Глава 7

Берт Шнайдер развелся с женой в феврале 1971 года. Она устала от его ненасытной похоти, от непрерывной беготни за юбками, от наркотиков, от сомнительных (с ее точки зрения) радикалов и еще бог весть кого из его окружения. Она так жить больше не могла и попросила Берта уйти. Шнайдер перебрался в небольшую холостяцкую квартирку в Бенедикт-Кэньон. Его соседкой стала очаровательная Кэндис Берген, подруга Генри Джеглома. Джеглом первым привел Кэндис на одну из регулярных шнайдеровских «полуголых» вечеринок, тот отмечал ими возврат к холостяцкой жизни в обществе хлещущих шампанское бунтарей.

На той же вечеринке Джеглом вновь свел Джека с Уорреном Битти. Эти двое некогда познакомились в Канаде и сразу же поладили. Пообщавшись с Битти пару недель, Джек прозвал его «Мастер Би» и «Профи» за умение затаскивать женщин в постель. Битти, в свою очередь, прозвал Джека «Ткач». Эти двое, один с магнетической внешностью, другой с огромным обаянием, составили потрясающий дуэт – они, как мушкетеры, купались во внимании голливудских красавиц. Кто больше нравился? По словам Боба Эванса, который и сам был не последним любителем бегать за женщинами, – несомненно, Джек. «Он вел себя азартно. Даже Уоррен Битти не добивался такого успеха у женщин. Мы с Джеком пересекались на вечеринках. Там были Уоррен, Клинт Иствуд, Боб Редфорд. Все девочки вешались на Джека».

Джек хотел сняться в фильме Микеланджело Антониони, но «застыл» из-за отсрочек и предыдущих обязательств итальянского режиссера. В ожидании работы за сорок тысяч долларов он соорудил пристройку к своему дому – для Мишель и Чинны, ее дочери от Джона Филипса. Чтобы освободить место, Хелена Каллианиотес перебралась в маленький коттедж.

Шнайдеру надоело заниматься фильмами, а Рейфелсон хотел продолжить дело Би-би-эс и снимать кино. Он нашел хороший сценарий – «Садовый король». Хотя «Пять легких пьес» и достигли успеха, студии не спешили заключать с ним контракт. Даже лучшие картины Рейфелсона не производили фурора, и у него была репутация человека, с которым трудно работать. Даже Джек медлил, но когда Рейфелсон попросил, ради дружбы тот согласился. Верность – неизменная черта его характера и одновременно профессиональная ахиллесова пята. Несмотря на возражения Сэнди Бреслера, Джек заключил договор и согласился на минимальный гонорар. Бреслер настаивал, чтобы Джек получил также процент с доходов, и Рейфелсон уступил.

Хотя Джек этого и не знал, Рейфелсон выбрал не его первым. Сначала Боб хотел пригласить Аль Пачино, но тот колебался. Прежде чем Пачино успел решиться, Джек согласился на роль Дэвида в «Садовом короле».

Вдобавок карьера Брюса Дерна по-прежнему развивалась, и Джек подумал, что ему подойдет роль Джейсона Стейблера, бесшабашного брата Дэвида. Он попросил Рейфелсона дать ее Дерну. Тот согласился, если Дерн пообещает держать жестикуляцию под контролем. Дерн взял жену и двух собак и поехал через всю страну, в южный Нью-Джерси, где проходили съемки.

«Садовый король» снят в типичной манере Би-би-эс – дешево, в основном на натуре, на сей раз в Атлантик-Сити, город клонился к упадку после бума имени «мисс Америки», ему было еще далеко до подъема, вызванного легализацией азартных игр. Джек радовался возможности оказаться неподалеку от родного Нептун-Сити – время от времени он заглядывал к Лорейн, чтобы узнать, как дела у них с Шорти. Обычно он приезжал домой раз в год, а после «Беспечного ездока» мог сделать это за счет студии, в рекламных целях. На сей раз, впрочем, он впервые взял с собой в Нью-Джерси женщину. Мишель по приглашению Джека приехала к нему на время съемок.

Чтобы подготовиться к своей роли, Джек собрал необходимые вещи, в том числе любимые альбомы: «Все пройдет» Джорджа Харрисона, вальсы Штрауса в записи Фрица Райнера, «Чикагскую симфонию», лучшие произведения Римского-Корсакова, Дилана, несколько альбомов Кэта Стивенса и Ли Майклза.

«Садовый король» в чем-то дополняет «Пять легких пьес» – правда, с кинематографической точки зрения «Король» слабее, и сценарий без характерных штрихов Истмен просто не идет ни в какое сравнение. Это семейная драма, действие происходит в уединенном доме, куда приезжают родственники для попыток договориться между собой. Дэвид (Джек) работает ведущим ток-шоу на радио, он чудаковатый, хотя и привлекательный. Его брат Джейсон (Дерн) составил план обогащения, тут появляются, разумеется, сомнительные личности, и Джейсон гибнет. В начале фильма появляется лицо Джека крупным планом – он то ли дает показания в суде, то ли исповедуется священнику; вдруг камера отъезжает, и становится ясно: он говорит в микрофон в маленькой радиостудии.

По словам Джека, это распад героя.

– Он из тех, кого я называю «однокомнатными». Кафкианский персонаж, живет один, читает на радио монологи. Он – интеллектуал, а еще лечится в клинике. Дэвид проникнут абсурдом жизни и не вполне входит в общество, он скорее наблюдатель. Очень отрешенный. Бо́льшая часть его размышлений и разговоров связана с работой, а не с жизнью. Он – вечный зритель.

Фильм в основном снимали в старом отеле, это обошлось дешевле съемочной площадки, но перемещения камеры были минимальны и визуальные эффекты весьма ограниченны.

Мишель прибыла с опозданием на несколько дней и обнаружила – вся съемочная группа ютится в ближайшем отеле. Она настаивала на отдельном жилье, где-нибудь на пляже. Джек не хотел, чтобы остальные подумали, будто он строит из себя суперзвезду, но, чтобы не огорчать Мишель, согласился поискать. На следующий день он сводил ее на футбольный матч в школу Манаскван, показал места своего детства. Потом они гуляли по пляжу. Но Мишель не прониклась ностальгией, продолжала настаивать на отдельном жилье, пока Джек не объявил наконец, что не желает «выпендриваться» и уезжать из отеля. Мишель взорвалась, назвала его «тупым ирландцем» и ушла. В отеле она собрала вещи, села в такси и следующим же рейсом из аэропорта Ньюарк улетела в Лос-Анджелес.

Джек не знал, что причиной столь быстрых смен настроения, возможно, стал гормональный сбой: Мишель носила ребенка. Через месяц у нее случился выкидыш.

После отъезда Мишель постоянный поток местных девиц и поклонниц («дешевок», как называл их Джек) помог ему заполнить сексуальную пустоту. Недостатка в женщинах он не ощущал, – но все-таки расстроился из-за Мишель, и это чувствовалось. Вновь женщина причинила ему боль. По словам Гарри Гиттса, «романы Джека всегда имели две части. Сначала отстранялся он, а потом наконец лопалось терпение девушки. Кто способен ужиться с актером, который снимается с красивыми женщинами, ухаживает за ними и затаскивает их в постель? Никакого контроля».

В разговоре с одним другом Джек подытожил свою потерю так: «Мишель – единственная, на которую у меня стояло».

Несмотря на неисчерпаемый энтузиазм Рейфелсона и участие Джека, «Садовый король» публике не понравился. Премьера фильма была приурочена к Нью-Йоркскому кинофестивалю 1972 года. Картина «не пошла» и не принесла особого дохода. Критики разделились, но в основном отзывались о фильме негативно, хотя и не могли в точности объяснить, что в нем не так. Эндрю Саррис написал ясную и увлекательную рецензию в «Виллидж войс» (9 ноября 1972 года). Там, в частности, говорилось: «Главная проблема «Короля» заключается не в том, что Рейфелсон посмотрел слишком много фильмов Феллини, а в том, что, взяв на главные роли Джека Николсона и Брюса Дерна, он придал фильму больше экзистенциальной безнадежности, чем тот мог вместить. Поскольку «Король» безнадежно колеблется между ступором (Николсон) и манией величия (Дерн), зрители чувствуют себя брошенными на узкой полоске песка. В фильме как будто пробита брешь между чувствами его создателей и реальным воплощением. Я говорю «как будто», потому что у двух загадочных зрительниц (Эллен Берстин и Джулия Анна Робинсон) этой демонстрации братского лицемерия настроение меняется так же часто и причудливо, как и нижнее белье…»

«Садовый король» воплотил любимую тему Би-би-эс – «историю друзей» – начало ее в «Беспечном ездоке». Она продолжилась в «Пяти легких пьесах», по крайней мере на протяжении первого получаса, пока не арестовали друга Дюпи, укрепив решение главного героя вновь вернуться в семью. В центре сюжета «Он сказал: «Поехали» – отношения двух соседей по комнате, а «Король» повествует о хрупких узах между братьями. Даже «Последний сеанс» Богдановича рассказывает о двух друзьях, в конце концов поссорившихся из-за девушки. Некоторым образом данный сюжетный ход отражает успешные, хотя и непростые отношения Берта и Боба. Берт всегда больше ориентирован на бизнес, а Боб, в свою очередь, остается творцом и артистом. В то время, когда снимался «Король», Шнайдер уже не очень нуждался в Бобе, по крайней мере как в режиссере, и сам не задумывался о продюсерстве, поскольку, с его точки зрения, Америка стояла на краю пропасти. «Король» ознаменовал собой окончательный упадок Би-би-эс, в будущем ей предстояло снять всего один крупный фильм.

Джека взбесили оценки критиков и финансовый провал проекта. «Обычно я считаю: критики не могут повредить картине, но в тот раз у них получилось…»

«Садовый король» стал творческой и финансовой неудачей Джека.

Летом 1972 года Джек согласился сняться у Хэла Эшби, в ремейке фильма Тэя Гарнетта 1946 года «Почтальон всегда звонит дважды» (экранизация классического «черного» романа Джеймса Кейна). Фильм назывался «Круг с тремя углами». Джека пригласили на главную роль Фрэнка Чамберса, в ней в экранизации Гарнетта блеснул Джон Гарфилд. Вместе с Гарфилдом снималась ослепительная Лана Тернер в ярком тюрбане и сексуальных белых шортах. Своим соблазнительным исполнением роли Коры – разочарованной жены пожилого владельца грязной придорожной закусочной – она свела с ума Гарфилда и всех остальных мужчин.

Джек настоял, чтобы на роль Коры в новой версии пригласили Мишель Филипс. Зная ее амбиции и сексуальность, Джек надеялся на совместную работу и, возможно, на всплеск былых чувств. Эшби согласился, сознавая – если он хочет снимать Джека, то придется взять и Мишель. Впрочем, Джим Обри, глава МГМ, финансировавший картину в обмен на дистрибьюторские права, сразу же отверг Филипс. Джек в приступе ярости немедленно покинул проект, и Эшби послушно ушел за ним. Затем Джек попытался договориться с Питером Губером из «Коламбиа пикчерз», тот отверг «Почтальона», зато заключил с Джеком и Эшби контракт на другой фильм актива студии – полицейскую драму «Последний наряд». Сценарий писал хороший друг Джека, Роберт Таун, по роману Дэррила Пониксена. Джек и Эшби согласились, и «Круг с тремя углами» канул в Лету.

Продюсер Джералд Эйрс заплатил Пониксену сто тысяч долларов за права на книгу и предложил Тауну написать сценарий. Хотя Губер, на тот момент глава производственного отдела «Коламбиа», горел энтузиазмом, в итоге он смог дать лишь условное одобрение, нечто среднее между запретом и разрешением. Сценарий был густо насыщен матерщиной, совершенно здесь необходимой, по мнению Тауна: ведь моряки, герои фильма, говорят именно так! Джек отказался подписывать контракт до официального разрешения, хотя и заверял, что обязательно подпишет, как только оно будет получено.

Губер:

– Я был в полном восторге от проекта, но за первые семь минут слово «б…» повторялось триста сорок два раза.

В оригинальном романе сквернословия тоже хватало, причем в разных вариациях, это придавало тексту достоверность. Губер полагал: в письменном виде речь воспринимается лучше, чем на экране. В те годы президентский пост США занимал Ричард Никсон, и весь Голливуд знал о его неприязни к киноиндустрии и об участии в составлении черного списка. Губер сомневался, стоит ли провоцировать правительство лишний раз. Фильм, в котором члены парламента были выведены грубыми мужланами, оказался бы не лучшей рекламой для «Коламбиа».

– Проект несколько раз срывался, – вспоминал Губер. – И только Джек мог его спасти.

Он полагал: хороший актер способен сдвинуть дело с мертвой точки; если бы Джек не согласился, Губер планировал позвать Берта Рейнольдса, прогремевшего в свое время актера, он сыграл бы Билли Баддаски как «хорошего простого парня». Малхолла по прозвищу Мул играл Джим Браун, бывшая футбольная звезда. На роль Ларри Мидоуса – заключенного, которого везут в военную тюрьму, – позвали Дэвида Кэссиди. Губерт также раздумывал, не уволить ли Тауна и не пригласить ли нового сценариста, чтобы тот слегка пригладил лексику, а заодно упростил сюжет, сделав его доступнее для широкой публики, не знакомой с образом жизни военных.

Вдобавок, пока студия пыталась сократить количество мата в фильме и остановиться хотя бы на цифре двадцать, Эшби арестовали в Канаде, когда он пытался пересечь границу с внушительным количеством травки. Эшби отправился туда, чтобы разведать недорогие места для съемок, ну и заодно немного пополнил запас.

Губер:

– Мне пришлось лететь в Канаду и вытаскивать его из тюряги. Это был какой-то кошмар…

После ареста Эшби проект совсем дышал на ладан, пока Эйрс не уговорил Джека подписать контракт. Тогда «Коламбиа» дала фильму зеленый свет и два миллиона на расходы – сумму скромную, но достаточную для начала съемок. Тем временем разрешились и остальные проблемы, в том числе мат, и фразы вроде «Я, б… из берегового патруля, твою мать!» студия неохотно пропустила.

В фильме юного моряка-клептомана Ларри Мидоуса (Рэнди Куэйд), осужденного за мелкую кражу, везут с военной базы в Норфолке, штат Виргиния, в портсмутскую тюрьму. Его сопровождают двое профессиональных военных, кадровые офицеры из берегового патруля – Билли Баддаски (Джек) и Малхолл по прозвищу Мул (Отис Янг). Они быстро узнают: юношу застукали на краже в любимом благотворительном обществе жены командира и приговорили к восьми годам тюрьмы. Во время пятидневного пути Билли и Мул позволяют Мидоусу напоследок глотнуть свободы. В их планы входят пьянка и скандал на Пенн-стейшн… а когда они узнают, что Мидоус девственник, то отводят молодого человека в один из самых гнусных (то есть, с точки зрения Билли, лучших) борделей в Бостоне.

Потом случается неожиданное. Вкусив почти свободной жизни, Мидоус понимает: он не выдержит восемь лет заключения. Несмотря на то что Билли и Мул ослабляют бдительность и обращаются с ним как с другом, а не как с пленником, он быстро сбегает. Однако Билли и Мул живо ловят Ларри. Они полны сочувствия и раздумывают, не отпустить ли его, но понимают: если они это сделают, то сами окажутся за решеткой.

Сценарий Тауна великолепно реализовал Эшби. В фильме нервно и порывисто обрисован конфликт между ощущением власти и стремлением к бунту, повиновением долгу и любовью к ближнему. «Джек в этой картине был сродни силе стихии», – вспоминал Губер.

Из-за крепких словечек и поведения всех трех героев фильм не получил поддержки военных. Большинство голливудских картин, посвященных вооруженным силам, по крайней мере, пользовалось их помощью – съемки проходили на военных базах, в качестве статистов снимали солдат и моряков, а в качестве фона – настоящие корабли и снаряжение. Военные консультанты помогали сделать сценарий реалистичнее. «Последний наряд» снимали в Торонто, с ноября 1972-го по март 1973 года, во время канадской зимы, стояла такая холодная погода, что в перерывах съемок в кружках замерзал кофе.

Чтобы согреться и не выходить из кайфа, в котором Джек проводил бо́льшую часть времени, он держался ближе к Эшби. Оба на съемках непрерывно курили травку, как обыкновенные сигареты. Джек похвастался некоторым актрисам, что военно-морскую форму ему пошили на заказ, чтобы подчеркнуть его мужественность – для лучшего вхождения в роль.

Физически Куэйд и Янг превосходили Джека, зато в остальных отношениях он возвышался над ними. Его обаяние буквально скрепляло это невероятное трио. Джек, обаятельный и ухмыляющийся, демонстрировал свою исключительную способность донести суть внежанрового фильма до массового зрителя и, несмотря на соленые словечки и гнетущую ситуацию, делал «Последний наряд» не только интересным, но и откровенно забавным.

На первом просмотре исполнительным директорам «Коламбиа пикчерз», включая Губера, не понравилось все: начиная с лексики и заканчивая резкими монтажными переходами, казавшимися им плохим смешением стилистики Годара и любительской видеосъемки. Они пригрозили не выпустить картину вовсе, но Эйрс добился позволения демонстрировать ее на Сан-Францисском кинофестивале, где игру Джека восприняли хорошо. У «Коламбиа» не осталось иного выхода, кроме как пустить фильм в коммерческий прокат. В том же году, после церемонии вручения «Оскаров», картину показали на Каннском фестивале, и вновь все говорили о Джеке Николсоне.

Из Канн Джек поехал в Лондон: режиссер Кен Рассел пригласил его для съемок в эпизодической роли в экранизации рок-оперы «Томми». Джеку хотелось повидать Энн-Маргрет, и он согласился сыграть врача, обследующего слепоглухонемого мальчика. Ну и чек на семьдесят пять тысяч долларов за один день работы не помешал бы. Рассел планировал на эту роль Кристофера Ли, но тот в Бангкоке снимался в эпопее про Джеймса Бонда – «Человек с золотым пистолетом» – и никак не мог вырваться. Следующим в списке Рассела стоял Питер Селлерс, но тот отказался. Тут появился Джек, взял деньги и сыграл. Впоследствии он объявил, что в фильме пел сам (понятно, отчего продюсеры «В ясный день увидишь вечность» вырезали эпизод с пением).

Чтобы отпраздновать возвращение Джека в Лос-Анджелес, Лу Адлер пригласил его в «Плейбой-Мэншн», где Джек получил максимум женского внимания и ласки. Он предпочитал девиц, одетых медсестрами.

Затем Адлер полетел вместе с Джеком на восток, чтобы снять сцену в Нью-Йорке, с красивыми и доступными «модельками», как выражался Джек, – на «Фабрику» Энди Уорхола, в клубы «Студия 54» и «Реджина». Там, на вечеринке у Энди Уорхола, Джек приметил высокую темноволосую модель с властным лицом и ослепительными зелеными глазами. Это была Анжелика Хьюстон, младшая дочь легендарного режиссера Джона Хьюстона и его четвертой жены, балерины Энрики (Рики) Сома, внучка актера Уолтера Хьюстона. Она родилась в 1951 году в Санта-Монике, в Калифорнии, и провела идиллическое детство в георгианском особняке в Голуэе, с лошадьми и цветущими рододендронами. Анжелика училась в Ирландии и восхищалась отцовским обаянием всякий раз, когда тот приезжал домой, а случалось это нечасто. Джон вечно пропадал где-то на съемках (ну или по уши погружался в очередной роман).

Она вернулась в Лос-Анджелес в 1969 году, в восемнадцать лет, после трагической гибели матери. Анжелика превратилась в высокую представительную красавицу, и отец снял свою дочь, тогда еще застенчивую и неловкую, в главной роли в фильме «Прогулка с любовью и смертью». Фильм не удался, и Анжелика предпочла актерской профессии другую, как ей казалось, попроще. Благодаря красивой внешности, стройной фигуре и высокому росту она быстро стала известной моделью и любимицей лучших фотографов, таких как Гельмут Ньютон, Гай Бурден и Боб Ричардсон. С Бобом, старше ее на двадцать три года, она завязала головокружительный роман. В то время «Вог» посвятил Анжелике Хьюстон тридцать страниц одного выпуска.

Но общее внимание не испортило девушку.

– Мне нравились платья, шампанское, поклонники, – позже вспоминала Анжелика. – Нравилось все, кроме собственной внешности. День за днем я оказывалась рядом с самыми красивыми в мире женщинами – глаза у них были больше, чем у меня, а носы меньше… Я плакала – считала себя безобразной.

Большинство мужчин и некоторые женщины считали иначе. И все-таки Анжелика полагала: ей нужен сильный мужчина, способный вести ее по жизни. Мужчина, похожий на Джона Хьюстона.

Ростом Анжелика была на целый каблук выше Джека и на четырнадцать лет младше. С первой секунды знакомства у Уорхола Анжелика уже не могла выбросить его из головы. Наконец они встретились на вечеринке дома у Джека, в Лос-Анджелесе.

– Меня пригласила моя тогдашняя мачеха, Сиси [Селеста Шейн, пятая жена Хьюстона]. Дверь открылась, я увидела лицо Джека с широкой улыбкой и подумала: «Ты мне нравишься». Я всегда увлекалась плохими парнями. Актерами, музыкантами…

Джек походил на Джона Хьюстона в молодости – безумного, исполненного жажды творить и жить полной жизнью. Он по-прежнему был крепыш-ирландец, и Анжелика сразу поняла – они поладят.

– Когда я работала в Нью-Йорке, там трудно было встретить подходящего парня. Востребованную модель зачастую окружают одни гомики. А Джек – настоящий мужчина, от него кровь кипит.

Они провели ночь в спальне Джека, пока в доме шла вечеринка. На следующий день Анжелика отправилась в Нью-Йорк за вещами и вернулась в Лос-Анджелес. Она поселилась в небольшом доме на Малхолланд-драйв, рядом с Джеком.

В течение следующих семнадцати безумных лет, полных взаимной неверности, они оставались близки друг другу, хотя и не всегда жили вместе. Анжелика быстро влюбилась. Джек был красив, мужественен, остроумен, щедр. А главное, они хорошо проводили время и чувствовали себя семьей – «совсем как в детстве, когда я бывала с отцом… ощущение безопасности, словно кто-то говорит: так, теперь расслабься, здесь Джек».

Джеку все нравилось, но чем сильнее Анжелика привязывалась, тем больше Джеку казалось – своей жаждой отцовской любви она душит его. Моральное удушье еще усиливалось вечным стремлением бежать, чувствовать себя свободным в обществе молодых, красивых, доступных «моделек», а те попадались на каждом шагу, такие же раскрепощенные и рисковые, как сам Джек. Моногамия казалась ему слишком скучной, и неважно, насколько велика была любовь.

 

Глава 8

С Хэлом Эшби в качестве поставщика и энергичного потребителя, Джек еще сильнее подсел на кокаин во время съемок «Последнего наряда».

Он, несомненно, был не единственным в Голливуде, кто познал так называемые радости «белого боливийского порошка». Когда рекреационные наркотики добрались до киностудий, Голливуд охватила «белая чума». Фильмы выходили за рамки бюджета, гонорары взлетали до небес, контракты расторгались и переписывались. Никто как будто не осознавал – картины посещало все меньше и меньше зрителей.

«Коламбиа» чуть не закрылась, когда ее акции упали с тридцати долларов в 1971 году до двух в 1973-м. Причиной назвали возросшую стоимость предварительных гарантий выпуска независимых фильмов. Одной из главных нарушительниц, по мнению глав «Коламбиа», была Би-би-эс под управлением Берта Шнайдера. Невзирая на успех «Беспечного ездока», «Пяти легких пьес» и «Последнего киносеанса», студия после уплаты налогов терпела убыток в пятьдесят миллионов. Слишком много фильмов – «Он сказал: «Поехали», «Безопасное место», «Садовый король» – не принесли никакого дохода.

Вскоре в «Коламбиа» полетели головы с плеч. Одним из первых пал Эйб Шнайдер, отец Берта, его уволили после нескольких внутренних перетасовок. Он оставил в шатком положении Би-би-эс и сына, с его последним проектом – документальным фильмом о войне во Вьетнаме «Сердца и умы».

Джек и Анжелика были одной из тех пар, которые за считаные секунды доходили до максимального накала. В честь приезда в Лос-Анджелес Джек подарил ей «Мерседес». В конце концов, сказал он, каждой девушке нужна машина, то есть приглашение: «Добро пожаловать в мой мир». Джек называл Анжелику «Тутс», «Тутси» и «Великанша». А она, в свою очередь, дала ему довольно нескромное прозвище «Горячий штырь».

В 1973 году Джек узнал: Антониони наконец собрался начать съемки «Пассажира». Надо немедленно лететь в Испанию и приступить к работе. Впрочем, пока он готовился к отъезду, произошла череда странных событий, которые сильно повлияли на жизнь Джека, поскольку всколыхнули прошлое и заставили его задаться вопросом, чей он сын и кто вообще такой. Все началось довольно невинно, в 1973 году, когда два предприимчивых студента отделения кинематографии из университета Южной Калифорнии, Роберт Дэвид Крейн и Кристофер Фрайер, решили написать дипломную работу о Джеке Николсоне. Они собирались взять интервью у него и у тех, кто был с ним связан. Студенты всем написали, уверяя, что интересуются не личными тайнами, а исключительно фильмами, желательно с комментариями Джека.

На это у них ушел год, а Джек успел сняться в «Пассажире». Он пригласил Анжелику с собой в Европу, и она необыкновенно обрадовалась. Чтобы было чем заняться, пока Джек работал, Анжелика заключила контракт с несколькими иностранными модельными агентствами. Пару встретили в аэропорту папарацци. Джек раззадорил прессу словами: «С тех пор как мы вместе (тут он широко улыбнулся), Анжелика не работала ни дня. Нет, она не бросила карьеру. Но она не амбициозна… часов в семь вечера у нее самый пик. Мы оба любим нарядно одеться и куда-нибудь пойти вечером. Она потрясающе смотрится в черном! Анжелика готова носить черное круглые сутки. Да она в чем угодно прекрасна». Впрочем, Анжелика не оценила ни комплимент, ни фразу о том, что она не работает. Это наводило на неприятную мысль: она – одна из ненасытных поклонниц Джека. Впоследствии Анжелика вспоминала:

«Вы можете представить, что такое жить с Джеком, когда вечно звонят телефоны, приходят сценарии и непрерывно заключаются контракты? А у меня не получалось никуда устроиться».

Неприятное ощущение так и не покинуло ее, и Анжелика вскоре вернулась в Лос-Анджелес одна.

Джек был слишком занят и не придал особого значения их первой ссоре. Он думал только об интересной работе с Антониони, хотя пусть даже в процессе съемок не всегда понимал, о чем же повествовала изолированная квазиэкзистенциальная сюжетная линия его персонажа и что Антониони хотел сказать. Как и Серджио Леоне, еще один европейский режиссер, нацеленный на международную аудиторию, Антониони считал: чем меньше диалогов, тем лучше, и сюжет менее важен, чем настроение.

Партнерша Джека, Мария Шнайдер, прославившаяся после съемок с Марлоном Брандо в «Последнем танго в Париже» (Бернардо Бертолуччи, 1972), казалось, была равнодушна и к фильму, и к Джеку. Одному журналисту во время съемок Джек сказал:

– Мария потрясающе играет – это еще один человек, от которого я не схожу с ума.

В другом интервью он был откровеннее, признался, что они не просто друзья, хотя и опустил подробности.

– Мы с Марией старые приятели, – интимно сообщил он. – У нас «было» (читай: «мы переспали»). Она прямо Джеймс Дин в юбке, такая естественная…

«Пассажира» в основном снимали в Испании – в Мадриде, Барселоне, на улице Рамбла, в Малаге и Севилье. Плюс две недели в Алжире, в Форт-Полиньяк, как будто это африканское государство Чад. Там все, включая Джека, жили в палатках и страдали от мучительной жары. Затем, после короткой остановки в Германии, съемочная группа отправилась в Англию, где провела пять благословенных недель, доводя фильм до ума в роскошной студии в Блумсбери.

Пусть Джек так и не понял до конца сути картины, ему понравилось работать с Антониони. Герой принимает чужое имя и долго едет куда-то на поезде; некоторые критики сравнивали «Пассажира» с фильмом Альфреда Хичкока «На север через северо-запад» (1959) за обилие натурных съемок и героя, окончательно превратившегося в другого человека (как Роджер Торнхилл у Хичкока «становится» Джорджем Капланом).

Джек оценил загадочную и двойственную атмосферу «Пассажира»: «Есть фильмы, которые внешне не выглядят коммерческими и массовыми. Но ты смотришь и надеешься: тебя что-то вот-вот удивит. Совершенно неожиданно».

Много лет спустя, вспоминая опыт работы над фильмом, он признался:

«Антониони был моим кумиром. Я работал с ним, хотел быть режиссером и решил поучиться у мастера. Это один из немногих людей, кого я когда-либо по-настоящему слушал».

Съемки «Пассажира» закончились в сентябре 1973 года, и на следующий день Джек вылетел из Лондона в Лос-Анджелес. Он явился в костюмерную студии «Парамаунт» в восемь утра, на примерку для следующего фильма – «Китайского квартала» Романа Полански.

Джек хотел вернуться домой по двум причинам – чтобы подготовиться к «Китайскому кварталу» и чтобы воссоединиться с Анжеликой. Она уже перестала сердиться и ждала Джека с распростертыми объятиями.

Два студента наконец добрались до Джека – в конце 1974 года. По словам Крейна и Фрайера, «услышав о предстоящей публикации наших интервью, одна женщина из Нью-Джерси прислала нам письмо. Она объявила, что была замужем за биологическим отцом Джека Николсона и что он считал собственную мать старшей сестрой. Этель Мэй на самом деле приходилась Джеку бабушкой, а сестра Лорейн теткой. Женщина в письме сообщила: ее муж, биологический отец Джека [не Джон], был чудесным человеком, а вовсе не пьяницей и бездельником, бросившим жену и сына [Этель Мэй и Джека]. Она умоляла нас не повторять эту ложь». В своих изысканиях Крейн и Фрайер, по-видимому, обнаружили некие сведения, которые наводили на мысль – Этель Мэй выгнала Джона из дому за неумеренное пьянство, ведь на самом деле он не был ей мужем, они так и не вступили в брак. Автор письма не назвала ни себя, ни имени настоящего отца Джека.

Впоследствии Крейн и Фрайер утверждали, что отдали письмо Джеку, и тот пришел в ужас. Он решил позвонить Лорейн. Теперь, когда основные заинтересованные лица уже покинули этот свет, она раскрыла Джеку правду о том, кто он такой.

Его сестра Джун родилась дома, в 1919 году. В юности работала в подтанцовке у музыканта Эдди Кинга, с ним познакомилась, когда тот выступал на побережье Нью-Джерси. Некоторое время существовала радиопрограмма «Эдди Кинг и его радиоребята», и Джун регулярно выступала в ней. В 1934 году, в пятнадцать лет, она бросила школу, в надежде сделать карьеру модели, певицы и хористки.

Следующие два года Джун работала на всем Восточном побережье, от Флориды до Нью-Йорка. Ненадолго приехав домой погостить, она познакомилась с артистом Доном Роузом, тот был на десять лет старше. Они начали встречаться, и вскоре Джун влюбилась в Роуза, или Фурчилло-Роуза, как его звали. 16 октября 1936 года они поженились. Церемония состоялась в Делавэре, далеко от Нептун-Сити. Чтобы и дальше держать бракосочетание в тайне, Джун подписалась в свидетельстве о браке своим сценическим псевдонимом, «Джун Нильсон», сокращенно от «Николсон», а Роуз как Дональд Фурчилло. Джун еще не знала – Фурчилло-Роуз уже был женат и имел ребенка. А когда узнала, то сразу же бросила его и добилась аннулирования брака. Но прежде чем это удалось, Джун забеременела.

В начале 1937 года Джун исчезла из Нептун-Сити. Никто, кроме Этель Мэй, не знал, куда и почему она делась. Этель Мэй настояла, чтобы роды прошли не дома и вообще не в Нью-Джерси. Выбор пал на католическую клинику Сен-Винсент в Массачусетсе, ею в то время заправляли «Сестры милосердия». Джун зарегистрировали под фамилией Уилсон (возможно, неправильно записанное «Нильсон»). Вот почему Джек не мог найти оригинал своего свидетельства о рождении.

Джун родила 22 апреля 1937 года. Поскольку Этель Мэй не желала видеть имя Дона Фурчилло-Роуза на свидетельстве о рождении, она записала ребенка как Джона Джозефа Николсона-младшего, а своего спутника жизни, Джона Николсона, – как его отца. Этель Мэй тогда стукнуло сорок четыре, она решила сыграть роль матери.

Через два месяца они вернулись в Нептун-Сити, и Джун вновь уехала, по-прежнему полная решимости сделать карьеру в шоу-бизнесе. На сей раз направилась на запад, но доехала только до Огайо, а там, без денег и голодная, поступила работать в Кливлендский аэропорт. Ее внешность привлекала мужчин, и она вышла замуж за обеспеченного разведенного летчика-испытателя по имени Мюррей Хоули («Боб»). Вскоре Хоули переехал в Саутгэпмтон, штат Нью-Йорк. У них родились двое детей, и в жизни Джун, казалось, все утряслось – она даже собиралась восстановить родительские права на Джека и взять его в семью. Однако в один прекрасный день, в 1941 или 1942 году, Хоули бросил Джун и ушел к другой женщине. Джун тогда было только двадцать три. Она уехала с двумя детьми в Лос-Анджелес, надеясь добиться успеха в кино, а Джека оставила в родительском доме в Нептун-Сити. Мальчика растили Этель Мэй и Джон Николсон.

Все это время покинутый Фурчилло-Роуз искал Джун. Этель Мэй ненавидела его, но она знала: он – настоящий отец ребенка, и потому не могла просто взять и прогнать.

Кто написал письмо Крейну и Фрайеру? Сам Фурчилло-Роуз от имени какой-то женщины? Не исключено, что он желал попользоваться славой Джека и извлечь материальную пользу. Или мать Фурчилло-Роуза? Она всегда утверждала – ее сын является настоящим отцом Джека, пусть даже они никогда не встречались.

Джек пережил шок! Он не хотел верить в отцовство Фурчилло-Роуза, но история выглядела достаточно правдоподобно, хотя и крайне неприятно. Джек согласился дать Крейну и Фрайеру интервью, лишь бы не было вопросов о загадочном письме. Они согласились.

Потрясенный Джек хранил сообщение в тайне, рассказал разве что нескольким друзьям. Они утверждают – он был глубоко взволнован письмом и не хотел огласки. Один близкий друг говорил: «Джека потрясло и шокировало узнанное». Питер Фонда сказал, что угроза разоблачения «причинила ему сильную душевную боль». Мишель Филипс, бывшая подружка Джека, с которой он продолжал общаться, знала: «Он очень боялся возможной публикации компромата. Бедняга долго не мог привыкнуть к этой мысли. Джека растили с любовью… его окружали женщины. Видимо, он решил: все они врут».

Два месяца спустя, 12 декабря 1973 года, когда Джек был занят работой над «Китайским кварталом», «Последний наряд» номинировали на «Оскар». Фильм получил смешанные отзывы, но особого дохода не принес. «Ньюсуик» понравилась энергичная игра Джека. «Николсон главный в фильме», – писал Пол Д. Циммерман. Стэнли Кауфман: «Эта роль как раз для Джека… не считая легкого налета небрежности, она идеально подходила ему. Вместе со своим героем Джек насытил фильм электричеством». Винсент Кенби, из «Нью-Йорк таймс», оценил работу Джека выше, чем фильм: «Лучшее в «Последнем наряде» – то, что Джек Николсон получил возможность сыграть Баддаски… он играет энергично, с тонкими нюансами настроения, с Баддаски можно писать справочник пьяного поведения». Эндрю Саррис похвалил режиссерскую работу Эшби, зато яростному интеллектуалу Джону Саймону не понравились ни фильм, ни игра Джека: «Николсон выдает публике то, что многие считают превосходной игрой, а мне кажется просто повторением его излюбленных приемчиков».

Разговоры об «Оскаре» начались немедленно. Фильм, при бюджете в два миллиона шестьсот тысяч долларов, принес больше десяти миллионов дохода – существенная сумма, но отнюдь не для блокбастера. Как и ожидалось, картину номинировали на несколько наград, в частности на два «Золотых глобуса» – за лучшую мужскую роль в драме (Джек) и за лучшую мужскую роль второго плана (Рэнди Куэйд). Впрочем, ни одному приза не дали. Зато Джек получил награду Британской академии кино– и телеискусства и приз за лучшую мужскую роль от Национального общества кинокритиков.

После шквала похвальных отзывов студия отправила Джека в Нью-Йорк, в рекламную поездку, чтобы пробудить у публики интерес к потенциальной номинации на «Оскар». Джек взял с собой Анжелику, и они принялись кутить. В промежутках между обязательными мероприятиями они отправились на бой Мухаммеда Али с Джо Фрейзером (28 января, Мэдисон-сквер-гарден) и на концерт Бобби Дилана (30 января). После концерта Джек и Анжелика заглянули за кулисы поздороваться. Боб улыбался и принял их очень любезно. 5 февраля они встретились с Джони Митчелл в Эйвери-Фишер-Холл. Каждый вечер завершался в «Элейн» – ночном клубе на Аппер-Ист-Сайд, любимом заведении актеров, сценаристов, журналистов и знаменитостей.

Когда объявили номинации на «Оскар», «Последний наряд» выдвинули сразу на три – за лучшую мужскую роль (Джек), за лучшую мужскую роль второго плана (Рэнди Куэйд) и за лучший сценарий-адаптацию (Роберт Таун). Сорок шестая ежегодная церемония вручения наград Академии киноискусства состоялась 2 апреля 1974 года, в павильоне Дороти Чандлер. На сей раз в качестве ведущих выступали Дэвид Найвен, Берт Рейнольдс, Диана Роос и Джон Хьюстон – отец Анжелики.

Прошло три года с тех пор, как Джека в последний раз номинировали на «Оскар». В 1972 году он появился на церемонии в качестве представителя студии. Несмотря на некоторое внутреннее сопротивление: «Кому охота сидеть четыре часа под лучами прожекторов, когда даже не выпускают отлить?» – Джек шикарно выглядел в смокинге с серой рубашкой, а Анжелика в черном платье.

Он знал: предстоит выдержать суровую борьбу – в первую очередь, с точки зрения Джека, с Брандо, второй раз подряд номинировавшегося на «Оскар» (годом раньше он получил приз за роль в «Крестном отце»). Теперь за «Последнее танго в Париже», хотя после прошлогоднего эксцесса – Брандо отказался выйти на сцену и послал вместо себя Сачин Маленькое Перо, которая произнесла речь о правах индейцев, – у него почти не было шансов на победу. Аль Пачино номинировали за роль в фильме «Серпико» Сидни Люмета, и никто не сомневался – Пачино получит награду. Также в числе номинантов были Роберт Редфорд, сыгравший в «Афере» Джорджа Роя Хилла (Николсон отказался от этой роли) и Джек Леммон («Спасите тигра» Джона Эвилдсена).

«Оскар», как ни странно, достался Леммону, хотя «Спасите тигра» не принес никакого дохода, а Академия обычно не вознаграждала кассовые провалы. Утром в понедельник мэтры решили – Леммон выиграл по принципу исключения: Брандо отпадает, Редфорд без Ньюмана – вряд ли, Пачино еще слишком молод, Люмета и его фильмы не очень любили в Лос-Анджелесе (в те времена так называемое нью-йоркское кино не пользовалось покровительством Академии), а в «Последнем наряде» много сквернословили. Леммон был любимцем публики и фаворитом Академии, но в последний раз получил «Оскар» аж в 1955 году, за роль в фильме Джона Форда, Мервина Лероя и Джоша Логана «Мистер Робертс». С точки зрения Академии, победа принадлежала ему по праву.

А Джек потерпел поражение в третий раз: «Приятно, конечно, победить в Каннах… но дома не получить награду собственной Академии очень обидно. Я выложился в «Наряде», это моя лучшая роль».

Анжелике пришлось утешать его на вечеринке после церемонии. А потом, вернувшись в отель, она самым восхитительным образом постаралась уверить Джека, что тем вечером не было проигравших.

Неоднозначный антивоенный фильм Берта Шнайдера «Сердца и умы» показали в Каннах весной 1974 года. Рейфелсон мало волновался о его судьбе, но беспокоился о собственном будущем без поддержки Би-би-эс.

И не без оснований. После распада Би-би-эс Рейфелсону пришлось отказаться от режиссерской деятельности на четыре года. Студии его не любили; Рейфелсон был несговорчив, держался высокомерно. После «Садового короля» связываться с ним считалось рискованно в финансовом смысле.

Джек знал о разрыве между Шнайдером и Рейфелсоном и находился в стороне. Ему хотелось снимать кино, а не манифесты, играть персонажей, увлеченных романтикой, а не политикой. Он искал хороших режиссеров – и больше не числил Рейфелсона среди них.

 

Глава 9

После успеха «Крестного отца» Боб Эванс стал главой «Парамаунт», и ему предстояло реформировать пошатнувшуюся студию. В частности, Эванс имел право выпускать фильмы под собственным именем и получать, помимо гонорара, проценты с доходов. Не успели чернила высохнуть на новом контракте, как он заключил договор на первый фильм, «Китайский квартал», по сценарию Боба Тауна.

Таун являлся большим поклонником Рэймонда Чандлера и давно уже хотел написать сценарий в его духе о порочном и загадочном Лос-Анджелесе.

Идею фильма почерпнул у своего друга-полицейского. «В Китайском квартале трудно работать по-настоящему, – объяснял тот. – У них там своя культура». Квартал как символ чего-то непроницаемого, замкнутого, непостижимого и взял за основу в картине. Эванс растерялся: он не понимал, с чего Таун решил писать о китайцах, живущих в Лос-Анджелесе. Когда ему объяснили метафоричность названия, согласился дать Тауну двадцать пять тысяч и проценты с дохода.

Таун писал со своей обычной черепашьей скоростью. Через полгода, в начале зимы 1973 года, Эванс высказал ему свои сомнения, но тот убедил не волноваться. Он напомнил продюсеру, что подгоняет главную роль для Джека. А ведь ему Эванс предложил сначала полмиллиона долларов чистыми и внушительный процент с дохода. Никто уже не вспоминал, как Джеку пришлось выпрашивать у Эванса двенадцать с половиной тысяч, когда тот снимал «В ясный день увидишь вечность». Сэнди Бреслер условился о семиста пятидесяти тысячах плюс процент с дохода. Джек не придумывал никаких оправданий; на жизнь он тратил все больше и больше.

Эванс хотел видеть в качестве режиссера Джона Хьюстона, но тот отказался. Майк Николс тоже. Прочитав первый вариант сценария, все решили: материал недостаточно интересный. Третьим кандидатом стал Роман Полански.

Полански недавно проходил подозреваемым по делу о сенсационном убийстве собственной жены, пока не доказал, что находился в Лондоне в момент гибели Шэрон Тейт. Когда начались судебные слушания, Полански предпочел не следить за ходом разбирательства и не участвовать в процессе. Он знал: суд должен превратиться в сплошной фарс для публики. Он уехал из Лос-Анджелеса и отправился в кругосветное путешествие, прихватив с собой в качестве печального талисмана трусики Шэрон. Три года спустя он совершенно не горел желанием возвращаться в Калифорнию, да и вообще в Штаты для съемок фильма. Гораздо уютнее Полански чувствовал себя в Европе, откуда и происходил. Эванс встретился с ним в Риме и предложил приехать в Голливуд для работы над «Китайским кварталом».

Полански поначалу отказался, заявив о нежелании возвращаться на место преступления. Кроме того, он утверждал, что совсем удалился от дел. После убийства он в попытке пережить катарсис поставил «Макбета» (где Макдуф, находясь в отъезде, узнает о гибели своей семьи). Эванс уговаривал Полански снять фильм, но тот отвечал: ему некогда, поскольку собирался в Польшу на Пасху (Песах). Эванс в ответ пригласил его к себе, пообещав самый большой седер, какой он когда-либо видел.

Полански наконец сдался и согласился приехать в Лос-Анджелес, а Эванс, верный своему слову, устроил огромный пасхальный ужин, куда пригласил Энн и Кирка Дугласов, Кэрол и Уолтера Мэттау вместе с сыном Чарли, Уоррена Битти, Джека и Анжелику. А также Хью Хефнера, одного из продюсеров «Макбета».

Таун, так и не дописав сценарий, тем временем истратил все деньги. Он боялся обращаться к Эвансу и не сомневался – тот его уволит, поэтому пошел к Джеку и взмолился о финансовой помощи. Джек дал ему десять тысяч с условием, что Таун запрется в комнате и не выйдет, пока не закончит писать.

Полански тем временем нашел небольшой домик – как ни странно, неподалеку от Сьело-драйв, где произошли убийства, – и попросил Тауна поселиться с ним, чтобы помочь со сценарием. В течение следующих полутора месяцев они трудились день и ночь, и чем дальше продвигалась работа, тем сильнее ухудшались отношения, в основном из-за собаки Тауна, та повсюду ходила за хозяином и оставляла лужи на полу и на мебели. Однажды она помочилась даже на ногу Полански. Тауну постоянно приходилось отрываться от работы, чтобы выгулять ее. Еще Полански возненавидел вонючую и неопрятную трубку, которую Таун непрерывно курил, отхаркиваясь с отвратительным хлюпаньем. Облака синего зловонного дыма висели над обоими во время работы. Полански гордился своим здоровым образом жизни – обожал кататься на лыжах – и уверял: дым его душит не только в физическом смысле, но и в творческом. Наконец чудовищный трехчасовой сценарий «Китайского квартала» (сто восемьдесят страниц) был закончен. В первый же день съемок Полански изгнал Тауна вместе с собакой и трубкой со съемочной площадки.

Сюжетные перипетии в основном маскируют главную тему – историю детектива, который узнает о замысле отвести столь необходимую Лос-Анджелесу воду из Оуэн-Вэлли. Об этом уже писали раньше, и не раз – благодаря обилию воды росли апельсиновые рощи, а дешевые земельные участки привлекли первых киномагнатов. В спекуляцию были вовлечены мэр города Фредерик Итон, главный инженер Филипп Малхолланд, его именем назвали одну из улиц (на ней жил Джек), и городская Торговая палата. Все они извлекли свою выгоду из снабжения Лос-Анджелеса водой.

Так или иначе, в основе фильма лежала история Ноэ Кросса (Джон Хьюстон согласился сниматься, но не режиссировать) – повесть о семейном обмане, сексуальном рабстве, инцесте и убийстве. Эти темы Роману Полански были ближе, чем политика и спекуляции водой. Потому-то фильм и получился таким сильным. На поверхности – мутное политическое дело, внизу – вулкан эмоций. Полански превратил детектива Гиттса – роль Джека (Таун дал персонажу такое имя в честь их доброго друга Гарри Гиттса) во вдумчивого наблюдателя, тот постепенно вскрывает зло, воплощенное в Ноэ Кроссе. В фильме есть долгие сцены в пустыне (похожие на эпизоды с участием Джеймса Дина на нефтяных месторождениях в Техасе), где Джек ничего не делает, только смотрит в пустоту и пытается понять, какие фрагменты головоломки не вписываются в общую картину.

Когда началась работа над фильмом, Али Макграу, жена Эванса, должна была играть роль Эвелин Малрей, но отказалась от участия в съемках, поскольку бросила мужа и ушла к Стиву Маккуину.

Роль Эвелин предложили Джейн Фонда, она отказалась, и наконец согласилась Фэй Данауэй, ей Эванс заплатил пятьдесят тысяч долларов. Данауэй стала сенсацией после роли Бонни в революционном фильме Артура Пенна «Бонни и Клайд» (1967), но с тех пор успела принять несколько сомнительных решений. За пять лет она снялась в одиннадцати картинах, ни одна не достигла такого успеха, как «Бонни и Клайд», и ее карьера клонилась к закату. Данауэй была непростым человеком, с высоким самомнением, равнодушие актрисы возмущало Полански. Он привык смотреть на актеров как на обслуживающий персонал. Один раз на съемке Полански подошел, чтобы что-то поправить в костюме Данауэй, а она ударила его по лицу и пригрозила подать в суд за попытку изнасилования. Данауэй отказалась продолжать съемки, пока Полански не уволят.

Эвансу Данауэй была не нужна, он заступился за Полански. Если бы пришлось выбирать, он предпочел бы заменить Данауэй. Эванс пообещал устроить огромную рекламную кампанию, которая, несомненно, принесла бы Данауэй номинацию на «Оскар», а если не получится, подарить ей «Роллс-Ройс», лишь бы она работала с Полански на съемочной площадке. Аналогичное предложение Эванс сделал Полански – рекламная кампания и автомобиль, если не будет настаивать на увольнении Данауэй. Полански потребовал «Бентли», Эванс согласился, и работа продолжилась.

Сюжет фильма неторопливо развивается, по мере того как Гиттс медленно начинает постигать глубины обмана, в эпицентр которого втянул его зловещий заговор. В результате нападения наемного убийцы, его сыграл сам Роман Полански, Гиттс чуть не лишается носа (за излишнее любопытство?). Жертва становится нападающим. Полански не потребовалось никаких дополнительных мотиваций, чтобы вызвать у себя желание оторвать Джеку нос. В самый разгар репетиций Джек уходил с них, пропускал дубли, предпочитая посидеть в трейлере и посмотреть по телевизору баскетбольный матч. Время от времени он просто уезжал со съемочной площадки пораньше, чтобы встретиться с Лу Адлером и махнуть на стадион в Инглвуд.

Однажды Полански понадобилось, чтобы Джек вернулся на второй дубль, а тот заявил: у «Лейкерс» четвертый период, поэтому придется подождать. Разъяренный Полански свернул съемку, влетел в трейлер Джека, схватил телевизор и разбил об пол. Джек в ярости хлопнул дверью… Потом они встретились в «Гауэр и Сансет» и смеялись до слез.

В первоначальной версии финала Ноэ Кросс погибает от рук Малрей, которая оказывается одновременно его дочерью, возлюбленной и матерью его ребенка. Но Полански изменил финал. Ему так претило самомнение ведущей актрисы – не такой уж яркой звезды, – что он предпочел прикончить героиню Данауэй. К сожалению, внучка в итоге оказалась в полной власти Кросса, и зрители становились в тупик, по мере появления нелицеприятных правдивых фактов.

А с точки зрения Джека, все это било по больному.

Первый показ «Китайского квартала» состоялся в Сан-Луи-Обиспо, неподалеку от Лос-Анджелеса, и совершенно не удался. Прежде чем зажегся свет, половина зала опустела. Полански в панике пошел советоваться с невозмутимым Эвансом, тот предложил ввести новый музыкальный саундтрек. Джерри Голдсмит за восемь дней написал новую музыку, зловеще подчеркивавшую общий тон картины. Через несколько недель вторую редакцию фильма показали Гильдии директоров в Голливуде. Реакция последовала удручающая. Некоторые мэтры торжественно объявили: фильм в таком виде выпускать нельзя. Эванс отвечал: не стоит беспокоиться, зрителям понравится Джек, и они поймут, что мы хотели сказать. Чтобы сжиться со своим персонажем, во время съемок Джек носил рубашки с монограммой Гиттса над карманом, пусть даже на экране ее и не было видно.

«Китайский квартал» вышел в широкий прокат 20 июня 1974 года и, как и предсказывал Эванс, немедленно стал хитом – публика и критики пришли в восторг, назвали потенциальным номинантом на «Оскар». Той же осенью студия «Парамаунт» отправила Джека в международную рекламную поездку, и вновь Анжелика сопровождала его – в Стокгольм, Гамбург, Мюнхен, Париж и Рим. Фильм уже везде видели, и всюду он произвел фурор. Следующей остановкой была Швейцария, и там к Джеку присоединился Полански. Он только что закончил североамериканский виток рекламного тура и на несколько дней вырвался покататься на лыжах. Полански не впечатлили спортивные способности Джека – «он правой рукой чешет левое ухо».

Наконец все вернулись в Америку. В Нью-Йорке Джек и Анжелика развлекались, давали интервью преимущественно по утрам, чтобы остальное время потратить на себя (впрочем, Джек никогда не любил рано вставать). Также они общались с Уорреном Битти, Дэвидом Геффеном и Майком Николсом. Джек теперь разбогател и охотно изображал этакого свойского парня, безвкусно и ярко одевался, предпочитал красное и желтое, носил белые мокасины. Его угловатые брови поднимались чуть ли не до макушки в момент улыбки, а лоб собирался складками, напоминая многослойный пирог. Темные волосы были гладко зачесаны наверх и блестели, как крыло «Бьюика». Зубы тоже. Джек наслаждался, платил по счетам, доходил до откровенного бахвальства, гордился возможностью позаботиться о друзьях.

Он соглашался с любыми требованиями студии, только исключал телевидение. Джек внес в контракт условие: он не обязан появляться на телеэкране. Все ведущие ток-шоу хотели его видеть, их передачи привлекали огромную аудиторию, но Джек отказывался. Он утверждал: ток-шоу – не для номинантов на «Оскар». «Я давал интервью на радио… но на телевидении ты как будто загнан в ловушку. Мне кажется, тайна – это очень важный инструмент для актера, одновременно в динамике игры и в том, как роль воспринимается. Вот почему я, например, не даю телевизионные интервью».

Джек предпочитал носить маску персонажа и полагал – уничтожение магии кино и перенос с большого экрана на маленький, телевизионный, губительны для актера.

«Китайский квартал» при бюджете в шесть миллионов долларов принес почти тридцать миллионов дохода при домашнем прокате в 1974 году. Фильм называли шедевром Полански. Все крупнейшие обозреватели отнеслись к картине положительно и должным образом отметили работу Джека. Чарлз Чамплин, из «Лос-Анджелес таймс», объявил: «Китайский квартал» вновь – пугающим образом – напоминает, что художественное кино больше жизни, а не меньше… его делают не в аптеке, и оно не предназначено для телевидения». «Ньюсуик» назвал фильм «блистательной кинематографической поэмой в стиле По», а критик из «Сатеди ревю» написал: «Актеры играли превосходно, особенно Джек Николсон, который все делает так просто, небрежно и уместно, что, кажется, вообще не притворяется». Эндрю Саррис верно уловил причину такого успеха, почему «Китайский квартал» вызывает мощный отклик у зрителей: «Даже острое ощущение трагедии у Полански не удалось бы реализовать без скорби, запечатленной в несчастных глазах Николсона».

В конце концов, это был фильм Джека, а не Полански, и никто не сомневался – в конце концов он получит свой первый «Оскар» – один из множества, которые сулили «Китайскому кварталу». Эванс во исполнение обещания рекламировать картину что есть сил уговорил «Тайм» поместить фотографию Джека на обложку (август 1974 года) с подписью «Звезда с убийственной улыбкой». Джек пришел в восторг, он радовался, пока репортер из «Тайм» не спросил во время самого обычного интервью – их Джек мог давать даже с закрытыми глазами – правда ли, что Этель Мэй на самом деле его бабушка, а настоящего отца зовут Дон Фурчилло-Роуз, а не Джон Николсон?

Джек чуть не упал. Опять?! В первую очередь он желал знать, где репортер это услышал. Но «Тайм» не раскрывал своих источников. Впрочем, Джек подозревал – источник тот же самый, что и у Крейна и Фрайера. Он-то думал, ну или надеялся: ему больше никогда не придется сталкиваться с «разоблачителями». Один раз Джек заткнул пальцем плотину и сумел перекрыть течь; и вот теперь предстояло повторить.

Впоследствии Джек сказал Богдановичу: «Я благодарен судьбе, мне не пришлось самому с этим разбираться. Найдите сегодня женщину, способную хранить секрет так, как Этель Мэй, найдите такую степень надежности. Вы знали их… сплошь – ирландские воительницы. Вот почему сейчас я не могу стать настоящим либералом и почему я абсолютно против абортов. Я бы вообще не появился на свет, если бы Джун сделала аборт… ей было всего шестнадцать. Я всё узнал, и многое прояснилось. В любом случае бабушка растила меня одна… теперь я знаю, что мне нашептывала интуиция – ну, насколько это возможно для ребенка с одиннадцати до четырнадцати лет».

Джек пришел в ужас, что, если его семейные тайны рано или поздно разойдутся по всем СМИ, имена Этель Мэй, Джун и даже Джона Николсона будут вываляны в грязи, а он сам до конца жизни не избавится от клейма «ублюдка». Его близкие умерли, и Джек хотел, чтобы они покоились в мире. Никого больше эта история не касалась.

Он решил позвонить в «Тайм» и разыграть лучший козырь. Включив свое фирменное обаяние, Джек попросил не распространять материалы о его семье, мол, сам хочет об этом написать. Невероятно, но журнал согласился. Джек утверждал: никакой срочной потребности в разоблачениях нет. Взамен он пообещал дать им любую другую информацию, какая могла понадобиться для статьи. Она вышла в августе без всяких упоминаний о фамильных тайнах Джека.

Он вновь заткнул пальцем дыру.

В начале 1975 года объявили номинации на «Оскар». «Китайский квартал» выдвигали на одиннадцать наград, в том числе за лучшую мужскую роль (Джек). Другим фаворитом и главным его соперником считался «Крестный отец-2», тоже имевший одиннадцать номинаций.

Никто не сомневался – Джек победит. Он уже получил престижную награду Нью-Йоркского кружка кинокритиков как лучший актер, аналогичную награду Национального общества кинокритиков (за «Китайский квартал» и «Последний наряд»), приз Британской академии кино и телевидения, а также «Золотой глобус».

Церемония проходила дождливым вечером 8 апреля 1975 года, опять-таки в павильоне Дороти Чандлер. На сей раз ведущими выступала так называемая «Крысиная стая» – Фрэнк Синатра, Сэмми Дэвис-младший, Ширли Маклейн и Боб Хоуп, из уважения к его «оскароносному» прошлому. Джек пришел на церемонию в смокинге, солнечных очках, берете (чтобы скрыть быстро растущую плешь), в сопровождении великолепной Анжелики Хьюстон.

Его шансы еще возросли, поскольку соперники на сей раз были исключительно слабые – пожалуй, никогда еще Джек не оказывался в столь выгодном положении с тех пор, как впервые боролся за «Оскар» («Беспечный ездок»). Арт Карни, популярный телевизионный актер, прославился в роли Эда Нортона в «рабочей» комедии Джеки Глизона «Медовый месяц» и получил за нее пять «Эмми», но никогда не блистал в художественном кино. Вот теперь его номинировали за роль в фильме Пола Мазурски «Гарри и Тонто». Альберт Финни, британский актер, был номинирован за «Убийство в восточном экспрессе» Синди Ламета. Дастин Хоффман, совершенно неуместный в роли мятежного комика Ленни Брюса в фильме Боба Фосса «Ленни», также получил номинацию, как и Аль Пачино («Крестный отец-2» Фрэнсиса Копполы). Этот фильм, по мнению всех, был обязан своим успехом Роберту Де Ниро, его номинировали за лучшую роль второго плана. Основные ставки (пять из шести) делались на Джека, ведь он заслуживал награды не только за «Китайский квартал», но и за проделанную работу в целом – он втащил нешуточно упиравшийся Голливуд в эпоху семидесятых годов.

У публики отвисли челюсти, когда «Оскар» за лучшую роль достался… Арту Карни за небольшую роль в малоинтересном фильме, годном разве что для развлечения пенсионеров. Видимо, «Оскар» в данном случае символизировал признание многих лет, проведенных преимущественно на эстраде и в телевизионных сериалах. Несомненно, во второй раз никакая номинация ему уже не светила бы. У остальных оставалось гораздо больше шансов.

Несмотря на энергичную рекламную кампанию, «Китайский квартал» проиграл «Крестному отцу-2» в номинации «Лучший фильм»; Эллен Берстин – актриса, которую любили все, – получила приз за роль в фильме Мартина Скорсезе «Элис здесь больше не живет», обойдя Фэй Данауэй, которую не любил никто. Из главных лиц «Китайского квартала» единственным награжденным оказался – внезапно – Боб Таун, за лучший оригинальный сценарий. Полански проиграл Копполе в номинации «Лучший режиссер».

«Оскар» за лучший документальный фильм года достался Берту Шнайдеру за неоднозначную антивоенную картину «Сердца и умы», ставшую его лебединой песней. Многие в зале пришли в ярость от такого решения. Шнайдер еще подлил масла в огонь, когда прочитал поздравительную телеграмму от вьетконгской делегации с парижских мирных переговоров со словами: «С дружественным приветом всем американцам…» Когда он закончил под жидкие аплодисменты и ушел со сцены, появился Фрэнк Синатра – в гневе, с таким видом, словно он хотел убить Берта Шнайдера. Он заявил ведущим – они не правы, и был, к собственному удивлению, освистан. За кулисами начались яростные споры. Маклейн грозила пальцем Сэмми Дэвису-младшему, Джон Уэйн в гневе сжимал кулаки. Шум стоял ужасный.

В разгар ссоры Шнайдер улизнул. Он уже простился с Голливудом. Со статуэткой в руках Берт сел на заднее сиденье лимузина и велел шоферу ехать домой.

Джек с изумлением наблюдал эту сцену. Он не был горячим поклонником «Сердец и умов», но радовался, что картина получила «Оскар». Он жалел лишь об одном: не успел сказать Берту, как он им гордится. Джек не стал давать никаких публичных комментариев относительно «Сердец» и награды Шнайдера.

Когда наконец Джек вернулся домой с Анжеликой – рано поутру, показавшись с невозмутимым лицом на всех вечеринках, – он обнаружил в щели забора конверт. Это был счет. Внутренняя налоговая служба требовала задним числом сто двадцать три тысячи долларов – такова, по ее словам, задолженность Джека.

Через месяц «Пассажир» дебютировал в американских кинотеатрах и через неделю канул в небытие. При первоначальном показе он принес каких-то жалких шестьсот двадцать тысяч и получил множество отрицательных отзывов за отсутствие связного сюжета. Эндрю Саррис прозвал режиссера «Антониозануди». После завершения первого круга проката, из-за проблем, связанных с правами на пленку, показ так и не возобновили.

 

Глава 10

В 1962 году Кен Кизи опубликовал свой сенсационный роман «Пролетая над гнездом кукушки». Чтобы свести концы с концами, он, тогда еще начинающий писатель, подрабатывал ночным дежурным в психиатрической клинике Менло-парк (Калифорния). Там он подружился кое с кем из пациентов и стал свидетелем событий, которые произвели на него серьезное впечатление и которых ему не суждено было забыть. Воспоминания о работе в лечебнице стали основой для полуавтобиографического романа «Пролетая над гнездом кукушки». Действие происходит в психиатрической клинике в Салеме, штат Орегон. В книге изображена жизнь пациентов, в том числе Рэндла Патрика Макмерфи, чей бунт против старшей сестры Рэтчед символизирует борьбу против упорядоченной, поставленной под жесткий контроль цивилизации. Роман, его инсценировка и экранизация задают один и тот же вопрос: пациенты клиники – это сумасшедшие, живущие среди нормальных, или они на самом деле единственные адекватные люди в безумном мире?

Кирк Дуглас, бывший «золотой мальчик» с квадратной челюстью, достиг вершин в 1960 году, сыграв главную роль в фильме Стэнли Кубрика «Спартак» – яркой истории бунтаря, восставшего против несправедливого социального устройства. После этого карьера Дугласа пошла на спад. Он больше ни разу не добился такой популярности. Не удовлетворенный предлагаемыми ролями, Кирк начал искать нечто оригинальное и как можно более далекое от зрелищных действ с мечами, плащами и сандалиями. Прочитав корректуру «Пролетая над гнездом кукушки», он решил: сюжет и особенно характер Макмерфи – именно то, что нужно для нового взлета. Кирк заплатил Кизи сорок семь тысяч долларов за права на роман, а потом, не сумев найти спонсоров для экранизации, захотел превратить книгу в пьесу и поставить ее на Бродвее. Есть старая поговорка «Кинозвезды появляются на Бродвее по пути наверх и по пути вниз».

Дуглас был бродвейским актером, когда его «открыл» продюсер Хэл Уоллис и привез в Голливуд. Теперь Кирк решил вернуться на Бродвей с инсценировкой романа Кизи. Он знал: в случае успеха продюсеры вновь выстроятся в очередь к нему. Дуглас заключил договор с успешным театральным продюсером Дейлом Вассерманом. Премьера состоялась 13 ноября 1963 года, но сценическая жизнь пьесы оказалась недолгой. Через девять дней в Далласе был убит президент Кеннеди. Несмотря на упрямые попытки Кирка, никто не хотел смотреть пьесу про сумасшедших, и в январе 1964 года она сошла со сцены.

В течение следующих десяти лет Кирк тщетно искал человека, взявшегося бы за экранизацию. Иногда ему почти это удавалось. В 1969 году независимый продюсер Джозеф И. Левин из кинокомпании «Авко эмбасси», заработавшей более ста миллионов на оригинальном фильме Майка Николса «Выпускник» (1967), некоторое время раздумывал, не согласиться ли, но в конце концов отказался.

Ричард Раш ранее снял три фильма с участием Джека, а теперь подумал: «Пролетая над гнездом кукушки» с Николсоном в главной роли – это неплохая идея». Права по-прежнему принадлежали Кирку, он отказал Рашу, полагая, что тот недостаточно солиден. Проект пролежал на полке еще два года. Затем Кирк захотел продать права и предложил их за сто пятьдесят тысяч долларов любому желающему. Таковых не нашлось. От прежней славы Кирка давно осталась одна тень, а писатель Кен Кизи никогда не пользовался в Голливуде авторитетом. Более того, в романе чувствовался неприятный налет сексизма в духе пятидесятых, особенно это касалось сестры Рэтчед.

После долгой юридической битвы с Вассерманом за права на фильм утомившийся Кирк передал проект своему сыну, Майклу Дугласу. В те времена Майкл был начинающим актером и снимался в телесериале про полицейских, но отчаянно хотел заняться режиссурой. Он вспоминал:

«Я сказал отцу: «Разреши мне взяться за это дело, и я обещаю, что, по крайней мере, верну тебе стартовый капитал».

Не имея других вариантов, Кирк согласился и позволил Майклу рискнуть.

«Началась моя эпопея. Очень долгая».

Майкл быстро понял то же, что и его отец: роман Кизи никого не интересовал. Необходимо было начать с нуля. Майкл перерыл старые документы и наткнулся на имя Сола Заенца, который некогда хотел заключить с Кирком договор. Заенц, несколькими годами старше Майкла, сделал карьеру в музыкальном бизнесе. Оба жили в Сан-Франциско. Майкл снимал «Улицы Сан-Франциско», а Заенц заправлял «Фэнтази рекордс». Он увлекся рок-н-роллом и заключил несколько новых договоров, в том числе с группой «Криденс», возглавляемой Джоном Фогерти. Успех труппы стал главной статьей доходов «Фэнтази». Заенц продолжал расширять сферу своих интересов и наконец захотел снять фильм. Увидев сан-францисскую постановку «Пролетая над гнездом кукушки», он отыскал владельца прав и связался с Кирком. Впрочем, они не сумели договориться, и Заенц снял другой фильм, не принесший никакого дохода.

Кирку не понравился Заенц, с его напыщенной хипповской манерой и замашками всезнайки. Но Майкл, сам бывший хиппи, пришел в восторг от всего, что пришлось не по душе Кирку. Занятый телесериалом, Майкл охотно позволил Заенцу всем руководить. Он предложил «Фэнтази филмз», студии Заенца, равноправное партнерство с «Бигстик продакшнз» – компанией Майкла, если «Фэнтази» даст два миллиона.

Заенц выписал чек.

Заенц хотел поручить создание сценария самому Кизи, но Майклу не хотелось подключать романиста к процессу. Он достаточно долго пробыл в Голливуде и убедился: писатели обычно пишут неудачные сценарии по своим произведениям, и потом, он слышал – Кизи сам вроде как псих.

Заенц тем не менее условился о встрече с Кизи и предложил ему щедрый гонорар. Тот согласился. Спустя четыре месяца писатель представил сценарий, по мнению и Майкла, и Заенца, ни на что не годный. После некоторых юридических проволочек они избавились от Кизи и пригласили относительно неизвестного и неопытного Бо Голдмэна, чтобы тот полностью переработал сценарий. Одновременно Заенц и Майкл искали режиссера.

Сначали они подумали про Хэла Эшби. Оказалось, Эшби сам давно хотел приобрести права на «Гнездо кукушки», но у него не хватало для этого ни денег, ни возможностей. Теперь, когда проект сдвинулся с мертвой точки, он хотел режиссировать картину и пригласить Джека на главную роль. «Китайский квартал» пользовался огромным успехом, и Джеку хотелось поучаствовать в каком-нибудь новом проекте. «Пролетая над гнездом кукушки» казался ему идеальным вариантом, позволяющим оторваться от собственных проблем и сосредоточиться на сложном характере персонажа, удивительно близком самому Джеку.

У Дугласа и Заенца, впрочем, имелись свои соображения. Сначала на роль Макмерфи они предполагали пригласить Марлона Брандо, тот сразу же отказался. Затем – Джина Хэкмена, актер тоже сказал «нет». Как и Берт Рейнольдс, и Джеймс Каан.

Джеку по-прежнему хотелось сыграть Макмерфи, ему понравился сценарий, и он был не прочь вновь поработать с Эшби. Они заключили договор. Джек согласился получить миллион долларов вперед и процент с дохода. Заенц в первую очередь нуждался в Джеке, а не в Эшби, которого недолюбливал. Начало съемок отсрочили еще на полгода – режиссера для картины все еще не нашли.

В дождливый день 17 июня 1974 года, в час дня, в сопровождении своего агента Сэнди Бреслера, дочери Дженнифер, которую он пригласил ради такого случая (в кои-то веки Джеку удалось повидаться с ней, не летя для этого на Гавайи), Роберта Тауна, Лу Адлера, Кэтрин Холд и Анжелики Хьюстон Джек оставил отпечатки своих ладоний на тротуаре перед Китайским театром на Голливудском бульваре. Он оказался сто пятьдесят девятым человеком, кто удостоился этой чести. Некогда престижная церемония теперь представляла собой не более чем рекламный ход для продвижения новых фильмов, в данном случае «Китайского квартала». Начиная с тридцатых годов – пика популярности Голливудского бульвара – и до конца шестидесятых ритуал оставления отпечатков прошли сто пятьдесят восемь человек. В семидесятые годы Джек оказался вторым из всего-навсего семи удостоенных, причем одним из них был робот – C-3PO. Дарт Вейдер и R2-D2 также это проделали.

Джек послушно поставил руки и ноги на сырой холодный цемент и карандашом вывел подпись – большими заглавными буквами. Потом, когда он пошел в кафе перекусить с Дженнифер, Бреслер не хотел окончательно портить и без того унылый день, но все-таки тихонько сообщил Джеку, что начало съемок «Пролетая над гнездом кукушки» откладывается.

В июле Джек, по-прежнему связанный контрактом с Заенцем и Дугласом, пока временно свободный и жаждущий поработать, обдумал несколько предложений и подписал договор на съемки в фильме Майка Николса «Состояние». Сценарий написала давняя приятельница Джека, Кэрол Истмен (Адриен Джойс), сниматься ему предстояло с Уорреном Битти.

Возможность вновь работать с Николсом и сниматься в фильме по сценарию Истмен, вместе со своим другом Битти, была причиной выбора Джека «Состояния». Он даже не прочитал сценарий целиком. Майк Николс подписал контракт, хотя прочел только половину. Истмен показала ему сценарий во время перелета в Варшаву. Когда самолет приземлился, Николс решил рискнуть. Он испытывал определенные трудности из-за картины «День дельфина», первого фильма после «Познания плоти». Бывший сосед Джека, Дон Девлин, который с тех пор сошелся с Истмен, был продюсером.

Сюжет основывался на подлинной афере тридцатых годов и повествовал о героях, похожих на комедийный дуэт Лорена и Харди (Джек и Битти). Они пытаются придумать мошенническую схему по отъему состояния у богатой наследницы «короля прокладок» (ха-ха!). Всем быстро стало ясно – фарс, да и вообще любая комедия, не относится к числу сильных сторон Битти. Главную роль в «Состоянии» исполняла Стокард Чаннинг, вполне способная играть грубую комедию, но ее талант здесь просто тратился даром. Фамилия Чаннинг находилась в самом конце списка звезд, с которыми желал сниматься Битти. В верхних строках стояла Анжелика Хьюстон, но она разумно отказалась от участия, чтобы сохранить отношения с Джеком. Анжелика впоследствии вспоминала:

«Не думаю, что Джек действительно хотел жить с актрисами – он уже заводил с ними романы раньше, и ничего не получалось…»

Изначально Николс хотел пригласить Бетт Мидлер на главную женскую роль. Мидлер была гораздо больше известна, чем Чаннинг. Но она совершила роковую ошибку, когда, встретившись с Николсом, язвительно и напористо поинтересовалась, какие фильмы он снял. Мидлер из списка вычеркнули, появилась Чаннинг.

Джек часто приводил дочь Дженнифер с собой на съемочную площадку. Она гостила у отца на летних каникулах. Однажды во время перерыва Джек спросил у десятилетней дочери, которая порой что-то тихонько мурлыкала себе под нос, любит ли она петь. Дженнифер кивнула. А слышала ли она песню «Я нашел малышку на миллион в магазине «Всё по пять центов»? Девочка удивилась: «Что такое магазин «Всё по пять центов?»

Когда «Состояние» вышла на экраны, несколько обозревателей обмолвились: Джек сыграл лучше других, но это равносильно заявлению – сказать, что цианистый калий лучше мышьяка. Испытанный прием – свести вместе нескольких звезд и понадеяться, что их обаяние спасет фильм, – на сей раз не сработал. Публика получила скучную глупую комедию с бессознательным гомосексуальным подтекстом, где двое главных героев – мужчины, а главная героиня минимально задействована в сюжете. В любом случае картина доказала разницу между Битти – актером с потенциалом звезды и Джеком – звездой, умеющей отлично играть. Как выразился Генри Джеглом, «Джек был не просто детищем своего времени, не просто очередным хиппи, временно вырвавшимся на простор авторского кино, вроде Брюса Дерна. Джек мог на самых законных основаниях играть, писать, снимать. Он не отличался настоящей красотой, особенно после утраты юношеской привлекательности – ему было под сорок, – но это потрясающий характерный актер. А Битти ничем не отличался от других, он напоминал красивую женщину, чей успех зависит от того, как долго удастся сохранить привлекательную внешность».

Майкл Дуглас и Сол Заенц по-прежнему искали режиссера. Майкл вновь обратился к отцовским бумагам и на сей раз нашел имя Милоша Формана, чешского режиссера, чья карьера началась еще в те времена, когда его страна находилась под влиянием СССР. Кирк побывал в России и в Праге как посол доброй воли от американского Министерства иностранных дел в шестидесятые годы и там познакомился с Форманом. Кирку понравилась картина «Любовные похождения блондинки», в 1967 году номинированная на «Золотой глобус» и на «Оскар» как лучший иностранный фильм, но в обоих случаях она проиграла «Мужчине и женщине» Клода Лелуша. Кирк прислал Милошу роман Кизи и спросил, сможет ли он сделать из него фильм. Не получив ответа, он, как обычно, вспыхнул и поклялся больше не иметь дела с этим режиссером.

Международная репутация Формана продолжала расти, и после Пражской весны 1968 года он приехал в Америку, чтобы снять свою первую американскую картину, «Отрыв» (1971), сценарий для нее написал в соавторстве с Джоном Гуарэ, Жан-Клодом Карьером и Джоном Клейном, принеся запоздалую дань поколению шестидесятых. Форман любил создавать антигероев. Его сограждане, боровшиеся за свободу, были антигероями, выступавшими против системы. В Америке Форман стал аутсайдером другого сорта – быта и нравов этой страны он не знал совсем. И потому увидел самого себя в бунтаре Макмерфи и понял, каким должен быть фильм. Когда Форман дал свое согласие, Майкл и Заенц на радостях взглянули друг на друга, на их глазах появились слезы.

Теперь, когда они заручились согласием Формана, а Джек освободился, можно было наконец приступить к съемкам.

На долю Майкла выпала тяжелая работа, ее больше никто не хотел делать. Кирк находился во власти иллюзии, что он по-прежнему энергичный сильный человек, как одиннадцать лет назад на Бродвее. Иными словами, если фильм дойдет до стадии производства, он сам сыграет Макмерфи. Когда Майкл сообщил отцу, что роль Макмерфи отдана Джеку, Кирк «что-то неразборчиво буркнул. Им нужен кто-то другой на Макмерфи? Почему? Это же моя роль, я ее нашел. Я наполнил жизнью Макмерфи, десять лет твердил всем, какая это замечательная роль… и вот, оказывается, я для нее слишком стар?».

Майкл слушал, сочувствовал и утешал. Но Кирка он все-таки не взял. Сыграть было суждено Джеку.

В фильме Милоша Формана «Пролетая над гнездом кукушки» (1975) Джек играет мужественного Макмерфи. Тот бросает вызов старшей сестре Рэтчед, пожилой властной особе, которая недопустимыми методами пытается подавить назревающий в клинике бунт. Макмерфи борется против представителя власти. По его мнению, пленники клиники намного адекватнее и человечнее, чем управляющая ими Рэтчед. Она – главная, как настоятельница в монастыре или как мать. А ведь у большинства матери никогда не было. Рэтчед воплощает для обитателей клиники тот момент их жизни, когда все пошло не так.

Дуглас и Заенц долго искали испольнительницу на эту важную роль. Несколько знаменитых актрис – в том числе Энн Бэнкрофт, Фэй Данауэй, Джейн Фонда и Эллен Берстин – отказались играть Рэтчед из-за шовинистской репутации автора романа. Тогда Дуглас и Заенц заключили контракт с относительно малоизвестной Луизой Флетчер. Форман видел ее в недавно вышедшем фильме Роберта Олтмана «Воры как мы» и решил: из Луизы получится отличная Рэтчед. Дуглас, Заенц и Форман пригласили актрису на пробы и согласились – она подходит идеально. На следующей неделе состоялось около девятисот прослушиваний на остальные роли, в том числе чисто эпизодические. Дуглас настоял, чтобы роль одного из пациентов, Мартини, сыграл его давний друг Дэнни Де Вито. Остальные были сравнительно неизвестны. Многим предстояла успешная карьера в театре, кино и на телевидении, в том числе Уильяму Редфилду, Брэду Дурифу, Сидни Лэссику, Кристоферу Ллойду, Дину Р. Бруксу, Уильяму Дьюэллу, Винсенту Скьявелли, Делосу В. Смиту-младшему, Майклу Берриману, Натану Джорджу, Мьюзу Смоллу, Скетману Крозерсу и Луизе Мориц.

Чтобы получить разрешение на съемки в клинике, Майкл лично договорился с директором, Дином Р. Бруксом. Доктор, как оказалось, любил роман Кизи. Он полагал: система стала с тех пор намного гуманнее, фильм же позволит обратиться в прошлое и понять, какой большой шаг сделало лечение душевнобольных (ну и вдобавок Майкл дал Бруксу маленькую роль в фильме, по сути, сыграть самого себя). В свою очередь, Брукс позволил Форману провести в клинике полтора месяца, пока тот работал над окончательной версией сценария, и разрешил двум актерам, Де Вито и Ллойду (впоследствии они вместе сыграли в телевизионной комедии «Такси»), присутствовать на сеансах психотерапии.

Из-за рекламных обязательств, связанных с «Китайским кварталом», и завершающего этапа работы над «Состоянием» Джек появился на съемках лишь через неделю после их начала, в январе 1975 года. Снимали в Салемской клинике (штат Орегон), где развивались события, послужившие основой для романа Кизи. Николсон упросил Брукса позволить ему пообщаться с самыми сложными пациентами, поесть вместе с ними в столовой, понаблюдать действие шоковой терапии, которая в те годы применялась в клинике регулярно. Джек получил относительную свободу поведения среди 582 пациентов, в их числе были поджигатели, маньяки, насильники. У одного из них актер спросил, за что он оказался в клинике, и тот бесстрастно ответил: прикончил человека. Когда Джек поинтересовался причиной, убийца сказал, что не знает. Погибший был одним из его ближайших друзей.

«Он рассказывал мне точно так же, как я сейчас рассказываю вам. Ни эмоций, ничего. «Черт, я понимаю, меня отсюда не выпустят, ведь я не знаю, зачем это сделал. Кажется, я тут навечно».

Свое вживание в образ Макмерфи – самую трудную роль, какую ему до сих пор доводилось играть, – Джек описывал так:

«Говорили, я с каждым днем становлюсь все безумнее. То есть безумнее, чем обычно. Очень трудно удержаться в реальности, когда каждый день играешь психопата. Обычно у меня нет проблем с выходом из роли, но здесь я возвращался домой не из студии, а из психиатрической клиники. И ничего в промежутке. Я даже города-то не видел».

Анжелика приехала с Джеком и изначально собиралась остаться с ним на все время съемок, но не выдержала подобного уровня концентрации актера и, хотя ей самой предложили маленькую роль без слов, собрала вещи и вернулась в Лос-Анджелес. Джек глубоко погрузился в работу, ему было некогда уделять внимание Анжелике. А она в очередной раз почувствовала: Джек не поощряет ее желания играть.

На съемочной площадке возникали проблемы разного рода, в том числе из-за того, что Джек не выходил из роли даже за пределами съемочной площадки. Все принялись делать то же самое, это привело к странному смешению настоящих пациентов клиники и актеров в роли душевнобольных. Даже во время еды они оставались персонажами. Вдобавок, за исключением одной сцены с катанием на лодке, Форман решил снимать фильм по порядку.

Джек, неизменный любитель баскетбола – эту игру он называл «классической музыкой в спорте», – снял квартиру неподалеку от клиники, чтобы вечером и по выходным смотреть баскетбольные матчи в Корваллисе или Юджине. Иногда ездил в Портленд, если успевал вернуться вовремя. Он даже ввел баскетбол в фильм: Макмерфи пытается научить играть одного из главных героев, немого великана Уилла Сэмпсона.

В феврале Джек получил премию Британской академии кино и телевидения за «Китайский квартал». Поскольку шли съемки «Гнезда кукушки», он не смог прилететь в Лондон на церемонию, а потому записал на пленку благодарственную речь: прямо в психиатрической клинике в Салеме – он стоит за стеной из фальшивого «театрального» стекла; когда камера приблизилась, Джек разбивает стекло кулаком, улыбается и произносит: «Зашибись! Вы дали мне эту награду». Он всегда любил пошутить.

Но, по мере того как процесс работы над картиной медленно двигался дальше, он – да и остальные – начали постепенно терять чувство юмора. Трудно стало понимать, играют ли они пациентов или вправду в них превратились. Джек сказал в интервью «Ньюсдей»: «Во время съемок чаще чувствовал себя заключенным, чем актером».

«Не считая нескольких поездок на баскетбольные матчи, на протяжении четырех месяцев я проводил целый день в клинике и уходил только вечером по узкой дорожке. Мои следы заполнялись почти непрерывным дождем. В гостинице ужинал в постели, засыпал, вставал наутро, еще в темноте, и возвращался в клинику, которую усиленно охраняли. По сути, я был пациентом, только ужинать мне дозволялось за пределами лечебницы».

Другому журналисту он в шутку заметил: «Психиатрическая клиника прекрасное место, но только чтобы приехать посмотреть. Лично для меня все окупилось тем, сколько пользы принесло пациентам участие в съемках. У одного из наших статистов так улучшилось состояние, что он вышел из клиники, когда съемки закончились».

В третьем интервью Джек оказался более откровенен – он привнес в эту историю секс, поведав, каким образом в его актерскую методу вписывались женщины.

«Секрет «Гнезда кукушки» – фильма, а не книги – в том, что Макмерфи просто негодяй, он знает: женщины не могут перед ним устоять, поэтому всерьез предполагает, что ему удастся совратить сестру Рэтчед. И совершает трагическую ошибку. Вот почему он в итоге терпит поражение. Я думаю, такова вся жизнь Макмерфи. Сплошь одно долгое безуспешное соблазнение, в котором он патологически уверен».

Прошло всего несколько недель после окончания работы над «Гнездом кукушки», а Джек уже полетел в Монтану, чтобы сниматься в фильме Артура Пенна «Излучины Миссури». Это был третий вестерн Пенна, вслед за ковбойским фильмом «Стрелок-левша», где главную роль сыграл Пол Ньюман с присущей ему энергией, и «Маленьким большим человеком» (1970), где блеснул молодой Дастин Хоффман.

Одной из причин, почему Джек согласился сниматься у Пенна, помимо присутствия Марлона Брандо, была возможность работать вместе с давними друзьями, в том числе с Гарри Дином Стэнтоном и Рэнди Куэйдом из «Последнего наряда». А еще ему очень понравился сценарий. Персонаж Джека, Том Логан, – конокрад, ссорится с местным земельным магнатом Дэвидом Брекстоном (актер Джон Маклайам). А тот, в свою очередь, нанимает профессионального бандита Робета Ли Клейтона (Марлон Брандо), чтобы разобраться с Логаном. По сравнению со съемками «Пролетая над гнездом кукушки» работа в «Излучинах Миссури» казалась приятным отдыхом, и это тоже привлекло Джека, как и относительно недолгие сроки. И Сандра вновь позволила одиннадцатилетней Дженнифер побывать на съемочной площадке (где Джеку приходилось постоянно следить, чтобы девочка не увлеклась игрой в покер вместе со съемочной группой). Но главным фактором, разумеется, было соседство с Брандо.

Джек по-прежнему считал Брандо величайшим актером всех времен. Они так и не сблизились, хотя жили рядом. Брандо не напивался, не ходил по клубам, а Джек давал себе волю. Надо отметить – у них служила одна домработница Анжела Борлаза.

На съемочной площадке Джек узнал: Пенну пришлось расширить его роль. Никакого особенного великодушия в этом не было. Брандо после двойного успеха в 1972 году – «Крестного отца» и «Последнего танго» – не желал лезть из кожи вон. Он предпочел основное бремя переложить на плечи Джека. По словам Брандо, «бедный Николсон оказался в самом центре, он усиленно трудился, а я показывался только временами».

Джек вспоминал:

«Я обиделся. Картине страшно недоставало баланса, я так и сказал… Артур Пенн со мной с тех пор не разговаривает, ведь я заявил: мне не нравится фильм. Его можно было спасти при помощи редакторских ножниц, но никто меня не слушал».

Джек словно упал с небес на землю. Кумир поколения времен «Дикаря» и «В порту» весил двести пятьдесят фунтов. Брандо ходил по съемочной площадке в желтом купальном халате, регулярно закатывал скандалы, один раз – когда некоей молодой китаянке, которую он привел с собой, не позволили просмотреть отснятые за день материалы. Он не мог обойтись без суфлера и отчего-то произносил свои реплики с ирландским акцентом. Однажды он пять часов без перерыва спорил с Пенном о важности одной-единственной сцены. Эти часы обошлись в десять тысяч долларов. Вдобавок он с особой остротой сознавал – Николсона называли «новым Марлоном Брандо».

Но вместо телефонного суфлера он обошелся двумя жестянками на веревке, и Джек изумлялся: «Марлон по-прежнему величайший актер на свете, так зачем ему эти чертовы шпаргалки?»

Джек получил миллион с четвертью за сорок семь дней съемок плюс десять процентов дохода. Брандо заработал меньше – ровно миллион, зато сверх того одиннадцать процентов дохода. В общем и целом оба получили по пятнадцать миллионов долларов.

Брандо снялся в «Излучинах Миссури» только ради денег. Он хотел поставить точку в своей актерской карьере и совершенно не напрягался. Брандо купил остров вблизи Таити и потратил целое состояние, чтобы превратить его в курорт.

Джека капризы и причуды Брандо не столько удивляли, сколько служили предзнаменованием, зловещим напоминанием о происходящем с актерами, если их заживо пожирает чудовище славы.

Премьерный показ «Пролетая над гнездом кукушки» состоялся 19 ноября 1975 года, при полном сборе. Зрители битком набивались в кинотеатры, чтобы увидеть новый фильм, но критики по большей части испытывали смешанные чувства. Роджер Иберт, обозреватель «Чикаго сан-таймс», назвал «Гнездо кукушки» «настолько хорошим фильмом во многих отношениях, что есть соблазн простить все в нем плохое. Но ошибка такова: фильм пытается поднять проблемы серьезнее, чем позволяет сюжет, и в конце концов человеческие качества персонажей тонут в значительности происходящего. Но все-таки там есть великолепные сцены». Впоследствии Иберт переписал свою рецензию в хвалебных тонах.

Винсенту Кэнби из «Нью-Йорк таймс» фильм понравился еще меньше: «Даже учитывая художественную вольность, Америка настолько велика и разнообразна, что невозможно свести ее к рамкам одной психиатрической лечебницы».

В «Нью-Йоркере» Полин Кейл назвала «Пролетая над гнездом кукушки» «мощным, сногсшибательным, ярким фильмом, который наверняка не оставит зрителей равнодушными и пополнит число легенд кинематографа, таких как «Дикарь», «Бунтарь без причины» и «Беспечный ездок», этих культовых, поворотных фильмов пятидесятых-шестидесятых годов». Не все соглашались с Кейл, но Джека ее слова вполне устраивали, они уравнивали его с Брандо и Дином.

«Пролетая над гнездом кукушки» принес фантастическую прибыль в сто восемь миллионов девятьсот восемьдесят одну тысячу двести семьдесят пять долларов, преимущественно наличными (до того как появились дополнительные источники дохода, например видео, кабельные каналы и Интернет). Фильм оказался восемьдесят четвертым в списке самых прибыльных картин всех времен. Он шел при переполненных залах во всем мире; в одном кинотеатре в Швеции его показывали на протяжении одиннадцати лет подряд. Картина заняла тридцать третье место в списке Американского института кинематографии «Сто лет, сто великих фильмов».

До начала рекламной кампании Сэм Шпигель предложил Джеку сняться вместе с другими крупными актерами в экранизации романа Фрэнсиса Скотта Фицджеральда «Последний магнат» (режиссер Элиа Казан, сценарист Гарольд Пинтер). В основу сюжета легли некоторые события биографии «золотого мальчика» Голливуда – продюсера Ирвина Талберга, умершего в возрасте тридцати семи лет. Джек не мог отказаться от возможности поработать с одним из своих кумиров, Элиа Казаном, единственным режиссером, который снимал и Брандо, и Джеймса Дина (его терпеть не могли в киноиндустрии за дачу показаний в Комитете по расследованию антиамериканской деятельности в пятидесятые годы – этот поступок погубил карьеру Казана). Но политические воззрения не мешали Джеку работать с ним. Он в шутку сказал Энди Уорхолу: «Я – первый дружелюбный коммунист в истории американского кино».

Кроме Джека, в эпизодических ролях снялись Тони Кертис, Роберт Митчем, Дональд Плезенс, Рэй Милланд, Дана Эндрюс, Джон Каррадайн, Джефф Кори – прежний наставник Джека, некогда попавший в черный список. И Анжелика.

Роберт Де Ниро сыграл роль Монро Стара, его прототипом послужил Талберг, но вскоре стало ясно – у Казана душа не лежала к работе. Позже он признался, что снял фильм только ради денег. Это была его лебединая песня. Казан бедствовал, у него болела мать, карьера заканчивалась. Фильм получился затянутым и напыщенным и, несмотря на звездный состав, не принес никакой прибыли, прокат начался в ноябре 1976 года.

Джек понял: настало время побаловать вниманием Анжелику. Ее он почти не видел с тех пор, как она уехала со съемок «Гнезда кукушки». Джек догадывался – она расстроилась из-за его отсутствия. Плотный график не позволял им пересекаться во время съемок «Последнего магната». Чтобы отпраздновать день рождения Анжелики, Джек в кои-то веки отказался от ежедневной порции жирной мексиканской еды – он обожал лос-анджелесские заведения с настоящими мексиканскими блюдами в отличие от всяких сетевых забегаловок. Ради торжественного случая он устроил ужин в ресторане «Чейзен», роскошном белом здании на Доэни, к югу от бульвара Санта-Моника. Это было излюбленное заведение Альфреда Хичкока, Рональда Рейгана, Джимми Стюарта, Дейла Вассермана. Джек редко туда ходил, но знал – Анжелика часто ужинала в «Чейзене» с отцом, и ей нравилась атмосфера. Лучше места для вечеринки не найти! На праздник он пригласил Уоррена Битти, Боба Эванса, Дэвида Геффена, актрису Марло Томас, Дастина Хоффмана и агента Сью Менгерс, то есть сливки нового Голливуда.

После ужина Джек угостил Анжелику еще одним блюдом – купленной на улице чимичангой.

Через три месяца после прогремевшей американской премьеры «Пролетая над гнездом кукушки» кинокомпания «Юнайтед артистс» решила отправить Майкла Дугласа и Джека в мировое рекламное турне. В поездке они еще больше сблизились. У них были общие вкусы в еде и напитках (Майкл пил не меньше Джека), наркотиках, сигаретах и сигарах и, разумеется, в отношении молодых красивых женщин. Они покоряли одну за другой, пока колесили по Англии, Швеции, Дании, Франции, Германии, Италии, Японии и Австралии. По словам Джека – сказанным с изрядной долей иронии, – во время турне речь шла только о политике, социальном поведении и религии.

«Самыми веселыми оказались итальянские интервью. Я просто гений в обращении с марксистской диалектикой».

Куда бы они ни приезжали, с помпой происходил показ «Гнезда». В такие вечера Джека и Майкла буквально осаждали толпы накурившихся травки молодых красавиц. Они желали пройти пробы… что угодно! Жизнь в Париже напоминала непрерывную вечеринку. Джек появлялся в берете. В Риме актера окружили папарацци, и один попросил его снять берет и солнечные очки, чтобы сделать снимок получше.

«Нет, нет, – ответил Джек, сверкая своей фирменной улыбкой. – Я никогда не снимаю головной убор. Даже сплю в нем». Он объяснил, что борется с облысением с помощью имплантированных волос и должен носить берет, чтобы защитить свежепересаженные фолликулы. Не снимал он и очки. «В очках я настоящий Джек Николсон».

Праздники кончились, когда Джеку пришлось вернуться в Америку и рекламировать «Излучины Миссури», готовиться к церемонии вручения «Оскара». Он надеялся – на сей раз получит заслуженное признание.

Анжелика, утомленная его вечными изменами, не желала сидеть дома и ждать звонка. Она решила отправиться в Англию, в Саут-Кенсингтон, навестить своего бывшего возлюбленного Райана О’Нила. Они некоторое время провели вместе в промежутке между двумя его браками (с Джоанной Мур и Ли Тейлор-Янг), до того как Анжелика стала встречаться с Бобом Ричардсоном. И теперь они поселились в том же самом номере люкс, откуда не выходили несколько дней. Они ели, спали и занимались любовью на огромной шикарной кровати. Когда Джек узнал об этом от папарацци – возможно, Анжелика именно этого и добивалась, – он мрачно произнес:

– Я не хочу, чтобы меня упоминали рядом с О’Нилом. Мы когда-то дружили, но уже давно разошлись. Я не стану объяснять почему.

На самом деле, О’Нил был любимчиком Боба Эванса во время съемок «Истории любви», тогда Эванс руководил производством в «Парамаунт». Джек познакомился с О’Нилом и легко с ним сошелся. Мотаясь по Европе с Майклом Дугласом, Джек гонялся за каждой юбкой, но, когда узнал про Анжелику и О’Нила, ему стало обидно. С точки зрения Джека, Анжелика должна была играть роль терпеливой матери, а он – вечно плохого мальчика. Но она отказалась.

Анжелика и Джек порознь вернулись в Лос-Анджелес, Анжелика выдвинула ультиматум. Она сказала, что хочет официального брака. Джек ответил: он уже пробовал семейную жизнь, и у него ничего не получилось. Если она не станет напирать, то он соберется с духом и постарается. Анжелика пообещала дать Джеку немного времени. Если же он в конце концов не сделает ей предложение, то они расстанутся навсегда.

Вот к чему они пришли в канун вручения наград Академии киноискусства. Церемония вновь состоялась в павильоне Дороти Чандлер 19 марта 1976 года. Обязанности ведущих исполняли Голди Хоун, представляющая «новый Голливуд», и ветеран сцены Джин Келли, который, так сказать, возглавлял арьергард. Также на сцене периодически появлялись Уолтер Мэттау, Джордж Сигал и Роберт Шоу. Фильм «Пролетая над гнездом кукушки» был номинирован на девять «Оскаров», в том числе за лучшую мужскую роль (Джек Николсон). С самого начала главным конкурентом «Гнезда» считался «Шампунь» Хэла Эшби по сценарию Роберта Тауна и Уоррена Битти, картина о помешанном на сексе парикмахере, в ее основе – события жизни Джея Себринга, одного из погибших в доме Шэрон Тейт. «Шампунь» номинировали на четыре «Оскара» – за лучшую мужскую роль второго плана (Джек Уорден), лучшую женскую роль второго плана (Ли Грант), лучший оригинальный сценарий (Роберт Таун и Уоррен Битти) и лучшую работу художника-постановщика (Ричард Силберт, У. Стюарт Кэмпбелл, Джордж Гейнс). За актерскую работу Битти не получил номинации.

Джек появился на церемонии в смокинге, в парике, чтобы прикрыть на голове импланты, в неизменных темных очках. Анжелика была рядом и, как всегда, выглядела роскошно – а еще Джека сопровождала дочь Дженнифер, ей исполнилось двенадцать. Она все чаще гостила у отца, поскольку достигла уже того возраста, чтобы без особого труда в одиночку летать с Гавайев в Голливуд и обратно. Сандра вышла замуж во второй раз и по большой любви и совершенно не возражала против поездок дочери.

Джек и остальные сели рядом с Майклом Дугласом. Он явился на церемонию с Брендой Ваккаро (своей уже почти бывшей женой). Чарлз Чамплин сообщил в «Лос-Анджелес таймс», что отношения Ваккаро и Дугласа официально стали «дружескими», и она уже присматривала себе отдельный дом. Ее также номинировали на «Оскар» за лучшую женскую роль второго плана, сыгранную в фильме Гая Грина «Одного раза мало» (с Кирком Дугласом в главной роли) – сентиментальной экранизации одноименного романа Жаклин Сюзанн.

Для Джека и его компании церемония началась довольно уныло. В первых четырех номинациях «Гнездо кукушки» проиграло.

С каждой следующей номинацией Джек все глубже погружался в кресло. Он уверился: «проклятие Николсона» в отношении «Оскаров» продолжает действовать, – и «Гнездо кукушки» обречено. Прикрыв ладонью рот, чтобы заслониться от камер, он шепнул Майклу: «Я же говорил!» После четырех первых поражений Джек решил: шансов на победу у него нет.

– Люди, которые голосуют за номинации, не особенно меня любят, – признался он одному журналисту незадолго до начала церемонии. – Понимаете, я мало занимаюсь благотворительностью. А для Академии очень важно, какой у тебя имидж. Не то чтобы я что-то имею против благотворительности. Просто мне некогда.

А потом колесо фортуны повернулось, и «Гнездо кукушки» начало свой легендарный путь к славе. За лучший сценарий-адаптацию были номинированы Стэнли Кубрик («Барри Линдон»), Джон Хьюстон и Глэдис Хилл («Человек, который хотел быть королем»), Руджеро Маккари и Дино Ризи («Запах женщины»), Нил Саймон («Солнечные мальчики»), Лоренс Хаубен и Бо Голдмэн («Пролетая над гнездом кукушки») – но не Кен Кизи: его Гильдия сценаристов не позволила включить в список. Настала пауза, и Гор Видал назвал имена победителей… Лоренс Хаубен и Бо Голдмэн! Они бегом бросились на сцену, и Хаубен взял микрофон, чтобы поблагодарить Академию и коллег по работе над фильмом: «Это лучшие люди из всех, кого я знаю!»

Луиза Флетчер, сорокаоднолетняя актриса, послужила причиной одной из крупнейших размолвок в Академии киноискусства, когда получила «Оскар» за лучшую женскую роль. Конкурентки, впрочем, подобрались не самые сильные: Энн-Маргрет, отнюдь не блиставшая в «Томми» по сравнению с собственной же ролью в «Познании плоти», за нее она вполне была достойна «Оскара»; Изабель Аджани (почти неизвестный в Америке фильм «История Адели Г.» Франсуа Трюффо – о дочери великого французского писателя и национального героя Виктора Гюго); Гленда Джексон («Гедда» Тревора Нанна, экранизация «Гедды Габблер», фильм тоже почти никто не видел); Кэрол Кейн, сыгравшая в малоизвестном фильме «Хестер-стрит» Джоан Миклин Силвер. Когда прозвучало имя Флетчер, она улыбнулась, вышла на сцену, поблагодарила всех и закончила свою короткую речь несколькими фразами на языке жестов, адресованными ее глухой матери. В переводе она сказала следующее: «Я благодарю тебя за то, что ты научила меня мечтать. Теперь ты видишь, моя мечта сбылась». Зал разразился овацией…

Настало время для приза за лучшую режиссуру. На сцене появились Дайан Китон и Уильям Уайлер. В числе номинантов были общий фаворит Милош Форман, Роберт Олтман (за музыкальный фильм «Нэшвилл»), Федерико Феллини («Амаркорд» – великий фильм, его мало кто видел в Америке, но он понравился тем, кто его посмотрел), Стэнли Кубрик («Барри Линдон»), Синди Ламет («Собачий полдень»). Победителем оказался… Милош Форман за «Пролетая над гнездом кукушки». Он произнес благодарственную речь, полную энтузиазма и радостного волнения, это очень понравилось публике.

Затем присуждали номинацию за лучшую мужскую роль. На эту награду номинировали Уолтера Мэттау («Солнечные мальчики»), Аль Пачино («Собачий полдень»), Максимиллиана Шелла («Человек в стеклянной будке» – фильм, основанный на суде над Адольфом Эйхманом), Джеймса Уитмора (за роль Гарри Трумэна в безнадежно скучном фильме Стива Байндера «Пошли их всех к черту, Гарри!»). И Джека Николсона за потрясающее, с глубочайшим погружением, исполнение роли Макмерфи.

Когда ведущий Арт Карни назвал имя Джека, зрители зааплодировали стоя. Джек сверкнул своей звездной улыбкой, сорвал темные очки, побежал по проходу с таким видом, словно намеревался, как в баскетболе, забросить трехочковый мяч, и поднялся на шикарную сцену павильона Дороти Чандлер. (Камера выхватила крупным планом лицо Уолтера Мэттау, тот шепнул жене: «Ну наконец-то».)

Джек получил «Оскар» – символ восторжествовавшей справедливости – и сказал в микрофон:

– Видимо, в Академии тоже есть сумасшедшие.

Зал взревел. Джек полагал, что вернется домой пятикратным неудачником, и не приготовил заранее никакой речи, а потому, улыбаясь, поблагодарил легендарную Мэри Пикфорд. Несколько минут назад она получила специальную почетную награду Академии, находясь в Пикфейр, на прямой связи при помощи теледатчика. После еще нескольких обязательных благодарностей Джек закончил свое краткое выступление словами: «И наконец – но не в последнюю очередь – я хочу поблагодарить моего агента, который лет десять назад сказал, что актера из меня не получится». Снова раздались восторженные аплодисменты, и Джек покинул сцену в сопровождении двух красавиц актрис – каждая была на голову выше него, – а шествие замыкал Карни.

Одри Хепберн выпала честь провозгласить имя последнего победителя – в номинации «Лучший фильм», – но здесь и гадать не пришлось. Никто не сомневался: «Гнездо кукушки» победит «Барри Линдона», «Собачий полдень», «Нэшвилл» и невероятно популярный триллер «Челюсти».

Еще до того как Одри успела произнести слово «Пролетая…», Майкл Дуглас вскочил как от электрического разряда. Выйдя на сцену, он взволнованно сообщил зрителям: «Это первый раз со времен «Однажды ночью», в тридцать седьмом году». Под грохот аплодисментов Майкл покинул сцену вместе с Заенцем. Перед объективами камер они обнялись, поцеловали свои статуэтки и воздели их в воздух как победные трофеи. Майкл пошутил: «Дальше – только вниз».

Кирк Дуглас не явился на церемонию. Хотя впоследствии Майкл и сказал репортерам, что Кирк просто не хотел отвлекать сына от важного события, но на самом деле отец сидел дома, в Беверли-Хиллз, и, кипя гневом, смотрел трансляцию по телевизору.

Что касается Луизы Флетчер, которую изначально не хотели брать на роль сестры Рэтчед, – она была недостаточно красива для главной женской роли, недостаточно безобразна для амплуа характерной актрисы и все-таки стара, чтобы играть инженю: она достигла пика карьеры. Ей предстояло сняться еще в полусотне фильмов и поработать на телевидении, но статуса настоящей звезды Луиза так и не обрела. Формана эта победа продвинула в первые строки списка голливудских режиссеров. Через несколько лет он получил еще одного «Оскара» за «Амадея» (продюсер Сол Заенц). Когда возбуждение улеглось, Форман спросил у двух своих юных сыновей, как они хотят отпраздновать присуждение «Оскара», и они пожелали познакомиться с Коломбо (Питер Фальк) и посмотреть «Челюсти».

Кен Кизи, все еще сожалевший, что у него отняли роман, не присутствовал на церемонии. Через несколько дней он сказал в интервью, что лучше бы все эти конверты содержали вызовы в суд, а не имена победителей. «Церемония вручения «Оскаров» могла бы стать величайшим днем в моей жизни, наравне со свадьбой. Я очень люблю кино. И когда тебе вот так разрывают сердце… в общем, ничего подобного не ждешь». Боль Кизи несколько утихла, когда благодаря очередной судебной договоренности с Майклом Дугласом и Заенцем он стал обеспечен до конца жизни.

Джек испытывал самую незамутненную радость! За кулисами он подошел к микрофону и выпалил: «Господи, это невероятно!» Один из журналистов спросил: «Когда вы снимались в «Магазинчике ужасов», вы думали, что все закончится именно так?»

Улыбаясь, Джек одной рукой снял очки, другой вытер слезившиеся глаза и сказал: «Да, думал».

Вокруг весело засмеялись.

«У меня есть еще одна мечта. Надеть шоферскую куртку и отвезти Формана в Прагу на «Роллс-Ройсе».

Майкл, Анжелика, Джек и Бренда побывали в ту ночь на всех вечеринках. Когда женщины устали, их отправили домой, а Джек и Майкл продолжали веселиться. Джек не выпускал «Оскар» из рук, даже когда ходил в уборную. Домой он вернулся на рассвете. Анжелика спала. Джек пошел в ванную, а потом положил «Оскар» рядом с собой в постель. Воплощенная семья на троих.

На следующий день не прекращался поток гостей с поздравлениями. Поскольку Джек держал входную дверь незапертой, к нему без предупреждения явились Майк Николс, Арт Гарфанкел, Кэндис Берген, Уоррен Битти и еще полтора десятка визитеров. Джек и Анжелика вместе благодарили их.

Джеку исполнилось тридцать восемь. «Гнездо кукушки» стало его личной вехой – сродни «Дикарю», «В порту», «Бунтарю без причины». Он достиг вершин своей профессии. Оставался вопрос: сколько он там продержится?