История нравилась Ригану все меньше и меньше. Измененные, интересующиеся древним золотишком? Почему нет. Такая версия его вполне бы устроила, если бы над невостребованной много тысяч лет сокровищницей не маячила тень Дариана, способная закрыть не только Европу, но и весь земной шар.

Риган был уверен, что не будет рад знакомству с этими «древностями», потому как от древности по имени Дариан постоянно возникали только проблемы. Правда пути назад не было. Теперь даже если бы Великий самолично отменил свое поручение, Риган не бросил бы Ив с её бесценными и не менее опасными реликвиями, не разобравшись, что к чему.

Мало оказалось интереса Изабель и её озабоченного подчиненного, следом состоялась встреча с опекуном Ив, далекая от идеала. Сей благопристойный муж, с выражением лица, умоляющем о кирпиче на коленях, не понравился ему сразу. Как выяснилось, взаимно, но у Ригана хотя бы были на то причины. Во-первых, Дюпон держался так, будто Риган был обременительным дополнением к Ив, с которым придется смириться. Во-вторых, ему предстояло очередное путешествие с приключением на очень скромной диете. Финальным аккордом выяснилось, что тот не реагирует на внушение, хотя до встречи с ним подобных прецедентов не случалось. Вся его команда восприняла Ригана как багаж Ив, с той лишь разницей, что к багажу не испытывают неприязни. Скрыть свое к нему отношение бравым археологам не удавалось, хотя старались они знатно.

Самым сложным во всем приключении оказалась именно кормежка. Первые ночи удавалось выбираться в Ираклион и действовать с крайней осторожностью. Недавние военные действия не лучшим образом сказались на доверии и гостеприимстве местных жителей. Если кого серьезно покусаешь и не заметешь следы, истерии не минуешь. Позже отлучаться из лагеря стало ещё сложнее, особенно когда позади осталась крохотная рыбацкая деревенька. Пару раз они с Ив брали лошадь под благовидным предлогом ночных романтических прогулок, но на третий день Тома сказал, что ночью из лагеря больше никто отлучаться не будет. Рисковать и играть внушением с его археологами Риган не стал, хотя бы потому что каждую ночь не спали в лучшем случае четверо.

До сей поры ему не доводилось бывать на раскопках и принимать участие в экспедициях, но у Дюпона, вне всяких сомнений, была самая странная команда, которую только можно себе представить. Тридцать семь дюжих молодчиков, самым старым из которых был сам Тома, по комплекции больше напоминающих солдат, чем ученых-исследователей.

Впрочем, в последние дни Риган больше переживал за Ив, чем за всех измененных и археологов вместе взятых. Самому ему все труднее становилось сдерживаться, сегодня ночью он только усилием воли заставил себя оторваться от неё. Ильга рассказывала, что у молодых измененных голод может сорвать планку ещё до того, как он сам поймет, что произошло и советовала никогда не доводить себя до такого состояния. Что в сложившихся условиях было крайне затруднительно. Ив не жаловалась, но Риган видел, что она тоже на пределе. Он ловил себя на мысли, что им надо возвращаться, потому что в таком состоянии он сам становится для неё опасен. Не говоря уж о том, что он не только не сумеет её защитить от других изменённых, но может даже не успеть почувствовать их приближение.

Этой ночью он вернулся в палатку, чувствуя, что его уже начинает трясти от голода. Тех крох, что он брал у Ив, хватало только чтобы окончательно не сойти с ума, а для неё и это было слишком много. Двое его соседей по палатке не спали. Один копался в своем вещевом мешке, и зыркнул так, будто не прочь был обратить его в пепел. Риган улыбнулся ему уголками губ и встретился взглядом со вторым. Мужчина сносно изображал безразличие и увлеченность своими открытиями, рассматривая что-то на карте, но явно переигрывал. Кажется, его звали Жиль.

— Какие-то проблемы? — поинтересовался Риган, и тот поспешно отвел глаза. Пожалуй, слишком поспешно, как если знал о его способностях ко внушению.

Риган хмыкнул и устроился на подстилке в углу, на спине, закинув руки за голову. Ощущение надвигающегося западла становилось явным, неотвратимым и суровым, как появление призрака Дариана в алькове девственницы. Он не хотел засыпать, но не чувствовал в себе сил даже открыть глаза. Благодаря вынужденной голодовке сил становилось все меньше, а присутствие дружелюбно настроенных молодчиков, которые явно не собирались спать, тоже не способствовало расслаблению. Только когда забрезжил рассвет, Риган смог себя отпустить. Вряд ли Изабель решит напасть в самый разгар дня, под палящим солнцем.

Парочка полуночников обсуждали предстоящий день и историю пока ещё не найденной цивилизации, а спустя какое-то время стали просыпаться и остальные. Археологи — народ увлеченный и фанатичный. Услышать в их разговорах что-то дельное, кроме касающегося настоящего места раскопок и ожиданий по поводу новых открытий и древних цивилизаций, не представлялось возможным.

После их ухода он все же проверил мешки тех двух парней, но ничего подозрительного не обнаружил. То же самое касалось и вещей остальных соседей. Чувствуя, что каждое движение дается ему со все большим трудом — днем клонило в сон с удвоенной силой, Риган отругал себя за паранойю. Тома ему не доверяет, и наверняка рассказал им о своей антипатии, а они своим к нему отношением просто поддерживают руководство, у людей такое бывает.

Перед тем как провалиться в тяжелый сон, Риган думал о том, сколько всего интересного ждет Ив в новой жизни измененной. Век человека недолог, но когда жизнь не ограничена несколькими десятками лет, перед тобой открываются совершенно иные возможности. Он представил её счастливые, сияющие глаза и мысленно улыбнулся. К сожалению, у него не получится быть рядом с ней сегодня, или завтра, когда они обнаружат свою старую-новую цивилизацию, но в будущем он ни за что не пропустит самые важные для неё моменты. Ради Ив Риган готов был даже полюбить все древности этого Мира, включая Дариана.

Просыпался он тяжело, будто выбирался из вязкой, липкой трясины болота. Они нашли свой город: это было понятно по возбужденным голосам, доносящимся снаружи, по крикам и суете. В палатку постоянно кто-то наведывался за вещами, но Риган не открывал глаз, пытаясь собраться с силами и подняться, при этом не напоминая залившуюся по самые уши пьянь. У него дрожали руки, приступы голода, неотвратимо преследовавшие его, путали мысли и мешали сосредоточиться. Что тоже не внушало оптимизма.

Риган с трудом дождался захода солнца и выбрался из палатки. Он мог только представить, как паршиво сейчас выглядит, но подтвердить его теорию было некому. Археологи устроились у костра, что-то оживленно обсуждали и ужинали, но Ив среди них не было. Город обнаружился неподалеку, а если быть точным — метрах в двухстах от их лагеря. Там над человеческими фигурками мелькали светлячки факелов, которые то и дело выныривали прямо из-под земли, а спустя какое-то мгновение снова ныряли вниз. Риган направился туда, и при его приближении все стихло. К нему шагнул высоченный парень, Робер, кажется, перегородив дорогу.

— Тебе туда нельзя, Эванс.

Это прозвучало жестко и безапелляционно, археолог смотрел на него и цедил слова с видом заправского боевого командира, солдата, привыкшего раздавать приказы. Не будь рядом Ив, он бы отправился в одну сторону, а Риган — вниз, исследовать находку, но сейчас он только пожал плечами.

— Не очень-то и хотелось, — он сделал обиженное лицо, показал ему язык и добавил, — жадина.

От такого тот откровенно обалдел, а Риган, не позволив ему опомниться, тут же поинтересовался:

— Мадмуазель Ламбер оттуда ещё не выбегала? Умоляю — да или нет. Длинных ответов я не понимаю, теряюсь в логической цепочке, а на попытке уйти от вопроса у меня сносит крышу и я становлюсь буйным.

Насчет последнего Риган даже не лгал. От того, чтобы броситься на парня и вцепиться ему зубами в шею, сейчас удерживали только остатки здравого смысла. Ответить на его эпатаж Робер не успел. Из подземелья выпорхнула Ив.

— Я уже здесь, — она выглядела уставшей, но довольной. — Мы нашли его, — радостно сообщила она Ригану, подхватив его под руку и уводя за собой в сторону лагеря, потянулась за поцелуем. — Я скучала по тебе.

— Я тоже, — признался он, притягивая её к себе и целуя в губы, — очень хотелось быть с тобой в тот момент, когда ты увидишь свой город.

Её запах сводил с ума. Хотелось коснуться губами бьющейся жилки, целовать её, прокусывая кожу, а потом пить, пить, пить… Картина, возникшая перед глазами была слишком яркой, и Риган судорожно вздохнул, до боли сжимая челюсти и отгоняя внутреннего зверя, в чьих руках билась Ив, которую покидала жизнь.

— Он прекрасен, — восторженно призналась Ив. — Бессмертный город. Я провела там весь день.

Она рассказала о находке и металле, о небывалой красоте. Но устала настолько, что под конец ей даже не удалось сдержать зевок — да и без этого Риган чувствовал, как восторг и возбуждение понемногу отступают. Бессонные ночи и насыщенные дни оставили Ив без сил.

— Я просто валюсь с ног, — призналась она, прижимаясь к нему. Никогда ещё Риган не был так близок к помешательству, как в тот момент, раздираемый на части звериной и человеческой сущностью. Ильга рассказывала, что со временем становится проще контролировать себя. Потому что становится сильнее человек, а зверь отступает, или же наоборот?

— Я провожу тебя до палатки, — произнес он, — как думаешь, твоего старика удар хватит, если я останусь с тобой на ночь?

Не самая лучшая идея, но почему-то именно сегодня ему не хотелось оставлять её. Не хотелось уходить. Если бы Риган верил в предчувствия, он назвал бы это именно так. Но он предпочитал верить в себя и в желание просто быть рядом с ней.

— С Томы станется ворваться в палатку в самый неподходящий момент, — рассмеялась Ив, ей тоже не хотелось прощаться. Она верила в его искренность, и именно это сейчас придавало ему сил. Её вера, а не её или чья-то кровь.

Ив устало улыбнулась, когда они подошли к палатке.

— У меня есть для тебя подарок.

Она запустила руку в карман и достала амулет. Тот самый, который нужен был Дариану. Он состоял из двух половинок, точь-в-точь как на рисунке.

— Мне он теперь без надобности, — Ив вложила древнюю безделушку в его ладонь. — Он твой.

Риган плывущим взглядом смотрел на медальон, выполненный, по словам Ив, из древнего металла, похожего на серебро. Зачем он понадобился Дариану, можно только гадать, но пусть ему. Он не станет лезть во все эти дебри и не станет нарываться. Отвезет, передаст его Кло и забудет. У него есть дела поважнее. Например, новая жизнь рядом с Ив. Не говоря ни слова, Риган убрал вещицу во внутренний карман куртки.

— Все-таки я посижу с тобой, — он приоткрыл вход в шатер, пропуская её вперед, — пока ты не заснешь.

Ив только улыбнулась и кивнула в ответ. Она наскоро умылась и легла, и Риган устроился рядом, укрывая её одеялом и целуя в щеку.

— Доброй ночи, котенок.

— Доброй, — она зевнула, прикрыв рот ладошкой, и в этот момент была в самом деле похожа на котенка.

Ив заснула практически сразу, но он не торопился уходить. Тени от ресниц падали на щеки, пряди длинных волос рассыпались по подушке — она не стала даже заплетать их в косу, и это возвращало его к моменту их первой близости. Ригану хотелось как можно скорее увезти её отсюда. Её, а не эту безделушку, которая сейчас лежала в кармане его куртки. Подарить ей весь мир и быть рядом. Каждый день.

Риган не знал, сколько продлится их совместное безумие — в Мире измененных все иначе, чем у людей. Со временем их пути разойдутся и каждый пойдет своей дорогой, но пока что ему не хотелось расставаться с этой чудесной женщиной даже на сутки. Скажи ему месяц назад кто-нибудь, что такое возможно, он в лучшем случае просто покрутил бы пальцем у виска.

Ив повернулась и чему-то улыбнулась во сне, и он улыбнулся вместе с ней. Раньше он даже подумать не мог, что просто смотреть на того, кто тебе дорог — уже счастье.

Риган неслышно поднялся, погасил керосиновую лампу и вышел из шатра. От голода штормило, собственные уши по ощущениям напоминали морские ракушки, отражавшие шум волн. Археологи уже разбрелись по своим палатками, даже вдалеке, у места находки, больше не плясали языки факелов. Он отошел в сторону, бросил напряженный взгляд вдаль — туда, где простиралась линия горизонта. Глаза измененных быстрее привыкают к темноте, да и по правде сказать, видел он не хуже, чем днем. Случись кому-нибудь из ему подобных нарисоваться поблизости, он бы почувствовал. Разумеется, если Изабель не заявится одна. Она старше его на две сотни лет и умеет маскировать собственную силу. Как этим гадам последнее удается — одному Дариану известно.

Дюпон возник рядом спустя несколько минут. Он вышел из палатки, где ночевал Риган. Выглядел отчим Ив довольным, но сквозь фальшивую маску отчетливо проступало совершенно иное чувство. Ненависть. Её не спутаешь ни с чем.

— Получили то, что хотели, месье Эванс? — издевательски произнес он. — Или вам нужно нечто большее, чем ключ?

«О как, — подумал Риган, — горизонты проясняются, пираты танцуют румбу». Вслух он, правда, сказал совершенно другое.

— Нужно, вне всяких сомнений, месье Дюпон. Нечто гораздо большее.

Если бы этот тип не был дорог Ив, лежал бы уже сейчас на земле, а Риган, трепетно глядя ему в глаза и не менее трепетно сжимая руку на его шее, выяснял бы все обстоятельства, пароли и явки. После чего с удовольствием закусил бы им и принялся за команду.

Тома смотрел на него так, будто в лице Ригана было сосредоточено все зло этого мира.

— Если из-за вас пострадает Ив, я не знаю, что сделаю, — Дюпон прервался, не уточняя, что именно. — Не желаете взглянуть на то, ради чего вы здесь?

— Ту, ради кого я здесь, я только что уложил спать. Дюпон, меня абсолютно не интересует ваш город и все, что вы нем откопали или ещё откопаете. Только Ив и её безопасность. Поэтому, — четко выделяя каждое слово, произнес он, — если Ив пострадает из-за вас, я точно знаю, что сделаю. Это не угроза, а констатация факта.

Он кивнул ему в сторону шатра.

— Прошу вас, месье Дюпон. Не думаю, что в данных обстоятельствах стоит оставлять её одну.

— Стоит беречь ее от вас, — выплюнул Тома. — Я знаю, кто вы по сути своей. В лагере она в полной безопасности. А вы не проведете меня показательным безразличием к металлу, который подобен яду для монстров.

— Ого, — спокойно, но довольно-таки выразительно произнес Риган.

Дариан снова забыл его кое о чем предупредить. Древний металл, смертельно опасный для измененных? Действительно незначительная деталь, о которой не стоит сообщать. Только сейчас он понял, что паранойя не всегда мешает жить, а иногда к ней и правда стоит прислушиваться. Под прикрытием невинных историков-археологов орудовал Орден. Получается, что вся команда Дюпона — орденцы.

— В таком случае вам стоит срочно собрать пожитки и свалить, желательно этой же ночью, потому что кое-кто из наших, по всей видимости, всерьез заинтересовался этой дрянью. Не думаю, что они придут с Миром и предложением дружбы на веки вечные. Я бы сказал, сваливать прямо сейчас. Вы меня поняли?

Риган не отдавал себе отчета, что невольно повысил голос. Впервые за долгое время он вышел из себя — не так, как раньше, когда в состоянии полубезумного забытья убивал людей, нет. Он действительно переживал за Ив. Откуда об этом месторождении, точнее, местовырождении, стало известно Ордену и измененным? Или и тем и другим одновременно?

— Мы ни за что не покинем город, который дает надежду на истребление всех вас, — заявил Тома, и неприязненно процедил. — Нам есть, чем встретить твоих дружков, Эванс, не переживай.

Ригану раньше не доводилось встречаться с семейством орденцовых, Дариан миловал, но по отзывам они были на редкость твердолбыми упертыми фанатиками, не представляющими, на что в самом деле способны измененные. Их игры с теми, кому не перевалило за сотню, не шли ни в какое сравнение с расправами, которые учиняли старшие. Ригану было бы наплевать, если бы не Ив, поэтому он недобро прищурился, отшвырнув Тому в сторону и делая шаг к шатру.

— Продолжайте мериться хренами, мальчики, — произнес он, — я увожу её отсюда.

Будь он старше, а ещё менее измучен голодом, наверняка успел бы: сориентироваться, уйти в сторону, перехватить стрелу, выпущенную из арбалета. Но он не успел. Спина и грудь взорвались обжигающей болью, очертания шатра расплывались перед глазами, мир полетел кувырком к чертям собачьим, и Риган оказался на земле. Сознание упорно цеплялось за последнее, что не давало отключиться — Ив. Ив в опасности.

— Ты к ней больше не притронешься, — процедил Тома, склоняясь над ним, — да, это можно было сделать гораздо быстрее и менее болезненно. Но я не удержался.

Риган попытался двинуться, но понял, что дрянь, которой была смазана стрела, ослабляет изнутри, превращая в беспомощное никчемное существо. В свое время у него было несколько весьма интересных лекций от Ильги на тему ядов для измененных, их применения, способов воздействия на организм и подо что их чаще всего маскируют. Вряд ли это сейчас поможет. Силы таяли с каждой секундой, а боль возрастала, выжигая его изнутри. Повезло, что не задело легкое, а то сейчас вдовесок ко всему харкал бы собственной кровью и булькал, как дырявый чайник в борьбе за толику кислорода. Перед глазами уже было темно, но звуки и голоса он все ещё эпизодически различал. Обрывки фраз, преимущественно Томы:

— Займитесь им… Афины… срочно допросить…

Риган ещё пытался цепляться за образ Ив, чтобы как можно дольше сохранить сознание, несмотря на боль, но темнота пришла внезапно, отрезав от неё и ото всего, что осталось вне забытья.