Глава 19, по прочтении которой можно убедиться, что глупые споры до добра не доводят

Поляна, на которой нас оставил Талески, располагалась на возвышении. Справа, где открывался просвет, можно было видеть уходящие к самому горизонту бурые рыбьи хребты сосен и елей. Иногда они вздымались пригорками, иногда проваливались в ложбины. Между ними то там, то сям желтели прогалины болот и топей, далеко на юго-востоке белела выстланная пеплом Падалья Пустошь. С юга клочьями стлался туман, тяжелое дымное небо придавило лес к земле и отыскать на нем Солнце оказалось непростой задачей. Зато со всех остальных сторон наша поляна пряталась за невысокими елями и колючими кустами. Это была самая окраина Желтого Леса, но уже здесь чувствовалось присутствие болотного духа и неодобрительных взглядов лесных хозяев. В том, что лошади отказались идти дальше, не было ничего удивительного, я бы с удовольствием последовала их примеру, но желание найти тайник, о котором говорил полыньяк, было сильнее страха.

— Как-то не по себе, — пробормотала Ив. — Даже спать не хочется, у меня какое-то дурное предчувствие.

— Да брось ты, — как можно бодрее попыталась ответить я, — все еще впереди! Так что лучше поспи!

Я растянулась на плаще, и чтобы не думать о том, что впереди, стала думать об ойёллях. Как, интересно, они приручают уутуров? Отлавливают взрослых или только жеребят? Вообще-то уутуры не слишком дикие, к тому же любят воду и не прочь переплыть по весне реку, чтобы попастись на сочных пастбищах невдалеке от лошадей. Но и в руки они так просто не даются. Ойёлли знают много секретов, в том числе и как приручить уутура, только вот ключ… Зачем же им так нужен этот ключ?

Эрик с Эмилем отказались спать, но и костер разводить не стали. Они болтали, лежа в траве и дымили трубками на весь Желтый Лес. Эмиль неторопливо рассказывал о том, как мы охотились на куропаток в южных лесах. Разговор убаюкивал. Слова растворялись в туманной табачной дымке, и их смысл уже невозможно было понять, да и нужно ли?

Я совсем уже было задремала, как вдруг в лесу что-то произошло. Секунда и мир встрепенулся, точно отступая. Глухо загудели деревья, вздрогнула земля, и я услышала чей-то крик, вопль, вызванный ошалелым страхом. Он раздался в чаще и повторился совсем близко. На меня неслась опасность! Животная, грубая, голодная опасность возникла прямо надо мной!

— Берегитесь! — крикнула я, едва успев откатиться в сторону.

Она упала прямо с неба. Ребята вскочили, и даже Ив спросонья схватилась за меч. Жутко здоровенная мандгора в своем непробиваемом панцире прыгнула именно на то место, где только что лежала я, сгреба когтями мой плащ и, оттолкнувшись могучей тушей, взлетела и со страшным рыком исчезла в кустах. Мандгора гналась за кем-то, это как пить дать, иначе вряд ли она оставила бы нас без внимания. Среди кустов прошуршало что-то, испуганно процокали чьи-то копыта, раз-другой чмокнула болотная жижа и все умолкло. Мы замерли, прислушались, рык повторился совсем близко, мандгора настигла свою жертву. Немедля, и уж тем более не думая об обещании, данном Тигилю, мы схватили мечи и арбалеты и бросились в заросли, туда, откуда доносились глухие звуки поединка…

Собственно говоря, поединком это трудно было назвать. Как только мы выскочили на место преступления — лесную плешь, заросшую папоротником и мхом, стало ясно, что мандгоре сказочно повезло. Она прихватила за заднюю ногу молодого уутура и вовсю наслаждалась триумфом. Уутур бился под ней, хищница придавила своей массой его голубое гибкое тело и дразнила жертву. Из пасти капала ядовитая слюна, клыки припадали к окровавленной ране. Мы зашли сзади, и мандгора не могла видеть нас. Это был неплохой шанс. Эмиль, Ив и я вскинули арбалеты.

— Подождите! — завопил Эрик.

Братья переглянулись. Я перехватила их взгляды и все поняла, потому что только я знала об этом дурацком споре.

— Не смейте! — воскликнула я.

Ухмылка пробежала по лицу Эмиля и тут же сменилась сомнением. Он поколебался, но велел нам опустить самострелы. Спор есть спор, логика в нем совершенно бессильна, к тому же ребята никогда не забывают свои пари, поэтому Эрик скинул на землю плащ, выхватил из-за пояса клинок и немедля двинулся на мандгору. Мы оцепенели. Надо знать Эрика и надо знать мандгору. Боюсь, это неудачная пара, хотя, конечно, как посмотреть.

Счастье, что чудище было занято добычей, иначе Эрика просто растоптали бы всмятку. Но Эрик мало задумывался об этом: тихо подкрался он к мандгоре сбоку и, размахнувшись, ударил что есть силы клинком прямо в спину чудовищу, злющему и ужасному. Клинок не переломался надвое, как обещал когда-то Эмиль, нет, он отвратительно лязгнул по твердому панцирю и чуть не выскользнул у Эрика из рук.

К слову сказать, мандгоре было хоть бы что! Она не повернула и головы, чтобы поинтересоваться, что же ее беспокоит. Эрика это разозлило не на шутку. Не обращая внимания на мои мольбы и на бледную от ужаса Ив, наш малыш выругался, изловчился и вонзил хищнику клинок прямо под мышку. Вот тут мандгоре показалось, что все-таки что-то мешает ей наслаждаться умерщвлением уутура. Она сердито зарычала и нехотя развернула свое неуклюжее тело. Эрик отскочил. Да, мандгора неуклюжа, но одного ее прыжка будет достаточно, чтобы перегрызть Эрику глотку, если конечно ей не вздумается мучить его как бедного уутура. Ее маленькие отвратительно кровожадные глазки заметили яркое лезвие клинка, и мандгора с радостью и наслаждением приняла бой. Она издала душераздирающий рык и прыгнула прямо на Эрика. Ив вскрикнула и закрыла глаза.

Эмиль все это время держал арбалет наготове. Он выстрелил, юркая стрела настигла мандгору в полете. Эмиль попал ей прямо в глаз. Возможно, стрела достала до мозга, если только тот был, потому что мандгора рухнула на землю, как подкошенная в дюйме от Эрика.

— Жалко, у меня нет с собой красной повязки, — сказал Эмиль, спокойно опуская арбалет.

— Какая повязка?! — завопил Эрик. — Ты же все испортил! Я собирался распороть ей брюхо!

— Ну, так что тебе мешает? — съязвил Эмиль. — Распарывай!

Чудовище тяжело раздуло огромные легкие, лязгнуло челюстью и испустило дух. Эрик подошел и потрогал панцирь.

— Ведьма, а! Пожалуй, клинка тут бы не хватило, а вот меч, да еще озерской стали, как думаешь?

Эрик был неисправим. Мы все, включая Эмиля, стояли ни живы ни мертвы, а он как ни в чем небывало обстукивал панцирь мандгоры со всех сторон… Но хуже всего было то, что Ив постепенно начала понимать — речь опять идет о каком-то споре. Она сложила на груди руки — неважный знак, потому что вместе с пониманием на ее лице закипало негодование.

— Ты — отвратительный эгоист, — прошипела, наконец, она, — тебя же могли загрызть прямо на моих глазах! И ты не лучше! — Ив окинула Эмиля презрительным взглядом. — Тоже мне — умник, нашел, о чем спорить! — Ив стояла между братьями, как березка среди тополей-переростков, но надо сказать это была очень грозная березка; березка, которую не на шутку вывели из себя. Она ринулась к ошарашенному Эрику, выхватила у него из руки клинок и яростно запустила им в мертвую мандгору.

— Вам важнее всего на свете произвести впечатление! — напоследок Ив ткнула указательным пальцем Эрику в грудь. — А ты! Ты! Прибереги свои выкрутасы для кого-нибудь другого! — С этими словами малышка схватила свой арбалет, решительно закинула его на худенькое плечико и, уже больше ни слова не говоря, исчезла в зарослях кулиягоды.

— Она что, — поинтересовался Эрик, — белены объелась? Что на нее нашло?

— Объясняю, если не понятно, — снисходительно ответила я. — Она испугалась за тебя, Эр, испугалась, как следует! Ты действительно бываешь слишком занят собой, чтобы считаться с другими людьми!

— Тьфу ты! — с досадой и разочарованием плюнул Эрик. — С девчонками всегда так: только соберешься совершить что-нибудь стоящее, — тут же все испортят!

— Эр, — Эмиль подошел к брату и взял за плечо, — мы действительно перегнули палку! Согласись, это был дурацкий спор! Догоним Ив, ей нечего делать одной в Желтом Лесу!

Я склонилась над бедным уутуром. Уутур стонал еле слышно, по его голубой шкуре бежала мелкая дрожь, а вишневые ласковые глаза казались ослепленными болью. Уутуры меньше, но выносливее лошадей. Те из них, кто хоть однажды встречал человека, приходили умирать к Ааге, к востоку от Южных Чуч, но были и такие, кого удавалось приручить. Мастерами по этой части считались ойёлли, они-то и продавали на ярмарках этих грациозных голубых лошадок, лишенных от природы и хвоста, и гривы, и тяжелой лошадиной челюсти. Этот уутур, видимо, встречал людей, потому что мог доверять нам. Я перевязала его растерзанное бедро старой, порванной на тряпки майкой, кровь слегка приостановилась, и все же было мало шансов, что он выживет. Мандгора перекусила ему крупную артерию. Чтобы рваная рана зажила, потребуется время. Любому ясно, что в Желтом Лесу уутура спасают только ноги, вскоре явится еще одна мандгора или чета проголодавшихся волколаков, они не побрезгуют чужой добычей и помогут бедняге умереть.

Бежать, цепляясь за острые шипы кулиягоды, было трудно. Ив не могла уйти далеко, но, сколько я ни звала, сколько ни кричала, из чащи не раздавалось ничего кроме скрежета сухоцвета, ломающегося под мечом Эмиля. Но вскоре и этот звук отдалился и утих. «Эмиль!» — позвала я. Даже эхо поскупилось ответить мне, имя запуталось в ближайшей дикой иве и смолкло, не пролетев и полверсты. «Ведьма! — подумала я — Не хватало еще потеряться!» Я чуяла, что Эмиль сильно забрал вправо, и следовало не упускать его из виду. Эрика я почти не слышала, он убежал далеко вперед, а вот Ив, слабо, но все же существовала в противоположном от Эмиля направлении. Поколебавшись секунду, я отправилась вслед за Ив. Все-таки дар даром, но Эмиль сможет за себя постоять, а малышка — вряд ли.

Я смутно понимала, что одни только выкрутасы Эрика не заставили бы Ив броситься в одиночку в лес, которого она боится больше всего на свете. Не хотелось бы обижать малышку, и все же едва ли в ней проснулась неукротимая смелость. Ив поступила очень глупо, я не могла придумать этому никакого объяснения. Вряд ли ею руководил страх. Страх заставляет людей совершать и более необдуманные поступки, но только не Ив. Ив доверяла своему дару при встрече с людьми, пусть даже вооруженным до зубов вражеским неприятелем, но, как любую девчонку, ее пугали чудовища, привидения и колдовство. Мне стоило поторопиться.

Дикая ива осталась справа, она непролазной стеной развесила потрепанные спутанные волосы, пряча в своих недрах логова лешаков и норы пугих ундин. Дикие ивы корявы и непроходимы: ни птице ни крику не пролететь через них; не только тайник полыньяков, но и целое волколачье логово можно обнаружить меж ее корней. Я оглянулась — ива не была трехпалой.

Никакой даже мало-мальски захудалой тропинки Желтый Лес для меня не выстелил, я спешно продиралась сквозь валежник, где шершавый папоротник цеплялся и царапался о джинсы. Мне хотелось поскорее догнать хоть кого-нибудь и приходилось каждую секунду слушать, чуять, смотреть. Вот дорогу перегородила туманная яма, вот завыла лиса, и дикая мандгора совсем рядом передразнила ее, и снова застыла зловещая тишь, от которой морозом по коже бежал страх, и я не в силах была его отогнать. Из-за тумана дальше пяти шагов ничего нельзя было разглядеть. Замшелый ельник вставал все плотнее, валежник не трещал, он чавкал гнильем и плесенью. Я в любой момент ожидала нападения. Напряжение чувств не давало потерять Ив, хотя она, по каким-то удивительным причинам, удалялась гораздо быстрее, и я не поспевала за ней.

Отдышаться удалось только после версты-другой. Местность не менялась — сплошной бурелом и папоротник. Встречались поляны, но их следовало обходить, там частенько обитала жгучая трава и злополучные ядовитые дигиры. Теперь ни Эрика, ни Эмиля я не слышала вовсе. Ив? Признаться, я попросту надеялась, что тихое теплящееся чувство впереди — это она.

Вскоре и мне пришлось обнажить меч, чтобы пробивать себе дорогу сквозь надвигающийся сухой ельник. Такой ельник крестьяне называют пьяным лесом, не высокий и не низкий — он причудливо растет во все стороны, как раз так, чтобы пробраться сквозь него не было никакой возможности. За ельником началась Падалья Пустошь, и вот тут-то я окончательно поняла, что потерялась. Вернее, это они потерялись, разбрелись как малые дети по Желтому Лесу, ищи их теперь! Только бы Ив не забрела в туман! В тумане Желтого Леса памяти не потеряешь, но и без этого можно там остаться. Запляшут болотные огни, заволокут в болото, только тебя и видели… Так я думала, пока разгребала мечом щипучую траву, или как там она называется. «Поросла повсюду, не пройти, не проехать», — сердилась я, чтобы меньше бояться и не оглядываться по сторонам. Один неосторожный шаг — и щипучая трава брызнула мне в лицо своим ядом, я зажмурилась. На щеке мгновенно появились волдыри. Ругаясь и откидывая за плечи падающие на лицо волосы, я принялась махать мечом что есть духу и не заметила, как вся щипучая трава в радиусе полутора метров оказалась вырублена под самый корень.

Туман вокруг сгущался, клубился и подступал. Растирая по лбу пот и осматриваясь, я не смогла сдержать глубокий вздох досады. Ничего, кроме вырубленного участка земли не было видно, ничего не слышно, кроме моего прерывистого дыхания. «Что-то не везет мне нынче на туманы», — подумала я. Ну да ладно, мне видимость ни к чему, я и так прекрасно справлюсь…

Но скоро я поняла, что ошиблась. Впереди, на несколько верст пути не попалось ни одного ориентира, и возможно я бы обошлась без них, если бы мои чувства слышали хотя бы одну живую душу. Ребята остались далеко в стороне, я знала, что они там, но добраться до них не могла — справа раскинулось Тугое Болото. Подлые тропинки петляли и заводили в тупики, следовать им оказалось вовсе небезопасно. Если идти по одному следу, уговаривала я себя, не собьешься, а, разрываясь на три части, слышать каждого в отдельности трудно. Что касается моих друзей, то они, как назло, шли все в разные стороны, петляли и заставляли меня бояться не только за себя, но и за них. Как ни странно, но я очень быстро устала, и настал момент, когда, выбившись из сил, я остановилась и опустилась на корточки. Не могу больше! Где вы, мальчишки, ведь я и вправду больше не могу!? Ребята, конечно же, должны были появиться, но почему-то не появились. Я продолжала оставаться одна посреди злополучного Желтого Леса. «Всю жизнь мечтала»! — выругалась я и поддала ногой пень.

Вот так я стояла и чуть не плакала, пока не заметила, что стою среди свежескошенной травы! Совсем недавно, может с час, может и меньше, здесь кто-то был. Кто-то, кто смог вырубить из-под ног море травы, и этот кто-то удалялся от меня, а у меня не было сил догонять. От обиды из глаз брызнули слёзы.

— Эрик!!! — закричала я. — Эмиль!!! Где вы???

Ответом мне была тишина. Лишь только старый сук отвалился и с треском упал мне под ноги. Надо мной нависла старая ель, ее кора покрылась морщинами, а когда-то золотые ветви поросли мхом и плесенью. Наверху, под самой кроной, ель терялась в туманных клочьях, темнела и расползалась. «А ведь Желтый Лес был таким не всегда!» — впервые подумала я. Конечно, я знала кое-что об этом, но по-настоящему поверила только теперь. Я еще раз огляделась, ель могла послужить прекрасным ориентиром, если только не раскисать, а идти дальше. Но догонять того, кто рубил траву мне не пришлось. Тигиль прав — Желтый Лес не то место, где опыт имеет значение. Это оказалась та самая поляна, на которой я мстила щипучей траве за волдыри, тот же круг, радиусом полтора метра, следы от моих ботинок. Но ведь тогда ели не было, не могла же я не заметить ее. Хотя, почему бы и нет? Если уж Итта Элиман сумела потерять все ориентиры, то не заметить старую ель в сущности плёвое дело! Мой дар опять давал сбой, кто-то колдовал, и это колдовство было посильнее моих способностей.

И в ответ мне снова была тишина и снова сук треснул и упал мне под ноги. Но на этот раз, когда я подняла голову, туман слегка рассеялся и я увидела, что на ветке прямо надо мной сидит Угрюмая Фея и делает вид, будто дремлет.

— Ах, вот кто играет со мной в догонялки?! — воткнула я руки в бока.

Настоящую Угрюмую Фею я видела только однажды издалека, да и не мудрено — они редко показываются людям. И тем не менее я сразу узнала ее. Безжизненно свесились вниз длинные худые ножки, сиреневая фата слегка спадала с ветки, туманные глаза казались полуприкрытыми, на узком лице плавала печаль из золотых морщинок. Фея была молода, она держалась изящной рукой за ветку, чуть раскачиваясь из стороны в сторону.

— Испугалась? — с неподдельным интересом спросила она.

— Нисколько, — ответила я.

— Человечьи девы торопятся в болотную жижу или они вновь научились летать? — грустным голосом пропела она.

— Угрюмые Феи так и не придумали другого развлечения, как дурачить людей? — переспросила я.

— Странно… и она меня об этом спросила.

— Кого ты имеешь в виду? Здесь кроме меня никого нет!

— Ошибаешься, смелая человечья дева! — ответила фея и перелетела на ветку пониже, — кружила тут еще одна… Я попыталась ее остановить, но она ушла…

— Когда это было? Скажи!

— С чего бы это?! Я скажу, ты уйдешь, погибнешь вместе с ней, а я буду оплакивать вас? Это скучно…

— Погибну?

— Обязательно! Твоя подруга и ты уснете так крепко, что вряд ли успеете проснуться до того, как истекут ваши дни.

— Здорово! — проговорила я. — Еще не хватало! Куда, ты говоришь, она отправилась?

— Уж точно не на запад и не на восток! — ответила Угрюмая Фея и залилась нерадостным смехом. Она запрокинула голову, и ее прозрачная мраморная шапочка с золотым колокольчиком соскользнула с головы и упала. Я проворно подхватила ее.

— Отдай! — сердито сказала Фея и надула губки.

— Послушай, мне нужна твоя помощь! Я должно найти ту, что спит на юге или на севере, найти и разбудить!

— Туда нельзя ходить человеку! — упрямо произнесла Фея. — Отдай мой колпачок!

— Забирай, — вздохнула я, — тогда я пойду одна, ладно? Только не путай меня больше, не то я и впрямь погибну!

Я подняла арбалет, подтянула пояс и направилась в сторону Тугих болот.

— Шла бы ты лучше домой, человечья дева, — пропела мне вслед Фея, — и не возвращалась больше в Желтый Лес.

Я остановилась, фея явно была неглупа, предлагая общаться намеками.

— Домой — это куда? — поинтересовалась я.

— На север, куда же еще. У таких, как ты, дом всегда на севере! — ответила Угрюмая Фея.

— Спасибо! — поблагодарила я. Для того, чтобы различить, где южная сторона, моего дара пока хватало.

На юг! Не на запад, не на восток, и не на север — значит на юг. Великий метод исключения!

Юг Желтого Леса представлял собой еще более мрачное зрелище, чем северо-запад, где я повстречала Угрюмую Фею. На юге лежали те самые Тугие Болота и туманные топи, про которые ходили страшные легенды. Если задуматься, то у меня не было никакой охоты одной без мальчишек отправляться туда. Но задумываться не приходилось, так как времени возвращаться уже не было. Ив шла на верную погибель, и только ведьма знала, зачем она туда отправилась. Может, волколаки, лешаки и мандгоры и не тронут ее, но от болот её красота не спасет, можно быть уверенным.

Так я рассуждала, пока шла через чащи, буреломы, вдоль болот и вонючих канав. Мое преимущество перед Ив заключалось в обратном: я знала куда идти и знала где поджидает опасность, но, в случае нападения кого-то, от моей красоты толку было мало. Тем не менее, я чуть не попалась на глаза старому лешаку и дважды обошла логова волколаков. У рыжего болотца мне попалась маигра. На счастье, она не решилась напасть в одиночку, и потому мне не пришлось даже доставать меч из ножен. Прошел час и я, наконец, начала догонять Ив. Я слышала ее все отчетливее, но опасность, которую я нюхом чую, не отступала и росла вместе с приближением Ив.

Пошло настоящее болото. Вместо того, чтобы поторопиться, мне пришлось двигаться медленно и крайне осторожно. Полыньи с каждым шагом становились зловоннее, а кое-где бурлили, оставляя за собой облако дурманного духа. Зажав нос и пробуя ногой каждую кочку, я двигалась вслед за Ив, благо она была уже близко. Мысленно я осыпала ее ругательствами и молила о том, чтобы близнецы не сунулись за мной на болота. «Я заберу Ив, и мы вернемся на север», — думала я.

Теперь повсюду, сколько хватало глаз и сколько позволял увидеть туман, тлели бело-желтые светляки. Это и были болотные огни смерти. Они притягивали так неодолимо, что порой удавалось убрать ногу, занесенную над болотной жижей, только в последнюю секунду. Один раз я все-таки поскользнулась и выкупалась по пояс в болотной грязи. Коряги уползали из-под ног, но и против этого колдовства имелись заклинания, потому я выбралась. А когда, наконец, миновала болота, ноги долго отказывались идти свободно, они продолжали скованно и судорожно пробовать уже вполне безопасную почву.

Я снова шла по мертвому лесу, под скрючившимися елями и таинственными мрачными ивами, среди щипучей травы и ядовитого папоротника. Мне казалось, что зловонный дух болота все еще сбивает дыхание и перехватывает горло. Поляны менялись одна за другой, и я стала опасаться, что опять чьими-то стараньями кружу по лесу, как вдруг услышала вдалеке тихую музыку. Так ночной шквал играючи дует в пустую бутылку, оставленную во дворе со вчерашнего веселья. Свирель играла красиво и печально.

Я замерла.

Вот отгадка! Вот что увело Ив в самые дебри Желтого Леса — горящий арбалет. Да как же она решилась? Глупая! Захотела утереть их курносые носы? Утерла! Мальчишки сейчас обезумели от страха за нее. Одна в Желтом Лесу наедине с сонным бризом! Ив?! Одна?! При мысли о такой смелости, у меня перехватило дыхание. Я бросилась вперед…

Поляна, окруженная глухими елями, была сплошь усыпана полынью, ее терпкий дурманящий запах перебивал дух болот. В центре поляны раскинулась широкая, в четыре обхвата, и корявая, в тысячу корней, Дикая Ива. Сонный бриз царствовал здесь, он бросился ластиться и заигрывать со мной как со старой знакомой. Я выдохнула и сделала шаг вперед. Наверное я должна была остановиться, но разве для того был этот трудный страшный путь, чтобы оставить Ив в трех шагах?

— Ив! — крикнула я. Мне никто не ответил.

Ее здесь не было. Впрочем, стараниями древнего волшебства, я опять потеряла нюх. Папоротник, припорошенный голубым снегом полыни, рос по пояс. Ветерок поднимал ворохи волшебных соцветий и сыпал мне в лицо. Вокруг — ни души. Свирель воодушевилась моим появлением, песня потекла в уши, точно хлынула с неба… Мысли погибли. Погибли тотчас. Ноги стали ватные, руки не слушались, незаметно для себя я присела на траву. Сонный бриз не терял времени, за долгое лето он присытился от чужих жизней и теперь играл всерьез. «Глупая ты, — пронеслось в мыслях, — теперь собирай железную волю по крохам, если хочешь жить!»

Меня хватило только на то, чтобы доползти до Дикой Ивы, перелезть через ветвящиеся корни и прижаться к огромному, широкому стволу. Полынь… Я принялась доставать из своих волос полынь, но тяжелые пальцы не слушались меня, я то и дело роняла на колени собственные руки. В этой борьбе мне удалось продержаться еще какое-то время, и даже, пожалуй, слегка проснуться, когда сквозь путы навалившегося бессилия послышался возглас Ив.

— Итта?! Почему ты здесь?!

Запрокинув голову, я увидела, что малышка сидит на Дикой Иве. Она перевесилась по пояс и протянула мне руку.

— Я пришла к тебе на помощь, — весьма неубедительно пробормотала я.

— Прекрасно! — сказала Ив. — Дай руку! Слышишь?! Итта-а! Нет времени! Ну что же ты?! Давай!

Я подтянулась и оказалась между развилкой стволов. («Ив, сидящая на иве» — достойный каламбур — сонно подумала я.)

— Не смей спать! Не спи! — кричала Ив. — Собери волосы! Сунь их под капюшон! Будь человеком, раз уж пришла меня спасать! — задыхалась Ив. — Давай, лезь сюда, здесь меньше пахнет полынью! Ветер не пробивается сквозь ветви дикой ивы, разве не чуешь?!

Действительно, голова становилась легче. Из последних сил, уговаривая себя, что с этой минуты я в Желтый Лес не ходок, я подтянулась еще на одну ветку, потом еще на одну, и затем Ив втащила меня в свое убежище, под самую вершину. Ее волосы были собраны и спрятаны под капюшон так, чтобы не выбивалось не единой прядки. Ив не хотела повторения, к тому же в ее руке пылал арбалет. Малышка обожгла меня гневным взглядом:

— Надеюсь, хотя бы ребята не примчатся сюда. С ними будет сложнее договориться. Сиди, пожалуйста! Сиди тихо! И Солнцем тебя заклинаю — не спи! В Желтом Лесу нет воды, а если какая и есть, то отравленная. Я не смогу разбудить тебя, ясно?

— Не волнуйся, я не усну, — убеждая сама себя, ответила я. — Стреляй и будем удирать отсюда, пока ребята и впрямь не влезли в туманные болота.

Выучив характер нашей малышки, можно было заранее поспорить: едва она почует приближение сонного бриза, как найдет повод исчезнуть. К тому же это был хороший шанс проучить Эрика. Спорю на что угодно — она давно уже спланировала все свои действия и, по правде говоря, я поторопилась ее спасать. Занимаясь варениками, Ив вовсе не потеряла бдительности. Она ждала и готовилась. Все, что ей довелось узнать о ветрах за прошедшие месяцы, не совсем совпадало с тем, что она думала о них до апреля этого года. Ив не слыла отчаянной, но зато любила во всем порядок и справедливость. Этого качества, надо сказать, не доставало Белой Гильдии, впрочем, как и того, чтобы уметь действовать продуманно, а не впопыхах. Обдумывая заранее свои действия, Ив решила, что недостаточным будет видеть ветер сверху. Руны покажутся не сразу, а значит, у нее хватит времени уснуть. Нужна была надежная защита, и тогда она решила, что самым разумным будет — привести Сонный Бриз в Желтый Лес. Дикие ивы — непроницаемы, она помнила это еще с прошлого раза, когда мы попали в лапы к лешакам и докричаться до ребят не смогли — пришлось выбираться самим.

Ив рассудила, что раз Сонный Бриз хочет ее найти, будет лучше, если она опередит его. Так и вышло. Укрывшись в листве Дикой Ивы, малышка оказалась в безопасности, ведь крона диких ив непроницаема. Ив ждала, когда Сонный Бриз разойдется и покажутся руны, на этот раз сплетенные из полыни. Но как только ветер расплясался, норовя проникнуть под сень древнего дерева, и полынь закружила в такт неумолкающей свирели, Ив услышала под собой шорох. Ни жива ни мертва от страха она спустилась по огромным ветвям вниз и увидела прислонившуюся к дереву Итту, отчаянно старающуюся не спать и не преуспевающую в этом старании. Думаю, Ив позволила себе выругаться от досады…

Мне так и не посчастливилось выяснить, как Ив сумела пройти все топи и избежать чар Угрюмой Феи, но зато я видела, пускай и сонными глазами, как Ив победила Сонный Бриз. Одна, без посторонней помощи и без применения каких-либо хитростей, свойственных таким хрупким девам, как Ив Тадеуш.

Дикая Ива приютила нас до самого победного конца, и, надо сказать, мы остались ей признательны. Сонный Бриз еще не раз брал ее приступом и отступал ни с чем. Тем временем Ив занялась арбалетом. Аккуратно сняла приклад, неторопливо протерла пружину и отправилась на самую вершину.

— Осторожней… — проговорила я.

Малышка не ответила. Крошечные сапожки ловко ступали между ветвей, имеющих обыкновение становиться чем выше, тем тоньше и неубедительнее.

Сон таял. Волнение, любопытство, а еще страх сдули его прочь. Я раздвинула тяжелую листву.

С болот надвигался желтый туман…

И в этом тумане серыми сполохами бились градины волшебной полыни. Невидимые руки брата Унтара швыряли их в Дикую Иву, но ее гигантские волосы лишь туже и туже заплетали черно-сизые косы.

В небе над Желтым Лесом мерцала Руна.

Я выцарапала затвор, чтобы увидеть руну Сонного Бриза. Четыре вершины повторяли друг друга по парам: две завитушки с ромбовидной звездой по центру, и два, похожих на морские ракушки, четырехлопастных цветка. Посередине должны были проступить овальные кольца.

Они проступили нехотя, опасливо, ярко. И тогда Ив выбралась на вершину. Одна, маленькая и уверенная, щепочка для дикой стихии и в то же время неподвластная ей. Арбалет лежал на хрупкой руке, затвор медленно полз вниз. Ив не спешила. Хотелось крикнуть «скорее!», но я не посмела. Она все знает лучше меня. Еще бы! Ив прицелилась уверенно, выстрелила хладнокровно. Стрелы, одна за другой вспорхнувшие из-под руки беспечной феи, сверкнули в тумане болот и одна за другой пропали, вонзившись в тело древнего зла.

Воздух неловко повернулся в груди. Миг. Завыла, взвизгнула свирель. Проорала проклятье и умолкла. Навек. Волшебная полынь, померцав, растаяла прямо в воздухе. Я не услышала свой радостный вопль, в тот же миг Дикая Ива заскрипела, мотнула кроной, и, распутав шелестящие волосы, замерла…

«Не может быть! — счастливо застучало сердце. — Ведьма побери! Да ведь Сонный Бриз и впрямь умер красиво…»

Ив спустилась, соскользнула вниз и оказалась на ветке, которая вполне могла сойти для нее за кресло. Арбалет в ее руках казался огромным. Впервые мне пришло в голову, что малышка таскает на плече непомерную тяжесть. Арбалет — не скрипка! Что и говорить, малышка не в пример нам всем умела держать себя в руках. На ее нежных щеках играл легкий румянец и мне показалось, что сквозь него тайно просвечивает незримый для меня дар беспечных фей.

— Кто-то говорил, что сводить счеты — особое удовольствие… — чуть возбужденно произнесла она. — Так вот! Чистая правда!!!

— Высший класс! — вымолвила я.

Мы искренне обнялись. Я хотела спросить Ив, как она умудрилась уйти от Угрюмой Феи, но, взглянув в ее горящие глаза, решила — не стоит. В общем-то, и так все ясно.

— Ладно, — едва отдышавшись, сказала победительница. — Ведьма с ним, с этим Сонным Бризом. Не стоит он того, чтобы тут отсиживаться. Давай выбираться отсюда.

Она скинула капюшон, тряхнула волосами, те взлетели и белым чистым облаком опустились на плечики. Пушистые ресницы сощурились:

— Знаешь, — сказала она, — я все-таки рада, что ты меня нашла.

— Напрасно я за тебя волновалась, — устало, но радостно улыбнулась я подруге.

Спускаться оказалось труднее, чем взбираться наверх. Кора то цеплялась, то скользила. Нога опустилась, задержалась на развилке стволов, я глянула вниз, да так и осталась стоять. В том месте, где я остановилась, исполинский ствол древнего дерева разветвлялся на три равных по величине и мощи ствола, они убегали вверх под самый купол и рассыпались там множеством гибких и ниспадающих до самой земли ветвей.

— Ты не поверишь, — прошептала я, — это ведь и есть трехпалая ива!!! Понимаешь?

— Не совсем, — призналась Ив.

Что мне оставалось? Ив умела хранить секреты. Я села прямо тут, где застряла, и рассказала ей про тайник полыньяка. Конечно, после этого мы быстренько спустились к подножью и вместе обследовали каждый сантиметр корней, каждое дупло и каждую впадину. Если бы под Дикую Иву попадало больше света, то поиски не заняли бы у нас много времени. Но в полумраке мы не раз пропускали плотно прикрытое большим куском коры дупл.

Тайник полыньяка действительно оказался дуплом, только небольшим, глубоким и находящимся у самой земли, между корней. То, что находилось в дупле, мог достать только тот, кто имел длинные узкие пальцы и руку не толще девичьей. Как удачно, что именно мы с Ив обнаружили его. Немного усилий и мы выбрались из-под ивы на свет. В наших руках был свиток: пергамент, скрепленный на торце печатью в виде двух целующихся драконов и занесенного над ними меча. Это было таинственное сокровище врага!

— Ну и ну! — прошептала Ив. — Афара пронзила бы нас за это огненной змеей!

— Точно! — согласилась я. — Разворачивай!

В развороте свиток выглядел еще более непонятно. Это была какая-то карта, без обозначений масштаба, с надписями и значками, не похожими ни на один из известных нам языков. Зато украшена она была любо-дорого. Любой художник позавидовал бы упорству, с которым мастер выводил по ободу золотые скрижали. Змеи и драконы, цветы и неведомые руны — чего тут только не было вплетено в узор, но, к сожалению, сколько мы ни любовались, разобраться в значении нашей находки пока не смогли.

— Может, ребята окажутся умнее… — предположила я.

— Будем надеяться, — разочарованно ответила Ив.

Я спрятали карту во внутренний карман куртки ойеллей, туда, где лежал злополучный ключ от Пещерных Лабиринтов Вечной Горы, и мы пошли прочь, а трехпалая ива осталась хранить сонный бриз, которой угомонился, наконец, у ее подножья…