Глава 1

— Амелия!

Я так задумалась, рассматривая покрасневшие листья дикого винограда, которым была увита южная стена замка, что не сразу услышала голос Роуз. Облюбованную мною скамью скрывал разросшийся кустарник, позволяя наслаждаться тишиной.

— Я здесь, — приподнялась и помахала подруге рукой.

— Вот ты где! — Роуз запыхалась, поэтому плюхнулась на скамью и приложила ладонь к груди.

— Ты снова опоздала.

— У меня была причина, — рассмеялась подруга.

Ее лицо раскраснелось, светлые глаза сияли, а губы припухли. В том, что причина в гвардейце княгини сомневаться не приходилось. Он вот уже месяц ухаживал за Роуз, и был виновником всех ее опозданий.

— Укромное местечко, — заметила подруга, отдышавшись. — Зачем забралась так далеко?

— Потому что тут красиво.

Дальняя часть парка полюбилась мне с тех пор, как я приехала в замок Норг. Единственное место, где я могу хоть немного побыть в одиночестве, подальше от взглядов и разговоров придворных. Сегодня выдался особенно теплый для осени день, поэтому я, чувствуя себя кошкой, нежилась на солнышке. Совсем скоро наступит зима, и скамья станет слишком холодной, чтобы на ней усидеть даже в теплых одеждах.

— А я было решила, что у тебя появился поклонник, — подмигнула подруга.

Кто о чем, а Роуз о поклонниках! Еле удержалась о того, чтобы не закатить глаза.

— Ты же знаешь, что это не так.

— Это меня и беспокоит.

— Неужели? — я изогнула бровь.

У Роуз был очень легкий нрав, поэтому ко всему в жизни она относилась легко. Иногда чересчур. Поэтому в то, что ее беспокоит нечто большее, чем натирающие туфли и улыбка гвардейца, я верила с трудом. Можно сказать, это мне в ней и нравилось, легкость. Мне не хватало этой легкости. Я всегда все принимала близко к сердцу и не умела чувствовать наполовину.

Иногда нас принимали за сестер: темно-русые волосы, белая кожа, тонкая кость. Разве что Роуз была младше и ниже меня на голову, а еще на ее щеках появлялись ямочки, когда она улыбалась.

— Ни за что не поверю, что за весь год в замке Норг ты не обзавелась хотя бы одним кавалером.

— Дай вспомнить, — я сделала вид, что задумалась. — Один точно есть. Лорд Бирк.

Роуз скривилась, словно попробовала незрелые ягоды апики.

— Ну нет! Лорд Бирк не считается. Он станет ухлестывать за любой юбкой, даже если она просто будет лежать в сундуке!

Я от души расхохоталась.

— Но это правда! — поджала губы Роуз.

— Ты лишила меня последней надежды, — сказала, вытирая выступившие от смеха слезы. Поднялась и протянула подруге руку: — Пойдем, ты обещала прогуляться со мной.

Мы направились мимо южной стены, через каменный мост: туда, где парк заканчивался и переходил в густой лес, разукрашенный во все цвета осени. Воздух был наполнен прохладой, но плотная накидка защищала от ветра, что то и дело норовил забраться под капюшон. Эти места отличались от севера, где я родилась. Из-за близости моря там даже летом ветра пронизывают до костей.

Всматриваясь в яркое безоблачное небо, я почти забыла о нашем разговоре. Точнее посчитала его законченным, но, видимо, Роуз считала иначе.

— Амелия, неужели ты не хочешь найти себе мужа? — спросила она, стоило перейти мост.

— Ты никогда не страдала занудством, у меня набралась?

На лице подруги расплылась улыбка.

— Я почти полгода делю с тобой одни комнаты, рано или поздно это должно было произойти.

— Я приехала в замок Норг для того, чтобы быть фрейлиной ее светлости, — объяснила я. И это было чистой правдой. — К тому же мое приданное вряд ли кого-нибудь заинтересует. Магия на севере ценится в разы выше, отец согласится отдать ее моему супругу только при условии, что мы оба туда переедем.

— Но твой муж вполне может жениться на тебе по любви!

— Любовь? — усмехнулась я. — Наверное, я для нее просто не создана.

— Зря ты так говоришь. — Роуз коснулась моих волос, и прядь обвил вьюнок с раскрытыми светло-розовыми цветами. Простенькое заклинание, а красиво. — Найдется тот, кто сумеет рассмотреть твою красоту и полюбить тебя всем сердцем.

Я не была до конца честна с Роуз: в замке отца на меня заглядывались лорды, но стоило им узнать, что я с рождения лишена магии, мужчины тут же прекращали ухаживания. Никому не хотелось, чтобы их дети переняли дурную наследственность. В нашем мире, где ценилась магия и способности к ней, маги редко женились по любви.

Чтобы наконец-то сменить тему, указала подруге на белые камни, что виднелись на горизонте.

— Смотри, там начинаются Врата Ортоса.

Сработало: Роуз приложила ладонь к глазам, чтобы солнце не слепило.

— Никогда не видела их так близко, — сказала она.

— Я тоже.

Врата Ортоса были границей между Нифрейей и остальным миром, поэтому нас не касались войны. Сейчас они спят, но стоит врагу приблизиться, камни вырастут в стены, превращаясь в непроходимый лабиринт.

— Я бы хотела побывать там, — призналась я.

— В лабиринте?

— Нет, Роуз, за Вратами. Увидеть мир.

— Шутишь? — рассмеялась подруга, и тут же посерьезнела: — Неужели не шутишь?

Покачала головой.

— А мне и здесь хорошо, — заявила Роуз. — Врата защищают Нифрейю от зла, поэтому мы живем в мире. Возвращаемся?

Я кивнула, тем более погода переменилась. Подул сильный ветер, который все-таки сорвал с меня капюшон и растрепал волосы. Цветы рассыпались, оставив о себе лишь воспоминание. Становилось неуютно, я подхватила подругу под руку, и мы поспешили обратно к замку.

Замок Норг был настолько огромным, что впервые попав сюда, я путалась в галереях и переходах, блуждая по ним часами. Роуз проще: она всегда могла прочитать простенькое заклинание поиска. Вот и сейчас в воздухе появился лепесток, который привел нас в нужную комнату самым кратчайшим путем.

Княжеская гостиная была моим самым любимым местом в замке. Ее светлость не терпела темных или ярких кричащих тонов, поэтому стены и мебель превратили в царство пастели. Особенно красивой гостиная становилась на закате, когда последние солнечные лучи наполняли ее светом и теплом. Неудивительно, что все фрейлины часто собирались здесь. Усаживались на диваны или, расправив юбки, прямо на ковер, поближе к камину. Как сейчас.

— Где вы были? — Стройная, с тонкими бровями и проседью в темных волосах, старшая фрейлина Лидия бросила на меня холодный взгляд. — Ее светлость ждет.

Княгиня и правда сидела в кресле возле камина, задумчиво рассматривая пламя. Тонкая хрупкая женщина в светлых одеждах, красоты которой не мог скрыть даже преклонный возраст.

— Ваша светлость, — я подошла ближе и поклонилась.

— Амелия, — улыбнулась она. — Как хорошо, что ты здесь. Почитай нам что-нибудь.

— Хорошо, ваша светлость.

Я выбрала из лежавшей на столике стопки книгу (мои любимые нифрейские сказания), устроилась в кресле напротив, и раскрыла ее на нужной странице.

Погруженная в чтение, иногда замечала неприязненные взгляды других фрейлин. Они никогда не понимали расположения княгини ко мне. Северянка из обнищавшего рода, никаких способностей к магии, всего и достоинств, что симпатичное личико, даже разговор поддержать не может. Так говорили за моей спиной, но слухи доходили исправно. Желания объяснять, что я не люблю блистать красноречием у меня не было. За год даже смирилась, привыкла не обращать внимания. Место младшей фрейлины княгини я занимала не случайно, и причину, по которой находилась в замке Норг, поклялась сохранить в тайне до последнего вздоха.

Моя особенность полезна исключительно в силу редчайшего дара ее светлости. Княгиня наделена могущественной магией разума, она слышит мысли других непроизвольно, сама того не желая. Чтобы контролировать свою силу, она находится в постоянном напряжении. Это сводит с ума, вызывает головные боли и бессонницу, но мое присутствие смягчает воздействие магии разума и не позволяет ей лишиться рассудка. Поэтому об этом известно только нам двоим.

Как и о том, что мои мысли невозможно прочесть.

Успела закончить лишь одну главу, когда в двери после короткого стука вошел гвардеец. Я сбилась с предложения и замолчала, княгиня царственно повернулась к нему.

— Ваша светлость, нам доложили о том, что к границе Нифрейи движется вражеское войско, — поклонившись, сообщил он.

— Войско? — княгиня приподняла брови. — Это кто же настолько смелый?

— Кейн Логхард, артанский князь, — гвардеец шагнул в гостиную и протянул бумаги с донесением. — Говорят, он собирается разрушить Врата Ортоса.

 

Глава 2

Стены замка вновь задрожали, ваза из бледно-голубого фарфора на постаменте пошатнулась, словно под порывом ветра. На этот раз более сильным, чем все предыдущие. Роуз, сидящая рядом, схватила меня за руку. От страха ее глаза стали совсем прозрачными.

— Боги, дайте мне это пережить, — прошептала она.

— Все будет хорошо, — так же тихо, но уверенно ответила я, и ободряюще сжала запястье подруги. — Вот увидишь.

Прошло три дня с тех пор, как артанцы пошли в атаку и преодолели первый рубеж.

Фрейлины по-прежнему собирались в гостиной, но никто не смеялся, не предлагал сыграть на лютне, не обсуждал погоду. Напряжение витало в воздухе, отражалось бледностью на лицах, в крепко сжатых пальцах и молчании. Когда становилось совсем невыносимо, кто-то начинал говорить, но беседа быстро затухала, стоило почувствовать волну нового магического удара. Ожидание с каждой минутой становилось все более тягостным.

— Артанцы — чудовища, — Роуз сжимала мои руки так сильно, что рисковала оставить на коже синяки, — но главное чудовище — их полководец. Говорят, он сама Тьма, не зря его называют Мраком. Жестокий и беспощадный, смотрит в самую душу взглядом, горящим алым, носит темные одежды и шлем с острыми иглами, а земля дрожит под его шагами.

Меня передернуло. Молва об артанской армии шла впереди нее.

— Это всего лишь слухи, — прошептала я ответ. — Артанцы такие же люди, как мы с тобой. И Кейн Логхард тоже.

— Нет, ты не понимаешь, он…

Лидия поджала губы, посмотрела на нас неодобрительно, и это сработало. Роуз потупилась, только легкая дрожь выдавала ужас, что наверняка творился в ее душе.

Я бы сама сейчас многое отдала, лишь бы не чувствовать эхо боевых заклинаний и срабатывающих ловушек, не видеть тусклые, далекие всполохи, что отражались в стеклах витражных окон. После каждой атаки сердце сбивалось, а по спине растекался холод. Каждый взрыв означал падение следующего рубежа. Хотелось мерить шагами гостиную или подняться на смотровую башню, только бы не сидеть на месте. Но женщине на войне делать нечего, а замок Норг под надежной защитой. К тому же, я в любой момент могу понадобиться ее светлости.

Ее светлость стояла возле окна. Не проронив ни звука, с широко раскрытыми глазами, в которых плескались серебристые искры. Она использовала свой дар, магию разума, для того, чтобы видеть и слышать битву.

Мне бы хоть капельку ее стойкости!

Высвободив руку из цепких пальцев Роуз, я поднялась и подошла к княгине. Остановилась совсем близко, накрыла ее холодную руку своей, стараясь согреть, передать те слова, что недавно шептала подруге.

Мы с вами, ваша светлость. Все будет хорошо. Мы справимся.

Она не могла их прочитать, но этого и не требовалось: мою ладонь сжали в ответ, а лицо просветлело, в груди растеклось тепло. Поддержка ей сейчас гораздо нужнее, чем всем нам, потому что она отвечает за свой народ.

Врата Ортоса — нерушимая твердыня, защищающая от любого вторжения не только замок Норг, но и всю Нифрейю. Ни один маг не может пересечь эту грань без приглашения ее светлости. Пусть даже для того, кто идет к замку, не существует преград.

Нет, лучше о нем не думать.

Разговаривая с Роуз, я успокаивала и себя тоже. Магия Кейна Логхарда становилась сильнее с каждым годом, с каждым завоеванным источником. А если уж он решился напасть на Нифрейю…

Замка коснулся новый взрыв. Мощный и неудержимый. Сердце подпрыгнуло в груди и ухнуло вниз. Стену, словно шрам, вспорола гигантская трещина, ваза соскользнула с подставки, осколками разлетелась по полу. Кто-то вскрикнул, зашелестели платья: фрейлины, образец манер и спокойствия, вскакивали со своих мест.

Звон все еще стоял в ушах, когда распахнулась двустворчатая дверь и вбежал запыхавшийся стражник.

— Врата Ортоса пали, ваша светлость, — прохрипел он. — Мрак идет сюда.

У меня перехватило дыхание, а сердце оборвалось. Врата Ортоса питает само Древо, поэтому пройти их невозможно! Было невозможно… Какой же мощью нужно обладать, чтобы это сделать?

Одна из фрейлин рухнула без чувств, Роуз и еще две девушки расплакались, остальные зашептались, прижимая руки к груди.

— Тихо! — приказала княгиня.

На миг все шорохи стихли, в гостиной повисло гнетущее молчание, все взгляды обратились к ее светлости. С надеждой.

Серебристые искры магии в глазах погасли, уступили место решимости. Я не знала, что творится в ее душе, но голос княгини даже не дрогнул.

— Все мы прекрасно знаем, зачем он пришел. Вас он не тронет. — Она отпустила мою руку и кивнула первой фрейлине, которая всегда находилась неподалеку: — Лидия, ты знаешь, что делать.

Женщина подхватила юбки и направилась к двери.

— Амелия, мне понадобится твоя помощь. Следуй за мной.

Взволнованные, напряженные взгляды присутствующих сошлись на мне. Молчание просто вибрировало от общих чувств. Сквозь страх в них просачивались вопросы и непонимание.

— Да, ваша светлость, — я склонила голову, ободряюще улыбнулась Роуз и поспешила за княгиней.

Взрывы больше не касались замка, теперь он содрогался от шума бегущей стражи, которая стекалась к внутренним воротам. Увы, без магической защиты Древа все это бесполезно: армию артанцев удержит только чудо.

Ее светлость шла так быстро, что приходилось почти бежать. Мы остановилась перед изваяниями, каменными девами в боевых доспехах, оберегающими вход в Священный сад. Только члены княжеской семьи могли заходить сюда. И те, кого они пригласят.

Ее светлость приложила ладонь к статуе, и воительницы ожили, с гулом задвигались камни. Статуи разомкнули щиты, пропуская нас внутрь. Потянуло прохладой и хвоей, морозный пар сорвался с губ. А стоило сделать шаг, высоченные стены срослись, отрезая обратный путь, защищая дерево со светло-золотистой чешуйчатой корой. Корни вспарывали камни, ветви тянулись к небу, серебристые иголки поблескивали в наступивших сумерках.

Родник нифрейцев — не просто единственный в нашем княжестве. Неиссякаемый и могущественный. Последний источник, мощь которого может использовать любой маг. В прошлом из-за желания обладать Древом десятки вражеских войск потерпели неудачу в лабиринте Ортоса.

— Оно не должно достаться артанцам. — Княгиня говорила о Древе, но смотрела на меня. — Готова ли ты послужить своему княжеству?

— Да, ваша светлость, — ответила, не раздумывая.

Пусть я не маг и даже не воин, всего лишь младшая фрейлина, но если есть хоть малая возможность помочь своей княгине, своей стране и народу, я сделаю все, что смогу.

Княгиня облегченно выдохнула и направилась в сторону Древа. Ветер ударил мне в спину, словно подгоняя за ней. Иголки и шишки хрустели под ногами, земля вздыхала и пульсировала в унисон бешено бьющемуся сердцу. Здесь не нужно было быть магом, чтобы чувствовать мощь родника.

Мы остановились у самого подножья. Древо было таким высоким, что, когда я взглянула наверх, у меня закружилась голова.

— В нем вся мощь рода Фэранса. Получив его, артанцы обретут абсолютную власть, но в наших силах не допустить этого.

— Что я должна делать?

Замерла, увидев в руке княгини изящный стилет с древними письменами на рукояти. Не нож, смертоносное жало.

— Родник не просто так называют Древом, его можно пересадить, перенести из одного места в другое, но для этого нужен сосуд. Женщина из магического рода, не наделенная силой.

По спине пробежал холодок, а сердце пропустило удар.

Кажется, моя особенность оказалась куда более полезной, чем я думала.

Княгиня пропела что-то на старо-нифрейском, изначальном языке магов, провела ножом по ладони. А затем прикоснулась к чешуйчатому стволу. По ветвям заструился золотистый цвет, иголки замерцали в темноте.

— Слушай внимательно, — приказала она. — Я спрячу родник в тебе, твоем теле. Никому, слышишь, никому не рассказывай об этом. Никому не доверяй свои мысли. Ты должна найти князя Брока, мой мальчик сейчас в Дибре. Только он сможет вернуть Древу первоначальный вид. Только это поможет освободить и возродить Нифрейю.

Шум на мгновение стих, а затем что-то прогрохотало так, что содрогнулась земля. Лицо княгини исказила судорога, ее светлость стянула перстень и вручила мне.

— Это поможет тебе выйти из замка. Покажешь его Лидии, и она соберет тебя в путь.

Она указала на расщелину в стене.

— Камни напитаны магией Древа, они укроют тебя. Дождись, когда артанцы уйдут, а затем возвращайся в замок. Веди себя тихо, не привлекай внимания. Если они поймут, что родник иссяк, надолго здесь не задержатся. Разумеется, часть воинов останется, но это не страшно. В моих покоях есть потайной ход, Лидия покажет его тебе, когда Мрак уйдет. Спаси Нифрейю, девочка. Спаси всех нас.

В ее взгляде было столько надежды, что я опустилась на колени, поцеловала морщинистые руки и пообещала:

— Клянусь жизнью, ваша светлость.

Стихийная волна ударила снова, но княгиня уже прикрыла глаза. С ее губ сорвались слова заклинания. Ветер растрепал мои волосы, от напоминающей старинную песню магии глубоко в груди зарождалось тепло. Древо засияло, золотистые искры взлетели в воздух и вихрями потянулись ко мне. Неожиданно мелькнула мысль: что, если я не выдержу могущества нифрейского источника? Мелькнула и ушла.

Искрящиеся потоки окутали светом — мягко, как материнская ласка. Вокруг разлилась весна, время словно остановилось. И не было ни артанской армии у стен замка, ни страха. Только я и сила, которая потоком хлынула в мое тело: она захлестнула полностью, сомкнулась над головой сгустившимся воздухом. Я тонула в ней, как в морской воронке, выныривала на поверхность и вновь шла ко дну. Пока все не закончилось так же резко, как и началось. Последний всполох силы погас, едва коснувшись меня.

Я же в этот миг осознала, что уверенно стою на ногах. Так, словно вовсе не в меня только что перелили всю мощь Древа.

— Поспеши, — прошептала ее светлость севшим голосом.

Только тут поняла, что она ничего не говорила о себе.

— А вы?

— Позже. Мне нужно завершить ритуал.

Подхватив юбки, я бросилась к тайнику. Нырнула в расщелину, а после обернулась.

Древо сияло, все сильнее и сильнее. Каждая ветвь, каждая иголочка. Я затаила дыхание, не в силах отвести взгляда от хрупкой фигуры княгини, которая запечатала заклинание. Пение оборвалось, и ее светлость занесла стилет.

Боги, нет!

Взмах, и короткий точный удар. Прямо в сердце.

Зажала рот рукой и крепко-крепко зажмурилась. Грудь пронзило болью, словно это я рухнула к корням утратившего силу родника, на глаза навернулись слезы.

Прогрохотал новый взрыв, заставив широко распахнуть глаза.

Вход в Священный сад разлетелся на камни, из разлома в стене брызнул свет. Древо погасло, ссохлось, будто ссутулившийся от болезни старец, крона его поредела. Словно в страшном сне я смотрела на отряд воинов, устремившихся внутрь.

С рук первого мага сорвались языки пламени и взмыли ввысь, освещая сад. Воины растеклись вдоль стен, замыкая круг, а после в разлом шагнул мужчина. Высокий, широкоплечий, с темными спутанными волосами и щетиной. В доспехах, которые таяли у меня на глазах, открывая серые, присыпанные пылью и каменной крошкой, одежды. Бушующее в глазах серебро, серебро невиданной силы, казалось, способно испепелить сад без помощи огня.

Иголки Древа жалобно захрустели под ногами, когда Мрак остановился рядом с княгиней и носком сапога перевернул ее на спину.

— Тварь! — выплюнул он на нифрейском.

Неслыханное кощунство заставило вздрогнуть. От захлестнувшей меня ярости в грудь словно вонзили стилет. Вцепилась ногтями в одежды и до боли закусила губу, чтобы себя не выдать. Спина полностью взмокла, холод забирался под платье, а языки пламени промелькнули совсем близко. К счастью, надолго не задержались.

Мрак резко вскинул голову и посмотрел в мою сторону. Наши глаза встретились, запела вытащенная из ножен сталь, и сердце оборвалось. Нет, этого не может быть… Кровь застучала в ушах, я вжалась в стену, насколько это возможно, но артанец только мазнул взглядом по каменной кладке и отвернулся.

Не почувствовал.

Облегчение затопило душу до краев: даже погибшее Древо все еще оберегало меня.

Иголки и камень снова зашуршали под ногами воинов.

Уходят!

Огни погасли, теперь опустевший сад освещал только тусклый лунный свет. Выждав время, осторожно придвинулась к самому краю расщелины: никого. Маги, прикрывавшие развороченный выход, тоже ушли.

Глубоко вздохнув, раскрыла ладонь: там, где перстень впивался в кожу, пламенел узор. Слегка подрагивающими пальцами сунула кольцо в туфлю, досчитала до ста, и только затем выскользнула из убежища.

Меч взметнулся прямо перед моим лицом, срезая летящую прядь волос.

Я дернулась назад, но поздно. Порыв ветра ударил в спину, швырнул меня на колени.

Прямо к сапогам из темной, присыпанной пеплом кожи.

Сердце замерло, чтобы рухнуть вниз, следом за мной. Со всех сторон вспыхнул огонь, ослепляя, замыкаясь в кольцо высотой в стену. Я неосознанно прикрыла глаза рукой, но подбородка коснулось острие меча. Заставляя щуриться и все же скользить взглядом по темной тунике, подхваченной поясом, по меху накидки. Почти запрокинуть голову, наткнуться на холодные, как лед, глаза. Серебристые искры уже погасли, но эти глаза я бы не спутала ни с какими другими.

Передо мной стоял Мрак.

Тот, кто пришел поработить Нифрейю. Тот, кто повинен в смерти ее светлости. Женщины, что стала моей наставницей, заменила мне мать с той минуты, как я приехала в замок Норг.

Внутри поднялась такая ярость, что я едва не задохнулась. Ярость темная, отравляющая кровь, сжигающая все светлое, что еще горело в груди. Даже холод лезвия не отрезвил. Я сжала зубы и вложила в ответный взгляд все свои чувства.

— Назови свое имя. — Голос артанца был хриплым, как после глубокого сна.

— Амелия, — сказала, словно выплюнула. — Амелия Сингтон.

— Кто ты такая?

— Фрейлина ее светлости.

— Что карга сотворила с Древом?

— Не смейте называть ее та…

Он передвинул лезвие меча ниже, оно коснулось бьющейся на шее жилки. Тонкие губы сжались, глаза вновь засияли серебром.

— Я спросил, что здесь произошло?

Его голос, похожий на рычание, отозвался дрожью в пальцах.

Я почувствовала легкое дуновение ветра, когда меня коснулась магия разума. Коснулась и потекла дальше, оставляя послевкусие чужой силы.

С губ сорвался смешок. Ну что, дошло, что трюк не пройдет? Но если их темнейшество хотят правды, они ее получат.

— Древо уничтожено.

Взгляд Мрака тяжестью вдавливал в камни, но я только сильнее сжала кулаки.

— И почему ее светлость, — он жестко выделил «ее светлость», — уничтожила родник?

— Чтобы он не достался вам.

— Заодно лишила магии все княжество. Совсем из ума выжила баба.

Лезвие исчезло, меч вернулся в ножны. А я вздохнула глубоко-глубоко, будто не дышала до этого вовсе.

— Альферц, забирай девчонку! — приказал Мрак. — Она здесь единственный трофей. А старую ведьму и это трухлявое бревно сожги.

— Нет, — тихо охнула. — Нет!

Артанец повернулся ко мне спиной, и я взвилась в воздух. Рывком бросилась на него.

Меня резко перехватили и скрутили, спеленав накидкой. Развернули и прижали спиной к каменной груди. Огонь расступился, позволяя пройти, жесткие пальцы сжали подбородок, заставляя смотреть на Древо. И на то, как в руках магов рождается пламя. С губ сорвался всхлип, я крепко зажмурилась, чтобы не видеть этого ужаса.

— Смотри, фрейлина, — прошипел Мрак. — Смотри, иначе это ждет каждого, кто остался в замке.

— Чудовище! — выдохнула я.

Высушенная, лишенная магии родника, древесина вспыхнула мигом, превращая дерево в огромный костер. Точно так же Мрак сожжет всю Нифрейю: уничтожит мою родину, подомнет под себя, как десятки других народов, если я не найду князя Брока. Мысль об этом отрезвила: я перестала вырываться, расправила плечи в стальных тисках его рук.

Не сопротивлялась даже когда меня грубо толкнули в сторону боевого мага. В ледяном взгляде я прочитала свой приговор, но лишь вздернула подбородок. Ее светлость умерла, чтобы я могла жить, чтобы мы все могли жить, и я сдержу обещание.

Чего бы мне это ни стоило.

 

Глава 3

Меня втолкнули в княжеские покои, швырнули на стоящую у стены кровать. Воздух вышибло из груди, но я извернулась и схватила подсвечник. Артанец с уродливым шрамом через всю щеку прошелся по кругу, проверил окна. В камине резко вспыхнуло пламя, и руки сильнее сжались на металлической ножке. Особенно когда маг обернулся и скользнул жадным взглядом по моему телу. В горле запершило от отвращения.

— Что смотришь, артанец? — процедила сквозь зубы. — Хочешь опередить своего князя?

Маг оскалился, металл в ладонях раскалился в одно мгновение.

Проклятье!

Я зашипела, отшвырнула подсвечник, и он с грохотом ударился о пол. Артанец отвернулся и направился к выходу из спальни. Внутренний засов ждала та же участь, что и подсвечник: сейчас он горел ярче, чем пламя в камине. Скрежет возвестил о том, что меня заперли снаружи.

Осторожно приблизилась к двери: оттуда не доносилось ни звука.

Идиотка! Какая же я идиотка. Нужно было выждать в саду до утра… К счастью, на этот раз удача не оставила меня. Боги, могла ли я даже помыслить, что изо всех спален замка Мрак выберет именно покои ее светлости?

Морщась от боли в ладонях, зажгла свечи, чтобы лучше осветить комнату. С чего начать? И сколько у меня времени? Какого проклятого не спросила у этого огненного уродца? Нет, все правильно, не стоит искушать судьбу. И так понятно, какой бы могущественной ни была армия артанцев, прорыв через Врата Ортаса их истощил. Без волшебного родника восстанавливать силы придется самыми обычными способами: отдыхом и едой. У меня есть время, пока Мрак и его псы будут набивать брюхо.

Все переворачивалось в груди от одних лишь воспоминаний о ледяных глазах. Монстр, самый настоящий монстр.

Я вернулась к двери и двинулась вправо, прощупывая стены, пытаясь сдвинуть все крючки и выступы, что попадались на моем пути. Искать потайной ход вручную — безумие, но выбирать не приходится. По крайней мере, я знаю, что он существует.

Раньше комната не вызывала у меня трепета, сейчас же повсюду мерещились призраки. По балдахину метались тени, тени плясали на гобеленах, черными глазницами уставились в беззвездную ночь узкие высокие окна.

Жар от камина согревал, но не мог унять дрожь. Я вздрагивала от каждого шороха, опасаясь, что отмеренное мне время вот-вот закончится. Представляла, что дверь откроется, и в покои шагнет Мрак.

Хотелось кричать от бессилия, но я лишь сжала кулаки и перешла к камину. И тут же отпрянула, натолкнувшись на свое отражение в зеркале над каминной полкой.

Темные волосы посветлели и теперь напоминали золотую кору Древа. Не только волосы, но и брови. А широко распахнутые глаза даже в полумраке отливали зеленью. Печать родника изменила меня до неузнаваемости.

Впрочем, теперь все изменилось. Не будет ни уютных вечеров в гостиной, ни долгих разговоров наедине. Ее светлость больше никогда не позовет меня почитать вслух или просто развлечь беседой, смягчить дар, когда он становится особенно невыносимым.

По щеке скользнула слеза, которую я поспешно стерла тыльной стороной ладони. Время скорбеть и оплакивать обязательно придет, но позже. Когда я найду князя Брока, и передам ему то, что поможет сокрушить артанцев. Если, конечно, успею выбраться.

Почему, ну почему ее светлость не сказала мне, где потайной ход?! Надеялась на Лидию? Неужели не понимала, что мы можем даже не встретиться? И что мне делать, если он укрыт магией?

В сердцах ударила по каминной полке и вгляделась в комнату в отражении. Такую знакомую, но теперь чужую. Обычно я сидела в кресле, возле постели… Точнее, нет, я всегда садилась в одно и то же кресло. Как просила ее светлость.

От внезапной догадки замерла, продолжая смотреть в зеркало. Княгиня была очень умна, очень. Конечно, она не могла рассказать обо всем раньше. Возможно, боялась напугать. Но она допускала вероятность, что замок захватят, а значит, должна была меня подготовить. Как можно незаметнее.

До кресла с высокой спинкой я не дошла, долетела. Опустилась в него и заскользила взглядом по парчовому балдахину, по измятому покрывалу, по квадратным столбикам.

Не то, не то, не то.

Закусила губу и представила тяжелый фолиант на коленях. Если опустить глаза, то…

Сердце пропустило удар, а потом радостно заколотилось вновь.

Взгляд уперся в символ, вырезанный на изголовье кровати: перехлестье листьев. Не родовой точно. Символом рода Фэранса было Древо.

Замочная скважина есть, но где же ключ?

Ключ?..

Ну конечно! Я достала из туфли перстень. Он был изящным, несмотря на крупный камень, окруженный золотыми листьями. Точно такими же, как на кровати. Не раздумывая, приложила перстень к клейму. Вспыхнули серебристые искры, а символ, наоборот, почернел, обуглился. Зато за спиной что-то щелкнуло, заволновалось пламя свечей, по полу потянуло сквозняком. Но это был самый желанный сквозняк в мире.

Сжимая перстень в ладони, я бросилась к гобелену, на котором были вышиты нифрейские леса. Отодвинула плотную ткань и судорожно вздохнула. Скрытые за тканым пейзажем деревянные панели сейчас раздвинулись в сторону, открывая проход в стене.

Провал в стене зиял темнотой.

Я метнулась к сундуку в углу, перетряхнула одежду и набросила на плечи первую попавшуюся накидку. Светло-серую, без меха, но теплую. Мысленно попросила прощения у ее светлости, захватила подсвечник, оглянулась на двери и только затем нырнула внутрь, аккуратно прикрыв гобелен.

Этим тоннелем явно давно не пользовались: на потолке и стенах разрослась паутина, запах оставлял желать лучшего. Затхлый и приторный. Но, пожалуй, сейчас это был самый желанный запах на свете. Впрочем, я понимала, что радоваться рано — мой путь к свободе только начался.

Помня о том, что случилось в саду, пошла быстрее. Не хватало еще, чтобы прихвостни Мрака обнаружили мое исчезновение. Несколько раз замедляла шаг, чтобы отдышаться и прислушаться, но по узкому коридору разносилось только эхо моих шагов, да кровь стучала в висках. Всегда считала свой рост средним, но здесь приходилось хорошенько пригибаться, чтобы уберечь голову. Тоннель то сворачивал вправо, видимо, шел вдоль стены замка, то полустертыми ступенями уводил вниз. На моем пути попадались двери (видимо, потайной ход связывал разные комнаты). Я толкала створку и подносила поближе к ней подсвечник, чтобы не пропустить следующую подсказку, но пламя оставалось неподвижным, как и двери. К счастью, хотя бы развилок не было.

Где сейчас Роуз и остальные фрейлины? Известно ли им о смерти ее светлости? И что случилось со стражей замка? Будет ли Лидия ждать меня в конце пути? Все эти мысли я тщетно гнала из головы.

По ощущениям, я давно обошла замок по кругу и спустилась глубоко под землю. Так и до царства проклятых можно дойти. Подбадривания сейчас не помогали, спина и шея затекли от сгорбленного положения, пальцы отказывались разгибаться от холода. Поэтому очередную дверь я толкнула плечом, особо ни на что не рассчитывая, и…

Она распахнулась настежь, с грохотом ударилась о стену. Я едва удержалась на ногах, чтобы не рухнуть со ступенек, да так и замерла с высоко поднятым подсвечником.

Мужчины, которые сидели за длинным дубовым столом дружно повернулись в мою сторону. Напряженные, хмурые, злые.

Тайная стража замка Норг!

Живые и невредимые. Впервые за несколько часов непроглядной тьмы в душе полыхнула радость. Я опустила подсвечник, и все вмиг ожили. Лязгнул металл, заскрипели скамьи, мужчины поднимались со своих мест. Я готова была бежать им навстречу, но магия ветра выдернула из рук подсвечник, подхватила меня и швырнула к столу.

— Лазутчица? — гневно поинтересовался рыжеволосый коренастый маг, в котором я узнала начальника стражи.

Что?!

— Нет! — воскликнула я. — Сэр Руперт, я младшая фрейлина…

— Она приведет артанцев! — перебил меня высокий стражник, имени которого я не знала.

Его слова подхватили вихри возбужденных голосов:

— Заколдована, как и остальные…

— Его силе невозможно противостоять.

— … он придет за нами.

— Убейте ее! Если он прочитал все ее мысли и навязал свою волю, значит, у нас совсем не осталось времени.

Радость вмиг растаяла. От последнего предложения я вовсе похолодела.

Только сейчас поняла, что они меня не узнали. И не узнают, потому что…

— Сэр Руперт… — сдавленно пробормотала я.

— Молчать!

— Амелия? — Руки и ноги были скованы магией, и я могла повернуть только голову. Столкнулась взглядом с Лидией, которая поднялась с ящиков в углу. — Что ты здесь делаешь? Где ее светлость?

— Ее больше нет, леди Лидия, — не стала я лгать.

— Ты это видела?

Я лишь кивнула, а старшая фрейлина прижала ладони ко рту и разрыдалась. Это словно послужило сигналом, кипящие во мне ярость и скорбь выплеснулись на стражу.

— Ее светлость умерла, слышите? — прошипела я. — А перед смертью вручила мне перстень, рассказала про тайный ход и помогла спастись. Неужели для того, чтобы меня тут же убили воины-нифрейцы?

Сработало.

Мужчины опустили оружие. Хотя лица оставались подозрительными, в них проскользнул стыд. Сэр Руперт подался вперед, и магия перестала сжимать меня в тисках. Но сил в ногах почти не осталось, поэтому я оперлась о стол под перехлестьем взглядов. Только Лидия, поглощенная своим горем, на меня не смотрела.

— Где перстень?

Я протянула начальнику стражи руку, и голос его окончательно потеплел.

— Так ты от нее знаешь про подземелье?

— Я не знала про него, пока не оказалась здесь.

Теперь я могла разглядеть низкие потолки и скромное пристанище стражников. Кроме этого стола да ящиков у стен здесь ничего не было. Освещали зал лишь несколько факелов.

Один из мужчин указал мне место на скамье, и я благодарно кивнула.

— Где мы? — спросила осторожно.

— Это тайный зал, своды которого напитаны магией разума, ни одна мысль или слово не может пробиться наружу, — объяснил высокий стражник. — Поэтому артанский выродок нас не учует. Здесь мы в безопасности.

— А… что случилось с Древом? — поинтересовался совсем молодой светловолосый воин с другого конца стола.

— Оно погибло, — без зазрения совести солгала я. Обвела взглядом мужчин, но их лица были преисполнены мрачной решимости. Я их прекрасно понимала. Покосилась на старшую фрейлину, но та вряд ли могла помочь. — Сэр Руперт, помогите нам с Лидией выйти из замка. Вы наверняка знаете все тайные ходы и тропы. Прошу вас.

— Нет, — отрезал начальник стражи. — Ее светлость мертва, Древа больше нет, и нам терять нечего. Отсюда больше не выйдет никто. Сегодня замок Норг станет могилой для артанских ублюдков. И для всех нас.

Осознание сказанного обрушилось на меня тяжестью камня, словно стража уже исполнила свое обещание. Осознание, с которым я безуспешно пыталась справиться.

— Что?.. Как?

— У нас есть запас магии, — мрачно ответил сэр Руперт. — Его мощи хватит на то, чтобы обрушить опору замка.

Перевела взгляд на остальных воинов, но те молчали.

— Но там же люди! — Я вскочила из-за стола, и оказалась лицом к лицу с начальником стражи. — Нифрейцы! Подданные ее светлости. Их вы спросили, прежде чем приносить в жертву?

Небо знает, как я ненавижу артанцев, но это бесчеловечно!

— Мы станем героями для всего мира. Лучше умереть с честью, чем жить рабом.

— Отсиживаться в подземелье вы называете честью? Или честь — это убийство ни в чем не повинных людей?!

Тяжелый кулак врезался в стол с такой силой, что кружки задребезжали.

— Хватит! — рявкнул сэр Руперт. — Я отправлю артанцев к проклятым, и точка.

Я задохнулась, готовая броситься на него, но тут услышала слабый голос Лидии:

— Амелия, они правы. Лучше умереть… и забрать их с собой.

Боги, нет. Я все еще не могла поверить, что они это всерьез.

Замок Норг, твердыня и оплот всех народов, наверху столько людей… женщины… дети.

— Вы ничем не лучше артанцев! — выдохнула я. — Остановитесь, или…

— Или что? — презрительно процедил сэр Руперт. — Смирись с тем, что твоя никчемная жизнь подошла к концу. Смирись, и не мешайся под ногами. — Он одарил меня полным ненависти взглядом и повернулся к воинам. — Начинаем!

Мужчины расступились, и в противоположном конце зала вспыхнул широкий, зависший в воздухе круг. Он вспыхивал белыми и зеленоватыми всполохами. Ахнула, узнав опасное заклинание, соединенное магией земли и ветра. Если каждый из стражников вложил туда свою силу, то никому не выжить.

— Нет! — Я бросилась вперед, но магический ветер взметнул накидку, не позволил ступить и шага. Все словно повторялось. Я смотрела, но ничего не могла сделать. Что я вообще могла? Рассказать о своей тайне? Нет, это бесполезно. Они ослеплены злобой и отчаяньем, поэтому в лучшем случае просто мне не поверят. А в худшем… Что вообще может быть хуже?

Хуже может быть только уничтоженное Древо. Надежда Нифрейи.

Внутри все словно сковало льдом. И не только внутри, ветер хлестал по щекам. Я вновь попыталась шагнуть вперед, но меня отшвырнуло к стене. К рыдающей в голос Лидии, сцепившей руки так, что они побелели. Мужчины замкнули круг и теперь магия вплеталась в их тела. От силы, что развернулась передо мной, взметнулись за спиной волосы. Шум от молний почти заглушил речитатив заклинания.

Почему, ну почему я не маг? Сосуд… Ее светлость сказала: просто сосуд. Мне бы хоть каплю силы!

Хотя бы одну…

В груди полыхнуло жаром, в кончиках пальцев закололо, и я резко вскинула руки ладонями вверх. В тот самый миг, когда свод подземелья обрушился, погребая под камнями стражников, не успевших завершить заклинание. Пронзительно завизжала Лидия, круг полыхнул сильнее и погас. Я не успела даже выдохнуть, как в зал ворвались артанцы. Тех, кто выжил, добивали на месте, сполохи боевой магии взрезали пространство, впиваясь в тела стражников, пытающихся отползти. Мне казалось, я сплю, потому что не мог этот кошмар повториться наяву. Просто не мог.

Особенно когда в зал шагнул Мрак, и серебро, плескавшееся в его глазах, на этот раз отливало смертью.

— Спасибо, фрейлина, — жестко произнес он. — За то, что привела меня к заговорщикам.

Сердце грохотало в груди, уши заложило от взрывов и стонов. От боли, что лилась рекой и впитывалась в кожу. Куски мозаики быстро сложилась в картину. Ужасающе отвратительную картину, от которой все внутри сковало льдом. Мрак закрыл меня в покоях ее светлости, чтобы посмотреть, что я стану делать дальше. Он не мог выследить стражу княгини из-за защиты, поэтому приказал оставить меня одну. Позволил сбежать, чтобы я привела в подземелье — в укрытие стражников. И все их стоны, все предсмертные хрипы, весь этот ужас… их кровь… На моих руках.

— Предательница! — завизжала Лидия. В голосе фрейлины было столько ненависти, что я отшатнулась. — Ты выдала нас артанцам!

Мир перед глазами задрожал, покачнулся, но теперь я не была уверена, что дело в магии.

— Это не я, — хотела закричать, но с губ сорвался какой-то хрип. Горло перехватило, сдавило тисками.

Это не я. Не я.

Не я обрушила потолок.

Не я обрекла всех на смерть.

Мрак оглянулся на старшую фрейлину, и в ее глазах отразились серебристые искры. По телу Лидии прошла судорога, она выгнулась дугой и рухнула, как подкошенная. Я метнулась к ней, но артанец перехватил меня, дернул за волосы заставляя запрокинуть голову.

— Замок Норг полон сюрпризов, — хрипло произнес он. — Но я бы разочаровался, если бы это было не так.

Боль отрезвила, привела в чувство.

— Отправляйся к проклятым! — прошипела я, и охнула, когда меня встряхнули и подтянули ближе к себе.

— По закону Артана предателя и убийцу ждет смерть, — Мрак провел пальцем по моей щеке.

— Я не убийца! — Дернулась еще сильнее, рискуя остаться без волос. На глазах даже слезы выступили.

— Правда? — Мрак отшвырнул меня, скалой нависая сверху. В глазах его клубилась магия, клубилась и обжигала — смотреть в них было физически больно. — Случись им замкнуть круг земли и ветра, все в этом замке отправились бы в обитель богов.

Сердце защемило, казалось болеть сильнее оно просто не может, но болело. Мрак считал, что я должна была передать весть стражникам? Чтобы те воплотили в жизнь свой чудовищный план. Да я готова умереть за свою страну!

— Конечно же, не ты прошла тайным ходом, чтобы предупредить стражей об уничтоженном Древе и смерти старой карги? Смерть артанца — не убийство? А что насчет остальных, фрейлина?

Магией ударило наотмашь. Ударило, опрокинув навзничь, заставляя судорожно хватать ртом воздух. До тех пор, пока я не смогла приподняться: дрожащими руками опираясь о ледяной пол. Ладонь ужалило так, что я едва не вскрикнула: подо мной оказался кинжал, присыпанный каменной крошкой. Это был словно знак свыше!

Перехватив его я рывком бросилась на артанского князя, короткий замах — и запястье обожгло болью. Кинжал звякнул об пол, а в следующий миг мне больно надавили на шею. Перед глазами потемнело, и я повисла в его руках сломанной куклой.

— Я сохраню тебе жизнь, фрейлина, — холодно произнес он. Холодно, жестко и равнодушно. — За то, что привела меня сюда. За помощь надо платить.

— Подавитесь своей щедростью, — сдавленно прошептала я.

Меня с легкостью взвалили на плечо: не в силах пошевелиться, ткнулась лицом ему в спину. Перед глазами маячил пол, обагренный кровью, волосы стекали по его темным одеждам. Камни рассыпались на нашем пути, и я закрыла глаза. Лучше смотреть в темноту, чем на монстра без сердца и совести. Чем на оставшихся в подземелье навеки. Оставшихся там по моей вине.

«Предательница! Ты выдала нас артанцам!»

Крик и судорожный хрип Лидии, оборвавший ее жизнь, стали последней каплей воспоминаний. Я не обращала внимание ни на лестницы замка, по которым мы поднимались, ни артанцев, попадающихся на пути. Мы вновь оказались в покоях ее светлости, и, когда за нами сомкнулись двери, Мрак швырнул меня на постель.

— Попытаешься бежать — умрешь, — жестко произнес он.

С губ сорвался смешок, я с трудом приподнялась на локтях: похоже, возможность двигаться понемногу ко мне возвращалась.

— Вы же обещали подарить мне жизнь, — выплюнула ему в лицо.

— Жизнь. Не свободу. — Он шагнул ко мне, и я с трудом подавила желание отпрянуть. — Я научу тебя ценить жизнь, фрейлина. И свою, и чужую.

Не говоря больше ни слова, артанец развернулся и вышел. А я без сил рухнула на кровать и закрыла глаза.

 

Глава 4

Весь остаток ночи я проворочалась: то соскальзывала в тяжелую полудрему, где меня тут же мучали кошмары, то возвращалась к действительности. Вскидывала голову, и становилось еще страшнее. Потому что в голове возникали картины случившегося в подземелье. И в отличие от снов они были реальны.

Чтобы сдержать слезы, сильнее сжимала кулаки, вонзала ногти в многострадальные ладони. Кольцо клеймом горело на пальце, я несколько раз порывалась стянуть его и бросить в огонь. Но потом напоминала себе, что мой путь не закончен. И что теперь только от меня зависит судьба Нифрейи.

Когда забрезжил рассвет, я чувствовала себя так, словно не спала сотню ночей. Голова болела, в глаза будто насыпали золу из камина. По крайней мере, именно так мне показалось, когда попыталась их приоткрыть. Скользнула взглядом по комнате, и вздрогнула: у кресел стоял мужчина.

Остатки сна словно рукой смахнуло.

Темноволосый артанец пристроил поднос со снедью и большим кувшином на столике. Я следила за ним из-под приопущенных ресниц, чтобы не выдать себя. Но он даже не смотрел в мою сторону.

Кто он? И зачем здесь?

Притворяться спящей дальше не было смысла, поэтому я осторожно стянула покрывало и села. От шнуровок болела спина, платье и накидка измялись, а другие остались в покоях для фрейлин. Поэтому я отыскала туфли и постаралась расправить юбки. Не сильно помогло. Обычно нам с Роуз прислуживала горничная, но теперь все это осталось в прошлом.

Артанец, что расставлял еду, обернулся на шорох и едва не сбил кувшин. В последний миг подхватил его, водрузив обратно на стол и пробормотал:

— Извините… Кхм-кхм, — он прочистил горло и поклонился со смущенной улыбкой. Правда, улыбка предназначалась балдахину, потому что на меня он старался не смотреть. — Доброе утро, леди.

Не знаю, отчего я опешила больше, от вежливости или улыбки артанца. На вид не старше, а может и вовсе младше меня, невысокого роста, он улыбался так широко, словно мы были лучшими друзьями.

— Я принес завтрак, но уже ухожу.

— Это шутка? — Моему ледяному тону мог позавидовать даже сам Мрак.

— Шутка? — приподнял брови артанец и оглянулся на стол. — Нет. К сожалению, это все, что я смог достать.

Я всматривалась в него, пытаясь отыскать подвох и раздуть в душе пламя ненависти, но натыкалась на искренность.

— Я не про завтрак, — раздраженно махнула рукой. — Про то, как ты меня назвал.

Артанец сосредоточено нахмурился.

— Ах, вы про леди? Но вы же леди!

— Я пленница.

— Но это же мешает вам быть леди, — совсем сбил он меня с толку. — Вы первая пленница моего господина, остальные сами приходили.

По ощущениям глаза полезли на лоб.

— Простите, — непонятно за что извинился артанец.

Хлопнула дверь, и в спальню вошел Мрак. Внутри тут же поднялась волна гнева, которая отразилась горечью на языке, тяжестью осела на плечах. На нем совершенно не отпечаталась усталость бессонной ночи, в мою сторону он даже не посмотрел. Словно яростный огонь в глазах мне ночью привиделся. Где он провел ночь, даже знать не хотела. К счастью, далеко от меня.

Мужчины не сказали друг другу ни слова, только серебро сверкнуло во взгляде. Молодой артанец тут же ушел, притворив за собой дверь. А Мрак направился к столику и скомандовал:

— Поторопись, если хочешь есть. Через час мы покидаем замок.

Час? Всего лишь час?

Так мало…

Бессмысленно спрашивать, относится ли ко мне это «мы». Вещи всегда путешествуют вместе со своим хозяином, а я теперь трофей.

Трофей.

Так называли кабаньи головы или оленьи рога, что вешали на стены после удачной охоты, а еще больших рыбин, которых удавалось поймать в море. Но не людей! От одних только попыток примерить это звание на себя накатывало отвращение. В Нифрейе не было рабства, и каждый человек рождался свободным.

Аромат выпечки и молока дразнил ноздри. Кроме хлеба на столе оказалось вяленое мясо, сыр и вареные яйца. Под пристальным взглядом замершего в кресле Мрака кусок не лез в горло. Но я все равно заняла соседнее кресло и заставила себя жевать. Назло ему! И чтобы не свалиться в голодный обморок. Пусть думает, что хочет, называет, как ему вздумается, но я никогда рабыней не была и не буду!

— Почему я тебя не слышу? — хрипло спросил он, нарушая тишину.

Наверное, секрет этой хрипотцы крылся в его привычке приказывать мысленно. Со мной же приходилось разговаривать с помощью слов.

— Потому что я молчу, — ответила, рассматривая стену за его спиной. Гобелен валялся на полу, а тайный ход теперь закрывали камни — маги постарались, чтобы никто больше не прошел этим путем.

— Твои мысли. Они скрыты.

Продолжала есть, но почти не чувствовала вкуса. Внутри разрасталось напряжение, которое нельзя было выдавать. Я старалась не встречаться с ним взглядом, но этого было недостаточно. Все равно продолжала чувствовать его. При свете дня артанский князь выглядел менее мрачным: темные волосы падали на плечи, даже резкость за счет исчезнувших теней немного смягчилась, только глаза оставались холодными. Сейчас он казался моложе, чем представлялось вчера, но я хорошо помнила его истинное обличье. Слишком хорошо, чтобы поверить в обманку нового дня.

— Как ты это делаешь? — спросил он.

— Делаю что?

— Закрываешься от меня. — В его голос скользнули ноты раздражения. — В чем суть твоей магии?

Разговаривать с ним не хотелось, но возможно, получив ответы на свои вопросы, он просто уйдет.

— Это не магия, князь, — ответила я. — Это моя особенность, с рождения. Я ощущаю магию разума, но на меня она не действует.

— Почему?

— Никто не знает, — пожала плечами.

Мрак подался вперед, сцепив пальцы в замок, взглядом прижигая меня к креслу. Хотя лицо его оставалось спокойным, я знала, что это тоже обман.

— И я должен поверить тебе на слово?

— А у вас есть выбор? — Я вздернула подбородок: несмотря на то, что внутри все мигом сковало льдом. Прекрасно знала, что выбор есть всегда. Покосилась на его руки, вспомнив о той боли, что он уже причинил. Реши артанский князь вытрясти из меня правду силой, выдержу ли?

Он не спешил разубеждать.

— Я разгадаю все твои загадки, фрейлина, — неожиданно произнес он. — Собирайся. Времени осталось мало. Браден проведет тебя вниз.

Браден?! Это он про молодого артанца?

Я подскочила следом.

— Мне нужно забрать свои вещи.

Наряды княгини не подходили мне по росту, да и брать их — настоящее кощунство. К тому же, я привыкла к замку Норг, к небольшой комнате, которую делила с Роуз. Но помимо светлых воспоминаний там осталось все, что я привезла с собой из дома. А еще я хотела попрощаться с единственной подругой. И это стоило того, чтобы немного поступиться собственной гордостью.

— Прикажу, чтобы их собрали и принесли сюда.

— Я могу сделать это сама.

Мрак прищурился.

— Нет.

Ну и на что я надеялась?

— Позвольте хотя бы поговорить с подругой, — сделала последнюю попытку. — Ее зовут Роуз, она тоже фрейлина.

— Хорошо, — вдруг легко согласился Мрак. Подозрительно легко.

Его глаза полностью заволокло серебром, как снег на солнце узором. Серебром, за которым даже не рассмотреть зрачков. Ее светлость редко использовала магию, и ее взгляд лишь подергивался дымкой. Именно так княгиня общалась с фрейлинами или стражами, когда хотела скрыть свои мысли или сделать это незаметно. Я присутствовала при таких разговорах, замечала всякий раз. Но сейчас в комнате никого не было. Либо кто-то стоял за дверью, либо… Насколько же он могуществен?

Затем он просто протянул руку.

— Перстень. И больше никаких глупостей.

Прищурилась, но стянула кольцо и вручила ему. Его ладонь обожгла, и я быстро отдернула пальцы, отвернулась, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

К счастью, Мрак сразу же вышел, оставив меня одну. Обещание он свое выполнил: через некоторое время вновь появился молодой артанец с моим сундуком, а следом за ним в комнату вошла Роуз.

— Роуз! — Я бросилась к подруге, заключила ее в крепкие объятия. Она обняла меня в ответ, но как-то слабо. Бледная, дрожащая, от улыбчивой хохотушки не осталось и следа.

— Что с твоими волосами? — тихо спросила она.

И тут пришло осознание, почему Мрак это сделал. Почему позволил нам увидеться.

Потому что не мог читать мои мысли, но мысли Роуз — вполне. Чтобы я ни рассказала подруге, чем бы ни поделилась, все это тут же обернется против меня.

А поделиться очень хотелось. Болью. Скорбью. Страхами. А еще надеждой.

Но даже этого я была лишена. Пока Мрак видит во мне загадку, считает просто пешкой, пока не знает про Древо, я буду жить. Сейчас любые слова опаснее ядовитого кинжала. И не только слова. Мысли.

— Это все магия, — соврала, покосившись на юношу. Только бы не обратил на это внимание! — Меня задело заклинанием, когда… Когда на замок напали.

— А что с твоими руками?

Покрасневшие ладони и правда выглядели так, словно я заново училась вышивать. Не совсем удачно.

— Я просто упала.

Роуз осторожно погладила запястья.

— Нужно промыть и перевязать… Он велел собрать твои вещи и помочь тебе.

Подруга все время боязливо оглядывалась на молодого артанца, словно он вот-вот на нее накинется. Пришлось попросить его принести теплой воды. Стоило юноше выйти, Роуз горько разрыдалась. Я бы хотела присоединиться к ней, но понимала, что не могу себе этого позволить. Не сейчас, когда нужны все силы. Когда каждое слово смертельно.

— Роуз, что случилось? Тебя кто-то обидел?

— Артанец, — всхлипнула она. — Огненный маг. Один из тех, что стерег фрейлин в большой гостиной. Нас заперли там. Всех, кроме вас с Лидией. И ее светлости. Он вытащил меня за двери, сказал, что просто позабавится со мной, потому что я красивая, и чтобы я не сопротивлялась, если хочу жить. А потом…

У меня все внутри оборвалось, затопило горечью и отвращением.

Чудовища! Они все настоящие чудовища!

В памяти оживали прикосновения Мрака. Когда он держал меня за подбородок. Когда взвалил на плечо. Вчера меня спасло чудо, но Роуз не повезло.

— Нам сказали, что княгиня мертва, — пробормотала подруга, опустив глаза.

Кивнула, и Роуз заплакала еще горше.

— Боги, пошлите ее душе лучший мир, — пробормотала она, сложив руки на сердце, — а этому артанскому зверю — адские муки. Всем им! За то, что они с нами сделали.

Меня передернуло. Обхватила заплаканное лицо ладонями, заставляя подругу смотреть мне в глаза.

— Он за все заплатит, — поклялась горячо.

За смерть княгини. За гибель стражников. За то, что назвал своей игрушкой и пытается подавить мою волю. За Роуз.

За Нифрейю.

Не знаю, сколько времени прошло, пока она перестала всхлипывать и обняла меня, как раньше. Только на этот раз крепко-крепко.

— Помоги мне переодеться, — попросила подругу, оглянувшись на дверь. Времени оставалось совсем мало.

В первую очередь открыла сундук и отыскала взглядом шкатулку. К счастью, она была на месте, и в ней — все мои сокровища. Остальное меня интересовало меньше.

Руки мы спрятали под перчатки, волосы под светлую сеточку, а измятое платье сменили штаны и дорожное серое, с длинными разрезами по бокам. В этом костюме я приехала в замок Норг. Впервые в жизни рассматривала громаду, заслоняющую половину неба. Тогда шел снег и приходилось кутаться в черную накидку, отороченную соболем, потому что я отказалась от экипажа. Ехала верхом, вместе с отцом и братьями, но с тех пор не садилась на лошадь: что достойно для мужчины, недостойно для фрейлины ее светлости. Казалось, сотня лет минула, не меньше. Отец хотел для меня лучшей судьбы, поэтому и представил ее светлости, а мой дар привлек внимание княгини. Мог ли он представить, как все обернется? Что дар заинтересует артанского князя и станет моим проклятием?

Мысли оборвались: молодой артанец пришел, чтобы проводить меня к своему господину. При упоминании Мрака губы Роуз снова задрожали.

— Что же с нами будет?

Этого пока не могла знать. Нифрейцы лишились магии Древа, а значит, не смогут дать отпор и останутся беззащитными. До тех пор, пока князь Брок не оживит родник. Но кое-что хорошее было точно: жители замка пережили эту ночь. Это немного, но согревало сердце.

— Все будет хорошо, — пообещала я, сжав ее руки.

— А с тобой?

— И со мной.

В больших глазах Роуз я прочитала сомнение, но времени убеждать ее не осталось.

За пределами покоев княгини я ожидала увидеть тьму и скорбь, но замок напоминал взбудораженный улей, а сквозь окна вовсю плескало солнце. По пути попадались артанские воины: все куда-то спешили.

Мрака я заметила, когда мы подошли к главному входу. Я вздернула подбородок и смело встретила взгляд, что прошелся по мне тысячей игл. В глазах артанского князя сверкали серебристые искры магии, способной подчинить любого. Любого, но не меня.

Чудовище. Зверь.

Но на каждого зверя найдется свой охотник.

Он никогда не сможет меня прочесть, и это — мое оружие. Оружие, которое сокрушит его, когда придет время.

 

Глава 5

Искры в пронизывающем взгляде не растаяли, он не изменился в лице, даже когда я подошла ближе. Мне хотелось расцарапать это лицо, но Мраку, казалось, было все безразлично. Даже молодому артанцу достался всего лишь равнодушный кивок: Логхард ничего не произнес, но его прекрасно поняли.

— Пойдемте, леди, — позвали меня.

Мы вышли через главный вход замка и свернули в сторону конюшен, возле которых уже стояли оседланные лошади. Об артанской армии слагали легенды. О том, что воинов в ней бесчисленное множество, но пока во внутреннем дворе я насчитала не больше трех десятков магов.

— Я забыл представиться, — снова поклонился артанец. — Меня зовут Браден Бирк. Я оруженосец князя, но вы можете обращаться ко мне за помощью.

Я бросила взгляд на Брадена.

— Тогда помоги мне сбежать.

Оруженосец споткнулся о выступавший из земли камень, еще немного и расшиб бы себе лоб, но все-таки удержался на ногах. Глаза его стали круглыми-круглыми. А через мгновение Браден уже улыбался.

— Вы шутите?

— Ни капли, — жестко ответила я.

Улыбка его померкла, а я испытала какое-то странное удовлетворение. Как ни улыбайся, артанец, друзьями нам не стать. Все вы такие же чудовища, как и ваш князь.

— Вам придется ехать на лошади, — сообщил Браден спустя короткое замешательство. — По крайне мере, до тех пор, как мы присоединимся к основному войску, которое осталось за Вратами.

Так вот почему их так мало.

— А если я боюсь лошадей?

— Тогда поедете с князем, он не позволит вам упасть.

Представила, как Кейн Логхард забрасывает меня поперек седла, в очередной раз доказывая мою трофейность, и кулаки непроизвольно сжались. Порадовалась тому, что отец не считал женщин беспомощными и воспитывал меня наравне с братьями. Точнее не наравне, конечно. Но когда они не постигали азы магии ветра и земли, я вместе с ними училась ездить на лошади, стрелять из лука, различать полезные ягоды и травы. В общем-то, это были обязательные умения для жительницы севера и исключительно бесполезные для будущей фрейлины.

Пока седлали мою лошадь, украдкой рассматривала двор и артанских воинов, готовящихся покинуть завоеванную обитель. Узнала двух высоких магов: они были в саду, возле Древа и в подвалах. Какой силой они обладают? А дальше заметила мерзавца со шрамом, что опалил мне руки, и еще несколько незнакомых воинов. Свита Мрака? Кроме оруженосца никто не спешил представляться, а я тем более не желала их знать. Поймала себя на мысли, что вглядываюсь в лица мужчин, чтобы распознать того, кто надругался над Роуз. Это мог быть каждый.

Хотя нет. Не каждый.

Про Брадена я бы такого не подумала: слишком светлым и ясным был этот юноша. Он был не лишен манер и обращался со мной почтительнее, чем могла рассчитывать пленница. Еще, в отличие от своего господина, он умел улыбаться, но все же оставался артанцем. Я знаю только про Роуз и про то, что произошло в подземелье, а сколько еще людей пострадало от их рук? Сколько насилия и смертей узнали стены замка этой ночью?

Вежливость и дружелюбие одного не способны искупить все то зло, что они сделали.

В душе заворочалась ярость, но я погасила ее, не позволив разгореться. Сейчас мне как никогда нужна трезвая голова и холодный рассудок.

— Что будет с жителями замка?

— Князь назначит наместника.

В этом не было ничего необычного, но мои ладони все равно похолодели. После гибели родника у Мрака нет причины здесь оставаться. Но кто станет править замком и защищать Нифрейю? Что будет с моим народом без доступа к источнику магии? С северянами, которым нужно пережить эту зиму? Или с женщинами. Нифрейя стояла перед моими глазами в образе Роуз. Такая же напуганная, беззащитная, сломленная. Я так и не рассказала подруге о том, что случилось со стражей княгини и Лидией. Просто не смогла. Она об этом тоже не говорила, а значит, их тела так и остались погребены под завалами.

Я предпочла больше ни о чем не спрашивать. Сосредоточилась на симпатичной гнедой кобылке с белым пятнышком на лбу. Гладила морду, шептала какая она красавица. И так до тех пор, пока не тронулись в путь. Свита Мрака негласно расположилась вокруг меня: стерегли трофей или боялись, что попытаюсь бежать. Куда, если к Вратам Ортаса ведет лишь одна дорога. Мимо порыжевших от дыхания осени деревьев. Самых обычных и ничуть не похожих на волшебный родник.

Внешних стен замка почти не коснулись разрушения, только на высоких каменных башнях остались черные следы пламени. Замок Норг сдался почти без боя.

Я оглянулась лишь однажды. Не хотела, чтобы тоска разъедала душу, но сердце все равно дрогнуло. Когда я сюда приехала, мое будущее было предопределено, теперь же даже не представляла, что ждет меня впереди.

А пока впереди были только Врата Ортаса.

Я никогда не видела лабиринт так близко и тем более в боевом обличии. Для тех, кто приходил с миром, деревья и огромные валуны расступались, обнажая вид на долину. Для тех, кто нес войну, он становился непроходимой чащей или опасной тропой, где каждый шаг мог закончиться падением с обрыва. Сотни войск не смогли пройти этот путь, не помогала ни сила, ни хитрость. Лабиринт был живым защитником княжества, но армия Мрака развеяли древнюю магию без остатка.

Теперь Врата Ортаса, что веками стерегли святыню Нифрейи, превратились в обычную долину с зелеными склонами, серыми валунами и черной ниткой дороги, что разделила их пополам. Я пыталась уловить магию Древа в себе, но тщетно. Никаких перемен, никаких отголосков. Раз за разом обращалась к живительной магии, стараясь почувствовать хоть что-то, но снова и снова натыкалась на пустоту.

Мои попытки прервало появление артанского князя. Он подлетел к нам на вороном жеребце, и я поняла, что дело сделано: у замка новый владелец. Мрак не произнес ни слова, но свита так же негласно отстала.

— Для той, что боится лошадей, ты слишком хорошо держишься в седле.

Я оглянулась на Брадена, брови взлетели вверх.

— Любите подслушивать?

— Предпочитаю слышать, — равнодушно ответили мне. — Все, что слышат мои люди, слышу я.

Я нахмурилась и отвернулась, но все равно чувствовала этот пытливый взгляд. Это мало напоминало разговор по душам. Предупреждение? Пора бы зарубить себе на носу, что любое мое слово он узнает. Каждое. Значит, впредь буду тщательнее подбирать слова.

Кейн Логхард

«Отправляемся на восток…»

«…сейчас бы вина, и развлечься с какой-нибудь красоткой…»

«…мы ничего не получили…»

Кейн резко перекрыл поток многочисленных мыслей и провел ладонью по лицу. Остался только легкий гул на краю сознания. Жужжание, будто находишься неподалеку от улья. Если не тревожить пчел, они не тронут. Гул всегда оставался, поэтому он давно привык и почти не обращал на него внимания.

Последняя услышанная мысль заставила его нахмуриться. Неважно, кому она принадлежала. Никто не выскажет это вслух, но он-то знал, что мысли быстрее слов, и их гораздо сложнее спрятать.

Поражение.

Привкус горечи на языке, сжатые в бессилии кулаки и ярость. Ярость, ревущая глубоко внутри, сжигающая все на пути своем. Он прошел Лабиринт, захватил замок Норг, но в итоге все равно заплатил цену гораздо большую, чем заполучил. Рион говорил, что Нифрейя не для него. Предупреждал, что он обломает об нее зубы. Не обломал.

Но старая ведьма предпочла уничтожить родник, лишь бы только не отдавать ему.

Кто бы мог подумать, что она решится на это? Родники — единственные источники магии, а Древо Нифрейи — вовсе бесценно. Особенно для тех, кто владеет магией разума.

Таких, как он.

Было бесценно. Теперь о нем можно забыть. Он получил лишь славу покорителя Врат Ортаса и сомнения в мыслях своих воинов, которые необходимо сразу пресечь. Ах да, еще девчонку с золотыми волосами и ядовитым языком.

Фрейлину.

Карга окружала себя кучей фрейлин, но любимых было только две. Лидия де Брэ и Амелия Сингтон. Об этом он узнал от старой ведьмы Лидии, которую едва не прикончил в подвалах. Надавил чуть сильнее, чем обычно, потому что был слишком зол. Зол на тех ублюдков, что вместо честного боя спрятались, как крысы. Лидия лишилась сознания, хорошо хоть не рассудка и памяти. Пришлось ждать, пока придет в себя, а ждать Кейн не любил.

Когда же ведьма открыла глаза, то «рассказала» не так много. Оказывается, карга не собиралась героически помирать вместе со своей трусливой стражей. Хотела сбежать в Кри. Для девчонки в этих планах места не нашлось. Судя по воспоминаниям, которые он увидел в голове Лидии, она попала в подвал случайно.

Случайно ли? Кейн вырос при артанском дворе и не верил в случайности.

Он подбросил на ладони перстень, который забрал у фрейлины. Именно эта штука открыла тайный ход в стене. Логичным было подумать, что девчонка спешила к заговорщикам, чтобы предупредить их. Он и сам так решил поначалу. Решил, что она мятежница и хладнокровная убийца. Одним словом — нифрейка. Но сцена в подвале в памяти Лидии говорила об обратном. Близкая подруга фрейлины вовсе видела ее самой добротой. Даже его собственный оруженосец очарован ею. Амелия была для всех тихой и безобидной.

Незаметной.

Это подтверждалось в обрывках мыслей прислуги, придворных, всех, кто ее знал. И совсем не вязалось с тем, как она держалась в седле и с какой точностью пыталась его заколоть. А еще с нежной кожей и полными, искусанными от волнения, губами. В ее глазах отражалось столько яростных чувств, что пройти мимо этого взгляда и не обжечься, было решительно невозможно.

Как кто-то мог считать ее незаметной?

Несмотря на противоречивые чувства, которые он испытывал при виде девчонки, сейчас его интересовало другое. Какой бы прекрасной ни казалась нифрейка, тащить ее за собой из-за смазливого личика было лишено смысла. Его привлек ее уникальный дар.

Загадка. Проклятая загадка.

Кейн чувствовал, что что-то упускает. Он читал всех, узнавал все тайны, но Амелию Сингтон прочитать не смог. Это удивляло, раздражало и… распаляло любопытство.

Можно было вытрясти из нее все секреты силой, а можно воспользоваться хитростью. Чем он и собирался заняться в самое ближайшее время.

Кейн убрал перстень и направился в сторону шатра, в который отправил фрейлину, как только они приехали в лагерь.

Амелия Сингтон

В княжеском шатре спокойно можно было бы разместить целый отряд воинов, еще бы и место осталось. Здесь было гораздо тише, чем снаружи, освещал его костер в центре. Я скользнула взглядом по стенам, по карте северных земель, зацепилась за тюфяк со шкурами… Во рту мигом пересохло. Бесспорно, Логхарда интересовал мой дар, но я родилась не вчера, чтобы не понимать, что лучше бы так оставалось и дальше. История Роуз только подтверждала, что благородство и артанцы — несовместимы.

Как сбежать из лагеря, полного воинов? И ладно бы просто сбежать, как потом добраться в Дибру? Даже если ночью получится увести лошадь, у меня нет ни магии, ни денег, ни перстня княгини. Не говоря уже о том, что месяц пути даже для мужчины-одиночки испытание не из легких. Не говоря уже о том, что будет, если меня нагонят.

— Мы здесь ненадолго. — Голос Брадена нарушил поток моих мыслей. — Стоянку сворачивают, завтра тронемся в путь.

— Куда? — спросила, чтобы отвлечься.

— Большая часть войска направится к берегам Мара, чтобы вернуться морем, но мы с князем отправимся на восток.

На восток?!

Сердце взволнованно дрогнуло, взгляд уперся в карту. Я мало путешествовала и никогда не покидала Нифрейю, но знала, что Артанское княжество находится на юге. А вот Кри и Дибра на востоке, до них четыре недели пути, вдоль горного хребта, до перевала. Это значит, что артанцы едут в ту сторону, в которую нужно мне. Если получится быстро преодолеть горы с артанским войском, а после сбежать… Если все это получится, я доберусь до князя Брока раньше, чем Кейн Логхард успеет опомниться!

От волнения вспотели ладони, хорошо, что я стояла к оруженосцу спиной: радость была настолько сильной, что уголки губ поползли вверх, а в груди расцвела надежда. Я попаду в Дибру с помощью артанцев, нужно только выбрать удачный момент. Что-то мне подсказывало, что после побега из покоев княгини, попытка у меня будет всего одна. А до этого… До этого буду всеми силами избегать Кейна Логхарда.

— Когда сложат шатры, сможете выбрать одну из повозок, чтобы пересесть…

— Нет! — Тут же мысленно отругала себя за резкость, но без лошади мне далеко не уйти. Пусть привыкает ко мне. — Я хочу путешествовать верхом. Вы забрали несколько лошадей из конюшен замка, поэтому моя вполне может остаться со мной.

Браден, который топтался у входа, почему-то не ответил.

Я даже не уловила шагов, зато почувствовала его. Взгляд, который тяжестью ложился на плечи, касался спины. Взгляд острее лезвия кинжала, я ощущала его всей кожей, даже сквозь плотную ткань накидки, через одежды. Словно невидимое жало скользило по моему телу, оставляя такие же невидимые глазу царапины.

— Не боишься отправляться в такой путь верхом, фрейлина?

Ладони мелко дрожали, хотя от костра текло тепло, и я поняла, что сдерживала дыхание. Пришлось медленно вдохнуть и так же медленно выдохнуть, чтобы немного успокоиться. Нельзя сдаваться, нельзя показывать зверю свой страх, нельзя поворачиваться к нему спиной.

Я расправила плечи и повернулась к артанскому князю. Конечно в его власти забрать у меня лошадь, но, будь он проклят, если я ему это позволю.

— Нет.

— Это будет долгое путешествие.

— Выдержу. Вы же не собираетесь покорять горные вершины.

Артанец с минуту изучал меня. Даже подумала, что не ответит.

— Вершины нет, а вот земли под ними — да.

Сперва даже не поверила ушам.

— Проклятые! — ахнула я. По спине прошел холодок. — Вы хотите спуститься в подземное царство?

— Это самый быстрый путь в Артан.

Жители подземелья не выходили на поверхность и предпочитали не вести дела с тем, кто ходит под солнцем. Они не участвовали в войнах, использовали только собственные родники, а все, кто пытался до них добраться, встречали там свою смерть. Человек не способен выдержать постоянную тьму и самостоятельно выбраться на поверхность. По крайней мере, так всегда считалось в нашем княжестве. Если бы меня спросили, хочу ли я спускаться в подземелье, я бы повернула назад. Но кто меня спрашивал?

Родники проклятых… Мрак не говорил об этом, но наверняка магам просто необходимо пополнить запасы.

От всего этого голова шла кругом. Так, что я не сразу отметила, что князь подошел ближе. Рывок, и я оказалась прижатой к каменной груди, с заведенными назад руками. Сердце ухнуло вниз, дыхание сбилось. Дернулась, но тщетно. Мрак только подтянул меня выше, так, что пришлось встать на носочки.

— Отпустите, — прошипела я, чувствуя, как все внутри сжимается от страха.

— С какой стати? — Ладонь погладила мое горло. Невесомо, почти нежно. — Здесь все принадлежит мне по праву. В том числе ты.

Несмотря на ледяной взгляд, сильные пальцы опаляли жаром. Но при этом не оставляли сомнений в том, что могут раздавить одним движением.

— Я не ваша собственность, — процедила сквозь зубы. — И никогда ею не стану.

Его пальцы скользнули ниже, не позволяя сосредоточиться на смысле слов. Коснулись бьющейся жилки, погладили ключицу и спустились к груди.

— Уже стала, фрейлина, — говорил он тихо, словно размышляя вслух. — Уже стала. Княгиня уничтожила родник, только чтобы он не достался мне. Убила себя, чтобы я не прочитал ее мысли. А рядом оказалась та, чьи мысли я не слышу. Совпадение?

— Это была ее последняя просьба.

— И о чем же она тебя попросила?

— Просто сопровождать ее. Как вы понимаете, отказать я не могла.

Внезапно меня прижали к себе еще сильнее, вдавили в сильное тело. Так, что дыхание перехватило. Я была настолько близко от мужчины лишь однажды: когда девчушкой провалилась под весенний лед. Сэр Лайол, друг отца, вытащил меня из холодной реки, и прижимал к себе до самого дома, не позволяя замерзнуть. Но тогда меня бил озноб, а сейчас я словно горела.

— В чем твой секрет, Амелия? — хрипло спросил он.

— У меня нет секретов. — Мой голос сбился, и за это захотелось надавать себе по щекам.

— Ты бы исполнила любую волю своей княгини, фрейлина?

— Это мой долг. Я давала клятву.

— Но исполнила бы? Взошла бы на алтарь вместо нее?

Разговор нравился мне все меньше и меньше. Я сглотнула, представив, что могла оказаться на месте ее светлости, но все-таки ответила:

— Да.

— Почему?

— Я же говорила! — вспылила я.

— Клятва, — повторил Мрак. — Я помню. Но это не мешает некоторым нарушать их и предавать тех, кого они обещали защищать. Союзники бегут с поля боя, прислужники показывают тайные тропы, лучшие друзья вонзают меч в спину.

— Вам-то бояться нечего, — заметила издевательски, — вы способны прочитать мысли любого.

— Любого. Но не твои.

Наши взгляды скрестились, словно клинки: мой огненный и его ледяной.

— Зачем хранить верность тому, кого больше нет? Расскажи мне правду, Амелия. Расскажи, и получишь свободу.

— И я должна вам поверить?

— У тебя есть мое слово. Слово чести.

Перед глазами встало лицо Роуз, заплаканное и бледное.

— Слово чести артанца? — вышло на удивление зло.

И презрительно. В следующий миг меня отшвырнули от себя, как змею.

— На колени, фрейлина. — Лед опалил хлеще пламени, как и слова: — За свою дерзость ты будешь наказана.

Сказать, что внутри все похолодело — значит, ничего не сказать. В груди взметнулась настоящая северная метель, холод растекся по телу, коснулся сердца. Так словно не было костра, бессильного перед обжигающего льдом взгляда артанского князя.

Однажды я уже стояла перед ним на коленях. Там, в Священном саду. Это был один из самых унизительных моментов в моей жизни, и я сцепила зубы. Картины наказаний всплывали перед глазами: одна страшнее другой, но подчиниться ему — значит, перестать себя уважать.

— На колени, фрейлина, — нетерпеливо повторил Мрак.

— Нет, — спокойно встретила его взгляд.

Ледяные глаза вспыхнули серебром, и я вздрогнула. Особенно когда в шатер влетел запыхавшийся оруженосец.

— Возьми отряд Гельцмара, возвращайтесь в замок Норг. — Каждое слово впивалось в сознание ледяной иглой. — Привезите сюда фрейлину княгини по имени Роуз.

Перед глазами тут же потемнело, словно кто-то сдавил горло.

— Зачем она вам? — спросила не своим голосом.

— За оскорбление в Артане отвечает либо тот, кто его нанес, — Мрак пристально посмотрел на меня, — либо ближайший родственник или друг.

Меня словно бросили из холода в кипяток.

— Подождите! — вскрикнула, когда Браден развернулся к выходу. Я шагнула к артанскому князю раньше, чем осознала это, коснувшись жесткого рукава.

— Пожалуйста, не надо.

Наши взгляды встретились, и я задохнулась от приговора, застывшего в ледяных озерах. Одно долгое мгновение он молчал, ужасающе долгое, когда казалось, что я уже не смогу ничего исправиться. Один бесконечный миг, за который я успела себя возненавидеть, понадеяться и с этой надеждой расстаться. А потом Мрак медленно, чуть ли не по слогам произнес:

— Тебе решать, фрейлина.

Я с шумом вдохнула воздух, и под тяжестью взгляда медленно опустилась на колени, склонив голову. Успела уловить сожаление-замешательство на лице Брадена, и прикрыла глаза. Наверное, так будет проще.

— Свободен.

Едва различимый шорох шагов, движение совсем рядом.

Логхарду пришлось нагнуться, чтобы коснуться моего лица. Пальцы обвели скулу, спустились на подбородок. Невесомо, но по телу пробежала дрожь. Сердце билось о ребра: я одновременно ждала своего приговора и старалась о нем не думать.

— Открой глаза.

Подчинилась, встречая жестокий взгляд.

— Мы покидаем стоянку на рассвете, до тех пор будешь так стоять. Сдвинешься с места, и я верну Брадена. Ясно?

Судорожно вздохнула и кивнула в знак согласия. Логхард обошел меня, и, судя по шагам, направился к тюфяку со шкурами. За спиной воцарилась тишина, не позволяющая даже понять, что он делает. То ли я пропустила момент, когда он опустился на импровизированное ложе, то ли он пока не собирался спать. Минуты тянулись ужасающе медленно, а я даже не имела возможности повернуться.

Колени замерзли практически сразу, холодная земляная крошка и сухая трава впивались в кожу даже через ткань. Отвела с лица упавшую прядь и облизнула пересохшие губы. Ноги пока еще не затекли, но боги… сколько я так простою, прежде чем он уснет?

— Я никогда не сплю, — словно в ответ на мои мысли произнес Мрак. — Но ты ведь прекрасно это знаешь.

Нет, этого я не знала. Княгиня была сильным магом, из-за особенностей дара ее часто мучила бессонница.

Но чтобы не спать вовсе?!

Наказание? Нет, это настоящая пытка. Предстоящая ночь уже представлялась сущим кошмаром. Ноги начали мерзнуть и затекать на удивление быстро. Приходилось то слегка топтаться на коленках, то упираться носками в землю, чтобы хоть немного разогнать кровь. Напряжение отдавало в спину и плечи, словно невидимая сила тянула вниз: я бы назвала это магией усталости. К счастью, Мрак ничего не сказал про возможность двигаться, поэтому, наплевав на все приличия, не забывала потягиваться и крутить шеей. Но даже это помогало слабо.

Сложнее всего было бороться со сном. Веки слипались сами по себе, не срабатывало ни частое моргание, ни хлопанье по щекам, ни прикусывание тыльной стороны ладони. Не знала, сколько времени прошло, но вечер, плавно переходящий в ночь, превратился в бесконечность.

Мрак не солгал насчет бессонницы. Я не оглядывалась, поэтому не могла его видеть, но взгляд по-прежнему царапал спину. Именно это чувство не давало мне упасть.

Но дело было не только в том, как он смотрел.

Я в очередной раз сцепила руки в замок, вытянула их над головой, глубоко прогнувшись в пояснице, и с губ непроизвольно сорвался стон. Который разорвал тишину шатра.

— Еще один стон, фрейлина, и я придумаю тебе другое наказание, — хрипло пообещал Мрак.

Вздрогнула, сердце заколотилось сильнее, и я едва удержалась, чтобы не бросить через плечо очередную колкость и не заработать новое наказание. Не дождется!

Потягиваться не перестала, но делала это осторожнее и всякий раз сцепляла зубы, чтобы сквозь них не просочилось ни звука. Зато теперь я уже не просто ненавидела Кейна Логхарда, я мечтала его убить.

Очнулась от того, что просто свалилась, рухнула лицом в землю. Хорошо хоть трава смягчила удар. Встрепенулась, хотела подскочить, но тут же охнула от боли в коленях. Тысячи иголочек впились в ноги, от ступней до бедер. Зашипела и принялась их разминать, а когда вскинула голову, первым делом заметила, что несмотря на шорохи лагеря, за стеной палатки по-прежнему темно. Захотелось разреветься, не столько от боли, как от обиды.

Я не справилась, а это значит, что Роуз…

За спиной почему-то царила тишина.

В следующий миг осознала, что не чувствую лезвия взгляда. Круто повернулась, но Мрака не было в шатре. Я осталась одна!

Охнув, поднялась и немного прогулялась по шатру. В горле першило, глаза пекло, а в голове гудело. Но это было ничто по сравнению с возможностью размяться. Боги, ходить — это прекрасно.

Когда уловила движение возле входа в шатер, тут же упала обратно на многострадальные колени. Только потом с ужасом осознала, что сдвинулась с обозначенного места на добрых пару шагов. Меня прошиб холодный пот, сердце дернулось и замерло. Словно зачарованная наблюдала за тем, как в шатер входит… Браден.

Оруженосец натолкнулся на мой взгляд и с виноватой улыбкой подал руку:

— Доброе утро, леди. Князь попросил помочь вам собраться. Мы отправляемся в путь раньше остальных.

Сил на удивление, радость или даже злорадство не хватало: эта ночь испепелила во мне все чувства. Даже небольшая прогулка к ручью, где я смогла привести себя в порядок, и холодная вода не добавили мне бодрости. Все время со мной был Браден, поэтому воины хоть и провожали меня любопытными взглядами, не пытались подойти или заговорить. Когда мы вернулись, шатер уже убрали, а мой небольшой сундук погрузили на одну из повозок. Метнулась к нему, с облегчением обнаружив шкатулку на месте. Прижала ее к груди: не стоит так ее оставлять. Лучше положу в седельную сумку.

— Что это, фрейлина? — Хриплый голос Мрака за спиной заставил слегка вздрогнуть.

Обернулась, встречая холодный взгляд. Да как он еще не помер от собственной мерзлоты?

— Странно, что вы еще не проверили.

Мрак прищурился, а я оглянулась на Брадена. Возможно, огрызаться при оруженосце не стоило, но рядом с артанским князем в душе поднималась такая ярость, что говорить спокойно просто не получалось. Впрочем, добавила я уже ровно:

— Просто память о доме.

— Можешь ехать в повозке, фрейлина, — равнодушно заявил он, словно не было этой ночи.

Больше всего на свете мне хотелось вытянуться на постели и спать-спать-спать. Повозка бы тоже подошла. Но тогда я лишусь лошади.

— Кажется, вчера вы позволили мне ехать верхом, князь, — напомнила я.

Наши взгляды на миг скрестились. Сердце колотилось, как безумное, а ладони вспотели. У меня словно отняли весь воздух — трюк, достойный сильного мага воздуха. Но дело было вовсе не в магии, только в нашей молчаливой битве.

— Это твой выбор, — бросил он и направился к лошадям.

Я одержала маленькую победу, но радости не испытывала. Стоило лишь подумать о том, как выдержу путешествие в седле после наказания, тело начинало ныть, но отступать я не собиралась.

Солнце уже сияло вовсю, когда мы миновали долину, и я наконец-то смогла оценить настоящее могущество Артана. Войско растеклось по пустоши, двигаясь на Юго-восток, в сторону моря. Я попыталась посчитать сколько их, но быстро сбилась со счета. Конница, пехота, позади плелись повозки с запасами и сложенными шатрами. От такой армии не сбежишь, а вот отряд, который двигался к горному гребню, был гораздо меньше, и, как я успела понять, в основном состоял из магов.

Я никогда не покидала Нифрейю, но сейчас даже не могла сосредоточиться на видах, что попадались на пути. Хотя в основном это были долины и камни: ничего такого, чего не было по другую сторону Врат Ортоса. Ровный ход Ягодки (так я назвала кобылку) убаюкивал. Пришлось намотать поводья на запястье и стараться не слишком дремать, чтобы не свалиться на острые камни. Отдыха во время коротких остановок было ничтожно мало.

Ближе к закату я успела пожалеть о своем решении. Бессонная ночь и трудный день сделали свое дело, затекла спина, болели ноги. Да что там, казалось, в теле ныла каждая мышца! Зато я ненавидела Кейна Логхарда с новой силой. Это то, что позволяло мне не сдаваться и случайно не вывалиться из седла.

Когда воины замедлились и потом вдруг остановились, не сразу поняла, что объявили привал. А когда дошло, едва не расплакалась от облегчения и усталости, хотя обещала себе оставаться стойкой. Надо было еще спешиться.

Мрак словно вырос возле моей лошади, ухватил за талию и выдернул из седла. Охнула: спину прострелило болью, ноги тоже. Я бы свалилась на камни, но упасть мне не позволили, удержали.

— Пустите, — прошипела, стараясь выпутаться из его объятий. Естественно, ничего не получилось. Я бы сейчас даже камешек не смогла поднять, не то что сдвинуть эту артанскую скалу.

Дернулась, но сбежать не смогла: меня перебросили через плечо, и мир снова крутанулся с ног на голову. Дыхание сбилось, а сердце пустилось в галоп. Накидка съехала, но теперь в ней отпала всякая надобность, близость Мрака обжигала. От него пахло чем-то древесным, и этот запах мне что-то напоминал. Что-то знакомое. А вот что, хоть убей, не могла вспомнить.

Успела заметить, что солнце стоит низко-низко. Воздух становился все холоднее, вокруг сновали люди, разводя костры и разбивая лагерь на берегу реки. Воины спешивались, распрягали лошадей. Меня втащили в знакомый шатер, в центре которого уже горел костер, отбрасывая тени на стенах. Когда только успели поставить? С помощью магии, не иначе.

Не удалось сдержать стон облегчения, когда мир вернулся к прежнему виду: Мрак свалил меня на шкуры, сложенные в углу. Они показались мне мягче, чем перина ее светлости. А когда я лежала вот так, не шевелясь, тело не ломило. Глаза закрывались сами по себе, ощущение было, что на каждое веко положили по мешку. Но я их тут же распахнула, когда сильные пальцы стянули накидку, перевернули на бок и взялись за шнуровку. Я извернулась, схватилась за мужские запястья, сдавила. Откуда только силы взялись?

— Не трогайте! — хотела крикнуть, но получилось хрипло.

— Уже, — заметил Мрак, сдвинув брови.

Шнуровка поддалась, разошлась в стороны, платье свободно повисло на плечах. Прохлада тут же скользнула по спине, по ногам. Логхард легко перевернул меня, так что я уткнулась в шкуру пылающим лицом и не могла даже пошевелиться. Одной рукой прижал к земле, а другая скользнула в прорезь юбки, сильная ладонь прошлась от щиколотки до колена, задирая рубашку и обжигая мое бедро.

Я охнула от смеси боли, ужаса и стыда, а потом и вовсе взвыла, когда пальцы артанца вновь спустились вниз и надавили на чувствительную точку под коленкой. Потом выше, под самыми ягодицами, и вдоль позвоночника. Поглаживания сменялись болезненными надавливаниями, от которых хотелось кричать. Тело горело, словно меня сунули в кипяток, но после каждой точки приходило облегчение.

Мрак отпустил меня так же резко, как и раздел. Совсем не ласково перевернул на спину и сдавил подбородок.

— Если думаешь извести себя, фрейлина, то зря стараешься. Через два дня мы будем в замке моего союзника, там я получу ответы на все свои вопросы. И не только.

От этого «не только» по телу прошла странная дрожь.

— Но если хочешь, чтобы это случилось раньше, продолжай в том же духе.

Он развернулся и вышел, а я без сил упала на спину, в мягкий ворох шкур. Глаза слипались, в голове билась одна-единственная мысль.

Два дня. У меня есть два дня.

 

Глава 6

Поднялась я на удивление легко. Приказ Мрака выдвигаться как можно быстрее был мне даже на руку: ни общаться, ни видеть его не хотелось. Тело слегка ныло, но если вчера я могла продолжить путь лишь ползком, то сейчас даже не морщилась от боли. Стоило признать, что проклятый артанец прав — если не стану себя беречь, о побеге и тем более о спасении Нифрейи можно забыть.

Платье легко зашнуровывалось, именно поэтому я выбрала его в прошлый раз, когда путешествовала с отцом. Из-за удобства. Если бы знать наперед о том, что расшнуровывается оно тоже легко…

От одних только воспоминаниях о случившемся щеки начинали гореть, но я предпочитала грешить на утренний морозец: чем выше мы забирались, тем холоднее становилось. Жесткие прикосновения оживали в памяти, и все внутри переворачивалось от страха и жгучего стыда. Не говоря уже об обещаниях Мрака. Нет, больше он ко мне не прикоснется. Лучше я останусь одна и сама отыщу дорогу в Дибру, чем задержусь рядом с ним!

— Куда мы сейчас направляемся? — обратилась к Брадену, который ехал рядом со мной. — Князь сказал, что через два дня мы будем на землях союзника. Он говорил о проклятых?

Оруженосец побледнел.

— Нет, проклятые ни с кем не заключают союзов, — ответил он. — Они проводники.

— Проводники?

— Когда нужно срезать путь, мы спускаемся под землю, а проклятые указывают дорогу.

По спине побежал холодок, и я плотнее запахнула накидку. Мрак действительно могущественен, если сами проклятые заключают с ним сделки.

— И часто вы это делаете? Путешествуете таким образом?

— Только если дорога занимает слишком много времени.

— Какая разница? — нахмурилась я. — Что на поверхности, что под землей время движется одинаково.

Поймала неодобрительный взгляд высокого мага из княжеской свиты. Он сразу отвернулся, но тут же заметила еще один, на этот раз направленный на Брадена. Напряжение заискрило в воздухе. Мое любопытство слишком сильно привлекло внимание, это заметил и оруженосец.

— Лучше спросите у князя, — посоветовал он.

Да я лучше вот тот камень поцелую!

Продолжать беседу было бессмысленно. К тому же, артанцы по-прежнему следили за мной. Поэтому я стала рассматривать снежные вершины, что возвышались над желто-красным лесом, холмы с пожухлой травой, черную ленту дороги, уводящую вверх, край озера. Все это гораздо больше напоминало мне о доме, чем ухоженный княжеский парк.

Все мои предки были потомственными магами. Родители не исключение.

Они познакомились в замке Норг. Мать была фрейлиной молодой княгини, отец приехал принести князю вассальную клятву. Задержался он надолго, потому что первая красавица отказывалась принимать предложение руки и сердца от северянина и покидать столицу. В долгие зимние вечера он любил рассказывать, как не давал маме прохода своими ухаживаниями. Называл ее неприступной крепостью, за что получал нахлобучку. Мама создавала вьюнок, который оплетал бороду отца, отчего он напоминал древесного божка. Отец отвечал ей тем же: посылал ветерок в сторону маминых юбок, на мгновение оголяя ее щиколотки и вызывая возмущенный вскрик. И пускай фокус повторялся из раза в раз, все мы начинали хохотать так, что статуэтки над камином тряслись.

Мои братья тоже родились магами, им подчиняется стихия ветра (именно благодаря ей они защищают дом от северных бурь), и немного магия разума, которая работает как щит для своих мыслей. Вот только мне не досталось ни капельки родительских способностей. Возможно, именно поэтому я стала разочарованием отца. Местные маги отказывались свататься ко мне в мужья — вдруг рожу таких же обделенных магией сыновей? Кто тогда защитит дом от половодья или оползней?

Понимая, что замуж меня выдать не удастся, отец решил отвезти меня в замок Норг. Туда, где не придется выживать, и где я смогу раскрыть свои таланты. Где буду счастлива.

И я была счастлива. До тех пор, пока Артан не решил подмять под себя Нифрейю. А ведь мы находимся по другую сторону Великих гор. Да и родник в нашем княжестве был один. Уникальный, да, но если артанский князь может использовать силу множества других родников, зачем ему Древо на другом конце света?

Я отыскала взглядом спину Мрака. Не нужно было видеть его лицо, чтобы оживить образ в памяти: губы сжаты, меж бровей залегла глубокая морщина. Маска жесткости и безразличия. С чего я вообще решила, что ему нужна причина? Отметит на картах, что Нифрейя принадлежит ему.

Больше с Браденом я не заговаривала, даже когда мы останавливались, чтобы перекусить холодного мяса и размять ноги. Украдкой изучала свиту Мрака, чтобы понять, кто из них может представлять опасность при побеге. Воинов из ближайшего окружения было семеро, судя по внешности и говору, далеко не все артанцы. Самые высокие, похожие как близнецы, молчаливые и сосредоточенные — маги земли. В темноволосых, смуглых, со слегка раскосыми глазами и украшенными татуировками руками воинах угадывались покорители огня. Молодой, но почему-то седой маг с длинным тонким носом управлял воздушной стихией. Его, пожалуй, можно было назвать самым болтливым: он либо рассказывал о своих любовных победах, либо насвистывал одному ему известные мелодии. А вот о Брадене и его магии я ничего не узнала.

Ближе к закату, когда оказались возле Больших разломов, паутины глубоких ущелий, пошел сильный дождь. Хватило бы простенького, растянутого над нами, щита мага ветра, но отряд просто объявил привал. Я едва успела остановить Ягодку, как меня подхватили сильные руки.

— Не надоело играть в боевого мага, князь, и носить меня на руках? Я же не княжна какая-нибудь, а простая рабыня.

Руки артанца крепко стиснули талию: судя по всему, мои слова не оставили его равнодушным.

— Рабыня, говоришь? — Голос его стал приглушенно-тихим, как первое рычание зверя. — Значит, сегодня будешь мне прислуживать.

Я похолодела, а Мрак резко отпустил меня: так, что покачнулась и едва устояла на ногах. Он направился в сторону воздвигаемого магами шатра, оглянулся лишь однажды, чтобы скомандовать:

— Иди за мной.

Уставшие артанцы посматривали с любопытством, маг со шрамом ухмыльнулся, и в этот момент мне отчаянно захотелось откусить себе язык. Вместо этого вздернула подбородок и последовала за Логхардом. Пока дошла, с шатром уже закончили. Для магов это вообще пара пустяков: он стоял ровнехонько под большим валуном, который защищал от дождя. Если до этого внутри всегда горел огонь, а у краев были разбросаны шкуры, то сейчас шатер разве что укрывал от ветра.

Стоило войти, как Мрак взял меня за подбородок:

— Для начала устрой все на ночь.

Я вцепилась в сильное запястье, пытаясь отстраниться, но тщетно: держали меня крепко.

— Для начала? — Облизнула пересохшие губы. — А если я откажусь вам прислуживать?

— Будешь наказана, — холодно произнес он. — Как рабыня.

Ночь на коленях меня многому научила, но после его слов все внутри оборвалось. У северян не было рабов, но в ходу были самые разные наказания, в том числе пытка огненным кнутом. Откуда мне знать, какие забавы любит артанец?

Мрак отпустил меня и вышел, прежде чем успела ответить. Распрямила плечи: насколько смогла, потому что тут же прострелило поясницу, и я едва не согнулась пополам. Превозмогая боль, разогнулась и обнаружила сброшенные в кучу шкуры у входа. Из груди вырвалось тихое рычание, метнулась к шкурам и принялась швырять их в разные стороны. Еще и потопталась, сколько хватило сил, а потом рухнула сверху. Ненавижу, как же я его ненавижу!

Ох, была бы я огненным магом, сейчас спалила бы все к проклятым!

На глаза навернулись злые слезы, но тут в прорези шатра вспыхнул костер. Нужно и здесь развести такой же, чтобы согреться. И так пальцы от холода сводило. Развести костер…

Я едва не подскочила на месте.

Костер! Конечно. Логхард сам подарил мне прекрасную возможность осмотреть лагерь. Хочет, сделать меня посмешищем? Да пожалуйста! Мне это только на руку.

Лагерь за тонкой стеной шатра гудел на все голоса. Быстро свалила шкуры у стены, вышла наружу. Взгляд тут же зацепился за спину Мрака, который стоял у костра и беседовал с воинами. Вот и хорошо, что занят делами. Просто замечательно.

Я развернулась, пошла в другую сторону, кутаясь в накидку.

Так, шатров восемь, и все стоят по кругу. Одни побольше, другие поменьше. В них зажигали небольшие костры, в основном магией, мужчины таскали откуда-то воду. Видимо, рядом был ручей или река, где-то в ущельях. Вот бы найти его и умыться. Кожа уже зудела от дорожной пыли.

На окраине лагеря завернула за один из шатров, когда прямо передо мной вырос маг со шрамом и преградил мне путь. Я вздрогнула, но не отступила.

Ну и мерзкий же он!

— Я выполняю приказ, князя, — заявила недрогнувшим голосом. — Мне нужно собрать ветки, чтобы развести костер.

Маг даже не моргнул. Я прикусила губу: выдавать знание артанского или нет? Впрочем, можно попробовать поговорить с ним на языке Кри, они соседствуют с Артаном, и у них схожие наречия. Повторила свои слова, и к моему облегчению, маг снова оскалился. Показал неровные желтые зубы и ответил на крийском:

— В такой дождь нужно здорово постараться, чтобы найти сухие деревяшки.

— Значит, проверю свое везенье, — сказала я и сделала шаг в сторону, чтобы обойти артанца. Или крийца? Черные глаза у него были слегка раскосые, а кожа более смуглая, но произношение — чистое.

Он не позволил мне пройти, мгновенно шагнул следом. Так близко, что я едва в него не врезалась. Успела уловить кисловатый запах пота с примесью дыма. Такой же отвратительный, как и он сам.

— Тебе бы сидеть в шатре, нифрейка, если не хочешь неприятностей.

Сердце сбилось с ритма, но я напомнила себе про приказ Логхарда. И огненному магу заодно, вряд ли он посмеет противиться воле своего князя.

— Мне нужно развести огонь.

— Такой?

На его ладони вспыхнул крошечный огонек, заставивший шевелиться волосы на затылке. Особенно когда маг поднес его к моему лицу. Огонек превратился в миниатюрную ящерицу.

Саламандра! Опасный огненный дух, рожденный из магии родника и подвластный магу. Ящерка перепрыгнула на соболиную опушку, пробежалась по накидке и растаяла. Растаяла ведь?

— Нет, — нервно сглотнула.

— Отчего же? Огонь как огонь.

Он схватил меня за руку, дернул на себя, снова обдав гадким запахом. Меня замутило от отвращения.

— Князь скоро наиграется, нифрейка, и тогда я подберу то, что ему не нужно. Мы с тобой развлечемся, обещаю. Люблю строптивых.

Я ударила локтем под дых и коленом между ног.

Била так, как учили братья, совсем не как разнеженная фрейлина.

Маг охнул, отпустил, а я бросилась бежать. Изо всех сил. Назад к большому костру, до самого княжеского шатра. Сердце трепыхалось, как безумное, дыхание сбилось. Остановилась только перед шатром, прислонившись к плотной ткани и приложив ладони к груди. К счастью, никто меня не преследовал. С губ сорвался хрип, я сорвала перчатку, к которой прикасался артанец, и бросила на землю.

А вдруг это он надругался над Роуз? Сейчас я была почти уверена в этом и ненавидела его еще больше. Его и всех артанцев разом.

Неизвестно, кто хуже: князь или его свора.

В следующий раз нужно быть осторожной, очень осторожной.

Повторять вылазку не стала, чтобы не искушать судьбу. Отдышавшись, собралась духом и выглянула из-за шатра. Костер полыхал так, что люди рядом казались тенями. Чтобы его поддерживать, мало одной магии, нужны дрова. Туда я и направилась. И оказалась права — высушенные деревяшки лежали под навесом, чуть поодаль от пламени.

Мрак стоял там же, но даже не взглянул в мою сторону. А вот взгляды воинов после встречи с огненным магом меня нервировали. Они были липкими. Липли к коже, к волосам и платью. Хотелось стряхнуть их, как стряхивают снег с накидки, но мерзкий криец прав — никто не посмеет ко мне прикоснуться, пока не надоем Мраку.

Набрала деревяшек ровно столько, сколько могла унести, и направилась обратно к шатру. Сердце постепенно успокаивалось, теперь думалось гораздо проще. Значит, передвигаться по лагерю я могу спокойно, а вот выйти за пределы — нет. Пока. Пока ко мне не привыкли. Пока не свыклись с мыслью, что нифрейка безобидна. И это «пока» подстегивало мою решимость.

За пологом шатра было и вовсе спокойно. Насколько это вообще было возможно, если забыть обо всем случившемся. Сложила костер, отыскала два камешка и высекла искру. Добывать огонь северяне учили своих детей почти с младенчества, обладали те магией или были ее лишены. Пламя согревало, защищало от диких зверей, помогало прокладывать путь даже во тьме и приносило душевное тепло. Так необходимое мне сейчас.

Деревяшки занялись не сразу, но потом вспыхнул огонек, разгораясь сильнее и сильнее. Я сочла это хорошим знаком. В голову пришла шальная мысль ослабить шнуровку платья, закопаться в шкуры и притвориться спящей. Назло Мраку! Но с него станется меня будить, к тому же, я обещала себе не злить артанского князя. Поэтому уселась возле костра и потянулась руками к теплу, подвигала замерзшими пальцами. А если ненадолго закрыть глаза, можно представить, что это камин в большой гостиной, и никакой беды с Нифрейей не случилось…

В шатре становилось жарче и жарче, я стянула накидку, которая оказалась на удивление сухой. Даже не сухой, обжигающе горячей, будто в нее завернули согретый в печи кирпич. Из-под воротника донеслось шипение, и внутри все перевернулось от ужаса. Взвизгнув, отшвырнула накидку.

Она тут же зашевелилась, на темный мех вползла сияющая ящерица — скользкий подарочек огненного мага, который явно готовился к нападению. Черные глаза-бусинки нацелились на меня, капюшон раздулся, делая ее еще больше, хвост извивался волной.

По спине пробежал холодок, и я бросилась к деревяшке, а в следующее мгновение в дерево перед моим лицом вцепились крошечные, но цепкие лапы, вонзились острые зубы. Вскрикнула, отбросила в костер, и ящерка с шипением растаяла, только огонь окрасился зеленью, вспыхнул сильнее и перекинулся на шкуры.

— Ой, нет! — успела прошептать, но меня уже оттолкнули в сторону, и Мрак решительно затоптал пламя.

Спустя минуту от несостоявшегося пожара осталась лишь мерзкая вонь паленой шерсти.

— Что это значит? — спокойно поинтересовался он. Как-то слишком спокойно.

В противовес голосу ледяной взгляд полоснул наотмашь, словно огонь не погас, а перекинулся на него. Я неосознанно обхватила себя руками, слова замерли на языке. О том, что его человек пытался меня убить, подсунув саламандру. Ну или напугать и оставить парочку укусов, не ядовитых, всего лишь болезненных ожогов. О том, что испугалась. А еще извинения за то, что была неосторожна, но… Тут я вспомнила, что артанский князь знает все мысли своих воинов, а значит, в курсе огненного подарочка. И вовсе не против таких развлечений, иначе не смотрел на меня так, словно хочет бросить в костер следом за саламандрой.

Поэтому я упрямо сжала губы. Да что бы сейчас ни сказала, все обернется против меня.

— Отвечай, — повторил Мрак.

— Вы сами все видели.

— Я видел, что ты устроила пожар.

Внутри противно царапнуло. Я ведь всего лишь защищалась от клыкастой твари! Для магов такие забавы — веселье, пару мелких царапин они способный залечить за минуту. А для лишенной магии, как я, все не так безоблачно. Но я заставила себя проглотить обиду.

— Покажи руки! — рыкнул артанский князь, словно я прятала в кулаке саламандру.

Я неосознанно подчинилась, выставила вперед ладони: одна в перчатке, другая лишь замотана в ткань. Они оказались не слишком чистыми, но новых ожогов не прибавилось. Руки слегка подрагивали: до сих пор бросало в холодный пот. Быстро взглянула на Мрака, который продолжал хмуриться. О чем он только думает? И какое наказание ждет за поджог? В том, что оно последует, я не сомневалась.

И тут меня осенило.

— Вы сделали это нарочно! — выдохнула я, сжимая кулаки. Ну конечно! Он читает мысли, он видит все, что происходит в проклятом артанском войске. Он может управлять своими воинами. — Подослали мага, чтобы поиздеваться надо мной.

Взгляд Мрака задержался на моем лице. Все внутри перевернулось, особенно когда глаза сверкнули знакомым инеем.

— Я приказал приготовить шатер и развести огонь, — он шагнул ближе, навис надо мной, как Большие горы, — а не разгуливать по лагерю.

Я едва не задохнулась от гнева, запрокинула голову.

— Вы не запрещали… разгуливать, — процедила, — чтобы собрать ветки. Так что я всего лишь выполняла ваш приказ.

— Раздевайся.

Из меня словно выбили весь воздух.

— Что? — переспросила ошарашенно.

— Снимай одежды. Все. — В рычание зверя ворвалась угроза. — Хочу рассмотреть получше… свою рабыню.

Мир перед глазами покачнулся, сжался до точки, во рту пересохло. Тело под его взглядом словно заледенело.

— Нет, — отрезала я, сложив руки на груди.

— Подчиняйся, если не желаешь нового наказания.

Я сглотнула, но не пошевелилась. Наказание… Пусть лучше так! Лучше так, чем раздеваться перед ним и снова терпеть его прикосновения. От замка Норг мы теперь далеко, до Роуз ему не добраться, а я все стерплю. Стерпела один раз, стерплю снова.

Молчание, за которым отчетливо слышался треск дерева в костре, было недолгим. Мрак вытащил короткий клинок из ножен на поясе и шагнул ко мне.

— Не желаешь раздеваться сама, я тебе помогу.

По голосу Мрака сложно было понять, зол он или нет. Он словно целиком состоял из осколков льда. Какой стороной ни повернешь — можно порезаться. У меня не получалось быть такой холодной, скорее колотило от жара. Особенно, когда он обхватил меня за талию и прижал клинок к шнуровке, надавив на плотную ткань и заставив задрожать. От жара рук, от жара ненависти, проросшей в душе.

Я замерла, окаменела. Дернуться посильнее — и кинжал войдет точно в сердце. Наверное, это будет больно, но быстро. А потом? А потом ничего не будет. Не такой судьбы я для себя хотела. Но самое страшное — вместе со мной погибнет Древо. А если раздеться… что может случиться? Со мной, но не с Древом, спасением целого народа. Все эти мысли пронеслись в голове, заостряясь на одной. Монстр! Какой же он монстр!

— Не трогайте! — прошипела, уперев руки в мужскую грудь. — Не прикасайтесь ко мне.

Голос дрогнул, и за ноты страха в нем я готова была проглотит собственный язык.

— Я сделаю это сама.

— Хорошо, — довольно прозвучало в ответ. Довольно ли?

Он легко отпустил меня, убрал нож и отошел в другую часть шатра, где опустился на шкуры и вперил в меня холодный взгляд. Колени подрагивали, единственной мыслью было броситься к выходу, но сегодня мне уже прекрасно показали, что далеко не убегу. А с князя станется придумать потеху для всего лагеря.

Я понимала, что это все игра. Очень жестокая игра, в которой мне выпала роль главной игрушки.

Выдерживать его взгляд я больше не могла, поэтому повернулась к Мраку спиной. Это все равно не спасало от холода, хотя от костра веяло теплом. Я не видела артанского князя, но продолжала его чувствовать. Он все время следил за мной, создавалось впечатление, что на мне уже нет одежды. Жаль, из-за огненной твари лишилась защиты накидки…

Сцепила зубы и стянула сеточку: косы упали на спину. Еще немного времени я выиграла, медленно расплетая каждую. Потом взялась за сапоги. Пальцы подрагивали, перед глазами то и дело темнело, сердце билось у горла, но я продолжала. Это такое же наказание, как и ночь на коленях. Унизить тебя могут, только если ты сам это позволишь, а мне всего лишь нужно выжить. Выжить для того, чтобы потом убить этого мерзавца.

Если бы артанский ублюдок заглянул в мои мысли, они бы ему не понравились. Снимая каждый предмет одежды, я представляла, что вонзаю в Мрака клинок за клинком.

Платье упало вниз, и я просто шагнула из него. Камни холодили ступни, но мне было жарко, кровь неистово бурлила в жилах. Я помедлила, а затем стянула легкие штаны, оставшись в одной нижней сорочке. Раньше такой меня видели разве что Роуз и еще горничная.

— Повернись. — Ударил в спину хриплый голос.

— Такого уговора не было, князь.

— Всю одежду, фрейлина. До конца.

Остатки сил утекали, как вода в решето, будто на плечи опустили по огромной скале. Нужно было покончить с этим, поэтому я решительно сжала пальцы на подоле и резко стянула рубашку через голову. Тело, укрытое лишь тонким покрывалом волос, тут же покрылось гусиной кожей.

— Подойди.

Будь ты проклят!

Обхватила себя руками, развернулась и направилась к князю. Смотрела куда угодно, только не на него. Взгляд зацепился за клинок, что лежал на шкурах рядом с артанцем. Если бы я только могла до него дотянуться… Даже ладони зачесались.

Остановилась в шаге от Мрака, сгорая от стыда.

— Довольны?

Вместо ответа он схватил меня за руку и резко рванул на себя, так, что я оказалась зажата между его бедер.

— Ты когда-нибудь обнажалась перед мужчиной, фрейлина? — спросил он.

— Да как вы смеете?! — выплюнула ему в лицо. Вместе с этим рванулась вперед, сама прижалась к артанцу и ухватилась за рукоятку клинка.

Запястье тут же обожгло болью, клинок вылетел из руки, пальцы лишь схватили воздух. Рывок — и мы поменялись местами: меня швырнули на шкуры, навалились сверху. Так, что вышибло дух и потемнело в глазах. Мои руки спеленали над головой: ни двинуться, ни вздохнуть. А в живот уперлась мужская плоть, заставив меня ахнуть и забиться в крепком мертвом захвате.

Я шипела, дергалась, проклинала его, лягалась, но только сбила ноги и окончательно обессилела. Рванулась в последний раз и откинулась на шкуры. Обнаженная, распластанная под ним. Щеки горели, к горлу подступал комок, а все внутри скручивалось в тугой узел.

Наши взгляды встретились. Вместо равнодушия и холода в серых глазах горел огонь, от которого сердце пропустило удар. Я посмотрела на предплечье: туда, где тонкое лезвие взрезало край рубахи и сквозь длинный порез сочилась кровь. Стало страшно, как никогда в жизни. Даже не выдержала и крепко зажмурилась, потому что однажды артанец уже простил мне нападение на себя…

— Тебе это нравится? — неожиданно спросил Мрак. Его дыхание коснулось уха, так что по телу непроизвольно прошла дрожь.

— Что? — выдохнула я, широко распахнув глаза.

— Дерзить? Испытывать мое терпение на прочность?

Я тут же замерла, до боли прикусила щеку.

— Отвечай.

— Я свободная женщина, как бы вам ни хотелось думать иначе.

— Женщине положено делать то, что велит мужчина и ее господин. Быть послушной. В Артане это называют мудростью.

Я не удержалась от нервного смешка. Интересно, артанские женщины думают так же?

— Если мудрость означает подчиняться тому, кто способен унизить женщину, то я отказываюсь быть мудрой.

— Защищать, — процедил он. — Жен. Матерей. Их дом. Ценой жизни.

— А взамен получить жизнь на цепи, — с отвращением выплюнула в лицо.

Если это вообще сейчас можно было назвать лицом. Черты Мрака исказились, заострились, вены на лбу вздулись, брови сошлись на переносице, а взгляд напоминал ледяную бездну, в которой бушевала серебряная метель.

Меня резко отпустили, не просто отпустили — отшвырнули в сторону. Магия разума теперь сияла не только в его глазах, она сочилась сквозь его поры, клубилась вокруг серебристым облаком. Давила даже несмотря на то, что не могла пробраться в мои мысли. Я почти физически ощутила, как она сминает меня, выжигает остатки мыслей, превращая в безвольную куклу, которой все безразлично.

Логхард сдавил виски. Его колотило, из рта вырвались серебристые искры и пар, который показался просто ледяным. Артанец закашлялся и повернулся ко мне спиной. Я все это время не дышала, даже не пыталась отползти. Это было не похоже ни на одну известную мне хворь. Магических болезней не существует, это я знала точно. Но тогда что это такое?

— Ложись спать, фрейлина, — прохрипел Мрак, когда кашель унялся. Все закончилось так же резко, как и началось: сияние померкло, и мне больше не хотелось бежать на край света, лишь бы подальше от этой пугающей сокрушительной мощи. — Пока я не передумал.

Я не стала ждать пока он передумает, поспешно отодвинулась к стене и закопалась поглубже в шкуры, бросив тоскливый взгляд на свою одежду. Чтобы ни произошло с артанцем, это меня спасло.

— И еще. — Голос Логхарда звучал по-прежнему глухо. — Ты моя рабыня, фрейлина. Только моя. Если к тебе еще раз прикоснется другой мужчина, виновата будешь ты, и ты понесешь наказание.

Отвернулась, лишь бы его не видеть.

Предпочитая думать о том, что колотит меня от холода. А еще о том, что кажется, у всемогущего артанского князя есть слабость. Слабость, о которой я обязательно должна узнать все.

 

Глава 7

Мрак разбудил меня на рассвете: просто склонился надо мной и коснулся плеча. Проснулась мгновенно, отпрянула, прижала шкуру к груди, но брешь в его ледяном спокойствии за ночь срослась заново. От вчерашней слабости не осталось и следа. Ни взглядом, ни словом он не дал понять, что его волнует то, что произошло. Пару мгновений он просто на меня смотрел, потом вышел из шатра. К счастью, потому что мои сапоги и одежда лежали там же, где я их оставила.

Никогда в жизни так быстро не одевалась. Да я никогда не спала обнаженной. И не собиралась это повторять!

Несмотря на то, что спину и ноги ломило после вчерашнего путешествия, хотелось поскорее покинуть это место. Дождь прошел, небо обещало погожий день, но вынырнув из шатра, я отметила, что в лагере на удивление тихо. Не было разговоров, смеха, брани. Артанцы собирались молча, на их лицах застыли сосредоточенность и необратимость. Будто все переняли настроение своего князя.

Что-то случилось?

Спросить я могла только у Брадена. Он как раз принес мне кусок грубого мыла и ведро воды. Я даже нарушила свое правило не благодарить артанцев, но вода была восхитительно теплой (оруженосец явно постарался). Она смыла пыль, раздражение и остатки сна, и как-то сразу стало легче.

Ровно до той минуты, когда Браден протянул мне руку.

— Позвольте взглянуть на ваши ожоги.

Я отпрянула, прищурилась, памятуя об угрозе князя. Вчерашних игр мне хватило на всю оставшуюся жизнь, а оруженосцу не обязательно знать, что виноватой в любом случае сделают меня.

— Князь сказал, что оторвет руку любому, кто ко мне притронется, — с вызовом посмотрела на него.

Оруженосец слегка побледнел, но с места не сдвинулся.

— Хорошо. Я не стану к вам прикасаться, — пообещал он. — Просто вытяните ладони вперед, чтобы я мог их вылечить.

Я была твердо уверена, что все это очередные игры: протяну руку — и меня тут же цапнут. А следом появится Мрак со своей изощренной фантазией и бесконечным желанием унижать. Но смущенная улыбка Брадена была такой искренней, что я заколебалась.

— Не бойтесь, — настаивал он. — Я не причиню вам вреда.

Ладони, как назло, болезненно заныли. Вчера и вовсе лопнул волдырь на пальце: растерла поводьями, даже перчатки не спасли.

— Не касаться, — напомнила я, протягивая руки.

— Я помню. — Браден принялся рыться в сумке на бедре. — Приказы князя не нарушают.

— Так уж и не нарушают?

— Расплата неминуема.

Оруженосец выудил пучок ярко-изумрудной травы, в котором я узнала стебли верноцвета. Пробормотал под нос заклинание, растер их пальцами и развеял над моими ладонями. Руки словно окатило жаром, они посветлели и перестали зудеть. Волдырь в мгновение затянулся, оставив после себя только белую кожицу. Что-то подобное делали братья, когда получали ссадины, но так быстро те не заживали.

— Спасибо, — нарушила я обещание второй раз. — Ты лекарь?

— Нет, — покачал он головой, — но я немного разбираюсь в лекарской магии.

— Значит, ты лечишь князя? — поинтересовалась я будто между делом. Нужно узнать о слабостях Кейна Логхарда и передать их князю Броку. Артанская армия держится на своем полководце. — Когда ему плохо.

Браден нахмурился:

— Князю не бывает плохо.

— Но вчера его настигла какая-то магическая хворь…

— Магических хворей не бывает.

— Я плохо разбираюсь в магии, но… Это было что-то странное.

— Лучше спросите у самого князя, леди, — резко ответил он и направился к лошадям.

Я мысленно выругалась: что что, а дипломатия никогда не была моим коньком. Но нужно было решаться, иначе не получу ответы на свои вопросы.

— Амелия, — выдохнула, догнав его. — Меня зовут Амелия.

Лицо оруженосца смягчилось, мне подарили улыбку и поклон.

— Рад знакомству, леди Амелия.

Любезно беседовать с врагом было странным. Очень странным. Но Браден не вызывал у меня чувство омерзения, как огненный маг, или жгучей, сжигающей нутро ненависти, как артанский князь. А своей улыбчивостью напоминал моего младшего брата, Оуэна. Ему даже шел забавный акцент.

— Откуда ты знаешь нифрейский? — поинтересовалась, когда мы отправились в путь. Мрака поблизости не было, и я чувствовала себя спокойнее.

При Дворе княгини ценилась образованность, поэтому мать учила нас с детства нескольким языкам. Но вряд ли нифрейский ценился в мире: наша страна была достаточно закрытой.

— От князя, — удивил оруженосец. — Я быстро учусь.

Откуда Кейн Логхард знает язык, можно было только догадываться. У него, кстати, акцент был почти незаметен и проявлялся, только когда он начинал рычать. Или когда приказывал…

Больше расспрашивать не стала, чтобы не нарваться на очередное «князь объяснит лучше».

— Почему все такие мрачные?

— Сегодня мы спускаемся в царство проклятых.

Браден оставался спокойным и сдержанным, но мороз все равно пробежал по коже, я слегка вздрогнула и насторожилась.

— Что там внизу?

Все что я знала о проклятых — это то, что лучше к ним не соваться. Неизвестность пугала пострашнее живых монстров. Мне явно чего-то недоговаривали.

— Путь, просто короткий путь домой. Но, — он слегка замялся, — за него придется заплатить.

— Заплатить? Чем?

— Чем попросят.

Ладони похолодели явно не от ветра, который в горах стал более сильным, но Браден уже спохватился.

— Вам не стоит об этом думать. Это дела князя и царя проклятых.

Ну конечно, по мнению одного артанца женщинам вообще думать не нужно. Да я бы сама сейчас предпочла не думать о том, что ждет впереди! Увы, не получалось. Значит, путь через царство проклятых подразумевает какую-то плату. В мире на поверхности больше всего ценилась магия, а что в цене под землей?

Тревожность понемногу нарастала, поэтому я присоединилась к артанцам в их молчании в долгом пути через ущелье. Оно становилось все уже и уже, исчезли хлипкие деревца, над нами даже не кружили хищные птицы. Встречались только островки мха, отвесные скалы почти закрывали солнечный свет.

На узкой дороге приходилось двигаться по одному: позади меня ехал Браден, а спереди огненный маг, имени которого я так и не узнала. Последний вел себя как ни в чем не бывало, даже не оглядывался. Иногда я замечала Мрака — далеко впереди, но меня полностью устраивало это расстояние между нами. Чем дальше будет артанский князь, тем лучше.

Мы пересекли ущелье, а в полдень остановились возле небольшого разлома.

Вход под землю я узнала сразу, несмотря на то, что никогда раньше здесь не была. Было в раззявленной пасти пещеры что-то пугающее, тревожное. Воины спешивались, брали лошадей под уздцы, которые все как одна вдруг стали смирными. Маги зажигали факелы, ярко освещающие скалы. На них будто снизошла какая-то уверенность, не позволяющая задуматься и даже оглянуться назад. Словно… Словно они готовились к битве!

Мне хотелось не то что оглянуться, а повернуть назад и пуститься в галоп. Ягодка была со мной согласна и долго мялась, пока Браден не взял ее под уздцы.

Где-то капала вода, камень под ногами оказался скользким, а воздух в пещере — затхлым. Настолько, что перехватило дыхание и задрожали колени. Нестерпимо захотелось убежать подальше от этой жути. Низкие потолки скал давили: вот-вот обрушатся на голову. Я сбилась с шага и наступила Брадену на ногу.

— Извини, — прошептала, и эхо подхватило мой шепот.

— Все нормально, — ответил оруженосец. — Если боитесь, попросите князя. Он в силах сделать так, чтобы страх вас не беспокоил.

Я вздрогнула.

— В смысле?

— Проникнуть в ваши мысли, и придать вам немного смелости.

К счастью, это невозможно.

Я отыскала темную фигуру артанского князя, вздрогнула, когда натолкнулась на серебристый, пронизывающий взгляд. Он смотрел на меня? Или… сквозь меня? Сглотнула, но расправила плечи, всем видом показывая, что не собираюсь бросаться прочь из пещеры. Только тогда он отвернулся.

За это утро мы с Логхардом больше не пересекались. Теперь уже не была уверена, что это хорошо. С одной стороны, ни один наш разговор не заканчивался нормально, с другой — чем больше узнаю о нем, тем лучше. О нем и о его магии. Нужно быть сдержанной, хладнокровной, подыграть ему, выбрать нужный момент. Любой секрет, что я узнаю, возможно, поможет мне сбежать. Возможно, поможет не только мне.

Но что поделать, если наедине с Мраком меня трясет от ненависти, и все разумные мысли вылетают из головы?

С этим точно нужно бороться. А пока — дышать глубже и привыкать к тому, что не видно неба.

Как ни странно, каждый шаг давался все легче и легче. Когда пещера резко расширилась, я вовсе сбилась с мысли. С потолков стекали каменные розовато-красные наросты, остриями указывающие глубоко в землю. Они отражались в черных озерах, что раскинулись по обе стороны от тракта, уходящего вниз. На языке ощутила привкус соли, как бывает на морском побережье.

Странное место.

Я считала, что в пещерах должно быть сыро и холодно, но чем ниже мы уходили, тем теплее становилось. А шли мы долго. Так долго, что я устала подбираться от каждого шороха.

Пейзажи все время менялись. От наростов и озер остались одни воспоминания, широкая дорога сменялась мостиками и узкими тропами. Я успела увидеть подземную реку (еще долго шумел в ушах рокот ее потока), сверкающие камни, которые намертво вросли в скалы (они так ярко сияли, что маги даже погасили на время факелы). Подземный мир отличался от того, что был на поверхности: пугающий, но завораживающий.

Я давно потеряла счет времени, ноги гудели и хотелось пить. Но слуха коснулся новый звук — странный шорох. Будто кто-то полз по ту сторону скалистых стен, хватаясь острыми когтями и шурша камешками. Ну, или что-то шевелилось внутри скалы. Прислушалась, замедлила шаг и коснулась камня, чтобы тут же отдернуть руку.

Скала была обжигающе горячей.

— Браден…

Все факелы резко, как один, погасли. Сердце пропустило удар, и забилось быстро-быстро. А я застыла на месте, тщетно пытаясь разглядеть что-то во тьме. Сжимала и разжимала кулаки, хватаясь за пустоту. Ни вздоха, ни попытки вернуть огонь — воины уже не раз проходили этим путем. И, в отличие от меня, уже знали, что или кто их ждет.

Шорох когтей стал отчетливее. Ближе и ближе, от скрежета все внутри заледенело.

Впереди, в нескольких шагах, на возвышении, вспыхнула серебром мужская фигура. Темноту разорвала магия разума, и я замерла: над артанским князем зависло существо. Нечто напоминающее гигантского червя или безглазую змею. Массивную скользкую голову украшали длинные усы, кожу покрывала черная чешуя. Ничего уродливее я в жизни не видела.

Прежде чем успела вздохнуть, зубастый рот чудовища раскрылся, и оно заговорило на артанском:

— Победа или поражение, князь Кейн? — Голос был низким, глухим, старческим, похожим на человеческий. Но в то же время пробирающим до дрожи.

— Победа, царь Авадон, — ответил Мрак.

Царь?! Царь проклятых?

— Еще одна. Во благо тебе. Во благо мне. Во благо нашим народам. — Змей вздохнул, повел носом.

А я уткнулась взглядом в землю, пытаясь собрать разбегающиеся от страха мысли в стройные ряды. Стройные ряды… Мрак удерживал свое войско собственным разумом. Они не боялись идти в бой против любого врага, не боялись спускаться в подземное царство, а сейчас не боялись проклятого, один вид которого приводил в трепет. И мне не нужно бояться.

— Нифрейцы успели уничтожить родник.

Из отвратительной пасти вырвалось низкое рычание, отчего волосы на затылке встали дыбом. Я так и не смогла рассмотреть, что воины поставили у ног князя, но видимо, проклятого такой расклад не устраивал.

— Этого мало.

— Это обычная плата. Ничего другого предложить не могу.

— Лукавишь, Кейн, — змей качнулся. — Ты везешь кое-что из завоеванных земель. Нечто ценное. Трофей.

Справа донесся новый противный скрежет, повеяло холодом, в воздухе растекся тот самый запах соли, и возле меня выросла из темноты еще одна змеиная морда.

— Ее.

О боги!

Тело окаменело, я разом забыла как дышать.

— Ах, она, — холодно произнес Мрак. — Это плененная нифрейка. Рабыня. В ней нет ни капли магии.

Сейчас согласилась бы с каждым обидным словом, только чтобы обо мне забыли.

— Говоришь, ни капли?

Проклятый повел усами и толкнул меня в сторону Мрака и своего царя. Только теперь я заметила, что от сходства со змеями у них лишь головы, а передвигаются они с помощью множества когтистых лап. Меня передернуло, ноги подкосились, и я до боли закусила губу. Все-таки они разумные, пусть даже отличаются от нас. Пришлось сохранять достоинство и идти вперед: выбора все равно не было.

Магия Мрака сияла, словно ледяное пламя. Как маяк, к которому я шла. А царь проклятых, наоборот, был самой тьмой.

Остановилась рядом и склонилась перед Авадоном. Смотреть на безглазую голову я просто не могла. Гораздо безопаснее для моего разума было рассматривать черные чешуйки и дань проклятым: пузатый сосуд с ярко-красной огненной магией внутри.

— Ты либо дурак, князь Кейн, либо хитрец, — изрек царь. — Потому что магия в нифрейке есть. Тайная. Надежно скрытая. Может, капля, но мне подойдет.

Сердце замерло, рухнуло вниз. Я вцепилась в юбки, сжала кулаки. Сама сжалась.

Он меня отдаст. Как дань.

— Да ну? Если и так, что ты будешь делать с этой каплей?

— Изучу. Узнаю. Девицы ко мне еще не попадали.

— Нет, — отрезал Мрак.

Отказ повис в воздухе, отозвался утробным рыком проклятого.

Шорохи резко стихли.

— Проси что-нибудь другое.

— Ее! — рыкнул царь. — Или я заберу твою армию.

В ушах зашумело. Ни одна самая таинственная рабыня не стоит целого войска. Если от Кейна Логхарда я еще могла сбежать, то выбраться из царства проклятых невозможно. Они… что они со мной сделают?

С трудом повернула голову и посмотрела на Мрака. Он стоял совсем близко, но словно не замечал меня. По спине побежали мурашки, я отвела взгляд, прикрыла глаза… И вздрогнула от огненной вспышки и дикого воя проклятых за спиной.

Не успела оглянуться: волна магии сбила меня с ног, повалила на землю. Дыхание перехватило, запах соли стал более отчетливым, только теперь к нему примешивался запах крови. Охнула, ощутив, как сковало все тело. Прямо на моих глазах руки обвили тяжелые серебристые латы, защищая от каменной крошки и новых вихрей магии.

А позади стоны боли перемежались со взрывами. Краем глаза уловила движение сбоку: огромный червь с толстым туловищем накинулся на воина и заглотил его целиком. Мгновением позже огненный смерч пронесся по сводам пещер и поглотил заживо полчище проклятых, отчего в воздухе запахло паленым мясом, и к горлу подкатила тошнота.

Логхард, на котором тоже появились доспехи, был окружен сиянием магии разума. Магии, которая отражалась в глазах артанских воинов. Они все были зачарованы: зачарованы им. Следовали за его волей. А он шагнул вперед, протянув руку в сторону царя проклятых. Авадон пригнулся к земле, скреб короткими лапами и шипел от боли, сражаясь за свое сознание.

— Ты… пожалеешь. Тебе… не выйти отсюда… живым, — хрипело чудовище.

— Никто не смеет диктовать мне условия и угрожать моему войску, — жестко произнес артанский князь. — Даже ты.

Магия на мгновение вспыхнула ярче, и червь застыл изваянием. Гигантская пасть раскрылась, исторгла тихий свист, и за моей спиной все смолкло. Чтобы отозваться вновь скрежетом когтей сотен лап, удаляющимся, затихающим. Битва прекратилась.

Казалось, мое сердце наконец-то вспомнило, что нужно биться. Доспехи, сотканные из магии, растаяли, и я села. Прижала к груди подрагивающие руки.

— Показывай выход, — приказал Кейн Авадону, и дернул меня вверх.

Ноги подкосились, я бы осела на землю, но меня перехватили за локоть, даже охнуть не успела. Стальные пальцы жестко сжались на коже, но это было прикосновение человека, а не монстра. Пусть даже самого ненавистного человека на свете.

В темноте показалось тусклое фиолетовое свечение, к нему меня и подтолкнули. Логхард буквально тащил меня за собой, не позволяя остановиться ни на миг. Приходилось подстраиваться, следуя переходами и лабиринтами подземного мира, но я не возражала. Фиолетовый огонек метался из стороны в сторону, отскакивал от стен, без него мы бы просто заблудились. А потом вдруг пропал.

О нет!

Готова была закричать от страха и бессилия, но впереди вдруг забрезжил свет. Теперь меня не нужно было заставлять, я сама побежала в сторону выхода. Почти задыхаясь, под грохот сердца в ушах. Только когда оказалась наверху и глотнула одуряюще свежего воздуха, наконец-то поверила, что не останусь навсегда в подземелье. Там, где все пропахло солью и смертью.

Никогда бы не подумала, что можно так соскучиться по небу. По птицам, что взметнулись с хиленьких деревьев у входа в пещеры. По морозцу, что мигом цапнул за пальцы без перчаток.

Меня шатало, поэтому смогла дойти только до большого камня и опереться о гладкий бок. Наблюдая, как из-под земли один за другим выходят артанцы. Их взгляды были хмурыми, только лошади встречали прохладу пасмурного вечера счастливым ржанием.

Дыхание постепенно выровнялось, перед глазами больше не темнело, и я повернулась к Логхарду. Он стоял в двух шагах, ко мне спиной, глядя на своих воинов.

— Зачем вы это сделали?! Устроили бойню?! — прозвучало хрипло и чересчур громко даже для меня.

Плечи артанского князя окаменели, он резко повернулся. Если бы взгляд мог убивать, меня бы намертво впаяло в камни. Шаг вперед — и его руки сомкнулись на моей шее.

— Хотела остаться там? — прорычали мне в лицо.

— Нет, — прохрипела, и князь немного ослабил хватку. — Но это жестоко. Расплачиваться людьми, их жизнью, когда можно договориться.

Холодные глаза потемнели.

— Не суди о том, чего не понимаешь.

— И правда не понимаю. — Я шумно сглотнула, но взгляда не отвела. — Артану принадлежит множество родников, но вам все равно мало! Вы даже горы преодолели, чтобы только присвоить себе новые земли. Человеческие жизни для вас ничто!

— Замолчи. — Голос Мрака был тихим, но страшным. — Замолчи, или я лично тебя убью, фрейлина. Мои воины отдали за тебя жизни, и сейчас ты мне расскажешь, за что они умирали.

Я шумно вздохнула, все внутри перевернулось от накатившего ужаса, но… поддаваться нельзя. Смотри ему в глаза, Амелия, смотри и не отводи взгляд.

— Я не понимаю, о чем вы, — произнесла медленно, по слогам.

— Что такого почувствовал в тебе Авалон? Он древний, как сама земля, поэтому любит собирать различные диковинки. Так какая в тебе магия, если даже сам царь проклятых заинтересовался?

— Во мне нет магии, — прошептала, потому что на большее не хватило сил.

Мрак прикрыл глаза, по лицу его прошла судорога, словно он боролся с искушением меня задушить. Вместо этого тяжелый кулак ударил по камню над моей головой: так, что посыпалась пыль и крошка.

— Подумай хорошенько, фрейлина. Еще раз. И отвечай. Правду. Ради чего я рисковал своим войском?

Под таким взглядом хотелось во всем признаться.

Глупо, потому что правда еще опаснее лжи.

— Во мне нет никакой магии.

Голос дрогнул, и глаза Логхарда яростно сверкнули инеем. От отряда отделился один из воинов: стихийник, что управлял ветром, и направился к нам.

— Если ты маг, твоя магия проявит себя, — холодно чеканил слова Мрак. — Если нет, немного боли развяжет твой язык.

Казалось, вжаться в камень сильнее невозможно, но я инстинктивно подалась назад, съежилась в ожидании удара, зажмурилась. Сердце отсчитывало мгновения, дыхание сбилось, а боль все не наступала. Только магия разума бушевала совсем близко, и я не выдержала. Слезы потекли одна за другой, беззвучно, застывая на щеках холодом. А я даже не могла их стереть, только сильнее впиваясь ногтями в одежды.

Боги, чего он ждет?

Приоткрыла глаза и натолкнулась на взгляд Логхарда. Ярость в нем сменилась раздражением, и чем-то еще… мне незнакомым.

— Князь! — За спиной Мрака возник Браден. На добродушном лице сейчас читались спокойствие и решимость. — Нужно поторопиться, чтобы успеть до заката.

К счастью, Логхард не стал продолжать: развернулся и направился к остальным, а меня Браден отвел к Ягодке. Помог взобраться на лошадь, и мы отправились дальше. Сначала через ущелья, затем вдоль бурной реки, что разбивала своим течением камни. До тех пор, пока не показались редкие деревья, и не объявили короткий привал.

Все это время двигалась словно во сне, оруженосец пытался со мной разговаривать, но я оставалась безучастной, погруженная в собственные мысли. В памяти то и дело всплывали картины последних дней: трагедия в замке Норг, страх и ярость, что сковывали по пути сюда, ужас в подземелье, ожидание скорой боли… От одних только воспоминаний по коже прошел мороз. А после заката мы окажемся в замке его союзника, где ни что не помешает ему продолжить…

Переживу ли я эту ночь?

План созрел быстро. Это был и не план вовсе, скорее, жест отчаянья. Я попросила Брадена проводить меня недалеко от лагеря, вверх по реке. Сказала, что хочу ненадолго уединиться, даже голос не дрогнул. Оруженосец согласился и отвел меня к крупным камням, укрытыми одеялами мха.

Ледяная вода стерла остатки слез, утолила жажду, но совсем не остудила мое желание. Я сделала пару глотков, а затем скрылась за деревьями. Жаль, Ягодка осталась в лагере, вместе с сокровищами, но это малая цена моей свободы. Шла дальше и дальше, сначала медленно, потом перешла на бег, петляя между деревьями и камнями. Все быстрее и быстрее, насколько хватало сил. Не оборачиваясь и не оглядываясь.

Двигалась к горам, ведь меня скорее станут искать в долине. Ночевка в таком месте — настоящий вызов. Безумие! Но именно поэтому все может получиться.

Сердце выскакивало из груди, вместо дыхания с губ срывались хрипы. Скользкий камень словно вырос из-под земли и подвернулся под ногу, так, что я чуть ли не полетела вниз, больно ударившись коленкой. Поднялась, но мне преградил путь новый камень: гладкий с металлическими вкраплениями. Которого мгновение назад здесь не было!

— Леди Амелия, что вы делаете?

Мне захотелось завыть от бессилия. Резко обернулась: оруженосец поднимался за мной, прыгая с камня на камень, и у него даже дыхание не сбилось.

— Я… — единственное, что получилось из себя вытолкнуть. Мысли отказывались подбрасывать мне идеи, как объяснить, почему я здесь оказалась. Да и что тут объяснять?

Браден остановился напротив меня.

— Понимаю, что вам нужно было уединиться, но не стоило заходить так далеко, — произнес он. — Эти места не безопасны для леди. Сначала я даже решил, что вы хотите сбежать, но ведь это не так?

Я не верила своим ушам: этот юноша пытался меня выгородить перед своим князем. Сглотнула и мотнула головой.

— Нет, — ответила поспешно. — Мне просто нужно было побыть одной.

— Больше так не делайте, — он улыбнулся. — Возвращаемся?

И протянул мне руку.

 

Глава 8

По возвращению в лагерь нас встретил Логхард: от вспышки ярости не осталось и следа, вернулась его привычная холодная сдержанность.

— Поедешь за мной, — приказал князь. Спокойно, но от этого спокойствия сердце дрогнуло, а в душе растеклось дурное предчувствие. Особенно, когда во взгляде артанского князя сверкнул знакомый иней, и Браден отступил в сторону. — Чтобы больше не возникло желания побыть одной.

Он знает!

Замерла, готовясь услышать очередной приговор, для себя или оруженосца, но Логхард лишь пришпорил коня.

Дорога оказалось не такой долгой. Не успело солнце коснуться горизонта, как впереди показались шпили башен и высеченная в горах стена.

Стена была поистине высокой, она срасталась со скалами, будто расталкивала их в стороны. Отвесная. Неприступная. Без изъяна. Построить такое можно было только при помощи магии.

— Что это? — Совсем позабыла, что Брадена рядом нет, и некому отвечать на мои вопросы.

— Врата Мороса, — ответил Мрак. Он впервые заговорил со мной, с тех пор как мы продолжили путь.

По ощущениям краска схлынула с лица, ладони вспотели, теперь я во все глаза смотрела на стену.

Врата Мороса? Но этого просто не может быть! Мы ведь не могли преодолеть горный хребет за считанные часы? Или могли? Судя по лицу князя тот не шутил.

О боги!

Мрак больше ничего не сказал, пустил коня рысью, и остальные лошади подхватили темп, мы направились следом за ним прямо к стене. Словно в ответ на чей-то молчаливый приказ, она начала растекаться, превращаясь в широкий арочный проход. Нас явно встречали: камни рассыпались водопадом, только вверх. С грохотом, от которого задрожала земля, рассеивая мои последние сомнения.

Врата Мороса. Хранитель родника Камня и брат-близнец нифрейского лабиринта, воздвигнутый магами прошлого.

Камни перестали скрежетать, и мы замедлились, чтобы нырнуть в тоннель. Сердце тут же екнуло, а по спине заструился пот. Какая же в толщину эта глыба, если даже огни города не видно?

— Добро пожаловать в Грод, фрейлина.

— Столица Манна! — вырвалось у меня.

— Знаешь о нем?

— Читала.

Не имея возможности путешествовать по миру, я узнавала его через книги. Это была моя слабость.

Когда миновали проход, вздохнула с облегчением: хватит с меня подземелий. Будь моя воля, осталась бы ночевать на улице, но каменные, притаившиеся на скалах дома влекли теплом и ярким светом. А я слишком устала, чтобы этому противиться. К тому же, мы двигались все выше и выше, на самый верх, где серебром горел дворец. Княжеский, не иначе.

Скрежет за спиной возвестил о том, что врата закрываются. Оглянулась, чтобы увидеть гладкую стену. Прикусила губу, но вынуждена была ехать вперед. Пугало и беспокоило одно: как сбежать из города, из которого нет выхода? А еще предстоящая остановка.

Даже фасады обычных каменных домов украшали самоцветы и серый мрамор. Узкие улицы города тоже были вымощены камнем. Казалось, тут вообще все из камня! А вот дерево встретилось лишь однажды: вечнозеленая ель в широкой кадке возле особняка с богатой отделкой.

Несмотря на позднее время, люди выглядывали из окон или выходили на балконы. Кто-то наблюдал за шествием артанского отряда осторожно, кто-то рассматривал жадно, стараясь урвать кусочек необычного зрелища. Я делала вид, что безразлична ко всему, а сама украдкой вглядывалась в хитросплетения улочек и запоминала дорогу.

Сердце взволновано колотилось в груди: Грод оказался большим городом. Очень большим. В разы больше замка Норг. А в любом большом городе можно затеряться в толпе. Вот только избавиться бы от провожатых и найти выход. Не могут же они всякий раз открывать главный проход? Должен быть другой путь.

Мы миновали еще одни ворота, на этот раз обычные, но достаточно высокие, и оказались в вытянутом внутреннем дворе. Если городские дома были просто нарядными, то дворец даже в свете факелов казался отлитым из серебра. Оно струилось по стенам и стекалось в середину двора, к большому округлому камню, который поблескивал голубым и пульсировал силой. От этого на мгновение захватило дух, и по ладоням растекся жар, словно я протянула руки к камину. Нестерпимо захотелось прикоснуться к манящей силе, ведь прекраснее ее не было. Жар разгорался все сильнее, а камень шептал, пел: «Дотронься».

Поэтому я остановила лошадь, как в тумане оказалась на земле и побрела к глыбе, мерцание которой отзывалось во всем моем существе.

Меня перехватили в шаге от заветной цели, дернули за талию и развернули к себе. Встретилась со знакомым ледяным прищуром, и будто на голову ведро холодной воды вылили. А следом горячей, потому что щеки запылали.

— Ты что творишь? — Мрак держал крепко и нависал надо мной.

Впервые в жизни не нашлась, что ответить, стояла и моргала. Снова взглянула на камень, и до меня вдруг дошло.

Волшебный родник? Здесь!

Мысль так поразила меня, что ладони взмокли от волнения, но внутри росла уверенность, что я не ошиблась, и это действительно Камень. Источник магии. Вот так просто, на виду у всех? Поразительно! И ужасно. Потому что родник продолжал мерцать и по-прежнему манил к себе, но взгляд артанского князя отрезвил.

— Отпустите, — прошипела я.

— Ты чуть шею не свернула, когда спрыгнула с лошади, — на лице Мрака заиграли желваки. И какой из этих камней страшнее: тот, что врос в землю или тот, кто вот-вот задушит в объятиях? Разум мутился от присутствия обоих. — Так что это значит?

— Не знаю, — ответила, и даже не солгала. — А почему источник здесь, посреди двора? И без защиты?

Теперь прищур Мрака стал совсем сильным.

— Ты не должна была его видеть.

Из меня словно выбили весь воздух. Сжала кулаки, впилась ногтями в кожу.

Что? Как?

— Кейн! — раздалось со стороны дворца. По широкой лестнице к нам спускался седовласый мужчина в темных одеждах. Его голову украшал тонкий серебряный обруч, а благородное лицо — широкая улыбка, которую не могла скрыть густая борода. — Рад тебя видеть!

— Поговорим позже, — отчеканил Мрак и повернулся к мужчине. По его губам скользнула ответная улыбка. Не усмешка или оскал, а именно улыбка, которая смягчила холодный взгляд, и от которой сердце почему-то забилось быстрее. Улыбающийся Логхард был мне незнаком, словно передо мной стоял другой человек. Рукопожатие мужчин тоже вышло по-дружески теплым. — Рион, уж не думал ли ты, что я сгину так рано.

— Не раньше, чем возьмешь в жены одну из моих дочерей, — серьезно заявил Рион.

В воздухе повисла пауза, я могла слышать даже громкий стук собственного сердца. Казалось, Мрак вот-вот нахмурится и скажет, что никто не может указывать артанскому князю. Но тут мужчины дружно рассмеялись.

— Посмотрим, — ответил Мрак.

Да, так с князем мог общаться только равный, а, значит, Рион — маннский правитель, не меньше. Я представила, как этого огромного артанца тащат в храм, и усмехнулась. Да, было бы на что посмотреть.

Рион окинул меня цепким взглядом и попросил:

— Представь мне свою прекрасную спутницу.

— Она нифрейка. Рабыня, — жестко произнес Мрак, отчего во рту растеклась горечь. Все было правильно, но… как же гадко. Оставалось радоваться, что не велел упасть на колени. Но мне было не положено понимать артанский, поэтому я просто принялась рассматривать камень под ногами.

Рион если и удивился, то виду не подал и вообще потерял ко мне интерес.

— Надо же, Нифрейя пала, — пробормотал он. — Твоя мечта. Ты давно туда стремился.

Сердце пропустило удар. Мечта? Я замерла, и вся обратилась в слух, но мужчина уже перевел тему, хлопнув Логхарда по плечу:

— Я велю приготовить комнаты и жду тебя на пиру.

Только сейчас отметила, что во двор за нами последовала лишь княжеская свита. Все, кроме оруженосца. Браден куда-то подевался. Остальные маги спешивались, и чувствовали себя здесь свободно. На родник вообще не обращали внимания.

— Пойдем, — приказал Мрак, подхватил меня под многострадальный локоть и подтолкнул в сторону арок дворца.

— Я способна идти самостоятельно, — поморщилась я, подстраиваясь под широкий шаг.

— Да ты просто кладезь способностей.

— Кейн!

Я вскинула голову и заметила молодую женщину на одном из широких балконов.

Ее золотые одежды были расшиты тонким кружевом и драгоценными камнями, темные волосы были заплетены в толстые косы и обрамляли лицо с раскосыми глазами и крупным ртом. Даже в Нифрейе ее экзотичную внешность бесспорно сочли бы чувственной, а первая красавица замка Норг, леди Примьен, удавилась бы от зависти.

— Лима Тария, — с едва уловимой улыбкой кивнул Мрак, а во взгляде мелькнули серебристые искорки. Тария рассмеялась и потупила взор, как и положено благовоспитанной девице.

Горечь вернулась, а вместе с ней в душе поднялась волна раздражения. Потому что на нее он смотрел как на равную, а на меня… как на грязь под ногами.

Впрочем, не он один.

Стоило князю отвернуться, лима Тария поймала мой взгляд. Сверкнула темными глазами, и ее кротость сменилась превосходством. Презрительная улыбка предназначалась мне.

Серебряный дворец разительно отличался от замка Норг: что снаружи, что внутри. Я привыкла к множеству окон, но здесь они почти не встречались. Длинные коридоры освещало голубоватое магическое пламя, которое не доставало до высоких потолков. Вместо гобеленов стены украшали разноцветные мозаики, изображающие сцены величия Грода. По крайней мере те, которые я успела рассмотреть.

— Куда мы идем? — поинтересовалась, но ответом мне были только яростные искорки в ледяном взгляде и ускоренный шаг.

Мрак не останавливался ни на мгновение, продолжая тащить меня по коридорам и лестницам, известной только ему дорогой. Не обращая внимания на попадающихся по пути вельмож или слуг. Те расступались в стороны при виде артанского князя. Я бы сама свернула за угол, чтобы отдышаться и унять бешено бьющиеся сердце. А заодно избежать общества Логхарда.

Путь закончился так же резко, как и начался. Меня втолкнули в двери, за которыми оказалась большая комната с камином, где уже пылал огонь. Все здесь дышало королевской роскошью: начиная с картин, выложенных на стенах драгоценными камнями, шкурами на полах, и заканчивая видневшимся в смежной комнате ложем, к которому вели мраморные ступени.

В покоях суетились служанки, но при нашем появлении они замерли.

— Вон, — приказал Мрак. Тихо, но женщины выскользнули за дверь быстрее вражеских стрел.

А он оттолкнул ногой стул, что попался на его пути к окну. Распахнул ставни, впуская внутрь холодный горный воздух, который заставил меня поежиться.

— Теперь рассказывай, что произошло во дворе.

Мне пробрало от яростного взгляда, поэтому отвернулась к огню. Руки подрагивали, на плечи словно опустили горы. Только сейчас осознала, насколько сильно устала, но артанский князь не давал передышек.

— Я не маг, но чувствую магию, — ответила осторожно. Сейчас совершенно не хотелось его провоцировать. — Поэтому узнала родник.

— Не весь родник. Его часть. Только сильные маги могут угадать в обычный глыбе главный магический источник Манна.

Что?

Я вскинула голову, вглядываясь в лицо Логхарда и пытаясь разгадать его очередную игру. Потому что ничего не могла понять, в чем и призналась честно:

— Тогда я не понимаю.

Князь сдвинул брови, задумчиво рассматривал меня.

— У каждого родника есть своя особенность, — объяснил он после размышлений. — Рядом с Камнем сложно ужиться, он подавляет врагов. Любой, кто ступит во двор с намерениями навредить княжескому роду или самому источнику, испытает сильнейшее желание покинуть этот двор, а вместе с ним и город. Поэтому в Гроде не было ни одного восстания.

Поэтому у артанского князя не получилось его захватить? К счастью, успела прикусить язык раньше, чем высказала это вслух, но Логхард уловил мое замешательство.

— О чем подумала, фрейлина? — поинтересовался он обманчиво спокойно.

— Пожалела, что у Древа не было такой защиты, — передернула плечами и снова отвернулась к камину.

Я не видела князя, но продолжала чувствовать, и мне это не нравилось. Не нравилось чувствовать его.

Это мешало сосредоточиться. Подумать, наконец.

Особенно, когда ставни тихо скрипнули, встав на место, а за спиной раздались приближающиеся шаги Логхарда.

Только этого не хватало!

— Но мне не хотелось сбежать от источника, — продолжила поспешно. Разобраться бы в том, что произошло. Хорошо бы князь прошел мимо, отправился на пир или к темноволосой змеюке, они будут чудесной парой. Да пусть катится хоть куда-нибудь! Но нет, он остановился позади. — Наоборот, он словно манил меня, хотелось… Хотелось к нему прикоснуться.

— Как знакомо, — хрипло подтвердил Логхард. Теперь он стоял так близко, что я могла почувствовать тепло его тела. Гораздо более обжигающее, чем пламя в камине. Спина под накидкой взмокла, но сейчас я бы ни за что на свете с ней не рассталась.

— Вы тоже слышали зов?

— Я бы назвал это жаждой.

Сильные ладони опустились на мои плечи так неожиданно, что сердце дернулось в груди, и я вместе с ним. Вывернулась, оказалась лицом к лицу с князем. Его глаза потемнели, взгляд скользнул по моей груди, остановился на губах.

Ой нет! Я помнила этот взгляд, и он пугал меня в разы больше угроз и пыток. Даже сильнее прикосновений.

— Что это значит? — спросила быстро.

— Это ты мне скажи.

С губ сорвался презрительный смешок. Что я ему расскажу, если до прошлой недели не видела ни одного родника?

— И кто из нас двоих могущественный князь Артана? — поинтересовалась, буравя взглядом плечо князя. — Я рассказала все, что знаю.

Хотела проскользнуть мимо Логхарда, но меня перехватили и прижали к груди. Дыхание сбилось, все тело обожгло, будто в костер прыгнула. Словно этого было мало, жесткие пальцы легли на подбородок, заставляя запрокинуть голову.

— Все ждал, когда ты снова примешься дерзить. — На этот раз в его усмешке не было ничего доброго. — Видишь ли, фрейлина, проверить твои слова я не могу, а верить им — тем более. Но так даже интереснее.

— Пустите, — прошипела, и Логхард почему-то разжал руки.

Я же поспешила отойти подальше, пусть даже возле окна прохладнее. Мне просто необходимо было остыть и унять колотившееся сердце.

Глаза князя заискрились, и через пару мгновений на его зов явились слуги, втаскивая в покои огромную деревянную лохань и множество ведер. Они действовали так быстро, что я не успевала следить: поставили ванну возле камина, наполнили водой, положили на высокий деревянный табурет мыло и полотенца, и так же быстро покинули комнаты. Последним за дверь вышел огненный маг из свиты, после того, как согрел воду.

Теперь над лоханью поднимался густой пар, один вид которого заставлял неистово желать погрузиться в горячую воду с головой, смыть с себя усталость. Даже кожа зачесалась, но ванна явно предназначалась не для меня.

Логхард дождался пока закроются двери и стянул накидку.

Я резко отвернулась, дыхание сбилось, мое лицо запылало огнем. Хватило того, что князь видел меня обнаженной, но рассматривать его совсем не собиралась. Бросилась в сторону дальних комнат. Там, кажется, была кровать, может получится прилечь и немного отдохнуть после дороги…

— Далеко собралась? — ударило в спину. — Иди сюда. Поможешь мне раздеться.

От его приказа поперхнулась и споткнулась на пороге спальни.

Да я не хотела видеть артанца, ни то что прикасаться… Прикасаться к голому артанцу!

— Справляйтесь сами, — огрызнулась через плечо.

— Вижу, прошлое наказание тебе понравилось, фрейлина, — жестко напомнил он о моем унижении в шатре. Теперь уже пылали не только щеки, по ощущениям я сама превратилась в свечку. — Можем повторить.

Сцепила зубы, потому что в груди рождалось настоящее рычание.

Наказание, говорите? Разве может быть что-то хуже? Но, кажется, фантазия Логхарда безгранична.

— А потом вы оставите меня в покое? — бросила тоскливый взгляд на уютную постель и повернулась к князю.

— Торгуешься?

— Хочу знать, что меня ждет.

— Посмотрим, фрейлина, — он хищно сощурился, — если ты мне угодишь.

Значит, не отстанет.

И на что только надеялась? На благородство Кейна Логхарда? Ему оно незнакомо. Все, что я могу — поскорее покончить с этим, чтобы не успел придумать ничего нового. А еще… Еще я могу сделать так, чтобы он сам пожалел о такой рабыне!

Решение настолько поразило меня своей простотой, что даже не успела осознать, как оказалась рядом с артанцем. Лицом к лицу. Окинула взглядом эту ходячую глыбу, резко опустила на пол и ухватилась за сапог.

— Ногу! — Меньше всего это напоминало просьбу, но меня уже целиком захватила идея. Чем больше я про нее думала, тем больше она мне нравилась. Не подойдет князю такая рабыня, пусть ищет себе новую, а меня отпустит. А что? Нифрейя свободная страна, меня никто не учил, как правильно быть рабыней.

Логхарду пришлось приподнимать сначала одну ступню, потом другую, пока я стаскивала с него сапоги. Проще было попросить его присесть на табурет, но удобство только все бы испортило. Что он думал по этому поводу я не знала, потому что артанец молчал, ничем не выдавая своих чувств. Покончив с обувью, выпрямилась и грубо дернула шнуровку на княжеской груди, стянула верхнюю тунику и бросила под ноги. Изодрать бы его одежды на мелкие лоскутки, но ножны Логхард предусмотрительно снял сам.

— Руки, князь, — скомандовала, когда на нем осталась только камиза. Ответом мне была изогнутая бровь, но руки Логхард все-таки поднял.

Тогда я сжала края рубахи в кулаках и рванула вверх. Ткань при этом затрещала, но выдержала. А мне пришлось шагнуть ближе и привстать на цыпочки, вот только я не рассчитала и врезалась в самого князя.

Прикосновение к обнаженной коже вышло обжигающе острым, таким, что мы оба вздрогнули.

Я отпрянула, как ужаленная, не в силах отвести глаз от груди артанца. Мощной, загорелой, покрытой порослью темных волос. От белого шрама, пересекающего ключицу. От амулета из грубо обработанных камней. Мышцы перекатывались под кожей, выдавая напряжение хищника, готового к атаке. Мне приходилось видеть нагих мужчин, когда в летний зной отец и братья тренировались на мечах во внутреннем дворе, но это было не одно и то же. Совсем не одно и тоже. Они не вызывали таких чувств, жгучего желания сбежать или прикоснуться.

Логхард повел плечами, стянул тунику, отбросил ее в сторону. Наши взгляды встретились, и в холоде его глаз я прочитала ту самую жажду, о которой мы недавно говорили.

— Вы слишком высокий. — В горле пересохло, поэтому голос сел от волнения, и я снова вспыхнула.

— Дальше, — хрипло приказал князь, и я потянулась к амулету, но он перехватил мое запястье, отвел в сторону. — Это оставь.

И тогда я неосознанно скользнула взглядом вниз, к единственной вещи, которая осталась на нем.

К штанам.

Нужно было продолжать в том же духе, чтобы князь сам отказался от услуг нерасторопной рабыни, но запал таял, а с ним и моя уверенность. Я просто не могла заставить себя прикоснуться к нему снова.

— Поторопись, фрейлина. — Голос Логхарда бесцеремонно ворвался в мысли. — Я хочу насладиться горячей ванной.

Может, еще утопиться в лохани изволите? Так я с радостью помогу!

Вскинула подбородок, бросила на него злой взгляд и шагнула вперед. Вот, если все время смотреть в ледяные глаза, то ничего другого я просто не увижу.

Пальцы запутались в тесемках штанов. Жаль, что лишилась перчаток, они бы защитили от этого жара, не позволили бы чувствовать. Так чувствовать. О том, что придется раздевать его наощупь, я совсем не подумала. Стоило случайно коснуться твердого живота костяшками пальцев, как из головы выветрились все до единой мысли. Особенно, когда глаза Логхарда словно заволокло грозовыми тучами, и он их прикрыл.

Казалось, должно было стать проще, но не стало. На лбу князя выступили капельки пота, с его губ сорвалось не то шипение, не то свист, а мне захотелось крепко зажмуриться. Нет, лучше сразу упасть замертво от стыда!

Прикусила губу, положила ладони на бедра и потянула штаны вниз. Решительно, насколько позволяли остатки смелости, стягивая послушную ткань до самых пят и стараясь не прикасаться к самому Логхарду. Опустилась до самого пола, крепко зажмурившись и затаив дыхание, которое во мне резко кончилось.

Когда я раздевалась перед князем в шатре, думала, что больше никогда не будет так стыдно. Теперь поняла, что ошибалась. Меня едва не трясло от переполнявших чувств.

Потому что теперь на князе оставались амулет и тонкое брэ[1], которое я все-таки успела заметить и которое совсем не скрывало мужскую плоть, налившуюся силой.

— Мне еще долго ждать, фрейлина? — рявкнул Логхард, и я распахнула глаза, посмотрела вверх. От той высоты, на которой возвышался надо мной артанец, закружилась голова.

— Вы же не собираетесь… — пробормотала я, сбитая с толку. У меня на родине было принято принимать ванну в нижнем белье. Так всегда делала мать, и Роуз, когда я переехала в замок Норг.

— Я приказывал меня раздеть. — От жесткого тона в моих венах полыхнул огонь. Полыхнула я вся. Ну сам напросился!

Рванула за край нижнего белья, быстро и яростно. Шипение Логхарда перекрыл треск ткани, я отпрянула, и белый лоскут остался у меня в руке. О боги! Не такого я хотела, но кажется, своего добилась.

— Прощу прощения, — вытолкнула из себя, упершись взглядом в проклятый лоскут. Выше смотреть просто не осмеливалась. Меня колотило от всего пережитого, и злорадствовать почему-то не получалось. — Из меня не очень хорошая рабыня.

Князь грязно выругался на артанском, и в покоях повисла тишина, сквозь которую можно было расслышать стук моего сердца и срывающееся дыхание.

— Поднимись, фрейлина.

О нет!

Покачала головой, тогда Логхард не стал ждать и просто дернул меня вверх, вжимая в себя. Сердце ухнуло в пятки, я рванулась со всех сил, но держал князь крепко. Его дыхание уже опалило щеку, губы едва коснулись уха.

— Кто ты такая? Может быть, руя, принявшая обличье девушки?

Руями в южных сказаниях называли мифических созданий, паразитов, которые пили магию родников, или превращались в красивых женщин и заманивали в свои сети магов, чтобы выпить до дна их жизненные силы.

— Что, если так? — вскинулась я, с вызовом встречая пронизывающий взгляд. — Не боитесь, что Артан лишится своего правителя из-за его похоти?

Лед опалил похлеще пламени, как и слова:

— Поосторожнее с ядом, женщина.

— А то что? Отдадите меня на забаву своей свите? Они наверняка оценят такой щедрый подарок. Пусть так. Главное, чтобы вас не видеть.

На скулах Мрака заиграли желваки.

— На это можешь не надеяться. Ты моя, фрейлина.

Жесткие губы завладели моим ртом, обжигая. Поцелуй-подчинение выбил из груди воздух. Его ладони прошлись по спине и легли на ягодицы, прижимая к себе еще сильнее. Так что мужское желание уперлось мне в живот. Ахнула, вцепилась в плечи, всеми силами пытаясь оттолкнуть, но Мрак словно был выточен из камня. Каждое новое прикосновение обжигало, заставляло дрожать от страха…. От страха ли? Тепло растекалось по спине там, где касались его руки. Но я не хотела этого тепла.

Рванулась, впиваясь зубами в его губы, и сполна вернула яростный взгляд.

Он легко коснулся губы, на которой выступила капелька крови. У этого демона она должна была быть черной, как сама тьма, но нет, кровь поблескивала алым, отражая огонь. Такой же огонь отразился в его глазах, и я попятилась. До тех пор, пока не уткнулась в стену. Холод обжег похлеще огня, отрезвил.

А в следующий миг Логхард шагнул ко мне.

[1] Мужское нижнее белье

 

Глава 9

Кейн Логхард

Гнев и возбуждение бурлили в крови, толкая вперед. Покончить с наваждением, что преследует его с тех пор, как она впервые упала перед ним на колени возле уничтоженного источника. Растрепанная, с широко распахнутыми глазами и вздымающейся грудью. Вот как сейчас. Шагнул к ней, но фрейлина побледнела и замерла у стены. Губа прикушена, ресницы подрагивают, словно ждет, что он набросится на нее, и готова сражаться до конца.

Кейн сжал кулаки, замерев на долгое мгновение. Нет, не этого он жаждал.

Ему нравилась, как ее щеки окрашивает густой румянец, как гневно сверкают ее глаза, как она кусает губы, стараясь сдерживать свой нрав. И когда не сдерживает. Он планировал приручить нифрейку, сбить с нее спесь, заставить смириться с тем, что она принадлежит ему и только ему. Но сам не сдержался. Простые, безыскусные прикосновения, ее близость, воспламенили, заставили сгорать от желания. Рядом с ней вся выдержка испарялась, как вода на солнце.

Проклятье!

Ее взгляд не был обреченным. Злой, ненавидящий. И не единой слезинки, как сегодня утром. От этого взгляда ярость зверем заворочалась в душе, ослепляя разум. Особенно, когда она вздернула подбородок, с ненавистью глядя на него. В эту минуту Кейн чуть было не сорвался. Отчаянно захотелось впечатать ее в стену, задрать платье и сделать своей, как и обещал. Не осторожничая, не сдерживаясь. Показать, что он действительно чудовище, которым она его считает. Вцепиться в волосы, вбиваясь в желанное тело до криков и прокушенных губ.

Картина была настолько яркой, что он подлетел к табурету, где слуги сложили чистые одежды. Натянул штаны, рубаху и вышел из покоев, отдав мысленный приказ стеречь девчонку.

Ведьма! Настоящая ведьма. Иначе как объяснить его зацикленность на нифрейке? Как будто это она пробралась в его мысли и поселилась там. Околдовала. Выпила до дна все его спокойствие, оставив лишь безумное влечение.

Нужно было взять ее тогда, в замке, развлечься, утолить этот голод и забыть. Уж точно не тащить за собой, какой бы загадочной ни казалась фрейлина!

Кейн прошагал целый этаж дворца, оказавшись в его южной части. Сюда могли входить только члены княжеской семьи и слуги, но для него не существовало преград.

Он толкнул дверь, так, что она ударилась о стену и вошел в бело-золотые покои княжны.

Тария сидела у зеркала, служанка расчесывала длинные тяжелые волосы своей госпожи. При его появлении они обе вздрогнули. Служанка охнула, ее мысли были о страхе и приличиях, но Кейн в них не вслушивался. Просто надавил на сознание девушки, и та мгновенно позабыла обо всем, что видела. Покорная его воле, немедленно вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

— Кейн! — гневно воскликнула Тария, но с готовностью ответила на жесткий поцелуй, когда Логхард вздернул ее на ноги и толкнул к стене. Да и мысли княжны говорили о другом.

«Знала, что ты придешь».

Полы халата разошлись в стороны, открывая соблазнительные формы Тарии: пышную грудь, узкую талию и изящный изгиб бедер. Ее смуглая кожа была как прохладный шелк и благоухала, словно экзотические цветы. Иной раз Кейн наслаждался тем, что ласкал ее долго и со вкусом. Сейчас же его желание было настолько сильным, что он просто подхватил ее под бедра и толкнулся в женскую плоть, заставляя княжну всхлипнуть.

Он вколачивался в податливое тело, вымещая всю ярость, подавляя вскрики и стоны поцелуями. Тария выгибалась, отдаваясь ему со всей страстью, подстраиваясь под бешеный ритм. Без лишней скромности и стыдливости. Она тонула в наслаждении совершенно искренне: Кейн знал об этом из ее мыслей, которые княжна даже не пыталась скрыть.

«Мой. Только мой…».

Перед глазами, как вспышка, мелькнуло совсем другое лицо. Строптивый взгляд, золотые волосы, вздернутый подбородок…

Никогда еще наслаждение не было таким сильным, как сейчас, когда он изливался в цепляющуюся за него женщину. Забывая о том, где он и с кем, чувствуя дрожь ее тела. Выдыхая сквозь зубы свое наваждение.

Наваждение, оставшееся в его покоях.

Амелия Сингтон

Логхард ушел, а сердце продолжало колотиться, как безумное, по спине струился холодный пот.

Прошло мгновение.

Два.

Только когда я осознала, что он не собирается возвращаться, хрипло выдохнула и бросилась к окну. Распахнула ставни, впуская в легкие морозную свежесть ночи. В небе сияла большая желтая луна, идеально гладкая стена дворца уходила вниз: туда, где раскинулся поблескивающий огнями Грод. От такой высоты закружилась голова. Или она кружилась от всего пережитого?

Перед глазами до сих пор стоял артанский князь. Яростный, пугающий, жестокий. К собственному ужасу вспомнила как прикасалась к Кейну Логхарду, как его руки гладили мою спину, как губы заклеймили мои поцелуем. Притихшее сердце снова пустилось вскачь, а кровь застучала в висках. Я вспомнила все, что произошло, и стыд вновь опалил щеки. Смешиваясь со страхом, от которого в животе скручивался тугой ком.

Закрыла окно и прислонилась лбом к стене, пытаясь унять дрожь во всем теле. Мрак говорил, что получит меня и мои секреты, когда мы достигнем Грода. Я могла обманывать себя сколько угодно, но в глубине души знала, что ему нужно. Об этом говорил его взгляд, то, как он меня касался, и… его тело.

Я знала, что происходит между мужчиной и женщиной, мать рассказала мне об этом раньше, чем я распрощалась с мечтой о замужестве. А ведь когда-то я, как и все девушки, мечтала о ласковом муже, о брачной ночи и о том, что за ней последует. Но артанцы на ласку не способны, им чуждо благородство и терпеливость, они берут силой. Логхард с каждым днем доказывал мне, что противостоять ему бесполезно. Что все будет так, как он решит, и тогда, когда решит…

Почему тогда он остановился? Почему ушел?

О боги, я что, действительно серьезно раздумываю над этим? Да еще и сожалею?!

На этот раз меня затопило жгучее отвращение к самой себе. Нет, я по-прежнему не желала повторять судьбу Роуз, поэтому отлипла от окна. За ним меня не ждало ничего хорошего: ни единого уступа, ни одного балкона поблизости. А возле единственного выхода из покоев обнаружились маги из свиты, которых я успела заметить, слегка приоткрыв дверь. Глупая надежда, что обозленный Мрак забыл выставить охрану, разбилась на осколки.

Сегодня превратилось в бесконечность.

Я побывала в мире проклятых. Дважды (а то и трижды!) избежала страшной участи, а еще узнала, что меня тянет к маннскому роднику. Загадка, которую стоит разгадать раньше артанского князя.

Я с тоской взглянула на ванну. Над ней продолжал подниматься пар, но уже не такой сильный — вода понемногу остывала. Словно в насмешку кожа снова начала зудеть. Одежды запылились, и по-хорошему нужно было их сменить, но мой сундук не принесли. Телеги с шатрами навсегда остались в подземном мире, разве что на высоких табуретах лежали полотенца и халат из тяжелой плотной ткани.

Я прошлась из одного угла комнаты в другой. Князь не возвращался, минуты утекали в никуда. По-хорошему, следовало лечь спать, но у меня даже усидеть на месте не получалось. В очередной раз проходя мимо лохани, я стянула накидку, закатала рукава и с наслаждением умылась.

Это стало огромной ошибкой.

Вода оказалась настолько восхитительной, что тело заныло от невозможности ощутить ее всей кожей. Хотя возможность очень даже была. Логхард ведь не запретил мне пользоваться ванной? Нет. Так что самое страшное, что может случиться — князь застанет меня в лохани.

Все похолодело внутри, стоило это представить. Но соблазн никуда не исчез, наоборот, продолжал манить. Поэтому я глубоко вздохнула, как перед прыжком в озеро, быстро расшнуровала платье и стянула сапоги. Оставшись лишь в нижней сорочке, захватила мыло, благоухающее травами, и поспешно погрузилась в теплую воду.

И прикрыв глаза, застонала от блаженства.

Вода забрала тревогу, растворяя в приятной неге. Волосы стали такими тяжелыми, что поднять голову не осталось сил. То же самое случилось с веками. Я на мгновение закрыла глаза, позволяя себе ненадолго расслабиться…

Чтобы проснуться на широкой постели.

Обнаженной.

Я судорожно попыталась нащупать сорочку и распахнула глаза, чтобы окончательно проснуться. Передо мной была мозаика, украшавшая стену погруженной во мрак комнаты, а вот на мне ничего не было. Рубашка куда-то подевалась, хотя я точно помнила, что не снимала ее. Мое тело прикрывали только влажные локоны, впитавшие запах мыла, и толстое покрывало. Оно было тяжелым и теплым, как вода в лохани, из которой я перебралась на постель. Но как я сюда попала?

Мрак.

Забери его проклятые! Только артанский князь мог вытащить меня из ванной, еще и додуматься раздеть. От стыда загорелось лицо, я сжала кулаки и что есть сил ударила по перине. Заснула! Я заснула и даже ничего не почувствовала, когда он меня касался.

У-у-у!

Ударила снова и замерла от шороха простыни, едва уловимого движения за спиной.

Увлеченная собственными мыслями, я не сразу осознала, что не одна в постели. От пронизывающего взгляда по телу пробежала дрожь. Не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто лежал рядом. Да о том, чтобы повернуться, вообще речи не шло: страх и напряжение спеленали по рукам и ногам. Логхард был совсем близко, покрывало не спасало от жара, что шел от его тела. Меня окутало его запахом: ароматом травяного мыла и чистой кожи.

— Проснулась? — От хриплого голоса артанского князя вытянулась стрункой под покрывалом. — Никто не говорил тебе, фрейлина, что засыпать в ванной опасно?

Во рту пересохло, сердце зачастило, захотелось притвориться не то что спящей, а сразу мертвой. Может, если я буду молчать, Логхарду это быстро надоест, и он просто уйдет?

— Можно захлебнуться или заболеть.

Заботливый какой! Единственная гибель, которая мне сейчас грозила — смерть от стыда! Сильнее закопалась в покрывало, натянув его по самый подбородок.

— Вы же никогда не спите, — вырвалось у меня.

— Это правда, — подтвердил он.

— Тогда почему?..

— Почему я здесь? Потому что мне этого хочется.

Ну конечно! Могла и не спрашивать.

Я все-таки повернулась, нырнула в неизвестность. Сквозь закрытые ставни пробивался холодный лунный свет, а значит, сейчас глубокая ночь. Логхард лежал на боку, поверх покрывала, подперев голову. К счастью, он был одет: в рубаху и штаны. В полумраке светлые глаза казались черными, словно сама тьма. Он и был тьмой, но не сейчас.

Обманчиво расслабленный, бесстрастный, сейчас он выглядел человечнее. Сейчас он вообще был другим. Отросшие волосы Логхард зачесал назад, твердый, резкий подбородок теперь гладко выбрит. Отчего князь выглядел моложе, гораздо моложе. Особенно, когда не сдвигал брови и не сжимал губы. Роуз назвала бы его видным. У нее все молодые маги из стражи княгини были видными.

Боги, о чем я вообще думаю? Кажется, вместе с усталостью смыла здравый смысл, ведь продолжала рассматривать артанца и не испытывала ни ненависти, ни отвращения. Его взгляд тоже скользил по моему лицу, по губам, спускался ниже, словно князь вспоминал вечер, когда приказал мне обнажиться.

Если мне и могло стать жарче, то сейчас стало. Пришлось сильнее впиться ногтями в покрывало и напомнить себе о том, кто передо мной. Безжалостный убийца, завоеватель, возомнивший себя моим господином.

Я сглотнула и попыталась отодвинуться. Покрывало, зажатое Логхардом, к моему стыду тут же соскользнуло с плеча. Пришлось нырнуть обратно, но от потемневшего взгляда это не укрылось.

— Если вы хотите лежать здесь и дальше, — сказала я, — то я не стану вам мешать.

— Ты мне не мешаешь, — усмехнулся артанский князь, чем лишил меня дара речи.

— Я хочу уйти, — заявила твердо.

В темном взгляде вспыхнули серебристые искорки.

— Иди.

— Сначала отдайте покрывало.

— Сначала ты меня поцелуешь.

На этот раз щеки вспыхнули от гнева.

Его слова мигом оживили в памяти произошедшее вечером. Когда губы Логхарда впивались в мой рот, подчиняя, а руки крепко прижимали к груди. Когда кровь кипела в жилах, и было невероятно, немыслимо жарко. Вот как сейчас, хотя он ко мне еще не прикоснулся.

И не прикоснется!

— Нет! — дернула покрывало на себя.

Но добилась лишь того, что оно натянулось и опасно заскользило по шее и груди. Князь при этом даже не вздрогнул, только приподнял брови.

— Не думал, что тебе так понравится ходить обнаженной.

— Я лишилась одежды по вашей вине!

Взгляд Логхарда стал насмешливым, и это не сулило ничего хорошего.

— Теперь мы квиты, фрейлина. Зато у тебя будет покрывало.

Я прикрыла веки, собирая в кулак всю свою решительность. Логхард уже и так видел мою наготу. Нужно просто выскользнуть из-под покрывала, в соседней комнате меня ждут одежды — там, где я их оставила. Глубоко вздохнула и отпустила одеяло, повернулась…

Одно едва уловимое движение, и князь навис надо мной, придавил к перине своим телом. Я рванулась, но он только перехватил мои запястья. Надежно: не сдвинуться, не сбежать, покрывало стало моим пленом.

Глаза Логхарда сверкнули, а губы оказались непростительно близко. Настолько, что дыхание сбилось.

— Только попробуйте, — резко припечатала я. — Останетесь без языка.

— Не стоит рассказывать о своих планах противнику, мятежница, — прошептали мне на ухо. — Он может обернуть все в свою пользу.

Поцелуй Логхарда запомнился жесткостью и напором захватчика, поэтому я готовилась защищаться, как могла. Но вместо этого охнула от неожиданности, когда он прикусил мочку уха, а прикосновение языка отозвалось ненормальной, неправильной дрожью.

Следующий укус пришелся в шею: Логхард прикусил чувствительную кожу и погасил короткую боль новым поцелуем. Невесомым, оставляющим горячий след, уходящий вниз. Когда князь коснулся губами ключицы, перед глазами потемнело. Я забилась в тисках его рук, пытаясь скинуть его и уйти от прикосновений.

— Прекратите! — выдохнула. — Немедленно!

Он ожег меня взглядом, от которого все внутри перевернулось. Казалось, что сейчас рассмеется и скажет, чтобы не смела ему приказывать, но Логхард просто разжал руки и откатился в сторону.

Я подхватила покрывало, закутываясь в него и ненавидя себя за то, что приняла от князя подачку. Но больше всего на свете я ненавидела себя за те чувства, которые во мне вызвал поцелуй.

Логхард лег на спину, запрокинув руки за голову, и прикрыл глаза. Спокойный, расслабленный, затаившийся зверь.

Я поспешно слезла с кровати через изножье. Жар гулял по телу, поэтому босые ступни обжег холод каменного пола.

— Твои одежды забрали слуги. Все. Теперь они тебе не понадобятся.

Единственная мысль, что рабыне не нужна одежда (я однажды читала, что господин вправе такое сделать) выбила воздух из легких, тепло резко сменилось холодом. Словно меня подхватила лютая метель и бросила на ложе из колючек. Я оглянулась, чтобы натолкнуться на темный взгляд князя. Губы предательски задрожали.

Лучше бы меня он ударил, было бы не так больно.

Впрочем, чего я ждала?

Логхард, внимательно следивший за мной, нахмурился и поднялся с постели.

— Вижу, желание видеть меня чудовищем сильнее здравого смысла, — бросил князь, поравнявшись со мной.

Князь обошел меня, направляясь в другую комнату, и сейчас я больше всего на свете желала, чтобы он снова ушел. Поэтому искренне обрадовалась, когда хлопнула дальняя дверь, и я осталась одна, во тьме, но по-прежнему без одежды.

Насладиться одиночество мне удалось: на пороге спальни возникла служанка, которая принесла большую корзину и удивительно яркую свечу. Светловолосая девушка почтительно склонилась, словно я была госпожой, сказала что-то на неизвестном мне маннском наречии. И когда я просто покачала в ответ головой, поставила свечу на стол, а корзину на кровать и достала сверток. В котором оказалось… верхнее платье!

Огненно-красное, из красивой плотной ткани, какой у модниц при нифрейском дворе никогда не было, не говоря уже обо мне. Сейчас я бы обрадовалась любой тряпке, даже невзрачным одеждам прислужницы, но на это платье смотрела с опаской, как на ожившую саламандру. Откуда такая щедрость?

Сознание тут же обожгло догадкой, отчего краски схлынули с моего лица. Захотелось отыскать Логхарда и бросить ему в лицо, что зря старается, но я вовремя остановилась: лучше так, чем в одном покрывале. Тем более что девушка указала на табурет и принялась расчесывать мои волосы.

К платью прилагалась нижняя сорочка, тонкая и приятная, в которую меня без промедления нарядили, и туфли с острыми носами. Голову украсили косы, поверх сорочки легло платье, которое оказалось впору, разве что немного тесным в груди. Расспросить девушку о чем-либо я не могла, и это раздражало. Как и то, что князь приказал одеть меня, хотя за окном едва забрезжил рассвет.

Когда мы закончили, служанка снова поклонилась и указала на дверь. Логхард ждал меня в смежной комнате, развалившись в кресле возле камина. На нем был кафтан из похожей ткани, только темно-красного, древесного цвета. При моем появлении он окинул меня взглядом с головы до ног. Судя по тому, как вспыхнули глаза князя, стоило выбрать покрывало.

— Нарядили меня, чтобы любоваться? — я вздернула подбородок.

— Любоваться тобой гораздо приятнее без этих тряпок. — Логхард подхватил накидку и набросил на мои плечи. Его пальцы коснулись кожи через плотную ткань, но все равно обожгли. — Пойдем. Узнаем, почему тебя притягивает маннский родник.

 

Глава 10

Я ждала, что Логхард отведет меня во внутренний двор, но мы отправились совершенно новой дорогой.

Галереи и лестницы дворца были тихими и пустынными: в такое время бодрствовали лишь слуги. Эхо подхватывало звуки наших шагов, зато заглушало громкое биение сердца, которое от волнения и тревоги все сильнее трепетало в груди. Поэтому я не рассматривала статуи и мозаики, что встречались по пути. Успела отметить только общую мрачность: в маннском дворце преобладали серые и серебристые тона. Иногда, очень редко, в эти краски вплетался насыщенный синий. Тем сильнее выделялись мои яркие одежды, но я бы скорее язык себе откусила, чем спросила Логхарда, зачем он меня нарядил.

На этот раз артанский князь не торопился, и мне не приходилось подстраиваться под его широкий шаг. Шаг, который все равно неотвратимо приближал нас к Камню. Стоило миновать очередную арку, я вновь услышала зов: он напоминал звон колокольчиков или трели птиц. Несмотря на красоту звучания, по спине и рукам побежали мурашки, и я остановилась, словно наткнулась на невидимую стену.

— Снова зовет?

Кивнула, с трудом подавив желание зажать уши.

— К этому просто нужно привыкнуть.

— Вы тоже слышите зов Камня?

— Нет, — ответил князь. — Но я постоянно слышу мысли других людей.

Постоянно… Я бы сошла с ума!

Вот почему он не может спать.

Украдкой взглянула на него и тут же поспешно отвернулась.

Вечером я желала несмотря ни на что узнать о моем притяжении к роднику, но сейчас уже не была уверена, что хочу этого. Если магия Камня так на меня влияет даже на расстоянии, то стоит ли к нему приближаться? И тем более прикасаться. Я не маг, и единственным объяснением, почему это происходит, был волшебный родник, надежно спрятанный в моем теле. Камень притягивает не меня, а Древо. Вот только зачем? И чем это грозит мне?

— Это не опасно? — спросила у Логхарда, когда очередная галерея вывела нас на улицу с другой стороны дворца.

Князь прищурился, его взгляд вновь стал сосредоточенным и холодным.

— Если есть в чем признаться, можешь сделать это сейчас.

— Издеваетесь?

— Не бойся, фрейлина, — сказал Логхард, протягивая мне руку. Пришлось за нее ухватиться, чтобы спуститься по покрытым коркой льда ступеням и не свернуть шею. — Мы просто идем на прогулку.

Я отняла ладонь, как только мы оказались внизу, и больше с ним не заговаривала. Продолжением дворца был припорошенный снегом каменный парк, тонкой тропой уводящий к нависающим скалам. Туда мы и направились. Утренний морозец покусывал лицо и шею и оставлял следы: такие же горячие, как поцелуи Логхарда. От него в точности так же горели щеки, а может быть, они горели от сознания, что я снова вспоминаю о случившемся в спальне. Чтобы отвлечься от этих мыслей, задумалась о Камне.

Об источниках я знала ничтожно мало. Возле них разрастались поселения, которые потом превращались в города и целые государства. Нет двух совершенно похожих родников, но есть те, у которых схожая магия. Источник — это сила и власть, поэтому войны за них велись постоянно. До тех пор, пока Кейн Логхард не взошел на артанский престол после того, как убил предыдущего правителя — собственного отца. А став князем сильнейшей державы, он сделал ее непобедимой. В течение нескольких лет он подмял под себя больше двадцати стран и завладел принадлежащими им родниками.

По вырубленной в скале лестнице мы поднимались все выше и выше, пока не добрались до входа в пещеру. Не такого широкого, как спуск в подземное царство, но я все равно запнулась.

Логхард это заметил, поэтому снова взял меня за руку (видимо, исключительно для того, чтобы не сбежала), и больше не отпускал. А я даже не попыталась вырваться, потому что стоило почувствовать тепло ладони, как меня окутало необычайное спокойствие и сразу стало легче дышать. Должно быть, от мягкого зова источника помутился рассудок.

Пещера разительно отличалась от обители проклятых. На стенах играли зеленовато-голубые блики, напоминая зимнее сияние небес над замком Норг. Эти блики отражались в темной глади озера, а прямо над ним, под потолком, горела звезда, ледяными лучами-иглами касаясь воды, врастая в камень. Второй раз в жизни мне повезло увидеть источник, и это было так невероятно, удивительно, прекрасно, что я не могла отвести глаз. В груди разлилось тепло, сердце запело от восторга, и впервые за последние мрачные дни мне хотелось улыбаться.

Не сразу осознала, что все вокруг стихло. В повисшей тишине можно было расслышать даже собственное дыхание. Родник поблескивал, освещая пещеру, но больше меня не звал.

— Он замолчал, — взволнованно прошептала я.

— Потому что ты пришла, — раздался надтреснутый голос за спиной.

Я вздрогнула и оглянулась.

Логхард все-таки покривил душой, сказав, что маннский родник никто не оберегает. Недалеко от входа, оставшегося за нашими спинами, на большом плоском камне сидел старец. Его седые волосы и борода спускались вниз, стелились по полу, а глаза затянула густая пелена. Немигающий, устремленный сквозь нас взгляд, подтверждал слепоту.

— Приветствую тебя, Голос Камня, — Логхард отпустил мою руку, шагнул вперед и поклонился. До этого все склоняли головы перед артанцем, даже маннский князь не удостоился такой чести. Поэтому я замешкалась и не сразу последовала его примеру.

— Голос? — спросила осторожно. Не знала насколько это уместно.

— Говорящий с источником, — объяснил князь. — Он слеп, но видит то, что сокрыто от других. Прошлое, настоящие, будущее. И может разгадать любую загадку.

Я вздрогнула, ладони стали ледяными. Только этого не хватало!

— Зачем ты пришел сюда, Кейн Логхард?

— Хочу знать, почему не слышу мыслей этой женщины.

Вопрос артанца заставил перевести дух. Кто о чем…

Старец молчал долго, я даже решила, что он заснул. Тем неожиданней прозвучал ответ:

— На каждую силу найдется другая сила. Ты слишком привык полагаться на свое могущество. Она расплата за непомерную гордыню и самый бесценный дар. Твоя погибель или твое спасение. Решать только тебе.

Каждое слово вколачивало меня в пол, а когда пророк замолчал, в пещере повисла оглушающая тишина. Густая, вязкая, пугающая. Логхард обернулся, и на долю мгновения я уловила в его глазах отголоски собственных чувств: изумление, непонимание, неприятие, которые тут же стер холод. Лицо Логхарда окаменело, и на мои плечи опустилась тяжесть ледяного взгляда, отбрасывая в день первой встречи. Словно и не было между нами никакого тепла. Передо мной вновь стоял жестокий артанский князь.

Я глубоко втянула воздух, осознав, что до этого не дышала, отвела глаза, чтобы не чувствовать холода. Чтобы не видеть своего приговора.

Голос сказал — погибель? Да, о том же говорила ее светлость. Что с помощью Древа мы уничтожим Артан. Выходит, княгиня тоже общалась с источником. Но… что теперь будет? Теперь, когда Логхард знает обо всем. Стоит старцу раскрыть всю правду, и меня уже ничто не спасет.

— Подойти ближе, Амелия Сингтон, — Голос Камня вырвал меня из бешеного хоровода мыслей. Перед глазами темнело, а ноги подкашивались, но я с замирающим сердцем все-таки сделала несколько шагов вперед. — Я ждал тебя очень долго.

— Это вы звали меня?

— Нет, — он покачал головой. — Той, кто может говорить с Камнем, не нужны посредники.

Кажется, от такой новости замерла не только я, но и Логхард.

— Но я не могу, — возразила. — Я не маг.

— Для этого не обязательно быть магом. Только желание слышать. — Голос Камня поднял руку, указал длинным сморщенным пальцем на источник за моей спиной: — Прикоснись к нему, и он ответит на любой твой вопрос.

Вопрос у меня был. Да что там, в голове роились сотни вопросов. Как сбежать из плена? Как отыскать князя Брока? Как освободить Нифрейю? Искушение узнать будущее было велико, но…

Я не хотела.

Поняла, что до дрожи боюсь услышать очередное пророчество. Такое же неопределенное и пугающее. А еще очень сильно боюсь навредить Древу.

Я в растерянности оглянулась на Логхарда, но он только сдвинул брови.

— Не стой столбом, фрейлина, — выплюнул князь. — Если не хочешь ничего спрашивать, возвращаемся.

Он уже получил свой ответ, поэтому торопился уйти. Его взгляд оглушил, последний раз он смотрел так… на выходе из подземного мира, когда хотел силой вытрясти из меня правду.

Тот, кто этой ночью улыбался и уверял в том, что он не чудовище!

Гнев полыхнул, обжигая сильнее пламени, и я до боли сжала кулаки. Мне просто необходим ответ, как бороться с этой жестокостью. Как противостоять Кейну Логхарду.

Быстро приблизилась к озеру, вода в котором несмотря на свет источника была такой темной, что не видно дна. Опустилась на камень и коснулась водной глади, погрузила в нее пальцы. В ту же секунду звезда вспыхнула золотом: все, и озеро, и стены пещеры, и камни под ногами, стало ослепительно золотым. Испугаться я не успела, в лицо подул горячий ветер, меня окутало теплом и невероятным спокойствием, словно кто-то забрал страх, а с ним и все другие чувства.

Тепло росло, огоньком разгоралось в груди, пока не стало костром, что охватил все мое тело. И тогда сияющий шар отделился от меня, полетел к источнику. Подалась следом и нырнула, провалилась в ставшее прозрачным озеро.

Зажмурилась, задержала дыхание, но тело прошло границу воды с тихим всплеском, а воздух из легких никуда не исчез. Тогда я открыла глаза и моему взору предстал цветок из драгоценных камней. Дорогое искусное украшение на синеве ткани. Видение растаяло так же быстро, как и возникло, сменилось на склонившегося надо мной Кейна Логхарда. Он касался губами моих губ, нежно, но настойчиво. Я же не просто позволяла ему это, я тянулась за этими поцелуями.

Миг — и артанский князь отступил в тень, лишь холодные глаза долго поблескивали серебром. А я в одно мгновение словно лишилась тепла в сердце или даже самого сердца, но задуматься об этом мне не позволили: полыхнуло огнем. Не тем, что согревает зимой гостиную. Пожаром, который не оставляет на своем пути ничего живого.

Я оказалась в объятом пламенем городе, и на меня обрушились чувства: ужас, боль, плач и крики людей, которые бежали по улицам. Мужчины, женщины, дети. Ничто не могло спасти их от огня, пепел и жар мешали дышать.

Артан.

Непонятно откуда, но я знала, что это Артан. Закрыла уши, чтобы не слышать воплей и стонов, крепко зажмурилась, но все равно продолжала чувствовать боль и страх, раздирающие меня изнутри.

Даже когда все стихло, я открывала глаза с осторожностью. Приоткрыла сначала один, чтобы обнаружить себя в Священном саду замка Норг. Яркое солнце освещало Древо таким, каким оно мне запомнилось. Вечнозеленым, наполненным жизнью и светом. От этого видения защемило сердце, а на глаза навернулись слезы.

Я смотрела на крону, поэтому вздрогнула от звука, который затерялся между корней. В небольшой корзине у подножья плакал младенец. Жалобно, надрывно. Под дрожь земли под ногами и треск камня…

Камня?

Сильные руки потянули меня назад, увлекая в настоящее. Пещера тряслась так, что с потолка срывались камни, лучи источника превратились в иглы и росли на глазах.

Логхард рывком подхватил меня на руки и, уворачиваясь от осколков, потащил к выходу. Потрясенная, сейчас я даже не возражала. Сердце ходило ходуном, дыхание срывалось с губ хрипами, перекрывающими грохот за спиной. Когда впереди я увидела дневной свет, то испытала странное чувство, что такое уже было.

Кейн опустил меня на землю, а сам рухнул рядом. Оглянулись мы одновременно.

Чтобы увидеть, что пещеры больше нет.

 

Глава 11

Дневной Грод разительно отличался от ночного. Солнце поднялось высоко, позволяя получше рассмотреть каменный город. Длинные улочки резко изгибались, крыши домов оказались не темно-серыми, а синими, почти над каждой трубой клубился дым. Город гудел сотнями голосов, напоминая пчелиный улей. Казалось, занятые своими повседневными заботами жители Грода даже не заметили того, что пришло с другой стороны дворца. Может так и было: землетрясения в горах не редкость, а для магов земли — вовсе пустяк. Так стоит ли бросать дела?

Меня же колотило от одних воспоминаний. О жутком грохоте, с которым камни завалили вход в пещеру. О трещине, которая на моих глазах побежала по скале, будто по ней гигантским кулаком стукнул великан.

В те минуты на меня нашло подобие ступора. Ноги отказывались повиноваться, я могла только цепляться за широкие плечи Логхарда, который нес меня на руках.

У подножья мы столкнулись с маннским князем, возглавляющим отряд воинов. Огромный отряд, я даже не смогла сосчитать, сколько в нем было людей. В воздухе разливалась магия, настолько сильная, что от нее запершило в горле. Они направили все свои силы на то, чтобы удержать скалу, с которой происходило нечто странное.

Я же вообще не понимала, что происходит.

Оглянуться мне не позволили, Логхард взбежал по ступеням дворца, пронесся по коридорам подобно смерчу и, ничего не объясняя, запер меня в собственных покоях.

Казалось, нужно было облегченно выдохнуть, но не получалось. Даже когда землетрясение прекратилось, я металась по комнатам, ходила из угла в угол, пока не устали ноги. Только потом распахнула настежь окно, подставляя лицо солнцу и ветру.

Окна спальни выходили на город, поэтому я не могла даже краем глаза подсмотреть, что происходит со скалой. Да и что вообще случилось? Ответа на этот вопрос я боялась сильнее смерти, от которой сегодня была всего на волосок. И которая настигнет меня, если выяснится, что именно я… уничтожила маннский родник!

Сама мысль об этом была страшной, но как еще объяснить случившееся? Ведь я помнила, как поделилась энергией с источником — перед тем, как он показал мне видение…

Древо!

Как я могла быть такой беспечной? Живо ли оно? Закрыла глаза, сосредоточившись на своих ощущениях. В прошлый раз мне не удалось ничего почувствовать: ни тепла, ни отголоска магии. Но сейчас я попросила у источника хоть какого-нибудь знака, крохотного отклика, чтобы знать, что он по-прежнему со мной.

— Пожалуйста, — взмолилась я, — ответь.

И вздрогнула, когда ответ пришел.

В груди словно полыхнуло маленькое солнце.

Магия.

Первозданная. Могущественная. Магия была в моей крови, струилась, сосредоточенная в хрупком человеческом теле. Прислушавшись к этим невероятным чувствам, поняла, что теперь она гораздо более сильная, чем раньше…

Боги, я не просто уничтожила Камень. По всему выходит, что я его… поглотила!

Конечно, это только предположение, но если правда… Маннцы такого не простят, а если прибавить к этому пророчество для артанского князя, в самом скором времени меня ждет смерть. Запрокинула голову, зажмурилась, чтобы сдержать непрошенные слезы. Мне хотелось жить. Несмотря ни на что, мне отчаянно хотелось жить.

За такими мыслями меня и застал Логхард.

Услышав, как позади хлопнула дверь, расправила плечи и обернулась.

Князь направился ко мне, а я с трудом подавила желание спрятаться. От его мощи, от ледяного взгляда, от спокойствия, граничащего с равнодушием. По лицу Логхарда сложно было сказать, что он чувствует, о чем думает и с какими вестями явился.

Князь остановился совсем близко, так, что мне пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Какой он огромный! Задержала взгляд на сильных руках и сглотнула: Логхарду ничего не стоило нести меня, прижимая к себе, ничего не стоит и уничтожить меня одним ударом.

Не успела отпрянуть, как он шагнул ближе и захлопнул ставни за моей спиной. Я оказалась в ловушке его рук, и это стало последней каплей.

— Не молчите! — не выдержала я. — Скажите, что там случилось!

— Это ты мне объясни.

Объяснить?!

— Я понятия не имею, что произошло, — взвилась я. Получилось громче, чем обычно. — Вы сами хотели узнать, почему я слышу зов источника!

Жесткие пальцы легли на подбородок, не позволяя увернуться. Взгляд впился в мое лицо.

— Что ты видела? Какое будущее тебе показал Камень?

— Гибель Артана.

Широкие брови сошлись на переносице, я прикусила язык: сейчас честность могла мне дорого обойтись.

— А другое? — нетерпеливо потребовал он.

— Что другое?

— У будущего всегда по меньшей мере две стороны.

Почему-то в сознании сразу вспыхнуло видение о поцелуе. Горячие губы, которые дарили жар и слабость.

— Другого не было, — поспешно ответила я, чувствуя, как обожгло щеки. Я не могла ему рассказать об этом, и тем более — о возродившемся Древе.

— Не лги, фрейлина, — прищурился Логхард. — Мне важно знать, что показал тебе родник, прежде чем погибнуть.

Внутри все разом оборвалось, я покачнулась и удержалась на ногах только благодаря Логхарду, который подхватил меня за талию.

— А Голос Камня? — Голос сел до еле различимого шепота.

— Старец остался в пещере.

О нет! Вздрогнула и закрыла лицо руками, стараясь не вспоминать человека, который погиб по моей вине.

— Хранитель источника — давно уже не человек, — словно прочитав мои мысли, произнес Логхард. — Когда-то он сохранил маннский родник в себе, чтобы защитить от врага.

Вздрогнула и подняла на него растерянный взгляд. Холодок змеей обвивался вокруг позвоночника, на миг показалось, что он меня проверяет, что… что все это было сделано с одной целью: вывести меня на чистую воду. Но князь только задумчиво посмотрел сквозь меня:

— Когда пришло время его вернуть, он погиб. Сохранилась лишь его тень, тень человека, решившегося на такой подвиг. Но за время, что они были вместе, их суть слилась настолько, что источник его не отпустил.

Холод, обрушившийся на меня, был сравним с водами северных морей. Так вот… вот что меня ждет. Точнее, ждало бы, если бы сегодня не случилось того, что случилось.

Прикрыла глаза:

— Вы пришли, чтобы меня убить?

Повисла тишина, глубокая и пугающая. Тишина, в пропасти которой взгляд Логхарда прожигал меня насквозь.

— Я не собираюсь тебя убивать, фрейлина. — прорычал князь. — Особенно после того, как вытащил из пещеры. Зачем мне это?

С плеч словно камень свалился, размером с маннский родник. Бывший родник.

Только сейчас осознала, что Логхард прав. Он мог оставить меня в пещере, но рисковал собой, чтобы спасти меня из-под рушащегося камня. Как в свое время рисковал своим войском, чтобы не оставить в подземном царстве. Он спас меня уже дважды.

— Снова станешь упрекать?

— Нет, — покачала головой и поспешила добавить: — Спасибо. За то, что вынесли меня оттуда. Но после того, как я уничтожила источник, маннцы захотят моей смерти.

— Ты — моя собственность, и только мне решать, будешь ты жить или нет.

Слова, которые должны были успокоить, ударили наотмашь. В душе вспыхнула злость, сжигая остатки благодарности дотла. Я отшатнулась, и князь меня не удерживал: отошел к столу, на котором стоял кувшин с чашами и налил себе воды. До самых краев, так, что она чудом не выплеснулась.

Собственность.

— Вы поэтому меня спасли?

Князь залпом выпил воду и бросил на меня раздраженный взгляд.

— Что тебя удивляет, фрейлина?

То, что я, идиотка, еще пару минут назад благодарила вас за спасенную жизнь! Совершенно искренне благодарила.

Сжав кулаки, решила не отвечать. Если я вещь, то и разговаривать мне не положено.

— Рион не хочет твоей смерти, — произнес Логхард. Сердце дрогнуло, я целиком обратилась в слух. — Наоборот, желает отблагодарить. Потому что на руинах маннского Камня возник новый источник. Значительно сильнее и могущественнее прежнего.

— Новый? Источник?! — вырвалось у меня раньше, чем успела остановить мысль.

Сначала решила, что ослышалась. Даже шагнула в сторону князя, вглядываясь в его лицо: может, это такая странная шутка?

— Гибель источника редкость, но такое случается. — Логхард отставил чашу в сторону. — Кто-то неразумно использует магию, кто-то умышленно уничтожает родник по собственным убеждениям.

Понять, что он намекает на Древо и поступок ее светлости было нетрудно, но я не ответила на провокацию, только сложила руки на груди.

— Источники магии не перерождались уже сотни лет, — продолжил князь. — Для Манна это невероятная удача и праздник. Поэтому сегодня будешь присутствовать на пиру, где маннский князь объявит своим подданным о чуде.

Сказать, что я поразилась, значит, ничего не сказать.

— Зачем мне присутствовать? — спросила у князя.

— Чтобы принять благодарность Риона.

Сердце зашлось от волнения. Одно дело путешествовать с воинами-артанцами, совсем другое — появиться перед придворными. И не просто появиться, а в роли собственности Кейна Логхарда, да еще прилюдно услышать благодарность из уст маннского князя.

Мне это не нравилось. Очень не нравилось, но Логхард не спрашивал, хочу ли я принимать благодарность, просто поставил в известность.

— Это обязательно?

— Да.

Глянула на свой подол, на котором успела засохнуть грязь, на надорванный на сгибе локтя рукав, который не пережил моего спасения из пещеры, и обреченно кивнула. Еще пару часов назад я могла идти на любой пир, теперь весь княжеский двор увидит спасительницу-оборванку, а яркое платье не позволит мне оставаться незаметной. Если только…

— Верните мою одежду, князь, — попросила я. — Ее, наверняка, успели привести в порядок.

Брови Логхарда вновь сошлись на переносице, в глазах сверкнули искры.

— Нет, — он покачал головой. — Она больше не подходит. Тебе принесут другое платье.

Вот как? Сил на удивление совсем не осталось, оставалось только надеяться, что на том наш разговор окончен. Видимо, зря, потому что князь снова подошел ко мне вплотную.

— Ты забыла рассказать, фрейлина, — сказал он, понизив голос и погладив большим пальцем мою щеку, — о другом видении.

Меня окатило жаром с головы до пят, поэтому поспешила отчеканить:

— Камни. Там были драгоценные камни. Видимо, пророчество означало богатство и благополучие.

По взгляду князя было сложно сказать, поверил или нет, поэтому когда он повернулся к двери, я перевела дыхание.

— Приду за тобой перед закатом. Будь готова.

Логхард оставил меня одну, но если раньше я радовалась этим передышкам, то сейчас, стоило двери закрыться, на меня с силой бури обрушились мысли. Одна страшнее другой.

О том, что произошло, и о том, что должно произойти.

Я выжила. Жива, и артанец не собирается меня убивать. Но для чего я ему нужна? Сомневаюсь, что князя так поразила моя красота, что он перестал заглядываться на других женщин. Тем более вряд ли он решил оставить меня рядом только из-за пророчества, обещающего ему спасение.

Спасение от чего?

Только сейчас поняла, что Кейна Логхарда совсем не удивил мой рассказ про видение гибели Артана. Он словно знал. Знал и хотел изменить будущее для своего народа.

Вот только страдают при этом другие! И сила Древа — единственное, что может его остановить…

Древо.

История Голоса Камня по-настоящему напугала меня. До дрожи, до холода в сердце. Источнику все равно, он сгусток энергии, которая вспыхнет с новой силой. И то, что случилось сегодня, давало надежду, что у князя Брока все получится. Но при этом убивало мою собственную надежду.

Что смогу остаться собой, а не сосудом для Древа.

Мысли об этом тянули на дно, и больше не хотелось никуда идти. Ни на пир маннцев, ни продолжать путешествие. Не хотелось бороться.

Опустилась в кресло, сжала кулаки и уставилась в точку перед собой. Ею оказалась чаша, из которой пил Логхард. Но почти соскользнув в омут отчаянья, я сама себя осадила.

Я не просила такой судьбы, но согласилась, в глубине души сомневаясь, что справлюсь с ценной ношей и более чем сложной задачей. И все же я прошла долгий путь: оказалась по другую сторону гор, гораздо ближе к Дибре, чем была. Прошла этот путь несмотря на то, что боялась. Боялась артанского войска. Боялась за Роуз, за народ Нифрейи. Боялась прикосновений Кейна Логхарда… Боялась, но все равно не сдалась.

Вот и сейчас не сдамся!

Княгиня говорила, что сосудом для Древа может стать женщина, рожденная в семье магов, лишенная возможности творить волшебство. Голос Камня был человеком, мужчиной, возможно, именно поэтому его постигла такая участь, а я… Нифрейя возродится, если верить пророчествам. Если удастся добраться до князя Брока: я своими глазами видела цветущее Древо.

Но для начала нужно придумать, как сбежать.

Я поднялась и принялась вновь расхаживать по комнате. Случай в лесу научил тому, что побег без плана обречен на неудачу. Чтобы выйти из Грода, мне необходим действенный план. Браден не выдал меня, но вряд ли он предаст своего князя. К тому же, после прибытия в Грод мы с ним больше не виделись. Не уверена даже, что он будет на пиру…

Пир!

Остановилась, закусив губу.

Пир — это прекрасная возможность присмотреться к маннцам. Меня не только представят их правителю, меня ждет его личная благодарность. Наверняка, на таком празднике будет множество вельмож, людей, для которых я вроде героини, сделавшей их родник еще более могущественным. Кто-то из них точно знает крийский или артанский. Кто-то из них вполне способен мне помочь, надо только… правильно себя преподнести.

Логхард еще пожалеет, что взял меня с собой.

Мысли нарушил стук в двери, и в покои одна за другой шагнули служанки. К знакомой мне девушке присоединилась прислужница постарше. Такая же смуглая, круглолицая, с раскосыми глазами и в темно-серых одеждах. Несмотря на полноту, она двигалась очень быстро и легко.

Только приготовилась к тому, что вновь придется общаться на языке жестов, как женщина заговорила на крийском:

— Меня зовут Марна, — кивок в сторону второй служанки, — а это Мэй. Мы здесь для того, чтобы приготовить лиму к празднику.

Даже не знаю от чего я больше растерялась: от того, что наконец-то могу говорить с кем-то, кроме Логхарда, или от того, как ко мне обратились. Я невероятно мало знала про Манн, но вспомнила, что лимой называли темноволосую красавицу, которая точно не считала меня себе равной.

Ошибка или приказ князя? И каких еще сюрпризов мне ждать?

Как бы там ни было, если я хочу произвести впечатление, начинать надо уже сейчас. Вскинула голову и улыбнулась женщинам:

— Марна, Мэй, буду очень благодарна за вашу помощь.

Служанки действовали слаженно: помогли стянуть платье, принесли воду, чтобы я смогла смыть остатки грязи и пыли. Потом Мэй усадила меня в кресло и взялась расчесывать гребнем растрепанные волосы, а Марна сняла мои туфли и принялась массировать ступни.

В Нифрейе было не принято, чтобы твоих ног касался чужой человек. К тому же, надавливания на чувствительные точки напомнили мне о том, что делал артанский князь в первую ночь путешествия. Когда боль сменялась облегчением, граничившим с удовольствием, а по коже расходились волны тепла, и щеки начинали пылать похлеще пламени в камине. Стоило прикрыть веки, перед мысленным взором тут же возникал Логхард. Даже аромат хвои заставлял думать о князе.

Осознание этого отрезвило, но движения Марны оказались настолько приятными, что спустя несколько минут я снова соскользнула в блаженную полудрему.

— Спасибо, — искренне поблагодарила служанку, когда она закончила. — Откуда у вас такие умения?

— От матери, а у нее от бабушки, — улыбнулась она. — У меня на родине, в Кри, тело считается сосудом для души. Если не ухаживать за телом, то душа скорее покинет его.

Последнее настолько перекликалось с судьбой сосуда для источника, что мои брови поползли вверх. Поэтому только спросила:

— Как необычно. И давно вы живете здесь?

Год при нифрейском дворе не прошел даром. Я знала, что от слуг можно узнать обо всем, что происходит во дворце. Главное их разговорить.

— Большую часть жизни, лима, — без стеснения ответила Марна, убирая масло в корзину и перебирая другие склянки. — Меня еще совсем молоденькой подарили княжеской семье.

В горле разом пересохло.

— Подарили?

— Как рабыню.

Вгляделась в темные глаза служанки, но не нашла там сожаления или грусти. Только сейчас я начинала понимать, как ничтожно мало знаю о мире. Она спокойно говорила о таких вещах, которые в Нифрейе считались чудовищными.

— Княгиня освободила меня.

— Там, откуда я родом, нет рабства, — сказала осторожно. — То есть раньше не было…

Я не знала, какую политику выберет преемник Логхарда в замке Норг, и что теперь ждет нифрейцев. До тех пор, пока не вернется князь Брок.

— Правда, что вы из Нифрейи? — неожиданно спросила Марна, вернувшись с пузатой глиняной банкой.

Значит, во дворце уже разнесли весть о пленнице артанского князя. Города разные, а люди везде одинаковые. В груди неприятно кольнуло, но я лишь пожала плечами, стараясь не выдать своего замешательства.

— Это так удивительно?

— Простите за любопытство, лима, — тут же низко поклонилась Марна. — Просто о Нифрейи и ее источнике ходят легенды. Говорят, это удивительная страна, где все иначе. До сегодняшнего дня я не встречала ни одного нифрейца. А тем более ту, что одним прикосновение возвращает силу источнику.

Я кивнула, принимая извинения, но продолжать разговор о доме не стала. Рабыня самой княгини не могла быть обычной, а свободная служанка — тем более. Как фрейлина, я знала это лучше всех.

Ох, не так проста эта Марна! Интересно, князь в курсе, что ее ко мне нарочно подослали, или она единственная знает язык Кри?

— Нужно смазать ссадины.

— Что значит «лима»? — спросила, когда Марна принялась обрабатывать мою руку травяной мазью. Я умудрилась сбить локоть и расцарапать ладонь, когда рухнула на землю.

— Это «госпожа» по-крийски, — ответила служанка и потянулась к моей шее. — Мазь скроет все следы.

Я непонимающе заморгала.

— Следы?

Марна кивнула Мэй, и она подала мне ручное зеркало.

Вглядевшись в собственное отражение, ахнула. Утром мне незачем было себя рассматривать, к тому же, никак не получалось привыкнуть к новому цвету волос и глаз. Но сейчас я смотрела ниже: туда, где над ключицей, на светлой коже шеи проступали синевато-красные пятнышки.

Следы пальцев Логхарда, когда он едва не задушил меня. Пальцев, или… Я снова нырнула в воспоминания прошлой ночи, к щекам тут же прилила краска.

Проклятый князь! Мало ему назвать меня своей рабыней, так еще и заклеймил мою кожу губами. На самом видном месте!

Посмотрела на служанку и попросила:

— Сделайте так, чтобы этого никто не увидел.

Марна понимающе кивнула.

Чем ближе солнце клонилось к закату, тем сильнее возрастало мое волнение. Заставляя считать мгновения до возвращения Логхарда.

Благодаря мази синяки побледнели, а остальное скрыла прическа. Несмотря на то, что в Манне были в моде косы, Мэй распустила мои волосы, лишь немного приподняла их на висках.

Треугольный вырез нового платья открывал больше, чем нужно. Конечно же оно было алым, только еще более насыщенного оттенка. С рукавами буф, золотой тесьмой и шнуровкой. Если утреннее платье было прекрасным, то это словно сшили из магии. Впрочем, уложиться за такой короткий срок можно было только с помощью магии.

Пока служанки занимались делом, решила не терять времени и ненавязчиво расспрашивала Марну про обычаи Грода. До этого я знала лишь то, что маннцы развивали горное дело, но их княжество располагалось настолько далеко, что Нифрейя с ними не торговала.

Оказалось, что праздники и пиры в Гроде любили, поэтому гуляли от заката и до рассвета. Первый тост произносил князь, гости были обязаны отведать национально блюдо — засоленное мясо. Особенно неприятно меня удивило правило, следуя которому я не могла обратиться к кому-либо без разрешения своего спутника, то есть князя. Зато наблюдать и слушать мне никто не мог запретить.

Логхард явился в покои, когда служанки уже ушли. Я стояла у камина, сцепив пальцы за спиной, и повернулась на шум двери.

На этот раз князь рассматривал меня гораздо дольше и пристальнее: его взгляд скользил по коже так откровенно, что, казалось, она сейчас воспламенится. При этом одна часть меня сгорала от стыда и хотела, чтобы он отвернулся, а другая испытывала странное чувство удовлетворения.

Никто и никогда не смотрел на меня так.

— Ты прекрасна, — наконец-то произнес князь, подойдя ближе. А я умудрилась не покраснеть, хотя все внутри обожгло жаром. — Но кое-чего здесь не хватает.

Хм.

Прежде чем я успела поинтересоваться, что именно его не устраивает, Логхард обхватил мои бедра и прижал меня к груди. Поцелуй был напористым и коротким: высеченная искра, украденный вдох, будто сорвавшееся с цепи сердце…

Щелчок замка отрезвил.

— Пустите! — рванулась, и князь отступил. Отступил, но тяжесть на бедрах осталась.

Я опустила взгляд вниз, рассматривая пояс из золотых пластин, на каждой из которых был выгравирован замысловатый узор.

— Что это?

— Подарок. — Логхард протянул мне раскрытую ладонь. — Пойдем, нас уже ждут.

 

Глава 12

Чтобы привыкнуть к тяжелому украшению, понадобилось пройти всего одну галерею, а вот забыть о нем совсем не получалось. Губы до сих пор горели от поцелуя, я же не переставала думать, что это значит. Такой подарок был достойным княжны. Княжны, но не рабыни: Логхард прекрасно дал понять, какое место я занимаю рядом с ним.

Наложница. Постельная игрушка, которую выводят в свет. Пусть даже пока от постели нас отделяет только желание артанского князя позабавиться. Или растянуть удовольствие.

Понятия не имею, почему он медлит, но это ожидание сводит с ума.

— Нравится? — спросил он, когда я в очередной раз бросила взгляд на пояс.

— Лучше бы принесли ошейник, — вздернула подбородок.

В светлых глазах тут же сгустились тучи, а мою ладонь сжали сильнее.

— Это можно устроить позже. Наедине.

Несмотря на вкрадчивость голоса, я поняла, что обещание князь может запросто выполнить, и оставшуюся часть пути мы преодолели в молчании. Только когда остановились перед высокой аркой, за которой изгибалась лестница, Логхард холодно приказал:

— Ни с кем не заговаривай без моего разрешения.

— А то что? — я изогнула бровь.

— Я придумаю, как тебя наказать, — сощурился он.

Внутри полыхнуло гневом, тут же нестерпимо захотелось это правило нарушить.

Мы шагнули в арку одновременно, и с лестницы открылся вид на зал с высоченными потолками. Его освещали множество светильников с голубоватым пламенем. Еще бы! Теперь у Манна обновленный родник, поэтому магии сегодня не пожалели. По обе стороны расположились длинные столы, которые ломились от различных яств. Все места на скамьях заняты, смех, разговоры, музыка — пир был в самом разгаре.

По спине пробежал холодок, и сердце забилось с утроенной силой, стоило нам направиться к столу в дальней стороне зала. Потому что все маннцы были в синих одеждах: мужчины в темных оттенках, женщины — в ярких. В этом море я выделялась как маяк. К тому же, замечая артанского князя, люди поднимались, почтительно склоняли головы, а следом их жадные взгляды впивались в мою фигуру, шепот ударял в спину. На лицах читались самые разные чувства: любопытство, недоумение, зависть.

— Почему вы прислали мне красное платье, когда все в синем? — тихо, чтобы никто не расслышал, спросила князя. К себе-то он обращаться не запрещал.

— Синий — традиционный цвет Манна, — ответили мне. — Обязательный для всех праздников. Красный означает, что ты принадлежишь Артану.

Князь не солгал: ближе к княжескому столу заметила воинов из свиты Мрака в темно-красных кафтанах. Принадлежность к Артану — не самая лучшая новость, но по крайней мере, красный — не цвет наложниц. Стало чуточку легче, всего лишь на мгновение, потому что мы остановились перед Рионом.

Маннский князь восседал за столом на возвышении. По левую руку от него сидела красивая темноволосая женщина, голову которой украшал серебристый обруч, место по правую пустовало. Место Логхарда, как правителя и почетного гостя. А вот где положено сидеть рабыням? Представила, как усаживаюсь на полу у его ног, и внутренне сжалась. Такое унижение я вряд ли выдержу, но сейчас оставалось лишь склонить голову перед княжеской четой.

Рион поднялся нам навстречу, и мы повернулись к гостям. Словно по волшебству, весь зал стих, я затаила дыхание под сотней взглядов.

— Сегодня у нас замечательный повод для праздника, — громко промолвил маннский князь. — Наш Камень угас, но возродился еще более великим. Все благодаря Кейну Логхарду и Артану, нашим союзникам и друзьям…

Зал взорвался рукоплесканиями, и я смогла тихо выдохнуть. Лучше пусть благодарят Артан.

Рион поднял руку, и придворные затихли.

— Благодаря этой женщине, — он вдруг указал на меня, и холод потек по спине, вгрызаясь в позвоночник. — Своим даром она вернула величие Манну!

Рион говорил еще что-то, но у меня шумело в ушах. Никогда в мою честь не устраивали праздников, я никогда не была в центре внимания. Я стояла передо всеми этими людьми, словно обнаженная. Они смотрели на меня, как на диковинку. Я и была диковинкой, рабыней, которая разговаривает с источником. Поняла, что сейчас просто упаду…

Мужская ладонь властно коснулась моей руки, обожгла, посылая по телу волны тепла. Логхард переплел наши пальцы, потянул меня к себе. Стоило встретиться с ним взглядом, и я позабыла про толпу. Остался только артанский князь, который смотрел исключительно на меня. Этого оказалось достаточно, чтобы колени перестали дрожать.

Вдохнула. Выдохнула. И позволила подвести себя к столу.

Только когда опустилась в широкое кресло, с удивлением осознала, что буду сидеть рядом с князем. На месте его спутницы, жены, невесты, но никак не пленницы. И это не укрылось от гостей.

Я мазнула взглядом по тем, кто сидел ближе всего. Судя по положению и дорогим одеждам, рядом расположились дочери Риона. Темноволосые темноглазые красавицы в ярко-синих платьях. Одну из них я узнала сразу.

Лима Тария смотрела на меня с плохо скрываемой ненавистью.

Понять откуда эта ненависть, сложить одно с другим, не составило труда. Дело даже не в том, что меня только что назвали национальной героиней и по словам Риона самой желанной гостьей на этом празднике. Тария не сводила глаз с меня и Кейна Логхарда.

Мужчины, которого называла по имени, которому улыбалась и на которого имела виды. Мужчины, рядом с которым сейчас была другая женщина.

А ведь я помнила улыбку артанского князя, предназначенную этой маннской красавице… Впрочем, открытая ревность ее не красила. Изящные брови сошлись на переносице, губы сжаты в тонкую линию, превращая лицо в хмурую маску. Казалось, еще чуть-чуть, и в моем новом платье прожгут дырку, а после достанут до сердца.

Кто она ему?

Невеста? Вряд ли. Иначе бы я здесь не сидела.

Фаворитка? Это больше похоже на правду: смотрит слишком открыто, не стесняясь, будто имеет право. Вот только показательного презрения отверженных любовниц артанского князя мне не хватало!

Приподняв бровь, смело встретила ее взгляд. Смотрела до тех пор, пока Тария не вздернула нос и не отвернулась. В груди растеклось странное чувство удовлетворения, которое тут же растаяло, стоило мне повернуться к Логхарду. Развалившись в кресле, артанский князь пристально рассматривал меня. Надежды на то, что наш молчаливый диалог с Тарией ускользнул от него, как не бывало.

Ну и пусть! К чему мне скрываться?

— Кто она? — открыто спросила я.

— Старшая дочь Риона.

Значит, княжна, я не ошиблась.

— Из тех, что прочат вам в супруги?

— Мне не нужна жена, если ты об этом, — на губах Логхарда мелькнула усмешка. Казалось, его забавляет наш разговор.

— Почему? Вам не нужны наследники?

— Мне не нужны дети. Артанский престол займет тот, кто сможет выстоять против меня.

Вот теперь во взгляде князя сверкнул лед: такой, что по спине пробежал холодок и мне стало не по себе. Почему Кейн Логхард не хочет наследников? Боится, что сын убьет его, как в свое время поступил он?

— Нравится ли тебе угощение, Кейн? — прервал наш разговор Рион.

Пока князья беседовали, я разглядывала гостей. Справа разместились артанцы, вся свита, не считая Брадена. Не обнаружив среди приглашенных оруженосца, нахмурилась. Он всегда следовал за князем тенью, но со вчерашнего дня я его не видела.

Кроме Тарии за столом слева сидели и другие девушки. Они были младше (одна совсем девочка), но темными косами и манерой держаться чем-то напоминали княгиню. Как и у жены правителя, в их глазах не было ненависти, лишь легкий интерес. Остальные вовсе на меня не смотрели, увлеченные едой и вином.

Нужно отдать должное князю и его поварам, еда стоила того, чтобы ею увлечься: всевозможные соленья, копченое мясо, незнакомые мне овощи. Было непривычно остро, но все равно вкусно. К вину я не притронулась, боясь захмелеть и упустить что-то из разговоров князя. Пока я могла только слушать.

И я слушала, слушала, слушала. Про праздник, про то, что раньше острые края источника пронизывали скалу под дворцом, теперь же Камень стал настолько огромен, что растянулся подо всем Гродом. Я уже начинала думать, что ничего интересного не услышу, когда Рион неожиданно подался к Логхарду и заявил:

— Продай мне свою пленницу, Кейн.

Сердце ухнуло вниз.

Громкий смех, музыка, звон кубков перестали для меня существовать. Очевидно, чтобы отдать дань уважения Логхарду, Рион обращался к нему на артанском. Он даже тост произносил на артанском (видимо, придворные хорошо знали язык союзников). К счастью, потому что я вся обратилась в слух, но в то же время старательно жевала и делала вид, что не понимаю, о чем они говорят.

— Ты получил один из самых могущественных родников на материке, Рион. — Я не могла видеть лицо Логхарда, но в его голосе прозвучало лишь удивление. — Зачем тебе девчонка?

Действительно, зачем? Не считает же он, что я могу открывать источники на пустом месте?

— Мне она ни к чему, — подтвердил маннский князь. — Но девушка заслуживает лучшей судьбы, чем носить рабский ошейник. Я бы хотел ее освободить за то, что она сделала для Грода.

В горле запершило от волнения, пришлось сделать глоток из кубка. Сразу вспомнилась служанка Марна, которая обрела свободу благодаря княжеской чете. На мгновение искренне захотелось, чтобы Логхард согласился. Чтобы я смогла освободиться от его подавляющей власти и отправиться своей дорогой.

— Ты видишь на ней ошейник, Рион?

— Твой дар посильнее любых цепей, Кейн. Но рано или поздно она тебе надоест, и тогда… Такие, как она, в неволе не живут.

По спине побежали мурашки: будущее, которое нарисовал маннский князь, было очень безрадостным. Хотя мое будущее все равно мне не принадлежало, лишь князю Броку и Нифрейе.

— Она слышит источник, и сможет передавать нам его волю, ничем не рискуя, — продолжил Рион. — Если, конечно, захочет.

— Вот именно. Ты не знаешь, что ей нужно.

— А ты знаешь?

— Пока нет, — отвечает Логхард, — но я узнаю о ней все.

Я прожевала кусочек мяса, но сейчас даже не почувствовала вкуса.

— Я смогу вернуть нифрейке нормальную жизнь, — продолжил настаивать маннский князь.

— Ты ничего не знаешь о нифрейцах, Рион.

— Нет, но ты много рассказывал о своей матери. О том, что она так и не смогла смириться с участью рабыни. Хочешь, чтобы эта девочка повторила ее судьбу?

Что?!

От таких новостей потемнело перед глазами. Я ослышалась? Точно ослышалась? Мать Мрака, могущественного правителя Артана — рабыня?! Родом из Нифрейи? Скорее не так поняла. Такого просто не может быть. Это какая-то ошибка! Обман.

Потрясенная до глубины души, я вскинула голову и встретилась взглядом с Логхардом. Чтобы отыскать в нем опровержение словам Риона, но опровержения там не было. Лишь пристальный, цепкий взгляд, как крючок вонзившийся в душу.

Мгновение мы смотрели друг на друга, казалось, даже сердце замерло. Потом артанец знакомо сощурился, в его глазах, прорываясь на поверхность, заискрила серебром магия разума. Только сейчас я осознала, что выдала себя. Но… То, что я узнала — оно того стоило.

Наверное.

Логхард сжал руку в кулак и ответил:

— Нифрейка останется со мной.

Рион отвлекся на тихий вопрос княгини, а я предпочла опустить взгляд и рассматривать содержимое своей тарелки. Точнее, смотрела, но не видела, всей кожей ощущая присутствие Логхарда. Поэтому ничуть не удивилась, когда он подал мне руку.

— Прогуляемся, фрейлина.

— Прошлая прогулка закончилась не очень хорошо, — напомнила я, но все-таки вложила затянутую в перчатку руку в его ладонь. Хотелось покинуть душный зал хоть ненадолго, пусть даже в обществе князя.

— Я заметил, что с тобой не приходится скучать, — усмехнулся Логхард. — На этот раз я просто хочу поговорить.

Пир продолжался: гости глазели на танцовщиц. Вместо того, чтобы вернуться тем путем, которым пришли, Логхард увлек меня к неприметной двери за креслами. Поэтому наш уход заметила разве что княжеская чета.

Мы поднялись по ступенькам и оказались в закрытой галерее, стены которой украшали маннские флаги. Приглушенный свет светильников создавал полумрак, сюда почти не доносились музыка и смех, благодаря чему я чувствовала себя в безопасности. От этой мысли едва не споткнулась. Что это со мной? С каких это пор я чувствую себя в безопасности наедине с Кейном Логхардом? Мужчины, который отнял у меня свободу.

— Артанский. Крииский, — перечислил он, уводя за собой. — Сколько еще ты знаешь языков?

— Только эти, не считая родного. — Смысла скрывать знания больше не было. Заметив скептически приподнятую бровь, уточнила: — Это все.

— Откуда?

— Моя мать считала, что изучение языков развивает память, и что образование для женщины не лишнее. Она тоже была фрейлиной ее светлости.

Логхард нахмурился: пора бы уже привыкнуть, что его раздражает упоминание княгини.

— Поэтому отослала тебя в замок Норг?

— Нет, — покачала головой. — Просто хотела, чтобы я нашла свое место в жизни.

И я нашла. Не место, а цель.

В сердце словно вонзили ледяной осколок. Надеюсь, родители не скоро узнают, что артанский князь забрал меня с собой. Не хотелось причинять им лишней боли.

Прикусила до боли губу. Зачем я вообще рассказываю об этом артанцу? Он все равно ничего не поймет!

Не успела опомниться, Логхард остановился и осторожно притянул меня к себе. Первый порыв вырваться тут же погасило касание губ. Глядя мне прямо в глаза, князь поцеловал тыльную сторону моей ладони. Сначала одну, затем другую.

Эти невесомые поцелуи так разнились с прежним напором, а тепло сейчас было настолько мне необходимо, что я замерла под его взглядом. Сердце колотилось в груди, разгоняя по венам кровь, рождая странное незнакомое чувство. Толкающее меня в объятия Логхарда. Сейчас я не могла сопротивляться ему, потому что не хотела…

— Я тебя везде ищу, Кейн, — раздался позади певучий женский голос.

Вздрогнула и отпрянула от князя. Только потом оглянулась.

Возле входа в галерею стояла Тария, на губах которой играла соблазнительная улыбка.

— Праздник скучный дальше некуда, но я не против покинуть его вместе с тобой и повторить то, что было прошлой ночью.

Прошлой ночью? Посмотрела на князя, но в его взгляде теперь струился холод. И тогда я поняла, куда он вчера ушел. Точнее, к кому.

В сердце, в котором еще мгновение назад царило тепло, ворвалась стужа. Стало обидно и больно. Хотя на обиду я не имела права, и уж тем более не имела права на боль.

Потому что рабыням не бывает больно.

Потому что глупо искать тепла и участия у чудовища, который виноват во всех моих бедах. Очень глупо.

— Не забывайся, Тария.

Глаза Логхарда вспыхнули расплавленным серебром. Мужчина, который только что расспрашивал меня про дом и целовал запястья, исчез: сейчас рядом со мной стоял грозный и опасный правитель Артана. Тот, кого не просто так называют Мраком.

— Дружба между мной и твоим отцом не дает тебе повода прерывать мой разговор. — От тона Логхарда в галерее ощутимо похолодало.

Улыбка вмиг слетела с ее лица, княжна расправила плечи.

— Разговор с рабыней?

Несколько слов, а Тария уже низвергла меня до уровня скамьи возле стенки. Мысленно сжала кулаки от яростного желания уронить ей на голову светильник. Я такая же женщина, как она, только манеры у меня получше.

Впрочем, княжна быстро потупила взор.

— Прости, Кейн. Я не хотела показаться грубой, и не должна была нарушать ваше уединение. — Не успел князь кивнуть, как она смущенно улыбнулась и попросила: — Мы можем поговорить наедине? Нормально поговорить, а не мысленно. Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное.

— Это может подождать, Тария, — ответил Логхард по-прежнему холодно, хотя голос его смягчился.

— Не может, — прошептала княжна. — Я бы не пришла, если… Кейн, это не займет много времени. Ты же можешь приказать… Амелии, если не ошибаюсь? Приказать нас не слушать или забыть разговор.

Значит, Тария не знает, что князь не может читать мои мысли! Но одно дело подслушивать беседу Логхарда с Рионом, совсем другое — с фавориткой. Нет уж, увольте (избавьте) меня от такого счастья.

— Могу я вернуться в зал? — спросила негромко. — Мне бы не хотелось… терять частицу своей памяти.

Логхард сдвинул брови. На миг показалось, что меня никуда не отпустят, но князь меня удивил.

— Я вернусь через несколько минут, — произнес он, а я облегченно вздохнула и поспешила к выходу. Тария же шагнула к Кейну. Когда мы поравнялись, она даже не взглянула в мою сторону. Вблизи ее одежды казались невесомыми, а синяя ткань подчеркивала смуглую кожу.

Я оглянулась в дверях, княжна как раз протягивала руку Логхарду. Сердце екнуло, настолько красивой парой они выглядели. А потом екнуло снова, потому что мой взгляд упал на заколку, удерживающую каскад черных волос.

Экзотический цветок из драгоценных камней. Прекрасный. Чарующий. Неповторимый. Вот только я его уже видела.

В видении, что показал мне маннский родник.

 

Глава 13

В зале ничего не изменилось, разве что народ больше захмелел, а музыка стала веселее. Выступление танцовщиц закончилось, теперь один из магов земли показывал свои умения: прямо из пола вырастали мраморные статуи, а после врастали обратно. В другой раз я бы смотрела на традиции Манна с открытым ртом, но сейчас только опустилась в свое кресло. В ушах шумело, сердце до сих пор билось рывками, мысленно я все еще была в галерее и всматривалась в цветок.

Цветок и ярко-синее платье. Ошибки быть не могло: именно эту заколку показал мне Камень. Показал, когда я спросила, как сбежать от Логхарда.

Я так хотела найти на этом пиру того, кто мне поможет. Желала узнать про отношения маннцев, про тайные выходы из Грода. Так сильно хотела этого… Но теперь попросту растерялась, когда увидела заколку в волосах Тарии.

Что это значит? Как трактовать увиденное?

Обладательница заколки поможет мне сбежать? Артанец говорил, что у каждого видения две стороны: хорошая и плохая. Как понять, какая из них какая? Княжна мне точно не друг, один ненавидящий взгляд за столом чего стоит. Но ведь она считает меня врагом лишь потому, что я привлекла внимание Кейна Логхарда.

Голова кружилась ото всех домыслов и сомнений.

— Все в порядке? — нахмурившись, поинтересовался Рион на крийском.

— Да, — ответила безотчетно и выдавила улыбку. — Благодарю за пир.

— Я благодарен вам гораздо больше. Могу ли я что-то сделать для вас, Амелия?

Я прикусила губу, чтобы не признаться, что знаю про его благородный поступок и неудавшуюся сделку. Потом вспомнила, что мне нельзя ни с кем заговаривать. Княгиня, например, разговаривала только с Рионом.

Но Логхард был занят лимой Тарией, а маннский князь многое знает о Камне.

— Я бы хотела кое-что узнать, — обратилась к нему.

— О чем же?

— О видении, которое мне показал Камень перед тем, как переродиться.

Казалось, Рион даже не удивился, а может, просто виду не подал, лишь придвинулся ближе.

— Это касалось Манна?

— Нет, — поспешила заверить я. — Это был личный вопрос.

— Тогда не стоит доверять его даже мне, — со всей серьезностью заметил маннский правитель.

Логхард не боялся спрашивать Голос Камня обо мне, хотя пророчество тоже было личным. Очень личным. Старец назвал меня расплатой за непомерную гордыню. По всему выходит, что наша встреча была предопределена?

— Я бы хотела знать, как разобраться в том, что мне поведал источник.

Рион задумчиво погладил бороду.

— Обычно все пророчества Камня нам передавал Голос, — признался он, — но ответ на любой вопрос всегда подразумевал выбор того, кто спрашивал.

Спасение или погибель…

— Видение было одно? — поинтересовался Рион.

Я поколебалась, но все-таки покачала головой, и он понимающе кивнул.

— Так всегда. Любое пророчество показывает два пути. Совершишь один поступок — получишь одну судьбу, другой — совершенно иную. Но выбор только за тобой.

Значит, видение с брошкой означает побег? И если я не сбегу, то стану постельной игрушкой Логхарда?

— И как выбрать… — Я облизнула пересохшие от волнения губы. — Как понять, которое из решений верное?

— Сердцем, — не задумываясь, ответил князь.

Удивил и разочаровал.

Такого ответа от мудрого маннского правителя я не ждала. Сердце не советчик там, где нужен холодный разум.

— Рион. — Вздрогнула от голоса Логхарда, настолько тихо князь подошел. Интересно, он слышал наш разговор? Хорошо, что ничего лишнего не спросила. — На пару слов.

Подняла взгляд. Лицо непроницаемое, губы сжаты, лишь в глазах поблескивает серебро, но я шестым чувством научилась улавливать настроение артанского князя. Сейчас он был зол. Очень.

Что такого сказала ему княжна?

— Амелия, отправляйся к себе, — приказал Логхард. Не знаю, что поразило меня больше: собственное имя его устами, или то, что придется пройти через весь зал снова, только на этот раз одной. — Я догоню тебя.

Ослушаться я не могла, не при маннском князе. Поэтому поднялась, поклонилась и направилась к выходу. Хотя сердце колотилось о ребра, я шла, расправив плечи и не опуская голову.

Взгляды придворных стали еще более откровенными, до моих ушей долетали обрывки фраз, которых лучше не слышать. Один разговор вовсе заставил замедлиться.

— Ей нужен его дар, — небрежным шепотом сообщила лима в одеждах небесного цвета своему спутнику. Сообщила на артанском. — Наверняка, готова валяться у Мрака в ногах только за то, что он оживляет в постели все ее тайные порочные желания.

Щеки запылали от гнева и смущения, когда до меня дошел смысл ее слов. Значит, Логхард использовал магию разума, чтобы женщины приходили к нему в постель… Или они сами приходят в его постель для того, чтобы он использовал магию, читал мысли и…

Не успела даже додумать: артанец меня догнал. Вот только теперь я по-новому осознала подслушанные слова. Призывные взгляды придворных лим предназначались князю, кто-то старался делать это незаметно, кто-то буквально соблазнял его — закушенной губой, легкой полуулыбкой — никого не стесняясь. Мне же доставалась зависть. Море зависти. Они завидовали тому, что я делю постель с Кейном Логхардом.

От этого чувства окончательно стало не по себе. От этого, и еще от того, что я не понимала, почему мы так рано ушли. Спрашивать сейчас не рискнула, как и о разговоре с Тарией. Впрочем, вдали от гостей дышать стало чуточку легче, но это не успокоило, наоборот, заставляло с каждым шагом волноваться все сильнее. И думать о том, что ждет меня в конце пути.

Злость Логхарда по-прежнему чувствовалась в сдвинутых бровях, крепко сжатых губах, резких движениях. В магии разума, которая сочилась через кожу, обволакивала мою ладонь холодом. Не причиняя вреда, но пугая не меньше.

Я уже видела такое, в ту ночь в шатре.

Стоило войти в покои, как Логхард разжал руку, и меня тут же ослепило вспыхнувшей магией. Яркой, словно маннский источник. Разве что эта сила была не теплой, а ледяной. Настолько ледяной, что я замерзла почти мгновенно и обхватила себя руками. Магия прорывалась наружу толчками: волнами, накатывающими одна за другой. Пугая до дрожи.

Это длилось почти вечность, и так же резко прошло, закончившись надрывным кашлем артанца. Не глядя на меня, он дошел до стола и уперся в него кулаками.

Я переводила дыхание и пыталась успокоить зашедшееся в беге сердце. Еще — уложить в голове мысли о случившемся. Казалось, это не я проглотила источник, а сам князь. Словно в нем был переизбыток магии, чего никогда не случалось. Маги брали столько энергии, сколько могли взять, больше просто не получалось, постепенно или сразу ее расходовали. Но я не слышала, чтобы магия вот так просто выплескивалась, когда… Это ведь произошло, потому что Логхард снова разозлился?

Очень странно. И страшно.

— Что с вами?

— Не твое дело, — хрипло ответил он.

Я не рассчитывала на честный ответ, но все равно поджала губы. Можно было просто уйти в спальню и оставить его одного. Пусть хоть сгинет!

Увы, совесть не позволила, как бы глупо это ни звучало. Ведь он не единожды меня спасал.

— Могу я чем-то помочь?

Плечи Логхарда окаменели, он медленно обернулся.

— Помоги мне расслабиться, фрейлина.

— Как? — я непонимающе заморгала.

Такой массаж, как Марна, я делать не умею. Но скользнувший по моему телу взгляд мгновенно расставил все по местам: массаж от меня не потребуется.

— Для этого у вас есть лима Тария, — вспыхнула я. — И еще много желающих на пиру. Жаждущих, чтобы вы прочли их мысли и исполнили все желаниями, вот ими и займитесь. Мои мысли вам все равно недоступны.

Зря я это сказала.

Улыбка князя мне совсем не понравилась. Серые глаза потемнели, теперь вместо магии и гнева в них проскользнула та самая жажда, о которой он говорил. Которая притягивала меня к источнику, а Логхарда ко мне. Жажда, а еще опасность.

— Хочешь сказать, что я не могу удовлетворить женщину, не читая ее мысли? — вкрадчиво поинтересовался он.

О нет!

Нет, нет, нет, я же совсем не это имела в виду!

— Нет, — яростно покачала головой. — Просто в этом замке много женщин, которые вас хотят…

— А я хочу тебя, фрейлина, — медленно произнес он. Почему-то от этих слов стало жарко, душно, по телу прошла знакомая дрожь.

Князь двинулся в мою сторону, и я кинулась прочь.

Не успела: Логхард перехватил меня, прижимая к себе, поцелуй выбил из груди воздух.

Я не успела вскрикнуть, не успела ничего подумать. Тяжелая ладонь легла на затылок, жесткий рот смял мои губы, не позволяя увернуться, подчиняя себе. Рванулась, но лишь запуталась в проклятом платье. Сжала кулаки, заколотила по груди Логхарда, но он перехватил мои запястья, завел их за спину и притянул меня ближе. Так близко, что единственной преградой между нашими телами осталась одежда. Так крепко, что не пошевелиться, не оттолкнуть.

Да и не осталось сил, чтобы шевелиться, не осталось воздуха в легких, не то чтобы отодвинуться от князя. Только дрожать в его объятиях: объятиях, обжигающих сильнее огня. Осознание, что мне не вырваться, осознание того, что последует дальше, заставило все внутри перевернуться.

Боги, я ведь знала, что это случится! Знала с того мгновения, когда Кейн Логхард велел мне раздеться в шатре. Знала, что случится в Гроде. Знала, но надеялась на то, что он меня не тронет. Надеялась, что все будет по-другому… Не представляю, на что я вообще надеялась!

Я замерла, и вдруг поняла, что князь тоже стоит неподвижно.

Логхард по-прежнему удерживал меня, распластав по своей груди, почти касаясь губами губ. Лишь чужое сердце вторило дикому ритму моего.

Я осторожно приоткрыла глаза, встречая испытующий, выжидающий взгляд.

Почему он медлит?

Словно в ответ на донельзя глупые мысли, Логхард погладил мой затылок (отчего тело прошило дрожью), и слегка отстранился. Как оказалось, для того, чтобы провести языком по моим горящим после яростного напора губам. От одного уголка рта к другому. Мягко, но чувствительно. И очень горячо.

Обжигающе.

Дыхание сбилось, все мысли вылетели из головы. Когда Логхард впился в мои губы настоящим, яростным поцелуем, я протестующе застонала, но общий вздох поглотил этот стон. Если первый поцелуй напоминал битву, то теперь он сменился танцем. Гораздо более глубоким и опасным, потому что в нем я тонула, теряла саму себя.

— Ты самое настоящее наваждение, фрейлина — прошептал Логхард, на мгновение оторвавшись от моих губ, чтобы снова подарить короткий поцелуй. — Дурман.

Хриплый голос отрезвил, напоминая о том, где я и с кем.

В этот миг я испугалась, по-настоящему испугалась себя. Потому что князь больше не удерживал меня, лишь зарывался пальцами в мои волосы, поглаживал спину, прижимал к своему напряженному телу. Я и сама льнула к нему, тянулась за его ласками. Это было неправильно — сходить с ума в объятиях врага, но я сходила. Только что вжималась в него, забывая обо всем.

Как… как я могла?!

— Отпустите меня, — прошипела, уворачиваясь от нового поцелуя. — Делайте, что хотели, или найдите себе ту, что захочет вас.

Логхард ощутимо потянул меня за волосы, заставляя запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза. На его шее неистово билась жилка, взгляд потемнел.

— А ты, значит, не хочешь?

— Нет! — выдохнула я. — И не думайте, что это изменится…

Князь провел большим пальцем по моим губам, заставляя замолчать.

— Посмотрим.

Кейн Логхард

Близость фрейлины, ее запах, ее вкус сводили Кейна с ума. Зарываться пальцами в шелковые пряди было истинным наслаждением, как и прижимать к себе девичье тело, гибкое и горячее, словно само пламя.

Наслаждением и мучением одновременно.

Когда он увидел ее в цветах Артана, хотел плюнуть на пир и прочие церемонии. Запереться с фрейлиной в покоях, стянуть одежды, и делать с ней все, что душа пожелает. Хотя в случае с его пленницей душа была ни при чем. Да он на нее взглянуть спокойно не мог с тех пор, как нагую прижимал к шкурам в шатре, или когда вытаскивал из лохани спящую и разнеженную. Даже придумал наказание для дерзкой девчонки за то, что воспользовалась ванной без спроса — раздеть ее и посмотреть, как будет краснеть, когда проснется.

В итоге наказал себя.

Стоило прикоснуться к влажной коже, нежнее лучших артанских тканей, как в нем проснулся такой огонь, словно его тело вовсе никогда не знало женщину. Погасить этот огонь не могла ни Тария, ни любая другая лима или служанка, которых так яростно предлагала фрейлина.

Он хотел свою строптивую рабыню.

От поцелуев полные губы припухли и покраснели, а вот зеленые глаза метали молнии, смотрели на него с ненавистью и вызовом. Этот вызов будоражил кровь сильнее собственного желания. Хотя куда уж сильнее.

Что ж, она бросила ему вызов, и он его принял. С удовольствием.

Взгляд Кейна нырнул в вырез платья, скользнул по обнаженной шее и вернулся к губам. По глазам девчонки видно, что стоит надавить пальцем сильнее, скользнуть в рот, как она тут же пустит в ход острые зубки. Ну нет, это они уже проходили. Не сегодня, фрейлина! Надо же было такое придумать? Что он, Кейн Логхард не способен доставить женщине удовольствие! Это было настолько глупо, что гнев понемногу вытесняло предвкушение.

Кейн подхватил фрейлину на руки, отчего она сдавлено охнула и бессознательно вцепилась в его предплечья. Несколько быстрых шагов, и они оказались возле постели: Логхард просто разжал руки, роняя свою ношу на мягкую перину и быстро снял сапоги, просто наступив ногой на ногу.

В глазах девушки отразился ужас, когда он принялся расстегивать камзол. Она бросила затравленный взгляд на дверь за его спиной и отползла к стене. Тонкие руки сжались на покрывале, словно он по меньшей мере собрался ее сожрать.

Ах да, фрейлина считает его чудовищем.

Кейн не сумел удержать усмешку, наконец-то сбросил одежду на пол и потянулся к девушке, с которой разом слетела вся дерзость. Губа закушена, грудь высоко вздымается: зрелище, от которого мутится разум.

Подтянуть ее ближе не составило труда, нависнуть сверху, погладить пальцем раскрасневшуюся щеку.

— Прошу не делайте этого, — выдохнула фрейлина.

Отчаянно, искренне.

В другой раз Кейн бы вдоволь поиздевался: нифрейка умоляет, забыв про свою гордость. Если бы еще несколько минут назад она не отвечала на его поцелуи, неумело, безыскусно, Логхард мог бы поверить в то, что вызывает у фрейлины лишь отвращение. Но она тоже хотела его.

И это распаляло еще больше.

— Ты сама сказала, фрейлина, что без своего дара я ни на что не способен, — прошептал он, почти касаясь ее губ. — Хочу проверить, так ли это.

Зеленые глаза гневно сверкнули.

— Проверить насилием?

В нем вспыхнуло раздражение, поэтому вместо ответа Кейн предпочел просто приникнуть к желанным губам. Приникнуть, чтобы хоть немного утолить жажду, сжигающую его изнутри. Девушка дернулась, и Кейн перехватил ее запястья над головой. Попыталась кусаться, тогда он прикусил нижнюю губу в ответ. Достаточно чувствительно, чтобы тут же скользнуть по ней языком, заменяя боль удовольствием.

Фрейлина не то всхлипнула, не то застонала. Звук был настолько сладким, что Кейну пришлось остановиться и сжать зубы, чтобы унять собственное желание задрать юбки и вколачиваться в ее тело, пока не накроет волной наслаждения.

Но на этот раз собственная выдержка не подвела.

Шнуровка легко поддалась: в этом было еще одно преимущество артанских платьев. Полы разошлись, и Кейн расположился между бедер девушки, стянул туфельки, погладил ногу от щиколотки до колена.

— Я погорячилась, — прошептала фрейлина, когда он стал покрывать поцелуями нежную шею.

— Ты и правда горячая, — подтвердил Кейн, совершенно потеряв нить разговора.

Он не шутил, когда говорил, что она — дурман. Его личный дурман.

Логхард уловил миг, когда в ней не осталось сил на сопротивление: девушка перестала вырываться и замерла, тяжело дыша. Он не спешил освобождать запястья, свободной рукой стянул платье и рубашку с плеча, сминая девичью грудь и вырывая еще один сладкий стон. Лучшую музыку, которую он когда-либо слышал. Кейн сжал губами один сосок, поиграл горошиной языком, и фрейлина выгнулась

Тело обожгло. По венам побежал огонь, чистое желание, которое он раньше не испытывал. Наваждение.

Кейн потянул вверх сорочку, провел ладонью по внутренней поверхности бедра, погладил нежные складки. Затуманенные желанием глаза фрейлины широко распахнулись, она дернулась и сжала его запястье.

— Не надо!

— Тише, Амелия, — прошептал Кейн, накрыл ртом искусанные губы и заскользил пальцем между складок. Касаясь, почти невесомо, средоточия ее желания. Девушка замерла в его объятиях, вздрагивая только когда он задевал особо чувствительную точку. Сначала не отвечая на поцелуи, напряженная, как струна. Словно доказывающая Кейну, что без магии разума у него ничего не получится. Когда она поняла, что вырваться не удастся, приготовилась смириться и терпеть… Вот только отзывалась на каждое прикосновение. Отзывалась, самая того не понимая, кусая губы и стараясь оставаться спокойной, пока хватало сил.

До той минуты, как она начала сама шире раскрывать и приподнимать бедра.

Теперь Кейн пил стоны удовольствия, слушал сбившееся дыхание, вглядывался в подрагивающие ресницы. Вызов дерзкой пленницы обернулся для него чистейшим наслаждением. И не только для него: Амелия, позабыв обо всем, подавалась ему навстречу. Она горела в его руках, плавилась, как воск свечи, такая податливая и желанная.

Уловив нужное мгновение, Кейн скользнул пальцем в узкую глубину ее тела. Амелия вскрикнула и задрожала, сжимаясь на нем. Отчего он сам едва не излился, столько искреннего наслаждения было в этой девочке.

А затем она обессилено рухнула вниз. Глаза фрейлины распахнулись, огромные из-за расширенных зрачков, затуманенные пеленою удовольствия. Она не представляла, как сейчас выглядит. Покрасневшие щеки, припухшие губы, часто вздымающаяся грудь и раскинутые бедра, так и зовущие продолжить начатое.

Кейн прикрыл веки и мысленно выругался, потому что картина все равно стояла перед глазами. Нет, он не станет брать фрейлину сейчас, хотя тело умоляет об обратном. Не даст ей возможности жалеть себя и мнить его чудовищем.

Она должна прийти к нему сама.

Поправив красные юбки и закутав притихшую Амелию в покрывало, Кейн притянул ее к своей груди. Собственное неудовлетворенное желание отозвалось болью, но он только стиснул зубы. К боли он привык, последние годы она стала его постоянной спутницей.

А вот отпускать фрейлину не хотелось.

И еще не хотелось думать о словах Риона. О том, что он готов позволить Кейну использовать родившийся источник для спасения Артана. Использовать магию Камня в неограниченном количестве с условием, что они окончательно объединятся.

Залогом нового союза, конечно же, должен стать брак с маннской княжной.

Амелия Сингтон

Сердце отказывалось замедлять свой бег: наоборот забилось сильнее, когда на меня свалилось осознание того, что произошло.

Я вела себя как настоящая бесстыдница. Нет, хуже… Я была готова отдаться Кейну Логхарду! Врагу, убийце, моему личному ночному кошмару.

Артанец творил с моим телом нечто невероятное, руками и губами доказывая, что я полностью в его власти. Без магии и даже по собственной воле, потому что он заставил меня лежать смирно, но не заставлял отвечать на поцелуи, стонать и подаваться ему навстречу. Это было неправильно. То, что происходило. То, что я не могла этому противиться и что самое ужасное — не хотела.

Даже моих скудных знаний о происходящем между мужчиной и женщиной в спальне хватило, чтобы понять, что Логхард остановился. Не знаю почему, но он не пошел до конца. А ведь я не стала бы противиться, даже на один краткий миг почувствовала разочарование, когда все закончилось…

Какой ужас!

Щеки пылали от жгучего стыда, я пылала вся целиком, от макушки до пят. Хотелось провалиться сквозь землю, в царство проклятых. Только бы никогда больше не смотреть князю в глаза.

После всего случившегося я мечтала оказаться где угодно, но только не в объятиях Кейна Логхарда. Не чувствовать спиной широкую грудь, не прижиматься ягодицами к доказательству его желания. По телу до сих пор разливались нега и тепло, отзываясь внизу живота.

Я замерла в кольце его рук, с каждым мгновением ожидая, что артанец вот-вот развернет меня к себе. Представила, как в ледяных глазах вспыхивает торжество, и до боли сжала пальцы. Потому что еще ни перед кем так не обнажалась и не раскрывалась.

Но Логхард не спешил утверждать свою власть надо мной. Ровное дыхание щекотало мне шею, я чувствовала князя в каждой точке, где мы соприкасались телами. Даже покрывало не спасало от этой близости.

В конце концов я не выдержала такой пытки и отстранилась, особо ни на что не надеясь. Как ни странно, он не стал меня удерживать, просто перекатился на спину. Еще одно долгое мгновение я прислушивалась к его дыханию, только потом осторожно повернулась, вглядываясь в лицо мужчины.

Логхард лежал, закинув руку за голову. Глаза прикрыты, на шее размеренно бьется жилка, мощная грудь мерно опускается и поднимается. Лицо безмятежное, складки возле губ разгладились, делая артанца еще более молодым.

Сколько же ему лет?

Я в очередной раз удивилась насколько он высокий и мощный. Обычно маги развивали свой дар, в тренировке тела просто не было необходимости, но Логхард… Сильные руки и ноги, широкие плечи и крепкий живот, под кожей словно стальные мышцы. Что-то мне подсказывало, что с мечом Логхард управляется не хуже, чем с магией разума.

Опомнившись, тряхнула головой. Не хватало еще им любоваться!

Склонилась над артанцем, но он даже не пошевелился.

Спит? Или это игра такая?

Я затаила дыхание, не в силах поверить собственным глазам. На свой страх и риск потянулась и осторожно, кончиком пальца, коснулась мужского предплечья. Коснулась и отпрянула, но мою руку не перехватили, меня не притянули к себе, да и… вообще ничего не произошло.

Кейн Логхард спит?!

Но он же никогда не спит…

Золотистые искорки, сорвавшиеся с моих пальцев, паутинками потянулись к телу князя, заставив меня вновь замереть. Сердце пропустило удар, я зажала рот ладонью и подавила желание отползти.

Паутинка растаяла в воздухе, оставив после себя лишь воспоминание.

Мне показалось? Или…

Я поколебалась, но затем все-таки положила ладонь на твердую грудь Логхарда. Меня опалило знакомым жаром, до покалывания в кончиках пальцев, накрыло теплой волной целиком. Кожа артанца от моего прикосновения заискрила, и я снова испуганно отдернула руку.

На этот раз паутинка натянулась, но не порвалась. С моих ладоней сыпались искры, втекая, впитываясь в кожу Кейна Логхарда. Нас связало, как совсем недавно меня и маннский источник. Меня, или… Древо?

Магия разума!

Я никогда не чувствовала ее, но сейчас поняла, что это энергия источника, спрятанного во мне. Вернула ладонь на грудь артанца — сияние стало ярче, не нужно никаких светильников. Развела пальцы, ощутив, как вздрогнул во сне Логхард.

Как такое вообще возможно? Как? Я же не маг, и не могу использовать эту силу. Или могу?

Видимо, прикосновение к Камню усилило не только маннский источник, но и силу Древа. А может…

Дыхание сбилось, по телу прошла дрожь от немыслимой, нереальной догадки.

Потому что в память врезались слова артанца: «Я постоянно слышу мысли других людей», — и: «Я никогда не сплю».

Рождение нового родника усилило мой дар. Дар, который помогал княгине справиться с бессонницей, потому что защищал ее от мыслей других людей. Как еще объяснить то, что вечно бодрствующий артанский князь сейчас храпит?

Ладно, Логхард лишь тихо сопел, но определенно спал.

Спал…

Мои глаза расширились, меня словно подбросило на постели. Кейн Логхард спит, а что делаю я? Любуюсь им, вместо того чтобы оценить подарок судьбы!

Даже через спящего артанца перелезать не рискнула, спустилась в изножье кровати. Дрожащими пальцами привела в порядок одежду, зашнуровала платье, отыскала сапоги. Наткнулась взглядом на стол и подумала, что сама сплю. Сверху стояла моя шкатулка с сокровищами. Та, с которой я уже мысленно попрощалась с тех пор, как мы прибыли в Грод.

Открыла шкатулку: в ней на синем бархате лежали письма родителей, перевязанные лентой, а в самом низу — их подарки. Заколдованный цветок эрьвеи и серебряное кольцо. Простое, с перстнем княгини не сравнить, но дорогое сердцу. Натянула его на палец, а цветок засунула в волосы. Поцеловала письма, сложив их обратно в шкатулку, и только после оглянулась на князя.

Долго он еще проспит? Когда я читала ее светлости, и она наконец-то засыпала, этого хватало на всю ночь. Но дар Логхарда в разы сильнее, поэтому нельзя быть ни в чем уверенной.

Сколько у меня времени? Час? Два?

За дверями покоев нет магов: они все на пиру. Все придворные на пиру! Когда князь проснется, больше никогда не оставит меня без охраны. Другого шанса сбежать просто не будет!

И я решилась, выскользнула из спальни, набросила на плечи накидку, которая частично скрыла пламенное платье. Завернув за угол коридора, растерялась: сердце колотилось, как сумасшедшее, горло першило от волнения. Лестница уводила вниз, к внутреннему двору. Так я смогу выйти из дворца и отправиться в город, но там полно маннцев. Мои одежды слишком выделяются, чтобы в них затеряться, и уж тем более я не представляю, как пересечь стену. В лучшем случае меня поймают еще до того, как проснется Логхард.

Перед глазами снова возник драгоценный цветок в темных косах, а следом воспоминания об откровенных ласках артанца, в которых я растворялась, теряла себя. Именно это показал мне источник: сбежать или лишиться последнего, что у меня осталось.

Достоинства. И веры в себя.

Сжала и разжала кулаки.

Без союзника мне из Грода не выбраться, но… видение показало того, кто сможет помочь. А значит, придется рискнуть и отыскать Тарию.

 

Глава 14

Лучше времени для побега я и придумать не могла. Все придворные развлекались, благодаря защите Камня выставлять стражников не было необходимости. Поэтому галереи и коридоры оставались почти пустынными. Это плюс. Проблемой же оказалось то, что я понятия не имела как во дворце отыскать княжну.

Вернуться на пир и дожидаться ее у входа? Не вариант! Меня заметят и сразу сопроводят в покои артанца. А там придется стоять на коленях, или еще что похуже…

Впереди, за поворотом, послышались шаги и смех. Сердце дернулось, я скользнула в нишу и почти прилипла к мозаике на стене. Несколько невыносимо долгих минут я не дышала, но к счастью, загулявшие придворные сразу направились к лестнице.

Как же мне найти Тарию? Здесь поможет только волшебство…

Закусила губу и посмотрела на свои ладони, вспоминая о паутинках, опутывающих тело Кейна Логхарда. Благодаря источникам во мне теперь тоже магия. Пользоваться которой я конечно же не умела, и не обманывалась на счет того, что смогу научиться за три минуты. Братья оттачивали свое мастерство годами, я видела, сколько сил требовалось, чтобы обуздать дар. Но тогда отец пытался и меня научить самым простым заклинаниям, считая, что от долгих упорных стараний магия все-таки во мне проснется.

Не проснулась. Мои знания так и остались теорией.

Но что, если у меня получится сейчас?

Я столько раз видела, как братья в лесу (а Роуз — в замке Норг), используют заклинания поиска, что помнила его. Его даже дети знали! Правда, дети-маги, но выбора у меня просто не было.

Прислушалась: все тихо. Тогда прикрыла глаза, протянула руку и попыталась вызвать лепесток поиска. Нужно было всего лишь представить, как магия течет сквозь меня, срывается с пальцев, наполняя проводник энергией и позволяя ему возникнуть из воздуха.

Ну же!

По спине лился пот, в груди горело, пальцы покалывало от нерастраченной силы, но… ничего не происходило! Энергия просто билась во мне, отказываясь перетекать в заклинание и создавать проводника. Впору было разрыдаться: время утекало, как вода.

Разозлившись, я вылетела из ниши и направилась дальше. Прошагала две галереи, но снова остановилась, потому что до сих пор не представляла, куда идти. Дворец для меня сейчас, что лабиринт Ортоса.

Нужно попробовать еще!

Поправила капюшон и наткнулась на цветок в волосах. Ну конечно! Дрожащими пальцами вытащила заколдованную эрьвею. В ней магия матери, так что если и она не поможет, то меня спасет только чудо.

Я оторвала высушенный лепесток и сжала в дрожащей от напряжения ладони.

Минута. Две. Магия заструилась по руке, с пальцев сорвались искорки. Лепесток подхватил ветерок. Подхватил… И подбросил! Я смотрела, как частичка эрьвеи скользит в воздухе, опадая на пол, но готова была станцевать победный танец. Жаль, сил почти не осталось. Ото всех этих попыток я устала так, будто таскала сундуки.

Второй и третий лепестки постигла та же участь, а с четвертым повезло: к моей огромнейшей радости он завис в воздухе, мерцая розоватым светом.

«Отведи меня к лиме Тарии, маннской княжне, — мысленно приказала я. — Самый кратчайшим путем и главное, чтобы меня никто не заметил».

Лепесток качнулся и плавно полетел вперед, а я, подобрав юбки, поспешила следом.

Видимо, заклинание все-таки было правильным, потому что мне никто не встретился по дороге. Словно меня вели тем путем, где сейчас никого не должно быть. Иногда лепесток замедлялся, покачиваясь в воздухе, и каждый раз мое сердце обрывалось (вдруг магия развеется), но потом продолжал свой ход. В какой-то момент убранство дворцовых коридоров изменилось. Вместо темных тонов появились яркие краски: от мозаики на стенах до сводов потолков.

Простое заклинание почти выпило мои силы, перед глазами то и дело появлялись мушки, поэтому я искренне обрадовалась, когда лепесток завис перед двустворчатой дверью. Хотела уже войти, как проводник качнулся в сторону, к нишам. Очень кстати, потому что из комнат вышла служанка Марна. Низко поклонилась, пробормотав что-то на маннском, в ответ раздался высокий голос Тарии. Разобрать, о чем они говорят, не могла, зато точно знала, что лепесток не ошибся.

Служанка ушла, а я выждала минуту и потом бочком шагнула в приоткрытую дверь.

Я привыкла к синим тонам маннцев, но покои Тарии были белоснежными, со вкраплениями золота, в воздухе витал ненавязчивый цветочный аромат. Выхватила взглядом шкуры на полу возле камина, тяжелый балдахин над кроватью, большое зеркало в массивной раме, инкрустированной драгоценными камнями, возле которого сидела княжна.

Зеркало-то меня сразу и выдало: от вида мелькнувшей за спиной фигуры темные глаза княжны расширились, она схватилась за щетку, словно собиралась защищаться.

Я скинула капюшон и шагнула к ней.

— Ты! — выдохнула Тария, испепеляя меня взглядом. — Убирайся отсюда, или я позову стражу!

— Мы обе прекрасно знаем, что стражи за дверью нет, — ответила я. — Ждешь кого-нибудь?

Судя по лицу княжны и по кружевному нижнему платью, я угадала. Кажется, даже знаю, кого именно она ждет.

— Я пришла, чтобы поговорить.

Тария вздернула подбородок, всем своим видом показывая, что она обо мне думает.

Насколько было бы проще, покажи источник Риона, но нет, он выбрал ту, что (мягко говоря) меня не любит.

— Мне нужна твоя помощь.

— Что? — Голос Тарии взвился высокой нотой, ноздри раздулись. Она резко повернулась, сжимая и разжимая кулаки, потрясенная моей наглостью. — Ты видно забыла свое место, рабыня?

Если начну перед ней расшаркиваться, если дам слабину, ничего не добьюсь. Поэтому решила обойтись без церемоний.

— Свое место я прекрасно помню, — ответила, подходя ближе. — Я фрейлина нифрейской княгини Эфии Фэранса.

Тария уже справилась со своими чувствами, нацепила высокомерную маску и поднялась.

— Больше нет. — Она подхватила халат из плотной ткани и набросила себе на плечи. В каждом движении сквозило превосходство.

— Это правда, — согласилась я. — Теперь я любимая наложница Кейна Логхарда.

Княжна поджала губы: как бы ей ни хотелось казаться равнодушной, у нее не получалось.

— Это ненадолго, фрейлина. — Я вздрогнула от обращения, которым называл мне артанец. Почему-то в его исполнении это не выглядело как оскорбление. — Когда я стану княгиней Артана, велю отдать тебя на потеху его магам.

— Княгиней?

Значит, Логхард соврал насчет того, что жена ему не нужна. Да и глядя на красавицу-княжну сложно было найти мужчину, который не мечтал бы ее заполучить.

В сердце неприятно кольнуло, но я сосредоточилась на словах Тарии.

— Он не сказал тебе? — довольно рассмеялась она. — Сегодня Кейн сделал мне предложение.

«Скорее ты сама сделала ему предложение», — мстительно подумала я, вспоминая разговор в галерее.

Тария, тем временем, продолжала:

— Теперь, когда сила Камня увеличилась в разы, мы сможем отправлять нашим союзникам в Артан магию в неограниченном количестве.

— Зачем? — нахмурилась я.

— Чтобы сдерживать мощь артанских родников. В последние годы они слишком активны… Так что наша помолвка была вопросом времени.

Так вот для чего Логхарду Древо и другие источники! От таких новостей закружилась голова, потому что перед глазами вновь возник город в огне из видения. Благородная цель, ничего не скажешь, да только с дурным привкусом, ведь для других народов источники магии — все, что у них есть.

Политические браки тоже не были редкостью, поэтому вряд ли княжна соврала. Но своим красноречием она сама вручила мне оружие.

— Тогда Кейн тем более не расстанется со мной. — Я прошла к камину и бесцеремонно опустилась в кресло, чем стерла улыбку с лица Тарии. Конечно, я не знала, насколько близкие отношения связывают ее с Логхардом, поэтому приходилось полагаться на удачу. Сейчас главное, чтобы она мне поверила. — Благодаря своему дару я могу увеличить мощь любого источника. Или ее укротить.

Судя по тому, как сузились глаза Тарии, об этом она не подумала.

— Не говоря уже об остальном, — прозрачно намекнула я.

— К чему все это? — спокойно поинтересовалась княжна, опустившись в кресло возле зеркала. А вот тонкие пальцы в перстнях сжались на подлокотниках, выдавая ее с головой. — Пришла поглумиться, нифрейка? Зря. Ты никогда не станешь мне ровней.

Вот оно! Я нашла нужные слова.

— Я к этому не стремлюсь, — призналась искренне. — Я свободная по рождению, не собираюсь становиться игрушкой Кейна Логхарда.

— Неужели? — приподняла бровь Тария. — Все женщины мечтают попасть в постель к Кейну.

Да, наслышана я про тайные желания и прочее.

— Он не может прочесть мои мысли.

— То есть как? — Теперь во взгляде княжны изумление мешалось с недоверием. — Вообще?

— Это особенность моего дара и причина, по которой Кейн увез меня из Нифрейи и сделал своей. — Называть Логхарда по имени было непривычно, но удивительно легко. — Поэтому вряд ли он когда-нибудь отпустит меня, поэтому мне нужна твоя помощь.

Выдержала паузу и добавила:

— Когда я спросила Камень о побеге, он показал мне тебя. Как невеста князя ты ничем не рискуешь.

— Видений всегда два, — пробормотала сбитая с толку Тария.

— Во втором видении я навсегда останусь с Кейном, — добила я.

Княжна поднялась и прошлась по комнате: до двери и обратно. Я внимательно следила за ней. Изящные брови сошлись на переносице, лицо сосредоточено, кулачок подпирает подбородок.

— Мне нужно подумать, — наконец выдохнула она, возвращаясь в кресло. — До завтра.

Нельзя позволять ей опомниться: сейчас у нее нет времени, чтобы спланировать или продумать какую-нибудь гадость, но до завтра Тария вполне может придумать, как меня подставить.

— Нет, — отрезала, сложив руки на груди. — Сейчас Кейн занят, а все его маги развлекаются на пиру. К тому же, стоит вам встретиться, и он прочтет все твои мысли.

— Не прочтет, — возразила княжна. — Кейн слышит только те мысли, которые звучат в эту самую минуту. Спонтанные, те, что лежат на поверхности. Для того, чтобы копнуть глубже, ему нужно использовать силу, настроиться на определенного человека. Но между ним и моей семьей заключен договор, следуя которому, Кейн не имеет права вмешиваться в мое сознание без моего позволения.

Значит, у меня будет фора! Осталось только убедить княжну, поэтому я поднялась, разгладила юбку.

— Судя по всему, я только теряю время. Что ж, нам все равно придется подружиться. Будем дружить долгие-долгие годы, Тария… В Артане.

Развернулась и направилась к двери, уже на пороге услышала раздраженное:

— Так и быть, фрейлина. Я помогу тебе.

Я едва не осела на пол: этот разговор выпил мои силы досуха. Тем не менее обернулась и приподняла бровь, не выказывая особого доверия.

— Помоги мне одеться, — приказала Тария. — Я покажу кратчайший путь из Грода.

— Без этого никак? — спросила у княжны, которая направилась к сундукам.

— Не могу же я разгуливать по дворцу в нижнем платье!

В голову пришла неожиданная мысль.

— Мне тоже понадобится платье, взамен этого. Наверняка у тебя найдется что-нибудь подходящее.

— Это уже слишком, фрейлина!

— Еще мне нужна лошадь, — добавила я. — Не пойду же я пешком.

Тария выдала мне шаровары (из-за разницы в росте они едва прикрывали щиколотки, впору было радоваться, что я надела сапоги) и тунику. Темно-синие, как все одежды маннцев. Пришлось помочь ей с нарядом, но если княжна верила в то, что таким образом унижает меня, то просчиталась. Во мне бурлили страх и радость, все остальное казалось сущей мелочью. Каждую минуту я ждала, что Кейн Логхард появится на пороге комнаты и тогда… Не представляла, что будет тогда.

Когда все было готово, решительно шагнула к двери, но Тария меня остановила:

— Куда?! — совсем не по-княжески рявкнула она. — Хочешь попасться страже?

Княжна наморщила нос, неловко перехватила меня за руку и подвела к стене. Одно касание узкой ладони, и камень разошелся в стороны, открывая потайной ход. Повеяло прохладой, но затхлости я не уловила.

— Идем! — скомандовала Тария, и мы шагнули в темноту.

Стена за спиной срослась в мгновение ока. Освещения здесь не было, но казалось, княжна прекрасно ориентируется в этих коридорах наощупь. Я же шла, как слепой котенок, крепко сжимая ладонь Тарии. Захоти она вырваться и оставить меня здесь, не уверена, что у нее бы это получилось. Впрочем, судя по всему княжна сильный каменный маг. Так что мне оставалось надеяться только на ее честность.

Тария свернула налево, а в следующую секунду опора под ногой исчезла, и я чудом не полетела вниз. Хорошо, вовремя ухватилась за стену.

— Осторожно, лестница. — Даже в темноте в голосе княжны чувствовалась насмешка.

— Спасибо, что предупредила, — поморщилась я, нащупывая ногой следующую ступеньку.

Не знаю, сколько мы шли, но когда лестница кончилась, впереди так же резко появился проем в стене. Запахло сеном и лошадьми, после темноты даже тусклый свет показался ярче солнечных лучей.

— Выбирай поскорее лошадь, — проверив дверь, скомандовала княжна.

Конюшни маннского князя были огромными, поэтому я с трудом отыскала Ягодку. Мы с ней успели подружиться, и я знала, что лучшей кобылки мне не найти.

Пока седлала лошадь, Тария прохаживалась туда-сюда. То ли волновалась, что нас застанут, то ли просто злилась. Но кроме нас в конюшне были только лошади.

— Мне нужна провизия, — сообщила ей. — На первое время.

— Не могла сразу сказать? — вспылила княжна и снова шагнула к стене.

Миг — и Тария скрылась, оставляя меня одну.

Сердце ухнуло в пятку, по спине тут же заструился холодный пот, несмотря на то, что в конюшнях было тепло. В голову закрались сомнения, правильно ли я поступаю, доверяясь маннской княжне. Не слишком быстро она согласилась? Да, сейчас мы в одной лодке, так, по крайне мере, считает Тария. Но что делать, если она вдруг передумает?

До боли закусила губы, чтобы хоть как-то отвлечься от холода, что сковал нутро. Закончила с седлом и вывела Ягодку из стойла.

Что теперь?

Я могла попробовать отсюда выйти, но княжна так и не рассказала мне про короткий путь. Минуты ожидания обернулись вечностью, я буравила взглядом стену, которая все не расступалась. Временами начинало казаться, что сейчас массивные двери конюшни дрогнут, и на пороге появится Логхард с сияющим взглядом. Такой, каким я увидела его впервые в замке Норг.

Поэтому, когда стена бесшумно разошлась, пропуская Тарию, я наконец облегченно выдохнула. Она бросила в меня сумкой, в которой оказались хлеб, вяленое мясо, два яблока и даже фляга. Оставалось надеяться, что еда не отравлена.

— Идем. — Теперь княжна приложила к камню обе руки, и в стене возникла высокая арка. Хватило нескольких шагов, чтобы мы вынырнули уже на улице.

На темно-синем небе рассыпались звезды, среди которых вырастала большая луна. Впереди раскинулась припорошенная снегом долина, усеянная будто выросшими из-под земли камнями. Назвать их валунами язык не поворачивался, скорее уж острыми пиками. Один вид долины заставил поежиться от холода.

Позади тоже была скала, поэтому я спросила:

— Где мы?

— У западной стены дворца, за пещерой источника, — ответила Тария, потирая ладони. Она накидку не захватила: видимо, так спешила от меня избавиться. — Единственный путь из Грода в обход Врат Мороса лежит через Каменный лес.

Каменный лес… Лучшего названия для этого места придумать сложно.

— Этот путь безопасен?

— Струсила, фрейлина? — язвительно поинтересовалась Тария. — Поздно отступать! Ты сама пришла ко мне и предложила эту сделку. Я сдержала свое слово, — она кивнула в сторону Каменного леса, — показала тебе путь из Грода. Дальше справляйся сама.

— Ты была там?

— Нет, — фыркнула княжна. — Только будущему правителю Манна разрешено ступать этой тропой. Они уходят в лес, чтобы развить свой дар и вернуться закаленным и готовым взойти на трон. Но я знаю, что если идти на юг, можно выйти к Красной реке.

Вот почему здесь так много камней. Их породила магия.

Я снова окинула взглядом бескрайнее поле и разом растеряла свою уверенность. Может, не так страшен Кейн Логхард, как эта ледяная долина?

Ну нет, лучше пройти через каменный лес, чем быть рабыней!

Тем более что маннский источник меня принял, а значит… значит, ничего плохого со мной произойти не должно.

Княжна коснулась скалы и исчезла раньше, чем я успела ее поблагодарить.

Не очень-то и хотелось!

Погладив Ягодку по морде, неловко взобралась в седло и направила ее к острым скалам. В конце концов, я выросла на севере и могу ориентироваться в лесу, пусть даже он каменный. Свежий воздух ворвался в легкие, бег Ягодки дарил ощущения радости. Поэтому я выбросила из головы все ненужные мысли, направлялась навстречу своей свободе.

Кейн Логхард

Знакомый, привычный гул ревом боевого горна ворвался в сознание и заставил оторвать голову от подушки, окончательно прогоняя остатки сонливости. Кейн услышал обрывки мыслей собственных воинов: Альферц и Гэрич заняли свой пост в начале галереи. Этажом ниже прошли служанки, сила расходилась волнами, цепляя новые и новые сознания.

Кейн прервал этот поток и рывком поднялся с постели: фрейлины рядом не оказалось. Он изучил ее достаточно хорошо, чтобы понять, что Амелия скорее выберет кресло или ляжет на полу, чем предпочтет остаться с ним. Но если она считает, что вчерашним уроком легко отделалась, то сильно ошибается. Кейн вполне готов был повторить. Поэтому как есть, босиком, направился в смежные комнаты, чтобы вернуть строптивицу.

Вот только фрейлины не оказалось ни в кресле, ни на стуле возле окна, она словно испарилась. Свет едва пробивался сквозь ставни, раннее утро понемногу вступало в свои права. Куда подевалась эта девчонка, и почему ей не спится?

Кейн грязно выругался и сжал кулаки.

Ну фрейлина, только попадись!

Два побега он ей уже простил. В первый раз поплатились гвардейцы нифрейской твари, во второй — его собственный оруженосец, чуть не упустивший девчонку в лесу. Лучше Брадена Бирка мага не найти, но он поддался ее обаянию. Будет знать, что мягкосердечность наказуема.

Вот только сейчас оруженосца не обвинишь, а фрейлина разгуливает по дворцу и без охраны. Глупая девчонка! Нужно найти ее, пока не отыскала приключений, и на этот раз проучить так, чтобы неповадно было.

Кейн прикрыл глаза и сосредоточился, дотянулся сначала до своих воинов, врываясь в их сознания. Голова казалась необычайно свежей и ясной, а тело отдохнувшим. С тех пор, как несколько лет назад его сила стала расти, Кейн совсем перестал спать, поэтому осознание того, что он выспался, стало сюрпризом. Пока Логхард не определился приятным или нет. Потому что сон украл часть его памяти.

Кейн помнил пир, Тарию, разговор с Рионом, новый приступ, на этот раз сильнее предыдущего, а после фрейлину в своих объятиях. Как пил ее стоны, ощущал мягкость кожи под пальцами, как сложно было остановиться, но он сдержался.

И все. Дальше шла тьма.

Раздражение забурлило сильнее, когда Кейн узнал, что последний раз воины видели нифрейку на пиру, с которого они ушли вместе. Многочисленные слуги, вельможи и гости во дворце, мысли которых он прочитал, тоже не заметили девушку в цветах Артана.

Если бы не проклятый сон, ей бы такое даже в голову не пришло. Почему он вообще заснул? Впервые за столько лет?

Ответ виделся лишь один: это сделала Амелия, каким-то образом она его усыпила. Хорошо хоть не проснулся от удара кинжалом в сердце. Это доказывало, что девчонка не так проста, какой хочется казаться, но все-таки не убийца, что тогда, в шатре, она просто защищалась.

Кейн вновь прошелся по дворцу магией разума, но результат оказался тем же. Вчерашний пир стал для фрейлины хорошим прикрытием. В том, что она сообразительная, он не сомневался, наверняка, об этом подумала. А вот как собиралась выбраться из города?

Он расширил границы силы до самых Врат Мороса, касаясь разума каждого жителя Грода: от старцев до детей. Это было не сложнее битвы, в которых он управлял своим войском. Наоборот, отпущенный на свободу дар потек ровно, отзываясь дрожью в теле, но ни один маннец не заметил девушку с золотыми волосами и в красном платье. Ни в одном сознании не возник более чем яркий образ нифрейки. Даже если учесть, что она взяла накидку, то нетипичную для этих мест внешность не скроешь.

Раздражение превратилось в бешенство, когда он понял, что принадлежащая ему фрейлина будто сквозь землю провалилась. Провалилась сама, или кто-то помог ей скрыться.

Он отправил Риону мысленное предупреждение, и уже спустя несколько минут, собранный и злой, входил в тронный зал, где велись все переговоры. Маннский князь появился следом.

— Что-то случилось, Кейн?

— Случилось, — начал без предисловий. — Моя рабыня, которую ты вчера хотел купить, сегодня ночью исчезла.

— Исчезла?!

— Испарилась, — прорычал Кейн.

Рион нахмурился и подозвал мага, застывшего у дверей.

— Прикажу страже перетрясти дворец.

— Я уже проверил город.

— Целый город? — Маннский князь задумчиво погладил бороду. — Разве ты ее не чувствуешь?

— Я вообще не могу ее почувствовать.

— Ничего не понимаю. Вряд ли она ушла дальше Врат. Не думаешь же ты, что кто-то из моих людей покусился на ее жизнь?

— Нет, Рион, — процедил Кейн, — у фрейлины такой дар, на нее не действует магия разума. Подозреваю, что именно поэтому карга держала ее подле себя.

Рион приподнял брови, но больше ничем не выдал своего замешательства по поводу столь необычного дара.

— Могла ли она спрятаться, чтобы выждать?

— Вполне.

Фрейлина, как никто, любила прятки.

— Тогда мы рано или поздно найдем ее. Нужно время. — Голос маннца звучал спокойно, но не приглушал раздражение, рвущееся наружу. — Я прикажу проверить все комнаты, ниши, сундуки и лестницы. В течение нескольких часов мы найдем твою пропажу.

Логхард сцепил руки за спиной и позволил силе течь сквозь тело. Если фрейлина спряталась, то он узнает об этом вместе с тем, кто ее найдет.

С Рионом они познакомились в ту пору, когда Кейна еще мальчишкой отослали в Грод по приказу артанского князя. Официально затем, чтобы он научился контролировать дар, который с каждым годом возрастал сильнее и сильнее, неофициально — Карас, Огненный князь, боялся и ненавидел свое отродье. Видимо, надеялся, что Кейн сдохнет раньше, чем обуздает силу. Но мудрый Рион что-то такое в нем рассмотрел и отправил туда, где тренируют тело и дух маннские правители. Каменный лес, выжить в котором не так просто даже самому сильному магу. Кейн выжил, подчинил дарованные от рождения силы и взошел на артанский престол. При этом никогда не забывал старого друга.

— Кейн, — позвал вернувшийся Рион, и Логхард вынырнул из собственных воспоминаний. — Мы обязательно найдем ее. Последний раз Врата открывались вчера, когда я отправил гонцов, чтобы сообщить о радостной вести. Так что она еще в Гроде, а мои люди просто не смогут обидеть ту, что сделала их жизнь лучше. Это значит — осквернить дар каменного бога.

— С этого все началось, — прищурился Кейн. — С твоего предложения освободить ее.

— Твое мнение я услышал еще вчера, — невозмутимо напомнил маннец. — Наша дружба для меня ценнее всего. Так что не говори того, о чем потом пожалеешь.

Логхард кивнул. Он был многому обязан Риону, поэтому сейчас ему претила сама мысль о предательстве. Хотя все это могло быть простым совпадением, ситуация выходила скверная: фрейлину никто не помнил, а мысли маннского князя и его семьи были ему недоступны. На этом настоял Рион.

— О чем вы говорили вчера, на пиру? — поинтересовался Кейн, чтобы немного отвлечься от невыносимого ожидания.

Он продолжил расхаживать туда-сюда, а маннец расположился на троне. Теперь по Риону было заметно как он состарился: в глазах усталость, спина сгорблена. Его жизнь и его правление не были безоблачными, на долю маннского князя выпало много бед. Старший сын погиб на охоте (то, что хотели выдать за несчастный случай, оказалось заговором, преступников казнили, но сына это ему не вернуло), младший несколько лет назад не справился с испытанием силы в Каменном лесу, город едва уцелел после мощного землетрясения. Последнее особенно подкосило Риона. Власть, которая была возложена на него с юных лет, стала тяжким бременем, но на нем по-прежнему держался весь Грод. Вот только давалось ему это с каждым годом все сложнее.

— Амелия спрашивала, как трактовать видение.

— Она рассказала о том, что показал ей Камень? — приподнял брови Кейн.

— Нет, но она говорила о выборе.

Удрать или нет. Хороший выбор.

У Кейна просто руки чесались задать ей хорошенькую трепку, когда поймает. Но когда выяснилось, что стража проверила все комнаты и даже потайные ходы дворца, растеклась далеко за его пределами, а поиски так и не принесли результата, по венам Логхарда потекла холодная ярость. Последний раз он испытывал те же чувства, когда узнал, что уничтожено Нифрейское древо.

Трепку?

Да он ей такое устроит, что она неделю не сможет ходить.

Даже Рион больше не был таким спокойным, его брови будто срослись на переносице, а взгляд посуровел. Они смотрели друг на друга, и каждый знал, о чем думает другой.

Никто в целом городе не видел нифрейки, хотя искал весь Грод.

По всему выходило, что здесь им ее не найти. Как будто она провалилась сквозь землю или… прошла сквозь стену.

Дворец, как и Врата, воздвигли с помощью магии первые правители, поэтому только члены княжеской семьи могли передвигаться по его коридорам незамеченными. Только княжеская семья оставалась неприкосновенной для дара Кейна. И только один из них мог спрятать фрейлину.

— Позовите княгиню и моих дочерей, — приказал Рион стражникам, которые вернулись с докладом.

Хватило еще получаса на то, чтобы собрать в зале всех, кого это касалось.

Первой появилась княгиня, заняла свое место рядом с супругом и тихо переговорила с ним о произошедшем. Если до этого она смотрела на Кейна с недоумением, то после в ее глазах заплескалась тревога. Пятеро дочерей вошли в зал вместе и склонили головы сначала перед своим отцом, потом перед гостем. Кто-то взирал на него настороженно, кто-то с любопытством. Одна Тария, прекрасная, как цветок, подарила ему легкую улыбку.

Когда-то эта улыбка могла заставить Кейна улыбнуться в ответ. Но сейчас все его мысли были заняты лишь фрейлиной. Поэтому он сосредоточился на словах Риона.

— Дочери мои, сегодня ночью исчезла рабыня нашего гостя.

«Дворец весь перевернули…»

«…та девушка, что Камень оживила!»

«…с золотыми волосами…»

До него доносились лишь обрывки мыслей, но копнуть глубже без разрешения Риона Кейн не мог.

— К сожалению, — продолжил маннский князь после паузы, — спрятать ее мог только один из нас.

По залу прокатилась звенящая тишина, а вот думали девушки настолько громко и быстро, что разобрать что-то в гуле было практически невозможно. Их объединили страх и трепет.

— Признайтесь, кто это сделал, или мне придется отменить договоренность с Кейном Логхардом, по которой он не станет вмешиваться в наши сознания.

— Ты не можешь допустить этого, отец! — воскликнула Зои, вторая по старшинству дочь Риона. Она была выше Тарии и не столь красива, но при дворе слыла слишком прямолинейной. Вот и сейчас раскрасневшиеся щеки и вздымающаяся полная грудь выдавали ее негодование. — Мои мысли принадлежат только мне.

— Это касается чести нашего рода! — рявкнул Рион. Так что самая младшая княжна, совсем еще ребенок, прикрыла глаза и крепко прижалась к сестре. — Ты знаешь, где сейчас Амелия Сингтон?

— Нет, — поджала губы Зои.

Поверхностные мысли говорили о том, что княжна не врет, но можно и обмануть, если думать о чем-то другом. Второй ступенью шли образы, третьей — воспоминания, четвертой — глубинные страхи, но ни к чему из этого Кейн пока не мог прикоснуться.

— Девочки, если вы что-то знаете, сейчас самое время об этом сказать, — проронила княгиня.

— Откуда, матушка? — Тария вскинула голову. — Кому из нас есть дело… до какой-то рабыни?

Она перевела взгляд на Кейна и расправила плечи.

«Кейн, зачем тебе эта рабыня?»

«Это мое дело, Тария».

В ее вину Кейн верить не хотел. Он был знаком с Тарией несколько лет, помнил ее совсем девчушкой, которая выросла в настоящую красавицу. Красавицу, перед женскими чарами которой он не устоял.

— Тогда приступай, Кейн. — Рион выпрямился на троне. — Начнем с меня, и пойдем по старшинству.

Логхард не стал медлить, не двигаясь с места, коснулся его сознания, оживляя и просматривая лишь последние воспоминания: сон, пир, разговор с Амелией. Все было именно так, как сказал маннец, он ничего не скрывал.

Кейн закончил быстро и обратил свое внимание к княгине. Только она и еще Тария держались с достоинством, остальные откровенно боялись его силы, как будто им предложили прикоснуться к огненному духу. Супруга Риона видела фрейлину лишь на пиру, еще расспрашивала о ней служанку. Но отошла ко сну вместе с князем, и ночь провела в своей постели.

Следующей была Тария. Она сама шагнула вперед и заявила:

— Если хочешь быть моим супругом, ты должен мне доверять.

— Я не сделаю тебя своей супругой, если не буду тебе доверять, — ответил Кейн.

Княжна побледнела, плечи ее поникли. В темных глазах, в которых он всегда видел обожание, заплескался страх и обреченность. Именно эта обреченность ее и выдала.

— Что ты с ней сделала? — Кейн оказался рядом и навис над ней, едва удержался о того, чтобы схватить Тарию и хорошенько встряхнуть.

— Помогла найти выход из Грода, — гневно воскликнула старшая княжна. — Она так торопилась от тебя сбежать, что пришла ко мне за помощью. Сама!

Остальные сестры в ужасе шарахнулись в стороны, когда Кейн надавил силой, вторгаясь в сознание Тарии, и она просто упала к его ногам, схватившись за голову. Крик княгини прозвучал фоном, но Кейн даже не обернулся.

Спустя мгновение он уже знал, где Амелия, и отпустив без сил осевшую на пол княжну, зашагал к выходу из тронного зала.

— Где она? — бросил ему в спину Рион.

— В Каменном лесу, — ответил он, отрезая эмоции. Сейчас ему потребуется вся выдержка и все силы. — Твоей дочери лучше молиться, чтобы я успел.

 

Глава 15

Амелия Сингтон

Плотные тучи едва пропускали солнечный свет, отчего казалось, что время застыло в утренней пелене. По моим подсчетам был уже полдень, да и голод давал о себе знать. Не представляю, какую часть пути я уже преодолела, дворец и скалы давно остались за спиной. Чем дальше уходила, тем теплее становилось, редкие островки снега белели на рыжевато-коричневой земле.

Я искренне порадовалась тому, что у меня есть сумка с провизией и вода, потому что Каменный лес действительно был каменным. По пути мне не попалось даже крохотного ручья, встретились лишь несколько деревьев, и те оказались сгорбленными и высушенными. Зато камни были всех форм и размеров: от похожих на острие кинжалов, протыкающими низкое небо, до гладких и пузатых, как яблоки, которыми я накормила Ягодку.

Еще ночью я разобралась, в какой стороне юг, и теперь придерживалась выбранного пути. Первые несколько часов вздрагивала от каждого шороха, прислушивалась: нет ли погони. Я до конца не верила, что у меня получится, но Кейн Логхард не спешил появляться за моей спиной, все было спокойно. Только на душе скребли кошки, и меня одолевали сомнения.

Правильный ли я сделала выбор?

Рион говорил про то, что нужно доверить его сердцу, но у меня даже времени на раздумья не было. Все произошло слишком быстро. Чересчур.

Не зря ли доверилась Тарии?

Сколько дней пути до Красной реки? Одна мысль вовсе отказывалась покидать мою голову: если можно выйти из Грода через Каменный лес, то можно и войти. Тогда почему эту дорогу никто не охраняет? Или же охраняет и получше Врат Мороса? От осознания этого было особенно неуютно, но я лишь подгоняла Ягодку.

В голову то и дело приходили мысли о том, стоило ли бежать от Кейна (теперь у меня не получалось называть артанского князя как-то иначе) именно сейчас? Ведь я могла выбрать другое время. Дибра по-прежнему далеко, попасть туда из Артана в разы проще, отыскать князя Брока — почти невозможно. Так стоит ли оно того?

Но потом я напоминала себе, кем пришлось бы стать для князя, реши я остаться. Смириться с тем, что принадлежу ему, терпеть его прикосновения. К своему стыду, последнее больше не казалось омерзительным. Наоборот, это было приятно, по телу прокатывались волны тепла, а к лицу приливала кровь, стоило только вспомнить о том, что случилось ночью.

Волшебство.

Которое просто не мог сотворить Кейн Логхард. Я просто не могла этим наслаждаться, но наслаждалась, и это лишний раз доказывало то, что нужно держаться от него подальше. Тем более сейчас, когда я отвечаю не только за себя, но и за Древо.

После этой ночи я решила, что больше не стану использовать его магию. Это будет нечестно по отношению к княгине, которая доверила мне источник, и к нифрейскому народу. И опасно, ведь как показало заклинание поиска, с магией за час не подружиться. Поэтому доберусь в Дибру своими силами. В конце концов, продам кольцо отца и заколку Тарии. Последнюю я незаметно для княжны сунула в рукав еще в ее покоях. У нее таких безделушек море, а без денег мне не обойтись. По-хорошему, следует нанять проводника и телохранителя в ближайшем городе. Лучше — магов. Одинокая девушка привлекает к себе слишком много внимания. Вот только сначала нужно отыскать город.

Я дожевала нехитрый обед, сложила остатки в сумку и погладила переминающуюся Ягодку. Ей тоже не нравится Каменный лес.

— Все хорошо, милая, — сказала я то ли лошади, то ли себе. — Скоро мы выйдем к реке. Очень скоро. И покинем это ужасное место.

Чей-то взгляд нестерпимо впился в лопатки, и я замерла, забыв, что нужно дышать. Резко обернулась, но позади оказались лишь камни, и странное чувство исчезло. Хм.

Стоило отвернуться, взгляд вновь царапнул спину. Первой мыслью было: «Меня нашел Кейн!» — но я тут же ее отмела. Зачем артанцу прятаться среди камней? Может, это зверь какой-то. Вариант не лучше. Потому что про деньги я подумала, а вот про оружие — нет.

Я поспешила вернуться в седло и направила Ягодку в сторону двух больших валунов. Странно, когда останавливалась, они вроде были меньше. А сейчас словно… выросли.

Стоило об этом подумать, как из-за камня прямо под копыта лошади бросилось что-то черное. Ягодка встала на дыбы, я закричала и полетела вниз.

От болезненного удара из меня вышибло воздух, поводья выскользнули из рук, а лошадь сорвалась с места и унеслась прочь. Хуже просто быть не могло!

Точнее, что это вообще было?!

Я вскочила, потирая ушибленный зад, проводила Ягодку взглядом и повернулась к причине моих бед. Но в двух шагах передо мной был лишь камень, точнее небольшая горка из камней, какие складывают дети. Черные и темно-серые, камешек к камешку, и прямо на дороге!

Под копыта моей лошади бросился… камень? Точнее, камни.

Сердце продолжало колотиться как безумное, но я все-таки шагнула ближе, пытаясь рассмотреть, что меня задержало. Шаг, еще один, горка не сдвинулась. Только совсем мелкий камешек затрясся и свалился вниз, подкатился к моим ногам. Я осторожно опустилась и подобрала его. Камешек оказался самым обычным, пористым и разве что теплым на ощупь. Словно его держали в камине.

Подавшись какому-то странному порыву, я вернула камешек на место, то есть водрузила на вершину горки, и быстро отдернула руку. Нужно искать Ягодку, пока она не убежала совсем далеко, у меня просто нет времени на то, чтобы его терять. Надежда на то, что Кейн не станет меня разыскивать и просто так отпустит, была ничтожна мала. Он не из тех, кто легко расстается с игрушками. И даже если мысли Тарии для него — табу, из Грода лишь две дороги, а еще у него большой отряд магов.

Земля под ногами мелко задрожала: я не успела сделать и шага. А потом впереди меня выросла не просто глыба, каменный исполин. Мой крик эхом разнесся по лесу, я шарахнулась в сторону, отчего подвернула ногу, и щиколотку прошило болью. Такое было под силу разве что каменному магу! Вот только откуда ему здесь взяться?

— Кто ты такой и что тебе нужно? — крикнула я, всматриваясь вдаль. — Покажись!

Крик затерялся между камней, и по земле прошлась волна, подкидывая в воздух пыль и мелкие камешки. Я услышала тревожное ржание Ягодки вдалеке, но все это в мгновение ока отошло на второй план, потому что ближайшая глыба слева с треском ушла под землю, а следом провалился острый камень справа.

От ужаса во мне кончился воздух, звуки, даже на крик не осталось сил. Я подскочила и бросилась прочь. Нога болела от неудачного падения, каждое движение отзывалось острой болью, но все это казалось мелочью по сравнению с тем, что землю трясет, камни с треском рассыпаются, а мне даже негде спрятаться!

— Остановись! — закричала я. — Ты убьешь меня!

Я не представляла, как этим можно управлять. Для такого нужно невероятно много энергии, что очень расточительно и глупо. Но этим просто должен кто-то управлять! Каменный маг…

Тария?!

Ржание Ягодки повторилось, заставив свернуть в сторону. В груди горело, я уже начинала задыхаться, когда выбежала на большую поляну, на которой стеной выросли камни. Преграждая мне дорогу.

— Нет! — вскрикнула я, ударив кулаком по ближайшей глыбе.

К моему ужасу она зашаталась и стала проседать, проваливаться вниз. Попятилась, но по земле уже пошли огромные трещины, в одну из которых и соскользнула нога, а затем и вся я целиком.

Пролетев несколько метров, я свалилась в воду. Ледяную, как поток горной реки. Вода тут же попала в легкие, впиталась в платье и потянула меня вниз. Я билась, кричала, пыталась грести, но все было тщетно. Мое тело словно одеревенело. От холода, от ужаса, от осознания, что все это уже было.

Я кричала, билась и шла ко дну. Будто камень.

Последняя мысль была о том, что я подвела княгиню, и о том, что Кейн даже не узнает, куда я пропала.

Меня резко выдернули из объятий воды, вытаскивая на поверхность. Рывок, еще рывок, и я оказалась сидящей на земле. Закашлялась, но моя одежда была сухой, а надо мной возвышался сам Кейн Логхард.

Очень злой Кейн Логхард.

Лучше бы я вместе с камнем под землю провалилась! Или утонула.

Я бросила взгляд на трещину, но та оказалась неглубокой, в треть моего роста, и совершенно пустой. Но я же точно помнила ледяную воду, накрывающую меня с головой… Перевела растерянный взгляд на артанского князя, который резко подался вперед и вздернул меня на ноги.

— Подождите…

Прежде чем я успела договорить, меня притянули к себе, грубо сдавили плечи, а жесткий рот смял мои губы. Сильно, до боли, ничем не напоминая поцелуй, что случился ночью. Тогда я задыхалась от наслаждения, сейчас же только испуганно уперлась руками в грудь Кейна, стараясь остановить этот сокрушительный напор. Страх плеснул в вены, заставляя сердце ускорить ритм. Я изворачивалась, кусалась и царапалась, но передо мной был словно не человек, а камень.

Артанская гора!

— Нет! — выкрикнула я, когда Кейн оторвался от моих губ и позволил вздохнуть. — Хватит! Не надо!!!

— Ты заслужила наказание, фрейлина, — прорычал он, наматывая мои волосы на запястье, с силой дернул на себя. От резкой боли на глазах выступили слезы, но страшнее всего был его взгляд, наполненный смертоносным свечением. И осознание того, что я не могу пошевелиться.

Это был Кейн из моих кошмаров: таким я впервые увидела его в замке Норг.

Тот, кто берет силой, сминает, уничтожает.

— Пожалуйста, отпустите! — прошептала сдавленно. — Я не стану убегать.

— Больше не сможешь, — отрезал артанец. — После такого ты долго не сможешь даже ходить, не то что бегать.

Жесткие губы обожгли шею, с силой дернули шнуровку одежды. Я ахнула, к горлу подкатила тошнота, особенно когда в бедро уперлось мужское естество, а грубые пальцы скользнули под накидку, болезненно сжали грудь. Забилась в мертвой хватке его рук, но тщетно, и тогда я сделала последнее, на что хватило сил. Собрала энергию Древа, теплом отзывающуюся в теле, и ударила ею князя. Золотистое сияние распороло тьму, Кейн отшатнулся, покачнулся и едва не свалился в трещину. А я со всех ног бросилась прочь.

Камни вырастали один за другим, крошились на мелкие брызги, обжигая мне щеки, и собирались в новые, чтобы взмыть в небо. Земля под ногами дрожала и гудела, я больше не понимала, куда бегу: мир превратился в непроходимый лабиринт, но сейчас это было мне на руку. Я с совершенно здоровой ногой вряд ли убежала бы далеко от Кейна, а теперь могла разве что спрятаться. Поэтому залезла между плотно стоящими валунами и закрыла руками рот.

К счастью, потому что едва не заорала, когда меня потрясли за плечо с другой стороны. Передо мной стояла невысокая женщина, целиком закутанная в плащ. Она поманила меня рукой и, тяжело опираясь на палку, поспешно скрылась за высоким, подрагивающим камнем. Но… откуда здесь вообще люди?! Или она и есть каменный маг?! Медленно, на негнущихся ногах поднялась и с криком отскочила в сторону: очередной валун обрушился в раскрывшуюся трещину, обжигая лицо искрами острых осколков.

Боги!

Не чувствуя ног, бросилась за незнакомкой.

Она петляла по лабиринту, ловко уворачиваясь от каменных ловушек, я следовала за ней и все время оглядывалась: не догоняет ли Кейн. Не знаю, что бы я делала, приведи меня старуха (из-за прихрамывания и сгорбленной спины она представлялась мне старухой) обратно к нему! Нога слегка онемела, усталость тяжестью навалилась на плечи, а лабиринт все не кончался. Наоборот, камней становилось все больше, а проходы между ними — все уже. То ли они закрывали небо, то ли просто стемнело.

Так быстро?

И как Кейн нашел меня так быстро? Ведь я успела далеко уйти. И…

— Кто вы такая? — наконец нарушила молчание я. Поняла, что не пойду дальше, пока не дождусь ответа. Будто уловив мой настрой, незнакомка остановилась.

— Разве ты не знаешь? — От надтреснутого голоса по коже пробежал холодок. — Мы были очень близки с тобой. Настолько, что я доверила тебе самое дорогое.

— Нет, — нахмурилась я. — Я вижу вас впервые.

Может, она сумасшедшая?

— Тогда присмотрись повнимательнее. — Старуха откинула капюшон и повернулась, заставив меня отшатнуться.

Нет, в этот раз я не закричала, просто вросла в землю, потому что перед мной стояла ее светлость. Серебристые волосы сбились в колтуны, кожа сморщилась, от княжеской осанки не осталось и следа. И все же это была нифрейская княгиня.

— Но вы же умерли, — сдавленно пробормотала я.

— Меня убил Кейн Логхард.

— Нет! — возразила я. — Вы сами себя убили, в Священном саду.

Ее светлость дернулась, как от удара, вцепилась в палку двумя руками.

— Он все равно бы меня убил! Прочел мои мысли, убил и забрал себе Древо! Поэтому я положилась на тебя, а ты меня подвела.

Я вздрогнула.

— Я не …

— Подвела! — Княгиня указала на меня пальцем. — Ты наслаждаешься его объятиями, ты впустила врага в свое сердце.

Я пятилась, а ее светлость наступала.

— Нет, это неправда…

— Ты должна была убить его во сне.

— Но я не убийца!

— А Кейн Логхард — да, и он убьет тебя, когда узнает, кто ты!

Я не могла это слушать, зажала уши и побежала. В который раз за этот бесконечный день, и только каменный лабиринт мельтешил перед глазами. Теперь уже гул превратился в непрекращающийся рокот. Камни сдвигались, земля дрожала так, что я едва держалась на ногах. Сердце сбивалось с ритма, с губ срывались хрипы. Камни слились в один, нога подвернулась, и я полетела лицом в возникшую под ногами пропасть. Когда сильные руки подхватили меня, все внутри обмерло.

Я не просто закричала: завизжала, бешено сопротивляясь. Словно от этого зависела моя жизнь. От этого действительно зависела моя жизнь!

— Нет, нет, не надо! Не трогайте меня!

В следующий миг меня встряхнули, как куклу, и рявкнули в лицо:

— Успокойся! Это все ненастоящее! Амелия!

Услышав свое имя, я замерла и уставилась на Кейна, который сжимал мое лицо в ладонях. Крепко сжимал, но бережно, не желая впиться в губы поцелуем или продолжать наказание. Но ведь… на нем только что были другие одежды…

— Это все Каменный лес, фрейлина. Он питается твоими страхами. Все, что ты видела — плод твоего воображения, иллюзия. Обман.

Что? Каменный лабиринт, княгиня, падение в воду… Все это мне привиделось? Сердце дернулось, потому что земля под нашими ногами до сих пор ходила ходуном. Пропасть, в которую я должна была упасть, тоже никуда не делась, и она… была бездонной. Срывающиеся в нее камни бились об острые изломы и с протяжными стонами крошились в темноте. Чувствуя, как все внутри дрожит от напряжения, я спросила. Почему-то шепотом:

— А ты?

— Я настоящий, — ответил хмурый Кейн. Почему-то сейчас он не был злым, скорее, раздраженным и уставшим. — Тебе повезло.

Ничего себе везенье!

Когда накрыло осознанием, что передо мной стоит сам артанский князь, первым порывом снова было бежать, куда глаза глядят. Но я не успела даже шага ступить, он взвалил меня на плечо. Ойкнула, бросив взгляд на пропасть, и крепко зажмурилась. Не хотелось всего этого видеть, пусть даже зная, что я сама это придумала.

— Веди себя смирно, фрейлина, пока не доберемся в безопасное место, — приказал он, крепко прижимая меня к плечу. — Тут недалеко.

— Недалеко?

— Судя по всему, последние несколько часом ты ходила кругами.

Скорее, бегала.

Кейн был горячим даже через накидку, и в эту минуту я поверила, что он действительно настоящий. Потому что в последнюю встречу князь вызывал ужас, а сейчас я не боялась. Наоборот, от близости Кейна Логхарда, от прикосновения сильных рук, от мужского запаха в меня словно влилось спокойствие. С разных сторон грохотали камни, стонала земля, но Кейну все было нипочем, он уверенно уворачивался и шел вперед.

— Твое счастье, что я тебя нашел, — сообщил Кейн, когда грохот вдруг прекратился.

Он вышел на какую-то поляну, которую я при всем желании не могла рассмотреть, потому что болталась вниз головой.

— Как ты вообще меня нашел?

— С помощью Риона, который уловил колебание магии камней. Он указал направление.

— Он здесь? — встрепенулась я. Не хотелось бы предстать в таком виде при маннском правителе. Хотя какая разница, Кейну плевать на мой позор.

— Нет. — Мир вернулся в нормальное положение, меня поставили на ноги. — Мы здесь одни.

Мы и правда были одни, стояли на краю поляны, посредине которой на почтительном расстоянии от подрагивающих глыб высился большой каменный дом. Из тех, что строят на севере, с толстыми стенами, чтобы спастись от холодов.

— А как же твои воины?

— Каменный лес — священное место, куда могут входить лишь князья и дерзкие фрейлины.

Я похолодела, Кейн отступил, и вместе с ним растаяло спокойствие. Ведь бежала от него, но не убежала: меня победил собственный страх. И сейчас страх и тревога вернулись вновь, до дрожи в коленях, до стиснутых пальцев, разъедая изнутри. Потому что я беглая рабыня, которая нарушила границы священного леса, и которую ждет неизвестно что.

— И опасное, — закончил артанец, сжал мою ладонь и зашагал в сторону дома, а мне ничего не оставалось, как ковылять следом. Оказалось, что в перевернутом виде было удобнее: в сапог словно камней насыпали. Жаловаться я не собиралась, только сильнее стиснула зубы и едва не подпрыгнула, когда Кейн резко остановился и рыкнул:

— Что с ногой?

— Подвернула.

На лице Кейна заиграли желваки, меня снова взвалили на плечо. К моей огромной радости, до дома оставалось всего ничего.

Внутри он оказался еще больше. Одна сторона была выделена под кухню, с печью и длинным, выточенным из цельного камня столом. На второй половине было пусто, не считая кровати в углу и нескольких табуретов.

На такой табурет меня и усадил артанец, опустился на корточки и стянул сапог. Несколько быстрых надавливаний, рывок, прокушенная губа — и острая боль сменилась ноющей и терпимой.

Кейн погладил мою ступню и отошел к столу. Плечи его напряглись, лицо словно окаменело.

— Не молчи! — вырвалось у меня. Ночь и день вышли слишком насыщенными, чтобы терпеть еще и ожидание. — Что меня ждет?

Глаза Кейна сверкнули серебром.

— Об этом тебе надо было думать раньше.

— Я думала, — огрызнулась я, сложив руки на груди. Вспыхнувший в душе гнев вытеснил страх: меня же все равно накажут, так зачем унижаться и молить о пощаде? — Думала, как сбежать от тебя.

— Поэтому отправилась через Каменный лес? — Кейн и бровью не повел, оставаясь таким же непробиваемым. — Здесь каждый камень наполнен магией настолько сильной, что она влияет на разум человека. Вызывает глубинные страхи, справиться с которыми не каждому под силу. Выбрать эту дорогу мог либо отчаянный храбрец, либо глупец.

Не нужно было гадать, кем меня считает артанец, но я все равно поежилась от его слов.

Выходит, он меня спас. Снова.

— Я не знала про лес. Мне его показала… Показал родник.

— Мне известно, кто тебе показал этот путь, — отрезал Кейн и направился к двери. — И зачем. Тария во всем призналась.

Потрясающе! Что ей стоило предупредить об особенностях Каменного леса? Правильный ответ: предупреждать никто не собирался, маннская княжна отправила меня на смерть, и виновата в этом только я сама.

Кстати, о камнях… Стоило нам оказаться в доме, как кошмар прекратился. Не считая того, что я вновь в руках Кейна Логхарда.

Расслышала ржание лошадей во дворе и вздохнула с облегчением: значит с Ягодкой тоже все хорошо.

— Если лес вызывает видения и оживляет страхи, почему мне сейчас не страшно? — спросила я, когда Кейн вернулся.

Он бросил на стол крупный мешок и достал из него собственный подарок — золотой пояс, в котором я была на пиру. Символ моего рабства, оставленный в покоях артанского князя. Это я уже у Тарии подумала, что пояс можно было продать или обменять, а когда сняла его, то почувствовала себя свободной.

Нет, ни за что эту штуку не надену!

Кейн взвесил пояс на ладони и взглянул мне в глаза.

— В фундаменте и стенах дома зачарованное маннское золото, — объяснил он. — Оно защищает от губительного воздействия магии Каменного леса. Этот пояс тоже сделан из него.

От такой новости голова пошла кругом.

— Ты хочешь сказать, — пробормотала я, — что…

— Да, фрейлина, — зло усмехнулся артанец, швырнув пояс на стол так, что металл звякнул. — Захвати ты мой подарок, возможно, ушла бы дальше. Полностью такой не защитит, но действие каменной магии ослабит. Наденешь, когда отправимся в обратный путь.

— Вы поэтому так быстро меня догнали? — осторожно поинтересовалась у артанца. — С помощью украшения.

— Я думал, мы на «ты», — изогнул бровь Кейн. — Мне оно без надобности. В юности я прожил здесь целый год, и научился преодолевать свои страхи.

— В Гроде? — нахмурилась я.

— В этом доме.

Кейну вновь удалось меня поразить.

— Совершенно один?

— Тогда я не мог общаться с людьми.

Из-за дара.

Я бы сошла с ума от одиночества и ужаса, если бы каждый день встречалась лишь со своими страхами, но Кейну среди людей наверняка гораздо сложнее. Постоянно слышать чужие мысли, пусть даже поверхностные…

В своих размышлениях не сразу заметила, что артанец развел огонь в печи.

— Разве мы не возвращаемся в Грод?

— Уже стемнело, — бросил Кейн через плечо. — Останемся здесь на ночь.

Ночь с Кейном Логхардом в этом доме, наверное, ничем не отличается от ночи с ним в роскошных покоях, или в шатре, или… да где угодно! Но здесь, в Каменном лесу, мы совершенно одни. Это пугало, особенно если вспомнить прошлый вечер.

— Отправимся сразу. — Я влезла в сапог и даже не поморщилась: до лошади дойду. — Тем более у меня есть пояс, а вы все здесь знаете.

— Не терпится получить наказание, фрейлина? — спокойно поинтересовался Кейн. Так спокойно, что по спине заструился ледяной пот.

— Наказание? — голос сорвался.

— Наказание за побег. — Артанец медленно направился ко мне, взглядом пригвоздив к полу. — Чтобы в следующий раз неповадно было.

Кошмар, что преследовал меня в каменном лабиринте, оживал наяву. Прикосновение сильных пальцев к подбородку обожгло, по телу прошла дрожь. Смесь страха и пламени, которое вспыхивало, стоило артанцу ко мне приблизиться.

— Нравится делать мне больно? — спросила я, встретившись с ним взглядом. Быть так близко и не смотреть на него было просто невыносимо, а смотреть — тем более.

— Я причинял тебе боль, Амелия? Наказывал ради собственного удовольствия?

Мои щеки вспыхнули, когда Кейн погладил костяшками пальцев скулу. Он ни разу не ударил меня, но по его вине я испытала столько душевных страданий и унижений, что хватит на целую жизнь.

— Боль бывает не только телесная, — напомнила я, отступая на шаг.

— Что ты знаешь о боли, фрейлина? — В его глазах сверкнуло расплавленное серебро: магия разума плеснула через край. — Это часть моей жизни.

— Я не стану вам сочувствовать! Вы сделали меня рабыней.

— Так смирись с этим.

— Никогда! — выплюнула в ненавистное лицо и сжала кулаки, готовая защищаться.

Вспышка магии хлестнула с невероятной силой. Она прошла сквозь мое тело, не задела, но я все равно почувствовала ее. Кейн отшатнулся и упал на колени. Его затрясло, по лицу тек пот, изо рта с кашлем вырывались клубы морозного пара.

А я стояла и смотрела, затаив дыхание и отсчитывая удары сердца, не в силах двинуться с места. Подобные приступы артанского князя пугали меня до дрожи, и всякий раз, когда они прекращались я выдыхала с облегчением. Но не сегодня.

Магия продолжала вытекать из Кейна, и в какой-то момент он просто рухнул к моим ногам. Я опустилась рядом, всматриваясь в его лицо. Большое сильное тело била лихорадка, но артанец не отозвался, когда я потрясла его за плечо — кажется, потерял сознание.

Надо ему помочь, но как? Надо помочь…

Взгляд зацепился за золотой пояс на столе, и меня пронзило мыслью.

У Кейна приступ, у меня есть защита от магии и провизия. Если он не выживет, сюда приедет Рион и освободит меня. Значит, нужно просто ждать.

Нужно лишь ничего не делать, и тогда я стану свободной.

 

Глава 16

Эта мысль меня поразила и напугала больше, чем проваливающееся под землю камни, говорящая со мной мертвая княгиня и все ужасы леса вместе взятые.

С чего я вообще решила, что Кейн умрет? Какими бы сильными ни были приступы, они всегда заканчивались. Просто этот немного затянулся.

Я не сводила с артанца глаз, но его по-прежнему колотило, и у меня пересохло во рту. В сердце отдало болью, стоило только представить, что Кейна не станет.

Нет, все это глупости, сейчас все пройдет. Опустилась на колени и коснулась его лба: кожа под пальцами оказалась обжигающе горячей и влажной, словно на Кейна вылили ведро воды. Ну и что я могу сделать? Перетащить его на кровать? Закусила губу, ухватила артанца за ногу, но едва сдвинула с места на пару шагов, он был слишком тяжелый. Чересчур. Тогда я принесла лежащую возле кровати толстую шкуру, и кое-как втащила на нее Кейна, стянула с него сапоги.

Я выросла на севере и знала, как оказывать помощь при переохлаждениях или как обрабатывать раны. Но понятия не имела, что происходит с Кейном, и что делать в этом случае. Я не знала о нем ничего.

Оторвала край собственной рубашки, смочила его водой из фляги и обтерла лицо артанца. Теперь с его губ срывались редкие, хриплые стоны, и мне это совсем не понравилось. Ну же, приходи в себя!

Укутав Кейна покрывалом, присела рядом и осторожно положила его голову себе на колени. Исходящий от артанца жар чувствовался даже сквозь одежду, время утекало, а он не открывал глаза.

— Ты же не собираешь умирать, князь? — пробормотала я, вновь переходя на «ты». — У тебя еще половина материка не завоевано!

Вышло издевательски, но я надеялась, что Кейн разозлится и ответит мне.

Не ответил, и сердце загрохотало в висках громче заколдованных камней. Да что же это такое? Что мне делать? Как быть? Я совсем не разбираюсь в магии, тем более в целительской. Сюда бы Брадена, который вылечил мне ладони, но я не могу позвать на помощь. Я даже до нормальной постели Кейна не могу дотащить.

Вдруг из-за этой магии он переохладится? Или наоборот, сгорит в лихорадке? Вообще никогда не придет в сознание? От таких мыслей меня саму бросало то в жар, то в холод.

Я поймала себя на том, что запустила пальцы в его волосы, поглаживая по голове, и убирать руку совсем не хотелось. Хотелось, чтобы Кейн жил, ведь он столько раз спасал меня. Не должен был, но спасал: от гвардейцев княгини, от царя проклятых, теперь — от собственных страхов. И потому все внутри сжималось от отчаянья, стоило лишь представить, что Кейн так и не очнется.

— Ты ведь никогда не спишь! — зло зашипела я на артанца. — Чего сейчас разлегся?

Зашипела, и тут же стало стыдно. Зачем я так? Ему же плохо. Так тяжело дышит, не спит, а мучается…

Не спит.

Сердце ударилось о ребра и забилось с удвоенной силой. Вспомнилась прошлая ночь, когда вечно бодрствующий артанский князь провалился в сон. Из-за меня. Или из-за Древа, но это неважно. Главное, что он уснул благодаря магии, что сейчас скрыта во мне.

Если представить, что Кейн не спит из-за своего дара, из-за сильной магии разума, и приступы у него, потому что не может справиться с этой силой, то… Я могу помочь! Могу хотя бы попытаться.

Глубоко вдохнула. Выдохнула и коснулась кончиками пальцев щек артанца.

В прошлый раз все получилось само собой, и я испугалась, что, как и с поисковым лепестком, не смогу колдовать осознанно. Но если тогда на кону стояла моя свобода, сейчас речь шла о жизни Кейна. Испугалась на секундочку, а затем отогнала страх прочь. Однажды у меня получилось, получится и сейчас!

Мой дар отозвался неожиданно, гораздо быстрее, чем в коридоре замка: энергия легко потекла в пальцы, с них хлынули золотистые паутинки, впитываясь в кожу артанца и разгораясь все сильнее и сильнее. Кейн застонал, но я не остановилась, затаила дыхание и обхватила его голову ладонями.

Давай же! Пусть все получится.

Интуитивно поняла, что этого мало. Нужно быть ближе, как это было в замке. Тогда я, не раздумывая, высвободилась и легла рядом с горячим, словно печь, Кейном. Вздрогнула от этого жара, но все же обняла артанца обеими руками, закинула на него ногу (шаровары позволяли) и крепко-крепко прижалась к сильной груди. Кейн был таким большим, что казалось, что это он меня защищает, а не я его, зато теперь сила текла не только через пальцы, она пронизывала наши тела насквозь.

Время тянулось медленно, а может замерло вовсе. Я шептала: «Живи, живи, живи», пока совсем не охрипла и не устала. От страха, напряжения, от магии, которая струилась через меня.

Даже не сразу осознала, что Кейн больше не горит. Потянулась ко лбу и вздрогнула, когда мою ладонь перехватили.

А в следующий миг я встретила пристальный взгляд серых, как грозовое небо, но удивительно ясных глаз.

Я замерла, пойманная в капкан этого взгляда, забыла, как дышать, а Кейн, не отводя глаз, поднес мои пальцы к губам и поцеловал. Легкое прикосновение обожгло сильнее самых откровенных ласк. Я задрожала, хотя и не замерзла.

— В этот раз пробуждение мне нравится гораздо больше, — хрипло признался артанец и скользнул взглядом вниз.

— Я…

Тут же забыла, что хотела сказать, потому что тоже опустила глаза. На наши тесно прижатые друг к другу тела, на мою ногу, по-прежнему покоящуюся на его бедре.

Какой стыд!

Когда спасала Кейна, не подумала, что все это будет выглядеть настолько неприлично. Щеки мгновенно запылали, я поспешно отстранилась. Точнее хотела отстраниться, но ничего не вышло: сильная ладонь легла на мою поясницу, и артанец только теснее прижал меня к себе. Так тесно, словно пытался сплавить наши тела воедино.

Сдавленно охнула, снова встретилась с Кейном глазами, и в этом была моя ошибка. Я хотела объясниться, рассказать, почему лежу рядом, спросить, почему возникают приступы, но под взглядом артанца все мысли перепутались. Он рассматривал мое лицо и поглаживал по спине, а у меня не получалось и двух слов связать. Пока я думала об этих словах, Кейн наклонился и прижался губами к моим губам.

Я вся вспыхнула, по венам побежал огонь, отзываясь в каждом уголке тела, вытесняя остальные желания, кроме одного — закрыть глаза и покориться воле артанца.

Прикосновения Кейна были необычайно легкими, он касался искусанных и от того чувствительных губ, словно пробовал меня на вкус. А когда скользнул языком в глубину рта, в моей груди словно вспыхнула искра, отдаваясь сладкой болью внизу живота. Я не сдержала стона, подалась навстречу, судорожно цепляясь за его плечи артанца и отвечая на поцелуй. Неумело, неловко, но вкладывая в него весь свой пыл.

Кейн словно окаменел, плечи под пальцами напряглись, и я испугалась, что сделала что-то не так. Распахнула глаза и натолкнулась на потемневший взгляд. В нем сверкнул голод, пламя, в котором я сгорала, а в следующее мгновение Кейн толкнул меня на спину, навис надо мной, и короткая вспышка страха растворилась в новом поцелуе.

Нежные дразнящие касания сменились настойчивыми и глубокими. Каждый поцелуй Кейна обжигал кожу, заставлял меня гореть. Каждое прикосновение — выдыхать стоны и желать большего. Желать его, забывая обо всем.

Отдаваясь чувствам целиком, я даже не заметила, что тесемки одежд развязались, словно по волшебству. Вздрогнула только когда прохлада скользнула под задранную тунику, от контраста с поглаживанием сильных ладоней. Сильных и горячих, рисующих пламенные узоры на плечах, груди и животе.

Мгновение — и я лежу полностью обнаженная, раскрытая перед ним. От откровенного взгляда артанца где-то в глубине моего сознания вспыхнул стыд. Не менее обжигающий и не менее острый, чем страсть. Прикрыла глаза, чувствуя, как краска снова приливает к щекам. Потянулась к одежде, но Кейн не позволил, перехватил мои запястья.

— Не нужно, — приказал он, и тут же добавил мягче: — Я хочу видеть тебя.

Лучше бы ничего не говорил, потому что щеки запылали еще сильнее. Крепко зажмурилась, чтобы хоть как-то защититься от его власти надо мной. Вздрогнула, когда губы артанца коснулись чувствительной кожи шеи, а затем скользнули ниже, к груди. Кейн прикусил горошину соска, и я прогнулась в пояснице, желая продлить это острое, но такое приятное чувство. Он же целовал меня всю, обжигая живот, бедра, запястья.

Я таяла, задыхалась от жара этих прикосновений. Волны наслаждения накатывали одна за другой, растворяя остатки стыда и неловкости, все правильно и неправильно. Кейн давно освободил мои руки, и я зарывалась пальцами в его жесткие волосы. До тех пор, пока артанец не поцеловал меня между широко раскрытых бедер.

Сердце дернулось, я попыталась свести ноги, приподнялась на локтях и замотала головой.

— Нет!

Но Кейн держал крепко, и кажется, даже не разозлился. В его глазах я увидела лишь отражение огня, который по-прежнему сжигал меня изнутри. Средоточие которого собиралось там, где я ощутила прикосновение губ и языка артанца.

— Доверься мне, Амелия. — Просьба, больше похожая на приказ.

Мое имя его устами звучало так… непривычно, порочно, желанно.

От движений пальцев и языка: то мягких и глубоких, то быстрых и настойчивых перехватило дыхание, поэтому я вновь откинулась на шкуры. Мое тело будто превратилось в натянутую, подрагивающую струну, с губ срывались хриплые вздохи. Жар во мне нарастал, бился, сжигая мысли, оставляя лишь чувства, пока не вырвался на поверхность. Ослепляя, оглушая, заставляя дрожать и кричать от восторга.

Кейн не позволил мне прийти в себя, отстранился и стянул тунику, а затем рубашку. Я скользнула взглядом по широким плечам, по светлому шраму на ключице, по затвердевшим, напряженным мышцам живота, и во рту пересохло от волнения. Особенно, когда артанец потянулся к поясу.

Затаила дыхание, чувствуя, как кровь вновь приливает к лицу, но не могла отвести глаз. В прошлый раз я хотела поскорее покончить с раздеванием Кейна, а сейчас наоборот жалела, что от огня в печи так мало света, чтобы рассмотреть его целиком. В прошлый раз я лишь чувствовала его, но сегодня могла видеть.

Он был большой. Везде.

И я испугалась, хотела сказать, что мое тело никогда не знало мужчину, но новый поцелуй Кейна, прикосновение — кожа к коже — обожгло, вытесняя эту мысль. Вытесняя все мысли, оставляя лишь жар и желание, скручивающееся в тугой ком внизу живота.

Я задохнулась от поцелуя, похожего на укус, и вскрикнула от короткой вспышки боли, когда артанец вошел в меня. Сердце ударилось о ребра, захотелось закрыться, отстраниться, отползти подальше, но Кейн не позволил. Качнулся назад, замер, а затем снова подался вперед, заполняя меня целиком и при этом не отпуская моего взгляда. Боль вернулась, но теперь она смешивалась с наслаждением, что вспыхивало там, где соединялись наши тела.

Наслаждением, которое дарил мне он.

Я поднималась и падала, подавалась ему навстречу. До стонов, до всхлипов, до криков. Пока томительное напряжение не взорвалось слепящими искрами перед глазами. Мой крик смешался со стоном-рычанием Кейна, отдаваясь сладкой пульсацией внутри и растекаясь по телу сумасшедшим, жарким удовольствием.

Он притянул меня к себе, его сбившееся дыхание щекотало щеку. Хотелось лежать вот так и дальше: нежиться, наслаждаясь каждым мгновением, ловить отголоски минувшего удовольствия. Хотелось…

Кейн откатился в сторону, амулет на его шее скользнул по моей груди, задевая сосок. Я вздрогнула, касание камня отрезвило. Вспомнила, где я и с кем, и что только что произошло. Резко села, подтянула колени к груди, и поморщилась от саднящей боли между ног, а в следующее мгновение артанец снова притянул меня к своей груди. На лице его играла улыбка.

— Ради таких пробуждений, фрейлина, можно даже умереть, — прошептал он мне в губы.

Насмешливое «фрейлина» заставило сжаться: я окаменела в его объятиях. Боль, напоминавшая о недавнем наслаждении, была лишь мелочью по сравнению со стыдом, который накрыл меня с головой.

Как теперь быть? Как вести себя с ним? Делать вид, что ничего не случилось? Я ведь совсем не противилась, даже не попыталась его оттолкнуть. У меня просто не осталось сил сопротивляться этому желанию, этой нежности, этой страсти. Хотя кого я обманываю? Я проиграла не Кейну, а себе. Знала, что произойдет, знала и хотела этого…

— Лучше бы вы не просыпались! — выкрикнула в сердцах и бросилась прочь.

Не тут-то было: не успела даже подняться, артанец крепко перехватил меня, прижал спиной к своей груди. Обхватил плечи одной рукой, вторая легла мне на живот: погладила невесомо, но обожгла сильнее пламени в камине.

— Ты сама пришла, Амелия, — прошептал он, касаясь губами уха. — Сама хотела меня.

Щеки вспыхнули сильнее.

— Я хотела вас спасти!

На этот раз не стала вырываться, стараясь сохранить оставшиеся крохи самоуважения. Глупо обвинять в случившемся Кейна, как и бессмысленно жалеть о том, что уже сделано. Я сама этого хотела, только мне отвечать за свои ошибки. И только в моих силах не допустить, чтобы это повторилось.

— Спасла, — согласился Кейн. Видеть его я не могла (да и не хотела!), но уловила в голосе улыбку.

— От приступа, — холодно уточнила я и осеклась.

Несмотря на объятия Кейна, по спине тут же пробежал холодок.

Как я могла так глупо проговориться?

— Как ты это сделала, фрейлина? — Из голоса артанца ушли игривые нотки, остались сосредоточенность и серьезность. Меня развернули к себе лицом, но я уткнулась взглядом в его ключицу, избегая смотреть Кейну в глаза. — Так же, как усыпила меня во дворце?

Я молчала, судорожно соображая, что ответить. Стыд и неловкость от собственной наготы отступили перед страхом. Скоро артанский князь сложит одно с другим, и тогда… Тогда слова княгини из моего кошмара сбудутся — он просто убьет меня.

— Сначала позвольте одеться, — попросила, желая потянуть время, и Кейн неожиданно легко разжал объятия.

Одеваться перед ним было еще более стыдно, чем раздеваться. Взгляд князя откровенно скользил по моему телу, пока пунцовая я подрагивающими пальцам пыталась натянуть рубашки. Когда не получилось с третьего раза, Кейн поднялся и одернул край. А затем провел большим пальцем по моим губам, погладил подбородок, заставляя смотреть в глаза. И это было к лучшему, ведь он оставался обнаженным.

— Я не знаю. — Под пристальным взглядом Кейна вряд ли получится соврать, зато я могла открыть часть правды. — Честно, не знаю. Вам известно о моей особенности… После прикосновения к Камню не только волшебный родник стал сильнее, оказалось, что мои способности тоже возросли.

Перевела дыхание и закончила:

— Я узнала об этом, когда вы внезапно уснули. Догадалась, что это не просто так.

Брови Кейна сошлись на переносице:

— Продолжай.

— Это все. Потом я сбежала.

— Не все, — покачал головой артанец. — Почему ты сказала, что хотела меня спасти?

— У вас был приступ. Это происходит от магии разума?..

Глубоко вздохнула и вопросительно посмотрела на Кейна, но его взгляд остался нечитаемым.

— Продолжай.

Это «продолжай» почему-то меня жутко разозлило.

— Не буду продолжать, — сложила руки на груди, — пока не расскажете, что с вами происходит. Это, знаете ли, не самое приятное зрелище.

— Не слишком ли много ты просишь, фрейлина?

— Нет, — я вздернула подбородок. — Так будет честно.

Кейн навис надо мной: казалось, вот-вот сгребет в охапку и… Об остальном додумать не получилось.

— Это цена за мою магию, — признался он. — Чем чаще использую свой дар, тем выше плата.

«Расплата за могущество», — вспомнила я слова Голоса Камня. Еще он говорил о том, что я погибель или спасение артанца. Вспомнила часть видения, где я по собственной воле отдаюсь Кейну…

Нет, об этом лучше не думать!

— Значит, я все сделала правильно, — тихо сказала я. — Решила, что если вы не можете спать из-за магии, а я вас усыпила, то смогу как-то справиться с приступом.

И справилась. Совершенно здоровый Кейн передо мной был тому доказательством.

Мы молчали, и я затаила дыхание в ожидании его ответа.

— Выходит, ты действительно спасла меня, фрейлина? — усмехнулся артанец. — Это заслуживает награды. Чего ты хочешь?

От такого предложения сердце пропустило удар и закружилась голова.

— А что я могу попросить? — недоверчиво поинтересовалась я.

— Все, что угодно.

— Тогда… освободи меня.

Слова вырвались прежде, чем я успела их остановить. Выдохнула и замерла, сама поразившись собственной дерзости. То ли хотела посмотреть, насколько далеко зайдет артанский князь в своем желании оставаться благородным, то ли надеялась… Надеялась на что?

Тишина разлилась такая, что было слышно потрескивание пламени в печи и сбившееся дыхание. Я искала, пыталась рассмотреть ответ на лице артанца, но тщетно. Кейн молчал, глядя мне в глаза, и в моей груди внезапно что-то дрогнуло. Сердце, а может, сама надежда…

— Нет.

Короткое слово ударило больнее клинка. Хрупкая надежда треснула и разлетелась осколками.

— Нет? — эхом выдохнула я, на языке разлилась горечь разочарования. Горечь и ярость на Кейна, на себя. — Ты же сказал: «Все, что угодно».

— Все, кроме этого, — холодно уточнил артанец. Этот холод обжег сильнее пламени, перечеркивая тепло, что возникло между нами. — Ты моя, и я не отпущу тебя, фрейлина.

Глупая Амелия! Какая же ты глупая! Ты знала, знала, что так будет, но все равно поверила. И кому? Артанцу. Своему злейшему врагу.

На глаза навернулись злые слезы, и я поспешила отойти. Куда угодно, только подальше от Кейна Логхарда, раз от его власти мне не сбежать.

— Тогда мне ничего не нужно. — Мой голос предательски дрогнул, и я обхватила себя руками.

Каменный пол неприятно холодил босые ступни, но это были мелочи по сравнению с холодом в груди. На том самом месте, где еще недавно сбивалось от непонятного счастья сердце.

Артанец двинулся за мной, но я выставила руку.

— Оставьте меня в покое, князь, — процедила я. — Вы уже и так получили то, что хотели. Неужели вам этого мало?

Наконец-то Кейн изменился в лице: сверкнул глазами, на скулах заиграли желваки. Его не остановили мои жалкие потуги, он шагнул ко мне, обхватил ладонями мое лицо. Удивительно мягко, но это обожгло сильнее самых грубых ласк. Это было неправильно.

— Ты будешь моей, Амелия. У тебя будет все, что угодно, но ты будешь моей.

Последнее прозвучало как приговор.

А затем меня отпустили, к счастью, потому что его близость заставляла задыхаться. От кома, что стоял в горле, от непролитых слез, которые я не могла себе позволить. От жгучего разочарования.

Я опустилась на постель, свернулась на ней клубочком, лицом к стене.

— Подумай о том, что ты хочешь, — ударило мне в спину, но я даже не вздрогнула. — У тебя есть время.

— Я сказала вам о том, что хочу. Но вы решили иначе.

Сзади что-то громыхнуло, но я не обернулась. Не хотела на него смотреть. Не хотела его видеть: его, олицетворение моей слабости, обернувшейся пустотой. Не знаю, сколько я так лежала, скрипнула дверь — видимо, князь вышел на улицу. Только после этого закрыла глаза и закуталась в покрывало. Думала, что так и буду лежать, вслушиваясь в происходящее за спиной, но усталость взяла свое. Я провалилась в спасительный сон раньше, чем успела это понять.

 

Глава 17

Логхард разбудил меня на рассвете, и молча позавтракав, мы двинулись в обратный путь. Благодаря поясу страхи больше не одолевали меня: ни навеянные лесом, ни самые обычные. Наверное, я просто устала бояться. Тело слегка ломило, заглушая легкую ноющую боль в ступне, но даже это не беспокоило. Безразличие захватило меня целиком, и сейчас я ему не противилась.

Мы вернулись в Грод вечером того же дня. Возле скал, где я рассталась с Тарией, нас встречал сам маннский князь. Рион осунулся и словно разом постарел на несколько лет. Я ждала от него гнева, высокомерия или снисхождения, но не легкой улыбки и слов:

— Рад, что с Амелией все хорошо.

От этих слов стена, которой я отгородилась от артанца и всего мира, дрогнула, как те зачарованные глыбы Каменного леса. Дрогнула, но устояла. Отныне я не собиралась никому доверять, поэтому на улыбку Риона не ответила.

Дальше были знакомые покои, где ничего не изменилось. Разве что снова принесли ванну, наполненную горячей водой. При виде ее моя стена дрогнула вновь. Стоило представить, что князь заставит прислуживать ему, и я мысленно сжалась. Но Логхард окинул меня рассерженным взглядом, а затем велел служанкам помогать мне и ушел.

Купание смыло не только усталость, но и запах артанца, который, казалось, въелся в каждую клеточку тела, и напоминал о том, что я по-прежнему собственность Кейна Логхарда. Создавалось впечатление, что моего побега просто не было, как и того, что случилось в лесу. Словно все это мне приснилось. Хотелось бы в это поверить, но не получалось. Я чувствовала — что-то во мне изменилось, но пока не могла понять, что именно.

Заснула я в одиночестве, а проснулась от пристального взгляда. Логхард сидел на краю постели, одетый в темно-красный артанский кафтан, и рассматривал меня. Я не успела прочитать, что скрыто за этим взглядом: артанец резко поднялся.

— Сегодня мы покидаем Грод, — объявил он, — и отправляемся в Артан.

— Хорошо, — я равнодушно пожала плечами.

Мне действительно было все равно, даже не хотелось поглубже закопаться под покрывало.

— Рион хочет поговорить с тобой, — удивил меня Логхард. — Если ты тоже этого хочешь, после завтрака я отведу тебя к нему.

— Разве у меня есть выбор?

— Есть. Не захочешь, заставлять не стану.

Я села в постели и заморгала, недоверчиво всматриваясь в лицо артанца. И тут на меня обрушилась догадка о причине такой щедрости. Обрушилась и развеяла мое равнодушие.

— Вы не одурачите меня мнимой свободой, — выплюнула я со злостью, сжимая простыни в кулаках. — Мне не нужны ваши подачки!

— Думай, что хочешь, фрейлина. Выбор у тебя есть.

— Иди к проклятым, князь! Восстанавливать дружбу с Авадоном.

Кейн сложил руки на груди и нахмурился:

— Это значит «нет»?

Я вздернула подбородок, хотела еще много чего добавить о том, что думаю. Но в последний миг сдержалась, все-таки маннский князь ни сделал мне ничего плохого. По сути, Рион был здесь единственным, кто сопереживал моей судьбе.

— Я встречусь с ним, — ответила холодно.

— Тогда будь готова.

— Хорошо.

Логхард сощурился и покинул спальню.

Служанки помогли облачиться мне в удобное платье (конечно же, темно-красное), заплели волосы в тугие косы, как было принято в Манне. Последним штрихом стал пояс из золотых пластин, и на этот раз я без раздумий согласилась его надеть. Мало ли какая еще магия попадется на моем пути.

К Риону меня сопровождал сам Логхард, но сегодня артанец был привычно молчаливым, поэтому галереи мы преодолели без ненужных разговоров.

— Как нога? — только однажды спросил он.

— Хорошо, — так же коротко ответила я.

Это было чистой правдой. После купания служанка втерла в ступню густую, пахнущую травами мазь, и сегодня нога была как новенькая. Я подозревала, что без магии тут точно не обошлось.

Перед широкой двустворчатой дверью Логхард развернул меня к себе.

— О чем бы Рион тебя не попросил, — сказал он, — только тебе решать, соглашаться или нет.

— Хорошо.

Отметила, что артанец скривился от приевшейся фразы, и на душе стало приятнее. Не нравятся мои ответы, князь, прикажите кивать и улыбаться!

Маннский правитель ждал нас в тронном зале, большом и светлом. Колонны здесь поддерживали высокие потолки, одну стену украшали мозаики и флаги, а другая уводила на широкий балкон. Туда и увлек меня Рион после взаимных приветствий. Я оглянулась на Логхарда, который остался на месте, только кивнул мне. Конечно, ему без разницы: поверхностные мысли маннского князя и так прочитает, но у нас будет иллюзия уединения.

На улице стоял погожий день, солнце пригревало, несмотря на холодный воздух. Теперь я понимала, почему артанец перед выходом из покоев накинул на мои плечи накидку.

— Еще раз хочу сказать, что рад видеть вас в добром здравии, — улыбнулся Рион.

— Извините, что доставила вам беспокойство, светлейший князь, и ступила в Каменный лес.

Слова извинений я сочиняла все утро, но они почему-то все равно прозвучали неискренне.

— Если бы вам пришлось выбирать, все равно доставили бы беспокойство, ведь так? — хитро прищурился маннский князь.

— Да, — я не стала лгать, рассматривая мозаику под ногами. Все, что угодно, лишь бы не встречаться с проницательным взглядом.

— Тогда не стоит извиняться за свои решения. Амелия, Кейн наверняка говорил о моей просьбе.

Рион мог потребовать что угодно в качестве извинений, но не стал. Это меня подкупило.

— Он не сказал, о какой.

— Если у вас хватило смелости отправиться в Каменный лес, то думаю с этим точно не будет проблем. — Маннский князь подвел меня к толстым перилам балкона, откуда открывался вид на весь город. Но поражал не сам Грод, а то, что все его улицы были заполнены толпами людей в традиционных синих одеждах. — Позавчера гонцы разнесли весть о новом Камне, поэтому сегодня здесь собрались не только жители столицы, но и все мои подданные, которые пожелали увидеть чудо. Я хочу показать своему народу чудо. Хочу показать вас, Амелия.

От такой просьбы я на мгновение опешила. Сердце забилось скорее, ладони вспотели, но глупо было спрашивать, зачем все это. Рион мудрый правитель, мудрый и дальновидный. Магия всегда была в цене, а я подарила маннцам обновленный источник. Одно дело услышать про деву, которая одним касанием оживила Камень, совсем другое — увидеть ее собственными глазами.

Я в растерянности оглянулась на Грод, который сейчас напоминал муравейник. Судя по количеству прибывших, желающих увидеть меня собралось немало.

— Отсюда нас не видно, — успокоил Рион, — но если ответите согласием, мы поднимемся выше.

— И что мне нужно будет делать? — Голос дрогнул, выдавая мое волнение.

— Просто быть собой, как на пиру.

Всего лишь. Только тогда мою ладонь сжимал Кейн, дарил тепло и уверенность, а сейчас во рту пересохло. Я была фрейлиной княгини, не раз сопровождала ее на приемах и публичных выступлениях. Но до недавнего времени я никогда не была в центре внимания стольких людей.

— Я не чудо, светлейший князь, — покачала головой. — Мое прикосновение к Камню — просто совпадение. Я даже не маг.

— Не обязательно быть магом, чтобы привносить в мир волшебство. Вы заслужили благодарность хотя бы потому, что подарили многим людям надежду. Не спорьте и примите это.

М-да. Не объяснишь ведь, что чудом была магия Древа, а не прикосновение обычной нифрейки.

В голове вспылили слова Логхарда о том, что я могу отказаться. Глупо и наивно, но захотелось, чтобы он стоял рядом со мной. Еще более глупо и наивно искать защиты у того, кто тебя пленил. Кто поманил свободой, а затем отказался ее подарить. Встретилась с внимательным взглядом Риона, и поняла, что действительно могу сейчас покачать головой и вернуться к себе. Я сделала достаточно и никому ничего не должна, но сейчас почему-то медлила.

Наверное, все дело было в страхе. Именно он подталкивал меня в спину, заставляя бежать сломя голову, как в Каменном лесу.

Но это не мой выбор. Я хотела смотреть своим страхам в лицо.

— Я согласна, — выпалила прежде, чем успела передумать.

Маннский князь тепло улыбнулся и подал мне руку, за которую я ухватилась. Мы подошли к самому краю балкона, там, где перила были совсем низкими, не выше колена.

— Стойте на месте и не смотрите вниз, — приказал Рион, пол под ногами дрогнул и стал расти, острым неровным осколком продлевая площадку и плавно унося нас вперед.

У меня перехватило дыхание, сердце ухнуло в пятки, когда я все-таки взглянула туда, где под нами многоголосой толпой расстилался город. От высоты закружилась голова, но Рион держал крепко.

Площадка замедлилась, и маннцы радостно захлопали в ладоши. Закричали, приветствуя своего князя и… меня. Простые люди, ничем не напоминающих чванливых придворных. От горожан и фермеров, до стражи, что выстроилась на Вратах Мороса. Даже слова Риона, обращенные народу, похожие на те, что он говорил на пиру, показались более теплыми и настоящими. Может, причиной всему было пригревающее солнце, но я улыбнулась этим людям: сначала слабо, неловко, а потом искренне и от души.

В этот миг я вдруг осознала, почему Логхард отпустил меня вместе с маннским князем, и сердце в груди забилось быстрее уже по другой причине. Потому что рядом с ним я оставалась рабыней, а для маннцев была волшебницей.

В эти короткие минуты я чувствовала себя свободной.

Люди продолжали рукоплескать, даже когда камень плавно вернул нас с Рионом на балкон. Я перевела дух, сердце продолжало бешено колотиться, но на этот раз мной руководил не страх, а восторг.

— У вас прекрасный народ, светлейший князь, — сказала я, когда мы направились обратно в тронный зал.

— Спасибо, — улыбнулся Рион.

Кейн стоял на том же месте: сложив руки за спиной и сдвинув брови. Впрочем, при виде меня его глаза посветлели, а лицо разгладилось. Да, ждать их мрачнейшество не любят, как и отпускать своих наложниц надолго с другими мужчинами.

Так ему и надо!

— Вы точно чудо, — тихо сказал Рион, склонившись ко мне, — если сумели приручить Кейна Логхарда.

Я едва не поперхнулась воздухом от такого предположения.

— Разве его можно приручить?

— Если кто-то и может, только такая женщина, как вы, — уверенно заявил маннский князь, глядя мне в глаза. Хотя мне казалось, что его взгляд смотрит в самую душу. — Кейн привык к тому, что одни его боятся, а другие восхищаются. Из-за его дара, из-за его славы и положения. Все это мешает ему просто быть человеком.

Не говоря уже о том, что медленно убивает. Я поежилась, вспомнив приступ Логхарда.

— Но рядом с вами он может быть самим собой. — Слова Риона выдернули меня из тяжелых мыслей. — Вы изменили его виденье мира, поэтому он так противится переменам. Когда Кейн поймет, какой подарок получил от судьбы, то наконец-то обретет счастье и сделает счастливой вас.

Плевать я хотела на счастье Кейна Логхарда, так же, как он на мое. Ему важнее, чтобы я сидела на цепи подле его ног.

— Счастливой меня сделает лишь свобода, — ответила сдержанно, — а этого меня лишили.

— В ваших силах ее вернуть.

— Я пыталась. Чем все это закончилось, вы знаете…

— Я говорю не о побеге, Амелия, — серьезно произнес маннский князь. — Вы можете убедить Кейна подарить вам свободу.

После заявления Логхарда в Каменном лесу я в этом очень сильно сомневалась, но решила, что Риону об этом знать не обязательно и поспешила спросить о том, что не давало мне покоя.

— Его мать и правда была родом из Нифрейи?

— Думаю, об этом вам лучше спросить у Кейна.

— Он не ответит, — уверенно заявила я.

— Ответит. Когда будет готов.

— Это значит никогда, — выпалила я, но тут же исправилась и поклонилась: — Извините, светлейший князь.

Рион посерьезнел.

— Извиняться стоит мне, Амелия. Из-за собственного честолюбия я вовремя не рассмотрел очень важных вещей, а теперь уже поздно. Осталось только положиться на мудрость Кейна.

По спине пробежал холодок беспокойства. До Логхарда оставалось несколько шагов (еще немного, и он сможет слышать наш разговор), но я рискнула спросить:

— О чем вы?

В эту самую минуту Кейн подошел к нам и собственнически сжал мою ладонь, привлекая к себе.

Поэтому Рион обратился уже к нему:

— Я хочу объявить о нашем договоре.

— Нет, — отрезал артанец. — Слишком рано о чем-либо объявлять. Нам не известно, сможет ли магия нового Камня удержать Огненные источники.

Договор?

Мир перед глазами покачнулся, и стало нечем дышать. Ну конечно. Союз Артана и Манна. Помолвка между Кейном и Тарией.

Наивно полагать, что маннскую княжну накажут за покушение на жизнь рабыни. Тария не просто вышла сухой из воды, она станет артанской княгиней. Женой Кейна.

А я останусь его наложницей.

От осознания этого застучало в висках, и пальцы похолодели. Не спасало даже тепло ладоней Логхарда.

— Надеюсь, что сможет, Кейн, — устало возразил Рион.

— Одной надежды Артану мало. Идем.

Последнее предназначалось мне.

Логхард потянул меня к выходу, не позволив толком попрощаться с маннским князем.

— Почему вы не сказали, что женитесь? — поинтересовалась я, когда мы покинули тронный зал.

Не знаю, на что я надеялась. Наверное, на то, что Кейн нахмурится и спросит о какой женитьбе идет речь. Но он не изменился в лице, только сдержанно ответил:

— Тебя это не касается, фрейлина.

После ночи в Каменном лесу я думала больнее не будет, что я больше не позволю, чтобы слова Кейна Логхарда задевали меня.

И вот, пожалуйста!

— Тогда не смейте больше меня касаться! — выдернула руку из его ладони.

Кейн сверкнул глазами и шагнул ко мне, но, к счастью, мы уже оказались во внутреннем двор, где собралась свита Мрака. И не только.

Артанцев и маннцев было легко определить по красным и синим одеждам, причем синих оказалось больше. Здесь были и каменные маги, которые угадывались по массивным фигурам, фрейлины, судя по накидкам с меховой оторочкой, прислужницы в более скромных платьях. Я пыталась рассмотреть среди них Тарию, но тщетно. И совсем забыла про злого князя за спиной.

Зря, потому что Логхард, никого не смущаясь, прижал меня к своей груди. От «грозового» взгляда все внутри перевернулось, а сердце ухнуло в пятки.

— Не смей так больше делать, Амелия, — холодно приказал он, прежде чем так же резко отпустить. — Бегать от меня.

Все смотрели на нас, только поэтому я сдержала рвущийся на волю ответ о том, куда ему идти со своими приказами. Но веселить свиту и магов не хотелось. Тем более что со стороны двери донеслось покашливание и голос княжны:

— Если ты закончил, Кейн, то позволь пройти.

Я обернулась и встретилась со взглядом синих, как маннский флаг, глаз. Точно такие же были у Риона.

За спиной оказалась не Тария, как мне подумалось в первый миг. Голос, густые темные волосы, экзотические черты лица: сходство дочерей Риона было поразительным, но передо мной стояла другая княжна. Я даже вспомнила, что видела ее на пиру.

Я неосознанно вздернула подбородок, ожидая издевок или знакомого высокомерия, но девушка смотрела настороженно. Она вообще выглядела измученной: побледневшие губы сжаты, глаза опухли и покраснели, как бывает, когда плачешь всю ночь. Я знаю, первые недели в замке Норг были для меня не самыми светлыми.

— Мы ждем только тебя, Зои, — ответил Кейн и посторонился.

Только тебя? Замешательство настолько захватило меня, что я позабыла склонить голову перед княжной.

— А как же Тария? — тихо спросила я, наблюдая за тем, как Зои направляется к свите с прямой, как палка, спиной. — Она разве не поедет с нами?

— Нет. — Артанец посмотрел на меня как-то странно, сдвинул брови и повернулся к своему коню, рядом с которым стояла Ягодка. — После наказания ее судьбу решит отец.

Картинка наконец-то сложилась, и слова Риона о честолюбии обрели смысл. Союз Артана и Манна подразумевает брак на маннской княжне. Любой княжне. Значит, место Тарии займет ее сестра. Ничего особенного, у правителей такое встречается достаточно часто. Это было правильно, но все равно отдавало горечью.

Если у Кейна будет жена, мне точно не стать рядом с ним счастливой. Какими бы красивыми словами и мудрыми советами ни разбрасывался Рион.

Но и уйти я тоже не могла. После неудачного побега Логхард, видимо, решил привязать меня к себе. Это стало понятно в первый же день путешествия в Артан, когда мне не позволяли отходить от себя ни на шаг. За исключением коротких минут уединения во время привалов. Настолько коротких, что я даже задуматься не могла о том, чтобы сбежать.

Когда меня сторожил оруженосец было гораздо проще, но теперь Браден даже не смотрел в мою сторону. Мне оставалось лишь рассматривать красоты Манна. К счастью, посмотреть было на что: долины здесь даже осенью оставались зелеными и ничем не напоминали Каменный лес. Тем противоречивее выглядели укрытые снегом горные вершины за спиной. Особенно мне понравилась маленькая деревушка, которая попалась на нашем пути. Домики с синей черепицей и разукрашенными ставнями, жители, что нам улыбались. Мне здесь настолько понравилось, что я забыла обо всем на свете.

Ведь я всегда мечтала путешествовать, побывать за пределами Нифрейи. Как странно порой сбываются желания.

Приказы отряду Кейн отдавал мысленно (тогда его глаза вспыхивали магией разума), а к маннцам и княжне не приближался вовсе. Поэтому я ехала рядом с ним до самого заката, пока по его приказу воины не разбили лагерь возле одной из деревень. Похожей на ту, что осталась за спиной. Завтра мы должны были выйти к Красной реке (той самой, о которой упоминала Тария) и через несколько дней достигнуть артанской столицы.

Обо всем этом мне сообщил Логхард, когда мы оказались в знакомом шатре.

— Хорошо, — равнодушно ответила я.

Кто-то (к моей огромной радости) уже сложил шкуры возле стены и развел огонь. Исполнять придуманные артанцем обязанности не было ни сил, ни желания. Поэтому я шагнула к шкурам, но Кейн преградил мне дорогу и сжал плечи ладонями. Пришлось задрать голову, чтобы встретить его взгляд.

— Отпустите, князь, — выдохнула я. — Я не стану с вами сражаться.

— Ты кое-что забыла, фрейлина.

— О чем вы?

— О твоем наказании за побег.

Я вздрогнула, потому что и правда забыла про обещанное Логхардом наказание.

— Вы нашли меня, разве этого мало? — хотела, чтобы мой голос звучал спокойно, но горечь и раздражение все-таки в него просочились.

— Дело не в том, что я тебя нашел, а в том, что ты рисковала собственной жизнью.

— Вы хотели сказать рисковала вашей собственностью?

— Хватит! — рыкнул Кейн мне в лицо. — Я не обращаюсь с тобой, как с собственностью, Амелия. Ни одной женщине я не позволял столько, сколько тебе.

Ну конечно! Я что, теперь радоваться должна?

— Если притронетесь ко мне сейчас, то я никогда вам этого не прощу, — сказала тихо, но уверенно.

Сказала, и сама едва не рассмеялась над своей глупостью. Зачем Кейну мое прощение? Чтобы он ни говорил, я его рабыня, которую он использует, как ему хочется.

Глаза артанца потемнели, казалось, еще немного и в них начнут сверкать молнии. А вот голос, напротив, звучал пугающе спокойно:

— Никогда — слишком долго, фрейлина.

Сердце взволнованно забилось в груди, а по ладоням растекся холодок. Я даже представлять не хотела, что на этот раз придумает Логхард.

— У меня осталось желание, — выпалила я. — За спасение вашей жизни.

Кейн нахмурился, но перебивать меня не стал.

— Вы сказали, что я могу попросить все, что угодно. Так вот я хочу, чтобы вы отменили наказание и не прикасались ко мне до самого Артана.

— Это уже два желания. — Логхард сложил руки на груди. — Выбери что-то одно.

Я вообще не ожидала, что он согласится, поэтому замерла перед нелегким выбором.

Наказание случится единожды, а потом я на пару недель избавлюсь от притязаний артанского князя. Но пережить новое унижение снова… Уверена, на этот раз Кейн придумает что-то особенное. С другой стороны, придется терпеть его прикосновения, которые (к моему стыду) не были неприятными, но уничтожали остатки израненной гордости.

Я глубоко вздохнула:

— Каким будет наказание?

— Выбираешь наказание? — вкрадчиво уточнил Кейн.

Я замотала головой.

— Хочу знать, что меня ждет.

Артанец невесомо коснулся костяшками пальцев моей скулы, заставляя кровь быстрее течь по жилам, а дыхание — сбиваться.

— Нет, фрейлина, — усмехнулся Кейн и погладил мою шею. — Выбирай сама. Только подумай хорошенько, чтобы не пришлось потом жалеть.

Эта усмешка все и решила: во мне вспыхнула ярость. С глубины души поднялось нечто темное, что всегда толкало меня перечить Логхарду, злить и провоцировать его.

— Тогда пусть будет наказание, — я вдернула подбородок. — Пару часов унижений стоят нескольких дней без вашего внимания.

Серые глаза грозно свернули: мои слова попали в цель.

— Кто говорил о паре часов? — В его голосе крошился лед, как было в начале нашей встречи, и я с трудом подавила желание отшатнуться. — У нас с тобой целая ночь впереди.

Вся ночь?!

Кейн резко отпустил меня и отошел к шкурам, на ходу стягивая кафтан. По спине побежал холодок, а страх и фантазия уже принялись рисовать картины ужасных пыток, которые невозможно было вытряхнуть из головы. Хотя внутренний разум тут же напомнил про слова Логхарда о физической боли. Значит, то, что мне готовят, скорее будет неприятным и унизительным, чем болезненным. Это помогло немного расслабиться и унять разбушевавшуюся фантазию.

— В Артане есть особое наказание для женщин, которые пренебрегли своей защитой. — Кафтан был сброшен на шкуры, за ним последовала туника. Кейн остался лишь в штанах и шагнул к большому сундуку в углу, а я вся обратилась в слух. — Смысл в нем такой, чтобы лишить виновницу одного из чувств. На время. А ее мужчина помогает с этим справиться.

Лишить одного из чувств?!

Кейн тем временем достал из сундука широкую полоску кожи и направился ко мне.

— Чаще всего используют сок аркита, и тогда женщина не может разговаривать.

— Какое варварство!

— Зато перечить мужчине она тоже не может. День. Или год.

Я вложила в свой взгляд все, что думаю о таких воспитательных методах, но Кейн уже оказался рядом и бесцеремонно развернул меня к себе спиной. От близости Логхарда плеснуло жаром.

— Но когда его нет, — хрипло прошептал он, — непокорную лишают возможности видеть. Стой спокойно, фрейлина.

Я все-таки вздрогнула, когда полоска легла мне на лицо, закрывая глаза и погружая во тьму.

 

Глава 18

Бессознательно потянулась к ленте, чтобы стянуть ее, но натолкнулась на холодный голос Кейна:

— Это твое наказание, фрейлина. Не заставляй меня тебя связывать.

Такого я точно не могла допустить, поэтому медленно опустила руки.

Темнота вокруг была неуютной и пугающей, словно меня лишили самого дорогого, самого важного. Во рту пересохло, а сердце не желало замедлять свой бег. Все остальные чувства резко обострились: звуки, запахи стали отчетливее. Собственное дыхание оглушало, прикосновения Кейна обжигали и заставляли вздрагивать, когда сильные пальцы касались моих волос или затылка.

Артанец крепко завязал ленту и отступил. На шаг, потому что я продолжала чувствовать его за своей спиной.

— И что дальше? — севшим голосом спросила я. — Мне так стоять всю ночь?

Представила, как завтра буду засыпать на ходу, мысленно застонала, и тут же себя одернула. Неудобно, но не смертельно, к тому же, я выбрала это сама.

— Нет, — спокойно ответил Кейн. Слишком спокойно, и это настораживало сильнее окружающей меня темноты. — Будешь делать то, что прикажу.

Сердце ухнуло вниз, а меня бросило в жар, когда его ладони скользнули по моим плечам, стягивая накидку.

— Хотите, чтобы прислуживая вам, я случайно наступила в костер? — заметила ядовито, стараясь скрыть волнение.

— Я не позволю тебе пораниться, Амелия. — В спокойствие плеснула жесткость.

Удивительно, но лишенная зрения я могла различить мельчайшие перемены в настроении Кейна. Голос выдавал его чувства, в отличие от ледяной маски, которую он привык носить.

Потрясенная этим открытием, дернулась, когда артанец положил ладони мне на талию, увлекая в неизвестность. Тем неожиданней прозвучало:

— Ты, наверное, голодна.

— Издеваетесь? Как мне, по-вашему, есть?

Идти в темноте было странно, поэтому я ступала с осторожностью, опасаясь обо что-нибудь споткнуться.

— Нет. — Теперь в голосе Кейна проскользнула насмешка. — Я позабочусь об этом.

Он нажал мне на плечи, отчего мои ноги подкосились и я, замахав руками, полетела вниз… Полетела бы, если бы не уселась на сундук. Зато теперь знала, где нахожусь. Только в эту минуту я прочувствовала всю суть наказания. С завязанными глазами я оказалась беспомощнее новорожденного котенка. Нелепая, смешная, целиком во власти Кейна Логхарда. В еще большей власти, чем была.

Судя по шагам, артанец отошел. Затаив дыхание, я прислушивалась ко всем шорохам: шелест ткани, звон стали, всплеск воды. Хотелось стянуть ленту и посмотреть, что он делает, наблюдает за мной или нет. Проклятая неизвестность!

— Что вы делаете? — поинтересовалась я. К счастью, разговаривать мне не запретили.

— Узнаешь.

Я сжала губы и насторожилась, когда Кейн вернулся.

Он уселся рядом так, что наши бедра соприкоснулись, окутал терпким ароматом трав. Сейчас его близость ощущалась куда острее, чем когда я могла видеть. От этих ощущений покалывало в ладонях, по телу пробегали волны дрожи. Когда страх мешается с предвкушением, и не знаешь, что сильнее.

Когда моего подбородка коснулись горячие пальцы, неосознанно отпрянула, но Кейн удержал. Я почувствовала прикосновение металла к губам, в нос ударил яркий ягодный аромат.

— Пей, — приказал артанец и надавил на подбородок, заставляя меня запрокинуть голову.

Мне ничего не оставалось, как сделать глоток крепкого вина, которое отозвалось сладостью на языке и согрело горло. Я, наверное, выпила половину кубка, прежде чем Кейн забрал его. Голова уже слегка кружилась, когда обоняния коснулся запах хлеба и сыра.

— Я могу есть сама, — отвернулась, когда поняла, что задумал артанец.

— Не можешь. Потому что я так хочу. Бери.

Губ настойчиво коснулся кусочек хлеба, в который я с остервенением вгрызлась.

— Осторожно, — сказал Кейн, — ты же не хочешь откусить мне пальцы.

— Если бы могла, я бы отгрызла вам руку! — прожевав, заявила я и услышала тихий смех.

Вслед за хлебом был сыр, а затем вяленое мясо. Иногда мои губы касались пальцев Кейна, и тогда я вздрагивала и отстранялась. Потому что эти случайные прикосновения заставляли меня вспоминать о ночи в Каменном лесу и (о боги!) о ласках артанца. Это меня и злило. То, что я не могу сдержать охватывающее тело томление и обуздать собственные фантазии. Именно это было унизительно. Страшно унизительно.

Поэтому последний кусочек не полез в горло. На глаза навернулись слезы, которые, к счастью, впитались в ленту. Зато щеки горели, словно я прижала к ним раскаленные угли.

— Не хочу… больше, — прошептала я и крепко сжала зубы. Голос дрогнул, выдавая мои чувства, но мне было все равно.

Нравится надо мной издеваться, пусть издевается!

Сказал: наказание — выдержу! Я сильная, и со всем справлюсь… Но почему же так больно?

Я оказалась сидящей на коленях Кейна раньше, чем успела это осознать. Все внутри перевернулось, воспротивилось этому, но мне не позволили отстраниться, крепко прижали к сильной и горячей груди. Бессилие, гнев, собственные чувства, душившие меня, прорвались слезами. Такими горькими, что казалось, если не выплесну их, просто отравлюсь.

От легкого, успокаивающего и нежного поглаживания по спине, от прикосновения губ к щекам я заревела навзрыд. Плакала и плакала, пока Кейн гладил и целовал меня, цеплялась за своего мучителя.

— Ненавижу вас, — прохрипела я, когда слезы все-таки закончились.

— Знаю, — раздалось в ответ.

Я ожидала услышать в голосе Кейна торжество от того, что он меня наказал, или привычную холодность и безразличие. Но различила лишь усталость и… боль? Откуда в оттенках его эмоций взяться боли?

— Вам это нравится? — хрипло поинтересовалась я. — Моя ненависть.

— Нет.

Кейн продолжал поглаживать меня по волосам и спине, не спешил осаживать или напоминать про наказание, поэтому я осмелела.

— Почему тогда вы продолжаете меня унижать?

— Я не хотел унизить тебя, Амелия. — Имя скользнуло лаской по разгоряченной коже. Почему-то захотелось, чтобы он вернулся к «фрейлине», только бы не слышать собственное имя его устами. Особенно произнесенное так проникновенно, тихо, интимно. — По крайне мере, не сейчас. Не сегодня.

От его признания слегка опешила.

— Тогда что вы делаете? Завязываете глаза, а потом заставляете есть с ваших рук и требуете покорности.

— Этот урок учит не покорности, а доверию, — сказал он, легонько коснувшись губами моих губ, отчего по телу побежал огонь: сильнее, чем у сотни саламандр. — Я хочу, чтобы ты научилась мне доверять. Знала, что я всегда позабочусь о тебе.

— Как о вещи.

— Как о женщине.

Стать женщиной Кейна Логхарда — вот будущее, которое меня ждет. Почему-то сейчас эта мысль не жалила так больно, не раздражала и не вызывала ярости. Может, со слезами выплеснулись все страхи и переживания последних дней, и во мне просто не осталось чувств. Или все они были сосредоточены на том, чтобы не уступить ему в собственной слабости.

— Доверие нельзя заполучить силой, Кейн, — ответила я. — Оно либо есть, либо его нет.

Кейн молчал. Долго. Видеть его я не могла, оставалось только догадываться о мыслях и чувствах артанца.

А потом его руки легли мне на затылок, и раньше, чем я успела это осознать, он развязал ленту. В мой мир вернули приглушенный свет огня, серую ткань шатра и темные, как грозовое небо, глаза Кейна, в которых плескалась решимость.

Я растерянно заморгала.

— А как же наказание?

— Оно закончилось. — Кейн подхватил меня на руки, легко, словно перышко. Положил на шкуры, опустился рядом со мной на колени и поцеловал. Так отчаянно, сильно, до дрожи. Так, что невозможно было противиться этому притяжению.

— Вы обещали, — прошептала я, когда вновь смогла вдохнуть. Положила ладонь на его грудь. Не отталкивая, но и не побуждая, зато ощутила, как под рукой бешено бьется сердце артанского князя.

Кейн отпустил меня так же резко, словно я его ужалила. Наши взгляды встретились, продолжая молчаливый разговор. И я почти готова была сдаться, но артанец поднялся и отошел в другую часть шатра.

— Спи, Амелия, — просто сказал он.

— А вы? — спросила я, потому что вдруг поняла, что не хочу, чтобы Кейн уходил.

— Я буду здесь.

Видимо, слезы полностью опустошили меня, потому что стоило ослабить шнуровку платья и отвернуться к стене, как я мигом задремала.

Проснулась уже на рассвете. Голова немного гудела, я с трудом разлепила глаза, но понимала, что нужно отправляться в путь.

Прошлая ночь казалась далекой и ненастоящей, разговор с Кейном о доверии — глупым вымыслом. Зачем ему это? Приручить? Показать мое место? Или… стать ко мне ближе? Последнее вовсе звучало невероятно. Смешно. Но на издевательство, о котором я думала раньше, это было не похоже. А на что похоже, я не знала.

Артанец сдержал слово: оставил меня в покое, и теперь меня снова сопровождал Браден. Как же я была рада его видеть! Я хотела извиниться за тот побег, но не представляла, как это сделать, чтобы снова не подставить оруженосца. От его отчужденности не осталось и следа. Браден по-прежнему смущался, пусть даже улыбался меньше, но на этот раз не отводил глаз.

Впрочем, кое-что все-таки изменилось: свита Мрака перестала относиться ко мне настороженно. Они переговаривались, спорили, иногда обменивались шутками. А может, это я перестала ждать от них подвоха. Из моих тюремщиков они незаметно превратились в моих защитников. Как только я осознала, что мне не желают зла, стало значительно легче.

Шатер я по-прежнему делила с Кейном, но того, что случилось в первую ночь, больше не повторялось. Он располагался у противоположной стены, иногда расспрашивал о моей семье, о северных землях Нифрейи, о замке Норг. Будь это приказы, не услышал бы от меня не слова, но (о, удивительно!) Кейн не давил. В его вопросах я ловила искренний интерес, поэтому если в начале пути отвечала односложно, то с каждым днем в мои рассказы вплетались все новые детали. С каждой историей я будто переносилась на родину и понимала насколько соскучилась.

Особенно по родным.

Я рассказывала о своем детстве, о теплых отношениях с братьями, и о том, почему отец отправил меня в замок Норг. Про свою жизнь в столице, про Роуз, про любимый парк и про одиночество.

Опасалась, что Кейн начнет расспрашивать про княгиню и про Древо, но зря: эту тему он обходил стороной. Зато охотно рассказывал о местности, которую мы оставили за спиной. Красная река оказалась самой половодной рекой по эту сторону Больших гор и впадала в Крийское море. Чем дальше мы уходили на юг, тем труднее было рассмотреть противоположный берег. И тем теплее становилось, мы словно шагали навстречу весне. Виды здесь были совсем другими, непохожими на родную Нифрейю: деревья ниже, краски ярче. Да что там, сам воздух был другим. Более влажным, наполненным ароматами пока еще незнакомых мне цветов.

Со слов Кейна я узнала, что зима в Артане напоминает северное лето, а летом стоит немыслимая жара. Но княжеский дворец построен так, что в его стенах всегда прохладно даже без магии. Совсем скоро мне предстояло не только его увидеть, но и поселиться там.

Он рассказывал обо всем, кроме себя и своей жизни. Я поняла это однажды вечером (мы как раз пересекли границу Манна с Артаном, и до столицы оставалось три дня пути), осознала, что никогда не спрашивала о нем. Сам же он никогда не заводил такой разговор.

— Вы родились в Артане? — спросила я, поправляя разложенные в беспорядке шкуры.

— Да. — Если Кейн и удивился вопросу, то вида не подал.

— И ваша мама была из Нифрейи?

Князь внимательно посмотрел на меня, но все-таки кивнул.

— Разве такое возможно?

— Как бы еще я выучил нифрейский?

— Я имею ввиду, — решила уточнить, — что Нифрейя — закрытая страна, ее могут покидать только те, кто…

— Принадлежит к княжескому роду и их сопровождающие.

Я тут же вспомнила о Зои и ее свите. Маннцы путешествовали с нами, но вели себя очень замкнуто и обособленно. Видела, как Кейн пару раз совсем недолго беседовал с невестой у кромки реки, но ночью неизменно возвращался в свой шатер. Ко мне. Как к этому относится княжна, я не знала, поговорить с Зои нам не довелось.

— Все равно не понимаю. У княгини не оставалось собственных детей, только племянник… Единственная дочь погибла.

— Погибла, — холодно подтвердил Логхард. — Она умерла в Артане.

Тишина повисла такая, что слышно было потрескивание дров в костре. Я не мигая смотрела на Кейна, пораженная его откровенностью. Сердце грохотало в груди, ладони вспотели от волнения. А вот он смотрел будто сквозь меня, глубокая складка залегла между бровей, губы сжаты. Не злость или раздражение, но он казался далеким и погруженным в собственные мысли.

Я была рада такой передышке, потому что в голове никак не укладывалось то, о чем мне поведал артанец. Конечно, я уже знала, что мать Кейна из Нифрейи, но… Не связывала с той старой историей, которая случилось задолго до моего рождения, и которую знал каждый нифрейец.

Нифрейя всегда была закрытой страной, но раньше мы вовсю торговали с другими странами и собирались заключить союз с Раудией. Залогом такого союза должен был стать брак раудийского князя с княжной Анной, дочерью ее светлости. В назначенное время княжна вместе со свитой и отрядом магов отправилась к жениху, но раудийцы оказались предателями. Им нужен был не союз, а приданное, которое Анна привезла с собой. Огромный запас магии разума.

Анну и всю ее свиту вероломно убили, магию — забрали. Об этом нифрейцы узнали, когда раудийская армия подошла к вратам Ортоса, чтобы пойти войной на нашу страну. Раудийскому князю было мало княжны и дружбы с Нифреей, он хотел заполучить Древо. Говорят, что его армия прошла несколько рубежей Врат, прежде чем навсегда сгинуть в Лабиринте. Никто и никогда не подходил к Нифрейе так близко.

Никто, кроме Кейна Логхарда.

Я столько раз слышала эту историю: сначала в детстве от отца, затем от придворных в замке Норг. Ее пересказывали с печалью и яростью в сердцах. Но совсем не помню, чтобы кто-то упоминал Артан. Об артанской армии и ее правителе заговорили гораздо позже, после того, как у власти стал Логхард, которого в народе очень быстро окрестили Мраком.

Мог кто-то из свиты княжны выжить? Некоторые фрейлины получали место подле княгини не только благодаря знатному положению, а потому что обладали различными магическими талантами. Например, моей матери подчинялись магия земли и магия разума. Среди нифрейского дворянства вообще было много тех, кто умел читать чужие мысли или закрывать от других магов свои. Конечно, их сила не шла ни в какое сравнение с родом Фэранса, и уж тем более рядом не стояла с могуществом Кейна. Его матерью вполне могла быть одна из фрейлин из свиты княжны Анны, но…

Кого я обманываю? Дар артанского князя настолько силен, что он может быть только внуком княгини.

Во рту пересохло, от собственного открытия закружилась голова. Потому что передо мной сидел прямой наследник нифрейского трона. Мой князь. Тот, кому я обязана служить ценой своей жизни. Тот, кому по праву принадлежит Древо.

Эта новость морской волной сбила меня с ног и утащила под воду целиком. Почему мысль о таком не пришла мне в голову в самом начале? Особенно зная, что Кейн — маг разума. Сильнейший маг разума!

Хотя почему я должна была так подумать?

Обычно дар мага соответствует магии ближайшего источника, расположенного на землях, где он рождается. Так, среди маннцев много каменных магов, среди артанцев — огненных. Но бывает и такое, что природа шутит и дарит иную силу. Или не дарит вовсе, как случилось со мной. Кейн вполне мог просто родиться со склонностью управлять чужим сознанием, а не унаследовать ее. Я приняла это на веру и не задумывалась, что может быть иначе.

Просто не задумывалась.

Но если Кейн наследник, то я должна ему обо всем рассказать. Про то, кто я такая. Про княгиню. Про Древо.

«Никому не рассказывай об этом. Никому не доверяй свои мысли», — в памяти зазвучал напряженный голос ее светлости. От воспоминаний о той по-настоящему страшной ночи сердце защемило от боли. Перед глазами снова возник занесенный княгиней кинжал и смертоносный удар, навсегда оборвавший ее жизнь. А затем Мрак, переворачивающий тело ее светлости носком сапога и приказывающий сжечь высохшее Древо.

«Тварь».

Так он сказал. Ярость, сверкнувшую в его голосе и во взгляде, ярость, вспыхнувшую в моей душе, я вряд ли когда-нибудь забуду. Даже сейчас меня передернуло, пусть с тех пор произошло много всего.

Как можно так обращаться со своей бабушкой, пусть даже покойной? Зачем идти войной на родину собственной матери? Почему нельзя просто договориться? Зачем завоевывать свой народ и грабить богатства, которые принадлежат тебе по праву? Не разрушать Врата Ортоса, как злейший враг, а войти в замок Норг светлейшим князем.

Вопросов было гораздо больше, чем ответов. Это все просто не укладывалось в моей голове.

Княгиня приказала передать частицу Древа князю Броку, как единственному наследнику. Доверила источник мне, чтобы Мрак не мог прочитать мои мысли. Значит, ей наверняка было известно о его даре. Но знали ли Кейн и ее светлость о том, кем приходятся друг другу?

— Кем она была? — спросила едва слышно.

Кейн будто очнулся от забытья, потому что сначала посмотрел на меня непонимающе. А после мгновенно закрылся привычной ледяной броней.

— Наложницей моего отца, — ответил коротко.

— Кем она была до того, как стала наложницей?

Наши взгляды встретились, мое сердце гулко билось в груди, отсчитывая мгновения ожидания. По тому, как Логхард сощурился, я поняла, что он колеблется, и ждала ответа.

— Уже поздно, фрейлина. Ложись спать.

Я едва не застонала от разочарования, к которому примешалась горчинка обиды. Демонстративно отвернулась от него к пологу шатра. Значит, ему спрашивать обо всем можно, а мне нельзя? Чтобы я что-нибудь еще ему рассказала! Ведь совсем недавно говорил о доверии, а сам…

— Когда-нибудь я тебе расскажу, — прервал мои размышления артанец. — Не сегодня.

В его голосе я уловила столько скрытой боли, что мне стало стыдно. После ночи «слепого» наказания я в первую очередь всегда прислушивалась к артанцу. Кейн умело прятал свои чувства, по лицу невозможно было понять, о чем он думает. Но голос его выдавал (возможно, в этом была вина привычки приказывать мысленно). И если верить тому, что я чувствовала сейчас… выходило, что свою мать Кейн любил.

— Хорошо, — тихо ответила я. На этот раз совсем другим тоном.

Засыпая, я думала о том, что узнала. Он любил мать и ненавидел страну, в которой она родилась. Не говоря уже об испепеляющей, страшной ненависти к княгине, с которой началось наше знакомство. Он ненавидел ее еще до того, как пошел на Нифрейю войной, хотя ни разу с ней не встречался. Ненавидел меня просто потому, что я была нифрейкой.

Оставалось понять, почему.

 

Глава 19

Столица Артана называлась Артан-Пра, что означало Огненный город. Мы преодолели главные ворота на закате, и одного взгляда хватило, чтобы понять, почему она так называется. Стены городской крепости, дома, улицы были рыжевато-красного, словно пламя, цвета. Дело было не в отсвете стремящегося упасть за горизонт солнца, а в глине, из которой все это построили, и пыли под ногами. Зато мне наконец-то открылся секрет, почему национальный цвет артанцев — красный.

В отличие от горного Грода маннцев Артан-Пра располагался на равнине. Все дома здесь были одноэтажными, поэтому город строился не ввысь, а вширь, и возможно поэтому казался невероятно огромным. Огромным настолько, что пока мы достигли стен княжеского дворца, на улице уже главенствовала ночь. Темная и удивительно теплая, настолько, что даже не хотелось набросить на плечи накидку.

Дворец оказался самым высоким зданием в городе (целых три этажа), но чтобы рассмотреть его полностью, просто не хватало взгляда. Со всех сторон его окружали сады с раскидистыми деревьями, которые в темноте напоминали настоящий лес. Зато благодаря зелени здесь было прохладнее и легче дышалось.

Пока отряд двигался по городу, артанцы всех возрастов и сословий низко кланялись Кейну, некоторые даже падали ниц. В их взглядах я видела не страх и покорность, а трепет, благоговенье и восхищение своим князем. Каким бы жестоким ни был Логхард для остальных, его народ любил его.

У входа во дворец наш уже встречали. Все мужчины были смуглыми и невысокими, облаченными в традиционные темно-красные одежды: шелковые шаровары и туники. Самый старший из них шагнул вперед и поклонился Кейну. Так низко, что едва не коснулся земли невероятно длинной бородой.

— С возвращением, мой князь.

— Спасибо, Гихарт, — кивнул Логхард, спешился и подошел к моей лошади.

Как и обещал, за все путешествие Кейн ни разу ко мне не прикоснулся, но сейчас протянутая ладонь словно показывала, что время передышки закончилось. И теперь условия будет ставить он.

Но не на виду же у всех?!

Краска прилила к моему лицу, я только сильнее вцепилась в поводья. Потому что положение, в которое он меня загнал, было ужаснее некуда. Не подчиниться я не могла: одно дело высказать все Кейну наедине, совсем другое — дерзить прилюдно. Тем более что позади нас спешивались маннцы, и Логхарду стоило помогать своей невесте, а не наложнице.

Чтобы побыстрее с этим покончить, я поспешила ухватиться за его руку. Прикосновение и взгляд Кейна привычно обожгли. К счастью, из объятий меня отпустили раньше, чем успела сгореть от стыда. Я даже затылком чувствовала взгляды артанцев и маннцев.

— Счастлив узнать, что вы наконец-то решили заключить брачный союз, — подбросил дров в костер моей неловкости Гихарт. Ведь брак Кейна меня ни капельки не касался. — Представьте меня новой госпоже.

И он посмотрел на меня.

О нет!

Меня мигом бросило в холодный пот, краска отхлынула от лица. Захотелось немедленно провалиться сквозь землю: такая ошибка тянула на настоящий скандал. Мало того, что Кейн оскорбил маннскую княжну тем, что отдал предпочтение наложнице, так еще и артанцы благодаря его расположению приняли меня за его невесту.

— Обязательно представлю, — усмехнулся Кейн. Конечно же, он решил проблему со свойственной ему бесцеремонностью. — А пока познакомься с Амелией Сингтон, моей гостьей.

Гостья?

Почему-то это меня разозлило больше ужасного положения, в котором я оказалась. Раньше он не стеснялся называть вещи своими именами, что изменилось теперь?

— Приношу глубочайшие извинения за свою ошибку, — вновь склонился в глубоком поклоне Гихарт. По его лицу сложно было сказать, смущен он или нет.

Я бросила на Кейна гневный взгляд. Очень хотелось пнуть его под коленку. Очень-очень, но почему-то именно здесь я вспомнила о манерах. Возможно, дело было в роскоши дворца и его придворных. А может, в том, что мне еще жить в этом доме, с этими людьми.

Доме…

Сердце защемило от такой мысли, грудь словно сдавило в тисках. Артан-Пра был последней остановкой в казавшемся бесконечным путешествии. Из этой неприступной крепости не так просто сбежать. Я бы сказала невозможно. Страх холодком пробежал по коже, будто княжеский дворец мог поглотить меня, едва мы войдем в высокие арочные двери.

Я настолько погрузилась в собственные невеселые мысли, что едва не упустила момент, когда Кейн представил Гихарта как хранителя дворца, а потом приказал:

— Пусть Лила позаботится о ней, поселит в южных покоях.

— Южных? — уточнил хранитель.

— Да. Отведи ее, а о Зои я позабочусь сам.

Все было правильно, очень правильно, но обращение к княжне по имени царапнуло. Тем не менее мне не стоило забывать о своем положении: это для маннцев я чудо, а здесь — наложница. Как бы князь меня ни называл, и как бы ни выделял перед подданными.

Кейн повернулся ко мне и обжег взглядом, легко коснулся моего подбородка. На одно крохотное мгновение показалось, что меня вот-вот поцелуют. Я испугалась и одновременно захотела этого, даже прикрыла глаза, чтобы артанец не заметил моих чувств.

Не поцеловал, убрал руку и отступил.

— Иди за ним, Амелия, — кивнул он в сторону хранителя. — Встретимся позже.

Вот так просто.

Хотя у Кейна всегда все просто.

Гнев во мне вспыхнул с новой силой. Я распрямила плечи и, не оглядываясь, направилась за Гихартом.

Дворец не поглотил меня, когда я переступила порог. Более того, для темницы он был слишком ярким. Вместо факелов и светильников вдоль стен лентой вилось магическое пламя: даруя столько света, что, казалось, ночь сменилась днем. Пол и высокие сводчатые потолки были выложены мелкой разноцветной мозаикой, не сравнить с холодными и сдержанными тонами маннцев. В эту красоту гармонично вплетались растения с гибкими, стекающими к земле листьями. За галереей оказался еще один сад, благоухающий свежестью, с фонтанчиками и скамейками.

Я едва сдерживалась, чтобы не запрокинуть голову, рассматривая все это великолепие, но самым прекрасным оказалось здание в два этажа посредине сада. С округлой крышей, изящными балкончиками и витражными окнами.

— Вам нравится? — с улыбкой поинтересовался хранитель.

— В жизни не видела столько красок, — призналась я.

— Тогда вам понравится и остальное.

Уверена, гостеприимный Гихарт вовсе не хотел меня обижать, но хорошее настроение мигом испарилось, роскошь артанского дворца поблекла. Будь я гостьей, так бы и было, не сомневаюсь. Но сейчас старый, продуваемый ветрами замок отца показался самым милым и желанным местом на свете.

Тем временем мы подошли ко входу. Дверей, как таковых, здесь не было. Только арочный проход, уводящий в мозаичный холл с фонтаном в центре. Да и к чему двери, если на ступенях по обе стороны молчаливыми изваяниями замерли огненные маги в темных одеждах. Тела их полностью покрывала черная вязь рисунков. Женщина в алом платье, стоящая на пороге, на их фоне казалась пылающим факелом.

— Госпожа Лила, доброго вам вечера. — Хранитель низко поклонился, и я последовала его примеру, чтобы снова не опозориться.

— Доброго вечера, Гихарт. — У Лилы был глубокий грудной голос, бронзовая кожа и черные глаза, взгляд которых с остротой кинжалов впился в мое лицо. — Что привело тебя ко мне?

— Мой князь приказал устроить свою гостью в южных покоях.

— Южных? — Артанка приподняла изящную бровь.

Что же не так с этими покоями?

— Да, именно там, — кивнул Гихарт.

Они обменялись странными, понятными только им взглядами, а после артанка повернулась ко мне и склонила голову.

— Я Лила Праят, хранительница дворца Артан-Пра. А как зовут вас, моя госпожа?

Возможно, прежняя я, только-только покинувшая замок Норг и получившая клеймо рабыни, удивилась бы такому обращению к княжескому трофею. Но после всего что мне пришлось пройти, глупо было не воспользоваться привилегиями, которые мне подарило расположение Кейна. Поэтому я расправила плечи и представилась:

— Амелия Сингтон.

— Рада познакомиться с вами, — улыбнулась артанка.

Сложно было сказать, насколько искренне, потому что ее цепкий взгляд по-прежнему скользил по мне, словно Лила силилась понять, почему Кейн меня выбрал. А я не осталась в долгу и рассматривала ее. Красное платье подчеркивало пышные формы, прозрачный платок не скрывал длинные темные локоны. Ее кожа была гладкой и блестящей, как у девушки, но глаза… Глаза выдавали зрелость.

— Пойдемте, госпожа Амелия. — Она поманила меня внутрь миниатюрного дворца. — Вы верно устали с дороги.

Только на последней ступеньке крыльца я осознала, что Гихарт остался внизу.

— А как же?..

— Изо всех мужчин только князь имеет право ступить на женскую половину дворца, — все также с улыбкой ответила хранительница.

Женская половина?!

От неожиданности даже споткнулась на последней ступеньке. Мы в гареме? Так, кажется, называлась закрытая часть дворца в Артане, где жили жены и наложницы князя. Хотя куда еще меня мог определить Кейн? Не в свои же покои.

Сердце царапнуло, настроение окончательно испортилось. Значит, мне придется столкнуться с другими женщинами Кейна Логхарда. Здороваться с ними, общаться, если, конечно, не сидеть целыми днями в своей комнате. Интересно, сколько их?

Мы пересекли большой холл, прошли ярко-освещенный коридор, но встретили лишь девушек-служанок в простых одеждах.

— Приготовьте южные покои для госпожи Амелии, пока она будет купаться, — приказала Лила, и я поняла кого она мне напоминает. Таким тоном обычно обращалась к слугам старшая фрейлина княгини. — Не забудьте про ужин и платье.

— Купаться? — поинтересовалась я, когда служанки бросились выполнять поручение.

— Думала, вы захотите освежиться после долгого путешествия.

Всю дорогу из Грода я мечтала о ванной, но вот то, что за меня все решают, мне не понравилось.

— Скажите, чем занимается хранительница дворца? — спросила я.

Лила сверкнула глазами в мою сторону, но голос ее звучал невозмутимо:

— Следит за женской половиной, за тем, чтобы пожелания жен и фавориток князя исполнялись немедленно и беспрекословно, и за тем, чтобы они хорошо себя чувствовали.

Меня словно окатило ледяной водой, я до хруста сжала кулаки. Тем ощутимее получился контраст с комнатой, в которой я оказалась. Ее окутывал густой пар, туманом оседавший на мраморных лавочках и нежно-голубой мозаике.

— Фаворитки? — я сглотнула комок в горле.

— Не стремилась вас обидеть, госпожа Амелия. — Лила по-своему истолковала мой вопрос. — Многие девушки грезят о такой чести.

Ну конечно! Скажи мне то же самое Кейн, точно получил бы под коленку, но перед хранительницей приходилось держать лицо.

— И много нас здесь? Фавориток?

— Вы первая, — то ли улыбнулась, то ли усмехнулась Лила.

Ее ответ заставил меня нахмуриться.

— То есть как «первая»? За сколько лет?

— С тех пор, как князь Кейн взошел на артанский престол. Тогда он и приказал распустить гарем прежнего правителя, своих наложниц у него не было, — объяснила хранительница. Тиски, сдавившие грудь, исчезли, от осознания, что у Логхарда нет жен и других наложниц, стало легче дышать. Поэтому я едва не потеряла нить разговора. — Это и неудивительно.

— Почему?

Лила бросила на меня еще один пронизывающий взгляд, и я мысленно прикусила губу.

Не было… из-за матери.

— Но тогда зачем этот дом?

Спросила, и снова осеклась. Ведь здесь жила мать Кейна, это как память о ней.

Как ни странно, Лила ответила, но совсем не о том, о чем я спросила.

— У князя Караса было много жен и наложниц, для которых он и построил этот дворец, — она обвела руками комнаты, — который опустел на долгие годы. Большинство из жен снова вышли замуж, кто-то вернулся на родину. Осталась только я.

— Вы тоже были женой?

— Наложницей, — без смущения ответила она. — Я надеялась, что рано или поздно князь Кейн передумает и возродит артанские традиции.

Ничего себе традиции! Большая честь, как же. Мама ни за что бы не пошла замуж за отца, если бы у него был гарем. И я бы ни за что не стала делиться собственным мужем. Он был бы только моим!

Почему-то получилось легко представить на месте своего мужа Кейна, и лицо вспыхнуло от таких странных мыслей. Глупости какие!

— Я дождалась, — добавила Лила. — Теперь у него есть фаворитка и невеста.

Напоминание о Зои заставило поморщиться. Получается, что жить нам придется тоже рядом. А после того, что устроил артанец, дружбы у нас с княжной точно не получится.

Что они там с Кейном сейчас делают? Гуляют по дворцу?

Увлеклась, и не сразу заметила трех служанок, бесшумно появившихся в комнате. Одна из них, сама высокая, сказала что-то хранительнице на ушко.

— Вынуждена вас на время оставить, госпожа Амелия. — Лила склонила голову. — Я должна встретить и других гостей. Наслаждайтесь купанием, потом Дара покажет вам ваши покои.

Значит, Зои уже здесь.

— Княжну тоже сюда приведут? — запоздало спросила я у служанки, когда хранительница вышла.

— Нет, госпожа, в малом дворце две купальни. Эта только для вас.

Для меня одной?

На удивление и смущение сил уже не осталось, я окончательно расслабилась и позволила служанкам позаботиться о себе. Они помогли мне снять дорожное платье и сапоги, расплели волосы. На этот раз я даже не стала возражать против того, чтобы избавиться от нижней сорочки. К тому же, в комнате было жарко и влажно, а одежда, полученная от маннцев — плотная и теплая.

Меня целиком растерли шершавыми губками, завернули в отрез легкой красной ткани, а затем усадили на одну из мраморных лавочек якобы для того, чтобы пар очистил мое тело и забрал усталость. Не знаю, забрал ли пар усталость, но когда пришло время перейти в другую комнату, меня разморило, и ноги отказывали мне подчинятся.

Я мечтала о ванне, но артанские бани превзошли все мои ожидания. Потому что дальше меня ждал целый бассейн с выложенным на дне рисунком оранжевых рыб. Неглубокий, достающий мне до ключиц, с бодрящей прохладной водой, в которую я с наслаждением погрузилась. С холодом северных рек не сравнить, но это, казалось, единственный островок свежести во всем Артане.

После того, как служанки вымыли и с помощью магии высушили мне волосы, я завернулась в предложенный шелковый халат и отправилась раскрывать загадку южных покоев.

— Почему мои покои называются южными? — между делом поинтересовалась у Дары, пока мы поднимались на второй этаж по винтовой лестнице. Пол поглощал шум моих шагов в мягкой обуви с загнутыми носами.

— Все окна комнат выходят на юг, — ответила служанка. Смуглая и темноволосая, как все артанки.

— И что в них необычного?

— Простите? — непонимающе посмотрела на меня девушка.

— Все удивляются, когда их упоминают, — объяснила я. — Значит, в них есть что-то особенное.

Дара оживилась, кажется, догадавшись в чем дело.

— Покои всегда принадлежат фаворитке князя. Теперь вам. Князь может попасть в эти комнаты из своих покоев кратчайшим путем. Мы пришли.

Раздражение, которое поднималось во мне всякий раз при упоминании фавориток, мигом рассеялось, стоило шагнуть в распахнутую дверь. Я замерла на пороге, словно натолкнувшись на невидимую стену. Сердце пропустило удар, а дыхание прервалось.

Потому что я словно оказалась в своей любимой княжеской гостиной, в замке Норг.

Чувство было такое, словно из пестрого Артана шагнула в привычное царство пастели. Светлые стены, высокие белоснежные потолки, теплые полы под ногами, обивка диванов и кресел цвета сливок. И единственное яркое пятно — большие витражные окна. Даже похожая шкура возле камина. Не хватало только княгини и беседующих фрейлин: гостиная никогда не пустовала.

Все казалось в точности таким, каким я его запомнила. Будто кто-то по злой иронии создал для меня иллюзию дома. Поэтому мое сердце бешено заколотилось в груди, я даже попятилась и натолкнулась на Дару.

— Что с вами, госпожа Амелия? — с тревогой поинтересовалась служанка. Это меня и вытолкнуло из оцепенения, заставило присмотреться.

Никакой иллюзии не было. Просто кто-то постарался воссоздать княжескую гостиную, и ему это удалось. Настолько удалось, что я не сразу заметила разницу в мелких деталях: другая каминная полка, отсутствие книг на резном столике, не затертый пол. Комната вообще выглядела слишком новой, необжитой.

Если у меня и оставались крохотные сомнения насчет слов Кейна о том, что его мать была нифрейкой, то сейчас они растаяли без следа.

— Все хорошо, — успокоила я служанку. — Просто эти покои напомнили мне о доме.

— По правилам госпожа может переделать комнаты по своему вкусу.

Вот как.

— Мне нравится, как есть.

Я прогулялась по гостиной, провела ладонью по спинке дивана. Вместо свечей комнату освещали артанские магические светильники, и это позволило окончательно убедиться в том, что глаза меня не обманывают.

— Значит, эти покои принадлежали последней фаворитке князя Караса?

— Насколько мне известно, — ответила служанка, — нет. Такой эту комнату сделали по приказу князя Кейна.

Дара снова улыбнулась. Они все здесь были на удивление улыбчивыми и радушными, но год в замке Норг научил меня не доверять первому мнению. Как бы они ни радовались возрождению гаремных традиций, я знала, что за гостеприимством может прятаться все, что угодно. Лила вполне могла рассказать правду о южных покоях (ей наверняка поведали о пленнице-нифрейке), но почему-то не сделала этого. Ощущение, что меня испытывают, проверяют, не отпускало.

Из смежной комнаты появились еще служанки, и Дара повела меня дальше.

После гостиной я ожидала увидеть спальню в сдержанном нифрейском стиле, но она оказалась по-артански яркой. От разноцветных ковров на полу до оранжевых штор, прихваченных золотыми кистями, и пестрых гобеленов. Здесь везде главенствовали цвета пламени, разве что балдахин на огромной кровати был прозрачным.

Только сейчас поняла, как сильно устала. От путешествия, от напряжения и потрясений. Поэтому искренне обрадовалась, когда служанки помогли мне переодеться в ночную сорочку и оставили одну.

— Если вам что-нибудь понадобится, — сказала напоследок Дара, — просто проведите рукой над лампой на столике. Она зажжется, и я буду знать, что нужна вам. Доброй ночи.

— Доброй ночи, — пробормотала в ответ.

Дождалась, пока за служанкой закроется дверь и только тогда осторожно расположилась среди множества маленьких подушек, усеявших кровать. Меня оставили одну и даже не заперли дверь, а значит, отсюда не так просто сбежать. Не то что я рассчитывала на побег, скорее, отмечала по привычке: если Кейн отыскал меня в Каменном лесу, то в Артане достанет из-под земли.

Поразительно, но мне было гораздо уютнее в спальне артанской наложницы, чем в любимой гостиной ее светлости. Возможно, здесь меня не мучали призраки воспоминаний: ни хороших, ни плохих.

Шелковые простыни приятно холодили, но сон не шел. В голове крутилось множество мыслей. Я думала про Кейна, который воссоздал покои матери, и зачем-то поселил меня сюда. Про то, что он любил мать, и поэтому пошел против традиций артанских правителей — у него никогда не было наложниц.

До нашей встречи в замке Норг, когда он с ненавистью пообещал научить меня ценить чужие жизни. Но я ценила. Да, бывало злилась, как и все люди, но никогда и никому не желала зла. Даже Кейну сейчас не желала. Скорее, не понимала, почему он изменил своим правилам и увез меня с собой.

За что он так меня ненавидит?

Кровать была удивительно мягкой и удобной, но сколько бы я не ворочалась, заснуть не могла, только сильнее устала. Тогда я захватила подушку и устроилась на широкой софе возле окна.

Перевернулась на бок, и… Проснулась от того, что сильные руки прижимают меня к твердой груди. Распахнула глаза и встретилась взглядом с Кейном.

 

Глава 20

Оказывается, Кейн успел перенести меня на постель, и теперь лежал рядом. Скользил ладонью по моей спине вниз, до самых ягодиц, и наверх — чтобы зарыться пальцами в мои волосы. От этой легкой ласки, а может, от его улыбки или взгляда, сердце забилось быстрее. По телу прошла дрожь, и сон окончательно растаял.

— Крепко спишь, фрейлина, — поддразнил Кейн, напомнив о случае в Гроде, когда я заснула в лохани с водой.

— Я больше не фрейлина, — ответила резко и уперлась ладонями ему в грудь в попытке отстраниться. Правда, тут же пожалела об этом: ткань сорочки была настолько тонкой, что я почувствовала жар его кожи. Жар, побежавший по рукам и захвативший меня всю.

— Ты права, — как-то слишком легко согласился артанец. — Я буду называть тебя по имени, если ты пообещаешь делать то же самое. Твое «князь» звучит будто ругательство.

Оно и должно было звучать, как ругательство! По крайней мере, поначалу я всегда вкладывала в это обращение такой смысл.

— Зачем вам это? — спросила прищурившись.

— Что?

— Чтобы я называла вас князем Кейном.

Стоило отвоевать немного пространства между нами, как артанец тут же притянул меня ближе. Посмотрел на меня насмешливо, и я вернула ему яростный взгляд.

— Просто Кейном, и на «ты», — поправил он. — Иначе буду называть тебя мятежницей.

— Мятежницей? — я даже подавилась воздухом от неожиданности. — Почему мятежницей?

— Потому что никто еще так открыто мне не противостоял. — Кейн погладил мое обнажившееся плечо, и дыхание перехватило. — Не провоцировал меня, не дерзил, не пытался перетянуть моих людей на свою сторону, не отказывался принимать мою волю. Мятежница, как есть.

Хотелось бы, чтобы его «мятежница» и все, что он до этого сказал, звучало оскорбительно, издевательски, обидно. Но нет — оно было нежным и каким-то дразнящим. Он словно ласкал меня словами, как до этого его пальцы ласкали мою кожу.

Кейн Логхард и нежность?

Я, очевидно, совсем не выспалась, раз такие мысли пришли мне в голову. Сколько сейчас времени?

Несмотря на то, что за окном по-прежнему было темно, усталости я не ощущала. Наоборот, чувствовала прилив сил, сердце билось размеренно и сильно, кровь стучала в ушах, а в объятиях артанца было тепло. Слишком тепло и уютно.

Это меня и разозлило.

— Называйте, как хотите! Хоть мятежницей, хоть рабыней, хоть подушкой. И вообще… Пустите! — Я рванулась со всей силы. Так, что едва не оставила под Кейном часть ночной сорочки. Готова была сражаться, только бы оказаться подальше от него, даже сжала кулаки. Поэтому совсем не ожидала, что меня легко отпустят и позволят выскользнуть из постели.

Так я и замерла под потемневшим взглядом Кейна. Сдвинутые брови, сжатые губы выдавали раздражение, хорошее настроение артанца, видимо, ушло от него вместе со мной. Вот такой Кейн был привычнее того, что шептал всякие глупости. Правильнее.

Пугающий, яростный, ненавистный артанский завоеватель.

Только вкус у этой привычки оказался горький, потому что я видела его другим.

— Мы уже в Артане, Амелия, — напомнил Кейн, садясь на кровати. — Наш уговор выполнен. Теперь я могу прикасаться к тебе, как хочу и когда хочу.

— Можете, — кивнула, — вот только я не обещала, что позволю вам этого!

Артанец прищурился, и, прежде чем успела отойти, дернул меня за руку. Я потеряла равновесие и просто упала на постель. Точнее, на него, оказавшись сидящей на нем, лицом к лицу. Наши бедра соприкоснулись, сорочка задралась, и мои щеки вспыхнули. Я задохнулась от близости, от осознания непристойности позы.

Хотела подняться, но Кейн мне этого не позволил. Наши взгляды встретились, в его глазах до сих пор бушевала гроза, а вот голос даже не дрогнул:

— Снова бросаешь мне вызов?

— Думайте, как хотите, — выпалила я. — Вам прекрасно известно, как я отношусь к своему положению.

Я выпрямилась, но получилось только хуже: теперь мои ягодицы теснее прижимались к бедрам Кейна. Горячим и твердым, как камень.

— Я неприятен тебе? — Артанец мог легко подмять меня под себя, но не спешил этого делать, просто удерживал за талию и не отводил взгляд.

Мои щеки запылали сильнее, стоило ему скользнуть ладонями вверх, погладить бока. От этого движения меня бросило в дрожь, и я вцепилась в его запястья, прежде чем Кейн коснулся моей груди.

— Я ненавижу вас! — получилось глухо, потому что в горле пересохло от нахлынувшего жара. Сидеть вот так было неудобно, в основном из-за стыда.

— Не лги. Мои прикосновения тебе приятны, как твои — приятны мне. Я не могу прочитать твои мысли, но могу прочитать язык твоего тела.

Прежде чем я успела возразить, Кейн крепко прижал мои ладони к своей груди. Туда, где под моими пальцами перекатывались стальные мышцы, и отзывалось частыми ударами его сердце. Этот жест оказался интимнее всего, что между нами было. Гораздо более пугающим, чем всевозможные наказания.

— Что с того? — я скрыла страх за бравадой. — Думаете это что-то меняет? Что я стану вашей наложницей, которая сидит взаперти и ждет, когда вы одарите ее своим вниманием? Одной из многих!

Мне хотелось побольнее ударить Кейна, чтобы сдвинул брови и перестал смотреть на меня так, читать меня. С чего он вообще взял, что меня можно прочитать?

— Разве ты одна из многих? — скорее удивился, чем разозлился артанец. — Нет, Амелия, ты — единственная.

Я снова вспыхнула, так проникновенно звучали его слова. Ложь вообще сладка, а разочаровываться больно. Поэтому я горько рассмеялась.

— Быстро вы о невесте забыли, князь, — назвала его так с особым удовольствием. — А ведь мы вместе приехали сюда.

Наконец-то глаза артанца гневно сверкнули.

— Женитьба на Зои — долг перед Артаном. Как я уже говорил, она не должна тебя касаться.

— Она меня и не касается, — холодно заметила я, а Кейн обхватил ладонями мое лицо и притянул к себе близко-близко.

Испугалась, что он сейчас меня поцелует, но артанец просто прошептал мне в губы:

— Я пообещал, что ты ни в чем не будешь нуждаться, что тебя больше никто не побеспокоит. Ты моя, Амелия, а я буду твоим.

— С чего вы вообще взяли, что нужны мне? — выдохнула я.

Взгляд Кейна обжег холодом, как и простыни под спиной — прохладой, когда артанец подхватил меня под бедра и резко опрокинул на кровать. Сердце заколотилось в груди как безумное, я не успела ничего сказать: мой рот запечатали поцелуем. Требовательным, напористым, подавляющим волю поцелуем. Мне бы испугаться, но не получалось. Потому что я помнила, что Кейн Логхард не берет женщин силой. Они приходят к нему сами.

Вот только я не собираюсь к нему приходить.

Он оторвался от моих губ, только когда перестало хватать дыхания, и закружилась голова.

— Значит, сделаю все, чтобы стать нужным, — пообещал Кейн, прежде чем отпустил меня и поднялся с постели. А потом вышел за дверь.

Приподнялась на локтях, непонимающе уставившись в закрытую дверь и пытаясь выровнять дыхание. Губы по-прежнему горели от поцелуев, и я прижала к ним пальцы, чтобы унять этот жар. Хотя горели не только губы, все тело пылало, словно протестовало против ухода артанца.

Мне бы сейчас нырнуть в бассейн, чтобы остудить еще и голову!

Сердце понемногу замедляло свой бег, а вот мысли наоборот скакали туда-сюда. Вот что мне делать с его обещанием? Что оно значит? И что мне делать вообще? Явно не спать.

Я соскользнула с кровати (измятые простыни заставили меня вновь покраснеть), набросила на плечи халат и подошла к окну. Отсюда открывался вид на сад, за которым вырастала громада основного дворца. Небо с восточной стороны уже просветлело, значит, внутренние ощущения меня не подвели, и скоро начнется новый день. Мой первый день в Артан-Пра в качестве наложницы великого князя.

Интересно, чем обычно занимаются наложницы? В сознании тут же возникли женщины в бесстыдных полупрозрачных одеждах, лежащие на оттоманках и ждущие своего господина.

Даже помотала головой, чтобы избавиться от этого видения. Я не наложница и не собираюсь с этим мириться. Ведь важнее не то, кем меня считают другие, а кем себя считаю я. И уж тем более валяться весь день на постели и гадать, что скрывается за словами Кейна, я не собираюсь.

Обошла по кругу комнату, отмечая мелкие детали. То, что я сначала приняла за гобелены, оказалось не вышивкой, а рисунком, нанесенным на шелковую ткань красками. На одной картине изобразили три горы, склоны которых были усеяны огненными цветами, на другой — золотые рыбки в фонтане. Потом я перешла в гостиную.

Сегодня меня уже не бросало в трепет при виде знакомой обстановки, и я изучала комнату заново. К тому же, гостиная была в разы больше, даже больше настоящей, по ней можно было буквально гулять. Я бы пошла дальше, но ночная сорочка и халат не то одеяние, в котором стоит бродить по дворцу, пусть даже по его женской половине. А вот книг или пяльцев с рукоделием здесь не нашлось, поэтому все быстро наскучило. От скуки (не иначе!) в голову лез последний разговор с Кейном. Особенно его слова: «Ты моя, а я буду твоим».

Да не нужны вы мне. Не нужны!

Как только рассвело, я вернулась в комнату и провела рукой над лампой, внутри которой тут же вспыхнул магический огонек. Дара появилась спустя пару минут, словно ждала за дверью.

— Доброе утро, госпожа Амелия, — улыбнулась она. — Как вам спалось?

Замечательно, пока Кейн не пришел и не украл мой сон. Конечно же, этого я служанке я не сказала.

— Доброе утро, — улыбнулась в ответ.

— Скажи, я могу покидать эти покои?

— Конечно, госпожа, — кивнула Дара. — Хотите посетить купальни перед завтраком?

И это тоже. Долгое путешествие заставило ценить блага цивилизации еще сильнее.

— Не только. Я хотела бы прогуляться. Ты можешь показать мне, как здесь все устроено?

— Думаю, госпожа Лила справится с этим лучше меня. — Дара не изменилась в лице, но я и так поняла, что ей выдали указания, как со мной разговаривать. А во всех особых случаях и необычных просьбах звать хранительницу. Скорее всего, и приставили ее ко мне не просто так.

Я бы предпочла общество простой служанки, но выбирать не приходилось. Лила так Лила. Оставалось разобраться со второй проблемой.

— Еще мне понадобится одежда.

Одежда оказалась вовсе не проблемой. Артанские портнихи уже были готовы снять мерки прямо сейчас и немедленно заняться созданием моего гардероба. Приказ самого князя.

Об этом мне сообщила бодрая хранительница, появившаяся в моих покоях, когда я заканчивала завтрак. По ее словам, мне были просто необходимы новые платья, сорочки и обувь. Я бы с удовольствием отказалась, но потом решила, что Кейн лишь обрадуется, вздумай я ходить голышом. К тому же, сундук с моей одеждой сгинул в подземельях проклятых, а подаренные маннцами наряды подходили для горной зимы, но не для артанской жары. Исключением было лишь алое платье, которое я надевала на пир.

Поэтому прогулку пришлось отложить до обеда, когда портнихи ушли, и у меня перед глазами перестали пестреть образцы тканей всех цветов и оттенков. Кстати, не только красных. Хотя большинство артанок предпочитали огненные краски, портнихи и Лила сошлись во мнении, что мне гораздо больше подойдет голубой и зеленый. Вот насчет фасонов и количества нарядов мы спорили долго: хранительница вошла во вкус и решила, что платьев много не бывает. Особенно у фаворитки князя, которая обязана услаждать его взор. Я заявила, что носить их мне, а не Кейну. Только тогда Лила недобро прищурилась, но согласилась.

В общем, первое платье должны были пошить уже к утру, остальные — в течение пары недель. Но видимо, меня так вымотало долгое путешествие и яростные споры с хранительницей, что после обеда на меня накатила странная слабость и закружилась голова. Я едва добрела до оттоманки в спальне, обняла подушку и мгновенно уснула.

Мне снились горы с картины — высокие, заслоняющие собой небо, и цветы, дремлющие на склонах. Кровавые бутоны распускались на глазах, источая сладкий аромат, горчащий на языке. Какими бы прекрасными они ни были, сердце почему-то замирало от ужаса, в предчувствии чего-то необратимого и зловещего.

Прежде чем я успела что-либо осознать, земля задрожала, затряслась, пошла трещинами. Вершины гор разверзлись, выплюнули огонь и пепел, которые пожирали, сметали все на своем пути. И неслись прямо на меня…

Я вынырнула из кошмара, цепляясь пальцами за шелк подушки, хватая ртом прохладный и чистый воздух спальни. Жар огня и черное небо остались во сне, но ужас до сих пор гнал меня прочь.

Из Артана.

Не знаю откуда пришло чувство, что это не простой кошмар. И не видение.

Я никогда раньше не видела вулканы, огненные источники артанских земель, даже на картинках, но сейчас была уверена — это они. Что-то похожее я ощущала в Гроде, когда слышала зов Камня. Но если маннский источник настойчиво звал меня к себе, то вулканы предупреждали: держись от нас как можно дальше.

Иначе ужас во сне повторится наяву.

Я подтянула к себе колени, пытаясь прийти в себя, выровнять дыхание и вдыхая цветочный запах… Цветочный?!

Сначала решила, что кошмар прокрался за мной в реальность, но потом догадалась обернуться. На столике посредине спальни стояла огромная ваза с белоснежными цветами, которой точно здесь не было, когда я ложилась спать. В отличие от приторной опасности огненных бутонов из сна, их аромат дарил свежесть, поэтому я подошла ближе, чтобы рассмотреть.

Вблизи цветы оказались даже не белыми, а льдисто-голубыми. Как снег или как небо в облаках. На овальных лепесточках, где прожилками выделялся узор, и на длинных широких листьях застыли капельки росы. Если цветы со склонов вулканов поднимали в сердце тревогу, то эти задевали струны в душе. Хотелось коснуться лепестков, чтобы проверить — правда ли они нежнее шелка.

— Откуда эти цветы? — спросила я у Дары, которая появилась в спальне, стоило провести рукой над лампой.

— Из княжеской оранжереи. Это голубые эбрисы, редчайший вид, созданный магами земли.

Я о таких даже не слышала, но эбрисы были волшебными. Все-таки коснулась пальцами одного из лепестков и не сдержала улыбки, настолько мягкими они оказались. Под небрежной лаской цветы заволновались, раскрываясь и благоухая еще сильнее. Невероятно! Это не вьюнок, наколдованный Роуз, это истинная магия.

— Нравятся? — улыбнулась Дара.

— Очень!

— Это подарок князя.

Поспешно отдернула руку: прошлый подарок Кейна оказался с секретом. Или теперь он просто решил купить мою благосклонность?

Не дождется!

Не без сожаления немного полюбовалась маленьким цветочным чудом (которое тут же сомкнуло лепестки в бутоны, словно обидевшись) и повернулась к Даре.

— Если госпожа Лила сейчас свободна, мне бы все-таки хотелось увидеть малый дворец.

А еще задать очень много вопросов его хранительнице. Пора узнать все об этом месте.

— Малый дворец условно поделен на северную и южную части. В каждой есть своя купальня, музыкальная комната, общая гостиная и столовая. Не считая спален, конечно. Если пожелаете, их можем тоже посмотреть.

Ждала, что Лила придумает отговорки, как было утром. Но она появилась в моих покоях, когда служанки помогали мне одеться. Алое платье больше подходило для пира, чем для обычной прогулки, поэтому даже рядом с яркой хранительницей я выглядела разодетой фавориткой князя. Но пусть лучше так, чем сидеть в четырех стенах.

К тому же, экскурсия, как и сам малый дворец, мне неожиданно понравилась. У князя Караса было множество жен и наложниц из самых разных стран, и, видимо, каждая из них (или, по крайней мере, так делало большинство) прикладывала руку к созданию уюта для своего дома. На моем пути встречалась и каменная сдержанность маннцев, и плетеная мебель, которой украшали жилища островитяне, и хрупкие напольные вазы, привезенные с востока. Правда, ничего нифрейского, не считая личной гостиной, я во дворце не увидела.

— А вот если спуститься по этой лестнице на первый этаж, — продолжила Лила, — сразу попадете в сад.

— Я могу гулять в саду?

— Конечно, — кивнула хранительница. — Дара сопроводит вас в любое время.

Эта новость стала, пожалуй, самой приятной. Присутствие служанки не проблема, но стоило уточнить границы собственной свободы.

— А где еще я могу бывать?

— Где пожелаете, госпожа Амелия.

— И в основном дворце?

Лила приподняла брови.

— Зачем вам туда?

— Хочу посетить княжескую оранжерею. Говорят, там очень красиво.

— Думаю, это можно устроить, — удивила меня хранительница. — Я передам князю Кейну о вашем желании.

Значит, без его ведома меня в основную часть дворца не пустят. Это больше похоже на правду.

— А что насчет города?

— Вместе с князем Кейном вы можете отправиться куда угодно, — дипломатично ответила Лила. — Даже в соседнее государство. Если он того пожелает.

Мы уже час гуляли по дворцу, и весь этот час я пыталась ее разгадать. Несмотря на улыбку и вежливость, несмотря на надежду на возрождение традиций в лице первой фаворитки, я чувствовала, что не нравлюсь хранительнице. А вот по какой причине — это было загадкой.

— Князь Карас часто брал с собой жен в путешествия?

Лила пристально на меня посмотрела.

— Нет, — покачала она головой. — При князе Карасе женщинам запрещалось покидать стены малого дворца.

— Чтобы вы не сбежали?

— Сбежали?! — Хранительница даже запнулась и повернулась ко мне. — Что вы, госпожа Амелия, это делалось для нашей безопасности. Раньше в Артан-Пра было неспокойно.

Хорошая отговорка для того, чтобы превратить женщину в пленницу.

— И вам не хотелось покинуть это место? Стать свободной, отправиться куда угодно?

— Нет, — улыбнулась Лила.

— Почему? — вырвалось у меня раньше, чем успела остановиться.

Потому что я силилась понять чужие традиции и жизненные ценности, но не получалось.

Ответный взгляд хранительницы был настолько пронизывающим, что, казалось, она пытается заглянуть в мои мысли. Хотя будь она магом разума, я бы это почувствовала.

— Я родилась в небогатой семье, госпожа Амелия. Не на словах знаю, что такое нужда. Когда приходится делить кусок хлеба с другими детьми, не задумываешься о путешествиях. Это не свобода, а самое настоящее рабство. Здесь я прожила жизнь гораздо более счастливую, чем она могла быть.

Ее слова поразили меня до глубины души. Когда я представляла собственную судьбу, не думала, что бывает иначе.

— Поэтому вы остались? — тихо произнесла я.

— Осталась, потому что пообещала.

Задумчивый взгляд Лилы был устремлен вдаль, а голос звучал глухо. Словно, мысленно она находилась где-то далеко.

— Что пообещали?

Сердце заколотилось в груди, я даже подалась вперед, чтобы услышать ответ, но хранительница лишь удивленно заморгала и привычно улыбнулась.

— Следить за малым дворцом, конечно.

Вот только в улыбку эту не верилось: впрочем, настаивать я не имела права.

Мы продолжили путь по галерее и поравнялись с двумя служанками, которые застыли в глубоком поклоне, опустив глаза в пол. Поначалу я считала, что они выражают свое почтение Лиле, только поймав несколько заинтересованных, но осторожных взглядов, поняла, что они кланяются перед новой госпожой. То есть передо мной.

Это смущало, иногда раздражало, но я понемногу начинала привыкать к тому, что нахожусь в центре внимания. Что ко мне прислушиваются, пытаются угодить.

Мы завернули за угол и оказались на балконе, плавно переходящим в лестницу, что спускалась в холл. Вчера я не заметила все великолепие стеклянного купола, через который сейчас заглядывало закатное солнце. Но рассмотреть его как следует не успела.

На другой стороне, аккурат напротив нас, замерла Зои в окружении фрейлин.

Нас разделяла пропасть холла, но я все равно могла прекрасно рассмотреть княжну. Взгляд цеплялся за темно-фиолетовое платье, оттенком напоминающее ночное небо и оттеняющее смуглую кожу. Длинные вьющиеся волосы, обрамляющие миловидное лицо. Широко распахнутые глаза, в которых, словно в зеркале, отражались мои чувства: удивление, замешательство, досада. Ни одна из нас не была готова к этой встрече и поэтому не знала, как себя вести.

Она княжна, невеста Кейна, а я его наложница и фаворитка. Здесь мой статус ниже… Или нет? Тем не менее дворцовый этикет требовал того, чтобы я подошла к Зои и выразила ей свое почтение. Не кричать же через весь зал! Но для этого нам обеим нужно было спуститься на нижнюю площадку лестницы. Шагнуть навстречу.

Уверена, мы обе это понимали. Но ни я, ни Зои не решалась сделать это первой, или скорее — не хотели. Я прекрасно помнила общение с ее сестрой (такое забудешь!), а княжна, видимо, считала, что якшаться с рабыней не для нее.

— Госпожа Амелия, — Лила коснулась моего локтя и потянула в сторону, в боковую галерею, подальше от лестниц, — нам не нужно вниз. Я всего лишь хотела показать вам музыкальную комнату.

Во мне вспыхнул гнев, когда я решила, что Лила подстроила нашу встречу. Столкнула нарочно, чтобы возродить традиции гарема или для чего-нибудь еще. Но одного взгляда на раздосадованную и побледневшую хранительницу хватило, чтобы отмести подобную мысль. Куда-то подевались плавность жестов и невозмутимость, на лице Лилы читалось беспокойство. Она разве что не подталкивала меня прочь от лестницы. Для нее это тоже оказалось неожиданностью.

Оглянулась на Зои, но увидела только спину княжны и поджатые губы фрейлин, которые поспешили следом за своей госпожой. Их взгляды ясно говорили про ее отношение ко мне.

После этого настроение совсем пропало и расхотелось продолжать изучать малый дворец. Я сказала Лиле, что предпочту вернуться в свои покои, и она возражать не стала.

Едва оставшись одна, я схватила с дивана подушку и что есть силы швырнула ее через всю комнату. Закусила ребро ладони, чтобы не закричать.

Подушка пролетела половину гостиной, с глухим звуком шмякнулась на пол и рассыпалась перьями, и в моей груди что-то дрогнуло, рассыпалось вмести с ними. Скрылось за пеленой злых, яростных слез, отозвалось солью на языке.

За что они так со мной?!

Разве я виновата в том, что меня насильно увезли из дома? Что сделали наложницей, постельной игрушкой! Я этого не просила. Не просила ни этой роли, ни этих покоев, ни подарков. Ни-че-го. Даже самого Кейна не просила, это он решил объявить себя моим. А выходит, что забираю чужое счастье и заслуживаю только презрения и порицания. Но ведь Кейну княжна не нужна! Так к чему эти взгляды, которых я точно не заслужила?!

Вытерла слезы рукавом, алым, словно кровь, и меня замутило. Поняла, что хочу снять платье, стянуть немедленно, только бы не видеть его. Не принадлежать ему. В Артане красный означает жизнь, а для меня он — цвет плена. Резко рванула шнуровку, и ткань треснула, разошлась по шву.

Это отрезвило. Слезы высохли в мгновение ока, лишь ком в горле и тяжелая голова напоминали о моей несдержанности.

О моей слабости.

Я заметалась по комнатам, придерживая разорванный рукав. Только оказавшись в спальне вспомнила, что у меня нет иголки и ниток, чтобы его починить. От этого захотелось расплакаться еще горше, но я себе не позволила. Я ведь столько выдержала, слабой мне быть никак нельзя!

Взгляд упал на эбрисы, подарок Кейна. Невероятный, нежный, прекрасный подарок, который не следовало принимать. Но я подошла к букету и прикоснулась щекой к трогательному бутону, отозвавшимся едва заметным мерцанием.

Откуда мне знать, может, Зои Кейн подарил такие же. Каждой по половине дворца, каждой по купальне и собственной гостиной, каждой по половинке своего сердца. Если оно, конечно, у него есть.

«Ты моя, Амелия, а буду твоим».

Нет, Кейн, я никогда не стану твоей, пока живу под одной крышей с твоей невестой.

Тяжело вздохнула и отстранилась от цветов. Бутончики снова обижено свернулись. Какие капризные!

Прошла дальше и замерла. На кровати лежал букетик засушенных цветов, словно насмешка над шикарным букетом эбрисов. Но не это поразило меня больше всего, не это заставило сердце пропустить удар.

Букетик был точь-в-точь таким же, как тот, что мне вручила мать в нашу последнюю встречу. Заколдованная эрьвея — сильнейший нифрейский оберег, который помог мне в Гроде создать заклинание поиска. Тогда я его и израсходовала.

Но откуда здесь взяться эрьвее? В Артане, в моих покоях!

Я протянула руку, дрожащими пальцами коснулась сухих стебельков, и отпрянула, когда эрьвея превратилась в пепел и осыпалась пылью. Во рту вмиг пересохло: это означало, что нифрейская магия меня не приняла.

Или кто-то пытался предупредить, что мне здесь совсем не рады.

 

Глава 21

В ту ночь я почти не спала, думала обо всем случившемся, прислушивалась к шорохам и ждала Кейна. Почему-то казалось, что в покое он меня не оставит, а значит, навестит ночью. Но в эту ночь он не пришел, и на следующую тоже. Вместо этого мне приносили букеты: следом за льдистыми эбрисами в моей спальне появились ярко-розовые орхидеи с островов и алые карсы.

Приносили не только букеты. После завтрака мне подали сладости, присыпанные сахарной пудрой и тающие во рту, а вечером — холодный, как снег, щербет. В артанской кухне мне нравились не только сладости, но и мясо, и рыба, непривычно острые, но необычайно вкусные. Когда же я спросила, есть ли в малом дворце библиотека, служанки достаточно быстро принесли несколько книг с артанскими сказаниями.

Мне бы радоваться, что Кейн не донимает меня, но сердце разъедала тоска. Не помогало ни чтение, ни вышивание, ни примерки новых платьев, ни прогулки в саду. Чем бы я ни занималась, Кейн Логхард отказывался покидать мои мысли. Я думала о нем, а еще о княжне Зои. С последней мы тоже больше не виделись: ни на прогулке, ни в коридорах. Я не заходила в северную часть дворца, никто из маннцев не появлялся в южной. А так как он был достаточно большим, это не доставляло неудобств. Можно было представить, что я тут одна.

Можно было, но не получалось, потому что я тут же вспоминала букетик эрьвеи, рассыпавшийся в пыль. На севере это считалось дурной приметой, ведь заколдованная эрьвея приносит удачу, защищает от сглаза и помогает нифрейцам во всех делах. Поначалу я решила, что дело в моей проснувшейся магии, но, обдумав все хорошенько, поняла, что такого просто не может быть. Магия Древа вряд ли бы уничтожила эрьвею, а значит, неизвестный даритель вложил заклинание разрушения в цветы и нарочно оставил его на моей постели. Хотел, чтобы я его заметила.

Вот только кто он, и какую цель преследовал?

Первым делом я спросила про букет у Дары, но служанка лишь удивленно покачала головой. Ни она, ни другие девушки не приносили эрьвею в мои покои, и не видели, чтобы кто-то сюда входил. Или предпочли так ответить.

Одна подсказка у меня была точно — заколдовать эрьвею мог только маг земли, но пока это ни о чем не говорило.

Кейну незачем меня пугать, в отличие от маннской княжны. Служанки в Гроде наверняка заглядывали в мою шкатулку с сокровищами и видели мамин букетик. Зои вполне могла таким образом показать свое отношения ко мне. Как в свое время Тария открыто заявила, что попросит Кейна избавиться от наложницы.

Не стоило исключать и Лилу, которая знала о Нифрейе больше, чем пыталась показать. Хранительница заглядывала ко мне каждый день, вежливо спрашивала, все ли у меня хорошо и не нуждаюсь ли я в чем-то еще, и так же вежливо отвечала на мои вопросы о дворце и артанских обычаях. Но откровенных разговоров мы больше не заводили, она умело огибала острые углы.

Очень хотелось спросить у нее про Кейна.

Как он? Где он? Чем занят?

Иногда даже казалось, что она ждет от меня подобных вопросов, но я всякий раз одергивала себя. Спрошу, а ему тут же это передадут. Ни за что в этом не признаюсь! Как и в том, что ждала каждый подарок. Хотя правильнее было сказать — предвкушала. И злилась. Как же я злилась! Потому что подарки приносили, а сам Кейн не шел. Иногда я думала: не получает ли Зои точно такие же цветы и сладости. В такие моменты хотелось выбросить все из окна, но я сдерживалась, подолгу гуляла в саду и убеждала себя, что все это неважно. Чтобы спустя час прятать улыбку, вдыхая пьянящий запах нового букета.

Кейн явился на четвертую ночь моего пребывания в малом дворце. Хотя казалось, минула целая вечность с тех пор, как я приехала в Артан-Пра.

Я проснулась от прикосновения пальцев к щеке. Его бы ни с кем не спутала, даже не открывая глаз. Нестерпимо захотелось и дальше притворяться спящей: вдыхать аромат мужчины, чувствовать бедром жар его тела (артанец сидел на краю оттоманки), наслаждаться легкими поглаживаниями, от которых замирало дыхание и частило сердце.

Но потом я вспомнила про то, что он посадил меня в эту красивую клетку, да еще и оставил одну. В душе всколыхнулась обида, и я отодвинулась подальше, прежде чем встретить взгляд Кейна. Комнату освещал только лунный свет, и серые глаза казались совсем темными.

— Почему ты спишь здесь? — спросил он. От знакомого хриплого голоса в груди разгорался жар.

Потому что кровать слишком велика для меня одной. Потому что она принадлежала другой женщине. Потому что я просто не могу на ней уснуть…

— Мне так больше нравится.

Мы рассматривали друг друга, будто после долгой разлуки. Глаза привыкли к темноте, и я отмечала влажные волосы, гладковыбритый подбородок, приподнятые уголки тонких губ, слегка усталый вид. Его взгляд точно так же скользил по моим волосам, по лицу, ласкал тело, прикрытое лишь тонкой тканью сорочки.

— Зачем вы пришли?

— Не должен был?

— Раньше не приходили, — пожала я плечами.

— А ты хотела, чтобы я пришел?

Да! Я сама ужаснулась своему желанию и постаралась, чтобы мой ответ звучал холодно и равнодушно:

— Конечно, нет. Мне и без вас прекрасно.

Улыбка Кейна погасла, и сердце сжалось. Но отступить, поддаться слабости я не могла.

— Тебе не понравились мои подарки?

— Цветы неплохи, но с чего вы решили, что можете меня купить?

В глазах артанца сверкнуло серебро гнева. Он подался вперед, обхватил руками мою голову, притягивая ближе, пока наши лбы не соприкоснулись. Его дыхание опалило мой рот, еще не поцелуй, но очень близко. От этой близости по венам побежал жар, разгораясь сильнее и сильнее.

— Чего ты еще хочешь, Амелия? — устало спросил он.

— Вы знаете, чего я хочу!

— Свободу, — это слово Кейн выплюнул, словно оно означало нечто дурное. Он отстранился, пристально глядя мне в глаза. — Тогда скажи, ты осталась бы со мной добровольно, подари я тебе свободу?

Мне показалось, что я ослышалась. Не может Кейн Логхард предлагать отпустить меня! Хотя он и не отпускает.

— Это какая-то странная свобода…

Артанец нетерпеливо перебил меня:

— Просто скажи: хотела бы остаться?

Я замерла, пытаясь осознать, чего хочу. Хочу ли я остаться рядом с ним по собственной воле? Быть возлюбленной Кейна, проводить с ним ночи и дни, дарить ему всю себя? Глупо, вот только эта роль теперь не казалась мне такой отвратительной, скорее наоборот… Но была еще Зои, или любая другая княжна или принцесса, которую продадут Артану вместе с магией. Да и с тех пор, как принесла клятву ее светлости и приняла в себя Древо, я не принадлежала себе.

Я не знала, что ответить, но он мне и не позволил. Свел брови и прорычал:

— Вот поэтому я не отпущу тебя никогда.

Отшатнулась, как от пощечины, а Кейн уже поднялся и отвернулся к окну, так что теперь я могла видеть только его спину.

— Я пришел, чтобы сообщить о том, что уезжаю из Артан-Пра на несколько дней. Города в восточных землях требуют моего присутствия.

Сердце дрогнуло, но я на него яростно шикнула. Еще не хватало переживать за этого захватчика.

— Хорошего пути, князь Кейн. Надеюсь, вы там задержитесь.

Я пожалела о своих словах на следующий день. Да что там, я пожалела о них в ту же минуту, когда Кейн вышел за дверь. Сжимала кулаки и кусала губы, чтобы не окликнуть его, не попросить вернуться. А внутри медленно растекалась боль, после этого странного разговора она горчила на языке, отравляя собственными жестокими словами, заставляя сомневаться. В том, что делаю, в том, что вижу и чувствую.

Я больше не была уверена, что поступаю правильно.

В самом начале нашего знакомства было куда проще. Тогда передо мной был враг, которому чуждо сострадание и благородство. Враг, который сломал мне жизнь и достоин только ненависти. Не человек, а чудовище, из плена которого необходимо сбежать любой ценой, сбежать и передать князю Броку надежду на освобождение Нифрейи.

Но потом все переменилось. Возможно, это началось, когда Кейн отказался отдать меня царю проклятых, или когда вынес на руках из пещеры Камня. Или же тогда, когда я крепко прижималась к нему, вливая спасительную магию Древа. Не говоря уже о нашей откровенности в шатре по дороге в Артан. Оказавшись здесь, я вовсе перестала думать о Древе и спасении Нифрейи. Потому что все, что говорила княгиня, все, что я знала, теперь подвергалось сомнениям.

Мир раскололся на две части, и я резалась об их острые края в попытке вернуть все, как было прежде.

Но как прежде уже не получится. Хотя бы потому, что Кейн перестал быть мне врагом. Сейчас ненавидеть его не получалось, как бы мне того ни хотелось. Нет, я не забыла ночь на коленях и множество ужасных слов, которые мы говорили друг другу. Но было же и хорошее: забота артанца, желание удивить, подарки.

Я покривила душой, когда заявила, что он хочет меня купить. Зачем ему покупать ту, что и так ему принадлежит? Он мог просто заполучить мое тело, не заботясь о моих чувствах. Приказать, сломить, сломать, но вместо этого почему-то спрашивал, хочу ли я остаться рядом с ним, говорил о доверии. Это удивляло, смущало и… пугало.

Одним мало-мальски ценным выводом из бессонной ночи стало то, что я ничего не знаю о настоящем Кейне Логхарде. Образ Мрака, созданный благодаря слухам и словам княгини, разрушился до основания. Я хотела узнать его таким, какой он на самом деле, а заодно выяснить, кто же является истинным наследником нифрейского источника.

Я прекрасно помнила, чем закончились мои вопросы Кейну. Он никуда не торопился, а я вдруг поняла, что не смогу ни спать, ни есть, пока во всем не разберусь. К тому же, князь покинул Артан-Пра, но я могла спросить тех, кто его знал. Кто был к нему близок. И начать стоило с хранительницы.

Она как раз сопровождала служанок, которые принесли новое платье. Льдисто-белое с серебристой вышивкой, невесомо-нежное, как эбрисы. Этот наряд подчеркивал мою внешность, делал ее ярче, и из зеркала на меня смотрела совершенно другая я. Волосы лежали свободно, как предпочитали носить артанки, стараниями Дары кожа сияла, даже цвет глаз стал более насыщенным.

Такой меня видит Кейн? Красивой… Мой двойник в зеркале залился румянцем и прикусил губу, поэтому я поспешно повернулась к Лиле. До этого нас связывали только необходимость и наши статусы: фаворитки и хранительницы гарема. Сегодня я собиралась поговорить с ней по душам, но стоило зайти издалека.

— В первую нашу встречу вы сказали, что изо всех мужчин только князь может входить в малый дворец.

На лице женщины на мгновение мелькнуло замешательство, которое она умело скрыла за улыбкой.

— Это так, — кивнула Лила.

— И нет никаких исключений для его семьи? Например, сыновей.

— Сыновьям дозволялось жить в малом дворце, пока они не достигнут шестилетнего возраста. После они переселялись в большой дворец, и обратно ступить уже не могли.

Значит, следуя обычаям гарема мать и дитя расставались навсегда. Сердце болезненно сжалось, стоило подумать о княжне Анне и Кейне.

— У князя много братьев?

— Да, у князя Караса было много сыновей.

— Было? — похолодела я, а вот Лила осталась бесстрастной.

— Большинство из них погибло, пытаясь свергнуть отца. Только Кейну это удалось.

— А остальные?

— Один погиб во время восстания, другие предпочли признать князя Кейна правителем и покинуть Артан-Пра. Слабый не может претендовать на престол.

Да уж. В Нифрейе все иначе, нет такой жестокости. Но и правителя там сейчас тоже нет.

— Вы давно знаете князя? — задала следующий вопрос.

— Несколько лет.

— Почему он оставил вас при малом дворце?

Сколько же ей? В том, что она гораздо меня старше, я не сомневалась.

— Зачем вам это знать, госпожа Амелия? — Она всегда спрашивала так, когда мои вопросы заходили слишком далеко и касались личного. Обычно я отмалчивалась, но сейчас решила пойти до конца.

— Я хочу лучше узнать своего мужчину.

Сказала и подавила желание снова закусить губу. Потому что не знала сколько в этом признании желания вызвать Лилу на откровенность, а сколько правды. Кейн сам говорил, что хочет быть моим, но я его своим не считала. Сложно считать своим артанского князя.

Подчиняясь едва уловимому кивку хранительницы служанки поклонились и быстро покинули комнату. Когда мы остались одни, Лила прошлась по спальне, прежде чем спросить:

— Почему вы решили, что я его знаю, госпожа?

— Потому что изо всех жен и наложниц князя Караса остались только вы. Вас назначили хранительницей малого дворца, хотя у князя Кейна не было гарема, он вообще не собирался жениться. Потому что Кейн окружает себя только теми, кому доверяет, а вам он доверяет.

Последнее я вовсе сказала наугад, но когда Лила резко повернулась ко мне лицом, уже не улыбалась. Ее взгляд вонзился в меня, не скрытый вежливостью или притворной симпатией.

— Я впервые увидела князя Кейна, когда он распустил гарем. Наверное, ему понравились мои мысли, поскольку он позволил мне остаться здесь.

Я чувствовала, что если сейчас не вызову ее на откровенность, то навсегда упущу возможность разгадать эту тайну. А значит, мне самой стоило говорить откровенно.

— Зато мои мысли для него скрыты, — призналась я, украдкой наблюдая за хранительницей. — Это моя особенность. Именно поэтому Кейн забрал меня с собой.

На лице Лилы отразилось понимание, она шагнула ближе. Уверена, хранительница много раз гадала, что во мне нашел ее князь, ради которой изменил собственным принципам, и я была готова утолить ее любопытство.

— Я знаю артанский, а Кейн прекрасно говорит на нифрейском, но мы с ним не всегда понимаем друг друга. — Слова лились сами собой, мне даже не приходилось ничего придумывать. Я правда хотела его понять. Понять, почему наше знакомство началось с ненависти. — Мне почти ничего не известно о его прошлом. Поэтому и прошу вас рассказать о нем. Все, что знаете.

Лила колебалась всего мгновение. Затем подошла к оттоманке, на которой я проводила ночи, и опустившись на нее, указала на место рядом с собой.

— И что же вы знаете про князя Кейна? — Она небрежно разгладила красный шелк юбки, будто мы собирались разговаривать о погоде.

— Немногое, — я пожала плечами и последовала ее примеру. — Знаю, что он самый могущественный правитель Артана, покоривший множество стран. Что заботится о своем народе, что он жесток с врагами. Что его мать была из Нифрейи, и что он очень ее любил. Но при этом не понимаю, почему он безумно ненавидит нифрейцев и мою страну.

Лила молчала так долго, что я решила — ничего от нее не услышу. Поэтому вздрогнула, когда хранительница жестко произнесла:

— У князя Кейна есть причина ненавидеть родину своей матери, но я не думаю, что вам действительно нужно знать правду.

Внутри плеснуло раздражение.

— Почему?

— Как раз потому, что вы нифрейка.

Несмотря на слова хранительницы, ее тон, ее взгляд словно бросали вызов. И я его приняла.

— Может, как раз потому и стоит, — сказала я. — Чтобы знать, откуда эта ненависть к моему народу.

Теперь Лила посмотрела на меня с уважением.

— Допустим, князь Кейн ненавидит вовсе не Нифрейю, а ее правительницу.

В памяти так живо всплыло пылающее дерево и приказ сжечь Священный сад дотла, что по спине побежал холодок. Из глубин души поднялся страх, но я тут же пресекла его. Сейчас не время.

— Ее светлость погибла во время захвата нифрейской столицы.

— Ее убил Кейн? — Лицо хранительницы застыло.

— Нет, — я покачала головой.

Ее тонкие пальцы, сжимающие тонкую ткань, расслабились.

— Это хорошо, — пробормотала она себе под нос.

— Что же в этом хорошего?

Лила вновь посмотрела на меня.

— Извините, госпожа Амелия, но в моем сердце нет столько сострадания, чтобы соболезновать вашей утрате. Старая ведьма заслужила смерть, потому что разрушила не одну жизнь.

От ее слов голова шла кругом. Откуда наложница артанского князя знает о нифрейской княгине? Не просто знает, а ненавидит ее.

— Откуда?.. — Мой голос сел от волнения, и я не договорила, но Лила прекрасно меня поняла.

— Мы познакомились с князем Кейном после гибели его отца. До этого я знала о нем лишь по рассказам его матери.

— Княжны Анны.

— А вы знаете больше, чем я думала, — прищурилась Лила, чем подтвердила мою догадку. — К чему эти игры?

Она хотела подняться, но я накрыла ее руку ладонью.

— Я догадалась. Из-за дара Кейна, — объяснила вспыльчивой артанке и даже слабо улыбнулась, когда Лила вернулась на место. — Но я просто не представляю, как так получилось, что наследница Нифрейи оказалась наложницей князя Караса. Я всегда считала, что она погибла от рук предателей-раудийцев.

— Ее действительно убило предательство, — устало кивнула хранительница. Видно было, что этот разговор выматывает ее не меньше, чем меня. Задевает слишком болезненные струны души. — Только предала Анну собственная мать.

Убило? О чем она? Ведь судя по ее словам, княжна прожила долгую жизнь… Наложницей, в чужой стране, где родила сына.

— Я ничего не понимаю, — потрясенно прошептала в ответ. Сердце разрывалось от предчувствия, что эта история мне не понравится, но и остановить рассказ хранительницы я уже не могла.

Лила познакомилась с Анной, когда только попала в гарем. Они столкнулись случайно, в саду. Далеко не сразу, но нифрейка взялась ее опекать, как собственную дочь. Учила языкам и песням, рассказывала про свою родину и культуру, и особенно много — про своего сына. Именно благодаря воспоминаниям о последнем на ее лице иногда появлялась слабая улыбка.

— Она ненавидела Караса, но сына любила до безумия. У нее был человек в большом дворце, который приглядывал за Кейном и передавал ей письма, рассказывая о его победах и поражениях. Какой же счастливой она была в те минуты, когда читала о нем!

Вспоминая об этом, Лила тоже улыбалась. По-настоящему, нежно, с толикой грусти. Анна была счастлива возможности следить за жизнью сына хотя бы издалека, поэтому новость о том, что Карас выдворил его из Артана, стала для нее настоящим ударом.

— У Кейна начал проявляться дар, поэтому его отправили в Манн, якобы для того, чтобы он научился управлять собственной силой.

— Карас боялся сына, — догадалась я, за что получила одобряющий взгляд Лилы.

— И правильно делал. Когда Кейн вернулся, то свергнул его. Это случилось спустя много лет.

— Они встретились? — затаив дыхание, спросила я, но хранительница покачала головой, и мне стало так больно, словно это я потеряла близких.

Кейн уехал из Артана к Риону, и Анна утратила с ним всякую связь. Первый год ждала его возвращения, но постепенно ее надежда что-то о нем узнать угасла. Писать ему из дворца она не могла, Кейн писал ей, но его письма до матери не добирались, его отец об этом позаботился. Все, ради чего она жила, утратило смысл. Анна грустила все больше и больше, а потом сильно заболела.

— Тогда она мне поведала обо всем, — призналась Лила. — О том, кто она на самом деле, как сюда попала, и о тех, кто этому поспособствовал.

Еще до того, как Артан стал самой могущественной державой, Карас хотел заключить союз с маленькой северной страной, обладающей редким источником. Долго вел переписку с нифрейской княгиней и даже лично приезжал в замок Норг. Последнее меня вовсе удивило, ведь при мне никто не посещал Нифрейю, и даже мама не рассказывала об этом.

Карас предложил ее светлости поддержку Артана, золото и огненную магию, а взамен рассчитывал получить доступ к магии Древа. Но после знакомства с юной наследницей Нифрейи стал настаивать на том, что нужно скрепить сделку браком. Анна не пожелала выходить за варвара, у которого уже было несколько жен. Она бросила это ему в лицо, а княгиня разорвала договор и выгнала гостя из страны. Дальше история пересекалась с известной мне. Нифрейя заключила договор с Раудией, и Анна отправилась к будущему мужу. Только вот она не знала, что раудийцы сговорились с артанцами.

Воины Караса перехватили княжну по пути в Раудию, он взял Анну в плен и потребовал у княгини выполнения их сделки: магия Древа в обмен на дочь.

— Она отказалась.

— Это невозможно! — возмущенно выпалила я. Едва удержалась от того, чтобы на этот раз не вскочить с оттоманки. — Я не знала добрее и справедливее человека, чем ее светлость! Она бы не поступила так со своей дочерью.

— Поступила, — кивнула Лила. — Княгиня заявила, что отныне Анна для нее мертва.

В ушах зашумело, а в горле встал ком от осознания того, что я услышала. Разум подсказывал, что правители не всегда идут на поводу у своих чувств. Им вверено целое государство, множество людей, они должны заботиться о них. Но сердце шептало, что близких не предают, не отдают на откуп врагу. За них сражаются.

— Наверное, Карас хотел заполучить Древо целиком, — пробормотала я. Скорее, чтобы убедить себя, а не Лилу. — Это бы лишило магии всех нифрейцев.

— Князь Карас просил двенадцать сосудов в год. Столько же огненной магии отправили бы в ответ. Он держал свое слово.

Двенадцать сосудов?! За жизнь и свободу дочери?

Только мой отец получал четыре сосуда в год!

Боги, о чем я вообще думаю, какие сосуды? Как можно оставить в плену свою дочь? Если бы я была матерью, я бы отдала за своего ребенка и Древо, и жизнь. Все, что угодно, только чтобы он жил!

То, что рассказывала Лила было жестоким, неправильным, страшным. Я просто отказывалась верить в услышанное. Нет, это неправда. Не может быть. Нет.

Я уцепилась за последнюю мысль, как утопающий за соломинку.

— Может, Карас обманул Анну? Она присутствовала на переговорах? Или узнала обо всем от него?

— Сами знаете, что он не мог ее обмануть, — возразила хранительница. — Анна не присутствовала на тех переговорах, но Карас позволил ей воспользоваться своим даром и прочитать его мысли. Она увидела все в его воспоминаниях. Посланцем был ее дядя, он и огласил окончательное решение княгини.

Князь Барр, младший брат ее светлости и отец Брока. Он был сильнейшим магом разума в княжестве, но это не спасло его от несчастного случая на охоте. Мог ли он солгать? Ради Нифрейи и ради Древа. Сказать, что ее светлость отказалась спасать дочь, а на самом деле должен был забрать Анну… Мне бы очень хотелось в это верить, но я понимала, что обманываю себя.

Даже если он солгал тогда, княгиня наверняка прочла мысли брата и узнала обо всем. Она могла все изменить: провести новые переговоры, договориться с Карасом.

Но не стала. Оставила дочь в заложницах.

— Анна рассказывала мне, что для нифрейцев страна гораздо важнее родственных связей, что они умрут за идеалы, но так и не смогла простить мать. — Голос Лилы выдернул меня из тяжких мыслей, которые отравляли разум. — Вместо жены она стала наложницей Караса и, как вы знаете, родила ему сына.

— Почему она не сбежала? — спросила я. — Не воспользовалась магией разума?

— И куда бы она пошла? — пожала плечами хранительница. — Путь на родину ей был закрыт, а искать счастье где-то еще она не осмелилась. К тому же, Анна говорила, что без магии вашего источника она сойдет с ума, если станет использовать собственный дар.

Как это происходит у Кейна. С ума он не сходит, но сила сжигает его изнутри.

— К тому же, у нее был сын.

Которого Карас у нее тоже отобрал. Я сглотнула комок в горле, который грозил обернуться слезами о судьбе женщины, похожей на мою.

— Почему он был так жесток с ней? Мстил из-за Древа?

— Жесток?! — Лила бросила на меня один из своих странных взглядов, возвращая из прошлого в настоящее. — Карас любил ее, и не скрывал этого ни от Анны, ни ото всего Артана. Он готов был положить целый мир к ее ногам.

— А она?

— Ей все это было не нужно. Анна не смогла простить Караса. Говорила, что его поступок перечеркнул все хорошее, что могло быть между ними, и что он достоин только ненависти. А уж после изгнания сына — подавно.

«Ты моя, Амелия, а я буду твоим».

В памяти снова вспыхнули слова Кейна, и сердце забилось быстрее. Говорил ли Карас что-то подобное Анне? Но она лишь хотела домой, в Нифрейю, дорога в которую была для нее закрыта.

— Если он ее любил, почему забрал сына? — спросила я.

— Возможно, считал, что этим укротит ее. А может быть, страх перед Кейном был сильнее любви Караса. Анна не дождалась сына, умерла от лихорадки спустя два года после того, как поведала мне о своей жизни. И в ту ночь взяла с меня обещание, что если что-то с ней случится, я найду способ рассказать обо всем ее сыну. Позаботиться о нем, как это делала она.

Лила замолчала, будто пыталась подобрать слова, а может, просто вспоминала о своем.

— Я пообещала, хотя не представляла, как смогу исполнить эту клятву. Кейн мог вернуться в Артан только в одном случае — стать новым князем. Надежда на это была ничтожно мала, но когда он появился здесь, в гареме, я сразу его узнала.

— Откуда?

— По глазам. — На лице хранительницы появилась улыбка. Такая теплая, что она могла осветить комнату. — У Анны были точно такие же.

Теперь молчала я, боялась нарушить хрупкость воспоминаний.

— Кейн прочитал мое сознание, узнал обо мне больше, чем знала я сама. Он хотел увидеть каждую минуту, связанную с матерью.

И ему не понравилось то, что он увидел.

— Он поэтому пошел войной на Нифрейю? — Мой голос все-таки дрогнул, выдавая чувства, что бушевали в душе. — Из-за мести? Разве не проще было сначала поговорить с ее светлостью? Он вообще пытался?

Да Кейн же ее наследник! Если бы он рассказал княгине правду, она бы не считала его врагом.

Я бы не считала его врагом.

— Я этого не знаю, — покачала головой Лила. — Князь не отчитывается перед хранительницей. До вашего появления здесь, в малом дворце, я вовсе не подозревала, куда он отправился.

Я закусила губу, чтобы не наговорить лишнего. Мой гнев, осознание несправедливости, злой шутки судьбы были ни к месту.

— Я выросла в других условиях, с другими ценностями, и поначалу не понимала Анну, — призналась Лила. — Наверное, никогда до конца не пойму. Но благодаря разговорам с ней я обрела сестру, и полюбила Кейна всем сердцем. Как любила она.

— Почему я вам не нравлюсь? — спросила я напрямик.

— Если бы вы мне не нравились, я бы вам не доверилась, — прищурилась хранительница.

— Но все-таки вы меня недолюбливали?

Лила молчала недолго.

— Вы показались мне похожей на Анну. Не внешне, характером. Она тоже яростно отвергала все артанское и хотела сбежать отсюда на край света.

— Я бы лучше не сказала, — кисло улыбнулась я.

— Я боялась, что история повторится. Что огненный князь полюбил северянку с ледяным сердцем, и они обрекут друг друга на страдания.

У меня даже холодок по спине побежал. Погибель или спасение.

Так, кажется, сказал Голос Камня.

— И почему вы изменили свое мнение?

— Анна никогда не интересовалась Карасом, — просто ответила хранительница. — Где он, как он, что с ним. А вы спросили про Кейна. Вы хотите его узнать.

 

Глава 22

После рассказа Лилы наши отношения с ней стали теплее, теперь любезность хранительницы была искренней. В конце разговора я осмелилась спросить насчет ее желания следовать артанским традициям.

— Зачем вы хотели возродить гарем?

— Хотела, чтобы Кейн наконец-то нашел женщину, которая его согреет, — ответила она.

Наложницы нужны скорее для того, чтобы согревать постель. Вслух я этого не сказала, не хотела рушить только-только зарождающееся между нами доверие. Все-таки между артанцами и нифрейцами огромная пропасть, которую не так просто преодолеть.

После откровенной беседы с Лилой я многое поняла, но все только усложнилось.

Теперь я точно знала, что Кейн — мой князь, и что нифрейский трон принадлежит ему по праву рождения. Вот только взять его он предпочел при помощи силы, а не дипломатии.

Почему? Я спрашивала себя об этом множество раз, но не находила ответа. Возможно, именно поэтому лишь сильнее увязала в сомнениях. Мой долг перед народом — передать Древо тому, кто возродит Нифрейю, я обещала это ее светлости. Ее светлости, которая так ужасно поступила с собственной дочерью… Но здесь мои симпатии не имели значения. Нужно думать о народе и о своей миссии.

И я думала, думала, думала… но так ни к чему и не пришла.

Князь Брок был далеко, а Кейн здесь, рядом. Вот только он не собирался отдавать Древо Нифрейе, с его помощью он собирался спасти Артан. Его народ — здесь, несмотря на то, что Анна была северянкой. Я могла ошибиться, доверив источник тому, кто окончательно погубит нифрейцев. Без магии им не выжить, мы останемся беззащитны и потеряем все.

К тому же, я до сих пор не представляла, что такого происходит с источниками Артана. Спрашивать об этом Лилу или кого бы то ни было еще было слишком опасно, но я могла попытаться поискать ответы пока Кейн был далеко. Например, хотя бы почитать об источниках и их особенностях.

Дара постоянно приносила мне новые книги. Обычно это были всевозможные сказания про артанских богов и героев. На мой вопрос, откуда они, служанка говорила, что берет книги из храмовой библиотеки, которая находится на территории большого дворца.

— Лила, я хочу побывать в библиотеке, — попросила хранительницу, когда она снова заглянула ко мне, спросить, довольна ли я новыми нарядами.

— Зачем? Дара может принести вам все, что попросите.

— В том, то и дело, что я хочу посмотреть все и почитать что-то новое. Я ведь не знаю, какие есть книги в Артане. Или Кейн запретил мне покидать малый дворец?

Так-так. Судя по поджатым губам Лилы — не запретил. Это вселяло надежду.

— Может, дождетесь, пока вернется князь? — попыталась она меня вразумить.

И станет задавать вопросы? Нет, точно нет.

Кажется, Лила окончательно поняла, что спорить со мной бесполезно, и согласилась. Хотя и не скрывала собственного недовольства: старые привычки были сильнее.

Конечно, книги могли и не помочь, но я успела изучить женскую половину (по крайне мере, часть, принадлежавшую мне) вдоль и поперек, и не меньше ответов жаждала заглянуть за ее стены. Не смущало даже то, что меня будут сопровождать несколько служанок и княжеские маги. Не терпелось почувствовать вкус свободы хотя бы ненадолго, пусть и под конвоем.

Так что после обеда я, Дара и темнокожая служанка по имени Мирру переступили порог малого дворца. Со стороны внешнего сада нас уже ждали воины из свиты князя. Первым, кого я увидела, был огненный маг. Тот самый, кто подсунул мне саламандру в лагере, и который обещал развлечься со мной после того, как надоем Кейну. Чуть назад не повернула, настолько омерзительным он был.

Хуже сопровождения не придумаешь!

Только после я заметила оруженосца Кейна и мага воздуха. Браден встретил меня улыбкой, гораздо более искренней, чем прежде, и поклонился.

— Рад снова видеть вас, леди Амелия.

Знакомое обращение мне польстило, но вот присутствие огненного не позволяло расслабиться и наслаждаться приятным обществом. Тем более он единственный изо всех не поприветствовал меня, лишь пробежался злым цепким взглядом от макушки до носков туфелек.

— Обязательно, чтобы меня сопровождали все вы? — поинтересовалась я.

— А вдруг вы во дворце заблудитесь… леди Амелия, — процедил огненный. «Леди» его устами прозвучало двусмысленно и как-то унизительно.

— Альферц! — рявкнул Браден, чего от дружелюбного оруженосца я не ожидала. Черты его лица заострились, взгляд стал жестким, почти как у Кейна. — Немедленно извинись.

— Ой, да брось, — скривился маг, — мы князя должны защищать, а не его бабу. Артан-Пра — самый скучный город во всем мире. Что с ней вообще может случиться?

— Альферц, тебе мало наказания за твои фокусы?

Огненный хохотнул, а я словно со стороны услышала свой спокойный, ледяной голос:

— Можете не защищать. Я не расскажу об этом Кейну. — Обвела взглядом всех присутствующих. — И никто не расскажет.

Маг недобро прищурился, в темных глазах вспыхнули огоньки пламени, и это была не фигура речи. Я кожей чувствовала, как внутри мужчины бушует пугающая стихия, но не отступила ни на шаг.

— Не ты отдаешь мне приказы, нифрейка, — наконец-то проговорил он.

— Это правда, — подтвердила я. — Вы подчиняетесь своему князю.

Он еще минуту буравил меня огненным взглядом, потом кивнул. Сложил руки на груди и сделал вид, что ему скучно. Зато воздушный маг не сдерживал широкой улыбки и не скрывал, что его все это забавляет.

Да уж, очень забавно!

Только сейчас осознала, что почти не дышала. Колени до сих пор подрагивали от внутреннего напряжения. Которое судя по всему окутало не только меня: краем глаза я уловила, что Дара погасила огонь, сверкающий на ее ладони.

Значит, у меня есть защитники от защитников.

— Я прошу за него прощения, — произнес Браден, вновь превращаясь в юношу, которого я знала. — Альферц искусный, закаленный в битвах воин, но ему чужда обыкновенная вежливость. Мы должны сопровождать вас по приказу князя, и это не обсуждается.

Храмовый комплекс находился в другой стороне внешнего сада и состоял из трех одинаковых, как близнецы, зданий. Снаружи стены целиком покрывали мелкие цветы из осколков красного и оранжевого стекла. Из-за отражения в них солнечных лучей создавалось впечатление, что они объяты пламенем, а верхушки зданий действительно венчали настоящие костры. Даже без объяснений Брадена я поняла, что храм символизирует артанские источники. Могущественные, неугасающие, дарующие магию.

Три вулкана. Три огненных бога. Кула, Пиру и Чажж. Созидающий, наблюдающий и разрушающий. О них я успела прочитать в книгах, которые мне приносили. Боги существовали в Небытии, но потом Куле стало скучно, и он решил пошутить над остальными: сотворил дивные цветы, которые облепили склоны его братьев. Пиру шутка понравилась, а вот Чажж разозлился и изрыгнул пламя, спалив все дотла.

В следующий раз Кула создал животных, блуждающих у подножья вулканов, но история повторилась. Так было раз за разом, из шутки это давно превратилось в состязание. Тогда Кула спросил у вечно недовольного брата: чем ему так не угодили его творения? Чажж ответил, что все они ужасны и омерзительны. Если бы боги не вросли намертво в землю, то и вовсе подрались бы, но невозмутимый Пиру их рассудил. Он предложил беспокойным братьям договориться и создать то, что понравится им всем.

Точнее, того. Потому что богам идея приглянулась, хотя совещались они долго, но слепили из глины первого человека и вдохнули в него свое пламя, огненную магию. Кула подарил ему душу, чистоту, стремление к жизни, а вот злобный Чажж наградил его силой, яростью и алчностью. Тогда мудрый Пиру тяжело вздохнул и подарил своему созданию разум, чтобы у него был выбор.

Так появился на свет первый князь Артана.

Впрочем, шутник Кула все-таки обманул своих братьев. Пока они спали, он слепил еще одного человека — прекрасную девушку в пару князю. Чтобы она согревала его, заботилась о доме, ну и чтобы дальше они создавали людей уже самостоятельно, потому что Кула был слишком ленив для этого.

Проснувшись утром Пиру лишь покачал головой, а вот Чажж сильно разозлился. Он вскипел, раздулся и едва снова все не испепелил. Но вулкан не мог уничтожить женщину, не уничтожив мужчину, поэтому лишь наделил новое создание ревностью и завистью, а затем отвернулся от братьев. С тех пор они не разговаривают.

У артанцев было много легенд, но эта, о создании мира, нравилась мне больше всех.

Библиотека находилась в храме бога Пиру, что неудивительно, если знать о его мудрости. Внутри стены были гладкими, темными и без единого окна. Освещение дарило пламя, подобное тому, что я видела в галереях и коридорах дворца, но самым ярким был столп огня в центре. Именно ему артанцы и воздавали свои молитвы, он дарил тепло и поднимался ввысь, уходя сквозь круглую прорезь в крыше.

Несмотря на то, что пламя было магическим, в храме все равно было жарко и душно, поэтому я наконец-то по-настоящему оценила легкость новой одежды. В нифрейских нарядах я бы вряд ли выдержала здесь и десять минут.

Нас встретили жрецы в желтых одеяниях. Служителей храма объединяли общие черты: длинные заплетенные в косы волосы, рисунки на тыльных сторонах ладоней, изображающие пламя, и бесстрастные лица. А еще, как объяснил Браден, все жрецы в храме Пиру давали обет молчания, чтобы сохранить свою мудрость. Созерцать бренный мир, но не вмешиваться. Он же рассказал, что большинство книг в библиотеке лишь переводы старинных текстов, которые сохранились на глиняных табличках. Жрецы всю жизнь посвящали тому, чтобы передать знания людям, сделать их доступнее.

Поэтому мою просьбу изучить книги об источниках выслушали и отвели к стеллажам, стоящих полукругом у стен храма. Маги и Мирру остались у входа, а вот Дара и Браден последовали за мной. Об уединении можно было забыть сразу, как и о самостоятельном выборе: фолиантов в храме оказалось столько, что я бы при всем желании не просмотрела их и за пару лет. Зато мне позволили забрать понравившиеся книги с собой.

— О каком наказании шла речь? — шепотом спросила у Брадена. В храме было так тихо, что разговаривать громко казалось неправильным.

— Князь назначает его за нарушение приказа, — спокойно ответил он. — Альферц своеволен, но лучшего воина просто не сыскать. И все же вам не стоит его бояться, он слишком предан князю, чтобы причинить вам вред.

Разговор о наказаниях всколыхнул в груди чувство вины.

— Извини, что тогда тебе досталось из-за меня.

— Нет, леди Амелия, вы тут не при чем. — Браден улыбнулся. — За свои поступки отвечать только мне.

Я не успела ничего возразить. Со стороны проема, который служил входом в храм, прорычали:

— Где здесь княжеская невеста?

Рев прокатился эхом, отразился от стен. Назвать это голосом у меня просто язык бы не повернулся, и обладатель был ему под стать: не такой высокий как Кейн, но широкий в плечах и очень смуглый. Вот только пугающим было совсем не это (я успела его рассмотреть, прежде чем мужчина шагнул из солнечного двора в темноту храма). Все лицо и выбритую голову покрывали тонкие серебристые узоры.

Он широким шагом направился в мою сторону, когда на его пути вспыхнула линия огня, а затем волна воздуха отбросила назад. Предупреждающая. Незнакомец пошатнулся, но все-таки устоял. Отнюдь не потому, что защита была слабой, просто он сам был очень силен.

Сердце заколотилось в груди, волна страха захлестнула с головой. Я вросла в землю, хотя сейчас мне отчаянно хотелось отступить, спрятаться, убежать. После случившегося в Каменном лесу, магия пугала меня до дрожи, пусть даже рядом находились стражи. Те, кто будут защищать ценой собственной жизни.

— Принц Батул, вы не имеете права здесь находится, — жестко произнес воздушный маг, а следом за ним раздался голос Брадена, совсем близко:

— Брат, ты что здесь делаешь?

Что? Брат?!

— Пришел посмотреть на счастливую невесту Кейна и будущую правительницу Артана, — прорычал принц. — Обещанную мне.

Невеста? Обещанная?

Новая волна хлестнула принца, но это его не остановило, а только разозлило еще больше. С его рук потекла серебристая энергия, каплями собираясь в воздухе и превращаясь в пластину щита. Следующий удар приняла на себя сталь.

Металлическая магия! Подобное я видела в подземелье проклятых, когда мое тело облепили тонкие полупрозрачные, но прочные доспехи, похожие на те, что были на Кейне. Не сразу осознала, что доспехи вернулись, и я не могу шевелиться как раз из-за них.

Батул шагнул вперед, и мы оказались с ним лицом к лицу. Темный взгляд впился в меня, и даже в полумраке я увидела, как жесткая уверенность сменяется недоумением и растерянностью.

— Ты кто такая? — успел спросить он, прежде чем на него обрушился огненный смерч, сбивший принца с ног и распластавший по земле.

— Она женщина князя Артана. — Огненный маг выступил вперед, заслоняя принца от меня или меня от принца. Батул не кричал, а значит, все еще держал щит. — И ты находишься на артанской земле, в артанском храме.

От осознания мощи огня мир перед глазами пошатнулся. В горле пекло от жара, от духоты меня замутило, а держаться на ногах позволяли разве что прочные стены доспехов.

— Прекрати, Альферц, — приказал Браден. — Мы действительно в храме, и я думаю, что вышла ошибка.

Смерч исчез так же быстро, как и появился, огненный маг нехотя отступил. Хотя соединенные пальцы говорили о том, что он готов атаковать в любой момент. А вот доспех с меня стекал медленно, как лед тает на солнце.

Ухватилась за локоть оруженосца, чтобы не свалиться. Теперь я точно знала, кто защищал меня в подземелье, но легче от этого не становилось.

Кто такой этот Батул? И почему решил, что я невеста князя, которую ему якобы обещали…

На глаза попался длинный рукав собственного платья. Синий!

Ну конечно. Меня спутали с маннской княжной, уже второй раз.

Принц поднялся с земли и отряхнул одежду. Теперь он выглядел потрепанным и более смуглым, если не сказать черным, словно чистил каминную трубу. Его губы и уши украшали металлические кольца, дополняя диковинный узор, вплавленный под кожу. Помню, в первую встречу Кейн показался мне угрожающим, но ярость артанца была сдержанной и холодной. Батул был диким, необузданным, самым настоящим варваром, хотя говор и обращение выдавали в нем крийца.

— Ты что-то напутал, брат, — все так же спокойно сказал Браден. — И не с того начал. Ты пришел сюда из-за леди Амелии?

— Нет, — нетерпеливо мотнул головой принц. — Я прибыл в Артан-Пра за княжной Зои. Маннский князь обещал мне ее в жены.

Я моргала, пытаясь успевать за их разговором и подробностями, которые сыпались на меня, как снег суровой зимой.

— У вас был договор? — Оруженосец приподнял брови.

Батула вопрос только разозлил.

— Нет! — вновь прорычал он. — Я был в Манне два года назад, но Рион посчитал, что Зои слишком юна, чтобы отдать ее мне.

Судя по всему, еще и слишком цивилизована. Меня воротило от манер криийского принца, да и от самого Батула тоже.

— Теперь до меня дошел слух, что ее прочат в жены Кейну Логхарду!

— Это так. — Откуда у Брадена берется это море спокойствия, я понятия не имела, но в очередной раз восхитилась его сдержанности. Потому что меня едва не трясло от напряжения. — В любом случае, об этом тебе стоит поговорить с самим Кейном, когда он вернется. Здесь нет княжны, брат.

— Сам вижу, — проворчал принц и добавил, почему-то глядя на меня: — Мы обязательно поговорим.

Мне совсем не понравился этот взгляд и его злой тон, но додумать я не успела: Браден увлек меня в сторону выхода.

— Пойдемте, леди Амелия, я позабочусь о том, чтобы вам передали книги, которые вы выбрали.

Служанки и маги стеной последовали за нами. Я почти готова была признать, что в чем-то Карас был прав, оставляя жен в малом дворце. Если в Артан-Пра каждый день наведываются такие гости, то нужен целый отряд защитников!

Кстати, о защитниках.

Когда мы нырнули в тень сада, напряжение, сковавшее меня, отпустило, и я обернулась к своим сопровождающим.

— Спасибо, что защитили.

— Это наш долг, госпожа, — склонили головы служанки.

Воздушный маг кивнул, а вот Альферц прищурился и бросил:

— Сидела бы ты на женской половине, нифрейка, проблем было бы меньше.

Прозвучало грубо, но теперь я понимала, что Кейн не просто так назначил мне в охранники огненного. Сегодня я видела, на что способен маг, и не хотела бы оказаться его врагом.

— Все равно спасибо. Возвращаемся.

Никто не возражал.

— Я не знала, что ты криец, — сказала оруженосцу, когда мы отошли от храма. Глупое замечание, я вообще мало что знала о Брадене.

— Наполовину, — кивнул он. — Моя мать родом из Артана, поэтому отец направил меня в оруженосцы к князю Кейну. Чтобы укрепить отношения между нашими странами.

Если Батула называют принцем, значит, отца Брадена больше нет в живых. В Кри нет общего правителя, все решает совет принцев, и у каждого из них собственные земли.

Перед входом в малый дворец я еще раз поблагодарила оруженосца и нырнула в прохладу холла. Взглянула на балкон в надежде увидеть Зои, но он оказался пуст. Княжна ведь даже не подозревает, что чудом избежала встречи, а заодно и замужества с принцем Батулом. Не сомневаюсь, что Рион отказал ему вовсе не из-за возраста Зои. Кто захочет отдавать свою дочь этому варвару? Будь у меня выбор между Кейном и Батулом, точно выбрала бы артанца!

Меня так взбудоражило произошедшее, что только оказавшись в своей гостиной, я вспомнила про купальни. Сейчас неплохо было бы освежиться: все равно придется ждать, пока принесут книги, а после прогулки под солнцем и жары в храме я вся взмокла.

Прошла в спальню, чтобы вызвать Дару и наткнулась взглядом на букетик эрьвеи. Он лежал на том же месте, на кровати.

Замерла, чувствуя, как во мне нарастает сначала раздражение, а затем ярость. На мой вопрос о предыдущем «подарке» Лила очень удивилась и спросила, как вообще выглядит эрьвея.

Вот сейчас и покажу! Покажу всем и узнаю, кто пытается шутить подобным образом.

Резко шагнула назад и врезалась в мужчину. Одной рукой он обхватил меня за талию, крепко прижал к груди — не вырваться, ладонью другой плотно зажал мне рот.

— Вот и встретились, Амелия, — прошептали мне на ухо.

В груди плеснуло страхом, и я что есть силы ударила незнакомца пяткой в голень. Мягкая обувь, конечно, смягчила удар, но он все равно дернулся и сдавленно выругался. Не отпустил, только встряхнул меня, как мешок. Я бы его укусила, но ладонь прилегала слишком плотно.

— Тише-тише, — сдавленно выдохнул незнакомец. — Это необходимость. Я не хотел рисковать. Пройти мимо стражи было непросто, да еще и застать тебя одну, без кучки соглядатаев под дверями комнат.

Только сейчас пришло осознание, что слова звучат на нифрейском!

Услышать родной язык было настолько неожиданно, что в первую минуту я просто опешила. Голос не принадлежал ни Кейну, ни Брадену, а ведь только они из встреченных здесь артанцев знали нифрейский. Но я могла поклясться, что никогда его не слышала, хотя незнакомец говорил так, словно давно меня знал.

— У нас не так много времени, — продолжил он. — Обещай не шуметь, и я тебя отпущу.

Почему он так уверен, что я не захочу позвать на помощь?!

Говорить я, естественно, не могла, поэтому просто кивнула. В тот же миг ладонь убрали, а меня повернули к себе лицом. Почувствовав свободу, я тут же отступила на несколько шагов.

Мужчина был не такой высокий как Кейн, но возвышался надо мной на целую голову. Я быстро отметила смуглую, почти бронзовую кожу, темные, коротко стриженные волосы, перехваченные желтой лентой, обветренные губы и сильные руки, хватку которых я успела оценить. Но кое-что общее с Кейном у них было — светлые глаза, какие бывают только у северян. Разве что у этого они оказались голубыми, как летнее небо. Я совершенно точно никогда в жизни не видела этого чужака. Потому что запомнила бы такую необычную внешность. Точно запомнила бы.

Тогда почему что-то в нем кажется неуловимо знакомым?

— Кто вы такой? — спросила я.

Нет, кричать я не собиралась. Уверена, у него есть способы заставить меня замолчать: только маг мог обойти стражников и служанок малого дворца. Очень сильный маг. Зато я собиралась дойти до столика и зажечь огонек лампы, который вызовет Дару. В чем почти преуспела, отступая в сторону кровати.

— Думал, мой подарок даст тебе подсказку. — Он сложил руки на груди и кивнул на букетик эрьвеи, а я замерла, позабыв про лампу и про все остальное.

Сердце пропустило удар, на этот раз я впилась взглядом в лицо незнакомца, заново изучая черты. С каждым мгновением отмечая все больше и больше знакомых, и убеждаясь в своей догадке.

Князь Брок?!

— Ваша светлость? — неуверенно прошептала я.

Племянника княгини я видела всего несколько раз, в первые дни моей жизни в замке Норг. Вскользь, рядом с ее светлостью. Кажется, тогда он даже не смотрел на меня, не замечал. За год образ стерся, но я точно запомнила их сходство: светлые, льняные волосы и… глаза.

— Умница, — улыбнулся Брок, порылся в кармане и показал мне родовой перстень рода Фэранса. Похожий на тот, что вручила мне княгиня перед смертью.

Это был он! Мой князь. Я должна была испытать облегчение или радость, но вместо этого меня охватило замешательство. Настолько, что даже забыла поклониться.

— Вы изменились!

— Пришлось поработать над внешностью, чтобы спокойно существовать среди артанцев, — поморщился Брок. — Ты тоже изменилась, Амелия.

Он не выглядел потрясенным, скорее наоборот, его взгляд откровенно, с восхищением скользил по мне.

— Работа Древа? И не только внешняя. — Он прикрыл глаза и вдохнул полной грудью. — Я его чувствую, оно стало в разы сильнее и меняет тебя.

От всего этого голова пошла кругом, причем буквально: мир покачнулся, завертелся перед глазами, но к счастью, я ухватилась за столбик кровати и удержалась на ногах. В сознании заметался рой мыслей, который просто невозможно было удержать. Как и отвести взгляд от Брока.

— Как вы нашли меня? — спросила я.

Князь видимо понял, что я не собираюсь поднимать шум, и заметно расслабился.

— Просто, — ответил он. — Прочитал мысли одной из служанок. Она мне поведала, какие покои занимает фаворитка артанского князя.

Я успела привыкнуть, что все вокруг меня так называют, да и в голосе Брока не было порицания, но мне все равно стало стыдно и захотелось оправдаться. Глупое желание, которое я тут же придушила в зародыше. В моем положении нет моей вины, да и сейчас не время для этого.

— Я о том… откуда вы узнали, что я здесь? Как поняли, что я — это я?

— Слухи расходятся очень быстро, Амелия. Новость о плененной нифрейке, которую везет с собой Кейн Логхард всколыхнула Артан-Пра еще до вашего появления. Нифрейки, которая оживила слабый маннский источник. Все говорили о чуде, я же предположил, что все дело в Древе, и оказался прав.

Я все-таки опустилась на краешек кровати, потому что сил просто не осталось.

— Вы знали о плане ее светлости?

— Я его предложил, когда узнал о твоей уникальной способности. Немного изменил формулу древнего заклинания, — с гордостью заявил Брок, словно речь шла не о моей судьбе. Но его улыбка быстро погасла, уступив место мрачной решимости. — Естественно, тетя до последнего надеялась, что нам не придется его использовать, и Врата Ортоса удержат артанцев, пока я заключаю договор с дибрийским принцем… Поскольку ты здесь, полагаю, что ее больше нет в живых.

Сердце защемило от тоски и скорби по княгине. Пусть о ней говорили… всякое, это не отменяло того, что я ее любила. Встретить человека, который знал ее, который любил ее не меньше меня, было невыносимо, щемяще-остро.

— Соболезную вашей утрате, — выдохнула я, едва справляясь с подступившими слезами. А Брок преодолел расстояние между нами и сжал мои руки в своих ладонях.

— Это наша общая утрата.

Из-под кожи словно вытащили занозу, стало легче дышать. Я ведь все время была одна. Совсем одна все это страшное время! Ждала этой встречи и боялась, что ничего у меня не получится. Что я не сумею выполнить обещание, что не смогу помочь своему народу, что просто сдамся раньше, что не справлюсь с ценной ношей, вверенной мне. И вот он — конец пути.

Неожиданно Брок потянулся ко мне, пригладил мои волосы, совсем как старший брат, и я дернулась. Отпрянула, потому что привыкла к другим прикосновениям: грубоватым, подчиняющим и ласковым одновременно. Я не могла ни забыть их, ни отменить, но мужчина воспринял мой жест по-своему.

— Бедное дитя, — он сочувственно посмотрел на меня, убрал руки и поклялся: — Артанский ублюдок ответит за насилие над тобой!

Стыд обжег щеки, стало до ужаса неловко, и я поспешно закусила губу, чтобы не наговорить лишнего. Зато сказала другое:

— Кейн Логхард — сын княжны Анны.

Я ждала, что Брок рассмеется или разозлится и назовет меня лгуньей, но он совершенно не изменился в лице.

— Вы знали! — выдохнула я, за что заработала холодный, полный высокомерия взгляд. Таким Брок был похож на себя больше всего.

— Мои переговоры в Дибре закончились, не начавшись, когда мне стало известно, что Совет принцев благоволит Артану. Тогда я отправился сюда, и здесь не сидел без дела. Узнал много всего интересного, в том числе и это. Тем более что Логхард не скрывает своего происхождения.

— Но это ведь все меняет…

— Это ничего не меняет! — отрезал он, и добавил уже мягче: — Не для того ты преодолела такой путь, чтобы отдать Древо артанцам. Поверь, могущество — это все, что заботит Логхарда.

Его раздражение передалось и мне, впервые за наш разговор. Плеснуло через край, разрывая тонкие нити зарождающегося между нами тепла. Брок видел в Кейне врага, но я знала его другим. И знала, что он беспокоится о своем народе, а не о троне.

— Вы сильно рисковали Древом, доверяя его мне, — заметила я. — Ведь не возьми Кейн Логхард меня в плен, я бы здесь не оказалась.

В глазах князя вспыхнули искорки, а губы искривило подобие улыбки.

— Ошибаешься, Амелия. Логхард не прошел бы мимо, выбрал бы тебя изо всех женщин княжества, и в любом случае забрал бы с собой. Догадываешься, почему?

Пораженная его словами, покачала головой.

— Из-за Древа, из-за магии. Кейн вряд ли отдает себе отчет в этом, но оно его зовет. Дурманит разум и заставляет тянуться к тебе. Твой статус наложницы, его ненормальное притяжение — всем этим ты обязана источнику, что носишь в себе.

Я замерла с широко раскрытыми глазами. Хорошо хоть сидела, потому что коленки противно задрожали.

Кейна влекла ко мне… магия?

На миг показалось, что я снова девочка, застрявшая на середине реки. С хрустом трескается лед, ноги теряют опору, и все тело пронзает холодом и болью. Снаружи и внутри, когда в легкие врывается студеная вода. Вместо неба теперь монолитные серые плиты, плащ слишком тяжелый и тянет меня ко дну, и становится страшно. Как же страшно!

Я тряхнула головой, прогоняя наваждение. Но боль не прошла, ядовитой змеей скрутилась под сердцем. Кровь шумела в ушах, а страх никуда не делся, стер все краски и запахи из яркой, полной цветов спальни.

Кейна привлекла моя магия! Магия Древа. И я, конечно же, догадывалась об этом… Только почему такое чувство, что сейчас меня словно лишили чего-то важного и очень дорогого?

Брок молчал, вглядываясь в мое лицо, а я понимала, что должна что-то сказать. Хоть что-нибудь! Но язык будто прилип к небу.

С трудом вытолкнула из себя осмысленные слова:

— Вы сказали, что чувствуете Древо? Магию. Значит, чувствуют и другие?

Значит, почувствовал Кейн?

Глаза Брока сверкнули серебром, как это часто бывало у артанца.

— Не совсем так, — он покачал головой. — Ты — сосуд для источника, и скрываешь его магию, но не силу (особенно сейчас, когда она возросла). Это как притяжение, которому невозможно противостоять… Даже мне сложно удержаться. — Он, кажется, неосознанно облизнул губы и снова сложил руки на груди. — Но в отличие от других магов я знаю, с чем имею дело.

Мне вдруг захотелось убежать подальше, настолько голодным был его взгляд в этот момент. Слово «сосуд» резало слух: так же, как и его «с чем». Пусть я и была сосудом для источника, сосудом, в котором в скором времени отпадет надобность. А что бывает с ненужными сосудами?

— Вы ведь пришли за Древом, — тихо сказала я, рассматривая свои переплетенные пальцы. Смелость меня покинула, я вновь превратилась в младшую фрейлину, тенью следующую за ее светлостью.

— Я пришел за тобой, Амелия, — нахмурился Брок.

— Вы хотите забрать его прямо сейчас?

— Нет.

Подняла на него непонимающий взгляд.

— Нет?

— Пока я не могу тебя забрать, при всем своем желании. Одно дело проникнуть во дворец, совсем другое — вывезти отсюда единственную фаворитку. Поэтому тебе придется потерпеть.

Брок извинялся за промедление, во мне же сражались удивление и радость. Кто бы мог подумать: я мечтала сбежать отсюда, но сейчас все мое естество противилось этой мысли.

— Как долго?

— Месяц, может больше. Мне нужно все подготовить, чтобы устроить побег и увезти тебя в безопасное место. Быстро такое не делается.

Я согласно кивнула: кому как не мне это знать.

— А если Кейн узнает о Древе?

Взгляд Брока мигом растерял все тепло, стал таким, что можно порезаться.

— Постарайся, чтобы этого не случилось, Амелия, — заявил он тоном, от которого я снова похолодела. — Если артанцы завладеют нашим источником, то с Нифрейей будет покончено.

В сознании мелькнула преступная мысль: все-таки позвать Дару и охранников, а затем рассказать все Кейну. Подумала об этом, и едва над собой не рассмеялась. Кейн прочтет Брока, каким бы сильным магом тот ни был, узнает, что ему нравится не женщина, а всего лишь магия в ней. Исключительная магия, которая так нужна его народу. Это значит… Значит, что выбора у меня нет.

— Что мне делать?

— Продолжай играть роль фаворитки. — Брок обвел спальню взглядом. — Знаю, рядом с артанцем это сложно, но думай о стране, которую ты спасаешь. Конечно, он будет тянуться к Древу, к его силе, но ты веди себя, как обычно. Возможно, у тебя получится выведать слабости Логхарда. Это только сыграет нам на руку… Тебе что-нибудь уже известно?

Я вспомнила о приступах Кейна после использования его дара. Глупо, но я не могла заставить себя рассказать о его тайне

— Логхард очень скрытен.

Брок прищурился, но тему продолжать не стал.

— Ни в коем случае не приближайся к огненным источникам, — приказал он. — Это может раскрыть Древо и навредить ему. Если Логхард узнает, то заберет источник себе.

Да, об этом он уже говорил, но кое-что не давало мне покоя.

— А что со мной? — спросила я. — Ее светлость велела передать Древо вам, но не сказала, что будет со мной после.

Брок молчал, прежде чем ответить:

— Я прошу тебя быть осторожной еще и потому, что извлечь источник можно через гибель сосуда.

Мир покачнулся, а может это я покачнулась, потому что в следующую минуту мужчина оказался рядом и потряс меня за плечи.

— Амелия, я не сказал, что это единственный способ…

Не единственный?!

— Да, — видимо, Брок прочитал надежду в моих глазах, — есть еще один. Он сложнее, но я не стану рисковать своей поданной. Особенно той, что рисковала собой ради моего народа.

— Что это за способ?

— Нет времени говорить об этом сейчас. Заклинание, не позволяющее меня обнаружить, вот-вот разрушится. Я дам тебе знать, когда придет время бежать, Амелия.

Князь ушел, а я упала на кровать и коснулась букетика эрьвеи, который рассыпался прахом, как и предыдущий.

Рассыпался, как мои надежды.

 

Глава 23

— Князь вернулся в Артан-Пра, — сообщила Дара, отрывая меня от книги.

Я кивнула и поблагодарила служанку. Значит, сегодня, в крайнем случае, завтра Кейн придет ко мне.

Волнение от предстоящей встречи вновь просочилось сквозь мою собранную по кусочкам уверенность, но я не позволила себе ему поддаться. Чтобы разобраться во всем, мне нужен трезвый ум.

Со дня нашего разговора с Броком прошло две недели. Невероятно долгих и одновременно пронесшихся как одно мгновение. Мне было, о чем подумать, и не только подумать.

Для начала я призналась себе, что не ждала от встречи с племянником княгини того, что получила. С той минуты, как Кейн нашел меня в Каменном лесу, я вообще не ожидала увидеть Брока, и в каком-то смысле смирилась с этим. Возможно, поэтому все, что он рассказал, ударило по мне во сто крат сильнее, чем могло.

В замке Норг, когда ее светлость вверяла мне Древо, я была готова умереть за свою страну. Прежняя я, наверное, так бы и поступила — слепо пошла за Броком. Прежняя, но не настоящая.

Мятежница.

Именно так назвал меня Кейн, и возможно (только возможно!) был прав. Я верила, что князь Брок хочет возродить Нифрейю, что он заботится о своем народе, но вот в его обещание меня спасти не верила. Не знаю, откуда пришло это осознание, которое с каждым днем крепло все сильнее и сильнее. Может быть, я просто растеряла свою наивность. Ему легче сделать меня мученицей-героиней, чем возиться с моим спасением. Ложь мне не нравилась, но в то же время я понимала для чего он это сделал: чтобы подарить надежду. И в каком-то смысле подарил.

Потому что я поняла: если и существует способ извлечь Древо и остаться в живых, то я просто обязана его найти! Найти подтверждение словам Брока.

Отбросив бесполезные сомнения и закрыв чувства глубоко в себе, стала штудировать книги из храмовой библиотеки. В основном, в них было про артанские источники, но попадались и общие сведения про родники. Я находила и собирала по крохе любые упоминания о сосудах из самых разных книг и самых давних эпох.

Такое заклинание действительно существовало, использовали его как крайнюю меру. Потому что для этого требовалась человеческая жертва. Не просто жизнь сильного мага, а правителя. Картина, сокрытая от меня, складывалась в единое целое: только гибель ее светлости смогла запечатать источник в сосуд.

Это говорило в пользу Брока: княгиня ему верила. Настолько верила, что пожертвовала собой. Таких случаев в истории было несколько (Маннский камень один из них), при этом человек был вынужден находиться на одном месте, а после… Древние артанцы называли это «потерей души» или «потерей вдоха богов». Я смутно представляла, что это значит, но догадалась, что сосуд теряет человечность.

Правда, мой случай отличался от известных артанцам. Я смогла не просто выйти из Священного сада, но даже покинуть страну. Была в этом заслуга ее светлости или же что-то иное, оставалось только гадать.

Я читала книги днем. Зачитывалась ими ночью до тех пор, пока резь в глазах и черные мушки не сообщали, что стоит ненадолго прерваться. Тогда я отдыхала, а чтобы не предаваться унынию, пробовала простенькие заклинания, знакомые из детства, и прислушивалась к Древу. Делала это украдкой, пока не видит Дара. Получалось через раз, но попыток не оставляла. Брок приказал ничего не делать, чтобы себя не выдать, но я использовала любую возможность, чтобы узнать о том, что сможет меня спасти. Или хотя бы отсрочить гибель. Пока ничего не нашла.

Задумавшись об этом, упустила появление Кейна.

Видимо, сегодня он не стал дожидаться ночи, и появился в моих покоях раньше. Вошел в гостиную широким шагом и остановился посредине.

Я встретилась с ним взглядом и похолодела. Потому что в льдистых глазах плескался гнев.

Я судорожно пыталась понять, чем заслужила ярость Кейна, и единственное, что приходило в голову: он узнал о визите Брока. Или хуже того — схватил племянника его светлости! Воображение уже нарисовало мне подвергнутого страшным пыткам нифрейца.

Нет! Этого просто не может быть!

Как? Откуда?

А Кейн, как назло, молчал и буравил меня взглядом, отчего я сидела ни живая ни мертвая, только ногти сильнее впивалась в фолиант.

Прошел один миг или вечность, я не знала, но выдерживать это молчание долго не получилось. Не дождавшись, когда Кейн объяснится, сказала:

— Вы так смотрите, словно хотите меня убить.

— Хочу, — хрипло сообщил Логхард. — Не догадываешься, за что?

Я осторожно, чтобы не выдать охватившей меня дрожи, захлопнула книгу и покачала головой:

— Нет. За последнее время я не сделала ничего, что заслуживает вашего гнева.

Кейн подошел ближе и навис надо мной, окутав запахом мыла и позволяя рассмотреть себя в пламени светильника. Его волосы еще были влажными после купания, темно-красная туника обтянула широкие плечи. Мне казалось, что он вот-вот схватит меня и потребует Древо, но он коснулся моего подбородка, заставляя запрокинуть голову. Я выдержала его взгляд, хотя сердце колотилось все сильнее и сильнее.

— Как же быстро из твоей памяти выветрился визит в храм.

Храм?

При чем здесь… Всего лишь?

С плеч словно сдвинули каменную глыбу. Мне стоило огромного труда удержать лицо, чтобы не выдать затопившие душу удивление и облегчение.

— Вы не запрещали мне выходить из малого дворца.

Глаза Кейна вновь недобро сверкнули.

— Не запрещал! — прорычал он. — Потому что не думал, что ты вновь подвергнешь опасности свою жизнь.

— Что?! — я нахмурилась, оттолкнула его руку и поднялась с дивана, чтобы казаться хоть немного выше. Стало обидно от несправедливых обвинений. — Я просто хотела посмотреть книги. Да вы мне сопровождение выдали больше, чем у княжны!

— И не ошибся, потому что неприятности следуют за тобой по пятам.

— Неправда! Не было никаких неприятностей, я попросила найти книги и вернулась в малый дворец…

— Заодно познакомилась с Батулом!

— При чем здесь Батул? — опешила я. — Он же ваш союзник.

Он вообще спутал меня с княжной Зои.

Не знаю, чем мы занимались, но явно не разговаривали. Всегда спокойный, ледяной Кейн кричал на меня, а я отвечала ему тем же, не скрывая своего возмущения. Но последнее замечание вовсе ввело меня в замешательство. Признаться честно, про принца и его желание завладеть княжной я почти не вспоминала.

— Хотите сказать, я виновата в том, что по вашему дворцу ходят все кому не лень?

Кейн сжал челюсти, и я поняла, что попала в точку. Артанский князь злится не на меня, а на себя.

— Тебе следует вести себя осторожнее, — процедил он.

— А вам разобраться со своими союзниками, — парировала я. — И постарайтесь, чтобы они больше не путали меня с вашей невестой.

Наши взгляды скрестились, как сошедшиеся в битве клинки.

— Объясни, почему ты вышла отсюда именно в мое отсутствие? — артанец кивнул на фолиант: — Что такого ты искала, мятежница?

Переход был настолько резким, что в первую минуту растерялась. Но только вначале.

Ответ на этот вопрос я придумала несколько дней назад. Знала, что он спросит. Не мог не спросить, потому что и Дара, и Лила, да и жрецы вряд ли бы стали хранить в секрете, какие именно книги я просила. Даже если бы захотели, от Кейна не скрыли бы.

— Хотела узнать, почему мое прикосновение переродило маннский источник.

Взгляд артанца изменился, стал более пристальным.

— Не веришь в чудеса?

— Считаю, что все можно объяснить.

— Узнала?

— Нет, — покачала головой. — Я прочитала не все, зато не пришлось изнывать от скуки.

— Скучать тебе больше не придется. По крайней мере, в ближайшее время.

Кейн почему-то улыбнулся, и сердце екнуло. А вот слова его мне не понравились, потому что я помнила изобретательность артанца.

— О чем вы?

— Через несколько дней я отправлюсь к Огненным источникам, чтобы проверить, примут ли они магию обновленного Камня. И ты будешь меня сопровождать.

Что?!

Я заморгала, ошарашенная такой новостью.

— Зачем?

Кейн подался вперед и теперь стоял непростительно близко. Так, что все равно приходилось запрокидывать голову, чтобы смотреть ему в глаза.

— Ты сама сказала, что хочешь развеяться. Теперь у тебя будет такая возможность.

— А на самом деле?

Улыбка Кейна мигом исчезла, уступив сосредоточенности.

— Я так хочу.

Вот так просто. Во рту пересохло, а ладони наоборот вспотели. По спине пробежал холодок, и я с трудом поборола нестерпимое желание обхватить себя руками. Зато задрожала, когда Кейн сам заключил меня в объятия, обволакивая своим теплом.

— Хочу узнать тебя, Амелия, — добавил он чуточку мягче, чем удивил меня еще больше. — А делать это на расстоянии достаточно сложно.

— И все?

— Этого мало?

Я покачала головой.

Просто в прошлый раз мое прикосновение к Камню разрушило его до основания, и погиб человек. Не совсем человек, дух или бесплотное существо, которое когда-то было человеком, но…

Просто мы едва унесли ноги из той пещеры, когда родник начал расти. Точнее, это Кейн меня вынес.

Просто я слишком много читала про могущество вулканов.

Просто князь Брок настрого запретил мне приближаться к Огненным источникам, считая, что это может навредить Древу.

И еще множество таких вот «просто», от которых голова шла кругом, а сердце бешено колотилось.

Ладонь Кейна легла на затылок, легонько, без свойственного ему напора. И на одну секунду я почувствовала себя защищенной ото всего мира, а страх, что сковал внутри, удивительным образом начал отступать, рассеиваться.

Поэтому я не противилась, когда Кейн склонился ко мне. Прикосновение губ к губам было таким же легким, почти невесомым, но оно мигом зажгло искру в груди и наполнило тело знакомым томлением. На этот раз он не пытался меня подчинить, не пытался сломить, заклеймить собой. Наоборот, в его объятиях, в каждом поцелуе было нечто новое: осторожное, неизведанное. И я затрепетала, потянулась за этой лаской. Забываясь в коротком мгновении.

Ответом мне был не то вздох, не то стон Кейна. Вся осторожность растворилась в пожаре, одном на двоих. Теперь артанец прижимал меня к себе так крепко и целовал так страстно, что не хватало дыхания, но я бы ни на что не променяла эти объятия, и отвечала тем же. Льнула к нему, приподнялась на носочки, чтобы быть ближе.

Очнулась, только когда земля резко ушла из-под ног: Кейн опустился на диван, а меня усадил к себе на колени. Так я могла почувствовать всю силу его желания, отчего стало только жарче. Собственное тело горело и жаждало продолжения ласк, но я натолкнулась на взгляд: плывущий, горящий страстью или… полубезумным влечением.

Сияющий серебром.

Жар разом схлынул, меня будто окатило холодной водой. Осознанием, которое не позволило отпустить себя, отдаться во власть желанного мужчины.

Я тянулась к Кейну, потому что хотела его. А он тянулся ко мне, потому что его звало Древо.

Мысль отрезвила, отравила момент близости, и я уперлась ладонями ему в грудь. Только боги знают каких усилий мне это стоило! И дело было не в силе Кейна, а в том, что все во мне противилось этому. Как будто после глотка чистого воздуха приходилось погружаться под воду. Из пламени в холод.

Но я не хотела так. Хотела, чтобы все было по-настоящему, без магии и ненормального притяжения родника. Без лжи, которая стала частью моего существования.

Кейн прервал поцелуй и прижался щекой к моей щеке, но руки не разомкнул и из объятий не выпустил.

— Подожди, — хрипло попросил он.

Лучше бы приказал!

Сражаться с Кейном, пусть даже на словах, было проще, чем выдержать его нежность. Спорить, ругаться, чем оставаться холодной, когда больше всего на свете хочется сдаться.

Я замерла, зажмурилась, чтобы ни единой слезинки не просочилось наружу. Губы, кожа все еще горели от его прикосновений, в груди пекло, словно от быстрого бега, а под ладонью, вторя моему, рывками билось сердце артанца. Но в сознании по-прежнему звучали слова Брока о том, что источник дурманит разум Кейна.

— Хорошо, — прошептал он, согревая дыханием ухо. Я ждала, что артанец снова разозлится, но в его голосе прозвучало лишь сожаление. — Сегодня не будем торопиться.

Сегодня. Сложно сказать, что затопило меня сильнее: облегчение или разочарование. Но вопреки своим словам Кейн продолжал прижимать меня к груди и успокаивающе поглаживать мою спину. Это казалось правильным и неправильным одновременно. Хотелось обнять его в ответ и наоборот бежать куда глаза глядят. Подобные чувства разрывали душу на части и сбивали с толку.

— Мне обязательно ехать с вами? — спросила я, когда застывший в горле ком отступил.

— Да.

Вновь все просто, но на этот раз я даже обрадовалась тому, что именно сейчас не приходится делать выбор.

Потому что отчаянно боялась того, что выберу.

 

Глава 24

Зима в Артане больше напоминала нифрейское лето, а долина Огненных источников казалась наполненным зеленью оазисом. Раскинувшаяся передо мной, она будто сошла с картины в спальне. Не хватало только больших красных цветов на склонах вулканов. Они не закрывали небо, как Большие горы, на их вершинах не было снега, но своим величием приводили в трепет. Возможно, потому что я чувствовала их могущество, магию, дремлющую в каждом камне, в каждом дереве или частичке земли. Эта магия пугала и завораживала, и вызывала те же двойственные чувства, что я испытывала рядом с артанским князем.

Убежать от него или остаться рядом с ним.

Навсегда.

Как и обещал Кейн, к вулканам мы отправились лишь спустя неделю: некоторые дела в Артан-Пра требовали его присутствия. При этом несмотря на занятость, у него всегда находилось время для наших встреч. Кейн появлялся в моих комнатах каждый вечер после заката, и мы… разговаривали. Про Артан, про дворец, о том, что я успела прочитать в книгах. Вот только спросить у него напрямую о сосудах для родников я, конечно же, не могла, поэтому приходилось быть очень осторожной в своих словах.

Перед уходом он целовал меня, как в тот раз, но ни разу не попытался зайти дальше. Это обескураживало, потому что раньше артанец не отличался терпением. А еще радовало и огорчало одновременно. Даже не знаю, что сильнее. Я давно запуталась в смешении собственных чувств.

Князь Брок велел мне продолжать играть роль наложницы Кейна, но я не умела притворяться. Точнее, не хотела.

Пугали меня не только чувства, но и поездка к источникам. Настолько, что накануне я попыталась убедить Кейна позволить мне остаться во дворце.

— Помните, я рассказывала про зов Камня? — спросила я. — В первый день в Артан-Пра мне приснился сон, в котором вулканы не хотели, чтобы я приближалась к ним.

Звучало донельзя глупо, но артанец отнесся к моим словам серьезно:

— Этот сон повторялся?

— Нет, но я уверена, что это было предупреждение.

Кейн с минуту рассматривал меня, а потом неожиданно спросил:

— Помнишь наш разговор о доверии?

Щеки тут же опалило жаром. Такое забудешь!

— Доверься мне, Амелия. — От такой просьбы мигом стало еще жарче, от прикосновения пальцев к скуле — тем более. — Я обещал не причинять тебе вреда. Так что просто доверься.

Не сомневалась, что Кейн искренне верил своим словам, даже я на мгновение поверила. Но он многого не знал.

— Я все равно возьму тебя с собой, — поставил он точку в нашем разговоре. — Невзирая на желание твое, или источников.

Отказаться от этой поездки я не могла, Кейн ясно дал это понять, но никто не заставит меня подойти к самим источникам. И тем более к ним прикасаться.

Принять решение всегда проще, чем сделать.

Стоило мне издали заметить вулканы, закралась страшная мысль: что если Кейн обо всем догадался? О Древе, о моей роли. Что если он привез меня сюда, чтобы проверить свое предположение?

Страх занозой вонзался в сердце, холодным потом стекал по спине, накатывал тошнотой. При всем при этом самым ужасным было то, что я не могла выдать своих чувств и развернуть Ягодку. Поэтому оставалось только цепляться за поводья и надеяться, что я ошиблась.

Не будь я во власти дурного предчувствия, признала бы, что долина артанских источников — одно из самых прекрасных мест, что мне доводилось видеть. Склоны вулканов покрывали борозды, напоминающие складки разноцветных юбок: от темно-зеленого до серого и охряного. Двое почти соприкасались боками, а один застыл поодаль, словно пытался отгородиться от них. В остальном они были настолько похожи, что сложно было разобраться, кто какое имя носит. Между ними раскинулось прозрачное озеро, в котором как в зеркале отражались плывущие по небу облака. А на берегу застыли развалины города, судя по аркам и колоннам некогда невероятно красивого.

— Первая столица Артана. — Голос Кейна раздался так неожиданно, что я едва не подпрыгнула. Мы почти не разговаривали в пути. Чем ближе становились источники, чем сосредоточеннее и задумчивее был артанец. — Разрушена во время сильнейшего землетрясения, после которого главный город перенесли подальше от источников.

Часть строений действительно ушла под воду, а другая выглядела так, словно была раздавлена ступней великана. Только дома у самой кромки леса остались нетронутыми.

— Это новые, — объяснил Кейн, проследив за моим взглядом. — Здесь живут маги и жрецы.

— Они охраняют родники?

Древо защищали Врата Ортоса и стены Священного сада. Маннский камень внушал страх врагу. Мне стало очень интересно, что же хранит покой артанских источников, хотя я и понимала, что Кейн может не ответить.

— В этом нет необходимости. Вулканы защищают себя сами. Только маги с огненной печатью могут добывать магию здесь.

Я даже подалась вперед, затаив дыхание. Способ получения магии от источника людям чаще всего держался в тайне, передавался от правителя к правителю. В Нифрейе только княгиня имела право прикасаться к роднику. Остальные видели магию уже в специальных сосудах: зачарованных пузырьках или флягах. Как это происходит в других странах, я не знала.

— Раньше это делал сам Карас, — продолжал Кейн, — но я изменил это правило.

— Почему?

— Я не владею огненной магией.

Ну конечно же!

Это Древо было универсальным источником, а вот другим магам приходилось выкручиваться, если родились рядом с другим родником. Покупать, обменивать. Князю это не грозило, его сила существовала в нем самом, но огненная магия ему не подчинялась.

Я прикусила язык, чтобы не сказать еще какую-нибудь глупость, но судя по виду артанца, мои вопросы его совсем не смущали. Кейн не хмурился, не обдавал холодом, и вообще вел себя странно: то и дело меня рассматривал. Словно выжидал, готовился к чему-то. К чему-то, о чем я предпочитала не задумываться. Так было в разы спокойнее.

Интересно, что с приходом нового князя многое в Артане изменилось. Начиная от гарема и заканчивая добычей магии. Уверена, я еще многого не знаю. Неудивительно, что другие сыновья Караса пытались отвоевать право на трон.

Дома на окраине разрушенного города оказались небольшой, но очень оживленной деревней. Одноэтажные, из знакомой рыжей глины, они расположились вокруг площади, в центре которой возвышался конусообразный храм. Я ожидала увидеть магов, вроде тех, кто был в свите князя: молчаливых и опасных воинов. Но деревня встретила нас детским смехом, улыбками женщин в ярких платьях и поклонами мужчин. Их можно было назвать обычными, если бы не разрисованные лица. На них выделялись красные треугольники, символизирующие вулканы. Огненную печать носили совершенно все, даже дети.

Кейн спешился, помог спуститься мне, достал из седельной сумки крупный сверток и без объяснений направился в сторону озера.

— Пойдем.

— Куда?

— К источникам, — бросил он на ходу, а я замерла.

День подходил к концу, и я подумала, что мы отправимся к вулканам в худшем случае на рассвете, в лучшем — после завтрака. К тому времени я уже подготовлюсь. Приготовлюсь. Соберусь с силами. Сейчас же все силы разом меня покинули, стоило представить, как я взбираюсь на гору, чтобы потом… То, что случится потом, я вовсе не представляла! Тревога вспыхнула в сердце с новой силой.

Но не подчиниться не могла.

— Почему сейчас? — спросила, догнав Кейна. Наше сопровождение осталось за спиной, деревню мы покинули вдвоем.

— Не хочу ждать, — ответил он, забросив сумку на плечо.

— Разве не проще подниматься туда днем? — я кивнула на ближайшую гору. Отсюда она казалась не такой уж маленькой. Пусть на мне были удобные сапоги и свободные одежды, это наверняка займет не один час.

Кейн вскинул брови.

— Мы туда не пойдем, мятежница.

— Нет?

Я снова остановилась и тут же отстала от артанца. Поэтому пришлось его догонять, чтобы услышать объяснения.

— Магию добывают из жерл вулканов, но общаться со всеми источниками одновременно можно лишь в одном месте.

— В каком?

— Я лучше покажу, — загадочно пообещал он, и предчувствие надвигающейся на меня опасности только усилилось.

«А как же обещание тебя не трогать?» — вкрадчиво напомнил внутренний голос.

У меня действительно было обещание Кейна, но насколько я могу доверять артанцу? Он никогда не обманывал меня, предпочитая грубую правду. Разве что иногда недоговаривал о том, что, по его мнению, меня не касалось. Однажды забыл сообщить, что женится.

— Почему ваша невеста не отправилась вместе с нами к источникам?

Мне казалось, что маннцы обязательно должны присутствовать при таком важном событии. Ведь от того, примут ли вулканы каменную магию или нет, зависят отношения между государствами. Но в путешествие отправились только мы и несколько воинов князя. Зои и ее свита остались во дворце, после той случайной встречи я ни с ней, ни с фрейлинами больше не пересекалась.

На этот раз Кейн обернулся, смерив меня пристальным взглядом.

— В этом нет необходимости. Если родники примут магию друг друга, то я заключу союз с Манном.

И женится на Зои. Сердце привычно кольнуло, но я поспешно отмахнулась от картинки, в которой Кейн держит княжну за руку и произносит брачные клятвы. Сейчас нужно было думать о другом.

— А если не примут?

— Тогда мне придется искать другое решение.

Артанец сегодня изменил своей молчаливости, поэтому я совсем осмелела и спросила:

— Решение для чего? Я не слишком разбираюсь в источниках, но я никогда не слышала, что какому-то источнику требуется другая магия.

Этот вопрос мучил меня не меньше, чем знания о людях-сосудах и возможность выжить. Родники были чистой энергией. Сильные или слабые, молодые или древние они лишь дарили магию. Но я хорошо запомнила разговор Кейна с Рионом, слова артанца о том, что сила Камня должна удержать источники. А еще не смогла забыть видение пылающего города из пророчества.

— Вулканы — не совсем обычные магические родники, Амелия.

Мы шагали по дороге, которая, судя по оставшемуся кое-где фундаменту домов, когда-то была улицей города, а сейчас превратилась в заросшую травой широкую тропу. Солнце быстро опускалось к линии горизонта, подсвечивая золотисто-красными лучами бока гор и развалины древней столицы.

— Знаешь, почему?

Я попыталась понять, какой ответ от меня ждет Кейн. Последние несколько дней только и делала, что читала про вулканы, запасы огненной магии которых не могли сравниться с запасами существующих источников. Даже обновленный Камень казался песчинкой рядом с ними. Кейну не нужно было завоевывать соседние государства, чтобы укрепить мощь Артана. По крайней мере, ресурсов у государства было более чем достаточно.

— Они — самые могущественные источники?

— Нет. Родник островитян сильнее Пиру или Кулы.

Он легко спрыгнул с камня, когда-то бывшего началом лестницы, и подал мне руку. Так же легко опустил меня вниз, но ладонь мою не выпустил. Жест, призванный успокоить, заставил сердце заколотиться в разы быстрее. В некоторых местах лестница прерывалась, и тогда Кейн помогал мне спрыгнуть, но это только мешало сосредоточиться.

Постойте, он сказал «не сильнее Пиру или Кулы». А что насчет всех вместе взятых?

— Но вулканов три, — озвучила я свою догадку, за что получила одобрительный кивок от Кейна.

— И они находятся слишком близко, поэтому увеличивают силу друг друга.

От этого заявления внутри что-то оборвалось. От этого, а еще от взгляда артанца, который прожигал меня насквозь. Ощущение было такое, будто он заглянул в мои мысли. Нет, даже в самое сердце. Голова закружилась, я споткнулась и улетела бы вниз, к самому озеру, не перехвати и не поддержи меня Кейн.

— Что значит — увеличивают? — хрипло спросила я, хотя в глубине души все поняла.

— Близость одного источника способна повлиять на силу другого. Если магия у них одинаковая, то рано или поздно они сливаются в один и достигают пика. А если разная, то наоборот, способны медленно разрушать и опустошать друг друга. Так произошло с Камнем в Манне. Когда-то на западе располагался родник с магией воздуха. Выстоял только один, но даже выживший продолжал медленно угасать.

Пока к нему не прикоснулось Древо. Магия разума должна была убить, уничтожить родник, она и убила. Но способность нифрейского источника к возрождению чудом передалась Камню, и…

Он знает!

Мысль молнией ударила в сознание. Мой самый страшный кошмар о том, что эта поездка — ловушка, оказался явью.

Впилась взглядом в его лицо, пытаясь понять, когда он догадался, почему так долго молчал. Но как бы ни старалась рассмотреть его чувства, артанец оставался невозмутим.

— А что бывает, когда источники объединяются?

— Их сила выплескивается и сметает все живое на своем пути.

И зная об этом, он хочет отвести меня к вулканам?!

Мне нельзя к ним!

Я рванулась, но артанец перехватил меня и прижал к себе.

— Не бойся, мятежница, — прошептал он мне в макушку. — Пока Огненные источники безопасны.

Пока?!

— Пойдем.

Я вообще ничего не понимала, меня трясло не то от страха, не то от напряжения, сковавшего мое тело так, что с трудом получалось переставлять ноги.

К несчастью, мы уже пришли. У самой кромки озера застыли нетронутые временем и землетрясением колонны. Они окружали площадку, которая оказалась перевернутым конусом с чашей внизу. Гладкие ступени уводили еще ниже, но Кейн остановился возле одной из колонн. При виде этого странного алтаря меня бросило в холодный пот.

«Ты обещал мне!» — хотела крикнуть, но голос не слушался меня. Зато пальцы намертво вцепились в одежды артанца, будто ладони свело судорогой. Кейну пришлось разгибать их по одному.

— Магия других источников не позволяет вулканам расти, разжижает чистую энергию. — Он смотрел вперед и словно не замечал того, что со мной происходит. А может, так оно и было. — Я очень долго искал подходящую.

Он про магию Древа или…

Кейн бросил мешок на землю, и на меня вдруг накатила странная безнадежность. Расхотелось убегать, прятаться, сражаться. Краем сознания понимала, что должна спасать нифрейский родник, но во мне просто не осталось сил. Вот и наблюдала за всем будто со стороны.

Как это будет? Болезненно? Что чувствуют те, кто лишается души? Чувствуют ли они вообще что-то?

Кейн потянулся к мешку и достал запечатанный прозрачный кувшин, в котором в солнечных лучах поблескивала магия.

— Надеюсь, на этот раз повезет, — добавил он. Я широко распахнула глаза, а Кейн начал спускаться вниз, напоследок приказав: — Стой здесь.

Я при всем желании не смогла бы сдвинуться с места, как зачарованная смотрела ему вслед, даже забыла дышать. Артанец достиг самого дна, вскрыл кувшин и просто вылил содержимое в чашу.

Тишина над нами сгустилась такая, что собственный судорожный вздох показался мне оглушающе громким. Мгновение ничего не происходило, а затем чаша вспыхнула пламенем. Меня словно придавило к плитам — силой, хлынувшей сквозь приоткрытую Кейном брешь.

Она была повсюду: в земле, воздухе, в последних лучах заходящего солнца. В грозном рокоте, прокатившемся над долиной и привкусе соли на языке. Она пронизывала насквозь, я ощущала могущество вулканов каждой частицей души и тела. Больно не было, страшно — тоже. Скорее, во мне растворились все человеческие чувства, я могла только созерцать.

Сила окутала, попыталась подчинить себе, но схлестнулась с энергией внутри меня. Не такой яростной, мягкой и светлой. Стоило почувствовать магическое тепло Древа, как я смогла вздохнуть полной грудью. Осознала, что стою там же, на верхней ступени, а Кейн по-прежнему внизу, слизала капельку крови с прокушенной губы.

Пламя было таким мощным, а энергия такой чистой, что я поверила в слова артанца. Поверила своему видению и в то, что вулканы способны уничтожить не только столицу. Весь Артан целиком!

Огонь снова вспыхнул и так же резко погас, оставив после себя лишь напоминание в виде черного дыма, тающего над чашей, который почти сразу скрыли сумерки южной ночи.

По моим ощущениям общение с источниками длилось не дольше пары минут, а на самом деле успело стемнеть. Поэтому поднимающийся Кейн выглядел зловещим, напоминая мне о дне нашей встречи.

С этого все началось. На этом и закончится?

Какова моя роль в этом обряде?

— Вулканы приняли магию Камня, — произнес он.

Притихшее сердце зашлось в беге, я встретилась взглядом с Кейном, чтобы попытаться разгадать его слова, но красноречие артанца рассеялось вместе с дымом.

— Это значит?..

— Это значит, что Артану больше ничего не грозит. Я заключу союз с Манном.

Кейн бросил пустой кувшин на сумку, нахмурился и шагнул ко мне.

— Зачем ты привез меня сюда? — спросила тихо, жалея, что не могу прочитать его мысли.

— Я уже говорил, зачем: чтобы узнать тебя получше.

Вот теперь я совершенно точно ничего не понимала. Мысли разбегались, а затем собирались вновь, чтобы натолкнуться друг на друга. И так по кругу. В голове роилось множество «зачем» и «почему», которым я не находила ответа.

Еще несколько минут назад я верила в то, что меня вот-вот разоблачат. Что придется расстаться с Древом, а заодно и с жизнью. Такой исход был страшным, но объяснимым. Понятным. Ведь Кейн оставался моим врагом, а я была решением его проблемы с огненными источниками. Гораздо более простым решением, чем союз с Манном.

Пожертвовать одной, пусть даже любимой, наложницей ради блага своего народа. Княгиня когда-то пожертвовала дочерью. Сложно винить правителя в том, что он заботится о множестве жизней.

Любимой…

Сердце кольнуло. Что за глупости? Кейн просто не знает про источник, иначе бы заставил меня спуститься к чаше. Страх сыграл со мной злую шутку, заставил принять мои сомнения за действительность. Но тогда зачем все это?

— Ты знаешь обо мне все, — ответила я.

— Как и ты обо мне, Амелия, — Кейн провел пальцами по моим волосам. — Ты времени даром не теряла.

Во мне тут же вспыхнула обида, которую я не смогла задушить, пусть даже хранительница ничего мне не обещала. А вместе с ней вспыхнуло мое лицо, потому что вспомнилось, как именно я уговорила артанку раскрыть прошлое Кейна, назвав его своим.

— Лила рассказала тебе?

— Мне не обязательно спрашивать, чтобы знать обо всем, — устало вздохнул он. — Иногда люди тщательно скрывают свои мысли, а иногда наоборот слишком сильно хотят ими поделиться. С тобой все иначе. Всегда остается некая недосказанность, и я ни в чем не могу быть уверенным.

— Знакомое чувство, — пробормотала я, а Кейн вдруг улыбнулся. Вокруг светлых глаз собрались морщинки, преображая лицо артанца, и заставляя мое сердце биться чаще.

Что-то в последнее время он слишком часто улыбается, к такому можно и привыкнуть. Страх почти убрал свои когти, и я могла дышать ровно. Ключевым оставалось вот это «почти».

— Я спрашивала о другом. Зачем я здесь? — кивнула в сторону чаши, едва различимой в бледном свете луны, обвела взглядом колонны. — Чтобы узнать меня, совсем не обязательно было сюда приводить.

— Не обязательно, — легко согласился Кейн. — Я хотел, чтобы ты увидела все своими глазами. Ты ведь почувствовала мощь источников?

Я поколебалась, прежде чем ответить, но все же кивнула.

— Да.

— Сейчас магия камня утихомирила их, а в прошлый раз после моего общения с ними в Артане случилось страшное землетрясение. Именно поэтому я искал силу, которая поможет их сдержать.

Я вскинула голову, замерла под его взглядом. Темнеющим от воспоминаний о том, что пришлось пережить его народу. Вот она, настоящая причина, почему он захватывал страны и родники?

— Это место защищенно от магии вулканов, — продолжил Кейн. — Тому, кто находится в круге, ничего не грозит.

Теперь я по-другому взглянула на колонны и уходящие вниз ступени. Выходит, они не восстановлены, просто разрушение их не коснулось.

И я все это время находилась в безопасности. Как он и обещал.

— После того, что случилось в Манне, думала, ты хочешь, чтобы я прикоснулась к огненным родникам.

В другое время я бы испугалась своей откровенности, но после всего пережитого сегодня просто устала. Устала думать, изворачиваться, пытаться угадать, что придет в голову Кейна Логхарда в следующий раз. Бояться того, что в следующий раз придет в голову мне.

Гораздо проще было отдаться объятиям артанца, когда он притянул меня к себе.

— Я не стал бы так рисковать, мятежница, — серьезно сказал артанец, едва касаясь губами моих губ, и я поверила. — Ни своим народом, ни тем более тобой.

Признание вышло и неожиданным, и в то же время самым желанным. В груди растеклось тепло, тело охватила дрожь, поэтому я не противилась поцелую, наоборот первой потянулась к Кейну. Обвила его шею, крепко прижалась к груди, впитывая пламя прикосновений губ и языка. Со стоном отдаваясь в полную власть артанца.

В эту минуту было неважно, что мы по-прежнему враги. Что я рабыня, а он завоеватель. Что на его чувства влияет власть Древа, а мои, скорее всего, останутся без ответа. Сейчас я была просто женщиной рядом с мужчиной, которого любила. Любила, несмотря ни на что.

Стоило признаться себе в этом, позволить любить, и плотина отчужденности, которую я тщательно воздвигала в своей душе, рухнула. Это было мое чувство: пугающее и прекрасное. Я отдавалась ему целиком, тонула в страсти и нежности Кейна. Не испугалась, когда мы опустились на расстеленный плащ, и когда прохладный воздух коснулся обнаженной кожи, которую тут же согрели поцелуями. Уже не тепло, а настоящее пламя вспыхивало во мне. В нас. В единении наших тел.

Сегодня Кейн только мой.

Я ласкала и целовала своего мужчину. Не артанского князя, не полководца, которого называли Мраком. Моего Кейна. Просто моего. Не могла насытиться этими касаниями, подавалась навстречу и не сдерживала стонов и криков. Выгнулась дугой, когда пламя во мне стало совсем невыносимым, задрожала и рухнула вниз.

Вместе с ним.

Кейн Логхард

Кейн нашел Амелию на балконе.

Они уже давно вернулись в деревню, где их ждала постель и горячий ужин. Дом на берегу озера, с видом на долину вулканов, переходил от князя к князю. Гораздо более просторный, чем хижина в Каменном лесу. Здесь можно было оставаться, сколько захочется, и быть уверенным, что их никто не потревожит.

Вот и сейчас он подошел к ней и обнял со спины. Ночью было прохладнее, поэтому неудивительно, что девушка успела замерзнуть. Амелия на мгновение замерла, но потом расслабилась, запрокинув голову на его плечо и глядя на темное небо в россыпи звезд.

В эту минуту Кейн окончательно уверился в том, что не хочет ее отпускать. Ни прямо сейчас, ни после. Никогда.

— Почему ты не идешь в дом?

— Мне здесь нравится больше.

— Замерзнешь.

— Мне не холодно, — упрямо ответила она.

Мятежница.

Он сказал это в шутку, но ей невероятно шло. Потому что маленькая нифрейка умудрялась противостоять ему даже в мелочах. Даже когда в зеленых глазах отражались сомнения и неуверенность, она продолжала спорить, дерзить, говорить то, что думает. Одним видом вздернутого подбородка приводить Кейна в ярость и разжигать в нем желание.

В его жизни было достаточно женщин, которых он желал. Одни мечтали оказаться в его постели ради выгоды, стать княжеской любовницей и заполучить все положенные привилегии. Других, таких как Тария, интересовал он сам: пресыщенные любовными играми, они искали новые грани удовольствия. Амелию не интересовал статус, а его способности на нее вовсе не действовали. Но далеко не по этой причине нифрейка стала его наваждением, перевернула всю его жизнь.

Он восхищался ее силой духа, самоотверженностью, выдержкой. Кейн привык, что люди преклоняются перед ним, перед его даром. Но ни ночь на коленях, ни подземелья проклятых, ни ужасы Каменного леса, ее не сломили и не сломали. Она показала, что способна выдержать многое, ему же хотелось оберегать ее ото всего на свете.

Спрятать за нерушимыми стенами.

Впервые Кейн понял, что испытывал Карас, который даже не позволял матери покидать малый дворец. Понял и разозлился, как никогда раньше. Потому что всю сознательную жизнь делал все, чтобы стать другим. Отец так и не завоевал любовь и благосклонность матери, а он сам шел той же дорогой — отдал свое сердце нифрейке. Загадочной северянке, которая не спешила отвечать на его чувства и мечтала о свободе. Свободе от него.

Кейн смотрел на Амелию, но судя по задумчиво-грустному взгляду, мысленно она была далека. А он ревновал ее даже к мыслям, к которым не мог прикоснуться.

— О чем ты думаешь, мятежница?

Она удивленно заморгала, прикусила губу, но все же спросила:

— Почему ты не испытал магию Камня раньше?

— Испытывал, преподнес ее вулканам одной из первых. Но она оказалась слишком слабой и просто растворилась в огненной энергии. Тогда Рион предположил, что нужен более молодой и сильный источник.

Обновленный маннский родник был именно таким, хотя Кейн до сих пор удивлялся тому, что все получилось. Удивлялся и не верил. Слишком долго он к этому шел.

— Я годами искал подходящую магию, покупал силу самых разных источников или захватывал, если не мог получить иначе. А вулканы тем временем разрастались.

— Почему не уйти? — тихо спросила она.

— Мощь взорвавшихся источников зацепит большинство близлежащих земель, затронет все родники. Много народов погибнет, а выжившие останутся без магии.

Амелия задрожала, и он теснее прижал ее к груди.

— Ты поэтому… пришел в Нифрейю?

Перемирие было очень хрупким, и Кейн понимал, что не станет лгать. Уходить от этого разговора тоже не будет. Не сегодня.

— Да, этот поход был последней надеждой. Я пришел, чтобы забрать то, что принадлежит мне по праву.

— Разве нельзя было договорится? — горечь в голосе девушки прошлась острием по сердцу. Кейн с трудом сдержал гнев.

— Меня сложно обвинить в том, что я не пытался, — выплюнул он. — Но нифрейская княгиня отказалась.

— Возможно, она не знала, насколько это важно для всех…

— Она знала. Сказала, что Нифрейи гибель огненных источников не коснется, а до остальных ей нет дела.

Амелия обернулась в объятиях и оттолкнула его. Зеленые глаза сверкали гневом.

— Она заботилась в своей стране! Так же, как ты.

— Я не лишал страну магии!

Кейн осекся, понимая, что новая ссора им ни к чему. Глубоко вздохнул.

— Я не оставлю Нифрейю без помощи.

— Не оставишь?

— Нет. Конечно, как прежде, не будет, но северяне точно получат необходимую магию.

Наблюдать за тем, как недоверие на прекрасном лице сменяется надеждой, а потом и вовсе смущенной улыбкой, было невероятно тепло.

— Спасибо.

Она вновь шагнула к нему, и только за одно это он готов был положить мир к ее ногам.

Амелия. Его спасение или его погибель. Решать только ему.

Пророчество не шло из головы. Она действительно спасла Кейна, излечила от ненависти и одиночества. Даже среди артанцев он привык быть изгоем, но не рядом с Амелией. Рядом с ней он становился обычным мужчиной, забывал, что живет во благо своего народа, и только после — для себя.

Никогда это так не тяготило, как сейчас. Особенно после того, как он начал догадываться об истинной ценности своего трофея.

Сложно сказать, когда эта мысль впервые пришла ему в голову. В пещерах Манна или позже, в Каменном лесу.

Дикая, безумная, совершенно невозможная мысль.

Проще было поверить, что старуха сбрендила и уничтожила Древо, только чтобы источник не достался ему. Ведь она прекрасно знала о приступах Кейна, знала о безумии, потому что прочувствовала его на себе. Но если бабка и была сумасшедшей, то очень продуманной, поэтому решила надежно спрятать родник.

Точнее, не само Древо. Человеческое тело не выдержало бы такой мощи, источник стер бы личность и разум Амелии в прах. Оставил бы одну оболочку, не способную даже сдвинуться с места. Старуха поместила в любимую фрейлину лишь малую часть родника. Искру, способную разжечь новое пламя.

И у нее получилось бы спрятать Древо на виду у всех, не пожелай Кейн забрать Амелию с собой. Возможно, именно потому что он подсознательно почувствовал это в самую первую их встречу, когда нашел испуганную девчонку возле погибшего родника.

Все древние трактаты, все жрецы огненных богов говорили, что это невозможно, но чутье настойчиво твердило об обратном. Кейн наблюдал, размышлял, сопоставлял и все говорило в пользу изначальной догадки: Амелия — утраченный источник Нифрейи.

Предположение все равно оставалось лишь предположением. Чтобы проверить, нужно было признание мятежницы, либо ее прикосновение к вулканам. Они бы приняли магию или отвергли, как делали это множество раз. Разрушения, которые устраивали родники — ничто по сравнению с тем, что случится, когда начнется извержение.

Магия Древа могла спасти его страну, но Кейн хорошо помнил, что произошло с Голосом Камня. Родникам без разницы, а вот человеческий сосуд слишком тонкий и хрупкий.

Он должен был заботиться исключительно об Артане, но вместо этого вылил на алтарь каменную магию. Уже не надеясь ни на что.

Кейн поморщился, вспоминая, как вулканы впитали новую силу.

Это сработало.

Будь у него время, Кейн искал бы дальше. Отказался бы от договора с Рионом и брака с Зои, потому что единственной женщиной, которую он хотел видеть рядом с собой, была Амелия. Увы, времени совсем не осталось. Крупица магии в чаше была лишь для проверки, а настоящую энергию, способную сдержать вулканы он получит после женитьбы.

— И что дальше? — спросила она словно в ответ на его мысли. — Когда ты собираешься заключишь союз?

— В ближайшее время. Артан и многие земли будут спасены.

— А у тебя будет жена, — нахмурилась Амелия.

— Это ничего не меняет.

— Это меняет все, Кейн Логхард. Для тебя, для меня, для будущей артанской княгини. И если тебе не наплевать, ты сделаешь правильный выбор — отпустишь меня и будешь счастлив с ней.

— Если я тебя отпущу… тогда ты будешь счастлива?

Она вздрогнула, сжала губы и направилась в комнату, так и не ответив. А Кейн успел проклясть себя за несдержанность.

Отпустить ее?

Невозможно.

Он готов заключить сотню союзов, лишь бы Амелия жила и оставалась рядом с ним. Пусть даже сейчас она не желает с этим мириться.

 

Глава 25

Амелия Сингтон

Поездка к источникам показалась сном. Сначала напряженным и полным дурных предчувствий, а после прекрасным и таким же быстротечным.

Пережитое в долине вулканов помогло мне во многом разобраться, в том числе в собственных чувствах. Откровенный разговор с Кейном и вовсе расставил все по своим местам. Я поняла, что прошлое больше не имеет значения. Я полюбила артанского князя и не могла этого отменить. Глупо было продолжать обманываться или винить себе в этом. Мои чувства принадлежали только мне, и я ни о чем не жалела.

Тем более, что это тоже не имело значения.

Кейн развеял остатки моих сомнений: ее светлость знала про внука и по известной только ей причине не пожелала отдавать ему Древо. Возможно, боялась, что нифрейцы навсегда лишатся магии, а возможно, просто не хотела иметь ничего общего с отпрыском Караса.

Кейн пошел войной на Нифрейю, чтобы спасти собственное государство, но даже он не мог сказать, подойдет магия разума вулканам или же вызовет новое землетрясение. Никто не мог.

Хотя в каком-то смысле именно Древо помогло Артану, ведь именно оно оживило Камень. Нифрейский родник больше не нужен артанцу, потому что огненную стихию удержит каменная магия.

Узнав об этом, я будто освободилась. От чувства вины, которое съедало меня, стоило вспомнить предсказание об объятом пламенем городе. От страха быть пойманной и потерять Древо. От неопределенности, которая тянула меня на дно, как намокшая в воде одежда.

Я любила Кейна, но теперь точно знала, что рядом с ним мне не место. Он женится на маннской княжне, а я вернусь вместе с Броком в Нифрейю, чтобы жить или чтобы умереть. Это тоже стало неважным. Мое будущее мне не принадлежало с тех пор, как я дала клятву ее светлости, поэтому я решила наслаждаться настоящим.

Не участью наложницы, общением с Кейном. Каждой минутой, проведенной рядом с ним, каждым разделенным на двоим вздохом, каждой лаской: грубой или исполненной нежности. По возвращению в Артан-Пра он показал мне большой дворец, парк и храмы вулканов. И рассказывал обо всем, о чем бы я ни спросила. О своем детстве или о правлении. Разве что не касался темы своего отца, называл его по имени, зато охотно говорил о дружбе с Рионом и времени, когда жил в Гроде. Выходило, что он многим обязан маннскому князю.

Ночи мы проводили вместе, а потом Кейн уходил. Он оставался со мной честен, и я старалась по возможности отвечать тем же. Разве что строго избегала темы Древа. Это была не моя тайна, поэтому не мне было решать, кому о ней рассказывать.

О моей особенности мы тоже не говорили, я продолжала читать книги, но уже без того безумного стремления, с которым набросилась на них по приезду в Артан. Вот и сегодня вышла из комнаты, чтобы попросить Дару отнести прочитанное обратно в храм. Знала, что можно позвать ее с помощью лампы, но решила прогуляться.

И с удивлением обнаружила в начале коридора двух своих служанок, которые встали стеной и не позволяли пройти маннской княжне.

Ее появление отозвалось болью, справиться с которой мне удалось не сразу.

Я запретила себе думать о Зои. Потому что стоило задуматься, как моя выдержка шла трещинами. Ведь глупому сердцу не объяснишь доводы разума. Не объяснишь, почему она останется с ним, а мне придется уехать. Почему она станет женой, а я больше никогда его не увижу.

Учитывая, что мы с княжной по-прежнему не виделись, не вспоминать о ней было легко.

До сегодняшнего дня.

— Мне нужно с ней поговорить! — Княжна решительно шагнула вперед, но служанки не отступили. — Хотите, чтобы я воспользовалась магией?

— Вам нельзя общаться с госпожой Амелией, — спокойно ответила Дара. — Приказ князя.

Интересно, почему?

Как раз в этот момент Зои заметила меня.

— Мне нужно с вами поговорить! — выкрикнула она, но тут же смутилась своей вспышки и продолжила с достоинством: — Это очень важно.

Я совсем не представляла, о чем нам с Зои разговаривать, но разворачиваться и уходить было, по меньшей мере, невежливо. Помимо прочего во мне царапалось любопытство, отчаянно хотелось узнать, что побудило княжну нанести визит наложнице.

Поэтому я обратилась к служанкам:

— Пропустите госпожу Зои.

Дара и Мирру расступились в стороны, пропуская Зои, которая прошла мимо них, гордо вскинув голову и поджав губы. Это было больше похоже на нашу прошлую встречу, поэтому я мысленно тяжело вздохнула.

— Думаю, нам будет удобнее в гостиной, — указала на двери собственных покоев.

Зои не пришлось просить дважды, она направилась туда, но через пару шагов оглянулась на Дару и уточнила:

— Это личный разговор. Я бы хотела поговорить с вами с глазу на глаз.

— Исключено, — отрезала служанка.

Мои брови непроизвольно взлетели вверх. Такое случилось впервые, обычно Дара мне ни в чем не отказывала. Хотя, о чем это я? Наедине мне приходилось оставаться с собой, с Кейном или Лилой.

— Прикажите ей нас оставить, — Зои повернулась ко мне.

— После того, как вы угрожали моим служанкам магией? — спокойно поинтересовалась я.

Щеки княжны вспыхнули, как закат в Артане.

— Я не собиралась никому вредить, лима Амелия, — запальчиво ответила она, — тем более использовать магию. Если бы вы в первый раз откликнулись на мою просьбу встретиться, мы бы с вами переговорили уже давно!

— Просьбу? — нахмурилась я. — Впервые об этом слышу.

Зои бросила раздраженный взгляд на Дару.

— Я уже третий день пытаюсь увидеться с вами, но мне все время отвечают, что вы заняты.

Три дня?

Интересно получается. Кейн не хочет, чтобы я общалась с его невестой, или есть другая причина? Да и к чему Зои такая секретность? По упрямому выражению на лице княжны поняла, что откровенного разговора в чужом присутствии у нас не получится.

— Проходите в гостиную, — сказала ей. — Я сейчас подойду.

Дождалась, пока княжна скроется в покоях, и повернулась к Даре.

— Я отвечаю за вашу безопасность головой, госпожа Амелия. — В словах служанки не было упрека, но именно от этого спокойствия по спине пробежал холодок.

— Понимаю, — теперь я и правда гораздо лучше понимала нравы Артана. — Не хочу подвергать опасности ни твою голову, ни свою. Но может, получится что-то придумать? Чтобы не оскорблять княжну.

Не знаю, показалось мне это или нет, но напряженные плечи Дары немного расслабились.

— Не думаю, что госпожа Зои представляет опасность, — успокоила она меня, — но все-таки возьмите в руки лампу и позовите, если понадоблюсь. Я буду ждать здесь.

Я кивнула и вернулась в гостиную.

Княжна замерла возле витражного окна с сосредоточенным видом, сложив руки на груди. Знакомство с Тарией сразу не задалось. Каким будет общение с Зои?

— Не смотрите на меня так, — холодно произнесла она. — Я не настолько глупа, чтобы повторять ошибки сестры.

О том, что случилось с Тарией я не знала, но по лицу ее сестры поняла: ничего хорошего.

— Ее отправили к гройцам, — добавила Зои. — К жрицам Камня. Теперь она посвятит себя служению богам, никогда не покинет стен горного монастыря и больше не увидит семью.

Если выдержать жизнь в монастыре еще было можно, последнее было бы для меня страшной пыткой. Поэтому я осторожно заметила:

— Я не хотела, чтобы так получилось.

Даже не покривила душой. В минуты, когда уговаривала Тарию помочь мне, я искренне верила, что Кейн простит своей невесте побег какой-то рабыни.

— Она пыталась убить человека, — нахмурилась Зои. — Отец выбрал самое мягкое наказание за такое.

Да уж. Не хотела бы я оказаться на месте Риона, судить и приговорить собственную дочь к пожизненной ссылке. Осознание этого почему-то заставило поежиться: быть правителем — не привилегия, а скорее проклятие. Когда ты с рождения принадлежишь не себе самому, а народу, когда обязан чтить установленные тобой и твоими предками законы, даже если сердце истекает кровью.

Смогла бы я поступить так же с собственной дочерью?

А так, как поступила ее светлость?

Отгоняя непрошенные мысли, рассматривала женщину, которая станет женой Кейна.

Не знаю, почему в прошлый раз я решила, что она не такая красивая, как старшая сестра. В Зои не было томности и утонченности Тарии. Показного совершенства. Но именно несовершенство делало ее яркой, настоящей. Возможно, дело было в лице, на котором отражалась любая эмоция, будь то гнев, досада или сожаление. Даже разговорила она забавно, иногда коверкая артанские слова и делая ударения не на том слоге, но это ничуть не отталкивало.

Как и прямолинейность Зои. Не лучшее качество для будущей княгини, но подкупающее. Уж не знаю, игра это или правда.

— Так о чем вы хотели поговорить? — спросила я, все-таки присаживаясь на диван поближе к лампе.

Пусть Зои я пока верила, но совесть моя перед Дарой будет чиста.

— Я узнала, что огненные источники приняли каменную магию, — невесело заявила княжна.

— Это же хорошо…

— Нет! — перебила Зои. — Хорошо для Артана, но не для меня! Я не хочу становиться женой Логхарда!

Сказать, что я была изумлена — ничего не сказать. Во все глаза уставилась на княжну, которая, судя по всему, вознамерилась излить мне душу. Как еще назвать то, что с чем она ко мне пришла?!

— Это Тария должна была стать его женой, — Зои говорила быстро, словно боялась, что я ее перебью, или ее внезапно покинет решимость. — Она хотела этого очень давно. Едва ли не с тех пор, как впервые увидела Кейна. А мне он никогда не нравился. Его дар — нечто ужасное. Как вообще общаться, если я еще мысль не додумала, а ее уже прочитали? И как я могу быть уверенной в том, что мое мнение принадлежит только мне, если рядом тот, кто может легко внушить мне что угодно? Да он сам ужасен и уродлив! Жуть!

В самом начале общения с Кейном у меня тоже все внутри переворачивалось от страха, но, пожалуй, уродливым я его никогда не считала. Это потом поняла, что вся грозная сила артанца направлена на его врагов, а тех, кто ему дорог, он будет защищать ценой собственной жизни.

— Я всегда знала, с самого с детства, что мой брак наверняка станет залогом выгодного союза, — Зои потерла ладони, словно замерзла, хотя в комнате было достаточно жарко. — И нужно будет полюбить будущего мужа, каким бы он ни был. Принять таким, какой он есть. Так поступила моя мама, и ее мама тоже.

Я не представляла, что сказать в ответ. Мои родители любили друг друга, возможно, поэтому мне было сложно понять, как можно полюбить кого-то по заказу. Или наоборот не любить. У меня вот не вышло.

— Но маме с отцом повезло, она полюбила его, а он ее… — торопливо продолжала княжна. — И мне бы хотелось того же. Я честно пыталась усмотреть в Кейне что-то хорошее, но не смогла.

В голосе Зои прозвучало столько тоски, что я почти прониклась к ней сочувствием. Почти, потому что мы говорили о мужчине, которого любила я, и потому что я до сих пор не могла понять, какая роль в этой истории отведена мне. Неужели княжна рассчитывала, что я начну убеждать ее, что она просто плохо искала, и Кейн не настолько ужасен?! Я желала ему счастья, но где-то на задворках души по-прежнему болезненно царапалась ревность, не позволяющая войти в положение Зои.

Княжна глубоко вздохнула, будто перед прыжком в пропасть, и выпалила:

— Я не могу полюбить Логхарда. Никогда не смогу, потому что люблю другого.

Казалось, больше некуда изумляться, но Зои вновь удалось меня удивить.

— Так получилось, — тихо добавила она, слегка покраснев.

— Зачем вы мне это рассказываете? — хрипло спросила я. — Чего от меня ждете?

— Если я выйду замуж за Кейна, это сделает несчастными всех! Отец пытается устроить этот брак, потому что их с Кейном связывает дружба. Потому что уверен: артанский князь станет хорошим мужем для одной из нас. И он не понимает, что ошибается, что любая из моих сестер для Кейна Логхарда — пустое место. Все потому, что он любит вас!

Я едва не поперхнулась воздухом. Да, со стороны может показаться всякое, вот только любовь не держат взаперти.

— Все гораздо сложнее, — получилось сухо, но как получилось. Это разговор мне не нравился с самого начала, а сейчас тем более.

— Логхард вас любит, — уверенно повторила княжна. — Я видела его взгляд, отношение к вам. Это нельзя подделать.

В груди плеснуло раздражением, я взвилась с дивана и шагнула к Зои.

— При чем здесь любовь? И Кейн, и ваш отец заботятся о своих народах. Я была возле вулканов, чувствовала их мощь. Если начнется извержение, оно зацепит и Манн. Вам об этом известно?

Зои побледнела, но заявила твердо:

— Ничто не мешает отцу просто продавать каменную магию Артану.

— Князю Риону, наверное, виднее.

— Он не может расторгнуть этот договор, а Кейн может!

— Да причем здесь Я?! — повысила голос. — Скажите об этом Кейну.

Что вообще со мной происходит? Какой-то девчонке удалось легко вывести меня из себя. Ладно, не какой-то, а невесте артанца. Но раздражение только усилилось, и теперь я злилась исключительно на себя. Особенно, когда в синих глазах княжны блеснули слезы.

Только этого мне не хватало!

— Я пыталась, — возразила она. — Еще по пути в Артан-Пра. Несмотря на то, что боюсь его… Тогда Кейн ответил, что отправит меня домой, если магия Камня не подойдет. И я надеялась, что так и будет. Ведь в прошлый раз она не подошла…

Княжна несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, а потом добавила:

— За эти дни я о многом думала, и нашла единственный выход. Поэтому и пришла к вам. Только вы способны убедить его разорвать помолвку!

Мне уже порядком надоело удивляться, поэтому слова Зои вызвали лишь горечь.

— С чего вы взяли, что я могу повлиять на решение артанского князя? — спросила жестко. — Только, пожалуйста, не говорите снова про любовь. Любви мало, когда дело касается наделенных властью.

С чего она вообще решила прийти ко мне?! Я наложница, рабыня без права голоса. Глухое раздражение, поднимающееся в груди, заставило сжать кулаки.

— Вы должны стать его женой!

Что за чушь?!

Первым порывом было рассмеяться. Она что, издевается?! Вгляделась в лицо княжны, но в темных глазах не увидела ни издевки, ни хитрости. Только надежду и уверенность влюбленной девчонки, и мне вдруг стало не до смеха.

Только теперь поняла, кого она мне напоминает. Роуз. Подруга тоже была такой мечтательницей, с верой в любовь и бесконечное счастье. Именно она говорила, что кто-то женится на мне по любви. А сама вздыхала по гвардейцу ее светлости.

Вот только потом мы обе стали разменными монетами в руках врага. Я стала вещью, а Роуз… Даже не знаю, что с ней сейчас. Что с ней стало, после того как…

Затаенный гнев вспыхнул в груди, руки зачесались схватить вазу со столика и швырнуть в княжну. За то, что осмелилась быть на нее похожей. За то, что напомнила о случившемся. За то, что сейчас говорила мне!

Нужно быть совсем идиоткой, чтобы такое предложить.

Я — жена Кейна?! Абсурд! Я и так его собственность. Принадлежу ему целиком и полностью.

Но если бы он предложил ею стать, что бы я ответила? Разделила бы с ним свою жизнь?

Жизнь, которая больше мне не принадлежит.

Тряхнула головой, прогоняя наваждение. О чем я думаю? Одна сказала глупость, а я ее в этом поддерживаю!

Стоило немалых усилий сохранить прохладный тон.

— Это невозможно.

— Почему? — выдохнула княжна. — Вы его не любите? Тоже не хотите этого?

Сердце дрогнуло.

Люблю. Очень сильно.

Но Зои совершенно не та, кому я в этом признаюсь.

— Достаточно! — это прозвучало резко. Резко и холодно, хотя внутри меня бушевало пламя. — Что я чувствую, не ваше дело. Я не могу повлиять на мнение Кейна, так что вы обратились не по адресу.

Глаза Зои гневно сверкнули.

— Можете, но не хотите! — воскликнула она. — Просто не хотите мне помочь. Для Кейна Логхарда все возможно, а в ваших руках ключ от его сердца. Стоит только захотеть, и он будет вашим. Поэтому вы либо обманываете меня, либо обманываетесь сами.

— Уходите! — я указала ей на двери, наплевав на этикет, и на то, что передо мной княжна. И пусть она хоть трижды невеста Логхарда! — Немедленно!

Княжна окинула меня презрительным взглядом, сложив руки на груди:

— Вы трусиха, Амелия Сингтон, — резко развернувшись, Зои направилась к двери. — Подумайте над моими словами.

— Прощайте.

Надеюсь вас больше никогда не увидеть!

Это же надо такое придумать, чтобы я просила Кейна на мне жениться и освободить девчонку от обязательств. Она вообще в курсе, что по артанским традициям у него может быть хоть десять жен? Нет, иначе бы не несла такую чушь.

Стоило двери закрыться, я досчитала до десяти (пока княжна завернет за угол и удалится к себе), а потом все-таки схватила вазу и изо всех сил швырнула ее в стену.

Даже толстый ворс ковра ее не спас, она треснула, и осколки, прозрачные, будто капли, со звоном разлетелись по комнате. Зачем-то шагнула к стене, хотя понимала, что утраченного уже не вернуть. Видимо, слишком резко, потому что в глазах потемнело. Меня замутило, и мир вокруг разбился на части вслед за вазой.

— Госпожа Амелия! Госпожа Амелия! — Голос Дары доносился так словно нас разделяла толща воды или завал из камней, хотя я чувствовала тепло ее рук на своих плечах. — Что случилось? Пожалуйста, ответьте!

Как будто я могла. Язык не слушался, а мир продолжал раскачиваться, правда все меньше и меньше. Приоткрыв глаза, я увидела над собой непривычно взволнованную служанку.

— Что она вам сделала?

Дара дважды повторила этот вопрос, прежде чем я смогла ответить.

— Ничего.

— Тогда почему вы оказались без сознания? И почему разбита ваза?

Голос служанки наконец-то обрел нормальное звучание, настойчивое жужжание в ушах резко прекратилось, перед глазами больше не плавали разноцветные круги. А вот признаваться в своей вспышке гнева было жутко стыдно.

— Я случайно ее задела.

М-да, и случайно кинула в стену.

Но Дара не спешила уличать меня во лжи. Наоборот, ее брови сошлись на переносице, а взгляд стал еще более напряженным. Не хватало только, чтобы служанка решила, что у меня не в порядке с головой!

Я попыталась подняться, но она мне не позволила, мягко надавив на плечо. А затем потянулась за забытой на диване лампой.

— Лежите, я позову лекаря.

Ой нет! Дойдет до лекаря, дойдет и до Лилы. У нее же нет секретов от Кейна, а мне необходимо для начала разобраться во всем самой.

— Не нужно! — я перехватила служанку за запястье, не позволив ей подняться, и добавила мягче: — Все нормально. У меня просто закружилась голова. Со мной такое случается.

Силы быстро возвращались, и теперь я чувствовала себя по-настоящему глупо. Особенно потому, что приходилось снова врать, но сейчас главное быть убедительной. Очень убедительной. Я даже не могла объяснить, почему это так важно. Просто чувствовала.

— Вы уверены? — переспросила Дара, хотя судя по пристальному взгляду, которым служанка прошлась от моего лица до самых ступней, она до сих пор считала, что мне нужна помощь.

— Да, плохо спала ночью, а разговор с княжной… был непростым и полностью меня вымотал. Поможешь подняться?

Дара тут же протянула мне руки, и когда я встала, придерживала за локоть до самой спальни. Впрочем, это было лишним: голова больше не кружилась, не болела, вообще ничего не болело.

Сейчас я чувствовала себя совершенно нормально, если бы не сам факт обморока.

Это меня и волновало. Если не сказать больше — пугало. До дрожи, до холодка в груди, до кома в горле.

Потому что я всегда отличалась отменным здоровьем. Даже после падения в ледяную реку отделалась лишь насморком, но мать тогда быстро поставила меня на ноги.

А сейчас все изменилось. Сонливость, накатывающая слабость и эти странные вспышки ярости. У меня: той, которая всегда гордилась своей сдержанностью!

Что со мной происходит? И почему?

От жары? Нет, вряд ли. Артанская зима хоть и напоминала днем нифрейское лето, ночью все равно становилось прохладно, и приходилось кутаться в покрывало.

От еды? Вполне вероятно. По моей просьбе повар перестал готовить слишком острую пищу, потому что мой желудок слишком бурно на нее реагировал. Но фрукты и сладости все равно были для меня непривычными. А если бы туда попытались добавлять медленнодействующий яд, Кейн со своим даром уже знал бы об этом.

От переживаний? Нет, потому что в последнее время я наоборот успокоилась, и если бы не визит Зои…

— Может все-таки позвать Лилу? — спросила Дара, когда я сняла платье и устроилась на софе.

Во взгляде служанки горело участие и искреннее беспокойство, возможно, поэтому я поколебалась. Что я, собственно, теряю? Соблазн узнать все и сразу был велик. Глупо шутить со здоровьем, когда во мне скрыт источник…

Древо!

Я не просто облилась с ног до головы холодным потом, меня словно полностью покрыл иней.

Что, если в моей слабости виноват родник? Попыталась вспомнить, когда впервые почувствовала себя плохо. В Артан-Пра? Или еще раньше? В Манне? Первые изменения я уловила после того, как прикоснулась к Камню. Затем меня вымотало заклинание поиска и побег. Думала, что все от усталости, но сейчас я лишь читаю, а слабость становится только сильнее…

— Госпожа Амелия?

Что?

Ах да, лекаря не нужно!

Очень хотелось, чтобы произошедшее осталось между мной и Дарой, но если попрошу никому не рассказывать, это только привлечет внимание. Ко мне и к служанке.

— Глупости, — выдавила из себя улыбку. — Мне просто нужно хорошенько выспаться.

И как можно скорее узнать, что же со мной происходит!

Мне удалось выпроводить Дару только пообещав, что действительно буду отдыхать и позову ее сразу, как только проснусь. От беззаботной улыбки сводило зубы, пока внутри билась тревога.

Что? Как? Почему?

Спать, конечно же, не хотелось. Да и как заснуть после такого?

Я подложила под спину подушки и села. Нужно было разобраться, что со мной происходит. Но с чего начать?

Прикрыла глаза и попыталась почувствовать Древо. После «памятного» знакомства с Камнем с этим не было проблем, вот и сейчас оно отозвалось почти сразу, стоило только позвать. Ощущение тепла и спокойствия разлилось в груди, словно изнутри окутало светом. Как это было во время ритуала, а затем в Гроде. Первый раз меня это напугало, но потом я привыкла. Насколько вообще можно привыкнуть к роднику в своем теле.

Я обращалась к Древу, когда пыталась освоить самые простые заклинания из артанских книг. В основном бытовых, чтобы с помощью магии погасить пламя свечей или отчистить черноту с серебряного кубка. Пусть они требовали много сил, иногда у меня получалось. Более того, получалось все лучше и лучше.

Может, дело в этом?

Сила мне не принадлежит, а значит, прорываясь в мир, старается отравить. Вырваться наружу и все уничтожить, как вулканы. Но нет, с тех пор как энергия родника себя проявила, она сияла во мне ровно, ее тепло не обжигало, только согревало. Я мало знала о магии разума и совсем чуть о людях-сосудах, но Древо поддерживало меня, не выказывая ярости или недовольства. Оно просто было.

Значит, что причина в другом.

Не в Древе, во мне самой.

Может, все произошедшее настолько подорвало мое здоровье, что теперь слабость станет мне вечной спутницей. И не только слабость и сонливость, еще раздражительность и резкие смены настроения, которые обычно настигают каждую женщину раз в месяц…

Сердце пропустило удар.

Я распахнула глаза широко-широко и резко села, забыв про подушки и судорожно вцепившись в покрывало. Дней, которые наступали регулярно, с тех пор как я превратилась из ребенка в девушку, не было долгое время. А если точнее — скоро будет уже… два месяца.

В путешествии я про них забыла. Мне хватало волнений и переживаний, я хотела выжить и сберечь источник: мое здоровье не играло роли. А потом просто махнула на это рукой. Со мной уже такое случалось, как раз после переезда в замок Норг. Я слишком тяжело перенесла расставание с родными, поэтому этих дней не было несколько месяцев. Вот и сейчас все повторялось.

Или не повторялось?

О нет!

Нет, нет, и еще раз нет. Я не стану думать о другой причине. Не стану и точка!

Вздохнула, откинулась на подушки и вновь сосредоточилась на роднике. Древо не Камень, предсказывать будущее не умеет, но возможно, сможет показать мне настоящее. За эту мысль и ухватилась. Вернулась к теплу и мягкой силе в собственном теле. Никаких заклинаний я не помнила, просто страстно желала узнать, правдиво ли мое предположение.

Сначала ничего не происходило, я по-прежнему чувствовала силу источника, не улавливая никаких изменений или тем более ответа Древа. Все было как обычно, но я упрямо повторяла и повторяла свой вопрос.

Когда уже начинало казаться, что все напрасно, мир вокруг изменился.

Настолько стремительно, что у меня перехватило дыхание, потому что комната растаяла, и… я вновь оказалась в Священном саду. Ярко светило солнце, Древо сияло и тянулось к небу, обновленное, сильное. Воздух, наполненный свежестью и запахом хвои, дрожал от энергии.

Не знаю, чего я ждала, но точно не нового видения. Или, скорее, воспоминания? Ведь нечто подобное я видела, когда прикоснулась к Камню. Как и в прошлый раз, на меня снизошло умиротворение, но что-то все равно не давало покоя. Что-то было не так.

Тишину и спокойствие сада нарушил плач.

И от этого плача зачастило сердце.

Бросившись вперед, я быстро обогнула Древо и среди толстых вспарывающих землю корней отыскала корзину. А в ней, закутанный в плед, надрывался младенец, жалобно, требовательно. Не раздумывая, я осторожно подхватила его на руки и зашептала:

— Ш-ш, мама рядом.

Мама?!

Малыш широко распахнул глаза, и в ту же минуту видение растаяло.

Я вновь оказалась в своей спальне в Артане.

С минуту сидела и смотрела на картину на стене, а затем позорно нырнула под покрывало с головой. Было душно, зато не так страшно и стыдно, можно было спрятаться и поверить, что это всего лишь мое воображение. Усталость и только.

Но кого я обманываю?

Когда мама рассказывала мне о замужестве, то поведала откуда берутся дети. Как раз после таких страстных ночей, которые я проводила с Кейном.

Щеки загорелись огнем.

Какая же я дура! Почему не подумала об этом раньше? Перед тем, как разделить с ним постель. Между прочим, дважды! Но кажется, хватило и одного раза. А ведь он не мой муж, и не собирается им становиться. И отцом тоже. Кейн сам так сказал, еще в Гроде. Сказал, что наследников у него нет, и что делает все, чтобы их не было.

Что именно он делает?

И что он сделает, если у него все-таки появится ребенок?

Ребенок…

Перед глазами яркой нитью возникло последнее видение: сияющее, полное жизни Древо и младенец на моих руках. Сердце зашлось от нежности. От нежности, какой просто не бывает.

Артан спасен, а значит, сбывается второй вариант.

О боги!

Этого просто не могло произойти со мной. Мне нельзя иметь детей, потому что во мне скрыта сильнейшая магия, которая может им навредить. Потому что я себе не принадлежу и не знаю, сколько мне еще осталось!

Мой ребенок.

Выпуталась из-под покрывала, вдыхая свежий воздух полной грудью, и прижала ладони к животу.

Что если это правда? Если младенец, которого мне показало Древо — мой?

Если…

Это все меняет. Меняет для меня.

Мне нельзя возвращаться в Нифрейю.

Мне нельзя умирать.

 

Глава 26

— О чем ты разговаривала с Зои?

Не ожидала, что Кейн спросит об этом в первую очередь, особенно когда артанец явился ко мне раньше обычного. Думала, что с порога прикажет рассказать о моем самочувствии или потащит к лекарю. Но кажется, сегодняшний день был щедр на сюрпризы: Кейн лишь пригласил меня поужинать. При этом по его лицу трудно было понять, что он чувствует и о чем думает.

— Ты же можешь узнать у нее, — напомнила я.

— Я спрашиваю у тебя.

В этой части внешнего сада я еще ни разу не была. Посреди пруда раскинулся островок, места на котором хватило только для беседки. Ее стены так плотно обвивали лианы, что сложно было понять какого они цвета. К острову вели перекидные мостики. Уже стемнело, и на каждом шагу нам встречались факелы с магическим пламенем. Из-за них сад выглядел царством светлячков.

Красиво, даже дух захватывает!

— Я не выдаю чужие секреты, — пожала плечами.

Пока мы шли к беседке, я бросала осторожные взгляды на артанца, украдкой рассматривая его. В отблесках пламени профиль казался выточенным из камня, а вот движения были плавными, как у горящего огня. Несмотря на то, что Кейну подчинялась магия разума, сам он напоминал вулканы с их с виду спокойной, но смертоносной силой. Даже темно-красная с серебром туника подчеркивала это. Я смотрела на него и словно узнавала заново.

С момента нашей первой встречи прошло так много времени. И так мало. Я успела узнать Кейна самым разным. Чудовищем, забравшим у меня все, и вызывающим в душе только страх и ненависть. Страстным мужчиной, перед которым я не смогла устоять. Возлюбленным, которого нельзя любить и при этом не любить невозможно. А теперь еще и… отцом моего ребенка.

Последнее вовсе не укладывалось в голове, сколько бы об этом ни думала. С тем, что никогда не стану матерью, я смирилась в тот день, когда услышала разговор двух фрейлин: никто не станет свататься к лишенной дара. Без брака нет детей. А с клятвой, данной ее светлости, мой мир вовсе перевернулся. Я смирилась с тем, что отдам жизнь за страну.

Свою. А вот что делать с маленькой жизнью во мне?

Конечно, существовала мизерная вероятность, что это ошибка, но эта мысль была сродни детским пряткам под одеялом. В глубине души, я знала, что Древо меня не обманывает.

Кейн перегородил проход в беседку, притянул меня за талию и погладил по щеке. От его близости, от легкого прикосновения бросило в жар, как всегда бывало рядом с ним.

— Зои обидела тебя? — поинтересовался он.

— Благодаря тебе никто в этом дворце не может причинить мне вред.

— Я говорю не про дело, а про слова. Ими тоже можно ударить.

Я подняла на него взгляд и покачала головой:

— Нет. Эта сестра не держит на меня зла.

Надеялась, что артанец меня отпустит, но не тут-то было.

— Тогда почему ты сегодня так напряжена?

Сердце забилось сильнее. Мне казалось, что я умею держать лицо, и к моменту, когда Кейн пришел за мной, смогла успокоиться. Насколько вообще можно быть спокойной, узнав час назад, что ждешь ребенка.

— Я не могу читать твои мысли, Амелия, — сказал он, — но глаза у меня на месте.

Выходит, артанец каким-то образом научился улавливать настроение. Как еще объяснить то, что он меня чувствовал?

Нужно срочно перевести наш разговор в другое русло! Что угодно, только бы сбить Кейна с толку, отвести внимание.

— Когда ты собираешься жениться? — выпалила я.

Брови Кейна сошлись на переносице, отчего я решила, что мне сейчас скажут: «Тебя это не касается». Но вместо этого он ответил:

— Я жду приезда Риона в Артан-Пра.

Я вздрогнула. Конечно, отец хочет побывать на свадьбе дочери. Если Кейн сразу сообщил маннскому князю о том, что каменная магия подошла, и тот немедленно отправился в путь, то осталась неделя. Возможно, дней десять.

Так мало, потому что после женитьбы артанцу придется заниматься своей супругой. И так много, потому что в любой день, в любой час Дара или Лила могут догадаться о моей тайне. А я бы предпочла, чтобы Кейн узнал об этом от меня, или не узнал вовсе.

— Ты не должна об этом думать, — он погладил мою щеку большим пальцем и, прежде чем я успела разозлиться, добавил: — Хотя бы сегодня.

Хорошо. Пусть лучше так, чем портить себе настроение.

Кейн выпустил меня из объятий, позволив проскользнуть в беседку и наконец-то рассмотреть ее.

Я только успела выровнять дыхание, как с моих губ сорвался восхищенный вздох. Если сад был восхитительным, то беседка казалась волшебной.

Большая, она вполне могла уместить человек двенадцать, но потрясло меня не это. По стенам, цепляясь за толстые жгуты лиан, вились мелкие желтые цветочки: чем выше они росли, тем гуще становились. От них исходило едва уловимое сияние, отчего в полутьме беседки создавалось впечатление, что смотришь в звездное небо. Часть из них тянулась к низкому столику, соревнуясь с огнем свечей в пузатых подсвечниках.

Вдоль стен, по кругу шла широкая скамья, которую украшали пледы и множество разноцветных подушек. На столике в заколдованных угольках застыли три глиняных горшочка с крышками, а на огромном подносе в центре лежали фрукты и сладости.

— Нравится? — спросил Кейн. Он меня не обнимал, но стоял позади так близко, что я чувствовала его всей кожей.

Чтобы избежать острой, волнующей близости артанца, спешно опустилась на подушки и ответила:

— Очень, — кивнула на горшочки: — Мы кого-нибудь ждем?

— Нет, — Кейн последовал за мной и расположился рядом.

— Тогда здесь слишком много еды.

— Не слишком. Тебе нужно больше есть.

Я потянулась за листом салата, но так и застыла. Холодок пробежал по спине, и сквозняк здесь был ни при чем. То, что мне теперь нужно есть за двоих, я и так знала. Но Кейн же не знал!

— Это еще почему?

Он подался вперед, светлые глаза сверкнули серебром.

— Чтобы сегодняшнее больше никогда не повторилось.

Я моргнула. Не повторилось?

— О чем ты?

— Ты так часто лишаешься сознания, Амелия, что уже не обращаешь на это внимание? — Теперь в его голос плеснула холодная ярость.

Обморок! Он говорит про обморок, а не про ребенка.

— Я просто не выспалась, — повторила я ложь, которую скормила Даре. Ведь у меня было длинное и вдумчивое объяснения для Кейна, но сейчас все из головы вылетело напрочь! Почему с ним всегда так?

Кейн снял крышку сначала с одного горшочка (внутри оказался суп), а затем с другого (мясо с травами) и подвинул ко мне.

— Поэтому начиная с сегодняшнего дня ты будешь много спать и много есть. Считай это приказом.

Хотела возмутиться, по привычке, но осеклась. Еда пахла потрясающе, да и Кейн обо мне заботился. Осознавать это было странно, а еще неожиданно приятно.

— Хорошо, — согласилась я, едва сдерживая улыбку.

— Хорошо? — подозрительно переспросил гроза половины мира. — И ты не собираешься спорить?

Вид у него был такой недоверчивый, что сдерживать улыбку стало просто невозможно.

— Нет. Я с тобой полностью согласна.

— Это что-то новенькое, — задумчиво сказал Кейн.

— Но учти: согласна только с этим!

— А вот это больше похоже на правду.

Смех отозвался дрожью в груди и все-таки вырвался сквозь плотно сжатые губы. Я рассмеялась, кажется, впервые за долгое время. Можно сказать, почти забыла, как это делается. Настоящее, неподдельное веселье рядом с артанским князем. Кто бы мог подумать?

Судя по тому, как потемнели глаза Кейна, для него это было гораздо более неожиданно, чем моя покладистость.

Это меня отрезвило. Ведь я шла сюда, чтобы… Чтобы что? Поговорить, узнать, что значат его слова в Гроде о наследниках артанского трона. Поэтому перестала улыбаться и наконец-то потянулась к еде.

— Тебе идет улыбка. — Когда он так говорил, когда был таким, было невозможно сосредоточиться ни на единой мысли.

— Спасибо.

— Хочу, чтобы ты улыбалась чаще.

Я приподняла бровь:

— Это приказ?

На этот раз улыбнулся он. Улыбка коснулась глаз, смягчила жесткие черты, делая Кейна ближе. И от этого мое сердце забилось сильнее.

— А вот ты почти не улыбаешься, — заметила я, зачерпнула суп и слегка подула на него. Он оказался кисло-сладким и очень густым, больше напоминающим кашу. То, что нужно! — Или князю не положено этого делать?

— У меня было мало причин для улыбок.

Кейн неохотно рассказывал о себе, и когда это происходило, я вся оборачивалась в слух. Как сейчас. Но мы никогда не говорили про годы, когда он был ребенком, а теперь для меня это было важно, как никогда.

— Даже в детстве? — спросила осторожно.

— Почти не помню. Все мое время занимали тренировки, после которых хотелось упасть на постель и спать. Тогда я еще мог спать. — Артанец раскрыл ближайший к нему горшочек и принялся за мясо. — Карас хотел, чтобы из его сыновей выросли сильные воины.

— А твои братья? Разве вы не дружили?

— Нет, — голос Кейна звучал ровно. — Мы были соперниками. Каждый из нас знал, что рано или поздно нам придется встретиться в поединке, потому что Артан будет принадлежать лишь одному. Я, как и остальные, делал все, чтобы заполучить его.

В моем детстве все было иначе. Мы росли вместе, вместе играли, иногда пакостничали и получали за свои проделки тоже вместе. Конечно, я была лишена магии, и не могла осваивать стихию наравне с братьями, но отец учил их защищать друг друга. Только оставаясь слаженной командой можно было противостоять капризам северной природы. Не сказать, что мы всегда жили мирно, иногда ссорились и не разговаривали по несколько дней. Но это не отменяло нашей любви друг к другу.

— Нет смысла доверять тому, кто стоит на пути к твоей цели, — задумчиво продолжил Кейн. — Либо тебе нанесут удар, когда не ждешь, либо придется сделать это самому. Гораздо проще, если вас ничего не связывает.

В груди полыхнула ярость, приправленная тоской, на глаза навернулись слезы, стало так обидно за мальчишек, лишенных простых радостей детства. Не зря Анна называла артанцев варварами!

В Нифрейе престол доставался старшему наследнику, никаких поединков не устраивали. Младшие братья могли жить в замке, но род Фэранса всегда был немногочисленным. Сейчас же и вовсе остались лишь Кейн и Брок.

В Артане, по словам Лилы, наследников всегда было много и все они сражались со своим отцом. Представила, что мой сын выходит против Кейна, и все внутри похолодело от такой картины.

— Это жестоко, — сказала тихо, потому что голос от волнения сел.

— Согласен, — кивнул Кейн. — Поэтому я многое изменил.

— И поэтому не хочешь собственных детей?

Его взгляд словно лезвием прошелся по моему лицу, а от самого артанца повеяло холодом. Настолько сильным, что я поежилась.

— Не только, — отрезал он. — Не хочу, чтобы кому-то еще достался мой дар.

В словах Кейна я увидела столько затаенной боли, что сейчас она ударила мне в самое сердце. Перед глазами возник мальчик, который вдруг начал слышать непроизнесенные речи и осознал, что люди не всегда говорят то, что думают. А думают они порой о странных и страшных вещах. И что это нельзя прекратить, поставить заслон, чтобы не слышать, не чувствовать. Можно только приглушить, научиться контролировать, но рядом нет никого, кто бы помог во всем разобраться.

Сколько же он перенес! Сколько боли и разочарований испытал. Когда жил в Артан-Пра среди сыновей Караса, и после — во дворце Риона и в Каменном лесу. В окружении множества людей, но всегда один. С помощью своего дара Кейн завоевал почти весь мир, его боялись, принимали его власть и уважали силу. Но сам он считал это проклятием.

Никому такой судьбы не пожелаешь! Уж точно не своему сыну или дочери.

Я сжала кулак, чтобы не потянуться к Кейну, потому что безумно захотелось коснуться его руки. Он сочтет это жалостью, а я им сейчас восхищалась. Мужеством, силой воли. Его путь был нелегким, именно это его и ожесточило. Не каждый смог бы справиться с подобным, ежедневно сражаться с самим собой и побеждать.

— Силу же можно не использовать, как делала твоя мать, — нарушила я затянувшееся молчание.

— У нее не было выбора, — прищурился Кейн. — Но ты судишь по себе, Амелия. Ты всю жизнь обходилась без магии, потому что у тебя ее не было. Для мага не использовать дар то же самое, что имея здоровые ноги, вечно лежать в постели.

Поджала губы, не желая признавать то, что Кейн прав.

А он был прав! Сколько раз в детстве я мечтала осваивать магию вместе с братьями, не замечать сочувствующих взглядов. Не считать себя ненормальной. Но одно дело знать, что в тебе нет ни капельки силы и смириться с этим, совсем другое — запретить себе развивать то, чем тебя одарила природа.

И все-таки я не собиралась сдаваться:

— Ведь не обязательно, что твой дар перейдет ребенку. И что он будет настолько могущественным. Ее светлость справлялась с приступами.

Прикусила язык, понимая, что снова затронула не самые приятные воспоминания и ожидая от Кейна вспышки, но ее не последовало. Артанец остался спокойным.

— Совсем не обязательно, — на этот раз он даже согласился. — Но я не хочу рисковать. Особенно теперь, когда Древо уничтожено.

К счастью, оно живо. Правда, я не знаю, как это может повлиять на младенца.

— А как же наследники? Хочешь, чтобы на тебе прервалась линия? Разве твой народ этому обрадуется?

— Это не противоречит законам Артана. Раз в году, в особый день, князю может бросить вызов любой сильный и отважный воин. Как я уже говорил, уступлю трон лишь достойному.

Подозреваю, что при Кейне желающих сражаться с князем стало меньше.

— А Рион? Думаю, он совсем не против внуков, — понимала, что ступаю по хрупкому льду, но остановиться я уже не могла. Оставалось только идти дальше. — Возможно, Зои тоже хочет детей. Ты подумал о ней?

Кейн отодвинул горшочек и окинул меня странным взглядом, в котором я не могла разобраться.

— А ты хочешь детей, Амелия? — огорошил вопросом, от которого я забыла, как дышать.

— Нет! — выпалила, не успев как следует обдумать свой ответ. Не хватало, чтобы он что-то заподозрил! — Мы не состоим в браке, поэтому осторожность не помешает. Одного твоего желания мало, Кейн. И ты не принявший целибат жрец. Значит, рано или поздно природа возьмет свое.

Кейн резко помрачнел.

— Тебе не о чем волноваться, мятежница. По моему приказу жрецы вулканов наложили на меня сильнейшее заклинание. У меня не может быть детей.

Я непонимающе заморгала, огорошенная то ли самой новостью, то ли уверенностью, с которой артанец мне ее сообщил.

Такое вообще возможно?

Нет, не так. Если заклинание работает, как объяснить то, что я ношу под сердцем дитя Кейна? Это ведь его ребенок и только его. Или…

Я ошибаюсь? И никакого ребенка нет.

От этой мысли все внутри покрылось коркой льда, стало так пусто и страшно. К счастью, это длилось всего мгновение, потом вернулось мягкое тепло Древа, напоминающее о том, что я не одна.

Нет-нет. В отличие от людей нифрейскому роднику незачем лгать. Он показал мне младенца, а значит, это правда. Я держала на руках своего малыша, пусть даже во сне-видении.

Как же тогда так получилось? Жрецы ошиблись и заклинание не сработало? Но других детей у Кейна нет. Не сработало в моем случае? Из-за Древа? Или из-за моего дара?

Голова кружилась (хорошо хоть не буквально!) от вопросов и предположений. Среди всех этих мыслей выделялась только одна: сказать ли Кейну про ребенка?

Я отложила ложку, потому что есть больше не могла.

Скажу, и что тогда? В лучшем случае артанец не поверит, в худшем… В худшем — прикажет все проверить и разобраться, почему заклинание не подействовало. Да и как объяснить то, чего я сама до конца не понимаю?

При этом глупое сердце отказывалось верить, что Кейн способен навредить своему ребенку. Особенно после того, как я узнала его историю. Он ненавидел род Фэранса, презирал бабку, которая отказалась от единственной дочери. Хотя бы поэтому он не мог поступить так же.

И в то же время Кейн ненавидел отца, который держал мать в гареме, при этом нарушил собственные правила и сделал меня своей наложницей.

Что мешает ему снова их нарушить?

— Амелия, — позвал он, — посмотри на меня.

Я подняла глаза. Он меня не касался, но достаточно было его потемневшего взгляда, чтобы меня бросило в жар.

— Я позабочусь обо всем, — пообещал Кейн. — Позабочусь о тебе.

Видимо, эти слова должны были меня успокоить. Но получилось совсем наоборот: вместо этого захотелось запустить в него чем потяжелее.

Что он вообще знает о волнении? Да я живу как на готовом взорваться вулкане!

Между прочим, из-за него! Позаботится он. Пусть сам о себе заботится!

— А если я хочу волноваться? — поинтересовалась, вздернув подбородок. — Волноваться о себе. О тебе. Ты не можешь мне этого запретить.

Поняла, что сказала, когда увидела изумление на лице артанца. В одну секунду меня схватили в охапку и перетащили к себе на колени. Кровь быстрее побежала по венам, прилила к лицу, а близость Кейна обожгла сильнее пламени в камине.

— Отпусти, — я уперлась ладонями в мужскую грудь, не отталкивая, но и не позволяя притянуть себя ближе.

— Не могу, — серьезно ответил Кейн. — Не могу и не хочу.

В подтверждение его слов, сильные руки с нажимом прошлись по спине, лаская через тонкую ткань платья.

— Я не вещь, чтобы ты ни думал, — получилось приглушенно, потому что от его близости мое дыхание сбилось. — У меня есть чувства, Кейн.

— Я не считаю тебя вещью, — он нахмурился.

— Но и не считаешься с моими чувствами.

Сжала губы: не хотелось начинать все по новой.

Мы никогда не сможем доверять друг другу. Потому что он все решает за меня, а я… У меня слишком много тайн, которыми очень хочется поделиться, но нельзя.

— Ошибаешься, мятежница, — хрипло произнес Кейн, почти касаясь губами моих губ, согревая их дыханием. — Мне очень важны твои чувства.

Сердце зашлось в груди: не то от слов, не то от этих самых чувств, которые я испытывала рядом с ним. Глядя ему в глаза, скользя пальцами по груди и плечам, наслаждаясь объятиями.

— Доверься мне, Амелия. Ты можешь рассказать мне обо всем.

Довериться ему? Это все, чего я хотела.

Довериться, чтобы между нами не осталось преград. Для этого всего лишь нужно было сделать первый шаг, признаться в том, что чувствую, и что во мне бьется новая жизнь. Вот только одна правда потянет за собой другую.

Невозможность рассказать жгла раскаленными углями, поэтому я поцеловала Кейна.

У поцелуя был горько-сладкий привкус, как у моей правды-лжи. Но он не помешал огню, захватившему меня целиком. Когда-то я считала Кейна холодным, ледяным, сейчас он был единственным пламенем, к которому я стремилась, тепло которого могло меня согреть. И я целовала, чтобы не начать говорить.

Перехватило дыхание, когда ладони артанца скользнули под мою одежду, поглаживая и пробуждая только лишь одно желание — стать ближе. По телу бежали искорки, а в голове мелькнула единственная мысль: это не навредит ребенку? Но сегодня Кейн был нежен, и я отпустила себя, отдаваясь на волю его ласк, позволила увлечь себя на скамью и наслаждаться украденными минутами счастья.

После мы вернулись к ужину, ели и разговаривали о чем-то совершенно незначительном. А потом и вовсе молчали, лишь иногда касаясь друг друга. Раньше я засиживалась с Кейном до самой ночи, но сегодня он прервал наше свидание, напомнив, что мне нужно больше отдыхать, и проводил до моих покоев.

В голове крутилась его просьба.

«Доверься».

Я ведь могу рассказать ему о ребенке. Он отец и имеет право знать, пусть даже я ему не жена. Не может мужчина, глядящий на меня с такой нежностью, навредить младенцу. Навредить мне.

Расскажу и узнаю, что он думает. Возможно, мы могли бы быть счастливы.

— Кейн, — позвала я, когда он направился к двери.

Артанец оглянулся.

— Я…

Я почти произнесла это, почти собралась силами, когда взгляд Кейна сверкнул серебром. Зрачок растворился в ледяной мгле. Я вздрогнула, шагнула к нему, но глаза артанца уже стали человеческими.

Чьи мысли он сейчас прочел?

— Все в порядке? — спросила тихо.

— Да, — ответил Кейн. — Мне нужно идти. Увидимся завтра, Амелия.

Он развернулся и вышел, не дожидаясь моего ответа, я же вошла в спальню, и взгляд зацепился за сухой букетик эрьвеи.

Кажется, время счастья истекло.

 

Глава 27

Не отрываясь, смотрела на букетик эрьвеи. Раньше она была для меня талисманом, а сейчас превратилась в дурной знак. В душу ледяными иглами вонзился страх. Страх и нестерпимое желание повернуть время вспять. Захотелось чтобы вернулся Кейн. Сейчас, немедленно, обнять его, прижаться к нему, не отпускать. Остаться здесь, рядом с ним. Я ведь не рассказала ему про малыша…

Не может же Брок быть здесь? Или может? Кейн даже не успел выйти из дворца, и прочитает его мысли. Если, конечно, не занят чем-то другим…

Шорох за спиной расставил все по местам. Сердце замерло, чтобы сорваться вниз. Поэтому сжала кулаки, чтобы сохранить хотя бы внешнее спокойствие.

— Не боитесь, что вас обнаружат? — спросила я, обернувшись. — Раньше вы говорили, что очень рискованно находится рядом с Кейном Логхардом.

Брок выступил из тени и выглядел так же, как в нашу последнюю встречу, но сейчас он показался мне ожившим кошмаром. Опасным, зловещим, несущим дурное предзнаменование. Я даже с трудом поборола желание отступить.

— Я говорил многое. — А вот его голос звучал на удивление сдержанно. Холодно. — Но если бы ты меня слушалась, Амелия. Раньше я думал, что мы с тобой заодно, и эта ошибка могла бы мне дорогого стоить.

От лица отхлынули краски, а пальцы заледенели. Но он же не может читать мои мысли!

— О чем вы? — предательский голос все равно дрогнул.

— О моем приказе не прикасаться к вулканам!

Что?!

— Я же ясно сказал избегать их, — Брок яростно чеканя каждое слово, направился ко мне. — Не приближаться.

— Я не прикасалась к артанским родникам!

— Неужели? — неверяще бросил нифрейский князь. — Тогда что их успокоило?

Голова пошла кругом, я совершенно не понимала при чем здесь Огненные источники и судорожно пыталась вспомнить, где на этот раз оставила лампу Дары. А пока нужно было говорить-говорить-говорить.

— Это была магия Камня, маннского родника.

Брок прищурился и замер в шаге от меня.

— Она не могла сработать, — сказал он тихо, скорее для себя, чем для меня. — Лишь магия Древа способна обратить разрушение вспять. Остальная не годится.

— Но она сработала…

— Потому что ты была рядом.

Вот теперь замерла я, во все глаза уставилась на нифрейца. Выходит, что только я способна спасти Кейна и всех людей на материке. Глупая, какая же я глупая. Могла сделать это еще у источников. Была рядом, но ничего не почувствовала. Ни боли, ни страданий. На мне это никак не отразилось.

— Мы должны помочь сдержать вулканы. Логхард отблагодарит нифрейцев, я знаю…

— И заберет себе Древо, — отрезал Брок. — Понимаю, тебе понравилось, что он ест из твоих рук. Понравилось быть особенной, но не будь такой наивной, Амелия. Думаешь, он простит тебе предательство?

Его слова не возымели того действия, которого ждал нифрейец. Я не предавала Кейна. Молчала, да. Чтобы спасти себя и свою страну. Но не предавала!

В одном Брок прав — слишком долго я была наивной.

— Древу ничего не грозит, да?

— Этого я не знаю, — спохватился Брок. Слишком поспешно, выдавая ложь.

Так и знала!

Вот только что теперь с этим знанием делать?

— Я пообещала ее светлости возродить Нифрейю, а не уничтожить Артан.

— Это одно и то же! — зло выплюнул Брок. — Думаешь, Нифрейя долго простоит, если Кейн вновь захочет ее захватить? Поэтому мы просто помешаем ему это сделать.

— Убив множество людей?

Нифреец криво усмехнулся.

— Иногда ради цели приходится чем-то жертвовать, Амелия. Не переживай, Кейн поступил бы так же.

Не поступил бы!

«Простите меня, ваша светлость, — прошептала мысленно. — Я точно не могу так поступить».

Лампа оказалась там, где и обычно, на столике возле кровати. Я метнулась в сторону и трижды провела над ней ладонью — сигнал тревоги. Дара откликнется и позовет Кейна. Лампа ярко вспыхнула, а в следующий миг лицо обожгло болью и меня швырнули на пол. Удар выбил дыхание из легких, мир поплыл перед глазами. Я инстинктивно сжалась, защищая живот.

Ребенок!

— Ну и чего ты добилась? — раздался насмешливый голос Брока. Он стоял, сложив руки на груди. — Я держу под контролем всех, кто находится в этом крыле. А Кейн сейчас по пути в большой дворец, крийский принц желает объявить Артану войну. Поэтому сейчас твой драгоценный Мрак очень занят. Никто не помешает нам отсюда уйти. Никто.

Я сжалась и все ждала нового удара.

Меня словно окунули в ледяную воду, по всему телу растекались волны животного ужаса, которым я тщетно пыталась противостоять. Изо всех сил цеплялась за разум, чтобы не позволить страху завладеть мною целиком. Потому что страх мне не поможет.

— Он все знает! — выдавила из себя. — Я ему про тебя рассказала.

— Хорошая попытка, Амелия, — в его голосе звучала усмешка. — Но ты плохая лгунья. Если бы рассказала, меня бы здесь не было. А так Логхард про меня даже не помнит, думает, что я просто струсил и сбежал.

В голове шумело, в щеку словно вонзились сотни иголочек. Мир зашатался перед глазами, а может, это я зашаталась, когда Брок одним движением вздернул меня на ноги. Его глаза до краев были наполнены серебром, что доказывало, что нифрейец в самом держит сознания всех людей поблизости.

Целое крыло! Не может же он быть насколько сильным? Сильнее княгини.

Или… может?!

Он прав, Кейн способен прочитать мысли всех, кто находится во дворце, но сейчас слишком занят… Брок сказал: криийский принц. Батул?

— Они союзники, зачем Батулу развязывать войну? — получилось сдавленно, но во взгляд я вложила всю свою ненависть. — Артан слишком могущественная держава.

— Я умею быть убедительным, — ответил нифрейец и добавил: — И незаметным.

Я все поняла. Он не просто так ездил в Дибру, а нашептывал, настраивал криийских принцев против Мрака, и Батул, желающий заполучить Зои, прибыл в Артан-Пра более чем удачно. Брок не просто следил за Кейном, он выжидал, когда лучше всего нанести удар, и даже придумал спрятать Древо на виду у всех.

А я ему помогла.

Боги! Все это время я пыталась утихомирить свою совесть и защищала жизнь негодяя. Вместо того, чтобы рассказать Кейну правду.

Сердце пронзило болью, словно его пытались вживую вытащить из груди.

— Так что пока Логхарду есть чем заняться, — буднично сообщил Брок, подталкивая меня к дверям, — мы сможем уйти.

В подтверждение своих слов он подхватил со стула плотную накидку и набросил ее мне на плечи. Я дернулась от прикосновения и едва удержалась, чтобы не кинуться на него. Брок сильнее, мне нечего ему противопоставить, но я не собиралась сдаваться. Ради Кейна, ради нашего ребенка. Ради него особенно. Поэтому я сделала вид, что послушалась, и пошла вперед, выгадывая время.

— Ее светлость знала? — спросила я, когда мы миновали гостиную, напоминающую мне о счастливом времени в замке Норг.

— Конечно, — ответил Брок. — Тетка с моим отцом прекрасно понимали, что рано или поздно отродье Караса придет за Древом.

На этот раз сердце даже не дрогнуло: наверное, я уже смирилась с тем, что не знала настоящую княгиню и просто придумала себе образ.

— Стране нужен тот, кто ее защитит.

— Это конечно же ты?

Я не стала ждать ответа. Подобрала юбки, нырнула в коридор, ведущий в холл, и бросилась вперед со всех ног. На ходу выкрикивая просьбу о помощи. Он сказал крыло, а значит, на второй половине малого дворца меня услышат!

Хоть кто-нибудь.

Мне казалось, что мой крик поднимет половину Артана, но холл оказался пустынным. Дворец словно вымер! Брок настиг меня на площадке, и мы едва не покатились по лестнице, только сильный рывок назад удержал на самом краю.

Я задергалась в тисках его рук, в боку кололо, вместо крика с моих губ срывались хрипы. Брок развернул меня к себе лицом, заставляя заглянуть в наполненные серебром глаза.

— Я никуда с тобой не поеду, — зло выдохнула я. — Магия разума на меня не действует, силой не заставишь — можешь навредить Древу!

Лицо нифрейца исказила злоба, а вот голос, наоборот, звучал по-прежнему спокойно:

— В этом твоя исключительность и ценность, Амелия. Жаль, что ты выбрала не ту сторону. Впрочем, моя магия не действует только на тебя.

Он снова развернул меня и указал вниз, где из тени выступил… оруженосец Кейна.

С надеждой рванулась вперед, но не успела облегченно выдохнуть, как заметила отсутствующий взгляд Брадена и свечение, выдающее контроль над сознанием парня. Но самым ужасным было поблескивающее лезвие у его шеи.

О нет!

Все внутри оборвалось. Один мысленный приказ Брока, и оруженосец сам нанесет себе смертельный удар.

Видимо, Кейн оставил его здесь, защищать меня. С самого первого дня он был тем, кто поддерживал меня, помогал добрым словом. А теперь должен из-за меня умереть?

Жизнь Брадена, который толком не видел этой жизни, взамен жизни моего ребенка. Взамен попытки спасти Артан. Дернулась, когда оруженосец вдавил клинок в шею, с силой надавливая на кожу…

— Хватит!

На глазах навернулись слезы, я обмякла в объятиях нифрейца, принимая его власть.

— Хорошая девочка, — похвалил он. — Теперь в путь.

— Куда мы идем? — спросила упавшим голосом.

— К вулканам.

— Зачем? Почему туда?

— Узнаешь. Если не хочешь, чтобы парень вскрыл себе горло — молчи. Если она произнесет хоть слово, пока мы не выйдем из города и попытается сбежать… — Глаза Брока сильнее сверкнули серебром. — Убей себя. Сразу же. Кинжал пока убери.

От звучавшего в его голосе льда мысленно содрогнулась, от покорности во взгляде оруженосца стало не по себе еще больше. Браден спрятал оружие под накидку и выглядел так, словно отправился с нами добровольно, но я знала, что нифрейец по-прежнему удерживает его. Такой приказ может сломать только другой, более сильный маг разума.

Кейн.

Сердце тоскливо дернулось, будто рванулось к нему.

И это привело меня в чувство, заставило сжать кулаки. Сожалеть буду после, а сейчас нужно придумать, как спасти себя, ребенка и Брадена.

Мы прошли мимо охранников малого дворца (они даже глазом не моргнули) и нырнули в парк. Прямо, до самой стены и небольших ворот. Брок придерживал меня за плечи, я же впала в подобие оцепенения, спрятала свои чувства глубоко-глубоко, только дрожащие руки выдавали растущее внутри напряжение. Понимала, что стоит поддаться ему, и я просто сойду с ума.

Мы преодолевали рубеж за рубежом, будто превратились в невидимок. Часовые приветствовали оруженосца, но нас с Броком попросту не замечали. Каждый раз руки на плечах сжимались с такой силой, что наверняка оставляли синяки. Боги, от Брока можно ожидать всего чего угодно! Княжеский дворец охраняли маги, и только бы безумцу пришло в голову в одиночку проникнуть в самое сердце Артана.

Эта мысль заставила поежиться, а следующая — сильнее сжать кулаки.

Безумие!

Глаза нифрейца полыхали серебром, он удерживал собственным сознанием не только половину малого дворца, но и бесчисленных стражников. Не просто удерживал, очищал их мысли, чтобы не позволить Кейну заподозрить хотя бы что-то. Это требовало невероятных, колоссальных внутренних сил, восполнить которые могла лишь магия Древа.

Моя магия.

Иначе наступала расплата в виде приступов, как у Кейна.

Для восполнения сил ему нужна я!

А мне нужно лишь к нему прикоснуться. И усыпить, как в свое время произошло с Кейном.

Хвала богам, что он не может прочитать мои мысли! Я сильнее стиснула зубы, чтобы ни жестом, ни взглядом не выдать вспыхнувшую надежду. Выжидала и когда мы вышли за территорию дворца, и когда покинули город.

За стенами нас уже ждали лошади. С огромным изумлением я узнала в одной из них Ягодку.

— Как вы это сделали? — нарушила я молчание. Осеклась, чувствуя скользнувший вдоль позвоночника холодок. Оглянулась на Брадена, но город мы покинули, поэтому оруженосец послушной марионеткой застыл за моей спиной.

— Пустяк, — отозвался нифрейец. — Это не сложнее, чем освободить из плена наложницу артанского князя.

Уловив скрытую насмешку, замерла. Он знал про мою симпатию к Брадену, про лошадь, про мою увлеченность Кейном… Как же близко он к нам подобрался!

— Почему именно сегодня? — я погладила дрожащими пальцами морду кобылки. — Вы сами говорили, что я должна увлечь Кейна. И что нужно время…

— Отвлечь! — резко перебил Брок. — Отвлечь от вулканов, узнать про его слабости, рассказать обо всем мне, а не помогать ему. Мне не хватило всего несколько дней.

Сердце замерло и рухнуло вниз.

— На что? — спросила, боясь услышать ответ.

— На то, чтобы окончательно пробудить их.

Вот теперь все внутри заледенело, страх накрыл с головой. Перед глазами возникло пламя, выжигающее города. Крики, плач, ужас…

— Но если ты сказала правду про Камень, — продолжил Брок, — то нужно поторопиться. На случай, если ублюдку удастся отсрочить извержение.

— А он может?

Нифрейец скривился.

— Сомневаюсь, но все же…

Надежда вспыхнула с новой силой, которую Брок тут же попытался растоптать.

— Без магии Древа у него все равно ничего не выйдет. Другая магия лишь приблизит пробуждение огненных богов. Или одно небольшое заклинание.

В этом ему точно нет равных. В этом, и в безумии!

— Если начнется извержение, то мы с вами тоже пострадаем.

— Не переживай, Амелия, мы успеем уйти по морю, к островам, пока Кейн будет занят. Поэтому и направляемся на юг.

— К островам? Но как же Нифрейя?

— Главное, что Древо выживет! В нем заключена Нифрейя. В нем и во мне.

Вот оно что! И ему я должна довериться?

— Здесь две лошади, — глухо заметила я.

— Я не рассчитывал на сопровождение.

Я заледенела: Брадена он назад не отпустит.

— Оставьте его, — попросила тихо, заглядывая Броку в глаза. — Он помогал мне, вы читали его мысли и должны знать.

— Даже если так, он все равно артанец!

— Я ведь пошла с вами по собственной воле… И иду. Сейчас.

Нифрейец снова скривился, но на этот раз потер пальцами переносицу: магия разума давала о себе знать.

Сейчас или никогда!

Я глубоко вздохнула и потянулась к нему.

Скользнула рукой по напряженному предплечью Брока, мысленно обращаясь к Древу. С тех пор, как спасла Кейна, я больше не делилась с ним магией. По крайне мере, осознано, но хорошо помнила то ощущения тепла, светлого и согревающего, а еще искорки, текущие от меня к нему.

Рывок — и запястье обожгло болью: нифрейец перехватил мою руку.

— Что ты делаешь? — прорычал он.

— Хочу помочь, — выдохнула я, с трудом сдерживая слезы, навернувшиеся на глаза от его мертвой хватки. — Просто помочь. Вам нужно питать магию разума.

Сердце билось о ребра, словно желало выпрыгнуть из груди. Меня бросало то в жар, то в холод, когда я думала, что вот-вот Брок разгадает мой замысел, и… все. Это будет конец.

Но неожиданно он прижал меня к себе, я врезалась в твердую мужскую грудь, отчего оборвалось дыхание.

— Так ты помогала Кейну? — вкрадчиво спросил он.

— Нет, — замотала головой, на что Брок только усмехнулся.

— Помогала, не отрицай. — Его объятия вызывали лишь одно желание — оттолкнуть и плюнуть ему в лицо, но я сдержалась. На кону была жизнь Брадена, и не только. — Плевать, все равно Древо принадлежит мне.

Брок склонился ко мне, обдав губы теплым дыханием.

— Так будет быстрее.

Он впился в мой рот. Не поцелуй — удар. От поцелуев Кейна кружилась голова и вспыхивал огонь в груди, у этого прикосновения был привкус омерзения.

Я широко распахнула глаза: первым нестерпимым желанием было его оттолкнуть, но потом я напомнила себе, зачем вообще все это делаю. Покорно замерла, позволяя себя целовать, и отпустила магию в своей крови. Она всколыхнулась, откликаясь теплом на мой зов, хлынула в тело Брока, который тут же сильнее прижал меня к себе: так, что едва не затрещали ребра.

Он пил силу Древа жадно, как заблудившийся путник, обнаруживший среди камней пресное озеро. Я не препятствовала, наоборот, вцепилась пальцами в его плечи, подалась вперед, вливая магию широким потоком, так, что перед глазами заискрило, а в висках застучало.

Спи! Давай же! Засыпай.

Брок покачнулся, и я мысленно возликовала. Но он тут же оттолкнул меня от себя.

Нет… нет-нет-нет! Я едва не взвывала от досады, а его лицо исказила злоба и ненависть. Только смотрел он не на меня. За мою спину.

— Похищая мою наложницу, нужно было хотя бы подальше убраться, прежде чем наслаждаться ее прелестями.

Его ледяной голос я могла узнать из огромного множества других. Резко обернулась, и всхлипнула, отказываясь верить в то, что вижу перед собой Кейна.

Он выступил из тени городской стены, и я было бросилась к нему, но замерла. Кейн не распахнул объятий, не шагнул навстречу, лишь мазнул по мне жутким, сияющим магией взглядом:

— С тобой разберусь позже.

Что?

Глаза Брока будто впитали лунный свет, который освещал поляну, вспыхнули в ночи яростным серебром.

— Что я не учел? — хрипло спросил он.

— Того, что я читаю своих людей, — Кейн кивнул на застывшего Брадена. — И тщательно выбираю союзников.

От сердца отлегло. Ненадолго, потому что я уловила волны магии, идущие от Брока. Энергия Древа благодаря мне прибавила ему сил, а Кейн вряд ли полностью избавился от приступов.

Что я наделала?!

Первая волна огромной мощью прошла сквозь меня и схлестнулась с магией артанца. Следом пришла вторая, и третья. Я бросилась к Брадену, потрясла его за плечи.

— Приди в себя, — зашептала быстро. — Очнись!

Он не ответил. Судя по тому, что даже не сдвинулся с места, сознание оруженосца по-прежнему находилось под властью нифрейца. Перехватить контроль, не навредив его разуму — сложно, а пока Брок настолько силен невозможно в принципе. Теперь его жизнь зависит только от Кейна, поэтому до боли закусила губу, наблюдая за безмолвной невидимой битвой.

Мужчины замерли напротив друг друга: со стороны могло показаться, что ничего не происходит. На самом деле, магия сгустилась в воздухе, не позволяя нормально дышать, надавливая на плечи, вызывая желание распластаться по земле.

Почему я ее чувствую?

Удар.

Еще один.

Волны магии били сильнее и сильнее, захлестывая с головой, будто вихри. До звона в ушах и железного вкуса на языке от прокушенной губы. Все ощущения смазались, превратились в калейдоскоп чувств. Я вскрикнула, когда из носа Кейна стекла тонкая струйка крови. Чудом удержала себя на месте, до хруста сжав пальцы.

А когда Брок все-таки рухнул на колени, сама осознала, что сижу на земле.

— С моей смертью вулканы взорвутся скорее! — выкрикнул он и перевел на меня ненавидящий взгляд. Наши глаза встретились, и Брок прорычал: — Убей ее!

Сердце ухнуло вниз, я уловила движение Брадена за спиной, успела лишь внутренне сжаться. А вот о чем-то подумать — нет.

Дикий, раздирающий крик боли разнесся над поляной. Не сразу поняла, что он принадлежит Броку. А когда осознала, крик уже перешел на хрип, и нифрейец упал лицом вниз.

Дернулся и затих.

Лезвие заточенного кинжала замерло возле моего лица. Так близко, что я забыла дышать. И так опасно. Еще бы немного и…

Кинжал исчез, только тогда я выдохнула и перевела шальной, безумный взгляд на Брадена. На его лице промелькнули все оттенки эмоций: непонимание, удивление, гнев и стыд. Зато они были, а это значит, с ним все в порядке!

Я едва не расплакалась от облегчения.

Мы спасены!

Новый рывок вздернул меня на ноги, заставил поморщиться от боли в предплечье. Но все это было не важно, потому что рядом стоял Кейн.

Рванулась к нему: всем телом, всей сутью, обнимая и дыша только им.

Он жив! С ним все в порядке! Он…

— Брок мертв? — прошептала сдавленно.

— Мертвее не бывает. Никто не имеет права красть мои вещи.

Кейн перехватил меня за плечи и оторвал от себя.

— Даже те, которые хотят быть украденными.

Слова ударили сильнее кинжала, прямо в кровоточащее сердце: жесткие, сухие, злые. Так он говорил со мной разве что в замке Норг. Или когда заставил всю ночь стоять на коленях.

Я вскинула голову, чтобы поймать его взгляд, но даже этого мне не позволили. Кейн уже отвернулся и потащил меня за собой.

— Что ты такое говоришь? — спросила я, все еще отказываясь принимать происходящее. Уперлась ногами в землю, почти повиснув на его руках, и едва не споткнулась, потому что артанец не остановился.

— Кейн!

— Я ведь почти поверил, что ты отказалась от побега, — так могло бы звучать рычание зверя. — Поверил тебе.

В груди вспыхнула ярость.

— Я отказалась!

Из-за нашего ребенка, из-за нежности между нами…

— Что-то я не заметил, что ты противилась тому, что тебя увозят, — он резко повернулся, и мы оказались лицом к лицу. — Или это было такое страстное сопротивление?

Хлесткий звук пощечины разорвал ночную тишину. Во взгляде Кейна мелькнуло изумление, как отражение моих чувств. Впрочем, оно быстро сменилось злостью.

Я прижала онемевшую от удара ладонь к животу, но не отступила ни шаг, когда артанец навис надо мной, сжимая кулаки. Злой, словно армия проклятых.

— Ударь меня! — выкрикнула ему в лицо. — Если я для тебя вещь, ты можешь делать со мной все, что угодно. Ударить, сломать, выбросить. Так сделай это и перестань мучить!

— Я тебя не мучаю! — рявкнул Кейн.

— А что, по-твоему, ты делаешь сейчас? Ты говорил о доверии, о том, что я могу довериться тебе целиком и все рассказать, сам же не желаешь мне верить. Ты даже не удосужился прочитать память Брадена…

— Обязательно прочитаю!

— Так сделай это! Прочитай и узнаешь, что меня заставили уехать…

— Целовать его тебя тоже заставили? Обнимать, льнуть к нему, как…

Кейн не договорил, но мне хватило: я задохнулась от гнева.

— Я защищалась! — выпалила я. — Защищалась, как могла.

— Языком?

— Магией! Вспомнила, что у меня получилось тебя усыпить, и…

— Какая радость, что я не видел, как ты его усыпляешь.

Я зарычала и бросилась на него, заколотила кулаками по каменной груди. Еще раз, еще, еще и еще. Била, пока Кейн не перехватил мои руки, не сжал запястья и не притянул к себе. Я задыхалась от гнева, от сдерживаемых слез, от горьковатого привкуса разбитых надежд.

— Но это уже ничего не изменит, — произнесла так тихо, что не была уверена, что он услышит — голос сел от крика. Пришлось прокашляться, прежде чем продолжить: — Твои красивые слова про доверие так и останутся словами, пока ты сам мне не веришь. Поэтому бей! Заставь меня тебя ненавидеть. Хочу тебя ненавидеть…

Кейн молчал, и я запрокинула голову, вглядываясь в потемневшее небо его взгляда. Понимая, что не стану больше оправдываться, не хочу и не стану! Пусть думает, что ему угодно, пусть называет, как угодно. Мы с ним все равно не сможем быть вместе, потому что я никогда не назовусь его наложницей. А другую меня он знать не хочет.

— Это Брок сделал? — он отпустил мои руки и осторожно коснулся онемевшей скулы, о которой я успела забыть.

Кивнула, не в силах ответить. Этот разговор опустошил меня, разрушил до основания.

— Я бы убил бы его снова, — прорычал Логхард.

Кейн смотрел мне в глаза, и время тянулось бесконечно долго. Отсчитывая секунды, сердце билось рывками. Неожиданно он заключил мое лицо в ладони. Привычный жест, который отозвался щемящей тоской в груди, поэтому я отступила на шаг. Почувствовала, как его пальцы скользнули по щекам в прощальном жесте.

— Я хочу доверять тебе, Амелия, — Кейн словно выталкивал из себя слова.

— Но?

— Я просто этого не умею.

Я затаила дыхание, отказываясь верить собственному слуху.

— Я привык читать чужие мысли и обо всем знать.

— Мои мысли ты никогда не прочтешь.

Ответить не успела: земля едва ощутимо дрогнула. Не стой я на месте, может быть даже бы не почувствовала. Да и не придала этому большого значения, если бы не нахлынувшая волна магии, пришедшая со стороны бездыханного тела Брока.

Бездыханного ли?

— Что это?!

На этот раз ответить не успел он: нас тряхнуло так, что меня швырнуло прямо на Кейна. Взгляд его потемнел еще сильнее, и в памяти раскаленным клеймом вспыхнули слова Брока. Догадка обрушилась на меня вместе с новым подземным толчком, но озвучил ее именно Кейн:

— Вулканы.

 

Глава 28

Почва под ногами продолжала дрожать, и я знала, что это всего лишь начало. Начало чего-то ужасного. Горло сдавило от дурных предчувствий, все остальное отодвинулось в сторону, стало неважным. Я вцепилась в плечи Кейна и спешно объяснила:

— Брок сказал, что готовит какое-то заклинание, которое пробудит вулканы…

— Я слышал. Но сделать это можно только добавив в источник другую магию, — напомнил артанец.

Нет. Магия у нифрейца была только моя. Значит, это что-то другое.

Я спешно пыталась вспомнить все, что читала про огненные родники. Про их силу, про особенности.

— Их могущество медленно растет, да? Что, если ускорить процесс?

Лицо артанца не дрогнуло, но его взгляд потемнел, как сама ночь, и я поняла, что попала в точку.

— Заклинание скрытой силы, — нахмурился Кейн.

Меня прошибло холодным потом, потому что я знала, о чем он говорит. В Нифрейе это еще называли заклинанием последнего вдоха. Его использовали воины во время сражения, и только в исключительных случаях. Заклинание забирало все внутренние силы, увеличивая магию в разы… Но за краткие минуты могущества приходилось расплачиваться самой высокой ценой — жизнью.

Видимо нечто подобное можно было сделать с источниками, но даже враждующие государства предпочли бы захватить другой родник, чем разрушить его до основания. Как именно это получилось у Брока, мы уже не узнаем.

Пока я сражалась с нарастающим в душе страхом, Кейн воспользовался своим даром.

— Что ты делаешь? — прошептала я, глядя в серебро глаз.

— Предупреждаю всех о том, что нужно увозить людей из Артан-Пра.

Поздно.

Никаких кораблей не хватит, чтобы забрать всех артанцев. А еще на материке есть другие государства…

Я ухватила за руку Кейна:

— Я знаю, как это остановить!

Он сказал, что хочет мне доверять. Не умеет, но хочет. Сейчас это важно, как никогда! Потому что я не представляю, сколько у нас времени. И есть ли оно у нас вообще.

Он пристально взглянул на меня, и я повторила:

— Я могу спасти Артан. Могу все исправить!

— Как?

Продолжать хранить тайну больше не имело смысла. Особенно сейчас.

— Во мне сокрыта магия Древа, — выдохнула я. Я всем сердцем надеялась, что Кейн мне поверит. — Ее светлость передала ее мне, когда ты разрушил Врата Ортоса.

— Знаю.

— Знаешь?!

Выходит, пока я сходила с ума от страха, он просто молчал и все время знал про Древо?

— Я догадывался, — кивнул Кейн. — Но это уже не остановить. Пойдем, Амелия.

— Нет! — воскликнула я. — Нет, я никуда не пойду. Только к вулканам.

— Не пойдешь сама, понесу, — он шагнул ко мне, но я вскинула руки.

— Если ты это сделаешь, все будет кончено.

О чем я сейчас говорила? О нас? Об Артане? Наверное, о том и о другом вместе.

Кейн не остановился, и в эту минуту мне показалось: ему все равно. Что он действительно перекинет меня через плечо, вместо этого он замер так близко, что его дыхание касалось моей кожи.

— Как ты собираешься остановить извержение?

Вот теперь я по-настоящему растерялась.

Брок говорил, что я едва не испортила его план, и что магия разума предотвратит разрушение. Но он вообще много чего говорил… Вдруг у меня ничего не получится?

Тогда мы все погибнем.

Брок…

Ответ пришел неожиданно, вспыхнул в сознании.

— Я усыплю их, — заявила я. — Как поступила с тобой в Гроде.

Нужно только добраться в Долину вулканов как можно скорее!

Кейн удержал меня, когда я бросилась к лошадям.

— Почему ты это делаешь?

— Я хочу спасти людей, — раздраженно бросила я. Что тут непонятного?

— Почему? — повторил он.

Я сглотнула, наконец-то в полной мере осознавая всю суть послания каменного источника. Потому что всё зависит от моего выбора. От меня. Если я успею, то мир не сгорит в огне, и никто не погибнет. И Древо, и мой малыш тоже выживут.

— Потому что только я и могу это сделать. В видении, которое показал мне Камень, я видела объятый пламенем Артан. Но был и другой вариант.

У Кейна были все основания мне не доверять, учитывая, что Брок и княгиня желали его смерти, а я молчала. Можно сколько угодно убеждать его, что я не знала о планах ее светлости и прочем, что боялась открыться, но у меня нет никаких доказательств.

— Просто поверь мне! — взмолилась я.

Если он мне не поверит, то…

— Хорошо, — произнес он. — Поедем к вулканам. Но если я скажу тебе, что ты не должна к ним подходить, ты не станешь противиться, Амелия.

Сердце екнуло от радости и облегчения. Хвала богам, Кейн не стал колебаться и спорить. А с остальным доверием разберемся потом.

— Хорошо, — кивнула.

К счастью, у нас были лошади, а у меня еще и надежда на то, что неизвестное заклинание Брока растянуто во времени. В конце концов, он рассчитывал добраться до моря, прежде чем гнев окончательно пробудившихся огненных богов обрушится на Артан.

Кейн больше не задавал вопросов, я даже не знала, какие указания он отдавал мысленно. Все, что меня сейчас волновало — это вулканы.

Из-за этих мыслей и бесконечной тревоги, путь для меня слился в хоровод воспоминаний-обрывков, а ночь (во время которой земля снова содрогалась, раздираемая мощью источников) показалась бесконечной. Я по-настоящему, целиком доверилась Кейну, который вел нас к цели, в свою очередь поверив мне. Время тянулось, мне казалось, что лошади идут слишком медленно, что мы не скачем, а ползем, казалось, не будет конца и края этой дороге. Поэтому, когда первые лучи рассветного солнца озарили изломы знакомых гор, поначалу растерялась. А потом поняла, что склоны вулканов вместо зеленых стали ярко-красными.

Как цвет Артана.

Как кровь.

Вначале я решила, что это хлынувший из вулканов огонь, но оказалось, что это цветы. Чувство было такое, словно ожила картина со стены в моей спальне. Три горы и множество цветов, раскрывших огромные красные лепестки, тем самым предупреждая людей об опасности.

Земля снова дрогнула, Ягодка испугано всхрапнула, и это помогло мне скинуть оцепенение. Это, а еще повозки, перегородившие нам путь: люди бежали от стихии, увозили в безопасное место семьи.

Навстречу нам выехал седовласый мужчина, сопровождающий караван беженцев.

— Вулканы пробудились, князь.

— Я получил весть, — подтвердил Кейн. Правда, еще ночью мы пересеклись с гонцом, несущим дурные новости в Артан-Пра.

— Вам лучше повернуть назад.

— Я здесь для того, чтобы это остановить.

Я почти не вслушивалась в их разговор, рассматривая бледные, встревоженные лица артанцев. Особенно детей: некоторые из которых были настолько малы, что вряд ли до конца осознавали, что происходит, но чувствовали страх и тревогу своих матерей, поэтому захлебывались плачем.

— Уповаю на то, чтобы боги вас услышали, князь!

Его слова потонули в рокоте, почва заходила ходуном: так, будто из-под земли выбирались великаны. Будто боги действительно услышали простых смертных и им что-то не понравилось.

Ближайшая гора вздрогнула, и ее верхушка взорвалась, изрыгая черные облака.

Внутри все скрутило от ужаса. Уши заложило, так что я на мгновение решила, что оглохла. Ягодка едва не встала на дыбы и не сбросила меня. Будь я наездницей похуже, полетела бы вниз, но инстинкты и привычки взяли свое. Удержалась.

Впрочем, лошадь быстро успокоилась, чего нельзя сказать обо мне. Сердце кувыркалось в груди, дыхание сбилось. Пожалуй, впервые я окончательно осознала, на что иду. Нет, не осознала. Теперь я видела, с чем нам придется столкнуться, и с благоговейным страхом смотрела, как стремительно темнеет небо, как над вулканом бушуют огненные молнии, как серые тучи лавиной сходят вниз, погребая под собой багровые цветы.

Нам нужно туда.

Оглянулась на Кейна и поняла, что утихомирило беспокойную лошадку. Это он внушил Ягодке, что все хорошо. Жаль со мной такое не получится. Сейчас бы хоть немножко смелости или каплю хладнокровия!

Кейн не мог читать мои мысли, но сейчас будто услышал мою мысленную просьбу. Как еще объяснить то, что он подъехал поближе и сжал мою ладонь? Наши пальцы переплелись, в мои перетекало его тепло, и стало проще дышать.

Нет, все внутри по-прежнему противилось тому, чтобы двигаться к вулканам, но теперь я была не одна. Со мной был он. А еще, когда мы обогнули повозки, перед глазами стояли заплаканные лица малышей и их крики. Я должна справиться, должна остановить этот кошмар.

Ради них!

Рокот под копытами лошадей только подгонял нас, но достигнуть деревни было не суждено. На этот раз мы столкнулись с большим отрядом магов с печатями вулканов на лицах. Если в прошлый раз на их лицах были улыбки, то сейчас в глазах застыла обреченность.

— Князь, дальше нельзя! — Одежды мага, выступившего вперед, были целиком покрыты пеплом. Он закашлялся и добавил: — Мы пытались сдержать огонь, но вместе с пламенем из вулкана выплескивается магия.

Да, магия. Я чувствовала ее давящую силу всей кожей. Она кружилась в воздухе пеплом, вспарывала небо молниями и рычала взрывами, казавшимся бесконечными.

— Там лишь смерть.

Было видно, что маг едва сдерживался, чтобы не поддаться первобытному страху. Огненная магия — его стихия, но сейчас она ему не подчинялась. Кейн же, напротив, внешне остался спокойным, он спешился и шагнул навстречу воинам.

— Мне нужно к алтарю, древние стены уберегут от смерти.

— Алтаря больше нет! Часть горы сошла в озеро, и деревню, и древний город полностью затопило. Он под водой.

Как нет?!

В душе словно разверзлась пустота. Все разом надежды рассыпались, развеялись по ветру. Но я отказывалась этому верить.

— Вы лжете!

Даже не помню, как оказалась на земле. Кейн перехватил меня за талию, прижал к своей груди и зашептал на ухо:

— Амелия, все кончено.

— Нет! Нет-нет-нет… Я не верю! Нам нужно туда.

— Без алтаря ничего не получится.

Я рвалась прочь, а глазам что-то мешало: то ли дым, то ли слезы.

— Ведь у Камня не было алтаря, только озеро, — глухо напомнила я.

— Стихия воды не позволит смешать твою силу с огненной магией.

— Воды? А если…

Я вскинула голову, глядя на бьющее в небеса пламя.

Кейн замер, а потом повернулся к воину:

— Соберите всех магов воздуха! Срочно.

Пока глаза Логхарда мерцали, и он отдавал мысленные приказы, я как зачарованная наблюдала за разъяренными богами, пытаясь до конца осмыслить то, что мы задумали.

Чтобы утихомирить извергающие пепел и огонь источники, нужно было влить в них силу Древа. И здесь существовало только два варианта: прикоснуться к алтарю или доставить магию прямо в жерло вулкана. Первый путь теперь закрыт. Высушить озеро и отыскать среди развалин алтарь даже с помощью сотни магов займет много времени. Не говоря уже о том, что сейчас это почти невозможно, так как землю трясет, и в любой момент вслед за своим братом могут начать извергаться другие вулканы.

Впрочем, второй путь был гораздо опаснее. Хотя бы потому, что вулканов трое, и магию нужно влить в каждый. Это можно было сделать только одним способом — через другую стихию. Как известно, вода точит камень, а огонь раздувает ветер. Если магию разума нельзя влить через прикосновение, нужно ее распылить в воздухе.

Мы воспользуемся тем, что вулканы проснулись, и обратим их мощь против них самих. Если, конечно, получится…

— Нам нужно подойти ближе, — предложила я.

— Нет! — рявкнул Кейн едва не громче вулканов и посмотрел на меня, словно хотел испепелить. — Я сделаю это отсюда.

— Ты сделаешь? — ахнула.

— Передашь магию через меня, а маги поднимут ее вверх.

Сосредоточенный взгляд, глубокая складка между бровей и бьющаяся на виске артанца жилка говорили о том, что он в ярости и едва сдерживается.

— Почему ты злишься? — спросила я.

— Потому что послушал тебя! — холодно отчеканил Кейн. — Потому что привез сюда. Вместо того, чтобы отправить в безопасное место.

Я опешила, потому что до этого о себе не вспоминала. Главным было остановить пылающие источники.

— Ты не мог знать, что алтарь разрушен.

— Должен был предположить.

— С Древом все будет хорошо…

— К проклятым Древо, если это зацепит тебя!

Он сжал кулаки так, что хрустнули пальцы и посветлели костяшки, а у меня среди всего творившегося кошмара впервые потеплело на сердце.

Значит, Кейн винит себя в том, что не утащил меня подальше отсюда? И в то же время понимает, что поздно отступать.

Я шагнула вперед и коснулась его предплечья.

— Не уверена, что я бы где-то была в безопасности. Если у нас не получится, если я ошиблась, — мой голос сорвался, — то вулканы уничтожат не только деревню.

Не знаю, на что рассчитывал Брок, когда хотел убежать из Артана до извержения, но даже сейчас огненная стихия стремительно набирала обороты.

— Все получится, — яростно поклялся Кейн. — Я о тебе позабочусь.

Ответить мне не позволили подошедшие воины, замкнувшие нас в круг: все было готово. У каждого в глазах отражалась текучее серебро — полный контроль Кейна.

Сердце колотилось так сильно, что я искренне боялась, что оно просто не выдержит и остановится. От громовых раскатов закладывало уши. Я положила ладонь на грудь Кейна и крепко зажмурилась. Земля содрогалась, и я дрожала вместе с ней. Хотя мне нельзя было бояться, нельзя было медлить.

Как назло, стоило обратиться к источнику внутри, он не откликнулся. Вместо знакомого тепла в груди главенствовали холод и страх, захлестывая меня целиком. Я распахнула глаза, с ужасом глядя на Кейна, но он лишь накрыл ладонью мою руку. И даже сквозь творившийся вокруг нас хаос, я ощутила под пальцами мощное биение его сердца.

Кейн волновался не меньше меня, несмотря на видимое спокойствие. Волновался и показывал мне это. Осознание его искренности отозвалось так ярко, что на миг стало нечем дышать. В груди что-то дрогнуло, отдаваясь теплом в душе. Еще не уверенностью, но яростным желанием сделать все возможное и невозможное, чтобы спастись и спасти других людей.

Я уловила силу Древа, ухватилась за нее, раздувая из искры настоящий костер и понемногу выпуская запертую во мне магию на поверхность. Возможно, помогла моя практика, а может, дело было в поддержке Кейна, но энергия заструилась сквозь пальцы. Сначала слабым ручейком, который очень скоро превратился в бурную реку. Чем сильнее становился поток, тем спокойнее становилась я. Бушующая стихия будто отступила в сторону. Хотя вокруг нас поднялся настоящий ураган, сильные потоки воздуха закрутились в вихрь, подчиняясь магии ветра. Магии, в которую теплом и светом втекла энергия разума. Маги одновременно вскинули руки к небу, направляя вихрь к пробудившемуся вулкану.

Громыхнуло. До звона в ушах, до ухнувшего в пятки сердца.

В кромешной мгле было сложно разобрать, что происходит, но столкновение стихий отозвалось невероятно громким рокотом и огненными молниями. Отсюда, с небольшого возвышения это было хорошо видно. Казалось, гору взрезают трещины, сквозь которые сочатся пламенные реки.

Все внутри меня задрожало, и я отвела взгляд. Лучше смотреть на застывшего артанца, чем на этот оживший кошмар! Кейн придавал мне сил, а я дарила ему магию. Еще и еще.

Закусила губу и представляла, что пламя в жерле гаснет, как огонь свечи.

Одна гигантская свеча.

Вторая…

Земля под ногами пошатнулась из-за нового взрыва, меня едва не отшвырнуло от Кейна, но он тут же прижал меня к груди. Крепче любых цепей, и моя надежда тоже становилась крепче с каждой минутой. Я скорее почувствовала, чем увидела, как вихрь пронесся дальше, утихомиривая следующий вулкан.

Вторая свеча погасла, и на мои плечи словно навалилась гора размером с те, с которыми мы сражались. Теплая энергия Древа продолжала пульсировать, но сама я, казалось, держусь только благодаря Кейну и радости от сознания, что все получилось. Почти.

Остался еще один вулкан.

Последний.

Я набрала побольше воздуха в легкие и направила всю магию Кейну.

Но она резко оборвалась, словно передо мной поставили незримый заслон. Артанец не то простонал, не то зарычал, глаза его потемнели.

— Что случилось?! — выдохнула я.

— Слишком далеко, — процедил Кейн. — Не могу дотянуться.

В ту же минуту земля содрогнулась и разверзлась под нашими ногами огромной трещиной.

Крик застрял в груди.

Мир перевернулся, закрутился, и меня отшвырнуло в сторону воздушной волной, даже охнуть не успела. Да что там, я забыла, как дышать. Локоть прошило болью, но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что на моих глазах не успевших спастись людей и лошадей поглотила гигантская расщелина.

Если бы не Кейн, я бы присоединилась к ним.

Если бы не Кейн, который принял спиной удар…

Я всхлипнула, спрятав лицо на груди моего артанца. Казалось, разум полностью подчинил себе страх. От ужаса, что творился вокруг, хотелось выть, кричать и бежать, не разбирая дороги.

Но нельзя. Нельзя. Нельзя!

— Мне нужно туда.

— Нет, — отрезал Кейн, поднимаясь с земли и увлекая меня за собой.

— Нужно, — повторила я. — Иначе все, что мы сделали, было зря!

И все эти люди тоже погибли зря. А сколько еще погибнет…

Я обернулась в сторону огненных убийц и меня передернуло.

Вулканы нужно усыпить. Все три.

— Это безумие, Амелия, слышишь? — Кейн схватил меня за плечи и подтолкнул к лошадям. — Мы уходим. Немедленно.

— Куда? — я указала на трещину в земле, которая пока что прекратила свой рост. — Путь назад закрыт.

— Поскачем вдоль разлома и обогнем его с севера.

— Кейн, — я привстала на цыпочки и обхватила его шею руками, заставляя посмотреть мне в глаза, — если мы подойдем ближе, то сможем остановить этот кошмар.

— Я его не чувствую.

— Что?!

— Не чувствую вулкан, — нехотя объяснил он. — Он словно закрыт от меня, поэтому магия ветра не срабатывает.

Думала, страшнее уже не будет. Оказалось, ошибалась.

— То есть я должна прикоснуться к самому вулкану…

— Нет, и это не обсуждается! — Кейн обдал меня холодом, подвел к Ягодке и помог взобраться в седло.

Я стиснула поводья, перевела взгляд на дрожащие руки и замерла: они были в крови. Но не моей. Кейна.

Вот почему он не чувствует вулканы! Из-за падения, когда принял удар, спасая меня. Меня, не Древо.

И увозил он отсюда тоже меня.

Думал обо мне, не об Артане.

— Хорошо, — выдохнула я, сдерживая слезы.

Главное двигаться в сторону вулкана.

Мы и горстка выживших двигались вдоль разлома в надежде обнаружить конец этой трещины. Перевал, который позволит перебраться к дороге на Артан-Пра. Вот только я сама для себя все решила. Поэтому, когда мы подошли достаточно близко к горе, я резко свернула к последнему вулкану и сильнее пришпорила лошадь.

Ветер засвистел в ушах, на глазах выступили слезы, а земля под копытами Ягодки вот-вот грозилась отправить меня в царство проклятых. Сзади кричали, но крик тонул в рокоте вулкана. Он только начинал пробуждаться, и я ото всей души надеялась, что успею достучаться до его гигантского сердца раньше, чем реки пламени захлестнут долину. До сердца Кейна я же как-то достучалась! А это было в разы сложнее.

Остановилась у самого подножья, спрыгнула с лошади и оказалась в царстве цветов. Пепел присыпал лепестки, и они утратили свои краски. Я пересекла это поле, припала к земле, пытаясь ощутить силу огненного источника.

Вздрогнула, когда в ладони ударила магия такой мощи, что обожгло пальцы.

— Амелия!

Кто бы сомневался, что артанец меня догонит? Сказал же, что от него не убежишь.

Я не обернулась, понимая, что времени и так мало. Но не тут-то было: Кейн подхватил меня, вздернул на ноги. В его взгляде даже не осталось злости, скорее там застыла усталость и желание увезти меня, чего бы это ему ни стоило.

— Дай мне две минуты, — взмолилась я. — Пожалуйста!

— Это чистая магия, ты сгоришь.

— Нет!

Я впилась пальцами в плечи Кейна и яростно поцеловала, вкладывая в прикосновение магию Древа. До тех пор, пока не подогнулись его колени.

Прости, любимый. Ты сам назвал меня мятежницей.

Это все ради тебя.

Кейн рухнул на ложе из цветов, а я упала рядом с ним, распласталась по земле и вновь обратилась к душе вулкана. Артанец очнется через пару минут, я должна сделать все возможное! Пальцы жгло, но я заставила себя терпеть.

Кула. Не так ли? Не знаю откуда, но ко мне пришла уверенность, что передо мной бог-шутник. Тот, который по легенде создал первого артанца.

Тот, кто защищал людей перед своими братьями.

«Спи», — мысленно приказала я, вплетая в огонь магию разума. Сильнее и сильнее, превозмогая жжение, охватившее все тело. От макушки до кончиков пальцев.

Спи!

Внутри все дрожало от жара и напряжения. Казалось, я сунула руки в кипяток по локоть. По лицу давно тек не то пот, не то слезы, с губ срывались крики и хрипы.

Я отдавала магию Древа, но принимала в себя силу огненного источника. Всю без остатка. До тех пор, пока вулкан, тяжело вздохнув, затих.

Только тогда я отпрянула, прижалась к боку Кейна. Тепло в груди вспыхнуло и погасло. Я знала, что навсегда.

Вода точит камень, ветер раздувает пламя, а огонь сжигает дерево.

Успела подумать об этом, а потом рухнула во тьму.

 

Глава 29

Мне было жарко.

Нет, не так нестерпимо и болезненно, как от прикосновения к огненной стихии, но слишком душно. Хотелось вдохнуть прохладного воздуха, вырваться из кокона, в котором я оказалась.

Открыла глаза, стараясь понять, где нахожусь. Небольшая комнатка, низкие потолки, сильный огонь в печи, от его усердия, видимо, я и проснулась. От этого, а еще от множества покрывал, в которые меня завернули. Сбросила их и застонала от блаженства: по влажной от пота коже скользнула прохлада, и сразу стало проще.

Проще дышать, проще жить, проще рассматривать дом.

Изображение трех вулканов на стене было просто нанесено оранжевой краской, теперь его полностью пересекла неглубокая трещина. На роскошные комнаты дворца в Артан-Пра он был похож меньше всего. На обитель богов — тем более. А значит, я жива. И вулканы уснули! Я точно помню, как успокоила последний.

Вот только… Радость и облегчение сменились чувством утраты, стоило все вспомнить до конца.

Древо.

Я попыталась позвать его, но тщетно. Вместо тепла в груди ощутила пустоту.

Тогда я потянула прядь волос, которая оказалась темной. Наткнулась взглядом на зеркальный круг с мозаичной каймой в углу комнаты, вскочила, закутанная в покрывало, и подошла к нему. Так и есть! Глаза больше не отливали зеленью, они, как и волосы стали прежними, преобразив мою внешность.

Это значило только одно — нифрейский родник сгорел дотла.

А что… что насчет?..

Положила ладони на живот, стараясь почувствовать малыша, но без магии разума у меня ничего не получилось. Я вновь стала обычной женщиной, которая ничего не могла сделать для своего народа… Я даже для себя не могла ничего сделать, чтобы понять, все ли в порядке с моим ребенком!

— Почему ты поднялась с постели?

Вздрогнула от хрипловатого грозного голоса Кейна, но не обернулась. Я не знала, как он относится к тому, что Древо утеряно, и что я теперь другая.

— Не должна была?

— После прикосновения к источникам тебе нужен отдых.

— Я чувствую себя хорошо.

Если, конечно, можно назвать хорошей неразбериху в моей душе.

Кейн преодолел расстояние между нами и встал за моей спиной. А я трусливо опустила глаза в пол, чтобы не встречаться с ним взглядом.

Я отчетливо помнила все, что случилось между нами: и разговор под стенами Артан-Пра, и его слова о том, что он в первую очередь заботится обо мне, и мой последний побег, неудачный, как всегда… Но что делать теперь? Когда опасность миновала, и мы вернулись к тому, от чего ушли.

Сильные пальцы скользнули по моим плечам, и сердце забилось быстрее. С моей стороны ничего не изменилось — я все так же хотела Кейна Логхарда. Все так же любила его.

А он?

Я набралась смелости и подняла глаза, словно с разбега прыгнула с обрыва. Наши взгляды встретились в отражении: его — внимательный, изучающий, и мой — растерянный.

— Где мы? — нарушила я такую неловкую для меня тишину.

— В Сарсе, — ответил Кейн, и я вспомнила небольшой город по пути в Долину вулканов. — Часть города пострадала от землетрясения, но многие дома все-таки уцелели.

— Почему ты не вернулся во дворец?

Отсюда до Артан-Пра рукой подать, а я все равно была без сознания. Так почему мы здесь?

— Потому что нам нужно поговорить, — в глазах Кейна сверкнула неотвратимость. — О многом. И на этот раз откровенно.

— Нужно, — согласилась я, хотя сердце привычно ухнуло вниз, стоило задуматься обо всех тайнах между нами. Тайнах, в которых больше не было смысла.

И особенно об одной, самой сокровенной.

Сейчас, когда я не могла почувствовать малыша, мне нужна была помощь жреца или целителя, чтобы узнать, что с моим ребенком. Убедиться, что с ним все в порядке, что он остался цел после прикосновения к вулкану…

Кейн развернул меня лицом к себе, и на этот раз нас не разделяло тусклое зеркало.

Нас теперь вообще ничего не разделяло.

Я столько раз мечтала поговорить честно, рассказать, выплеснуть все, что держала в себе, но сейчас просто растерялась. Кейн был прав: тайн настолько много, что мы рискуем проговорить до рассвета. Хотя я даже не представляла, какое сейчас время суток: в комнатке отсутствовали окна, а сквозь двери не просачивалось ни лучика света.

— Я не знаю с чего начать, — призналась я.

— С самого важного, — предложил Кейн.

— Тогда тебе тоже нужно начать с важного!

— Согласен. Пусть будет откровенность за откровенность.

Все честно.

Говорить правду оказалось не легче, чем придумывать ложь. Я кивнула и глубоко вздохнула перед тем, как мысленно вернуться к нашему знакомству, и тому, что ему предшествовало.

— В замке Норг Древо не погибло, оно все это время было со мной. Ее светлость выбрала меня за то, что смогу сохранить тайну, даже если рядом окажется сильный маг разума…

— Мне это уже известно, — перебил меня Кейн. — Я хочу услышать о другом.

Я нахмурилась, пытаясь понять, к чему он клонит.

— О другом?.. Древа больше нет. Ты оказался прав, оно сгорело от прикосновения к вулкану.

Повезло, что я не сгорела вместе с ним! Значит, Брок и здесь солгал, когда заявил, что я погибну. А может, уничтожение Древа и было той самой возможностью выжить…

— Об этом я тоже догадался, — Кейн кивком указал на мои волосы. — Когда пришел в себя в Долине и увидел тебя.

Во взгляде его сгустилась буря, но только она и пробилась сквозь заслон ледяного артанского спокойствия. Только сейчас осознала, что Кейн изо всех сил сдерживает ярость.

— Ты поэтому злишься? Из-за того, что ослушалась тебя?

— Нет.

— Тогда я ничего не понимаю, — я покачала головой, потому что в голову ничего не приходило, кроме… моего ребенка.

Но он не мог знать.

— Я говорю про твою привязанность к Броку.

По ощущениям мои глаза полезли на лоб: настолько велико было мое изумление.

Кейн ревнует к Броку? Серьезно?

— У меня не было к Броку никакой привязанности. Я поклялась княгине передать Древо ее племяннику. Она верила, что он возродит Нифрейю, а я верила ей. Я его совсем не знала, мы даже не общались толком.

Возможно, знай я Брока лучше, все бы повернулось иначе, но сейчас уже нет смысла жалеть о том, что случилось.

— Говоришь, что не знала, но при этом носишь под сердцем его дитя? — произнес Кейн.

Будто выплюнул.

Показалось, что земля вновь разверзлась под ногами, только на этот раз она поглотила меня целиком. Слова, как удар под дых, вышибли из меня весь воздух, а из головы — все здравые мысли.

— Что?! Откуда ты знаешь про ребенка?

— От целителя, — процедил Кейн. Он больше не скрывал гнева: глаза сверкают, на лице играют желваки, на виске яростно бьется жилка. — Ты была без сознания, и я первым делом показал тебя жрецу в Сарсе. Он сказал, что прикосновение к источнику забрало почти все твои силы, но дитя выжило, и ему ничего не грозит.

Дитя выжило.

Мой малыш. Мой маленький.

Эта новость была самой важной и такой необходимой мне сейчас. На глазах выступили слезы радости, я бы расплакалась от облегчения, если бы не жесткое, словно выточенное из камня, лицо моего любимого мужчины.

— Почему ты решил, что отец ребенка — Брок? — спросила, пытаясь уследить за его логикой.

— Он был магом разума. Только он мог пройти мимо дворцовой стражи. Только его я мог упустить.

— У меня не было никакой привязанности! — рявкнула я.

По лицу Кейна будто прошла судорога:

— Он принуждал тебя силой?

Теперь мне захотелось хотелось бросить в него чем-то очень тяжелым. Чтобы разум на место встал, а то, видимо, когда боги раздавали дары, сильно пошутили.

Он не маг разума, а осел!

— Нет. Это не его ребенок!

Кейн опешил на мгновение, а потом нахмурился еще сильнее:

— Тогда чей?

— Твой!

В комнате повисла такая тишина, что собственное сбившееся дыхание казалось мне раскатом грома.

Почему он молчит?

Удивлен? Рад?

Или нет?

Моя злость сдулась, уступая место растерянности. Я ждала ответа Кейна, всматривалась в родное лицо, которое стало непроницаемым, закрытым ото всех чувств. Закрытым от меня.

— Понимаю, это неожиданно…

— Это невозможно, — холодно отозвался Кейн. — У меня не может быть детей, и тебе об этом прекрасно известно.

Нет, лучше бы молчал дальше!

— Я помню, что жрецы создали для тебя заклинание, — кивнула я. — Но, видимо, оно не сработало.

— Оно работало долгие годы, и я смог убедиться в его действенности. Я не был монахом, но у меня нет детей. И не будет.

В груди царапало раздражением и немного ревностью. Ну как ему еще объяснить?

— Значит, не сработало на этот раз. Не представляю, почему. Может, это случилось из-за Древа, из-за магии во мне. Или по другой какой-либо причине…

— Нет никакой другой причины, Амелия, — вновь жестко перебил меня артанец. — Кроме другого мужчины.

Я вздрогнула, только сейчас до конца осозная, что он меня не разыгрывает. Что действительно считает лгуньей, которая тайно встречалась с Броком. И не просто встречалась…

Я едва не расхохоталась, настолько дико звучало это предположение.

Дико.

Мерзко.

Обидно.

Больно. До кровоточащих ран на сердце. Особенно от мужчины, которому я это сердце подарила. Которому отдала себя целиком.

Открыла рот, чтобы… Чтобы что? Оправдываться? Доказательств у меня никаких: Брок мертв, а мои мысли для Кейна недостижимы. Есть только моя любовь, но нужна ли она ему?

— Молчишь? — словно клинком в сердце.

— Не вижу нужды оправдываться перед тем, кто уже сам для себя все решил, — холодно ответила я, несмотря на то, что хотелось наброситься на артанца с кулаками, сделать ему так же больно, как сейчас мне. И в то же время хотелось перестать чувствовать эту боль. — Как же доверие, о котором ты столько раз говорил? Твердил, что хочешь научиться доверять!

Глаза Кейна недобро сверкнули, он навис надо мной.

— Я не могу доверять той, кто с такой легкостью лжет.

— Спасение Артана ты все-таки мне доверил! Как интересно получается: использовать меня, точнее магию Древа, а потом жениться на Зои?!

Наши яростные взгляды встретились.

— Я расторг помолвку, — отрезал он.

— Это еще почему?! — растерялась я.

— Я пообещал Зои Батулу, как залог мира между нашими странами. В тот вечер, когда ты… хотела покинуть Артан.

А о самой Зои они подумали? Она же не товар! И между прочим, влюблена в другого. Хотя, наверное, лучше вовсе не любить, чем потом вот так…

— Я не отказываюсь от тебя, Амелия, — заявил Кейн. — Мне все равно есть в тебе магия или нет. Но я хочу честности между нами.

Он протянул руку и едва не коснулся моих волос пальцами, но я отступила на шаг.

— Хочешь правды?! — прошептала ему в лицо. — Я была близка только с тобой, Кейн, и это твой ребенок. Но ты только что отказался от нас.

— Хватит, Амелия, — жестко произнес Кейн. — Я не стану вредить ребенку, если ты остерегаешься этого. Дети не в ответе за грехи своих отцов. Я приму его при артанском дворе, где из него воспитают настоящего воина.

— Примешь своего сына!

— Это не мой сын.

— Ты хочешь, чтобы я была рядом с тобой, но отказываешься мне верить!

— Я хочу, чтобы ты доверилась мне и признала очевидное!

— Почему бы тебе не сделать то же самое?! — выкрикнула в сердцах.

По лицу Кейна прокатилась судорога, но он плотно сжал губы и промолчал.

Точка.

Продолжать этот разговор действительно не имело смысла. Все горело внутри от обиды и разочарования, разрывалось от боли. Что бы я ему сейчас ни сказала, он не поверит. Точнее, поверит кому угодно…

Только не мне…

Можно найти тысячи оправданий, но это ничего не изменит: он хотел лишь той правды, что удобна ему. Даже сейчас не понимал, что делает со мной, с нами. Ведь это его ребенок. Его! И что он с ним сделает? Отберет? Как в свое время сделал Карас. Будет смотреть, как на бастарда?

Разве такой судьбы достоин мой малыш?

Представила такое будущее, и мне стало тошно. Тошно от этой клетки, от роли, которую он мне отвел.

Я простила Кейну многое. Слишком многое! И неволю, и ночь на коленях, и завоевание Нифрейи, и страх, и боль.

Но это простить не могла.

На языке горчило, на глазах выступили злые слезы, поэтому я повернулась к артанцу спиной и отошла к стене. Чувство было такое, что я осталась у вулканов, и меня погребло под завалами камней и пепла. Они давили, мешали дышать, но я из последних сил расправила плечи и заявила:

— Я хочу домой.

— Мы отправляемся во дворец сегодня…

— Нет, я хочу вернуться в Нифрейю, — резко обернулась, чтобы уловить на долю мгновения удивление во взгляде Кейна. Потом он вновь закрылся стеной из привычного льда. — И чем быстрее, тем лучше.

— Тебе сейчас не до переездов, — возразил он.

— Это позволь решать мне, — отрезала жестко. — То, что я сделала — не просто спасение жизни князя. Я спасла целое государство, а это достойно любого желания. Достойно свободы.

Свободы от тебя.

Вслух я этого не произнесла, но Кейн все равно услышал. Понял. Почувствовал. Потому что сжал кулаки и яростно спросил:

— Ты уверена?

— Да, — без раздумий ответила я.

— В таком случае ты свободна.

Свободна… долгожданное слово оказалось таким горьким, что я задохнулась.

Когда-то это было моей мечтой, тем, о чем я молила богов, но сейчас стало всего лишь предлогом для нового путешествия. Разрастающееся в груди чувство пустоты становилось все больше, больше и больше, грозя превратить в пустоту меня саму.

Чего я ждала? Что Кейн извинится и будет упрашивать меня остаться? Смешно, но именно на это я надеялась в глубине души. До последнего.

— Подожди! — выкрикнула.

Кейн обернулся, и я натолкнулась на ярость в его глазах. Потому сказала вовсе не то, что собиралась:

— Ты обещал помочь нифрейцам. По вине Артана мы лишились источника.

— Я держу свое слово, фрейлина. Нифрейя получит магию и мою поддержку.

Я вздрогнула от этого обращения, но глаз не отвела.

Отвел он, обрубая последнюю связь между нами. Холодным пустым взглядом мазнув по мне и отвернувшись.

В последний раз.

Кейн ушел, унося с собой и мои надежды, и мое сердце. Я же свернулась на постели клубком и разрыдалась, выплескивая все страхи, боль и обиду, заглушая их покрывалом и подушкой. До той минуты, пока во мне не осталось даже слез, и тогда я повернулась на спину, глядя в невысокие потолки. Повторяя про себя одну и ту же мысль: я не одна. Пусть даже сейчас все ужасно, и я не чувствую моего малыша, но мы есть друг у друга. Я люблю его, и вместе мы справимся.

Со всем.

 

Глава 30

Нифрейя встречала меня весной. Поздней, по меркам южных государств, но такой родной сердцу. Земля укрылась зелеными коврами, в воздухе витали ароматы цветущих деревьев, а дожди уступили место теплу и яркому солнцу, от которого приходилось щуриться. Стоило заприметить вдалеке замок Норг, мое сердце забилось в радостном предвкушении. Даже вид белоснежных развалин Врат Ортоса не мог испортить моего возвращения домой.

От порта Мары до замка было несколько дней пути, всего ничего в сравнении с невыносимо долгой дорогой, которую мне пришлось преодолеть.

Пять месяцев.

Целых пять месяцев с тех пор, как я покинула Артан-Пра и отправилась домой. Так как путь через подземелье Проклятых теперь был закрыт, в Нифрейю я возвращалась морем. Как бы Лила меня ни уговаривала дождаться рождения ребенка, как бы ни пугала трудностями путешествия по воде, мне хотелось поскорее уехать из Артана. Потому что я знала, что любое промедление просто раздавит меня. Или, что еще хуже, заставит сомневаться в своем решении. А этого я допустить не могла.

Неожиданно не пришлось долго убеждать хранительницу малого дворца в том, что я ношу под сердцем наследника Кейна. Она поверила мне сразу, искренне обрадовалась малышу. И так же искренне расстроилась, когда я сказала, что уезжаю.

— Я мечтала вновь услышать детский смех в этих стенах, и чтобы Кейн наконец-то обрел семью, — сказала она с горечью.

— Кейн не хочет семью, — покачала головой я.

— Подожди, пройдет время, он остынет и образумится. Поймет, что ему действительно нужно. Тем более когда родится ребенок, жрецы смогут прочитать его силу. Это подтвердит твои слова.

Подтвердит, но сделает только хуже. Ведь доверия между мной и Кейном все равно не прибавится, а значит, я не смогу оставаться рядом с ним. Ни моя гордость, ни мое сердце этого не вынесут. Малыша же потом могут просто мне не отдать.

Я не могла этого допустить, но и обижать женщину, которая была ко мне добра, не хотелось. Поэтому я сжала ее ладонь и ответила как можно мягче:

— Если Кейн передумает, он знает, где меня найти.

Я говорила, но увы, сама в это не верила. Не верила, что он попросит прощения. Не верила, что во мне найдутся силы его простить. И уж тем более не верила, что артанец бросится за мной следом. Чем дальше, тем сильнее убеждалась в этом.

Последние дни в Артан-Пра я полностью сосредоточилась на сборах, возможно поэтому в отличие от Лилы не пролила больше ни слезинки. Отправиться немедленно не получилось: сначала мешало мое истощение и пришлось набираться сил, затем прибыл Рион и убедил меня остаться на свадьбу Батула и Зои. Оказалось, крийский принц и был тем самым возлюбленным княжны, едва не развязавшим ради нее войну. Об этом мне сообщила навестившая меня Зои. К счастью, Кейну хватило благоразумия не препятствовать счастью бывшей невесты. Она считала, что он сделал это ради меня. Я же оставалась при своем мнении.

Часть города разрушило землетрясение, и Кейн управлял его восстановлением, поэтому с ним мы столкнулись только на свадебной церемонии, которую по традиции Кри проводили под открытым небом, в саду большого дворца. Я тогда почтенно, по этикету склонила голову, внутри раздираемая желанием дать ему пощечину или просто прикоснуться к нему. Опустила взгляд, чтобы не выдать собственных чувств. А в ответ получила такую же сдержанную вежливость.

В тот день еще один человек попытался отговорить меня.

— Уверены, что хотите вернуться в Нифрейю, Амелия? — поинтересовался Рион, с которым я оказалась за одним столом. Я успела простить маннского князя за отношение к Зои, и мы разговорились. — Вы всегда желанный гость в Гроде.

— Знаю, князь. Но Камень подсказал мне, где мое место.

Я вспомнила вторую часть пророчества далеко не сразу. Ту, где видела себя вместе с малышом в Священном саду замка Норг. Правда, я умолчала про то, что в моем видении Древо было живо и полно сил. Но сколько бы ни пыталась его почувствовать, зажечь в груди искру, ничего не получалось.

Мой отъезд мог затянуться надолго, если бы благодарный принц не предложил мне один из своих кораблей. Оказалось, что для войны с Артаном Батул привел за собой целый флот, который стоял в ближайшем порту. А сопровождать меня вызвался Браден и, к моему огромному удивлению, огненный маг Альферц.

Пять месяцев.

Пять месяцев, в течение которых я сходила на берег лишь трижды. Обошедшая меня стороной тошнота на суше вдоволь отыгралась на мне на море. Было тяжело, и я множество раз успела пожалеть, что согласилась, и столько же раз порадоваться.

Сейчас даже не верилось, что это путешествие подошло к концу.

К счастью, в порту удалось нанять экипаж. Не сказать, что трясло меньше, но я опасалась, что с огромным животом просто не смогу влезть в седло, либо (этого боялась еще больше) — раздавлю лошадь. Правда, Браден убеждал меня, что я выгляжу прекрасно.

Льстец!

Но после его слов обычно становилось тепло на душе, и я чувствовала себя гораздо лучше, невзирая на тяготы путешествия и капризы собственного самочувствия. За эти месяцы мы с оруженосцем (бывшим, потому что его служба закончилась в тот момент, когда Браден решил сопровождать меня в Нифрейю, и Кейн его освободил) стали настоящими друзьями. Не считая неловкого разговора в самом начале пути.

Тогда Браден взял меня за руку и предложил стать его супругой. Сказать, что я удивилась — ничего не сказать, ведь я относилась к нему, как к своим братьям.

— Это невозможно, — осторожно ответила я. — Я жду дитя от Кейна Логхарда.

Во взгляде Брадена мелькнула злость, но она была направлена не на меня.

— Я стану для него лучшим отцом, — пообещал он, когда справился с чувствами, — а для вас защитником!

— Верю.

Я и правда поверила его словам. Даже на один крошечный миг задумалась, какого быть женой молодого доблестного крийца. Вернуться домой не опороченной, а с мужем. Быть любимой, подарить своему ребенку не только материнскую любовь, но и отческую заботу…

Нет!

— Это будет нечестно с моей стороны, — я покачала головой. — Тебе нужна женщина, которая ответит взаимностью на твои чувства, а я не уверена, что когда-нибудь полюблю вновь.

С тех пор мы об этом не заговаривали, но на корабле Браден стал для меня лучшим собеседником и другом (в отличие от молчаливого и мрачного Альферца, который вообще неизвестно почему увязался за нами).

Конечно, путь мой лежал на север, но проходил через столицу. Там я должна была отдать бумаги от артанского князя наместнику, тем самым освободив его от должности, и передать нифрейцам запечатанную в сосудах огненную магию. Я не представляла, как меня встретят в замке Норг, но задерживаться все равно не собиралась. Только бы увидеть Роуз и немного отдохнуть перед новым путешествием. Я надеялась, что у подруги все хорошо.

Мои размышления прервало испуганное ржание лошадей. Только сейчас осознала, что вокруг темно от набежавших на небо грозовых туч. Сердце тревожно дрогнуло, и тут же сильнейший порыв ветра подхватил и выбил из седел всадников, скакавших впереди.

Не прихоть природы — магия!

Чья?!

Экипаж тоже закачался, я вскрикнула, изо всех сил вцепившись в сидение. Краем глаза уловила, что с рук ехавшего рядом Брадена, плеснули серебристые иглы, и повозка встала, пришпиленная к земле. Помогло мало, потому что дорога перед нами пошла трещинами, а я инстинктивно обхватила живот руками, защищая самое дорогое.

Вперед выступил Альферц, ударяя стеной пламени в магов, которые устроили засаду. Я уже не успевала следить за битвой. А именно битва это и была! Земля дрожала, ветер и потоки воды схлестнулись с огнем: так, что кровь стыла в жилах от ужаса.

Эта магия, эта тактика чиркнула в памяти чем-то знакомым. Нас встречали не просто нифрейцы, а северяне!

— Прекратите! — закричала я на родном наречии и выглянула из повозки.

Пришлось повторить несколько раз, прежде чем меня услышали. Но услышали!

Стена из дождя немного ослабла, открывая взгляду выступивших вперед магов.

Я махнула Альферцу, и огонь тоже слегка поутих. Только тогда мужчины окончательно отпустили магию и направились в нашу сторону. А первым шел…

— Отец! — ахнула я.

Рывком выскочила из повозки и бросилась к нему.

Я не сдержала слез радости, когда прижалась к крепкому родному плечу. Да и не хотела их сдерживать! Это была самая чудесная награда за бесконечное путешествие, за все, что мне пришлось пережить. А когда оторвалась от отца, то заметила и старших братьев за его спиной.

Моя семья была здесь!

Как выяснилось позже, действительно вся. Мама тоже приехала в замок Норг, и не только она.

Ее светлость давно полагалась исключительно на мощь Древа и Врат Ортоса, поэтому даже не созвала армию, когда ей стало известно, что Мрак направляется сюда. Но стоило северянам узнать про вторжение артанцев, все семьи магов сплотились, чтобы освободить страну. Им это удалось: сравнительно недавно они свергли наместника, захватили столицу и вернули себе Нифрейю.

Обо всем этом отец рассказал по дороге в замок Норг. От таких новостей у меня шла кругом голова, а глаза превратились в плошки, но я слушала, не перебивая.

— Откуда вы брали магию? — спросил Браден.

Нифрейцы переглянулись, но отец все-таки ответил:

— Мы давно перестали полагаться на род Фэранса, поэтому часть энергии не использовали, оставляя про запас.

Поначалу нифрейцы очень воинственно и недоверчиво отнеслись к моим сопровождающим. Пришлось объяснять, что это не конвой, а мои охранники. Впрочем, я их понимала: на ладонях Альферца всякий раз вспыхивало пламя, стоило кому-либо ко мне приблизиться. Я долго объясняла ему на артанском, что к чему, но даже после этого огненный маг наотрез отказался отойти от меня хотя бы на шаг и последовал за мной в тронный зал. Там, по словам отца, нас ждали главы семей, благодаря которым освободилась Нифрейя. Собственно, только его и Брадена допустили на такой важный совет.

Нужно отдать отцу и братьям должное, они не стали заострять внимание на моем положении, которое сложно было не заметить. Я не собиралась лгать, и то, что скажу родителям, продумала еще во время путешествия. Вот только чем ближе становился разговор, тем сильнее я сжимала сцепленные пальцы.

Все в тронном зале было из светлого дерева: и полы, и стены, и высокие сводчатые потолки. На моей памяти этот зал почти не использовался. Высокопоставленных гостей у княгини не было, а по ее же словам, править она могла в любой комнате замка. Поэтому я никогда не видела ее на резном троне с высокой спинкой, который стоял у противоположной от входа стены, и которую украшал огромный гобелен с изображением серебристого Древа на зеленом фоне.

При виде гобелена сердце кольнуло грустью и стыдом за то, что не уберегла нифрейскую святыню. Но они растаяли, как первый снег, когда я увидела маму. Такую же красивую, какой я ее помнила, разве что уставшую и немного осунувшуюся.

— Боги! — охнула она.

Несмотря на то, что в зале был много незнакомых мужчин, мы шагнули навстречу друг другу и обнялись. Крепко-крепко, будто пытались прижаться сердцем к сердцу.

— Это она? — спросил высокий и сутулый, похожий на оживший крюк, старик. — Та, ради кого ты собиралась объявить Артану войну?

Теперь охнула я, во все глаза глядя на маму, и он рассмеялся.

— Да, девочка, мы собирались отыскать тебя.

— Война — слишком сильно сказано, — смущенно пробормотала мать. — Мы хотели тебя выкупить, предложив артанцам магию разума.

На душе мгновенно потеплело, на глазах вновь выступили слезы.

Как же я их люблю! Мои родные… Они всегда были со мной, и все то время, что я находилась в Артане, думали, как меня спасти…

— Но ты здесь, — вмешался в мою радость старик. — Кстати, почему?

В зале повисла тишина, только сейчас осознала, что все присутствующие смотрят на меня. На их лицах были отнюдь не улыбки, скорее настороженность, а на некоторых даже враждебность. Не все радовались моему возвращению хотя бы потому, что я прибыла домой самостоятельно, да еще и вместе с артанцами. Среди тех, кто смотрел с подозрением, я узнала и отца Роуз. Он сдвинул густые брови и сложил руки на груди.

Усилием воли отвернувшись от них, я вздернула подбородок, сжала руку матери и спросила у старика:

— А кто вы такой?

— Вообще-то твой дед.

Так я поняла, что за этот день удивлюсь еще ни один раз. Потому что нападение артанцев не только сплотило всех нифрейских магов, но и помирило маму с ее отцом. Дед наконец-то принял выбор единственной дочери и начал разговаривать с зятем. А еще, по праву главы старейшего рода, временно принял на себя управлением государством.

Как выяснилось, когда-то давно княгиня и дед не сошлись во мнениях, поэтому он не появлялся при нифрейском дворе. После смерти мужа ее светлость подозревала всех и вся в желании завладеть Древом, а потеря дочери только все усугубила. Доверяла княгиня лишь собственному брату и племяннику. Возможно потому, что они рассказывали ей ту правду, которая была им выгодна, а может быть ту, которую она хотела слышать.

Именно деду я передала приказ Кейна о том, что Нифрейя теперь свободна. Хотя, судя по рассказам, которые я слушала едва ли не с раскрытым ртом, в этом приказе давно отпала надобность. Часть оставшихся в столице артанцев погибла во время захвата замка, часть — томилась в защищенных магией темницах. Наместника и нескольких его приспешников казнили.

При этих словах у меня пересохло во рту, а Браден вздрогнул и сжал кулаки. Я его хорошо понимала, но осторожно покачала головой. Не нужно. Война войной, а мы здесь ради пока что хрупкого мира.

— Вы должны их отпустить, — сказала я. — Артанский князь передал вам огненную и каменную магию. Думаю, такого извинения достаточно для того, чтобы освободить пленных и заключить мир.

Мой рассказ был гораздо более долгим. Я поведала правду: о том, что княгиня спрятала во мне источник, о том, как он стал сильнее, стоило мне прикоснуться к Камню, и, конечно же, про спасение Артана. Удивительно, что ненависти я не встретила, скорее все были потрясены и скорбели по утраченному Древу. Рассказала настоящую историю княжны Анны и ее сына. Вот эта история вызвала бурные споры и неприятие: далеко не всем понравилось, что Кейн единственный наследник Нифрейи. Не забыла про Брока и его план.

К счастью, меня не заставили стоять, в самом начале речи принесли кресло, но я все равно устала. И когда прервалась, вклинился отец:

— Кто из них твой муж? — спросил он, переводя взгляд с Брадена на Альферца, затем снова возвращаясь ко мне.

— У меня нет мужа, — спокойно ответила я, хотя напряжение внутри грозило вырваться наружу. — Отец ребенка — Кейн Логхард.

В зале вновь повисло молчание. Только дед вдруг каркнул (по-другому этот смех не назовешь) и хлопнул в ладоши.

— Это правда? Моя внучка носит наследника Нифрейи?!

На этот раз дар речи пропал у меня, потому что об этом я совсем не думала, лишь хотела добраться домой, родить и вырастить своего малыша. А вот толпа вокруг разразилась множеством голосов, все спорили друг с другом. Кто-то выкрикивал, чтобы я предоставила доказательства, кто-то говорил, что ребенок не имеет права на трон, потому что он незаконнорожденный, кто-то наоборот — что это единственная возможность сохранить княжеский род и магию разума.

Ото всего этого закружилась голова, и я бы наверняка упала, если бы не сидела в кресле.

Спор пресек дед, громогласно рявкнув:

— Прекратить! Когда младенец появится на свет, тогда и станет ясно, обладает он магией или нет. Но даже это не столь важно. Он взойдет на трон по праву крови!

— Если это ребенок Мрака, почему он тебя отпустил? — поинтересовался отец Роуз. Хотя в его «отпустил» явно читалось «прогнал».

Тошнота подкатила к горлу, грудь сдавило от невозможности нормально дышать, тем более отвечать на такие вопросы.

— Я сама захотела уехать.

— Не получилось занять артанский трон, решила, что сойдет нифрейский?

Да что они понимают! Я, конечно, не ждала теплого приема, но и издеваться над собой не позволю. Не им меня судить.

— Мне не нужен трон! — зло отрезала я. — Мне вообще ничего от вас не нужно!

Отец поднялся было, но тут Альферц издал звук, больше похожий на боевой клич или рев животного, и все разом повернулись к нему.

— Вы думаете, скинули наместника, и победили Кейна Логхарда? — язвительно процедил он. — Хотите, чтобы он лично явился сюда и укоротил ваши брехливые языки?

Его нифрейский оказался далек от безупречного произношения, но я прекрасно все разобрала и теперь удивленно моргала. Даже забыла о только что нанесенной мне обиде.

— Она привезла вам свободу и магию. А вы что? Трясетесь, что Логхард заберет их. Хотел бы забрать, забрал бы уже давно!

Лица присутствующих окаменели, но Альферцу было на них наплевать.

— Идем, — он подал мне руку. — Совет окончен. Все, что нужно, ты передала.

В его взгляде я прочитала, что если я с ним не пойду, то он понесет меня на руках.

Да подавись ты своей помощью! От Кейна набрался? Или всегда таким был?!

Тем не менее провоцировать конфликт не хотелось, поэтому я медленно поднялась, и, окинув взглядом собравшихся, вышла из зала.

— Альферц, ты что творишь? — выдохнула я, когда мы оказались в освещенном лишь парой факелов коридоре. — Я хочу мира. Это мой народ, и мне здесь жить.

— О тебе в Артане и Манне песни слагают, — усмехнулся он. — Уверена, что хочешь жить здесь?

Он был прав, и это… Это было обиднее всего. Поэтому и захотелось ударить его в ответ.

— Я-то с домом определилась, а что ты сам здесь забыл?

В глазах мага вспыхнуло яростное пламя, он шагнул ко мне, и я подавила желание попятиться. Только сейчас осознала, что Браден и мои братья не успели нас догнать, и что я осталась наедине с огненным. Сразу вспомнилось его обещание насчет того, что если я надоем Кейну, за меня возьмется он.

— Не теряешь надежды со мной развлечься, как обещал? А может, с Роуз это тоже ты сделал?!

Из-за той пакости в лагере и мерзкого, мягко говоря, характера огненного мага, подсознательно я все же боялась, что именно он мог причинить вред Роуз. Боялась и не представляла, что буду делать, если это окажется он.

— На что это ты намекаешь, а?

— На то, что произошло с моей подругой! После захвата замка Норг ее принудили к близости…

— А ну замолчи, глупая баба. Замолчи, пока я не принудил тебя скакать по этому коридору вприпрыжку, и не спалил тут все к проклятым.

— Что-о-о?! — выдохнула я.

— То! — прошипел Альферц, будто та саламандра. — Если я и развлекался с кем-то в этом замке, то она явно не была против.

Я сжала кулаки. Он даже не помнит, с кем развлекался?!

— Тебе освежить память?

— Уймись, нифрейка. Ради бабы плыть на другой конец земли, это не про меня.

— Тогда зачем ты здесь?

— А ты как думаешь?

Ответить я не успела, дверь в тронный зал распахнулась, пропуская в коридор родителей. Альферц, ругаясь так, что захотелось прикрыть уши, сплюнул на пол и направился к лестнице.

— Будь спокойна, дочка, — произнес отец. — Только тебе решать, что делать дальше. Мы всегда тебя поддержим.

От этих слов дрогнуло сердце, благодарность наполнила его до краев, растворяя остатки гнева и замешательства.

Браден остался с дедом, чтобы распорядиться насчет сосудов магии, а также ответить на все вопросы нифрейцев. Меня же мама сразу увлекла за собой. Чтобы я могла наконец-то отдохнуть после дороги, освежиться и поесть. Видят боги, мне действительно было это нужно!

Вернуться в крыло, в котором жили фрейлины, было словно вернуться в прошлое. Привычное, знакомое, но теперь чужое. Впрочем, кое-чему я точно обрадовалась — встрече с Роуз.

Подруга ждала в приготовленной для меня спальне. Она вспорхнула с кресла и неуверенно улыбнулась, натолкнувшись взглядом на мой живот. Тогда я сама шагнула к ней навстречу и крепко обняла, чтобы поскорее избавиться от неловкости.

— Ты ждешь ребенка, — прошептала она растеряно, когда отстранилась.

— Да, — кивнула я, и чтобы исключить лишние вопросы, добавила: — И он самый желанный малыш на свете.

Тогда Роуз улыбнулась шире, и я ответила тем же.

— Как же я рада тебя видеть, Амелия!

— И я! — выдохнула искренне. — Очень!

Пока мне готовили ванну, она тихо рассказывала обо всем, что произошло в Нифрейе в мое отсутствие (многое перекликалось с тем, что мне успели рассказать отец и дед), а я рассматривала ее. Длинные волосы заплетены в тугие косы, светло-зеленое платье оттеняет нежную кожу, когда она улыбается, на щеках появляются ямочки. Сейчас подруга ничем не напоминала запуганную раздавленную девчонку, которую я запомнила в день своего отъезда из замка Норг. Но все же в чем-то Роуз неуловимо изменилась, повзрослела, в ее взгляде появилась некая грусть, которая так и не позволила мне задать вопрос. Вопрос, терзавший меня долгое время.

Зато я могла спросить про нее у мамы, что и сделала, когда Роуз ушла.

Теперь я могла спросить, о чем угодно. Пусть даже безумно устала, в материнских объятиях было уютно.

— Как она?

— Уже гораздо лучше, чем в первые дни, когда мы отвоевали себе замок, — вздохнула мама. — Девочке пришлось непросто. Каждый день видеть того, кто над тобой надругался. Хотя не сравнить с тем, что пережила ты, доченька!

Сердце зашлось от волнения.

— Того? — переспросила я.

Мама всплеснула руками.

— Не нужно тебе расстраиваться, особенно в твоем положении.

— Нет-нет, лучше расскажи. Иначе я расстроюсь еще больше!

— Его все равно казнили. Вместе с наместником.

— Ты уверена?

— Роуз назвала его имя не сразу. Мне стоило немалых усилий вывести ее на этот разговор.

Значит, все-таки не Альферц. Как вулкан с плеч!

Но… зачем он здесь? Насколько я успела понять огненного мага, в отличие от Брадена, с благородством он не знаком, так что ради меня и пальцем не пошевелил бы. Если, конечно, ему не приказал…

— Прости меня, — вдруг прошептала мама.

— За что?

— За то, что отпустила тебя.

Я сжала ее ладони в своих:

— Я ни о чем не жалею.

Я и правда не жалела. Ни о знакомстве с Роуз, ни о клятве княгине. Ни о встрече с Кейном. Как ни странно, об этом особенно. Несмотря на то, что в его сердце не нашлось места нам с малышом, он подарил мне самое дорогое, о чем я даже мечтать не могла.

Того, кто растет у меня под сердцем.

И чувство, которое всегда будет со мной.

— Почему он отпустил тебя, доченька? — спросила мама, когда я рассказала ей обо всем. Только рядом с ней я смогла выговориться, поведать о своих чувствах.

На это ушло несколько дней: все-таки я слишком быстро уставала и много спала. Именно поэтому возвращение домой решили отложить до осени, после рождения ребенка, которому радовалась вся семья (и совсем не из корыстных побуждений, в отличие от деда). Поначалу я не была до конца откровенной, считала, что она не поймет или станет порицать за любовь к врагу. Оказалось, что волновалась зря: мама сама любила, поэтому понимала меня и только поощряла мою искренность нужными вопросами.

— Я потребовала это в качестве платы за спасение Артана, — ответила. Иногда я вспоминала произошедшее с грустью, иногда раздражалась, вот как сейчас. Хотя прогулка по парку обычно приносила мне умиротворение: нам с малышом очень нравилось бывать на природе. — Кейн не мог поступить иначе.

— Разве? Но он не отпустил тебя в Каменном лесу.

— Тогда он догадался, что во мне источник.

— Который он все равно не хотел использовать, чтобы не навредить тебе. Разве это не любовь?

— Он чувствовал лишь притяжение Древа, — отрезала я. — Это не любовь.

— Значит, хорошо, что ты уехала, — хитро улыбнулась мама.

Я опешила и запнулась.

— Это еще почему?

— Потому что так ты сможешь убедиться в искренности его чувств и намерений. И когда он приедет за вами, — она прижала ладонь к моему животу, — ты его простишь.

— Я должна простить его? Вот так просто?

— Кто сказал, что просто? — приподняла брови мама. — Мужчины не ценят то, что легко им достается. Ты обязательно должна заставить его поволноваться, прежде чем согласишься стать его женой.

В сердце болезненно кольнуло.

— Скорее небо упадет на землю, чем Кейн Логхард сделает мне предложение! — выпалила я. — Даже если он одумается, это ничего не изменит: он отказался от нас.

Я нахмурилась, и мама замолчала, словно опомнившись.

Больше мы к этому разговору не возвращались, ни разу не заговаривали о Кейне, и, хотя временами тоска становилась невыносимой, я старательно гнала от себя любую мысль о нем. У Альферца попросила прощения, в очередной раз выслушала, что я глупая баба, а потом он пригласил Роуз на свидание. Подруга отказала, из-за чего очередной огненный маг напился и чуть не свалился с крепостной стены (спас вовремя оказавшийся рядом Браден). Зато через пару недель, когда она отказала ему снова, свалился с лестницы в винтовой башне и сломал себе ногу, после чего ухаживать за ним неожиданно вызвалась Роуз.

Я же подолгу гуляла, общалась с братьями и отцом, с мамой и с Браденом. Несмотря на его происхождение, приняли его настороженно, но достаточно тепло. Несмотря на то, что северные земли были отмечены холодом, здесь мне самой было гораздо теплее, чем в южном Артане. Тепло билось в моем сердце и ворочалось под сердцем, иногда отчаянно толкаясь (так, что это самое глупое сердце замирало). До появления малыша оставалось не больше пары недель, когда небо упало на землю.

Артанский князь подошел к стенам замка Норг.

 

Глава 31

Новость застала меня в Священном саду. В последнее время я часто здесь бывала, что-то неудержимо тянуло меня сюда. Сначала решила, что ослышалась, когда мама сообщила мне об этом и попросила прийти в тронный зал. Там уже ждали дед с отцом.

— Что ему нужно? — спросила я у них. Мой голос сел от волнения, в голове крутилось множество домыслов, почему Кейн здесь: от того, что он передумал и решил вернуть себе Нифрейю, до…

— Говорит, что приехал сюда из-за тебя, — ответил дед. — Хочет поговорить.

Сердце безумно затрепыхалось в груди, а похолодевшие пальцы задрожали.

— Нам с ним не о чем разговаривать.

Не желаю снова терпеть это. Боль от его недоверия, эти переменчивые чувства. Не желаю сгорать от желания прикоснуться к нему и замерзать под ледяным пронизывающим взглядом. Всякий раз ходить по краю, боясь камнем рухнуть в эту пропасть и разбиться.

— Мы так ему и ответили, дочка, — удивил меня отец. — Он подарил Нифрейе свободу, и ты ничего ему не должна.

Я беспомощно обвела взглядом родных.

— Он угрожает?

— Нет, — покачала головой мама.

С его возможностями он вполне мог заполучить меня силой, но начал с переговоров. Уже обнадеживает.

— Но отказывается уводить свою армию, пока ты не согласишься встретиться с ним, — добавил дед.

В груди плеснуло раздражением.

Да пусть хоть вечность стоит под замком! Пока не надоест.

Но я хорошо помнила, что Кейн никогда терпением не отличался.

— И что мне делать? — спросила у родных.

— Ты носишь будущего наследника Нифрейи, — ответил дед. — Так что решать только тебе, Амелия.

— Опять вы за старое! — возмутилась я.

Наши с дедушкой взгляды на наше с малышом будущее кардинально расходились: я хотела вернуться домой, в северные земли, а вот он считал, что моя судьба — воспитать надежду всея Нифрейи. Учитывая, что «надежда» еще не появилась на свет, я считала, что слишком опрометчиво решать ее судьбу настолько заранее. Как и не знала, унаследует ли малыш мою невосприимчивость к магии разума или дар Кейна…

Сердце болезненно сжалось.

Кейн.

Для чего он здесь? Почему просит встречи со мной? Наследник ему не нужен, в отличие от Нифрейи в Артане другие традиции. Поговорить? Смешно. Мы уже все сказали друг другу, и сомневаюсь, что новый разговор принесет мне облегчение. Скорее наоборот, только взбудоражит чувства, от которых так хочется избавиться.

— Передайте Логхарду, что он зря тратит время. Я не стану с ним встречаться.

К счастью, отец и дед, не стали настаивать на обратном. Как и обещали, выбор остался за мной, даже мама одобрительно кивнула.

Теперь оставалось надеяться, что нетерпение Кейна перевесит, и он просто уедет, а не станет угрожать силой моим близким и всему замку. Я не знала, хватит ли у меня в таком случае стойкости.

Передать послание вызвался Браден. Я повторила свои слова, чтобы Кейн мог заглянуть в мысли бывшего оруженосца и увидеть там правду. Ответ мы получили в течение часа: Логхард по-прежнему жаждал меня увидеть и отказывался уводить войска. Сказал, что будет ждать, сколько потребуется, чем разозлил меня еще больше. Я распотрошила две подушки, прежде чем забеспокоился малыш, и тогда пришлось глубоко дышать и шептать ему о своей любви.

Кейн выполнил свое обещание, артанская армия прочно обосновалась под стенами замка Норг, которые в прошлый раз не стали ей помехой. Я поднималась на башню каждый день (только боги знали, как для меня это было непросто!) и рассматривала темно-красные шатры, полыхающие языки костров и снующих между ними воинов.

Каждый день на протяжении недели происходило одно и то же: Кейн просил о встрече, я отказывалась, но поднималась на эту проклятую башню. Даже не могла объяснить себе почему: в надежде, что наконец-то увижу поле пустым, или же замечу среди артанцев одного-единственного, кто занимал все мои мысли.

Однажды я просто не смогла вскарабкаться на лестницу, преодолеть все эти ступеньки. Видимо, близилось время, когда мой малыш собирался увидеть мир, потому что все внутри перевернулось. Я едва добрела до скамьи, тяжело опустилась на нее, хватая воздух губами и пережидая время, когда судороги прекратятся. При этом мысленно костеря одного артанца за то, что не оставляет меня в покое.

К счастью, время еще не пришло, и я смогла передать послание Брадену. Передать и получить ответ. Мой друг вернулся мрачным и сосредоточенным, отчего мое сердце взволновано дрогнуло. Он попросил о разговоре наедине, и я согласилась, мучимая дурным предчувствием.

— Я скучал по тебе, мятежница, — донеслось мне в спину, стоило нам оказаться в Священном саду.

Я замерла как вкопанная. Голос Брадена, который резко изменился, стал ниже и глубже, отозвался во мне дрожью. Тогда я медленно обернулась и натолкнулась на горящий серебром взгляд.

Кейн!

Дыхание сбилось, а сердце затрепетало сильнее.

Кейн здесь. То есть не здесь, конечно. Он далеко, но может говорить со мной через Брадена. И видит все, что видит он.

Как только дотянулся?

— А я по тебе нет, — как можно холоднее ответила я, хотя все внутри вспыхнуло от потаенного гнева. — Не боишься использовать дар? Без Древа он убьет тебя.

Такой трюк требовал едва ли не большей концентрации, чем приказ целой армии.

— Ты беспокоишься обо мне?

Не дождешься!

— С чего бы? — равнодушно пожала я плечами. — Главное, чтобы это беспокоило тебя, князь.

— Ты сегодня не поднялась на башню.

Вздрогнула, помимо моей воли щеки опалило жаром.

Значит, Кейн знал, видел меня каждый день, пока я искала его взглядом. Моя оплошность, но больше ошибок я не допущу!

— Мне надоело ждать, пока ты уберешься обратно в Артан.

Я расправила плечи, положила руки на живот и повернулась к Брадену спиной. Стало немножечко легче, ко мне даже вернулась решимость.

— Я не уйду, пока мы…

— Не поговорим? — прервала я его. — Так говори. И уходи поскорее.

Видят боги, я не хотела этого разговора, но судьба распорядилась иначе.

— Я прошу о встрече, — в голосе Кейна скользнуло раздражение, и я бросилась в омут с головой.

— Просишь? Неожиданно… Но нет. Больше не желаю видеть твое лицо, — сказала, будто выплюнула. — Ни-ког-да. Говори так или сразу убирайся из разума Брадена, а то мало ли.

— Я не уйду без тебя.

В душе что-то хрустнуло, а может это были пальцы, которые я сдавила чересчур сильно.

— А если я откажусь? — деланно рассмеялась я, все-таки обернувшись. Хотелось убедиться, не издевается ли он. Но живое лицо Брадена будто превратилось в маску. — Увезешь силой? Снова сделаешь меня своей наложницей?

Я развела руками и кивнула на свой живот.

— Как видишь, я вряд ли сейчас подойду для роли постельной игрушки.

Браден… то есть Кейн сжал губы, покачал головой.

— Я хочу, чтобы ты стала моей супругой.

Что?!

Сердце пропустило удар, оборвалось и рухнуло вниз. Больше смеяться не хотелось, а вот ударить его — очень. Останавливало только то, что передо мной стоял Браден, и что до настоящего виновника моих бед я не достану. Поэтому приходилось бить иначе, тем более что мне вовремя вспомнилось предложение крийца.

— Я собираюсь замуж за другого.

На его лице заиграли желваки, глаза гневно сверкнули.

— Я убью его! — прорычал Кейн. — Убью любого, кто посмел к тебе прикоснуться.

В его словах было столько яростной уверенности, что я на мгновение даже порадовалась, что отказалась от предложения Брадена.

— Как на тебя похоже: думать о себе, а на других — плевать.

— Ты только моя, Амелия, — распалился он еще больше. — Ты носишь моего ребенка.

— Твоего ребенка?! — я задохнулась от возмущения. — Твоегоребенка, Кейн? С каких пор, этот ребенок — твой? Ты же от него отказался, когда выгнал меня из Артана!

— Я не прогонял тебя. Ты сама хотела свободы, и я дал тебе ее. Дал тебе выбор, а ты уехала, увезла с собой мою свободу. Мои мысли и мое сердце.

Собственное сердце защемило, а на глазах выступили предательские слезы, грозящие обернуться рекой.

— Но что-то ты совсем не торопился за мной приезжать, — получилось тихо и совсем не насмешливо. Как я и думала, его слова приносили лишь боль, потому что надеяться я уже не могла. И верить тоже.

По лицу Кейна снова прошла судорога, он сжал кулаки:

— Я отправился за тобой через неделю, развернул корабли. Но проклятый шторм все испортил. Пришлось стоять целый месяц в Дааре…

Кейн осекся, перехватил мой взгляд.

— Все это время я раздумывал над тем, что скажу тебе при встрече. Поэтому хотя бы выслушай меня, — теперь в его голосе было столько хорошо скрытой тоски, что я поняла, что просто не могу развернуться и уйти. Будь он проклят, не могу!

Не в силах разговаривать, я кивнула и сложила руки на груди.

— Когда ты захотела уехать, я был вне себя от гнева, — судя по тому, что кулаки он так и не разжал, признание далось Кейну непросто. — Потому что понимал, что больше всего на свете хочу остановить тебя, запереть во дворце и действительно наплевать на то, что ты имеешь право попросить в награду все, что угодно. Но именно так поступил Карас с моей матерью, и это никому не принесло счастья. Тогда я решил отпустить тебя.

Мне бы хотелось списать слова Логхарда на красивую ложь, но каждая его фраза была пропитана болью и чувством, которое я не могла отменить. Не могла их не признать, потому что знала о них лучше других и сгорала в том же огне.

Ком в горле не позволил мне прервать Кейна.

— Но стоило крийским кораблям отойти от берега, я в полной мере осознал, что натворил. И то, что чувствовал отец. Боль и радость, невозможность выбросить тебя из мыслей, желание и нежелание это сделать. Это магия, наваждение, но находится вдали от тебя — для меня медленная и мучительная смерть.

— Это и была магия, — возразила я. — Тебя ко мне притягивало Древо.

— Ошибаешься, мятежница, я всегда хотел тебя. Всю, целиком. С первой встречи. И по-прежнему хочу.

Это я уже слышала, да только было больше такое «но».

— Даже с ребенком от чужого мужчины? Или жрецы нашли способ определить отца младенца до его рождения, и поэтому ты вдруг передумал?

— Жрецы тут ни при чем, — Кейн сдвинул брови, окончательно ожесточив черты лица Брадена. — Я был ослеплен ревностью и отказывался признать очевидное, но когда ты уехала… У меня было время подумать, Амелия, подумать и осознать, что ты всегда была искренней в своих чувствах, будь-то ненависть, или страсть. Иногда даже во вред себе. Гораздо проще было признать, что ты не знаешь, кто отец ребенка, но ты настаивала, что он мой. Значит, была только со мной.

Как же я ждала этих слов в Артане. Как же искала ответ своим чувствам в ледяных глазах. Но теперь…

— Ты опоздал, Кейн Логхард. Ничего не изменилось: ты по-прежнему не можешь читать мои мысли. А значит, всегда будешь ставить мои слова под сомнения. Поэтому у нас ничего не получится.

Казалось бы, после такого должно было стать легче, но легче не становилось. Скорее, наоборот, что-то сдавило грудь, мешая дышать. Я резко отвернулась, и внутри будто лопнула струна, по телу прокатилась судорога, и боль вырвалась наружу криком. Я попыталась ухватиться за стену, но поняла, что падаю.

Кажется, меня подхватили на руки, не позволив рухнуть, и опустили на землю. Но мне было уже все равно: перед глазами потемнело, от боли спина выгнулась дугой, а я снова закричала.

Так же быть не должно!

Что-то не так. Неправильно. Слишком больно, слишком остро, слишком сильно, и…

Магия?!

Спутать невозможно. Магия погибшего источника вспыхнула в моем теле, набирая мощь и будто разрывая меня изнутри. Ее потоки струились по рукам и ногам, соединяясь в животе. Там, где был мой малыш, который собирался вот-вот появится на свет.

Нет!

Нет-нет-нет, только не это. Древо же погибло, так почему я его снова чувствую?

— Амелия!

Я широко распахнула глаза, встречая серебристый взгляд Кейна. Он по-прежнему был здесь, на один ничтожный миг я вздохнула с облегчением и вцепилась в его ладонь от нового приступа.

— Прикажи пропустить меня в замок! — В голосе Логхарда схлестнулись беспокойство и решимость. — Прикажи, или я ворвусь сюда силой!

Краем глаза уловила вбежавшую в сад маму и фрейлин, что обычно приглядывали за мной. За ними следовали стражники.

— Прикажи! — рыкнул он снова.

— Пустите. Его. Ко мне, — рывками выдохнула я. — Кейна. Пустите…

Не знаю, услышали ли меня, но в то же мгновение серебристое мерцание во взгляде Брадена развеялось, а я задохнулась от следующей схватки. Вот только вцепиться было не во что: друга оттеснили в сторону. Сразу стало холодно, несмотря на жар, пульсирующий в животе. Меня будто сильнее вжало в землю, не позволяя пошевелиться.

— Нужно отнести ее в спальню.

— Ничего не получится! Древо не позволяет к ней прикоснуться.

От боли и бурлящей во мне силы я уже плохо соображала и не могла разобрать, кому принадлежат голоса.

— Можно пробовать снова?

— Нет, лучше принесите сюда одеяла и горячую воду, — это уже голос мамы, склонившейся надо мной. — Все хорошо, доченька. Все будет хорошо. Просто дыши глубже.

Это она меня успокаивает или себя?

— Срочно позовите моего мужа.

— Я вижу такое впервые.

— Еще бы, рождение источника!

Последняя фраза врезалась в сознание.

Вот почему все это ненормально!

Животный страх выбил из головы все разумные мысли. Оставляя только одну — мой ребенок должен выжить. И плевать на источники!

— Малыш, — просипела я.

— С ним тоже все будет хорошо, — пообещала мама, погладив меня по волосам.

По телу вновь пронесся поток силы, напомнивший мне о произошедшем в Долине вулканов. Вот только тогда я могла это контролировать, а сейчас — нет. Любая попытка обуздать магию заканчивалась ничем. Она выплескивалась из меня огромными рывками и с криками боли.

Вокруг меня суетились, мельтешили, мешая сосредоточиться или хотя бы расслабиться. Боль накатывала волнами, одна за другой, сильнее и сильнее, но казалась бесконечной. А когда проходила, заставляла сжиматься в ожидании следующей. Я кусала губы и орала, срывая голос. И в какой-то миг я осознала, что просто не выдержу. Потому что вместе с моим ребенком родится новое Древо. Надежда Нифрейи.

Но меня это убьет.

Мысль ударила, пронзила сердце насквозь.

А ведь я даже не простилась с Кейном. Не сказала ему правду. О том, что люблю его.

Небо будто решило дать мне шанс: мою ладонь сжали сильные пальцы, а надо мной склонился мой мужчина. Бровь рассечена, на подбородке густая щетина, но глаза яростно сияют. Сначала сама себе не поверила, решив, что это шутки измученного сознания, но тепло его рук, близость, говорили, что вот он.

Рядом со мной.

— Ты здесь… Тоже… не могу… без тебя, — вытолкнула я через зубы, пока не поднялась новая волна магии. Насколько хватило сил.

Магия вновь рванулась, подбросила меня над землей, вот только на этот раз она хлынула к Кейну, впитываясь в него без остатка. Она втекала в него сквозь меня, сквозь наши сцепленные пальцы, била потоками. Еще и еще. Боль пришла, но не такая разрушительная. Освобождающая.

И когда она отступила, раздался крик младенца.

Это был самый лучший, самый долгожданный крик в мире. Как и прикосновение уверенной ладони Кейна, наших переплетенных пальцев. Он сидел рядом, а я почти лежала на его коленях.

— Это девочка, — широко улыбнулась мама. Я тоже улыбалась. Сквозь слезы.

Девочка.

Моя доченька. Моя малышка.

— Какая же она крохотная, — прошептала я, когда мне вручили вопящую дочку.

Сердце разом наполнилось счастьем и любовью. Такой необыкновенной, невероятной, огромной. Прижавшаяся ко мне малышка успокаивалась, и тогда я подняла глаза на своего мужчину. Чтобы задохнуться от чувств в его взгляде. Кейн смотрел на свою дочь так, словно не мог насмотреться, а еще легендарный Мрак, самый грозный правитель в мире нежно улыбался.

Тело все еще дрожало от пережитого напряжения, но в душе будто взошло маленькое солнце. Хотя настоящие солнечные лучи куда-то исчезли.

Я запрокинула голову, пытаясь понять, почему меня накрыло тенью, и ахнула. Потому что над нами раскинулись широкая крона дерева. Новое Древо было еще выше и мощнее, с серебристым стволом и светло-зелеными, молодыми иголочками на ветвях. Они легко покачивались на ветру, излучая едва уловимое мерцание.

— Источник? Но…

— Искра не исчезла, — улыбнулся Кейн, — а, кажется, просто притаилась.

Притаилась… Такое вполне возможно. После прикосновения к Камню сила Древа увеличилась, даже я могла ее чувствовать.

Значит, у меня получилось. Я вернула Нифрейе Древо и надежду.

— Это чудо, — прошептала я.

— Нет, — покачал он головой и кивнул на малышку. — Самое настоящее чудо — она. Это сделала наша дочь. Своей силой. Посмотри.

Наша дочь.

Сердце счастливо екнуло, я замечталась и не сразу поняла, о чем он говорит. А когда поняла… Прислушалась, пытаясь почувствовать родник, и в изумлении уставилась на сопящую малышку в моих объятиях. Ее дар ни капельки не был похож на пугающую силу Кейна, он вообще отличался ото всего, что я когда-либо видела. От любой силы, которую когда-либо чувствовала.

Наша дочь была источником чистой и светлой магии.

— Она спасла меня, — комок в горле мешал говорить. — В тот раз Брок не солгал, когда говорил, что я могу выжить… Она спасла меня и Нифрейю.

— Вся в мать, — проворчал Кейн, но кажется, больше для вида.

Только сейчас перестала любоваться своей крохой и наконец-то рассмотрела артанца. Он выглядел не просто несколько помятым, ощущение было такое, что Логхарду пришлось прорываться в замок с боем. Рассеченную бровь я уже видела, а вот скрытой щетиной синяк — еще нет, и только сейчас обратила внимание на сбитые костяшки на пальцах.

Я нахмурилась:

— Что это? Насколько мне известно, никаких сражений между нашими народами не было.

— Их и не было. Сражался только я.

— Боги! С кем?

— С твоими братьями, — нехотя признался Кейн. — Всю неделю я принимал их вызовы. Они сражались за твою честь, а я — за право сделать тебя своей женой.

Я хотела разозлиться на то, что братья на пару с ним решали мою судьбу без моего участия, но поняла, что не могу. Не сейчас и не сегодня. Из-за гордости и собственных обид я едва не разрушила свое счастье, и сейчас мне выпала исключительная возможность все исправить.

Прежде чем успела это осознать, Кейн крепче сжал мою руку и заглянул в глаза.

— По артанским традициям я должен спросить сначала твоего отца, но его здесь нет, и… его я уже спрашивал. Поэтому… — он поднес мою руку к губам и поцеловал. — Ты станешь моей женой, Амелия Сингтон?

— Похоже, ты спросил всех, кроме меня, — буркнула я и покосилась на маму.

Она смущенно отвела глаза и сделала вид, что любуется возродившимся Древом.

— И что они ответили? — поинтересовалась я.

— Сказали, что решать только тебе, — Кейн поправил прядь волос, упавшую мне на щеку.

Я встретила его взгляд:

— Ты действительно этого хочешь?

— Больше всего на свете.

— Мои мысли ты никогда не прочтешь, — напомнила я.

— Если ты не будешь рассказывать мне о них.

Что правда, то правда.

— Без доверия у нас ничего не получится, — кивнула я и снова взглянула на малышку.

— Я всегда буду верить тебе, Амелия. И все равно теперь никуда вас не отпущу! — заявил мой артанец, заключая нас обеих в объятия.

А я поняла, что не хочу, чтобы он нас отпускал.

— Я согласна, — сказала тихо.

— Что?

— Я согласна стать твоей супругой, Кейн Логхард. Только учти, что единственной!

Глаза артанца сверкнули, он провел кончиками пальцев по моей скуле. Перед тем, как коснуться губами моих губ и негромко произнести:

— Мне нужна только ты, мятежница.

 

Эпилог

Много лет спустя

— Госпожа Амелия!

Я оторвалась от восьмого тома «Традиций островных государств», лежавшего у меня на коленях, и подняла взгляд на Лилу. Она не прошла, а просто пробежала по мостику к беседке, где я расположилась с книгой. В ее-то возрасте! За руку она буквально тащила мою дочь.

— Госпожа Амелия, это уже никуда не годится!

Хватило одного взгляда на юную княжну, чтобы понять, что они не поделили с хранительницей и моей незаменимой помощницей, а еще и по совместительству няней наших с Кейном детей. Вместо ярких платьев со струящимися юбками, которые Лила заказывала для Кираны, дочь облачилась в тунику с серебристой тесьмой и черные обтягивающие штаны. Такой наряд больше подходил для юноши, чем для оформившейся девушки.

— Я будущая княгиня Нифрейи, — важно заявила пока еще княжна, сложив руки на груди, — и могу одеваться, как пожелаю.

Сейчас я понимала, что зря мы тогда поссорились с Кейном: глядя на Кирану отпадали всякие сомнения в их родстве. Высокая и смуглая, с темными волосами, которые дочь заплетала в тугую косу. В серых глубоко посаженных глазах застыло упрямство и едва сдерживаемое раздражение. Даже умение заморозить собеседника одним только голосом у отца переняла! Впрочем, не уверена, что это досталось ей по наследству, скорее сказалось их постоянное общение с Кейном. Пусть теперь он занимался обучением наших сыновей, для Кираны всегда находил время.

— Если будете так одеваться, госпожа Кира, то распугаете всех женихов! — всплеснула руками хранительница.

В ответ дочь вздернула подбородок, чем-то напомнив меня в юности.

— Ха! Не нужны мне никакие женихи!

Так, пора прекращать этот спор.

— Лила, оставь нас наедине, — попросила я.

— Надеюсь, вы ее образумите.

— Постараюсь.

Вид у дочери стал такой кислый, будто она наелась незрелых яблок. Поэтому пришлось прикусить губу, чтобы сдержать улыбку.

— Давай прогуляемся, — предложила я.

Широкая дорожка привела нас в тень дворцовых стен, укрывая от палящего солнца. Сколько лет прошло, а я так и не привыкла к жаркому артанскому лету, хотя сам Артан-Пра давно стал для меня домом. Только сад и бассейн спасали. Особенно когда я поселилась в покоях Кейна: в большом дворце купальни были в разы роскошнее. Как Кирана умудряется ходить в черном, не представляю!

— Тоже будешь пилить меня за то, что не ношу цветастые тряпки? — дочь не выдержала первой. Нетерпение так же досталась ей от отца.

— Сама сказала, что хочешь стать княгиней, — ответила я. — А это означает не только заботу о внешнем.

Я знала, о чем говорю, потому что став женой Кейна, обрела княжеский титул и обязанности супруги правителя. Порой было сложно, порой невыносимо, особенно поначалу, но мне нравилось помогать мужу. Не просто сидеть на женской половине и растить детей, а принимать участие в жизни государства. Вот и сейчас мы собирались заключить союз с островитянами, поэтому приходилось особенно тщательно изучать их обычаи.

В Артане вообще многое изменилось. После соприкосновения с энергией Древа вулканы вели себя смирно, и давали магии столько, сколько было нужно народу. А благодаря магии дочери приступы Кейна прекратились совсем.

— Тем более ты должна понимать, что нужно заботиться о своих подданных, — намекнула я на расстроенную хранительницу. — Чтобы они были счастливыми.

Кирана намек поняла по-своему, в серых глазах заиграли серебристые шальные искорки.

— Я могу сделать так, чтобы Лила считала, что я ношу платья.

— Кира, — покачала я головой, — ты же знаешь, что нельзя использовать дар таким образом.

— Мне вообще нельзя его использовать, — проворчала дочь. — Лучше бы его не было.

Я тяжело вздохнула.

В отличие от Кейна Киране не требовалась магия разума, чтобы уравновесить собственный дар. Она была одновременно и магом, и родником. Источник в человеческом теле! Ее сила только росла, поэтому мы с мужем всеми силами старались направить ее в нужное русло. И не только муж. Дед тоже не отставал: всякий раз, когда мы гостили в Нифрейе, он напоминал, что Кирана — наследница престола, что он слишком стар, и ему давно нужна замена.

Мне эта идея совсем не нравилась. Пусть даже Кейн недавно помирился с царем проклятых, и мы снова смогли путешествовать через Подземное царство, вся моя суть противилась тому, чтобы отпускать свою малышку одну так далеко.

— Ты поэтому противишься замужеству?

— Люди даже не стараются скрывать свои мысли, особенно мужчины, — с грустью заметила дочь. — Вот я и узнаю о них все еще до знакомства. Это скучно, предсказуемо, иногда противно.

— Ты о чем? — насторожилась я. Не хотелось бы, чтобы какой-то… мужлан развращал своими мерзкими фантазиями мою крошку. Сразу расскажу Кейну, и он мигом им всем поотшибает… грязные мысли!

— О том, что я артанская княжна и лакомый кусочек для всех желающих заключить выгодный союз с отцом. А ты о чем?

Поняла, что ни за что не признаюсь в своих мыслях. Не в этих точно! Поэтому ответила:

— И я о том же.

Кирана посмотрела на меня с сомнением, но я решила вернуться к тому, с чего мы начали. Тем более мы как раз вышли на террасу, с которой прекрасно просматривалась арена для тренировок. На самом краешке под тенью пальм разместились четыре фигуры. Муж сидел, подогнув под себя ноги, а перед ним в таких же позах застыли трое мальчишек.

Магия Древа все-таки что-то сильно нарушила в заклинании жрецов, поэтому следом за Кираной у нас с Кейном появилось четверо чудесных сыновей. Старший сейчас набирался опыта в Манне, у Риона, а младшие осваивали азы магии дома.

Все зажмурились и сосредоточено морщились, видимо, устав от занятий по контролю дара, но строгий отец спуску не давал. Кейн учил наших сыновей использовать магию с самых малых лет. Впрочем, совсем скоро тренировка должна была закончиться. Тогда нас с Кираной заметят, и станет не до разговоров.

— Твой отец тоже раньше считал, что все люди скучны и предсказуемы, — призналась дочери. — А я искренне верила, что не создана для брака. Из-за своего необычного дара никто не хотел брать меня в жены. Но именно благодаря ему я приглянулась Кейну. Стала для него загадкой, которую он захотел разгадать.

— Мне тоже нужно найти мужчину, мысли которого не смогу прочесть! — воскликнула дочь. Не сказать, чтобы громко, но Кейн поднял голову.

Наши взгляды встретились, и у меня перехватило дыхание. Будто не было долгих лет совместной жизни. Каждый раз, когда он так на меня смотрел, в груди разливался жар. От нежности, от страсти, от бесконечной любви, которая пережила все бури, невзгоды и сомнения. И в его глазах я по-прежнему видела отражение своих чувств.

— Это вовсе не обязательно, Кира, — я покачала головой и улыбнулась. — Главное обрести того, с кем ты всегда будешь собой. Без кого не сможешь представить свою жизнь. Того, кого ты будешь любить не потому, что не будешь знать, о чем он думает…

Я осеклась, но под взглядами дочери и Кейна продолжила:

— А потому, что все его мысли будут о тебе.

Конец