2010 год
Скоростное шоссе Мирквуд — Треверберг
Мы всегда справляли Рождество дома, всей семьей. За неделю до праздника отец приносил пушистую елку, и, когда я стал постарше, мне разрешили принимать участие в ее украшении. За пару дней до Рождества Кайл, мой старший брат, возвращался домой — он учился в закрытой школе-интернате для одаренных детей — и мы заканчивали последние приготовления к празднику. Пока мама готовила еду, сервировала стол и фаршировала индейку, мы с Кайлом развешивали над камином носки для подарков от Санта-Клауса, не забывая написать на них свои имена. Кайл говорил мне, что Санта-Клаус сам знает, кому принадлежит какой носок, и вовсе не обязательно таскать из кабинета отца белые наклейки для записок, а я говорил, что ему должно быть стыдно, потому что он готовит самый большой носок — так, будто хочет получить больше всех подарков. Спор заканчивался тем, что отец разгонял нас, напоминая о том, что в Рождество ссориться нельзя, иначе подарков не увидит никто. Долго уговаривать нас с Кайлом было не надо — мы боялись отца, как огня, и знали, что он не угрожает просто так. Тем более что имелось много других дел — ведь Кайл скоро уедет, а до этого мы должны слепить снеговика, прорыть снежный тоннель и хорошенько оттаскать за хвост огромную соседскую кошку, которую между собой мы называли Танк.
На момент того Рождества мне исполнилось семь, а Кайлу, соответственно, пятнадцать. Мама уехала по работе в Штаты, и отец, не желая сидеть дома, решил за всех, что мы поедем к его брату в соседний город. Мы с Кайлом восприняли это известие с воодушевлением. Дядя Бэзил был профессором антропологии, и у него дома лежала куча журналов с картинками — в том числе, и журналы о путешествиях, которые можно было смотреть, а потом придумывать истории. Также у дяди Бэзила была тетя Сандра, его жена, которая, в отличие от мамы, никогда не отказывала нам в сладком. У тети Сандры и дяди Бэзила было двое детей — близнецы Джозеф и Джеймс. И — самое главное: две кошки, которых можно было сколько угодно тискать и таскать за хвост, но они не произносили ни звука, и тем самым позволяли нам с Кайлом избежать наказания за мучение животных. Кошки молчали почти всегда — только если их брали за основание хвоста, они начинали шипеть и издавать звуки, напоминающие скрип ржавых шестеренок в больших часах. Но для этого их надо было очень крепко ухватить, а этого мы с Кайлом не делали, так как кошки могли поцарапать или укусить.
Мама посоветовала нам ехать на поезде, потому что зима в том году выдалась уж очень снежной, но отец отказался. В молодости, еще до того, как стал бизнесменом, он был гонщиком, ездил, в основном, по зимним трассам и чувствовал себя как рыба в воде. Когда мамы не было рядом, он разгонял машину так, будто это ракета или самолет, а мы с Кайлом радовались и хлопали в ладоши, представляя себя летчиками и астронавтами. Потом отец вел нас в кафе, покупал нам мороженое, но до этого брал обещание ничего не рассказывать маме.
В путь мы отправились около пяти вечера, предварительно захватив с собой еду и горячий чай в большом термосе. До города, в котором жили дядя Бэзил и тетя Сандра, было около пяти часов пути, то есть, всего ничего, принимая во внимание то, с какой скоростью обычно ездил отец. Кайл, как старший, сидел впереди и нагло пользовался своим положением, ставя только те диски, которые он хотел слушать. Я любил Элтона Джона, которого почти всегда ставил папа, но Кайл не соглашался убрать свой дурацкий рок-н-ролл. В конце концов, я сказал ему, что он сукин сын (именно так называл его отец тогда, когда он плохо заканчивал четверть). Кайл попросил меня заткнуться, а отец прикрикнул на нас обоих, сказал, что сейчас он высадит нас на междугородней трассе, и выключил проигрыватель.
Часов в десять мы притормозили возле заправочной станции. Снова пошел снег, поднялась метель, а у отца не получалось завести машину. Молодой человек, работник станции, не мог ему помочь: они минут пятнадцать пытались разглядеть что-то под капотом в тусклом свете переносного фонаря, который был извлечен из багажника. Наконец, отец сказал что-то вроде «черт бы побрал эти старые свечи!» и попытался заказать эвакуатор, но безуспешно — телефон на заправочной станции не работал из-за непогоды, а сотовой связью в тех местах пользоваться и подавно было нельзя.
К тому моменту Кайл скормил мне половину приготовленных отцом бутербродов и напоил горячим чаем, но мне до сих пор было холодно и страшно. Я спросил у Кайла, что такое свечи, и почему они старые.
— Таких вопросов задавать не надо, — ответил мне Кайл (он знал, что такое свечи — они с отцом часто копались в машине вдвоем). — Потому что если ты будешь много разговаривать, придет Ледяной Убийца и утащит тебя в свое логово.
Пару дней назад мы с Кайлом, спрятавшись на чердаке, читали страшную историю про Ледяного Убийцу, который во время снежных бурь рыщет по дорогам и убивает одиноких прохожих. Если бы мы сейчас сидели не в машине за городом на пустынном шоссе, и если бы вокруг не бушевала метель, то я бы, конечно, сказал Кайлу, что он дурак, потому что Ледяной Убийца живет в Штатах. И даже при учете того, что он — мифическое существо, он не может так быстро добраться до Треверберга. Но сейчас мне стало еще страшнее.
— Он воткнет сосульку тебе в глаз! — воодушевившись, продолжил Кайл.
Тут я не выдержал и расплакался — ведь если Ледяной Убийца воткнет сосульку мне в глаз, у меня не будет глаза, и мне придется носить очки! И надо мной будут смеяться…
— Идиот, — сказал мне Кайл. — Сосулька достанет до мозга, и ты умрешь. Тебе не помогут очки.
Отец отвесил Кайлу звонкую оплеуху и объяснил мне, что Ледяного Убийцы не бывает, а смеяться над теми, кто носит очки, нехорошо. Через пару часов метель успокоилась, еще минут через двадцать водитель большого фургона помог отцу завести машину, и мы успели приехать в гости к дяде Бэзилу и тете Сандре до наступления Рождества. Но с тех пор моим самым жутким страхом было застрять посреди ночного шоссе. Кто бы мог подумать, что это случится именно тогда, когда мы с Биллом возвращались из Мирквуда?
Выехали мы чуть позже, чем планировали, и Билл торопился — ему не хотелось выяснять отношения с Изольдой по поводу опоздания. Пообедать мы не успели, и нам пришлось заглянуть в придорожную забегаловку. Забегаловка находилась в таком месте, куда машины заезжали разве что раз в час, если не реже. Мы с Биллом пообедали и снова отправились в путь. Когда на часах было около полуночи, мы вспомнили о том, что милая девушка из забегаловки приготовила нам кофе за счет заведения и заботливо положила сохраняющие тепло стаканы в специальный пакет. Также мы вспомнили о том, что уже проехали половину пути. То есть, за руль должен был сесть я.
— Да ты шутишь, Саймон, — сказал Билл, глядя на то, как я пытаюсь завести машину. — Ты ломаешь все, к чему прикасаешься!
— Я ничего не сломал! — возмутился я, но «лотус», похоже, был другого мнения. — Сейчас заведу.
— Чувствую, ничего ты не заведешь!
Попытки Билла, как и мои, не увенчались успехом. Обследование машины привело к неутешительным результатам:
— Понятия не имею, что произошло, — глубокомысленно заявил Билл. — Она у меня уже четыре года, и это — первая поломка. Какой скандал я устрою в страховой компании! — Он посмотрел на меня. — Ну, чего ты молчишь? Твой отец ведь бывший гонщик? Я даже собирал карточки с его фотографиями. Ты больше понимаешь в этом железе, чем я.
— Не припомню, чтобы мы с ним разбирали суперкары, — признался я.
— Хорошо. — Билл присел на капот. — Тогда я вызову эвакуатор.
Я спрятал руки в карманы. Ночь в этих местах была холодной, и я пожалел о том, что мы не взяли больше кофе.
— Эвакуатор? Ты представляешь, сколько он будет стоить?
— Наплевать. — Билл продолжал обыскивать свои карманы. — Черт, где мой телефон? Позвони-ка мне, Саймон. Наверное, опять завалился под сиденье.
Я достал сотовый телефон, обнаружил, что он включен на беззвучный режим, и стал просматривать неотвеченные вызовы.
— Надо же, — удивился я, — мне звонил Вивиан. Целых четыре раза.
— Не испытывай мое терпение, — посоветовал Билл.
Телефона в машине не оказалось.
— Не переживай, — успокоил я Билла. — Ты ведь синхронизируешь контакты. Так что ничего не пропало.
— Ох, что бы ты понимал. Мне его подарила Изольда!
Я не успел удивиться этой вспышке сентиментальности — Билл порылся в своем бумажнике и достал визитку.
— Дай свой, — сказал он мне коротко.
Собеседник Билла, судя по всему, не был в восторге от просьбы приехать черт знает куда. После пяти минут вежливого общения Билл пришел в ярость и сказал, что если его просьба не будет удовлетворена, то несчастный служащий «узнает, кто трахает его прабабушку в Аду». Угроза была принята к сведению, и довольный Билл вернул мне аппарат.
— Люблю, когда меня понимают с полуслова, — сказал он. — Они настолько обнаглели, что вздумали со мной торговаться!
— Я отойду на минутку, — извинился я. — Перезвоню Вивиану и спрошу, что он хотел.
Билл закивал и достал сигареты.
— Да-да. Передавай привет.
Это было сказано самым саркастичным тоном, на который он был способен, но я решил не реагировать.
— Саймон! — ответил мне Вивиан, и я уже понял, что ничего хорошего мне услышать не предстоит. — Ты хотя бы иногда отвечаешь на телефон? Или ты поменял аппарат, и теперь не знаешь, где находится зеленая кнопка?
— Что стряслось? — удивился я.
— Может, ты мне расскажешь, что стряслось? Во сколько вы ушли из клуба?
— Не помню, — признался я. — Часов в пять утра.
— Ты ушел в компании Долорес Фонтейн?
— Да, — ответил я, чуть помедлив. — Я проводил ее… посадил на такси.
— А где в это время был Уильям?
— Не знаю, он ушел раньше часа на полтора.
— Ты уверен, что посадил Долорес Фонтейн на такси?
Я посмотрел на Билла. Он курил и изучал визитку, номер телефона с которой набирал недавно.
— Конечно. Я даже назвал ее адрес.
— Она приехала домой?
— Что? — не понял я.
— Ты оглох, Саймон?! Долорес приехала домой? Она тебе звонила?
Я достал из кармана сигареты и зажигалку, придерживая телефон плечом.
— Нет, но мы и не договаривались…
— Колетт сказала, что она оставила тебе свой номер. Зачем, если вы не договаривались созвониться?
— Она оставила мне свой номер, и я его записал. Что мне оставалось делать? Отказаться, может? Она была навеселе, я был навеселе… в таких случаях люди делают странные вещи. Так что случилось, ты можешь мне объяснить?
— Эрик сказал мне, что Долорес не пришла домой. Она не отвечает на телефон и до сих пор не перезвонила. А она всегда звонит ему, если планирует вернуться домой под утро. — Я уже набрал воздуха в легкие для того, чтобы ответить, но Вивиан опередил меня. — И я очень надеюсь, что ни ты, ни Уильям, ни Изольда с этим не связаны. Иначе Эрик, уж поверь мне — я хорошо его знаю — найдет способ разобраться и со мной, и с вами.
Я нервно затянулся и в очередной раз бросил взгляд на Билла. Тот изучал темный горизонт, не меняя позы.
— Я уверен, что это недоразумение, Вивиан. Вот увидишь — она вернется через пару дней.
— Я тоже ответил Эрику, что это, скорее всего, недоразумение. А что я скажу ему, если через пару дней его сестра не вернется домой? После того, как она вышла из моего клуба в компании Саймона Хейли? Есть стоящие идеи?
Билл выбросил окурок сигареты и повернулся ко мне.
— И почему мне не отвечает Изольда? — снова заговорил Вивиан.
— Понятия не имею. Может, она отдыхает. Я в любом случае передам ей, что ты ее искал. Позвони мне, если будут новости, хорошо?
— Хочется верить, что это будут хорошие новости. Передавай привет Уильяму.
Фразу «он тоже передавал тебе привет» я сказал уже молчавшей трубке.
— Вы уже на «ты»? — удивился Билл. — Когда это вы успели так сблизиться?
— Ты не представляешь, что произошло.
Билл достал очередную сигарету.
— Ума не приложу. И что же?
— Долорес Фонтейн не вернулась домой.
— А, эта суматошная блондинка? Немудрено. Я вообще удивляюсь, что она когда-то туда возвращается.
— Она всегда звонит Эрику, если не приходит домой. А на этот раз не позвонила. — Я помолчал. — Не думаю, что нам нужны проблемы с Эриком.
Билл затянулся и посмотрел в ночное небо.
— Конечно. Я хотел бы посмотреть на идиота, которому нужны проблемы с Эриком. Расслабься, она скоро вернется домой. А вот если мы завтра не приедем вовремя, Изольда распнет нас обоих на одном кресте. Кстати, что это за чушь, о которой говорила эта… как ее? Фиона. Чем вы там занимались с Изольдой в клубе?
— Ничем, — честно ответил я.
— Смотри мне. — Билл снова достал бумажник. — Ох, черт… у меня нет наличных. Как ты думаешь, они возьмут чек?
2011 год
Мирквуд
Вивиан был не в восторге от нашего визита — это сразу бросалось в глаза, несмотря на то, что он вежливо улыбнулся и пропустил нас в квартиру. Визиту Лорены без меня он обрадовался бы куда больше, подумалось мне, но я себя осадил: ведь я пришел попросить прощения и, наконец, выяснить отношения.
— Я могу предложить вам выпить, мисс Мэдисон? — спросил он у Лорены.
— Большое спасибо, но пью я редко. А вот от кофе не отказалась бы.
— Да, я помню… похоже, я должен вам не только кофе, но и ужин, так?
Лорена посмотрела на меня, а потом снова перевела взгляд на Вивиана.
— Мы обязательно рассчитаемся, доктор.
— А что я могу предложить тебе, Саймон?
— Я был бы не против пары глотков виски. И… я хотел с тобой поговорить. Собственно, ради этого я и пришел.
Вивиан посмотрел на меня и пару раз кивнул.
— Наедине, — уточнил я.
Лорена присела на диван и взяла в руки один из журналов, которые аккуратной стопкой лежали на столике из темного стекла.
— Не буду вам мешать, — сказала она.
Когда кофе Лорены был готов, мы с Вивианом прошли в его кабинет — небольшую сумрачную комнату, которая, признаться, совсем не ассоциировалась у меня с ее хозяином. Почему-то мне казалось, что кабинет у Вивиана должен быть больше и светлее. Хотя я не мог не признать, что тут было уютно — и, вероятно, тут неплохо работалось. А также читалось — уголок для чтения был расположен возле окна, что позволяло читать не только при свете лампы по вечерам, но и днем при естественном освещении.
— Какой виски тебя устроит?
Я отвлекся от изучения книжных полок и посмотрел на хозяина кабинета.
— По правде говоря, мне это не важно.
— Ты избирателен только в плане женщин? — Не услышав ответа, Вивиан кивнул на кресло возле стола. — Садись. Думаю, разговор нам предстоит долгий, да?
Я присел.
— Если ты ответишь на мои вопросы кратко, то нет.
— У тебя так много вопросов?
— А у тебя?
— Признаться, ни одного. Я предпочитаю думать о вещах, которые по-настоящему меня волнуют, и не забиваю себе голову ерундой.
Я взял поставленный передо мной стакан с виски.
— Так что ты делал у Изольды?
— Если мне не изменяет память, я отвечал на этот вопрос. Или ты хочешь послушать про мои любимые позы?
— Я, черт побери, хочу узнать, зачем ты к ней приходил.
— Мне, черт побери, — ответил он, копируя мою интонацию, — рассказывать с самого начала? Или тебя устроит общий рассказ?
Уже через пять минут я пожалел о том, что попросил подробный рассказ, но перебивать Вивиана было невежливо. Когда он закончил, я тяжело вздохнул и допил остатки виски.
— Хочешь еще?
— Да, если можно.
Я посмотрел на то, как он наполняет стакан в очередной раз.
— Ты не мог тогда в клубе ответить на вопрос «у вас были деловые отношения» и не солгать?
— Разумеется, мог. Но, как мне кажется, тогда ты не был готов это услышать. А потом ты ошарашил меня с этой историей про Беатрис… и своей историей про твои видения. Кроме того, что бы изменилось, скажи я тебе правду?
Я подвинул к себе пепельницу.
— Ты говоришь с таким лицом, будто тут сижу не я, а чужой человек. Тебе не противно?
— Противно? — удивился Вивиан. — С чего бы?
— Мало того, что она врала мне насчет деловых поездок — так теперь я выясняю, что и ты меня обманывал.
— Я кое-что тебе объясню, Саймон. Жизнь — такая штука, в которой никто никому не принадлежит. Все люди свободны и вольны делать все, что захотят — ходить голыми по улице, ругаться матом, принимать наркотики и спать с теми людьми, с которыми они хотят спать. Правил не бывает. Бывают ограничения, которые сами люди создают для себя. Ты можешь сделать женщину своей женой, одеть ей на палец кольцо, вы можете обвенчаться в церкви перед лицом Бога… но это не сделает ее твоей. Пойми уже, что люди не могут быть твоей собственностью.
Я закурил.
— Тебе, наверное, удобно жить с такой идеологией. Никто никому ничего не должен, и ты никому ничего не должен. Ты не понимаешь, что на свете есть люди, у которых другие взгляды на вещи?
— Понимаю. Но эти взгляды на данный момент тебе мешают. В таком случае было бы логично их пересмотреть. Это мое личное мнение, ты не обязан со мной соглашаться. К примеру, ты мог не строить из себя возвышенного моралиста в клубе. И мог бы присоединиться к нам с Нурой. Тебе ведь понравился вечер темноты?
— Это другое.
— Ну конечно, другое. Никогда не понимал людей, которые выключают свет, когда занимаются любовью. Но для тебя мы бы его выключили. Между прочим, ты зря отказался. Мы бы отлично провели время.
— Не сомневаюсь. Но я, в отличие от тебя, иногда пользуюсь своими тормозами.
— В этом твоя основная проблема, Саймон. Это «иногда» происходит у тебя чаще, чем следовало бы.
Я стряхнул с сигареты пепел. Вивиан, посмотрев на меня, взял портсигар и тоже закурил.
— Не надо учить меня жизни, — сказал я. — Я уже большой мальчик.
— Мы учимся жизни до самой смерти. Разве это плохо — когда рядом есть кто-то, кто может показать тебе правильную дорогу?
— Ну ты и черт, Вивиан. Я уверен, что это работает с женщинами, и работает хорошо, но со мной это не сработает.
— Жаль. Ты хотел сказать мне что-то еще? Мне кажется, тему Изольды мы уже исчерпали. Я с ней спал и не чувствую себя виноватым, и у тебя вряд ли получится это изменить. И ты тоже не должен чувствовать себя виноватым, потому что это — самое идиотское чувство, которое только существует на свете. Лучше скажи: тебе нравится Лорена?
Я вздохнул, предчувствуя разговор на его любимую — и, соответственно, мою нелюбимую — тему. А от ответа мне было не отвертеться — Вивиан сидел, подперев подбородок рукой, и смотрел на меня, ожидая продолжения разговора.
— Смотря, что вкладывать в это понятие, — наконец, ответил я уклончиво.
— Ну, брось, Саймон. Ты сам сказал, что ты уже большой мальчик. Большие мальчики знают ответы на такие вопросы. Вы живете в одной квартире — и даже не прикасались друг к другу? Она ведь красивая женщина, правда?
— По-моему, ты так говоришь про всех женщин. И я не говорил, что мы не прикасались друг к другу.
— Разумеется, потому что все женщины красивы — просто мы учимся видеть красоту с возрастом. То, что вы прикасались друг другу, не может не радовать. Она любит анальный секс?
— В принципе, она не против. — Я нахмурился и посмотрел на него, только сейчас подумав о смысле вопроса. — А почему ты спрашиваешь?
Вивиан повернулся в кресле к окну.
— Вспомнил про Изольду… не важно. Мне кажется, она много чего любит. В том числе, нетрадиционного. У нее такие глаза. В них можно многое разглядеть.
— На что ты намекаешь?
— Пока что мы просто беседуем. Ты уже поинтересовался ее нетрадиционными предпочтениями?
Я поморщился.
— Они меня не интересуют.
— Ты разочаровываешь меня, Саймон. Тебя не интересуют предпочтения женщины, с которой ты спишь? Какое жалкое зрелище — вы занимаете любовью в миссионерской позе, а она мечтает о том, чтобы ты ее связал. Ты вообще сам знаешь, чего хочешь? Я уверен, что если бы на твоем месте в клубе тогда была Лорена, она бы присоединилась к нам с Нурой, и дважды бы не думала.
— Ну хватит, Вивиан. Меня уже от этого тошнит. Я не собираюсь обсуждать Лорену.
— Хочешь поговорить про Изольду? Этот разговор я поддержал бы с радостью.
— Не сомневаюсь. Но — нет, не хочу.
В дверь кабинета постучали, и на пороге показалась Лорена.
— Простите, что мешаю. — Она посмотрела на Вивиана. — Скажите, доктор, у вас есть другие номера журнала «National Geographic» за этот год? Я нашла там очень интересную рубрику, хочу почитать предыдущие статьи.
— О размножении? — спросил я язвительно.
Лорена удивленно посмотрела на меня и рассмеялась.
— Нет. О жизни племен в Африке.
Вивиан поднялся и подошел к книжному шкафу.
— Простите вашего спутника, мисс Мэдисон, это моя вина. Мы говорили о личном.
— Ничего, все в порядке. — Она смотрела на то, как Вивиан достает бланк из картотеки и изучает его. — Через несколько дней нам всем нужно будет отправиться в гости к Изольде, доктор.
Я повернулся к ней.
— Всем вместе? А ты уверена, что она будет рада нас видеть?
— Не уверена. Но, тем не менее, нам нужно решить нашу проблему. Со мной пойдет мой приятель, его зовут Доминик. Я вас познакомлю чуть позже.
— Это плохая идея, Лорена, — сказал я.
— Я знаю. Но лучшей идеи у меня нет.
Вивиан открыл дверцу шкафа и достал оттуда журналы.
— Прошу вас, мисс Мэдисон. Не хватает только одного номера — мартовского. Я дал его Адаму, ему нужна была какая-то информация об экспедициях для новой рукописи. Я спрошу, закончил ли он делать выписки, и принесу его вам.
— Большое спасибо. — Лорена взяла журналы. — Я верну их через пару дней.
— Хочется верить, что из гостей мы вернемся живыми, и я смогу положить их на место.
Лорена посмотрела на него с упреком.
— Ну что вы, доктор. Все будет хорошо. На этот раз я не буду повторять прошлых ошибок.
— Я полагаюсь на вас целиком и полностью, мисс Мэдисон. — Вивиан посмотрел на меня. — Ну, Саймон? Может, ты не откажешься от кофе?