Библиотекарь-архивариус посмотрел на меня и устало вздохнул. Передвинул стопку бумаг с одного места на другое, закрыл чернильницу. Осуждение явственно читалось даже в его сединах, аккуратно зачесанных назад и стянутых в хвост. В глазах же было сказано прямым текстом: «Проводить столько времени в библиотеке для женщины – дурной тон. Услаждать своим видом взоры мужчин, озарять красотой улицы – другое дело». Ну да, вполне себе по-маэлонски.
Примерно так же, наверное, думал Анри, потому что сегодня мы с ним чуть не поругались. Он предлагал вместе прогуляться по Тритту, но я отказалась. Муж заявил, что не отпустит меня в библиотеку, а я заявила, что пусть попробует меня удержать. В итоге расстались мы довольно прохладно. Но мне во что бы то ни стало нужно было найти опровержение прочитанному вчера. По всему выходило, что ребенок выжигал мать, а ведь в те времена магия была очень сильной. Не может быть, чтобы это происходило со всеми. Не может быть!
Увы, в списке литературы, которую автор использовал при написании труда, были книги с такими названиями и на таких языках, что я бы при всем желании не додумалась искать что-нибудь там. Но все, что нашлось в Маэлонском Фонде, и все, что я смогла прочитать, их подтверждало. И вот теперь я терзала библиотекаря по поводу того, когда мне выдадут последнюю книгу – ее поиски со вчерашнего дня затянулись.
– Синьора Феро, мы делаем все что можем. Один наш сотрудник напутал с каталогом, а вы сами понимаете, что в нашей библиотеке…
– Но после обеда вы мне ее предоставите?
Тот развел руками.
– Не могу сказать. Возможно. А может быть, ближе к вечеру.
Скрипнув зубами, я повернулась и направилась к лестнице. На удивление, внизу оказалось даже теплее чем в зале, где я занималась. В подвальных помещениях Фонда не было привычной сырости – заклинание поддерживало тепло и смягчало воздух, чтобы сохранить книги. Даже несмотря на специальную обработку, фолиантам и древним рукописям так спокойнее. Маэлонскому правительству и библиотекарям тоже.
Даже представлять не хотелось, как отреагирует Анри.
Я рассчитывала закончить до обеда, вернуться с мужем в отель, немного посидеть в ресторане, а потом все-таки отправиться на прогулку. Но нет! Похоже, все против меня. Кто бы мог подумать, что Анри со своими делами в Комитете разберется раньше, чем я найду хоть что-нибудь мало-мальски полезное в такой огромной, без преувеличения, библиотеке! Теперь придется задержаться: возможно, даже до ужина. Ох, и как это все объяснять, интересно?
Хотя… почему я вообще должна что-то объяснять. Я дорвалась до книг, могу я эту неделю посвятить знаниям?!
Поднимаясь по знакомым лестницам и шагая уже знакомыми переходами, чувствовала, как бешено колотится сердце. Глаза не закрывались только на каком-то упорстве: сегодня полночи проворочалась без сна, но даже не проспала. Вскочила, едва забрезжил рассвет, а пока дожидалась завтрака, стояла у окна, смотрела на просыпающийся Тритт. Как же не похож этот город на мой родной Лигенбург! Даже с Ольвижем у него мало общего – в последнее время я только и делаю, что меняю страны, города, дома. Успела побывать замужней леди и мадам, теперь стала синьорой. Что дальше?
С такими мыслями вылетела в пустой зал и похолодела.
Сердце ткнулось куда-то в ребра и на миг затихло. А потом заколотилось так, словно в ушах у меня стучали молоточками.
За моим столом сидел Анри. Сидел и смотрел в книги, которые я оставила раскрытыми. Услышав меня, обернулся и наградил таким тяжелым взглядом, что я чудом не подавилась судорожным вздохом, рвущимся из груди. На негнущихся ногах подошла к столу и вернула мужу его жесткость.
– Так вот чем ты занята, Тереза, – хмыкнул он, поднимаясь.
Ненавижу, когда он так делает! Медленно вырастает надо мной, подобно горе и смотрит точно так же – сверху вниз. Я вскинула голову и сложила руки на груди. Невероятных усилий стоило выдавить из голоса предательскую дрожь до того, как начала говорить.
– А что здесь делаешь ты?
– Решил приехать пораньше и разузнать, чем же занята моя жена. Настолько, что даже отказалась разделить со мной красоты Тритта.
– Что с того? Я не могу почитать о детях-хэандаме?
– Мне казалось, мы все обсудили, – если бы голосом можно было убивать, я бы уже опрокинулась навзничь. Как от выстрела в упор.
– Обсудили. Но…
– У нас не будет детей, Тереза. Кроме Софи.
– Замечательно!
– Замечательно? – угрожающе-тихо произнес Анри. – Если бы ты сейчас видела свое лицо.
– А что не так с моим лицом?
– Ты хочешь разорвать меня на части или сожрать живьем?
– Как поэтично!
Памятуя о том, где находимся, мы говорили негромко. Но наш звенящий шепот отражался от стен и бил рикошетом. Больно и хлестко.
– Что ж, – Анри захлопнул книгу так, что я вздрогнула.
Увидевший это библиотекарь заработал бы сердечный приступ.
– Теперь ты знаешь, почему.
– Я искала опровержение этому, – сдерживалась из последних сил, потому что внутри меня уже выстрелила пружина, с которой летели брызги расплавленной ярости. Уверена, что муж это чувствовал, ну и пусть! Пусть! Он даже не догадался, почему я это искала, даже не задумался – ни на миг! Так закостенел в своем нежелании иметь детей, даже подумать не может, что его проверенное годами средство не сработало. Хотела бы я знать, что это было!
– Зря искала, Тереза. Ребенок хэандаме лишает мать магии. А зачастую лишается и матери при рождении. Выгорание изнутри подтачивает здоровье настолько, что роды не всякая женщина способна пережить.
Горло сдавило, словно перед приступом кашля. Неужели я правда лишусь магии?
– Замолчи, – хрипло сказала я. – Замолчи, Анри.
– Зачем? Чтобы ты продолжала тешить себя надеждой?
– Но некромаги…
– Некромаги тоже маги, Тереза. За счет связи с обратной стороной жизни более могущественные. Только не перед хэандаме.
– Эрик пережил слияние с золотой мглой, – тихо сказала я.
– Снова Эрик. – Анри нахмурился. – Исключение. Чудо. Хотя скорее чудовище. Я не знаю, что он такое, и как это произошло. Как и почему. И если единичные случаи, когда выгорания у женщины не случалось…
– Что ты сказал?
Начинавшая было угасать надежда вспыхнула с новой силой.
– Чушь, – муж поморщился, – потому что за всю историю лишь несколько женщин-магов выдержали испытание беременностью хэандаме. И эти случаи тоже можно отнести к чудесам. Но никак не к законам нашего мира.
– Но ведь они остались живы! И остались магами!
Ликование оттеснило даже нашу ссору. Я вдруг поняла, что готова разреветься от радости. У меня есть шанс! Шанс выдержать месяцы, что буду носить под сердцем нашего малыша и остаться собой. Шанс подарить новую жизнь и не лишиться магии. От счастья захотелось броситься на шею мужу и все ему рассказать прямо сейчас. Но не в библиотеке же… Хотя какая разница где. Подалась вперед и взяла Анри за руку, заглядывая в глаза.
– Пожалуйста, – сказала тихо, сглотнув подступившие слезы радости. – Давай не будем ссориться. Я…
– Тереза, я тоже не хочу ссориться. Но и не позволю тебе подвергать опасности свою жизнь. Не стоит травить себе душу тем, чему не бывать.
– Ты не можешь решать за нас двоих, – произнесла негромко, поглаживая сильную ладонь. – Я готова рискнуть, Анри.
– Мы обсуждали этот вопрос. У нас не будет детей.
Да что же он упертый-то какой!
– А если вдруг такое случится?
Взгляд его заледенел. Такое случалось редко, но все-таки случалось. Больше всего на свете я не любила, когда в золоте любимых глаз играют кристаллики льда.
– Это невозможно. Настойка, которую я пью, которая помогает мне сдерживать мглу, не позволит этому случиться.
Ага, теперь понятно. Два в одном, значит. Но видимо, мгла в его крови стала сильнее настолько, что средство уже не действовало… или почти не действовало.
– Ну а если на минуточку предположить, что твое чудо-средство не сработает? – улыбнулась. – Тогда что?
– Для таких случаев существует зелье, которое поможет все исправить.
Я отпрянула. Если минуту назад держала его руку в ладонях, то сейчас даже думать о том, чтобы к нему прикоснуться, было страшно. Признание застыло на языке, в горле, в груди, в самом сердце. Где-то там, откуда достать его я просто не смогла.
– Уходи, – сказала негромко. – Уходи, Анри.
– Тереза, нам скоро возвращаться, – устало произнес он. – Ты хочешь просидеть здесь все оставшееся время?
Да, хочу. Только чтобы тебя не видеть. Как можно дольше!
– Разыскивая информацию о том, чего не было, нет и не будет?
Не было, нет и не будет? Во мне растет твой ребенок, идиот несчастный!
Желание запустить в мужа одной из бесценных книг Фонда, или просто расцарапать ему лицо стало непреодолимым. Лицо, которое неожиданно смягчилось, в глазах мелькнул даже намек на раскаяние. Вот только мне этого было мало, хотелось вцепиться ему в волосы и выдрать пару клоков. Чтобы заставить почувствовать то, что почувствовала я.
– Мне нужно еще почитать о призраках.
Сказала первое, что пришло в голову и кивнула себе за спину. Там на подставке и впрямь стояли ни разу мной не раскрытые труды по природе призраков и работе с ними.
– Скоро уже обед. Мы договаривались, что вместе посидим в ресторане, – Анри шагнул ближе, но я отступила, стараясь смотреть куда угодно, только не на него. – Потом вместе прогуляемся по старому городу, а потом…
Муж понизил голос.
При мысли о «потом» мне захотелось пнуть его под коленку. Значит, как «потом», так всегда пожалуйста, а как дети – зелье, да? Стоило немалых усилий удержать в себе вопль: «Убирайся, проваливай с глаз моих, видеть тебя не могу!» Остаться на месте, не затопать ногами в лучших традициях эмоциональных маэлонских синьорин. Запереть в себе чувства настолько, чтобы ему не досталось ни капельки даже через браслет.
Запереть… так, кажется, он это называл.
– Я останусь, – повторила твердо. – Вернусь, когда закончу.
– Я подожду.
– Устанешь ждать.
Лицо Анри снова стало жестким, но больше он ни слова не сказал. Развернулся и пошел в сторону дверей, шаги его гулким эхом разносились по залу. До тех пор, пока не затихли окончательно.
Слезы застыли в груди вместе с несказанными словами. Видимо, именно они мешали вздохнуть.
Мне нужен лорд Адриан! Только он может пролить свет на этот брак, хоть как-то объяснить, почему они с леди Николь на него согласились. Но лорд Адриан в Вэлее, куда мне закрыт путь. Когда я до него доберусь, он будет еще в состоянии указать хотя бы на что-то, как в свое время произошло с медальоном? Да и будет ли это важно? Через месяц, два, три… когда муж так или иначе узнает. У меня нет этих месяцев. А в Маэлонии мы, возможно, застряли на несколько лет!
Оттолкнула книги в сторону, с силой ударила по столу.
Колотила по нему, выплескивая отчаяние, страх, боль, пока ладони не загорелись огнем. Удары звенели в ушах, метались между стен и под сводами, разрушая тишину залы. Но я продолжала лупить ни в чем не повинную мебель, пока не выдохлась. Пока сердце не ускорило бег до сумасшедшего, пока не начала задыхаться. Тогда я медленно опустилась на стул.
Замерла, выпрямилась и расправила плечи, как учила матушка.
Для начала нужно успокоиться. Сейчас действительно лучше побыть в одиночестве: почитать о призраках, сделать все важные записи. Решу одну задачу, а потом разберусь с проблемой въезда в Вэлею. Направлю прошение Альтари, если потребуется. А пока в Лации даже призрак для тренировки есть, на котором я смогу проверить свои теории и заклинания. Полуживой, правда, но мне и такой сгодится. Еще нужно поискать практики для поддержания магии и быть очень осторожной, чтобы не позволить тьме вырваться, как это случилось на лестнице перед собором.
Перевела взгляд на безмолвные фолианты, корешки некоторых поблескивали от сияния светильника.
Боюсь, ни одна книга мне не расскажет о том, как защититься от собственного мужа. От того, что может случиться, когда он узнает… От того, что услышав от меня правду, он повторит свои слова. Про зелье.
Не знаю, чего я боялась больше.
Все-таки услышать от него окончательный приговор?
Или себя?