Пестрые рассказы

Элиан Клавдий

Книга V

 

 

1

Пока египтянин Тахос жил по обычаю своей страны просто, он пользовался удивительно крепким здоровьем, но, попав к персам и переняв их любовь к роскоши, Тахос, не привыкший к персидской кухне, умер от поноса: чревоугодие стоило ему жизни.

 

2

Учитель Пифагора Ферекид заболел болезнью, первоначально проявлявшейся в том, что он покрывался горячей и клейкой, как слизь, испариной; впоследствии эта испарина приняла опасный характер, и он чудовищно завшивел. Вши съедали Ферекида заживо, и он таял с каждым днем, пока не умер.

 

3

Аристотель говорил, что Геракловы столпы прежде назывались столпами Бриарея. Но так как Геракл очистил от чудищ землю и море и оказал людям множество добродеяний, ради него презрели память Бриарея и назвали столпы именем Геракла.

 

4

Как рассказывает делосское сказание, на этом острове росли масличное дерево и финиковая пальма; Латона ухватилась за них руками и тотчас разрешилась от бремени — до этого ей было не разродиться.

 

5

У Эпаминонда был один единственный, да и то поношенный, плащ. Если его приходилось отдавать валяльщику, Эпаминонд сидел дома, так как не имел на смену другого. При такой бедности он, однако, не принял большого денежного подарка, присланного персидским царем. Мне думается, что тот, кто отказался от золота, выказал больше великодушия, чем тот, кто дал его.

 

6

Достославна и в глазах многих достойна восхищения кончина индийца Калана. Она такова: Калан, индийский мудрец, замыслив освободиться от уз тела, торжественно простился с Александром и прочими македонцами, сказал прости своей жизни, после чего сложил костер в самом прекрасном из вавилонских предместий (костер был из сухих и благовонных веток кедра, туи, кипариса, мирта и лавра) и, окончив бег — свое привычное телесное упражнение, поднялся, увенчанный венком из тростника, на его середину. Солнце осветило Калана, и он молитвенно пал ниц — это было знаком, чтобы воины разожгли костер. После этого мудрец недвижимо продолжал стоять, уже объятый огнем, и не дрогнул, пока не испустил дух. Даже Александр, как передают, был поражен и сказал, что Калан сражался с более сильным противником, чем он, ибо Александру пришлось бороться с Пором, Таксилом и Дарием, а Калану — с мучениями и смертью.

 

7

Скифы странствуют только в пределах своей страны. Анахарсис же, как человек мудрый, нарушил этот обычай, посетил Элладу и привел в восхищение Солона.

 

8

Насмешки и поношения не стоят, мне кажется, ничего: если им противостоит крепкий духом человек, они не действуют; иное дело, если человек слаб и ничтожен — насмешки не только задевают его, но доводят подчас до гибели. Доказательство тому следующее: Сократ на издевательства комедии отвечал смехом, а Полиагр повесился.

 

9

В юности Аристотель промотал отцовское наследство и волей-неволей сделался воином. Но ему пришлось бесславно распрощаться с этой жизнью и стать торговцем лекарственными снадобьями. Незаметно пробравшись в Перипатос и слушая там философские беседы, он благодаря исключительной даровитости усвоил начала знаний, которыми обладал впоследствии.

 

10

Афиняне неустанно заботились о своем морском могуществе, но в различное время, то побеждая, то терпя поражения, они потеряли в Египте двести триер с командой, у берегов Кипра — сто пятьдесят, двести сорок в Сицилии и двести триер в Геллеспонте. Сорок тысяч гоплитов пали у них в Сицилии и десять тысяч под Херонеей.

 

11

Фракийский царь (пусть имя его назовет кто-нибудь другой) бежал при приближении Ксеркса к пределам Эллады на высоты Родопы и своим шестерым сыновьям запретил участвовать в битвах против греков. Они ослушались отца; когда сыновья вернулись, он ослепил всех шестерых. Поступок этот нельзя назвать греческим.

 

12

Не могу не отозваться с похвалой о следующем поступке афинян: афинянин Демад предложил в народном собрании объявить Александра тринадцатым богом. Все были возмущены этим неслыханным нечестием, и Демад был приговорен к штрафу в сто талантов за то, что он осмелился причислить смертного к сонму олимпийцев.

 

13

Афиняне, что касается формы правления, были очень непостоянны и в высшей степени склонны к переменам. Они спокойно подчинились власти Кекропа, Эрехтея, Тесея, а затем потомков Кодра. С тиранией познакомились при Писистратидах, а аристократическое правление длилось в Афинах до эпохи четырехсот. Затем десять граждан в течение годового срока управляли городом, и, наконец, в период главенства тридцати, господствовал произвол. Не знаю, достойны ли одобрения столь быстрые смены государственного устройства.

 

14

Существовал такой аттический закон: кто увидит непогребенное человеческое тело, должен бросить на него хотя бы горсть земли, хоронить же следует лицом к закату. И еще: не разрешалось резать рабочего быка, который тянет плуг или повозку пахаря, потому что он землепашец и помогает человеку в трудах.

 

15

В Аттике убийства с заранее обдуманным намерением разбирались в ареопаге, непреднамеренные убийства — в Палладии. Дела тех, кто признавался в совершении убийства, но утверждал, что поступил законно, расследовали в Дельфинии.

 

16

Один мальчик на глазах кого-то, кто был вместе с ним в храме, поднял золотой листик, отвалившийся от венка Артемиды. Судьи положили перед ним на выбор игрушки, кости и подобранный листик. Мальчик предпочел всему золото. Поэтому он был приговорен к смерти как храмовый вор; судьи не снизошли к его возрасту и назначили кару сообразно проступку.

 

17

Афиняне столь благочестивы, что приговаривают человека к смерти, если он срубит даже небольшой каменный дубок, растущий перед храмом какого-нибудь их героя. А Атарбу они не простили того, что он убил священного воробья Асклепия, и наказали за это смертью, не посчитавшись ни с его неведением, ни с безумием (одни говорят, что Атарб совершил проступок по незнанию, другие, что он действовал в состоянии умопомрачения), ибо почтение к богу ставили выше того и другого.

 

18

Когда суд ареопага судил какую-то отравительницу (она в это время была беременна) и приговорил ее к смерти, женщина не была казнена, пока не разрешилась: судьи не подвергли наказанию невинного младенца и покарали только преступницу.

 

19

Трагического поэта Эсхила обвинили перед судом в нечестии за какую-то его драму. Когда афиняне уже готовились побить его камнями, младший брат Эсхила Аминий, отбросив гиматий, показал свою по локоть отрубленную руку. Он храбро дрался во время Саламинской битвы, был изувечен в сражении и первый из афинян удостоился награды за отвагу. Судьи, взглянув на руку Аминия, вспомнили о его доблести и помиловали Эсхила.

 

20

Когда афиняне осаждали Тарент и городу вследствие недостатка продовольствия грозило поражение, жители Регия решили каждый десятый день поститься и снабжать таким образом осажденных. После отхода врага и освобождения тарентийцев они в память этих дней учредили праздник, называемый Нестея.

 

21

Согласно некоторым источникам, молва о Медее лжива — не она, а коринфяне убили ее детей, и миф о Колхиде, как и самое трагедия, были придуманы Еврипидом по просьбе коринфян. Мастерство поэта явилось причиной того, что вымысел победил правду; а из-за преступления перед детьми Медеи коринфяне по сей день, как передают, приносят на их могиле заупокойные жертвы, воздавая необходимую дань безвинно погибшим.