Ольга Рубан

Группа ИСТ запустила первый частный образовательный проект на рынке инжиниринга и промышленного строительства. Если он сможет вобрать в себя эксклюзивные наработки отечественной инженерной культуры, дефицит управленческих кадров для новой индустриализации будет частично ликвидирован

Вальтер Рац, генеральный директор Московской высшей школы инжиниринга

Фото: Олег Сердечников

Построить конкурентоспособную экономику можно и на чужих технологиях. Об этом свидетельствует опыт передовых российских компаний, которые не стали заимствовать то, что технологические доноры отдают сами, а научились придирчиво выбирать — и взяли только лучшее из лучшего, самое перспективное. Подобный подход к выбору зарубежных промышленных технологий позволяет на базе чужого лучшего создавать собственные нестандартные техпроцессы, а на их основе — производственные комплексы, аналогов которым нет нигде в мире. Другими словами, располагая только заимствованными технологиями, реципиент может создать у себя более совершенную производственную базу, чем у самих доноров. Это, в свою очередь, означает, что перейти из состояния технологической отсталости на ведущие позиции можно за один прыжок — не втягиваясь в длительную, затратную и, по большому счету, бесперспективную «гонку за лидером». Это правило работает для большинства отраслей, и это именно то, что нам сейчас нужно.

Но есть проблема: в России сегодня лишь единицы владеют компетенциями в сфере инжиниринга на таком уровне, чтобы из доступных всем технологий-«кубиков» «собирать» лучшие в мире заводы. Все упирается в дефицит кадров в сфере промышленного строительства. Готовить для рынка эту особую категорию топ-менеджеров решила группа ИСТ: компания создала специализированную бизнес-школу — Московскую высшую школу инжиниринга (МВШИ).

Самородков на всех не хватит

Группа ИСТ сама является активным участником рынка промышленного строительства и хорошо знает, каких компетенций здесь недостает: с 2000 года компания построила и запустила 14 крупных промышленных объектов, включая несколько ГОКов и золотоизвлекательных фабрик, а также гидрометаллургический комбинат, ферросплавный завод и предприятие транспортного машиностроения — Тихвинский вагоностроительный завод (ТВСЗ).

У ИСТ есть положительный опыт в том, как прикладывать к зарубежным технологиям российскую инженерную смекалку и в итоге создавать не очередную копию того, что уже у кого-то где-то работает, а по-настоящему уникальные производства. В частности, для ТВСЗ компания принципиально не стала заказывать готовые технологические линии под ключ, как делает подавляющее большинство российских предпринимателей, решивших обзавестись новыми мощностями. Истовцы поступили по-другому.

yandex_partner_id = 123069; yandex_site_bg_color = 'FFFFFF'; yandex_stat_id = 3; yandex_ad_format = 'direct'; yandex_font_size = 0.9; yandex_direct_type = 'vertical'; yandex_direct_limit = 2; yandex_direct_title_font_size = 2; yandex_direct_header_bg_color = 'FEEAC7'; yandex_direct_title_color = '000000'; yandex_direct_url_color = '000000'; yandex_direct_text_color = '000000'; yandex_direct_hover_color = '0066FF'; yandex_direct_favicon = true; yandex_no_sitelinks = true; document.write(' sc'+'ript type="text/javascript" src="http://an.yandex.ru/system/context.js" /sc'+'ript ');

Команда Алексея Алешина , руководившего строительством ТВСЗ, подошла к задаче творчески: техпроцесс, на выходе которого должна была получиться вагонная тележка, разложили на отдельные операции и затем на протяжении полутора лет искали и выбирали для каждой операции наиболее эффективную, лидировавшую на тот момент технологию. В результате в Тихвине собрали настоящий технологический «зоопарк»: станки, обрабатывающие центры и установки от ведущих в своих областях поставщиков из США, Канады, Германии, Италии, Бельгии, Испании и т. д. — всего из двух с лишним десятков стран.

В итоге ИСТ получила не просто современное предприятие, а завод, который по производительности и эффективности превзошел мировые аналоги. «ТВСЗ способен производить тринадцать тысяч грузовых вагонов в год, — объясняет Алексей Алешин. — В мире на заводах сравнимой мощности работает порядка десяти тысяч человек. А у нас всего три с половиной. Достичь этого удалось за счет оптимально выстроенного технологического процесса и высокого уровня автоматизации».

Беда в том, что таких интеграторов, как Алешин, на всю огромную необустроенную Россию — единицы (см. «Цари и боги строек», «Эксперт» № 41 за 2013 год). Если дело дойдет до по-настоящему больших строек и тотального отстраивания целых отраслей, этого управленческого ресурса будет недостаточно. В этой плоскости и следует искать рыночную нишу Школы инжиниринга: обучить сотню-другую российских инженеров обращаться с чужими технологиями, с одной стороны, по-инженерному грамотно, а с другой — свободно и креативно.

Немцы нас научат

По замыслу авторов инициативы, слушателями курсов школы станут сотрудники российских компаний, которые уже являются участниками рынка промышленного строительства или только собираются выйти на этот рынок в качестве заказчиков или подрядчиков. Представители таких компаний, имеющие техническое образование и как минимум двухлетний опыт работы в проектах, связанных с реконструкцией старых объектов или со строительством новых, смогут изучить все бизнес-процессы, которые имеют место при создании технологически сложных индустриальных активов. При этом речь идет о проектах формата не только greenfield, который подразумевает строительство новых предприятий «в чистом поле», но и brownfield, когда собственникам бизнеса необходимо вписать новые мощности и технологические линии в уже имеющиеся цеха и промплощадки. Последние сейчас особенно актуальны для российской промышленности.

Отдельным модулем в программе стоит международная интеграция и адаптация зарубежных проектных решений, технологий и оборудования к требованиям российского законодательства. «Этот модуль особенно полезен, если реализация проектов связана с выстраиванием контрактных взаимоотношений с зарубежными партнерами — инжиниринговыми компаниями и поставщиками оборудования, — подчеркивает Вальтер Рац , генеральный директор МВШИ. — Наша задача — сделать так, чтобы руководители проектов с российской стороны и зарубежные поставщики услуг, технологий и оборудования могли говорить на одном языке, быстро находить решения».

Наполнение курсов составлено с таким расчетом, чтобы за год теоретических занятий и практических стажировок слушатели школы выросли в полноценных руководителей проектов и смогли управлять всеми этапами процесса промышленного строительства от проектирования нового предприятия (собственно инжиниринга) до запуска его в эксплуатацию.

В основу образовательных курсов положены программы Рейнско-Вестфальского технического университета (RWTH Aachen) — одного из лучших инженерных вузов Германии. «Немцы очень сильны в выстраивании промышленных процессов и логистики практически во всех подотраслях машиностроения. При этом если они что-то делают, то изначально делают это хорошо: основательно и качественно. Таков немецкий менталитет, — утверждает Вальтер Рац. — А Рейнско-Вестфальский технический университет считается самым сильным в Европе вузом, который специализируется на всем, что касается машин, станков и инструментов для производства».

Среди преподавателей, по крайней мере на первых порах, будут преобладать носители немецкой инженерной культуры — профессора университета RWTH Aachen, а также представители крупных немецких корпораций, в частности BASF, Bayer, Siemens, E.ON и др. Последние выступают лицензиарами: продают свои технологии и техпроцессы в Россию — и потому весьма заинтересованы иметь проводников своих технических решений среди высокопоставленных российских менеджеров. Что же касается представителей собственно инжиниринговых фирм, то привлекать их в качестве учителей пока не получается. Оно и понятно: этим компаниям нет резона открывать потенциальным конкурентам свои наработки, особенно в том, что касается святая святых инжинирингового бизнеса — организации бизнес-процессов.

Приобщаться к европейским инженерным традициями нам действительно необходимо. Но у нас есть и свои уникальные подходы к обучению инженеров-управленцев, которые могут дать серьезный скачок в качестве выпускников.

Алексей Алешин, руководитель проектов капитального строительства группы ИСТ

Фото: Юлия Лисняк / Greenberg Agency

Тайное знание

К числу таких сильных инженерных приемов относятся, в частности, методики и инструменты, выросшие из небезызвестной ТРИЗ — теории решения изобретательских задач. Начало ТРИЗ в середине прошлого века положил советский исследователь Генрих Альтшуллер , который первым в мире осмелился заявить, что техника развивается по определенным законам и законы эти объективны. Альтшуллер не только выявил и сформулировал эти законы, но и предложил практические инструменты, позволяющие совершенствовать технику и технологии.

Дело Альтшуллера продолжили его талантливые ученики и последователи. Благодаря их вкладу современные тризовские методики, отточенные на решении огромного количества практических задач, позволяют посвященным уверенно ориентироваться в огромном многообразии имеющихся технологий: искать, анализировать, сопоставлять и делать осознанный выбор. Само пространство выбора при этом существенно расширяется. Подкованный соответствующим образом инженер рассматривает уже не только те технологии, которые проявили себя в данной отрасли и об этом известно всем. Он внимательно смотрит также на те технические решения, которые еще не раскрыли свой потенциал, и особо интересуется теми, которые хорошо зарекомендовали себя в других, зачастую очень далеких, сферах применения. Это значит, что в проект нового завода можно сегодня заложить то, что «выстрелит» только завтра. Собственно, так и становятся лидерами.

Вот несколько примеров.

Крупной американской компании — производителю микрочипов сильно досажда`ли пузырьки азота в защитном лаке, которым покрывали кремниевые пластины с готовыми микросхемами. В цехах все перевернули вверх дном, но, откуда появляются эти пузырьки, понять никто не мог: на японских предприятиях, изготавливавших и использовавших тот же самый лак, пузырьков в лаке никогда не было. Между тем убытки они приносили ощутимые: компания теряла по 20 млн долларов в год.

Нужно было во что бы то ни стало найти способ избавиться от пузырьков, и производитель чипов нанял лучших специалистов по полупроводниковой технике и органическим лакам, в том числе из NASA. Те три года бились над проблемой, но все их усилия были тщетны: значительную долю готовых микросхем по-прежнему приходилось выбраковывать.

Решение нашла тризовская фирма GEN3 Partners. Специалисты GEN3 никогда раньше не занимались ни чипами, ни лаками, зато в совершенстве владели одним из самых красивых и продуктивных тризовских инструментов — функционально ориентированным поиском (ФОП). ФОП позволяет находить необходимую технологию далеко за пределами исходной отрасли — в тех областях техники, где данной проблемой занимаются давно, а ее эффективное решение имеет жизненно важное значение. К примеру, проблема улавливания микрочастиц пыли остро стоит в химической и цементной промышленности, а также в микроэлектронике, в производстве медицинской техники и в ядерно-энергетическом цикле. Значит, именно в этих областях следует искать наиболее совершенные с инженерной точки зрения технологии ее сбора.

Что же касается управления пузырьками газа в жидкости, то на этой теме давно съели собаку в водолазной технике, а также в индустрии игристых вин. Именно у представителей последней многострадальный производитель чипов с подачи GEN3 заимствовал ряд технических решений, в частности запирающие клапаны, которые в конечном счете позволили избавиться от пузырьков.

Другой весьма полезный инструмент, позволяющий заимствовать не какие попало, а только перспективные технологии, — особый тризовский бенчмаркинг. «Применительно к задачам инжиниринга этот инструмент позволяет выбирать долгоживущие технологии — такие, которые сохранят конкурентные преимущества в течение многих лет, — утверждает Сергей Логвинов , научный руководитель тризовской компании “Конвергентные технологии”. — Завод ведь строится не на один год. Он должен будет работать минимум лет двадцать-тридцать. И заказчик хочет, чтобы все эти годы его предприятие оставалось конкурентоспособным. Поэтому, выбирая технологии, мы должны не только смотреть на их сегодняшнее состояние, но и уметь прогнозировать пределы их развития».

В 1999 году тризовцы с помощью этого инструмента удержали крупного японского автопроизводителя от инвестирования в неперспективную технологию. «Нас попросили выбрать самый перспективный тип топливного элемента для автомобиля будущего. На тот момент их было несколько: на водороде, на метаноле и так далее. Мы применили тризовский бенчмаркинг и выяснили, что в течение как минимум пятнадцати-двадцати лет ни один тип топливных элементов не выдержит конкуренцию с гибридными автомобилями, — рассказывает Сергей Логвинов. — И сейчас, спустя четырнадцать лет, я вижу, что наш прогноз оказался абсолютно верен: гибридные автомобили активно завоевывают рынок, а авто с топливными элементами не вышли за рамки экзотических единичных экземпляров».

Еще один инструмент — диверсионный анализ — работает на повышение надежности технологических линий и производств в целом: он позволяет предсказывать возникновение в системе неполадок и аварийных ситуаций.

В истории с производителем микрочипов фирма GEN3 именно с помощью диверсионного анализа в конце концов выяснила, что пузырьки газа образовывались в лаке, когда его доставляли в Штаты из Японии по воздуху. Виной всему была неудачная конструкция транспортного контейнера, в котором бутылки с лаком во время перелета охлаждались сухим льдом. Если сухой лед касался бутылки — лак замерзал, и впоследствии, в процессе оттаивания, в нем зарождались пузырьки.

Эти и другие тризовские инструменты давно получили мировое признание. В середине 1990-х — начале 2000-х их активно осваивали США и Европа. Позже вдогонку бросились растущие экономики Юго-Восточной Азии — Китай и Южная Корея. Мир буквально впитывает эти уникальные практики и наработки, а российский бизнес пребывает в полном неведении относительно преимуществ, которые дает это «тайное знание».

Между тем для целей новой индустриализации особенно важно то, что всем этим методикам можно обучить самых обычных инженеров, надо только, чтобы они имели хотя бы минимальный кругозор: пусть поверхностно, но ориентировались в разных областях техники. И обучить очень быстро — для этого есть и опытные преподаватели, и компактные обучающие курсы, рассчитанные на разные уровни овладения тризовскими подходами.

Подтолкнуть и раскрутить

В свой образовательный проект группа ИСТ начала инвестировать еще в 2011 году. Всего предполагается вложить более 5 млн евро. На операционную окупаемость проект должен выйти в 2016 году.

По словам Вальтера Раца, школа будет обучать по 25–50 человек в год по укороченной программе, которая рассчитана на 240 часов, и еще по 25–30 человек — по расширенной, 480-часовой. Первую полномасштабную годичную программу МВШИ планирует запустить в октябре 2014 года. Акцент в ней будет сделан на специфику четырех отраслей: тепловой энергетики, нефте- и газохимии, машиностроения и горнодобывающей промышленности. Ожидается, что выпускники первого набора получат ключевые управленческие позиции, в том числе в индустриальных кластерах, которые в настоящее время формируются в Тобольске, Тихвине и Усть-Луге.

К числу рисков проекта следует отнести вероятность перехода выпускников школы на сторону иностранного капитала — в первую очередь тех зарубежных фирм, которые стремятся продвинуть в Россию свои промышленные технологии и техпроцессы, а также тех, которые хотят построить на территории нашей страны собственные производственные мощности. Эти потери, похоже, неминуемы.

Но главное в другом: образовательная инициатива группы ИСТ должна подтолкнуть развитие российского рынка промышленного строительства, раскрутить его. Этот эффект начал проявляться уже сейчас, задолго до выхода школы на «проектную мощность». После первых же коротких тестовых курсов повышения квалификации, которые МВШИ провела для представителей компаний — партнеров ИСТ, собственники бизнесов и топ-менеджеры компаний, получившие подготовленных школой специалистов, осознали, что они могут принять на себя огромный пласт инженерных и управленческих задач, которые до сих пор из-за отсутствия необходимых компетенций приходилось откладывать до лучших времен. Другими словами, барьеров, препятствующих запуску масштабных индустриальных проектов, у участников рынка становится меньше.