«ЗАНЯТА». ЧТО?! Я ПЕРЕЧИТАЛ сообщение раз десять, прежде чем до меня дошло, что Вирна собирается меня кинуть и не прийти на вечеринку. «Что значит — занята?! Ты ничего не забыла, синеглазка?» На этот раз она даже не ответила, я набрал ее, но ее тапет оказался вне зоны действия сети. Какого едха?! Мир перед глазами подернулся огненной дымкой, ладони закололо от рвущейся наружу силы. Выругавшись, я сжал тапет так, что даже сквозь оглушающую музыку было слышно, как хрустнул пластик.

Я сидел возле барной стойки, которая в обычное время была частью кухни. Квартира Лорнела занимала половину этажа — несравнимо с особняком моей семьи, но вполне просторно, чтобы вместить избранных студентов Кэйпдора и их друзей. Почти все тусовались в большой гостиной и на террасе на крыше, я же устроился на кухне из-за относительной тишины и потому что отсюда было отлично видно входную дверь. Чтобы не пропустить синеглазку. Чтобы никто не успел ее перехватить. Чтобы она не чувствовала себя чужой. Запомнил, что калейдоскопница не любит излишнее внимание и чувствует себя неловко в обществе въерхов, — решил сделать ей своеобразный подарок. Хотя рядом со мной сложно избежать внимания. Особенно сегодня, когда я не собирался оставаться в тени.

Это была вторая причина, по которой я расположился на барном стуле в одиночестве, разворачивая всех желающих со мной пообщаться. К тому моменту, когда все устанут строить догадки, какого едха я ошиваюсь в одиночестве на кухне, все увидят меня рядом с Вирной Мэйс. Об этом передадут отцу. Ромины я не заметил, но несколько ее подпевал уже попадались мне на глаза. Так что отец наверняка бы узнал. Но теперь… Хидрец!

С утра я злился на то, что Вирна отказалась принять предложение забрать ее из дома. Решил, что не стану давить на девчонку, хочет приехать сама — пусть. И вот на тебе! Оказывается, что она даже не собиралась. Скорее всего, с самого начала это задумала, решила поиздеваться. Провести меня. Что-то вроде: «Посмеюсь над этим придурком, который носится со мной, как бирюзовая рыба с икрой!» Ну нет, синеглазка! Ты от меня не спрячешься. Придется отдуваться за все. И не стану я ждать следующей учебной недели. Договорились встретиться сегодня, значит, сегодня и встретимся!

Я накинул куртку и направился к выходу.

— Ты далеко? — уточнил Хар.

— Нет, — мотнул я головой. — Скоро вернусь.

В лифте снова набрал номер Мэйс. Может, у нее все-таки проснется совесть? Но результат оказался тем же. На подземной парковке все повторилось. Даже маруна догадалась бы, что девчонка просто отключила тапет. Куда меня вообще несет?! Наверху крутая вечеринка и много красивых девчонок, с радостью готовых провести со мной этот вечер. А я стану носиться с неблагодарной калейдоскопницей? В ней нет ничего особенного, чтобы я забил на друзей и на собственное время.

Я еще ни разу не бегал ни за одной девчонкой. Даже с Роминой мы расстались из-за ее капризов, но она ни одну совместную вечеринку не пропустила и вообще редко от меня отлипала. К тому же Мэйс нужна была мне у Лорнела, чтобы все увидели меня с ней. Зачем мне ехать куда-то, где нас никто не увидит? Но то был голос разума, гордость вопила штормовой сиреной, что нужно найти девчонку и разобраться. Прямо сейчас. Да, наверху крутая вечеринка, но этот вечер я рассчитывал провести по-другому, не заливаясь лорой под дикие танцы других въерхов. Мне вовсе не хотелось веселиться. Хотелось уйти отсюда и найти маленькую лгунью. Чтобы спросить у нее, какого едха она не выполняет своих обещаний. Ладно бы сразу отказалась. Но согласиться, а потом просто написать сообщение?! Без объяснений! «Занята». И точка. Хотя даже отказаться Мэйс не имела права, потому что она мне должна. Вообще-то я ее прикрыл, но она решила, что, раз я тогда притащил ее в медпункт, я от нее без ума и долги можно не возвращать.

Я хотел провести этот вечер с Вирной Мэйс. И, едх меня подери, я притащу ее к Лорнелу, даже если мне придется переться на другой конец города в грязные трущобы. Или где там она обитает? Видимо, они ей нравятся больше вылизанных парков Четвертого круга. В Пятнадцатом вообще есть парки? Сегодня и узнаю. Я завел эйрлат и вбил в навигатор адрес, который был указан в академическом досье Мэйс. Тот выдал ориентировочное время — час двадцать минут с учетом вечерних пробок в Четвертом и Пятом. Час двадцать? Маловато для того, чтобы слегка остыть. Поэтому я свернул на объездную дорогу и выбрал самый длинный путь. Прокачусь, а потом, Вирна, мы с тобой поговорим.

Район, в котором она жила, повергал в уныние еще на подлете. Лачуга Зорда и то выглядела приличнее перекошенных домов, попадающихся по дороге. А вот эйрлата вообще ни одного не заметил. Отсутствие пробок, с одной стороны, радовало, с другой — напрягало. Я здесь выделялся. Поэтому пересек коротенькую улицу и припарковался в десятке валлов от дома Мэйс — здесь было что-то вроде парковочного места (попросту говоря, к едхам снесенное ограждение). От вида самого дома стало еще «веселее»: на обшарпанной двери висела проржавевшая табличка с номером. Едва различимым, но все-таки говорившим о том, что я не ошибся адресом. Вот только свет в окнах не горел.

За все мое путешествие я не раз задавался вопросом, что скажу Мэйс, когда с ней встречусь. Например, что долги нужно возвращать и только однажды — что стану делать, если она уже спит. Нет, что за бред? Кто вообще спит в такое время? Она просто еще не вернулась домой. Это я как идиот приперся и стою посреди этих развалюх на улице, которую даже улицей язык не поворачивается назвать.

Я постучал тапетом по ладони и вернулся к эйрлату. Что теперь делать? Не ломиться же в эту дверь — развалится еще. Можно плюнуть на все и уехать, но какой тогда смысл был приезжать? Утихшая ярость снова дала о себе знать. Я ударил по рогатке управления с такой силой, что она завибрировала, даже несмотря на двойную обивку, потом выдохнул и надел наушники. Откинулся на сиденье, рассматривая убогие хижины и морскую полосу, тянувшуюся вдоль улицы. Домишки кренились, не разваливаясь, видимо, исключительно потому, что цеплялись обшарпанными боками друг за друга. Людей здесь почти не было, только пару раз мимо меня прошли относительно трезвые жители Пятнадцатого, косясь на мой эйрлат. Какое-то семейство ввалилось в соседнюю с Мэйс развалюху и с грохотом хлопнуло дверью. Отстукивая ритм по рогатке, я заводился с каждой минутой все больше. Сколько времени я уже здесь потерял, пока одна наглая девица тусуется непонятно где? Да чтоб ее!

Я завел эйрлат, и тут в нескольких валлах передо мной из переулка вынырнула парочка. Ничего необычного, загулявшие влюбленные, но в тусклом свете фонарей волосы девушки загорелись красным. Мэйс! Так вот на что ты променяла встречу со мной. Или, точнее сказать, на кого. Что, вообще, за едх рядом с ней?

Я выключил музыку и выпрямился на сиденье. До дома Мэйс парочка не дошла, снова свернула в сторону. Я вышел из эйрлата, но за ними не пошел, напряженно вглядываясь в темноту. Впрочем, людям (а парень был человеком, я это чувствовал) было явно не до меня: Вирна что-то увлеченно ему рассказывала. К тому же, как оказалось, они спускались к морю. Ощутив соленый свежий ветер, я понял, что у развалюхи Мэйс было неоспоримое преимущество, которого особняк отца был лишен. Пляж. В другое время я бы это оценил. Но сейчас меня чуть не трясло от сдерживаемого гнева на девчонку. Потому что именно я должен быть с ней, а не какой-то…

Кто он ей вообще? Ничего, сейчас узнаем. Я опустился на одно колено и коснулся гальки под ногами, посылая глубоко в землю импульс силы. На языке въерхов этот трюк назывался разговором с камнями. Используя свои способности, я мог через почву услышать любой разговор на расстоянии — при условии, что поблизости нет никого болтливого, иначе все сливалось в один гул и что-то разобрать было сложно.

Учитывая, что болтали только эти двое, подслушать их было просто. Я даже успел разобрать пару фраз: они говорили про какую-то бабочку, с которой у Вирны не сложилось, и про какую-то Лэйс. А потом в разговор словно ворвался шум прибоя, который начал создавать помехи, как бывает, когда во время урагана сбоит сеть. Так и моя сила, сила въерха, начала сбоить. Все из-за близости моря!

Я отпустил силу и резко поднялся. Ладно, хватит подслушивать, подойду и узнаю все сам. Сделал шаг, и меня словно ударило одной их тех глыб, что намертво вросли в берег. Парень повернулся к Вирне, набросил ей куртку на плечи, склонился к ней и поцеловал. Из меня выбило весь воздух, а в груди забушевал ураган, сметая все на своем пути. Сила внутри бурлила, требуя выхода, но я безжалостно подавил ее, как и желание вытряхнуть кишки из этого урода. В конце концов, Мэйс достойна того, что имеет: угребищного домика в раздолбанном районе, от которого тошнит с первой минуты пребывания, и такого же парня. Только с такими, как он, ей и таскаться.

Я завел эйрлат и с силой вдавил педаль в пол. Пробки рассосались, и я был на месте через сорок минут, но на вечеринке Лорнела будто ничего не изменилось. Правда, народа стало еще больше. Девчонок было как ракушек на морском дне, есть из чего выбрать. Стоит только кивнуть или подойти, любая с радостью составит мне компанию и на вечеринке, и после. Например, та рыженькая возле аляповатой картины на полстены. Кажется, мы вместе ходили на политологию.

Ну нет! С рыжими покончено. Пусть будет ее высокая подружка, затянутая в темное платье. Я видел только ее профиль, но мне понравились ее длинные черные волосы, что спускались ниже талии. Не помню, чтобы встречал ее раньше. Да и какая разница? Главное, она не похожа на Мэйс, лживую двуличную надру.

Я запихнул тапет во внутренний карман куртки и направился через гостиную к своей цели. По пути мне попался Хар, устроившийся на диване. Заметив меня, друг поднялся, предварительно ссадив с колен светловолосую въерху.

— Все в порядке, Лайт? — спросил он.

Видимо, сила все еще клубилась во мне, раз друг это почувствовал.

В полном. Порядке.

— Нормально, — бросил я. — Развлекайся.

Я тоже найду себе развлечение. Почти нашел. Тем более что брюнетка как раз повернулась в нашу сторону и заметила мой интерес. У нее оказались полные губы и красивая улыбка, которая сказала мне лучше всяких слов, что она тоже не прочь познакомиться поближе.

— Привет. Почему скучаете на такой классной вечеринке?

Рыжая при моем приближении покраснела и едва не пошла пятнами от волнения. А вот брюнетка совсем не растерялась:

— Тот же вопрос, Лайтнер К’ярд.

— Мы знакомы?

— Нет, — покачала она головой. — Но все в Кэйпдоре знают, кто ты.

«Мэйс не знала, когда назвала меня засранцем», — подумалось мне. Или знала и сделала это нарочно? Едх! Нужно перестать думать о ней, когда разговариваю с другой девчонкой.

— Так нечестно. — Я улыбнулся. — Вы знаете, кто я, а я вас не знаю.

— Кьяна М’эль.

Мы с ней действительно не сталкивались, но фамилия политика Фартаса М’эля была мне знакома. Я видел ее отца. Ну или дядю.

— Джослин Н’орьер, — пропищала рыжая.

— Точно. Мы вместе ходим на политологию.

Она покраснела еще больше, хотя куда уж сильнее.

— Мы с Джос здесь никого не знаем. — Кьяна вернулась к моему первому вопросу. — А ты? Ждешь кого-то?

Я напрягся. Девушка смотрела на меня так, будто знала о моей встрече с Мэйс. Может, она из тех, кто заглядывает в рот Ромине? Но я тут же отмел эту мысль. Всех подружек Роми таскала в нашу компанию, яркую темнокожую Кьяну я бы точно запомнил. Учитывая, что я ни с кем не общался и мое не самое дружелюбное лицо, она могла подумать, что я здесь по делу.

Пора уже начинать веселиться. В конце концов, что еще делать на вечеринке?

— Уже нет, — ответил я и протянул Кьяне руку: — Потанцуем?

— С удовольствием, — улыбнулась она.

Ее стакан перекочевал к рыжей, а мы направились на импровизированный танцпол, часть которого была в гостиной, часть выходила через распахнутые двери на крышу. Музыка подхватила меня, позволяя расслабиться и забыть обо всем. Она была подобна океану — захлестывала с головой, уносила прочь. Шаг влево, шаг вправо, слиться с толпой, приобнять Кьяну, которая не только оказалась красивой девушкой, но и потрясающе двигалась. Еще у нее были удивительные глаза цвета желтых огнекамней. Но они не напоминали мне о моем любимом океане. Какого едха я все время думаю, умеет ли танцевать Мэйс и как все это происходило бы с ней? Она же меня кинула и ни капли об этом не жалеет!

— Ты великолепно двигаешься, — признал я спустя много песен.

Чтобы отдышаться, мы подошли к самому краю балкона. Вид на ночной город отсюда — закачаешься в прямом и переносном смысле, но океана видно не было (его загораживали протянувшиеся на много энтваллов высотки). К счастью.

— Балетная школа, — рассмеялась Кьяна. — Мамины нереализованные мечты. Мое детство было похоже на армию!

— Я понимаю тебя, как никто. Моего отца никто не переплюнет.

— Верю.

Теперь мы смеялись уже вместе. А потом снова танцевали, возвращались сюда и болтали.

— Почему ты пришла сюда одна? — спросил я прямо. Не верилось, что такая красивая, умная и веселая девушка не привлекла никого на вечеринке.

Она пожала плечами и посмотрела на меня как-то слишком пристально:

— Может, я тоже ждала кого-то. Кого-то особенного.

Особенного… Мэйс была особенной. Лучше и не скажешь. Но я для нее особенным не был. В отличие от того задрота, целовавшего ее на пляже. Прежде чем я успел завестись в очередной раз, за спиной раздался низкий грудной голос Ромины.

— Привет, Лайт! Рада видеть, что глупая шутка с калейдоскопницей закончилась. Познакомишь меня со своей девушкой?

Раньше ее голос не казался мне противным, теперь в ней было противным все. От показной улыбки, больше похожей на оскал, до ядовито-сладкого тона и злого взгляда, которым она окинула «мою девушку». Роми цеплялась за локоть Морана Сорса, моего партнера по спаррингу на силовых тренировках. Ее свита маячила за спиной.

— Нет, — отрезал я, сжимая руку Кьяны и увлекая девушку за собой.

— Как грубо, — донеслось насмешливое из-за спины.

— Лайтнер, — дернула меня за руку Кьяна, когда мы пересекли гостиную и вышли через другие двери в комнату поменьше.

Здесь было немного тише, и я заметил несколько парочек. Впрочем, нас заметили тоже. Кьяна смотрела на меня вопросительно, и я мысленно отвесил себе удар правой. Меня передернуло от злости. Из-за Мэйс, из-за Ромины. Но Кьяна тут была ни при чем. Поэтому я потянул девушку к балкону, на котором никого не было, а потом вместо слов просто наклонился и поцеловал ее. Губы у Кьяны оказались мягкими и податливыми, от нее пахло цветами. Сладко. В этом поцелуе мне почти удалось забыть соленую горечь океана, поэтому я обхватил лицо девчонки ладонями и, оторвавшись от ее губ, спросил:

— Проведешь со мной эти выходные?