Лунная дорожка привела их к обрыву. На противоположной стороне пропасти сверкал водопад. Он падал с большой высоты, но дна не было видно. Откуда-то снизу, из темноты, поднимались облака водяных брызг.

Воздух был влажный, мелкие капли летели в лицо. Скалы вокруг поросли папоротником, под ногами хлюпал влажный мох. Кит подумал, что они здесь, как в лондонском тумане, так же зябко и влажно. Ребята продрогли в летней одежде.

Сияющая тропинка заканчивалась, и в том месте, где она обрывалась, лежал огромный валун. Киту показалось, что он стоит так шатко, что только толкни его — и он покатится в пропасть. Но Тана смело подошла к камню и положила на него ладони. Потом что-то сказала повелительным тоном, в конце концов, это всего лишь камень, а не уважаемое дерево. Валун начал светиться — свет шел откуда-то изнутри и становился все сильнее. Далее произошло одновременно два события.

Валун выбросил сноп света — и волшебный мост прозрачной радугой перекинулся через пропасть. В это же время струи водопада раздвинулись, как театральный занавес и под ними оказался арочный проход.

Тана первой побежала по мосту, чтобы ребята видели, как это просто и ни капельки не страшно. За ней пошел Кит, потом — Генри. Принц шел медленно и очень осторожно — видно, не так уж он доверял магии — и облегченно вздохнул, когда пропасть осталась позади.

Удивительно, но арка под водопадом была абсолютно сухой, по сторонам вход сторожили две каменные медузы-горгоны, довольно мерзкие на вид. Когда Кит проходил мимо, ему показалось, что одна из них повела глазами в его сторону. Но это были всего лишь скульптуры! Может быть, Тана тоже что-то такое заметила, потому что подошла вплотную к одной из них и стала успокаивать, как цепного пса:

— Сидеть! Сидеть! Тише, нечего по сторонам смотреть!

Потом обернулась к Киту:

— Сверни ковер и пока что оставь его здесь. Здесь его никто не возьмет, да и… так будет надежнее. Мотылькам его все равно не поднять.

— Мотылькам! — фыркнул Кит, сворачивая ковер и засовывая под брюхо одной из горгон (ему послышалось или она и впрямь зашипела?). — Хотел бы я посмотреть на того мотылька! Он, должно быть, размером с лошадь!

— А ты думаешь, такие бывают? — спросила Тана. Глаза ее весело блеснули.

Больше она ничего не сказала — лишь вытянула руку вперед.

— Добро пожаловать на Дерево-гору! — произнесла она звонко.

За аркой, в темной скальной расселине, стояло одно-единственное дерево — дуб. Такой старый, что его узловатый серый ствол напоминал какую-то вулканическую горную породу, испещренную грубыми прожилками. И только по листьям, зеленым и полупрозрачным, можно было догадаться, что в этом дереве все еще теплится жизнь и бьют соки.

— А, обычное дерево… — разочарованно протянул Генри. Он, наверно, надеялся увидеть что-нибудь более чудесное.

Тана опять улыбнулась все той же загадочной улыбкой.

— Ну, тогда я пойду, — сказала она. — А вы оба оставайтесь здесь.

И уверенно шагнула под арку.

Позади послышался оглушительный рев — Генри и Кит оглянулись. Это занавес водопада вновь сомкнулся у них за спиной, надежно укрыв их от посторонних глаз и попутно осыпав брызгами.

Мокнуть им не хотелось, и волей-неволей пришлось следовать за Таной. Но ее нигде не было видно.

— Странно. Интересно, куда она делась? — сказал Кит, а в это время воздух вокруг него трепетал от магических волн. Уши у него заложило, волосы зашевелились. Это странное ощущение длилось всего секунду-другую. После этого, кажется, ничего не изменилось (по крайней мере, так ему показалось при взгляде на Генри), и тем не менее что-то все-таки произошло.

Генри, непривычный к большим дозам магии, пошатывался, словно проскакал сотни миль и только что слез с коня. Он медленно поднял голову и стал молча тыкать пальцем вверх, словно не находил слов. Потом дар речи вернулся к нему.

— Гляди, гляди… Дерево! — прошептал он.

Кит посмотрел и тоже замер, раскрыв рот. Дерево выросло, и не просто выросло, а разрослось до гигантских размеров и действительно напоминало теперь гору. И тут его осенило. Дерево не изменилось, ни единый листик на нем не вырос. Это он сам уменьшился, вернее, уменьшились они с Генри. Это, должно быть, арка… Жутко подумать, но арка сжала их до размеров мизинчика, а может, еще сильнее…

Услышав смех Таны, он резко обернулся.

— Вот почему ты просила меня оставить ковер! — воскликнул он. — Наверное, мотыльки здесь размером с аэростат! Или еще больше!

— Они здесь никого не трогают, — заметила Тана, словно сама их дрессировала. — Видите ли, все мошки и зверюшки, которые обычно обитают на дубе, какими были, такими и остаются. Только тот, кто пройдет через арку, становится крошечным. Так мы прячемся от врагов, и это дерево у нас, как город.

— Здорово придумано! — одобрил Кит. — Тогда из сада у вас получится целая страна.

Генри, который до сих пор не пришел в себя, особого энтузиазма не проявлял.

— Вообще-то мелким быть не очень противно, — заметил он. — Только я этих побаиваюсь…

Кит посмотрел туда же, куда с опаской смотрел Генри, и все понял. Огромные муравьи дружными рядами вышагивали вверх по стволу, как воины, идущие на бой. Все они были огненно-красные, пузатые, с длинными узловатыми лапами и цепкими коготками. От них исходила агрессия — это чувствовалось даже на расстоянии.

Они нас не съедят, не утащат с собой? — спросил Генри. — Мне лично ни того ни другого не хотелось бы.

— Муравьи постучали своими антеннами, как барабанными палочками, и один из них — капитан, покрытый боевыми шрамами, — помахал в воздухе чем-то похожим на бревно, хотя, конечно, это была маленькая соломинка. После этого муравьиная армия стала быстро увеличиваться: другие муравьи повылезали из нор в коре и окружили ребят, дожидаясь команды начать нападение. Они, похоже, приняли их за врагов.

Но Тана и не думала защищаться.

— Не бойтесь, — сказала она ребятам. — Муравьи — наша вторая линия защиты после горгон.

Но легко было говорить, а каково было на это смотреть! Муравьи все теснее смыкали свои ряды, и наконец Кит понял, что они ждут чего-то, что должно было упасть с верхних ветвей дерева. И действительно, сверху спустились три пушистых коричневых паука с полосатыми лапами. У каждой из тварей было по шесть глаз. Они спускались на скользких прозрачных нитях, по толщине напоминающих канаты.

Первый быстро справился со своей задачей: он сгреб Тану в охапку и вскарабкался с ней наверх. Двум другим пришлось попотеть: Кит и Генри сопротивлялись до последнего. Пауки, казалось, не ожидали встретить отпор и поначалу действовали нерешительно. Но в итоге ребят опутали паутиной и, как кульки, за ноги потащили наверх.

— А-а-а! — орал Кит во всю глотку, пока его не швырнули на какой-то гамак.

Это оказалась большая паутина, сплетенная из особой нелипучей нити.

Рядом шмякнулся Генри. Тана сидела на краю паутины и болтала ногами.

— Прошу прощения, — сказала она. — Я должна была предупредить вас заранее. О пауках. На самом деле они послушные и смирные. Сами увидите.

— Ага, мухи не обидят, — съехидничал Кит, пытаясь освободиться от липучки.

— Нет, если бы ты был мухой, они бы тебя съели, — покачала головой Тана.

Она встала и как канатоходец прошлась по длинной прозрачной нити, протянувшейся к дальней ветке.

— А теперь решайтесь. Нам надо попасть выше. Ну что, сами полезем или кликнуть пауков? Думаю, они с радостью нас подбросят.

— Лично я попробую обойтись без них, — сказал Кит.

Тана усмехнулась:

— Почему-то так я и думала.

Карабкаться по паутине оказалось делом нелегким: в конце концов, у человека всего две руки и две ноги, а у пауков восемь конечностей! Когда Кит, тяжело дыша и отдуваясь, переползал с одного липкого каната на другой, ему показалось, что пауки глядят на них и жалеют.

— Им что, больше делать нечего? — возмущался Кит. — Шли бы погулять, что ли! А то сидят тут и смотрят, как будто я цирковой гимнаст. Может, я стесняюсь…

Долго ли, коротко ли, но они наконец долезли до нужной ветки — здесь жизнь била ключом, и не только волшебная… По невидимым дорожкам ползали гусеницы, божьи коровки, неторопливые улитки (некоторые с седоками, некоторые без) и целые стада пищащих сороконожек. Кстати, здешние волшебники и феи приручали сороконожек и держали их вместо котов и кошек. Воздух гудел от летучих насекомых. Теплый свет светлячков, отраженный множеством листьев, окрашивал воздух в таинственный зеленовато-желтый свет.

Генри и Кит смотрели во все глаза. Все им здесь нравилось.

— Видите, это вовсе не обычное дерево, как вам могло показаться сначала.

Кит кивнул.

— Совсем не обычное, — сказал он, удивленно глядя на пожилую фею, которая тащила на поводке сороконожку.

Группа ребят на метлах вылетела откуда-то из-за листа размером с крышу дома и с криками: «Тана, Тана!» — устремилась к ним. Кит нутром почувствовал, что это ее «команда» и что они с Таной давно не виделись.

Ребята о чем-то оживленно заговорили на местном наречии. Тана пожала плечами с таким видом, словно хотела сказать: «Подумаешь, мне-то что!» Видимо, ребята что-то затевали. Потом они снялись с места и куда-то полетели — небось швыряться желудями в муравьев или еще что-нибудь в этом роде. Кит вспомнил о своих друзьях, оставшихся в Англии, и вздохнул.

— Что такое? — поинтересовался Генри, подсаживаясь к Тане.

— Да мама, — вздохнула Тана. — Играет роль… как это у вас говорят? Краснолицего индейского вождя?

Ребята переглянулись, и Генри догадался первым и засмеялся:

— Ага, понял… Ты хочешь сказать: изображает индейца на тропе войны…

— Я так и сказала, а что, неправильно? — обиделась Тана. — Ладно, пошли. Была не была.

И Тана понуро побрела по ветке к стволу. Ребята пошли за ней, на всякий случай стараясь обходить стороной божьих коровок и прочих жуков всех цветов и расцветок.

В том месте, где ветвь отходила от ствола, в нем виднелось дупло, и рядом с этим дуплом стояла фея средних лет. В руке она держала волшебную палочку, или, вернее, волшебный посох. Непослушные кудри ее были сколоты заколками из светящихся молний, черное платье, по подолу и по низу рукавов обрезанное зигзагом, было увешано золотыми амулетами. Заметив ребят, женщина хмуро посмотрела на них и направилась прямо к ним. Она была не одна. Вровень с ней летело облако птиц, но очень маленьких — значит, они попали сюда через арку-уменьшитель. Были здесь воробьи, сороки, малиновки, ястребы, вороны… всех не перечислишь. Чуть выше кружила пара орлов. А у самого уха феи, как драгоценная сверкающая сережка, порхала крошечная райская птичка…

— Ой, что будет… — Тана замедлила шаг.

— Тана! — властно позвала женщина. — Горе ты мое, где ты пропадала? Я вся извелась, пока тебя не было, всех о тебе расспрашивала… Просто не знаю, что мне теперь делать: плакать от радости или стукнуть тебя хорошенько. Просто не знаю… — Все еще грозно сверкая глазами, женщина шагнула к Тане.

— Мама, я…

— На кого ты похожа! Полюбуйся на себя! Вся где-то вывозилась, чистого места не осталось, и, вижу, ты опять волшебством сводила синяки. Не спорь, я все вижу!

— Да, но…

— Говорила я тебе: не лезь куда не просят, и без тебя обойдутся, а ты…

— Я старалась…

— А теперь ты добилась своего: довела меня до слез… Я так волновалась, что даже колдовать не могла. Кто в этом виноват, скажи честно?

Женщина замахнулась волшебным посохом и слегка шлепнула Тану — та даже не пикнула. Потом волшебница так крепко стиснула дочь в объятиях, что другой бы на месте Таны не выдержал.

«Да, непросто быть дочерью феи! Тут нужна выдержка», — подумал Кит.

Потом процедура повторилась снова в том же порядке, причем, когда фея заносила посох, птицы с криком налетали на девочку, а когда прижимала ее к груди — птицы порхали вокруг и нежно обмахивали их своими крыльями.

— Мама, мама, я уже дома, не волнуйся, — говорила Тана в перерыве между побоями и объятиями.

Фея вытерла слезы.

— Вижу. Но ты бы хоть сообщила, где ты и что с тобой. Последнее, что я о тебе слышала, что тебя увезли на охоту.

Я уж думала, что тебя затравили. Трудно было послать весточку, что ты жива?

— Пожалуйста, мама, не плачь. Письмо не прилетело бы раньше меня. Видишь: я жива и здорова. Мои друзья-англичане спасли мне жизнь. Мы летели на ковре, потом спросили дорогу у деревьев, и вот мы здесь. Все не так уж страшно, правда?

Теперь мать Таны наконец заметила Кита и Генри и благодарно им улыбнулась. Малиновка села Киту на плечо и пощекотала ухо.

— Ой! Я тут раскричалась, вышла из себя… Тана, ты должна была меня предупредить. Что обо мне теперь люди подумают… Давайте познакомимся. Меня зовут Рута Орнита. Я мать Таны. Ой, вы, должно быть, озябли. И наверняка хотите есть.

— Ага… хотим, — пробормотал Генри, который вообще-то час назад достал из кармана и съел яблоко, но это было так давно!

— Так я и думала. Пойдемте, пойдемте. У нашего костра для друзей всегда найдется место.

И она повела их куда-то вверх по ступенькам — по пухлым шляпкам древесных грибов — в глубь дерева, или попросту в дупло. Там горел костер, но огонь был такой маленький и слабый, что сначала Кит ничего толком не разглядел. Успел лишь заметить, что откуда-то из темного угла на него подозрительно смотрят во все свои многочисленные глаза мохнатые пауки. Подойдя ближе к костру, Кит увидел, что над огнем на вертеле жарится еда. Ему показалось, что это жареная полевая мышь. Вокруг костра сидели какие-то существа.

Но то, что увидел Кит в следующую минуту, стало для него настоящей неожиданностью. Он вскрикнул, судорожно схватил Генри за руку — птицы разом взлетели с плеч феи и испуганно закричали.

— Что он здесь делает? — громким шепотом заговорил Кит, тыча пальцем в кого-то, кто тихо сидел у костра.

— Что такое, Кит? — спросил Генри.

Потом он увидел сам.

— 3-здравствуйте, мистер Скиннер, — проговорил он.

В том же алом камзоле, в каком был на охоте, только с расстегнутыми пуговицами и в грязных-прегрязных сапогах, у костра сидел мистер Скиннер. Он встал, неловко снял шляпу и шагнул им навстречу.

— А, Кит Стиксби! Добрый вечер, принц, — с улыбкой произнес он, неловко снимая шляпу. — А я все ждал, когда вы появитесь.

Повисла гнетущая тишина. Волшебники, сидевшие у костра, переглянулись, недоумевая, откуда потянуло холодом. Рута Орнита тоже почувствовала холод и подбросила в огонь специального порошка. Языки пламени из желтых и красных стали пурпурными и нежно-голубыми и поднимались теперь вверх так ровно и неторопливо, что можно было проследить за каждой искоркой — от земли до самого купола пещеры. Искры стали замедленными, как ночные светляки. Волшебница специально сделала так, чтобы люди успокоились, особенно Кит. Он стоял в темном углу — руки в карманах, губы плотно сжаты — и всем своим видом хотел показать, что лучше будет водить компанию с пауками, чем сидеть рядом с мистером Скиннером.

Генри старался сгладить неловкость, но Кит был неумолим.

— Пошли, Кит, — шептал ему друг. — Наверняка он здесь не просто так. В конце концов, волшебники ведь не дураки, чтобы приглашать к себе кого попало, тем более врага.

— Он хитрый, — отвечал Кит так, чтобы его было слышно у костра. — Он, наверно, обманом пробрался на Дерево-гору. Погоди еще, Генри, вот увидишь: он всех нас выдаст.

— Но посмотри, Рута Орнита угощает его, а Тана протягивает ему кружку с пивом — они его не боятся.

Кит еще сильнее насупился:

— Он как-то ухитрился околдовать их, хотя он не чародей. Только меня он не околдует — я вижу его насквозь. И пусть не пытается наслать на меня чары, мы еще посмотрим, чьи сильнее.

— Давай, по крайней мере, послушаем, что он скажет, как оправдается? А потом решим, что нам делать. — Генри принюхался: жаркое так приятно пахло, трудно было удержаться и не подсесть к огню. — И все-таки надо перекусить. По себе знаю, когда живот набит, настроение поднимается.

Генри посмотрел на Тану — девочка улыбнулась ему.

— Еще чего! — фыркнул Кит. — Я бы на месте Таны сунул ему вместо хлеба горсть дождевых червей. Она что, забыла, что совсем недавно он травил ее, как зайца?

— Об этом я и толкую. Пойдем к ним и посмотрим, как мистер Скиннер будет выкручиваться, — настаивал Генри.

С большой неохотой Кит позволил подвести себя к огню. Старые волшебники и волшебницы смотрели на него и приветливо кивали, их морщинистые лица казались призрачными в сиреневом пламени волшебного костра.

Кит присел на пустую улиточью раковину, как можно дальше от Скиннера. Рута Орнита принесла на листочке еду:

— Угощайся.

Но Кит даже не притронулся к еде. Он взял листок и молча положил его рядом на землю. Аппетит пропал. Глядя в костер перед собой, он каждой клеточкой тела чувствовал на себе пристальный взгляд сидящего напротив детектива.

Наконец Кит не выдержал и первым заговорил:

— Скажите честно, разве это не вы были на фотографии, которую я видел у профессора Муара! Неужели это были не вы и не ваши друзья магоненавистники!

Мистер Скиннер спокойно, хладнокровно посмотрел на него через костер.

— Да, это я был на фотографии, — спокойно признался он. — Видя, что Кит собирается что-то крикнуть, он поспешно продолжил: — Но, как всегда, вы не так все истолковали, Кит. Эти люди вовсе не мои друзья и никогда ими не были… Знаете, я ведь работаю в Скотланд-Ярде в Отделе по связям с магией и борюсь как раз с магоненавистниками.

Кит презрительно бросил:

— Что-то раньше я о таком не слышал.

— И не должен был слышать, это очень засекреченный отдел. Так надо, потому что мы имеем дело с очень опасными людьми, которые вынашивают опасные планы. Мы должны следить за ними, чтобы вовремя узнать, что они замышляют. Для этого нужно затесаться в их среду. Конечно, глупо получилось с этой фотографией. Кто же знал, что она попадет в газету…

Но Киту такого объяснения было недостаточно.

— Но вы же все время были настроены против меня, потому что я волшебник. Стоило мне хоть немного поколдовать, как вы сразу же начинали сердиться. Я же это нутром чуял!

— Правильно, — отвечал Скиннер. — Может быть, вы не замечали, но вы привлекали излишнее внимание к своей персоне, а заодно и ко мне, что было крайне нежелательно по ряду причин. Вы чуть все не испортили. Моя тактика такова: сначала я должен расположить к себе противника. Они следят за мной и сообщают о моих действиях наверх, своему руководству. Мне совсем не улыбалось, чтобы меня постоянно видели в компании с — извините, конечно, — чародеем-выскочкой.

— Ага, ага… Тогда зачем же вы меня предали… и зачем вы пошли с этими… охотниками на ведьм?

— Если под словом «предал» вы подразумеваете тот момент, когда вы возвращались во дворец на метле, а я встречал вас на крыше, то раньше меня вас заметили по крайней мере с десяток горожан, они-то и сообщили «патрульным». Предупреждая ваш вопрос, сразу отвечу, что стоял там и подавал условный знак своим друзьям — настоящим волшебникам (при этих словах Тана утвердительно кивнула). Они вынуждены были, несмотря на опасность, пробраться в город, потому что мой передатчик таинственным образом сломался.

Кит посмотрел в угол.

— Вам еще повезло, что Тана пошла за вами в то утро, когда вы отправились бродить по дворцу и попали в облаву. Пришлось бедной девочке прикрывать вас. Да, когда объявили охоту на ведьм, я отправился туда, потому что понял, что магоненавистники хотят меня проверить. Я просто не имел права отказаться. Но втайне я надеялся помочь Тане. Я думал: отъеду подальше, догоню Тану, развяжу ей руки и дам ей свою лошадь — и она спасется. Охотникам я бы сказал, что лошадь сбросила меня и ускакала, мне бы поверили. Конечно, риск был велик. Но потом почему-то все пошло не так, как было задумано: я застрял в чаще, и дело приняло дурной оборот. Хорошо, что вы вовремя подоспели на ковре-самолете… Остальное вы сами знаете.

Два щегла полетели к. Тане, сели ей на плечи и стали поглаживать ее крылышками.

— Правда, мама, я хорошо себя чувствую. Ни царапины не осталось, — запротестовала Тана.

Кит встал, взял кусок хлеба и задумчиво пожевал.

— Но как вы объясните кровавый знак, который я обнаружил в своей комнате в день приезда? Вы просили Тану что-то сделать с моим багажом, и, когда я открыл чемодан, все мои мантии были изорваны и запачканы кровью.

— Я попросил Тану осмотреть ваш багаж и убрать подальше все, связанное с магией. Это было необходимо. Представьте, что какой-нибудь слуга стал бы убираться в комнате и обо всем догадался бы? Если бы узнали, что вы волшебник, пришлось бы вам объясняться с «патрульными».

— А как же кровь?

Тут Тана решилась вставить слово:

— Когда я открыла твою сумку, там в белье сидело что-то ужасное. Я никогда такого чудища не видела, даже в лесу. Оно было злющее и зубастое и, видимо, пока сидело в сумке, все там успело погрызть. Остались одни лоскутки. Я открыла сумку, оно выскочило и тяпнуло меня за палец. У него такие острые зубы, как лезвия! Так что это была моя кровь, Кит. У меня до сих пор на пальце шрам.

Кит нервно засмеялся.

— Лудди! Вот как он здесь оказался. Он, наверно, залез в мою сумку, когда я… Да, еще одна тайна прояснилась!

Кит откусил еще кусок от горбушки.

— Мистер Скиннер, — неуверенно начал он, — должен извиниться перед вами. Я очень виноват. Прошу простить меня за все, что сделал вам плохого: сломал передатчик и всякое такое. Получается, что я какой-то круглый идиот. Мне так неловко…

— Хорошо, что вы это понимаете, — сказал Скиннер, но глаза его улыбались.

Генри, который внимательно слушал весь этот разговор, наклонился вперед.

— Мистер Скиннер, — спросил он. — Может, вы объясните мне одну вещь?

— Попробую, принц, если смогу.

— Теперь я понимаю, что вы мой телохранитель, так сказать, по совместительству, что это для вас лишь удобное прикрытие. Но какова же настоящая цель вашей поездки в Кара-Лабасу?

— Ах, это… Цель моей поездки… — Детектив мрачно ухмыльнулся. — Какое-то время Скотланд-Ярд получал от наших агентов, таких, как присутствующие здесь Рута Орнита и Тана, донесения, в которых говорилось, что в Кара-Лабасе идет тайная работа по созданию механического чудовища. Эта машина задумана как универсальное оружие и сможет одна заменить собой целую армию. У нас нет ни одного ее изображения, ни одного чертежа. Из того, что нам удалось узнать, могу сообщить вам следующее: это автоматическое самодвижущееся устройство, оно может обходиться без людей, само ориентируется на местности и покрыто самой крепкой в мире броней. Уничтожить его практически невозможно. Оно заряжено и может уничтожить все, что попадется ему на пути. Но самое страшное вот что: стоит его завести — и его уже не остановить, потому что для этого нужно пробраться внутрь механизма, а это практически невозможно. Нам не удалось узнать, кто ее создатели, но одно мы знаем точно — название машины. Она называется «Скарабей».

— Скарабей… — повторил Кит и поморщился. — Вроде крупный жук такой, и как-то связан с могилами… Странное имя, но для такой машины подходит.

Генри кивнул.

— Кара-Лабаса не самое подходящее место для запуска такой продвинутой машины, правда, мистер Скиннер? С кем тут воевать-то?

— Я бы не сказал, — покачал головой детектив. — Кара-Лабаса как раз самое удобное место. Думаю, создатель «Скарабея» надеется сначала показать машину в действии. Когда во всем мире увидят, как «Скарабей» может воевать, каждая страна, большая ли, маленькая ли, захочет заполучить как можно больше таких машин — кто для нападения, кто для защиты. На нее будет большой спрос, и создатель ее станет сказочно богат. Поэтому очень удобна как раз такая страна, как Кара-Лабаса, где можно устроить показательную маленькую войну с волшебниками. Поэтому так оживились противомаги, поэтому поддельные колдуны настраивают народ против магии. Так что магоненавистники здесь на вторых ролях, они помогают исполнять чей-то план. Но чей — мы не знаем.

Кит все еще не мог поверить — это казалось невероятным.

— Но с кем они будут воевать, если все волшебники спрячутся на Дереве-горе?

— Мы не чувствуем себя здесь в полной безопасности, грустно сказала Рута Орнита. — Кажется, наши враги уже узнали об этом дереве.

— Как же это? — спросил Кит.

Рута Орнита погладила по голове маленькую сову, заснувшую у нее на коленях.

— Все волшебники, прибывающие на Дерево-гору, возвращаясь в мир, должны забыть о том, где они побывали. Такие чары они сами на себя наводят. Так что, если они попадут в руки «патрульных», они не смогут ничего рассказать им о нашем тайном убежище. Но несколько месяцев назад старая цыганка-колдунья по имени Пампла Дройга попалась им в лапы. Она заколдовала себя как положено и была уверена, что не выдаст секрета. Но у нас есть свидетели, — и она посмотрела на спящую сову, — что «патрульные» прибегли к помощи старого вампира графа Дракульского. Старик — опытный гипнотизер и знает, как выведать у человека все самые заветные тайны. Наверное, ему пообещали за информацию о нашем дереве какую-нибудь награду… А что касается цыганки, ее потом нашли в лесу — она потеряла рассудок. Вампир разрушил ее сознание.

— Теперь я верю всему, что рассказывают об этом графе, — сказал Кит. — Мне, к сожалению, приходилось с ним встречаться — еле ноги унес.

— С тех пор еще кое-что произошло, — продолжала Рута Орнита. — В лесу у водопада видели каких-то неизвестных людей. А однажды прилетел дирижабль и минут двадцать висел прямо над нашим деревом. Мы видели подзорные трубы. Если бы они узнали, где мы скрываемся, они бы нас вытрясли отсюда прямо под колеса своей жуткой машины.

— А где эта машина? — спросил Генри.

Мистер Скиннер вздохнул и грустно посмотрел на липовые языки огня.

— Не знаю, — честно сказал он. — Я надеялся выведать это, используя свои связи с противомагами, но пока мне не удалось завоевать их полного доверия. А время идет, и машина, должно быть, почти готова. Если мы в ближайшее время ее не найдем, то в Кара-Лабасе начнется побоище, и нам его не остановить.

Очень тихо, будто сам удивляясь своим словам, Кит произнес:

— Мистер Скиннер… кажется, я знаю, где находится то, что вы ищете.