Лэм рассматривала меня, как трехглавого дракона. Трехглавых драконов, конечно, не бывает, но это не мешало ей так смотреть. Подруга возила ключами от флайса по столешнице с характерным шуршащим звуком, с каким виар выбирается из яйца. Когда-то я смотрела передачу, как это происходит: сначала вот такое шуршание, а потом коготок цепляет скорлупу, и та трескается. Судя по тому, что Марр водил ушами, он с моей ассоциацией был полностью согласен.

— Так, значит, лапонька, ты для него поешь.

Перед ней остывал нетронутый кофе в белоснежной чашечке. Внутри черного ободка невесомой пенкой расплывался кремовый цветочек, себе я сделала снежинку: моя кофемашина и не на такие чудеса способна.

— Для его матери.

— Ну да, ну да. И как ее зовут?

— Аргастель Лиция Халлоран.

На самом деле это все, что я успела узнать о местре Халлоран. Ночью дочитывала третью книгу и ревела, когда думала, что главные герои расстанутся.

— Надо же. Подготовилась.

— Лэм!

Подруга прискакала ко мне через день после обстоятельного разговора с Дрэйком. Она уверяла, что сегодня по графику работает во вторую смену, но что-то мне подсказывало, что Лэмерти Долливан взяла выходной. В крайнем случае с кем-то поменялась. Любопытство всегда было ее слабой стороной.

— Когда Дрэйк завалился домой с такой новостью, я решила, что он прикалывается. Но потом подумала — какого? Да и не стала бы ты ему про Халлорана рассказывать. — Подруга постучала пальчиками по столешнице. — Поэтому решила лично все разузнать у тебя. Та сумма, которую он мне озвучил — я имею в виду за выступление, — в ней с количеством ноликов все правильно?

— Лэм! — Я рассмеялась.

— Что — Лэм? Я, может, уже просчитываю, получится ли у нас в Зингсприде отдохнуть, на побережье.

Зингснрид — один из немногих городов мира, где держат водное побережье открытым. Собственно, это самый популярный курорт Аронгары, куда ломятся все желающие поваляться на песочке и обзавестись благородным или не очень загаром. Там установлен специальный купол, не позволяющий активным солнечным лучам творить с кожей всякие пакости, а воды очищены от опасных обитателей, в том числе от морских драконов и хайян. Вот у них как раз бывает по три головы. А иногда даже по шесть.

— Ладно, ладно. Ну а теперь рассказывай.

Да, недолго я продержалась со своим секретом.

Но рассказать хотелось, если уж быть честной. С Танни таким не поделишься, пусть она и продолжала на меня дуться. Не знаю, за что больше — за нераскрытую тайну букетов или за то, что я все-таки посадила ее под домашний арест до конца недели. Просто мне не улыбалось однажды вернуться домой, открыть ноутбук и получить уведомление из социальной службы опеки, что я должна прийти тогда-то и туда-то для разбирательства. Серьезности положения Танни, видимо, не понимала. По крайней мере, стоило мне ей об этом напомнить, как она клялась, что все будет замечательно. Но время проходило, опасность забывалась, и мы возвращались к тому, от чего ушли. Посмотрим, как сработают суровые воспитательные меры. Если по-другому не получается.

— В общем, он… спас Марра.

— Да ты что?

Я рассказала подруге обо всем, ничего не утаивая и не скрывая. В том числе и об оранжерее, которую обнаружила дома после делового ужина с иртханом. Лэм слушала, не перебивая, а в конце залпом опрокинула в себя кофе и даже не поморщилась.

— Тебе бы настойку какую завести.

Подруга дотянулась до вазочки с фигурным печеньем и отправила одно в рот.

— Они у меня долго не живут. В смысле я про них забываю.

— Надо бы почаще приезжать к тебе в гости.

— Я только «за»!

Лэм старательно жевала.

— Ну скажи уже что-нибудь! — не выдержала я и отодвинула вазочку подальше, когда та потянулась за добавкой.

— Ну ты и влипла, подруга.

Можно подумать, я сама этого не знаю.

— Кажется, он намерен взять тебя измором. Ужин, цветы, наряды… теперь вот свидание… на которое ты к тому же хочешь пойти.

— Никакое это не свидание. Нам нужно обсудить репертуар.

Лэм скептически хмыкнула.

— Сделать это по телефону нельзя?

— Если бы было можно, он бы меня не пригласил.

— Самообман на слабенький плюсик. Ну очень слабенький, у него вертикальная палочка, того и гляди, отвалится.

Не знаю насчет самообмана, но последнюю увядшую аррензию я с трудом заставила себя отправить в мусороприемник. Жалко было до ужаса.

— Тебе нужен парень, — изрекла подруга.

— Мне кажется или мы это уже проходили?

— Нет, тебе нужен настоящий парень. Невымышленный.

Вспомнилась Клари с ее предложением вместе сходить в клуб. Наверное, все это не лишено смысла.

— И еще, лапонька. Не вздумай позволить себе влюбиться.

— Я что, со скалы рухнула?

Лэм пожала плечами.

— Со скалы или не со скалы, но они умеют красиво ухаживать. Вспомни хотя бы эту свою… — Она уставилась на портрет, вспоминая имя. — Шайну. Что девочка получила за роман с иртханом? Провокационные статейки в прессе и разбитое сердце.

— У них не было романа, — хмыкнула я.

— Да ну?

— Гердехар Аррингсхан опроверг эти слухи.

На самом деле там все было спорно. Они несколько раз вместе появлялись в ресторанах, а один раз папарацци застал флайс Аррингсхана у запасных дверей Зингспридской оперы.

— По-твоему, он должен был сказать: я сплю с оперной дивой?

— Его репутации это ничем не грозило.

Связи с людьми у иртханов сводятся к коротеньким интрижкам, но не считаются чем-то из ряда вон выходящим.

— Шайна тоже все отрицала.

— Ну еще бы. — Лэм хмыкнула. — Шутка ли, связь с высшим. Представляешь, во что превратилась бы ее жизнь? Только успевай от журналистов отбиваться, да и общество правящих такому бы вряд ли обрадовалось. Одно дело — мимолетная связь, совсем другое — многолетний роман. Аррингсхан это прекрасно понимал, поэтому и прекратил все до того, как стало бы слишком поздно. Хочешь мое мнение? Этот высший — надежда Аронгары. Немудрено, что он негласно возглавляет Совет, и, случись лазерному лучу угодить в его флайс, я бы рыдала.

Династия Аррингсханов ненамного старше династии Халлоранов. Они тоже правят из поколения в поколение, Гердехар — один из сильнейших иртханов современности. Ладно, будем честны, сильнейший, вот только на нем династия и прервется. Несколько лет назад его жена и сыновья погибли во время покушения. По какой-то причине служба безопасности поменяла порядок следования машин в кортеже, поэтому взорвали другой флайс. Тогда, чтобы раскрыть заговор, перетряхнули все Аронгару. Виновником выступил фанатик, считавший, что иртханы засиделись у власти, что им давно пора открыто делиться тайнами своей магии с обществом. Разумеется, один человек не способен провернуть операцию такого уровня, но большего никто не узнал.

А Гердехар отказался от повторного брака, потому что любил свою жену.

После гибели семьи он заявил в прессе: «В моей жизни было достаточно любви, но теперь для нее не осталось места».

И это еще одна причина, по которой его связь с Шайной Анж выдумка. Так любят лишь однажды. Иртхан любил жену, а с Шайной его связывала только любовь к музыке. «Я откровенно восхищаюсь талантом эссы Анж, — говорил он в интервью. — Ее голос — достояние Аронгары».

Спорить с Лэм не хотелось, поэтому я решила переключиться на то, от чего мы ушли. То есть на парня.

— Думаешь, стоит с кем-то познакомиться?

— Не думаю. — Подруга снова принялась шуршать ключами. — Уверена. Это вытряхнет из твоей прелестной головы всю романтическую дурь про Халлорана.

— Нет там никакой романтической дури! — возмутилась я. — Я ему благодарна за спасение Марра, и только.

— Ну да, конечно. И на свидание с ним ты согласилась только из-за спасения Марра? — Лэм наклонила голову.

— Лэ-эм! — прорычала я. — Сколько раз тебе повторять? Эго не свидание, а деловая встреча!

— Ну-ну. — Подруга покачала головой. — Кстати… как ты смотришь на то, чтобы на выходных собраться вместе с Дрэйком и обсудить все по поводу…

Она подмигнула.

— О!

Я успела слегка забыть о том, что согласилась взять на себя ответственную роль распорядительницы.

— Я как раз узнала, какие бумажки для этого нужны. Ничего сложного, просто заявление подадим заранее. Если вдруг документ зависнет где-нибудь, у нас в запасе останется неделька-другая.

В Аронгаре брачную церемонию может провести любой, при наличии специального разрешения, разумеется. Лэм с Дрэйком захотели, чтобы это была я, и я не могу их подвести. Все должно быть по высшему разряду: и роспись, и сам праздник. И все будет по высшему разряду!

— Вот и прекрасно. — Лэм посмотрела на мою чашку, в которой снежинка уже превратилась в бесформенное пятно. — Лапонька, подумай над моими словами. Сходи в клуб, развейся, построй глазки симпатичным мужикам. А когда споешь для местры Халлоран, занеси телефон правящего в черный список. И забудь все как страшный сон.

— Угу, — сказала лапонька, потянулась к остывшему кофе…

И с ужасом осознала, что этот сон ей совсем не хочется забывать.

Аргастель Лиция Трэммери появилась на свет шестьдесят лет назад. Она вела собственный бизнес — самый известный аронгарский журнал для женщин, занималась благотворительностью, регулярно перечисляя солидные суммы в несколько фондов, и курировала реабилитационный центр для женщин, подвергшихся насилию. Увлекалась искусством, но не жаловала современную литературу с «новомодными фантастическими тенденциями» и довольно резко высказывалась по поводу проекта «Другая жизнь». Считала, что забивание головы иллюзорными мирами и декорациями совершенно ни к чему, что современникам гораздо нужнее реализм, а не погружение в несуществующие миры.

Принадлежавшая к одному из самых знатных родов Мэйстона, она с детства знала, что ей предстоит брак с отцом Халлорана. Династические союзы иртханов ни для кого не секрет, хотя мне даже сейчас сложно было представить, каково это. Ходить в школу и знать, что твой будущий муж уже учится в Академии, или увидеть какого-нибудь симпатичного мальчика-однокурсника и понять, что тебе с ним ничего не светит. Ну как ничего… можно закрутить роман, если тот не ревнивый. Разумеется, всему есть предел, и законный супруг или супруга всегда в приоритете. С любовником никогда не появишься на официальном приеме и у него никогда не останешься ночевать. Да и статус любовника или любовницы тоже не каждый выдержит: «вторые роли» охочие до сенсаций журналисты преследовали с удвоенным рвением, а злые языки во все времена злые.

Невольно вернулась мыслями к разговору о Шайне.

Случись ей и впрямь закрутить роман с Аррингсханом, что бы она выбрала — спокойную жизнь или любовь?

Дверь приоткрылась.

— Леа, можно я приглашу Имери?

Подруга детства Танни мне нравилась, поэтому я радовалась, что они продолжают дружить. Даже несмотря на то что после нашего переезда стали видеться гораздо реже, особенно когда повзрослели и разошлись по разным школам. Но сейчас я была не намерена делать послабления.

— Нет. Иди занимайся.

— У меня вот-вот мозги стухнут от математики.

Я даже не оторвалась от изучения раскрытых страниц.

— От математики они воспрянут духом. В конце концов.

Танни продолжала топтаться за спиной.

— Слушай…

Обернулась.

— Я уже слышала все десять раз. Не хочу, чтобы потом мне сообщили, что тебя отчисляют на неуспеваемость. Вечером проверю, что ты сделала за день. И лучше бы тебе все сделать, потому что иначе всю следующую неделю тоже будешь ходить только в школу. А то и весь месяц.

— Ненавижу! — прошипела сестрица.

— На здоровье.

Пусть уж лучше сейчас ненавидит меня, чем потом будет сдавать внеочередные экзамены перед аттестационной комиссией.

Дверь хлопнула так, словно у флайса разорвалась подушка безопасности, я даже вздрогнула и подскочила. Перевела взгляд на мамин портрет, который стоял на столе рядом с ноутбуком. Черные волосы, узкое лицо, на котором выделяются большие усталые глаза. В отличие от сестры, я совсем на нее не похожа — ни внешне, ни характером. Она была очень доброй и мягкой, но всегда знала, как поступить, если Танни начинала буянить.

Ладно, пора возвращаться к изучению истории юбилярши и составлению списка. Понятное дело, что Халлоран свою родительницу знает лучше, но мне хотелось сделать вечер местры незабываемым. Песни подбирала с учетом того, что, как мне казалось, может понравиться ей. Ну а что касается «петь то, что любишь», так я все люблю. Невозможно спеть песню, если ты по-настоящему ею не прониклась и не прочувствовала ее.

«…с супругом и сыновьями Рэйнаром и Энтаром, наследниками династии Халлоранов…» С фотографии приличной степени давности на меня смотрел мальчишка с узнаваемым тяжелым взглядом. Даже улыбка на камеру была прохладной, в противовес ему совсем маленький младший брат широко улыбался. Они были как белое и черное, как день и ночь. В глазах Энтара искрился смех, а вот выражение лица Рэйнара больше подошло бы взрослому. Сосредоточенный, не по годам серьезный, он стоял справа от отца. Аргастель выглядела совсем молодой, тогда как лицо ее мужа уже отметили морщины у глаз и суровые тяжелые складки у рта. На этом снимке Листерн Халлоран был совсем седым, но резкие черты лица и властность чувствовались даже сквозь время. Что ни говори, а Рэйнар очень похож на отца.

«…местра Халлоран заявляет о возможном династическом браке своего старшего сына…» На этих словах стоило закрыть браузер и дальше не смотреть. Но, если бы мы все и сразу делали то, что стоило, планета слетела бы с оси и устроила межзвездные танцы. Чтобы немного разбавить череду унылых правильных поступков. «Ирргалия Стоунвилл — дочь Бергмана Стоунвилла, возглавляющего и оберегающего Флангстон. Со слов местры Халлоран, ей бы очень хотелось, чтобы негласная договоренность между их семьями переросла в нечто большее. Она не стесняется об этом говорить, потому что местрель Стоунвилл — девушка, несомненно, высоких моральных качеств и безупречной репутации. Помимо прочего, род местра Стоунвилла восходит к сильной линии крови, поэтому…»

…Она идеальная претендентка для Халлорана.

Яркая рыжеволосая красотка. Вот везет мне на рыжих в последнее время! С тонкой бледной кожей, до которой дотрагиваться страшно. Не то рассыплется пылью, не то пойдет суровыми синяками. И цвет глаз, приглушенно-сиреневый, как зингуарские медарины, считается самым редким в Аронгаре. Пухлые чувственные губы изогнулись в улыбке, иртханесса смотрела на меня… или на всех, кому вздумалось прочитать эту статью, гордо вскинув голову. Не оставляя ни малейшего сомнения — она будет править миром. Ну ладно, городом. Рука об руку с будущим мужем, и не суть важно, кто это будет.

Я не удержалась и ткнула пальцем в монитор, от чего нос местрель Стоунвилл ненадолго стал похож на пятачок. Просто очень захотелось, а если очень хочется, то можно.

«Напомним, что сам местр Халлоран комментировать эту информацию отказался». Дочитать не успела: по квартире разнесся мелодичный звонок. Кого там еще принесло? В последнее время моя жизнь вообще напоминала службу поддержки провайдера, у которого спутник сошел с орбиты. Никакого покоя!

Пришлось захлопнуть ноутбук и спускаться. Марр вспорхнул со ступенек и принялся кружить по гостиной. Я указала ему на пол, и он тут же спикировал вниз.

— Сиди смирно, чудище! Завтра поедем заносить тебя в большую ветеринарную базу Мэйстона.

Виар дернул хвостом — очевидно, в такт моему дернувшемуся глазу. Мысль о том, что придется встретиться со Стейном или кем-то, мало-мальски похожим на него, воодушевления не вызывала.

— Давай на кухню.

Марр скрылся с глаз, а я распахнула дверь. На пороге стояла женщина, чьи выбеленные до неестественного цвета волосы сосульками свисали на потрепанную и видавшую виды куртку. Губы, накрашенные ярко-красной помадой, полыхали, как верхушка Лаувайс в ночи, а подводка не отваливалась с век пластами только по какой-то нелепой случайности. Зато с ногтей лак слезал вполне успешно — длинных, с загнутыми краями, желтоватых от сигарет. Сложив руки на груди, она смотрела на меня.

— Ты, что ли, Леона?

Голос у нее был не то простуженный, не то прокуренный. Но дело было даже не в голосе, мне не понравился тон — развязный и хамоватый.

— Допустим.

— Я мать Грэнса Бахтиша. Твоя чокнутая сестрица на него набросилась. После того как ваша тварь едва его не загрызла.

А, так вот кому мы с Марром обязаны «веселой» ночкой на ветстанции. Теперь уже руки на груди сложила я.

— Что вам нужно?

— А ты как думаешь? Неплохо бы моральную компенсацию выписать за все, что нам пришлось пережить по вашей милости.

Ладно, попробуем по-хорошему.

— Я прошу прощения за поступок Танни, — сказала спокойно. — Что касается виара, вы прекрасно знаете, что он тут ни при чем.

— Засунь свое прощение сама знаешь куда. Она ему морду разбила в кровь. Не дашь денег, я сына быстро научу, что полиции говорить нужно.

Понятно, по-хорошему не получится.

— Ты че, думаешь, если живешь в богатеньком районе, все просто так прокатит, да? Гони деньги, ларрка.

Женщина шагнула было в квартиру, но я резко прикрыла дверь — так, что она чудом в нее не вписалась. На всякий пожарный поставила ногу на порог, чтобы предотвратить вторую попытку. Один раз дашь денег, потом не отвяжешься. Оно мне надо?

Мать Грэнса раскрыла свой размалеванный рот, но я не позволила продолжить.

— Обойдешься, — сказала холодно.

Когда мы жили в нижних районах, не раз становилась свидетельницей стычек отчима и матери с соседями. С такими людьми получается говорить только на их языке, а смелые они до тех пор, пока не поймут, что ловить тут нечего.

— Твой сын на пару со своим дружком спаивали мою сестру. Сразу понятно зачем? Так что? Пойдем в полицию вместе?

Мутноватый взгляд еще больше затуманила злоба. Она так резко повернулась на каблуках, что едва удержалась на ногах. Меня обдало резким запахом дешевых духов, смутно заглушающих амбре перегара. Наманикюренный палец царапнул панель вызова лифта, а я захлопнула дверь. Прислонилась к ней спиной и посмотрела наверх, в сторону комнаты Танни.

Возможно, в чем-то Мильмена Броджек все-таки права.

Надо попробовать устроить сестре встречу с отцом. Пора им налаживать отношения.

Серебристо-стальное платье я купила для своего первого выступления в Ландстор-холле. Тогда мне пришлось выложить за него сумму, которую я себе ну никак не могла позволить. Но первое же выступление показало, что иногда стоит позволить себе чуточку больше, чем можешь, чтобы подняться на следующую ступеньку. В этом платье я была и на всех афишах: оно идеально вписывалось в образ Бриаль Бетрой. Единственное его украшение — блестящие бретели и такие же ремешки, крест-накрест цепляющиеся за откровенный вырез на спине. Дополняли образ заколка с красно-фиолетовыми камнями, массивные браслеты и висячие серьги. Вчера я обновила цвет волос и осталась довольна как никогда. Но сейчас мне казалось, что надо было захватить из дома единственный деловой костюм для собеседований и переодеться. Строгий пиджак, юбка-карандаш чуть выше колена и темная блузка с воротничком-стойкой идеально подходили для деловой встречи. Но никак не это провокационное платье!

Мы летели высоко над городом, на этот раз в сторону Лаувайс, что подтверждало мои мысли об исключительно деловом характере нашей встречи. Немногочисленные флайсы мелькали с такой скоростью, что рассмотреть их не представлялось возможным. На парковку снова заходили сверху: эта была прикрыта полупрозрачным куполом, который разошелся, стоило Валентену Присту начать снижаться. Выше располагался только полыхающий огнем шпиль и литая башня, в которой скрывалась защита Мэйстона.

Охраны на этаже было еще больше, чем внизу. Мне сразу вручили пропуск и даже проводили к лифтам. Двери только закрылись и тут же распахнулись снова, выпуская меня в уже знакомый коридор — именно сюда я ретировалась в прошлый раз. Постояла немного в рядах плотно сжатых стальных ртов, посчитала: их оказалось шестнадцать, восемь с одной стороны, восемь с другой. В такой час все панели горели оранжевым, рабочий день давно закончился. Видимо, у всех, кроме Халлорана и его секретарей. Вздохнула и направилась в сторону приемной.

Но секретарей там тоже не оказалось. Верхний свет был приглушен, положение спасали только боковые лампы. Застыли черными провалами в серебристых рамах новехонькие мониторы, рядом с ними мирно покоились капли-гарнитуры для экстренной связи, стулья аккуратно прижались спинками к столам. Дверь в кабинет иртхана была слегка приоткрыта, из него в приемную втекала полоска белого света.

Я постучала и вошла: Халлоран сидел за столом и, заметив меня, поднялся. Шагнул навстречу:

— Позвольте.

Тут только я вспомнила, что даже не расстегнула пальто.

На стене висел новехонький визор. А статуэтку в виде дерева повернули другим боком. Пальцы сорвались с нижней пуговицы, но, к счастью, она была последней. Ладони иртхана мягко легли на плечи, и я выскользнула из пальто, как запеченная птичка из смазанной маслом фольги.

— Волнуетесь. — Он небрежно перекинул мое пальто через спинку ближайшего стула.

— С чего вы взяли? Вовсе нет.

— Я не спрашивал. — Иртхан указал на мое отражение в том самом стекле.

В отражении на бледном лице фоном отпечатались огни ночного Мэйстона и иглы высоток. Смотрелось сюрреалистично, особенно если учесть, что над небоскребами, над каскадом льющихся вниз окон, «зависли» мои широко распахнутые глаза и аккуратно уложенная прядь волос, стекающая со лба на висок.

Халлоран отодвинул ближайший стул.

— Располагайтесь. Я получил список…

Задержала дыхание. Если сейчас скажет, что мне нужно все переделывать, пусть сам все и переделывает!

— Мне все понравилось.

Иртхан обошел меня и устроился в своем кресле. Поблескивающая в холодном свете печатка казалась раскаленной добела, а дракон на ней напротив потемнел, словно под слоем сажи.

— Вы все-таки изучили интересы моей матери.

— Хотела, чтобы ей тоже понравилось. При всем уважении, праздник ее, а не ваш.

Халлоран откинулся на спинку кресла, посмотрел на меня, наклонив голову.

— Как считаете, такой сюрприз придется матери по вкусу?

— Местра Халлоран ценит искусство, но довольно прохладно относится ко всякого рода новомодным течениям. Поэтому я включила в выступление ретро как основу и добавила несколько современных песен, которые тоже могут ей понравиться.

— Я говорил о вашем выступлении в целом.

— Исходя из того, что мне удалось узнать, ваша мама сторонница довольно-таки консервативных идей. Поэтому мне достаточно сложно предугадать ее реакцию.

— С чего вдруг такой вывод?

Когда он щурился — слегка, то становился похожим на ленивого дракона. Очень довольного ленивого дракона.

— Взять хотя бы ее отзыв о романе «Мир без тебя».

— И что же не так с отзывом?

— Она говорит, что сама идея — мир без пустошей и земель, заселенных драконами, утопична. Что людям не стоит жить иллюзиями и что любовь между представителями разных сословий хороша для сказок или бульварных романов.

— А вы как считаете?

— Считаю, что люди должны позволять себе мечтать. Потому что все начинается с мечты.

Халлоран развернул ко мне ноутбук.

— Что ж. Вы подготовили для меня список. А я подготовил для вас контракт. Изучите и подпишите.

Он снял с подставки электронную ручку и подтолкнул ко мне. На экране был раскрыт договор. Контракт на выступление, страниц этак на десять мелким шрифтом, который я устала читать уже странице на пятой. А может быть, просто почувствовала на себе его пристальный взгляд, от которого мурашки по коже маршировали строями — влево-вправо, сверху вниз и наискосок. Подняла голову и столкнулась с его взглядом в упор: полыхающим, как костры пожарищ во время схватки разъяренных драконов.

— У меня что-то не так с лицом?

— С вашим лицом все замечательно, эсса Ладэ. Более чем.

— Тогда не могли бы вы… на меня не смотреть? Я чувствую себя как замороженный крем под лазерным лучом.

Иртхан приподнял брови.

— И куда же вы прикажете мне смотреть?

— Куда угодно. В окно, например.

Мне удалось кое-как дочитать договор до конца. И то потому лишь, что он поднялся и отошел, сцепив руки за спиной. Под холодным искусственным светом его тонкого покроя костюм напоминал стальное литье. Я изредка бросала взгляд на разворот сильных плеч и широкую, идеально прямую спину, но Халлоран стоял неподвижно. Словно врос в пол или увидел за окном нечто очень интересное. Я даже решила приглядеться — может, там драконы разлетались? — и вздрогнула: он по-прежнему смотрел на меня. Только теперь сквозь отражение, как в тот день, когда вжимал меня в это стекло.

Ощущение нахлынуло столь неотвратимо, что я замерла. На миг показалось, что все еще стою у окна, а сильные пальцы сжимают запястья: не то лаская, не то терзая легкой болью, когда кожа начинает гореть.

Быстро отвернулась и уткнулась в договор.

Вчитывалась в пункты до тех пор, пока не увидела в приложении сумму.

— Это еще что такое? — спросила хмуро.

Халлоран подошел и оперся о стол — едва касаясь кончиками пальцев края. Но мне почему-то подумалось, что он с легкостью может его оттолкнуть: так, что тот улетит на другой конец кабинета.

— Любая работа должна оплачиваться, эсса Ладэ.

— Вы всем платите такие гонорары за один вечер?

— Только тем, кто этого достоин.

— Вы спасли Марра. Дважды. Думаете, я возьму деньги?

— Вам пора расставаться с образом мыслей девочки из низов.

У-ух, как же меня бесит это определение! Особенно из уст того, кому никогда не приходилось думать, что будет, если в следующем месяце заработок окажется меньше на несколько тысяч. На что купить подарки к празднику и что я могу себе позволить, а что нет. Но это не значит, что я не умею быть благодарной просто так, по-человечески, а не за средства, которые поступят на мой банковский счет.

— У меня для вас новость: я и есть девочка из низов! — вскочила, оттолкнув от себя ноутбук. — Я родилась и росла на нижних уровнях. Бегала со сбитыми коленками, драила квартиру и готовила ужин, когда мать с отчимом вкалывали, чтобы содержать нас с сестрой. Я не леди драконьих кровей и уж тем более не Ирргалия Стоунвилл, которая кривит нос, слушая Лизу Барлоу, потому что у нее недостаточно хорошо поставлен голос!

— Так вы изучали и мою жизнь тоже?

Халлоран улыбнулся. Неожиданно тепло.

— Я… это получилось случайно.

— Сядьте, Леона. Сядьте и подпишите. Ваш голос стоит гораздо дороже, чем уверяет Эвель Обри. Это просто маленький комплимент за то, что вы согласились поработать на меня.

Ничего себе маленький. Как там Лэм выражалась про количество ноликов?

— Нет, — сказала я и решительно отложила ручку.

Иртхан нахмурился. Взгляд его заледенел, иней по стенам не побежал только потому, что системы отопления и вентиляции здесь работали на отлично. Как, впрочем, и всё в корпорации Халлорана, которая состояла, как идеально отлаженный механизм, исключительно из блестящих винтиков, шестеренок, прочных проводов и стальных каркасов, где каждый выполнял свои обязанности на высочайшем уровне. Но сдаваться я не собиралась.

— Вы всегда такая упрямая?

— Да.

— Значит, не подпишете?

— Нет.

— Ладно.

Ладно? Как-то подозрительно быстро он согласился.

— И вы даже не будете настаивать?

— Попрошу переделать договор и вышлю вам. Подпишете дома.

Я пристально посмотрела на него, но иртхан и глазом не моргнул. Оперся о спинку моего стула, чтобы выключить ноутбук. Сильные пальцы скользнули по сенсорной панели, рукав коснулся обнаженного плеча, и по телу прошла дрожь. Усилием воли заставила себя отвести взгляд от его рук.

Экран ноутбука погас.

— Хотите есть?

— Пожалуй. Только я бы предпочла молекулярной кухне бургер из «Гритлэйн». Жутко хочется какой-нибудь дря… чего-то попроще.

Халлоран рассмеялся.

— Пойдемте, Леона.

— Куда?

— В ближайшую «Гритлэйн», конечно. Думаю, я могу себе это позволить.

Он помог мне надеть пальто, подхватил свое и открыл передо мной дверь.

— Вы что, серьезно? — спросила я, заглядывая в невозмутимое лицо.

— Разумеется.

— То есть вот так… мы сейчас сядем в общем зале «Гритлэйн» и будем жевать бургеры?

— Боюсь, что отдельные кабинки у них не предусмотрены. Но мы можем поступить иначе и взять еду на вынос.

Ощущение нереальности происходящего усиливалось с каждой минутой. Когда мы поднимались на лифте и он стоял рядом, сцепив руки за спиной. Когда мы вышли в холл и охрана, замершая у стен в коридоре, вытянулась по струнке — хотя куда уж больше.

Валентен читал, но, заметив нас, тут же поднялся.

На стоянке осталось всего два флайса, направилась было к знакомому, но меня удержали.

— Эсстерд Прист, на сегодня вы свободны.

Э-э… то есть как?

— Не будем заставлять Валентена терзаться запахом фастфуда.

Стильный красный флайс под ярким освещением купола переливался насыщенно-ярким цветом, но стоило нам взмыть в темноту, стал почти черным.

— У «Гритлэйн» нет верхних парковок, — заметила я.

— Значит, придется спуститься пониже.

Я так и не поверила до конца, что Халлоран собирается кормить меня, а главное, себя бургерами. Казалось, что сейчас он свернет к какому-нибудь дорогому ресторану, но нет. Стоило нам пролететь над огромным Мэйстонским парком, который сейчас напоминал крохотное пятнышко, испещренное огненными струйками нижних магистралей, как иртхан вывел машину к спусковому коридору и начал быстро снижаться. А потом я увидела привычную с детских лет вывеску, которая стала неотъемлемым символом Аронгары. Фирменные цвета — желтый, синий и оранжевый, внутри мягкие диванчики для компаний побольше и барные стойки с высокими стульями для тех, кто забежал перекусить в одиночестве.

— Да чтоб тебя! — воскликнула я, когда мы изящно вписались в хвост автоочереди.

Сбоку возвышалась громада моста, извивалась лента центральной аэромагистрали, справа пронесся белоснежный экспресс, в котором большая часть мест пустовала. Похоже, один из последних — после полуночи отправляется всего несколько поездов, в отличие от круглосуточной подземки.

— Что ж, — Халлоран коснулся панели управления, переключил скорость и повернулся ко мне, — нам придется подождать.

Я смотрела на него, пытаясь собрать мысли в кучу. Сказать кому, что у меня была деловая встреча с правящим в «Гритлэйн», — не поверят. Впрочем, я бы и сама покрутила пальцем у виска, если бы мне кто такое рассказал.

— Вы серьезно хотите бургер?

— Ну должен же я наконец узнать, как изменился их вкус за последние пятнадцать лет.

— Невероятно. — Я рассмеялась.

— Не можете представить меня сидящим в этом зале?

— Да, — призналась честно.

— А вы попытайтесь. Мы прогуливали уроки…

— Вы прогуливали?

— Да, в частной школе тоже случаются такие неприятности.

— Ужас, — сказала я.

— Что именно?

— Я никогда не училась в частной школе и никогда не прогуливала.

— Ни разу? — Халлоран усмехнулся.

— У меня было очень сильно развито чувство ответственности. А еще я дружила с теми, кто не прогуливал.

— То есть с занудами?

Я вскинула брови.

— Вы разве не должны соответствовать идеалу морального облика и подавать всем пример?

— А разве я не соответствую? — Он в точности повторил мой жест. — Но на вопрос вы так и не ответили.

— Ладно, — улыбнулась, с трудом сдерживая смех. — Целых два раза. Меня уговорили девчонки из параллельной группы, и это был… своеобразный бунт. Хулиганство. В средней школе. Подозреваю, что многие тоже считали меня занудой. Я все время занималась, если не общими предметами, то вокалом и языками. Уже тогда думала об опере, а карьера в опере — это турне.

Мы немного приблизились к цели. Я уже видела окошечко заказа и даже могла рассмотреть привычное меню на сенсорной панели. Ярче всего горела упаковка запеченной картошки — оранжевая, с синим логотипом.

— На самом деле я много учился. — Халлоран поднял руки, встречая мой вопросительный взгляд. — Ходил в клетчатом костюме, говорил умные вещи с умным видом, а тот случай стал чуть ли не единственным. В нашей школе вообще было очень сложно прогуливать, потому что недопуски ставили нещадно, а отрабатывать их приходилось во время коротких каникул. Особенно нервный у нас был преподаватель по магической основе.

— Думаю, с него тоже спрашивали о-го-го, — заметила я. — Представляете, если бы кто-то из вас напортачил с магией?

Халлоран рассмеялся.

— Да, мы такое творили, что лучше не вспоминать.

— А где вы тренировались?

— Сначала в виртуальной реальности, потом на полигонах с подрастающими драконами. А потом в пустошах.

Мм… в пустошах?!

— То есть вот там? — Я наугад ткнула себе за спину. Примерно в сторону границы города, где заканчивалось действие защитного поля Лаувайс.

— Это было уже в Академии. Выпускной экзамен сдавали в Драконьем круге. Я и еще несколько человек.

Мне как-то резко поплохело. Драконьим кругом называли запечатанное между гор кольцо пустоши. Выводило к нему ущелье, запертое в скалах. Пещер в тех краях немерено, а следовательно, и драконов. Сунуться туда было чистейшей воды самоубийством, но… кого угодно оберегать город тоже не изберут. Насколько же он силен?

Мы как раз добрались до заказа, и Халлоран опустил окно.

— Что вам взять, эсса Ладэ?

— Гритбургер и замороженный крем.

— Кофе?

— Не стоит. Иногда мне кажется, что в «Гритлэйн» его делают из опилок с ароматизатором.

— Вам не кажется. В крем что-то добавить?

— Литтоновый джем.

Мы переместились к следующему окну, где получили оплаченный заказ, и иртхан мягко вывел флайс в толчею центральной аэромагистрали. До ближайшего подъемного коридора лететь было прилично, поэтому я сидела с пакетами на коленях и подставкой, из которой торчали стаканчики с замороженными кремом.

— Ваша очередь рассказывать о своих школьных буднях, эсса Ладэ.

— В моих школьных буднях не было ничего интересного. Меня не отвозили в драконьи пустоши, поэтому мы сейчас с вами и разговариваем.

Халлоран улыбнулся.

— Так уж и ничего?

— Увы.

В детстве я была самым обычным ребенком — хулиганила по мелочам, засматривалась на кукол и электронные игры, подростком могла потратить все карманные деньги на музыкальные сборники или видеозаписи Зингспридской оперы с Шайной Анж. Но потом мама заболела, и мне стало не до чего, кроме заботы о ней и Танни. Едва хватало времени, чтобы заниматься вокалом, успеваемость по общим предметам полетела наблу под хвост, а потом пришлось бросить занятия музыкой, потому что все деньги уходили на лекарства. Я устроилась на свою первую работу — консультантом в магазин, потом меня назначили администратором отдела. Впоследствии именно это помогло мне оформить опекунство над Танни. Но те дни, когда отчим нас бросил и я осталась одна с маленькой сестрой, когда бегала по инстанциям, убеждая, что способна о ней позаботиться, отложились в памяти очень хорошо. Не уверена, что об этом стоит рассказывать.

— А как же мюзикл?

— Мюзикл?

— Вы говорили, что перепутали все слова в школьном мюзикле, потому что учительница заговорила про тест по математике.

— Хорошая у вас память, — фыркнула я. — Это был школьный мюзикл про иртханессу, которую заколдовала злая сестра.

Сказка старая, известная всем, основывается на легендах о возможности оборота.

— Сестры полюбили одного и того же мужчину, и старшая превратила младшую в драконицу. Потом появился доблестный иртхан, спас свою суженую, все остались счастливы. Ну, кроме старшей сестры, разумеется.

— Вы были старшей?

Я заглянула в пакет.

— Можно бросить в вас бургером?

— Нет. Но я же угадал.

— У нее была очень интересная роль. И пела она в разы больше, чем младшая. Такие… коварные песенки.

— А что же делала младшая?

— В основном плакала и страдала.

— Да, это точно не про вас.

— Ладно, — сказала я и закрыла пакет. — Не буду кидать в вас бургером. А… куда мы сейчас?

За разговором даже не заметила, что мы набрали высоту и сейчас мчались в сторону материка. Наш город расположен в огромном заливе, полумесяцем. Скрывая многочисленные острова от штормов и сильных волн, полумесяц сужается на выходе в открытый океан. Мы же как раз удалялись от него в сторону гор, перетекающих в пустоши.

Халлоран улыбнулся так загадочно, что мне стало не по себе.

— Эй! — сказала я. — Или вы сейчас скажете, куда мы летим, или я выйду.

— На такой высоте?

Желание бросить в него бургер вернулось.

— Смотрите. — Иртхан провел рукой по панели управления, и на лобовом стекле загорелась карта. Оранжевый огонек нашего флайса двигался по верхней магистрали и стремительно приближался к границе города. — Хочу показать вам Мэйстон с Драконьих земель.