section class="tags"

Теги

Тема номера

/section

Жесткость клинча, в который вошли Россия и Запад из-за событий вокруг Украины, невозможно объяснить собственно столкновением интересов вокруг этой страны и даже тем, что Россия «вдруг» решила сыграть встык. С этим Запад, и прежде всего, конечно, Соединенные Штаты, еще как-то могли бы смириться. Основная причина в том, что Россия категорически отказывается от прежних форматов урегулирования острых спорных вопросов. А именно отказывается идти на традиционное американское предложение: давайте мы потихоньку договоримся, но так, чтобы не надо было публично пересматривать общее отношение Запада к России. То есть сотрудничаем по конкретному вопросу, но в целом все остается как было. Иначе говоря, в публичной политической сфере Россия остается «пораженной в правах». С ней ни о чем нельзя договариваться исходя из баланса интересов — по одной простой причине: за Россией (еще раз подчеркнем это) публично не признается право иметь какие-то особые интересы, отличные от тех, которые, как считают в Вашингтоне, у нее должны быть.

figure class="banner-right"

//var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); var rnd = 0; if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Этот политический подход имеет длительную историю. Так было, например, когда Россия (и Иран) помогали Соединенным Штатам воевать в Афганистане, фактически предоставив им возможности «Северного альянса», опираясь на который США и смогли сравнительно быстро и легко одолеть талибов, однако о таком фактически военном сотрудничестве не принято было рассказывать. Вашингтон при Буше-младшем не считал нужным капитализировать это сотрудничество в публичный политический капитал, и, видимо, это не случайно, потому что администрация Обамы вела себя так же. Когда на первом сроке его президентства отношения между Россией и США были сравнительно неплохи, многие даже американские политологи недоумевали: почему администрация Обамы не пытается защитить свои отношения с Россией от нападок радикалов?

Именно потому, что в США в отношении России сформирована политическая линия, в соответствии с которой с нашей страной можно сотрудничать, но нельзя об этом говорить, наши двусторонние отношения и отличаются неоднократно отмечавшейся наблюдателями неустойчивостью. Потому что официально признаваемый, официально транслируемый взгляд состоит в том, что Россия — страна, с которой не стоит иметь дело. И потому нет ничего удивительного, что в американском политическом классе антироссийские настроения воспроизводятся с завидной эффективностью.

Понятно, что подобный подход уходит своими корнями в американские представления о победе США в холодной войне. Будь то восклицание представителя США в Совбезе ООН Саманты Пауэр: «Вы — проигравшая сторона и не должны забывать об этом!» Будь то знаменитая формула Збигнева Бжезинского: «Новый мировой порядок создается против России, за счет России и на обломках России». Будь то сетования Ангелы Меркель по поводу того, что она не уверена, сохранил ли Владимир Путин связь с реальностью. Все это в конечном итоге сводится к простой мысли, которую Путин высказал на «Форуме действий» ОНФ: «Они не унизить нас хотят, они хотят нас подчинить, хотят за наш счет решать свои проблемы. Хотят подчинить нас своему влиянию». И понятно, что, пока политика Запада в отношении нашей страны будет оставаться такой (а разве на Украине от нас не хотели, чтобы евроинтеграция Украины и трансформация ее экономики происходили за российский счет?!), ни о каком публичном признании равноправного статуса не может быть и речи.

Новизна же ситуации в том, что Россия, столкнувшись с беспрецедентно грубым давлением, отказалась работать в рамках прежнего формата отношений. Она отказалась «входить в положение» западных политиков, которые не могут договариваться всерьез, но которым помощь России по отдельным вопросам все же нужна. И потому вся та западная русофобская вакханалия, которую мы наблюдали в последние месяцы, есть не что иное, как попытка заставить Россию вернуться к прежнему формату.

Почему именно сегодня Москва столь последовательно держится своей линии? Дело в том, что именно во время украинского кризиса со всей остротой встал вопрос о необходимости создания новой системы безопасности в Европе. Этот вопрос возникал не раз. Это и многолетняя вялотекущая дискуссия вокруг Договора об ограничении обычных вооруженных сил в Европе. Об этом Путин напомнил в своей мюнхенской речи. Об этом же, по сути, шла «дискуссия» в ходе российско-грузинской войны 2008 года. И вот теперь — Украина…

Понятно, что сама суть проблемы — новая система безопасности в Европе — сегодня диктует Москве необходимость перевести все дискуссии в публичное пространство (иначе никакой новой системы, нового договора не будет). И понятно, почему этому так сопротивляются на Западе: США система контроля Европы в виде НАТО устраивает; для нас места в этой системе не просто нет, нас последовательно из нее вытесняли четверть века. Однако ситуация зашла так далеко, что альтернатива открытым переговорам сегодня одна. И она не очень приятная.