Тигрыка был разбойник, на барже плавал он, Драчливей всех котов он был и дьявольски силён. От Гревсенда до Оксфорда знал это каждый порт, И званьем «Ужас Темзы» кот счастлив был и горд. Потрепанный, потёртый, с мешками на коленях Но не было заботы ему о чьих-то мненьях. Немного был он одноух, по правде говоря, Но глаз единственный и злой на мир взирал горя. Дрожал при имени его и Хаммерсмит и Путни, И помнил тихий Роттерхит все грабежи и плутни, Спешат курятник починить, гусей в сарай уводят, Когда вдоль Темзы слух летит: «Тигрыка — на свободе!» О, горе крысам мускусным с заморских кораблей, О, горе улетевшей из клетки канарей… И мопсику-пекинцу на улице — о, горе — И всем котам, с которыми Тигрыка нынче в ссоре! Но с яростью особой он был растерзать готов Сиамских ли, персидских ли — не наших всех котов: Кот с иностранным именем? Кот нации иной? Да ведь в нехватке уха сиамец был виной! Однажды летней ночью при голубой луне Стояла баржа в Молси, качаясь на волне. От этой тёплой ночи у разогретых скал Разнежившись, Тигрыка в сентиментальность впал. Ворчук, его приятель ушёл давным-давно: Ведь в Хемптоне есть «Колокол» — там подают вино А жадный серый Кувыркот решил ещё с утра Обшарить каждый уголок трактирного двора. На палубе Тигрыка задумчиво сидел, На леди Куроедди влюблённо он глядел, Не видя, как в тени бортов из тихой темноты На сампанах и на джонках шли сиамские коты. Экипаж храпит беспутный, погружён в глубокий сон, Куроедди слышит только тигрорыкий баритон, Ей не слышно плеска вёсел и мурчащих шёпотков, А луна, дробясь, играет в сотнях голубых зрачков! Всё тесней кольцо сампанов и уже спасенья нет! Да, любовники, как видно, нынче спели свой дуэт: Гильберт Мурр своих сиамцев хорошо вооружил — Вилки, длинные как когти, и зубатые ножи! По сигналу Гильберт Мурра вся монгольская орда С грозной вспышкой фейерверка бросилась на абордаж Кинув джонки и сампаны сто котов, вошедших в раж, Вмиг задраили все люки, чтоб не вылез экипаж. На всю палубу от страха Куроедди завизжала, И приходится признать, что в тот же миг она сбежала Нет, она не утонула — мне об этом бы сказали — А Тигрыку окружили сто котов в сверканье стали! Шаг за шагом отступая и кольцом врагов затёртый, Был он загнан на дощечку, нависавшую над бортом, А по узкой той дощечке — шаг-другой и — плюх-поплюх Разбежался от Тигрыки по воде за кругом круг. Весь Веппинг на голову встал от новости такой, На набережной в Манхеде плясали под луной, Крыс жарили на вертелах и в Бренфорде и в Доке, И говорят, что карнавал объявлен был в Бангкоке!