Мир крутанулся пару раз и замер. Никаких прыжков не надо, чтобы потемнело в глазах, а я позабыла как дышать.

«Это он!» — завопил в моем сознании русал.

Я и без него поняла, что это он. Теперь бы еще в голове все уложить!

Профессор? Профессор Клайз, который давно увлечен химерами и их удивительными способностями. Который посвятил этому половину жизни, и который гордился тем, чем занимается. Разве мог он быть плохим человеком и издеваться над химерами?

Нет, не верю! Может, это его злобный двойник, который похитил тело профессора, как поступила со мной Утконос? Она говорила, что артефакт редкий, но не единственный.

— Ей все равно отсюда не сбежать, — раздраженно отозвалась Патрисия.

— Вот именно. Это не повод загонять ее, как животное. Она все-таки разумный обитатель собственного мира и пришла сюда добровольно.

Разумный обитатель? На минуточку я вообще-то здесь и прекрасно вас слышу!

— Оставь нас наедине.

— Но…

— Оставь! — рявкнул профессор, и тут же добавил спокойнее. — Лучше проверь, как проходят приготовления к переливанию.

Послышались шаги. Я осторожно выглянула из-за угла: Патрисия нехотя поднималась по лестнице. Хотя может, дело было в слабости, которая сжигала наше общее тело.

— Джулия, — позвал Артур, отчего я вздрогнула, — прошу извинить мою помощницу за то, что втянула вас в эту историю. Если позволите, я все объясню.

Да что тут объяснять? Профессор он или нет, но именно с ним я разговаривала на кафедре химероведения. Как бы мне ни хотелось верить в то, что его подменили. Только он знал мой псевдоним. Значит, именно Клайз позвал монстра, пока я рассматривала эскизы. Не Экворт, не Александр, а увлеченный химерами профессор. Вот и доверяй после этого людям!

Я пыталась сложить головоломку у себя в голове, но получалось плохо. Она всякий раз разваливалась. Нет, все-таки объяснения мне бы не помешали. Например, зачем профессор вообще решил что-то объяснять? Зубы заговаривает, или у него есть другая причина?

— Может, покажетесь? — предложил Артур. — Я знаю, что вы рядом с бассейном. Невольно услышал ответ сирены, стоило войти в зал.

Как?! Глаза полезли на лоб, я облизнула пересохшие губы. Неужели он слышит и мои мысли? Какой ужас!

«Нет, только если ты этого захочешь. Я же говорил, что мы общались», — сообщил- Мур. Мысленно на него шикнула и перебежала к другой клетке. Естественно, я не собиралась выдавать себя и разговаривать с кем-либо. Все, что меня интересовало, это как отсюда выбраться. Тоннель, который привел меня в зал, находился в другой стороне, а вот до лестницы было рукой подать. И судя по тому, как легко Патрисия вышла в эту дверь, щит там не действовал, либо его можно было так же легко включать-выключать.

Туда мне и надо! Проблема состояла в том, что Артур стоял на моем пути.

— Что ж, — вздохнул профессор, выждав пару минут, — поговорим так. Наверное, ты хотела бы знать, почему здесь оказалась. Чистая случайность. Случайность, которая помогла сдвинуть с мертвой точки мой фантастический эксперимент.

Скромняга! А еще убежал меня, что такое только в книжках бывает. Я заозиралась в поисках того, чем можно было по-настоящему огреть Артура. Жаль, не прихватила что-нибудь со стеллажей. Подкрасться бы незаметно, но… опасно. Вдруг у него оружие?

— Я перепробовал все, чтобы развить дар мисс Утконос, но у нее не получалось. Кто бы мог подумать, что дело не в теле, а в сознании. Когда вы пришли ко мне и стали интересоваться химерами, я понял, что вы как-то обнаружили свои скрытые способности. Но я даже не предполагал, что за столь короткое время вы освоите прыжки, да еще и осознанные. Научитесь быть химерой.

Наконец я отыскала оружие: длинный изогнутый штырь, запутавшийся в грязных тряпках у стены. Ухватила его покрепче и стала пробираться к лестнице, стараясь ступать тише. О, вот и профессор! Стоит ко мне боком и разглагольствует в пустоту. Нужно слегка его обойти.

— Джулия, вы уникальны, я не причиню вам вреда. Буду беречь как драгоценность и научу всему, что знаю о химерах.

Я даже опешила от неожиданности. Ого, как-то чересчур много комплиментов и потрясений за последние сутки.

— Давайте заключим сделку. Я оставлю вам это тело. Вы сможете путешествовать в любое измерение. Быть свободной, насколько это вообще возможно для человека. А взамен… Взамен станете приносить мне разные сувениры из тех мест, в которых побываете.

Ну да, конечно. Магнитики. И стану самой разыскиваемой преступницей, как Патрисия.

А в перерывах буду отдыхать в клетке, как Мур.

Сердце пропустило удар, дыхание замерло. Шаг, второй, третий, и я обрушила штырь на спину профессора.

— Хватит с меня сделок! — прошипела я и бросилась к лестнице.

Лестница скрипела под моими ногами, но я взлетела по ней за долю секунды. Внутри все дрожало, с губ срывались хрипы. Я никогда не била людей, не участвовала в драках, и тем более не подкрадывалась к кому-либо со спины. Поэтому сейчас боялась, что профессор не очнется. Но еще больше боялась, что он очнется и поднимет тревогу.

На верхней площадке обернулась, но Артур не шевелился. Я едва подавила всхлип и осторожно толкнула дверь. К счастью, она открылась бесшумно, и за ней царил полумрак. К несчастью, дальше был широкий коридор, и нигде поблизости не было рубильника с надписью «включить/выключить щит». Страх, будто лапы монстра, сдавливал шею, но я из последних сил заставила себя собраться. Не время сдаваться! Не сейчас.

Если зал с клетками напоминал захламленный склад, то помещение, в которое я попала, было совершенно другим. Ни одного окна, у каменных стен располагались ящики и длинные столы, заставленные разнообразными колбами, пробирками и банками. Над ними висели огромные металлические баллоны, похожие на водонагреватели. Только мне почему-то подумалось, что внутри вовсе не вода.

Я споткнулась через толстый провод. Чуть не потеряла равновесие и чудом не расквасила нос о темную плитку. Проводов было множество, они мерно гудели, змеились по полу, по стенам, свисали с потолка. Пересекались, путались в немыслимые узлы и уводили дальше по коридору.

Чем ближе я подходила, пробираясь между проводов и ящиков, тем ярче становился свет, а гудение сильнее. Даже не гудение, противный треск. Словно на электростанцию попала! Зато можно было не бояться, что кто-то меня услышит. Сколько у профессора сообщников помимо Патрисии? Сколько времени его не хватятся? Я должна успеть…

В следующее мгновение все мысли спешно покинули голову. Коридор привел меня в круглый зал. В центре, на высокой платформе застыл стол, вроде операционного. Отполированный, поблескивающий в ярко-голубом свете перевернутой пирамиды, которую держали четыре столба, увитые проводами. В воздухе отчетливо различался запах озона, внутри прозрачных граней клубилась энергия: теперь я бы ни с чем ее не спутала.

До меня вдруг дошло, куда я попала, и по телу побежала мелкая дрожь. Голубое свечение пирамиды притягивало и одновременно отталкивало. Это место словно было декорациями к ужастику про доктора Франкенштейна.

Алхимическая лаборатория.

Здесь Патрисию превратили в химеру? Только ли ее? Сколько людей они извели, прежде чем получилось повторить успех Флопса? А химер?

Я успела шагнуть вперед, как сзади в меня врезались, сбили с ног и повалили на холодные плиты. Локоть и щеку обожгло болью, из груди выбило воздух, но я со всей силы лягнула нападающего… Точнее, нападающую! Патрисия коротко выругалась, а я ожесточенно заработала руками и ногами, отбиваясь. Но она вцепилась в меня, словно клещ, ухватилась за мое запястье.

И тогда я попыталась прыгнуть. Щит не щит, но нужно выиграть хотя бы пару минут. Почувствовала ветер, и тут мир перевернулся.

В глазах потемнело, с губ сорвался хрип. Я словно оказалась на американских горках в мертвой петле, а затем будто рухнула с огромной высоты, да еще прибитая сверху каменной плитой. Треск стал тише, как если бы я нырнула под воду, а реальность расплылась перед глазами, только сверху посыпались голубоватые искры. Меня замутило, я из последних сил пробовала собраться, сосредоточиться, но ничего не получалось. Из тела словно выкачали всю энергию, не хватало сил даже на то, чтобы подняться, не то что прыгнуть подальше отсюда.

— А я говорила, отдавай по-хорошему, — раздалось справа. — Нужно было соглашаться на предложение Клайза.

В ушах шумело, лицо жгло. Во рту пересохло, глаза почему-то слезились от яркого света, но я повернулась и смогла рассмотреть Патрисию… И похолодела от ужаса. Она все-таки это сделала: лишила меня последней надежды.

Впрочем, хорошая новость тоже была — мне наконец-то вернули собственное тело.

Комната раскачивалась, сознание то уплывало, то возвращалось вновь. Обрывками фраз, голубоватым свечением, хрипами глубоко в груди, солоноватым привкусом на языке. Меня ослепляло короткими вспышками реальности и погружало во тьму, лишенную звуков и запахов. Время замедлилось, превратилось в бесконечность, казалось, я вот-вот растворюсь в нем, меня не станет…

Потом словно кто-то включил мое сознание, а вместе с ним вернулась тупая ноющая боль, которая растеклась по телу. Я лежала тут же, на полу, давно не видящем швабры и тряпки, а надо мной склонились все персонажи моего кошмара. Злющий профессор прикладывал белый мешочек к затылку, Патрисия сложила руки на груди, что-то рассматривая поверх моей макушки, монстр застыл возле стены. От одного вида лоскутного лица я коротко вскрикнула и попыталась отползти.

— Т-тише-тише, — пробормотал императорский алхимик, вытащив иглу шприца из моего предплечья, приложил платок с резким спиртовым запахом. Похожий на тот, что я вручила ему в особняке Гордонов. — Я хочу помочь.

Что он мне вколол? Зачем? Я хотела спросить об этом, но губы дрожали, а язык не слушался.

— Как ты могла?! — взревел Артур. Весь его вежливо-дружелюбный тон сошел на нет, словно передо мной был совершенно другой человек. — А если бы она не пережила обмен?

Оказывается, его ярость была направлена не на меня.

— Значит, если бы померла я, ты бы не расстроился, — ядовито заметила Патрисия.

— Это бессмысленно! Ты ничего не умеешь.

— Так я научусь. Раз эта, — она кивнула в мою сторону, — смогла, то и у меня теперь получится.

Почему я до сих пор их понимаю? Ведь я больше не химера, а они вряд ли разговаривают на русском. Кажется, Утконос говорила что-то про чудо-артефакты. Точно! Без него никто бы не признал Патрисию в моем теле, с его помощью Артур общался с русалом.

То ли я приходила в себя, то ли лекарство подействовало, но мысли постепенно прояснялись. Вот только от этого радостней не становилось. С трезвостью сознания вернулся и страх, который вонзился от макушки до пят стальным стержнем, сжал сердце в тисках. Я еще жива, но надолго ли?

— У меня нет времени, — Артур отшвырнул мешочек, который свалился на стол, зацепив склянку. Гнев в его голосе сменился усталостью и решимостью. — Я ждал слишком долго, терпел твои выходки. Из-за тебя проект всей моей жизни оказался под угрозой, а я сам — под подозрением стражей.

Словно подчиняясь молчаливому зову, монстр отделился от стены и двинулся к Утконос. Патрисия побледнела и стала медленно пятиться.

— Я единственная, — говорила она уверенно, видимо, старалась храбриться. — Артур, я все о тебе знаю, и могу помочь. Кого ты еще найдешь для своих проектов? Девицу из другого мира, которая при первой возможности нападет со спины?

— Ты права. Доверять я могу только себе.

— Себе? — глаза Утконос, казалось, распахнулись еще больше. — Ты ведь не можешь быть уверенным…

— Придется рискнуть. А ты действительно мне поможешь. Не химер же использовать.

Монстр прыгнул вперед раньше, чем я успела моргнуть. Молниеносно, по-звериному. Схватил визжащую Патрисию двумя лапами и потащил к баллонам. Она выкрикивала страшные ругательства вперемежку с просьбами о помощи, брыкалась изо всех сил, но ничего не могла поделать.

— Аппарат готов, Адамс? — спокойно поинтересовался Артур. От этого спокойствия у меня волосы встали дыбом. От этого, а еще от невозможности сбежать отсюда.

— Готов, — подтвердил алхимик, — но существует вероятность, что ваше тело может не принять подобных изменений. Все-таки у вас солидный возраст. Дайте мне еще немного времени, я получше изучу кровь Утконос и все перепроверю.

— Некогда! — снова вспылил профессор. — Стражи дышат мне в спину. Сейчас или никогда!

Алхимик кивнул и бросился к операционному столу.

Бульк! Монстр наконец-то затолкал Патрисию в один из баллонов и закрыл его крышкой. Оттуда еще доносились крики и удары кулаками, но все реже и слабее. А мне хотелось поскорее проснуться, потому что не могло это происходить на самом деле. Мне Утконос не нравилась, она втянула меня в эту историю, и все же никто не заслуживал такой участи. На ее месте могла оказаться любая химера.

Профессор опустился на корточки рядом со мной, и я отшатнулась, попыталась отползти, насколько хватало сил.

— Расскажи, каково это, быть химерой?

— Я. Ничего. Вам. Не. Скажу.

Приходилось говорить тихо, выдавливать из себя слова, но я не собиралась сдаваться.

— Зря. Научишь меня тому, что постигла сама, и я могу сделать остаток твоей жизни вполне сносным. Даже забуду про нападение.

Его взгляд стал жестче. Тогда, в университете, я приняла блеск в его глазах за увлеченность миром химер, теперь же понимала, что это глаза безумца, который ни перед чем не остановится.

— А не захочешь — присоединишься к ней.

— У вас. Ничего. Не получится.

— Сегодня я докажу всему Конвелю… Нет, всем мирам, обратное!

Пол подо мной задрожал, гул усилился, а ярко-голубая пирамида вспыхнула и окрасилась в фиолетовый. Артур тут же забыл про меня и устремился к столу. Мне бы попытаться уползти, но я как зачарованная продолжала смотреть. Наблюдала за тем, как алхимик крепко привязывает профессора толстыми ремнями. За тем, как человек вот-вот превратится в химеру.

Громыхнуло, меня ослепила белая вспышка, порыв ветра отбросил к стене, что-то хрустнуло в локте, отзываясь дикой болью. Чувство было такое, словно молния ударила не рядом, а зацепила меня. Ни одна молния, множество. На мгновение наступила тишина, а затем в мир ворвались новые звуки. Крики, топот ног, хлопки выстрелов, громогласное: «Где она?»

От родного, такого любимого голоса радостно екнуло сердце, разум же решил, что это глюки. Ну не может здесь оказаться Тобиас! Как? Откуда? Я, наверное, умираю, вот и мерещится всякое…

С огромным трудом перевернулась на другой бок, и едва не разревелась от облегчения и радости. Это правда был он. Мой защитник, мой лорд-страж, моя любовь. Он угрожающе навис над профессором, все еще привязанным к столу.

Громыхнуло снова, и я отвлекалась от Тобиаса. Алхимик даже не пытался сбежать, просто замер с поднятыми руками на ступенях платформы. Монстр едва не прорвался к коридорам, но его оттеснили в угол две мерцающие серебром химеры. Они взмахнули крыльями, и его словно оплела светящаяся сеть. А после к нему направился Экворт и тот, другой лорд-страж со странным именем, как у мороженого…

Перед глазами мельтешило, плечо онемело от неудобной позы, но я сосредоточилась на Гордоне. Он что-то сказал Клайзу, профессор ответил, и Гордон спрыгнул с платформы. Бросился к баллону, сдвинул металлическую крышку. А после вытащил бесчувственное тело Патрисии и нежно прижал ее к себе.

В голове щелкнуло — он же хочет спасти меня. Да только вот она я, здесь.

В горле давно пересохло, с губ срывались только хрипы, но я приподнялась, набрала в грудь побольше воздуха и крикнула:

— Гордон!

Мой крик потонул в новом грохоте: освободившийся профессор попытался сбежать, и химера успокоила его разрядом. Сил совсем не осталось, мне хотелось плакать от безнадежности и несправедливости. Но тут Тобиас поднял потухший, полный боли взгляд и посмотрел прямо на меня.

Мое сердце замерло на миг, чтобы забиться сильнее.

— Это я, — пошептала я одними губами. — Поверь, пожалуйста. Поверь на этот раз…

И он меня услышал. Я сама сначала не поверила, но Тобиас устроил Патрисию на полу и через минуту опустился рядом со мной. Такой близкий, такой родной, а еще настороженный, подозрительный. Но все это было уже неважно. Потому что вряд ли я отсюда выберусь.

— Тебе… нужно… забрать… этот… стол, — прохрипела-прошептала я. — Для… коллекции.

Глаза Тобиаса расширились, в них можно было увидеть собственное отражение.

— Юля?

— Да, — всхлипнула я.

Меня бережно подхватили на руки, куда-то понесли. И плевать, что больно, это ничто по сравнению с тем чувством, что горело в груди.

— Потерпи, — уговаривал меня Тобиас.

В голову вдруг пришла дикая, нереальная идея. Если мне вернуться обратно, в тело Патрисии. Я к нему уже привыкла. Во мне загорелась надежда, даже голос стал сильнее.

— Патрисия. Обмен.

Молчание Гордона мне совсем не понравилось. И еще больше не понравился ответ:

— Ее уже не спасти, но с тобой все будет хорошо.

Последняя надежда умерла. Хорошо не будет. Безумной я себя не чувствовала, а вот разбитой, разрушенной изнутри — вполне. В объятиях Гордона было так тепло и уютно, пусть так и останется. Прикрыла глаза, изо всех сил потянулась к этому теплу.

— Что вы сделали с Утконос? — даже я вздрогнула от яростного голоса Тобиаса, хотя ярость предназначалась не мне.

— Ус-с-строй-ство выс-со-сало из нее эн-нер-гию х-химеры. — Видимо от страха алхимик заикался еще больше. — Он-на умерла. А эн-нер-гия т-теперь в пир-рамиде.

Меня передернуло. Профессор жестоко избавился от Патрисии.

— Как это работает? — допытывался Тобиас.

— Э-энер-гия перех-ходит в человека. И если по-повезет…

— Один раз уже повезло.

— Я не-не могу гарант-тировать…

— А придется.

— Ты уверен? — это уже другой, смутно знакомый голос.

— Она моя жизнь, Экворт.

От этого признания по телу растеклось тепло, и так спокойно стало на душе. Я куда-то летела, проваливалась в сон. Потом объятия Гордона вдруг исчезли, спину обжег холод, а в лицо ударил яркий свет, расходящийся разноцветными кругами.

— Что?! — выдавила из себя я.

Мои руки и ноги крепко сдавили ремни. Что-то острое вошло в предплечье. До меня внезапно дошло, что он задумал, и я дернулась. Однажды уже получилось превратиться в химеру, второй раз так повезти не может.

— Не надо…

Свет скрылся, надо мной склонился Тобиас. Встревоженный, но полный решимости.

— Потерпи немного. Все будет хорошо.

— Снова лжешь…

Тонкие губы тронула тень улыбки, горячие руки сжали мою ладонь.

— Это в последний раз.

Затем он исчез, остался только свет. Холод, боль, страх вдруг отступили, сменяясь надеждой. А вдруг получится?

Неизвестный аппарат зажужжал сильнее, завибрировал, а потом света стало еще больше, он прошел сквозь меня, наполняя теплом. Больно не было, только очень жарко. Кожа горела, словно я оказалась в парилке. Жар усиливался и усиливался, так, что перестало хватать воздуха. Я, кажется, кричала и вырывалась.

А потом все резко оборвалось. Меня будто с головой окунули в прохладное озеро. Вздрогнула, обхватила себя освободившимися руками.

— Этого мало… Нужен прыжок… Химера… Зевс!

Обрывки фраз доносились до меня, как во сне. И точно во сне передо мной появилась сова. Сначала я решила, что это Посейдон, но страж был белоснежным, с зелеными-зелеными, как трава на солнце, глазами. Эти глаза околдовали меня, загипнотизировали, позвали за собой.

Взмах крыльев.

Рывок.

Полет.

Приземление привычно вышибло дух, но боль и холод исчезли. Ойкнула, когда оказалась среди поля ярких цветов. Желтых, розовых, красных. Благоухающих, шелестящих от ветерка, подставляющих свои лепестки шмелям и пчелам. Надо мной раскинулось сиреневое в закатной дымке небо. Собственное тело ощущалось легким, воздушным, а в душе разливалось тепло, и… немножечко страх.

Где я? Мозг пытался найти этому всему объяснение. Не получалось.

Я умерла? Если это рай, то он прекрасен.

Приподнялась на локтях, но успела увидеть только бескрайнее море цветов. Трава рядом зашевелилась, из нее вынырнула кошачья морда. Огромная кошка, коричнево-полосатая. С зелеными-зелеными глазами. Я не успела вскрикнуть, зверь бросился на меня, и перед глазами снова все перевернулось.

Рывок.

Полет.

Падение.

Темнота.