В борьбе усталости с беспокойством победила усталость: я уснула, как только голова коснулась подушки. А проснулась, когда яркий утренний свет скользнул в комнату. Несмотря на чувство, словно по мне проехались катком, я соскреблась с постели. Умылась, натянула первое попавшееся платье, и спустя несколько минут была в спальне Тобиаса. Там и столкнулась с Ровеной.

Она сидела на краешке кровати и поглаживала волосы Гордона. Мило так поглаживала, будто он был не просто братом. Со стороны могло показаться, что леди Дрейк не спала вовсе и провела эту ночь возле постели Тобиаса. Но подозреваю, что она ненамного опередила меня. Потому что выглядела я не лучше: нас объединяли синяки под глазами и бледность кожи, словно обеих покусали вурдалаки.

Я нарочно громко хлопнула дверью. Ровена вздрогнула и отпрянула, словно ее застали за чем-то неприличным. Правильно! Очень неприлично гладить чужих женихов, особенно без разрешения невесты. Потому что теперь только я имею право гладить Тобиаса. Можно сказать, эксклюзив. Так что руки прочь, леди! Лучше погладьте своего муженька, может, тот подобреет.

— Доктор осмотрел вас? — поинтересовалась Ровена.

Кхм. Точно, нельзя терять бдительность.

— Да, — солгала и глазом не моргнула, — сказал, что все хорошо.

Я демонстративно устроилась с другой стороны кровати, убрала прилипшую прядь со лба Гордона, взглядом скользнула по бинтам.

Сердце сжалось.

Тяжело же ему приходится. Моему лорду из другого мира. Преследовать преступников, спасать нерадивых русалок и пришельцев, подозревать родственников. Теперь понятно, почему Александр тогда сказал про выбор лорд-стража. Если Тобиас каждый день рискует жизнью, то на саму жизнь времени не остается.

— Доктор Уоррен сказал, что Тоби поправится быстро. — Настал мой черед вздрагивать, тихий голос Ровены ворвался в мысли, и мне вдруг захотелось, чтобы она ушла, оставила нас наедине.

— Я рада, — моим голосом можно было остужать лимонад в летний зной. — Ровена, мне понятно ваше желание заботиться о девере, но иногда вы чересчур стараетесь. Впредь прошу держать руки от моего жениха подальше.

Ее губы задрожали, а глаза наполнились слезами. Казалось, Ровена потрясена до глубины души.

Ну конечно, хороший цирк, только зритель без сознания.

— Но он… Тоби даже не может сейчас ответить…

— Поэтому за него отвечаю я.

Она поджала губы, с минуту изучала меня и затем царственно кивнула.

— Вот и хорошо.

Я тоже могу быть дружелюбной лапочкой, но не когда кто-то тянет свои ручки к моему лорду. Ладно, раз с этим разобрались…

— Расскажите, как там Посейдон.

— Страж? А что с ним не так?

Я мысленно выругалась. Да что у них за отношение к химерам такое!

Пришлось пересказать беседу с Эквортом, и с каждым словом Ровена бледнела все больше и больше. Выяснилось, что она допоздна занималась выпроваживанием гостей, затем не могла уснуть из-за того, что Александр не пускал ее к Тобиасу. Но тут же согласилась узнать, где сейчас Посейдон, и могу ли я с ним увидеться.

— Я обманула зеркало-правдоруба! — тихо похвасталась я, когда за дверью смолкли шаги леди Дрейк, а затем тяжело вздохнула. — Надеюсь, ты не станешь на меня злиться. Мы ведь по-прежнему напарники, правда?

Я сжала большую ладонь Гордона и мысленно попросила прощения. Перед ним, перед Посейдоном, перед Мирозданием, которое столкнуло нас на одной дороге.

Я ведь могла вчера погибнуть. Тобиас вчера мог погибнуть! Только сейчас до меня окончательно дошло. Руки задрожали, в горле встал комок, а с губ сорвался всхлип.

— Он в подвале, — сообщила запыхавшаяся Ровена, врываясь в комнату. Казалось, нельзя побелеть еще больше, но лицо леди Дрейк сейчас напоминало бинты Гордона.

Рано я вздыхала с облегчением.

— Почему в подвале?

— Его поместили под купол. — Я нахмурилась, и она объяснила: — Щит. Что-то случилось. С его магией.

Щит? Магия?

— Отведи меня туда.

Не до манер сейчас было, впрочем, Ровене тоже. Никаких обиженных взглядов, поджатых губ и прочей драмы. Только сосредоточенность и устремленность.

В доме было тихо, я бы сказала даже чересчур. Слишком мрачно и как-то траурно, возможно, поэтому плохое предчувствие усиливалось с каждым шагом. По пути нам не попалось ни одного из многочисленных слуг Дрейков, хотя пришлось пройти в противоположное крыло здания, прежде чем спуститься в подвал.

Судя по всему, здесь когда-то находился винный погреб: покатый пол плавно вел вниз, было сухо и прохладно, широкий коридор ярко освещали лампы. Ровена решила подождать наверху, объяснив тем, что очень боится темноты и подземелий. По мне так неизвестность в разы ужаснее.

Стоило подумать, что коридор бесконечный, как впереди раздалось странное потрескивание, а затем голоса. Сердце забарабанило в груди, ноги сами понесли меня вперед. Я свернула к арке, из которой лился приглушенный лиловый свет и замерла на пороге.

Этот щит отличался о того пузыря, в котором сидел сирен. Огромный шар парил в воздухе, вспыхивал, словно фиолетовая звезда, а внутри него не то плавала, не то парила химера. Глаза Посейдона оставались прикрыты, перышки меняли цвет с зеленого на голубой, и обратно. Это было красивое и одновременно жуткое зрелище.

Спящая химера достигла края щита, и от него с треском отскочила молния, ударила в шаге от меня, взметнув каменную крошку.

Я вскрикнула и отпрыгнула к стене. В прошлый раз щит не бился током! Наоборот — на нем можно было прыгать, как на батуте. Прижала ладони к груди, пытаясь унять взбесившееся сердце: после удара молнией над полом вился легкий дымок. Представила, что на обугленном месте могла оказаться я, и стало дурно.

— Мисс Беседина? Вы целы?

И почему я не удивлена, застав здесь Экворта? Хотя лучше он, чем Александр!

— Повезло, — проворчала я. Картина с собственным поджариванием все еще стояла перед глазами, еще и запах преследовал соответствующий…

— Не бойтесь, до следующей вспышки примерно два часа, так что можете подойти. — Голос второго мужчины показался мне смутно знакомым, но легкое заикание спокойствия не прибавляло.

— Вы уверены? — крикнула я.

— На сто процентов! Обходите по кругу.

По-хорошему, стоило развернуться и бежать отсюда. Правильнее. Но я искренне желала узнать, что случилось с Посейдоном. Ради Тобиаса, ради себя. Я не могла уйти, поэтому двинулась вперед, старясь не смотреть на шар: от этого резь в глазах усиливалась и начинала болеть голова.

Если можно было ползти по стеночке, то именно это я и делала. Пересчитывая камни на бордюре, вздрагивая и едва не седея от каждого потрескивания щита. К счастью, сбитые ладони я еще вчера обработала местным аналогом йода и перевязала бинтами, заботливо оставленными Кристиной. Поэтому мне не грозило подцепить здесь какую-нибудь дрянь. Впрочем, царапины беспокоили меня в последнюю очередь. Блин, ну почему понадобилось устраиваться за щитом, а не там, откуда я пришла? И что же случилось с Посейдоном, если его заключили в подобную клетку?

Когда, наконец, заметила мужские силуэты, то вздохнула с облегчением и последний отрезок пути преодолела с верой в лучшее. Нырнула в еще одну нишу с низким потолком. Судя по всему, молнии сюда не доставали, поэтому выбор места стал очевиден.

Внутри расположился длинный стол, полностью заставленный колбочками, мензурками, банками с разноцветными порошками, кристаллами, но большую его часть занимал странный аппарат. С металлическими трубками и резервуарами, отдаленно напоминающий самогонный. Внутри него что-то бурлило и испускало пар.

Мужчин оказалось трое. Все они были в защитных очках, поэтому узнать каждого я могла разве что по голосам.

— Мне хватит и обычных, — объяснил тот, кто стоял ближе всего, стянул собственные очки и протянул мне. В нем я узнала незнакомца, с которым мы столкнулись в дверях Цветочной гостиной. Да уж, круглые очки с толстыми стеклами прикрывали чуть ли не половину невыразительного лица. — Беркет Адамс к вашим услугам. Императорский алхимик.

Алхимик? Зачем им алхимик? Любопытно. До холодка по спине.

— Мисс Юлия Беседина, — представил меня лорд Экворт. — С доктором Уорреном вы уже знакомы.

Доктор удостоил меня легким поклоном, а Экворт вызвался помочь с очками. Они были в точности такими же, как и для автомобилистов. Меня развернули спиной, ловкие пальцы по очереди стянули завязки, не успела даже пикнуть. В горле пересохло, спина вспотела сильнее, чем после удара молнией.

Юля, ты идиотка! Ты одна в подвале с тремя мужчинами. Алхимика императора плевком перешибешь, а доктор может быть с Эквортом заодно. Последний и вовсе враг номер один. Ну кто же поворачивается тылом к врагу?

Надо что-нибудь придумать, чтобы отвлечь его внимание, а заодно и самой отвлечься.

— Как вы узнали, что это я? По оглушительному визгу?

— Не каждая леди согласится сюда спуститься и пройти мимо щита Дора, — совершенно серьезно ответил Экворт. — И я совершенно не представляю, что значат те слова, которые вы кричали на входе. Это нюртокское наречие?

Увы, переводчику в моей голове и всем жителям Нюртока русский матерный даже не снился. Да и вспомнишь тут о манерах, когда в тебя бьет молния!

Легкое прикосновение к моим локонам, из-за чего волоски на затылке стали дыбом.

— Все в порядке, — прошептали мне на ухо. — Я не кусаюсь. Только если вы сами не попросите.

Он что… дразнит меня? Только этого не хватало!

Я отпрянула на пару шагов, убежала бы дальше, но не готова была возвращаться тем же путем. Экворт, по крайне мере, выглядел безобиднее щита Дора. Из-за очков глаз не видно, и не поймешь, искренне он улыбается или нет.

Кивнула на искрящий шар.

— Что это? Продвинутая модель?

— Наоборот старинная. Новую уничтожил похититель, эту сломать сложнее. А вот без нее химера в таком состоянии беззащитна.

В очках я могла не бояться, что глаза испарятся, поэтому смотрела внимательно. Поверхность шара оказалась разрисована тонкой сеточкой. Именно струны сеточки горели лиловым цветом. Напоминало защитные экраны в фантастических фильмах.

— Вчера вы сказали, что Посейдон попал в ловушку.

— Да. Если вас с Гордоном похититель хотел только напугать, химеру бил на поражение.

Ничего себе напугать! Тобиас до сих пор не пришел в себя.

— Счастье, что Посейдон выжил.

Горло перехватило, по спине пробежал холодок. Я обернулась к доктору, но тот склонился над столом и о чем-то спорил с алхимиком.

— Доктор Уоррен специализируется на людях, — Экворт отвечал раньше, чем я успевала спросить, словно подготовился заранее. — Посейдон здоров. Как человек, но не как химера. Потому что наделен магией.

— Магия… — Я покатала это слово на языке, попробовала на вкус. Магия ассоциировалось у меня с волшебниками с палочками и в остроконечных шляпах, с приворотами-отворотами, с детскими мультиками, фэнтези-книгами и со стихами о волшебстве природы.

— Так проще объяснить уникальную природу химер, — он шагнул ко мне и наклонился вперед, а я даже не отпрыгнула. Только сердце вновь зачастило. — Хотя Адамс со мной не согласится. Молнии — сущие мелочи. В таком состоянии Посейдон может не только неосознанно переместиться в другое место, но и затянуть с собой всех, кто находится рядом.

То есть на огромную высоту или глубоко под воду, или вовсе отправить в Неизвестные миры? Неудивительно, что химеру держат в подвале.

— Как это исправить? Мистер Адамс поможет?

Стоило получше изучить книгу про химер, которую посоветовал Тобиас. Я же ничегошеньки о них не знаю.

— Он единственный разбирается в магии и природе химер. Нам повезло, что лорд Дрейк пригласил его вчера на обед.

Поэтому они тут зависали всю ночь?

— Вы не ответили на мой вопрос. Он поможет?

Химера снова достигла края щита и с треском в него врезалась. Я вскрикнула и вцепилась в руку лорда, но к счастью, молний не последовало.

— Два часа, — напомнил алхимик. Он улыбнулся, показав слишком крупные зубы. — Здесь нужен особый лекарь. Химера-лекарь. Они способны излечивать любые недуги, но живут лишь в резервациях и не покидают пределы долин Этрукка.

— Тогда почему Посейдон до сих пор здесь?

Ответил мне Экворт:

— Увы, без разрешения лорд-стража мы не можем отправить туда химеру. Они связаны. Это не просто закон, когда они поступили на службу, то прошли специальный обряд.

— Обряд?

— Спросите лучше у лорд-стража.

То есть, пока Тобиас спит богатырским сном, Посейдон медленно умирает? Захотелось надеть странный аппарат на голову алхимику, а заодно доктору, который не удосужился воспользоваться нашатырем. Тобиаса, конечно, тоже жалко будить, но что-то мне подсказывало, что гибель напарника он себе не простит. Я бы точно не сказала за такое спасибо.

— Доктор, разве вы не должны разбудить Гордона?

— Лорд Дрейк запретил это делать.

— Вы сейчас издеваетесь, да? — Мой голос сорвался, пришлось сжать кулаки, глубоко вдохнуть и выдохнуть.

— Позвольте проводить вас наверх и все объяснить? — предложил Экворт и тем самым уберег доктора от моего гнева. Спасти Посейдона я хотела больше, чем запустить в голову Уоррена крупную колбу, поэтому согласилась.

— Мисс Беседина, — подскочил к нам Адамс, когда мы собрались уходить, и вручил лоскут ткани. — Ваш платок!

Разом нахлынули воспоминания о нашем с Гордоном разговоре в гостиной, взглядах, и сожаление о том, что все так закончилось. Я осторожно забрала платочек, свернула и спрятала в карман. Постираю и отдам Тобиасу.

Передвигаться вокруг шара на этот раз было гораздо проще. Экворт защищал меня грудью, да и оставаться за спиной врага как-то спокойнее. О том, зачем ему изображать рыцаря, я старалась не думать. Тобиас, например, даже не пытался вести себя как джентльмен, тем не менее прикрыл меня от бомбы. А Экворт стал казаться белым и пушистым с тех пор, как узнал, что я не Патрисия. К чему бы это?

— Есть другой способ достать разрешение, — сообщил он, когда мы миновали нишу. Я тут же поспешно стянула очки: без них было проще, да и не хотела новой помощи Экворта. Он повторил за мной, явив синие круги вокруг глаз — следы бессонной ночи. — Обратиться напрямик к императору. Поэтому рано утром лорд Дрейк направился во дворец.

Меня охватила досада. Как бы мне ни хотелось найти подвох и обвинить Александра во всех смертных грехах, сейчас не получилось. Но не признаваться же в этом.

Мы двинулись по коридору в сторону выхода.

— Зачем вы позвали алхимика?

— Чтобы выяснить, как именно взломали щит. До вчерашнего вечера никому еще этого не удавалось.

— Там был звук…

— Что, простите?

Я поколебалась, но потом решила, что вреда от капли откровенности не будет.

— Странный звук, невыносимый скрежет, словно в голове, а затем хлопок. И щит пропал.

— Это объясняет, почему лорд-страж не воспользовался защитным артефактом.

Какой еще защитный артефакт? Ладно, спрашивать нужно у Гордона, а то я еще чего-нибудь выболтаю. Ведь, кажется, только я слышала тот звук.

— Вы выяснили, кто это был? Тот, кто похитил русалку?

Экворт посмотрел на меня внимательно, но потом все-таки ответил.

— Этим занимается полиция.