Александр Кокшаров

Петр Скоробогатый

Сергей Сумленный

Необходимость выращивания национального капитала в России назрела. Отсутствие такого бизнеса не только накладывает ряд серьезных ограничений на экономическую политику, но и тормозит политическое развитие страны

Рисунок: Игорь Шапошников

Депутаты четырех фракций Госдумы внесли на рассмотрение проект закона «О статусе национального бизнеса в Российской Федерации». Несмотря на то что документ был отправлен авторам на доработку и требует финансового заключения правительства, само по себе его появление весьма показательно и заслуживает специального рассмотрения.

Прежде всего, это первая попытка системного преобразования внутреннего экономического уклада страны, цель которого — повысить роль национального бизнеса. До сих пор подобные инициативы (да и риторика властей в целом) имели своей целью привлечение иностранных инвестиций. Дошло до того, что всякий раз, когда политики заговаривали о необходимости повысить инвестиционную активность, у них автоматически слетали с уст слова «привлечение инвестиций», будто российский бизнес ничего не вкладывает в развитие и улучшать для него условия инвестирования нет нужды.

Во-вторых, законодатели предлагают реальные меры поддержки бизнеса, пусть и определенного его сегмента, что на фоне длинного ряда заградительных и ограничивающих бизнес законопроектов не может не восприниматься как движение в верном направлении.

Предложенный документ, конечно, не идеален. Он представляет собой «зонтичный» вариант закона, который преследует одновременно несколько целей. Во-первых, политическую: усилить роль российского бизнеса в жизни страны. Ставка именно на бизнес национальный свидетельствует, что политики начинают понимать: бизнес — это важная неотъемлемая часть национальной элиты. И если мы хотим иметь ответственную элиту, то без значительного слоя национально ориентированного бизнеса не обойтись. Во-вторых, идеологическую: создать стимулы для возврата капиталов из-за рубежа. Курс на деофшоризацию властями ясно провозглашен, теперь начались попытки выстроить механизмы, которые сделали бы этот процесс экономически целесообразным для крупных корпораций. Наконец, третья цель — экономическая: поддержать отечественные компании в конкурентной борьбе с транснациональными корпорациями и с иностранными соперниками в рамках ВТО.

Удивительно, однако, что почти никто из опрошенных нами экономистов и бизнесменов предложение законодателей не поддержал. И причиной тому не столько недостатки самого законопроекта, сколько стереотипное представление о том, что модернизация российской экономики возможна исключительно за счет привлечения иностранных инвестиций. И потому-де надо стремиться улучшить разом все параметры бизнес-климата в стране, не растрачиваясь на мелочи.

Создать с нуля

Вкратце суть законопроекта (он должен стать базовым и в перспективе потянет за собой еще десяток инициатив) такова. В России создается «реестр национального бизнеса». В него могут попасть компании, отвечающие двум главным критериям: локализация производства в России и доля иностранного капитала не более 10%. Дополнительные условия определит правительство, в документе приводится примерный перечень условий вхождения в реестр: объем заемных иностранных средств, объем и условия совершения операций вне юрисдикции Российской Федерации.

Компании, соответствующие этим критериям, ожидают следующие преференции: сниженные процентные ставки при кредитовании (прописаны уже в первом варианте закона), льготный налоговый режим, ограничение расценок на услуги госмонополий, скидки на коммунальные платежи, субсидии на уплату процентов по кредитам и лизинговым платежам.

Политические причины формирования отдельного сегмента «национальный бизнес» один из разработчиков закона депутат-единоросс Евгений Федоров определяет так: «Мы исходим из того, что необходимо формировать институт национального бизнеса для решения проблем внутренних инвестиций и политических проблем развития страны, поскольку национальный бизнес является заказчиком национальной политики в любом государстве. Раз в России нет национального бизнеса, значит, политика, которая заказывается и оплачивается через политический механизм, не национальна и не может быть таковой в принципе. Государство не имеет права по закону вкладывать сюда деньги. А все огромные инвестиции в политику зарубежные или под зарубежным контролем. Это общая логика и необходимость наличия национального бизнеса. Запуск этого проекта не означает немедленных изменений, но уже с первого дня появятся центры формирования новой реальности под названием “национальные компании”, “национальный бизнес”, “национальный капитал”. И это также будет укреплять национальную политическую систему, она тут же начнет ориентироваться на национальный бизнес».

По мнению разработчиков законопроекта, национальный бизнес предстоит создавать с нуля, поскольку вводимым критериям соответствуют лишь компании малого и отчасти среднего бизнеса. Среди крупных предпринимателей таковой отсутствует ввиду острой зависимости от иностранного капитала и юрисдикций. Сформировать в России национальный бизнес предстоит как через рост малого и среднего бизнеса и переход его в крупный, так и с помощью перевода обратно в российскую юрисдикцию иностранных предприятий, имеющих российское происхождение.

Разработчики законопроекта предлагают прежде всего финансовый «пряник». Для этого необходимо, чтобы Банк России ввел так называемые двойные ставки кредитования. То есть для обычной работы ЦБ использует сегодняшнюю ставку в районе 8,5%, а для целей поддержки национального бизнеса вводится специальная ставка, соответствующая европейской, то есть от 0,5 до 1% годовых. Вместе со снижением нормативов регулирования национальные компании в итоге смогут получать деньги через банковскую систему не под сегодняшние 20–25%, а значительно дешевле — под 2–4%. Таким образом, российские предприятия будут иметь возможность получать дешевые кредиты на тех же условиях, что и их западные конкуренты. А значит, у них больше не будет необходимости переходить в иностранные юрисдикции (или оставаться в них), как того требуют западные кредиторы.

Депутат Евгений Федоров: «Заказчиком национальной политики должен быть национальный бизнес»

Фото: РИА Новости

В экспертной среде и у большинства состоявшихся бизнесменов укоренилось мнение, что главным стимулом к возврату капиталов и росту инвестиций в стране являются меры общего регулятивного характера: снижение административного и силового давления, очищение правовой и судебной системы, создание «равных правил для всех участников». Однако самая эффективная и первоочередная мера для развития бизнеса в России — формирование именно финансовых стимулов, поскольку высокая маржа исторически перекрывала многочисленные риски предпринимательства.

Предложения в законопроекте соответствуют как раз этим критериям: удешевление заемных средств, снижение налоговой нагрузки и тарифов.

Судить по делам

Многие эксперты уверены, что особая поддержка национального бизнеса отпугнет иностранных инвесторов и затормозит модернизацию страны. Однако не очень понятно, какой именно барьер способен остановить иноземца, в принципе рискнувшего вложить деньги в Россию. Вряд ли его испугает российская компания малого или среднего бизнеса, которая внезапно получила такой же процент по кредиту, под какой сам иностранный бизнесмен может взять его у себя на родине. И если конкурентоспособность проекта подобного иностранного инвестора оказывается критически зависимой от слишком высоких кредитных ставок для его конкурентов, то, может быть, и хорошо, что этот инвестор не придет в Россию? Может быть, нам не нужны иностранные капвложения, чья рентабельность обеспечивается лишь за счет заведомо проигрышных условий российских малых и средних компаний? Пожалуй, лучше тратить силы не на таких «инвесторов», а на уравнивание финансовых возможностей российского бизнеса с возможностями иностранцев.

Конечно, предложенные в законопроекте механизмы требуют дополнительной проработки. Прежде всего, сомнительной кажется идея создать таким простым способом реестр национальных компаний, само включение в который уже подразумевает условия для особых преференций со стороны государства. «Вы судите по делам, а не по реестру, — говорит Николай Остарков , вице-президент “Деловой России”. — Приходит человек и говорит: я строю дома, у меня работает шестьсот человек, у меня строительная техника — вот его и поддержите. А если кто-то просто гонит сырье за рубеж, обедняет Россию, почему он должен считаться национальным бизнесом? Если ты создаешь индустриальный парк — получаешь льготы, я не против. То есть не по номиналу, только за то, что ты в этот реестр попал. Экономический кластер в Калуге почему-то развивается без дополнительных льгот. Вот местным властям как раз и нужно больше полномочий дать: и по снижению налога на прибыль, и по налоговым каникулам, и по доступным кредитам».

Неоднозначные критерии попадания в реестр вкупе с двойной политикой Центробанка в области кредитной политики формируют предсказуемую среду для злоупотреблений. «Здесь можно привести в пример опыт создания особых экономических зон, например в Калмыкии или Ингушетии, — рассуждает Сергей Хестанов , управляющий директор ГК “Алор”. — Бизнес специально под использование этих льгот создаст отдельные предприятия, которые ими воспользуются. Но никакого другого эффекта не будет. Как только Минфин начнет возмущаться заметным снижением налоговых поступлений, тут же инициативу прикроют».

Часто противники законопроекта ссылались также на то, что в развитых странах механизмов такой выборочной поддержки национального бизнеса нет. Да, существует практика неафишируемой поддержки государством ведущих корпораций («национальные чемпионы», как их иногда называют) вроде Boeing и Airbus, но открытая, законодательно оформленная прямая помощь национальным компаниям по жестко формализованным критериям происхождения капитала не встречается. Однако здесь необходимо отметить ряд важных нюансов. Во-первых, развитые страны уже давно прошли период становления национального капитала, сконцентрированного в крупных компаниях. Задача деофшоризации экономики актуальна для многих, но это не критическая проблема развития, как в России. Во-вторых, развитые страны все равно прибегают к мерам адресной поддержки национальных компаний, выбирая для этого наименее развитые отрасли и субсидируя стратегически важные направления. Причем в обход норм ВТО.

Кроме того, важный метод развития национального бизнеса — многочисленные программы поддержки малых и средних предпринимателей, которые, в отличие от «крупняка», за редким исключением принадлежат гражданам стран регистрации, не стремятся к выходу на мировой рынок и при этом обеспечивают рабочие места внутри страны и составляют костяк национальной экономики.

Поддержка тонкими средствами

Не свободно от протекционистских механизмов, например, немецкое законодательство. Еще в 2008 году министерство экономики ФРГ получило право накладывать вето на любую сделку по покупке немецких компаний компаниями с иностранным капиталом. При этом таковой считалась любая компания, принадлежащая иностранному инвестору более чем на 25%. Таким образом, чисто формально министерство экономики могло заблокировать даже сделку по покупке 26% капитала некой немецкой компании предприятием, 26% капитала которого принадлежит российскому, американскому или индийскому инвестору. Принятие такого законодательства было обусловлено страхами немецкого правительства перед наплывом агрессивных денег из китайских, арабских и российских фондов.

Между тем уже к 2009 году, когда мировой экономический кризис достиг и Германии, стало понятно, что стране скорее надо привлекать иностранных инвесторов, нежели отпугивать их. Протекционистский закон так ни разу и не был применен, а немецкое правительство, наоборот, всячески пыталось создать льготные условия для иностранных инвесторов. Например, во время кризиса компании Opel власти ФРГ обещали консорциуму российского Сбербанка и канадской компании Magna миллиардный кредит для покупки автопроизводителя — лишь бы те гарантировали сохранность рабочих мест в Германии. Эта сделка не состоялась из-за нежелания американского концерна General Motors расставаться с европейским подразделением (по некоторым данным, к срыву сделки приложил руку и Вашингтон, в решающий момент надавивший на немцев), но сами власти Германии были готовы поддержать иностранного инвестора.

Рисунок: Валерий Макаров

Возможности поддерживать национальный бизнес ограничивают и европейские нормы честной конкуренции, которые создавались в том числе для того, чтобы предотвратить войну протекционистских мер в условиях свободного внутреннего рынка и отсутствия таможенных барьеров. Впрочем, это не значит, что поддержка бизнесу, работающему в Германии, оказываться не может. Помимо помощи в виде субсидий есть и другие возможности. Например, могут выделяться льготные кредиты, которые благодаря ряду факторов субсидиями не являются. «Такие кредиты выдают в Германии, например, Европейский инвестиционный банк, банковская группа KfW, а также другие финансовые институты», — рассказал «Эксперту» Андреас Бильфингер , представитель компании Germany Trade and Invest (GTAI), занимающейся консультированием иностранных инвесторов в Германии. Однако при этом надо понимать, что на получение поддержки могут рассчитывать компании с любым капиталом и у компаний, находящихся в собственности граждан Германии, преимуществ нет.

«Для получения большинства форм поддержки необходимо, чтобы инвестиции делались в Германии, а также чтобы создавались новые рабочие места и размер компании соответствовал требованиям. В этом смысле иностранные инвесторы могут получить такую же поддержку, как и немецкие. Частое требование — чтобы в финансировании принимал участие немецкий банк или аккредитованный в немецком финансовом институте KfW иностранный банк. Лишь для некоторых программ (например, для получения кредита, замещающего собственный капитал) необходимо, чтобы заявка заполнялась гражданином Германии», — пояснил г-н Бильфингер.

Зарегулированность сферы оказания поддержки бизнесу, в первую очередь мелкому и среднему, не означает, что поддержка оказывается в небольшом объеме. Так, лишь один из ведущих государственных финансовых институтов, занимающихся исключительно поддержкой бизнеса, банк KfW, выдал в 2012 году льготных кредитов компаниям на 24 млрд евро и еще 13,4 млрд евро вложил в поддержку экспорта немецких компаний. Прежде всего это гарантии по оплате товаров, поставляемых немецкими компаниями за рубеж.

Для всех

В Соединенных Штатах меры экономической политики, направленные на правительственную поддержку компаний с исключительно американским капиталом, отсутствуют. Иностранные компании могут приобретать в США стратегическую инфраструктуру (например, порты и аэропорты), могут быть поставщиками вооружений для армии (шестой крупнейший поставщик в секторе ВПК в стране — британская BAE Systems). Единственное сохранившееся серьезное ограничение для иностранцев касается участия в капитале авиакомпаний: иностранные владельцы не могут приобретать более 25% голосующих акций. Поэтому все меры экономической политики в США касаются всех зарегистрированных в стране компаний, независимо от того, представлены владельцы американским или иностранным капиталом.

«Во многом это вызвано характером акционерного капитализма в США, где огромное количество крупных компаний представлены на фондовой бирже, а следовательно, состав их владельцев может меняться ежечасно и ежедневно. В определенные дни акции могут приобретать иностранные компании или физические лица, в другие дни — американские. Жестко контролировать размеры участия иностранцев в таких условиях было бы крайне трудно», — рассказал «Эксперту» Пол Дейлс , экономист исследовательского центра Capital Eonomics.

При этом если во многих крупных американских компаниях есть заметные доли участия иностранного капитала, то малый и средний бизнес преимущественно представлен американским капиталом. Однако это лишь оценки экономистов, такой статистики в Соединенных Штатах не ведется.

Но и в США власти в последнее время начали проводить экономическую политику, направленную на восстановление промышленности. В последнем обращении президента Барака Обамы , в феврале 2013 года, были представлены конкретные меры, нацеленные именно на промышленный рост. С 2010 года, когда было отмечено прохождение низшей точки кризиса в США, американский промышленный сектор добавил около миллиона рабочих мест, во многом благодаря низким ценам на энергию на американском рынке. Сегодня в промышленности США занято около 12 млн человек, что заметно ниже 17 млн на пике, в 2000 году. По мнению большинства экономистов, возвращение на прежний уровень будет крайне непростым, если вообще возможным.

Меры, названные Обамой, включают в себя субсидии альтернативной энергетике (вне зависимости от структуры капитала компаний), наем сотен новых лоббистов в Госдепартамент и министерство торговли США, которые займутся продвижением американского экспорта за рубежом, а также ликвидацию налоговых поблажек для тех промышленных компаний, которые переводят рабочие места за рубеж. Если прежнее законодательство позволяло американским компаниям (по месту регистрации, а не по собственности) учитывать в расходных статьях свои траты на перевод производства из США за рубеж, то теперь они станут частью налогооблагаемой базы, что сделает перевод производства за рубеж невыгодным.

Кроме того, Обама выступает за снижение налога на прибыль для компаний обрабатывающей промышленности с нынешних 35% (универсальная ставка для всех компаний в США) до 25%. Но одновременно предлагает ввести глобальное налогообложение для всех американских компаний (по месту регистрации) на их глобальные прибыли, включая полученные за рубежом.

Бюджет США на 2013 год включает в себя расходы в размере 16 млрд долларов на поддержку малого и среднего бизнеса. Эти средства используются для обеспечения кредитных гарантий с целью создания и расширения малого бизнеса. По оценкам Белого дома, эти меры должны обеспечить экономическую активность на 46 млрд долларов. Доступ к кредитам имеют все зарегистрированные в США малые компании независимо от источника их капитала — американского или иностранного.

Существующие в США программы субсидирования — в энергетике, в сельском хозяйстве и на транспорте — тоже не различают компании по типу собственников. Участие во всех этих программах открыто для компаний, зарегистрированных в США, а в случае с сельскохозяйственными субсидиями — для живущих в Соединенных Штатах фермеров, которые в подавляющем большинстве являются американскими гражданами.

Канадские законы, предусматривающие поддержку бизнеса, тоже не принимают во внимание происхождение капитала. В Оттаве полагают, что самый эффективный способ поддержать бизнес — предложить низкие налоговые ставки. Сегодня в Канаде одни из самых низких корпоративных налогов среди развитых стран. В марте 2013 года правительство премьер-министра Стивена Харпера объявило о самом серьезном снижении налогов. Ставка налога на прибыль была снижена с 22 до 15%, а для малого бизнеса — всего до 11% (в том случае, если годовой доход малого бизнеса составляет менее 0,5 млн долларов). Снижение налогов означает, что канадские власти недополучат 60 млрд долларов налоговых платежей (для дефицитного бюджета Канады это весьма существенно). При этом, скажем, доступ к ресурсам Экспортно-импортного банка Канады, существующего для облегчения платежей во внешней торговле страны, имеют все компании, зарегистрированные в стране. За канадцев с американцами, конечно, можно порадоваться, раз они позволяют себе такие расходы на поддержку бизнеса, однако российскому среднему бизнесу, который не имеет ни подобной поддержки, ни средств для международной экспансии, не позавидуешь.

График

Вес (а) инвестиций в основной капитал и (б) прямых и портфельных иностранных инвестиций в экономике России