Лайтнер К'ярд

— Ньестр К’ярд, я еще раз приношу свои глубочайшие извинения.

Извинения приносил лично владелец клуба, он появился в ВИП-ложе, когда охранники увели притихшую Мэйс. Только толку от его извинений? Вечер был испорчен. Мной самим. Когда я провоцировал девчонку, даже не представлял, что она набросится на меня, готовая выцарапать глаза. Учитывая, что она работала официанткой в подобном месте! И, вероятно, не раз и не два позволяла делать с собой всякое… Ладно, тут я покривил душой: мне действительно хотелось, чтобы она наконец-то скинула маску. Не ту, что сегодня носили официантки и гости, а ту, которую Мэйс надевала всякий раз, когда сталкивалась со мной. Маску равнодушия и превосходства. Мне хотелось сделать ей больно. Похоже, мне удалось. Только у этого триумфа был гадкий привкус тухлой рыбы.

Следом заговорил ведущий, распинаясь о том, что мне оплатят химчистку и вернут деньги, потому что мой «лот» вытряхнул на мою голову закуски. Я перебил его и спросил:

— Где девушка?

Улыбка владельца клуба стала чуть более натянутой.

— Она уволена, ньестр К’ярд. Мы дорожим своей репутацией, такое у нас впервые, но девушка — новичок. Ее приняли на работу исключительно потому, что ее сестра была лучшей официанткой заведения. Естественно, это не оправдание ее поступку.

— Новичок? — нахмурился я.

— Да. Сегодня был ее первый рабочий день.

И последний. Моими стараниями. Хидрец.

— Где она сейчас? — не спросил, потребовал я у въерха.

Тот если и удивился моему тону, то виду не подал.

— Насколько мне известно, она уже покинула «Бабочку».

Если вечер мог стать еще паршивее, он им стал. Я даже не мог отыскать Мэйс и… И что? Извиниться? Она из-за меня работу потеряла.

— Я могу заменить ее другой девушкой, — тут же засуетился ведущий. — Разумеется, за счет заведения.

Нет, спасибо. Не объяснять же, что я в эту «Бабочку» пришел исключительно ради Вирны Мэйс. Ее дерзость не давала мне покоя, слова, которые она бросила мне в лицо, раздирали изнутри, как запертая наглухо сила. Я заставил Родреса узнать о ней все, отследить девчонку через ее тапет. Он выяснил, что она приезжает сюда каждую ночь, а поскольку мне уже доводилось здесь бывать, я примерно представлял, какие здесь у официанток обязанности. Родди показал рекламный баннер про юбилей, и тогда мне пришла в голову идея прийти сюда и посмотреть Мэйс в глаза. А остальных я пригласил ради веселья. Вот только веселья не получилось.

Родди отказался сразу, а Хару и Кьяне я ничего не сказал. Так сильно, как сегодня, мы не ссорились с Харом с самого детства.

— Ведешь себя как долбаный едх, — заявил он мне в лицо.

На что я посоветовал ему засунуть свои слова в глотку и ими же подавиться.

— Я-то подавлюсь, — процедил Хар. — А вот что будешь делать ты, когда у тебя мозги на место встанут?

— С моими мозгами все в порядке, — прорычал я.

— Да ну? И поэтому ты отрываешься на девчонке?

Именно в этот момент вернулась Мэйс, и… в общем, я был прилично на взводе, поэтому все получилось так, как получилось. И Кьяна… Вот перед кем действительно стоило извиниться.

— Мои друзья ушли, и мне тоже пора, — отмахнулся я от предложения ведущего. — С днем рождения клуба. Деньги возвращать не надо.

Через пару минут я вынырнул из зала на улицу. Атмосфера «Бабочки» давила на меня, а может, давила вина. Поэтому я выдохнул и набрал Кьяну. Не знаю, хороший это был знак или нет, но она ответила практически сразу. Еще и видеочат включила, и я мог видеть ее серьезное лицо. Я до сих пор помнил ее взгляд, когда она сказала, что они с подругой уходят. Кьяна злилась и имела на это полное право.

— Кьяна, прости за эту неудачную шутку.

— Шутку, Лайтнер? Если это шутка, то у тебя очень странное чувство юмора. Я с этой девчонкой на мифах рядом сижу. То, что она сама себя обеспечивает, не делает ее хуже нас и не дает нам права смеяться над ней.

Она говорила спокойно, я не уверен, что Кьяна вообще способна повысить на кого-то голос. Но ей не нужно было кричать, чтобы ее слова резали по живому.

— Дело не в том, что она работает. — Я хотел извиниться, а не обсуждать Мэйс, но, видимо, Кьяна считала иначе.

— А в чем?

В том, как она себя ведет. В том, что променяла меня… едх пойми на кого. В том, что ей на меня плевать.

— Прости, Лайт, мне пора.

— Стой! Кьяна. — Успел раньше, чем она нажала отбой. — Это ее я ждал на той вечеринке.

Кьяна неверяще вскинула брови, а потом покачала головой.

— Мы договорились, она не пришла. Когда я поехал к ней, нашел ее с другим парнем, и… — Наверное, не стоило этого говорить, но Кьяна точно заслуживала объяснения. — Я чудом удержался от того, чтобы с ним не сцепиться.

— И решил отыграться на ней? — хмыкнула девушка. — Честно, я не удивлена, что она выбрала его.

— О’кей! — разозлился я. — Так и будешь меня пинать? Вперед! Мэйс бросила мне в лицо, что я сижу на папочкиной шее и болтаю ногами. По-твоему, это нормально?

— А сам ты как думаешь? — Кьяна нахмурилась. — Вокруг нее одни въерхи, готовые… пошутить. Тебе не приходило в голову, что она просто защищается?

Приходило. Едх меня задери, именно смелость и дерзость Мэйс изначально меня зацепили. Но потом раздражали все сильнее. Бесили, по правде говоря.

— Не знаю, что и сказать, Лайт. — Кьяна покачала головой. — Я даже не представляла, что вы с Харом на такое способны.

— Хар ничего не знал, — признался я.

Надеюсь, что мы с ним по-прежнему друзья.

— А Ромина Д’ерри?

Ромина?

— При чем здесь она?

— Джослин случайно услышала, как она говорила, что собирается сегодня наконец-то проучить выскочку с красными патлами. Естественно, Джос ни о чем таком не догадывалась, но после «Бабочки» вспомнила об утреннем разговоре. Я подумала, что вы это вместе придумали…

— Нет, — отрезал я. — Мы с Роминой не общаемся.

— Хорошо.

Морщинка на лбу Кьяны разгладилась, девушка немного расслабилась.

— Ты должен извиниться, Лайтнер, — серьезно заявила Кьяна, ворвавшись в мои мысли.

— Я для этого и звоню.

— Не передо мной.

Она отключилась раньше, чем я успел ответить. К сильному ветру присоединился дождь, а потом на тапет пришло штормовое предупреждение. В такую погоду не отправишься к океану, даже люди не рискуют приближаться к воде во время шторма. Я добежал до эйрлата и нырнул в холодный салон. Снова потянулся к тапету, чтобы позвонить еще и Хару, но вместо номера друга ткнул в контактах на имя Мэйс.

Пока слушал гудки, в голове все крутился наш разговор с Кьяной. О том, что задумала Ромина. На кой ей сдалась Мэйс? Логичнее было бы цепляться к Кьяне как к моей девушке, но она зациклилась на Вирне. Ладно зациклилась, но что такого должно было произойти сегодня и почему не произошло? Если Ромине что-то взбрело в голову, выбить это нереально. Но она же не знает, где работает Вирна. И вряд ли узнает. Хотя… Я же узнал. С помощью Родреса.

Меня словно волной окатило. Поэтому я сбросил очередной вызов (все равно Мэйс не отвечала) и набрал на этот раз друга. Еще и видеосвязь включил. Плевать, даже если он спит!

— Лайт, ты время видел? — пробормотал тот, щурясь из-за того, что не успел надеть свои стильные очки.

— Привет, Родди, — перебил я. — Не хочешь ничего мне рассказать?

— Ты о чем?

— Например, о том, кто еще знает о Мэйс и юбилее в «Бабочке».

Мне было достаточно того, что Родрес отвел взгляд. Чем подтвердил мое предположение.

— Слушай, Лайт…

Я скривился:

— И что ты ей сказал?

— Я… — Родрес все-таки надел очки. — Лайт, в чем проблема? Ты же просил у меня…

— Что. Ты. Ей. Сказал?!

— В общем, то же, что и тебе…

— Мне в гости к тебе приехать? — зло поинтересовался я. — Или ты перестанешь пищать и все расскажешь толком?

— Еще я поставил ей «Бёрт».

— «Бёрт»?

— Программу, с помощью которой можно отслеживать перемещения человека по его тапету.

Твою…

— Надеюсь, она тебе хотя бы дала! — процедил я. — Родрес, найди мне Вирну Мэйс. Немедленно. А если не найдешь Мэйс, ищи Ромину.

Вирна Мэйс

Ветер в Четвертом усиливается, а это значит только одно: в нашем Пятнадцатом он сдувает с ног. Митри и Тай сейчас крепко спят, мы уже привыкли к завываниям за окнами, а во время сильных штормов автоматически возводится силовой щит, поэтому за них я спокойна. «Мы заботимся о людях, чтобы даже такие, как ты, могли жить». В голове звучат слова К’ярда, и я сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в ладони. Почему-то даже сейчас, сквозь странное отупение после случившегося, я не могу оставаться равнодушной, а злость вспыхивает с новой силой.

Заботятся они, как же! Разве силовые щиты во время штормов держит он? Это все автоматизация, технологии, которые разработаны много лет назад. Если верить въерхам, они не позволяют нам уходить под воду за счет своей силы, но что, если это тоже какая-то технология? Почему нам нельзя погружаться? Почему нельзя плавать, что скрывается под водой? Вот такие странные мысли приходят мне в голову. Странные и страшные, но теперь, когда терять особо нечего, можно думать о чем угодно. Привалившись к стене дома в паре кварталов от «Бабочки», в проулке, я понимаю, что мне нужно собраться и идти. Куда идти? Да хоть куда, потому что, если меня увидят политари, примут за бродяжку, и ничего хорошего из этого не выйдет. Хотя куда уж хуже. Разумеется, я уволена, и даже без компенсации. Две недели практики, бессонные ночи, возможность спасти Лэйс — все рухнуло. Все рухнуло из-за того, что я не сдержалась. Почему?! Ответ на этот вопрос всего один — из-за К’ярда. С самого начала этот парень бесил меня до зубовного скрежета: своей вседозволенностью, своей снисходительностью, уверенностью в том, что все принадлежит ему. Алетта была права, с самого начала надо было просто перед ним извиниться и исчезнуть с его горизонтов. Хотя сомневаюсь, что это изменило бы что-то, потому что он нашел себе новую интересную игрушку.

С трудом отклеившись от ледяной стены, поднимаюсь. Перехватываю сумку, которая норовит съехать с плеча. До первой платформы, идущей в Пятнадцатый, еще четыре часа, поэтому все, что мне остается, — бродить по Четвертому. Вытаскиваю тапет, чтобы посмотреть, куда здесь можно пойти, чтобы не нарваться на неприятности (на бары и клубы, разумеется, у меня денег нет, а если я что-нибудь не придумаю, денег не будет даже на еду — ни у меня, ни у сестер). Это вызывает новый всплеск ненависти к себе и желание дать пинка под зад. Себе же. Я должна была промолчать. Должна была… но не промолчала, и это меня убивает.

Карта отказывается загружаться, зато в уголке мигает оповещение о чате. Приподняв брови, открываю его: «Не спишь?» Сообщение от Алетты. Спустя несколько минут: «Ладно, спокойной ночи». И все. Это полчаса назад.

Странно, что она мне написала, потому что мы с ней не общались уже две недели. Целых две недели, и если честно… «А ты?» — быстро набиваю ответ. Быстро, пока не передумала. Потому что я собственными руками затолкала свою жизнь в дыру глубиной с Ктарианскую впадину, из которой ее нужно срочно вытаскивать. Почему-то примирение с Алеттой кажется мне добрым знаком, если, конечно, в сложившихся обстоятельствах какой-то знак может быть добрым. Разумеется, она не отвечает — наверно, ушла спать, и я, усмехнувшись, снова пытаюсь подгрузить карту (слабее моей сети только икринка), когда в чат падает: «Неа». И следом: «Я поругалась с парнем».

Какое совпадение, я тоже. Сама эта мысль вызывает сдавленный смешок, потому что К’ярд — последний в этом мире, кто станет моим парнем (даже если после глобальной катастрофы выживем только мы). «У тебя появился парень?» — «Да, познакомилась кое с кем. Как раз в ту ночь, когда мы с тобой поцапались, я же была красивая, и все такое». — «Сожалею». А что тут еще скажешь? «Он выпер мня из квартиры прямо посреди ночи, прикинь?» Кажется, у Алетты все сложно, поэтому опечатки встречаются с завидной регулярностью. Я тоже опечатываюсь, когда спешу. Или волнуюсь. Или…

«И теперь я как дура торчу в этом сраном Четвертом, без понятия, что мне делать дальше». В Четвертом?!

— Ты в Четвертом? — выдохнула, включая аудио и прижимая тапет к уху.

— Ага. — Голос у Алетты был невеселым.

— Где?

— Да где-то в районе Центрального. Этот придурок живет в двух шагах от него.

Я сверяюсь с картами (они наконец-то подгрузились):

— Я тоже здесь, недалеко. Если хочешь, можем встретиться.

— Где? — переспрашивает Алетта.

— В районе Центрального парка. Я тоже здесь. В Четвертом.

— Охренеть, — доносится смешок. — О’кей, давай тогда у восточного входа.

Смотрю на карты:

— Да, мне подойдет. Буду через полчаса.

Идти здесь не так долго, я почти бегу, и это меня оживляет. Избавляет от ощущения полного хидреца. Я добегаю минут за двадцать, несмотря на сбившееся дыхание. Алетта уже здесь, машет мне рукой, искусственный свет делает ее волосы холодными, ветер треплет их с такой силой, что блики мечутся по длинным прядям туда-сюда. Она в том же платье, в котором была, когда мы собирались на вечеринку, и в эту минуту я прихожу к выводу, что именно со дня нашей ссоры все пошло не так. Задохнувшись порывом ветра, проглатываю:

— Привет.

Она кивает мне в сторону парка.

— Пройдемся?

Шум, которым еще не успевшие облететь деревья отзываются на удары стихии, на миг заставляет замереть.

— Ты уверена, что там безопасно?

— Подруга, это Четвертый. Патрули вытряхивают всех потенциально опасных в наши районы или прячут куда подальше. Вон скамейка. — Она кивает на ближайшую, на первой дорожке. — Если честно, я хочу просто посидеть. У меня ноги отваливаются.

Неудивительно, на таких-то каблуках. Киваю, и мы идем к скамейке. В темноте парк, настолько яркий днем, кажется чужим и опасным. Несмотря на льющиеся со стороны улицы огни, на шум эйрлатов, меня все равно не оставляет подсознательное желание повернуть назад. Останавливаюсь.

— Ну, что еще? — спрашивает Алетта.

— Мне здесь неуютно. Пойдем на улицу?

Она открывает рот, чтобы возразить, потом машет рукой.

— Пойдем. Только я буду держаться за тебя, а то замерзну, к едхам.

Прежде чем успеваю ответить, она подхватывает меня под локоть. Запястье обжигает болью, и я дергаюсь:

— Ай!

— Едхов браслет. — Она сдвигает огромную блестящую штуковину под рукав, почему-то озираясь.

Я же понимаю, что у меня перед глазами темнеет. Сначала кажется, что просто выключили все огни, но потом…

— Ты бы еще дольше возилась, — раздается за спиной раздраженный голос Ромины.

Я резко оборачиваюсь и чудом не падаю, потому что мир перед глазами крутится каруселью. Что… это? Что со мной?!

— Небольшая подстраховка, чтобы ты не рыпалась, — поясняет въерха, из-за спины которой выступают двое парней.

Пытаюсь отступить, но натыкаюсь на кого-то еще. И прежде чем насмешливое лицо Ромины гаснет перед глазами, обмякаю в чьих-то руках.