- …Во имя сохранения равновесия и высшего закона чистой крови я отпускаю тебя. И сила твоя, и разум твой, и помыслы твои да будут подвластны древнему роду Малфой, — закончил Драко едва ворочающимся языком.
Страх парализовал его, и он не мог шевельнуться. Больше не мог. Он и не подозревал, что существует такое черное, высасывающее душу отчаяние, такая тоска, от которой не возрождаешься, не приходишь в себя. Чернота, в которую погрузилась комната, вливалась в уши, в рот, забивала глотку, выкалывала глаза. Чернота двигалась, и ее движения были смертельно опасны. Чернота дышала, и он знал, что ее дыхание отравлено. Она была похожа на гигантскую пиявку: растягивалась, сжималась в комок, ощупывала голодным ртом розовый мрамор стен. Упругая и плотная, словно резина… Однажды в детстве он поймал одну такую, и она присосалась к его руке. Отец потом давил ее каблуком, а она лишь корчилась и растягивалась, до тех пор, пока ее кожа наконец не лопнула.
Драко понял, что еще несколько мгновений — и его вырвет этим липким, ледяным мраком.
Чего она ждала? Она ведь должна была забрать жертву и уйти. Она была свободна… свободна…
— Нет! — голос в тишине прогремел оглушительным взрывом, и Драко подскочил. По ногам потекло что‑то теплое, вокруг ботинок разлилась лужа.
— Нет, — снова прохрипел голос. — Нет… нет…
И тут же загремел другой:
— Инсендио!
Огонь вспыхнул прямо в воздухе над алтарем, по глазам резанул слепящий свет. Драко зажмурился от боли, заскулил, прижимая к лицу растопыренные пальцы. Услышал, как что‑то щелкнуло, грохнуло — это отвалилась железная крышка агрегата, который приволок с собой Моуди, — и в следующий миг воздух разорвало истошным нечеловеческим визгом. Драко заорал, зажал ладонями уши, повалился на колени.
Тварь — тощая, мерзкая — нависла над конвульсивно вздрагивающим телом Поттера, разведя в стороны длинные шестипалые руки. Вокруг нее, слово тончайшая шифоновая мантия, клубился черный дым, волосы колыхались, точно водоросли на речном дне, а за спиной разворачивались гигантские крылья.
- Caprio! — взревел Моуди.
Оторвавшись от жертвы, тварь взмыла под потолок. Драко показалось, от ее визга вот–вот лопнут барабанные перепонки. Поттер встал на мостик, касаясь черной плиты пальцами ног и затылком, беспомощно раскинув руки, словно изломанная кукла, — еще чуть–чуть, и позвоночник хрустнет, переломится пополам. Его тащило за тварью, они были связаны как‑то… чем‑то.
- Abruptio! — загремел Моуди.
Мощный удар заклятия перерубил ставшую на миг видимой черную нить, и Поттер рухнул вниз. Чаша опрокинулась и покатилась по полу, кровь выплеснулась из нее и вдруг полыхнула огнем. Поттер перекатился через край алтаря и грохнулся на пол прямо в горящую кровавую лужу.
— Помоги ему выбраться! — рявкнул Моуди, ни на миг не опуская палочку. Тварь заметалась под потолком, но что‑то держало ее, не давало спикировать вниз или просочиться сквозь стену. — Вытащи его!
Это значило, добраться до алтаря, а огонь разгорался все сильнее, поднимался все выше! Дым заволок комнату, защипал глаза и прошелся по горлу металлической щеткой. Драко закашлялся, и его наконец вывернуло наизнанку одной горькой желчью.
— Быстрее! — Моуди каким‑то образом оказался рядом, поднял ногу и отвесил Драко такого смачного пинка, что ток кубарем выкатился на середину комнаты. Копчик от встречи с рифленой подошвой аврора чуть не треснул, слезы брызнули из глаз, а из легких на миг вышибло весь воздух. Придя в себя, Драко обнаружил, что утыкается макушкой Поттеру точно в мокрый, потный бок, да с того еще брюки наполовину съехали, открывая живописную картину, и даже сквозь едкую гарь в ноздри ударил острый запах крови и спермы.
Драко вывернуло повторно.
И он еще должен был вытаскивать эту мерзкую, полуголую тушу из огня?! Поджарый, компактный Поттер — а попробуй‑ка, сдвинь с места!
— Давай же, ну! — Драко вцепился ему в локоть, надрываясь, перевернул, отодвинул от горящей крови, слыша сквозь визг громогласные заклятия Моуди. — Чего разлегся, чучело, встать, я сказал!
И отвесил гриффиндорцу такую смачную пощечину, что у того голова мотнулась и стукнулась об пол.
— Лаквеус! — гаркнул Моуди.
У Драко окончательно заложило уши. Визг, треск огня и рвущихся с аврорской палочки заклятий слились в сплошной невообразимый грохот. Драко размахнулся и влепил Поттеру еще одну оплеуху. Безнаказанно молотить врага детства — что могло быть приятнее? Особенно, когда ум заезжает за разум и ты уже не вполне уверен, что ты — это действительно ты.
От третьего удара Поттер закрылся.
— Ожил?! — взвыл Драко. — Так и знал, что симулируешь!
Гарри все еще близоруко щурился, не понимая, где он, что с ним, когда Малфой уже вскочил на ноги и кинулся к проему в стене.
— Палочка, Поттер, где она? Ты ее видишь? Без нее я не смогу открыть дверь.
За визгом и треском Гарри не слышал его. Ему показалось, он провалился в один из своих ночных кошмаров, где полыхает пламя и огненные чудовища взмывают к потолку, разевая пасти, и стремительно бросаются вниз.
Дым застилал глаза. Очки куда‑то исчезли — свалились с него, когда падал с алтаря. Вверху кружилось нечто — не геенна огненная, конечно, но тоже ничего себе мерзость. И сил на то, чтобы подняться, не было. Выжатый до последней капли, Гарри беспомощно шарил рукой по полу, натыкаясь то на книгу, то на пергамент, а то вдруг больно уколовшись чем‑то острым. Огонь подобрался к нему вплотную, и он пополз, цепляясь пальцами за неровности на каменном полу. Ноги запутались в спущенных брюках, но он должен был выбраться отсюда, чтобы спасти…
Кому должен?
Кого спасти?
Где он вообще находился?
Во сне или наяву?
И сколько уже можно кого‑то спасать?
Гарри откинулся на спину.
Измотанный, обессиленный, выпотрошенный и сломленный.
Все.
Хватит.
Его битва закончена.
Дальше пусть кто‑нибудь другой.
Глаза закрылись, и его поглотила милосердная тьма.
* * *
— Гарри…
Кто‑то гладил его по лбу, по вискам, дотрагиваясь совсем легонько, словно боясь причинить боль. Смутно знакомый голос пробивался сквозь разбухшую мокрую вату в голове и сочился такой удивительной, искренней нежностью, что хотелось укутаться в него, как в пуховое одеяло, свернуться комочком и уснуть.
— Очнулся, Поттер, — проскрипел другой голос. — Поттер? Гм… Влей в него еще порцию, девочка. Хуже не станет.
Что‑то застучало по полу, а заодно и по воспаленным мозгам. Его вновь потянуло куда‑то в дальние дали к молочным рекам с кисельными берегами.
— Главное — подлатали, — громыхнул все тот же скрипучий бас. — Восстанавливающее зелье всегда дает интересный эффект, м–да. Скажи спасибо, хоть песни не поет и матерные стихи не читает. Доводилось мне бывать в Мунго, ага, ну, по мне видно, верно? — говоривший хохотнул. — И таких, бывало, перлов наслушаешься… А некоторые воют, например. Натурально по–волчьи. Или лают.
— По–собачьи, — вставил мечтательный голос.
— Гм… В общем, я зайду минут через тридцать. Сниму защиту и вернусь. Если к тому времени не очухается, применим экстренную терапию.
Металлический стук удалился и стих за хлопнувшей дверью.
Ему показалось, вата в голове превратилась в студень и завибрировала.
— Какую еще терапию? — прохрипел он.
Чужая ладошка вдруг отдернулась от его щеки.
— Гарри? — встревожено.
— Святой Поттер, — донесся до него третий голос. Едкий, полный презрения. — Опять выкарабкался. Знаешь, что все время всплывает, как ни топи? А, Лавгуд?
— Малфой, — с усилием ворочая сухим языком, проговорил Гарри.
— Бычок задрочен, но жить будет, — Малфой мерзко захихикал.
— Я тебя… убью… гадина… вот только…
— Ты сейчас даже скучечервя не убьешь, Поттер. Я бы на твоем месте лежал тихо и берег силенки.
— Не обращай внимания, Гарри, — тихо сказала Луна. — Вот, выпей, это восстанавливающий отвар. Моуди принес его специально для тебя.
— Моуди?
— Он подоспел вовремя. Спас тебя и всех нас.
Гарри наконец разлепил налитые свинцом веки. Потолок, узоры на стенах…
— Кого всех?
— Тебя, меня и Драко.
— Меня никто не спасал, — фыркнул Малфой.
— Но… как?
— Выпей, потом объясним.
Гарри поморщился, подтягиваясь на локтях, приподнимаясь. Луна наклонилась, поднимая подушку, чтобы он мог опереться, кончики ее растрепанных волос задели его по лицу. Так мягко, почти ласкающе.
— Я хочу знать, — выдавил Гарри, задыхаясь от приложенных усилий. Протянул руку к кружке с дымящимся травяным отваром, которую предлагала Луна, и тут же сообразил, что не удержит ничего тяжелее гусиного пера.
— Давай лучше я помогу, — девушка присела на край его кровати.
— Семейная идиллия: Поттер и полоумная, — изгалялся Малфой. — Можно олдографию на память?
— Пей, не горячо.
Гарри сомкнул губы на краешке кружки и сделал глоток. Скривился: отвар оказался горьким, хотя и поприятнее костероста. И выцедил все до капли.
— Теперь рассказывай, — откинулся обратно на подушку и чуть прикрыл глаза от резкого дневного света, бьющего в окно. — Во–первых, откуда взялся Моуди?
— У него был ключ. Он знал заклинание на вход, и оно же снимает магическую защиту. Помнишь, авроры говорили, что ключи для запирания защиты придумал сам Моуди? Так вот ключей, оказывается, не так много, всего около тридцати штук, как раз на такой экстренный случай. И Моуди единственный знает их все и для каждого конкретного случая дает одному из авроров инструкции.
— И Брустер об этом не подозревал? — с сомнением произнес Гарри. — Не верю.
— Может, и подозревал, поэтому не слишком волновался.
— А нам сказать не мог, — Гарри почувствовал себя уязвленным. Он всю голову сломал, как выбраться из проклятого поместья, а человек, которому все было известно заранее, просто не соизволил его просветить!
Луна пожала плечами, ставя пустую кружку на столик под лампу. Взяла на колени "Чудовищную книгу о чудовищах", которая тут же встрепенулась, зашевелила лапками и зажмурилась от удовольствия под мягкими прикосновениями хозяйки.
— Нашли его, кстати?
— Моуди взломал щиты его комнаты. Сказал, что ты молодец, — Луна тепло улыбнулась, — что сумел убрать первую ступень.
— Сейчас сблюю, — сообщил Малфой из своего угла. Он сидел у окна, демонстративно поигрывая пустой чашкой.
— А про тебя сказал, что ты импотент, — невозмутимо ответила Луна. — Потому что на такую лошадиную дозу афродизиака даже он сам среагировал, хотя принял противоядие.
— У меня иммунитет! — взвился Малфой. — С детства вырабатывали, чтобы какая‑нибудь выдра вроде тебя, Лавгуд, не опоила, не родила и не тыкала мне потом в лицо своим ублюдком.
— Дай мне палочку, — попросил Гарри спокойно. На сильные эмоции его сейчас не хватало. — И я откручу ему голову.
— Тебе пока нельзя колдовать, — возразила Луна. — Не обращай внимания. Ты не видел, в каком виде его вытащили из подземелья. Что, Драко, рассказать?
— Только попробуй, — зашипел Малфой.
— Потом расскажешь, — усмехнулся Гарри. Рассмотреть Малфоя без очков было невозможно, но бледное пятно его физиономии теперь приняло стойкий свекольный оттенок, это‑то он видел прекрасно.
— Так что с Брустером?
— То же, что с Блейзом. Моуди сказал, я сама не видела.
Гарри нахмурился. До последнего надеялся, что аврор жив, и вот…
— Эта была кера, Гарри. Одно из легендарных древних чудовищ. Мне Чудик показал. Смотри.
Луна расстегнула ремешок на книге и стала сосредоточенно листать.
— Вот здесь, наверное, в оглавлении, — пробормотала она.
Гарри удивленно наблюдал за ее действиями.
— Здесь есть глава о лярвах: описания, способы распознания, средства вызова и защиты. Очень интересно, обязательно покажу отцу, когда вернусь домой. Упоминается даже о вьюнолярве, помнишь, я говорила?
Малфой покрутил пальцем у виска. Ему повезло: Гарри близоруко сощурился, но не увидел его жеста.
— Мы с папой долго искали эту информацию, когда собирались в Румынию, а нужно было всего лишь заглянуть в школьный учебник! — Луна радостно улыбнулась и склонилась над страницей с содержанием.
— Я думал, лярвы — это из Защиты от Темных Искусств, — осторожно заметил Гарри.
— Я тоже, — кивнула Луна. — Но когда Драко ударил меня по голове, я очнулась… он, наверное, еще и сглаз наслал, — Луна кинула на Малфоя рассеянный взгляд.
— Ничего я не насылал, — возмутился тот.
— Чудик растолкал меня и показал вот это… — Луна перевернула страницу. Нахмурилась. — Странно. В оглавлении ничего нет.
— Ну, что я говорил? Чокнутая, — изрек Малфой.
— Чудик, в чем дело? — Луна закрыла книгу и строго посмотрела на шевелящийся переплет. — Куда ты дел главу о лярвах?
Книга невинно захлопала глазками: мол, какие еще лярвы?
— Еще и с учебниками разговаривает, — Малфой сделал страшные глаза.
— Это не обычный учебник, Драко!
— Конечно, не обычный. Разорванный и такой же двинутый, как ты. Попроси, он тебе и лекцию по трансфигурации нарисует.
— Хватит, — перебил Гарри. — Так Моуди знал, что это… кера? Ну, вообще, догадывался о хранителе?
— С самого начала. Уже давно, больше года.
— Да ну. И ни словом не обмолвился.
— Если хочешь знать, Поттер…
— Не хочу! — грубо.
— А я все равно скажу, — Малфой скрестил на груди руки и вытянул ноги. — Это Моуди позволил мне завершить ритуал. Скажи ему спасибо: ты чуть не отдал концы по его милости.
Гарри в замешательстве уставился на размытое пятно у окна.
— Это… правда? — обратился к Луне.
Та лишь беспомощно пожала плечами.
— Я ничего не видела. Я пробралась в подземелье и…
— Правда, правда. — Малфой наслаждался произведенным эффектом. — Я только начал, когда он появился. Разорался на меня, что посмел выбрать героя всех времен и народов, — Малфой презрительно скривился. — Он, дескать, мне пятерых послал на заклание, а я выбрал самого жирного барашка!
— Лжешь! — выкрикнул Гарри.
— А вот фиг! Сам у него спроси, когда появится. Ваш хваленый Моуди поймал хранителя на живца, Поттер. Сначала купил вас всех слушанием в Министерстве, которое по его же просьбе было перенесено на начало вашей стажировки. Добился, чтобы в приговор воткнули пунктик об обязательной конфискации имущества. Навешал вам лапши на уши, завалил бланками описи, пристегнул еще парочку авроров для верности, чтобы никто из вас уж точно не сбежал. И все это время следил за вами с помощью вот этой штуки.
Малфой ткнул пальцем в ауроскоп, стоящий на столике между кроватями.
— Чушь собачья! — выпалил Гарри. — Ты не знаешь, что это такое!
— Так объясни?
— Это не прибор для слежки, это ауроскоп, дубина. С его помощью я мог узнавать о твоих эмоциях и даже мыслях!
— Наивный малыш Поттер, — Драко брезгливо поморщился. — Как всегда последним узнает новости.
— Какие новости, Малфой?
— А такие. Ауроскопы, как ты их называешь, в Министерстве применяются уже лет сто.
— Неправда! Моуди сам его сконструировал, он сказал, это единственный экземпляр…
— И просил беречь, как зеницу ока, да? Никому не показывать, наверное? Это же секрет, тс–с–с, — Малфой приложил палец к губам. — Я же говорю, тупица.
Гарри не мог поверить. Невозможность увидеть лицо оппонента буквально выводило его из себя. Он, щурясь, огляделся.
— Ты это ищешь? — Луна протянула руку, взяла с противоположного конца столика и подала ему очки.
— Спасибо.
Фигура Малфоя сразу обрела ясность и четкость. Слизеринец ухмылялся, наклонив голову набок. Теперь Гарри показалось, он читает в его лице все: от издевательской снисходительности и до напоминания о пережитом в подземелье унижении.
— Ты врешь, — выдохнул Гарри обессиленно.
— Упертый, как всегда, — Малфой пожал плечами. — Я уже говорил, что ты не видишь дальше своего знаменитого носа, а? Так вот у моего отца таких штук было несколько, а в Хогвартсе они есть практически у каждого преподавателя, за исключением, разве что, этой кикиморы Трелони: у нее и без того три глаза, — Малфой засмеялся. — Стоят в гостиных факультетов и в некоторых комнатах, в ванных. Могут быть замаскированы подо что угодно. Как, ты думаешь, Снейп всегда оказывался в нужном месте и в нужное время?
— И Моуди дал его мне…
— Чтобы быть в курсе событий, — Малфой удовлетворенно кивнул. — И не пропустить ничего интересного.
Гарри поглядел на ауроскоп: прозрачное стекло, стилизованный глаз в середине. Перевел взгляд на Луну и вдруг почувствовал, как краска приливает к щекам. Девушка смотрела на него пристально, понимающе. Он подумала о том же.
— Вот сволочь, — пробормотал Гарри, отчаянно пытаясь совладать с нахлынувшими эмоциями. От слабости голова вновь начала кружиться, а перед глазами все поехало. Он постарался расслабиться.
— Потом, увидев, что для обряда все готово и даже жертва доведена до кондиции, он прихватил с собой здоровенную ловушку и приволок ее сюда, — как ни в чем не бывало продолжил Малфой. — Вот это уже точно его личное изобретение.
— Ловушку? — Гарри отвлекся от мыслей о том, как бы поубедительнее донести до Моуди, что тот козел.
— Теперь отец действительно сгниет в Азкабане, — задумчиво произнес Малфой. Гарри показалось, слизеринец не испытывает по этому поводу никаких сожалений. — Но я тут ни при чем. Ритуал выполнен, — Малфой развел руками.
— Так Моуди поймал хранителя, говоришь. Зачем?
— А Мерлин его знает, этого психопата. Может, в зоопарке выставит детишек пугать? Или в Министерстве — министра?
— Он мог сказать мне, — проворчал Гарри.
— И что бы ты сделал тогда? Согласился послужить наживкой?
— Нотс, Брустер, Блейз, — Гарри покачал головой. — Получается, они на его совести? Получается, Моуди скормил их твари. Получается, он с самого начала знал, что кто‑то умрет, видел в ауроскопе и ничего не делал? Ждал, пока не будет проведен какой‑то гребаный ритуал? А если бы, — Гарри задохнулся, стиснул в кулаках простыню. — Если бы мы все здесь погибли? Если бы тварь сожрала всех до одного?! Он бы запустил новую делегацию стажеров? Как пушечное мясо, да?
— Поттер, ваши вопли слышно даже на улице!
Дверь распахнулась, и через порог шагнула зловещая фигура аврора. Стуча металлической ногой, проковыляла к камину, опираясь на посох, и остановилась.
— С возвращением, сынок.
— Вы… — Гарри подавился словами. Их вдруг стало слишком много — и ни одного. — Вы… вы… — он жалко разевал рот, силясь сказать хоть что‑нибудь, не мог ничего придумать.
— Тебе сейчас вредно напрягаться, парень, — заметил Моуди, наблюдая за его убогими попытками возмутиться и наорать. — Неровен час, опять грохнешься в обморок, а нам уходить пора. Скоро прибудет следовательская группа из Отдела Правонарушений и Контроля Преступлений, и если не хочешь подвергнуться десятичасовому допросу прямо сегодня, лучше поторопиться.
— Я думал… Брустер говорил, нам нельзя покидать поместье, — пробормотал Гарри.
— В исключительных случаях можно. Я разрешаю. Так что одевайся и пошли.
Моуди сгреб со столика ауроскоп, затолкал его в обширный карман своего древнего как мир потасканного плаща и заковылял обратно к двери.
— Сэр, — позвал Малфой. Его голос в присутствии Грозного Глаза растерял все свое презрительное высокомерие и уверенность. — Я тоже могу идти?
— Еще чего, — рыкнул Моуди. — Ты остаешься, гаденыш. И проведешь здесь еще много незабываемых часов, поверь мне!
Довольно хохотнув, Моуди скрылся за дверью.
— Пять минут, Поттер! — донесся из коридора его бодрый голос. — Жду вас с Лавгуд в каминном зале.
Какого черта?! – взвыл Малфой и с остервенением грохнул чашкой об стол. – Он же получил все, что хотел! Я оправдан, я теперь свободен!
— И не надейся, что я стану свидетельствовать в суде в твою защиту, — с мстительным удовольствием усмехнулся Гарри. – Разве что ты очень–очень попросишь.
Малфой заскрежетал зубами, но язвительную реплику проглотил.
Луна встала с кровати и принялась собирать вещи и рассовывать их по рюкзакам. Гарри медленно сел, прислушиваясь к ощущениям: по телу разлилась чудовищная слабость. Неужели он в таком состоянии был способен подняться с постели и еще куда‑то идти? Или, не дай бог, аппарировать?
Малфой окинул его полным отвращения взглядом: голая грудь с высохшими разводами пота, грязи и крови, глубокие царапины от ритуального перышка с насохшей кровавой корочкой, застегнутые — слава Мерлину! — брюки с красноречивыми белыми следами. Тьфу, пакость! Он не мог здесь больше оставаться.
Вскочив со своего стула, Малфой надменно задрал подбородок и прошествовал к выходу.
— От тебя несет, как из выгребной ямы, — сообщил Малфой и хлопнул дверью.
Гарри даже не глянул ему вслед.
— Все, что мне сейчас нужно, — это горячий душ и койка, — с чувством произнес он, натягивая на себя грязную футболку.
— Я хотела почистить, но Моуди велел не применять магию, потому что это может тебя ослабить, — тихо сказала Луна. — Ты как себя чувствуешь?
— По сравнению с тем, как было в подземелье, просто отлично, — признался Гарри. — А ты… — он запнулся, чувствуя себя внезапно скованным и неловким, — что‑нибудь видела? Заходила туда, когда я… ну, в общем, во время обряда?
Он не знал, почему для него это так важно. Достаточно, наверное, одного Малфоя в качестве свидетеля его позора. Хотя на то, что видел Малфой, ему через сутки будет плевать. А вот Луна…
— Нет, — спокойно сказала девушка. — Я встретила Моуди, когда он уже подтащил вас обоих к той двери, что выводит к стене с водостоком.
Гарри облегченно вздохнул.
— Наверное, это было ужасно, — сочувственно произнесла Луна, протягивая ему водолазку.
— Да знаешь… — Гарри потер шрам, наморщив лоб, и вдруг улыбнулся. — Временами даже приятно.
Луна слабо улыбнулась в ответ.
Рука об руку они спустились в каминный зал по широкой лестнице. Шторы были раздвинуты, впуская в помещение робкие лучи солнца, пробивающиеся сквозь седые осенние облака. В высоченном окне танцевали прозрачные витражи: две ведьмы, черноволосая и блондинистая, Белла и Нарцисса. Их великолепные платья наконец просохли от дождя, юбки и роскошные волосы взлетали и кружились, разбрасывая по комнате множество цветных бликов.
Малфоя не было. Моуди, хромая, мерил шагами расчищенное пространство перед погашенным камином.
— Наконец‑то, — проворчал он. — Идите сюда, живо. Авроры вот–вот появятся, портал активировался пять минут назад! Лавгуд, ты первая. Держи.
Он схватил с каминной полки миску с летучим порохом и сунул девушке.
— Отправляйся домой, отцу привет и никому ни слова, все ясно?
Луна отрешенно кивнула.
— Тебе пришлют вызов на допрос и еще кучу бумаг, так что завтра утром увидимся в Министерстве. Ну? Чего ждешь? Убирайся!
Луна достала целую пригоршню летучего пороха, шагнула к камину, и вдруг…
Гарри схватил ее за локоть, развернул к себе лицом, притягивая ближе, и прижался губами к ее удивленно приоткрытому рту. Его ладони скользнули по шее, пальцы сомкнулись на затылке, и Луна чуть не выронила сумку, зажатую подмышкой "Чудовищную книгу", чуть не разжала кулак с порохом. Крупицы просыпались сквозь пальцы, ударяясь об одежду и пол, вспыхивая зелеными искрами, Моуди что‑то зашипел… А она не слышала. Ее подхватило волной жаркого удовольствия и нежности, и такого всепоглощающего счастья, что когда теплые, мягкие губы Гарри оторвались от ее губ, она продолжала раскачиваться, словно пьяная.
— Увидимся, — шепнул Гарри.
Короткий адрес, всполох зеленого пламени — и Луна исчезла. Гарри лишь увидел, как сумасшедшим вихрем взметнулись ее длинные волосы.
Сзади что‑то грохнуло, и он резко оглянулся.
— Это…
— Она самая, Поттер, — нетерпеливо буркнул Моуди. — Малфоевская кера, замурованная в заговоренном свинце.
Гарри смотрел на здоровенный металлический агрегат с длинным серебряным гвоздем, пропущенным в кольца замка. Где‑то он уже видел шнурок, примотанный к шляпке.
Гарри перевел взгляд на аврора, в его голове мелькнула какая‑то эфемерная догадка.
— До завтра, Поттер, — Моуди сунул ему под нос чашу с порохом. — У тебя еще будет время высказать мне все свои запоздалые домыслы. Можешь начинать готовить гневную тираду. А пока домой отсыпаться — марш!
— Гриммо-12, — выдохнул Гарри.
Вокруг взревело пламя, и через секунду он вывалился на ковер в кабинете дома на площади Гриммо. Закрыл глаза, устало оперся о каминную полку, чувствуя, как ноги подкашиваются от слабости. Съехал на пол, выронив рюкзак и тяжело дыша.
Не верилось.
Не верилось, что все позади, все закончилось.
Не верилось, что проклятое чудовище больше не приблизится к нему, и Луна теперь в безопасности, и завтра он снова увидит ее.
Гарри вдруг поежился от холода, от ощущения пустоты и странного, болезненного одиночества. Ее сейчас не было рядом. Ни за соседней стеной, ни этажом ниже. Она была далеко, сумасшедшая девочка с таким понимающим, пронзительным взглядом. С патронусом в виде зайца, с которым можно бегать наперегонки босиком по мокрой траве в самый жуткий ливень. С рассеянно заткнутой за ухо волшебной палочкой и карманами, битком набитыми какими‑то желудями, амулетами и грибами, похожими на совиные какашки. С головой, полной самых странных идей и безумных планов. С потрясающей верой в откровенные выдумки. С ее готовностью раскрываться и слушать, и принимать, и любить…
Они расстались всего несколько минут назад, а ему ее уже не хватало. Он сидел, ловя себя на том, что улыбается, как последний идиот.
Но, по крайней мере, теперь все закончилось.
В коридоре скрипнула половица.
Гарри напрягся, вскинулся, нащупал за поясом волшебную палочку. Луна сказала, ему пока нельзя колдовать, но если в его дом прокрался кто‑то посторонний…
Дверь в коридор медленно открылась, и в кабинет неуверенно заглянула…
— Э–э–э… Привет, Джинни.
— Гарри? — произнесла девушка, перехватывая его растерянный взгляд. Сердито сдвинула брови, подозрительно сощурилась и уперла руки в бока. – И где тебя носило? Как это понимать?
Кажется, он все‑таки ошибся.
Все только начиналось.