Глава 6, из которой следует, что колдовство колдовству — рознь

— Попробуй только заикнуться, что это вышло случайно! — я тронула Эмиля за руку.

— Не торопись с выводами, темная дева, — отстранено промолвил тот.

— Клянусь, эта небесная машина не лишена чувства юмора! — выпалил Эрик. — Ведь, оборви мои струны, мы полетали!!! Что скажешь, Эм? Чего стоишь как истукан?

— Полетали? — взорвался Эмиль, — Я бы сказал — отлетались! Оглянись-ка, Эр! Может, ты ничего не заметил? Это — Запретная Земля…

— И что?!

— Да так, ничего… — мрачно отозвался Эмиль, — может, посчастливится умереть достойно… и хорошо бы быстро…

Эрик послушно оглянулся. Увы, Эмиль был прав. Везде, насколько хватало глаз, холодели неприветливые вершины хребта Инкабара. Нечего было и думать спастись. Ведь мы не только пересекли Запретные Земли, мы еще и оказались отрезанными от всего мира. Единственное, что могло привести нас обратно — это кунты и их мосты, но и до них было далеко. Река, даром что звалась Мирной, считалась самой быстрой и порожистой во всем королевстве. Перебраться через нее — задача посложнее, чем обвести кунтов вокруг пальца и вновь воспользоваться их мостами. Но даже если бы это удалось, нам не выжить в Горах и часа. Что произойдет с нами — неизвестно, но Горы есть Горы, в них ходить запрещено, и силы их не забудут напомнить об этом. Что имел в виду ветер: «В Горы — во благо»?

— Так! — Эмиль взял себя в руки и поднял на плечо арбалет. — Полетали, конечно, на славу, придется на славу и по горам полазать!

— Ну нет! — взмолилась Ив, — И шагу не сделаю! Дай хоть полчаса!

— Спорить не в твоих интересах, Ив, — строго сказал Эмиль. — Нам надо добраться до реки раньше чем сядет солнце. Ночью, это каждый знает, Горы не отпустят нас, они не простят вторжения. И скажу тебе по секрету: шансов у нас — ни одного!

Я сомневалась насчет того, что Горы подождут до вечера, но, с другой стороны, Эмиль знал про это гораздо больше меня.

— Ты прав! — посерьезнел Эрик. — Выход один — идти к Мирной. А что, у кого-нибудь есть карта Гор?

— Река на северо-востоке отсюда, — ответила я.

— Откуда ты знаешь? — сощурился Эрик. Эрик дразнил меня, и, признаться, меня это злило в нем больше всего.

— Я — знаю! — сердито ответила я, — и не задавай дурацких вопросов! Послушайте, что я скажу! Ветер притащил нас сюда вовсе не для того, чтобы мы погибли. Он дал понять, что так лучше для нас.

— Что лучше? — удивилась Ив. — Сгинуть в Горах?

— Он не имел в виду смерть… хотя других вариантов я пока не вижу!

— Это радует! — съязвил Эрик. — Может, ты еще что-нибудь полезное скажешь? — в его тоне были не злые, но откровенные ноты насмешки, и я не удержалась:

— Скажу! Например то, что ты посеял свои ботинки, и то, что карабкаться по скалам босиком тебе не понравится!

Один-один. Ив и Эмиль уставились на его босые ноги, и Эрик покраснел, а краснел Эрик так, что становился похожим на румяный именинный пирог. Эрик действительно потерял ботинки, они свалились с его плеча еще тогда, когда ветер украл нас у моря. Думаю, они до сих пор лежат там, на берегу, прочные кожаные ботинки на толстой, рифленой ромбиком подошве, и хорошего в этом было ой как мало…

— Молодец! — выдохнул Эмиль. — Что я еще могу сказать?

— Ничего, так даже удобнее… — ответил Эрик и поджал пальцы ног так, что костяшки побелели.

Зря я начала этот разговор, Эрик посмотрел на меня с презрением и вскинул рюкзак.

— Ну, идем что ли? — сказал он и безошибочно двинулся на северо-восток. Мне было стыдно.

Карабкаться по скалам оказалось куда сложнее, чем мы думали, и через полчаса стало ясно, что такими темпами до реки нам не добраться. Несмотря на то, что в Горах мало кто жил, тропинка обнаружилась быстро. Солнце стояло в зените, было довольно жарко. Нежные ноготки и анютины глазки пробивались на камнях с большим трудом, но пахли они по-весеннему — сочно и пронзительно, пчелы крестиком плясали над ними, жужжали и садились на яркие цветы.

Камни сплошь были устланы серым пушистым мхом, кое-где одиноко торчали кустарники, в основном, бузина. Попадались уступы из мягких пород, взбираясь по ним, мы то и дело сползали, обнажая ботинками красную глину и песчаный известняк. Иногда мы были вынуждены ползти, а там, где уступы изгибались особенно круто, ребята подтягивались на руках и затаскивали вещи и нас с Ив.

Но хуже всего было то, что все чаще встречались острые камни, и Эрику приходилось не сладко, он морщился, но шел. Скалы тянулись и тянулись вверх, им не было конца. Мы взмокли, раскраснелись и тяжело дышали. Каждый думал только о том, успеем ли мы выбраться отсюда прежде, чем чары Гор возьмутся за нас.

Из последних сил преодолели мы очередную версту каменного бурелома, тропинка обогнула высокую скалу и милостиво вывела на пологий склон. Перед нами открылась Вечная Гора. Исполинская вершина застыла в первозданном покое, ее очертания были не просто красивы, они были совершенны. Во чрево Вечной Горы дерзко погружалось Солнце, и невозможно было отвести глаз. Против света гора окрасилась темно-сиреневым, только вершина сияла яркой ледяной шапкой. Именно там, в ее снежных глубинах, рождалась река Мирная, река, к которой мы так спешили и которая была так далеко.

«Привал!» — решил Эмиль. Он отлично видел, что Эрику приходиться туго и понимал — час, другой и ноги брата начнут кровоточить, хотя Эрик ни за что в этом не сознается. Эмиль вздохнул и уселся на камень, подпирая руками голову. Это означало, что он думает, и мешать ему ни в коем случаи не следует. Назойливо стрекотали кузнечики. Сухой пар поднимал пыль, а ветерок вертел ее меж камнями. Полдень прикрыл цветы и принялся за измученных путников, веки липли один к другому, торопливое дыхание иссушило слюну.

Мы повалились куда придется, и я подумала, что настоящее спасение наступит только тогда, когда кто-нибудь найдет в себе силы достать из рюкзака флягу с водой. Но Ив распласталась на плаще. Еле живая, она глядела в небо, а ведь знала — путь толком и не начался. Эрик задрал ноги на горячий булыжник, на его ступнях красовались пунцовые мозоли. Ладно уж, я откопала на дне рюкзака флягу, глотнула и протянула ему.

— Не подлизывайся, — он скривил сухие губы в довольную улыбку, — между прочим, у нас есть сыр!

— Есть, — согласилась я, — иногда ты бываешь на редкость предусмотрителен!

— Эх ты, черные глаза, длинная коса, ты даже не представляешь, насколько предусмотрителен Эрик! — подмигнул тот и полез в рюкзак.

Из холщового старого рюкзака с зеленым туоновским гербом он выложил сыр и… каравай хлеба, испеченный за тридевять земель, на Молочном Хуторе. Выходит, Эрик спас нас от голода, ведь, рассчитывая на Купеческую Гавань, мы не удосужились позаботиться о провизии.

— Это еще откуда? — очнулся Эмиль, уставившись на хлеб и сыр.

— Оттуда! — махнул на север его брат.

— Свистнул?

— Купил! — не моргнув глазом, соврал Эрик.

Эмиль еще долго молчал, ковырял пальцем дымчатый мох на камне и жевал бутерброд. Решал, да сомневался, но когда заговорил, стало ясно, что майское солнце крепко напекло его вихрастый затылок.

— Мы пойдем к Вечной Горе! — твердо сказал он.

— Фу-у! — Ив чуть не подавилась сыром. — Да ты, похоже, рехнулся, Эм?! Никто не смеет приближаться к ней, никто — ясно?

Эмиль не слушал. Он откинулся назад, разложил на камне угловатые плечи, но курить не стал.

— Придется послушаться Итту и поверить ее дару, — без тени иронии начал он. — Мы здесь не зря! Есть вероятность, что в этих ветрах заключены древние силы, но в таком случае их источник здесь, в Горах! Где же ему еще быть? Если мы уйдем отсюда, то никогда не разберемся, что за ветра, опасные ветра, свободно разгуливают по королевству!

— Но Горы… — не сдавалась Ив.

— Может, ты и прав, братишка, — перебил Эрик, — Я что думаю… вдруг и Улен здесь… Кажется мне так, хоть я и не темная дева… — Эрик вопросительно посмотрел на меня.

Во мне боролись несравнимые по силе желания. Вечная Гора была так прекрасна, что я во что бы то ни стало хотела увидеть ее поближе, но дар, вернее его остатки, почему-то меня останавливали. Однако дар таял, а Эмиль говорил умные речи. Тайны ветров были где-то здесь, впрочем, так же, как и наша смерть… Вечная Гора молчала, завернула плечи в чистое небо, засияла ярче солнца, затомила сильнее моря…

— Согласна… — сказала я.

Кузнечики умолкли.

Мы идем к Вечной Горе! Все верно, Эмиля не проведешь! Ради этого рукастый ветер и принес нас сюда, на вершины Инкабара. А мы-то испугались и бросились к реке, потеряли уйму времени. Как все оказалось просто, как очевидно: только мы можем разгадать тайну ветров, и поэтому мы здесь. Стало спокойно и легко, я слышала, что Вечная Гора сама зовет нас. Надо спешить!

— Идемте, — сказала я, — идемте скорее…

— Да вы с ума сошли! — растерянно проговорила Ив, она смотрела на Вечную Гору, ее глаза покраснели и длинные светлые ресницы наполнились слезами. Эмиль скинул ботинки.

— И не подумаю! — отрезал Эрик.

— А тебя никто и не спрашивает! Надевай!

— Не надену, я сказал! Идем, я уверен, мы найдем Улена. Я ни в чем так не уверен, как в этом.

Теперь дорога стала куда легче, ноги сами несли нас к Вечной Горе. Усталости как не бывало, по всему телу разливалась восхитительная легкость. Может, горы не так уж опасны, кто знает? Мы спустились по откосу и зашагали между каменистых пологих склонов, пыльная дорога напоминала коридоры Туоновского книжного подземелья, мы торопились. Вечная Гора темнела перед нами, я смотрела на нее и чувствовала что она меня ждет. Я искала причину чтобы отвести взгляд, но не находила. Время выпало из меня, из моих мыслей, я не помнила сколько мы прошли. Вечер принес новые силы, идти было приятно. Мы не разговаривали. Я шла впереди, за мной — семимильными шагами Эмиль и остальные. Но теперь я мало обращала внимания на своих друзей, только Вечная Гора, только одна она влекла меня.

О, как ты прекрасна, Вечная Гора, сердце мира! Ни морю, ни небу не сравниться с твоим величием. Твои гремящие водопады, несущие Великую Волю, твои вершины, острые, как шпили на башнях Алъеря, твои адские пропасти, что в тысячу раз глубже Черного Ущелья, манят куда сильнее, чем морские бури, ветра и грозы!

Все, что было со мною раньше, представилось вдруг пустым и далеким. Теперь я знала — все уйдет, все погибнет, и только Вечная Гора будет вечно сторожить вселенную! Я видела гордые скалы, чистые, глубокие водопады, краски начала и музыку конца. Красота — смысл жизни, и если она достигнута — путь пройден. Я чувствовала, как плоть и кровь моя становится прозрачной, невесомой и руки мои превращаются в крылья… Эрик всегда говорил, что я — дикая темная птица, теперь я и впрямь была таковой. Мои раскинувшиеся крылья томились принять бездну, лечь на воздушный трепещущий поток. Гора могла освободить меня от бремени пустоты, от недосказанности, недовиденности, недочувственности, от «недо»…, свойственных человеческой жизни.

Я шла так быстро, как умела. Стояла тишина, и ничто не мешало мне говорить с Вечной Горой, чувствовать ее приближение и, не отрывая глаз, видеть, как она смотрит на меня…

Так промчалась блаженная вечность, когда, вдруг, перед нами выросла скала. Дорога вела прямо к ее подножию, и чем ближе мы подходили к ней, тем сильнее заслоняла она собой мою цель. Странная это была скала, точно из твердого песка, окаменевшего в гигантские ступеньки, не скала — пирамида. Ноги несли вперед, скала надвигалась и, наконец, совсем накрыла Вечную Гору. Взгляд провалился и потерялся, на мгновение мне показалось, что я ослепла. Я оглянулась и увидела Эмиля. Он шел и смотрел сквозь меня, туда, где только что чернела Гора, он смотрел, и светло-карие глаза озабоченно горели чужим сиреневым блеском.

«Нельзя останавливаться!» — подумала я, — «Нужно поскорее обогнуть подножье Песчаной Скалы, а там…» Я не успела ничего понять, как из ушей вылетели пробки и я услышала звонкие весенние голоса птиц. Эрик чихнул, осмотрелся, точно проснулся, и подал голос:

— Вот ведьма! Смотрите, смотрите туда!

По непроходимому каменному развалу ловко улепетывал здоровенный кунт. Именно кунт, мокролапая носатая псина. Эрик вскинул арбалет, но Эмиль схватил его за рукав:

— Не вздумай! Ты собираешься стрелять здесь, в Горах? Ты собираешься убить кунта? Балда, я не дам за твою жизнь и ломаного огнива!

— Да ведь сбежит! — ноздри Эрика злобно раздулись. — Он следил за нами! Твари, они держат Улена в плену!

— С чего это ты взял? — удивился Эмиль.

Мне было ровно до первой звезды, кто за кем следит, мне хотелось поскорее идти дальше. Кунт воровато оглянулся и скрылся за каменной насыпью.

— Ну, все! Мы его упустили! — разочарованно сказал Эрик и нехотя ослабил затвор.

— Стойте если хотите! Я иду дальше! — но мои коленки дрогнули и потянули к земле, на лбу выступили капельки пота. Может, стоит отдохнуть, успею ли? Разве что минутку…

— Идем! — призвал Эмиль, — Идем!

— Сто-ойте-е-е! — Ив только догнала нас, она раскраснелась и тяжело дышала. — Да стойте же вы, наконец! Послушайте!

— Некогда нам стоять, — буркнул Эрик, — нам Улена искать надо!

Он двинулся было вперед, но Ив решительно скинула рюкзак и уселась на него, давая понять, что дальше идти она не собирается.

— Придется постоять и послушать! — строго заявила она, — У меня есть к тебе пару вопросов, Эр! И к остальным кстати тоже!

Вечно она вмешивается не вовремя, как будто нельзя поговорить по дороге.

— Поговорим по пути, — сказал за меня Эмиль.

— Нет уж! Поговорим здесь и сейчас, пока, слава Солнцу, ваши глаза, затянутые сиреневой поволокой, не видят Вечную Гору! Пока мы здесь, в тени Песчаной Скалы, и вы хотя бы чувствуете усталость! Сколько часов мы идем? Ответьте! Шесть? Восемь? Вы устали? Эр, как твои мозоли? Итта, как на счет кунта, который возился под самым твоим носом, а ты, чующая даже лесную мышь, его не услышала? А? Эмиль, как на счет того, что Мирная осталась совсем в другой стороне?

Что она говорит? Что мешает ей развернуться и идти в обратную сторону? Без нее мы пошли бы куда быстрее!

— Ив! — Эмиль опустил рюкзак на землю. — Повтори еще раз, что ты хочешь сказать? Я, кажется, стал плохо соображать, извини!

— Ты стал плохо соображать в первую очередь, Эм! Она одолела сначала тебя, потому что ты лидер. Затем она взялась за Итту и ее способности. Надавила Эрику на самое дорогое — на Улена… И всё! Вы, как овцы, пошли на ее зов!

— Кто это «она»?

— Вечная Гора! Что здесь непонятного? Скорее всего, ее чары проникают в глаза, потому что когда вы ее видите, вы ничего не понимаете. Всю дорогу я зову вас, вы не слышите меня, вообще ничего не слышите! Здесь, где Горы не видно, вы очнулись и увидели кунта, который плетется за нами от самого привала, и, наконец, услышали друг друга и меня. Это ловушка! Поверьте мне! — Ив чуть не плакала.

— Погоди-ка! — глаза Эмиля прояснились. — А ты-то как это поняла? Хочешь сказать, все попали под чары, а ты нет? Да как же ты вообще догнала нас?

— Не знаю, но у меня болят глаза, как будто их режут бритвой. Я устала и хочу, чтобы вы очнулись, иначе вы погибнете! Вы уже бредите! Итта мечтает спрыгнуть с вершины в ущелье, ты, Эмиль, что-то бормотал о пещерных лабиринтах, а Эрик торопится найти Улена в недрах Бушующего водопада — Гора зовет вас на смерть…

Эмиль сел на землю, прямо у подножия Песчаной Скалы и закрыл лицо руками, Эрик опустился на корточки, я поняла, что хочу пить и спать. Прошлой ночью мы ночевали на Молочном Хуторе и спали на узких кособоких кроватях, как это было давно!

— Ив, — Эмиль вдруг поднял голову, его взгляд был такой, как прежде, только очень усталый, — а ведь Гора не справилась с твоими глазами! Знаешь, я думаю, синий и зеленый ей оказались не под силу, — и Эмиль улыбнулся своей догадке.

Верно, глаза у Ив особенные — один голубой, а другой зеленый. Я, Эрик и Эмиль — кареглазые, и, наверно, чем темнее глаза, тем скорее поддаются они колдовству, потому что прежде, чем я пришла в себя я вела себя так нехорошо, что лучше даже не рассказывать…