принимать беженцев, — говорит Сергей Маркедонов. — Тот же разрушенный войной Донбасс в случае независимости придется восстанавливать, и явно не на украинские деньги. Поэтому как приз он никому не интересен».

Москва поддержит этот вариант не потому, что мечтает восстановить СССР и завоевать постсоветское пространство, как это преподносят украинские и западные политики. А потому, что обе альтернативы федерализации и отделению Новороссии — единая антироссийская Украина либо перманентная гражданская война на украинской территории — ни при каких обстоятельствах Россию не устраивают.

 

О недосягаемом послезавтра Александр Привалов

Перемирие продолжается. Публику непрерывно занимают подробностями: сколько стороны обещали и сколько отпустили пленных; где что спешат починить, пока не похолодало; где и как оппонент ведёт себя неправильно. А за всем этим сквозит всеобщее ощущение, что перемирие страшно хрупкое и долго ему не протянуть. Дело, по-моему, не только в том, что и киевские, и донецкие деятели уже изрядно наговорили и наделали всякого вразрез с подписанной в Минске бумагой. Что нынешнее положение ни одну из сторон не устраивает, понятно. Что ни полной победы, ни повної перемоги в близком будущем не видно, тоже не секрет. Но неизвестно, как стороны видят свой — неизбежно длинный! — путь от неприемлемого настоящего к желаемому будущему: через какие промежуточные этапы, какими средствами. Очень похоже, что неизвестно не только наблюдателям, но и самим сторонам — нет стратегии. Даже и не стратегии — откуда ей и взяться в такой неразберихе; не видно вообще никаких замыслов, достающих до послезавтра. Оно конечно, на войне не принято разглашать свои намерения, но кажется, сторонам и разглашать нечего. Поэтому и к дальнейшим переговорам никто не призывает: не ясно, что на них обсуждать… Вот все и ждут, что с часу на час возобновится пальба.

Киевские политики говорят больше и громче своих оппонентов, отчего нехватка длинной мысли — конкретной мысли, а не мечтаний об интеграции с Европой — только виднее. Вот на днях и премьер Яценюк, и президент Порошенко заговорили о постройке новой линии Маннергейма — масштабных фортификационных сооружений вдоль границы с Россией, а возможно, и с Новороссией: «по линии непосредственного сопротивления боевикам». Параметры замысла впечатляют: более восьми тысяч окопов для техники, четыре тысячи блиндажей и 60 километров «невзрываемого ограждения», что бы это ни значило. Но ведь в стране нет денег? Это ничего: для обустройства границ своего восточного форпоста охотно раскошелится Европа, говорят киевские лидеры. Затея так явно бессмысленна со всех точек зрения, начиная с военной, что сам факт её оглашения доказывает полнейшее отсутствие сколько-нибудь проработанных планов.

Нечем в этом смысле похвалиться и крупным игрокам, явно имеющим свои интересы в украинском кризисе, в частности и России. Безоговорочные победы первого и второго Майданов имели причиной, помимо хорошо известных внутриукраинских факторов, не только мощную и хорошо скоординированную работу западных структур, но также и просчёты, и доходящую до бездействия пассивность российской стороны. А вела себя так Москва прежде всего потому, что не имела на украинском направлении никакой внятной стратегии. Наблюдатели высказывают очень разные суждения о том, в какой степени Кремль опирается на продуманную стратегию теперь. Ещё раз: стратегию никто не рвётся раскрывать оппонентам; поэтому пожелания, чтобы президент Путин подробно рассказал, что и в каком порядке он намерен делать дальше, едва ли будут удовлетворены. Но хотелось бы, чтобы хоть независимые аналитики активнее обсуждали не ужасы жизни без хамона и не крах, ожидающий ЕС от наших контрсанкций, а настоящее дело — варианты возможных действий и их результатов.

Впрочем, потребность эта покуда не самая насущная. Наши, как теперь говорят, партнёры так рьяно нас атакуют, что реактивная политика оказывается неизбежной, а работа «вторым номером», если я правильно понимаю комментаторов бокса, и сама по себе чуть ли не стратегия. А кроме того, есть ещё и старинная теория главного дурака. Напомню: смысл её в том, что в любой неприятной ситуации, как бы она ни была сложна и многофигурна, непременно есть ровно один главный дурак — и за побитые горшки платить, в сущности, ему одному; неглавными дураками тоже быть нехорошо, но гораздо выносимей. Конечно, невесёлая новая эпоха, накрывшая нас одновременно с украинским кризисом, только началась, и кто будет главным дураком на последующих её поворотах, предсказать невозможно — и мы застрахованы не более других; но сейчас даже и сомнений нет, кто главный. Европа, конечно.

Дело-то было как. Для Украины 2014 год готовил большие беды: пик платежей по долгам при опустевшей казне. Янукович смелым (как вскоре выяснилось, чересчур смелым) манёвром вынудил Кремль открыть Украине кредитную линию в 15 млрд долларов и даже выдать первый транш — только за то, чтобы отложить ассоциацию Киева с ЕС. Вынудил — и поехал в Вильнюс на саммит ЕС с предложением перекупить контракт: дайте больше, я всё подпишу. Но Европа уже настроилась взять Украину даром и на такое предложение отреагировала неласково: не то Ромпей, не то сама Меркель так прямо и выдали разлюбленному Януковичу в переносицу, что-де Европа не должна платить за то, что дарует право к себе присоединиться. Дальше случилось то, что случилось; российская кредитная линия ушла за облака — и чемодан без ручки безоговорочно перешёл к Европе. Тогда хватило бы дать миллиардов двадцать да аккуратно попереговариваться в формате Брюссель—Киев—Москва. Теперь нужно, по-видимому, много больше, да не разово, а ежегодно: взять на себя поддержку примерно сорокамиллионного государства в свирепом кризисе неизвестно на какой срок. Притом поддержку глубоко безвозмездную: инвестировать сейчас на Украине не во что, и даже забрать у них нечего, кроме пресловутой ГТС — и то не всей, а только 49%. Понятно, что для ЕС — при нынешних политических раскладах, при нынешней финансовой ситуации — такое бремя невыносимо. А тут ведь ещё и зима приближается, надо как-то с газом решать… Ну, с газом-то, вероятно, разберутся: будут платить за Украину прямо Москве, минуя Киев, как с греками поступали. А со всем остальным как?

Так что, думаю, именно для ЕС переход от неприемлемого к желаемому сейчас наиболее туманен. От донельзя свирепой сегодняшней позиции по отношению к России надо переходить к чему-то конструктивному, если не просительному; причём делать это надо не завтра, так послезавтра. При таком градусе риторики, при повальном нежелании брать на себя какую-либо ответственность — как они это сделают, трудно и вообразить. Но дать Киеву им действительно нечего, так что уж как-нибудь начнут выворачиваться.

 

Тянем невод по старинке Софья Инкижинова

Мурманский рыбокомбинат, крупнейший отечественный переработчик рыбы и морепродуктов, останавливает производство из-за отсутствия сырья. Для выживания предприятию требуются поставщики рыбы, которых в нашей стране практически нет

section class="box-today"

Сюжеты

Продуктовые санкции России:

«Мурманский рыбокомбинат» требует впустить в страну живую рыбу

К росту через сокращения

/section section class="tags"

Теги

Продуктовые санкции России

Экономика

/section

Не прошло и двух месяцев с тех пор, как Мурманский рыбокомбинат, входящий в десятку крупнейших рыбоперерабатывающих предприятий России, заработал на полную мощность. В прошлом году компания вложилась в производство: провела реконструкцию холодильного логистического комплекса объемом 14 тыс. тонн рыбы в Мурманском морском рыбном порту, модернизировала на своих шести комбинатах мощности по приемке и переработке живой рыбы с возможностью разовой поставки 500 тонн сырья. Общий объем инвестиций в проект составил порядка 100 млн рублей.

Активную работу планировалось начать осенью. «У нас есть контракты с норвежскими аукционными компаниями. Например, по договоренности с Norges Rafisklag мы должны были с середины августа по середину октября принимать шесть тысяч тонн трески, сайры и пикши. Выручка от переработанной продукции должна была быть в районе 480 миллионов рублей, прибыль — порядка 72 миллионов, которые предполагалось направить на погашение наших кредитных обязательств перед Росагролизингом и Россельхозбанком. Теперь, из-за введения продовольственных санкций, мы не можем выполнить наши обязательства и фактически находимся на грани банкротства», — рассказывает генеральный директор Мурманского рыбокомбината Михаил Зуб .

«Мерседес» с движком «Запорожца»

Генеральный директор Муромского рыбокомбината Михаил Зуб уверен, что современный способ вылова живой рыбы дает в восемь-десять раз больше экономического эффекта, чем традиционные технологии лова

Мурманский рыбокомбинат специализируется на приемке и переработке живой рыбы с наливных судов, которые приходят напрямую с промысла. «Российское сырье идет мимо Мурманска, и нет никакой гарантии, что оно дойдет до нас, переработчиков. Мы понимали, что надо как-то выживать, поэтому решили закупать сырье в Норвегии. Но норвежские рыбаки предъявляют к переработчикам очень высокие требования по качеству. Поэтому нам пришлось переоснастить свое производство», — рассказывает Михаил Зуб. По его словам, в России метод ловли живой рыбы из-за технической отсталости судов почти не используется — по современной технологии работают лишь два судна. С одним из них, «Лазурным» компании «Айсберг-Норд», рыбокомбинат активно сотрудничает.

Интерес к более современным способам вылова и переработки рыбы и морепродуктов оправдан и с экономической точки зрения. «Представьте себе классическое российское рыбацкое судно. Как правило, оно имеет сто человек экипажа и за сутки осваивает сто тонн рыбы. Рыбу ловят по старинке, тралом — тянут сеть по дну. Затем на судне рыбу шкерят — потрошат, отходы выбрасывают за борт, и в замороженном виде сырье поступает на берег. Норвежцы работают совершенно иначе. Там судно с экипажем пять — восемь человек принимает до 600 тонн рыбы. Они по спутникам определяют, где находится косяк, охватывают его длинной сетью, а затем с помощью специальных насосов закачивают рыбу на борт. Причем борт у судна не обычный, а в виде RSW-танков — это своего рода большие аквариумы, в них циркулирует вода, подается воздух. В результате рыба на берег приходит живая, более качественная. Кроме того, себестоимость вылова рыбы у норвежцев в восемь — десять раз ниже, чем у российских рыбаков».

Впервые с новой технологией Михаил Зуб столкнулся в середине 1990-х и загорелся идеей воплотить ее на своем предприятии. В 1999 году он добился от правительства России устроить в Мурманске эксперимент по переработки рыбы с наливных судов — программа была утверждена Владимиром Путиным , тогда еще премьер-министром. На основании этой программы планировалось выделить квоту на вылов 50 тыс. тонн живой рыбы наливными судами для Мурманского рыбокомбината. Правда, из-за разногласий с местными властями до комбината дошло лишь 5 тыс. тонн. В результате компания не смогли показать экономическую эффективность, и о директоре рыбокомбината заговорили как об авантюристе.

Однако Михаил Зуб не сдался. В 2000-х годах он начал искать партнеров в Норвегии, стал участником скандинавских сырьевых аукционов. По результатам 2007 года рыбокомбинат сумел доказать Минсельхозу экономическую эффективность: за один месяц получил товарооборот года. Таким образом, с 2008 года Мурманский рыбокомбинат планировал получить квоты на вылов и в дальнейшем осуществлять строительство наливных судов с RSW-танками. Но тогдашний глава Росрыболовства Андрей Крайний не пошел навстречу, продлив действующие квоты на вылов рыбы по историческому принципу на десять лет, вплоть до 2018 года. С тех пор и до настоящего времени Михаил Зуб работал с норвежцами, закупая у них живую рыбу.

Сейчас, после введения эмбарго на продукцию из Норвегии, производственная работа предприятия остановлена — работники поддерживают лишь техническую часть комбинатов. «Понимаете, у нас приемка рыбы идет через специальные трубы, мы адаптировали свое производство под суда с RSW-танками. Сейчас мы можем принимать рыбу и морепродукты только наливом, другим способом нельзя. Теперь если нам переходить на российское замороженное сырье, то получится примерно так же, как если бы мы, купив “Мерседес”, убрали с него новый двигатель и заменили его старым от “Запорожца”», — объясняет глава Мурманского рыбокомбината. Он подчеркивает, что не против политики, которую проводит государство. В заявлении (он был вынужден отправить бумагу в правительство из-за убытков, которые несет предприятие) Михаил Зуб просит лишь о пересмотре таможенных кодов. Например, чтобы к разрешенной к ввозу продукции из стран, подпавших под санкции, добавили живую морскую рыбу, как это уже было сделало для посадочного материала (смолта) для выращивания атлантического лосося в Мурманской области (в России нет собственной мальковой базы). «Либо дайте нам хотя бы три месяца доработать, чтобы мы исполнили обязательства по контрактам и смогли оплатить кредиты Росагролизингу и Россельхозбанку. А дальше мы будем потихоньку разбираться, как нам можно перестроиться на отечественное сырье», — говорит Зуб.

По словам Михаила Зуба, его компания с удовольствием работала бы с российскими рыбаками, если бы они вылавливали рыбу новым способом: «Мне не нравится традиционная модель, которая используется в России, — она дорогостоящая, к тому же рыбаки выбрасывают слишком много отходов. Надо увеличить квоту для российских судов, которые хотят специализироваться на вылове живой рыбы, тогда переработчики будут делать из печени консервы, из рыбьих голов — муку». По подсчетам Зуба, за прошлый год из общероссийского вылова 4,3 млн тонн водных биоресурсов отечественная промышленность потеряла 1,6 млн тонн в виде отходов (в среднегодовом значении потери на уровне 35%). Из этого объема рыбопереработчики могли бы сделать 400 тыс. тонн рыбной муки, притом что сегодня такая продукция практически полностью закупается за рубежом.

Нужна ли береговая переработка

Особенность работы наливных судов в том, что рыба с помощью специальных насосов закачивается на борт в большие аквариумы и доставляется на берег живой

Не только Михаил Зуб, но и другие переработчики в Мурманске жалуются на отсутствие рыбного сырья. В то же время формально говорить о дефиците в Северном рыбохозяйственном бассейне не приходится — в Росрыболовстве подчеркивают, что «местные рыбные запасы хорошие, они ежегодно нормально осваиваются». Другое дело, что большую часть выловленных биоресурсов рыбаки не везут перерабатывать на российский берег, а отправляют на экспорт. В первую очередь это касается валютоемких объектов лова — тресковых видов рыб, пикши. На отечественный рынок попадает в основном более дешевая рыба — мойва, сельдь. Доходит до абсурда: рыбопереработчики-северяне закупают сырье на Дальнем Востоке, везут его через всю страну на свои фабрики, перерабатывают, а затем готовые консервы и пресервы развозят по регионам.

Впрочем, если рассматривать ситуацию с сырьем применительно к Мурманскому рыбокомбинату, то коллеги-переработчики отмечают, что предприятие изначально выбрало небезопасную стратегию развития. «В нашем союзе есть разные компании, в том числе и с иностранным капиталом, но никто из них не выстраивает свою стратегию только на импортном сырье. Это небезопасно, мы живем в рыночной ситуации. У нас у всех в памяти значительные колебания курса рубля. Одного риска валютных колебаний достаточно, чтобы не ставить все на импорт. Нужна диверсификация, тем более крупному предприятию», — рассуждает исполнительный директор Рыбного союза Сергей Гудков . С другой стороны, он понимает коллегу, потому что тот отдал предпочтение более качественному сырью — живой, не замороженной рыбе.

Между тем российские рыбаки не демонстрируют интереса к более развитому и современному способу ловли живой рыбы, в отличие от своих западных коллег. Многие привыкли работать по существующей схеме, отработанной годами логистике и проч. Для новой модели необходимо перестраивать всю систему рыбной промышленности в нашей стране, что требует больших усилий и финансовых вложений. К такому шагу большинство участников рынка морально не готово, нет соответствующих программ и на государственном уровне.

Кроме того, сегодня рыбаки фактически конкурируют с прибрежными переработчиками. «Большинство наших судов ориентировано на то, чтобы самим в море перерабатывать продукцию. Это выгоднее, чем везти на береговую переработку. Энергия, которая берется из топлива для движения судна, параллельно используется для производства продукции. Если же перерабатывать на берегу, то там действуют совсем другие тарифы: сложнее организовать труд, другие коэффициенты на зарплаты. Появляются накладные расходы, транспортные. Береговая переработка — это больше социально ориентированный бизнес, направленный на создание рабочих мест для местных жителей. Норвегия развивает береговую переработку, они вкладывают колоссальные деньги в ее развитие, поэтому рыбакам приходится адаптировать под это суда. В России без господдержки береговая переработка также не будет развиваться, а рыбаки не могут продавать сырье ниже себестоимости», — объясняет президент Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров Александр Фомин .

Рыбопереработчики хотят пересмотра существующей сырьевой модели. «Тот же Мурманский рыбокомбинат вряд ли пошел бы искать сырье в других странах, если бы его было достаточно на российском берегу. Нужно развивать разные способы доставки выловленной рыбы, в том числе живой. Другое дело, что в России сегодня существует перекос в сторону рыбаков, за которыми законодательно закреплены квоты на вылов водных биоресурсов, а переработчикам они реализовывают сырье на рыночных условиях. Необходимо пересмотреть эту модель. Мы должны иметь равный доступ к сырью — либо все получают водные биоресурсы на рыночных условиях, либо сохраняются квоты у рыбаков, но тогда переработчикам нужно это компенсировать», — считает Сергей Гудков. В качестве примера он приводит работу рыбной отрасли Норвегии и Великобритании. В этих странах на законодательном уровне закреплено, что рыбаки, получая квоты от государства на вылов рыбы, обязаны часть сырья поставлять на берег для переработки.

 

Рельсы высоких скоростей Надежда Мерешко

Российские железные дороги начали получать стометровые рельсы высокой прочности отечественного производства. Их использование позволит эффективнее модернизировать изношенную инфраструктуру

section class="box-today"

Сюжеты

Инфраструктура:

Национальный центр авиастроения встает на крыло

Это больше похоже на правду

/section section class="tags"

Теги

Инфраструктура

Экономика

/section

Российские металлурги научились делать стометровые рельсы, необходимые железнодорожникам для строительства современных магистралей. Недавно компания РЖД начала получать высокопрочные длинные рельсы от своего традиционного партнера — группы компаний «Евраз», а уже весной 2015 года ожидаются поставки аналогичной продукции от холдинга «Мечел».

Улучшенные характеристики новой рельсовой продукции наиболее востребованы при строительстве линий высокоскоростного движения и линий с повышенной грузонапряженностью. В РЖД они будут использованы, в частности, при модернизации Байкало-Амурской и Транссибирской железнодорожных магистралей.

Контракты с железнодорожной монополией поставщики заключили несколько лет назад и должны были обеспечивать РЖД стометровыми рельсами еще начиная с 2012 года. Но из-за срыва сроков поставки подобную продукцию пришлось покупать за рубежом.

Однако с этого года в РЖД решили полностью положиться на возможности «Евраза» и «Мечела» и отказались от импорта стометровых рельсов. Теперь железнодорожникам осталось ждать от партнеров исполнения обязательств по законтрактованным объемам поставок. Совокупно они составляют 850 тыс. тонн стометровых рельсов в год. Это позволит РЖД эффективнее модернизировать устаревшую железнодорожную инфраструктуру страны и строить новые скоростные трассы.

От монополиста монополисту

Единственным российским поставщиком рельсовой продукции для нужд железных дорог долгие десятилетия была металлургическая группа компаний «Евраз». Приобретя в 2006 году американскую компанию Oregon Steel, этот холдинг стал мировым лидером по производству рельсов. В России рельсы выпускают два предприятия «Евраза» — Объединенный Западно-Сибирский металлургический комбинат (ОЗСМК) и Нижнетагильский металлургический комбинат (НТМК).

Контракты на поставку рельсов «Евраз» и РЖД заключали ежегодно до 2004 года, когда между компаниями был подписан первый долгосрочный контракт до 2010 года, согласно которому объем поставок рельсов составлял 800 тыс. тонн в год. При этом цена поставки согласовывалась ежегодно.

Но из-за отсутствия конкуренции в этом сегменте «Евраз» имел возможность оказывать на РЖД ценовое давление. Например, в 2007 году средняя цена выросла на 22%, до 711 долларов за тонну стандартных рельсов. В начале 2010-го «Евраз» запросил очередное повышение цен, почти на 30%. В компании это объясняли двукратным ростом стоимости основного сырья — угля и железной руды. Обращение в Федеральную антимонопольную службу не принесло РЖД желаемых результатов: ФАС сочла оправданным такой рост стоимости продукции черной металлургии.

Увеличение стоимости к тому же никак не сказывалось на качестве продукции — по ряду технических характеристик, например по гарантированным объемам провоза грузов и срокам службы, она значительно уступала иностранным аналогам.

Длина имеет значение

Более высокое качество зарубежных рельсов объясняется применением современных технологий, повышающих прочность и износостойкость продукции. Новое поколение рельсов за рубежом преимущественно стали использовать при строительстве наиболее совершенных — бесстыковых —железнодорожных путей. Благодаря устранению стыков ослабляется динамическое воздействие на путь, существенно уменьшаются износ колес подвижного состава и сопротивление движению поездов. Все это позволяет увеличивать допустимые скорости движения на линии. Поскольку сокращению числа сварных соединений способствует длина рельсов, в большинстве стран она постепенно увеличивалась. Лучшими сейчас считаются рельсы длиной сто метров.

Зарубежные длинномерные термоупрочненные рельсы нового поколения демонстрируют высокие эксплуатационные свойства, имеют повышенную прямолинейность и износостойкость. Но несмотря на все преимущества в России подобные технологии долгое время не внедрялись, и стометровые рельсы не производились.

РЖД подобная продукция потребовалась, в частности, для скоростных веток Москва—Санкт-Петербург и Санкт-Петербург—Хельсинки. Покупать их пришлось за рубежом.

За последние годы, как сообщили нам в РЖД, было закуплено около 60 тыс. тонн рельсов производства австрийской Voestalpine Schienen Gmbh. Закупались высокопрочные рельсы и у японской металлургической корпорации Nippon Steel, но они были стандартной длины, поскольку стометровые рельсы невозможно транспортировать водным путем.

Сделаем сами

Стометровые рельсы транспортируются по железной дороге с помощью специально изготовленного сцепа из семи платформ

Фото: пресс-служба группы "Эвраз"

К концу 2013 года из общего объема 950 тыс. тонн рельсов, закупленных РЖД, 20% составили стометровые иностранные. Хотя они дороже: если стандартные двадцатипятиметровые стоят 40,5 тыс. рублей за тонну, то стометровые — 50–55 тыс. рублей.

Текущая потребность в стометровых рельсах составляет порядка 70% общей потребности, говорят в РЖД. И спрос будет расти: монополия планирует к 2030 году построить 22 тыс. километров новых железнодорожных линий, а в перспективе полностью перейти на стометровые рельсы.

Прогнозируемый спрос со стороны крупного заказчика и желание отечественных производителей заработать на перспективном и высокомаржинальном рынке положили начало переговорам железнодорожников и металлургов о производстве такой продукции в России. В ноябре 2008 года РЖД заключила контракт на поставку рельсовой продукции с новым игроком в этом сегменте производства — горнометаллургическим холдингом «Мечел». Согласно контракту, через два года на Челябинском металлургическом комбинате (ЧМК) должен был заработать современный рельсобалочный цех, после чего ожидалось начало поставок новых рельсов заказчику. Ежегодно до 2030 года «Мечел» обязался поставлять монополии 400 тыс. тонн рельсов, включая стометровые. Стоимость контракта оценивается не менее чем в 360 млн долларов в год.

Не желая сдавать свои позиции, «Евраз» буквально через несколько дней после подписания контракта между РЖД и «Мечелом» заявил о планах модернизации в 2008–2011 годах рельсовых цехов и освоения производства стометровых рельсов. Ежегодные объемы производства на новом рельсовом стане в Новокузнецке должны составить 950 тыс. тонн в год (планируется, что 450 тыс. тонн из них — стометровые).

В мае 2012 года «Евраз» и РЖД договорились о поставках в 2013–2017 годах рельсов, в том числе стометровых, на 90 млрд рублей.

По зарубежным технологиям

Организация выпуска стометровых рельсов высокой прочности на российских предприятиях потребовала значительных инвестиций. Строительство универсального рельсобалочного стана на уральском ЧМК обошлось «Мечелу» более чем в 900 млн долларов. Построен цех китайской компанией Minmetals Engineering, оборудование закуплено у итальянской компании Danieli, а технология — у Voestalpine (подробнее об этом проекте см. «“Мечел” позаботился о длине», «Эксперт» № 29 за 2013 год).

«Евраз» направил на расширение своих рельсовых мощностей около 600 млн долларов. Технология производства стометровых рельсов на комбинате в Новокузнецке появилась у «Евраза» вместе с покупкой Oregon Steel, который ранее приобрел эту технологию у Nippon Steel (читайте репортаж с нового рельсобалочного стана ОЗСМК в материале «Кузнецкая металлургическая революция», «Эксперт» № 11 за 2014 год).

Однако, как уже упоминалось выше, поставки российских стометровых рельсов ожидались еще в 2012 году. Но металлурги не вовремя ввели в эксплуатацию необходимые мощности, задержались с сертификацией новой продукции и сорвали сроки. И продукцию продолжали закупать за рубежом.

Первую партию стометровых рельсов в РЖД получили только в конце мая этого года от «Евраза». Сама транспортировка таких изделий по железной дороге является нетривиальной инженерной задачей. Для ее решения был разработан специальный сцеп из семи платформ. Он сконструирован таким образом, что в ходе транспортировки при поворотах концы рельсов могут смещаться относительно оси сцепа, а центральная часть рельсов жестко фиксирована.

Стометровые рельсы «Мечела» еще не имеют сертификата и проходят завершающую стадию испытаний, которая должна завершиться через шесть-семь месяцев. То есть поставки в адрес РЖД могут начаться не раньше апреля 2015 года.

Тем не менее уже в этом году в РЖД смогли наконец полностью отказаться от импорта. Из общего объема заказов 830 тыс. тонн высокопрочных рельсов у «Мечела» будет закуплено до 130 тыс., у «Евраза» — 600 тыс. тонн. Освоение производства стометровых рельсов «Евразом» позволит снизить издержки РЖД на приобретение рельсовой продукции примерно на 30% при сохранении уровня ее качества.

Рельсы нового поколения должны помочь РЖД начать улучшение железнодорожной инфраструктуры. Помимо заявленного нового строительства новые рельсы нужны для ремонта и реконструкции существующей железнодорожной сети, уровень износа которой сейчас составляет около 85%, а протяженность железных дорог в России (примерно 86 тыс. километров) недостаточна для того уровня нагрузки, которую она испытывает. В результате более 7% общей протяженности сети, или свыше 6 тыс. километров, имеют ограниченную пропускную способность. Для расширения пропускной способности таких участков новые рельсы незаменимы.

 

Вакцина от монополизма Алексей Хазбиев

Желание «Ростеха» стать главным производителем вакцин для Национального календаря прививок и получить от правительства статус их единственного поставщика в лучшем случае может привести к необоснованным бюджетным расходам, а в худшем — к коллапсу фармацевтической отрасли

Стремление госкорпорации «Ростех» добиться от правительства статуса единственного поставщика всех вакцин для Национального календаря прививок для своей «дочки» — Национальной иммунобиологической компании (НИК) — вызвало бурю негодования как в российской фармацевтической отрасли, так и в широких деловых кругах.

«В России успешно работают компании, созданные без участия государства, которые производят свою продукцию по стандартам GMP (Good Manufacturing Practice), тогда как предприятиям, входящим в НИК, для получения статуса GMP потребуется 5–6 миллиардов рублей и несколько лет», — говорит исполнительный директор Ассоциации российских фармацевтических производителей Виктор Дмитриев . — Очевидно, что инициатива “Ростеха” наносит существенный удар по производителям вакцин». Это мнение полностью разделяют производители. «На данный момент ни одна компания в России, в том числе НИК, не имеет достаточных производственных мощностей и не обладает научно-исследовательским потенциалом, чтобы обеспечить все поставки препаратов в Национальный календарь, — говорит председатель совета директоров НПО “Петровакс Фарм” Аркадий Некрасов . — Назначение единственного поставщика по всем вакцинам ставит под удар эпидемиологическую безопасность страны, так как создает зависимость всей программы иммунопрофилактики от одной компании. Такой монополист будет лишь избыточным посредническим звеном, которое может оттянуть финансовые ресурсы у производителей».

Производители вакцин уверены, что появление монополии не только нарушит их права, но и затормозит развитие частных предприятий, которые либо не смогут разрабатывать новые препараты, либо будут делать их годами. Но главное, это почти наверняка приведет к росту цен. Сейчас заявки на вакцины от регионов собирает Минздрав, он же проводит аукционы, а доставляют препараты дистрибуторы, логистические компании или сами производители. Если же всем этим будет заниматься «Ростех», то предпочтение, скорее всего, будет отдано подконтрольным ему структурам, которые вряд ли упустят шанс с выгодой для себя воспользоваться открывшейся возможностью.

Эта ситуация уже стала предметом обсуждения на совместном заседании профильных комитетов и комиссий РСПП и ТПП. Их президенты Александр Шохин и Сергей Карытин выступили с совместным обращением к премьер-министру России Дмитрию Медведеву , в котором выразили обеспокоенность инициативой «Ростеха». «Налицо попытка создания искусственного посредника между производителями и государственными заказчиками, что, безусловно, приведет к нерациональному расходованию бюджетных средств», — говорится в документе. При этом главы РСПП и ТПП уверены, что «целесообразно было бы поддержать создание института единственных поставщиков применительно к отдельным вакцинам, что окажет положительное влияние на развитие иммунобиологической промышленности страны». А вот стремление создать монопольного поставщика вакцин для всего Национального календаря, по словам вице-президента РСПП Виктора Черепова , не может не настораживать. По сути, это желание «отдать неизвестно за что и неизвестно кому все закупки вакцин». Но откуда это желание появилось и что, собственно, за ним стоит?

Все для одного

Началось все с того, что осенью прошлого года «Ростех» решил заняться фармацевтическим бизнесом и зарегистрировал Национальную иммунобиологическую компанию. А уже в начале этого года госкорпорация публично объявила о создании на ее базе фармацевтического холдинга, который должен объединить ведущих российских разработчиков и производителей иммунобиологических лекарственных средств. Причем речь идет не только о государственных структурах, но и о предприятиях всех форм собственности. Все это делалось под очень благовидным предлогом. В госкорпорации открыто говорили, что консолидация фармпроизводителей в рамках нового холдинга «Ростех» «позволит обеспечить суверенитет России в сфере биологической безопасности». Проблема, однако, состояла в том, что никаких серьезных активов в этой отрасли у «Ростеха» не было. Зато они были у Минздрава. Это прежде всего ФГУП «НПО “Микроген”» и ФГУП «Предприятие по производству бактерийных и вирусных препаратов Института полиомиелита и вирусных энцефалитов им. М. П. Чумакова РАМН». Первый из них известен тем, что среди прочего выпускает 13 вакцин для Национального календаря прививок и 10 вакцин против социально значимых инфекционных заболеваний. Это позволяет ему контролировать порядка 70% всех поставок вакцин, закупаемых по госзаказу для Национального календаря. То есть по факту «Микроген» уже является монополистом. Что же касается ПИПВЭ им. Чумакова РАМН, то оно производит вакцины против полиомиелита, бешенства, желтой лихорадки, клещевого энцефалита, а также уникальные вирусологические питательные среды и проч. Вместе эти два ФГУП, как утверждается, в состоянии полностью обеспечить национальную потребность в вакцинах для профилактики инфекционных заболеваний.

Любопытно, что правительство еще в июле прошлого года включило «Микроген» в прогнозный план приватизации федерального имущества на 2014–2016 годы. Но после того, как фармацевтикой в России заинтересовался «Ростех», ни о какой приватизации, понятное дело, не могло быть и речи. Той же осенью 2013 года гендиректором «Микрогена» был назначен ставленник «Ростеха» Петр Каныгин . А весной нынешнего года глава «Ростеха» Сергей Чемезов и министр здравоохранения Вероника Скворцова убедили Владимира Путина передать «Микроген» и ПИПВЭ им. Чумакова в состав госкорпорации. Эта процедура по плану должна завершиться уже к лету будущего года.

Очевидно, что интерес «Ростеха» к этим предприятиям не только в том, чтобы получить операционный контроль над их нынешним бизнесом. Он-то как раз сейчас большой ценности не представляет. Например, годовую выручку того же «Микрогена» эксперты оценивают в 6–7 млрд рублей, а у ПИПВЭ им. Чумакова она и того меньше. И резко увеличить эти доходы на нынешнем этапе очень проблематично. В прошлом году на закупку вакцин для Национального календаря прививок из бюджета было выделено 6,17 млрд рублей. А в нынешнем году, после того как в календарь добавили прививку против пневмококковой инфекции, расходы выросли до 11,2 млрд рублей. В 2015–2016 годах в календарь могут войти еще две вакцины, что увеличит расходы до 15 млрд рублей. Но это все равно не те деньги, ради которых стоило бы затевать консолидацию отрасли. Главная цель госкорпорации — привлечь средства, в том числе из бюджета, на реконструкцию производственных мощностей, обретенных ФГУП, и исследования перспективных вакцин. Это можно сделать в рамках ФЦП «Развитие фармацевтической и медицинской промышленности», на которую государство планирует потратить порядка 120 млрд рублей.

Не секрет, что, например, тот же «Микроген», хоть и является лидером российской фармацевтической отрасли, производит препараты и вакцины по устаревшим технологиям, которые почти ничего общего со стандартом GMP не имеют. А для модернизации производственных мощностей «Микрогена» нужны средства, и немалые, точно так же, как и для разработки новых вакцин. В «Ростехе» и в НИК это отлично понимают. В письме к Путину Чемезов и Скворцова даже изложили первоочередной план действий НИК по разработкам и исследованиям перспективных вакцин, которые должен делать «Микроген». На первом этапе на клинические исследования и трансфер технологий требуется не менее 1,2 млрд рублей, следует из приложения к этому документу. Только вот с самим «Микрогеном» ни министр здравоохранения, ни глава «Ростеха» почему-то не проконсультировались. И совершенно напрасно.

«Специалистами научного совета НПО “Микроген”, в который входят ведущие представители российской науки, а также технологи и производители иммунобиологических препаратов, были проанализированы сведения, содержащиеся в приложении к письму, и сделан ряд неутешительных выводов. Общий итог состоит в том, что по ряду позиций в документе представлена противоречивая информация, не соответствующая реальному положению и действительным перспективам выполнения задуманных проектов», — написал в письме Скворцовой глава «Микрогена» Петр Каныгин.

Если говорить совсем кратко, то сразу несколько вакцин, содержащихся в плане НИК, выпускать не имеет смысла либо в силу высоких научных, технологических и регуляторных рисков, либо потому, что проект просто не актуален. Предложения НИК вводят в заблуждение руководство страны, считает Аркадий Некрасов. По его мнению, экспертная оценка показывает необоснованность или невыполнимость большинства из них с точки зрения как научно-исследовательских разработок, так и сроков внедрения и организации производства. В плане НИК предполагается производство вакцин против туберкулеза, гриппа и пневмококка с помощью генно-инженерных, векторных и ДНК-технологий. В мире разработки в области создания ДНК-вакцин ведутся уже более двадцати лет. И подход, при котором в геном человека встраивается чужеродная ДНК, на которую развивается иммунный ответ, действительно считается перспективным. Но реально эффективные ДНК-вакцины до сих пор получены не были, а вопросы безопасности и этики не позволяют проводить масштабные клинические исследования подобных препаратов. «Опасность отставленных во времени побочных эффектов, например возникновения онкологических заболеваний, требует многолетних изучений. В настоящий момент риски проектов создания ДНК-вакцин от так называемых биотеррористических агентов чрезвычайно высоки, — говорит Некрасов — Ясно, что необоснованная эйфория от возможности внедрить технологически простой способ защиты населения от инфекций должна уступить место ответственному и взвешенному подходу к принятию решения о массовом применении таких препаратов, тем более что ни один из них не имеет регистрационного удостоверения в России».

Ненужная монополия

Но похоже, что к возражениям специалистов, в том числе своих собственных, руководство «Ростеха» не прислушалось. Более того, Сергей Чемезов решил продолжить практику создания монополий, только теперь уже на рынке поставки вакцин. Вместе с Вероникой Скворцовой он обратился с письмом к вице-премьеру Ольге Голодец с предложением сделать «Ростех» единственным поставщиком вакцин для профилактики инфекционных заболеваний до 2017 года. При этом никаких внятных аргументов, почему это надо сделать, авторы обращения привести не удосужились. В письме лишь сказано, что большая часть массовых вакцин — отечественные весьма условно: частные компании производят их из импортных субстанций, а госпредприятия ограничены в развитии. Но если оказать им поддержку, то к 2018–2020 годам для Национального календаря профилактических прививок по программе обязательного медицинского страхования и прививок по эпидемиологическим показаниям можно будет закупать только отечественные препараты, которые нужно производить на базе «Микрогена». То есть фактически они предлагают закупать у этого предприятия в том числе те вакцины, производство которых научный совет самого «Микрогена» считает рискованным. При этом как все это сделать, учитывая, что разрабатывают перечисленные в письме вакцины не только «Микроген», но и многие частные компании, авторы письма не указывают. Здесь просто нельзя не сказать о том, что целый ряд инициатив по созданию различных монополий, которые в разное время выдвигал или лоббировал «Ростех», изначально были плохо проработаны и порой приводили к крайне негативным последствиям. Так, попытка топ-менеджеров «Ростеха» в середине 2000-х создать конкурента «Аэрофлоту» в лице альянса «Росавиа», в который вошли авиакомпании AirUnion и «Красэйр», закончилась тем, что эти структуры обанкротились, а тысячи пассажиров просидели несколько дней в аэропортах страны и были вывезены другими авиаперевозчиками. Немало проблем принесла и национализация в 2008 году по инициативе «Ростеха» частного НПО «Сатурн», выпускающего морские и авиационные двигатели. Это предприятие впоследствии стало ядром входящей в «Ростех» Объединенной двигателестроительной корпорации, но она так и не смогла наладить выпуск морских газотурбинных установок для надводных кораблей и освоить производство вертолетных двигателей в достаточном количестве. В результате после эмбарго, введенного Украиной на поставку вертолетных и морских двигателей в Россию, выполнение государственного оборонного заказа на производство вертолетов и фрегатов в нашей стране фактически оказалось сорвано. Хотя предыдущие владельцы «Сатурна» говорили о необходимости наладить выпуск этих агрегатов в России еще во время первой оранжевой революции. Сейчас организация таких производств потребует свыше 2 млрд долларов и займет не менее трех лет. Очевидно, что аналогичные проблемы, только в гораздо большем масштабе, могут возникнуть и в случае, если будет одобрена инициатива «Ростеха», касающаяся вакцин.

Кстати, частично «Ростех» своего уже добился. Недавно правительство назначило НИК единственным поставщиком 20 наименований лекарств и оборудования для российских исправительных учреждений. В общей сложности за три года эта компания должна поставить ФСИН препараты почти на 3,4 млрд рублей, обеспечив половину потребностей пенитенциарных учреждений в лекарствах. Правда, участники рынка сомневаются, что НИК при закупке лекарств у производителей сможет конкурировать по ценам с крупнейшими дистрибуторами, которые сейчас участвуют в тендерах ФСИН. «Дистрибуторы за счет закупки больших объемов лекарств получают существенные скидки. Трехлетний объем, который называет “Ростех”, — это примерно столько, сколько “Протек” покупает у нас только на один год», — заявил «Коммерсанту» заместитель гендиректора компании Stada CIS Иван Глушков . Если это так, значит, цены на лекарства для ФСИН неизбежно вырастут, как и расходы бюджета. А уж если НИК станет монопольным поставщиком вакцин для всего Национального календаря прививок, то масштабы негативных последствий даже трудно себе представить. Но вот в Федеральной антимонопольной службе (ФАС) это, судя по всему, уже сделали. Во всяком случае, заместитель руководителя ФАС Андрей Кашеваров официально уведомил Ольгу Голодец о том, что проект распоряжения правительства о назначении НИК единственным поставщиком вакцин не может быть согласован его ведомством. Прежде всего потому, что он не соответствует «Основам химической и биологической безопасности» и положениям закона «О контрактной системе в сфере закупок для государственных нужд», противоречит концепции «Плана мероприятий по развитию иммунобиологической промышленности» и имеет ряд других серьезных недостатков.

 

Авиаторы снижают издержки Алексей Хазбиев

Замедление темпов роста пассажиропотока и резкое ужесточение конкуренции не могло не отразиться на финансовых показателях крупнейших  российских  авиакомпаний. Лидер нашего рынка — группа «Аэрофлот» — в первом полугодии нынешнего года впервые за много лет показал убыток в размере 1,9 млрд долларов. (За аналогичный период в прошлом году прибыль группы составила 45 млн рублей.) Чуть лучше дела обстоят у «ЮТэйр». Эта авиакомпания, хоть и с большим трудом, все-таки вышла в плюс. Ее чистая прибыль в первом полугодии упала более чем в 50 раз, до 5,46 млн рублей. И только второй по величине авиаперевозчик России — «Трансаэро» — смог продемонстрировать сильные финансовые результаты. Чистая прибыль «Трансаэро» по итогам первых шести месяцев выросла на 61% и превысила 750 млн рублей. Это лучший показатель среди всех крупнейших авиакомпаний России. Впрочем, такой результат вполне закономерен. «Мы добились его в крайне сложных финансовых условиях, к которым начали готовиться заранее, — говорит гендиректор “Трансаэро” Ольга Плешакова . — После длительного периода интенсивного развития компания стремилась учитывать в своей работе реальные экономические перспективы. Еще в 2012 году у нас была принята программа сокращения всех расходов, а в 2013 году начата реализация новой стратегии развития, в основе которой — ставка на рациональный рост и эффективность». В то время как «Аэрофлот» заключал странный во всех отношениях контракт о спонсорстве английского футбольного клуба «Манчестер Юнайтед», «Трансаэро» тотально снижала издержки. Только в прошлом году эффект от этой программы у «Трансаэро» составил почти 5,9 млрд рублей. Сейчас компания активно развивает сеть линейных станций технического обслуживания за рубежом под сертификатом  своей дочерней структуры Transaero Engineering Ireland (TEI), что позволяет ей экономить на ремонте своих лайнеров и одновременно оказывать услуги техобслуживания самолетов другим авиаперевозчикам. Такая модель выбрана потому, что открытие станций в ЕС под российским сертификатом просто невозможно. Сегодня линейные станции TEI уже есть в Барселоне, Пафосе и Ларнаке. В процессе создания станция на Пхукете, а станция в Бангкоке находится в процессе перехода под сертификат TEI. При этом «Трансаэро» первой из крупных отечественных авиакомпаний приняла решение в преддверии надвигающейся стагнации рынка скорректировать свой дальнемагистральный флот. Так, на днях стало известно, что «Трансаэро» отказалась от закупки четырех Boeing 787 Dreamliner. Кстати, это те самолеты, вошедшие в первую партию из 50 лайнеров, которые Boeing был вынужден переделывать из-за частых возгораний. Вместе с тем «Трансаэро» и Boeing решили сосредоточиться на реализации другого ранее подписанного контракта — на поставку четырех Boeing 747-8I, которые начнут поступать в парк авиакомпании со следующего года.

Вслед за «Трансаэро» очень схожие программы сокращения расходов наконец начали реализовывать в «Аэрофлоте» и «ЮТэйр». По словам заместителя гендиректора по финансам «Аэрофлота» Шамиля Курмашова , компания вводит ряд инициатив по сокращению расходов. Правда, ожидаемый эффект от них составит всего 2,2 млрд рублей, что для авиаперевозчика такого масштаба очень мало. Что же касается «ЮТэйр», то эта авиакомпания решила сфокусироваться на бюджетных авиаперевозках, а также сократить персонал и отказаться от неприбыльных направлений. В частности, она намерена как  минимум на 30% сократить управленческий персонал и полностью перестать использовать персональные служебные автомобили. Все вместе это должно сэкономить авиакомпании порядка 8 млрд рублей.

 

Как продать москвичам северную рыбу? Елена Николаева, Новый бизнес

На что делаете ставку? — На качество товара и обслуживание, «сарафанное радио»

figure

/figure

Основатель:

Сергей Захаров, 23; образование - МАДИ

Сфера деятельности:

«Хариус-Хаус» — розничная торговля северной дикой рыбой

Стартовые вложения:

1000 тыс. руб.

Срок окупаемости:

не указан

section class="tags"

Теги

Русский бизнес

Интервью

/section

С е р гей Захаров сразу решил: «проект» его не интересует. Раз уж взялся возить и продавать дикую рыбу из Сибири москвичам, то это «всерьез и надолго». Вариант «Попробую, а там — получится, не получится» не рассматривал.

В 2012 году вложил в дело и занятые у родственников деньги, и, как оказалось, семью — с работой без выходных времени на нее не хватило. Не смутило предпринимателя и количество потерпевших поражение в попытке привить новые гастрономические предпочтения столичным жителям. «Для меня это любимое дело, моя работа, большая часть моей жизни и единственный источник дохода, хотя нет стремления быстро заработать, я хочу заслужить доверие —  именно с таким осознанием я начинал, выстраивал все фундаментально. Это не какой-то там ларек на ярмарке с разбитым холодильником. У меня нормальная, понятная категория. Потом, я изначально сфокусировался только на рыбе, хотя на Севере много вкусного: и оленина, и жеребятина, и кабанятина. Я хочу, чтобы люди знали: если якутская рыба, то это “Хариус-Хаус”«, — говорит Сергей.

figure class="banner-right"

var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Чир, муксун, хариус — все это рыба, обитающая в холодных водах, как правило, на большой глубине. Холод — природный дезинфектор, сибирская рыба не подвержена заболеваниям. Рыба эта отличается высоким содержанием жира, из-за чего летом ее практически не употребляют. Зимой же ее вылавливают изподо льда, выбрасывают на поверхность — при минус 30–40 градусах рыба сразу схватывается. Ее отправляют в морозильник или в погреб, выдолбленный в вечной мерзлоте. Северяне едят ее почти каждый день, в районах же, далеких от вечной мерзлоты, каждый день такую рыбу есть никто не станет — цена не располагает, ведь логистика увеличивает себестоимость в несколько раз.

На старте, собственно, два вопроса: как доставить, чтобы это не было очень дорого, и как найти покупателя. За два года Сергею удалось ответить на оба. Не сказать что Захаров построил рыбную империю, у него далеко не промышленные масштабы, нет сверхприбыли. Но к этому он и не стремился. Есть хороший доход, который способен заменить основателю работу по найму и обещающий расти.

Вырваться из корпоративной культуры

Сам Сергей Захаров не сибиряк. Столичный менеджер, мотавшийся по командировкам и продававший, в том числе и на северной земле, кофе финской компании Paulig. (Тот, что заваривают в «Макдональдсе» и заправляют в вендинговые автоматы.) «Попробовал как-то местную рыбу, понял: по сравнению с теми сортами, которые здесь у нас продаются, земля и небо, захотел угостить друзей. В Москве ничего подобного найти не смог. Начал у якутских друзей спрашивать. Они рассказали: это большая проблема, сами возят какими-то посылками, самолетами, в сумках», — вспоминает Захаров.

А спустя несколько месяцев в фирме, где работал Сергей, поменялся директор. Встал вопрос: либо что-то доказывать новым людям, либо уйти в сторону. Ушел: «Я неплохо зарабатывал. Были какие-то сбережения. Я дал себе срок: за три месяца мне нужно опять начать зарабатывать. Но сперва нужна перезагрузка. Я абсолютно ничего не делал, я как-то перерождался, другими глазами на мир смотрел, потому что у человека, который работает всю жизнь в корпоративной системе, а я начинал еще в L’Oreal торговым представителем, все-таки одни шаблоны в голове». Спустя месяц, как и задумал, пошел искать идеи для бизнеса. Прежде всего пообщался с коучем. Такие люди в большинстве своем теоретики, Сергею повезло: коуч, задавая правильные вопросы, помог ему разобраться в себе самом. «У меня было много страхов, — рассказывает Сергей, — потому что я никогда бизнесом не занимался, у меня нет денег, нужно влезать в какие-то кредиты, это банки, то есть тоже сплошная холодная вода. Коуч, конечно, не дает знания — он прежде всего вытаскивает из тебя те, что уже есть. Ты сам себе даешь ответы на свои же страшные вопросы, и все начинает структурироваться, все становится прозрачно, легко и понятно. Мы заканчивали эти занятия тем, что прописывали план действий с конкретными сроками. Моим коучем была девушка, и у меня что-то было такое, наверное, перед ней: я вроде ей пообещал, я не должен сдаться».

Первую лавку Захаров открыл в декабре 2012 года — через три месяца после увольнения. На начало бизнеса удалось собрать 1 млн рублей.

Разработать бренд

Если не считать формальностей с регистрацией налогоплательщика — у Сергея ИП, — бренд, который решено развивать фундаментально, начинается, собственно, с логотипа. «Мне хотелось выстроить какую-то логичную связь с потребителем, чтобы была не просто какая-то “Рыба” или “Рыбпромснабсибторг” какой-нибудь совковый, хотелось построить доверительную историю, хотелось придумать понятное, красивое название, чтобы было ясно, что за ним скрывается. Я нашел фрилансеров, агентства, которые мне начали создавать этот корпоративный стиль. “Хариус” в названии выделился, поскольку само по себе это слово внимание привлекает», — рассказывает Сергей историю появления «Хариус-Хауса» на вывеске. На это было потрачено около 30 тыс. рублей.

Выстроить инфраструктуру доставки

На закупку и поставку первого товара ушло 200 тыс. рублей. Искать поставщиков, которые исправно будут поставлять рыбу, находясь за тысячи километров в Салехарде, Якутске, Красноярске или Норильске, предприниматель начал на тематических выставках и в интернете.

— Разговоры, визиточки, общение, общение, общение — так постепенно, по кирпичику складываешь полезные идеи, книжку у кого-то взял, каталог, что-то почитал, позвонил, узнал. Здесь нет каких-то оптовиков, вроде тех, например, что торгуют той же семгой, здесь совершенно голое, пустое поле. Все это сумками-корзинками возят через знакомых. В интернете практически никакой информации нет, потому что какого-нибудь производителя копченой рыбы в Норильске вообще не заботит сайт, он и не стремится особо никуда за пределы своего города. А мне надо было именно с такими людьми связываться, в некоторых городах я сам был: летал в Красноярск, в Салехард. Разговаривал с людьми, смотрел производство. Мне было важно, чтобы это была натуральная рыба, то есть рыба, соль, натуральное копчение, никаких жидких импортных добавок. При этом переговоры были на таком уровне, что тебе говорят: этот продукт стоит 700 рублей. Ты говоришь: нет, это очень дорого. А тебе: ну давай за 400, например. Потом доставка. Исключительно самолетом, иногда и с пересадками, потому что скоропортящийся продукт. Но в этом на самом деле ничего сложного нет: вы отправляете груз в термобоксах — в холодную погоду и без них можно обойтись, нанятые люди это делают по доверенности, я здесь груз встречаю, помещаю в рефрижератор и — в магазин. Все можно наладить, все можно купить.

Так описывает сложнейший логистический процесс бизнесмен. Цены, конечно, на рыбу, привезенную в Москву, взлетают в разы. Например, муксун горячего копчения стоит 1000 рублей за килограмм, свежезамороженный — 860, хариус свежемороженый с Байкала — 565, омуль свежемороженый филе — 760 рублей.

Три принципа торговли: место, место и еще раз место

Более полумиллиона рублей ушло на ремонт, подготовку и оборудование помещения, холодильник, кассовый аппарат, обстановку, вывеску. Еще 50–60 тысяч, и это ежемесячные траты, было заложено на аренду помещения. В конце 2012 года Захаров нашел место на северо-западе столицы — у метро «Сокол», рядом с супермаркетом и парковкой.

«У меня не было никакого опыта, я не умел снимать помещения, я не знал, как их выбирать. Мне подсказали какие-то нюансы знакомые, знакомые знакомых. Если ты людям открыт, найдутся многие, кто готов помочь. Я, например, не понимал, что нужно приехать в шесть часов вечера и посидеть в машине, посмотреть, как там ходят люди, чтобы понять, какой здесь трафик», — вспоминает Сергей. На Соколе он получил первую известность — о новой лавке написали местные блогеры и покупатели. Сейчас «Хариус-Хаус» переехал совсем в другой район — на улицу Дмитрия Ульянова. Сергей до сих пор стоит за прилавком своего магазина. Общается с каждым покупателем.

Калькулятор

«Если бы я мечтал быстро заработать на квартиру или яхту, я никогда не занялся бы рыбой, но я делаю то, что мне нравится, и развиваю собственные ценности. Я не гонюсь за ценой, это должно быть понятно и качественно, потому что, если вы покупаете рыбу за 1000, за 1500 рублей, вы должны быть довольны. Те же самые бумажные пакеты — я не могу заворачивать чистейшую рыбу в пластик, — они довольно дорогие, но я отдаю их бесплатно вместе с покупкой. Это часть сервиса», — рассказывает предприниматель о нелегком существовании рыботорговца, не гонящегося за высокой маржой.

В штате — два человека. Сам основатель и помощник, нанятый на зарплату 40 тыс. рублей совсем недавно. Больше всего денег, если не считать логистику, съедает аренда. Занятый у родственников 1 млн рублей Сергей еще не отдал, но десять месяцев в году магазин себя окупает (лето не сезон), годовой оборот — около 6 млн рублей. 80% от оборота — это затраты. Чтобы зарабатывать, нужно в день закрывать 30 чеков на среднюю сумму 1600 рублей.

 

Буксует на подъеме Александр Кокшаров

Экономическая ситуация в Европе в 2014 году оказалась хуже, чем еще недавно предполагали правительства европейских стран. Это вынуждает полисимейкеров идти на самые крайние меры, чтобы перезапустить экономический рост и не допустить дефляции

Два ключевых экономических поста в новом составе Еврокомиссии получили Британия и Франция. Британец Джонатан Хилл , бывший глава палаты лордов, возглавит комиссию по финансовым услугам, что отражает роль Лондона в европейской финансовой системе. Бывший министр финансов Франции Пьер Московичи будет курировать в новой Еврокомиссии экономическую политику в рамках ЕС. В свои должности еврокомиссары вступят только с 1 ноября, хотя новости об их назначении и затмили другие важные события в европейской экономической политике.

Так, в начале сентября Европейский центробанк понизил ставку рефинансирования всего до 0,05%, а также объявил о мерах по стимулированию экономики еврозоны. Совсем недавно, в июне, банк уже понижал ставку с 0,25 до 0,15% — именно ЕЦБ стал первым из основных мировых центробанков, кто снизил стоимость кредитования до отрицательного (с учетом инфляции) уровня. ЕЦБ также объявил о программе покупки финансовых активов, которая будет запущена в октябре, — в ее рамках центробанк станет приобретать долговые инструменты у коммерческих банков еврозоны, состоящей из 18 стран.

Причина таких действий — замедление роста в большинстве европейских стран, особенно в крупнейших экономиках, составляющих ядро ЕС. В августе 2014 года индекс менеджеров по закупкам в промышленности (PMI) в еврозоне снизился до 50,7 (показатель выше 50 означает рост, ниже — падение), самого низкого уровня за последние 13 месяцев. Практически все аналитики в конце лета пересмотрели прогнозы экономического роста для Евросоюза. В 2014 году экономический рост в Германии, согласно консенсус-прогнозу, составит всего 1,7%, Франции — 1%, а Италии — чуть выше нуля. В целом по еврозоне эксперты предсказывают рост на 0,9% в 2014 году и на 1,6% в 2015-м. При этом за август инфляция в еврозоне составила всего 0,3% в годовом пересчете, это значительно ниже целевого уровня ЕЦБ — 2,0% годовых. Как показывает американский опыт 1930-х и японский опыт 1990-х, дефляция может привести к долгосрочной стагнации экономики — именно этого сейчас в Европе пытаются избежать.

Очередная реанимация

Действия ЕЦБ призваны повысить ликвидность финансовой системы еврозоны и вернуть рост в экономики европейских стран. Впрочем, эти шаги оказались не столь радикальными, как аналогичная политика ФРС в 2007–2013 годах, в рамках которой Федрезерв скупал на рынке гособлигации, фактически наводняя мировую экономику долларами.

Глава ЕЦБ Марио Драги подтвердил, что количественное смягчение по модели ФРС в Европейском центробанке обсуждалось. «Представители некоторых стран поддерживали более радикальные действия, чем те, о которых было объявлено, но другие предлагали меньший масштаб вмешательства. Поэтому наши предложения оказались в золотой середине», — отметил Драги.

Инициатива покупки облигаций коммерческих банков (а не государственных облигаций) — это поворот от предыдущей политики ЕЦБ, который ранее использовал подобные облигации лишь в качестве залога для выдачи кредитов, но никогда их не покупал. «Здесь важно, что любые риски по облигациям коммерческих банков теперь будут переходить в Европейский центробанк. Фактически это означает, что правительства 18 стран еврозоны, включая Германию, правительство которой является крупнейшим акционером ЕЦБ, отныне будут нести риски кредитования бизнеса и даже, вполне вероятно, домохозяйств. И если эти кредиты, выданные коммерческими банками, не будут выплачены, они понесут убытки», — рассказал «Эксперту» Говард Арчер , старший экономист исследовательского центра IHS Global Insight.

Для сторонников фискальной дисциплины в северных странах еврозоны это может оказаться слишком радикальным шагом. Сколько же денег европейских налогоплательщиков оказалось поставлено на кон?

По оценке инвестбанка Morgan Stanley, на рынке находится облигаций коммерческих банков стран еврозоны на 690 млрд евро — все они могут быть потенциально приобретены ЕЦБ. Впрочем, по оценке банка, после того как программа покупки облигаций начнется, их будет приобретено до 15%. То есть ЕЦБ может потратить до 100 млрд евро — весьма существенная сумма.

Причина того, что ЕЦБ готов пойти на такой шаг, кроется в решении снизить ставку рефинансирования до фантастически низкого уровня — 0,05%. Тот же Morgan Stanley прогнозирует, что ЕЦБ выдаст кредитов коммерческим банкам под эту фактически отрицательную ставку на сумму до 650 млрд евро. В теории эти деньги должны быть перекредитованы коммерческими банками бизнесу — от крупного до малого, — чтобы создавать новые инвестиции в вялых европейских экономиках.

Избежать опасной спирали

«Как простуда может привести к воспалению легких, так и чрезмерная долговая нагрузка приводит к дефляции» — автором этих строк был американский экономист Ирвин Фишер , написавший об угрозе дефляции в 1933 году. Согласно экономической теории, в условиях чрезмерного долга потребители начинают тратить слишком большую часть своих доходов на его скорейшее погашение, поэтому сокращают потребление. В результате падают цены, а инфляция оборачивается дефляцией. Казалось бы, что плохого в снижении цен? Одним из последствий оказывается то, что в реальном выражении долг не снижается. И чем больше средств уходит на обслуживание долга, тем меньше потребители тратят.

Именно это происходило в США между 1929-м и 1933 годами. Ирвин Фишер предупреждал, что долги и дефляция превращаются в спираль, из которой нет выхода. А с началом кризиса 2008 года все больше политиков стали опасаться повторения этого процесса.

В Европе эти опасения вполне оправданны: экономический рост во многих странах замедлился, а кое-где (например, в Италии и Франции) во втором квартале ВВП вообще сократился, а не вырос. На протяжении последних двух лет инфляция в европейских странах постоянно снижается, особенно в еврозоне, где в августе она составила всего 0,3%.

«Дефляция может оказаться симптомом более серьезной проблемы — стагнации. Если центральным банкам требуются нулевые процентные ставки для поддержания роста, то это означает проблему. Ведь в условиях современной финансовой системы с ее циклами подъема и спада регуляторам рынка время от времени будет требоваться возможность снижать процентные ставки, пусть и временно, чтобы избежать кризиса. Но когда процентные ставки уже на нуле, то этот механизм не работает», — рассказал «Эксперту» Джон Спрингфорд , старший научный сотрудник Центра европейской реформы в Лондоне.

Идя на последние меры, в Европе пытаются избежать повторения японского сценария: в Японии дефляция продолжалась с 1997-го по 2007 год — время, ставшее «потерянным десятилетием» для страны. При этом японский опыт не совсем применим к тому, что может произойти в европейских странах в условиях дефляции и стагнации. Ведь основная часть японского госдолга находилась (и до сих пор находится) в руках японских же инвесторов. А Япония остается среди крупнейших экономик и экспортеров в мире.

«Если в Европе дефляция приведет к стагнации, то условия игры точно не известны. Во-первых, значительная часть европейского долга принадлежит иностранным инвесторам. Во-вторых, Европа остается регионом постоянного политического конфликта, например между Германией и ее северными соседями, с одной стороны, и фискально менее дисциплинированными странами юга — с другой. Европейская молодежь не будет просто так реагировать на стагнацию — достаточно вспомнить беспорядки в Мадриде или Афинах, где так высока безработица, в разгар кризиса вокруг евро. Поэтому сочетания дефляции и стагнации так пытаются избежать полисимейкеры в Европе. Удастся ли им это — вопрос открытый», — сказал в беседе с «Экспертом» Роберт О’Дэйли , специалист по европейской экономике исследовательского центра EIU.

Различия в масштабе и глубине реформ между севером и югом Европы уже привели к тому, что крупнейшие страны ЕС стали показывать разные траектории развития. Если Германия и Британия, в последние годы существенно реформировавшие свои экономики, вернулись к росту, то Италия и Франция, где реформы не были проведены по политическим причинам, оказались в числе отстающих (см. график 1).

Лондон

 

Тракторы для новых фермеров Наталья Литвинова

Вы когда-нибудь видели, как танцуют комбайны и тракторы? Презентацию новой линейки тракторов бренд Massey Ferguson (входит в группу AGCO) устроил в творческой манере — шоу под названием «Механические танцы» было впечатляющим. На мероприятие компания собрала сотни журналистов, тысячи дилеров и сельхозпроизводителей со всего мира. Шоу ста ло кульминацией конференции «Видение будущего» в городе Бове, где создатели техники Massey Ferguson продемонстрировали  новый  подход  к разработке тракторов малой мощности (60–130 л. с.), необходимых практически в любом хозяйстве и совершенно незаменимых на небольших фермах.

figure class="banner-right"

var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Суть нового подхода: в простейших небольших тракторах применили новейшие технические разработки XXI века, что повышает надежность техники, облегчает работу механизатора, минимизирует потери. Так, новая механическая коробка (на 8 или 12 передач) синхронизирована — можно переключать передачи, не останавливая трактор; в гидравлике используется сдвоенный насос, что позволяет значительно повысить производительность при использовании навесного оборудования (косилка, культиватор и т. п.); усиленный задний мост увеличивает срок работы техники. Список новшеств можно продолжать. К тому же у разработчиков остались идеи и на будущее: например модульные конструкции с установкой силового агрегата, которые можно использовать как источник электроэнергии на разных участках фермы, или гибридные водородные двигатели и т. п.

Как рассказал директор по развитию торговой марки Кэмпбелл Скотт , в разработку конструкции вложено 350 млн долларов. 90% всех деталей и компонентов разработано специально для этой линейки, продолжительность лабораторных и полевых испытаний в самых разных условиях (от Аризоны в США до Лусаки в Замбии) составила 36 тыс. часов. Основные рынки сбыта этих тракторов — традиционные для Франции зоны влияния — Африка и Ближний Восток, а также Турция, некоторые европейские страны.

О поставках этих моделей на российский рынок речи  пока нет. Большую часть продаж импортной техники у нас составляют комбайны и тракторы от третьего класса (190–400 л. с.), их приобретают крупные успешные хозяйства, располагающие средствами на покупку современной и эффективной техники. Остальные сельхозпредприятия, особенно небольшие хозяйства — основные потенциальные покупатели небольших тракторов, используют что придется. По экспертным оценкам Юрия Зябкина , коммерческого директора СП АГКО РМ, в составе парка сельхозтехники у нас только 20% — импортные машины западных брендов. Остальные 80% — это та отечественная (включая белорусскую) техника, которую закупают для обновления парка крепкие середнячки, используя госпрограммы субсидирования. Наконец, на поля выходит и совсем старая, порой еще советская, техника, которая эксплуатируется по 15–25 лет. Небольшие отечественные сельхозпроизводители стремятся минимизировать расходы, и для них цена является решающим фактором, даже несмотря на то, что потери урожая при использовании устаревшей техники могут достигать 20–25%. Импортный трактор дороже белорусского того же класса мощности на 20–30%. «Из импортной техники мы покупаем только мощные тракторы, аналоги которых в России просто не производятся, — рассказывает Сергей Антипов , заместитель директора хозяйства “Заря” (Тульская область). — Если же речь идет о небольших тракторах, то это, конечно, МТЗ —  продукцией Минского тракторного завода мы пользуемся не один десяток лет. Эту технику мы знаем, наши механизаторы могут ее быстро починить, запчастей на складе много. Она подходит для нашего навесного оборудования. Ну и чуть ли не самый важный фактор —  цена. Мало того что наши тракторы значительно дешевле, так на них еще можно получить субсидирование, либо федеральное, либо региональное, плюс лизинговые программы. Покупать же импортные тракторы за свои средства — так мало кто может вытащить из оборота сразу несколько миллионов. Банковские кредиты без субсидий вообще неподъемны».

Завоевать рынок западные бренды смогут лишь тогда, когда их техника станет местной — местная сборка с высокой (свыше 50%) локализацией позволит ей участвовать в лизинговых программах с госфинансированием. Практически все западные бренды активно  развиваются в этом направлении. Есть сборочное производство у компаний New Holland, Claas, а John Deer на своем оренбургском предприятии по некоторым видам техники уже превысил 50% локализации. Группа АГКО, куда кроме Massey Ferguson входит еще ряд мировых брендов, создав СП с «Русскими машинами», уже начала собирать ряд моделей на заводе в Голицыне. По некоторым видам техники локализация здесь составила около 30%, для того чтобы достичь 50%, понадобится не меньше трех лет. Тогда и шансов зайти на рынок с небольшими тракторами станет гораздо больше. 

 

Как руда зависит от процента Евгений Огородников

Президент Владимир Путин предложил группе «Евраз» вернуться к идее строительства в Якутии металлургического завода на базе железорудного проекта «Тимир». Предлагается рассмотреть этот вопрос, как только «замаячит свет в конце металлургического тоннеля».

Таким образом Путин напомнил бизнесу о стратегической важности освоения Дальнего Востока. Российские компании и сами проявляют огромный интерес к развитию ресурсов региона. Десятки анонсированных проектов способны запустить маховик экономического роста на несколько десятилетий. Однако все эти проекты упираются в одно — отсутствие инфраструктуры — железных и автомобильных дорог, аэропортов и электросетей. Теоретически, бизнес способен возвести все необходимые объекты за свой счет, но это сложно из-за сроков окупаемости проектов (если она есть) и из-за дороговизны кредитов. Раньше проблему компании решали с помощью дешевого заграничного финансирования. Но санкции, наложенные ЕС и США, грозят вылиться в полное или частичное закрытие рынков капитала. А это может привести к тому, что развитие востока России начнет пробуксовывать. И даже те компании, которые сегодня чувствуют себя неплохо, рискуют столкнуться с проблемами уже в ближайшем будущем.

Поэтому, чтобы реализовать планы по развитию восточных территорий, государству придется либо строить инфраструктуру за свой счет, либо решать проблему дороговизны кредитов и в принципе длинных денег.

Почем руда?

Один из активных игроков на дальневосточном направлении — «Евраз». В 2013 году он приобрел у «Алросы» 51% акций «Тимира». Совместное предприятие нацелено на разработку железорудных месторождений (Таежное, Десовское, Тарыннахское и Горкитское) в южной части Республики Саха. Суммарные запасы железной руды четырех месторождений составляют 3,5 млрд тонн.

Первая фаза проекта «Тимир» включает разработку Таежного. Месторождение находится в 150 км к северу от Нерюнгри, относительно недалеко от инфраструктурных объектов — железной дороги, асфальтированного шоссе и электросетей. На первом этапе, который завершится в 2017 году, «Евраз» совместно с «Алросой» планирует построить Таежный горно-обогатительный комбинат. Его руда должна покрыть потребности Западно-Сибирского металлургического комбината (ЗСМК). Инвестиции в первую стадию проекта оцениваются в 180 млн долларов, а полное освоение месторождения — в 1,9 млрд долларов.

На бумаге проект выглядит неплохо. По данным «Евраза», себестоимость тонны руды составит 70 долларов за тонну. При цене на руду в 83 доллара в портах Китая Таежное обещает дать 13 долларов дохода на каждую добытую тонну. Плюс экономия 20 долларов с тонны на перевозках. Итого 100 млн долларов балансовой прибыли в год на 180 млн долларов вложений.

Для разработки Таежного «Евраз» ищет проектное финансирование, а это значит, что кредитором выступит российский банк, вероятнее всего, ВЭБ. Сам «Евраз» сейчас занимает на рынке под 10,5–11% годовых — именно такую доходность обещают облигации компании. Предположим, что на создание инфраструктуры Таежного месторождения потребуется три года, а финансирование будет выделяться равными траншами под те самые 10% годовых. В итоге на третий год реализации проект дорожает до 216 млн долларов. А чистая рентабельность активов после уплаты налогов падает с 44 до 30%. Однако самое главное — сроки. Если реализация проекта сдвинется на один год по не зависящим от компании причинам, например затянется стадия строительства подъездных путей или подключение к электросетям, то прибыльность Таежного месторождения опустится до 25%. Затянется на пять лет — до 22%. Вроде бы и это неплохо. Однако цены на руду подвижны — с начала года они опустились на 38% и только за последний месяц — на 12%. Если падение цен на руду продолжится, например до 70 долларов за тонну, а именно такой прогноз дал Альберто Кальдерон, глава по корпоративному развитию крупнейшей в мире горнодобывающей компании BHP Billiton, то выгодность проекта «Тимир» выглядит сомнительной. Чистая рентабельность после уплаты процентов по кредитам и налога на прибыль падает к отметке 10%. К счастью, вряд ли «Евраз» будет руководствоваться такими расчетами: для компании проект «Тимир» — стратегически важный, он позволяет снять зависимость ЗСМК от сырья конкурентов — «Северстали» и «Мечела», и, скорее всего, Таежное вступит в строй.

«Мечелов» станет больше

Описанная ситуация с «Тимиром» показывает, как, казалось бы, беспроигрышные проекты, обещающие рентабельность под 50%, становятся все менее интересными из-за дороговизны кредитов и еще менее интересными из-за неопределенности ценовой конъюнктуры. Именно в такую ситуацию попал другой металлургический гигант, «Мечел», со своим мегапроектом — Эльгинским угольным месторождением.

Пример «Мечела» нужно рассмотреть подробнее, так как компания уже оказалась в русле надвигающихся проблем. Если многие российские экспортеры могут столкнуться с закрытыми финансовыми рынками только в ближайшем будущем, то «Мечел» ощутил на себе дефицит дешевых кредитов еще в 2008–2009 годах.

Огромные затраты на Эльгу, около 2,5 млрд долларов, длинные сроки реализации проекта, дороговизна кредитов и не лучшая ценовая конъюнктура на рынке угля сделали свое дело. В итоге с учетом процентов, набежавших за семь лет развития проекта, Эльга подорожала до 4 млрд долларов — половина чистого долга «Мечела». Не первый год «Мечел» отбивается от кредиторов, а огромная энергия менеджмента, показавшего свою эффективность доведением Эльги до старта, тратится не на созидание, а на постоянные переговоры с банкирами, финансистами и инвесторами.

При этом никто из этих контрагентов не рад сложившейся ситуации. Долги «Мечела» огромны, основная часть приходится на три российских банка: ВТБ — 1,8 млрд долларов, Газпромбанк — 2,3 млрд и Сбербанк — 1,3 млрд. Банки-кредиторы ищут схему спасения компании. Они пытались давить на руководство, угрожая банкротством. Но эта идея постепенно сошла на нет, вряд ли от нее кто-то выиграл бы. Достаточность капиталов у российских банков и так находится на минимальных за многие годы отметках. Создание резервов под обесцененные долги «Мечела» может больно ударить по всей банковской системе, особенно по ВТБ и Газпромбанку. Для ВТБ списать долг «Мечела» — это лишиться трети из 214 млрд рублей, полученных от правительства в рамках последнего этапа докапитализации. Газпромбанк от правительства денег не получал. Полностью списав долги «Мечела», банк сам столкнется с трудностями, так как достаточность собственного капитала Н1 у него опускается ниже нормативной, до 9,33%, подсчитали аналитики компании «Атон». Понятно, что у банков в залоге находятся активы, но ценность их, перестань «Мечел» существовать как холдинг, невелика, и вряд ли рыночная стоимость дотянет и до половины выданных под них кредитов.

После того как все стороны поняли бесперспективность банкротства «Мечела», стали обсуждать продажу его ключевого актива — Челябинского меткомбината (предприятия, давшего название всему холдингу «Мечел»). Это серьезный удар и по компании, и по ее акционерам.

Казалось бы, очевидно, что ответственность за все неурядицы лежит на руководстве. Но справедливости ради стоит отметить, что аналогичные Эльге и Таежному проекты глобальные конкуренты «Мечела» и «Евраза», такие как BHP Billiton и Rio Tinto, финансируют из средств, занятых под 2–5%, а тому же «Мечелу» на внутреннем рынке в России предлагают ставку в 14%! «Это прямо влияет на окупаемость проекта, формирование денежного потока и на текущий денежный поток», — сказал журналу «Эксперт» генеральный директор «Мечела» Олег Коржов . Для «Мечела» разница стоимости кредитов — 4% против 14% — может вылиться в 900 млн долларов платежей ежегодно, и это при годовой EBITDA компании 730 млн долларов.

Нефтегаз вытащит?

Может сложиться впечатление, что с проблемами освоения восточных территорий страны сталкиваются только металлурги, так как отрасль не первый год находится в кризисе. Однако трудности возникают и у других компаний, эффективность которых вроде бы не вызывает сомнений, — например у нефтегазовых.

Ведущими игроками на дальневосточном направлении являются российские углеводородные госкомпании — «Газпром» и «Роснефть». Первый в мае заключил соглашение с китайской CNPC на поставу 38 млрд кубометров газа в год с Чаяндинского и Ковыктинского месторождений по трубопроводу «Сила Сибири». Это самый крупный газотранспортный проект в мире. Вложения в него оцениваются в 55 млрд долларов (хотя такая цена проекта и не окончательная; так, руководитель администрации президента Сергей Иванов оценивал проект в 60–70 млрд долларов). Часть этих средств выдаст китайская сторона в виде аванса. Однако даже при наличии аванса обеспечение проекта финансированием под вопросом. Для того чтобы стимулировать «Газпром» к стройке, правительство пошло на уступки и в десять раз снизило НДПИ на газ, добываемый на месторождениях (см. статью «Зачем нам нужна “Сила Сибири”» в № 37 «Эксперта» за 2014 год). Но даже после предоставления такой льготы многие аналитики называют проект не экономическим, а политическим и говорят о том, что он окупится не напрямую, но через мультипликативный, от смежных проектов, эффект.

55 млрд долларов — огромные средства, и, чтобы поддержать проект, президент Путин летом 2014 года предлагал докапитализировать компанию. От идеи отказались, да и внешние долговые рынки для газовой монополии пока открыты. Но «Газпром» уже начал фигурировать в «черных списках» ЕС, и, возможно, по мере реализации проекта и роста напряженности в отношениях между Россией и ЕС госкомпании все-таки потребуется дополнительная помощь государства (на момент сдачи номера против «Газпрома» были введены санкции со стороны США).

Другой пример — «Роснефть». Чтобы построить нефтехимический кластер в Приморском крае, глава компании Игорь Сечин обратился в правительство с просьбой выделить 1,5 трлн рублей из Фонда национального благосостояния (ФНБ) — это половина всех средств, которыми располагает фонд. После продолжительного раздумья и споров правительство пошло на уступки: премьер-министр Дмитрий Медведев сообщил, что реализация проекта может быть оправданной. «Эта цифра только выглядит так внушительно, но ведь это не за один год», — отметил глава правительства.

У самой «Роснефти» нет проблем с текущими финансовыми потоками и обслуживанием долга, однако для амбициозного проекта по строительству нефтехимического комплекса на 30 млн тонн на Дальнем Востоке даже «Роснефти» потребовалась помощь государства.

В том, что государство помогает реализовывать такие крупные объекты, ничего удивительного нет. Во всем мире инфраструктурные объекты возводятся за счет государства или фондируются государством на особых условиях. «Частный бизнес в принципе не должен строить инфраструктурные объекты, так как выгодополучателем от них является вся страна, — говорит Олег Коржов. — Возьмем дорогу Улак—Эльга. Нельзя смотреть только на участок из точки А в точку Б, просто на 320 км. РЖД будут зарабатывать на перевозке от месторождения в пункты назначения, дополнительные доходы получат и предприятия центральной части России, и порты Дальнего Востока. Сегодня у РЖД есть вопросы по загрузке БАМа. Но без этой дороги и эльгинского проекта загрузить БАМ будет проблематично, в расчетах по загрузке магистрали это был один из приоритетных проектов. Через 10–15 лет Нерюнгринское месторождение будет выработано, и если ничего не делать, то город Нерюнгри превратится в мертвый, потому что другой работы не будет». Действительно, дорога даст импульс к созданию новых производств, потребуются люди для ее обслуживания. Плюс налоговые отчисления — в перспективе 200–240 млрд рублей только прямых налогов от Эльги до 2040 года в бюджеты всех уровней.

Банки сбоку

Развивают инфраструктуру и госкомпании, и здесь тоже просматриваются явные проблемы. Очередной пакет санкций предполагает закрытие финансовых рынков для «Роснефти», «Газпром нефти» и «Транснефти». Вообще, с введением санкций ручеек западных капиталов постепенно будет иссякать. И не потому, что чиновники США и ЕС вдруг наложат вето на выдачу средств российским компаниям (это можно обойти, через офшоры или азиатские площадки), а потому, что международные банки, проводники капитала, очень чутки к политическим ветрам: многие из них до сих пор расплачиваются за активную работу с Ираном, который находится под санкциями. Вряд ли кто-то захочет повторить этот опыт в России.

Соответственно, нынешние высокие ставки будут расти и дальше, а с ними будет расти и число компаний, испытывающих финансовые трудности. Екатерина Трофимова , член правления, первый вице-президент Газпромбанка, так прокомментировала складывающуюся на рынке ситуацию: «Сегодня качество обслуживания долгов системных проблем не демонстрирует. С учетом того, что основным источником ресурсов становится внутренний рынок, общий рост ставок, ухудшение конъюнктуры, снижение маржи и у банков, и у компаний, а также уменьшение рентабельности негативно повлияют на кредитное качество абсолютного большинства заемщиков».

Конечно, не все так мрачно, западные рынки еще приоткрыты. Тот же «Евраз» смог в августе 2014 года закрыть сделку по привлечению у синдиката международных банков пятилетнего кредита на общую сумму 425 млн долларов. Средства пойдут на погашение облигаций, обращение которых заканчивается в 2015 году. Да и в целом ситуация у сырьевых компаний начинает выправляться, видимо, сказывается девальвация рубля. Так, судя по отчетности российских горнорудных и металлургических гигантов, отрасль постепенно возвращается в зону рентабельной работы. Тем не менее наличие прибыли вряд ли само по себе подвигнет бизнес активно инвестировать. Дело в том, что своих денежных ресурсов у большинства компаний нет, многие имеют перегруженные долгами балансы из-за активных инвестиций и сделок слияний-поглощений, проводившихся в последнее десятилетие.

Тот же «Евраз» предпочитает сокращать долг. В компании сообщают, что если на начало года соотношение чистого долга к EBITDA составляло 3,6, то на 30 июня 2014 года оно уменьшилось до 3,1.

Выходит, что освоение дальневосточных проектов с экономической точки зрения имеет смысл либо при привлечении дешевого зарубежного банковского финансирования, либо — госсредств. А где российские банки?

Отечественная банковская система пока не способна отвечать на подобные вызовы. Сегодня российские предприятия должны российским банкам порядка 19 трлн рублей. Еще 432 млрд долларов, или около 16 трлн рублей, российские предприятия должны зарубежным кредиторам, то есть 45% долгов предприятий приходится на внешние источники. В основном такие долги делает крупный бизнес, имеющий экспортную валютную выручку.

Два проекта «Роснефти» и «Газпрома» — только они — потребовали бы увеличить активы российской банковской системы на 20%. Это без учета рефинансирования кредитов, выданных западными банками российским компаниям, которое потребуется, если окончательно закроются внешние рынки капитала.

В любом случае в новых геополитических условиях ведущие российские компании постепенно перейдут на обслуживание в российских банках. Если текущая политика ЦБ будет продолжаться, то вместо 2–4–5-процентных кредитов они будут брать по 8–10–15% в России. В итоге на горизонте пяти-семи лет многие активно работающие компании, способные к инвестициям, могут оказаться в положении «Мечела» — с перегруженными балансами. А что будет с банковской системой, если таких компаний, как «Мечел», станет с десяток или больше?

Задача Центробанка, институтов развития и кредитных организаций — не упустить момент, отвлечься от инфляции и недопустимости дефицитов бюджетов и все-таки запустить процесс трансформации денег в инвестиции. «Системным решением должны быть меры по удешевлению ресурсов для банков и компаний», — лаконично комментирует ситуацию Екатерина Трофимова.

ЦБ разворачивается

Нельзя сказать, что правительство и Центробанк игнорируют тревожную ситуацию. Еще в конце мая ЦБ РФ сообщал, что расширяет механизм рефинансирования под залог инвестпроектов по ставке 7% на срок до трех лет. Такая ставка на 1 п. п. ниже ставки рефинансирования, установленной ЦБ. Каждый банк может рассчитывать на получение от ЦБ по этому механизму средств в объеме от 1 млрд до 20 млрд рублей. Первоначальный лимит на всю программу — 50 млрд рублей. Но банки за подобным финансированием в очередь не выстраиваются. По словам директора казначейства Сбербанка Алексея Лякина , если правительство не изменит требования к инвестпроектам, перспектив у данного механизма нет. «50 миллиардов рублей, которые сегодня можно привлечь по этому механизму, — капля в море», — говорит представитель Сбербанка. К тому же заложить в ЦБ в рамках этой программы можно инфраструктурные облигации лишь четырех компаний, занимающихся возведением автодорог.

Чтобы этот, безусловно, правильный и важный механизм заработал, количество объектов, принимаемых в залог, должно увеличиться на порядок, как и суммы, выделяемые по программе. Неплохо было бы снизить ставку по данному виду рефинансирования хотя бы до 3%. В итоге компании могли бы получать финансирование на инфраструктурные проекты под 6–7% годовых. Дороже, чем у западных компаний, но намного дешевле, чем на внутреннем рынке сейчас.

Фактически расширенный вариант такого рефинансирования будет иметь характер скрытой эмиссии — причем без влияния на инфляцию. Инфраструктурные проекты не могут ускорить инфляционные процессы, скорее наоборот — они абсорбируют излишки денег в экономике (если они есть, а у нас излишков сейчас не наблюдается). Вместе с тем это стало бы хорошим системным решением для страны, которая хочет сподвигнуть компании на масштабные инвестиции: поддержка крупных проектов будет осуществляться через рыночные возвратные механизмы, а не через прямую помощь государства, и в дополнение к этому мы получим развитый рынок инфраструктурных облигаций.

 

Попробуй укради! Ирик Имамутдинов

Советский научно-технический задел, подкованные «домушники» и предпринимательский талант превратили маленький питерский стартап в мирового технологического лидера

section class="box-today"

Сюжеты

Технологии:

Микротурбинный путь распределённой энергетики

Ядерная триада: Россия стала неуязвимой

/section section class="tags"

Теги

Технологии

/section

Зима 1997 года. Начальник управления вневедомственной охраны по Новосибирской области проводит «натурные испытания» российских и зарубежных датчиков разбития стекла. Приборы установили в небольшой сторожке и предложили этапированным из соседней колонии опытным домушникам попробовать проникнуть через окно, не вызвав срабатывания установленных датчиков. Призы — возможность посрамить высоколобых инженеров-разработчиков и несколько пачек черного чая, оставленных внутри домика.

Начали с зарубежных датчиков. После пары неудачных попыток один из криминальных «спецов» сообразил, как обойти защиту: он помочился на газету, приложил ее к стеклу, дождался, пока бумага примерзнет, и аккуратно придавил фуфайкой. Стекло треснуло, но осколки остались на месте, зэк осторожно вынул их вместе с датчиками и пробрался вовнутрь. Он знал по опыту, что для того, чтобы датчик сработал, прибор должен обязательно проанализировать звуковые частоты сразу в двух диапазонах: когда стекло прогибается при ударе и когда оно разлетается на осколки, а при одном прогибе стекла импортный датчик просто не срабатывал. Российские же разработчики научили прибор регистрировать факт взлома, анализируя лишь один диапазон частот (это умение до сих пор остается нашим ноу-хау, утверждает генеральный директор питерского «Аргус-Спектра» Сергей Левчук), поэтому с датчиками отечественного производства такой фокус не прошел. И если в России на рынке охранных систем поначалу была жесточайшая конкуренция со стороны зарубежных грандов, таких как Honeywell, Ademco, General Electric, Tyco и других, то со временем более интеллектуальные приборы российских компаний просто вытеснили гостей с рынка. Одна из таких компаний — «Аргус-Спектр».

Промполитика от МВД

Генеральный директор компании «Аргус-Спектр» Сергей Левчук (посередине) демонстрирует министру обороны Сергею Шойгу новый комплекс «Стрелец-Часовой»

Фото: предоставлено компанией «Аргус-Спектр»

«Аргус-Спектр» был основан пятью сотрудниками радиофизического факультета Ленинградского политехнического института. Научная специализация будущих аргусовцев в советское время была связана с разработкой приборов и систем с использованием сверхвысокочастотных технологий в гигагерцевом диапазоне, в частности микрополосковых технологий, необходимых для миниатюризации таких приборов, как антенны ВЧ- и СВЧ-диапазонов, выполняемых на печатной плате. Как и большинство организаторов других российских инновационных компаний, берущих свое начало в конце 80-х — начале 90-х годов прошлого столетия, радиофизики отдали изрядную дань советскому ВПК, поработали вместе с другими организациями оборонки в области высокочастотной радиолокации, создавали системы наведения ракет и автоматизированные радиотехнические комплексы ближней навигации для авиации корабельного базирования, разрабатывали пучковое оружие.

«Мы всегда занимались экспериментальной радиофизикой, а не теоретическими кабинетными изысканиями, — говорит Сергей Левчук, — и нами было создано много такой техники, работу которой не всегда возможно точно рассчитать на бумаге. Многое делалось за счет навыков, полученных именно экспериментально, что называется, на пальцах». Помимо академической нагрузки ученые выполняли работы по хоздоговорам, которые зачастую становились главным хлебом для научных сотрудников. Все эти навыки вкупе с блестящим научно-техническим бэкграундом пригодились потом, когда ученые создавали собственный бизнес, и приобретенные в институте компетенции стали привноситься в охранные технологии.

Когда после 1991 года в Россию хлынула зарубежная техника, стало понятно, что отставание в «мирном» сегменте охранных технологий в стране колоссальное. За границей конкуренция вывела это оборудование на очень высокий уровень. В СССР же производством подобных систем никто толком не занимался, заказы на них размещалось в качестве дополнительной нагрузки на военных заводах, и побочная «мирная» продукция разработчиками и производственниками всегда воспринималась как малопочетная и невыгодная обуза.

О действиях российской власти по развитию наукоемкой промышленности в начале девяностых известно мало. Но они были. В частности, руководство МВД России сформулировало задачу создания специализированных организаций по разработке и производству систем безопасности, потребность в которых становилась все более очевидной. «Возможно, — говорит Сергей Левчук, — читателей это удивит, особенно если учесть, что речь идет о начале девяностых, но появление целого ряда высокотехнологичных компаний в области систем безопасности — только в Санкт-Петербурге не менее трех, в том числе и нашей, — результат грамотной промышленной политики государства в это время». Причем речь шла не столько о простом размещении заказов на конкретное оборудование, сколько о построении комплексной системы: от поисковых научно-исследовательских работ до внедрения в серийное производство, от централизованных закупок до анализа опыта эксплуатации на местах и постановки задач для новых НИР. Были определенные требования и по локализации производства, и по привлечению российских разработчиков к западным технологиям безопасности. Такую работу проводило, в частности, руководство вневедомственной охраны МВД России. Головным постановщиком задач был выбран научно-исследовательский центр «Охрана», разрабатывавший грамотные технические задания. Далее проводились совместные НИР по разработке новых компонентов систем с привлечением сначала специалистов институтов и оборонных заводов, а позже и самостоятельных компаний, из которых выросли такие лидеры российского рынка безопасности, как московская компания «Болид», казанская «Теко», петербургские «Риэлта» и «Аргус-Спектр». После успешного завершения проекта продукт сертифицировался, и появлялась возможность поставки вновь разработанных компонентов как на закрытый рынок приборов и систем для нужд той же вневедомственной охраны, так и на открытый рынок.

Образованный криминал

Заместитель генерального директора компании «Аргус-Спектр» Михаил Левчук в огневой комнате. Таких в стране всего две

Фото: Олег Сердечников

При поддержке заинтересованных ведомств, прежде всего МВД, рассказывает Левчук, удалось ознакомиться с технологиями ведущих мировых компаний в области безопасности и закупать самое совершенное оборудования. История собственно компании «Аргус-Спектр» начиналась вполне «по-научному»: с аренды бункера одного из военных заводов, где стояла большая электронная пушка, формировавшая очень плотный электронный пучок в тысячу ампер при напряжении 100 кВ. Это было очень тяжелое для российской экономики время — 1993 год. Первый кредит начинающим коммерсантам дали под 210% годовых, но хуже было то, что за первые пять лет лопнуло пять банков, в которых были открыты счета компании, в том числе и известный банк «Империал». Но «Аргус-Спектр» устоял.

Рынок, возможно не столь заметный со стороны, оказался очень интересным. Начинал расти частный сектор, и все последующие кризисы показали, что безопасность — это то, от чего отказываются в последнюю очередь.

Первым полноценным коммерческим прибором, поставленным на рынок, был микроволновый датчик движения «Аргус-2», собранный в том самом бункере. Подобные извещатели непрерывно излучают радиоимпульсы, которые, отражаясь от несанкционированно попавшего в охраняемое помещение человека, в соответствии с эффектом Доплера возвращаются со сдвигом частоты, и прибор, сравнивая посланную и отраженную частоты, обнаруживает присутствие постороннего. Принцип работы устройства прост, но реализация для массового рынка, к которому аргусовцы еще не привыкли, таила в себе множество нюансов. Необходимость создавать сложные алгоритмы не страшила. Но вот с элементной базой для высокочастотной техники пришлось повозиться. В Советском Союзе такая микротехника выпускалась только для военных, и когда речь заходила о выпуске десятков приборов в месяц, то чипы для оборудования охранной системы того же авианесущего крейсера можно было выбрать и проверить вручную, с массовым же продуктом такой контроль был невозможен. В компании внедрили обязательный технологический прогон всех произведенных изделий и обязательный функциональный контроль, в процессе которого имитировалось движение человека на разных расстояниях с разными скоростями. Михаил Левчук , сын генерального директора «Аргус-Спектра» и теперешний его заместитель, вспоминает, что первыми жертвами такого прогона стали члены их семьи: опытный образец прибора висел у них дома и начинал истошно верещать, как только кто-нибудь подходил к кухне.

Следующим интересным прибором компании стал датчик разбития стекла «Арфа». В среде специалистов по безопасности, поясняет Левчук-младший, бытует термин «кража на рывок», когда злоумышленники разбивают, например, витрину магазина, хватая первое, что попалось под руку. Именно для предотвращения подобного рода краж и для максимально раннего обнаружения проникновения в охраняемое помещение были разработаны датчики разбития стекла. Однако, едва появившись за границей, они снискали себе довольно дурную славу, так как реагировали буквально на все звуки вокруг — звонок телефона, лязг трамвая и стук упавших на пол ключей, — обнаружительная способность таких приборов оценивалась самими производителями в скромные 50%. В России положение осложнялось еще и изощренной изобретательностью преступников, отличавшей их от зарубежных коллег. Из-за экономических перипетий без работы остались многие квалифицированные кадры, и немало таких «спецов» нашли себя в криминальном мире. Этого нельзя было не учитывать при разработке алгоритмов систем безопасности. Как-то, вспоминает Левчук, завязался спор с французскими коллегами из Гренобля. Один из русских инженеров сказал, что французскую систему защиты может обойти любой дурак, просто включив в схему емкостной конденсатор. Ответ французов тогда удивил: если во Франции человек знает, что такое конденсатор, то он уж точно зарабатывает на жизнь не криминалом. Более сложные системы предназначались на Западе только для банковской сферы. В России же преступники, разбирающиеся в элементной базе, вовсе не были редкостью, и человек с высшим техническим образованием мог просто саботировать работу системы в отличие от неграмотного европейского вора, как в описанном выше эксперименте в сибирской сторожке. Поэтому создание систем банковского уровня безопасности по ценам массового рынка стало очередным вызовом для российских компаний, с которым многие из них успешно справились.

На страже Эрмитажа

Зарождение систем беспроводной тревожной сигнализации ознаменовало очередной этап в технологическом развитии компании. Необходимость развивать экспериментальную науку в этой области и кадровый голод побудили растущий «Аргус-Спектр» в 1997 году открыть в стенах альма-матер, Санкт-Петербургского государственного политехнического университета, профильную кафедру «Радиоэлектронные средства защиты информации».

Тогда становилось понятным, рассказывает Михаил Левчук, что бурное развитие мобильной связи и интернета, ставших локомотивами развития беспроводных технологий, провоцирует серьезную ломку старых технологических парадигм, а советский запас знаний к этому времени во многом себя исчерпал. Ученых и студентов новой кафедры сразу привлекли к разработке радиосистемы тревожной сигнализации «Радиокнопка» — первой системы беспроводной передачи извещений для вневедомственной охраны и частных охранных предприятий. «Радиокнопку» поддержали и в государственном Фонде развития малых форм предприятий в научно-технической сфере. «В каком-то смысле, — вспоминает Михаил Левчук, — руководитель фонда Иван Бортник сыграл едва ли не ключевую роль в дальнейшем развитии нашей компании. И дело вовсе не в деньгах: эта организация тогда не обладала большими финансовыми возможностями для поддержки; главное, что у ее сотрудников были значительный опыт и знания в области инновационного бизнеса. Бортник проговорил много важных вещей с нашими специалистами, заложив основы управления фирмой именно как растущей высокотехнологичной компанией и предотвратив многие наши возможные ошибки».

В 1997 году «Аргус-Спектр» внедрил автосборку, в цех был куплен новый японский робот. При дешевой тогда рабочей силе многим такая модернизация казалась абсурдной, но ставка делалась на уменьшение числа технологических ошибок, и она себя оправдала: доля рекламаций потребителей упала до десятой доли процента, а компания начала выпускать продукцию с невиданным тогда сроком гарантии пять лет.

К началу 2000-х годов экономическая ситуация в стране изменилась в лучшую сторону, и в «Аргус-Спектре» решили диверсифицировать бизнес — занялись средствами пожарной сигнализации и автоматики. Это совпало по времени с переломным этапом в истории компании — переходом от выпуска отдельных компонентов к законченным системам безопасности и передачи извещений, все чаще базирующимся на беспроводных платформах. Такой переход сулил значительно большую маржинальность конечных продуктов, но их разработка означала и необходимость решения существенно более сложных научно-технических задач.

Апофеозом в истории компании стала работа с Государственным Эрмитажем. Ни в одном музее мира сейчас нет такой сложной и в то же время надежной пожарно-охранной системы, как в этом музее, уверяет Сергей Левчук. Дело в том, что технические службы Эрмитажа поставили задачу: охранять сотни тысяч экспонатов не только ночью, но и днем, в присутствии посетителей. Это означало, что предстоит рассчитать систему из 50 тыс. постоянно работающих датчиков, которая должна в случае срабатывания в течение нескольких секунд доставить сообщение на пульт. Было и другое важное требование: ни при каком серьезном воздействии система не должна зависать дольше пяти секунд, даже если все датчики сработают одновременно. Задание не было прихотью сотрудников музея, они по опыту знали, что подобные зависания не редкость: так, стрелявшая каждый день в полдень на противоположном берегу Невы пушка Петропавловской крепости вызывала одновременное срабатывание сразу половины извещателей.

Почти все иностранные фирмы сочли техническое задание Эрмитажа трудновыполнимым. На тендер вышли «Аргус-Спектр» и Bosch. На финальном этапе отпал и немецкий гигант. Нерасчетные проблемы начались неожиданно для самих разработчиков уже после запуска первых приборов: ночью все работало прекрасно, но с приходом в музей посетителей то один, то другой датчик начинал выпадать из связи. Причем с таким эффектом никто в мире прежде не сталкивался, потому что никому не приходило в голову включать охранные беспроводные системы в помещении с людьми. Конечно, было известно, что тело человека хорошо отражает волны, но то, что переотражаемые множеством людей волны, складываясь, формируют радиотеневые зоны, стало неожиданностью. Выход, повышающий надежность всей системы, был быстро найден: появилась схема ортогонального разнесения антенн — еще одно важное ноу-хау компании. В 2003 году за создание музейной системы «Центурион» группа разработчиков «Аргус-Спектра» была удостоена премии правительства РФ в области науки и техники.

Без «муды»

Во время разработки «Стрельца» аргусовцы защитили четыре кандидатские диссертации

Фото: Олег Сердечников

Разработка беспроводных комплексов совпала по времени с приходом к управлению компанией нового поколения технократов, олицетворением которого стал Михаил Левчук. Он окончил созданную «Аргус-Спектром» кафедру в Политехе, после этого отучился в магистратуре в Швеции, попутно занимаясь там технологическими проектами в области радиофизики. «Мое поколение — по сути первое, которое начало оставаться в России, — уверяет Михаил. — До нас все, кто хоть как-то состоялся в науке, уезжали».

Левчук-младший развил деятельность сразу на нескольких направлениях — начал разворачивать компанию на европейский рынок, занялся модернизацией управления производством, используя тойотовскую систему Lean manufacturing, и подключил своих молодых коллег к разработке охранно-пожарных систем следующего поколения «Стрелец». Первые две инициативы реализовывались очень тяжело. Японская метода внедрения микросотовых подразделений, замыкающих на себе весь цикл производства конечных продуктов, выпуск которых, по сути, происходит на глазах взаимозаменяемых членов команды, подразделений чрезвычайно гибких, быстро перенастраиваемых на потребности рынка, вызвала сопротивление у работников, привыкших иметь дело с одной-двумя операциями на сборочном конвейере. Немало квалифицированных специалистов, несмотря на хорошие условия и приличную зарплату в «Аргус-Спектре», увольнялись, но и остающимся ментальная перестройка давалась крайне тяжело. «Бережливое производство началось для меня со звонкого японского слова “муда”, которое, на мой взгляд, отлично ложится на русское ухо, и без перевода становится понятно, что заниматься “мудой” — это тратить время и деньги зря», — рассказывает Михаил Левчук. Результатом постепенного избавления от «муды» стало сокращение персонала с 500 до 350 человек при скачке производительности и быстрой перенастраиваемости производства.

Долгие десять лет ушли и на то, чтобы проникнуть на зарегулированный и тяжелый для «чужаков» европейский рынок, очень сильно отличающийся от страны к стране. Начав со стратегически ошибочного решения выстроить прежде зарубежную торговлю, в компании быстро поняли, что нужно создавать там собственный центр разработок. «Организация просто отдела продаж была просчетом, потому что в таких наукоемких инновационных сегментах, как наш, очень важно чувствовать рынок через разработчиков, знающих его привычки и тонкости. Такие специалисты трансформируют особенности локального рыночного спроса в конкретные технические задания, которые нельзя разработать, сидя в России», — уверен Михаил Левчук. В наши дни в штате центра разработок «Аргус-Спектра» в итальянском Триесте работает сто человек. Компания вообще стала первой в Европе, сумевшей сертифицировать свои беспроводные комплексы обеспечения пожарной безопасности. Благодаря этому во многих европейских странах тут же начали появляться первые беспроводные проекты. В Германии за возможность установить такой комплекс сразу схватилась администрация передвижного Cirque du Solei — это избавляло от необходимости хранить и перевозить сотни метров кабеля. «Когда господа из Honeywell проанализировали характеристики нашей беспроводной системы “Стрелец”, они быстро приняли решение закупать ее у нас и перепродавать уже под своим лейблом. Вдумайтесь: люди рискнули и не прогадали, решившись на сотрудничество с русской электронной фирмой. Такие же договоренности есть с компаниями из Великобритании, Австрии, Турции, Австралии и Японии. Поставка русской электроники в Японию — еще недавно это звучало как оксюморон». Продажи быстро пошли вверх, и сейчас аргусовские беспроводные системы охраняют замок королевы Елизаветы в Шотландии, эсминцы ВМФ Великобритании, университеты Оксфорда и Кембриджа, тысячи других объектов. Экспорт технологий стал приносить доход, сейчас уже весьма ощутимый — около 30% по физическому объему и 40% от выручки компании, составляющей около 2 млрд рублей в год.

В истории со «Стрельцом», рассказывает Михаил Левчук, в гонке за потребительскими качествами «Аргус-Спектру» удалось существенно вырваться вперед благодаря тому, что вначале специалисты компании совершенно случайно наткнулись на отличные приемопередатчики небольшой тогда норвежской компании ChipCon (гигантская Texas Intsruments вскоре поглотила успешный стартап). Эти радиочастотные приборы позволили обеспечить двустороннюю связь между всеми устройствами системы, что вообще стало мощным прорывом в беспроводных охранных технологиях. «Представьте себе работу системы с односторонней связью — это как разговор глухих датчиков с немой контрольной панелью. Сигналы тревоги или периодические сигналы “Я жив!” идут в одну сторону — только от датчиков к контрольной панели. При появлении помехи, блокирующей канал связи, сигналы от датчиков перестают поступать на панель, и, что с ними при этом произошло и “живы” ли они, вообще невозможно понять, поэтому изначально беспроводные односторонние комплексы использовать на профессиональном рынке никто не хотел». Двусторонний канал связи полностью изменил отношение к беспроводным системам. Так, в том же «Стрельце» датчик каждые 12 секунд шлет сигнал «Я жив!», а контрольная панель обязательно подтверждает получение: «Я поняла!» При появлении помехи, когда канал блокируется, подтверждения от панели перестают поступать к датчику, тот начинает повышать мощность выходного сигнала до максимально разрешенного и, главное, переходить на резервные каналы и диапазоны. Специалисты из МВД, ФСБ, МЧС (сейчас и Минобороны) быстро оценили такие достоинства «Стрельца», а в 2007 году его создатели, включая самого Михаила Левчука, получили премию российского правительства в области науки и техники для молодых ученых.

Чрезвычайная ситуация

Из трех миллионов извещателей, выпускаемых «Аргус-Спектром», миллион устанавливается в Европе

Фото: Олег Сердечников

Немудрено, что в 2009 году, когда ВНИИПО МЧС искал соисполнителя для разработки автоматизированной системы мониторинга, он выбрал «Аргус-Спектр», а разработанный в компании двусторонний радиоканал стал затем базовой технологией будущей системы. Вскоре прошли госиспытания опытного образца. Сформулированные технические требования получили название «Программно-аппаратный комплекс (ПАК) “Стрелец-Мониторинг”». Им стали оснащать спасателей, а руководство МЧС России определило организационно-техническую схему передачи извещений о пожаре для социальных объектов: теперь сигнал должен идти напрямую в пожарную часть по бесплатному каналу МЧС без участия человеческого фактора и посредников. Под такие строгие требования подходил только «Стрелец-мониторинг» производства «Аргус-Спектра» (недавно появился «Урал-мониторинг» «Ростехнологий»), и комплекс начал победное шествие по России — так, к сентябрю 2014 года этими системами оснащено уже более 41 тыс. объектов в 760 городах страны.

Применение радиоканала МЧС в мониторинге позволило сократить время вызова пожарных до одной минуты. За первые три года работы системы, по статистике самого МЧС, количество пожаров на социально значимых объектах удалось сократить в семь раз, а количество жертв — в 14.

Такой размах «Аргус-Спектра» ущемлял интересы многих. Например, он вряд ли понравился «транслирующим» фирмам, до того оказывавшим соцобъектам посреднические услуги по передаче сигнала, оцениваемые почти в 20 млрд рублей ежегодно. Случайно или нет, на «Аргус» начались «наезды», в чем особенно отличилась Федеральная антимонопольная служба.

В феврале 2013 года ФАС провела «выездную внеплановую проверку» офиса и заводских помещений без всяких документов, служащих основанием для подобных визитов. По сути, говорит Михаил Левчук, проверка представляла собой обыск с признаками промышленного шпионажа: сотрудники ФАС скопировали около двух тысяч листов технической информации, проигнорировав то, что компания среди прочего поставляет системы безопасности для российских спецслужб. После этого Высший арбитражный суд (ВАС) установил, что ФАС проверяла «Аргус-Спектр» на основании исключительно внутренних документов, которые единственно разрешают ведомству проводить выездные внеплановые проверки без возбуждения дела с целью поиска признаков нарушения (вчитайтесь: не нарушения, а лишь его признаков). ВАС признал, что такие действия противоречат Конституции и закону о защите конкуренции. Что не помешало в конце прошлого года заместителю начальника ФАС Александру Киневу разослать распоряжение по всем 83 территориальным управлениям ведомства о проведении проверки компании. Что интересно, запрашиваемая информация находится в компетенции МЧС, а интеллектуальные права на ПАК «Стрелец-мониторинг» и вовсе принадлежат государству в лице ВНИИПО МЧС, самому комплексу присвоен код КВТ, то есть он не является товаром, поставляется исключительно в федеральные пожарные части и применяется в целях защиты населения и территорий от ЧС. Если территориальные управления ФАС воспримут апелляцию «Аргуса» к этим фактам как отказ в предоставлении информации, грустно констатирует Левчук, то компанию просто завалят штрафами. И вместо того, чтобы заниматься инновациями и бизнесом, придется все время просиживать в судах (за полтора года их и так было семь, с общим положительным результатом в пользу «Аргус-Спектра»).

Михаил Левчук рассчитывает, что трудности с ФАС все же временные. По крайней мере, в компании планируют через два года удвоить оборот.

 

Монголия в меняющейся Азии Алексей Михалев, Константин Митупов

Привычные стереотипы о Монголии имеют все меньше и меньше общего с реальностью. Сегодня эта страна — один из самых перспективных внешнеэкономических игроков в восточноазиатском регионе

section class="box-today"

Сюжеты

Официальная дипломатия:

Хасавюрт для Порошенко

Чем грозит Украине упрямство Порошенко

/section section class="tags"

Теги

Официальная дипломатия

Политика

/section

Поворот вектора внешней политики России на Восток, предполагающий более тесное сотрудничество с Китаем и Индией, непосредственно повлияет и на наши отношения с Монголией. И 2014 год оказался крайне насыщенным событиями в сфере российско-монгольских отношений. В сентябре состоялся визит президента Владимира Путина в Монголию. А еще 20 мая, во время встречи в Шанхае, Владимир Путин и президент Монголии Цахиагийн Элбэгдорж договорились о необходимости трехсторонних переговоров России, Китая и Монголии в августе 2014 года в Улан-Баторе. 16 июля правительство Монголии обсудило Проект среднесрочной программы развития стратегического партнерства между Монголией и Российской Федерацией.

Что стоит за этой программой и каковы перспективы нашего сотрудничества? Ответ на этот вопрос напрямую связан с тем, насколько в России представляют место современной Монголии в мировой политике и ее амбиции в Азии. В большинстве случаев ответы на эти вопросы отягощены историческим опытом советской эпохи, который постепенно уходит в прошлое. Представления о современной Монголии как о чьем-либо сателлите в корне неверны, хотя ее экономика зависит от Китая, а в политической сфере страна тесно сотрудничает с США и НАТО. Монгольские военные контингенты находятся в самых разных точках планеты, начиная с Ирака и Афганистана и заканчивая Сьерра-Леоне. При этом страна является одним из наиболее стабильных наблюдателей в Шанхайской организации сотрудничества. 20 мая 2012 года в Чикаго Монголия впервые приняла участие в саммите НАТО в качестве участника Программы индивидуального сотрудничества и кооперации. Эта программа была подписана в марте 2012-го и стала первой согласованной НАТО и Монголией в рамках более гибкого сотрудничества со странами, вносящими значительный вклад в международную безопасность.

Центрально-азиатский волк

Современная Монголия уверенно претендует на лидерство в Центрально-Азиатском регионе. Основной критерий, определяющий это стремление, — уровень развития демократии, фиксируемый западными экспертными структурами. Например, президент США Джордж Буш в 2005 году назвал Монголию бастионом демократии в Северной Азии. Вслед за ним известный специалист по Монголии Алисия Кэмпи отметила, что «Монголия с Востока, а Турция с Запада могут стать лидерами, руководящими конструктивным развитием региона». Однако все это не означает, что Монголия однозначно ориентирована на Запад.

Не менее интересны ее инфраструктурные проекты с Японией, например по строительству аэропорта, а также в сфере атомной энергетики. Сотрудничество с Южной Кореей, Малайзией и Сингапуром свидетельствует о стремлении страны интегрироваться с крупнейшими экономиками Азии. По аналогии с динамично развивающимися «азиатскими тиграми» Монголию в среде западных экспертов называют центрально-азиатским волком. Еще в 2004 году в монгольской экономике зарегистрированы характерные для «азиатских тигров» темпы роста — 10,6%. Это увеличение было вызвано ростом мировых цен на медь и золото — основные экспортные товары Монголии. В 2005 году добыча золота в этой стране существенно увеличилась, а горнодобывающая отрасль все больше утверждается как наиболее перспективный сектор экономики страны.

В 2012 году начался бурный экономический подъем, связанный с ростом добывающей отрасли. По инвестициям в горнодобывающую сферу этой страны лидирует КНР. На добывающую отрасль приходится 44% общего объема китайских инвестиций. Сегодня, по данным Всемирного банка, Монголия входит в первую треть стран мира с точки зрения условий для ведения бизнеса, опережая по этому показателю даже Испанию с Польшей.

Что определило подобную позицию? С одной стороны, богатство природными ресурсами: золотом, ураном, молибденом, медным концентратом и нефтью. С другой — непосредственное соседство с крупнейшей в мире ресурсопотребляющей страной — Китаем, рынок которого открыт для монгольских поставок. В этой ситуации Монголия пытается позиционировать себя как конкурент России, от энергоносителей которой она по-прежнему зависит. Выйти из этой зависимости, по определению президента Элбэгдоржа, — стратегическая задача. В стране реализуются проекты развития альтернативной энергетики, рассматриваются проекты строительства ГРЭС и АЭС. Однако все это возможно лишь в долгосрочной перспективе, хотя западные инвесторы готовы поддержать такие начинания. Но главное — определен вектор изменений: стремление к суверенитету и отказ от советского наследия в экономике.

При этом на уровне деклараций Монголия стремится выстраивать тесные партнерские отношения с Россией. В столице страны, где проживает почти 40% населения (1,4 млн человек), действуют «русские центры», открыта православная церковь. В этом году исполняется 75 лет с победы советско-монгольских войск на Халхин-Голе. К чести монгольского руководства нужно сказать, что все попытки пересмотра и переоценки этих событий не получают поддержки официальных властей. Более того, мемориалы воинской славы сохранены и не подвергаются вандализму. Однако памятники В. И. Ленину почти все ликвидированы. Происходит четкое разделение идеологии и событий, определивших обретение Монголией суверенитета. В этом плане исторический багаж предыдущей эпохи оказывает позитивное влияние на наши двусторонние отношения.

Изменение идентичности

Впрочем, о наличии устойчивой русской культурной доминанты в этой стране говорить не приходится. Монголия все больше ориентируется на южнокорейские культурные модели. Это находит свое выражение в массовой культуре, в моде, а иногда и в религии. Все это резко диссонирует с антикитайскими настроениями. Китай по отношению к Монголии является инвестором номер один, на первом месте он и по экспорту товаров массового потребления. Однако именно это рассматривается как экспансия и вызывает негативную реакцию в обществе. Она находит идеологическое обоснование в исторических контекстах противопоставления кочевой и оседлой ментальности. Именно в этих случаях речь идет об изменении истории в угоду политической конъюнктуре. За последние двадцать лет монгольская история приобрела ярко выраженный имперский лоск. Ее наследие оказалось запечатлено в материальных объектах культуры на улицах и площадях в статуях Чингисхана и его потомков. При этом сами современные «потомки Чингисхана» предпочитают ориентироваться на корейский стиль и японское образование.

Подобные изменения идентичности монголов напрямую обусловлены распространением иностранного образования в стране. Отказ от советской образовательной модели и упадок модели национальной привели к тому, что современная монгольская молодежь сформировалась в европейских, корейских и японских вузах (при этом многие еще успели застать «русские» школы). Во многом это люди с весьма отличным от российского типом мышления, с другими ценностями, иным видением будущего своей страны. Учитывая немногочисленность населения Монголии (3,1 млн человек) и значительный процент молодежи, эта страна в перспективе будет казаться все более непонятной и непредсказуемой. Говоря о стратегическом партнерстве с Россией, в Улан-Баторе постоянно будут стремиться интегрироваться в Северо-Восточную Азию. Причина тому — высокий уровень бедности, выталкивающий монголов в качестве дешевой рабочей силы на рынки Южной Кореи и Японии. Только в Южной Корее сейчас проживают 19,5 тысяч монголов, из которых 9,5 тысяч — нелегально, а 10 тысяч имеют официальный вид на жительство. При этом 44% монголов живут в Корее с семьями.

Уровень интеграции Монголии в экономический регион Северо-Восточной Азии с каждым днем усиливается. Сегодня можно говорить о формировании новой геоэкономической конфигурации. На примере Монголии этот процесс можно проследить и зафиксировать. И можно с уверенностью сказать, что развитие Монголии окажет непосредственное влияние на российскую Восточную Сибирь — как на ее экономику, так и на социальное развитие. Монголия является практически беспошлинной зоной, многие азиатские товары там гораздо дешевле, чем в России, не говоря уже о минимальном прожиточном уровне. В обозримом будущем Монголия будет иметь большие возможности для создания новых рабочих мест и привлечения иностранной рабочей силы, преимущественно за счет горнодобывающего бума.

 

Художник, стирающий границы Ирина Осипова

section class="box-today"

Сюжеты

Современное искусство:

Самое хрупкое искусство

Есть ли жизнь на пляже?

/section section class="tags"

Теги

Современное искусство

Культура

/section

Судьба Эрика Булатова сложилась счастливее, чем у многих художников его поколения. В советское время он не разгружал (как Оскар Рабин) вагоны, а зарабатывал книжной иллюстрацией: «Золушка», «Кот в сапогах», «Цветик-семицветик» и другие проиллюстрированные им в тандеме с Олегом Васильевым книги издательства «Малыш» привили вкус к хорошей картинке не одному поколению тех, кто теперь приходит на «взрослые» выставки. На его картинах Министерство культуры ставило штамп «Художественной ценности не имеет. К вывозу из СССР разрешено», но с 1980-х он выставлялся в лучших европейских залах. Наконец, его работы получили оценку и признание коллекционеров раньше других художников московского андеграунда (аукционный рекорд был установлен в 2008 году на торгах Phillips de Pury — 2,16 млн долларов за картину «Слава КПСС», дороже только Кабаков).

«Слава КПСС» — одна из ключевых работ в творчестве Булатова и самая дорогая его картина, проданная на аукционе

Фото: АНДРЕЙ ГОРДЕЕВ, ПОРТАЛ «КУЛЬТУРА МОСКВЫ»

На выставке представлены работы с начала 1960-х годов, когда только начинал складываться стиль художника, точнее, когда стиля еще не было, а были его напряженные поиски, до совсем новых работ, недавно «отпущенных» из мастерской. Путь в пятьдесят с лишним лет не шутка, отчитываться о сделанном приходится всерьез. Но в случае с Булатовым девяносто живописных холстов и еще полсотни рисунков выстраиваются в логичную и многоплановую историю.

Искусствоведы и арт-критики, охочие до четкой каталогизации всего и вся, все время пытаются вписать Булатова в одно из существующих направлений: за использование в картинах советской символики его давно назначили одним из основателей соц-арта, по разным признакам «прикрепляют» к реализму, фотореализму, гиперреализму, поп-арту, не говоря уже о московской школе концептуализма, но Булатов ни в одну из этих рамок не вписывается. Говорит: «Запихнуть меня туда целиком совершенно невозможно, слишком многое придется ампутировать; мое дело — связь направлений, соединение, мосты». Мосты между словом и изображением, между реализмом XIX века, конструктивизмом начала XX и концептуализмом, ему современным, между искусством и жизнью.

«Лувр. Джоконда», написанная в 2004–2005 годах, начинает новую тему в творчестве Булатова — исследование взаимоотношений картины со зрителем

Фото: ИРИНА ОСИПОВА

На выставке содружеству художника Эрика Булатова и куратора Сергея Попова отлично удалось показать, как формируется видение и рождаются холсты. Окончив среднюю художественную школу, в 1952 году Булатов поступил в Московский художественный институт имени Сурикова. Но главными его наставниками были художники, в Суриковке не преподававшие: сначала авангардист и бубновалетовец Роберт Фальк, чуть позже — великолепный график Владимир Фаворский. Опыт общения с обоими хорошо читается в экспозиции. У Фалька Булатов не только перенимает сложную систему структурирования пространства, но и прямо цитирует его в картине 1967 года «Ночной город». От Фаворского — тонкая графичность, проявленная, например, в карандашном рисунке «Горький миндаль». Об этом, может, и не стоило бы говорить, в зрелых работах влияние обоих булатовских наставников не очевидно, но школа, основанная на точном рисунке и пространственно-цветовых построениях, — тот профессиональный фундамент, на котором можно построить все что угодно.

«Картина и зрители» (2011–2013) — главная работа Булатова последних лет. Начав изучать публику перед хрестоматийным шедевром Иванова в Третьяковке, он стирает границы между картиной и зрителем и завлекает сегодняшнего посетителя выставки в картинное пространство

Фото: ИРИНА ОСИПОВА

Творческий путь Булатова, показанный на выставке, интересен не тем, как выкристаллизовывается его концептуальное видение, но тем, как последовательно ставятся и решаются чисто живописные задачи: пространство, свет, горизонталь, диагональ, движение, фигуративность и абстракция. Самые известные работы, знаковые для советского периода творчества Булатова и более того — для всего русского искусства ХХ века, особенно второй его половины, были созданы в 1970–1980-е. Именно их и относят обычно к соц-арту по чисто формальным признакам. Их суть, однако, не в значении слов — все, что художник хочет сказать, он передает исключительно художественными средствами. Слово на картине Булатова — часть визуального образа; по его словам, «именно его движение в пространстве, его связь с пространством картины и с другими ее элементами могут стать содержанием работы». Смысл изображенных слов, объясняет художник, конечно, тоже важен, но он на втором плане по сравнению с самой живописью (и в этом отличие булатовских работ от произведений Кабакова и Пивоварова, где в текстах вся соль).

И в интервью, и в собственных текстах Эрик Булатов не раз лучше, чем кто бы то ни было еще, объяснял свои принципы на примере хрестоматийной работы «Слава КПСС» (эта картина, кстати, тот редкий в истории искусства случай, когда и важность для художника, и денежная оценка рынка полностью совпадают: обе ставят ее на первое место). Большие красные буквы написаны на фоне голубого неба. В этом нет ни пропаганды соцреализма, ни иронии соц-арта. Буквы эти не связаны с облаками — между ними дистанция. Небо и облака со всеми причитающимися аллегориями — полетом, свободой, парением — оказываются закрыты буквами, которые словно не пускают туда зрителя, и не только формой, но и цветом, который бьет в глаза и мешает видеть то, что за ними. Символическое значение работы объяснения не требует. Но что действительно важно — социально-политические задачи решены при помощи живописных средств. Уберите политический подтекст — здесь все равно останется живопись. Чтобы это увидеть, о картинах Булатова нужно судить вживую, не по репродукциям — они не так просты, как может показаться. Впрочем, в то время, когда они создавались, не все, даже художники, понимали суть его метода. По признанию Булатова, его коллеги по андеграунду всерьез обвиняли его в том, что эти работы безнравственны. Но он не боролся, не участвовал в квартирных, бульдозерных и прочих выставках и продолжал делать свое дело, считая, что его картины говорят лучше, чем любые акции. Тот же принцип букв как части визуального и пространственного построения проявится во многих других картинах, в том числе в «Живу — вижу», которая дала название нынешней выставке.

Эрик Булатов очень долго работает над каждой картиной, добиваясь максимально точного воплощения образа, родившегося в его голове. Наглядное свидетельство процесса — многочисленные графические серии, относящиеся как к выполненным работам, так и к неосуществленным. «Художник не может отвечать за результат своей работы — он его не знает. Он отвечает только за намерение и точность его выражения», — говорит Булатов.

Одна из важных тем, волновавшая живописцев разных эпох, — свет. «Нужно, чтобы в картине был свой собственный свет. Пусть свет бьет из картины, без этого она станет бездушной поверхностью с нанесенным на нее красочным слоем», — его слова. Свет «бьет» из «Черного тоннеля» 1964 года, написанного под впечатлением от автокатастрофы, после которой Булатов едва выжил; из «Дороги» 1990-х и «Небосвода-небосклона» 2000-х, из-за решеток и из пейзажей.

По признанию Булатова, в советское время каждый год его жизни делился на два периода: в «темное» время, зимой и осенью, они с другом и однокурсником Олегом Васильевым иллюстрировали детские книжки (идею «пойти в иллюстраторы» подсказал им Илья Кабаков), в «светлое» летне-весеннее писали свое и для себя, не рассчитывая ни на показ, ни на признание, ни на продажи. Но в начале 1970-х французский журнал L’Art Vivant посвятил отдельный номер искусству СССР, куда включил четырех художников московского андеграунда: Кабакова, Янкилевского, Яковлева и — Булатова. У статьи не было подписи, но ее увидела парижская галеристка (а до этого — муза Майоля) Дина Верни и приехала в Москву за его картинами. Позже, в 1988-м, была первая выставка Булатова в Кунстхалле Цюриха, когда 55-летний художник впервые увидел наконец собственные работы в выставочном зале. За ней последовали другие показы, в том числе в парижском Центре Помпиду, и приглашения от разных европейских и американских галерей приехать на работу. Он не эмигрировал, не уезжал искать лучшей доли, не пытался обратить на себя внимание и ни у кого ничего не просил. «Для меня важно, что от меня ничего особенного не требовалось — я должен был быть самим собой. Мне удалось избежать той ситуации, которая была почти у всех наших художников, уехавших завоевывать мир. Мне было проще. Поэтому эмигрантское сознание и в целом эмигрантская жизнь нас с женой совершенно не коснулись. Мы уехали работать и возвращаемся в Москву домой», — рассказывает художник. Кроме ощущения Москвы как дома сохранилась и мастерская на Чистых прудах, выделенная художнику еще в 1969 году.

Манежная экспозиция выстроена не вполне по хронологии — после ранних опытов и хрестоматийных работ зритель попадает в большой зал (благо просторы Манежа позволяют), построенный, словно церковный неф с капеллами по бокам. Это пространство «держат» две работы последнего периода: «Лувр. Джоконда», законченная в 2004–2005 годах, и главный манифест последних лет «Картина и зрители», написанная в 2011–2013 годах как результат долгих размышлений на тему взаимоотношений зрителя и произведения искусства. Именно их, по признанию художника, он и хотел в первую очередь показать на нынешней выставке. В этой паре можно разглядеть и мост между Парижем и Москвой, между которыми делит свою жизнь художник, с их главными музеями и их шедеврами.

В первой из картин зрители плотной толпой заполняют зал, где висит портрет знаменитой флорентийки, написанный Леонардо. Хаос толпы передан не только рисунком, но и цветом: цветовую гармонию Ренессанса заслоняет разбавленный красный, всегда служивший в картинах Булатова жесткой границей разных миров. В работе «Картина и зрители» главным «героем» становится эпическое полотно Александра Иванова из собрания Третьяковки «Явление Христа народу» («Явление Мессии»), около которого собрались зрители с экскурсоводами. У Булатова они, кажется, входят в пространство полотна, и хотя полностью слиться с толпой крестившихся в Иордане им мешает разница костюмов и эпох, их присутствие и сопричастность происходящему на картине кажутся несомненными. История словно повторяется дважды: одинокий Мессия, на которого указует, обернувшись к толпе, Иоанн Креститель, и живописный шедевр, который показывают экскурсоводы публике. Ну и в добавление — сегодняшний зритель перед картиной Булатова. Во многих книгах и статьях, анализирующих полотно Иванова, найдутся слова о разном восприятии Христа героями в толпе. Восторг, сомнение, неверие, надежда — разве не соотносится это с тем, как воспринимается сама картина, не только классическая, но и современная? Булатов оказывается и концептуалистом, и философом, и мудрецом. Граница между жизнью и искусством размывается — не об этом ли мечтали художники во все времена?

 

Обошлись без пузыря

section class="tags"

Теги

Михаил Доронкин

Анастасия Личагина

/section

Посткризисный бум потребительского кредитования в короткие сроки повысил кредитную нагрузку населения. Уже по итогам 2012 года объем портфеля необеспеченных потребительских кредитов достиг 9% ВВП, что сопоставимо со странами, где темпы инфляции были аналогичны российским (Турция, Индонезия, Мексика, см. график 1). Такой уровень не был чрезмерным: например, соответствующий показатель в Германии тогда был вдвое выше. Однако вероятность образования пузыря на рынке необеспеченного потребкредитования существенно возрастала именно в случае приближения уровня закредитованности россиян к уровню развитых стран со значительно более низкими (менее 3%) темпами инфляции. Ведь при одинаковом отношении портфеля потребкредитов к ВВП переплата по кредитам в России и в той же Германии будет различаться более чем в два раза. При сохранении темпов роста рынка на прежнем уровне возникла реальная опасность перегрева.

Пузырь не надулся

Именно в период кредитного бума Банк России начал принимать превентивные меры для торможения необеспеченной розницы, направленные в первую очередь на снижение доли высокорискованных кредитов. Политика регулятора, крайне негативно воспринятая в банковском сообществе, оказалась своевременной, ведь первые негативные последствия закредитованности проявились уже в начале 2013 года.

По его итогам объем просроченной задолженности вырос более чем на 40%, в то время как портфель необеспеченной розницы — только на 30%. После стабилизации в четвертом квартале 2013 года просроченная задолженность по необеспеченной рознице снова начала расти: за шесть месяцев 2014-го доля кредитов, не погашенных в срок, выросла с 13 до 17,2% общего объема ссуд, по которым наступил срок платежа (см. график 2).

Политика регулятора вместе с ощутимым ухудшением качества обслуживания сформированного портфеля вынудила подавляющее число участников рынка значительно снизить свои риск-аппетиты, ужесточив требования как к действующим, так и к новым заемщикам. Ужесточение кредитной политики привело к заметному сокращению активности банков в высокомаржинальных сегментах (фактически с повышенными процентными ставками), прежде всего в POS-кредитовании.

В результате за период с 1 июля 2013-го по 1 июля 2014 года портфель необеспеченных потребительских кредитов вырос только на 19%, до 6,6 трлн рублей. (За аналогичный период 2012–2013 годов темпы прироста были вдвое выше.) Необеспеченная розница, бывшая драйвером банковского рынка в 2011–2012 годах, теперь по динамике портфеля заметно уступает даже ипотечному кредитованию.

Смена ориентиров

Большинство лидеров розничного рынка (ХКФ-банк, «Траст», Московский кредитный банк) существенно сократили портфель POS-кредитов. Неудивительно, что за период с 1 июля 2013 года по 1 июля 2014-го именно сегмент кредитов в торговых точках показал наибольшее замедление: он вырос всего на 2% против 19% по кредитам наличными и почти 22% по кредитным картам (см. график 3). «В целом на рынке POS-кредитования есть определенная стагнация, — комментирует Сергей Воробьев, заместитель председателя правления банка «Траст». — Это связано с тем, что банки сократили выдачу товарных кредитов с высокими номинальными ставками. А поскольку уровень риска  в POS-кредитах не позволяет работать на средних ставках, многие банки снизили активность в некоторых, наиболее рискованных, сегментах этого бизнеса».

Тройка лидеров рынка необеспеченных кредитов населению за год не изменилась. Однако если Сбербанк России и ВТБ24 показали хорошую динамику портфеля (24 и 46% соответственно за период с 1 июля 2013-го по 1 июля 2014-го), то замыкающий тройку ХКФ-банк сократил совокупный портфель на 7% за счет кредитов наличными (–13%) и POS-кредитов (–11%).

В разрезе сегментов наиболее высокие темпы прироста кэш-кредитов за год продемонстрировали Лето Банк (354%), Московский кредитный банк (111%) и Транскапиталбанк (117%). Портфель карточных кредитов активно наращивали финансовая группа «Лайф» (245%), Московский кредитный банк (134%), Банк Москвы (85%), Альфа-банк (70%) и Сбербанк России (67%).

Проверка на качество

По базовому сценарию рейтингового агентства «Эксперт РА» темп прироста рынка необеспеченного потребительского кредитования по итогам 2014 года составит 17% (за 2013 год — около 30%), а абсолютный объем портфеля не превысит 7,3 трлн рублей (см. график 4). Базовый сценарий предполагает сохранение стагнации в экономике (рост реального ВВП по итогам года не более 0,5%), а также неухудшение геополитический ситуации. При таком сценарии мы ожидаем небольшого роста ставок по потребкредитам в связи с повышением ключевой ставки Банка России и ограничением доступа к западному фондированию. Однако, по нашим оценкам, это не окажет значимого влияния на спрос.

По нашим прогнозам, стагнация на рынке POS-кредитования сменится плавным ростом, за год портфель прирастет на 4–5%. Темпы прироста кредитов, выдаваемых на банковские карты, и кредитов наличными составят 15–20%. По мнению 47% опрошенных участников исследования «Эксперта РА», банковские карты остаются самым перспективным сегментом необеспеченной розницы, при этом 41% опрошенных отдает предпочтение кэш-кредитам. Поскольку большинство крупных участников уже сократили свое присутствие на рынке, основной вклад в динамику потребительского кредитования внесут государственные банки и их «дочки», способные расширять объемы бизнеса даже в условиях удорожания фондирования.

Мы не ожидаем дальнейшего ужесточения регулирования: политика Банка России по снижению активности в высокорискованных сегментах достигла своей цели. К середине 2014 года банки адаптировались к законодательным нововведениям регулятора, скорректировали бизнес-модели и риск-аппетиты. Основной объем просроченной задолженности по кредитам, выданным в период бума 2011–2013 годов, до конца года полностью отразится в отчетности банков. «Максимальные объемы роста просрочки по потребкредитам рынок наблюдал в конце 2013-го — начале 2014 года. Это касалось кредитов, выданных примерно до середины прошлого года, — поясняет Сергей Воробьев. — По поколению выдач, начиная с середины 2013 года, кредитные политики банков были ужесточены. И сегодня мы видим, что сформированные в данный период портфели существенно лучшего качества. Кроме того, происходят изменения в поведении клиентов в целом: они стали более взвешенно подходить к своим возможностям».

Вместе с тем динамика потребительского кредитования в 2015 году будет во многом определяться подверженностью новых выдач возможному ухудшению макроэкономической ситуации. В случае сохранения положительной динамики ВВП на уровне 0,5–1% портфель необеспеченных кредитов по итогам 2015 года вырастет примерно на 15%. При этом уровень просроченной задолженности стабилизируется, а качество новых выдач останется на приемлемом уровне. Негативный сценарий предусматривает сокращение реального ВВП (более чем на 0,5 процентного пункта), что будет сопровождаться снижением располагаемых доходов населения и ростом дефолтности портфеля, сформированного в течение 2014 года. Результатом этого станут дальнейшее ужесточение кредитной политики и сокращение выдачи кредитов. При таком сценарии темпы прироста необеспеченной розницы могут снизиться до 10–12%. Однако вероятность этого сценария мы оцениваем как достаточно низкую — не более 20%.

По нашим прогнозам, розничные банки готовы к дальнейшему ухудшению качества портфеля. Несмотря на значительное ухудшение показателей рентабельности и просадки норматива Н1 (см. график 5), либо ведущие участники рынка имеют достаточный запас капитала для покрытия убытков, либо собственники этих кредитных учреждений будут оперативно поддерживать их бизнес за счет периодических финансовых вливаний. С другой стороны, банки с низким значением Н1 могут активизировать продажи проблемных портфелей, что уменьшит нагрузку на капитал.

Более того, без учета отчислений в резервы ведущие участники рынка продолжают показывать высокую маржинальность бизнеса. С середины прошлого года они достаточно хорошо поработали над ее повышением. Переход в менее рискованные сегменты одновременно со снижением объема дорогих пассивов физлиц привели к росту процентной маржи, активная  же оптимизация сети продаж — к сокращению расходов на обеспечение деятельности (см. график 6). «Сегодня нет никакой необходимости быстрыми темпами расширять тяжелую сеть отделений, — полагает Сергей Воробьев. — Сейчас каналы погашения есть даже в небольших городах с населением 30 тысяч человек, не говоря уже о более крупных населенных пунктах. Технологии и инфраструктура развиваются, рынок меняется. Клиенты привыкают к легким офисам и дистанционным каналам обслуживания, поэтому мы можем позволить себе вкладывать больше средств в технологии сервиса, а не в полноформатные площадки физического присутствия».

Уход с рынка крупных игроков маловероятен, однако даже при таком сценарии он будет происходить цивилизованным способом — за счет продажи другому игроку. Мы не ожидаем крупных санаций — в случае с розничным бизнесом выгоднее продать банк с большим дисконтом, нежели отдать на санацию и вообще не получить денег.

Таблица:

Рейтинги кредитоспособности банков «Эксперт РА» (по состоянию на 8 сентября 2014 года)

Таблица:

Топ-50 банков по объему портфеля необеспеченных кредитов физическим лицам

Таблица:

Топ-30 банков по объему портфеля кредитов наличными

Таблица:

Топ-30 банков по объему портфеля задолженности по банковским картам

Таблица:

Топ-5 банков по объему портфеля POS-кредитов

 

Область роста Павел Рябчиков

В современном мире вопросы энергетической безопасности во многом определяют повестку международного сотрудничества. А реализация масштабных проектов в этой сфере существенно влияет на благополучие регионов и даже стран-участников. На восточных рубежах России этот постулат подтверждает пример Сахалинской области. Благодаря реализации шельфовых проектов «Сахалин-1» и «Сахалин-2» она стала одним из нефтегазовых центров мирового уровня, мощным локомотивом дальневосточной экономики и перспективной инвестиционной площадкой. А заодно и одним из наиболее притягательных мест для жизни. И это, считает губернатор Сахалинской области Александр Хорошавин, только начало.

— Какие задачи, связанные с развитием экономики Сахалинской области, предстоит решать региональным властям в ближайшей и среднесрочной перспективе?

— На долю островного края приходится примерно 35 процентов общего объема промышленного производства в Дальневосточном федеральном округе. В России мы занимаем первое место по запасам рыбы и морепродуктов, четвертое место по запасам нефти и газа. И именно эффективное освоение природных ресурсов было и, надо честно признать, будет в обозримом будущем главным драйвером островной экономики.

При этом важнейшая задача, которую нам предстоит решить, связана с формированием и реализацией внятной промышленной политики. Она должна основываться на внедрении современных технологий, значительном повышении производительности труда, модернизации производства, высокой инвестиционной активности субъектов рынка, относящихся как к государственному, так и к негосударственному секторам экономики.

И здесь мы прежде всего говорим о расширении производства СПГ. Напомню, на Сахалине работает первый в России завод по сжижению природного газа, который производит в год около 11 миллионов тонн готовой продукции. Сейчас совместно с «Газпромом» прорабатывается вопрос строительства третьей линии на действующем предприятии по производству СПГ в Пригородном, а с «Роснефтью» — строительства нового завода. Реализация этих проектов позволит увеличить долю российского СПГ на мировом рынке с 4,5 до 11 процентов.

Еще один ключевой компонент региональной промышленной политики связан с минимизацией инфраструктурных издержек и поддержкой перспективных отраслей сахалинской экономики (рыбной, аквакультуры, лесной и ряда других). Их развитие позволит обеспечить жителям островного региона комфортные условия проживания и максимальную занятость.

— Можно ли подробнее рассказать об этой отраслевой поддержке?

— Что касается лесной отрасли, то здесь реализуется крупный инвестиционный проект по созданию комплексного деревообрабатывающего производства. Заготовка сырья будет осуществляться на территории шести районов центральной и северной частей Сахалина. Планируется производство пиломатериалов, технологической щепы и топливных пеллет. Основные рынки сбыта — преимущественно страны Азиатско-Тихоокеанского региона: КНР, Республика Корея и Япония.

Первая стадия проекта осуществляется при государственной поддержке. В настоящее время за счет бюджетных инвестиций идет строительство лесовозных дорог. Планируется, что реализация проекта позволит к 2019 году увеличить объем производства круглых лесоматериалов более чем в три раза по сравнению с текущими показателями, выпуск пиломатериалов — в четыре раза, а технологической щепы — в двадцать раз. При этом только на территории Александровск-Сахалинского района, где расположены основные производственные мощности, будет создано около 700 рабочих мест.

В рыбохозяйственном комплексе для нас важно сформировать полноценный кластер от искусственного воспроизводства до продвижения качественной продукции в первую очередь на внутреннем, а также на зарубежных рынках под известными брендами.

Один из ключевых проектов в этой отрасли связан с созданием производственных мощностей по выращиванию объектов марикультуры. В результате его реализации доля Российской Федерации в сфере морской аквакультуры составит пять процентов общего объема рынка стран АТР в течение первых десяти лет и десять процентов — в течение последующих десяти лет.

Сегодня мы добываем за год примерно 700 тысяч тонн рыбы — это почти 15 процентов федерального объема. Если говорить об искусственном воспроизводстве лососей, то 80 процентов всего объема по стране производится на Сахалине и на Курильских островах. Сбалансированное развитие рыбопромышленного комплекса предусматривает и другие направления: создание дополнительных мощностей по глубокой переработке водных биоресурсов и рыбных отходов, строительство судов, оборудование портов.

Важное значение для Сахалина имеет и угольный бизнес. Сегодня с его участием обеспечивается развитие погрузочных мощностей в портах Шахтерск и Углегорск.

Сахалинские угольные предприятия ведут реконструкцию портов отгрузки, занимаются логистикой, целенаправленно повышают эффективность производств.

В результате этой работы объем добычи угля к 2018 году планируется довести до семи миллионов тонн, а в долгосрочной перспективе — до десяти миллионов тонн за счет освоения месторождений на севере, в центральной части и на юге Сахалина.

— Какие проекты реализуются в энергетической сфере?

— Что касается энергетики, то здесь я выделю два основных проекта. Первый — строительство компаниями «Русгидро» и РАО «ЭС Востока» Сахалинской ГРЭС-2 в Томаринском городском округе. Планируется, что годовая выработка первой очереди будет достигать 840 миллионов киловатт-часов. К строительству первой очереди Сахалинской ГРЭС-2 будет привлечено около 1200 работников. При реализации проекта будут максимально привлекаться региональные специалисты, это значительно увеличит количество рабочих мест для жителей острова. Ввод этого объекта в эксплуатацию позволит существенно повысить надежность энергетической инфраструктуры в регионе, даст толчок его экономическому, а следовательно, и социальному развитию.

Еще одним большим проектом, который способен вывести на новый уровень развитие электроэнергетики не только Сахалинской области, но и всего Дальнего Востока, может стать проект транспортировки электроэнергии с Сахалина на Хоккайдо. С российской стороны его реализацией занимаются компании «ИнтерРАО» и «Русгидро». Напомню, что в прошлом году при Министерстве энергетики России была создана рабочая группа для изучения ряда вопросов, связанных с этим проектом. В ее состав вошли представители федеральных министерств и крупных российских энергетических компаний. Проект получил поддержку президента России Владимира Владимировича Путина. В настоящее время компания «ИнтерРАО» подготовила финансово-экономическую модель проекта. Готово и его технологическое решение.

Значимой вехой в продолжающейся работе должно стать заключение межправительственного соглашения по реализации проекта между Россией и Японией. Его подписание запланировано на четвертый квартал этого года. Надеюсь, что этот важный этап будет успешно пройден. Уверен, что реализация проекта положительно скажется на увеличении объема экспортных поставок из Сахалинской области в Японию. Ускорит развитие угольной промышленности региона. Позволит создать новые рабочие места. Приведет к росту валового регионального продукта и доходной части бюджета. И, как следствие, к повышению благополучия сахалинцев и курильчан.

— Вы сказали, что реализация инвестпроектов позволит обеспечить жителям островного региона комфортные условия проживания. Каким образом?

— Такого рода проекты имеют очень большой мультипликативный эффект. Приведу один пример. Для того чтобы заработал завод СПГ, требуется построить производственные мощности, порт, газовозы, трубу. К этим работам привлекается большое количество людей. Им необходимы жилье, питание, развлечения. Все это активно предоставляет малый бизнес. В результате растет налоговая отдача, увеличивается бюджет области, развиваются экономика и социальная сфера. Это подтверждается цифрами. На данный момент в Сахалинской области проживают 500 тысяч жителей. При этом на 10 тысяч вакансий зарегистрировано порядка полутора тысяч безработных. На островах повышается средняя заработная плата. Сегодня она составляет почти 53 тысячи рублей. По уровню ее роста мы входим если не в тройку, то в пятерку российских регионов-лидеров. Более того, в этом году на Сахалине и Курильских островах впервые за двадцать два года рождаемость опередила смертность. Это закономерный итог реализации в области комплекса мероприятий по поддержке института семьи, материнства и детства.

В 2011 году мы приняли беспрецедентный в истории региона пакет социальных инициатив. На начало 2014 года их было порядка тридцати. Назову только самые крупные из них. Мы приняли закон о региональном материнском капитале. В настоящее время его размер составляет около 180 тысяч рублей. Он может быть использован на улучшение жилищных условий, погашение ипотеки, образование ребенка. Или на платное лечение родителей и детей в любой медицинской организации на территории России. С начала 2014 года региональный бюджет берет на себя оплату половины стоимости жилья для семьи, ожидающей рождения третьего и последующих детей. Максимальный размер выплаты составляет два миллиона рублей. Эта норма действует для семей, дети в которых родились начиная с 2013 года. Кроме того, при появлении второго ребенка с начала этого года будет предоставляться 200 тысяч рублей на погашение ипотечного кредита. А в настоящее время по моему поручению правительство Сахалинской области изучает возможности введения материального стимулирования островитян при рождении первого ребенка. Так что взаимосвязь между крупными инвестиционными проектами и благополучием людей прослеживается отчетливо.

— Реализация столь крупных инвестиционных проектов предъявляет особые требования к качеству трудовых ресурсов. Готовы ли учреждения образования Сахалинской области предоставить необходимых специалистов?

— На островах уделяется особое внимание вопросу подготовки высококвалифицированных кадров. При этом активным участником этого процесса является бизнес. Например, созданный в области в 2012 году Технический нефтегазовый институт стал примером государственно-частного партнерства: правительства Сахалинской области, Сахалинского госуниверситета и международного консорциума проекта «Сахалин-1». В настоящий момент в Техническом нефтегазовом институте СахГУ обучаются около тысячи студентов. Это будущие работники нефтегазовой промышленности, строители, экологи, геологи и так далее.

Развивающаяся экономика области требует гибких и мобильных подходов к подготовке кадров, ставит на повестку дня вопрос о формировании новых моделей взаимодействия системы среднего профессионального образования с предприятиями. И в этом направлении тоже есть определенные подвижки. Так, в марте текущего года в Южно-Сахалинске состоялось открытие Учебного центра профессиональных квалификаций. Он был создан в рамках государственно-частного партнерства с привлечением средств и технологических решений, предоставленных компанией «Флуор Дэниел Евразия Инк.», и не имеет аналогов на территории Дальневосточного федерального округа. В новом учебном заведении будут ежегодно обучаться около 300 человек. Так что задача по приведению системы профессиональной подготовки кадров в соответствие с потребностями рынка труда в области успешно решается.

Хочу отметить, что весь опыт реализации на территории Сахалинской области международных проектов свидетельствует, что они подтягивают до своего уровня не только отдельные предприятия, но и целые отрасли. Во время активной фазы реализации проектов на сахалинском шельфе российские предприятия выполняли контракты на десятки миллиардов рублей. Благодаря участию в подрядных работах отечественные компании освоили современные технологии, довели до мирового уровня контроль за техникой безопасности труда и соблюдением природоохранных норм. Например, на новые, прогрессивные технологии перешли островные строители, что позволило существенно повысить скорость и качество возведения жилья и других объектов. Особенно отчетливо это проявилось после невельского землетрясения 2007 года, когда в сжатые сроки город был фактически отстроен заново.

Немаловажно, что с каждым годом все активнее используются строительные материалы местного производства. Это не только песок, щебень, строительный камень и песчано-гравийная смесь, но и многие виды бетона, металлоконструкции, тротуарная плитка, оконные и дверные блоки из пластиковых профилей и дерева. Объем их производства стабильно растет, на территории Сахалинской области открываются новые предприятия. Так, два года назад в Долинском районе был запущен завод по производству кирпичей. В год он способен выпускать до 20 миллионов штук. В настоящее время в Южно-Сахалинске оформляется разрешительная документация на ввод в эксплуатацию завода по производству автоклавного газобетона общей мощностью 100 тысяч кубометров в год.

В целом по итогам работы за первое полугодие этого года налоговая отдача от деятельности региональных предприятий, производящих строительные материалы, увеличилась более чем на 55 процентов по сравнению с прошлогодним результатом. И это еще раз подтверждает тот факт, что строительная отрасль, как и многие другие, на островах активно развивается.

— Масштабное строительство развернулось и в рамках федеральной целевой программы развития Курильских островов. Срок ее действия завершается в будущем году. Что удалось сделать? И какие предложения Сахалинской области вошли в состав новой программы?

— Руководство страны с большим вниманием относится к развитию территорий, входящих в состав Сахалинской области, в особенности Курильских островов. Люди, которые посещали Курилы лет десять назад, сегодня могут не узнать острова. Они преобразились. За несколько лет здесь были построены современные сооружения. Например, портпункт и аэропорт на острове Итуруп. Последний стал единственным в нашей стране, созданным с нуля со времен распада Советского Союза. Продолжают строиться новые объекты транспортной инфраструктуры. Вводятся в эксплуатацию детские сады, больницы, объекты водоснабжения и водоотведения, электро- и топливообеспечения. Реконструируются и асфальтируются автодороги. В целом благодаря федеральной поддержке на Курильских островах удалось почти полностью сформировать каркас инфраструктуры, необходимой для их дальнейшего устойчивого развития.

Но многое еще предстоит сделать. В ближайшее время мы ожидаем принятия правительством России новой редакции Программы развития Курильских островов на период 2016–2025 годов. Предполагаемый объем ее финансирования из федерального и областного бюджетов — порядка 60 миллиардов рублей. Особое внимание в новой программе уделено обеспечению населения Курил доступным и комфортным жильем; совершенствованию жилищно-коммунальных и социальных услуг в сфере образования, здравоохранения, культуры, физической культуры и спорта; транспортному сообщению, развитию бизнеса и туризма. Но самое главное, нам предстоит и дальше повышать качество жизни курильчан. Именно люди являются нашим главным ресурсом и богатством. Поэтому вопросы улучшения жизни островитян, создания привлекательной и удобной среды обитания всегда будут во главе угла для региональных и муниципальных властей.

 

Пришла новая волна Вадим Горбунов

В Южно-Сахалинске начинает работу 18-я Международная конференция «Нефть и газ Сахалина». В этом году она проходит под лозунгом «Вторая волна». Имеется в виду вторая волна широкомасштабного освоения сахалинского шельфа

Первая волна освоения пришлась на рубеж нынешнего тысячелетия, когда на острове развернулись работы по строительству трубопроводов, предприятий по подготовке нефти и газа, завода по производству сжиженного природного газа (первого в России), специальных портов — как на Сахалине, так и по соседству, на материке, в Де-Кастри. Работа продолжается и сейчас, каждый месяц на острове появляется что-то новое.

«Беркут» приплыл

По «Сахалину-1» есть значимые новости. В июне этого года президент Владимир Путин вышел по телемосту на Сахалин и лично ввел в эксплуатацию крупнейшую в мире стационарную буровую платформу «Беркут» на месторождении Аркутун-Даги.

Это грандиозное событие — все равно что Останкинскую телебашню транспортировать по морю из порта Восточный Приморского края за 2600 километров до восточного побережья Сахалина, а затем аккуратно, с точностью до сантиметра, установить на дно моря в 25 километрах от берега!

У «Беркута» основание — гравитационного типа, крупнейшее в мире. Платформа может выдерживать девятибалльные землетрясения, температуры до минус 44 градусов, напор двухметрового льда, штормы с волнами до 18 метров.

А затем из Республики Корея так же транспортируют огромное «верхнее основание», то есть то, что называется самой платформой. Общий вес «Беркута» превышает 200 тыс. тонн.

В ходе сеанса связи с платформой президент Путин поблагодарил участников проекта, подчеркнув, что освоение Сахалина — природных ресурсов и шельфа — имеет общегосударственное значение. «Благодаря таким проектам, как платформа “Беркут”, мы можем задействовать богатейшие, но малодоступные месторождения, создавать новые производства, новые рабочие места, в целом укреплять социально-экономическое развитие важнейшего для нашей страны региона — Дальнего Востока, — сказал российский президент и продолжил: — Я знаю, что вы много внимания уделили вопросам защиты экологии. Всем известно, насколько хрупка природа, особенно в таких регионах. Многое было сделано для того, чтобы не возникало никаких проблем в этом смысле, и, надеюсь, что так оно и будет. Самые жесткие экологические требования были предъявлены к этой работе, и все они были соблюдены. Это тоже отдельное достижение...» Вообще, «Сахалин-1» — оператор «Эксон Нефтегаз Лимитед» — устанавливает один мировой рекорд за другим. Как сказал глава «Роснефти» Игорь Сечин, «Беркут» — самая мощная из существующих в мире буровых установок, она позволяет обеспечить, согласно модели разработки, бурение скважин с отходом по вертикали не менее 7 км, а в принципе — до 14 км.

Консорциум «Сахалин-1» намеревается построить на Сахалине еще один завод по производству сжиженного природного газа. И это, как и расширение уже действующего завода СПГ, одна из главных забот губернатора Сахалинской области Александра Хорошавина. Как сообщил Хорошавин в июне, правительство области продолжает предметную работу с компаниями «Роснефть» и ExxonMobil по вопросам создания еще одного завода по сжижению природного газа на Сахалине мощностью 5 млн тонн в год, ориентированного на рынки стран АТР. «При участии регионального правительства в последнее время были решены вопросы о резервировании земельных участков под строительство завода, а также обеспечено предоставление необходимых данных для проектирования, — говорит Александр Хорошавин. — Тем самым, по нашей оценке, срок разработки пред-ТЭО проекта для принятия решения о строительстве завода сократился на четыре месяца. В настоящее время проект уже прошел стадию пред-ТЭО». Кроме того, отметил губернатор, областные власти утвердили план мероприятий по формированию объектов социальной и инженерной инфраструктуры для работников будущего завода и членов их семей в сфере здравоохранения, образования, культуры и спорта. На эти цели в региональном бюджете зарезервировано около 3 млрд рублей.

Но дело не только в строительстве новых городов. Например, 8 апреля губернатор Хорошавин и председатель совета директоров компании «Эксон Нефтегаз Лимитед» Джеймс Флад подписали протокол о намерениях сотрудничества в развитии научно-исследовательского и образовательного потенциала Сахалинского госуниверситета (СахГУ). Документ развивает договоренности меморандума, подписанного сторонами в 2012 году. Благодаря меморандуму два года назад был создан Технический нефтегазовый институт на базе СахГУ, уникальный не только для системы профессионального образования островного региона, но и для страны в целом.

Новый же документ направлен на создание комплексного научно-образовательного инновационного центра STEM на базе СахГУ. «Эксон Нефтегаз Лимитед» вложит в систему образования области 5 млн долларов только в 2014 году. Проще говоря, на Сахалине даже сварщики будут выпускаться с международными сертификатами, поскольку в этом процессе участвуют и ExxonMobil, и Schlumberger, и Fluor.

Новые линии

В проекте «Сахалин-2» тоже есть интересные подвижки. Оператор проекта, компания «Сахалин Энерджи», и группа компаний «Совкомфлот» в лице «Совкомфлот Шельфа» подписывают договор о строительстве и долгосрочной эксплуатации многофункционального ледокольного судна снабжения морских добывающих платформ для работы в рамках проекта «Сахалин-2». «Нам особенно важно, что предприятие, с которым мы подписываем эти документы, уже доказало свою способность обеспечить безопасность и надежность обслуживания наших объектов в сложных природно-климатических условиях сахалинского шельфа, — сказал главный исполнительный директор “Сахалина Энерджи” Роман Дашков. — Мы много лет успешно сотрудничаем с “Совкомфлотом”, корпорацией, не раз подтверждавшей высокий, соответствующий лучшим мировым стандартам класс своей работы. И впредь мы будем продолжать поддерживать российских производителей, расширять долгосрочные отношения с надежными и квалифицированными партнерами». В свою очередь, генеральный директор компании «Совкомфлот» Сергей Франк отметил: «Мы благодарны нашим партнерам, компании “Сахалин Энерджи”, за возможность расширить участие в проекте “Сахалин-2”. Это в полной мере соответствует стратегическим планам компании по пополнению флота высокотехнологичными судами и увеличению доли индустриальных проектов в нашем бизнес-портфеле».

Новые суда будут построены при активном участии российских корабелов: судостроительный контракт заключен с верфью Arctech — совместным предприятием Объединенной судостроительной корпорации и STX Finland, корпусные конструкции будут изготовлены на Выборгском судостроительном заводе. В декабре прошлого года состоялась рабочая встреча председателя правления «Газпрома» Алексея Миллера и главного исполнительного директора компании Shell Питера Возера.

На встрече было принято решение рекомендовать «Сахалину Энерджи» вынести на рассмотрение совета директоров и наблюдательного совета вопрос о переходе к разработке предпроектной документации по проекту строительства третьей технологической линии СПГ уже действующего завода в поселке Пригородное. А 23 февраля 2014 года меморандум — дорожную карту по третьей линии проекта «Сахалин-2» — подписали в Сочи Алексей Миллер и главный исполнительный директор Shell Бен ван Берден.

Документ предусматривает разработку документации по предварительному проектированию (FEED) третьей технологической линии по производству сжиженного природного газа в рамках проекта «Сахалин-2».

Можно даже сказать, что «Сахалин Энерджи» в 2014 году вышла на новый рекорд: производительность газовых скважин в июле на Лунском месторождении достигла 75,3 млн кубометров в сутки. К слову, платформа «Лунская-А» (или просто «Луна», как ее тут называют) — первая в России морская газодобывающая платформа — была введена в эксплуатацию в декабре 2008 года.

Киринское месторождение

Газовоз у причала завода сжиженного природного газа в селе Пригородном на юге острова Сахалин

Фото: СЕРГЕЙ КРАСНОУХОВ

Главной новостью проекта «Сахалин-3» стал торжественный пуск в эксплуатацию 23 октября 2013 года Киринского газоконденсатного месторождения. Само месторождение не слишком большое: уровень запасов газа — 162,5 млрд кубометров, конденсата — 19,1 млн тонн. Однако для России оно уникально, потому что здесь впервые применяется подводный метод разработки газа. «Газпром» решил отказаться от установки дорогостоящих ледостойких платформ и поставил на месторождении подводные манифольды.

Естественно, рядом был построен и завод по подготовке газа, откуда газ направляется в Хабаровский и Приморский края по специально построенному газопроводу.

В церемонии пуска месторождения приняли участие министр энергетики Александр Новак, руководитель «Газпрома» Алексей Миллер и губернатор Сахалинской области Александр Хорошавин. А команду «старт!» в ходе телемоста опять же дал российский президент Владимир Путин. «Газ Киринского месторождения станет ресурсной базой для будущего завода по сжижению природного газа, который построят в Приморском крае, — подчеркнул он. — Это еще один мощный шаг России к укреплению своих позиций на энергетических рынках. Хочется особо отметить, что подводная добыча газа на Киринском месторождении осуществляется впервые в России. А то, что комплекс рассчитан на прием газа не только с Киринского, но и с других месторождений проекта “Сахалин-3”, говорит о том, что у нас своевременно принимаются важные инвестиционные решения для развития Дальневосточного региона».

Компания «Газпром геологоразведка» в нынешний навигационный сезон проводила доизучение Южно-Киринского месторождения, расположенного неподалеку от Киринского. Пока результаты бурения позволили официально на 13% увеличить запасы газа категорий С1+С2 — с 564 до 636,6 млрд кубометров. Извлекаемые запасы газового конденсата выросли с 71,6 до 97,3 млн тонн. Кроме того, были обнаружены извлекаемые запасы нефти в объеме 6 млн тонн. И геологи не исключают новых приятных сюрпризов.

Денег стало больше

Благодаря комплексному освоению сахалинского шельфа Сахалинская область начала получать серьезные средства в бюджет. По итогам первого полугодия 2014 года регион по индексу социально-экономического развития среди 83 субъектов РФ занимает второе место, по индексу инвестиционной привлекательности — пятое место; по индексу, отражающему доходы и занятость, — девятое место, по сводному индексу, характеризующему бюджетную систему, — первое место.

13 августа губернатор области Александр Хорошавин встретился со старшим вице-президентом, заместителем начальника департамента природного газа компании Mitsubishi (акционер проекта «Сахалин-2»; в 2012 году группа Mitsubishi обеспечила 10% ВВП Японии) Коити Вада. Они обсудили новые горизонты сотрудничества. «В последнее время с реализацией шельфовых проектов в регионе появляются дополнительные ресурсы нефти, газа и газоконденсата, — рассказывает Хорошавин. — Мы рассматриваем возможности создания в Сахалинской области нефтегазохимических и нефтеперерабатывающих производств. Рассчитываю, что это произойдет после завершения комплекса геолого-разведочных работ на лицензионных участках проекта “Сахалин-3”, начала разработки газовых ресурсов проекта “Сахалин-1”, а также решения других важных вопросов. Уверен, что опыт Mitsubishi здесь будет для нас весьма полезен».

По словам же Коити Вада, «проект расширения действующего на Сахалине завода СПГ является приоритетным для компании, учитывая сжатые сроки поставок островной продукции в Японию и их надежность. В настоящее время на рынке Японии доля сахалинского сжиженного природного газа составляет 10 процентов, и мы приветствуем инициативу правительства Сахалинской области увеличить этот показатель».

 

Морской огород Геннадий Емельянов

Островной регион может накормить деликатесами всю Россию

Введенные недавно ограничения на поставки продовольствия из-за границы стали причиной панических разговоров о том, что Россия может остаться без рыбы и морепродуктов, ввозимых из Европы, Канады, США и Австралии. Но, к счастью, ситуация далека от катастрофы. И дело не только в том, что россиянам не привыкать жить без французских устриц или норвежской семги. Санкции подталкивают нас к тому, чтобы внимательнее присмотреться к собственным ресурсам и возможностям.

Устричная банка

На юге острова Сахалин есть лагуна Буссе, соединенная с морем протокой. Во время отлива в лагуне регулярно обнажается отмель. Это так называемая устричная банка, где полно тихоокеанских гигантских устриц. Обитает этот деликатесный моллюск на глубинах до семи метров, образуя местами сплошные поселения. В зависимости от сезона устрицы могут отличаться по степени мясистости, но они всегда остаются неизменно высокого качества. Считается, что моллюски, выросшие в экологически чистых северных водах, вкуснее своих родственников из теплых вод. А Охотское море, к акватории которого относится лагуна Буссе, как раз из очень холодных: мало кто решается искупаться в нем даже в разгар лета.

«Самые вкусные устрицы — на Сахалине», — признавал в свое время автор телепрограммы «Хочу знать» Михаил Ширвиндт. Местных моллюсков он отведал во время съемок сюжета об уникальном природном мире той самой лагуны Буссе. Оценке известного путешественника, близко знакомого с кухней половины мира, можно доверять. Посетители некоторых московских ресторанов, специализирующихся на дарах моря, тоже высоко оценили вкус сахалинских устриц. Но все же пока это экзотика.

Причина в том, что естественные колонии устриц на Сахалине способны дать без вреда для дальнейшего воспроизводства лишь несколько тонн продукции в год. Выходом для отечественных гурманов может стать развитие аквакультуры — товарного выращивания многих видов водных биологических ресурсов. Это относится и к креветкам, крабам, кукумарии, гребешкам и многим другим видам рыб и беспозвоночных.

Ловить или растить

По утверждению специалистов, возможная продуктивность морских хозяйств с технологией интенсивного товарного выращивания биоресурсов в водах Сахалина и Курил может составить до двух миллионов тонн в год. В основном сегодня в островном регионе занимаются искусственным воспроизводством красной рыбы — тихоокеанского лосося.

Реки Сахалина и Курил — одно из немногих сохранившихся на планете мест естественного нереста дикого тихоокеанского лосося. Каждое лето огромные косяки горбуши, кеты, кижуча из глубин морей устремляются к островным берегам. Они входят в реки, преодолевая течение, поднимаются в верховья, чтобы там разбиться на пары, отложить оплодотворенную икру и умереть, как тысячи поколений лосося до них. Этот период — самое важное время для рыбопромышленников. Их уловы в целом по региону могут в урожайные годы превышать 200 тыс. тонн. Львиная доля добытого идет, естественно, на российский рынок. Лосося, выловленного на Сахалине и Курилах, в свежезамороженном виде, в виде консервов или пресервов, копченостей, как и красную икру, можно встретить в любом отдаленном уголке нашей страны.

Возможности естественных нерестилищ не безграничны. Это в Сахалинской области поняли давно. В то же время интересы развития экономики, обеспечения продовольственной безопасности страны требуют увеличить улов ценной красной рыбы. И этот результат был достигнут. Еще 10–15 лет назад годовой улов в 50 тыс. тонн лосося для всей Сахалинской области считался неплохим. Но за последние пять лет ежегодный улов вышел на уровень уже 190 тыс. тонн. Такой прирост произошел за счет развития искусственного воспроизводства.

Сегодня на островах действует 38 лососевых рыбоводных заводов, занимающихся искусственным воспроизводством горбуши и кеты. Они ежегодно выпускают до 800 млн штук мальков лососей. Нагулявшийся в океане лосось возвращается в реки, откуда был выпущен. В результате деятельности рыбоводных заводов ежегодно вылавливаются дополнительные десятки тысяч тонн рыбы. Кроме того, естественные нерестилища тихоокеанских лососей, при условии их эффективного заполнения и охраны, обеспечивают ежегодный возврат рыбы. Эффективность лососевых рыбоводных заводов доказана практикой их работы. Не случайно 22 сахалинских рыбоводных завода являются частными, еще пять арендованы на длительный срок бизнесом. Кроме того, продолжают строиться новые рыбоводные предприятия — до конца 2014 года на курильском острове Итуруп должны появиться еще два частных завода общей мощностью более 40 млн штук выпускаемой молоди кеты.

Здоровый лосось

Лосось, который до недавнего времени импортировался в Россию из стран Евросоюза, в основном искусственного происхождения. В Скандинавии форель и семгу выращивают до товарных кондиций в специальных огороженных садках. У этого способа есть свои плюсы и минусы. Защищенные водоемы или плантации позволяют снизить потери от хищников, но способствуют быстрому распространению болезней. Более того, содержащуюся в неволе рыбу надо кормить всю ее жизнь. А это дополнительные затраты, которые сказываются на цене продукции. Плюс корм, конечно же, далек от природного рациона дикой рыбы, живущей в естественных условиях. Именно поэтому сторонники здорового образа жизни и питания, которых в мире становится все больше, с осторожностью относятся к рыбе, выращенной в садках. «У нас нет возможностей выращивать лосося до взрослого состояния, — говорит руководитель Агентства по рыболовству Сахалинской области Павел Колотушкин. — Да и особой нужды так поступать нет. Зачем рыбу кормить всю жизнь, если она может вырасти сама в естественной среде? У нас нет необходимости вкладывать средства в товарное выращивание лосося, поскольку под боком Тихий океан, где горбуша и кета самостоятельно нагуливают вес. Когда придет срок, инстинкт приведет рыбу к берегам Сахалина и Курил».

У малька же, который естественным образом вылупился из икринки в нерестовой реке, шансы достичь зрелости исчезающе малы. Он рискует в любую секунду стать добычей хищника. К тому же мальки массово гибнут при малейших изменениях температуры воды из-за нехватки пищи в реке. Лишь один из сотен, а то и тысяч мальков сумеет уйти в море и спустя годы вернуться к родным берегам, чтобы отложить икру, давая начало новому циклу воспроизводства.

Напротив, малек, выросший на рыбоводном заводе, имеет больше шансов на выживание. Его сытно, по науке кормили. Его выпустят в реку, когда природные условия в ней — температура воды, насыщенность кислородом — будут оптимальными. Поэтому гораздо большее количество особей со временем станут взрослыми и вернутся назад, чтобы попасть в неводы островных рыбаков. Строго говоря, лосось искусственного разведения практически не отличается от своего совсем уж дикого собрата, который вылупился из икринки где-нибудь под корягой в нерестовой реке. Его подкормили только в первые месяцы жизни, увеличив шансы на выживание, но в дальнейшем он ведет жизнь дикой особи, питается естественным образом в естественных же условиях. Поэтому лосось, добытый на Сахалине и Курилах, у сторонников здорового питания никаких опасений не вызывает.

Законодательные перспективы гребешка

Дела с искусственным воспроизводством лосося на островах обстоят очень неплохо. Гораздо хуже дело с разведением прочих перспективных видов водных биоресурсов, таких как приморский гребешок, дальневосточный трепанг, пользующийся в восточной медицине заслуженной славой морского женьшеня, мидии и все те же устрицы. «Разумеется, для успешного развития аквакультуры необходимо создать благоприятные правовые и инвестиционные условия. Однако пока с правовым регулированием все обстоит далеко не так гладко, как хотелось бы, — говорит Павел Колотушкин. — Например, при пастбищной аквакультуре ключевое значение имеет расчет объема подлежащих изъятию водных биоресурсов. Но методика расчета этого объема до сих пор на федеральном уровне не утверждена. Создается двусмысленная ситуация: выращивать ресурсы можно, а изымать нельзя. Также до сих пор нет утвержденного порядка определения границ рыбоводных участков».

Важно учитывать и то обстоятельство, что практически вся акватория в прибрежной зоне Сахалина и Курильских островов — это рыбопромысловые участки, предоставленные в пользование на срок до 20 лет. Они простираются от берега в море на расстояние до пяти километров. Проблема в том, что участки предназначены для промышленного или прибрежного рыболовства. В то же время они пригодны и для развития морской аквакультуры. Но за пределами участков, вдали от берега, успешная деятельность остается крайне проблематичной. Многие владельцы промысловых участков не прочь заняться товарным выращиванием водных биоресурсов, но на их пути в очередной раз непреодолимым препятствием встает закон. «Нормы законодательства, которые закрепляют моноцелевое использование рыбопромысловых или рыбоводных участков, — не что иное, как излишние административные барьеры, — считает заместитель председателя правительства Сахалинской области Сергей Карепкин. — Они серьезно затрудняют деятельность в области как рыболовства, так и аквакультуры. Снижают экономический эффект от реализации предоставленных государством бизнесу прав пользования рыбопромысловыми участками. В интересах как бизнеса, так и государства следует признать существование правовых норм, ограничивающих число целей использования рыбопромысловых и рыбоводных участков, недопустимым. Надо в короткое время разработать необходимые порядки использования в нескольких целях рыбопромысловых и рыбоводных участков. Пока это не сделано, аквакультура — отрасль, которая могла бы в прямом смысле слова накормить страну морскими деликатесами, — будет находиться на экономических задворках».

 

Стимул к рождению Евгения Шерешевская

В Сахалинской области растет социальная поддержка населения

Материнский капитал в России выплачивают при рождении второго ребенка. А на Сахалине и Курилах решили пойти дальше: здесь собираются стимулировать жителей области к рождению первого ребенка. С такой инициативой выступил губернатор Александр Хорошавин. Будут также существенно дополнены существующие в регионе меры социальной помощи семьям, где растут двое детей и более.

Прогрессия благополучия

Повышение уровня социальной защищенности населения Сахалинской области — один из приоритетов региональной власти. Доля расходов на эти цели в областной казне составляет в текущем году 9,5%. А за первые шесть месяцев 2014-го социальную помощь получили 171 682 сахалинца (в том числе из семей с детьми — 55 668 человек).

«Из года в год жители Сахалина и Курил по всем направлениям как социального обслуживания, так и социальной поддержки получают все более существенную помощь от государства, — отмечает министр социальной защиты Сахалинской области Елена Касьянова.

В целом по России область занимает одну из лидирующих позиций по количеству и разнообразию принятых на региональном уровне мер социальной поддержки населения. Их здесь насчитывается свыше 90, и нет сомнений, что этот своеобразный защитный круг будет расширяться. Инициатива губернатора Александра Хорошавина по поддержке семей с первенцами не единственное тому подтверждение. Буквально через неделю после нее было объявлено о введении новой меры социальной поддержки для ветеранов Великой Отечественной войны, проживающих на территории Сахалина и Курил. Теперь они могут компенсировать расходы на ремонт жилья, получая до 150 тыс. рублей из областного бюджета.

В число тех, кто имеет право на помощь государства, в Сахалинской области попадают не только малообеспеченные граждане. Все неработающие пенсионеры островов выведены из-за черты бедности благодаря региональной доплате к пенсии. Ее начисляют в случае, если размер пенсии ниже прожиточного минимума, установленного в регионе.

Однако задача мер социальной поддержки не просто дотянуть уровень доходов до прожиточного минимума, а повысить благосостояние населения. Сахалинская область — один из немногих регионов страны, где компенсация расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг полагается уже тогда, когда в семейном бюджете сумма таких затрат достигает 15% (в среднем по России — 22%). В 2014 году такой мерой социальной поддержки воспользовались более 20 тыс. сахалинских семей, а общая сумма выплат превысила 250 млн рублей.

Самые насущные

 

Меры господдержки помогают жителям Сахалина и Курил справиться с самыми насущными проблемами. Одна из них — жилищная. Помощь в ее решении оказывается ветеранам Великой Отечественной войны, семьям с детьми и ряду других категорий граждан.

В течение последних пяти лет более 300 участников и инвалидов Великой Отечественной войны, членов семей погибших инвалидов и участников ВОВ, жителей блокадного Ленинграда стали собственниками благоустроенных квартир.

Единовременная денежная выплата в размере 200 тыс. рублей на погашение ипотечного кредита предоставляется семьям при рождении или усыновлении второго ребенка. Если же родился третий ребенок и последующие, то многодетная семья сможет получить из областного бюджета до 2 млн рублей на приобретение или строительство жилья. Кроме того, многодетным семьям, постоянно проживающим на территории региона, бесплатно предоставляются в собственность земельные участки для строительства жилья. В 2014 году их получат более 400 многодетных семей.

 

Истории с хорошим концом

Молодая семья Бугаковых самостоятельно взялась за решение своей жилищной проблемы. Как рассказал глава семейства Дмитрий Бугаков, несколько лет назад они с супругой взяли ипотечный кредит на покупку квартиры, рассчитывая при этом только на собственные силы. Так что к моменту рождения в 2013 году двойни — мальчика и девочки — семья уже была обеспечена собственным жильем. Смягчить нагрузку на семейный бюджет помогли федеральные и региональные меры поддержки.

«Мы подали документы в Пенсионный фонд на федеральный материнский капитал. В прошлом году я узнал, что есть возможность получить единовременную выплату на погашение ипотечного кредита. Поехал в соцзащиту, без проблем подал документы, даже супруге не понадобилось приезжать», — рассказывает Дмитрий. Вскоре после подачи документов он улетел в командировку, а когда через два месяца вернулся, на его счете уже лежало 200 тыс. рублей.

Если добавить к этому уже полученный семьей федеральный материнский капитал, а также региональный, который супруги также собираются оформить, то общая сумма составит около половины взятого ими ипотечного кредита. Его удастся погасить досрочно, что очень существенно для молодой семьи.

Кроме того, многодетные семьи получают ежемесячную выплату в размере 2221 рубль на каждого ребенка. Всем семьям, имеющим детей, предоставляется ежемесячная выплата в размере 1583 рубля для полноценного питания ребенка в возрасте до трех лет.

Все эти меры социальной поддержки, ориентированные на семьи с детьми, доказали свою эффективность. Впервые за последние два десятилетия рождаемость на Сахалине и Курилах превысила смертность. Естественный прирост населения пока невелик — немногим более сотни младенцев. Но начало уже положено.

 

 

Не частный случай Татьяна Тихонова

Сахалинская область сегодня занимает третье место среди субъектов РФ по реализации программы переселения из ветхого жилья в новое

Еще в прошлом году в селе Новотроицком Анивского района Сахалинской области было чуть более 500 жителей. Но уже в ближайшее время их число должно достигнуть семи тысяч. Такой демографический взлет станет возможен благодаря воплощению в жизнь масштабных программ регионального жилищного строительства. В Новотроицком идет большая стройка жилья экономкласса. И хотя план его сдачи рассчитан на двадцать лет, строители уверяют: при такой активности и спросе на новое жилье 45% запланированных домов построят в первые три года. По словам мэра Анивского городского округа Александра Ивашова, только до конца текущего года в Новотроицком сдадут квартиры суммарной площадью около 20 тыс. кв. м (всего же здесь предполагается построить до 150 тыс. кв. м нового жилья).

И это не частный случай. Строительство в Сахалинской области идет опережающими темпами. Во многом это связано с необходимостью скорейшего расселения островитян из аварийного жилья.

Ветхое жилье уйдет в прошлое

Если раньше строительство жилья велось в основном в территориальных границах Южно-Сахалинска, то сейчас работа кипит на всей территории области. «Президентом Российской Федерации Владимиром Путиным была поставлена задача: до 1 сентября 2017 года полностью ликвидировать аварийный жилищный фонд. На 1 января 2012 года на территории области зарегистрировано около 260 тысяч квадратных метров такого жилья. В принципе, можно было бы не спеша следовать пожеланиям президента. Однако губернатор Сахалинской области Хорошавин, чтобы люди поскорее обрели нормальные условия для жизни, принял решение сократить указанные сроки и обеспечить жителей аварийных домов благоустроенным жильем до конца 2016 года. Кстати говоря, помимо региональной адресной программы “Переселение граждан из аварийного жилищного фонда на территории Сахалинской области в 2013–2017 годах” существует еще и государственная программа Сахалинской области “Обеспечение населения Сахалинской области качественным жильем на 2014–2020 годы”», — рассказывает заместитель директора департамента жилищной политики и инвестиционных программ, начальник отдела жилищной политики министерства строительства Сахалинской области Ирина Коваленко.

Впрочем, людям по большому счету все равно, в рамках какой программы они получат новое жилье, — главное, чтобы поскорее. «Переселение осуществляется по этапам, — продолжает Коваленко. — Первый начался в прошлом году и завершается в текущем. Одновременно начинается второй этап, который будет завершен в 2015 году».

В нынешнем году, рассказывает Ирина Коваленко, планируется расселить жителей, проживающих на 90 тыс. кв. м аварийного жилья. Для этой цели введут в эксплуатацию дома суммарной площадью 120 тыс. кв. м на территории 17 муниципальных образований.

Уже с начала 2014 года для переселения граждан из ветхого и аварийного фонда построено 42,9 тыс. кв. м жилья в Южно-Сахалинске, Охе, Поронайске, Курильске, Ногликах, Смирных, в селах Дальнее, Новотроицкое, Стародубское Долинского района, Новое Макаровского района, Горнозаводске Невельского района, Пионерах Холмского района. «В целом с начала года из ветхого и аварийного жилого фонда общей площадью более 50 тысяч квадратных метров в рамках региональной и государственной программ переселено 2,8 тысячи граждан», — резюмирует Ирина Коваленко. В этом году только на реализацию программы переселения в областном центре выделено около 4 млрд рублей. Из них 1,2 млрд рублей — это средства Фонда содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства, один процент — средства городского бюджета, оставшаяся сумма выделена из бюджета Сахалинской области. К концу года в Южно-Сахалинске планируется сдать 50 тыс. кв. м жилья.

Комплексный подход

Строящийся жилой микрорайон в селе Новотроицком показали посетившему Сахалин в начале августа генеральному директору федерального Фонда содействия развитию жилищно-коммунального хозяйства Константину Цицину. По его словам, впечатления от масштабного строительства в Новотроицком у него «очень приятные». «Нам весьма интересен сахалинский опыт модульной застройки. Возможно, мы перенесем его на другие российские регионы, — отметил генеральный директор Фонда содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства Константин Цицин. — По сравнению с другими регионами Сахалинская область находится на хороших позициях в вопросе переселения людей из аварийного жилья». По словам главы фонда, все это стало возможно благодаря комплексному подходу к данному вопросу.

Масштабные работы по застройке района начались еще в прошлом году. Первой в чистое поле вышла компания «Сфера», которая к сегодняшнему дню возвела уже девять 18-квартирных трехэтажек. Далее подключились застройщики и инвесторы: компании «Фаворит» с проектом микрорайона «Изумрудный» и «Санрайз», который возводит микрорайон «Солнечный».

Важно, что к новым микрорайонам уже подведен газ, а в квартирах установлено необходимое оборудование. Решены проблемы с водопроводом: местная вода слишком насыщена железом и бромом, поэтому трубы протянули из соседнего Троицкого. Новый жилой фонд обеспечен и современными очистными сооружениями полного цикла. В микрорайоны протянули линию электропередачи, проектируется строительство подстанции 35 кВ.

После реализации первого этапа строительства настанет черед необходимой для сельчан инфраструктуры. В микрорайонах появятся детский сад — школа, большой супермаркет и несколько небольших магазинов различной направленности. Сюда придут аптеки, банки, появятся участковые полицейские и т. д. Вопрос с транспортом тоже решается. Завершаются  работы по строительству современного шоссе до Новотроицкого, чтобы его жители могли без проблем добираться до дома и ездить по делам или на работу в областную столицу. «С 2009 года по сегодняшний день совместно с Фондом реформирования ЖКХ переселено порядка полутора тысяч семей. К 2017 году в новые квартиры заселятся около 13 тысяч человек», — сообщила заместитель председателя правительства Сахалинской области Елена Ивашова.

Под указ президента РФ на Сахалине подпадают 400 тыс. кв. м жилья, но на острове дополнительно расселят еще 300 тысяч, которые были признаны непригодными уже после января 2012 года. «Вне всяких сомнений, плановые показатели программы по 2014 году Сахалинская область выполнит и даже перевыполнит, — говорит Цицин. — У нас также есть уверенность в том, что поставленная правительством островного региона задача досрочно выполнить программу (имеется в виду программа по переселению из аварийного жилья. — «Эксперт») в 2016 году, то есть на год раньше предусмотренных указом президента РФ сроков, будет реализована».

Если тряхнет

В Сахалинской области высокая сейсмоактивность. Доказательство тому — землетрясение в семь баллов, которое в августе 2007 года почти полностью разрушило город Невельск. Точнее сказать, стихия сделала городские дома непригодными для проживания: по стенам и потолкам пошли трещины, были серьезно повреждены несущие конструкции. В аварийном состоянии оказались более 1600 квартир, еще столько же требовали капитального ремонта. Серьезно пострадали учреждения социальной сферы и объекты коммунального хозяйства. Стихийное бедствие послужило причиной мобилизации всей строительной отрасли региона. Спустя три года Невельск был практически отстроен заново. Можно сказать, что он стал своего рода выставкой достижений сахалинских строителей.

После невельского землетрясения в Сахалинской области стали уделять еще больше внимания возведению сейсмоустойчивых домов, повышению сейсмоустойчивости уже построенного жилья и постоянному внедрению новейших технологий строительства. И это касается не только устойчивости к подземным толчкам. Современные оконные блоки и сохранению тепла поспособствуют, и защитят новоселов от уличного шума. По словам строителей, новые жилые дома полностью готовы противостоять капризной сахалинской погоде и экологически безопасны.

 

Импортозамещение в ИТ: утопия или реальность? Алексей Грамматчиков

Полностью заместить иностранные продукты на российском ИТ-рынке невозможно. Но существенно повысить долю российских решений и сервисов в этой сфере — вполне посильная задача

В свете антироссийских санкций разгораются жаркие дискуссии о том, могут ли отечественные производители полностью заместить импортные продукты на ИТ-рынке.

Одни считают, что мы в состоянии хоть завтра полностью перейти на российские разработки в сфере ИТ. Другие утверждают, что без западных ИТ-продуктов мы, увы, не сможем существовать.

На самом деле истина где-то посередине. Да, за последние десятилетия в стране появилось немало российских ИТ-компаний, чья продукция уже не уступают ведущим мировым производителям. Но, к сожалению, полностью заменить все присутствующие на рынке импортные ИТ-решения они не смогут. Однако это не означает, что поддерживать российского производителя не нужно. При определенном внимании к нему доля отечественных решений на российском ИТ-рынке может очень существенно возрасти.

Возможна ли «русская Windows»?

В каких сегментах ИТ-рынка присутствие российских компаний сейчас наиболее значимо? В прошлом году объем ИТ-рынка в РФ достиг 17,2 млрд долларов (см. график 1); из них примерно 6 млрд — это ИТ-услуги, чуть больше 3 млрд — программное обеспечение и почти 8 млрд долларов — аппаратные средства (см. график 2).

Российские компании доминируют в сегменте ИТ-услуг; вполне можно говорить, что здесь им принадлежит более половины суммарного оборота. В частности, самый значимый вид ИТ-услуг, системная интеграция, преимущественно находится под контролем российских компаний. Это и понятно: ведь именно отечественные компании (такие как «Крок», «АйТи», «Астерос» и др.) лучше всего понимают потребности российских заказчиков и могут гибко подстраиваться под их запросы.

Что же касается других секторов ИТ-рынка, то тут ситуация сложнее. Возьмем сектор программного обеспечения (ПО). По оценкам аналитиков, на нем порядка 80% всех продаж приходится на иностранные продукты. Между тем участники рынка говорят, что российскому софту вполне по силам занимать не нынешние 20%, а 80% рынка.

Вот хотя бы простейшие бытовые программы. На первый взгляд тут все подмяли под себя иностранцы. На любом персональном компьютере стоит американская Windows от Microsoft, на планшетах — операционные системы (ОС) Android или Apple. Возможна ли массовая установка российского софта вместо той же Windows? В принципе это реально, говорят участники рынка. Да, такого продукта сейчас нет, но это не значит, что его невозможно создать, — просто такая задача не ставилась.

Кстати, попытки разработать «русскую Windows» предпринимались еще задолго до возникновения самой возможности введения антироссийских санкций. Однако именно из-за невостребованности такого продукта все эти попытки не приводили к ощутимому результату. Теперь же работа в этом направлении возобновилась с новой силой.

За последние месяцы по меньшей мере две крупные российские госструктуры декларировали начало соответствующих разработок. О начале создания своей ОС объявили «Росатом» и входящий в него Российский федеральный ядерный центр — Всероссийский научно-исследовательский институт экспериментальной физики. Собственную ОС начинают создавать и в РЖД.

Разработать отечественную операционную систему — вполне посильная задача для российских программистов. Наиболее оптимальный путь — разработка ее на основе Linux — открытой информационной системы, которая не принадлежит конкретной компании и которую можно совершенствовать без оглядки на западных софтверных гигантов.

Например, несколько лет назад автор этих строк лично видел и тестировал ОС компании «ПингВин Софтвер» на основе Linux, которая вполне сносно справлялась с типовыми задачами, стоящими перед среднестатистическим пользователем ПК. В ней имеются вполне рабочие текстовый редактор, почтовая программа и другие несложные сервисы, необходимые для повседневного использования компьютера.

Вообще, в области развитии собственных операционных систем показателен опыт Китая. С недавних пор в государственных структурах этой страны запрещено использование компьютеров с ОС Windows. Вместо этого здесь вполне успешно эксплуатируют операционную систему, созданную усилиями китайских программистов. И если китайцы справились с такой задачей, то почему не получится у нас?

Сложные решения

В области сложных информационных систем у российских ИТ-компаний тоже неплохой потенциал. Взять, к примеру, один из самых емких сегментов российского ИТ-рынка — системы автоматизации работы предприятия, так называемые ERP-системы. Здесь вполне естественным путем в условиях жесткой конкуренции с западными гигантами уже выросли и окрепли очень значимые российские производители — 1С, «Галактика», «Парус» и др. 1С уже контролирует около трети российского рынка ERP-систем в денежном выражении (см. график 3), а если брать количество автоматизированных рабочих мест, то доля 1С по этому показателю превышает 80% 

При этом позиции 1С продолжают укрепляться. Если совсем недавно ERP-решения компании были преимущественно нацелены на небольшие и средние предприятия, то сейчас она довольно успешно осваивает сегмент крупных корпораций. На своей последней ежегодной конференции летом этого года руководство 1С отчиталось, что довольно успешно идет внедрение последнего продукта компании, «1С: ERP Управление предприятием 2.0», и что среди клиентов российского разработчика уже числятся такие крупные российские структуры, как «Межрегионгаз» (10 тыс. автоматизированных рабочих мест), КамАЗ (7,5 тыс.), Трансмашхолдинг (5 тыс.), «Сибур» (3,5 тыс.) и др.

Сильны позиции российских разработчиков и в таком секторе ИТ-решений, как системы бизнес-аналитики (так называемые системы BI — Business Intelligence), позволяющие анализировать и прогнозировать ключевые бизнес-процессы.

По некоторым оценкам, доля российских разработчиков в секторе BI достигает сейчас 30%. Одной из самых успешных здесь считается компания «Прогноз», которая успешно разрабатывает и внедряет ИТ‑системы не только среди российских заказчиков, но и занимает значимые позиции на мировом рынке. Успешно действуют в сфере BI и небольшие нишевые российские фирмы, продукты которых востребованы в том числе и крупными российскими заказчиками (см. «Российская система планирования для “Балтики”»).

Больших высот сумел достичь и ряд российских компаний, действующих в нишевых ИТ-сегментах. Здесь нельзя не упомянуть о «Лаборатории Касперского», которая на европейском рынке защиты устройств от интернет-угроз занимает второе место, а на рынках Северной и Южной Америки и стран Азии входит в тройку лидеров.

Высоким качеством отечественные ИТ-продукты отличаются также в сфере электронного документооборота (например, решения, предлагаемые российской Cognitive Technologies). Некоторые компании разрабатывают прикладное и деловое ПО, которое нисколько не уступает мировым аналогам (достаточно вспомнить мирового лидера в области систем распознавания текстов — компанию ABBYY или екатеринбургскую Naumen, активно продвигающую на мировой рынок ПО для контакт-центров).

Наконец, в самом сложном секторе, так называемом инженерном ПО, у российских разработчиков имеются собственные качественные разработки. Например, продукты компании «Аскон» успешно применяются в первую очередь российскими оборонными предприятиями в качестве инструмента для трехмерного моделирования. А система этой же компании «Лоцман» уверенно справляется с актуальными сейчас задачами проектирования так называемого жизненного цикла изделия (Product Lifecycle Management). Кроме того, крупные российские заказчики планируют включиться в процесс создания современных инженерных решений. Например, в Объединенной авиастроительной корпорации говорят, что в случае усиления санкций планируют в долгосрочной перспективе сформировать отечественный рынок комплексных программ управления жизненным циклом изделия.

«Железная» логика

Сложнее с участием российских компаний в производстве аппаратных средств (так называемого железа). Подавляющая доля ИТ-оборудования в России — иностранного производства, и здесь ситуацию быстро не исправить.

По словам директора департамента инженерных систем группы «Астерос» Алексея Есаулова, на российском ИТ-рынке в плане производства оборудования доминируют иностранные компании: «Например, в нашей деятельности эта ситуация ярче всего просматривается в направлении инженерной инфраструктуры. Взять хотя бы структурно-кабельные сети (СКС). По нашим оценкам, импортозамещение в СКС возможно в пределах 5–10 процентов. Для медной СКС в России из отечественного сырья производится только кабель, при этом его качество не всегда соответствует требованиям заказчиков как из коммерческого, так и из госсектора. Такой кабель применяется в основном для бытовых целей, например для подключения квартир к интернету. А вот для создания единой унифицированной кабельной системы для передачи данных, голоса, видео, аудио и других сигналов в пределах локальной сети или сети предприятия используются исключительно кабели из импортного оптоволокна. Для реализации идеи импортозамещения здесь потребуется расширить спектр продукции и значительно улучшить технологии в сфере производства компонентов СКС. Кроме того, будет необходимо организовать производство российского оборудования — станков для производства этих компонентов».

Впрочем, и в области аппаратных средств у нас есть свои уникальные решения. Так, российская компания МЦСТ разработала и внедряет собственные компьютерные процессоры, которые имеют конкурентные преимущества перед продуктами таких мировых гигантов, как Intel или AMD (см. «По аппаратуре ситуация не безнадежна»). Отечественные компании успешно собирают серверное оборудование и даже достигли успехов в создании потребительских гаджетов: например, компания Explay за последние месяцы сумела совершить настоящий рывок на рынке планшетов и смартфонов (см. «Российские гаджеты теснят иностранцев»). Правда, чисто отечественными производителями такие компании не назовешь, ведь производство всей элементной базы у них расположено в Азии. Впрочем, по такой же схеме работают и все ведущие мировые производители «железа». Безусловно, обнадеживает то, что наши компании имеют высокие компетенции в области инжиниринга, которые позволяют им обгонять видных западных конкурентов.

Словом, качественные продукты у российских ИТ-компаний уже есть. Правда, не стоит ожидать, что прямо завтра получится полностью заменить ими западные аналоги. Скажем, те, кто работал в ERP-системе SAP, вряд ли в одночасье перейдут на 1C. А тем, кто проектирует сложные чертежи в американской системе Autodesk, вряд ли удастся без ущерба для работы прямо завтра заменить ее российским решением компании «Аскон».

Развитие отечественной ИТ-индустрии — процесс долгосрочный. Представители Минкомсвязи (этому ведомству недавно поручили подготовить программу импортозамещения в ИТ) говорят, что потребуется около семи лет, чтобы достичь в этой области заметных результатов. Разумным ходом было бы отдавать предпочтение российским ИТ-продуктам по крайней мере при госзакупках. Над соответствующими законопроектами сейчас работают в Госдуме. Правда, участники рынка опасаются, как бы меры по поддержке российских ИТ-производителей не обернулись протекционизмом и не задушили свободную конкуренцию.

 

Избежать кибервойн

В условиях обострения геополитической ситуации повышается роль международных организаций, призванных разрешать разногласия между странами, в том числе в сфере связи и интернет-технологий. Одним из главных направлений работы Международного союза электросвязи при ООН становятся вопросы интернет-безопасности и предотвращения кибервойн

section class="tags"

Теги

Алексей Грамматчиков

/section

Кто управляет мировым интернетом? Сегодня большинством процессов в виртуальной Сети руководят частные компании — например, американская ICANN, контролирующая процедуру выдачи доменных имен. По мере роста роли интернета все чаще раздаются голоса, что мировую Сеть должны контролировать признанные международные организации, скажем институты ООН.

Одним из таких институтов мог бы стать Международный союз электросвязи (МСЭ). Созданный еще в 1865 году как Международный телеграфный союз, сегодня МСЭ — одно из старейших специализированным учреждений ООН в области информационно-коммуникационных технологий. В настоящее время МСЭ насчитывает в своем составе 193 страны и свыше 700 частных организаций и научных учреждений.

Значение МСЭ сейчас особенно повышается в сфере интернет-безопасности, когда в условиях роста политической напряженности вероятно возникновение настоящих кибервойн. О том, какие есть пути, чтобы избежать этой опасности, «Эксперту» рассказывает генеральный секретарь Международного союза электросвязи Хамадун Туре.

— Господин Туре, какие наиболее важные задачи сейчас стоят перед Международным союзом электросвязи?

— Основное внимание руководства МСЭ сегодня привлечено к вопросам широкополосного доступа. Сейчас я могу сказать, что мы выиграли битву за мобильную связь. К концу года к ее услугам будет подключено свыше семи миллиардов человек. Но к широкополосному интернету подключены лишь три миллиарда (см. графики 1 и 2. — «Эксперт»). Вызов для нас состоит в том, чтобы обеспечить доступ в интернет для оставшихся четырех миллиардов человек. Причем просто связь с интернетом — этого уже недостаточно. Нужно обеспечить именно широкополосную связь. Да, мобильная связь — это будущее. Но подлинное будущее за мобильной широкополосной связью.

— Как вы собираетесь развивать доступ к широкополосному интернету?

— Работа будет сконцентрирована на создании новых стандартов в этой области. Сегодня появляются новые стандарты, обеспечивающие более быстрое и качественное подключение по сравнению с обычными медными проводами. И конечно, важно обеспечить ШПД для тех, кто проживает не только в городах, но и в сельской местности — в отдаленных районах, в развивающихся странах, в странах, не имеющих доступа к морю, и в малых островных государствах. Важно также, чтобы битва за ШПД, как мы ее называем, проходила в условиях безопасности. Важно, чтобы люди, которые пользуются этой связью, были уверены, что их связь не только бесперебойна и надежна с технической точки зрения, но и защищена и безопасна.

— Безопасность и регулирование Сети — сейчас одна из самых острых тем, обсуждаемых на межгосударственном уровне. Не секрет, что рычаги управления интернетом сейчас в большей степени сосредоточены в руках США, которые не спешат ими делиться. Какая международная организация могла бы взять на себя функции регулирования международного виртуального пространства?

— Согласен, что вопрос безопасности интернета и связи в целом сейчас стоит особенно остро. Об этом свидетельствуют последние откровения Сноудена и, например, информация о слежке, осуществляемой американской разведкой. Мы должны избежать возможности возникновения кибервойн, которые будут подобны цунами. Лучший способ победить в любой войне — это ее избежать. Работа в этом направлении должна идти абсолютно открыто и прозрачно. При этом наша позиция заключается в том, что регулирование интернета не может быть передано одной отдельной стране или одной организации или учреждению. Здесь ни в коем случае не должно быть единоличного управления.

— Мог бы МСЭ взять на себя полную ответственность за разработку принципов регулирования глобальной безопасности интернета?

— Полностью взять на себя решение этого вопроса МСЭ, на мой взгляд, не может. Если какая-то организация захочет взять на себя такие функции, то столкнется с непосильной задачей. Поэтому важно, чтобы каждый вносил посильный вклад в развитие принципов безопасности связи. Например, наша организация участвует в создании стандартов, и мы можем здесь внести свою лепту. Но есть и другие вопросы, например контент всемирной Сети, вопросы частного доступа, конфиденциальности — этим МСЭ не занимается. Это дело других организаций.

— Но если какой-нибудь веб-сайт несправедливо закрыли или, допустим, он опубликовал преступную информацию, почему МСЭ как орган ООН не может сказать, что нужно закрыть или, наоборот, открыть такой интернет-ресурс?

— Вопросы закрытия или открытия веб-сайтов — это совсем не наш вопрос. В вопросы легальности контента мы не вторгаемся. Мы прежде всего говорим о праве на доступ к информации. И наша первостепенная задача — обеспечить право на такой доступ и разработать соответствующие стандарты. Это как с автомобильными дорогами: есть организация, которая разрабатывает стандарты создания автомобильных дорог: какой высоты должны быть мосты, чтобы под ними проезжали грузовики, какой вес автомобиля должно выдерживать дорожное полотно. Но эта организация не занимается отслеживанием того, что машины перевозят по дорогам.

— В какой форме тогда вам видятся возможные пути решения проблемы интернет-безопасности?

— У меня есть мечта, что однажды мы все подпишем международный договор о кибербезопасности. И подписать такой договор должны не только 192 страны — члены ООН, но и частный сектор — все телекоммуникационные компании. Меня спрашивают: что вы хотите заложить в этот договор? И я отвечаю: пять ключевых вещей. Первый пункт — каждая страна должна взять на себя обязательство, что каждый ее гражданин будет подключен в интернету. Второе — каждый гражданин должен быть защищен во всемирной Сети. И это должна быть именно функция государства, а не самого человека. В нашем мире, когда человек держит под кроватью ружье, это неправильно; правильно — когда государство защищает граждан. Третий пункт — взять на себя обязательство не нападать на другие страны. Четвертый — сотрудничать в международном плане. Пятый пункт — развитие в плане подготовки кадров.

— Что вы можете сказать о перевыборной конференции МСЭ, которая скоро пройдет? Как она может изменить работу организации?

— Да, ежегодная конференция Международного союза электросвязи состоится 20 октября в южнокорейском Пусане. Это будет моя последняя конференция после восьми лет руководства союзом. Я считаю, что сейчас работа в рамках МСЭ очень конструктивна. Во многих международных организациях работа идет в условиях противостояния, борьбы. Мы в нашем союзе навели мосты, примирили позиции, прошедшие восемь лет мы работали как единая команда. Результатом конференции будет стратегический план на следующий четырехлетний период. Этот план уже одобрен советом МСЭ, мы не ожидаем никаких сюрпризов и неожиданностей. Естественно, есть и дискуссионные вопросы, которые будут широко дебатироваться, в том числе упомянутый выше вопрос управления интернетом в предстоящий период.

— Как вы оцениваете вклад России в работу МСЭ?

— Российская Федерация, безусловно, вносит важный вклад в работу нашей организации. Россия возглавляет различные рабочие группы по радиорегламенту и другим вопросам. Например, своим учителем я считаю одного из самых авторитетных сотрудников МСЭ — Валерия Тимофеева (с 2002 по 2010 год возглавлял бюро радиосвязи МСЭ. — «Эксперт»). Мы вместе с ним работали директорами департаментов; по сути, он был моим старшим братом. Мы гордимся вкладом России, и не только в интеллектуальном плане, но и в финансовом. Работа МСЭ основана на добровольных взносах, каждая страна принимает решение, сколько единиц она будет вносить. Президент России Владимир Путин пообещал поднять взнос с 10 до 15 единиц. И я горжусь тем, что он называет меня «земляком», поскольку в свое время я учился в Ленинграде и знаю русский язык.

— Вы не предвидите роста противоречий в работе вашей организации, в том числе между Россией и западными странами, из-за обострения геополитической обстановки?

— МСЭ — старейшая организация в рамках ООН. В следующем году мы будем праздновать 150-летие, наш союз пережил многие войны и конфликты. Отличительная черта работы МСЭ в том, что внутри у нас нет идеологических битв, с которыми, вероятно, сталкиваются другие международные организации. Мы организация, в которой весьма часто одинаковые позиции занимают Иран и США или в принятии резолюции участвуют Израиль и Палестина. Специфика нашей работы в том, что все решения мы принимаем без голосования. Голосование означает, что есть победители и проигравшие, а такое неприемлемо для всемирной организации в сфере телекоммуникаций. Я вам раскрою один секрет. У нас есть зал Александра Попова (кстати, основанный Россией), являющийся одним из самых современных конференц-залов во всей Женеве. Здесь есть все, о чем можно мечтать с технической точки зрения. Но когда вы придете в этот зал, вы в столах увидите дырки. Дело в том, что в свое время, когда этот зал создавался, я туда пришел и увидел приборы на столах. Мне сказали, что это устройства для электронного голосования. Я сказал, что не просил таких устройств. Тогда мне заявили, что это уже было в комплексном пакете установки. Я сказал: нет, вы должны это убрать. Установщики сказали, что уберут, но это будет стоит дополнительных денег. И я заплатил эти деньги, чтобы такое оборудование было изъято. Почему? Электронное голосование вроде бы облегчает жизнь. Когда возникает проблема, то говорят: давайте проголосуем. Но результат нельзя назвать хорошим. У нас, если вы хотите проголосовать, это возможно в случае необходимости, но на это потребуется три часа. А за три часа можно создать небольшую рабочую группу и прийти к компромиссу. В этом и заключается работа союза.

Женева—Москва

Благодарим компанию МТТ за помощь в подготовке материала.

 

Ventennio fascista Максим Соколов

В общем-то и давно было принято употреблять слово «фашист» в значении «нехороший человек, по тем или иным причинам особенно нелюбезный говорящему», а взвинчивание международной обстановки до совсем высокого градуса совсем разнуздало языки. Теперь с легкостью необыкновенной целые большие страны именуются фашистскими.

Единственным исключением из этой тенденции к инфляционному словоупотреблению является разве что сама Италия, где фашизм и появился на свет. На Апеннинах термин ventennio fascista, т. е. «фашистское двадцатилетие» спокойно применяется для обозначения исторического периода с 30 октября 1922 г. по 25 июля 1943 г. То есть с похода на Рим, приведшего дуче к власти, до верхушечного переворота, когда Большой фашистский совет выступил против Муссолини, а король вдруг вспомнил, что по конституции он может премьера и в отставку отправить.

Это двадцатилетие характеризуется по-всякому, в том духе, что было и хорошее, и плохое, причем хорошего даже выходит явно больше, а главное — без фанатизма. Да, был в истории Италии авторитарный период — ну и что ж теперь? Кровью блевать? Тем более что и авторитаризм дуче был достаточно мягок, и демократизм режимов, установившихся после 1945 г., весьма относителен. Полуторапартийная система и совсем недавнее правление кавалера Берлускони тоже не образец демократии как чего-то необычайно светлого и чистого.

А так и в памяти народной — и, кстати, в школьных учебниках — Муссолини остался по преимуществу как деятельный правитель, преобразовавший природу, осушавший смертоносные Понтинские болота близ Рима, строивший для крестьян молокозаводы и винокурни (по Ленину, «социализм как строй цивилизованных кооператоров»; фашизм, видать, тоже), вводивший практически отсутствовавшую до него систему социального страхования, поборовший мафию (американцам на Сицилии в 1943 г. пришлось ее срочно восстанавливать), поезда при котором ходили по расписанию, что вообще для Италии дико и ново. Римское метро тоже начали строить при Муссолини (нынешняя линия B, участок от вокзала Термини до Пирамиды), но сбила война, и станции использовались как бомбоубежища.

Был бы почти идеальный герой, которому простились бы и культ дуче, и репрессии против антифашистов (весьма, впрочем, умеренные, с репрессиями 1920–1930-х гг. в других странах даже и не сравнить), когда бы не война. Гибель итальянских мальчиков в ледяных донских степях рассматривается как самый тяжкий его грех. Стократ мудрее был его осторожный коллега Франко, избежавший втягивания в войну и сохранивший статус нейтрала. Впрочем, Франко было легче — достаточно взглянуть на карту: сохранить от вступления в войну итальянский сапог, расположенный в центре Средиземного моря, было гораздо сложнее, чем Пиренейский полуостров; не втянул бы Гитлер, втянули бы Объединенные Нации. Кстати, Франко отбивался от предложений Гитлера с большим упорством — Гитлер по итогам их свиданий говорил, что лучше пойти в зубоврачебный кабинет, чем еще на одно свидание с каудильо. Муссолини не хватило увертливости.

Все это к тому, что фашистом в этимологическом, итальянском значении слова, скорее нейтральном и даже в чем-то положительном, сегодня может быть назван только один европейский правитель, двадцатилетие правления которого, ventennio fascista, совсем недавно отмечалось: Аляксандр Рыгорович Лукашенко.

Из совхоза «Городец» Шкловского р-на Могилевской обл. явился лидер, по своей долговечности, авторитарности, последовательности и вместе с тем увертливости, по дару первосортного демагога и вместе с тем проницательного политика достойный встать рядом с Муссолини и Франко. «Может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов советская земля рождать».

Эстетическое отвращение к совхозному уровню демагогии: «O, das ist der grosse Schelm!» — мешает и мешало многим (не выключая и автора этих строк) оценить действительно незаурядные успехи, достигнутые Лукашенко за двадцать лет. Успехи, особенно наглядные при сравнении с другой восточнославянской республикой бывшего СССР. Ему удалось сохранить социальный мир, подавить в зародыше минские попытки Майдана (сегодня разгон Майдана в Киеве с лукашенкиной, как выяснилось, далеко не максимальной степенью брутальности рассматривался бы задним числом как благо), не допустить появления олигархического класса, властно влияющего на политику, — слава богу, ни в Гомеле, ни в Витебске нет своего Коломойского. И при этом сохранить за принудительно направляемой им экономикой способность обеспечивать умеренный, но достаток граждан. Опять же, украинцы уже могут позавидовать, а в будущем позавидуют еще сильнее уровню жизни граждан авторитарной Белоруссии. Притом что вопрос, где режим тяжелее и где он больше давит подданных, и сейчас неоднозначен, а будет еще неоднозначнее. Сравнение Украины с ее уже пятым президентом и Белоруссии с бессменным Батькой-дуче показывает, что вопрос о несомненной благостности либеральной демократии более сложен, чем об этом говорят в прописях. Когда следует возражение, что Батька довольно откровенно шантажирует Россию и именно на этом основан секрет белорусского экономического чуда, с этим можно согласиться, но ведь и шантаж со стороны Украины и фактическое дотирование ее хозяйства Россией тоже имели место; чуда же, хотя бы и белорусского, не наблюдалось. Очевидно, должно признать, что за везением следует иногда и талант, хотя бы обладатель таланта был нам и не слишком приятен.

Признав же — сделать некоторые практические мероприятия. Вопрос о том, как А. Г. Лукашенко удалось сохранить, а потом и развить реальный сектор, производящий, возможно, не самые инновационные и не самые люксусовые, но в общем вполне приемлемые для большей части граждан России товары, а самой России это удается лишь с очень большим скрежетом — гораздо большим, чем в Белоруссии, — этот вопрос имеет и теоретическое, и практическое значение. То, что наши центры экономической мысли умеют производить сценарии и стратегии до 2020-го, а равно и до 2050 г., мы уже знаем. Хорошо бы этим центрам ответить на гораздо более простой вопрос: «Почему у Луки получилось, а у нас ни в зуб ногой?»