Просторный кабинет Анри для нас троих казался слишком тесным. По крайней мере, я чувствовала себя очень неуютно на диванчике рядом со стеллажами, хотя муж сидел на своем месте, а Эрик – за столом в кресле. Вытянув длинные ноги и скрестив их, он двигал ботинками влево-вправо, от чего у меня уже начинало рябить в глазах. Еще сильнее в глазах рябило от сочетания золота с изумрудной зеленью: с одной ладони Эльгера текла золотая мгла, а на другой между пальцами проскакивали искры магии искажений, которые он перебирал, словно струны. Каждый звук казался оглушающим – несмотря на то, что я сразу накинула полог, но тяжелее всего было выносить взгляд мужа. Когда он падал на меня, напряжение становилось густым, словно масло.

– Папочка меня убьет, если узнает, – сообщил Эрик таким тоном, каким в Энгерии приглашают на чай, а потом потянулся за тяжелой чернильницей.

– Поставь на место! – рыкнул Анри.

И в десятый раз проверил стопку бумаг на ровность, после чего спрятал их в ящик и закрыл на ключ. Эрик же картинно надул мягкие губы:

– Да пожалуйста.

Он убрал руки на колени и подмигнул мне. Кресло было развернуто так, чтобы Эльгер-младший мог видеть нас обоих.

– Странное чувство, правда? Мгла и магия в одном флаконе. То есть во мне.

Невозможно. Необъяснимо. Ужасно.

Но факт.

Если Симон и хотел ребенка, обладающего чудовищной силой, он его получил. Правда, не от нас с Анри, хотя Анри определенно приложил к этому руку.

– Что, даже не спросите, каково это? – Эрик потер ладони друг о друга.

– Помолчи, – холодно произнес муж.

– Да если я замолчу, мы все здесь помрем со скуки. Вон, как тот цветочек, – он ткнул пальцем в гибискус, сбрасывающий крупные красные цветы. – Последние полчаса только я и говорю.

Это была правда. Пока Эрик рассказывал, как пришел в себя и обнаружил, что в его крови золотая мгла уживается с магией, мы не проронили ни слова. Да и после – сложно что-то говорить, когда разум пытается объять необъятное и принять невозможное. Золотая мгла медленно и мучительно выжигала магию из любого, но сейчас перед нами сидел живой пример того, что бывает иначе. Каким-то образом кровь Анри не уничтожила силу Эрика, а превратила его в хэандаме, обладающего магией. Точнее, не совсем в хэандаме. Кем он являлся, по сути было сложно сказать: не хэандаме, но и уже не маг.

Нечто новое.

Некто новый.

– Поэтому ты хотел узнать о матери? – жестко спросил Анри.

Эрик кивнул. Снова потянулся к чернильнице, но под взглядом мужа только фыркнул и спрятал руки в подмышки.

– Представляете, какой сюрприз? Я уже думал, что помру или превращусь в бесполезного человечишку, а тут такая радость!

– Как тебе удалось заставить Риаля молчать?

– Старое доброе внушение. Я чуть живот не надорвал, пока еле ворочаясь вложил в его целительскую голову, что превратился в бревнышко с глазами. Конечно, папочка не мог знать, что со мной случится, поэтому ему и в голову не придет проверять своего лекаришку.

– Но каким образом тебе могу помочь я?

– Уже думал, что не спросишь! – Эрик хлопнул в ладоши, наклонился ко мне, и Анри угрожающе подался вперед. – Ой, да успокойся ты, солнечный мальчик. Сейчас мы вроде как друзья, и если ты не решишь снова нажаловаться папочке, между нами все будет хорошо. Ты ведь не собираешься больше ябедничать?

Насмешка в светлых глазах сменилась жестким холодом, от которого мне захотелось поежиться. Анри же просто подался вперед, неосознанно потянулся к письменным принадлежностям, чтобы снова переставить еще более аккуратно, но опомнился и сцепил пальцы.

– Зависит от того, что ты сейчас скажешь.

Эрик сощурился – поразительно точно повторяя его недоверие, после чего повернулся ко мне.

– Так вот. В последние годы жизни – как я разузнал от прислуги, за маменькой смотрела одна мадам. Ее звали Джолин Эруа, и она была… как бы это выразиться, очень жесткая дамочка с сомнительными моральными принципами. После смерти матери уехала из замка, работала в Ольвиже, в клинике для душевнобольных – старшей сестрой. Потом ей все это надоело, и она решила переехать в тихий городок, неподалеку от столицы. Я искренне надеялся побеседовать с ней, но когда все-таки разыскал старушенцию, она уже покоилась под землей. Поэтому я подумал о тебе…

– Как давно она умерла? – перебила я его.

– Месяца два назад.

– Два месяца?!

– Ну-ну, милая, не прибедняйся. Опоздал совсем чуть-чуть, подумаешь. Некромагу твоего уровня под силу разговорить и более рассыпчатого покойника.

– Что именно ты надеешься от нее услышать?

– Что маменька умерла не от безумия, а от золотой мглы, например. Они же родня с твоей, правильно, солнечный мальчик? Или что ее убил папочка – потому что боялся не совладать с такой силой. Да мало ли что. Неважно. Ты обещала помочь, леди Смерть. Так что хватит с меня вопросов.

Прежде чем я успела раскрыть рот, Анри поднялся, схватил Эрика за локоть и рывком выдернул из кресла.

– Подожди снаружи.

Эльгер-младший выпрямился и стряхнул его руку.

– Потише, де Ларне. Ты же не хочешь снова испортить со мной отношения? Особенно сейчас.

Они замерли друг напротив друга – на краткий, но отчаянно напряженный миг. В чертах Эрика прорезалось что-то новое: неуловимо хищное и еще более опасное, чем безумие, к которому я почти привыкла. Но сейчас – глядя на стоявшего рядом с мужем не злого мальчика, но мужчину, я видела его совершенно другими глазами. Он изменился, и изменился сильно – насколько вообще способен измениться безумец, привыкший играть чужими жизнями так же, как и его отец. Да и насколько велико было его безумие, которым он прикрывался?..

От этих мыслей стало настолько не по себе, что я опомнилась лишь когда с треском захлопнулась дверь. Под пологом остались мы вдвоем.

– Демоны знает что! – прорычал Анри. – Как такое возможно?

– Леди Николь и леди Катарина ведь были дальними сестрами?

– Настолько дальними, что и представить страшно.

– Но ее кровь могла нести в себе частичку золотой мглы? Возможно, она была спящей…

– Мгла в спящем состоянии не способна причинить вред.

– Значит, Катарина умерла не от нее. Но это не отменяет того, что она могла просто удачно скрывать свою силу, – я сложила руки на груди и, наконец, поднялась. – Ведь о твоей матери тоже не многие знали. Иначе как объяснить, что антимагия хэандаме прижилась в крови Эрика? И не просто прижилась, но и позволила ему сохранить магию?

– Не представляю. Я не встречал упоминаний о таком. Никогда.

Анри вернулся к столу, чтобы снова поставить чернильницу поровнее. Я подошла и перехватила его руки.

– Я обещала ему помочь, и…

– Об этом нужно рассказать Эльгеру, Тереза. Немедленно.

– Ты серьезно?

– Серьезнее некуда. Этот мальчишка за стеной…

– Этот мальчишка за стеной пережил кошмар!

Муж прищурился.

– Только не говори, что ты его жалеешь.

– Жалею? Да у меня волосы дыбом от того, что я видела! Но это не значит, что мы должны выдать его тайну отцу, который обрек его на медленную и мучительную казнь.

Анри усмехнулся и отошел к двери. Зачем-то запер ее на ключ.

Потом медленно приблизился ко мне. Положил руки на плечи – тяжело, впечатывая в пол.

– У тебя такая короткая память, Тереза? Уже забыла, что он сделал с Гийомом, с Жеромом, со всеми нами?

Нет, я не забыла, и при воспоминании об этом становилось не по себе еще больше.

– Ты не позволишь забыть, – заметила я. – Даже если очень хочется.

– Я в этом виноват?

– Никто не виноват! – Крикнула я – благо, мой вопль поглотил полог, и добавила уже тише: – В замке Эльгера я осталась одна, но именно Эрик протянул мне руку. Я… я представляю, на что он способен. Но что плохого в том, если я помогу раскрыть тайну гибели его матери?

– Ты уверена, что ему нужно именно это? – Муж как следует меня встряхнул. – Что это не очередная игра? Ты хоть представляешь, что я пережил? Когда чувствовал тебя в Лигенбурге, твой страх, отчаяние и боль, когда думал, что не успею!

Ой, мамочки. Кажется, разозлился по-настоящему.

Но ведь ему не объяснишь, что Эрик не мог быть с Евгенией заодно – хотя бы потому, что я слышала все разговоры графини с Альмиром. Если расскажу об этом, придется объяснять, откуда у меня взялось прослушивающее устройство, и для чего… точнее, для кого оно предназначалось. Ох, нет.

– И снова ты делаешь все за моей спиной!

– Я ничего не делаю за твоей спиной, Анри!

Вырвалась и отступила на несколько шагов. Сможем ли мы начать доверять друг другу по-настоящему? Сможет ли Анри доверять мне вообще? Он слишком долго был один и слишком долго играл, даже наедине с собой – когда заставил себя поверить в то, что не способен на глубокие чувства.

– Я не говорила тебе, потому что не представляла, о чем! Эрик просил о помощи, но не объяснил, что именно мне предстоит сделать.

– И ты согласилась непонятно на что.

– Да! – Я глубоко вздохнула и подняла руки. – Но я тогда не выбирала между сотней распрекрасных вариантов. Приняла его помощь и взамен пообещала свою. Хотела посоветоваться с тобой, как быть, когда все немного уляжется, но… последний месяц у нас выдался несколько насыщенным, не находишь?

Я покачала головой.

– Анри, я понимаю, как тебе тяжело. Но и мне нелегко тоже. Я не просила о такой магии, но она – часть меня. Смерть со мной на всю жизнь, и день ото дня будет становиться все опаснее и сильнее. Ты сможешь любить меня такой? Такой, какая я есть? – Грудь сдавило от нехватки воздуха, а может, дышать мешал вставший поперек горла ком. – Потому что если не сможешь, то…

– Глупая. Какая же ты глупая.

Меня сгребли в объятия и прижали к себе. Так порывисто и крепко, что даже вырываться не хотелось.

– Думаешь, дело в твоей магии?

– Тогда в чем? – запрокинув голову, посмотрела ему в глаза.

– В том, что ты – мое все, Тереза. Твой брат был прав, когда говорил, что мужчина в ответе за свою женщину.

– Нет, – я покачала головой. – Нет, Анри. Мой брат считает, что знает, как лучше, и всегда поступает по-своему, даже если это «лучше» сваливается на голову любимых и вколачивает их в пол. На самом деле построить что-то по-настоящему крепкое можно только вместе. И сейчас я прошу тебя быть со мной. Поехать вместе туда, где похоронена эта женщина. Закрыть тему Эльгеров раз и навсегда, потому что после ни одному из них я не буду ничего должна.

– Думаешь, они позволят о себе забыть? – Анри усмехнулся.

– Я не настолько наивна. Но мы вместе, и для меня это главное.

Он кивнул, по-прежнему крепко прижимая меня к себе.

– Это тебе не навредит?

– Нет. Общение с миром мертвых – суть некромагии. В худшем случае у меня просто ничего не получится.

Какое-то время мы смотрели друг другу в глаза. Первым нарушил молчание Анри:

– Попрошу Лиро все-таки накормить лошадей. Надо выставить Эльгера в Ларне до ужина, пока он не решил, что ему тут рады.

Я рассмеялась.

– По-моему, ты и так был весьма убедителен.

Муж улыбнулся в ответ – впервые за все время нашего разговора.

И я вздохнула с облегчением.