За любимой тетушкой Аршиссой, к моему огромному сожалению, мы смогли отправиться только на третий день. Тар Турмалинский, пользуясь возможностью, решал дела внезапно обретенного наследства. Точнее, вводил в курс дела прибывшего на остров управляющего. Это был седовласый господин с очками на носу и предельно серьезным видом.

Мы с лией Каталиной были предоставлены сами себе, и я все это время претворяла в жизнь план по внушению одной не в меру болтливой девушке истории о том, как мне пришлось во исполнение тайного приказа короля в сопровождении суровой тети отправиться на остров.

— Лия Каталина, я не могу открыть вам своей миссии, но вы уже достаточно долго пребываете при дворе в почетной должности фрейлины ее высочества, чтобы понимать: о том, что вы увидели за время своего маленького приключения, никому нельзя рассказывать. Даже по секрету.

Мы сидели с ней в малой гостиной и распивали восхитительный чай. Самый удачный момент за кусочком сладкого пирога поговорить о делах.

— Представьте, лия Каталина, если вдруг при дворе кто-то несдержанный начнет рассказывать о том, что вы имели приватную беседу с лестаром и даже гостили у льера Сельтора в имении без должного сопровождения…

Девушка охнула и прикрыла рот ладошкой.

— Не пугайтесь, милочка, я только фантазирую. — Я успокаивающе погладила ее по ладошке и продолжила уже шепотом: — Но сознайтесь, льер Лазар — очень обаятельный молодой мужчина, а главное, какие взгляды на вас кидает…

В общем, мне очень хотелось верить, что намеки не прошли даром и хотя бы на таких условиях это добродушное создание научится следить за тем, кому и что говорит.

Решив похвастаться своими достижениями перед Ларионом, я отправилась на поиски тара, но нигде его не нашла. С одной стороны, из дворца он никуда уехать не мог: меня не беспокоила боль, и острого желания кинуться в погоню я не испытывала. Единственный вывод, к которому я пришла: чудо-остров полон тайн и загадок, и мне будет чем заняться тихими зимними вечерами после замужества.

Льер Идамас вернулся только поздней ночью и застал меня сидящей в библиотеке с томиком сказок в руках. Не признаваться же было ему, что от волнения я не могла уснуть, а блуждание по спальне не помогало успокоиться. Капитан поспешил меня обрадовать заявлением, что для спасательной миссии все готово и завтра мы отплываем. Как настоящий мужчина, он совершенно не учел, что благовоспитанная девушка не может отправиться в путь неподготовленной. Тем более после того, как уже совершила одно путешествие без багажа и хоть какого-нибудь сменного платья. Сейчас сложность сборов заключалась для меня в том, что лия Каталина серьезно проредила мой гардероб.

Слово за слово мы с таром перешли в пикировку. Последним аргументом льера Идамаса стала угроза оставить меня в родовом имении — ожидать счастливого возвращения родственницы. Напоминание о клейме произвело на него совсем не то впечатление, на которое я рассчитывала. Капитан развернулся и молча вышел из библиотеки. По понятным причинам я не стала дожидаться его возвращения и, кипя возмущением, отправилась спать.

Полчаса спустя в дверь спальни постучали. На пороге оказалась целая гора мужских брюк и рубашек. С трудом разглядев за одеждой Лариона, я пригласила его войти. Капитан сгрудил ворох тряпок на ближайшую софу и, выпрямившись, взглянул на меня с таким довольством, что я заподозрила подвох.

— Это что? — Я решила все же прояснить ситуацию.

— Подарок от юнги. Как раз то, чего вам не хватало для путешествия.

— Нам не хватало наглости, — с вызовом пояснила я, — чтобы заставить вас зайти в столичный порт для пополнения запасов одежды. А свой подарок можете… можете… вручить лие Каталине!

В общем, примирение не удалось, и капитан вновь сбежал, громко хлопнув дверью напоследок.

Уснуть в эту ночь я не могла. С одной стороны, злилась на Лариона за то, что не хотел войти в мое положение. А я виновата, что внезапно разгорелось непреодолимое желание выглядеть красивой? Ловить восхищенные взгляды своего тара. С другой — я уже скучала по его поцелуям, нежным словам, невесомым касаниям.

Умом я понимала, что брать роскошные наряды в плавание не целесообразно. Все-таки мы отправлялись в спасательную миссию, а не на увеселительную прогулку. Да и команда меня недолюбливала, а наряд юнги (в отличие от платьев) будет меньше напоминать, что на борту находится женщина. Но подавить детскую привычку обижаться удавалось с трудом.

В итоге, поворочавшись с боку на бок почти час, я направилась к капитану — мириться. То ли от усталости, то ли от нервов, но в памяти подробности примирения не сохранились… Только почему-то наутро я проснулась в чужой постели. Халат и нижняя рубашка были в целости и сохранности, на сердце было легко и спокойно, поэтому я решила выкинуть из головы мысли о поведении, не достойном фрейлины принцессы, и потихоньку — пока никто не видит — пробралась обратно в свою комнату.

А после завтрака начались активные сборы. Пока горничная упаковывала вещи, я тихонько, на самое дно, уложила «подарок юнги». Потом прошлась по библиотеке и взяла несколько книг, показавшихся наиболее занимательными. Кажется, мне попались любовные романы, «Сказитель» — сборник мифов и легенд нашего мира — и парочка альманахов.

Ирония судьбы… книги я брала скорее для виду, но на деле получилось так, что именно они скрашивали мои будни на «Алате». Капитан перед отплытием получил срочное донесение от короля Себастиана, и теперь мы были вынуждены отклониться от маршрута, чтобы исполнить поручение монарха, из-за чего Ларион проводил много времени в рубке. Спасение тетушки откладывалось еще на несколько суток, и грудь сдавливало от волнения. Льер Идамас посмеивался над моими страхами, убеждая, что еще неизвестно, кто кого изживет: возможно, что спасать нам придется самого шейха от чрезмерно активной и мстительной морской свинки.

Вот так, листая страницы романа, я сидела в каюте Лариона, которую он благородно предоставил в мое пользование на период плавания, когда услышала жуткий крик. Любопытства мне было не занимать, да и книга уже наскучила, поэтому я побежала на верхнюю палубу, чтобы разобраться в случившемся. Каково же было мое удивление, когда вечно смущающийся юнга перегородил дорогу и почти насильно заставил вернуться обратно.

Как только посмел этот мальчишка не пустить меня наверх? А я еще переживала, что мне пришлось его усыпить, но теперь мы с ним были квиты. А что это были за крики, я все равно узнаю! Если, конечно, раньше не умру от любопытства, потому что капитана все не было и не было.

Когда раздался долгожданный стук в дверь, я даже вздрогнула. Увы, льер Идамас появился не один, а вместе с корабельным лекарем. Льера Артура сменил невзрачный молодой человек, главным достоинством которого, по-видимому, была устойчивость к морской качке.

Зачем вдруг понадобилось меня осматривать, мне вразумительно никто из мужчин не объяснил. Но глядя на уставшее лицо Лариона, на морщинку, образовавшуюся между сведенных бровей, я решила уступить — хуже от этого не будет.

Пока лекарь изучал меня, я изучала капитана, который с тревогой следил за мастером Жизни, и от этого волнение поселилось и у меня в груди. Как только мы остались вдвоем, я предложила Лариону присесть к столу, налила сок из стоявшего на столе графина и, пока он пил, встала у него за спиной. Только недавно я осознала, насколько дорог мне этот человек, и пока еще стеснялась первой проявлять свои чувства, поэтому немного робела, когда предложила тару снять китель и размять уставшие плечи.

— Расскажешь, что случилось?

— Двое ребят из команды погибли…

— Несчастный случай?

— Не знаю. Я впервые с таким сталкиваюсь.

— С чем именно?

— Они словно сошли с ума. Вначале метались по палубе с криками, а потом стали кидаться на других моряков. Пока их поймали и связали… В общем, они погибли.

— Кому-то пришлось… убить их?

Я вздрогнула, когда поняла, что могло бы случиться, не помешай юнга мне выйти на палубу.

— Не поверишь, родная, они погибли от страха.

— Что?!

Мой испуг не остался незамеченным.

Взяв меня за руку, тар аккуратно вывел из-за стула, а потом усадил к себе на колени и обнял. Крепко-крепко.

— Я тоже вначале не поверил, но… Они поседели, Армель. И лекарь поставил диагноз — сердце не выдержало. Он видел только одно объяснение такой смерти — страх.

— А что думаешь ты?

— Возможно, парни курили табак определенного сорта, вызвавший видения. Или накануне выпили слишком много… Не знаю, родная.

— Соболезную, — тихо прошептала я, сжимая руку Лариона.

— Спасибо. У меня есть к тебе одна просьба. Пообещай, что исполнишь.

Я кивнула. Знала, что Ларион не потребует ничего, что навредило бы мне.

— Не выходи из каюты без меня, хорошо? Надеюсь, моя осторожность излишня, но все же.

— Хорошо. Только с тобой.

За покладистость меня наградили мягким и нежным поцелуем, а потом до самого вечера мы просидели в каюте, просто прижавшись друг к другу. Капитану нужно было отдохнуть, а я думала о том, что же могло напугать бесстрашных морских волков на родном судне.

* * *

Утро началось неожиданно — сквозь сон доносился чей-то плач, перемежающийся вскриками. Прорываясь сквозь дремоту, я попыталась понять, где нахожусь и какой из гувернанток нужно сделать строгий выговор за то, что не уследила за ребенком, а потом поинтересоваться, откуда в нашем имении взялись дети? Отгоняя надоедливые мысли, я попыталась перевернуться на другой бок и спрятаться от нудного рыдания под подушкой… И тут сонливость лопнула, как мыльный пузырь. Рядом со мной на кровати поверх одеяла лежал Ларион Идамас — в мягких домашних брюках и с обнаженным торсом.

Подобная находка с утра не могла оставить равнодушной: губы сами собой растянулись в улыбке, и захотелось коснуться пальчиками мерно вздымающейся груди, провести ладошкой по гладкой коже. Однако одеяло, укутавшее меня до самого подбородка, придавленное к тому же немаленьким телом, сковывало все порывы.

Тут тар открыл глаза и прижал меня к себе. Выглядел он при этом чрезвычайно встревоженным, и это волнение передавалось и мне. Разбудивший нас плач стал тише, будто удаляясь по коридору, и пришло понимание, что принадлежал он отнюдь не ребенку.

Капитан быстро чмокнул меня в нос и, прошептав: «Никуда не выходи!» — выбежал из каюты. Бездействие тяготило сердце нехорошими предчувствиями, поэтому, выбравшись из кровати, я начала утренний моцион. Умылась, оделась, причем в комплект юнги — почему-то интуиция шептала, что сегодня в брюках будет сподручнее, — и села у иллюминатора расчесывать волосы.

Привычное занятие и перекатывающиеся барашки на волнах немного успокоили, а на губах появилась мечтательная улыбка. Интересно, если бы не странный плач, как бы началось мое утро? С поцелуев или нежных слов? Быть может, я бы притворялась, что сплю, а самый молодой в королевстве командующий эскадрой лежал бы… «у моих ног» и шептал, какая я красивая, какая потрясающая, какая… вредная и коварная.

При дворе я изрядно потрепала ему нервы. Капитан при всей своей немногословности был излишне прямолинеен и даже резок. Он не любил слащавую лесть и всячески избегал праздного болтания по гостиным дворца. Любой флирт разбивался об ироничные и язвительные ответы. И эта его отстраненность, непохожесть на других придворных меня изрядно раздражала.

Тем не менее любое его появление при дворе вызывало слаженный вздох фрейлин и активную стрельбу глазами, что злило меня еще больше. Я пыталась вывести заносчивого льера на чистую воду и всячески над ним подтрунивала. Он же с ледяным спокойствием парировал мои замечания и игнорировал выходки.

Поэтому когда Ларион пригласил меня на прогулку в парк, я заподозрила его в попытке отыграться. Его ненавязчивое ухаживание никак не вязалось с влюбленностью или тем более любовью, какие я привыкла наблюдать при дворе среди аристократов, ведущих себя раскрепощенно, на грани навязчивости. А популярные забавы знати — поухаживать, а затем бросить и высмеять, пугали перспективой удостоиться такой же участи. Какая же я была глупая, когда отказалась отдать Лариону руку и сердце.

Улыбаясь собственным мыслям, я не без удовольствия следила за плывущим за нами кораблем, сверкающим в лучах восходящего солнца. Большие паруса слепили своей белизной, мешая рассмотреть судно в деталях, но мне отчего-то казалось, что оно прекрасно.

— О чем задумалась? — Льер Идамас беззвучно вошел в каюту.

— Вспоминала придворную жизнь, — не стала я скрывать и повернулась к капитану. — Что случилось?

— Еще один из команды…

— Сколько нам плыть до порта?

— Еще полдня. К закату должны быть на месте. Я уже отправил весточку с просьбой выделить нам опытного мастера Жизни и инспектора.

— Инспектора? — с удивлением переспросила я, услышав новое слово.

— Это люди с даром определенного рода. Они выявляют наложенные чары и проклятия, а затем находят тех, кто их наложил. Такая магия сама по себе редкость, но стоит проверить все варианты.

— А что сказал бортовой лекарь?

— Тот же самый диагноз.

— Это ужасно, встретиться с собственным страхом и не суметь перебороть его, — вздохнула я, а затем поднялась и прижалась к любимому. — Вечные звезды, поскорей бы все закончилось…

— Помогите нам, боги, — вздохнул Ларион, сжимая объятия.

Раньше поездка сопровождалась веселым смехом и шуточными перебранками моряков, но сегодня… Воцарившаяся на корабле тишина была давящей, заставляя нервно передергивать плечами. Я буквально считала часы до берега, а еще болтала без умолку, чтобы хоть так заполнить звенящую тишину. Было страшно, очень страшно. Но пугало не чувство надвигающейся опасности, не витающее в воздухе ожидание очередной смерти, а предчувствие того, что самое ужасное только впереди. И оно себя оправдало…

Все началось после нашего скромного завтрака, когда я изъявила желание прогуляться по палубе. Погода стояла хорошая, легкий ветерок раздувал паруса, и судно, рассекая волны, несло нас к спасительной гавани. Капитан после некоторых раздумий решил одобрить мою прогулку, пообещав следить за мной из рубки.

На носу «Алаты» открывался прекрасный вид на бескрайние морские просторы, пенные барашки кидались брызгами, а морской ветер оставлял на губах солоноватый привкус. Но вскоре мне надоело стоять на одном месте, и я отправилась на корму, в надежде полюбоваться тем кораблем, что видела в иллюминаторе.

К сожалению, морской пейзаж за кормой также не радовал разнообразием. Горизонт был чист. Печально вздохнув, я повернулась к фальшборту спиной и тут заметила одного из моряков, странно размахивающего руками — как будто он отгонял надоедливое насекомое. В животе начал зарождаться липкий страх, и я решила пройти в рубку, пока капитан не хватился, что я выпала из поля зрения. Проходя мимо странного мужчины, я поразилась седым прядям, украшающим его рыжую шевелюру, и это при том, что на вид моряку было не больше тридцати лет. Не знаю, что за приступ жалости напал на меня в этот момент, не иначе как Извечные наслали, но я зачем-то сделала шаг к рыжику и, тронув его за рукав, спросила:

— Вам плохо? Позвать кого-нибудь?

— Проклятая баба! Это все ты! Ты! — внезапно выкрикнул он, с силой хватая меня за запястье. — Верни реликвию!

Я вскрикнула от боли и попыталась вырваться, но этим только спровоцировала одержимого. Под крики о проклятиях и ведьмах он перехватил меня за талию и бросил за борт. Сбежавшиеся на шум моряки не успели его остановить, так же как и перехватить меня, и парой мгновений спустя я больно ударилась о воду.

От неожиданности и крика я ушла под воду с открытым ртом. Воздух тут же покинул легкие, в глазах потемнело, и, кажется, у меня начались видения…

А как иначе назвать полупрозрачное эфемерное создание, принявшее облик обнаженного мужчины? Он обхватил меня за талию и, припав к губам, вдохнул живительный воздух. Боль, раздирающая грудь, тут же ушла, оставляя лишь легкое неудобство. Сделать новый вдох было страшно, но под насмешливым взглядом полупрозрачного спасителя я все же решилась… Это было удивительно: словно меня окружала не толща воды, а теплый бриз и пляжный песок, и я могла дышать сколько угодно. В голове появилось множество вопросов, но задать их было откровенно страшно, ведь под водой нельзя говорить. Да и дышать тоже нельзя, а значит, все происходящее — либо мои предсмертные фантазии, либо чудо Извечных.

Морской призрак не стал играть в гляделки, а, схватив меня за талию неожиданно сильными руками, начал выталкивать на поверхность. Только сейчас я обратила внимание, что уже опустилась на приличную глубину, да и корабль успел отплыть вперед. Пару секунд спустя людей в море прибавилось, видимо, меня все-таки решили спасти, и добровольцы попрыгали в воду. А через несколько мгновений я оказалась на поверхности.

Почувствовав, что меня больше не держат, я, не задумываясь, начала грести в сторону Лариона и, лишь оказавшись в его объятиях, оглянулась. Эфемерное видение осталось там, где мы выплыли, провожая меня чуть грустным взглядом.

«Ты так на нее похожа…» — раздался приятный мужской голос в голове, и я почему-то потеряла сознание.

В себя я пришла в тот момент, когда меня пытались поднять на борт «Алаты». Намокшая одежда облепила все изгибы тела, поэтому капитан был против способа обвязать меня веревкой и втащить таким образом. Подняться со мной на руках было тоже крайне проблематично. В общем, моряки, которых льер Идамас уже в расход хотел пустить, были чрезвычайно счастливы, когда я очнулась. С дрожащими руками и подстраховкой тара Турмалинского я забралась по трапу сама, после чего от слабости осела на палубу.

Повторно пришла в себя я от поцелуев, лежа на кровати под теплым одеялом. Спрашивать, как я там оказалась и кто меня переодевал, было очень стыдно, поэтому я смиренно выслушивала выговор за свой необдуманный поступок и неуместное желание оказать помощь.

Чтобы отвлечь внимание от своей скромной персоны, я поинтересовалась судьбой виновника моего купания, но Ларион ушел от ответа, лишь махнув неопределенно рукой. Оставалась надежда, что он еще жив и дотянет до прибытия на берег.

* * *

Порт Луре, в котором мы оказались волею его величества, представлял собой небольшой торговый городок. Судя по рассказам Лариона, промышляли здесь в основном рыбой и фиолетовыми водорослями, используемыми в лекарском деле, при этом чрезвычайно удобное расположение города способствовало тому, что именно сюда съезжались представители различных гильдий для обмена и торговли. Как в любом портовом городке, жизнь здесь бурлила — постоянно кто-то приплывал, уплывал, отправлялся в глубь страны или, наоборот, ждал здесь торговых партнеров.

Недалеко от пристани, на набережной, было одно маленькое кафе. Вот туда-то я и решила отправиться, пока всю команду осматривал приглашенный мастер Жизни, а судно проверял загадочный инспектор. После того как приглашенный лекарь осмотрел меня в первую очередь и подтвердил, что здоровье мое в норме, льер Идамас соизволил дать свое разрешение на легкую прогулку, но не без условий. Несмотря на уверения, что далеко от берега мне не даст уйти магическая привязка, капитан отправил вместе со мной юнгу — Криспера. Судя по кислому выражению лица, молодому человеку приказ по душе не пришелся, но выбора у него не было. Не было его и у меня, хотя я искренне не понимала, какой из Криспера защитник, если даже я с ним справилась!

Из опасений, что в случае сопротивления прогуливаться я буду по верхней палубе «Алаты», пришлось принять смиренный вид и пообещать соблюдать осторожность. Осталось только придумать, как бы так «осторожненько» избавиться от общества юнги, чтобы посетить несколько дамских лавок, которые просто обязаны быть даже в этом захолустье. Но если кто-то вдруг узнает о том, что я задумала купить, я сгорю со стыда!

За этими раздумьями я не заметила, как дошла до кафе, в котором собиралась попробовать местный божественный напиток — «глясе», коим восхищался мастер Жизни во время обследования. Нырнув в сумрак помещения после яркого солнца, я окунулась в ароматы ванили и сдобы, приправленные легкими фруктовыми запахами. После нескольких дней плавания это было чудесно.

Осмотревшись, я выбрала столик возле небольшого окна, рассчитанный как раз на двоих. Криспер, все это время безмолвной тенью следовавший за мной, подозвал разносчика и попросил меню. Невысокая пухленькая лия, курсирующая между столиками с завидным изяществом, не только принесла перечень блюд, но и помогла сделать выбор, после чего подмигнула юнге и ушла выполнять заказ. Паренек неожиданно раскраснелся, отчего мне пришлось спрятать улыбку в платок и переключиться на изучение интерьера.

Кафе разительно отличалось от знакомых мне рестораций. Тут отсутствовали помпезная позолота и дорогие статуи. Вместо них вдоль стен расположились многочисленные горшки, пестреющие всеми оттенками розового. Под потолком висели белые кашпо с цветущими розами. Здесь было по-домашнему уютно.

Вскоре на стол передо мной опустился высокий прозрачный бокал с густой белой шапкой, посыпанной тертым шоколадом. Тонкий кофейный аромат защекотал ноздри. Первый же глоток необычного «глясе» обволок язык приятной сладостью, а контраст холодного и горячего вызывал настоящий восторг!

Неожиданно я поймала себя на мысли, что хочу угостить этим чудом Лариона и узнать его мнение. Интересно, ему бы понравилось? Что я вообще знаю о вкусах мужчины, чьей женой собралась стать? Это печальное упущение с моей стороны следовало исправить в ближайшее время.

Погрузившись в раздумья и смакование напитка, я совершенно не обращала внимания на юнгу, а между тем он как-то засуетился и вдруг выбежал на улицу. Я только и успела услышать брошенные слова «никуда не выходить».

Хорошо, что он не стребовал с меня обещание, не иначе сами Извечные подарили мне эту возможность пройтись по лавкам.

Раздавшееся негромкое покашливание отвлекло меня от мечтаний. Рядом со столиком стоял высокий, статный мужчина в богато расшитом камзоле и с широкополой шляпой, которая сейчас была зажата в руке. Насыщенного шоколадного цвета волосы были собраны в низкий хвост, открывая лицо с чуть резкими, но тем не менее приятными чертами. Темные глаза смотрели внимательно, даже как-то вопрошающе. Наверное, если бы не щегольская бородка, мужчина выглядел бы женственно, а так… Было в нем какое-то очарование, располагающее к себе.

— Простите, льер, я задумалась.

— Нет ничего удивительного, что юная лия витает в облаках. — Улыбка стала еще теплее, даже какой-то отеческой. — Позволите присесть за ваш столик? Понимаю, что это выглядит неприлично, но ждать, пока освободятся места, я не могу.

Быстро окинув помещение взглядом и убедившись в отсутствии мест, я благосклонно кивнула. Склонив голову в знак благодарности, мужчина опустился на стул, что до этого занимал Криспер. Как по волшебству, перед нами появилась пухленькая разносчица и, записав заказ, унеслась на кухню.

— Позвольте представиться, лия, — Андре Вальро, капитан корабля «Скиталец».

— Армель Шанталь, — представилась я в ответ, решив не упоминать титул и принадлежность к аристократии.

— Чрезвычайно приятно сидеть за столиком с такой очаровательной лией. — Новый знакомый не без интереса меня рассматривал.

— Право, сударь, вы вгоняете меня в краску, — улыбнулась я, опуская глаза.

— Всего лишь констатирую факт. — Капитан Вальро принял свой заказ, отпил кофе и вернулся к беседе. — Как вы оказались в этом невзрачном городке, вдали от столицы, да еще и без соответствующего сопровождения?

— Если сопровождения не видно — это не значит, что его нет…

— Лия Армель, раньше Льдинок охраняли так, что я бы даже приблизиться к вам не смог, не то что за столик сесть. — Странный собеседник демонстративно осмотрелся, будто выискивая охранников. — А вы сидите в одиночестве, вдали от дома. Непорядок… Но не переживайте, я сохраню вашу тайну. За свою долгую жизнь я повидал достаточно Льдинок и знаю, как для вас важно инкогнито.

Если сначала этот господин показался милым и обаятельным, то после непонятного монолога я стала его побаиваться.

— Простите, я не понимаю вас.

Он наверняка обознался. Или это какая-нибудь шутка, принятая у моряков? Главное, чтобы мужчина не оказался безумным, что мне тогда делать, я не представляла.

— Да-да, я понимаю. Но все же негоже вам гулять одной.

Он медленно поднял свою чашку и сделал еще глоток.

— Мой спутник ненадолго отлучился, так что ваши опасения напрасны.

Пора было дать понять капитану, что мне неприятен этот разговор, не говоря о том, что он выходит за рамки приличия. Поэтому я демонстративно вернулась к своему «глясе».

— Уже более чем на половину часа, — не унимался капитан «Скитальца». — Иной раз и этого времени хватает для похищения.

— Это угроза, льер Андре?

— Не от меня, — как-то грустно улыбнулся мужчина. — И все же не гуляйте больше без хранителя.

— Постараюсь, — пролепетала я, косясь в окно.

Ну куда же подевался Криспер? Неужели у него возникли дела важнее и неотложнее, чем приказ капитана «Алаты»? Тогда не завидую этому юнцу! И не важно, что всего час назад я придумывала способ, как избавиться от навязчивой опеки. Сейчас общество юнги было мне жизненно необходимо, а его нет!

— Так что, лия?

— Что, простите?

— Я спросил дозволения проводить вас до корабля.

— А откуда вы знаете, что я прибыла именно на корабле? — тихо спросила я, чувствуя, как начинают подрагивать руки.

— Знаю, лия. Я все знаю… — просто ответил Вальро и, поднявшись со своего места, протянул мне ладонь.

Несколько мгновений я раздумывала, как поступить. Затем, решившись, вложила свои пальчики в протянутую руку и встала.

— Ой, мне необходимо еще расплатиться, — замешкалась я у столика, пытаясь развязать тесемочки ридикюля.

— Не оскорбляйте меня, лия Армель. Я сам оплачу ваш заказ. — И капитан, развернувшись, подошел к стойке.

Воспользовавшись моментом, я быстро двинулась в сторону выхода. Стоило переступить порог гостеприимного заведения, как меня сжал в крепких объятиях Ларион, чуть не сбив с ног. Он замер на несколько мгновений, уткнувшись в мои волосы и не давая возможности пошевелиться.

— Слава Извечным, с тобой все в порядке, — прошептал он, отодвигаясь, но я не слушала и оглядывалась в поиске нового знакомца. Очень хотелось наябедничать на подозрительного посетителя своему защитнику.

— Кого ты ищешь? — тут же напрягся тар.

— Хотела кое с кем тебя познакомить.

— С кем же? — немного ревниво спросил льер Идамас.

— Видимо, уже ни с кем. — Я еще раз посмотрела по сторонам, но статной фигуры в богатой одежде так и не заметила. — Поэтому предлагаю отправиться обратно на корабль и по дороге все обсудить.

— Согласен. Только раз уж здесь такая замечательная — судя по запахам — кондитерская, давай захватим немного пирожных с собой.

И, не дожидаясь ответа, жених крепко взял меня за руку, зашел в кафе и позаботился о том, чтобы скрасить путешествие в не самых приятных условиях воздушными заварными эклерами.

На корабль мы возвращались уже другой дорогой. Спускаясь вниз по мощенной булыжником улице, быстро достигли красивой тенистой набережной. Несмотря на близость моря, запах рыбы и водорослей был практически незаметен. Свежий ветерок и водная пыль скрашивали нашу прогулку.

— Так как ты узнал, что я именно в кафе?

— Сначала расскажи, с кем ты хотела меня познакомить?

— Я первая спросила, — мне стало немного обидно, — а то ты опять у меня все выспросишь, а сам ничего не расскажешь.

— Когда это я так делал? — И взгляд такой честный-честный.

— Постоянно!

Попыталась ткнуть его локтем в бок, но находчивый тар быстро прижал к себе, так что удара не получилось. В этом незнакомом городке, вдали от родного дома и, главное, дворца, мы чувствовали себя раскрепощенно, не оглядываясь на этикет.

— Ты уже все обо мне знаешь, а мне между тем даже неизвестно, как ты стал сыном пирата…

Кружащую поблизости чайку вспугнул неожиданный громогласный смех. Такого поведения я уже не могла простить и надула губы, выжидая окончания веселья.

— Прости, Армель, я не хотел тебя обидеть. Просто вопрос… он… — Ларион постарался взять себя в руки и успокоиться. — Обещаю, что после свадьбы обязательно расскажу… и даже покажу, — добавил он чуть тише, — откуда у людей, и в частности у пиратов, берутся дети.

Как только смысл сказанного полностью дошел до сознания, стыд начал медленно окрашивать кожу лица в красный цвет. Надо же было такое спросить! Гордо подняв подбородок и старательно отводя взгляд от тара Турмалинского, я продолжила прогулку, выражая таким образом крайнюю степень недовольства. Как-то так совпало, что в это время на набережной почти никого не было — только вдалеке прогуливалось несколько человек. Поэтому когда я на полном ходу врезалась в какое-то препятствие — даже вскрикнула от неожиданности. Оказалось, это была воздушная стена. Магическая преграда не просто заслонила мне путь, а стала медленно, но неотвратимо отодвигать обратно к самому невозможному человеку.

Через несколько шагов меня обняли, и тихий голос произнес над ухом:

— Не надо от меня больше бегать. Я все равно не позволю тебе ускользнуть. Теперь, когда знаю, каково это — держать тебя в объятиях, чувствовать твое дыхание…

От каждого слова по телу расходилась сладкая дрожь, а только что помянутое дыхание слегка участилось. Невольно я прислонилась спиной к надежному тылу, ища опору, но тар сделал шаг в сторону, положил мою руку себе на локоть и последовал вперед по аллее как ни в чем не бывало, продолжая разговор.

— Я уже успел закончить свои дела и вернуться на «Алату», когда туда на всех парах примчался Криспер. Я глазам своим не поверил. И как только додумался оставить тебя одну? Мальчишка! Но ничего, теперь у него будет достаточно времени, чтобы подумать.

Капитан, видимо, был чрезмерно зол, потому как начал непроизвольно сжимать кулаки, и мышцы под моей ладошкой каменели. Я попыталась переключить внимание Лариона.

— А зачем он вообще вернулся на корабль? Я его не посылала…

В то, что юнга хотел оставить меня одну, как-то не верилось.

— Он забыл взять с собой деньги. Сама понимаешь, воспитание не позволило бы ему разрешить лие расплачиваться. Вот он и надеялся, что обернется до того, как ты надумаешь уйти.

— Ох, он и правда еще такой мальчишка. — Я усмехнулась, задумавшись о порывах и принципах юности, однако недовольное покашливание вернуло меня к теме разговора. — Я имела в виду, что только безусый юнец мог поставить свою платежеспособность выше моей безопасности. Надеюсь, что прочитанные ему нравоучения будут достаточным наказанием за пренебрежение своими… точнее, твоими обязанностями. Ведь ты же обязан защищать меня?

Невинный взгляд и похлопывание ресничками заставили капитана потерять дар речи. Несколько секунд он удивленно смотрел на меня, а затем притянул к себе за талию одной рукой — вторая была занята коробочкой со сладостями — и поцеловал в висок, прошептав: «До последней капли крови». После чего мы довольно шустро продолжили движение в сторону пристани.

— Ты подсказала мне замечательную идею. — Синие глаза искрились весельем.

— Какую? — испуганно уточнила я, вспоминая его тихое обещание.

— Как совместить наказание с обучением. — Капитан с нежностью посмотрел на меня, при этом не сбавляя хода. — Не забивай свою белокурую головку. Лучше расскажи, кого ты успела околдовать, пока оставалась одна?

— И вовсе я его не околдовывала, — недовольно пробурчала я и подробно пересказала встречу в кафе.

Когда я закончила, мы уже шли по пристани. Разговаривать в толпе было несподручно.

— Значит, капитан «Скитальца»… Надо будет до отплытия разузнать о нем. — Вот и все, что мне удалось услышать от капитана до тех пор, пока мы не оказались в каюте.

К слову, тишина каюты также не способствовала беседе. Когда за спиной закрылась дверь и щелкнул замок, меня поймали в жаркие объятия, и губы обожгло страстным поцелуем. Через несколько ударов сердца воздуха стало не хватать, голова закружилась, и я уже была готова забыть все нравоучения гувернантки и наставления тетушки. Захотелось сдать свою гавань без боя этому пиратскому фрегату, еще до подписания брачного… то есть мирного договора. Когда мужчина оторвался от моих губ и слегка дунул в лицо, я вздрогнула.

— Моя снежинка, — нежно прошептал он.

— Мое пламя. — Я провела рукой по темным волосам. — Не боишься, что я растаю?

— Я на это надеюсь, — искушающе улыбнулся самый лучший мужчина на свете. — И огонь, в котором мы будем гореть вместе, не погаснет никогда. А знаешь, какой десерт я больше всего люблю? — неожиданно спросил Ларион, и мои щеки покрылись легким румянцем — мне опять стало стыдно, что я так мало знаю о своем женихе. Не дожидаясь моего ответа, он продолжил: — Больше всего я люблю мороженое. А самое вкусное мороженое получается, если смешать лед со сладостями.

Из-за волнения и все еще будоражащего кровь поцелуя я с трудом следила за рассуждениями тара. А то, что его последнее утверждение было совершенно абсурдным, — уж в десертах-то я разбиралась, — привело меня в легкое недоумение. Это к чему он клонит?

— Поэтому моя снежинка сейчас посидит одна и поест вкусные пирожные, — на стол водрузили знакомую коробку, — а мне необходимо отдать кое-какие распоряжения. Не скучай.

И с этими словами капитан быстро покинул каюту.

Выполнение непосредственных обязанностей затянулось до вечера. Это и не удивительно. Судя по доносившимся звукам и усиливающейся качке — мы отчаливали. Заняться в ожидании капитана и ужина было совершенно нечем, а выходить на палубу я пока опасалась. Вот и наблюдала в окно за уплывающим вдаль берегом.

Пейзаж выходил таким красочным, что просился на полотно — синее море, пенные шапки на гребнях волн, полоска земли на горизонте и прелестный белый парус.

На парусе я мысленно споткнулась, поскольку только что этого элемента в «моей картине» не было. Присмотревшись, я поняла, что это тот же самый корабль, виденный перед неожиданным купанием.

Судно меня неимоверно заинтересовало, и, подгоняемая азартом, я решила отыскать его в корабельном справочнике. Наверняка у капитана есть нечто подобное — на то он и капитан. Я улыбнулась своим мыслям и со всем возможным рвением кинулась перебирать библиотеку, если можно назвать этим громким словом ящик с книжками, притулившийся у стены.

Темно-синий деревянный гигант вмещал в себя изрядное количество испещренной чернилами бумаги: карты, тетради, журналы, конверты и, конечно же, книги. А поверх всего громоздилась стопка привезенных мной томов.

Потихоньку перекладывая их в сторону, я невольно начала рассматривать обложки и аннотации. Отложив очередные любовные переживания легкомысленной героини, я обнаружила небольшое, но увесистое издание в изысканной кожаной обложке — мой любимый с детства «Сказитель». Изящный переплет, посеребренные буквы названия. И таинственный влекущий запах, окутывающий читателя, как только он переворачивает первые страницы.

Сама не заметила, как поднялась и, подойдя к кровати, залезла на нее с ногами, не отрывая взгляда от красочных сказок и легенд народов мира. Отец частенько читал их своей маленькой дочурке на ночь. Вот сказка о прекрасном принце. А вот легенда о черной обезьяне.

Перелистнув сразу несколько страниц, я с удивлением всмотрелась в иллюстрацию великолепного фрегата с белыми парусами, рассекающего море. Эту историю я почему-то не помнила, но название — «Легенда о „Вагусе“» — и рисунок корабля всколыхнули пока неясные ассоциации. Так что, выбросив все посторонние мысли из головы, я погрузилась в чтение.

Повествование было захватывающим и немного грустным.

«В одном уединенном диком племени хранилась великая реликвия — Камень предков. Этот артефакт передавался из века в век от одного шамана другому. Предание дикарей гласило, что, когда тело вождя умирало, его душа не уходила к богам, а сохранялась в этом камне. Во время важных ритуалов шаман надевал на шею ремешок со священной подвеской, и духи предков передавали через него свою мудрость потомкам.

Однако дни процветания и благоденствия для этих мирных, в общем-то, людей неожиданно закончились, когда бесстрашный пират проник в самое сердце племени и выкрал священную реликвию. Но воспользоваться мудростью чужих предков вор не успел. Шаман, обнаружив пропажу, наложил проклятие на похитителя. С тех пор проклятый капитан пиратов вместе со своей командой вынужден скитаться по морям до тех пор, пока не найдет обратной дороги в дикое племя. И если шаман по своей доброй воле заберет обратно священный амулет, души предков освободят „Вагус“ от проклятия».

Перевернув последнюю страницу, я тяжело вздохнула. Отчего-то стало жалко неудачливого пирата, хоть он и злодей. Нет участи страшнее, чем из года в год бороздить морские просторы в поисках дороги к забытой свободе. Кто-то скажет, что море и есть свобода от преград и оков, но нет… Настоящая свобода — это возможность самостоятельно выбирать направление и вершить свою судьбу!

За чтением книги время пролетело незаметно. Посмотрев на часы, я поняла, что теперь самое время заняться образом — придать себе наиболее привлекательный вид. Однако все старания оказались напрасны. К ужину Ларион явился мрачный и немногословный. Войдя в каюту, он поставил на стол тяжелый поднос, после чего решительно обнял меня, и некоторое время мы стояли молча, прислушиваясь к дыханию друг друга. Затем я удостоилась легкого поцелуя в висок и предложения садиться за стол.

Раньше, когда капитан еще не имел осуждаемой моряками привычки перевозить на корабле женщин, он трапезничал в кают-компании вместе с офицерами и лекарем. Но с тех пор, как его каюту оккупировала первая фрейлина принцессы, принимать пищу он предпочитал в более узком кругу.

Кок или юнга обычно приносили подносы с камбуза, а я занималась сервировкой стола. Недаром же матушка с гувернанткой с детства вбивали в меня эти знания. Хотя бы есть чем блеснуть.

— Опять произошел несчастный случай? — не выдержала я тягостного молчания, но Ларион не поддержал беседы и только резко кивнул в ответ, продолжая механически пережевывать пищу.

— Опять… — немного замялась я, — со смертельным исходом?

— На этот раз нет, — собеседник взглянул на меня мрачным немигающим взглядом, — но я не уверен, что это во благо. Бедняга горит в лихорадке и бредит. Его пришлось обмотать его же гамаком и положить в трюме.

— Но ты ведь приглашал и мастера Жизни, и этого, — запнулась я, вспоминая слово, — инспектора?

— Мастер забрал на берег того моряка, что бросил тебя за борт. Сказал, что только так сможет ему помочь. А инспектор не выявил никакого магического вмешательства и, взяв причитающуюся плату, ушел.

На этой печальной ноте опять повисла пауза, во время которой я старательно пыталась придумать, как отвлечь собеседника от мрачных мыслей. Ведь сытый и отдохнувший мужчина способен на великие подвиги. О каких именно подвигах говорила матушка, я могла только догадываться, но воспоминания о ее нежном румянце и счастливых глазах и меня заставили сейчас зардеться.

— Ты не скучала, пока меня не было? — нейтральную тему для разговора первым нашел тар.

— Ни в коей мере. Я отыскала среди книг замечательное издание «Сказителя» и так зачиталась, что не заметила, как пролетело время.

— Папа не читал тебе в детстве сказок? — по-доброму рассмеялся Ларион и нежно провел пальцами по моему лицу. — Что именно тебя так увлекло?

— Легенда о «Вагусе». Я ее совсем не помнила.

— О, поучительная история. Закономерная участь для человека, любящего поживиться за чужой счет.

— Бессердечный! Почему сразу поживиться? — возмутилась я.

— Ты такая милая, когда злишься, — улыбнулся капитан, а потом перетянул меня к себе на колени.

— Зато ты не милый! — парировала я.

— Зато хорош собой…

— Скромность из тебя так и хлещет…

— Умен…

— Если сам себе не польстишь, никто не польстит.

— Отважен…

— Да-да, отправился спасать морскую свинку.

— И очень-очень ненасытен!

— А это к чему… — договорить я не успела, потому что меня жадно и настойчиво поцеловали.

И целовали так, что перехватывало дыхание, а руки начали жить своей жизнью и скользить по сильному телу. Увлекшись процессом, я даже не сразу заметила, как оказалась на кровати, а мое наваждение лежало рядом и нежно касалось лица. Набрав в грудь побольше воздуха, я снова потянулась к его губам, но была остановлена серьезным взглядом.

— Не надо, родная. Я все-таки не железный.

— Прости… — вздохнула я, хотя мучениями капитана не прониклась, потому что хотела еще поцелуев. — О чем тогда поговорим? Может, почитаешь мне сказку?

— О «Вагусе»? — улыбнулся Ларион.

— Хотя бы и о нем, — улыбнулась в ответ. — Кстати, смешное слово «Вагус». Оно никак не переводится?

— Так, дай-ка подумать. Если припомнить наш древний… нет, не то. А если… Да, точно! С одного из островных языков «Вагус» переводится как «Скиталец». У них еще легенда есть о корабле-призраке…

И вот после этих слов я вздрогнула. Да так, что это не могло остаться незамеченным.

— Что случилось, родная?

— Да так, ничего. Просто подумала, что у одного охочего до женского внимания капитана дурное чувство юмора.

— Ты сейчас о ком?

— О мужчине, с которым я столкнулась в кафе. Этот ненормальный представился капитаном «Скитальца»!

— Я надеялся, что ты уже выкинула его из головы. — Вздох, и тихое: — Мне так ничего и не удалось узнать о нем перед отплытием. В судоходных журналах порта не было ни слова о корабле с подобным названием.

— И что это значит?

— Пока не знаю, — тар в задумчивости прошелся рукой по волосам, создавая творческий беспорядок на голове, — но мы все обязательно выясним.

И так страшно это прозвучало, что я даже не усомнилась: выяснит, определит степень вины и воздаст по заслугам!