Вблизи башня Вайовер Грэйс выглядела еще более впечатляющей. Двести этажей стекла и металла, к самой высокой точке сужающихся в иглу. Меня тошнило не то от волнения, не то от голода; проснувшись, я первым делом бросилась проверять сообщения и обнаружила, что мне назначили встречу… на десять утра. Учитывая, что была уже половина девятого, времени осталось только на то, чтобы привести себя в порядок, выпить кофе, даже не почувствовав вкуса, и вылететь из номера.

Сопровождение от меня не отвязалось, но, по крайней мере, не стало останавливать. К счастью для всех, потому что сейчас я была в таком состоянии, когда спорить и препираться со мной чревато, но не пришлось.

Не знаю, от волнения или недосыпа, но безопасники вообще показались мне очень милыми ребятами, даже не задавали лишних вопросов. Вызвали флайс, который, разумеется, тут же поднялся на верхнюю аэромагистраль. Командовала водителем я, чему немало удивилась. Будь у меня побольше времени, непременно бы выяснила, с чем связан такой широкий жест и как скоро Халлорану доложат о том, куда я отправилась. Но времени не было. Вопросы надо решать по мере их возникновения, а такая возможность мне вряд представится еще раз.

Да и не уверена, что на второй раз у меня хватит запала.

Садились мы в рукав стоянки, накрытой стеклянным куполом. В Зингсприде даже остановки аэроэкспрессов запечатывали в стекло и снабжали кондиционерами, но это при такой жаре неудивительно. Еще в номере, допивая кофе, я высунула нос на балкон и поняла, что сейчас превращусь в гигантскую каплю, которая испарится в считаные секунды. Пока Танни мазалась солнцезащитным кремом, я носилась по комнате, на ходу закручивая волосы в пучок, и выбирала, что надеть на встречу с Председателем. В итоге остановилась на легком платье длиной чуть ниже колен, с пуговицами сверху донизу и закрытыми плечами. Оно единственное из моего гардероба придавало мне относительно деловой вид.

В нем я и проходила через верхние турникеты и металлодетекторы Вайовер Грейс. Стараясь не думать о том, что у меня слегка трясутся колени. Предыдущая встреча с Гердехаром Аррингсханом прошла на удивление непринужденно, но тогда я была просто певицей, которой сильнейший иртхан Аронгары решил выразить свое восхищение. Сейчас же я шла к нему как иртханесса или вроде того. И вот это «вроде того» слегка нервировало. Так же, как таэрран.

Знает ли Аррингсхан об этом? Знает ли, за что погасили мой огонь?

И как он к этому отнесется?

Вэйлар в разговоре со мной цедил сквозь зубы.

Сердце кольнуло, но я запретила себе думать об истинном. Нечего.

Охраны здесь было столько же, сколько в Лаувайс, а вот интерьер существенно отличался. От панорамных окон отказались то ли из-за яркого солнца, то ли в угоду правящим семьям. По крайней мере, в просторной приемной они были небольшие, расположенные в два яруса. Затемненное стекло, холод белого камня и перегородки металлического балкона над столом секретаря.

Девушка поднялась мне навстречу из-за белоснежной стойки, напоминающей лодку-аттракцион.

— Эсса Ладэ, пойдемте со мной.

Пока мы шли к дверям, успела только заметить герб правящей семьи Зингсприда и города соответственно — на непрозрачном черном стекле молния била в горы, над ними парил золотой дракон. Невольно задумалась о том, что Аррингсханы правили столько лет… не просто правили, возглавляли Совет. А спустя несколько месяцев Гердехар уйдет в отставку. Странно представить, что на нем прервется такая сильная династия. Странно и страшно, поскольку того, что пережил он, я бы не пожелала никому.

Секретарь коснулась панели карточкой, пропуская меня, и я шагнула в просторный кабинет. Аррингсхан поднялся навстречу и замер. Если бы не внутренняя сила, столь поразившая меня в день нашей первой встречи, возможно, я бы этого не заметила. Но сейчас уловила его замешательство слишком отчетливо, пусть даже оно длилось секунды. Потом он вышел из-за стола и приблизился, возвышаясь надо мной подобно собственной башне.

— Леона. — Уже почти забыла этот голос: низкий, сильный, как гудящий под окнами «Шеррамел Стар» океан. — Рад вас видеть.

— Местр Аррингсхан. Взаимно.

— Прошу сюда. Здесь нам будет удобнее.

Мы прошли к большому окну. Оно напоминало иллюминатор на космическом корабле из какого-нибудь фантастического блокбастера. Небольшой стол, предназначенный для переговоров, и впрямь был гораздо удобнее, чем тот, что для заседаний.

Аррингсхан отодвинул для меня стул, после чего сам опустился в кресло.

— Вам очень идет этот цвет, Леона, — отметил он. — Ради чего такие перемены?

— Это для образа. — От волнения я вспотела, даже несмотря на мощную систему климат-контроля, которая, на мой взгляд, именно здесь работала чересчур. К счастью, на голосе волнение никак не отразилось, он звучал как обычно. — Мне предложили роль в рок-опере. В контракте прописан пункт, согласно которому я должна быть в образе не только на сцене.

Аррингсхан улыбнулся, морщины у глаз обозначились четче.

— Значит, вас можно поздравить. Заслуженно. Хотите кофе? Чай?

От поздравления по сердцу разлилось тепло, и снова возникло это странное чувство: он говорил со мной без всякого превосходства. Сила, сосредоточенная в этом иртхане, чувствовалась на каком-то подсознательном уровне, но она не стала для него поводом смотреть на кого бы то ни было сверху вниз. И тем более таким поводом не стала таэрран.

— Спасибо, — искренне улыбнулась. — Я только что из отеля.

И просто боюсь поперхнуться, когда начну разговор, но это детали. Утренняя встряска — быстрый ответ Аррингсхана — как-то отвлекла от мысли, что сегодня пресс-служба Халлорана должна была объявить о нашей… в общем, о том, что мы как бы вместе. Надеюсь, что Председатель не откажется меня слушать из-за… гм, предложения.

— О чем вы хотели поговорить, Леона?

Ну вот и все. Отступать больше некуда.

— Я прошу вас стать моим наставником.

Аррингсхан чуть подался вперед. От его сцепленных рук до меня оставалось расстояние на полхвостика Марра. От рук, которые… сейчас мне почему-то отчетливо представились огненные вихри, срывающиеся с сильных пальцев. Почувствовала себя дико: сижу напротив Председателя Совета и представляю, какое у него пламя. Интересно, это вообще прилично? Ну, думать о таком в мире иртханов.

— Если не ошибаюсь, у вас уже есть наставник. Вы осознаете, о чем просите?

Наверное, сейчас, как никогда отчетливо.

— Да.

— И по какой же причине вы хотите замены?

— Мне очень сложно совмещать чувства и обучение.

Короткая пауза позволила перевести дух. Пожалуй, сорвавшиеся с моих губ слова и впрямь были лучшим объяснением.

— Понимаю. Но почему вы решили, что это будет интересно мне?

— У меня сильный огонь, местр Аррингсхан. Во время практики в Райгенсфорде на мой зов откликнулся взрослый дракон.

— Призвать дракона и удержать его — разные вещи, Леона. Надеюсь, вы понимаете, о чем я.

Я положила руки на стол, повторяя его позу.

— Вы знаете многих, кому удалось призвать дракона за столь короткий срок? Мне бы очень хотелось раскрыть свою магию. Почувствовать ее, научиться управлять ею и направить в нужное русло. Когда-то я мечтала только об опере. Сейчас в моей жизни появилась новая цель. Я обратилась к вам, потому что хочу быть достойной пламени, которое течет в моей крови.

Под пристальным взглядом голубых глаз перехватило дыхание, на миг замерло сердце. Что-то похожее я чувствовала на юбилее: удар, порыв ураганного ветра, когда ты стоишь на носочках на краю пропасти. Возможно, потому, что от его ответа сейчас зависело слишком многое. Мне кажется, я даже дышать перестала.

— Я возьмусь обучать вас.

Возьмется? Он сказал — возьмется меня обучать?

— Но у меня есть одно условие.

Прежде чем я мысленно сочинила с десяток невыполнимых условий, Аррингсхан продолжил:

— Обещайте, что пригласите меня на премьеру.

Изумленно взглянула на него, на сердце стало тепло. Удивительно тепло. Я ожидала услышать все, что угодно, только не такое.

— Обещаю. — Я улыбнулась. — Обещаю и выполню обещание с радостью.

— Взаимно рад. — Аррингсхан улыбнулся в ответ, и суровые черты его лица на миг смягчились. — Рад, что ваша мечта исполнилась. Не позволяйте никому забрать ее.

Замерла, по спине пробежал холодок.

— О чем вы?

— Вы станете первой иртханессой, которая покорит оперу, — произнес он. — Разумеется, для нашего общества это несколько неожиданно.

Что именно может не понравиться обществу? То, что я пою?

— Но иртханессы ведут свой бизнес, — заметила я.

У той же местры Халлоран свой журнал мод, а Шеррамел Трингард владеет сетью дорогущих отелей. Да я больше чем уверена, что таких примеров десятки, если не сотни!

— Вы совершенно правы. Бизнес.

То есть, будь я владелицей оперного театра, никто мне и слова не скажет. Но выйти на сцену — это все равно что местре Халлоран лично участвовать в показе мод. К слову, ничего плохого в показах мод лично я не видела, но сейчас почувствовала себя очень неуютно. Навскидку в голову действительно не приходило ни одной иртханессы, которая бы пела, была актрисой или моделью. По крайней мере, с сильной кровью.

Председатель помолчал и добавил:

— Вы родились и выросли в совершенно другом мире, Леона, и вряд ли представляете, что для высших иртханов значит долг и обязательства перед семьей. Судя по тому, что мне известно из ваших слов и со слов Рэйнара Халлорана, ваш род достаточно силен. Вы сами очень сильны. Для них вы станете законной наследницей, а это налагает определенные обязательства.

Получается, моя семья может потребовать, чтобы я отказалась от сцены? Да что там, Рэйнар уже потребовал. Для полного счастья не хватает только того, кто его в этом начинании поддержит. И наверняка сделает это сразу же, как только подтвердится наше родство.

— Обязательства какого рода?

— Замужество. Наследники. Продолжение линии сильной крови.

— А вы? — Посмотрела Аррингсхану в глаза. — Вы бы заставили свою дочь отказаться от того, к чему она шла всю жизнь?

Вопрос вырвался сам собой, и я прикусила язык.

— Простите. Я не хотела.

— Ничего страшного. — Председатель поднялся и протянул мне руку. — У меня нет дочери, Леона. Никогда не было и уже не будет. Но если бы такое случилось, я бы сделал все, чтобы она была счастлива.

От прикосновения вздрогнула, таким горячим было легкое пожатие пальцев. На миг показалось, что сейчас искры полетят, но нет. Аррингсхан только поднес мою руку к губам и коснулся кончиков пальцев.

Почему для него это так важно?

Неужели из-за Шайны?

— Условия обучения обговорим по видеосвязи. Если пожелаете, составим договор. Оставьте визитку секретарю, и я свяжусь с вами в начале недели.

М-да…

Словно почувствовав мое замешательство, Аррингсхан посмотрел мне в глаза.

— Вы не захватили карточку?

Пришлось признаваться:

— У меня ее нет.

Председатель неожиданно улыбнулся.

— Пойдемте, Леона. Запишу ваш номер.

И хорошо. Не придется позориться перед секретарем.

Вернусь в Мэйстон — обязательно закажу визитки.

Мы направились к длинному столу, я продиктовала номер. В глаза бросилась фоторамка с портретом женщины, ее волосы были теплого золотистого цвета. Заметные морщинки в уголках глаз выдавали возраст, но за счет безупречного макияжа и силы, сквозящей во взгляде голубых глаз с примесью стали (а может быть, из-за упрямо сжатых губ), сложно было сказать, сколько ей на самом деле лет.

— Кто это?

Второй раз за встречу мне захотелось прикусить себе язык.

Да что же меня так несет-то, а?

— Моя сестра, — проследив мой взгляд, произнес Председатель. — Прошу меня извинить, Леона, но через несколько минут я даю интервью для «Зингсприд лайтс».

— Да, конечно. Спасибо, что согласились меня принять, местр Аррингсхан.

— Вы всегда можете на меня рассчитывать.

От удивительной простоты и в то же время глубины этих слов внутри что-то дернулось. Вернулось тепло, а еще уверенность в том, что все у меня получится. Не представляю, делал ли он это в память о Шайне или же нет, но вряд ли представлял себе, как много для меня значит его поддержка. Особенно сейчас.

Я шагала по коридорам на автопилоте, повторяя взглядом бесконечность плитки на полу. Во флайсе меня окончательно накрыло из-за смены часовых поясов — легла я сегодня в то время, когда в Мэйстоне многие уже встают. А поздние пробуждения для меня всегда заканчивались одинаково: безуспешными попытками проснуться с помощью кофе и распевок вплоть до самого выхода на сцену в Ландстор-Холле.

В номер поднималась с одним-единственным желанием быстро переодеться и пойти на пляж. Там можно будет упасть в шезлонг и благополучно проспать до вечера, то есть до момента, когда придется сообщать драконищу, что он мне больше не наставник. Будем надеяться, что я придумаю, как это провернуть с минимальными потерями.

С этой мыслью провела карточкой по замку и шагнула в холл, чтобы оказаться… лицом к лицу с Халлораном.

Сложив руки на груди, иртхан пристально смотрел на меня.

— Нам о многом нужно поговорить, Леона.

Похоже, уже не придумаю.

— Я на пляж!

Мимо нас пролетела Танни с бутылкой воды, на ходу помахала рукой и скрылась за дверью.

Нет, это вообще нормально, а? Она что, его впустила? Зачем?

Я повесила сумочку и вопросительно посмотрела на него. Непривычно было видеть Рэйнара в светлых брюках и рубашке поло. Он был каким-то по-особому светлым и неофициальным. Настолько, что я с трудом заставила себя вернуть мысли в нужное русло.

— Пойдем в гостиную. — Иртхан предложил мне руку, но я обошла его по дуге и нырнула в комнату.

Вот и верь после этого людям, то есть охранникам.

Когда доложили? Неужели пока подпирали стены в приемной Аррингсхана?

Рэйнар опустился рядом со мной на диван, но выговаривать ничего почему-то не спешил. Просто смотрел мне в глаза. Смотрел так, что впервые за последние дни я не ощущала себя неуютно. А как чувствовала, честно говоря, и сама понять не могла. Как-то иначе я себе представляла его реакцию на мой визит к Аррингсхану.

— Я разговаривал с врачом.

Готовая уже начать первой, осеклась.

— С нашим семейным врачом. Он тоже иртхан, Леона. Вчера я переслал ему результаты анализов. Ты не беременна.

Моргнула.

— Есть один маркер, на который обычный врач не обратит внимания. Показатель в крови иртханессы. С его помощью можно определить наверняка.

Он замолчал, а я просто не знала, что сказать. Воинственный запал иссяк, желание говорить про Аррингсхана пропало. Сама не знаю почему, на миг стало невыносимо пусто. Это было не похоже ни на что, даже на минуты, когда таэрран заперла мой огонь. Ни на дни, растянувшиеся в неделю, когда я сильно застудила горло и не могла петь и когда врачи говорили, что, возможно, больше уже не смогу.

Опомнилась от того, что пальцы Рэйнара коснулись моих.

— У тебя серьезный гормональный сбой. Обычно такое происходит у подростков, когда просыпается огонь. В твоем случае это усугубляется тем, что стихийная магия раскрывается стремительно из-за пробуждения во взрослом возрасте.

— Угу, — ответила я.

Убрала пальцы и стала теребить ими ремешок на платье. Наверное, я должна была радоваться, но не получалось.

Наверное, во всем виноваты гормоны.

Да, точно они.

— Леона, посмотри на меня.

На сей раз пальцы коснулись моего подбородка, и я дернулась. Слишком отчетливо вспомнила холодный приказ и тот жест в кабинете за мгновение до того, как магия плеснула с пальцев. В его глазах мелькнуло осознание, и от этого стало особенно дурно. Я вскочила с дивана и указала на дверь:

— Уходи!

Понимала, что еще чуть-чуть, и сорвусь на крик, поэтому глубоко вздохнула.

— Уходи, Рэйнар.

Вместо того чтобы уйти, он поднялся и шагнул ко мне. Я отскочила, налетела на столик и больно ударилась ногой, но меня перехватили за талию и не дали упасть. Почему-то кольцо его рук стало последней каплей, я зарычала, бросилась вперед и от души залепила пощечину. Звук вышел хлестким и сильным, миг — и пальцы Халлорана сомкнулись на запястьях стальными браслетами. Дернулась назад, но поздно: меня перехватили уже основательно, плотно пеленая объятиями.

— Леона…

— Отвали! Убирайся!

Я изогнулась и цапнула драконье плечо прямо через рубашку. Вцепилась ногтями ему в ладони, забилась, но тщетно. Задыхалась и дергалась, пока хватало сил, глотала слезы, но он только сильнее прижимал меня к себе. Горьковато-терпкий запах его парфюма, жесткая, словно каменная, грудь и захват, из которого ни вздохнуть, ни вырваться.

У-у-у… Драконище, скалодром чешуйчатый! Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

— Пусти! — просипела в укушенное плечо. — Пусти! Пусти! Пусти!

— И не подумаю.

Ну разумеется!

Меня отволокли к дивану кульком, точнее, отнесли, по-прежнему прижимая к себе, — по крайней мере, кончиками пальцев я чувствовала пол. Запоздало мелькнула мысль, что надо было отбиваться каблуками (не зря же с утра надевала шпильки), но после драки с драконами туфельками не машут. Оказавшись на диване прижатой к иртхану, я вдруг поняла, что больше не хочу ничего. Ни драться, ни царапаться, ни свободы.

Зато мой желудок решил, что ничего — это крайности.

И жалобно заурчал.

— Есть хочу. — Вышло тонюсенько и сипло, как вирчание новорожденного виара.

Ну и плевать. Мне можно — у меня гормоны, несвоевременный огонь, таэрран и не будет ребенка.

— Уже? — Халлоран слегка отстранился, заглядывая мне в лицо.

Я же упорно на него не смотрела.

— Я не завтракала.

Объятия перестали напоминать борцовский захват. Отняла руки и заметила на его ладонях глубокие лунки от своих ногтей. На моем запястье отпечатался дракон Халлоранов с перстня. Точнее, голова дракона и крылья, больше на перстне не поместилось.

— Хочешь, закажем обед в номер?

— Нет.

Ничего я не хочу. Но он же не отвяжется.

— А чего ты хочешь, Леона?

В изумлении подняла на него взгляд.

Разумеется, получить солнечный удар за две минуты от флайса до дверей отеля мне не грозило, но…

— Хочу на пляж.

— Значит, пойдем обедать на пляж. Если хочешь, можем пригласить Танни.

Предположим, солнечный удар не у меня.

— Желательно, чтобы мы с ней были вдвоем.

Халлоран покачал головой. На щеке горел след от моей ладони, но в прищуре не было ни холода, ни жесткости. Да и руку ломать мне, кажется, не собирались.

Хотя обещали.

— Переодевайся, я пока распоряжусь насчет обеда.

Он поднялся, а я посмотрела дракону в спину и последовала его примеру. По-прежнему чувствовала себя пустой и легкой, как перышко, поэтому полетела в сторону ванной. Упаковалась в купальник, сменила платье на сарафан, а босоножки — на пляжную обувь. Если так можно сказать о двух переплетающихся сверху ремешках и подошве. Нахлобучила шляпку с огромными полями и солнцезащитные очки.

Все!

Иду обедать и загорать.

А драконы пусть идут пустошью.

Обед нам накрыли в шатре под экранирующим куполом. Систему кондиционирования оборудовали таким образом, чтобы можно было спокойно отдыхать даже под самым палящим солнцем, как сейчас. Время уже шло к полудню, и зингспридское солнце неумолимо раскаляло все, до чего могло дотянуться. Если честно, я с трудом представляла, как днем передвигаются местные — те, у кого нет флайсов. От подземки до первой попавшейся крыши, где можно дышать, не боясь обжечься.

Впрочем, на побережье дышалось намного легче, чем в городе, даже несмотря на влажность. Шум океана за плотно задернутым пологом убаюкивал и настраивал на какой-то совершенно неуместный миролюбивый лад. А может, дело было в том, что рядом Танни. Сестра еще до нашего прихода умудрилась взобраться с ногами в кресло, уставившись в настенную плазменную панель, где шел аналог Мэйстонского шоу про невест. Она уплетала мороженое и фрукты, блюдо с которыми подтянула к себе поближе. Влажные волосы рассыпались по плечам, завиваясь колечками, а сама Танни выглядела посвежевшей и отчаянно довольной.

Халлоран устроился между нами, непривычно расслабленный. Рядом с иртханом стоял только бокал с коктейлем, зато рядом со мной… Таким обедом можно было накормить голодавшего два дня вальцгарда. Или даже нескольких, судя по количеству еды, которая стояла на столике. Салат, закуски на любой вкус, суп с запеченными гренками и специями, какое-то еще странное блюдо в вытянутой тарелке, занимающее треть столешницы… Подозреваю, кое-кто позаботился о том, чтобы нас не беспокоили, потому что мне даже десерт принесли заранее.

— Что это? — спросила сестра и ткнула ложечкой в сторону моего горячего.

Которое занимало треть стола, да.

К слову, его я еще попробовать не успела, поэтому за меня ответил Халлоран:

— Местный вариант рандисахт. Подается холодным.

Ладно, не горячее. Почему нельзя было заказать что-нибудь попроще?

И вообще, что такое рандисахт?

— Рандисахт? — Танни подтянула к себе стакан с соком.

— Национальное блюдо пе сков, гордость Лархарры. Запеченное мясо с овощами и травой эору.

Теперь понятно, почему оно подается холодным, в Лархарре еще жарче, чем в Зингсприде. Но… холодное мясо? Я как раз закончила с супом, поэтому сейчас осторожно ткнула вилочкой во второе. Удивительно, но оно оказалось мягким и сочным, просто таяло на языке то ли благодаря сладковатому соусу, то ли его вымачивали и мариновали дня два.

— А почему оно такое большое? — не унималась Танни.

Я же поймала на себе пристальный взгляд иртхана. Настолько пристальный, что мигом показалось, будто кондиционер сломался. Подняла голову, чтобы наткнуться на знакомый прищур. Несмотря на плотную ткань шатра, солнечный свет все равно пробивался и играл бликами на запотевшем стекле. Кубики льда застыли в янтарно-золотистой жидкости.

— Потому что это блюдо, которое подается на всех собравшихся. Знак особого расположения к гостям, знак мира и приглашение разделить вместе трапезу. Уважение и обещание безопасности — в древности в Лархарре были особенно распространены яды.

Вот теперь я чуть не поперхнулась, благо прожевать кусочек уже успела.

— О! Круто!

Танни тут же сцапала лежавшую рядом с ней вилку и нацелилась на особо крупный лист, в который шустро завернула овощи, мясо и отправила в рот.

— Мм… Вкусно!

Покосилась на сестру, бодро она общается с тем, кого ночью собиралась укатать в драконий навоз.

— Ты же не против, Леона? — Халлоран коснулся лежавших чуть поодаль приборов.

— Нет. — Отодвинула блюдо. — Все равно я уже наелась.

Пока драконище на пару с Танни поедали рандисахт, я сбросила шлепанцы и подтянула под себя ноги. Сестра расспрашивала иртхана о традициях древней Лархарры, иртхан рассказывал о пе сках. Про войны, гаремы и известную отравительницу на службе одного правящего, имени которой никто не знал и которая стала причиной смерти множества его политических соперников и врагов. Чем дальше, тем больше эта милая беседа раздражала. Просто я надеялась, что Танни будет на моей стороне.

Особенно после всего, что я ей рассказала.

Ладненько.

Чтобы не сболтнуть лишнего, подвинула к себе тарелочку с десертом. К нему полагался зеленый чай, который предусмотрительно подогревался на слабом огоньке. Потянулась за чайничком, но Рэйнар успел раньше, перехватил и тут же наполнил мне чашку.

Прежде чем успела поинтересоваться, по какому поводу он сегодня такой внимательный, взгляд зацепился за эмблему отеля на экране. Ролик сети «Шеррамел» шел без звука (Танни выключила его, когда мы пришли), но он мне оказался не нужен. Хватило и картинки: хозяйка отелей общалась с гостями во время какой-то презентации. Во взгляде сталь, на губах — легкая улыбка, только глаза не улыбаются. Она что-то рассказывала журналисту, а до меня медленно доходило, что я видела эту женщину у Аррингсхана. В смысле ее фотографию на столе.

То есть Шеррамел Трингард…

— Сестра Аррингсхана!

Я не сразу поняла, что сказала это вслух. Осторожно покосилась на иртхана, но он остался невозмутим.

— Аррингсхана? — переспросила Танни.

— Да. — Халлоран кивнул. — Шеррамел Трингард в девичестве местрель Аррингсхан. Сестра Председателя Совета.

Танни присвистнула, а я снова взглянула на дракона. Спокойного настолько, что мне стало не по себе. До сих пор он ни словом, ни намеком не выдавал своего раздражения по поводу моего визита к Аррингсхану. Не говоря уже о том, что «Шеррамел Стар» все еще стоит, а от меня не осталась горстка пепла, медленно остывающая на кресле среди подушек. Или прямо в холле номера, что вернее.

Если предположить, что Рэйнар об этом не знает…

Нет. Не может же он не знать о том, с кем я встречалась утром.

Или… может?

Мысль прервалась, когда Танни вскочила.

— Все! Я купаться, — и, прежде чем я успела ответить, направилась к выходу.

Что за…

И тут до меня дошло. Кое-кто исчез, когда я пришла в номер. И кое-кто делал то же самое сейчас. Или у меня гормональная паранойя…

Или этот кое-кто делает все, чтобы мы остались наедине.

— Танни! — Поспешно поднялась.

— Что?

— Я с тобой.

— Но…

— Пойдем. — Я подхватила ее под руку и потащила за собой.

Купол походил на легкую пелену, шагнув из которой, сразу оказалась под палящими лучами. К шатру вели выложенные крупным камнем дорожки, на одной из таких и остановилась — достаточно далеко, чтобы нас нельзя было услышать.

— Рассказывай.

— Что? Ты о чем? — Она приподняла брови.

— О ком. Ты впустила его в номер и быстренько сбежала.

— Что, нельзя?

— Льзя! Вальнара ты оставила под дверью.

— Вальнар — тупорылый набл!

— Танни! — рыкнула. — Я просто хочу понять, что происходит! И почему моя сестра заодно с…

— Ладно! — Она сложила руки на груди. — Я все-таки к нему ходила. Мы поговорили.

— О чем?

— Обо всем. О том, что случилось с Миком. О том, что ты сделала.

— И? — Я все еще не могла успокоиться. — Что он такого сказал, что ты встала на его сторону?

Сестра откинула со лба успевшую подсохнуть прядку.

— Он не знал про видео.

— Что?

Готовая уже выдать все, что думаю по поводу перебежчиков, осеклась.

— С чего ты взяла?

— Потому что, когда я сказала про это видео, — Танни наклонила голову, — он спросил, о каком видео речь. А потом стал очень… злой. Набла с два я кого-то видела в такой ярости, у меня волосы на голове встали дыбом, хотя я в двух метрах от него сидела. Собственно, он спросил, проснулась ли ты и когда придешь. Я сказала когда, а потом он попросил меня подождать в его номере. Конец истории.

Спросил, проснулась ли? Теперь я чувствовала себя еще более странно, чем несколько минут назад. Зачем Халлорану спрашивать, когда я приду, если служба безопасности ему доложила, что сопровождала меня к Аррингсхану? Если он и так все знал? Получается, что нет, не докладывали. И в тот вечер он не знал о видео, которое снял Лодингер. Получается…

Набл его знает, что получается.

— Ты со мной или как?

— Или как. Встретимся в зоне отдыха.

Сестра хмыкнула и пошла к океану, а я решительно направилась к шатру. Перед входом остановилась, чтобы сделать пару глубоких вдохов и унять бешено бьющееся сердце. После чего шагнула в прохладные объятия защитного купола.

— Передумала плавать?

Халлоран по-прежнему сидел за столом и молча смотрел на меня. Я подошла и устроилась в кресле. Чай уже остыл, но я все равно потянулась за чашкой, просто чтобы чем-то занять руки.

— О чем ты хотел поговорить?

— До того как мы подрались? О том, что не хочу больше драться.

— И все?

— Это тезисно.

— Ты действительно не знал про видео с Танни?

— Не знал.

Я залпом глотнула чая. К счастью, он действительно остыл.

— Прогуляемся вдоль побережья? — Халлоран поднялся.

Мне жизненно необходимо было переварить то, что я узнала, поэтому кивнула.

Раскаленный песок расчертили дорожки, выложенные плиткой, в шезлонгах было полно отдыхающих. Зонтики раскрывались тут и там, океан, отражавший солнце, слепил глаза даже через стекла солнцезащитных очков. Но я все равно их стянула, хотела насладиться цветом нежнейшей бирюзы, сливающейся с небом. Волн почти не было, тихий шорох, с которым вода накатывала на песок и отступала, отзывался где-то в самом сердце. Краешек пены, теплой и пушистой, как в джакузи, лизнул ноги.

— Смотри туда. — Рэйнар удивительно мягко развернул меня лицом к воде. — Видишь?

Присмотрелась, иртхан указывал на тонкую, едва различимую линию, которая напоминала протянувшуюся по воде серебристую полоску.

— Это грань защитного купола?

— Да. — Он кивнул на смотровые бинокли, установленные на невысокой платформе. — Водные драконы иногда подходят достаточно близко, чтобы их рассмотреть. Чаще всего перед закатом, когда спадает жара.

Я видела водных только в сети. Красивые мощные звери, лапы у них развиты не так сильно, как плавники, а жабры сочетаются с легкими. Крылья больше напоминают паруса для стремительного парения над водой. Их несколько разновидностей, от вполне безобидных до хищных, чья шкура напоминает металлический панцирь с острыми шипами. Впрочем, насколько я знаю, хищники редко поднимаются с глубины. По крайней мере, так в умных школьных учебниках писали, а как оно на самом деле…

— То есть вечером я смогу их увидеть?

— Возможно.

Кожу слегка пекло, в Мэйстоне никогда не бывает так жарко, даже когда летом столбик термометра подскакивает ввысь, все равно дуют холодные ветра с Гельеры. Только что ты шла в легкой маечке, и вот уже напяливаешь на себя дутик-безрукавку. А вода в Гельере никогда не бывает настолько пронзительно-светлой и манящей.

Я стояла, вдыхая соленый воздух полной грудью, и не могла надышаться.

— Нравится?

Кивнула.

— Поэтому я привез тебя в Зингсприд.

Внутри что-то тоненько дернулось, как надрыв в еще не затянувшейся ране. Скинула обувь и наклонилась, чтобы поднять шлепанцы, но он успел первым.

Пальцы словно током ударило, сердце забилось чаще.

Не потому, как отозвались во мне его слова. И не потому, что он сейчас был так близко, что моя драконица отчаянно стремилась к нему — дотянуться, вдохнуть, почувствовать. Просто рядом со мной снова был мужчина, с которым я падала в звездное небо, которым дышала, которому пела, а падение… оказалось слишком болезненным. Поэтому я отдернула руку, выпрямилась и быстро пошла вдоль полосы прибоя.

Рэйнар шел рядом. Я понемногу сдвигалась в сторону океана, и Халлоран вместе со мной, из-за чего я оказалась уже по щиколотку в воде. Глянула на его туфли и подумала, что надо бы шагнуть поглубже. Интересно, что он тогда сделает? Будет разуваться, отстанет или рискнет своими идеальными летними ботинками, наполняя их соленой водичкой до краев?

— Я все исправлю, Леона.

— Что именно? — уточнила я. — Снимешь с меня таэрран?

— Нет.

— Нет? — Мне казалось, что все уже в прошлом, но сейчас… Все внутри всколыхнулось с невиданной силой, будто взметнулась океанская волна. — То есть для тебя это ничего не меняет?

— Это ничего не меняет для тебя. Ты подвергла жизнь человека опасности.

Я остановилась так резко, что взлетели брызги воды.

— То есть Ирргалии можно было подвергать опасности мою жизнь? За это ее тайно выставили из города и поругали целых две минуты, когда никто не видит. А я должна ходить с клеймом преступницы?

— Таэрран — не клеймо. Это знак того, что ты достойно принимаешь наказание за свою ошибку.

— Достойно? — Я задохнулась. — Сказала бы я тебе о достоинстве…

— Ну так скажи. — Ноздри его дернулись, на миг преображая лицо, делая его хищным. — Скажи, что ты подразумеваешь под достоинством. Ты моя будущая жена и должна отдавать себе в этом отчет.

— Ни-че-го я ни-ко-му не должна! — рыкнула. — Ты не стал меня слушать, швырнул на колени и нацепил эту дрянь. Теперь выясняется, что ты не знал. Серьезно? Ты — и не знал? Ты, кому докладывают о каждом моем шаге!

Он приблизился ко мне вплотную, оказавшись лицом к лицу.

— Мне не докладывают о каждом твоем шаге, Леона.

— Неужели? Поэтому ты уволил Рольгена?

— Рольгена я уволил за некомпетентность. За неподчинение приказам и несоблюдение субординации. Приставленная к тебе охрана оберегает тебя, а не следит за твоими перемещениями. Ты просила меня об этом, и я с тобой согласился. Не исключаю, что в этом была моя ошибка.

— Твоя ошибка? Твоя ошибка в том, что ты даже сейчас не понимаешь, что делаешь не так. — Я сжала кулаки. — Ты обвинил меня в том, что я не пришла к тебе за помощью, но в тот вечер я пришла именно за помощью и именно к тебе. Ты предпочел выслушать Лодингера… ты предпочел поверить ему, поверить на слово…

— Люди Норгхара беседовали с эсстердой Броджек. — Лицо его стало непроницаемым, только глаза снова начинали темнеть. Даже сквозь солнцезащитное стекло я видела, как они меняют цвет. — Она ни словом не обмолвилась ни о видео, ни о том, что ты узнала о случившемся от нее. День в день.

— Чудесно! — Я подняла палец вверх. — Знаешь, с кем еще могли побеседовать люди Норгхара для полноты картины? С очнувшимся голозадым Миком. Тогда у тебя была бы исчерпывающая, а главное, достоверная информация.

— Ты сомневаешься в компетентности моих людей, Леона?

— Я сомневаюсь в их адекватности! Броджек! Рэйнар, она ненавидит Танни, а меня считает шлюхой!

— Ты мне об этом сказала, Леона?

— Что…

— Ты не рассказывала, что у твоей сестры проблемы в школе. Ни разу не говорила о том, насколько они серьезные. У всех трудных подростков бывают проблемы, но ты ни разу не говорила о взаимоотношениях эсстерды Броджек и Танни. О том, что администратор школы ведет себя некомпетентно по отношению к вам.

— А ты… Ты спрашивал? — задохнулась. — Все, что я от тебя слышу с завидной регулярностью — ты моя. Моя, моя, моя. Все, что тебя интересует, ты достаешь по своим каналам, не особо интересуясь, что это может быть мне… больно, неприятно, обидно! О чем я могу тебе рассказать? И почему единственный раз, когда тебе действительно нужно было копнуть чуть глубже, ты этого не сделал?

— Довольно. — В темных глазах полыхнуло пламя. Так ярко, что на миг затмило даже солнце, отзываясь в сердце ударной волной.

— Нет. Не довольно. — Я сложила руки на груди. Говорила быстро, сбиваясь от чувств. — Я не сказала ничего такого. Я не сделала ничего такого, чтобы ты обошелся со мной так жестоко. Ты говоришь, что исправишь все… Думаешь, это можно исправить в одиночку, Рэйнар? Я не соглашалась стать твоей. Я не выйду за тебя. Я не хочу отношений, в которых меня не слышат. Я не хочу отношений, в которых мужчина ставит меня на колени.

— А каких хочешь, Леона? — Казалось, что вместе с рычанием сейчас вырвется огонь и прокатится яростной бурей над пляжем. — Частных свиданий в ложах, в перерывах между действиями?

Смысл сказанного дошел до меня не сразу. А когда дошел, щеки полыхнули, как Лаувайс в ночи.

Эвель?

Ну, разумеется. Она же всегда предупреждает возможные неприятности своевременными звонками. Похоже, в тот же вечер и доложила.

Вот только щеки и грудь жгло не от предательства Эвель.

Стоило немалых усилий расправить плечи и улыбнуться.

— Разумеется, — выдохнула. — Поэтому я не подхожу на роль первой леди Мэйстона. Советую заранее сообщить об этом своей пресс-службе, чтобы не вышло досадного недоразумения. И еще. Через месяц, когда истечет срок таэрран, у меня будет другой наставник.

Рэйнар прищурился, и пламя заплескалось в прорезях глаз.

— Ты знаешь, что это невозможно.

— Возможно. Если обратиться к Верховному правителю. Или к Председателю Совета. Сегодня утром я встречалась с местром Аррингсханом, и он согласился меня обучать.

Я не столько увидела, сколько почувствовала, как каменеет его лицо. Как гаснет пламя и леденеют глаза, в которые так отчаянно хотелось смотреть всю жизнь. Именно поэтому так сложно было сейчас первой отвести взгляд, обойти Рэйнара и пойти дальше.

Внутри словно все затянуло льдом. Одно неверное движение, и он разлетится на острые, как лезвие бритвы, осколки, готовые прошить сердце насквозь. Но внешне я оставалась абсолютно спокойной.

Чем дальше по побережью, тем сильнее становились волны. Зашла чуть поглубже и запрокинула голову, подставляя лицо жаркому солнцу.

И брызгам, солью застывающим на щеках.

По крайней мере, сейчас это были именно брызги.