В тот вечер за ужином Ларк сказала:

— Я хочу найти работу.

Ужины в доме доктора Белламона были торжественными и церемонными. У него работал великолепный шеф-повар, француз Жан Бодо, женатый на нервной домоправительнице Беттс. Среди недели к ужину подавала горничная Сара.

— Хорошая мысль. Думаю, нам надо подыскать тебе и собственную квартиру. Выздоровление пойдет быстрее, я имею в виду с психологической точки зрения, если ты будешь привыкать к независимости. — Сколь часто приходилось ему видеть, как после физического выздоровления пациенты становились психологически зависимы от него. — Пока ты не очень часто покидаешь дом, немногие знают, что ты живешь у меня. Но теперь нам придется подумать еще и о приличиях.

— Я знаю.

— Есть у меня на примете неплохая квартира в Лондоне, которую освобождает один мой знакомый. Это около Кенсингтона, а арендная плата только триста фунтов в месяц. Мне кажется, тебе следует там поселиться.

— Чтобы платить за нее, мне нужна работа.

— На следующей неделе у меня состоится торжественный обед. Я устраиваю его каждый год: это праздник для моих ближайших друзей. Надеюсь, что кто-нибудь из гостей подаст мысль относительно работы, которая может оказаться тебе по душе.

— О, это было бы прекрасно.

— Еще один момент, — продолжил он. — Я хочу, чтобы ты называла меня Карл. Говорить «доктор» теперь необязательно, поскольку ты уже не моя пациентка.

— Хорошо… Карл.

— Теперь о том, кто ты, — сказал доктор Белламон после того, как Сара подала бисквиты с кремом. — Нам надо придумать, откуда ты приехала. Боюсь, у нас нет времени, чтобы основательно заняться твоим английским акцентом, кроме того, всегда сохраняется возможность, что ты ошибешься.

— Акценты мне даются довольно легко, — сказала Ларк, — но я не хотела бы рисковать.

— Вот один из вариантов. Ты родилась в Лондоне, как и записано в свидетельстве о рождении. Дела потребовали переезда отца за границу, и вы несколько лет прожили в Штатах.

— Да. — Она отнеслась к этой истории серьезно. — Он был бухгалтером в крупном обувном магазине, который торговал обувью на экспорт. Мы переехали в Нью-Йорк, когда мне было двенадцать лет или около того. Мне в самом деле очень нравилось там, и я всегда хотела там поселиться.

— Обувь! — Он засмеялся.

— А почему бы нет?

— Где твои родители сейчас?

— Погибли в автомобильной катастрофе три года назад. Я в это время училась и готовилась получить диплом об окончании колледжа в Нью-Йоркском университете.

— По какой специальности?

— Может быть, киноискусство? Я много знаю о фильмах.

— Прекрасно.

— Все это забавно. Ты думаешь, кто-нибудь может попытаться вывести меня на чистую воду?

— Вряд ли. И все же лучше иметь готовые ответы на эти вопросы. А относительно того, как ты познакомилась со мной… Я старый друг твоего отца и знал тебя еще ребенком…

В выходные Ларк переехала в новую квартиру… Она никак не могла привыкнуть к тому, чтобы, как все, называть это квартирой. Перевозить ей было особенно нечего. На деньги, которые у нее еще оставались, она купила джинсы, несколько блузок, белье и свитер из овечьей шерсти. Она редко снимала этот свитер. Шерсть была единственным материалом, способным защитить от прохладной сырости английской осени. Она сохранила свои кроссовки. Когда куда-нибудь выходила, то старалась одеваться как можно неприметней, однако даже в джинсах и мешковатом свитере заставляла прохожих оглядываться. Всякий, кто видел эти длинные черные волосы, волнами ниспадающие на плечи, яркие голубые глаза, красиво очерченное лицо, сразу понимал, что только что столкнулся с чем-то редкостным и особенным. Скромная одежда только подчеркивала ее экзотическую красоту.

Первые несколько ночей в новой квартире Ларк, непривычная к шуму транспорта, почти не спала. Она сидела у окна, смотрела вниз на улицу, полную шума и огней, попивала травяной чай и сочиняла истории из своего прошлого.

Несколькими днями позже к ней зашел Карл. Это было в воскресенье. Ларк купила матрас, несколько хлопчатобумажных простыней, два шерстяных одеяла. И все. Маленькая квартирка выглядела пустой. Не было даже занавесок на окнах.

— Я выключаю свет, когда раздеваюсь, — ответила она на вопрос изумленного Карла. — Мне не нужны занавески.

— Занавески нужны непременно. Эта квартира похожа на камеру. Посмотрела бы ты на нее, когда здесь жила Энн. Я даже не знал, что пол здесь деревянный, так он был заставлен ее вещами.

— Мне нравится так.

Это было правдой! Ларк любила свободное пространство. Она повесила свою немногочисленную одежду во встроенный стенной шкаф, в котором были четыре полки для таких вещей, как белье и носки. Это было все, что ей требовалось.

Карл заглянул в подвесные шкафы над раковиной. Пусто.

— Ты собираешься что-нибудь есть?

— Придется купить какую-то кухонную посуду, — согласилась она. — Я собиралась подобрать что-нибудь в дешевом магазине.

Карл улыбнулся.

— Ты хочешь сказать, в магазине для неимущих. Я, возможно, смогу поделиться с тобой ложкой и одним-двумя блюдцами. Я попрошу Беттс заняться этим. Но я пришел напомнить, что мой торжественный ужин состоится в субботу. Клайв, мой шофер, заедет за тобой, так что тебе не придется ехать на поезде.

— Кто будет там?

— Продюсер, президент дома моделей, актер, журналисты… Надеюсь, кто-нибудь захочет помочь тебе найти работу.

— Вот было бы здорово!

Карл был доволен.

— Мне кажется, ты любишь вечеринки?

— Раньше любила, — согласилась она. — Но эта, наверное, будет совсем иной.

Неожиданно Карл покачнулся и стал падать. Ларк схватила его за руку, и он тяжело уселся на матрас.

— С тобой все в порядке?

Он был бледен и глубоко дышал.

— Да… да.

Ларк не была убеждена, что с ним все в порядке, но не знала, что делать. Она даже не могла предложить ему стакан воды, потому что у нее не было стаканов. Но он сумел быстро взять себя в руки.

— Я хотел поговорить с тобой о том, что тебе следует надеть на это торжество. Думаю, это должно быть что-нибудь красное. Ты довольно стройна, чтобы носить облегающие вещи, оставь плечи открытыми. Еще тебе потребуется пальто. Думаю, из верблюжьей шерсти. Ты найдешь подходящие вещи в «Хэрродсе». Расходы отнеси на мой счет. Сможешь это сделать?

— Нет, не смогу, — запротестовала она. — Ты и так сделал для меня слишком много.

— Ерунда. Считай это несколько ранним подарком к Рождеству.

Все же Ларк колебалась. Она уже почти собралась еще раз отказаться, но тут глаза ее встретились с глазами Карла. Она могла бы почти поклясться, что глаза его умоляли принять этот подарок.

— Хорошо, огромное спасибо. — Она тревожилась за него. — А теперь не думаешь ли ты, что тебе лучше поехать домой и прилечь?

Он не обратил внимания на ее слова.

— Да, — сказал он, и голос его звучал как-то по-особенному добро, — красное платье подойдет тебе лучше всего: оно создаст тебе праздничное настроение.