Матушка и Анри действительно ушли вскоре после обеда. Я же повалялась некоторое время – для вида, после чего решила выйти из комнаты. Слова леди Илэйн о Софи не давали мне покоя, и я хотела – пусть даже как-нибудь очень осторожно, узнать, что же творится с дочерью.

Девочки нашлись в гостиной, где Лави держала на руках Кошмара, а Софи – Лилит. При этом кот не проявлял никаких намерений откусить мышке голову, а та спокойно сидела в ладонях дочери и шевелила усиками, принюхиваясь. Удивительно, но светлая магия сестры всегда творила чудеса. В отличие от моей, которая творила ужасы.

– Тереза! Вам уже лучше? – Лави широко улыбнулась, продолжая поглаживать лоснящуюся шерстку.

Кошмар был счастлив. Столько внимания, сколько за последний день, ему не уделяли уже давно. Улучив минутку, пока Софи отвлеклась на меня, Лилит шустро сбежала вниз по ее платью и взобралась к Лави на плечо. Ну это обычное дело – где сестра ни появится, животные ведут себя одинаково. Даже Демон с его диким необузданным норовом, который подпускал к себе только меня, а конюхов терпел, относился к ней терпеливо и по-доброму.

– Да, я чувствую себя замечательно.

– Но вы бледны, сестрица.

– Не бледнее обычного.

Лави лукаво улыбнулась.

– Хотите посидеть с нами?

Я взглянула на Софи, но та только равнодушно поправила юбки и улыбнулась. Спокойно и как-то отстраненно. Улыбка ее была только на губах, глаза оставались безучастными, погасшими, от чего мне стало совсем не по себе. Да что же с ней происходит, с моей девочкой? И ведь не расскажет ничего.

Заметив мой взгляд, Лави ссадила с колен разомлевшего Кошмара, а Лилит, подчиняясь едва уловимой ласковой магической искре, перебежала с одного плеча сестры на другое, скользнула по рукаву на запястье и снова оказалась в ладонях Софи. Это вызвало недолгое оживление: в темных глазах дочери тоже мелькнули искорки. Искорки, которые я так отчаянно любила.

– Как ты это делаешь?

– Они сами этого хотят.

– Но ведь они все бегут к тебе.

– Они бегут ко мне, потому что чувствуют мою магию.

– Магию жизни, – мечтательно пробормотала Софи. – Хотела бы я уметь так же…

– А хотите, я вам кое-что покажу? Правда, для этого нам придется пойти в парк.

Кажется, я начала понимать, о чем она: в этом доме нет ни одного растения, а магия сестры способна помочь любому цветку распуститься в считанные минуты.

– Сестрица, вы не против, если мы с Софи вас ненадолго оставим?

– Разумеется, нет.

– А вы, Софи? Хотите в парк?

Софи недолго поколебалась, но потом все-таки ответила:

– Да.

– Вот и чудно! Тогда собирайтесь, а я пока тоже приведу себя в порядок.

Дочь скрылась за дверью, и я с благодарностью посмотрела на сестру.

– Спасибо за то, что возитесь с ней. У нас сейчас не самый легкий период.

– Ой, что вы такое говорите, Тереза! – Лави вспорхнула с дивана. – Мне это только в радость!

Тогда как весь мир считал меня не от мира сего, я то же самое думала про сестру. Она и по полу то ходит неслышно, словно летает, едва касаясь туфельками ковров. Удивительно, но наши силы настолько непохожи друг на друга, что порой становится странно. Ведь ее родство с природой по-настоящему удивительно, она как продолжательница рода легендарных элленари – лесного народа. Согласно фольклору, этот народец мог заставить зазеленеть заснеженный лес. Думаю, если Лави постаралась бы, со временем ей бы это тоже удалось. Правда она никогда не сделает ничего такого, что может навредить растениям или животным. Для нее это табу.

Пожелав сестре удачной прогулки, я направилась на кухню. Пришла пора серьезно поговорить с Селестой, потому что только она могла пролить свет на то, что происходит с Софи. К счастью для меня, помощница по дому оказалась на кухне одна. Она перемыла посуду и сейчас составляла тарелки на полки, ловко орудуя полотенцем и что-то напевая себе под нос.

– Доброго дня, синьора.

– И тебе доброго дня. – К делу перешла без промедлений, пока на кухню не заглянула Гардения или камеристка Лави. – Мне известно, что Софи встречалась с Франческой.

Селеста – плотно сбитая и полностью седая, немногим старше Лорены женщина, замерла. Ноздри ее раздулись, словно она готовилась защищаться, но я пришла сюда не ради ссоры и не для того, чтобы бросаться обвинениями.

– Я не собираюсь вас ни в чем упрекать, – подняла руку, пресекая все возражения. – Сейчас мне нужно просто понять, что творится с дочерью. Почему она сама не своя. Что-то произошло?

– Нужно понять, – проворчала та себе под нос. – Дите скоро зачахнет, а они только понимать собрались.

Она поставила тарелку поверх других с таким воодушевлением, что вся стопка чудом не разлетелась на черепки. В ответ я просто сложила руки на груди и приподняла бровь. Интересно, насколько еще моего энгерийского воспитания хватит, чтобы противостоять маэлонскому?

– Я жду.

– Переживает она, что не нужна вам. А после того, как у Франчески ухажер завелся, вдвойне переживает. Считает, что никому нет до нее дела.

– Минуточку. Говоришь, Франческа с кем-то встречается?

Как-то это не вязалось с упорством, с которым синьорина Розатти преследовала моего мужа.

– Да вот, познакомилась недавно. Голову ей совсем вскружил. Они ведь с этой подготовкой к празднику совсем с ног сбились, в цветочной лавке отбоя от покупателей нет. Вот времени на ребенка и не остается, когда выбирать приходится.

Селеста говорила быстро, как все маэлонцы, но из того что мне удалось уловить – Франческа закрутила роман и дважды не смогла прийти к Софи, хотя и обещала. Но как-то так получалось, что всякий раз ее свидание намечалось на часы встречи с дочерью, и переносила она именно ее. Наверное, стоило порадоваться, но в этот момент ко мне вернулось желание найти Франческу и повыдергивать ее кучерявые патлы. Могу себе только представить, как чувствовала себя Софи в последнее время.

– Где я могу найти синьорину Розатти в такой час?

Селеста подозрительно на меня покосилась, но все-таки ответила:

– Да как же… у себя в лавке, где она работает. Выходных у них сейчас нет.

– Как туда пройти?

Пока мне объясняли, куда завернуть, и как срезать путь по каналам, чтобы не платить хитрым лодочникам больше, я немного успокоилась. Пожалуй, из этой встречи не получится ничего путного, если останусь такой же взвинченной. Если честно, я сильно сомневалась, что из нее получится что-либо путное в принципе, но и оставаться в стороне не собиралась. Франческа хотела приблизиться к Анри через Софи, это понятно и младенцу, но она дотянулась до сердца моей дочери. Я буду не я, если позволю ей его разбить.

Цветочная лавка, где работала Франческа, располагалась в одном из торговых рядов. Мне пришлось пробираться по узкой улочке вдоль канала: народу здесь сейчас было не протолкнуться. То и дело подходили лодки, к которым тут же бросались люди, чтобы занять свободную. Я уже настолько привыкла ко всей этой суете, что не обращала на нее внимания. Только изредка отдергивала платье, чтобы не лишиться подола, когда кто-то из особо шустрых горожан, спешил занять место.

Надо отдать должное, богатые районы Лации отличались более широкими улицами и богатым оформлением особняков, которые не цеплялись друг за друга, как выводок утят за мамашу. Напротив – чинно и мирно устраивались на достаточном расстоянии друг от друга, в объятиях кованых оград с прилегающими садиками, которым вот-вот предстояло зазеленеть. Здесь в принципе было не в пример больше деревьев и суши, что делало эти места похожими на Тритт. Но мы с Анри редко сюда забирались, потому что должны держаться в тени. Очень надеюсь, что матушка вняла моим просьбам и не станет заводить разговор с мужем на эту тему. Впрочем, она привыкла, что в Энгерии все решает мужчина, на это и остается уповать. И еще самую малость на то, что ей не захочется рассказывать о том, какие тяготы и лишения переносит ее дочь, которая росла в роскоши.

Лавку было видно издалека – такие яркие краски мало где можно найти. Каких только цветов тут нет: и розы, и лилии, и глориозы, и фрезии… Огненные, сиреневые, алые, белоснежные лепестки, море которых колыхалось под легким ветерком, и отражение в витринах вторило им.

Рядом с невысокой блондинкой – видимо, Адрианой, толпилось много покупателей, я же решительным шагом направилась к дверям – как раз в тот момент, когда из лавки выпорхнула Франческа, а следом за ней… Ивар. Единственное, что успела сделать – нырнуть под навес бакалейного магазинчика: дом, в котором он располагался, был словно вдавлен между двумя другими. Спряталась за выставленные на улицу бочки, там и замерла, растерянно моргая на то, как Раджек сжимает руки синьорины Розатти.

Не знаю почему, но в этот миг желание придушить Франческу сменилось желанием придушить Раджека. А еще друг, называется! Вместо того, чтобы держаться от нее подальше… Встречаться с ними двумя в мои планы не входило, поэтому я медленно попятилась. А потом резко развернулась и чуть ли не бегом бросилась назад. От ближайшего причала только что отошла свободная лодка, а к следующей бросилась дородная женщина с тремя ребятишками, поэтому я быстро зашагала вперед. Все дальше и дальше от цветочной лавки, от увиденного. Обида жгла сердце, хотелось что-нибудь испепелить. Пролетела поворот, свернула в ближайший проулок, выводящий к более спокойному каналу, когда за спиной раздался голос Ивара:

– Тереза, вы бы не могли бегать помедленнее? За вами не угонишься!

– Это вы так за мной присматриваете? – хмыкнула, обернувшись. – Возвращайтесь, а то слишком быстро распрощались с возлюбленной.

– Только не говорите, что вы ревнуете.

– Ревную? Я? Да мне просто противно! Вы…

– Я вот уже неделю делаю все, чтобы вернуть вашу дочь в семью. Хорошенькая благодарность.

Я замерла.

– Вы… что?

Ивар приблизился, медленно. Но все-таки не вплотную. И правильно сделал! Руки чесались влепить пощечину.

– Я слегка занял синьорину Розатти, чтобы переключить ее внимание на себя.

Поверить не могу!

– Вы с ума сошли? – холодно поинтересовалась я.

Ивар приподнял брови.

– Благодарность? Вы ухаживаете за женщиной, играете ее чувствами!

– Эта женщина играла чувствами вашей дочери, не задумываясь. – Раджек подошел еще ближе и остановился рядом, жестко глядя мне в глаза. Тень и солнце разделили его мощную фигуру надвое. – Чтобы спровоцировать вас, Тереза. Заставить вас проявить вашу магию на глазах у других, заставить вас обратить свою силу против нее и выставить себя жертвой. Она знает, почему вы были вынуждены уехать, она следила за ним все это время. Выписывала газеты из Вэлеи, отмечала каждый его шаг.

– Вы с ума сошли? – тихо повторила я.

– Нет, – отмахнулся Ивар. – А вот Франческа одержима вашим мужем. Она даже меня использует, чтобы привлечь к себе внимание.

– Не боитесь, что привлечет? – язвительно спросила я. – То-то мой муж удивится!

– Не боюсь. Ее одержимость не мешала ей крутить романы с другими мужчинами, и вашему мужу об этом известно не хуже меня.

– Откуда вы все это знаете? Она живет с родителями, и не могла…

– Живет она и правда с родителями. Помимо прочего, у нее есть квартира, куда она приводит любовников, и где она собирала статьи о вашей семье, в том числе последний выпад Аркура, который привел к вашему отъезду.

Пытаясь отойти от услышанного, я тем не менее складывала в уме то, что рассказал Ивар с тем, что видела и слышала сама. Франческа выучила вэлейский, чтобы читать газеты. Она изучала жизнь Анри, как в свое время Эрик – мою жизнь. Разумеется, с поправкой на свои возможности, но тем не менее. Все ее жесты, полунамеки, ее поведение. Она действительно играла с Софи. Ее чувствами, ее сердцем, ее доверием! У-у-у…

Резко развернулась, но Ивар перехватил меня за плечи.

– Куда это вы собрались?

– Устрою ей то, что она хотела.

– А она только этого и ждет, – Раджек посмотрел на меня укоризненно.

Его слова были не лишены смысла. Если вспомнить, что их обманные прогулки начались после того, как я не сдержалась и уничтожила карты дочери… возможно, Франческа надеялась, что однажды я застану их вместе и сорвусь. Сорвусь и тем самым подставлю себя, свою семью, а заодно дам ей повод подать на меня в суд за нападение. А главное, ей ведь почти это удалось. Не так, но иначе.

– Она играла моей дочерью! – прорычала я. – Как куклой, которую…

– При всем уважении, Тереза, для вашей дочери это тоже неплохой урок.

Я рванулась, но Ивар держал крепко.

– Она не остановится, – прошипела я. – Могу предположить, что одержимость так быстро не проходит. А вы не пускаете меня решить эту проблему раз и навсегда. Неужели вы подумали, что я наброшусь на нее с магией?

– Позвольте мне позаботиться о вас, – негромко произнес Раджек. – Обещаю, что в ближайшее время она вас не побеспокоит. Ни вас, ни вашу семью, которой и так досталось. Мне уже удалось прочно вложить в ее голову мысль о том, что ревность – верный способ привлечь внимание мужчины.

– По собственному опыту говорите? – хмыкнула я.

– Именно.

Он коснулся пальцами моей щеки, словно забывшись, но тут же отдернул руку.

– Возвращайтесь домой, Тереза. Вы нужны своей дочери.

Прежде чем успела сказать хоть слово, Раджек шагнул на свет и затерялся в толпе. По крайней мере, когда я выглянула на торговую улицу, его уже найти не смогла. Некоторое время смотрела на цветочную лавку, а потом вернулась в проулок и вышла с другой стороны. Махнула рукой первому свободному лодочнику, и он кивнул, приглашая меня сесть.

Осадок, оставшийся от этой встречи, по-прежнему был слишком горьким. Франческу жалеть не хотелось, особенно в свете того, что открылось сейчас. Но если до нее мне не было никакого дела, то до Ивара было. Сегодня я смотрела в глаза друга и видела, каким он может быть – жестким, практичным, если не сказать жестоким. Лорд Фрай ничего не делает просто так, а Раджек крепко сидит у него на крючке. За такие мысли я себя ненавидела, но поделать ничего не могла. Если бы только можно было обо всем рассказать Анри, спросить совета… Но рассказать нельзя.

Подставляя лицо легкому ветерку, несущему дыхание весны, ненадолго закрыла глаза. Я редко обращалась ко Всевидящему, но сейчас просила его помочь. Защитить мою семью и уберечь от того, что я надеялась навсегда оставить в прошлом.

Легкий плеск воды за бортами лодки казался умиротворяющем, пригревающее солнце ласкало щеки и лоб. Минута за минутой, удар сердца за ударом сердца. Мне и правда становилось легче.

Не знаю, права ли я, что ушла, но Ивар прав.

Софи я сейчас нужнее.