1. Аня

Кофе цвета обсидиана… Цвета зимней ночи, цвета боли и одиночества. Его запах, такой родной и привычный уже не казался ей приятным. Черная жижа оставляла горечь на языке и мешала связно мыслить. Кружок кофе, ограниченный только стенками чашки — кажется, сожмешь фарфор немного сильнее, и треснут непрочные границы. Все что удерживает тьму — белая окружность, такая тонкая… Неожиданно она решилась еще на один глоток, потом еще и еще. Горячо, вкуса почти не чувствуется. Это и к лучшему, хотя кофе больше не вызывало рвотных позывов, вот только… Странно как-то: во рту металлический привкус, будто ржавой воды из-под крана хлебнула…

Ей захотелось кричать, когда она поняла, что пила на самом деле. Но жидкость цвета багрянца (показавшаяся вначале черной) забила горло, слепила связки, задушив все слова и звуки.

Она с силой стиснула ладони, и белая чашка не выдержав, пошла трещинами. Двуцветные (с одной стороны — белый фарфор, с другой — черное… кофе?) осколки с душераздирающим звоном рассыпались вокруг нее. На руках темнели царапины, оставленные острыми сколами; они быстро наливались кровью, почему-то такого же цвета, что и кофе. Ей казалось, что не только злосчастная чашка, но и она сама рассыпается на куски, и весь мир рушится следом, показывая свою оборотную сторону — тот мрак, что прятался под хрупкой, будто яичная скорлупа, белой оболочкой…

В конце концов, остается только тьма. Черное небо над головой — пустое и холодное, как она сама. Под ней — черная жидкость — не поймешь, то ли разлившееся кофе, то ли ее собственная кровь. Лишь осколки продолжают звенеть — кто-то идет по разбитому фарфору. Звон становится все сильнее…

Она распахнула глаза. Будильник возвещал о наступлении нового утра.

Это было самое обыкновенное утро. По крайней мере, начиналось оно вполне заурядно. Некоторые события, кажущиеся поначалу бессмысленными, обретают значение не сразу. Возможно, я просто была слишком невнимательна, чтобы заметить знаки. А возможно, их и вовсе не было — а я занималась подстраиванием фактов под теорию. Впрочем, начало моей истории действительно не слишком интересно. Большую часть моей жизни можно охарактеризовать словом "обыденность". Тем сильнее впоследствии контрастирует она с собственным же дальнейшим развитием. Можно сказать, что я открыла оборотную сторону — и себя самой и окружающего мира. Итак…

Я встала в полседьмого утра, точно по звонку будильника и, не позволяя утренней сонливости удержать меня в теплой постели, понеслась в ванную. (Не считаю себя стопроцентным "жаворонком", но встаю всегда рано, причем получаю от этого удовольствие).

Несмотря на уже порядком прохладную ноябрьскую погоду, решительно забралась под холодные струи душа. Ух, здорово бодрит! Вдохнув свежий аромат цитрусового шампуня, сделала воду немного потеплей, чтобы помыть голову.

Через десять минут я, с тюрбаном из полотенца на голове, сидела на кухне и маленькими глотками пила свой обычный утренний кофе. Кажется, он получился слишком крепким… такого черного-черного напитка мне раньше варить не приходилось. Может просто сорт другой? На мгновение у меня возникло престранное чувство — будто чашка в моих руках вот-вот покроется сетью трещинок и развалится на части, выпуская горячий кофе наружу… Я покачала головой — наваждение растворилась, как последняя ложечка сахара, брошенная в напиток. Все-таки дельные мысли приходят в голову исключительно после обеда. По утрам же в нее лезет только всякая ерунда.

Отвлекшись от непонятных (и неприятных) дум, я обернулась к двери, услышав шаги.

В дверном проеме сонно потягиваясь, стояла мама.

— Ань, ты, что опять вместо нормального завтрака свою гадость растворимую пьешь? — мама попыталась придать лицу строгое выражение, но очередной приступ зевоты помешал ей это сделать. В отличие от меня, мама — типичная сова и ранние пробуждения всегда требуют от нее массу усилий. Вот только ее начальство это мало волнует, поэтому маму каждое утро мучает извечный вопрос: "Вставать или не вставать?" Если бы не работа, такого вопроса не стояло вовсе.

Я проигнорировала ее замечание моему утреннему моциону и, проглотив очередную порцию кофе, сказала: — Что-то ты рано сегодня.

Мама взяла со стола зеленое яблоко и что-то пробубнила с набитым ртом.

— Чего-чего? — не поняла я.

— Бу-бу-шти, — выговорила мама.

— Ага, спасибо, так намного понятней, — улыбнулась я.

Еще с минуту мне пришлось подождать, пока мама закончит жевать. Тогда, наконец, удалось получить более-менее внятное объяснение.

— Думала приготовить завтрак любимой дочери, — сказала она, — Но, вижу, тебе он не особо нужен, — мама выразительно покосилась на чашку кофе в моих руках.

Я поморщилась при мысли о завтраке. Мама с надеждой глянула на меня.

— Может, хоть бутербродик съешь, а?

Я сердито мотнула головой.

— Мам, ну я, правда, не хочу. Потом в школе перехвачу что-нибудь.

Мама устало вздохнула. Нет, все-таки родители странные люди, знают же, что в некоторых вещах меня не переубедить, но все равно каждый раз пытаются. Наверное, это и есть забота…

— Кстати, где папа? — спросила, когда допив кофе, встала, чтобы помыть чашку.

— Где-где. В кровати, отсыпается, — скривилась мама.

— Опять дежурство, — с понимание кивнула я.

— Угу.

Мой папа — врач, причем страстно любящий свою профессию. Так что, мы его почти не видим; а отсутствие по ночам — для нас с мамой вовсе не является неожиданностью.

— Тебе в школу не пора? — спросила мама, поглядывая на часы.

— Успею, — я махнула рукой. До школы идти максимум минут пять, опоздать практически нереально. Хотя мама права — если не потороплюсь, могу и не успеть. Первым уроком геометрия. Опаздывать на нее — себе дороже, лучше тогда вообще в класс не заходить.

Я побежала в свою комнату — одеваться, причесываться и краситься.

Не собираясь тратить много времени на макияж, быстренько мажу лицо увлажняющим кремом, потом тушь на ресницы и перламутровый блеск на губы — и никаких излишеств.

Сняла с головы полотенце и несколько раз провела щеткой по волосам. К счастью, на прическу много времени мне тратить не приходиться, густые черные волосы всегда лежат прямо, без фена и средств для укладки.

Закончив приводить голову (а точнее то, что на ней) в порядок, начинаю одеваться. С этим тоже особых проблем не возникает — выбор был сделан еще накануне вечером. Сочетание черного и белого всегда беспроигрышно, особенно для официальных мест, вроде школы. Тем более что блузка с жилетом мне идут и даже немного скрадывают угловатость фигуры.

Хватаю со стола сумку с учебниками и несусь в прихожую. Какое-то странное оно, утреннее время. Вроде и встаешь не поздно, а все равно успеваешь еле-еле.

Я поспешно натягиваю куртку и пытаюсь застегнуть высокие замшевые сапоги на плоской подошве. Замок, как всегда заедает. Блин, сейчас точно опоздаю! После нескольких минут упорной борьбы с непослушной молнией, сапоги, наконец, застегиваются. Так, теперь главное не забыть ключи, незаметно пристроившиеся на тумбочке. Засовываю их в карман, открываю дверь и несусь вниз по ступенькам, не дожидаясь лифта.

Пока лечу по тротуарам, пытаюсь вытащить из кармана старенькую раскладушку. Смотрю на тускло светящийся дисплей. Все в порядке, пара минут до звонка у меня еще есть.

…Огромную лужу прямо перед входом в школу я заметила, когда оказалась где-то на середине нее. И ладно бы просто сапоги намочила, обидно, но не смертельно, нет, я споткнулась и буквально искупалась в этом мини-Байкале школьного двора. Малышня, которая крутилась на спортивной площадке, увидев мое падение, заржала самым бесстыдным образом. Несколько старшеклассников стоявших на крылечке, ограничились ухмылками. Боже, как мне повезло, что здесь нет моих одноклассников! Такого позора я бы точно не вынесла. А утро вроде нормально начиналось…

Пока я тут совершала оздоровительные купания, прозвенел звонок. Здорово! Теперь еще и на урок опоздала.

Крадусь по школьным коридорам, мечтая дойти до туалета, не встретив кого-нибудь из моего класса. Мало ли, кто-нибудь тоже задержится или отпросится в самом начале урока (хотя это как раз сомнительно, зная наших учителей).

Ух, пронесло! Я никого не встретила, если не считать вахтера, который неприязненно на меня покосился. Хотя, его можно понять. Я сейчас выгляжу, наверно, как девочка из фильма "Звонок" — ага, школьный… Да еще постаралась пройти по стеночке, внимание не привлекать — добившись прямо противоположного эффекта. Какие мысли могли прийти в голову случайным свидетелям этой картины, мне остается только гадать. Ничего приятного, уж точно. Тем более, все порядочные люди уже сидят в классах, а не бродят по школе, словно ожившие утопленники.

В туалете я, наверно, минут двадцать пыталась обсохнуть под феном. Хорошо хоть, на моей темной одежде грязные разводы не очень заметны. Вот только, если приглядеться, на блузке (все-таки, белый — не самый практичный цвет, особенно учитывая нашу слякотную осень) можно разглядеть какие-то пятна. Попытки привести в порядок волосы, успехом не увенчались, они так и продолжали свисать влажными сосульками. Я подправила макияж и уселась на теплую батарею, по соседству с моей курткой, которую я сразу же положила туда, надеясь, что за сорок минут она успеет высохнуть.

Думаю, не стоит и говорить, что настроение, находившееся в области положительной шкалы, сейчас ушло в глубокий минус.

Когда прозвенел звонок с урока, я взяла сумку и куртку и уныло поплелась в класс. Сейчас начнутся лживые сочувствия и смешки за спиной. Я и так особой популярностью в классе никогда не пользовалась, так что придется мне сейчас ох как нелегко. Отмалчиваться тоже бесполезно, кто-нибудь обязательно узнает и новость эта будет несколько дней ходить по классу.

Но сегодня моя непопулярность сыграла на руку. Я зашла в класс, но никто не обратил внимания на мой внешний вид. Может я не в курсе какой-то новой тенденции, и сейчас в моде стили а-ля "мокрая курица"? Хотя мне в принципе все равно, главное, чтоб не лезли.

Я плюхнулась на стул и полезла в сумку за учебником и тетрадкой.

— Привет, — сказал Мишка. Миша — мой сосед по парте с первого класса и лучший друг с тех же времен.

— Угу, — хмуро буркнула я, не вылезая из недр сумки.

— Что на первом уроке не была? — Миша не оставлял попыток возобновит беседу.

Я ответила все тем же "угу", но высунула голову из сумки, решив, что ручку, которую никак не смогла найти, попрошу на уроке у учителя.

— У тебя что-то случилось? — Миша наклонился, пытаясь заглянуть за стену моих все еще влажных волос, которыми я отгородилась от внешнего мира.

Я вздохнула и убрала пряди с лица. Лучше я сейчас все расскажу, а то Мишка от меня сам никогда не отстанет.

— Отвечаю на оба последних вопроса. Упала в лужу. Весь урок сушилась в туалете, — раздраженно выдала я.

— А я смотрю, ты какая-то мокрая, хотя дождя не было! — воскликнул Радов с неожиданной… радостью.

Я пихнула его в бок локтем.

— Дурак, лучше б посочувствовал.

Миша примиряющее улыбнулся, так, что сердиться на него было уже не возможно.

— Ладно-ладно, сочувствую я, — и через секунду весело спрашивает, — А в какую лужу ты упала? В ту огромную, что прямо перед школой?

Я надулась (в шутку, конечно, мы с Мишей по-настоящему никогда не ссоримся) и отвечать не стала. Вот чурбан бесчувственный! Жалости от него, как от стула. Это я ему (Мишке, а не стулу) и высказала.

На что Мишка мне серьезно так выдал.

— Ну, ты же все равно любишь меня таким, какой я есть. А я вот такой и есть — деревянный и бесчувственный, — а у самого язвительные огоньки в глазах пляшут.

Я выпучила глаза и открыла рот, прямо как рыба, выброшенная на берег. В конце концов, не смогла выдать ничего умнее банального.

— Дурак!

— Ага, — сказал Миша с улыбкой до ушей.

Нет, он, конечно, дурак, но все-таки хороший. Вот благодаря нему мое настроение значительно улучшилось и неспешно, но уверенно поползло к отметке "оптимистичное".

 

2. Аня

Пока я стояла в очереди в столовую и размышляла, что же мне все-таки купить, кто-то подскочил сзади и повис у меня на плечах так, что я от неожиданности чуть не свалилась на грязно-серый пол.

Таинственный всадник слез с меня и я обернулась, чтобы найти его и, желательно, врезать по первое число за такие шуточки.

— Рита? — удивилась я, увидев, знакомый обесцвеченный ежик волос и огромные карие глаза моего второго лучшего друга — Маргариты или, как все мы ее звали, просто Риты.

— Привет, Анют! — воскликнула девушка, радостно повиснув у меня на шее. Я тоже обняла ее и мы, весело повизгивая, уселись за один из свободных столиков.

Когда наши объятья и радостные вопли закончились, я спросила.

— Рит, а ты же вроде еще полторы недели должна была быть в Египте? Что, так соскучилась по стенам родной школы?

— Не, там что-то с путевкой не так оказалось, пришлось раньше вернуться. Даже загореть толком не успела, — вздохнула она, посмотрев на свои руки.

Я пожала плечами. По-моему, Рита от природы довольно смуглая, ну, по крайней мере, по сравнению со мной. Мы с ней вообще не очень похожи: я высокая с длинными иссиня-черными волосами, Рита миниатюрная блондинка. Отношение к учебе у нас тоже разное. Я учусь хорошо, конечно, не отличница, но стараюсь. Для Риты же школа — это место, где можно перекусить и пообщаться с друзьями. Но, несмотря на все это, мы все равно лучшие подруги, вот уже три года.

— А у тебя что новенького? — спросила Рита, как-то странно косясь на мои волосы.

— Да, ничего, вроде, — пожала я плечами, — Все, как всегда.

— А укладка? — лицо девушки озарила озорная улыбка, делая ее похожей на эльфенка, — Ну признавайся, у тебя, что парень появился? А иначе с чего ты это стала думать о прическе.

Я страдальчески закатила глаза.

— Да какая там укладка! Я по дороге в школу в лужу упала, волосы до сих пор не высохли.

Рита надула губки, в притворной обиде.

— Ну что ты такая скучная. А парня тебе все равно найти надо.

— Рит, парень, не кошелек, его на улице так просто не найдешь.

Рита в ответ улыбнулась.

— Как раз наоборот. Сколько по улицам не хожу, кошелек еще ни разу не находила. А вот парней сколько хочешь.

— Да нисколько я не хочу, — отмахнулась я, — Когда пора будет он сам появиться.

— Ага, то есть ждем принца на белом коне, — грустно произнесла Рита, — Причем принц должен сам найти свою будущую принцессу. Но в жизни все совсем не так. Принцы обленились, и Золушкам приходиться самим искать их по свету.

— Ну, мне такие принцы не нужны, — улыбнулась я, и процитировала свою любимую фразу, — Уж лучше быть одной, чем с кем попало.

— Ладно, дело, в конце концов, твое, — пожала плечами она, — Я просто хочу, как лучше.

Я обняла ее.

— Спасибо, Рит. Но пока для счастья мне вполне хватает друзей: тебя и Мишки.

Она озорно покосилась на меня.

— Ну, я — допустим. Но в дружбу между мужчиной и женщиной я, хоть убей, не верю.

Я только отмахнулась.

— Не говори ерунды. Это глупые стереотипы. А с Мишкой мы с первого класса дружим. Просто дружим, — подчеркнула я.

К счастью, после этих моих слов прозвенел звонок, спасший меня от дальнейших расспросов чересчур озабо… озадаченной моим личным счастьем Риты.

 

3. Аня

От объяснений Ирины Михайловны, нашей учительницы географии, меня отвлек комочек бумаги, упавший на мою половину парты.

Я оглядела класс в поисках отправителя. Рита, сидевшая через ряд от меня, улыбнулась и помахала рукой.

Прикрыв записку пеналом, я аккуратно развернула ее.

"Завтра в 20:00 у меня девичник. Придешь?" — гласила бумажка.

Я повернулась к Рите и быстро кивнула. Она широко улыбнулась в ответ. Я отвернулась и вздохнула. Надеюсь, в этот раз у Риты соберется меньше половины класса. Хотя, это вряд ли. Рита — максималистка, по крайней мере, в том, что касается праздников. Если праздновать, то в самом шикарном ресторане города. Если приглашать, то всех. А я не особо люблю большие шумные компании, особенно те, в которых почти никого не знаю. Но отказываться — себе дороже, так как Рита и обижается по максимуму, хотя и отходит быстро.

Почувствовав, как Мишка пытается заглянуть в записку через мое плечо, инстинктивно прикрыла ее ладонью.

— Да ладно-ладно, не нужны мне твои секреты, — фыркнул он.

Я убрала руку.

— Да какие там секреты. Это от Ритки.

— Что пишет? — полюбопытствовал Миша.

— По-моему, опять какую-то грандиозную тусовку устраивает. Меня зовет, — объяснила я.

— Пойдешь?

Я открыла рот, собираясь ответить, но меня остановил визгливый голос Ирины Михайловны.

— Радов! Волкова! Мы вам не мешаем?

Я мысленно вздохнула. Весь класс болтает или копается в сотовых, а цепляются к нам с Мишкой.

— Нет, не мешаете, можете продолжать, Ирина Михайловна, — великодушно разрешил Миша.

Большая часть класса захихикала, географичка даже потеряла дар речи от возмущения. А когда он, наконец, вернулся к ней, гневно сказала.

— Хамим, Радов? Так, когда закончится урок шагом марш в кабинет директора. И Волкова тоже.

Мишка равнодушно фыркнул с интонацией: "Да хоть десять раз".

Я недовольно нахмурилась. К директору меня вызывают не первый раз. И опять из-за врожденного бунтарства Мишки. Родители (и его и мои) относятся к этому равнодушно-наплевательски. Ну, вызвали и вызвали, главное, чтобы предмет хорошо знали.

Ирина Михайловна тем временем продолжала гневную тираду.

— …Не понимаю, как оболтусы, вроде Радова вообще в десятый класс попали? У таких, как вы нарушена система ценностей. Старших не уважаете, об учебе не думаете. Вы хоть чего-то хотите от жизни, кроме сиюминутных удовольствий?

— Вы не правы, — покачала я головой, — У каждого человека, вне зависимости от возраста, есть главная цель в жизни. Просто не каждый может осознать ее.

Ирина Михайловна раздраженно прищурила глаза.

— Лучше б ты на уроках умничала, Волкова. Глядишь, и оценки лучше станут.

— Вообще-то по вашему предмету у меня пять, — возразила я.

— Ладно, — кивнула учительница, — Тогда вперед, к доске. Доказывай оценку знаниями. Да, и не забудь: после урока к директору.

Я вдохнула и начала отвечать. С устными предметами у меня никогда проблем не было. Благодаря отнюдь не девичьей памяти, один раз прочитав параграф, я легко могу рассказать его у доски.

За ответ мне поставили четыре. Грустная правда жизни: если тебя хотят завалить, то завалят, вне зависимости от полноты твоих знаний.

После урока я быстро покидала вещи в сумку и вместе с Мишкой поплелась к директору.

— Миш, ну что все время нарываешься, а? — печально протянула я.

— Я не нарывался, — сердито мотнул он головой, — Ты же знаешь Михайловну, все время ей надо к чему-то прицепиться.

Да, видимо Мишка не просто деревянный. Он непробиваемый.

— И вообще, подумаешь беда — к директору вызвали, — сказал "непробиваемый", так и светясь оптимизмом, — Чего мы там не видели.

Я в ответ только задумчиво кивнула.

В кабинете секретарь сказала, что директор отлучилась, насколько неизвестно. Мы с Мишкой решили подождать, сидя на стульях около двери кабинета.

— Может, русский пропустим, — мечтательно произнес Миша.

Я пихнула его локтем.

— А тебе, Радов лишь бы спорить и прогуливать. Лучше б, чем-нибудь общественно полезным занялся.

Мишка на мое замечание ехидно ухмыльнулся.

Минут через двадцать из двери кабинета выглянула секретарь и жестом подозвала нас поближе.

— Значит так молодежь, — важно посмотрела она на нас, несмотря на то, что была старше лет на пять, не больше, — Тамара Викторовна придет очень не скоро, так что идите вы, наверно, на уроки.

Мы с Мишкой синхронно пожали плечами, сказали: "Спасибо-до свиданья" и пошли в кабинет русского. На урок я потащила Радова практически насильственно, пригрозив сказать, что он прогуливает. Не думаю, что его это особенно напугало, однако Мишка поплелся за мной, не особо сопротивляясь.

В классе Рита пыталась жестами порасспрашивать у меня, что было и почему мы так долго, но я одними губами шепнула ей короткое "Потом", не желая еще раз оправиться к директору. Из-за бунтарских наклонностей Мишки моя репутация и так порядком страдала, не хватало еще самой усугублять ситуацию.

На перемене я кратко описала Рите, что произошло.

— Вот повезло, — восхитилась она.

Я пожала плечами. Тамара Викторовна была вполне адекватной женщиной, и к нам с Мишкой относилась со взрослой снисходительностью. Так что, даже если бы она и оказалась у себя в кабинете, ничего страшного все равно не произошло.

— Кстати, кто будет у тебя на девичнике? — вспомнила я.

— Ну, кроме тебя я хотела позвать Яну и Лену, — задумчиво произнесла Рита, — Хочу в этот раз что-нибудь скромное, без огромной толпы.

Я облегченно вздохнула. Яна и Лена наши с Ритой одноклассницы и их всего две. Это уже огромные плюсы. Все-таки в их обществе я буду чувствовать себя намного комфортней, чем среди сборища Ритиных подруг, с большинством которых я не знакома.

— Значит завтра в восемь у тебя, — уточнила я, — Особый дресс код будет

— Да пожалуй, что нет, — протянула Рита, — Только пижаму захвати — девичник — с ночевкой.

Я с улыбкой кивнула подруге, попрощалась и направилась к выходу.

Неожиданно, девушка кинулась вслед за мной.

— Слушай, за мной сейчас заехать должны. Хочешь, тебя подвезем?

— Нет, спасибо, — покачала я головой. Родители Риты никогда не отвозили дочь в школу и не забирали обратно, из-за постоянной работы. А если это очередной ее ухажер, то я точно окажусь третьей лишней. И вообще, мне до дома два шага, чего зря чужой бензин жечь.

Рита немного погрустнела, но я сказала, что тороплюсь, еще раз извинилась и быстрым шагом пошла в сторону дома. Моя подруга осталась сидеть в школьном фойе, в ожидании поклонника на машине. За секунду до того, как я вышла в дверь, ей позвонили, и она уже увлеченно болтала по телефону, абсолютно забыв обо мне.

 

4. Алексей

Во всей этой истории главным для меня вопросом являлся: почему. Почему именно я?

То есть, Наставник Лаойх, конечно, поручил найти девчонку именно мне. Но вот только теперь мне нужно скрываться от всей Стаи, а потом еще и ее укрывать, что трудно вдвойне. Плюс то, что Землю я практически не знаю и был здесь только однажды, еще в далеком детстве вместе со своим человеческими родителями. Наставник немного меня подготовил к этому путешествию, кратко рассказав о земных обычаях. К счастью, с языком проблемой не было, так как мой разум моментально впитывал и обрабатывал информацию.

И вот теперь я, почти вслепую рыскаю по грязным земным улицам, полагаясь лишь на чутье, которое, как сказал Наставник, должно мне помочь разыскать ее. Направление удалось поймать быстро, но боюсь, что с точным местонахождением цели могут возникнуть проблемы. Поэтому я должен передвигаться не только ночью, но и днем, так как только это может дать мне фору перед остальной Стаей.

Хорошо, что Наставник обучил меня изменению образа трансформации. Не думаю, что земным людям понравился бы волк, спокойно разгуливающий по улицам. А так, я немного отредактировал свою внешность, особенно размер, сделавшись похожим на обычного пса. Было бы, конечно, проще днем оставаться в человеческом облике, но, во-первых, так я значительно проиграю в скорости, а во-вторых, рассредоточенный разум животного сложнее обнаружить. Оставшись в человеческой форме, я вынудил бы себя все время поддерживать ментальный щит, что не просто даже сильных магов, не говоря уже о тех, в ком способности к защитной магии (по крайней мере, к человеческой) практически отсутствуют. Несомненно, я должен сказать Наставнику огромное спасибо, за все те изматывающие тренировки, когда я изучал разнообразнейшие виды защиты и нападений.

Вообще-то поиски девчонки оказались не таким уж сложным занятием. В конце концов, она — Рожденная, а у них энергетика гораздо более мощная, чем у кого бы то ни было. Хотя процесс Изменения только в самом начале, когда он закончится, ее сила станет настолько интенсивной, что любой, кто обладает маломальскими мистическими способностями, без труда сможет отыскать ее. Если к тому времени девчонка не научится ставить ментальную защиту.

Самое сложное в моей задаче это, естественно, не то, как я ее найду, а как сумею защитить от остальных, научить хотя бы самым азам, а потом переправить в мой мир, где ею должен будет заняться Наставник Лаойх.

В общем, краткий план действий у меня есть. Думать, что делать дальше, буду решать, добравшись до цели.

 

5. Аня

Мама в целом была не против моей ночевки у Риты, хотя, конечно, и поворчала немного для порядка. Папа пропадал на работе, так что у него спрашивать не обязательно.

Сегодня пятница, а в эту субботу мы не учимся, так что с Ритой я увижусь только завтра вечером. И почти весь день у меня остается свободен. Я задумалась, чем займусь завтра.

В результате решила с утра пойти прогуляться по парку (люблю пейзажи осенней природы), а потом до вечера сидеть дома за книжкой.

Приближался вечер, за окном уже темнело. Родители еще не вернулись с работы, и я в одиночестве поужинала, сидя перед телевизором. Доев, я сполоснула за собой посуду и снова уселась на диван перед теликом. Вскоре позвонила мама, сказала, что задержится и попросила, чтобы я поскорее ложилась спать. Я положила трубку и с удивлением поняла, что, несмотря на довольно позднее время спать совершенно не хочу. Так как обычно я встаю рано, то уже часов в десять вечера чувствую себя усталой.

Хотя я и испытывала странную бодрость, все равно начала готовиться ко сну, чтобы отдохнуть перед девичником, на котором, скорее всего, глаз не придется сомкнуть.

Я долго ворочалась в постели, пытаясь, наконец, заснуть. Успела несколько раз пообещать себе, что откажусь от утреннего кофе и буду пить только травяной чай. Я бросила взгляд на светящийся дисплей настольных часов. 23:57! Я тяжело вздохнула, переворачиваясь на другой бок. Почти полночь! Я же завтра буду весь день клевать носом. Еще раз поклялась выкинуть весь кофе, что найду в доме и, наконец, провалилась в сон.

Видимо, из-за того, что я заснула очень поздно, меня мучили кошмары. Причем кошмары были какими-то невнятными. В них не было четких событий или образов. Только неприятные, болезненные ощущения и черный цвет с красными вспышками… Огня? Крови?

Проснувшись в середине ночи, я обнаружила, что лицо у меня мокрое от слез, а все тело горит, словно в лихорадке.

Я резко села на кровати и отправилась в ванную, надеясь, что холодная вода освежит и успокоит меня.

Стараясь идти как можно тише, я двинулась в сторону ванной. Закрыв за собой дверь, я встала перед раковиной и посмотрела в зеркало.

Оттуда на меня смотрело лицо… знакомое, но одновременно какое-то другое. Кожа выглядела бледнее обычного, волосы растрепались и тускло блестели в свете лампочки. Глаза вообще казались чужыми и пугающими. Мои — темно-карие с золотистыми искрами-крапинками, а глаза той, что глядела на меня из-за стекла, были непроглядно черными, настолько, что нельзя было разобрать, где зрачок, а где радужка.

Я глубоко вдохнула и, включив кран с холодной водой, плеснула ее себе на лицо, а заодно и на злополучное зеркало. Капли воды сделали отражение размытым и менее пугающим.

Пару раз умывшись по-зимнему ледяной водой, я поплелась обратно в спальню, где без сил упала на кровать и проспала до утра глубоко и без сновидений.

Встав, я первым делом взяла со стола небольшое зеркальце и внимательно изучила свое отражение. Все было привычно и знакомо. Кожа бледная, но не слишком, глаза карие, а не того глубокого непроглядного цвета. Я облегченно вздохнула. Возможно, это было частью моих ночных кошмаров. Или просто причудилось в тусклом свете лампочки, висящей в ванне.

Чувствовала я себя вяло, но лучше, чем можно было ожидать.

После моего обычного утреннего душа я пошла на кухню. Совесть немного покусалась, пока я заваривала кофе, но я сумела убедить ее, что вчера вечером была не в себе — поэтому все данные обещания можно спокойно аннулировать.

Выпив кофе, я оделась, привела себя в порядок и, обув кеды, вместо сапог, побежала в парк.

Сегодня весь город был залит густым туманом, необычным для такой поздней осени. Но это не портило мне настроение. Тем более, солнце, чьи лучи уже брезжили на горизонте, вскоре должно было разогнать молочно-белую дымку.

В парке я выбрала дорожку, ведущую в старую заброшенную его часть. Сейчас мне не хотелось встретить кого-нибудь. Хотя, вряд ли этот кто-нибудь захочет гулять в семь утра, особенно в такой туман.

Пока я шла по одной особенно старой, судя по раздолбанности, тропинке, мой слух уловил хруст сухих осенних листьев позади, как будто кто-то шел за мной. Я резко обернулась и стала вглядываться в белесый туман, пытаясь разглядеть там того, кто мог издавать эти звуки.

Но там никого не было, точнее, я никого не увидела. Холодок пробежал по моему позвоночнику. Я вздрогнула и ускорила шаг, успокаивая себя мыслями, что это могла быть птичка или кошка. Или собака…

 

6. Алексей

Я чувствовал ее. Девчонка была рядом, совсем-совсем близко. Но из-за этого чертового тумана я не смог найти ее. Влажный воздух, пахнувший землей и подгнивающими листьями, мешал мне учуять ее по-звериному. На секунду мне показалось, что цель находится буквально в шаге от меня, но тут сухой лист предательски хрустнул под моими лапами, и инстинкт вынудил меня метнуться в сторону и затаиться. Даже если девчонка действительно была близко, я сбился и потерял ее.

Я нахожусь в зверином теле уже несколько дней подряд. Это одновременно усложняет и облегчает поиск. С одной стороны, чувства животного гораздо острее человеческих, мне проще увидеть, услышать и почувствовать цель. С другой стороны, после длительного пребывания в волчьем облике, мной начинает управлять больше инстинкт, чем разум. Это хорошо во время охоты, когда нет времени на размышления и всесторонний анализ ситуации, но не сейчас. Я боюсь, как бы инстинкт не заставил меня броситься на девчонку, как на чужую, не из моей Стаи.

Но в человека мне пока не следует превращаться. Как я уже говорил, это сделает мое сознание более открытым, охотникам из Стаи станет проще меня обнаружить. Особенно, если Андрей пойдет с ними. Он никогда не упустит возможности насолить мне. Если я не смогу исполнить волю Наставника, это его порадует.

Нет, в человека я превращусь, только когда обнаружу цель. Не рыком же мне с девчонкой общаться.

Нужно еще подумать, как мне с ней поговорить, чтобы она поверила и не приняла за сумасшедшего.

Судя по тому, что говорил Наставник, ее Изменение еще только на самой первой стадии. Пока ее будут мучить странные сны и ощущения, может чуть-чуть изменится внешность и поведение. Этого явно недостаточно, чтобы подтвердить мои слова. Ждать же, когда она начнет превращаться — опасно и глупо. Я вряд ли смогу защищать ее от Стаи, если она будет не в курсе грозящей опасности.

Я решил продолжить поиски, когда туман хотя бы немного рассеется. Если она мне сразу не поверит, попробую использовать небольшое Внушение. Хотя, нет! Я вначале не буду ничего говорить. Познакомлюсь с ней, пообщаюсь, войду в доверие. А после открою всю правду.

 

7. Аня

Следующим вечером я складывала в сумку пижаму и зубную щетку для ночевки у Риты. В честь такого события, как домашняя вечеринка, я оделась немного нарядней, чем обычно — хотя, догадываюсь, что на фоне Риты и ее подруг буду выглядеть более чем скромно. Вместо обычных джинсов я надела черную юбку до середины колена и красную блузку с длинными и широкими рукавами. Волосы я заплела в косу с черными и красными атласными лентами.

Обычно, я оставляю волосы распущенными, так как чувствую себя спокойней и более… защищенной что ли. Но в этот раз, ради разнообразия я решила немного изменить своему обычному стилю. Вот только густую челку до бровей, со лба убирать не стала.

Из украшения я надела только серебряные серьги-кольца. Не понимаю людей, которые увешивают себя сверкающими браслетами, перстнями и ожерельями, в духе: все свое надену на себя.

Я последний раз посмотрелась в зеркало. Вроде все в порядке. Но, когда я уже отвернулась, то краем глаза заметила, как странно сверкнули мои волосы. Не доверяя обманчивому стеклу, я взяла в руку не заплетенный кончик косы, и поднесла к глазам, стараясь получше рассмотреть.

На первый взгляд мои волосы оставались обычно черными, но чем дольше я всматривалась, тем отчетливей видела, как они отливают пурпурно-красным. Вернее, даже не так. "Отливают" — это, если цвет поверхностный и появляется при попадании света. А этот появлялся скорее изнутри. Как будто через каждый мой волос проходили кровеносные капилляры. Я вздрогнула. Почему-то эта мысль напугала меня. Хотя, в тоже время я испытывала страшное искушение взять ножницы и отрезать небольшую прядь, чтобы посмотреть, что случится.

Я отогнала от себя эти мысли, хоть и не без труда. Мне нужно выкинуть всю ерунду из головы, чтобы нормально себя вести в гостях у Риты. Меня и так почти все знакомые считают странной, не хватало подтверждать такую репутацию соответствующим поведением.

В общем, я затолкала все сомнения и предчувствия в самый дальний угол сознания и, закончив сборы, пошла к Рите.

Она жила совсем близко от меня, но из-за всей этой чертовщины я уже опаздывала, так что идти приходилось быстрым шагом, точнее почти бегом.

На улице было темно, причем уже абсолютно по-зимнему. Это когда маленькое холодное солнце уже ушло за горизонт, а луна еще ленится подняться и осветить своими ледяными лучами ночь. От угольно-черного неба, без намека на светлую искру звезды или лунное блюдце, мне также было не по себе. Было в этом что-то неестественное и жуткое, настолько, что по спине у меня поползли мурашки, и я ускорила шаг. Из-за того, что уличное освещение еще не включили, я несколько раз спотыкалась, чуть не падая. Мысленно, я несколько раз прокляла тех, кто не включает по ночам фонари, а заодно свои ботильоны на высоченном каблуке. Черт, и кто придумал, что красота требует жертв? Особенно, когда они касаются неудобной обуви.

Когда я уже почти подошла к дому Риты и была буквально в паре шагов от ступенек подъезда, мое очередное спотыкание закончилось падением на асфальт. К счастью, одежда и обувь не пострадали, но я застонала, рассматривая свои содранные ладони, на которые, в основном и приземлилась.

Я попыталась приподняться, но вдруг, чувство, что кто-то стоит сзади, заставило меня замереть и буквально вжаться в землю.

Я вскочила и обернулась, готовая со всех ног бежать и прятаться в подъезде. Но мои глаза ничего не увидели в тени. Или мне все причудилось, или мой преследователь уже скрылся в темноте. Я искренне надеялась, что правдой окажется все-таки первый вариант, однако что-то внутри подсказывало, что не одни только тени поджидают меня здесь.

Я подавила в себе все инстинкты, которые пытались заставить меня бежать, как можно дальше и не оглядываясь. Предварительно глубоко вдохнув несколько раз, отрезвляющий ночной воздух, я нарочито неспешным шагом подошла к двери подъезда и, набрав номер Ритиной квартиры, нажала на кнопку "вызов".

— Да! — я услышала смеющийся голос подруги. Видимо девичник уже начался.

Постаравшись, чтобы мой голос не дрожал от недавних переживаний, попросила Риту открыть мне. Услышав характерный писк, я дернула тяжелую дверь на себя, и поскорее заскочила внутрь, в безопасную темноту подъезда.

Я подошла к лифту, но около него висела бумажка, на которой маркером красовалось неровно написанное: "ЛИФТ НЕ РАБОТАЕТ".

Я чертыхнулась. Идти пешком на пятый этаж, — а именно там располагалась квартира Риты, — удовольствие крайне сомнительное. Утешив себя тем, что подъем по лестнице — нечто вроде фитнесса, я максимально бодро побежала по ступенькам.

Как только я подошла к порогу квартиры, дверь распахнулась и мне навстречу выскочила Рита.

— Привет, — радостно воскликнула она, накинувшись на меня с объятиями, — Все уже здесь, только тебя ждали.

— Извини, — виновато улыбнулась я, — На улице темнота, хоть глаз выколи. Кстати, пытаться быстро передвигаться на каблуках — опасно для жизни, — я жестом указала на свои ботильоны.

— Да, ладно, ничего страшного, проходи, — Рита махнула рукой в сторону двери.

Я зашла в квартиру и с трудом подавила вздох восхищения. Нет, я, конечно, всегда знала, что Ритка — классный организатор, но, чтоб настолько… И за такое короткое время!

Все стены широкого коридора были украшены гирляндами искусственных цветов и мигающими цветными лампочками, делая квартиру похожей на ночной клуб.

Вдоль стен стояли высокие вазы с красными и кремовыми розами, на это раз живыми. От них по всему помещению распространялся чарующий, сладковатый аромат.

Комната из коридора тоже было немного видно. В ней все было точно также, только количество украшений на квадратный метр превышало все самые безумные фантазии. Согласна, описание звучит немного эксцентрично, однако на самом деле Рите волшебным образом удалось сохранить гармонию и красоту.

— Рита… Ты — чудо! — восторженно воскликнула я.

Она попыталась изобразить смущение, но радостная улыбка "а-ля Чеширский кот", показала, что мои слова ей очень приятны.

— Ну что ты, Ань, — сказала Рита, а потом затараторила, — Правда мило? По-моему розы к обоям очень походят, как ты думаешь? И запах прикольный, да?

Я улыбнулась.

— Все просто потрясающе, нужно быть слепым, чтобы не понять это.

— Спасибо, Анька! Проходи в зал, мы как раз выбирали какое кино посмотреть.

Я зашла в комнату, где на полу, перед огромным плазменным телевизором сидели Лена и Яна, копаясь в горе дисков.

— Привет, — махнула я им рукой.

Они улыбнулись в ответ, и пригласи меня поучаствовать в выборе фильма.

Лена и Яна в принципе нормальные девчонки, но за пределами класса мы почти не общаемся. У нас слишком разные интересы, и для меня они несколько поверхностные. Рита тоже производит такое впечатление, но я уверена, что это образ по большей части наигран. На самом деле Рита не легкомысленна, просто она очень добрая, открытая и общительная. В ней нет ни капли стервозности, которая присуща большинству современных особ женского пола. Но именно это и привлекает к ней — наверное, нет человека, который смог бы устоять перед обаянием этой девушки.

И у Лены, и у Яны длинные светлые волосы. Только у Яны они чуть-чуть короче и более естественного оттенка. У Лены волосы выбеленные, такого же цвета, как Ритины. Они обе выглядят, как настоящие модели, высокие и стройные, в отличие от моей миниатюрной подруги. Я тоже не маленькая, но слишком худая, хотя в еде себя никогда не ограничивала. Многие девчонки мне завидуют, а вот я сама хотела, чтобы некоторые места у меня были чуть-чуть поокруглей.

Я вяло перебирала диски с фильмами, почти не участвуя в болтовне остальных. В результате выбор остановился на какой-то романтической комедии, которую я никогда раньше не видела, но судя по разговору девчонок, они посмотрели ее уже несколько раз.

Я уселась на диван, поближе к Рите, она протянула мне миску с попкорном. Фильм оказался неплохим, мы смеялись, ели соленые и сладкие вредности, запивая все колой и спрайтом.

Когда комедия закончилась и пошли последние титры, Рита повернулась к нам, собираясь что-то сказать. Единственный свет исходил от экрана телевизора и лампочных гирлянд на стенах, которые, в прочем совсем не освещали помещение, поэтому сложно было разглядеть выражение лица. Но я заметила, что на губах ее блуждает хитрая полуулыбка.

— Кино и попкорн — это, конечно, весело, но у меня есть предложение получше. Кое-что по-настоящему интересное.

Я с любопытством посмотрела на нее, хотя в глубине души шевельнулось нехорошее подозрение. Кто знает, что, по мнению Риты, является "интересным".

К счастью, развлечение, предложенное ею, оказалось вполне безобидным. По крайней мере, таким оно показалось мне сначала.

— Думаю, будет прикольно, если мы погадаем.

Рита побежала на кухню и принесла листы бумаги, зажженную свечу и большое белое блюдце. По этим предметам я поняла, что гадать мы будем по жженой бумаге. Сама я никогда не пыталась узнать свое будущее таким образом, но кое-что знала из книг и фильмов.

Мы уселись кружком вокруг свечи. Ее дрожащее от наших дыханий пламя, освещало лица и отражалось в зрачках, как будто огонь был внутри каждой из нас. У меня в душе зародилось какое-то нехорошее ощущение. В этой полутьме-полусвете все настоящее начинало казаться лишь отблесками свечи, зато все нереальное обретало основу и казалось истинным.

Мы начали гадание. Почти у всех тени, отбрасываемые искореженной огнем бумагой, не походили ни на что толковое. Только Яна увидела в них нечто, напоминающее платье, на которое она уже несколько месяцев заглядывалась. Она потом еще несколько минут радостно визжала, в глупой, на мой взгляд, надежде, что ей скоро его купят.

Настала моя очередь узнавать свое будущее. Я поднесла бумагу к огню. Почему-то я испытывала странное волнение: сердце колотилось быстро-быстро, руки дрожали.

Я, как зачарованная, смотрела на язычки пламени, которые, казалось, совсем нежно лизнули бумагу. Но такое ощущение продлилось всего лишь мгновение. А потом, огонь как будто взбесился. Я вскрикнула, выпустив горящую бумажку из рук. Она упала на блюдце. Огонь разгорелся настолько сильно, что я, да и остальные девочки тоже, дружно отшатнулись от него.

Я не понимала, что происходит. Почему именно мой листок запылала так, как будто его облили бензином? Мне было страшно. То есть я и так последние несколько дней на нервах, со мной происходит что-то странное, и я боюсь этого.

Пламя, которое вначале взметнулось, чуть ли не до потолка, сейчас немного успокоилось. Тут же с нас спало оцепенение. Рита схватила стоявшую рядом бутылку с колой и почти все вылила на огонь, догорающий в блюдце.

Меня облило газировкой, но сейчас темой для волнений было не это.

Я наклонилась к тарелке, покрытой сажей. На дне, в лужице колы, лежала только кучка темно-черного пепла. Бумага сгорела полностью, не осталось ни клочка.

Все взгляды были устремлены на меня. Наконец, Рита прервала повисшее молчание.

— Ладно, мне нужно убрать все это.

— Я помогу тебе, — вскочила я.

Я отнесла блюдце на кухню, и собиралась поставить его в раковину, но тут заметила, что по всей поверхности прошла сеть мелких трещинок. Я кинула тарелку в мусорное ведро и села на стул.

В кухню зашла Рита и присела рядом. На секунду мне показалось, что в ее глаз еще сверкают языки огня. Я моргнула, и видение исчезло.

— Ты как, в порядке? — спросила она, пытаясь заглянуть мне в глаза.

— Все нормально, — соврала я, — Просто немного испугалась.

Рита серьезно посмотрела на меня. Иногда она бывает очень проницательной… настолько, что это почти пугает.

— Я понимаю, — наконец произнесла она.

— Да правда, все нормально, — я выдавила из себя улыбку, — Расслабься, твоя вечеринка, как всегда на высоте.

Рита обняла меня, ничего не говоря.

— Слушай, если ты не против, я пойду, — сказала я, отстранившись от нее.

Рита посмотрела на меня, удивленно.

— Пойдешь куда?

— Домой, конечно, — пожала я плечами, — Куда же еще?

— Но сейчас второй час! Твои родители сначала убьют тебя, а после никогда и никуда не отпустят!

Я покачала головой.

— Все будет в порядке. Просто мне нужно немного пройтись, подышать свежим воздухом.

Рита вздохнула, понимая, что спорить со мной бесполезно. Я тихая, но когда нужно, бываю очень упорной.

Я попрощалась с Ритой и остальными девчонками. Меня не стали провожать, и я открыла дверь и сбежала по лестницам, стремясь скорее вырваться на улицу и избавиться от запаха гари, которым пропитались мои одежда и волосы.

 

8. Алексей

Он был рядом. Андрей. Я чувствовал, что он уже прошел через Ворота и сейчас стремительно приближался к цели. С ним не было других волков. Но это не имело особого значения.

Единственной и по-настоящему важной проблемой был и остается Андрей. О Боги! Как же я его ненавижу! Правда, и он особо теплых чувств ко мне не испытывает…

Именно из-за Андрея я стал оборотнем. Хотя, в его планы это совершенно не входило.

…Это случилось тридцать лет назад (Да, сейчас мне пятьдесят, по человеческим меркам, но выгляжу я плюс-минус на двадцать. Собственно столько мне и было на момент Обращения). Я с друзьями отправился на охоту в лес. Зимняя охота — занятие увлекательное, хотя и непростое. Из оружия у нас были только арбалеты, заряженные мощными болтами, которые способны прострелить шкуру практически любого зверя, и небольшие кинжалы для того, чтобы освежевать туши.

Через какое-то время я специально отстал от своих приятелей, намереваясь поохотиться в одиночку. Но спустя довольно длительное время мне так и не удалось встретить, ни одного, даже самого мелкого зверя. Я немного встревожился. Животные обычно прячутся перед бурей, которых и так было слишком много в этом году, а я, наверняка, уже ушел далеко от своих друзей. Заблудиться я не боялся, ведь с самого рождения жил неподалеку от этого леса и знал все его секреты. Но, тем не менее, не хотелось бы встретить снежную бурю в одиночестве. Поэтому я, определив направление, отправился к краю леса, туда, где начиналась наша деревенька.

Мне пришлось сойти с нахоженной охотничьей тропки, чтобы пойти более коротким путем. Снег был глубоким, идти было нелегко и, вскоре я порядком вымотался. Но я заставил себя не останавливаться. Теперь и я уже ясно чувствовал скорое приближение бурана и понимал, что если не потороплюсь, рискую не успеть в деревню до его начала.

Вскоре, я понял, что до деревни осталось совсем немного. Это подбодрило меня, хотя все же был обидно возвращаться домой совсем уж без добычи. Я утешал себя мыслью, что вряд ли моим товарищам повезло больше.

Вдруг, я услышал хруст снежного наста у себя за спиной. Я немного испугался, но одновременно и обрадовался. Если это какой-то зверь, то возможно, я приду в деревню не с пустыми руками. Сжав арбалет покрепче, я медленно обернулся, стараясь не делать резких движений, которыми можно было спугнуть животное.

Когда я увидел, кто стоял позади меня, вся радость исчезла, оставив вместо себя леденящий ужас, превративший меня в неподвижную статую. Как любой из тех людей, что живут на границе леса, я с детства приучился, не боятся никакого, даже самого сильного зверя. Но только не этого.

Передо мной стоял огромный серебристо-белый волк. Он слегка оскалил клыки, издавая глухой, гортанный рык. Однако не это было причиной моего страха, ведь, как я уже говорил, обычный волк не смог бы так испугать меня.

Все дело было в глазах зверя. Именно благодаря ним я понял, кого вижу. Черные, страшные, но не по-животному разумные. Покажите мне человека из наших мест, который не знал бы, кому они могут принадлежать!

Оборотни. Опасные и кровожадные создания, которых боялись и ненавидели практически все. Даже вампиров люди еще могли стерпеть. Но не их…

Я понимал, что надежды у меня никакой. В одиночку справиться с вервольфом не под силу никому. Даже отчаянные храбрецы — Охотники на нечисть, почти никогда не решались на такое. А у меня даже не было подходящего оружия, от арбалета толку мало, если бы болты были хотя бы посеребренными…

Я увидел, что волк оскалился сильней и с ужасом заметил, что его пасть была перепачкана чем-то бурым. Ох, видимо, я буду не первой жертвой на сегодня…

Я схватил болт, а сам арбалет бросил на землю. Зверь стоял слишком близко, чтобы в него можно было выстрелить. Да и толку от этого будет мало. Конечно болт, тоже не слишком поможет, но я хотя бы буду знать, что попытался что-то сделать.

Вервольф заметно напрягся. Видимо ему надоело играть со мной в гляделки. И тогда он прыгнул. Если бы я не находился сейчас в ожидании смерти, то смог бы оценить всю красоту и грацию этого прыжка. Мышцы оборотня были настолько сильными и работали настолько слаженно, что прыжок больше, чем на десять метров дался ему без труда. И, о Боги, каким же он был тяжелым!

Я понял это, когда в конце прыжка оборотень приземлился мне на грудь, подспудно сломав мне несколько ребер и вонзив когти глубоко в плоть. Боль была ужасающая, но это было только началом моих мучений…

Я попытался ударить вервольфа болтом, но он своими капканоподобными челюстями схватил мою правую руку. Жгучая боль разлилась от кончиков пальцев, до плеча; судя по хрусту, кости тоже пострадали. Я закричал и выпустил болт из окровавленных пальцев. Теперь ничто не мешало ему убить меня.

Я чувствовал, как его клыки глубоко вспарывают мою плоть. Как кровь из разорванных артерий разливается вокруг, окрашивая снег в цвет свежей брусники. Как когти волка вонзаются в меня. Какой-то частью сознания я понял, что волк нарочно терзает меня ими; его зубы были значительно острее, а вот ощущения от тупых когтей процарапывающих мясо до самых костей оказались куда мучительней…

Все это не имело значения. Я был еще в сознании, но не видел ничего, что происходило вокруг. Боль мешала ясно мыслить и чувствовать, но, по-моему, оборотень ушел. Каким-то чудом жизнь еще продолжала теплиться во мне, но я прекрасно понимал, что это лишь предсмертная агония. Что мне осталось совсем немного…

Однако мне не суждено было уйти из мира в этот день. Впоследствии я много раз жалел об этом и клял жестокую судьбу.

Не знаю почему, не знаю зачем, но Наставник нашел меня и выходил.

К сожалению, он мог только залечить мои раны, остановить Обращение было не под силу даже ему.

Так я и стал оборотнем. Лаойх взял меня в ученики, чтобы подготовить к жизни вервольфа. Родные и близкие же считали меня погибшим. Думали, что я замерз в тот буран, хотя, тело мое естественно так и не нашли. А я не мог вернуться к ним, доказать, что я жив. Это было одним из правил существования оборотней — нельзя общаться с теми, кого ты знал до обращения.

Вот и пришлось мне остаться в поселении волков, стать одним из них. И тот, кто напал на меня, тоже был там. Андрей.

От немедленного убийства его, меня остановил Наставник. Позже я смог оценить его мудрость (впрочем, это не означает, что Андрея я простил). Он не хотел, чтобы я отвечал насилием на насилие. Но это не все. Было еще одно правило для вервольфов, которое запрещало убивать себе подобных. Хотя относительно безопасные стычки и драки между нами не возбранялись, скорее наоборот.

В общем, я ненавидел Андрея за то, что он обрек меня на такое существование. А он ненавидел меня, потому что я стал оборотнем. И особенно, потому что Наставник взял в ученики меня. Ведь изначально на эту роль претендовал сам Андрей.

А теперь, когда стало известно, что на Земле появилась Рожденная, и Наставник отправил меня на ее поиски, Андрей и Стая под его командованием сделают все, чтобы помешать мне.

В том числе и убийство девчонки.

 

9. Аня

Я сидела на лавочке около Ритиного дома. К сожалению, она была права. Домой идти я не могла. Но сейчас не это беспокоило меня. Я продолжала вспоминать то, что случилось во время моего гадания. То, что казалось мне всего лишь забавой, переросло в нечто большее — но во что? Любому событию должно быть рациональное объяснение, но здесь я, хоть убей, не видела его.

Бумага, которая должна была показать мое будущее, сгорела полностью. Вместо предсказания я получила только горстку пепла. Я никогда не была суеверной, но такое оказалось способно испугать даже закоренелого скептика, вроде меня.

Что все это может значить и предвещать? Мою скорую смерть?

И вообще несколько последних дней со мной происходило нечто странное… Меня мучили предчувствия чего-то темного, страшного. Больше всего мне не нравилось, что это нечто не было исходящим извне. Оно будто бы долгое время таилось внутри меня, а теперь пыталось выползти наружу. Завладеть мной без остатка.

Я встряхнула головой. Что за ерунда лезет в голову? Всему, что происходит можно найти здравое объяснение. Наверное. И сейчас для меня существуют более насущные проблемы.

Вздрогнув, я обхватила себя за плечи, в попытке хоть немного согреться. Было холодно, а моя одежда совсем не рассчитана для ночевки на улице. Я всерьез задумалась, куда мне идти. До утра было еще далеко, и я не могла просто остаться здесь. Возвращаться к Рите — нелепо, да и вряд ли меня там ждали. Если я отправлюсь домой, то получу нагоняй от родителей за то, что так поздно шла одна.

В конце концов, я решила все же отправиться домой, а какую-нибудь правдоподобную отговорку придумать по дороге. Идти было совсем недалеко, так что вряд ли что-то могло случиться со мной.

Я встала с жесткой скамейки и, потянувшись, пошла в сторону дома. При этом я старалась игнорировать те пугающие вещи, которые деловито создавало мое воображение.

Но, как непросто было сделать это, идя по неосвещенной улице. Когда каждая тень, притаившаяся в углах, казалась чудовищем. Каждый шорох листьев — крадущимися шагами того, кто подбирается к тебе…

Да что же со мной творится!? Я ведь никогда не боялась темноты. Я вообще мало чего боялась. Это все стресс. Да, точно, это последствия стресса. Переходный возраст, высокая нагрузка в школе. В такое время человек подвержен расстройствам и депрессиям. Осень к тому же — зябкое и унылое время года…

Мне удалось немного успокоить себя, но не полностью. В конце концов, я шла ночью одна по мрачной улице, и не могла не испытывать легкое волнение.

Вдруг, я почувствовала чье-то присутствие за спиной. Не слышала чужих шагов, но просто повинуясь шестому чувству, обернулась.

Я увидела фигуру, стоявшую в тени. Поняв, что это был парень, и напряглась, готовясь при надобности дать отпор.

— Молодым девушкам не стоит гулять одним. Особенно темными ночами.

Голос незнакомца был бархатным и мягким, но я чувствовала в нем затаенную угрозу. Это напоминало лапы кошки, когда та втягивает когти — кажется безопасным, но может ранить в любой момент.

Тем не менее, я не поддалась страху и, вскинув голову, проговорила.

— А может девушка в состоянии сама позаботиться о себе?

Парень вышел из тени на более освещенный участок тротуара. Его движения не были резкими, скорее наоборот — плавными и грациозными. Но, так же, как и в его голосе, я чувствовала силу и опасность.

— Ах да. Ну, конечно, — сказал он с ухмылкой, хотя и не совсем поняла, что он имел в виду.

Теперь, когда он стоял в пятне слабого света, который давал один из немногих, еще горящих фонарей, я могла лучше разглядеть незнакомца.

Высокий, с бледной кожей и тонкими чертами лица. Черные длинные, почти до пояса волосы, заплетены в косу. Я слабо улыбнулась, подумав, что прически у нас похожи. Глаза незнакомца выглядели темными, из-за плохого освещения я не могла точно определить их цвет. Он был одет во все черное: грубые джинсы и куртка с высоким воротом.

В общем, парень выглядел довольно необычно, и я подумала, что, возможно, он гот, металист или что-то вроде того. Я не очень разбираюсь в субкультурах, так как себя не отношу ни к одной из них.

Я не понимала, что ему от меня нужно. Ну, то есть мысли об ограблении и изнасиловании, конечно, пришли мне в голову, но… Даже не знаю. Я их не очень рассматривала, почему-то мне казалось, что хотят от меня не этого(можете считать меня безумной оптимисткой или беспросветной дурой)… Впрочем, что-то мне в нем определенно не нравилось.

Видя, что я молчу и разговор продолжать не собираюсь, он сам решил заговорить.

— Меня зовут Андрей. А тебя?..

— Аня, — вырвалось у меня, — Хотя вообще-то я обычно не знакомлюсь в темных подворотнях.

— Да? А чем ты в них занимаешься? — Андрей улыбнулся то ли моим словам, то ли своим.

— Знаешь, а, по-моему, тебя это не касается, — холодно сказала я, — И вообще, мне пора идти.

Я развернулась и сделала шаг, но Андрей схватил меня за запястье и притянул к себе. Я гневно вырвала руку и сжала ее в кулак, собираясь врезать этому нахалу, как следует.

— Подожди-подожди, — воскликнул он, увидев мою, занесенную для удара руку, — Я просто хотел пообщаться с тобой немного подольше.

— Извини, но два часа ночи не слишком подходящее время для бесед, — я даже не старалась скрыть раздражение.

— А для прогулок оно подходит больше? — парировал Андрей.

— Нет… Может быть, — я нахмурилась, — Я уже сказала мне пора идти. Если ты так хочешь со мной пообщаться, то давай сделаем это в другое время, — я понадеялась, хоть как-нибудь отвязаться от его навязчивого (можно сказать маниакального!) внимания.

Я попятилась на несколько шагов назад, чтобы таким образом создать между собой и "металистом" некую дистанцию. Он заметил это мое движение и метнулся вперед ко мне. Он привлек меня к себя, крепко ухватив за плечи.

— Ты никуда не пойдешь, — Андрей резко приблизил свое лицо к моему, пытаясь… напугать меня? Или это был неконтролируемый порыв?

Чем бы этот жест ни являлся, я вздрогнула. Теперь вся напускная мягкость исчезла из его голоса, так же, как с лица. Теперь я ясно могла различить ту стальную жестокость, которую почувствовала сразу же, в первой его фразе.

Неловкие попытки вырваться из железной хватки Андрея оказались бесполезными. Он держал меня крепко, несмотря на то, что не создавал впечатление силача.

— Немедленно отпусти меня! — свирепо прошипела я, — Что тебе нужно?

Юноша холодно ухмыльнулся.

— Разумеется, я отпущу тебя, но немного позже. И знаешь… лично от тебя мне ничего не нужно. На самом деле, тебе просто не повезло. Мне нужно помешать одному… человеку, которому понадобилась ты.

Он до боли сжал мои плечи… И тут на меня нахлынула неконтролируемая ярость. То есть мне по-прежнему было страшно, но гнев стал преобладать над страхом. Я еще раз оттолкнула Андрея, на это раз сильнее. То ли он немного расслабился, то ли гнев придал мне сил, но в этот раз мои попытки увенчались успехом — Андрей отпустил меня.

К сожалению, в состоянии шока от моего поступка (честное слово, я и сама от себя такого не ожидала!) Андрей находился не долго. Я не стала бежать, так как понимала, что меня догонят, не успею я удалиться и на метр. Но я приготовилась дать отпор.

Он снова подлетел ко мне, и у меня создалось ощущение, что на этот раз меня могут ударить, а не просто удерживать. По крайней мере, выглядел парень злым. Очень злым. Я успела испугаться, а вот, что происходило потом, не знаю — действуя неосознанно, скорее, по наитию, на тот момент я не пыталась вникнуть в подоплеку своих дальнейших поступков.

Я почувствовала жар в кончиках пальцев, который разлился по рукам, а потом по всему телу. Это была не просто горячка, как при гриппе — мое тело будто объяло настоящее пламя! Для чего-то я выкинула горящие ладони вперед, и Андрей естественно налетел на них, прежде чем ему удалось дотронуться до меня.

И тут случилось что-то странное. Как только Андрей коснулся моих рук… Он повалился на землю и… по-моему, ему было больно. Причем, причиной тому было не падение — лицо парня искривилось в жуткой гримасе за несколько секунд до того, как его тело коснулось асфальта.

Самым разумным было бы немедленно уносить ноги, но огонь внутри меня продолжал гореть, да и я все еще была в ярости. Мне хотелось, чтобы Андрею стало еще больнее, может даже, чтобы он умер.

Я наклонилась над ним и увидела, что он… задыхался? Да, ему определенно что-то мешало дышать, он хватал ртом воздух и руками держался за горло, словно пытаясь содрать невидимую удавку.

И тут, когда я собиралась сделать с Андреем что-нибудь крайне жестокое и садистское, кто-то появился из-за угла дома, схватил меня за руку и выкрикнул.

— Бежим! Быстро!

Я попыталась сопротивляться, но "некто" был сильней и, почти погасшее внутреннее пламя не смогло побудить меня на более активные действия. В общем, я поступила единственно возможным в данной ситуации способом. То есть согласилась с предложением, и понеслась вместе с незнакомцем по коридорам ночных улиц, прямиком в неизвестность…

 

10. Аня

Когда мы побежали, парень отпустил мою руку. Но я все равно продолжала держаться рядом. Я не чувствовала исходящей от него угрозы, в отличие от Андрея, на которого моя интуиция орала дурным голосом.

Наконец, незнакомец замедлил свой бег и снова взял меня за руку. Он подтащил меня к подъезду какой-то "высотки" и сильно дернул на себя стальную дверь. Домофон испуганно пискнул и поспешно зажег огонек надписи "OPEN". Молодой человек запихнул меня поглубже в темноту подъезда, а сам замер возле уже закрывшейся двери, прислушиваясь к тому, что происходит на улице.

— Слушай, может, объяснишь, что за бред здесь твориться? — сердито прошептала я незнакомцу, опасаясь говорить слишком громко.

Он повернулся ко мне. Единственным источником света в подъезде являлась тусклая желтоватая лампочка, но я все равно смогла разглядеть парня.

Русые волосы до середины скул, выглядели так, как будто всегда были немного растрепанными, сколько не приглаживай их расческой. Глаза… я думаю, самым подходящим для описания их цвета будет: "молочный шоколад". И все черты его лица казались не слишком округлыми, но плавными, в отличие от того же Андрея, который напоминал мне хищную птицу.

— Извини. Конечно, я все тебе объясню, — мягко сказал парень, — Но сначала нам нужно подняться на крышу дома.

Я не стала спорить или спрашивать, зачем это нужно. Просто поверила этому странному юноше с "шоколадными" глазами и безропотно последовала за ним по бесконечным ступенькам лестничных пролетов.

Он перескакивал с одной ступеньки на другую легко и быстро, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не отстать.

Когда мы, наконец, добрались до самого последнего — тридцатого(!) этажа, я уже еле стояла на ногах. Да, нагрузок на уроках физкультуры явно не достаточно, чтобы я могла легко и быстро пробежать такое количество ступенеq. Я бросила взгляд на парня. Надо же, а он и не запыхался!

Я удивленно покачала головой, а затем решила сделать еще одну попытку заговорить.

— И зачем мы сюда пришли? — спросила я, оглядывая тесную лестничную площадку. Не похоже было, чтобы мой новый знакомый жил в одной из расположенных здесь квартир.

Он промолчал, видимо, не собираясь отвечать. Мое сердце встревожено забилось. Неужели мне повезло натолкнуться на двух маньяков за одну ночь!?

Тут я увидела, что юноша стоит на небольшой лесенке и что-то делает с люком на чердак. Подойдя поближе, я не поверила своим глазам.

Одной рукой он держался за перекладину лестницы, а другой — за дужку большого висячего замка, который должен был преградить всем желающим дорогу на крышу. Дужка замка покраснела, словно ее накалили на кузнечном горне, но парень не отпускал руку, как будто он совсем не чувствовал жара металла. Через полминуты сталь замка треснула и, сломанная, была отброшена в сторону

Я стояла, пораженная только что увиденным зрелищем, и не могла вымолвить ни слова. Тем временем этот "Гудини" оттолкнул крышку люка и, прежде чем подняться, протянул мне руку, приглашая за собой.

Я поборола шок и вслед за парнем поднялась на крышу.

Это было необыкновенно. Глубина темного неба над головой, с брильянтовой россыпью звезд. Узкий серп убывающей луны освещал все призрачным светом, больше скрывая, чем показывая. Я с восторгом представила, как вместо месяца на небе будет сверкать полная луна, такая близкая, когда ты на такой высоте…

Я испытывала приятное волненье человека, который находиться на высоте почти ста метров от земли. Земля… Она сейчас слишком далеко отсюда, вместе со своими проблемами… Теперь я гораздо ближе к небу, я чувствовала себя так, как будто за спиной выросли огромные крылья. Легкость. Восторг. Радостная тревога.

Я осторожно подступила к краю крыши. Вроде всего тридцать этажей, но я так бесконечно далеко от серого асфальта…

Мой спаситель (почему-то, обратных мыслей у меня уже не возникало) приблизился и встал рядом со мной. Я повернула голову в его сторону.

— Мы уже на крыше. И… ты обещал мне все объяснить.

Он аккуратно сел на черную неровную поверхность. Я устроилась рядом. Это было немного странно — сидеть на краю, не испытывая страха перед высотой.

— Я могу рассказать тебе все. Но… — парень замялся, — Боюсь, ты мне не поверишь.

— Не думаю, что меня можно будет чем-то удивить, после того, как ты голыми руками расплавил замок, — фыркнула я.

Молодой человек с сомнением посмотрел на меня. Он выглядел старше меня, но не на много. Я бы дала ему лет девятнадцать-двадцать.

— Ну, ладно, — согласился он, — Но для начала, может… представимся?

Я сконфуженно улыбнулась.

— Ой, конечно. Аня, — я протянула ему руку.

Он вежливо пожал ее.

— Алексей, — сказал он, отпуская мою ладонь.

— М-м, а можно не так официально? Леша, например?

Теперь настала его очередь смущаться.

— Ну, в принципе можно. Но я предпочитаю полное имя.

Я пожала плечами.

— Хорошо. Если ты так хочешь. И… — я выжидающе посмотрела ему в глаза, — Ты расскажешь мне обо всем, что случилось сегодня.

Алексей кивнул.

— Хорошо. Но ты должна мне кое-что пообещать.

— Э-э. Что именно?

— Верить всему, что я тебе скажу, каким бы невозможным или странным это не казалось.

— Я уже говорила — вряд ли ты сможешь чем-нибудь удивить меня сегодня, — вздохнула я, — Но если ты так хочешь: обещаю, — немного раздраженно добавила я.

Алексей серьезно посмотрел на меня, и я поняла, что он не шутил о невозможности происходящего.

— Ты веришь в магию? — неожиданно проговорил он.

Я опешила, не зная, что ответить, Алексей выжидательно смотрел на меня.

— Даже не знаю. Сама ни с чем подобным не сталкивалась, но… я не склонна судить о чем-либо, исходя только из личного опыта.

— А разве с тобой в последнее время не случалось ничего странного? — в глазах Алексей плясали отблески серебристого месяца, что придавало его и без того странному вопросу, какой-то мистический оттенок. На секунду мне показалось, что свет источают его глаза, будто на меня глядели две лампы дневного света — серебристо-белые, холодные. Бред, конечно, это просто отражение…

— Что ты имеешь в виду? — смутно догадываясь об ответе, я, тем не менее, не собиралась открываться сразу.

Парень вздохнул. До меня дошло, что он прекрасно понимал, что я знаю, к чему относится его вопрос. Тем не менее, он уточнил.

— Тяжелые, выматывающие сны, непонятные ощущения. Возможно, в тебе что-то изменилось.

Я удивленно посмотрела на него и кивнула.

— Да. И что, это имеет отношение к магии? — слово "магия" я произнесла с насмешкой.

Однако Алексей был серьезен.

— В какой-то степени.

Я непонимающе покачала головой.

— О чем ты говоришь?

— О твоей настоящей сущности, Аня. О том, кто ты на самом деле.

Я мочала, ожидая, когда он продолжит.

— В тебе только половина человеческая. Вторая же принадлежит волку. Ты — оборотень. Собственно, как и я.

Я открыла рот, собираясь высказать все свои возражения, но Алексей поднял руку, останавливая меня.

— Пожалуйста, не надо. Скоро ты сама убедишься, что я сказал тебе правду.

Я не на шутку задумалась. Конечно, все, что говорил Алексей, выглядело, как полный бред. Но что если это правда? Иначе откуда он знает, что со мной происходило в последние дни? Я ведь никому об этом не рассказывала: ни родителям, ни лучшим друзьям…

Я подняла голову и задумчиво посмотрела на Алексея.

— Послушай, если ты правда… оборотень, — я не решилась говорить об этом относительно себя, — Ты можешь превратиться в волка?

Алексей кивнул.

— Тебе нужны доказательства?

— А ты хочешь, чтобы я поверила во весь этот бред тебе на слово? — парировала я.

Молодой человек (оборотень?) пожал плечами.

— Как скажешь.

Он отошел в сторону, и я стала пристально наблюдать, ожидая… Хотя чего я ожидала? Неужели и вправду поверила, что Алексей сейчас превратиться в волка? Да-а-а, крыша у меня, видимо, съехала окончательно…

Я внимательно смотрела на Алексея. Он поморщился, как будто испытывал боль, а потом по телу парня прошла мелкая дрожь. Алексей опустился на корточки, и…

Через секунду в метре от меня стоял огромный волк с золотистым мехом.

 

11. Алексей

Мне просто несказанно повезло. Появись я хоть на минуту позднее, девчонка… Аня, уже была бы мертва.

Впрочем… Хм. Когда я появился, Андрею явно не очень удавалось с ней справиться. Не знаю, как Аня, а может кто-то другой это сделала (сделал), но Андрею явно не поздоровилось.

Вообще, я немного расстроился, когда ее увидел. Иметь дело с девочками-подростками (по-моему, ей лет пятнадцать-шестнадцать) для меня, мягко говоря, непривычно. В нашем поселении детей нет вообще. Правила (да-да, очередное правило для оборотней) запрещают обращать несовершеннолетних.

Ну, я и старался говорить с Аней помягче: она и так натерпелась. К счастью много разговаривать мне не пришлось.

Но вот когда пришло время объяснять, кто она такая, тут я, признаться, впал в ступор. Знал, конечно, что мне придется это сделать, но никогда не задумывался, КАК. Надеялся, что Аня все узнает, когда сама обратится в первый раз, однако обстоятельства сложились немного (ладно, буду честным — СОВСЕМ!) иначе, чем я предполагал.

В общем, я понятия не имел, как все объяснить так, чтобы она мне поверила.

К счастью мне несказанно повезло. Девочка оказалась вполне уравновешенной; совсем не такими я представлял себе земных подростков. На мое заявление она отреагировала спокойно, без слез и истерики, но сразу потребовала доказательств. То есть, чтобы я при ней обратился в волка. Хотя это как раз было правильно. Плохо, если она верит каждому встречному.

Ну, я, естественно, согласился. А что еще оставалось делать (это риторический вопрос, можно не отвечать)?

Я превратился и сразу же мысленно себя отругал. Ну что я за идиот! Надо было трансформировать образ — стать чуть поменьше. А то доведу до дрожи бедную девочку.

Однако она и тут поразила меня. В ее глазах я заметил проблеск удивления, но ни капли страха не отразилось в них.

Я был совсем рядом с ней, и Аня протянула руку, чтобы коснуться моего меха — удостовериться, что я не иллюзия, не призрак.

Стараясь не делать резких движений, я медленно лег на живот, чтобы, не дай Боги, не напугать ее.

Вот она уже осторожно гладит меня, проводя рукой по густой золотистой шерсти. И, что странно, совсем не боится. Как будто каждый день общается с волками-оборотнями.

Через несколько минут я стал подниматься, чтобы обратиться обратно. Аня все поняла и немного отодвинулась.

Я закрыл глаза и почувствовал знакомый жар, пробежавший по позвоночнику. Вообще, обращение человека в волка и обратно — процесс не из приятных. Но за тридцать лет можно привыкнуть и не к такому.

Ощущения, как будто у меня плавились все кости, закончилось через полминуты, и вот, я уже снова стоял на двух ногах, в образе человека.

— Убедилась? — Как всегда после обращения мой голос был немного хриплым.

Она кивнула.

— И… Я тоже так могу? — я заметил, что она немного взволнована. Но что в этом удивительного. По крайней мере, не паниковала, я и тому был рад.

— Сможешь, — уточнил я, — Твое Изменение еще не завершилось. Но очень скоро ты тоже будешь обращаться.

Неожиданно, Аня подошла ко мне совсем близко.

— Какого цвета мои глаза? — быстро спросила она.

Я внимательно всмотрелся в ее лицо. Вокруг темно, но только для глаз человека. Не для оборотня.

— Черные, — спокойно сказал я. Ее глаза действительно были этого цвета. Не темно-карие, а именно непроглядно-угольные. Такие бывают у некоторых из созданий тьмы. Вампиров. Колдунов. Оборотней.

— Я так и думала, — кивнула она. Значит, кое-что замечала в последнее время.

Внешне Аня была спокойна, но я заметил, как она теребит кончик косы. Волнуется. А я уже начал думать, что ее хладнокровие ничем не поколебать.

Я внимательней посмотрел на свою новую подопечную. Она выглядит хрупкой, несмотря на высокий рост. Хотя я чувствовал, что внутри она сильней, чем кажется на первый взгляд. И было что-то еще… что-то, что я не мог понять. Но это тревожило меня. Как будто где-то в глубине этой девушки, так глубоко, что я не мог разглядеть, затаилось нечто…

Я мотнул головой, отгоняя странные мысли.

— Ты хочешь узнать что-нибудь еще? — спросил я, посмотрев на Аню.

Девушка кивнула.

— Ты же не случайно наткнулся на меня? Зачем… Зачем ты искал меня?

— Меня послали за тобой, — честно ответил я.

Видимо такого она не ожидала.

— Послали. Кто? Зачем?

Я сел на поверхность крыши и жестом пригласил Аню сесть рядом.

— Понимаешь, — начал я, прикидывая, как бы получше объяснить ей, — Ты необычная, даже для оборотней. Большинство — такие, как я, например, Обращаются после укуса вервольфа, — я сделал паузу, — Но иногда, оборотнями рождаются. Рожденные намного сильнее Обращенных. Но появляются очень редко, и всегда непредсказуемо. Наследственность роли не играет.

— Я — Рожденная! — догадалась Аня.

— Да, — кивнул я, — И… Я из другого мира, как и большинство оборотней, — я заметил, как при словах о другом мире, ее глаза удивленно округлились. Похоже, это поразило Аню гораздо больше, чем известие о собственной нечеловеческой природе, — Мой Наставник узнал, что на Земле появился вервольф и послал меня, чтобы найти тебя.

— Зачем? — снова спросила Аня, когда поняла, что я не собираюсь продолжать.

Я молчал.

— Зачем? — повторила она громче.

Я виновато посмотрел на нее.

— Дело в том, что после того, как твое Изменение закончится… — я вздохнул, — Ты не сможешь общаться ни с кем из прежних знакомых. Тебе придется уйти со мной.

В ее глазах мелькнуло непонимание.

— Почему? — она покачала головой, — Я не хочу… у меня здесь семья, друзья…

— Так будет лучше. И для тебя и для твоих близких, — я попытался произнести это как можно мягче, — Пойми, сразу после Обращения, тебе будет сложно себя контролировать. Ты можешь навредить кому-то. Но, даже если ты сможешь себя сдерживать — рано или поздно тебе все равно нужно будет уйти. И скорее рано, чем поздно. Оборотни не стареют. Сама подумай, как долго ты сможешь жить среди людей, не вызывая подозрений.

Теперь Аня все осознала. Я заметил, что она вот-вот заплачет.

— И… У меня, что нет выбора? — голос девушки вздрогнул.

Я пожал плечами.

— Смотря, что ты имеешь в виду. Выбор быть или не быть оборотнем? Нет. Это не в твоей или чьей либо еще власти. Про отношения с близкими я тебе уже объяснил. Ты, конечно, можешь остаться на Земле, — при этих словах она радостно подняла голову, — Но, - продолжил я, — тогда тебе придется все время переезжать с места на место, чтобы не вызывать подозрений. Поверь, будет лучше, если ты уйдешь со мной в другой мир

— Там будет как-то иначе? — вопрос был задан с невероятным для данной ситуации равнодушием. Похоже, я сильно ее расстроил, пускай и не специально.

— Там есть поселения, где живут оборотни, где ты будешь своей. Там никого не удивит твоя вечная молодость. Там тебя научат контролировать свои силы.

Она печально посмотрела мне в глаза.

— Значит, выбора у меня нет, — она не спрашивала, она утверждала, — Тогда мне остается только отправиться с тобой.

 

12. Аня

Сказать, что я была расстроена — значит, ни чего не сказать. На меня столько всего сразу свалилось… И я растеряна, я не знаю, что мне делать.

Хотя, нет. С этим как раз все просто. Мне нужно уйти от всех, кого знаю и люблю. Я больше никогда не увижу маму и папу. Друзей: Риту, Мишу. Леша (он попросил называть его полным именем, но не думаю, что его волнуют мои мысли) объяснил, что так будет лучше. Но это не значит, что мне не тяжело.

И, неужели, мне прямо сейчас нужно бежать с ним в другой мир?

Я так и спросила у Леши.

— Нет. У тебя еще есть время, — сказал он.

— Сколько? — мелькнула наивная надежда, что еще несколько лет я смогу жить, как человек.

Однако слова парня меня разочаровали.

— Не знаю точно. Может несколько дней. Может неделя.

Мне вновь стало грустно до боли. И не только от известия, что времени осталось совсем мало. Было жаль, что я не смогу ничего рассказать. Я просто уйду, исчезну из этой жизни, из этого мира. Я представила, что будет с моими родителями. Мама, папа… Они, наверное, долго будут искать меня, но потом решат, что я погибла. И лучше, если они будут считать меня мертвой. Лучше так, чем сверхъестественная правда, от которой даже я боюсь сойти с ума.

Алексей не пытался со мной заговорить. Видимо понимал, в каком состоянии я сейчас нахожусь. Я вертела в пальцах прядку волос, выбившуюся из косы. Только это нервное движение выдавало мое истинное состояние. Я всегда хорошо контролировала себя — ни слезами, ни другими признаками я не показываю свои эмоции.

Я заметила, что темнота вокруг уступила место предрассветной серости. Неужели прошло так много времени? Я прокрутила в голове события предыдущих вечера и ночи.

Тот парень. Я попыталась вспомнить его имя. Андрей, кажется… Да, точно. Ему что-то от меня было нужно. Интересно, знал ли он о том, кто я?

— Послушай, — я обратилась к Алексею. Он немного вздрогнул: видимо, я вывела его из глубоких размышлений, — Перед тем, как ты появился, я встретила одного парня… Он представился Андреем, — я заметила, что Алексей заметно напрягся, когда я произнесла имя, — Я толком не поняла, что он хочет. Но, он сказал, что должен помешать тому, кому нужна я…

— Я знаю Андрея, — прервал меня Леша, — Извини, это я виноват в том, что он решил тебя преследовать. У нас с ним старые счеты, и он жаждет любым способом помешать мне выполнить задание…

Я мысленно поморщилась. Задание. Так вот, чем я являюсь для него. Впрочем, неужели я ждала чего-то большего от человека (оборотня!), которого знаю всего пару часов?

— Ты должна быть осторожней, — продолжил Алексей, — По крайней мере, пока. Я не смогу быть с тобой каждую секунду, так что старайся не находиться в безлюдных местах.

Видимо, он намекал на мою сегодняшнюю ночную прогулку.

— Но если дело только в его неприязни к тебе… — начала я, но оборотень снова перебил меня.

— Аня, ты просто не понимаешь на что он готов ради мести! Поверь, я знаю Андрея, и знаю, на что он способен. Он, не задумываясь, убьет тебя, если это принесет ему, хоть малейшее удовлетворение. И тебе крупно повезет, если ты умрешь быстро.

Я нахмурилась. Леша, определенно, мне что-то не договаривает об их конфликте. Да и не может простая ссора привести к такой ненависти! Но сейчас не время расспрашивать об этом. Может быть позже…

— Хорошо, я поняла, — примирительно вымолвила я, — Но есть кое-что еще… Что с ним, — я не произносила имя Андрея, видя, как Леша на него реагирует, — произошло, когда ты нашел меня? Он как будто задыхался, ему было плохо.

— Понятия не имею, — покачал головой Алексей, — Думал, ты мне скажешь.

Я махнула рукой.

— Ладно, может это не так уж важно, — хотя в глубине души понимала, что это не так. И, по-моему, Леша тоже знал это.

Но у меня сейчас было достаточно поводов для размышлений. И я не хотела искать еще один.

Небо уже окрасилось в бледно-розовый цвет — давая знать о начале нового дня. Я достала из кармана мобильный. Чудо, что я не выронила его во время всей этой беготни. Экран показал несколько пропущенных вызовов от Риты и одну смс от нее же. Она спрашивала все ли со мной в порядке, и я быстро отправила ей успокаивающее сообщение, надеясь, что подруге хватило ума не звонить моим родителям.

Часы показывали, что сейчас 7:49 (Игра "убеги от маньяка-оборотня", оказывается, полностью лишает чувства времени!) утра. Я поднялась на ноги и посмотрела на Лешу.

— Мне пора домой.

— Я провожу тебя, — кивнул он.

Возражать не стала. Я сейчас его "задание". И забота обо мне, лишь часть него.

По крайней мере, я пыталась убедить себя в этом.

 

13. Аня

Алексей поводил меня до самых дверей квартиры, пообещав оставаться поблизости. Я зашла домой и, не снимая куртки, обессилено опустилась на диван. Бессонная ночь давала о себе знать.

Родителей дома не было. Меня всегда расстраивало, что они вкалывают даже по субботам, но сейчас это оказалось мне на руку.

Широко зевая, я, наконец, стянула с себя куртку и поползла в ванну. Струи горячей воды помогли немного прийти в себя. Но я все равно чувствовала себя усталой и разбитой, поэтому сразу после душа, изменив своему обычному распорядку, отправилась спать.

Кровать приняла меня в свои мягкие объятия, и я провалилась в глубокое бессознательное состояние.

Меня опять мучили странные сны-ощущения. Вспышки огня в непроглядной тьме. Жгучая боль в костях. Жарко. И почему-то невыразимо грустно…

Я несколько раз пыталась открыть глаза, но усталость утаскивала меня обратно во тьму кошмара.

Когда я, наконец, проснулась, за окном уже вечерело. Взглянула на часы. Почти шесть.

Я встала, прислушиваясь к ощущениям в собственном теле. М-да, надо все-таки больше времени уделять физической культуре. Все мышцы болели и, несмотря на долгий сон, я чувствовала себя все такой же разбитой. В горле все пересохло, а желудок сводило от голода. Последний раз я ела прошлым вечером у Риты. Ну, если горстку чипсов можно назвать едой.

На кухне я быстро умылась холодной водой и полезла в холодильник в поисках чего-нибудь хотя бы условно съедобного.

Тяжело вздохнув, я достала кастрюлю с (надеюсь все-таки вчерашними) макаронами. Вывалив примерно половину в тарелку, я поставила ее в микроволновку.

Через пару минут я уже с жадностью заглатывала залитые кетчупом макароны, обжигая язык и горло.

Родителям, как всегда некогда готовить что-нибудь кроме рожек и пельменей. Хотя, честно говоря, мои блюда кулинарными шедеврами тоже назвать сложно. Горячие бутерброды — вот верх моего мастерства.

Поев, я почувствовала себя гораздо лучше. Помыв посуду, я отправилась в свою комнату и включила компьютер.

Он приветственно загудел, а я нервно постукивала пальцами по столу. Когда на мониторе, наконец, появилась стандартное изображение зеленых холмов и голубого неба, я щелкнула на ярлык интернета и быстро набрала в поисковике одно слово. Оборотни.

Большинство возникших ссылок вели на различные сайты фильмов и книг о вервольфах. Но это было не то, что мне нужно. Я искала более надежную информацию.

В большинстве статей я наткнулась на стандартные определения. Человек, укушенный волком-оборотнем. Полнолуние. Серебряные пули.

Я собиралась осведомиться об этом у Леши, но штампы не вызывали особого доверия.

Во время поиска я наткнулась на статью, в которой легенды об оборотнях объяснялись какой-то редкой болезнью с абсолютно невыговариваемым названием. Я покачала головой. И это не то. Вряд ли то, что увидела и узнала сегодня, можно объяснить с помощью одних только биологических процессов.

Другая статья понравилась мне намного больше. В ней просто описывались случаи появления оборотней в истории. Судя по тому, что я прочитала, в разных местах люди обращались в разных животных. Но почти всегда это были крупные, и что любопытно, хищные млекопитающие.

Например, в Индии зачастую встречались тигры-оборотни. Волки были распространены в Европейской части континента. На Руси также встречались вервольфы, но чаще попадались оборотни-медведи. В Японии распространены сказания о людях-лисицах — китцунах, хотя назвать их оборотнями можно с большой натяжкой. Если исходить из определения: "Оборотень — человек, превращающийся в то или иное животное", китцуны были чем-то совершенно противоположным, то есть — лисами, перекидывающимися в людей. Также я наткнулась на легенду о девушке-олене, которая соблазняла мужчин, а потом забивала их до смерти копытами. Из птиц-оборотней я нашла упоминания только о воронах, орлах, ястребах и соколах. Любопытно… но мало что из этого было применимо к моей истории. Кстати, о Рожденных я не нашла ни слова. Эх, а говорят, в интернете все есть.

Еще были средневековые легенды, в которых рассказывалось о женщинах, так называемых "ведьмах", которые превращались в черных кошек.

Прочитав все это, я задумалась. Жалко, что нельзя выбирать в кого превращаться. Я бы тогда предпочла какую-нибудь птицу. Всегда мечтала летать. Хотя, более вероятно, что я выбрала бы вариант остаться просто человеком, без всяких мистических модификаций.

Наверно, кажется странным, что я не стала отрицать все, что происходило со мной. Однако если я нахожусь в здравом уме (а я на это надеюсь!), то не могу не верить собственным глазам. А видела я пусть и не так много, но вполне достаточно, чтобы поверить в существование оборотней. И еще… Мне хотелось доверять Леше.

Я помотала головой. О чем это я? Я же его почти не знаю. И в любом случае у меня есть проблемы поважней, чем думать о чувствах к практически незнакомому человеку (ОБОРОТНЮ!!!).

Разозлившись на себя, я начала раздраженно кликать мышкой, закрывая окна сайтов. Выключив компьютер, взяла в руки листок, на который выписывала всю информацию, показавшуюся мне интересной. Пробежав текст глазами еще раз, я аккуратно свернула лист и положила его в один из карманов сумки.

Я устало опустилась на кровать. Спать не хотелось, ведь я провела в постели почти весь день — однако все равно устала от этих размышлений и хотела отдохнуть, лежа на постели. И по возможности, не думая обо всем, что касается оборотней.

Мне удалось немного расслабиться и, по-моему, даже задремать. Очнулась я, услышав звук открываемого замка. Мама — подумала я, распознав цоканье каблуков по линолеуму. Дальше я различила звук расстегиваемых молний и стук брошенной на пол обуви.

Дверь в мою комнату отворилась. В щель заглянула мама.

— Спишь? — прошептала она.

— Нет, — я резко поднялась с постели.

— А что в темноте сидишь? — в голосе прозвучало сомнение.

Я огляделась. Действительно, свет в комнате не горел, но я видела все хорошо, даже отлично… О, нет! Я мысленно вздохнула. Неужели это еще одна из оборотничьих штучек?

Я не придумала, что ответить маме и просто пожала плечами.

— Не знаю.

— Как вечеринка у Маргариты? — мама, присела рядом со мной на кровать.

Ой-ой! Как я надеялась, что этого вопроса не будет! Но, к сожалению, он прозвучал и надо что-то придумать. Сколько у меня времени на размышления, чтобы не показаться тормозом и не вызвать подозрений!?

— Супер! Рита — классный организатор. Видела бы ты, что она сделала с квартирой! — Что ж, это была правда, но без тех подробностей, которые могли бы расстроить (шокировать, свести с ума и/или поставить под сомнение мою адекватность) маму.

— Я рада, что ты, наконец, начала получать удовольствие от общения с людьми. Как провела время? — обрадовалась мама.

Вечеринки (не считая семейных праздников: Нового года, день рождений)… На такие мероприятия меня всегда могла вытаскивать исключительно лучшая подруга. Собственно она и являлась их организатором. Я не люблю большие скопления народа. Но с Ритой и Мишей всегда была рада сходить в кино или посидеть в кафе. Неожиданное слово "была" больно кольнуло меня.

— Э-э, — напряглась я, — Было интересно. Я бы сказала фантастично, — я улыбнулась, подумав насколько мои слова близки к истине.

— Хорошо, — кивнула мама, — По-моему, тебе стоит почаще проводить время с друзьями.

— Конечно, — легко ответила я. Но внутри все сжалось от этих слов. Если бы мама знала, что я больше никогда не увижу своих друзей… И ее с папой тоже.

Тоска снова навалилась, хоть я старалась не показывать, как мне грустно. Видимо мне это удалось, по крайней мере, мама ничего мне не сказала.

— Я сейчас буду вареники лепить. Не хочешь присоединиться? — судя по выражению лица, мама действительно была рада, что я начала посещать вечеринки, а про готовку спросила просто для поддержания беседы: ну что поделать, если кухня и диван с телевизором — единственные места соприкосновения наших интересов.

В другой ситуации я бы постаралась увильнуть от маминого предложения (я уже говорила, что не сильна в стряпне? Так вот, я к тому же и не горю желанием ей заниматься!)… но вот теперь. Сколько мне отпущено времени до конца обращения? Неизвестно, но как бы то ни было, счет скорее идет на дни, чем на месяцы. Как знать, может… Я часто заморгала, прогоняя подступившие слезы… если это последний вечер, что я смогу провести с семьей. В таком случае сидеть в своей комнате, давясь рыданиями — самое глупое занятие из возможных. Поэтому…

— Конечно, — я улыбнулась широко и искренне. Раз уж расставание неизбежно, пусть меня запомнят такой — веселой и жизнерадостной.

— Хм, неожиданно. Неужели ты что-то натворила? — мама шутливо нахмурила брови.

— Нет, просто я тебя люблю, — заявила я, обхватив ее руками за шею, — Прости, если говорила это слишком редко.

Маму невероятно растрогало это проявление чувств, а мне стало по-настоящему стыдно. Я ведь и вправду нечасто баловала родителей своим вниманием. Да, они тоже люди занятые, особенно папа, фанатично отдающийся своему делу. Но ведь мы — семья, а я чаще предпочитала родителям общество сверстников. А вот теперь, когда я осознала собственные недостатки (ну, хотя бы часть из них), нелепые и фантастические обстоятельства не дают заняться их полноценным исправлением. Да-да, я знаю: никто не обещал, что жизнь легкая штука. Но вряд ли многим шестнадцатилетним девчонкам выпадают те же проблемы, что и мне. Возможно, нашлись бы и те, кто с радостью сбежал от обыденности в другой мир, но я не из их числа. Мистикой никогда особо не увлекалась, ведьмы, вампиры и оборотни никогда особенно меня не интересовали. На моей книжной полке скорее встретишь Джейн Остин, чем Брема Стокера. Всегда полагала реальную жизнь интереснее выдумки, не подозревая, насколько окажусь права! Я считала себя такой же, как все — не хуже и не лучше. Единственной странностью, которую я у себя замечала, была нелюбовь всех животных. Даже самый мирный и ленивый котяра при моем появлении начинал топорщить шерсть и сердито шипеть. За все детство мне ни разу не удалось покататься на пони — они просто шугались от меня, как… да, как от волка. Впрочем, контакты с людьми давались мне немногим легче. Собственно, кроме Миши и Риты друзей у меня и не было. Меня всегда называли странной, а я винила в этом длинные черные волосы и любовь к темным цветам. Возможно, истинная причина крылась глубже. Если звери могут чуять опасного хищника, то и люди на подсознательном уровне реагирует подобным образом.

Ладно, похоже, с мыслью о собственной аномальности придется смириться. Ну почему мы никогда не получаем того, чего хотим. Я мечтала о нормальной человеческой жизни: хорошей работе, любящей семье…

— Я тебя тоже, Анюта, — мама крепко прижала меня к себя. Почему же в этом жесте нежности мне почудилась надрывность, попытка удержать? Или правда о том, что материнское сердце не обманешь? Не расплакаться стоило мне невероятных усилий, но я сдержалась. Является ли то, что я делаю — "ложью во спасение"? Или просто эгоизмом? Одно я знаю точно: мне придется притворяться перед близким, потому что другого выхода просто нет.

 

14. Аня

Воскресенье прошло для меня спокойно. По крайней мере, ничего (и самое главное — никого) необычного не было. Я весь день просидела дома. Если честно, я просто опасалась выходить на улицу. Нет, это не значит, что я собиралась просидеть в четырех стенах всю жизнь. Просто мне было необходимо провести хотя бы один день нормально, без всякой мистики.

Поэтому я просто читала "Джейн Эйр" (одна из моих любимых книг, кстати — к тому же в ней нет ничего о мистике) и грызла ванильное печенье.

Ближе к вечеру позвонила Рита. Она поинтересовалась, как у меня дела, но, ни слова не сказало о том, что случилось тем вечером.

Я сказала (соврала), что у меня все нормально. А положив трубку, испытала чувство вины. Рита — моя лучшая подруга, и у нас никогда не было секретов друг от друга. По крайней мере, таких важных. Хотя, раньше мне и скрывать было нечего. Сейчас же, когда моя жизнь меняется самым кардинальным образом, я не могу ей ничего рассказать. Хотя Алексей ничего не говорил о том, что нельзя рассказывать людям о своей истинной природе, я прекрасно понимала, что этого не стоит делать. Во-первых, мне вряд ли поверят, даже лучшие друзья. А во-вторых… Ну, я просто чувствовала, что нельзя раскрывать себя.

Для всех прежних знакомых я буду мертва. Они никогда не узнают правды. Собственно та Аня, которую они знали в каком-то смысле действительно умрет… Вместо нее будет жить Аня-оборотень.

Оборотень. Это кажется таким невероятным… Но это правда. Хотя я бы предпочла, чтобы вервольфов не существовало вообще, чтобы они были лишь героями страшных сказок…

Я усмехнулась. Вот кем я стану. Живой легендой, монстром из кошмаров. Я задумалась. Алексей говорил, что вначале мне будет сложно себя контролировать, но… насколько? Скольким людям я успею причинить вред, прежде чем овладею своей звериной сущностью?

Может… Меня пробил озноб. Что если мне нужно уйти раньше, чем Обращение завершиться? Там меня смогут удерживать и даже научат владеть собой. Леша говорил, что так будет правильнее и он, конечно, прав. Причем даже больше, чем он сам думал.

Я поняла, что мне нужно поговорить с Алексеем. Но как мне его найти? Он сказал, что будет поблизости, однако не сообщил, как с ним связаться… Возможно мне стоило выйти на улицу, тогда бы он сам меня нашел.

Но сегодня я совершенно не хотела выходить из дома, даже для того, чтобы поговорить с Лешей. Поэтому, я решила отложить все до завтра. Постараюсь отыскать его после школы.

Школа… Интересно будет ли мне ее не хватать? И есть ли школы в том мире, куда я отправлюсь? А если даже есть, могут ли девушки-оборотни в них заниматься?

Не знаю, как учебы, но друзей мне точно будет не хватать. Мое сердце болезненно сжалось при мысли о том, что, возможно, завтра я их увижу в последний раз. Тяжелее всего было то, что я даже не смогу с ними как следует попрощаться.

С такими грустными мыслями я отправилась спать, чтобы войти в следующий сумасшедший день.

* * *

Собираясь следующим утром в школу, я внимательно изучила свое отражение. Я действительно изменилась. Мои глаза был абсолютно черными, я даже не могла различить, где кончается зрачок и начинается радужка. Я не знаю, заметит ли это кто-нибудь еще, но мне новый цвет глаз казался непривычным и чужим. Присмотревшись к волосам, я с разочарованием поняла, что они стали "светиться" красным только сильнее. Интересно, это тоже часть превращения в оборотня? Если да, то измениться во мне что-нибудь еще?

Сегодня я надела привычные джинсы и серый тонкий свитер. Волосы оставила распущенными, а на лицо не нанесла ни грамма косметики. Сегодня мне хотелось, чтобы на меня как можно меньше обращали внимания.

Собравшись, я с тоскою взглянула в окно. Я всегда грущу осенью, но, тем не менее, это мое любимое время года. В этом есть что-то завораживающее — тихое увядание природы, когда все медленно погружается в глубокий коматозный сон, чтобы очнуться весной. Правда теперь у меня есть более серьезные причины для тоски. А бывает ли осень в том, другом мире?

Я бросила еще один взгляд на пейзаж за окном. В этот раз, третий сезон необычно затянулась. Обычно в это время уже идет снег. А сейчас на деревьях еще держатся последние сморщенные листья. Уже умершие, но все еще цепляющиеся за жизнь…

Сегодня я пришла в школу непривычно рано. Выложила на парту учебники и тетради и тихо сидела, ожидая звонка.

— Привет, — рядом со мной за парту уселся Миша.

— Привет, — я посмотрела на него, но тут же отвела взгляд, боясь, что они выдадут мое настроение.

— Ты сегодня выглядишь, — Миша замялся, подбирая слова, — Как-то необычно.

— Подумаешь, не накрасилась, — буркнула я.

— Я не про это, — отмахнулся Радов, — В тебе что-то изменилось, вот только я не могу понять что. И ты какая-то грустная.

Я мысленно выругалась. Мишка знал меня давно и очень хорошо. И всегда чувствовал мое настроение. Вот только сейчас я не могла объяснить ему причины произошедших перемен.

— Со мной все хорошо, — выдавила я, через силу улыбнувшись, — Просто…

Я решилась сказать маленькую частичку правды, которая не раскроет меня полностью, но позволит чувствовать себя чуть более честной по отношению к друзьям.

— Просто, мне скоро нужно будет уехать, — медленно произнесла я.

— Ты из-за этого грустишь? — удивился Миша, — Но это ведь ненадолго. Я имею в виду, ты же скоро вернешься?

Мое сердце снова сжалось.

— Не уверена, — прошептала я.

— Ты ведь не все мне говоришь, — это был не вопрос, скорее констатация факта.

Я с болью посмотрела на него.

— Я не могу рассказать всего… Но, скорее всего я уеду надолго. Очень надолго.

Миша кивнул. Еще один его плюс — он чувствует, когда нужно остановить расспросы.

— Хорошо, что предупредила, — он улыбнулся, — И в любом случае — желаю тебе удачи.

— Спасибо. И… Не говори никому, ладно?

Миша удивленно приподнял бровь, но ничего спрашивать не стал.

— Ладно, — просто сказал он. Но глаза у него стали грустными.

Я понимала, что не смогу рассказать ему больше, но также видела, что расстраиваю Мишу. Секреты и тайны — это не то, что способствует дружбе, не так ли. Но, что еще мне остается? Я и так выдала слишком многое…

Из размышлений меня вывел чьи-то рассерженные вопли. Обернувшись, я увидела в проходе между партами Яну. Она на кого-то орала, но того несчастного мне было не разглядеть. Я покачала головой. Все-таки Яна — настоящая стерва, хотя обычно ведет себя приличней.

Я подошла ближе и увидела Риту. Именно на нее сейчас орала Яна. У моей подруги в глазах стояли слезы, а голову она испуганно вжала в плечи. Мои пальцы непроизвольно сжались в кулак. Рита замечательный человек, но она никогда не умела постоять за себя.

Я не могла спокойно смотреть на то, как мучают мою подругу.

Подойдя сзади к Яне, я резко развернула ее лицом к себе. Она замолкла и удивленно заморгала, явно не понимая, что мне нужно. Но через секунду глаза блондинки осветило озарение. Она усмехнулась.

— Не советую тебе лезть не в свое дело.

Я сердито прищурилась.

— В не свое я и не лезу. Но Рита моя подруга, следовательно, меня касается все, что с ней происходит. Особенно когда ее обижают, — во мне бурлила ярость, но голос оставался холодным и спокойным.

Яна насмешливо фыркнула.

— Хорошо, когда я закончу, можешь утешить "свою подругу", — ее голос был настолько пропитан ядом, что я искренне пожелала, чтобы она прикусила язык.

— Если еще хоть одна твоя фраза мне не понравится — ты об этом сильно пожалеешь, — мой голос опустился почти до шепота, а все тело лихорадило.

— Да что ты можешь сделать, — презрительно вымолвила Яна и уже собиралась отвернуться от меня, но я крепко схватила ее за плечо и не дала этого сделать.

— Много чего. У тебя на такое даже фантазии не хватит, — прошипела я.

Неожиданно мое сердце заколотилось быстрей, и я почувствовала уже знакомый жар в кончиках пальцев, который моментально распространился по всему телу. Но руки горели сильнее всего. Я кипела от гнева, причем практически буквально.

Я с яростью посмотрела на Яну и увидела, как ее зрачки расширились. Неужели, я ее так напугала? Но тут Яна схватилась за горло и начала сползать на пол. Я убрала свою руку с ее плеча и отскочила в сторону. У меня возникло жуткое ощущение дежа вю. То же самое происходило тогда с Андреем!.. И тогда я тоже была в бешенстве. А Яне было явно плохо. Она убрала руки от горла и, видимо, уже могла дышать: теперь она кричала и каталась по полу, как будто от страшной боли.

Тут я почувствовала чью-то руку на своем запястье, и кто-то поволок меня в сторону.

Я повернулась и увидела Риту.

— Пошли, — бросила она мне и продолжила тащить в сторону двери.

От шока я не могла сопротивляться и засеменила следом за ней. В коридоре Рита тут же юркнула в приоткрытую дверь женского туалета. Я сделала то же самое.

Когда мы оказались внутри, Риты поплотнее прикрыла дверь.

— Что ты с ней сделала? — требовательно спросила она.

Я внутренне напряглась.

— О чем это ты? — промямлила я.

Я посмотрела на Риту, увидела, как с ней что-то произошло. Ее лицо перестало выражать какие-либо эмоции, стало похожим на маску. Глаза, обычно светло-карие, почти золотистые, потемнели, становясь похожими на… мои.

И тут она заговорила, и ее голос был странным, незнакомым, с металлическими нотками.

— Будь осторожна, ведь ты та, кто танцует со смертью на краю пропасти. Помни, что смерть — опасный партнер, а игры с ней всегда заканчиваются поражением, даже для тех, кто зовет себя бессмертными. Позади тебя пропасть, впереди — смерть. Так куда же ты пойдешь? Но знай, что какую бы дорогу ты не выбрала, ОНА будет идти за тобой по пятам. ОНА будет забирать всех, кто связан с тобой — и врагов и друзей, пока вы не останетесь вдвоем. Одни в темноте.

— О чем ты? — спросила я, непонимающе покачав головой.

Лицо Риты, наконец, стало человеческим, но глаза не изменились. Они были черные, бездонные, печальные.

— Не пытайся сейчас понять мои слова. Просто запомни их, — сказала она.

— Ты… Предсказала мое будущее?

Рита молча кивнула.

— Но… КАК? — я была шокирована, и с трудом облекала мысли в слова.

— Не одна ты являешься созданием тьмы, — грустно проговорила Рита. А я вспомнила, как изменились ее глаза. Как изменились мои.

Стоп! Она сказала: "Не одна ты…". То есть…

— Ты знаешь! — выдохнула я, — И давно?

— Я всегда чувствовала это в тебе. Но только недавно поняла, кем именно ты являешься, — спокойно проговорила она.

— Кто ты? — сформулировала я свои разрозненные мысли.

— Я твоя подруга, — произнесла она уже мягче, — Остальное значения не имеет.

— И все-таки, — настаивала я, — Ведь ты знаешь, кто я. Если мы подруги, то не должны что-то скрывать друг от друга… — я замолчала, осознав, что говорю.

Рита тоже поняла это.

— Ты не все мне говорила.

Мои глаза наполнились слезами. Она права, но почему моя подруга стала такой холодной и чужой?

— Я не говорила, потому что не могла, — сказала я дрожащим голосом.

— Знаю, извини, — голос Риты потеплел, — Это действительно неважно.

Мы несколько минут стояли молча. Рита заговорила первой.

— Как скоро ты уходишь?

— Откуда ты?..

— Не имеет значения, — напомнила она, — Так когда?

— Не в курсе, — я покачала головой, — Но скоро.

— Хорошо, — кивнула Рита.

Я с болью посмотрела на подругу.

— Ты хочешь, чтобы я ушла!

— Нет. Но так будет лучше для тебя самой.

— Наверное, — неуверенно согласилась я, — Один… человек уже говорил мне это.

— Удачи тебе там, — ровным голосом сказала Рита.

Я вздрогнула. Как эта девушка не походила на мою подругу. И ее глаза… Они были темными и холодными, как будто я смотрю в глубины космоса. И в них не было ничего от того человека, которого я знала. "Кто ты?" — спросила я мысленно.

Но, тем не менее, обняла Риту. Вначале она замерла, а потом тоже обхватила меня руками.

— Спасибо, — прошептала я.

 

15. Алексей

Меня мучили нехорошие предчувствия. Во-первых, пришлось уйти охотиться и оставить девушку без присмотра. К сожаленью, то небольшое количество земных денег, которые мне дал учитель, мне пришлось потратить на одежду. Моя старая выглядело… ну, скажем так: необычно для этого мира. Так что я не мог купить себе еды. Единственным более-менее законным способом не умереть от голода для меня была охота в лесу, расположенном неподалеку от окраины города. Меня мучила совесть за то, что я покинул свою подопечную. Но голод мучил меня сильнее.

К сожаленью, земные леса сильно отличаются от тех, что растут на Роокхеле (так называется мой мир). В общем, голодным я не остался, но потратил на это гораздо больше времени, чем планировал.

Возможно, тридцать лет назад, я испытал бы отвращение при одной мысли о поедании сырого мяса. Но долгая жизнь в наполовину волчьем теле сильно меняет привычки и пристрастия. Тем более, особого выбора у меня все равно не было.

А второй причиной моих волнений являлось то, что когда я, закончив охоту, вернулся в город и собирался разыскать Аню — почувствовал мощную вспышку энергии. Вначале я подумал, что Обращение девочки закончилось раньше, однако это было чем-то другим. Более сильным и абсолютно другого характера. И это было нечто по-настоящему темное. У меня даже шерсть на загривке встала дыбом. А еще это вспышка была двойной. Сначала более мощная волна, а через минуту вторая, послабей. Но по своей сути они были схожи.

Я всерьез задумался. Неужели в этом обыкновенном земном городке может находиться кто-то настолько сильный? И почему я не почувствовал этого раньше? Такую силу невозможно прятать долгое время — она будет привлекать тех, кто сам обладает хотя бы каплей способностей, как мотыльков манит к огню. Именно поэтому я так быстро и легко обнаружил Аню. На Роокхеле дело обстоит немного проще — магии там так много, что ее легче скрывать. Но здесь, на Земле все совершенно иначе.

Эта "вспышка" была темной. Мне пришло в голову, что ее источником мог быть Андрей. Действительно, кому еще может прийти в голову баловаться на Земле черной магией? Не то что бы я ей не владел. Наоборот, Наставник обучил меня различным видам магии: черной, белой и немного лекарской… Но оборотни — не лучшие колдуны, так что все я знал лишь на уровне любителя, больше полагаясь на собственные клыки, чем на боевые заклинания. Тем не менее, мне было известно, что Андрей обучался черной магии еще при человеческой жизни. Поговаривали, что он и некромагией увлекался, но я не особо в это верил. Даже такой придурок, как Андрей должен знать, насколько опасна "магия смерти". Ведь рано или поздно она разрушает тех, кто сам ей занимается. Эту истину вдалбливали каждому жителю Роокхела чуть ли не с пеленок.

Тем не менее, я решил поговорить с Андреем. Пока, только поговорить.

Найти его не составило особого труда. Андрей настолько уверен в своих силах, что никогда даже не пытается ставить блоки.

Я обнаружил его в одной из земных таверн — хотя здесь они, кажется, называются "кафе".

В отличие от меня, деньги не были проблемой для Андрея. Я увидел, как он зачаровал девушку-официантку. Она обслужит оборотня, "забыв" взять деньги, а когда он уйдет, бедняжка даже не вспомнит, как выглядел этот посетитель. И стоимость его обеда вычтут, скорее всего, из ее зарплаты.

Я раздраженно скрипнул зубами. Не один Андрей может гипнотизировать людей. Но мне была противна даже мысль, использовать этот дар для обмана, по крайней мере, когда можно обойтись без этого. Но разве можно вести речь о морали, если убийства для Андрея были, лишь веселым развлечением. Все оборотни охотились, время от времени. Просто в отличие от большинства, Андрей не ограничивался лесной живностью, убийство которой, было, конечно, занятием не очень праведным, но необходимым для волка. Это был способ выжить в лесу. Однако Андрей убивал людей — и не с целью насыщения. Как я уже сказал, для него и нескольких его друзей это была просто жестокая забава. От тел жертв не оставляли почти ничего, ведь укусы оборотня привели бы к Обращению, если бы в человеке теплилась хотя бы искорка жизни. Я тоже стал жертвой этой кровавой охоты, но тогда мне несказанно повезло (впрочем, это смотря с какой стороны посмотреть…) — Андрей не успел окончательно уничтожить мое тело: он сбежал, почувствовав приближение Наставника. Большинство старших оборотней не поощряли такого рода развлечения — но поскольку напрямую правилами они запрещены не были, не могли ничего с этим поделать. Однако Наставника Андрей действительно боялся. Думаю, именно поэтому он так и хотел стать его учеником. Чтобы, в конечном счете, превзойти Лаойха. Но я помешал этим его планам. Во-первых, Наставник стал обучать меня, а у оборотней нельзя брать одновременно больше, чем одного ученика. А во-вторых, история, произошедшая со мной, заставила Лаойха посмотреть на Андрея с другой стороны. И эта сторона ему совсем не понравилась…

Я решительно вошел в кафе и направился в сторону столика, за которым сидел Андрей. Несмотря на всю нашу обоюдную неприязнь, не думаю, что он решится напасть на меня при таком скоплении народа. А если и решится, что ж… Я уже давно не человек и мне под силу справится с ним один на один.

Я остановился, не доходя до Андрея пару метров. Он резко обернулся, почувствовав мое присутствие, и тут же вскочил со своего места.

— Что тебе нужно? — раздраженно бросил он.

— Поговорить, — я кивнул на стулья, — Присядем? Пусть лучше окружающие думают, что два старых друга решили побеседовать. Я думаю, нам обоим сейчас лишнее внимание ни к чему.

Андрей огляделся вокруг и, поняв, что я прав опустился на стул.

— Что тебе нужно? — повторил он, на этот раз тише.

— Чтобы ты отстал от Рожденной. Потому что, если ты ее, хоть пальцем тронешь…

На лице Андрея заиграла насмешливая улыбка.

— Кто тебе сказал, что я собираюсь причинять ей вред?

Такой ответ озадачил меня.

— Не стану скрывать — вначале я собирался убить ее, но сейчас мои планы несколько изменились.

— С чего это вдруг такая доброта? — недоверчиво фыркнул я.

— Не твое дело, — с лица моего врага исчез даже намек на насмешку. Теперь он говорил серьезно, — И теперь я советую тебе отстать от девчонки по-хорошему. И поверь, мои угрозы гораздо более реальны, чем твои.

— Угу. Уже оставляю. Бегу и падаю, — я использовал одно из местных выражений, которое слыхал от родителей — переселенцев с Земли, — Так вот, если я увижу тебя рядом с Аней или почувствую, что ты снова используешь против нее магию, я убью тебя, даже если на нас будут смотреть тысячи людей.

Неожиданно на его лице появилось непонимание.

— О какой магии ты говоришь?

— Я почувствовал мощную вспышку темной энергии. Если это был не ты, кто тогда?

— А, вот ты о чем! — усмехнулся Андрей, — Нет, это был не я. Правда у меня есть кое-какие догадки по поводу того, кто мог такое сделать. Однако не думаю, что стану раскрывать их тебе.

Я встал, собираясь уходить, так как понимал — дальнейший разговор с Андреем ни к чему хорошему не приведет. Но меня остановил его голос.

— И, кстати. Советую тебе быть поосторожней с нашей маленькой волчицей. Она не так проста, как кажется.

Я поборол искушение спросить, что это значит и, не оборачиваясь, направился к выходу.

"Похоже, мое задание становится сложнее с каждым днем", — подумал я, направляясь в сторону Аниного дома, чтобы на этот раз поговорить с ней.

 

16. Аня

— Скажи, что будет с Яной? — встревожено потребовала я. Теперь мы вышли из туалета и негромко разговаривали, стоя в школьном коридоре.

— Она выживет. Скорее всего, — голос Риты был настолько безучастным, что я вздрогнула, — Но, этот день она будет помнить до конца жизни, — а вот эта фраза прозвучала почти радостно, только вот от столь неуместного веселья у меня свело живот.

— Что с тобой, Рит? — негромко спросила я.

Она вздрогнула.

— Извини, — на секунду ее глаза, как будто потеплели, приобретя более привычный оттенок.

— С тобой что-то не так, — я пристально посмотрела ей в лицо, — И я волнуюсь.

Рита отвернулась и сказала с усмешкой.

— По-моему, сейчас ты должна больше волноваться о себе, — но в ее голосе я услышала плохо скрытую боль.

Я мягко взяла подругу за руки.

— Пожалуйста, объясни мне, — с мольбой произнесла я.

Она подняла голову и посмотрела мне в глаза.

— Это из-за моего дара, — проговорила она, наконец.

— Дара? — удивилась я, — Ты имеешь в виду предсказание будущего?

— Это не совсем точное название для того, что я умею, но… Пусть будет так. Пойми, — продолжила девушка, — Те кто черпают силы из тьмы… Такие, как ты и как я… Тьма дает нам множество возможностей, но за все в этом мире нужно платить. И чем больше мы используем свои силы, тем сильнее они используют тебя — становится сложнее контролировать себя. Сложнее остановиться…

— Может тогда не применять такие силы?

Рита усмехнулась и покачала головой.

— Ты можешь не есть, не пить, не дышать? — спросила она в ответ, — И даже если ты научишься обходиться без всего этого — некоторые из Нас это умеют — ты не сможешь жить без тьмы. Она — часть тебя, течет в твоей крови, пронизывает твою плоть… Но самое главное, тьма становится частью твоей души, — Рита вздохнула, — Поэтому, даже смерть не освободит тебя.

Я ошарашено смотрела на нее. Если это правда… Алексей ничего не говорил об этом. Не успел? Или не захотел?

— Ты ведь не знала всего этого, верно? — судя по интонации, не было похоже, чтобы Рита нуждалась в моем ответе.

— И у меня, что, совсем нет выбора? — я вспомнила, что уже задавала этот вопрос, но Алексею.

— Пойми, это всегда было в тебе. Ты такой родилась. Некоторые выбирают Тьму добровольно, но если ты принял это решение, ничего уже нельзя будет изменить, — в ее голосе прозвучала тоска, а взгляд был устремлен сквозь меня, как будто она видела что-то недоступное другим.

— Но я ничего не выбирала! — почти закричала я.

— Я знаю.

— Тогда почему же это происходит со мной!? — в моем мозгу возникла жутковатая картинка, как изменилась Рита, как лицо любимой подруги превратилось в маску незнакомки. Я не хочу, чтобы со мной случалось тоже самое!

— Судьба, наверное, — пожала плечами Рита, но увидев, что я готова разрыдаться взяла меня за руку, — Успокойся, — негромко произнесла она, — На самом деле, все совсем не так плохо, как может показаться вначале. И там, куда ты отправишься, будет легче, честно.

Сквозь слезы я посмотрела на подругу.

— Почему же ты не уйдешь? — потребовала я, подавляя истерический всхлип.

Рита застыла, как будто мой вопрос шокировал ее. Или причинил боль.

— Прости, я не хотела тебя расстроить, — примирительно сказала, пытаясь заглянуть ей в глаза, чтобы лучше понять состояние, в котором находится сейчас моя подруга.

— Не извиняйся, — мрачно выговорила она, придя в себя, — Я не могу вернуться. Я дала слово.

Мне хотелось спросить, кому она давала слово, но я поняла, что сейчас нужно остановиться. Похоже, не я одна вынуждена хранить тайны.

— Волкова, тебя к директору, — я обернулась и увидела девчонку из параллельного класса. Я усмехнулась. Странно, что это не пришло мне в голову раньше, но моя фамилия удивительно совпала с моей сутью. Надо же. Кто сказал, что у судьбы нет чувства юмора? Есть, только юмор в основном черный!

Но тут я поняла, что именно мне только что сказали, и с тревогой посмотрела на Риту.

— Все будет в порядке, — прошептала она, — Немного надоедливых вопросов и все.

Я неуверенно кивнула ей и отправилась к кабинету директора.

— Вызывали, Тамара Викторовна? — спросила я, заглядывая в приоткрытую дверь.

— Да, Аня, проходи, — кивнула женщина.

Зайдя, я остановилась перед столом, за которым сидела директриса, не зная, что делать дальше.

— Садись, — Тамара Викторовна кивнула на строгий офисный стул, стоявший сбоку от стола.

Я опустилась на жесткое, неудобное сиденье. Мне было некомфортно, я боялась, что меня обвинят в том, что случилось с Яной. Не решаясь заговорить, я ожидала, когда же на меня указует обличительный перст Тамары Викторовны

Первой прервала молчание директриса.

— Аня, ты знаешь, что случилось с твоей одноклассницей — Яной Пархоменко.

Нервно сглотнув, я покачала головой. Действительно, судьба Яны осталась неизвестной, ведь Рита выволокла меня из класса раньше, чем я увидела, как все закончилось.

— Ее увезли на "скорой", — сказала Тамара Викторовна, — И… - она немного замялась, — Мне сказали, что до этого вы с ней повздорили.

— Это не совсем так. Я просто пыталась вступиться за свою подругу, — я увидела в глазах женщины сомнение и быстро добавила, — Но я… в смысле, мы не дрались, ничего подобного не было.

Это было правдой. То, что произошло, случилось без моего физического участия. Хотя я не очень понимала, как это происходит. Но я не била Яну, а именно это интересует директрису.

— Хорошо, я верю тебе, — кивнула она, — Я с самого начала не думала, что ты позволишь себе такую грубую выходку. Да и то, что случилось с Яной не очень похоже на последствие драки.

— А что с ней? — встревожилась я. Как бы некрасиво Яна не повела себя с Ритой, но я не хотела причинить ей настоящий вред.

— Она вела себя очень странно. Все время кричала что-то про огонь внутри себя. А потом начала задыхаться. Врачи вкололи ей сильное успокоительное, и она была без сознания, когда ее увезли в больницу.

— И что с ней? — повторила я свой вопрос, хотя прекрасно знала ответ.

— Неизвестно. То есть врачи не смогли сразу ничего сказать, но в больнице проведут все необходимые анализы и… С ней все будет в порядке, — у меня создалось ощущение, что Тамара Викторовна пытается убедить скорее себя, чем меня.

— Конечно…

— Можешь идти, — произнесла директриса, — И, Аня, — ее голос остановил меня возле двери, — Навести Яну. Вы все-таки одноклассницы.

— Обязательно, — соврала я, а сама подумала, что и под страхом смертной казни не пойду к Пархоменко в больницу.

Сейчас стояло время перемены, и я направилась на поиски класса, в котором у меня будет следующий урок. Возможно, мне сейчас стоило пойти домой, но оставалось еще несколько вопросов, которые необходимо было задать Рите.

Наконец, я нашла кабинет, в котором у нас должно проходить следующее занятие. Оказывается, прошло уже два урока, а я даже не заметила.

Когда я вошла в класс, на меня устремились взгляды всех, кто в нем находился. Здорово! Сейчас все думают, что чуть ли не убила Пархоменко. Хотя, они практически правы… Вот только мне от этого почему-то не легче.

Так что я сделала вид, что "ничего не вижу, ничего не слышу", и быстро уселась за свою парту. Мишка тоже был там.

— Ты в порядке? Слышал, тебя к Тамаре вызывали.

— Всю нормально, — ответила я негромко, боясь, что к нашему разговору сейчас прислушивается почти тридцать человек однокашников, — Она просто задала мне несколько вопросов, вот и все.

Миша недоверчиво посмотрел на меня.

— То есть она ничего не сказала по поводу того, что ты сотворила с Пархоменко?

— Радов, и ты туда же! — гневно прошипела я, — Ничего я с ней не делала! Ты видел, чтобы я хоть пальцем ее тронула!?

— Извини-извини, — Миша поднял руки в примирительном жесте, — Конечно, я не думаю, что ты могла ТАКОЕ сделать!

— Что конкретно с ней произошло? — спросила я, а по спине пробежал тревожный холодок.

— Да я и сам толком не понял, — пожал плечами Миша, — Но она вела себя… ну, как одержимая, что ли. Все время орала, билась в истерике.

Я вздрогнула. Все казалось еще хуже, чем вначале. Я снова вспомнила, как нечто подобное произошло с Андреем. Но тогда все не выглядело таким страшным. Или я просто, как и сейчас, слишком рано ушла?

Прозвенел звонок, но учителя еще не было. Я резко вскочила со своего места.

— Миш, отмажь меня с Ритой от учителя как-нибудь, хорошо?

— Как ты себе это представляешь? — нахмурился он.

— Ну, пожалуйста, — я жалобно посмотрела на него.

— Черт с вами, идите, — он махнул рукой, — Придумаю что-нибудь.

— Мишка, спасибо! Ты — настоящий друг, — просияла я.

Рита уже стояла возле двери. Видимо, мне не нужно было ей ничего объяснять.

Мы вместе вышли из кабинета, провожаемые завистливыми взглядами всех одноклассников.

— Ты хочешь поговорить, — произнесла Рита, как только мы оказались в коридоре. Я уже начинала привыкать, к этой ее манере разговаривать в последнее время: не спрашивать, а утверждать.

— Да, — кивнула я, — Но не здесь.

— Тогда пойдем, — согласилась Рита.

На выходе из школы вахтер попытался остановить нас, но Рита бросила на него убийственный взгляд своих черных глаз и, мужчина как-то обмяк, его взгляд остекленел — и он был уже явно не в состоянии помешать нам или кому бы то ни было.

— О, это совсем не сложно, — сказала Рита, заметив мое удивление, — Ты тоже скоро научишься подчинять людской разум.

Я не стал говорить ей о том, что совсем не хочу делать это. Будь моя воля, я бы предпочла вообще не сталкиваться со сверхъестественным миром.

Мы шли по улице, и я внимательно смотрела на Риту. Она выглядела какой-то болезненно-бледной, и эти новые черные глаза сильно выделялись на фоне меловой кожи.

— Что? — Рита перехватила мой взгляд.

— Ничего. Просто… — я остановилась на полуслове, — Почему я раньше не замечала ничего… странного в тебе?

Она вздохнула.

— Пожалуйста, не пойми меня неправильно, — нерешительно пробормотала она, — Это из-за тебя.

Я резко остановилась.

— В смысле?

— Ну вот, зря я это сказала, — замялась Рита.

— Нет, не зря, — решительно возразила я, — Продолжай.

— Способности таких, как я, часто зависит от окружения. На Земле, среди людей, мне проще контролировать себя. Но твои силы начали просыпаться и, рядом с тобой мне сложнее… притворятся человеком.

— Мне нужно уйти, — прошептала я, — Здесь от меня одни проблемы.

— Что ты! — Рита снова изменилась, становясь больше похожей на мою подругу, — Дело не во мне. Я, правда, хотела бы, что бы ты осталась. Но так будет правильно. Там — твое место.

Я улыбнулась. От таких слов мне стало легче. Это были слова той Риты, которую я знала. Но тут мне в голову пришла одна мысль и я нахмурилась.

— Но, ты говорила… Разве мне не будет труднее контролировать себя, находясь среди множества тех, кто обладает способностями?

— Ну, у оборотней все иначе. Вам сложно жить по отдельности. В стае, наоборот, проще держать себя в руках, сохранять человечность. Те, кто предпочел жизнь волка-одиночки… — она замолчала.

— Что с ними?

— Чаще всего, им становится все труднее возвращаться в человеческий облик. Рано или поздно зверь внутри них победит, и они не смогут снова стать людьми.

Я вздрогнула, представив себя это. Твое сознание постепенно угасает, а что потом?.. Ты будешь помнить, кем был когда-то? Или ничего кроме животных инстинктов уже не будет иметь значения?

Мы зашли в небольшой дворик, попасть в который можно было только через узкий проход между домами. Площадка оказалась "заперта" между четырьмя зданиями.

Рита опустилась на небольшую деревянную скамейку, покрытую облупившейся от времени краской. По-моему, когда-то она была зеленого цвета. Я присела рядом с подругой.

— Ты хотела со мной поговорить, — напомнила она.

— Да, я…

— Хочешь узнать о своих силах? — на этот раз Рита спрашивала, а не утверждала, как обычно.

— Ну, да, — кивнула я.

— Я не могу тебе ничего говорить, — быстро проговорила она.

— Что? Почему!? — меня возмутил такой ответ. Если она знала, о чем я собираюсь спрашивать и знала, что ответить не сможет — что бы не сообщить мне это сразу.

— Я сказала тебе достаточно в первый раз, — отрезала Рита, — Остальное ты должна узнать сама.

— Это нечестно, — нахмурилась я, — Почему ты не хочешь мне объяснить?

— Не могу, — покачала она головой, — Есть определенные ограничения. Ограничения использования своих способностей. Но, — продолжила она, увидев мое расстроенное выражение лица, — я могу дать тебе маленький совет.

— Какой?

— Учись контролировать свои эмоции.

— Спасибо, — усмехнулась я, не будучи, разумеется, удовлетворенной таким ответом. Но Рита явно не собиралась раскрывать большего.

— Поверь, я хотела бы рассказать тебе то, что знаю сама. Но я НЕ МОГУ! Пожалуйста, не спрашивай меня об этом…

Теперь я чувствовала себя виноватой. Рите явно мешало что-то. Она говорила про ограничения, и видимо их нарушение ведет за собой серьезные последствия.

— Кстати, тебе пора домой, — в голосе подруги послышался некий намек, который, впрочем, не дошел до меня.

Я непонимающе посмотрела на нее.

— Тебя там ждут, — улыбнулась она. И, заметив, что я снова собираюсь раскрыть рот, замотала головой, — И не нужно вопросов. Просто иди — сама все увидишь.

— Хорошо, пока, — я захотела удовлетворить свое любопытство, возбужденное Ритиными намеками, и поспешно направилась в сторону своего района.

А все-таки это жутко неприятное (я бы даже сказала, жуткое и неприятное) чувство — знать, что у тебя есть всезнающая подруга, которая совершенно не хочет делиться с тобой своими знаниями…

 

17. Рита

Как же все это тяжело для меня. Аня наивно считает меня простой предсказательницей, но это и к лучшему. Ни к чему ей знать правду. И… ох, насколько все было бы проще, будь все действительно так! Знание будущего — вещь относительная, ведь каждый наш поступок изменяет картину грядущего. Именно поэтому прогнозы обычных провидцев крайне ненадежны.

Но такие, как я — совсем другое дело. Я — пифия. И я не гадаю. Я просто знаю все. Прошлое, настоящее и будущее — все секреты мира доступны пифиям. Но для тех, кто обладает таким могущественным даром, существуют особые правила. И существуют те, кто следят за их исполнением.

Например, мы не можем рассказывать о том, что грядет. Это считается вмешательством в естественное течение событий. Однако это правило можно обойти, если пророчество будет несколько иносказательным — если ничего не говорить напрямую, только загадками и аллегориями, которые должны подвести человека к ответу. Именно этой лазейкой я и воспользовалась, пытаясь, предупредить Аню о том, что ей вскоре предстоит. Но мои слова все же были достаточно прямолинейными. Достаточно для того, чтобы это могли посчитать нарушением правил.

На прошлое и настоящее запреты не распространяются, но у Ани они были так тесно переплетены с будущим, что я не могла рассказать одно, не затронув при этом другое. И поэтому мне было так тяжело. Я видела всю ее жизнь, все несчастья, которые ей придется пережить, но не могла разделить свое знание с подругой. Впервые за тысячелетия своей бесконечной жизни я пожалела о существовании Запретов. Хотя, одно осталось неизменным — я ненавидела свой так называемый дар. Всегда, сколько себя помнила. Для меня он был скорее проклятием, чем наградой. И я бы с радостью обменяла вечность всезнания на одну короткую жизнь человека. Жизнь в счастливом неведении. Но никто не мог дать этого мне. Моя судьба была предопределена задолго до того, как я родилась.

Это было давным-давно, на заре создания одного мира… Та планета превратилась в космическую пыль миллиарды лет назад. Но для дара пифии понятия о времени незначительны. Именно тогда, в том мире появились первые из нас. Они согласились приютить в своих сердцах тьму, чтобы она питалась их кровью и духом становясь сильнее… К всезнанию прилагались определенные бонусы: бессмертие, возможность беспрепятственно пересекать границы миров — любым другим существам нужны ходы, через которые можно попасть только в некоторые из миллиардов вселенных, но для пифий таких ограничений не существует. Наш дух свободен, мы можем покидать свои тела, вселятся в чужие. Но "дар" — это проклятие. И чем чаще мы им пользуемся — например, делаем свои загадочные предсказания — тем сильнее тьма внутри, тем сложнее сдерживать ее. Это еще одна причина, запрещающая говорить о будущем. Сколько пифий не удержалось на тонкой границе, и окончательно сорвались во мрак. И тогда… Всезнание обращается безумием. Эти бывшие пифии становятся лишь марионетками в руках тьмы. И, что хуже всего рано или поздно это происходит с каждым. Могут пройти миллионы или миллиарды лет нашего бессмертия, но когда-нибудь нас захлестнут тьма и безумие. Именно это является платой за дар. Впрочем, первые пифии еще не знали об этом.

Мне эта жуткая способность досталась по наследству — родители были одними из первых пифий. Дар часто передается нашим детям, если бы не это, темных пророков бы уже не осталось или почти не осталось — все бы оказались поглощены безумием. Но я возненавидела своих родителей за то, что из-за них тоже стала одной из проклятых прорицателей. И до сих пор мое отношение не особо изменилось. Именно поэтому, однажды я покинула свой дом и свой мир и отправилась на Землю. Точнее, ушел только мой дух. Не будь мои родители всезнающими, то они, обнаружив мое бездыханное тело, решили, что их дочь умерла. К моему сожалению, они знали правду. Но попыток вернуть меня не было, хотя я уверена, что наблюдали за мной внимательно.

Долгое время я скиталась по этому миру бесплотным духом, вселяясь иногда в растения и животных. Но несколько лет назад я нашла себя более долговременное пристанище.

У одной семьи должна была умереть дочь-подросток, я знала это (как знала вообще все) и вселилась в тело, как только человеческая душа его покинула. Благодаря "дару", мне не составляло труда играть роль обычной земной девчонки. Точнее, удавалось, пока я не встретила Аню. Конечно, я всегда знала, что встречу ее. И (об этом я ей солгала) всегда знала, кто она.

Меня одновременно тянуло к ней, потому что я чувствовала внутри Ани ту же тьму, что и внутри себя. Но также, мне не очень хотелось сближаться с оборотницей (пусть пока и потенциальной). Я уже говорила это ей, хоть и немного иначе — тьму сложнее сдерживать, когда некто, подобный тебе, рядом.

Аня тоже чуяла что-то во мне, хотя и не отдавала себе в этом отчета. Несмотря на то, что я всегда играла роль легкомысленной хохотушки (какой и была бывшая обладательница этого тела), Аня догадывалась о моей сути, примечая ее сквозь маски притворства, которыми я очень умело пользовалась.

Теперь же, когда ее сущность начала пробуждаться, мне все сложнее прикидываться человеком рядом с ней. Мне хочется, чтобы она ушла в другой мир. Это не значит, что я не буду по ней скучать. Как раз наоборот. Но, так будет проще для всех.

Есть одно изречение… Не правило, а скорее совет. Оно относится ко всем не людям, не важно, что подпитывает их силы и делает непохожими на остальное человечество: Тьма или Свет. "Не стоит сходиться с людьми. Любить или дружить можно только с равными."

И это правда. Потому что ты, скорее всего, не сможешь полностью открыться человеку. Почти у всех мистических народов есть правило, запрещающее это. Люди умирают раньше всех нас. Они более хрупкие, им не место в нашем мире. И в таких неравных отношениях всегда будет иметь место страх. Тот, кто сильнее будет бояться навредить человеку. Человек будет бояться того, кто сильней.

В этом смысле проще существам вроде вампиров и оборотней. Они могут сделать своих тех, кто им близок, подобными себе. Хотя, всегда присутствует риск, что человек не выдержит превращения и погибнет.

Аня не была человеком. Но у пифий все обстоит иначе. Нам не стоит сближаться ни с кем кроме других пифий. Потому что, в обратном случае, ты будешь всегда испытывать вину. Тебе известно все, в том числе и будущее твоего товарища или возлюбленного, но ты не сможешь разделить с ним знание. И ты будешь знать, что он умрет намного раньше тебя. И будешь знать, как именно это случиться.

Это сложно понять, но уж поверьте мне на слово — всезнание разрушит любую любовь.

Я не могу предупредить свою подругу о тех бедах, которые встретятся на ее пути. Она должна пройти через все сама. Я знала, что она вспомнит потом мое предсказание, но сейчас оно не принесет ей пользы, не спасет от скорой боли.

 

18. Аня

Я шла домой, по пути размышляя о словах Риты. И не только о том, кто ждет меня дома. Это как раз меня не особо беспокоило. Но все остальное… Особенно то, что касается моих способностей, суть которых я так и не поняла. Что-то вроде того, что я могу причинять боль людям (и оборотням), если разозлюсь. Но мое знание было явно не полным. Причем не хватало чего-то важного. Чего-то, о чем я должна была догадаться, но эта догадка ускользала от меня. Мне кажется, Рита сделала мне подсказку, только вот до меня не как не доходит, когда она ее сделала и, что именно она может означать.

И меня тревожило это невнятное предчувствие чего-то нехорошего. И, разумеется, я волновалась из-за скорого Обращения. Я надеялась как можно скорее встретиться с Алексеем и расспросить его обо всем, что касается моей будущей новой жизни.

Думая об оборотнях (и себе), я вспомнила Андрея. Почему то, я была абсолютно уверена в том, что он оборотень. Но точных доказательств этому не было. Я не видела, как он превращается в волка, да и Алексей ничего напрямую об этом не говорил. Надо спросить Лешу, ведь это может кардинально все поменять.

…Оказавшись возле своей двери, я долго искала ключи в сумке. Когда я, наконец, нашла их, то открыла замок и вошла в квартиру. Родителей, естественно не было сейчас дома (кстати, надеюсь, что им не расскажут, как я на пару с Ритой прогуляла несколько последних уроков), и я отправилась к себе в комнату.

Я ошарашено замерла, увидев, что на моей кровати сидит Леша и читает мой томик "Джейн Эйр".

— Что ты здесь делаешь? — удивленно спросила я, бросая быстрый взгляд на закрытое окно, — И как сюда попал?

Алексей проследил, куда устремился мой взгляд и усмехнулся.

— Не переживай. Как все — через дверь, — сказал он, проигнорировав мой первый вопрос.

— Странно, замок вроде не расплавлен, — хмыкнула я, вспомнив, как мы попали на крышу тридцатиэтажки.

— Ну, почему сразу так. Меня, между прочим, твоя мама впустила.

— Угу. То есть, моя мама просто взяла и не просто открыла дверь совершенно чужому человеку, но и оставила его одного в квартире? Я тебя правильно поняла? — уточнила я, насмешливо прищурив глаза.

— Не то что бы совсем чужому. Я сказал, что я твой парень.

— Что ты сказал!?

— Да не волнуйся ты так. Это исключительно для пользы дела, — примирительно произнес парень (не мой!).

— Допустим, — я с сомнением наклонила голову, — Но не думаю, что тебе разрешили бы остаться здесь одному, будь ты хоть десять раз мой бой-френд.

— Я умею быть убедительным, — произнес Леша со странной хитроватой усмешкой, которая почему-то совсем мне не понравилась.

— Что ты сделал с моей мамой? — взвизгнула я.

— Да не волнуйся ты. Ничего страшного. Просто внушил ей, что я с тобой встречаюсь уже давно, и она меня отлично знает.

Внушил. Я напряглась, услышав это слово. И тут же вспомнила остекленевший взгляд школьного вахтера и слова Риты: "О, это совсем не сложно. Ты тоже скоро научишься подчинять людской разум". Это выглядело странно и жутко, неужели Алексей сделал то же самое с моей мамой?

— Это не навредит ей?

— Нет, — он покачал головой, — По крайней мере, если не будет повторяться много лет подряд. Слишком частые внушения могут разрушить разум. Но не со всеми это происходит. И после одного раза ничего страшного точно не случиться.

Не скажу, что его ответ сильно успокоил меня. И снова вспомнился вахтер. Возможно, Рита не первый раз внушала ему что-то?

— Зачем ты пришел? — я решила отложить вопросы о внушении на потом.

— Предупредить. Чтобы ты была осторожна. Я виделся недавно с Андреем, похоже у него на тебя какие-то планы.

Я нервно сглотнула, успев за десятую долю секунды вообразить себе, такое количество разнообразнейших ужасов, что их вполне хватило бы на приличный хоррор.

— Какие? — только и сумела я выдавить.

— Не знаю. Убивать тебя он вроде раздумал — хотя, я бы не стал верить его словам. Но, в любом случае, ничего хорошего от Андрея ждать не стоит.

— Кстати, по поводу него…

— Что случилось? — напрягся Андрей.

— Нет, ничего такого. Я просто хотела узнать: он оборотень?

— Ну да, — кивнул Алексей, — А что?

— Да так, — пожала я плечами, — Любопытно стало.

— Ладно. Тогда я, пожалуй, пойду…

— Подожди, — остановила я его, — Я хотела спросить тебя о жизни… жизни оборотня.

Алексей напрягся, но кивнул и сел обратно на кровать.

— Хорошо. Спрашивай.

— Ну… — я замялась, не зная с чего начать, — Как это — превращаться в волка? Что чувствуешь во время и после?

Алексей нахмурился и, я ожидала, что он не станет отвечать, но, после секундной паузы он заговорил.

— Когда Обращаешься, чувствуешь себя так, как будто все твое тело плавиться в огне. Не самое приятно ощущение, но к этому быстро привыкаешь. А когда твое тело уже стало волчьим… В тебе как бы борются две сущности: животная и человеческая. Поэтому никогда не стоит расслабляться, нужно всегда контролировать зверя внутри.

Эти ответы меня не обрадовали, хотя и особого удивления не вызвали. Это было довольно предсказуемо. Я приготовилась задать следующий вопрос, но неожиданно выпалила совсем другой, который задавать не собиралась.

— Как ты стал оборотнем?

Услышав это, Алесей помрачнел и, я уже собиралась сказать, что не нужно отвечать, если он не хочет говорить об этом.

— Это сделал Андрей, — хмуро процедил он.

— Андрей? — удивилась я, — Но… Я думала, вы ненавидите друг друга.

— Ты не поняла, — сказал Алексей с мрачной усмешкой, — Он не собирался меня Обращать. Он хотел меня убить. Но я выжил и стал вервольфом. Ты не представляешь, как это разозлило Андрея, — при этих словах он улыбнулся.

— За что он хотел тебя убить? — нахмурилась я.

В ответ Алексей пожал плечами.

— Просто за то, что я был человеком, а он волком. Он был охотником, а я — добычей.

Я задохнулась от ужаса, когда поняла, о чем говорил Леша. Оборотни охотятся на людей?! Я иначе посмотрела на Алексея, его золотисто-русые волосы, карие глаза, мягкие черты лица… Неужели, он тоже убивал? Это было так ужасно — все люди, оказывались совсем не такими, какими я считала их… Видимо, Алексей увидел что-то в моих глазах, потому что быстро сказал.

— Не все оборотни, такие как Андрей. Большинство не убивает людей, по крайней мере, ради забавы.

Я поверила ему и неуверенно кивнула в ответ.

— Мы не такие монстры, какими нас считают. По крайней мере, не все из нас — улыбнулся он.

— Я понимаю, — сказала я медленно, — Люди тоже бывают разными.

— Знаешь, — сказал Алексей после минутной паузы, — Ты реагируешь на все это так… Ну, не так, как я ожидал.

— Я что-то делаю неправильно?

— Нет-нет, — возразил Леша, — Просто… Ты так спокойна, хотя твоя жизнь меняется самым кардинальным образом.

— Я не думала об этом раньше, — призналась я, — Но, сейчас, когда ты заговорил об этом, у меня создалось ощущение, что я всегда догадывалась — когда-нибудь со мной случится нечто такое. Не то чтобы я знала, что стану оборотнем, — быстро добавила я, — Но у меня было чувство как будто я не принадлежу этому миру… Хотя, время от времени все так думают…

— Вовсе нет, — покачал головой Леша, — И тем более — ты действительно не такая, как все.

— Расскажи мне о том, о другом мире — попросила я, — В конце концов, мне скоро уходить туда. Может даже навсегда.

— Мой мир называется Роокхел, — начал Алексей.

— А это что-то означает? — перебила я.

— Роокхел можно перевести приблизительно, как "Красная земля". Хотя это и не совсем верно…

— А точнее?..

— Ну, на вашем языке это будет звучать: "Земля крови Первой Зари".

Я сразу почувствовала что слова "Первая Заря" обозначают что-то особенное. У меня даже пробежали мурашки по спине; так бывает в начале интересной (но обязательно — капельку жутковатой) истории.

— Это кое-что из наших легенд, — ответил Леша на мой невысказанный вопрос, — Народ Первой Зари — самые первые обитатели Роокхела. Хотя тогда у этого мира не было названия. Говорят, что они были подобны богам — прекрасные и могущественные. Большинство их знаний и умений были утеряны, но те, которые сохранились до сих пор, считаются наивысшим уровнем магии. Ее так и называют: Магия Зари.

В общем, Люди Первой Зари жили в том молодом мире и были счастливы… Пока из других миров не стали приходить разнообразные существа: люди, вампиры, оборотни, ну и прочие. Казалось бы, что страшного? Ну, переселялись бы себе дальше, мир большой, места всем хватит. Но большинство из новоприбывших были существами тьмы, в отличие от светлого Народа Первой Зари. И произошло то, что рано или поздно должно было случиться — началась война. Все темные существа против Народа Первой Зари. Некоторые люди присоединились к "светлой" стороне, но этого было явно не достаточно, чтобы создать необходимый перевес. И Народ Первой Зари проиграл. Они и все, кто участвовал в битве на их стороне, были убиты.

А вот дальше начинается сказание. Говорят, что кровь Первой Зари, пролитая во время той битвы впиталась в почву и навсегда окрасила ее в багряный цвет. Эта кровь дала силу нашей земле — на Роокхеле никогда не бывает неурожаев, даже в самые сильные засухи или после морозов… Однако в легенде также говорится, придет время и Народ Первой Зари вернется и на этот раз одержит победу. Но вернутся они совсем другими. Народ Первой Зари перестанет быть созданиями света. Кровь и жажда мести сделают свое дело и превратят их в существ настолько темных и жутких, что сама смерть будет на их стороне в новой войне…

Я поняла, что меня бьет дрожь. Не то чтобы какая-то страшилка могла меня испугать… Но у меня создалось ощущение, что я слышала что-то подобное. Но никак не могла вспомнить, где и от кого.

— Эй, ты чего? — нахмурился Леша, увидев, что мне нехорошо, — Испугалась? Это всего лишь старая сказка.

— Оборотней тоже многие считают сказкой, — возразила я.

Алексей улыбнулся.

— Что ж, может ты и права. Но, даже если все в этой легенде — правда, я не думаю, что стоит сейчас переживать об этом. Такие предсказания обычно очень долгосрочные… То есть раньше, чем через пару миллионов лет не стоит ожидать их осуществления.

— Все в порядке. Просто ты слишком хорошо рассказываешь, — слабо пошутила я. А сама пыталась вспомнить, где еще могла слышать что-то похожее на эту историю. Но в голову ровным счетом ничего не приходило, и я решила продолжить задавать вопросы.

— Когда ты вел меня на крышу, то расплавил замок. Такое умеют все оборотни? А что-нибудь еще мы можем? — зачастила я.

— Видишь ли, оборотни создания земли и огня, это наши покровительственные стихии. Так, что теоретически, мы все можем использовать их силы. Но, — продолжил Алексей, когда я уже начала представлять себе, как взглядом заставляю языки пламени скручиваться в причудливые спирали, — на практике далеко не каждый оборотень может управлять пламенем или землей. И даже те, кто наделены такой способностью, обычно могут контролировать только одну из стихий.

Когда Алексей закончил говорить, я разочарованно вздохнула. Жаль, плавить замки голыми руками талант бесспорно полезный, хотя немного попахивает криминалом.

— Но, заешь, у тебя, как Рожденной могут оказаться мощные способности, — сказал Алексей, — Но, это необязательно, — добавил он, увидев мое воодушевление.

— А как можно проверить — есть у меня эти силы или нет?

— Это совсем не сложно, но не стоит делать это в доме. Особенно, если ты учишься владеть огнем. Он — крайне непослушный элемент и контролировать его непросто.

— Ты будешь меня этому учить? — внутренне обрадовалась я.

Но к моему большому разочарованию Алексей покачал головой.

— Не думаю. Я не очень силен в магии стихий, по крайне мере, не настолько, чтобы кого-то учить.

— То есть я так и останусь неумехой? — опечалилась я.

Алексей увидел, что я расстроена и ободряющее улыбнулся.

— Ну почему же. На Роокхеле мы без труда найдем тебе учителя. У меня даже есть один на примете…

Но я не особо слушала, что дальше говорил Леша. От того, как он сказал "мы", у меня внутри росло нечто приятное и теплое. Возможно, это было глупо. Влюбляться в оборотня, который к тому же старше меня. "А кого тебе еще влюбляться, как не в волка", — шепнула часть меня. "И сколько ему? Лет девятнадцать-двадцать? Разве не смешная разница для тех, кто никогда не стареет?"

Тут я вспомнила еще один важный вопрос.

— Леша, а я, что навсегда останусь шестнадцатилетней? — я не сразу поняла, что все-таки назвала его сокращенным именем. "Ну и что", — подумала я, — "Тем более, к его растрепанной прическе и добрым "шоколадным" глазам имя Леша подходит куда больше, чем строгое и холодное: Алексей"

Но он даже если заметил, как я назвала его, никакого видимого неудовольствия не выказал.

— С чего ты взяла? — удивился он.

— Ну, ты же сам говорил, что…

— Я сказал, что ты не состаришься, — перебил он, — Наверно, ты вырастешь. Немного. Хотя навсегда останешься юной. Не так уж плохо.

— Но это значит, — я с подозрением прищурилась, — Что я могу остаться… на несколько лет, не вызвав подозрений. Разве не так?

Леша тяжело вздохнул.

— Так. Ты, конечно, можешь остаться, я ведь и не собирался тащить тебя силой. Впрочем, скоро ты сама захочешь уйти.

— Почему?

— Да потому что! — парень почти кричал, — Помнишь, я говорил тебе про огонь? Так вот, мы такие же. Мы не всегда можем контролировать себя. И это останется неизменным, куда бы ты не отправилась…

— Но… — нерешительно начала я.

Леша не дал мне закончить, но заговорил спокойнее.

— Разница в том, что в Стае ты не причинишь никому серьезного вреда. А останешься здесь — могут погибнуть люди. Особенно, близкие, так как они чаще бывают рядом. Конечно, потом ты научишься держать себя в руках. Но, пока это не произойдет, могут пострадать очень многие.

— Извини, — почти прошептала я, стараясь не расплакаться. Внезапно, все то, о чем уже говорил мне Леша, представилось мне ярко и правдоподобно. Я почувствовала себя хищником. И мое сознание, эмоции не были человеческими. А для волка людские жизни не значили ровным счетом ничего. У меня перед глазами возникла жуткая картина: гигантский зверь, в котором я с ужасом узнала себя, кидается на родителей: подобное я видела в передаче о животных. Вот только жертвой в этот раз были не косули или зайцы, а мои собственные мама с папой. В голове возник другой образ. Рита. Да, она была необычной, понимала меня и, судя по всему, хранила какую-то свою тайну, возможно не менее страшную, чем моя собственная. Но в тоже время, она была маленькой и хрупкой, скорее похожа на фею, чем на колдунью-прорицательницу. И я увидела, как волк (я!) бросается на Риту и перекусывает ее тонкую шею острыми, как бритва клыками…

— Я вижу, ты поняла, наконец, о чем я говорю, — кивнул Алексей.

— А ты, что и мысли читаешь? — попыталась отшутиться я. Но шутка вышла какой-то вялой; мне не удалось, ни поднять настроение себе, ни прогнать хмурое выражение с Лешиного лица.

— Нет, — покачал он головой, — Знаешь, лицо у тебя абсолютно непроницаемое, но глаза… — и тут он неожиданно улыбнулся, — В твоих глазах можно прочитать все.

— И что ты там видишь? — тихо спросила я, скорее у себя, чем у Леши.

Но он услышал и ответил.

— Я вижу, что ты смелая девушка. В твоих глазах нет страха.

— Но я боюсь, — возразила я.

— Да. Но не за себя. За близких. Ты не хочешь причинить им боль и готова для того, чтобы уберечь их, сделать больно себе.

Я покачала головой.

— За себя я тоже боюсь.

— Разве? — Леща вопросительно изогнул бровь.

И тут я поняла, что действительно не боюсь за себя. И мне точно не будет страшно, если рядом будет Леша.

И что-то в его глазах, заставило меня поверить, что он готов быть рядом со мной.

 

19. Алексей

Это так непривычно — быть с кем-то откровенным… или почти откровенным. Когда живешь среди волков — причем, буквально — привыкаешь держать свои тайны при себе, стараясь о них даже не думать лишний раз. Я действительно не умею читать мысли, в этом я не соврал Ане. Но некоторые оборотни — неплохие телепаты. Считается, что "для пользы Стаи" у нас не должно быть секретов друг от друга. На деле же, это правило никем не соблюдается. У каждого найдется хоть одно темное пятно в жизни, нечто, что не должно быть открытым никому. К тому же, волков связывают не крепкие доверительные узы, а банальная необходимость. В одиночку прожить сложно, не одно поколение оборотней доказало это. Не смотря на все это, чистосердечие между нами не в ходу. И то, как я мог общаться с Аней… так странно и, кажется, это оживляло во мне воспоминания о позабытой жизни.

И пусть я высказал ей далеко не все свои мысли, мне все равно стало проще. Я видел, что она была сильной, несмотря внешнюю хрупкость. Именно поэтому девушке хотелось, чтобы я был с ней честен. И я старался. Сначала боялся, что многие аспекты правды могут напугать ее, и старался избегать острых углов жизни оборотня (вот только жизнь вервольфа вся состоит из острых углов), но вскоре понял, что неведение страшит девушку куда больше, чем самая неприятная и жуткая истина.

Но, разумеется, я не мог сообщить, какие чувства возникают во мне, когда я смотрю на нее — такую хрупкую и тонкую, которая словно отгораживалась от внешнего мира завесой волос цвета вороного крыла. Она вызывала во мне давно потерянные чувства. Чувства, которые были подавлены необходимостью выживать любыми способами. И, когда она назвала меня Лешей…

Мое сердце болезненно сжалось, напомнив о недостижимых временах человеческой жизни.

…На Роокхеле наступила весна. Я был молод, счастлив и влюблен. Зимой этого года мне уже должно исполниться двадцать. Это означало, что я, наконец, перестану быть ребенком. На самом деле все это было глупо. Разве может за десять месяцев что-то настолько измениться в человеке? Родители рассказывали, что на Земле совершеннолетие отмечают на два года раньше — в восемнадцать. Правда, в нашем мире жизнь гораздо сложнее опасней. Из-за огромного количества темных созданий обитавших на Роокхеле и сравнительного небольшого количества людей, шансы дожить до старости у среднестатистического человека были невысоки. У колдунов и ведьм — немного выше, но даже магия не была гарантией долголетия.

Впрочем, тогда меня это мало волновало. Когда ты молод, смерть кажется чем-то настолько отдаленным, практически невозможным. В тоже время я, как и остальные жители Роокхела, знал, что она всегда где-то рядом и может настигнуть тебя в любой момент. Поэтому мы ценили каждую минуту, отпущенную нам. И весна казалась самым прекрасным сезоном, потому что ее наступление означало — удалось пережить еще один год.

Следующей весной я хотел жениться на своей любимой. Если бы не строгие правила, я сделал бы это хоть сегодня. Но самое главное, я уже заручился ее согласием, а год — сравнительно небольшой срок ожидания.

Ее звали Лэйхелла. Рассветная Роза. На Роокхеле многие носили земные имена из разных народов и эпох, но большинство семей предпочитало называть детей именами на языке Народа Первой Зари. Языке, который намного пережил своих истинных носителей…

Лэйхелла была прекрасной, как весенний первоцвет — невообразимо нежная, она была полна стремления к свету и жизни. Все, кто хоть раз видел Лэйхеллу, говорили, что девушка похожа на живое воплощение весны.

Ее длинные русые волосы, которые на солнце отливали золотом, а в отблесках огня — медью, всегда были уложены в причудливую прическу из множества кос, традиционную для большинства девушек из нашего мира. Большие серые глаза, обрамленные густыми темными ресницами, всегда горели жизнью и весельем. Я никогда не видел, чтобы девушка плакала… Хотя, тогда поводов для слез у нее точно не было. Молодая и красивая, ей вскоре предстояло выйти замуж и обзавестись собственной семьей. В общем, она имела все, что нужно деревенской девушке для того, чтобы быть счастливой. У меня тоже не было повода печалиться. Моя юная душа горела и сияла, исполненная надежд на светлое будущее, в котором несомненной моей спутницей должна была стать Лэйхелла.

…Мы шли по цветущему лугу (в этом году весна наступила рано и очень быстро вступила в свои права) и молча любовались великолепием возрожденного после зимнего сна мира. Потом, начали говорить обо всем и ни о чем. О какой-то ерунде, которая может интересовать только того, кто молод душой, телом и сердцем. Тогда, она впервые назвала меня Лешей. Раньше меня так именовала только мама — отец и односельчане всегда величали меня "Алексей", выказывая тем самым уважение единственному сыну лучшего охотника деревни. Хотя в голосе Лэйхеллы не было и намека на презрение. Только нежность и любовь… Да, тогда я был молод сердцем и воистину счастлив. Ведь я не знал, что это моя последняя настоящая весна. Превращение в оборотня лишило меня возможности, вновь увидится с любимой, и я разучился радоваться цветению природы. Уже не одна весна прошла с тех пор, но не одна не была похожа на ту… Я даже не знаю, жива ли еще Рассветная Роза? Обрела ли счастье с кем-нибудь другим? Сколько раз я испытывал жгучее желание пробраться под покровом ночи в деревню и хоть одним глазком взглянуть на родных. Но боялся, что не выдержу еще одной разлуки. Меня никогда не приняли бы обратно, потому как я уже не являлся их соплеменником и… даже человеком. К тому же, оставшись в деревне, я навлек бы на себя и близких гнев стаи. Волки строго следят за исполнением своих законов. Нам не запрещается жить среди людей: при этом нужно соблюдать несколько правил… хотя все они имеют одну суть — не раскрывать себя. Мы не должны оставаться слишком долго на одном месте — иначе станет понятно, что мы не стареем. Охоту вблизи человеческих жилищ следует вести очень осторожно. Остатки "трапезы" необходимо уничтожить или надежно спрятать. За многие годы сосуществования с оборотнями люди научились определять, кто лакомился оленем — обычный волк или вервольф. Также мы не должны показываться никому из прежних знакомых. Так что, даже если кто-то решается жить среди людей, он обычно уезжает далеко от прежних мест обитания, чтобы даже случайно не нарушить устоев.

Нам хранить тайну проще, чем, например, вампирам. Их неестественная (я бы сказал мертвенная) бледность, сразу привлекает внимание людей. Существует три вида вампиров, и солнце по-настоящему губительно только для одного из них. Но большинство предпочитает скрываться в ночи, вдали от крупных городов. Правда у Детей Ночи, в отличие от оборотней не существует законов, запрещающих открывать свою сущность людям. Да и смертные обычно к ним более благосклонны, чем к оборотням. Я слышал, многие кровопийцы даже заключают браки с… со своим обедом, фактически. По мне, это жутко и противоестественно. И пусть вам не кажется странным, как об этом отзываюсь я — вервольф. Просто, помимо того, что два вида бессмертных уже давно враждуют между собой, я убежден, что жениться можно лишь на представителе своего вида. А если учесть то, что вампиры воспринимают людей, как пищу, такие союзы кажутся еще более странными. Хотя такие события случаются не так уж часто, а новоявленные супруги сразу становятся отвергнутыми и презираемыми среди своих народов.

Хм, похоже, я немного отвлекся.

В общем, когда Аня назвала меня "Лешей", это сразу пробудило во мне воспоминании о былом. И что-то в ее интонациях, в том, как она произнесла мое имя, напомнило мне о Лэйхелле. Разумеется, она не была похожа на Аню. Скорее они — полные противоположности, как день и ночь. Но я, как существо тьмы и не мог мечтать о дне. Моей парой могла стать только та, которая принадлежала бы темному миру так же, как ему принадлежал я. Я впервые за тридцать лет задумался о том, что могу любить кого-то. С человеческой девушкой я никогда себя не свяжу (по вполне понятным причинам), а женщин в нашей Стае — не так уж много. И, что самое главное, никто из них не вызывал у меня чувств, подобных тем, что удалось всколыхнуть Ане. Те волчицы умели быть друзьями, соратниками в охоте, спутниками в ночных пробежках. Они могли понять меня, как волк волка; но я ни разу не испытывал желания завязать более тесные отношения хоть с одной из них. Ну, может быть кроме Оксаны… Я не любил ее, как девушку, но она была мне хорошим другом, одной из немногих с кем я мог сблизиться в Стае, а также неплохим партнером по охоте, что немаловажно для жизни оборотня. И я даже иногда задумывался о том, чтобы наши отношения стали более теплыми…. Не то что бы я действительно испытывал к Оксане какие-нибудь романтические чувства — просто устал за эти тридцать лет одиночества, а она была лучшей кандидатурой на то время. Помимо всего прочего Оксана вполне недурна собой. Яркие черты лица, волосы цвета расплавленной меди и глаза, чей цвет в зависимости от настроения варьировался от изумрудно-зеленого до почти черного.

Однако теперь я встретил Аню. Возможно, эта не было любовью с первого взгляда, но эта девушка вызвала во мне давно забытое… И я подозревал, что моя симпатия скоро может перерасти в нечто большее.

Правда, пока я не хотел открывать девушке своих чувств, оставаясь пока только другом. Ей и так не просто — столько всего сразу свалилось! — не думаю, что Ане сейчас есть дело до романтических отношений. Но когда все уляжется, позже, я доставлю ее на Роокхел к Наставнику, и тот научит ее контролировать силы… Что ж, тогда, возможно, мы могли бы стать парой…

Из приятных размышлений о будущем меня вывел следующий вопрос, заданный Аней. Он был уже далеко не первым, но я изо всех сил старался удовлетворить ее любопытство. Один раз мне показалось, что девушка твердо решила остаться на Земле, к счастью мне удалось переубедить ее тогда.

— Когда я превращусь в волка, то стану похожа на тебя? — спросила Аня. Сейчас в ее глазах проглядывало лишь любопытство и, я был рад, что этот вопрос оказался довольно безобидным и ответ не должен напугать девушку.

— Ну, в целом, конечно, — ответил я, после секундного размышления, — Но думаю, ты будешь немного больше.

— Больше? — удивилась она, видимо вспомнив то, как я обратился на крыше. С точки зрения человеческой девочки я, наверно, казался просто огромным, хотя был далеко не самым крупным волком в стае.

— Ты же Рожденная, — напомнил ей, — Такие, как ты во многом лучше.

— А… цвет меха? Он зависит от цвета волос?

Я немного задумался, вспоминая всех знакомых оборотней.

— Бывает, но не всегда. По-моему, цвет меха отражает скорее состояние нашей души.

— А какого цвета Андрей? — неожиданно произнесла Аня.

Я опешил от такого вопроса, но быстро справился с собой. В конце концов, девочка не в курсе вех обстоятельств нашей вражды. Что уж говорить, если этого даже не все в Стае понимают.

— Он Белый волк, — неохотно процедил я сквозь зубы.

Глаза Ани расширились от изумления. Я заметил это, и поспешил рассеять ее сомнения.

— Думаю, ты уже поняла, что Андрей далеко не ангел. И белый цвет у оборотней означает совсем не чистоту души. Белые волки встречаются довольно редко. К счастью. Потому что они — истинные демоны. Жестокие, неудержимые, но очень сильные. Никакие законы не могут контролировать их. Андрей полностью соответствует этому описанию.

— А какой цвет обозначает хороших волков? — полюбопытствовала Аня.

— Понятия не имею, — удивился я, — Никогда не слышал о таком. Но есть волки, которые встречаются еще более редко, чем Белые и обладают большим могуществом. Черные волки.

— Они тоже демоны?

— Э-э. По-моему они не настолько безумны. Но временами не менее жестоки.

— Интересно, какой стану я, — задумчиво произнесла Аня.

— В любом случае, не забивай голову всем тем, что я только что наговорил, — сказал я, — Ты хорошая девушка, и не думаю, что Обращение это изменит.

— А если я все же стану чудовищем… — тихо проговорила Аня. Она не спрашивала меня, а казалось, просто высказала возникшую мысль.

— Я этого не допущу, — твердо сказал я и посмотрел в ее глубокие черные глаза.

Я сам не очень понял, что произошло дальше. Я приблизился к Ане, хотел просто успокоить, обнадежить… Но вдруг мои губы коснулись ее и меня, как будто ударило током. Я понял, что всегда хочу быть рядом с этой девушкой, хочу защищать ее. Все мысли о том, что сейчас не время, что Аня может не разделить моих чувств — оказались такими глупыми! Я понял, что также не безразличен Ане, как и она мне. И это было самым главным.

 

20. Аня

Это случилось так неожиданно. Его губы были прохладными, а мои в противоположность как будто горели огнем. Это был нежный, ненапористый поцелуй, без намека на нечто большее. Но как раз это и являлось самым замечательным! Раньше я не заводила романтичных отношений с парнями, и сейчас поняла, что это было правильно — просто чувствовала, что не смогу быть счастлива ни с кем кроме Леши.

Возможно, я рассуждала глупо. Ведь за свои шестнадцать лет жизни встречала не так уж много людей… Но мое сердце не желало слушать доводы разума. Я просто хотела быть рядом с Лешей. Всегда.

А ведь это действительно возможно! Мы оба — бессмертные оборотни, а это значит, что если наши чувства окажутся по-настоящему сильны, мы сможем провести вместе вечность. Хотя… не стоит лишний раз загадывать на будущее. Нужно жить сегодня и сейчас. Насколько я успела понять, жизнь вервольфа полна сложностей и опасностей. Я еще не обратилась в волка, а меня уже преследуют психи.

… Когда наш поцелуй закончился, Леша обнял меня. Этот жест был так же нежным и полным заботы. А дальше не звучало лишних, бесполезных слов. Нам было достаточно посмотреть друг другу в глаза и все становилось понятно. Я знала, что испытываю к Леше определенную симпатию, несмотря на столь кратковременное знакомство. Но никак не могла подумать, что и он может чувствовать ко мне нечто подобное! А когда это стало ясно, я поняла кое-что еще.

Я люблю Лешу. И он тоже любит меня. Это было так просто и естественно, но в тоже время невероятно и замечательно!

Перед тем, как Леша ушел, он пообещал оставаться неподалеку от моего дома — на случай если Андрей все же решит объявиться. А еще он пообещал встречать меня после школы и провожать до дома. Я не видела в этом реальной необходимости, хотя мне была приятна его забота — особенно теперь, когда стало известно, что она диктуется не просто чувством долга.

У двери Леша еще раз легонько прикоснулся своими губами к моим и, сказав "пока", ушел.

Сегодня вечером я долго не могла заснуть: много размышляла. Мои мысли не были пугающими, хотя определенная тревожность в них все же присутствовала. Не знаю, в чем тут дело, но я боялась стать полностью счастливой. Какую это чувство имело причину: мою паранойю или… возможно, должно было случиться что-то нехорошее? Я не знала этого. Однако все эти думы мешали уснуть. А когда, наконец, удалось сделать это, мне привиделись очень странные сновидения. Они были более четкие, чем те, что снились мне все последнее время — а смысла в них точно также не было никакого. По крайней мере, я так посчитала…

В начале первого сновидения меня обступила плотная тьма. Я даже подумала, что это снова один из снов-ощущений. Впрочем, на этот раз я четко ощущала окружающее пространство. Это не походило на сон, скорее казалось, что я нахожусь в каком-то темном месте. Темном, но реальном. Но вот, постепенно мрак начал рассеиваться, и я смогла разглядеть то, что было неподалеку. Все, что расположилось немного в отдалении, оставалось недоступным моему зрению, так как на местно тьмы пришел густой белесый туман.

Я стояла на поляне посреди какого-то леса. Кругом росли хвойные деревья (сосны или ели: я не очень сильна в ботанике), а земля была такой белой, что я успела подумать о снеге и удивиться, почему не мерзну. Почти сразу же я поняла, что у меня под ногами лежало покрывало из тумана: как будто облако спустилось с неба и легло ковром. Оно выглядело странно, но не сильно удивило меня — в конце концов, все это являлось лишь порождением моего подсознания… Вы, наверно, замечали подобное — во время сновидения неспособно поразить даже самое невероятное событие.

Из-под тени деревьев, из тумана появилась темная фигура. Я почувствовала нарастающий внутри страх — от нее исходила опасность. Темная фигура приблизилась, и я смогла разглядеть, кто это был.

Огромный белый волк. Нет, не просто белый — белоснежный. Самый чистый, только что выпавший снег казался бы серым и тусклым рядом с его мехом. Это даже немного успокоило меня — разве может зверь такого прекрасного цвета быть опасным?

Но тут мы встретились глазами, и я ужаснулась.

Этот волк, был, несомненно, умнее обычного. Однако, в тоже время, в его темном взгляде я увидела ярость, граничащую с безумием. Взгляд… Он выглядел действительно пугающими. Зверь не скалился и не рычал, но одного его взора хватило, чтобы напугать меня. Непроглядно черные, его глаза казались… неживыми. Да, именно неживыми: в них не отражался свет, не было ни единого блика. Мне показалось, что они способны поглотить мою сущность, мою душу.

"Демон", — подумала я. Эта мысль пришла ко мне в голову, но я никак не могла вспомнить, что же ее породило. Сейчас я резко ощущала угрозу, исходящую от снежного животного. Внешне он был спокоен: мышцы не напряжены, клыки не оскалены… Не смотря на это, я просто знала: волк вот-вот набросится на меня. И если он это сделает… меня ничто не сможет спасти. Этот зверь силен настолько же, насколько безумен.

И вот, когда я уже собиралась бежать, несмотря на то, что это не принесло бы пользы — ведь волк легко настигнул бы меня — появился кое-кто еще.

Еще один волк. Он выглядел, словно негатив первого. Насколько тот волк был белым, настолько же этот — черным. Черный, словно высеченный из цельного куска обсидиана. Даже глаза такого же цвета. Но я успела заметить в их зрачках красные отблески, как будто внутри пылал огонь. Этот зверь не являлся добрым — я чувствовала, что от него исходит такая же угроза. Но его гнев не был порождением безумия. Внутри него было что-то другое, что-то заставляющее гореть заживо, что-то причиняющее невыносимую боль. Пустота. У черного волка чего-то не хватало внутри. Как будто кто-то забрал у него нечто важное, заставляя страдать и испытывать ярость. Но гнев не мог заполнить ту брешь, не мог вернуть утраченное. Я неожиданно испытала жалость к великолепному зверю с мехом цвета полуночи.

И тут началось это. Оба зверя кинулись друг на друга, действуя синхронно, как солисты идеально отрепетированного балета. Но это был не танец и не спектакль… Волки бились, сплетая свои тела в причудливые узоры. В какой-то момент я осознала, что смотрю на все происходящее сверху, будто парю над ними обоими. Черное и белое соединились, благодаря драке, делаясь похожими на восточный символ инь-янь. Однако я понимала одну вещь, которая отличала двух волков от него. Ни один из них не был добрым. Сумасшедший и несчастный — они оба страдали от своего зла. Но никто не пытался измениться. Они оба научились получать удовольствие от тьмы. Она давала им силу и порождала новые потребности, которые порой заглушали настоящие чувства. И она отравляла их души, лишала покоя. Я чувствовала, что они оба страдают. Черный волк и белый волк. Такие разные… и единственным, что в каком-то смысле объединяло их, была боль…

Я наблюдала за причудливым танцем двух прекрасных животных. Танцем, который в любую секунду мог закончиться смертью одного из них. Но постепенно, картинка становилась все более размытой и отдаленной. Вскоре, волки превратились в два пятна — черное и белое. Потом, даже они стали неразличимыми во мраке. Этот сон закончился.

А следующий был странным и еще более непонятным.

На этот раз я находилась на вершине утеса. Вокруг опять темнота: я не видела, что было под ним — но судя по характерному шуршанию волн, снизу шумело море. Неожиданно стало холодно, и я вздрогнула от пробежавших по телу мурашек. Я опустилась на камень, потому что не знала, куда можно пойти, чтоб не свалиться в пропасть. Эта темнота не была абсолютной и непроглядной. Я могла разглядеть свои руки, поверхность утеса. Но на небе не светили, ни солнце, ни луна, ни звезды, так что я не могла увидеть что-нибудь большее.

Я просто сидела и ждала, когда что-то произойдет. Я чувствовала, что сплю и не понимала — почему ничего не случается!? И еще, я по-настоящему замерзла. То есть, конечно, знала, что это сон; но от скалы, на которой я сидела, исходил такой жуткий могильный холод… Я уже начинала стучать зубами, когда поняла, что тьма, окружавшая меня, немного посветлела, приобретя предрассветный оттенок. Всходило солнце.

Вскоре оно уже достаточно приподнялось из-за горизонта, окрасив небо яркой киноварью. Теперь я могла, как следует осмотреться. Оказалось, что я находилась на небольшом кружочке каменистой земли, который являлся вершиной скалы. Вокруг, насколько хватало взгляда, расстилалась вода моря, казавшаяся в рассветных лучах свежей кровью. Я испытала ужас, поняв, что одна нахожусь посреди моря. Почувствовала себя зверем, запертым в клетку: мне хотелось метаться по каменному островку, пытаясь найти несуществующий выход. И это странное кровоточащее солнце… Оно придавало всему какой-то сюрреалистический и жутковатый эффект.

Я снова опустилась на землю, почувствовав, как отчаянье тяжким бременем навалилось на плечи. И в этот момент услышала голос, исходивший как будто из ниоткуда.

— Так куда же ты пойдешь?

Я в удивлении замотала головой, пытаясь найти того, кто сказал эти слова. Они показались мне смутно знакомыми, как бывает иногда во сне.

Я подумала, что нужно что-то сказать, даже если собеседника пока не видно.

— Не знаю, — ответила я, пожав плечами, — Но, наверное, рано или поздно мне придется решить.

— Знай, что какую бы дорогу ты не выбрала, ОНА будет идти за тобой по пятам. ОНА будет забирать всех, кто связан с тобой — и врагов и друзей, пока вы не останетесь вдвоем. Одни в темноте.

Эти слова снова вызвали у меня беспокойство смутного узнавания.

— Что это значит? — спросила я, продолжая оглядываться.

— Не пытайся понять сейчас. Просто запомни.

Голос, сказавший это, прозвучал устало: я поняла, что больше он не скажет ничего…

Утром я чувствовала себя совершенно разбитой, как будто и не спала вовсе. Я все время пыталась размышлять о странных снах. Но чем больше сосредотачивалась на них — тем расплывчатей становились воспоминания, сны, словно вода сквозь пальцы утекали из моего разума. По дороге в школу я уже не могла вспомнить, что точно мне привиделось этой ночью. Тем не менее, попыток своих не оставило. Мне казалось, что в снах таилось что-то важное, и мне обязательно нужно это вспомнить…

Идя по улице, я поняла, что оделась слишком легко. Похоже, эта затянувшаяся осень все же кончается. Деревья уже расстались с последними листьями, и они теперь жалкими серыми стайками ползали по земле, подгоняемые резкими порывами ветра. Я поежилась. Погода еще не превратилась в зимнюю, однако в ней уже не было того мягкого осеннего "привкуса", а воздух стал более влажным и морозным. Мне было холодно, и я поспешно застегнула замок куртки под самое горло. Холодно… Во сне я тоже мерзла! Внезапно, я с кристальной ясностью вспомнила все, что снилось мне этой ночью. И дикий танец-битву двух волков и странные слова, услышанные на одиноком утесе посреди моря…

Слова! Теперь я знала, где слышала их раньше. Все, что говорил тот странный голос, являлось частью предсказания Риты! Кажется, тогда речь шла о смерти, хотя во сне это было не совсем ясно. Но был ли сам сон вещим? Или просто мой усталый разум не справлялся со всем сверхъестественным в реальности?

Может, стоит поговорить обо всем со своей лучшей подругой? В конце концов, именно ее слова привиделись мне. Но захочет ли она раскрывать мне правду? Я уже успела понять, что у настоящей Риты (а не у той веселой девчонки, которую я знала раньше) есть много тайн, о которых она не может рассказать мне. Думаю, прорицательница хотела бы поговорить о них со мной… но что-то останавливало ее. Я могла лишь гадать, чем это могло быть. Но мои познания о мире сверхъестественного слишком скудны для того, чтобы можно было с достоверностью судить о происходящем. Оставалось полагаться лишь на собственную интуицию.

Большую часть сегодняшнего дня я слишком погрузилась в собственные мысли и практически не замечала окружающий мир. К счастью, миру тоже не было до меня особого дела. Учителя не вызывали к доске, одноклассники не доставали скучными разговорами. Рита появилась в школе только к третьему уроку. Я с тревогой заметила, что она стала еще более бледной, а под глазами (которые также оставались черными) залегли темные круги, как будто она не спала несколько ночей. Ее светлые волосы, обычно задорно торчащие в разные стороны, при помощи геля, сейчас казались тусклыми и безжизненными.

На перемене я подошла к ней, желая узнать, что случилось. Но Рита лишь грустно посмотрела на меня и сказала.

— Не надо. Не спрашивай меня ни о чем.

Я хотела возразить, но подруга добавила еще одно тихое слово, которое заставило меня остановиться.

— Пожалуйста…

Меня поразила та интонация, с которой Рита произнесла это. Боль. Неважно, какие секреты не раскрывала она — мои вопросы причиняли ей страдания. И я не стала продолжать.

Мы просто стояли возле окна, стараясь не смотреть друг другу в глаза. Мир за грязным стеклом школьного окна, казался тоскливым и безжизненным. Голые деревья и землю, покрытую тусклыми облетевшими листьями и пожухлой травой, начала поливать слабая морось.

— Последний дождь в этом году, — сказала Рита, проследив мой взгляд.

— Откуда ты… — вопрос уже был готов сорваться с моего языка, но я вовремя остановилась, — Ну да, конечно, — кивнула я, — Иногда забываю, что у меня подруга-предсказательница.

— Лучше бы ты совсем забыла об этом!

Я удивленно посмотрела на Риту.

— Почему? — видимо, в моем голосе прозвучала обида, потому что Рита, виновато опустила голову, отвечая мне.

— Не думай, что я не доверяю тебе. Это совсем не так. Но в нашем мире — мире тьмы, секреты всегда охранялись с особой тщательностью. Я не открываю всей правды, исключительно для твоей безопасности. Что будет со мной — уже не важно.

Я ошарашено смотрела на подругу. Все оказалось совсем не таким, как я считала ранее.

— Не говори так. У меня все хорошо — позаботься о себе.

Она посмотрела на меня и вновь, ее взгляд был полон необъяснимой печали.

— Спасибо. Но не волнуйся, со мной ничего не случится. Я не раскрыла тебе всего.

— Скажи, — я немного замялась, не зная, как сформулировать вопрос, — Если бы… Если бы все было иначе, и правда не была бы опасна для нас обеих… Тогда бы ты рассказала мне все?

— Да. Если бы все было иначе…

Я так и не поняла, чем была последняя фраза Риты. Сожалением? Или она просто повторила мои слова? Он внимательно посмотрела на меня.

— Спасибо тебе.

— За что? — не поняла я.

— За то, что понимаешь. Не требуешь большего, чем я могу раскрыть.

Я кивнула.

— Да. Но у меня тоже есть тайны от близких. В курсе, как тяжело что-то недоговаривать. И я очень рада, что могу открыться тебе. Даже если ты не можешь сделать тоже самое.

— Прости. Я бы рассказала тебе… Но я не могу.

— Я знаю. И не требую от тебя ничего.

Прозвенел звонок и, мы пошли обратно в класс. Я поняла, что Рита сказала мне все. И я тоже. Я знала, что не буду прощаться с ней, перед уходом — хотя она и оставалась единственной, кому я могла сказать "прощай". У меня было чувство, что та Рита, которую я знала, больше не вернется. Вместо нее теперь будет жить незнакомка с бездонными черными глазами. Все изменяется. Моя жизнь, мои друзья. И я тоже никогда не буду прежней. Не знаю, к лучшему эти перемены или нет. Это станет ясно позже… Тем не менее, я понимала, что все привычное: эти люди, этот город, даже этот мир, все это — уже пройденный этап для меня. То, что я нахожусь здесь до сих пор — ошибка. Здесь все стало чужым и уже ничто не удерживает меня. Хотя, нет… это я стала чужой этому миру, а не наоборот.

Раньше я думала, что захочу продлить свое пребывание не Земле. Но сейчас… Сейчас я хочу скорее разорвать последние ниточки, удерживающие меня в этом месте, скорее уйти.

…Остальные уроки прошли, как в тумане. Я смутно помнила, что происходило на них. В конце концов, это неважно. Школа — это всего лишь еще одна ниточка. И очень скоро оборвется и она.

 

21. Рита

Сегодня ночью они приходили ко мне. Хотели предупредить. Так глупо, как будто я сама всего не знала. И, несмотря на это, они пришли.

— Здравствуй дочь, — сказали мои родители одновременно.

— Я больше не ваша дочь!

— Это почему же? То, что ты покинула свое тело, ничего не меняет, — возразила мать, — Ты все равно остаешься прежней.

— Ошибаетесь, я изменилась, — зло ответила я.

— Мы никогда не ошибаемся, — напомнил отец, — Ты не изменилась. Разве, что стала глупей: раньше ты бы никогда не открыла нашу тайну.

— Я и сейчас этого не сделала.

— Нет, но ты рассказала своей смертной подруге слишком много. И расскажешь еще больше. Впрочем, ты и сама все знаешь, — сказал отец и выжидательно посмотрел на меня.

— Вот именно! — взорвалась я, — Я знаю! Я не раскрыла и не раскрою ей своей сущности. А все остальное не должно вас касаться.

— Однако ты намереваешься рассказать ей о будущем…

— Я не говорила напрямую.

— Ах, да, — отец снисходительно усмехнулся. Мать во время всей беседы лишь молчала и бросала на меня укоризненные взгляды, — В законе есть лазейка, которую придумали такие же безответственные пифии, как и ты.

— Послушайте, — проговорила я, пытаясь сдерживать раздражение, — Мы все знаем, что будет. В любом случае, оно уже свершилось. Даже Вы не в силах изменить Судьбу.

— Наше знание не предназначено для того, чтобы менять что-либо. Но твоя смертная подруга…

— Она оборотень, — возразила я.

— Не важно. Многие волшебные народы причисляют вечную жизнь к своим достоинствам, но ни один из них не обладает ей на самом деле…

— Кроме нас, — устало закончила я.

— Да. Мы свободно переходим из одного тела в другое, сохраняя при этом память о прошлом. А в конце цикла дух возвращается во тьму, откуда и рожден. Но мы помним все. Именно это и является истинным бессмертием.

— Зачем вы повторяете старые истины, известные всем? — я покачала головой, — Вы хотите предупредить меня, но ваши слова ничего не изменят. Уходите, — бросила я, испытывая одновременно усталость и раздражение.

— Я вижу, ты не очень-то внимательно всматривалась в жизнь своей подруги, — моя мать, наконец, подала голос, — Однако ты должна понимать, что она — не просто оборотень.

— Я это знаю. И знаю, что она сыграет очень важную роль в судьбе мира.

— Тогда ты должна знать и то, почему нельзя открывать ей секреты будущего.

— И почему же? — усмехнулась я. Неужели они надеются, чем-то удивить меня. Это в принципе невозможно.

— Неужели ее дальнейшая жизнь не показалась тебе… нечеткой? — спросила меня мать.

Я нахмурилась. Я чувствовала нечто подобное, но решила, что просто в человеческом мире мой дар слабее, чем в родном… Неужели, я что-то упустила? Но такого не может быть! Пифии знают все. Или должны знать…

— Она одна из немногих, кто способен изменять Судьбу, — сказал отец.

— Как Народ Первой Зари, — прошептала я.

— Как те, кто был когда-то Народом Первой Зари, — поправил меня отец, — Пророчество сбывается. Их души возрождаются. Неужели ты сама не поняла этого, когда делала предсказание подруге?

Я нахмурилась. Действительно, теперь это казалось настолько очевидным. Но я привыкла полагаться на дар, не думая, что появятся те, на кого привычные правила не распространяются. Не на Земле.

— Ты не должна ей ничего больше предсказывать. Послушай нас.

— Я больше не ваша дочь, — повторила я.

— Даже если это так, — неохотно согласился со мной отец, хотя я и видела, что думает он совсем иначе, — Мы по-прежнему остаемся старейшими из пифий, и ты обязана подчиняться нам.

— Нет, — прошипела я сквозь зубы, — Я помогаю своей подруге. И если для этого придется нарушить ваши глупые правила — я это сделаю.

— Как раз из-за твоей "помощи" она и может пострадать! — отцу уже едва-едва удавалось сдерживать эмоции.

— Она пострадает, только если вы решите вмешаться, — возразила я.

— Мы не станем этого делать. Если дело будет касаться ее — неизвестно, чем может закончиться наше вмешательство. Но, пожалуйста, не делай ей больше предсказаний!

— Почему?

— Ты что действительно не понимаешь? — покачал головой отец, — Подумай, она способна изменять судьбу. Но если ты расскажешь будущее, а точнее, в случае с твоей подругой — один из вариантов будущего — она, скорее всего, искренне поверит, что именно это ждет ее. И тогда твое предсказание перестанет быть всего лишь вероятностью.

— То есть… — прищурилась я.

— Вот именно. Эта девушка должна идти своей дорогой, тебе не следует направлять ее. Мы не вмешиваемся. Таково правило.

— Хорошо, — кивнула я в знак согласия, — Но я иду на это не ради вас и ваших правил. Только из-за подруги.

— Мы знаем, — кивнули родители. Похоже, они снова стали действовать синхронно.

— Конечно, — фыркнула я, — Однако времена меняются — сбываются старые пророчества. Скоро ваше знание перестанет быть абсолютным. Оно уже таким не является.

— Тебя это радует? Неужели твоя ненависть к нам настолько сильна?

— Дело не в этом, — покачала я головой, — Хотя, вы все равно не поймете.

— Может, хотя бы постараешься объяснить?

— Я не хочу быть всеведущей. Хочу быть обыкновенной, человеком. Чтобы каждый новый день был сюрпризом, чтобы будущее было полно неожиданностей — счастливых и не очень. Хочу влюбиться, не зная заранее, когда и как закончатся эти отношения… — я замолчала.

— Ты слишком долго жила среди людей, — нахмурился отец, — Тебя отравили их мелкие страсти, затмили твой внутренний взор.

Я печально усмехнулась. Они не понимали! Для них дар был именно даром, а не проклятием, как для меня.

— Уходите. Вы своего добились.

— Не злись на нас, — примирительно прошептала мать, — Позже ты поймешь, что мы были правы…

— Может быть, — согласилась я, — Но это будет гораздо позже. А сейчас — уходите. И не возвращайтесь больше. Я не для того пришла на Землю, чтобы вы являлись ко мне и во снах.

Они ничего не ответили и исчезли, даже не попрощавшись. Хотя, оно и к лучшему. Надеюсь, больше мы не увидимся. Конечно, можно подумать, что я черствая неблагодарная дрянь, если так обращаюсь с родителями. Что ж, может быть… Но и они никогда не любили меня. Дети для пифий всего лишь возможность передать дар, пока тьма не повергнет в бездну безумия. Но я всегда вела себя необычно для ребенка-прорицателя, хотела родительской любви… Позже, я, конечно, смирилась с из безразличием; но я до сих пор помню слезы, неоднократно проливаемые мной из-за равнодушия самых родных людей.

Впрочем, сейчас мне плевать на это. Я хочу только одного — стать свободной. В том числе и от своего дара. И я сказала отцу и матери правду. Наверно, в первый раз за долгое-долгое время. О том, что не хочу оставаться всезнающей и никогда не хотела. Если бы я была той, кем притворялась здесь, на Земле… Я бы все отдала, чтобы превратиться в простую девушкой, дочку обычных людей — какой являлась бывшая обладательница этого тела. Эта физическая оболочка была моей маской, моим прикрытием, благодаря которому я могла хотя бы притворятся человеком… Но сейчас мои силы начали вновь завладевать мной и даже эта бренная плоть изменяется, делаясь все больше похожим на мою прежнюю.

Я начинаю задумываться о том, чтобы покинуть материальное прибежище и вновь отправить свой дух в свободное странствие по миру. Наверно, я так и поступлю, когда Аня уйдет. Мне все же хочется попрощаться с ней. Конечно, мне жаль тех людей — которые считали меня, а точнее мое тело, дочерью — но на самом деле они потеряли ее еще три года тому назад… А мне нужно двигаться дальше. Я больше не могу оставаться здесь. Однако перед тем как уйти, я сделаю все, чтобы помочь Ане обрести себя. Я чувствую, что она первый вестник грядущих перемен. Перемен, которые дарят мне надежду на то, что я все-таки обрету свободу. Я не собираюсь возвращаться на Роокхел или уходить в другой мир. Я останусь на Земле и буду надеяться, что волна перемен затронет и это место — затронет меня. И я стану, если не счастливой, то хотя бы не обремененной темным даром.

Это единственное ради чего мне стоит продолжать существование…

 

22. Аня

Я стояла возле открытого окна и смотрела на серебристую луну. Теперь я начинала понимать, почему оборотни — дети огня, так любят полнолуние. Причина очень простая, хотя и немного странная. Только ледяной луне удается хоть немного остудить жар, текущий в жилах волков. Это что-то вроде известного: "противоположности притягиваются". По-крайней мере, так все представляла себе я. Может, на деле все обстоит совершенно иначе…

В последнюю неделю я все явственней ощущала изменения, происходившие со мной. Я не превращалась в волка. Пока. Но я стала чувствовать себя более сильной, чем раньше. Тело стало ловким и послушным. Леша говорил, что любой оборотень на порядок сильнее человека. Я еще не достигла пика Изменений, но была близка к нему. И даже сейчас казалась себе супер-девушкой.

Еще я стала лучше видеть в темноте и почти не спала ночами. Из-за этого и от того, что Обращение само по себе отнимает много сил (так мне Леша сказал), я чувствовала себя донельзя измотанной. Это были странные ощущения: одновременно чувствовать себя очень сильной и очень слабой. Но я все же старалась терпеть все трудности и не жаловаться, особенно своему хранителю — кареглазому оборотню.

В целом эту неделю можно было назвать спокойной: Андрей пока не появлялся, очередных таинственных предсказаний не было… Тем не менее, я все равно была на взводе двадцать четыре часа в сутки. И это не преувеличение. Мои отношения с друзьями становились все более странными. Мишка вел себя отстраненно, хотя и вежливо, видимо чувствуя недосказанность с моей стороны. Рита же, с которой я могла обсудить "проблемы молодого оборотня", в последнее время появлялась в школе в лучшем случае через раз. Когда Рита все-таки появлялась, я пыталась добиться от нее объяснений, однако она всегда отвечала крайне уклончиво, не говоря ничего толкового. Меня в этой ситуации радовало только то, что моя подруга стала выглядеть более живой и радостной, чем неделю назад. Правда ее глаза оставались черными, но кожа вновь стала привычно смуглого и здорового оттенка — да и в целом Рите, похоже, стало лучше. Я искренне надеялась, что ее жизнь (видимо, испорченная моим обращением) постепенно наладиться. Мне хотелось, чтобы Рита вновь стала похожа на себя прежнюю. Я, конечно, любила ее в любом виде; но эта девушка, в глазах которой я могла увидеть холодные глубины космоса, оставалась слишком уж чужой…

Отношения в семье тоже приобрели какую-то напряженность. Но в данном случае я не могла с точностью сказать, во мне ли было дело. С одной стороны это казалось более вероятным, хотя дома я вела себя максимально по-прежнему, стараясь ничем не показывать творящиеся со мной перемены. И, по-моему, это вполне сносно удавалось…

Единственным человеком, отношения с которым не расстраивали меня, являлся, разумеется, Леша. Наши чувства явно переросли понятие "друзья". Тем не менее, я не была уверена, что мы являлись парой. Мы практически не проявляли по отношению друг к другу нежностей, характерных для влюбленных. Но зато много разговаривали. Алексей с удовольствием посвящал меня в подробности жизни на Роокхеле. А с не меньшим удовольствием заваливала его вопросами. Меня интересовали не только оборотни, но и все, что касалось мира, в котором мне вскоре предстояло жить.

Однажды я полюбопытствовала, есть ли на Роокхеле (кстати, мне пришлось долго тренироваться, прежде чем я научилась произносить это название без ошибок) другие мифические существа.

— Да, конечно, — кивнул Леша.

— Вампиры? — уточнила я. При этом слове Алексей заметно поморщился, но, тем не менее, сказал.

— Есть, к сожалению.

Меня, конечно, заинтересовала его неприязнь.

— Наши народы издревле… хм, не очень дружат. В последнее время явных войн между нами не происходит, однако это не значит, что мы стали относится друг к другу лучше. Но, к вампирам и люди относятся не совсем благодушно.

— А чем это кардинально отличается от их отношения к нам? — усмехнулась я.

Алексей усмехнулся в ответ.

— Да, в этом ты пожалуй права.

Я решила закончить говорить о неприятной ему теме и продолжила "перепись" волшебного населения.

— А русалки там есть?

Парень нахмурился, видимо пытаясь что-то припомнить.

— Русалки… По-моему, в земных сказках это девушки с рыбьими хвостами?

Я подтверждающе кивнула.

— Э-э, нет. Но на Роокхеле есть сэлки.

— Кто? — не поняла я.

— Сэлки. Они — странные существа. Внешне что-то вроде морских котиков, хотя многие обитают и в реках.

— А что в них особенного? И как их отличить от обычных животных?

Леша улыбнулся.

— Это сложно объяснить. Но если ты заглянешь сэлки в глаза, то все станет понятно. Они очень умные, по-моему, даже умней, чем многие люди. Про них много разного рассказывают. И что сэлки — заколдованный человек, которого можно расколдовать ударом серебряным ножом в сердце… Но большинство думают, что они все-таки отдельный вид…

— А сам ты как считаешь? — спросила я, теребя в пальцах прядь своих волос.

— Не знаю, — пожал плечами Леша, — Я не сильно задумывался об этом. Но я один раз видел сэлки и могу сказать одно: они по-настоящему необыкновенные существа…

— А что касательно единорогов? — я вспомнила свою детскую наивную мечту о собственном белоснежном единороге с розовыми ленточками в золотистой гриве.

— Да. Но мой тебе совет — никогда не пытайся оседлать одного из них.

— Почему? — удивилась я.

— Они чрезвычайно своенравны. И если тебе дорога жизнь — ты никогда не будешь даже пытаться сделать что-то, способное обидеть единорога.

Да, это совсем не соответствовала тому образу белого (и пушистого) создания, который создала моя фантазия. Хотя, в последнее время все оказывается совсем не таким, как я считала раньше…

— А на Роокхеле вообще много "сказочных" существ?

— Ну, немало. Фениксы, сирены, эльфы, феи… Всех и не перечислишь.

— Есть что-то особенное, что я должна знать о них? — мне хотелось знать как можно больше.

— Вроде нет. Про вампиров я тебе уже сказал, а остальное будешь узнавать постепенно, на месте. Да не волнуйся ты так, — добавил он с ласковой улыбкой, заметив, что я начала активней теребить волосы, — Все будет в порядке, обещаю.

Я улыбнулась в ответ.

— Верю. Но не волноваться совсем не могу. Все-таки это не просто съездить к родственникам в соседний город. Я окажусь в абсолютно незнакомом, другом мире! А я почти ничего о нем не знаю.

— Все будет в порядке, — повторил Леша, приобняв меня за плечи, — Ты быстро всему научишься.

При этих словах я вспомнила кое-что еще.

— Да, Леш, я хочу, чтобы ты обучил меня драться. Насколько я успела понять, жизнь оборотней, конечно, интересна, но все же и порядком опасная, — сбивчиво попыталась объяснить я.

— Я же говорил, что не очень силен в стихийной магии, — нахмурился Леша, — На Роокхеле мы найдем тебе хорошего учителя…

— А я сейчас не о магических сражениях говорю, — перебила его я, — Я имею в виду обычные. Научи меня драться, пожалуйста.

— Зачем тебе это?

— Я просто хочу уметь постоять за себя.

— Но ты и так будешь сильной, — покачал Леша головой.

— Нет, я стану сильнее среднестатистического человека, — уточнила я, — Но вот сумею ли постоять за себя в схватке с оборотнем — большой вопрос.

— Тебе нет нужды драться с другими, — возразил парень, — И если что — я смогу защитить тебя.

— Спасибо, — коротко улыбнулась я, — Но мне не хочется полагаться только на других. Так ты научишь меня?

— Нет.

Я недовольно нахмурилась. Отказ Леши был вещью, довольно ожидаемой, но я не думала, что он окажется настолько категоричен.

— Ну почему? — возмутилась я.

— Во-первых, тебе не к чему спешить. Всему свое время и ты еще успеешь стать отличным бойцом.

— Это не аргумент.

— А во-вторых… Пойми, я не смогу драться с тобой, пусть даже и не в серьез. Мне слишком сложно даже представить тебя врагом. А точнее просто невозможно. И я боюсь навредить тебе. Аня, я пока, что сильнее!

Я скорчила недовольную рожицу.

— Вот именно — пока что.

Он засмеялся.

— Хорошо, можешь побить меня, когда завершишь Обращение.

— Смотри, потом ты пожалеешь об этой фразе, — хитро улыбнулась я.

— Я не могу жалеть ни о минуте, проведенной рядом с тобой, — мягко сказал Леша и вновь улыбнулся, — Даже если в эти минуты ты будешь бить меня.

— Может все-таки… — попыталась снова я.

— Нет, — покачал он головой, — И давай больше не будем об этом.

Я осталась недовольна его упрямством, однако кивнула, выражая свое согласие. Хотя, и не теряла надежды рано или поздно сломить Лешино упорство.

* * *

За прошедшую неделю осень окончательно ушла в прошлое. Резко похолодало, и погода сделалась по-настоящему зимней. Вот только снег никак не желал выпадать, и город выглядел несчастным и жалким в своем сером и скудном наряде…

Я стояла на улице около школьных дверей, натягивая тонкие, но теплые перчатки насыщенного синего оттенка. Мне вообще нравятся темные, но в тоже время насыщенные цвета. Синий, красный, изумрудно-зеленый и, конечно, черный. Не выношу тусклых полутонов и грязных оттенков. Вот и сейчас на мне были привычные черные джинсы и коротенький пуховик, на полтона темнее, чем перчатки и шапка.

Уроки сегодня прошли вполне нормально, я даже получила "отлично" по алгебре. Конечно, школа была не слишком важна для меня, поскольку уже совсем скоро я покину ее. Но хотелось бы провести оставшееся (пусть и недолгое) время здесь с толком, поэтому я старалась учиться как можно лучше. Возможно, это было глупо. Но мои последние дни на Земле должны запомниться по-хорошему, а не тем, что меня выгонят из школы за неуспеваемость.

В общем, я натягивала свои темно-синие перчатки, потому что сегодняшний день выдался еще более холодным, чем все предыдущие. Небо было низким и пасмурным, и я надеялась, что все-таки пойдет снег.

А еще сегодня я должна была идти домой одна. Впервые за несколько дней. Дело в том, что Леша (который обычно провожал меня) вчера ночью убежал в соседние леса — охотиться, предупредив предварительно меня. Просто нашей (да, я уже окончательно смирилась со своей принадлежностью к оборотням) волчьей части требуется питаться отдельно от человеческой. Об этом я знала, конечно, только со слов Леши. Брр, не представляю, как буду есть сырое мясо. Жуть! Правда, в животном состоянии чувство брезгливости наверняка уступает природным инстинктам, но все же…

Недавно я заинтересовалась, где живет Леша. В голову приходила лишь вариант ночевки в лесу, в образе волка. Когда я спросила об этом, он немного смутился и сказал, что живет в гостинице. Оказалось, что с помощью гипноза можно снять неплохой номер без денег и документов. Я постаралась успокоить его совесть. В конце концов, он задерживался здесь только из-за меня, а точнее из-за моего еще не завершившегося Обращения. Мы не уйдем пока я не стану полноценным оборотнем. Конечно, я с радостью приютила бы Лешу у себя. Вот только боюсь, что родители поймут это превратно… Правда их тоже можно было загипнотизировать, но я была против такого обращения с близкими мне людьми. К сожалению, Леша так часто появлялся у меня дома, что его внушение, благодаря которому у мамы (а позже и папы) создалась уверенность в том, что он является моим парнем (что было правдой) и что они знают его уже давно (явный бред), пришлось оставить. Но на большее я не соглашалась.

Надев перчатки, я перекинула сумку с учебниками через плечо и двинулась в сторону дома. Дойдя почти до самых школьных ворот, я резко остановилась. Я почувствовала страх. Ощущение сродни тому, когда тебя обливают ледяной водой. Ну, не то что бы я часто испытывала подобное, но представить не сложно.

Я подняла взгляд и увидела знакомые черты. Хоть я видела его всего лишь раз, но запомнила хорошо. Тонкие, острые черты лица, длинные черные волосы, заплетенные в косу и хищный взгляд таких же черных глаз. Андрей.

Ученики, выходящие из школы, не просто косились на него. Они практически сворачивали шеи, а стук упавших челюстей напоминал музыку кастаньет (ну да, дикие у нас люди, невоспитанные). Андрей и так был колоритной персоной, но вдобавок был еще одет явно не по погоде — ни шапки, ни шарфа, а черная куртка, в которой я видела его и в прошлый раз, слишком тонкая. Но оборотню, похоже, не было холодно.

— Чего тебе нужно? — наконец подала я голос. Может мой тон не был слишком дружелюбным, но и Андрей явно не тот человеком, в общении с которым мне хотелось проявлять вежливость.

— Поговорить, — его голос оставался спокойно-холоден, но мне отчего-то показалось, что это было напускным, — Может, пойдем куда-нибудь, где меньше народу?

Ага. Бегу и спотыкаюсь. Нет, он, что действительно думает, что я куда-то с ним пойду? Хотя, чего еще ждать от психа. А в том, что у Андрея с головой не все в порядке, у меня не было практически никаких сомнений.

— А еще чего-нибудь тебе не нужно? — возмутилась я.

— Послушай, — сказал Андрей, и тон его прозвучал примирительно, — Мы оба прекрасно знаем, что я легко мог бы увести тебя силой.

Я нахмурилась. В этом сомнений нет. В прошлый раз мне повезло и каким-то чудом удалось уйти от него. Но вряд ли мне подфартит так же и во вторую нашу встречу.

И Андрей это тоже понимал.

— Однако я хочу, чтобы ты могла действовать добровольно. Мне действительно нужно с тобой поговорить.

Я обернулась в сторону школы. У входа стоял Мишка и все время переводил встревоженный взгляд то на меня, то на Андрея.

— Ладно, пошли, — быстро сказала я. Честно говоря, я согласилась на это скорее для того, чтобы избежать назревающих объяснений перед лучшим другом, — Но, если что, у меня полный двор свидетелей.

Его тонкие губы искривила чуть заметная усмешка.

— Я не собираюсь тебя похищать.

— Ну да — ну да, — пробурчала я.

Андрей немного приподнял бровь. Я не поняла, был ли это знак удивления или недовольства.

Я вышла за ворота школы и быстрыми шагами двигалась в сторону дома. Не то, что бы я собиралась вести Андрея к себе домой (еще чего!), просто… Ну, даже не знаю. Я просто шла в ту сторону.

Мы шагали уже какое-то время, и я все ждала, что оборотень наконец-то заговорит. Но он молчал. Первой не выдержала я.

— Ты вроде хотел поговорить?

Он кивнул. Я выждала еще минуту, но продолжения не последовало.

— И…?

Он немного наклонился в мою сторону и тихо сказал.

— Твой парень идет за нами.

— Что? — я хотела обернуться, но Андрей быстрым движением руки не дал мне этого сделать.

— Не показывай, что ты его заметила, — голос Андрея был насмешлив.

— Мы, что играем в шпионов? — недовольно поморщилась я.

— Нет. Мне просто любопытно, что человек предпримет, — Андрей снова едва заметно ухмыльнулся.

А мне любопытно, почему Алексей до сих пор не оторвал ему голову. Кстати, подождите-ка…

— Откуда ты знаешь, что он мой парень? — удивилась я, — Только не говори, что читаешь мысли!

— В этом нет нужды, когда имеешь дело с людьми. Их примитивный род совершенно не умеет скрывать эмоции.

— Эй! — возмутилась я, еще недавно причислявшая себя к "примитивному роду". Хотя, секундочку… Он сказал "люди"? Но Леша не… что-то я совсем запуталась.

— Подожди-ка. Кто конкретно идет за нами?

— Ну, тот парень, что стоял у школы. Видимо ему не понравилось, что ты ушла со мной…

— Миша!? — поразилась я, и тут же рассмеялась, — Нет, он не мой парень. Мы хорошие друзья, только и всего.

Алексей нахмурился. Как и остальные проявления его эмоций, это было лишь едва уловимое движение бровей. Невнимательный человек вообще не заметил бы перемен.

— Видимо, его чувства к тебе больше, чем просто дружеские, — интересно, мне показалось или в его голосе прозвучало недовольство? С чего бы это?

— И, тем не менее, мы просто друзья, — холодно сказала я, — Так ты собираешься со мной говорить или нет? — перевела я разговор в другое русло.

— Не думаю, что твой… — Андрей на секунду замялся, — …друг, так просто отстанет от нас. Может, ты пригласишь меня к себе. Там мы смогли бы спокойно поговорить.

— А ты не офигел!? — возмутилась я. Обычно я не позволяю себе даже намека на грубость, но этот парень меня реально выводит из себя. Редкостный нахал!

— Как знаешь, — пожал плечами Андрей, — В любом случае, ты должна быть заинтересована в этом разговоре больше, чем я. Но если тебе плевать на себя и Алексея…

— Что? — поразилась я. Он сразу не мог сказать, в чем дело? — Пойдем! — прорычала я сквозь зубы и ускорила шаг, — И для тебя будет лучше, если новость окажется действительно важной.

Андрей довольно ухмыльнулся и последовал за мной. А он, похоже, точно знал, на что надо давить. И в любом случае, во всем этом должна быть какая-то выгода для него. Вот только какая?

В то время как мы шли, он не сказал ни слова, однако я заметила, что выглядел оборотень подозрительно довольным. Ох, не нравится мне все это… А точнее, мне не нравится сам Андрей!

Дойдя до подъезда, я быстро открыла дверь. Мы зашли внутрь.

— Значит так, — прошипела я, — Говори, что хотел здесь. В квартиру я тебя не пущу.

— Ты перепутала легенды, Миа-Кхель. Я не вампир, и не нуждаюсь в приглашении.

Сказано это было с обычной для Андрея насмешкой, но в его глазах загорелся опасный огонек. Может, я зря вывожу его из себя? Хотя, плевать! Хотел бы навредить — сделал бы это уже давно, а запугать себя я не дам.

— Как ты меня назвал? — отвлеклась я.

— Спроси об этом у своего ручного волчонка, — огрызнулся Андрей, намекая, видимо, на Лешу.

— Спрошу, будь уверен.

Мне почему-то подумалось, что значение у этого слова не окажется для меня приятным…

— Хорошо, в этот раз я проявлю вежливость, — медленно произнес Андрей, — Раз уж ты не хочешь быть гостеприимной. Но в следующий…

— Следующего раза не будет. Выкладывай свою "важную" информацию и убирайся, — отрезала я.

— С благодарностью у тебя еще хуже, чем с гостеприимством, — ухмыльнулся, — Но я сегодня терпеливый.

Это кто кого еще терпит!

— Тебе грозит опасность, Миа-Кхель. Тебе и любому, кто решится тебя защищать, — голос Андрея был непривычно серьезен. Ни насмешки, ни угрозы.

— Какая опасность? — глухо спросила я.

— Моя стая… Они решили, что ты представляешь опасность. Слишком молодая, слишком сильная. Неуправляемая.

— Я не понимаю…

— Как бы банально это не звучало — все в стае связаны узами крови. Нас всех Обратили. Но ты другая. Для тебя нет тех же правил и законов, что для нас. И в то же время ты сильнее… Опасения стаи легко понять.

— И из-за своих опасений они решили меня убить, — подытожила я.

— Догадалась…

— Да. Спасибо за предупреждение, — я провела ладонью по лбу, — Но ответь, пожалуйста, на один вопрос… Зачем это тебе? Неужели ты…

— Нет! — неожиданно взбеленился, схватил меня за плечи и прижал к стене подъезда, — Запомни, я всегда выбираю сторону победителей. И это явно не ты!

— Что ж, — у меня хватило сил отпихнуть его от себя, — Это твое дело. Но запомни тогда и ты — мне уже удалось однажды уложить тебя на лопатки. И я могу сделать это еще раз.

— Тебе просто повезло, — презрительно фыркнул Андрей, — Не обольщайся.

— Я сильнее, сам говорил, — напомнила я.

— Ты станешь сильнее, — злорадно уточнил Андрей, — Но что мешает мне прикончить тебя, прямо здесь и сейчас?

— Так сделай это, раз тебе ничего не мешает, — я понимала, что веду опасную игру, но в то же время чувствовала, что это единственный выход.

Я успела заметить, как на лице Андрея мелькнуло смятение. Всего на долю секунды, и он тут же совладал с собой.

— Я бы так и поступил. Но… Пожалуй, мне нравится твоя дерзость. Так что пусть игра продолжается.

Он развернулся и направился к выходу, но на пороге его остановила моя фраза, брошенная вслед.

— Если это игра, то ты сильно ошибаешься, считая что являешься ведущим. Ты пешка, как и все остальные.

Андрей не обернулся, но ответил на мой вызов.

— Возможно. Но я сильный игрок. Не забывай об этом, Миа-Кхель.

Когда за Андреем захлопнулась дверь подъезда, я устало прислонилась к стене. Ну почему все должно быть таким непростым? Я была готова смириться даже с Обращением в волка и покиданием родного мира. Просто дайте мне спокойно уйти с Алексеем! Но моя жизнь становится все сложней с каждым шагом. Почему? Это не справедливо! Я не хочу бороться и отстаивать свои права на существование. Я хочу просто жить. Жить, пусть и не очень счастливо, но без напряжения, не ожидая очередного удара подлой судьбы. Пожалуй, единственным приятным событием за все это время оказалась встреча с Лешей. Но вот все остальное… Я стремительно теряю друзей, и не менее стремительно обретаю врагов. Вся моя жизнь рушится, словно песчаный замок. Я, мир, суть всего оказывается совершенно иным, чем я привыкла считать. И не могу сказать, что эти перемены меня очень уж радуют.

…Однако в то время как я была погружены в глубины самокопания и себя жаления, что-то внутри, какая-то часть меня оказалась могущественней. Это было похоже на внутренний голос… Голос, который приказал мне не быть тряпкой и собраться с силами. И я послушалась.

Осторожно, чтобы не размазать тушь, я вытерла навернувшиеся на глаза слезы. Несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула и отправилась в свою квартиру.

"Что ж. У меня появились враги? Ну и пусть. Они сами будут жалеть об этом. И мы еще посмотрим, кто здесь сильный игрок", — мелькнула в голове решительная, но какая-то чужая мысль.

 

23. Аня

Я знала, что Алексей сегодня не вернется с охоты, однако весь вечер сидела, как на иголках. Хотелось поскорее увидеть его, убедится, что все в порядке. Именно поэтому, когда во время ужина раздался звонок, я молнией метнулась открывать. Я распахнула дверь, не посмотрев даже в глазок — и удивленно застыла на пороге, увидев, кто стоял на лестничной клетке.

— Миша? — неуверенно спросила я, проверяя, а не иллюзорные ли это последствия этого нервного дня. Последнее время друг со мной почти не общался, и я сильно удивилась, увидев его сейчас.

В коридор вышла мама. Сегодня был один из редких вечеров, когда мы ужинали всей семьей — никто не задерживался на работе или у друзей, но папа остался сидеть на кухне.

— Михаил, — радостно улыбнулась мама, разглядев, кто стоял впереди меня, — Аня, ну что же ты человека в дверях держишь. Проходите-проходите, мы, как раз ужинаем, можете присоединиться, — засуетилась она.

Мои родители знали Мишку уже давно (по-астоящему, в отличие от Леши) и испытывали к нему глубокую симпатию.

— Нет-нет, мам. Михаил зашел буквально на секунду и уже уходит, — быстро сказала я, одновременно бросая "Михаилу" грозные и красноречивые взгляды.

Но он нахальнейшим образом проигнорировал мои знаки и зашел в коридор, не обращая внимания на мое сопротивление.

— Ну почему же ухожу, — возразил он, стараясь не смотреть в мою сторону, — Как раз сегодня вечером я абсолютно свободен и с удовольствием поужинаю с вами. Спасибо за приглашение, Ольга Валерьевна, — произнес с улыбкой он, обращаясь к моей маме.

После этой фразы мои взгляды резко перешли из "грозных" в категорию "убийственных". Однако Радов упорно продолжал их не замечать. О, как же я жалела в этот момент, что не умею поджигать предметы взглядом!

Дело было даже не в том, что у меня не было настроения для общения с друзьями. Просто мне не хотелось, чтобы Мишка лишний раз разговаривал с моими родителями, ведь ему было известно гораздо больше, чем им. Насколько же нужно быть непробиваемым, чтобы не заметить мой хмурый вид! По-моему и слепой понял, что его не хотят видеть. А до моего друга это не доходит.

Следующая фраза, брошенная Мишкой, повергла меня в шок. Ну ладно не заметить сердитых взглядов. Но сделать такую глупость!..

Радов огляделся и после секундного раздумья выдал.

— А что, Ольга Валерьевна, вы еще не начали собираться? Аня говорила, что вы скоро уезжаете и…

Я резко толкнула его в грудь, одновременно открывая входную дверь и выпихивая парня за пределы квартиры. Этим мне, к счастью, удалось прервать череду разоблачительных вопросов, хотя мама все же слышала начало, и на ее лице уже появилось удивление.

— Аня, а о чем это говорил Михаил?.. — недоуменно начала она.

Я в это время успела обуться и, схватив куртку с вешалки, выскочила вслед за одноклассником.

— Нам с Мишей срочно надо… В общем нам пора! — крикнула я находясь уже на лестнице, — Все объясню, когда вернусь, — донеслось до моей мамы с нижних ступенек.

Мишка успел выйти на улицу и стоял возле подъезда, ожидая меня.

— Радов! Ты, ты… — начала я, задыхаясь одновременно от ярости и от бега по лестнице, — Ты совсем дурак, что ли? — грозно закончила я. То есть хотела грозно, а получилось как-то жалобно.

— Извини, пожалуйста, — "дурак" широко улыбнулся и сделал трогательные глаза.

И тут до меня, наконец, дошло…

— Так ты что… — я пораженно выдохнула, — Ты сделал это специально! — возмутилась я.

Напускная виноватость исчезла с Мишкиного лица. Оно стало серьезным и даже немного злым.

— А что мне еще оставалось делать? — огрызнулся он.

— Что значит — "Что делать"? Я думала ты мой друг! А ты не смог даже держать язык за зубами в присутствии моих родителей! Ты поступил глупо и подло! А мне придется разгребать последствия! — из меня сыпались обвинения, но увидев, что их цель не проявляет признаков раскаянья, я замолчала, — Зачем. Ты. Это. Сделал? — мой голос стал холодным и требовательным. Ярость, питавшая меня все это время, закончилась, словно перегорев.

— А что мне еще оставалось делать, — повторил Мишка, но уже не вопросительно, а скорее устало, — Ты собралась сбежать с тем парнем и… Я чувствую, что он опасен! И я не мог допустить, чтобы ты…

— С каким еще парнем? — спросила я с деланным равнодушием. Но внутри все сжалось от холодного предчувствия. Неужели он догадался? Но… Как?

— С тем самым, — буркнул Мишка, — С которым ты сегодня ушла после уроков!

Я чуть не рассмеялась от облегчения.

— Андрей? Ты, что Радов головой стукнулся? Никуда я не собираюсь с ним сбегать! И поверь мне, — добавила я, увидев сомнения на лице друга, — Он нравится мне гораздо меньше, чем тебе.

— Но… Зачем ты тогда… Сегодня?

— Это не твое дело, — недовольно прошипела я, — Не лезь в мою жизнь!

— Я беспокоился… Ты в последнее время изменилась. И совсем не в лучшую сторону, — грустно сказал он.

— Спасибо за беспокойство, — промолвила я с ядовитой усмешкой, — Однако будет лучше, если ты займешься своими проблемами. Мне не хочется все время разбираться с последствиями твоей паранойи!

В глазах когда-то моего лучшего друга сверкнула боль, как будто его ударили.

— Но… — начал был он.

— У меня все хорошо, — отрезала я, — Еще раз спасибо за заботу. Я в ней не нуждаюсь.

Ответа не последовало. Я устало закрыло глаза, пытаясь справиться с внезапно нахлынувшим гневом. А когда снова их открыла, рядом не было никого.

Я присела на скамейку рядом с подъездом и… разрыдалась. Что же я наделала?! Зачем сказала столько гадких и злых слов? Пусть Мишка поступил глупо, но ведь сделал он это, потому что тревожился обо мне. А я поступила, как последняя дрянь…

Хотя… Это все было так странно. Ведь раньше я никогда не выходила из себя. Что такое со мной твориться? Может во мне уже проснулась яростная натура оборотня? Или…

А собственно, что "или"? Все должно быть очень просто… Но я все равно вела себя очень-очень плохо. Миша не заслужил такого обращения.

А с другой стороны… Может и к лучшему, что все так случилось? У меня осталось слишком мало времени в этом мире, а друзья… друзья — это всего лишь люди, которых я смогу забыть. Рано или поздно. Да, это жестоко, но по-другому нельзя. Это правильно… Рита уже и так отдалилась от меня. Может и Мише будет проще забыть меня, после сегодняшней ссоры.

Я встала со скамейки и решительно вытерла слезы.

— Я буду сильной, — прошептала я, — И никто — ни друзья, ни враги — больше не заставят меня плакать. Клянусь, — негромко добавила я, сжав ладони в кулаки так, что побелели костяшки.

— Пусть жизнь идет, как должна. Пусть даже судьба будет наносить мне удар за ударом. Я буду сильной, — продолжала шептать я свое заклятие, — И ничему и ни кому не удастся сломить меня вновь. Не в этой жизни…

* * *

Я не знала, что мне делать и куда идти. Домой? Мне сейчас совсем не хотелось объясняться с мамой… Леша далеко. Остается один единственный человек, с которым я могу откровенно поговорить.

Рита. Да, она изменилась, но, по крайней мере, я не обижала ее, в отличие от Миши.

Сотовый остался дома, и возвращаться за ним я не стала, а просто отправилась к Рите. И, возможно, моя "новая" — изменившаяся — подруга, была единственным человеком (а человеком ли?), который смог бы понять. Я видела это в ее глазах — боль от того, кем приходиться быть. И сейчас я в первый раз задалась вопросом: "Кем на самом деле была Рита, если не хотела раскрывать это даже подруге-оборотню"? Это может означать только то, что ее тайна намного страшней моей. Но неужели Рита не понимает, что я все равно пойму и приму ее, какие бы секреты она не хранила? Да будь она хоть вампиром, мне плевать! А может… Нет, Рита точно не вампир. Я уверена в этом. И тем более, вряд ли бы она стала молчать об этом. Нет-нет, ее тайна заключается в чем-то другом…

Ох, я, наверное, жуткая эгоистка! Иду жаловаться на собственные проблемы, которые, может, и яйца выеденного не стоят. Но в глазах Риты я видела настоящую боль. Боль человека, который уже не надеется когда-нибудь стать счастливым.

Я все решила. Да, я действительно поговорю с Ритой, но не о своих проблемах, а ее. И сделаю все что угодно, но заставлю ее все рассказать. И постараюсь помочь. Обязательно.

До дома подруги я почти что бежала. Пролетела все лестницы до пятого этажа, не став дожидаться лифта. Добравшись до двери квартиры, я принялась одновременно стучать и нажимать на кнопку звонка. Через пару минут мне открыла Рита.

В мешковатых шортах и футболке фигура девушки казалось еще тоньше, а короткие растрепанные волосы делали ее похожей на эльфенка. Ох, похоже, я ее разбудила. Странно, неужели Рита легла спать в… половине девятого!?

— А-а, — зевнула подруга, но посмотрев на меня — моментально проснулась, — Ань, что случилось? — встревожено спросила она, — Выглядишь так, будто за тобой стая оборотней гонится!

— Со мной все в порядке! — соврала я, — Может, ты меня впустишь?

— Проходи, — подвинулась Рита и, когда я зашла, закрыла дверь, — Так все-таки, что случилось?

Я глубоко вздохнула, чтобы успокоить сумасшедшее сердцебиение.

— Рит, я недавно подумала и поняла, что ты не в порядке. И, похоже, это случилось из-за меня.

Рита отрицательно покачала головой и уже открыла рот, собираясь что-то сказать, но я перебила ее.

— Ты должна мне все рассказать, — и добавила, — И мне не важно, кто ты и что ты. Прежде всего, ты моя подруга, и я хочу помочь тебе.

— Ты ничем не сможешь помочь, — возразила она.

— Все равно, ты должна со мной поговорить. А там посмотрим, — решительно произнесла я.

Рита устало опустилась на диван. Я присела рядом.

— О чем ты хочешь говорить? — спросила она. Ура! Кажется, мне удалось ее убедить.

— Кто ты?

— Я — пифия.

Я нахмурилась, вспоминая.

— Это что-то, касающееся древней Греции?

— Не совсем. Мы когда-то действительно жили том, но… Это не продлилось долго.

— Ты можешь рассказать мне больше?

— Девушки из нашего народа были прорицательницами в храмах. К нам приходили цари, купцы и просто богатые люди, желающие узнать свое будущее…

— Я что-то слышала об этом. Но разве видения вызывал не наркотический дым?

Рита слабо улыбнулась.

— Да, дым и вправду был. Но жгли на самом деле безобидные благовонья.

Я непонимающе покачала головой.

— Но зачем тогда это делали?

— Для маскировки. У любого чуда должно быть объяснение, иначе люди начинают бояться.

— Ну и пусть себе боялись.

— Нет. Обычно люди стараются уничтожить то, что их пугает. Вспомни средневековую охоту на ведьм.

— Так вы предсказывали будущее и…

— Ты должна знать кое-что. Пифии, мы не просто предсказываем то, что будет. Мы знаем все. Для нас не существует тайн. Прошлое, настоящее… Будущее, конечно. Свои жизни, чужие… Вся жизнь — заранее прочитанная книга.

Я в шоке посмотрела на нее.

— И ты, что — все-все знаешь? Обо всем?

— Да.

— Но почему ты не хотела мне рассказывать? Я думала…

— Что я какой-нибудь ужасный монстр, — понимающе кивнула Рита, — На самом деле, нам нельзя о себе никому рассказывать.

— Что теперь с тобой будет? — испуганно прошептала я. Насколько я успела понять, в магическом мире строго наказывают за не соблюдение тайны.

— Да ничего, — отмахнулась Рита, — Я теперь сама по себе и никому не подчиняюсь.

— Что значит — сама по себе?

Рита пожала плечами.

— То и значит. Раньше меня пытались контролировать и на Земле, но больше они сюда не сунуться…

Я действительно не понимала.

— Кто не сунется? Почему?

Рита вздохнула.

— Мои настоящие родители-пифии. Я… я совсем не похожа на них, мы рассуждаем по-разному, хотим разного. Они давили на меня все время, пытались приобщить к своим принципам. Пока мне все это не надоело, — Рита сделала паузу, — И тогда — я покинула свое тело и ушла на Землю.

— Но… Но, — я нервно сглотнула, — Ты не… Я хочу сказать, ты не похожа на призрака.

Рита усмехнулась.

— А я и не призрак.

Я непонимающе покачала головой.

— Я заняла тело одной девушки, — начала Рита, — Ее собственный дух уже ушел к тому времени, и я фактически оживила пустую оболочку. С тех пор приходилось притворяться ей. И это мне неплохо удавалось… Пока ты не начала Обращаться.

— Прости, — виновато произнесла я, — Но я правда не понимаю, причем здесь я?

— В этом нет твоей вины, хоть это действительно происходит из-за тебя, — возразила Рита, — Это не так-то просто понять… Хотя я, кажется, уже говорила об этом. Ты создание тьмы, я тоже… Подобное притягивает подобное. И… Мои силы просыпаются рядом с тобой.

— Значит, это все-таки моя вина, — печально подтвердила я.

— Нет-нет. То есть… В любом случае, это… Все, что сейчас происходит не зависит от твоих или моих желаний. Остается только смириться, следовать своей судьбе.

— Нет, — прошептала я.

— Что?

— Нет, — повторила я уж громче, — В наших силах все менять. Мы должны не идти в слепую, а выбирать дорогу с открытыми глазами.

— Возможно, это действительно так… Только для тебя. А для всех остальных, в том числе и меня — все прописано… Но даже ты не всегда сможешь делать правильный выбор.

— О чем ты? — поморщилась я, — Можешь говорить ясней.

— Не могу, — насупилась Рита, — Однако ты действительно особенная. Ты сама можешь менять течение жизни, к сожалению не всегда осознанно.

Я хотела было расспросить ее поподробней и замолкла на полуслове. Ведь я собиралась поговорить о Ритиных проблемах, а в результате все перевожу на себя. Это не правильно. Нельзя быть такой эгоисткой.

— Хорошо, — мягко произнесла я, — Прости, я… Я это зря. Давай поговорим о тебе. Я ведь, собственно, за этим и пришла.

— Спасибо, — улыбнулась она, по-моему, это была первая искренняя улыбка за последнее время, — Я рада, что смогла поговорить. Но этого было достаточно. Я хочу помочь.

 

24. Рита

Да, я помню о том, что говорили мои "любимые" родители. Но теперь мне плевать. Аня слишком хорошая, а я… Ведь думала раньше только о себе: как бы пореже использовать дар, не раскрывать тайну, чтоб не наказали. И даже когда я узнала, кем девушка была на самом деле, я в первую очередь подумала о своей выгоде.

Аня не просто подарила мне надежду на другую жизнь. Она искренне беспокоилась обо мне, желала счастья… И вот сейчас, когда подруга пришла… Я ведь чувствовала, что она несчастна. Нет, даже больше, чем просто несчастна. Что-то внутри нее было сломлено. И хотя мой дар ясновидения стал охватывать жизнь Ани гораздо меньше, я поняла, в чем было дело. Клятва. Конечно, она не знала о том, что подобные вещи имеют особое значения для оборотней, да и других из нас тоже. И не важно, кому ты поклялся — хотя бы и себе. Что же она с собой сделала? Ох…

В Ане еще осталось достаточно от прежней доброй девушки, но ее сердце и душа уже начали каменеть. Ее спасает пока только любовь к тому мальчишке-оборотню…. Но каждая боль, каждая потеря все прочнее заковывало ее душу в броню. А она еще тревожится обо мне!

Да, не отрицаю — я несчастлива. Однако… Для меня это стало… привычным что ли. Девушка думает, что я изменилась из-за нее. Но это не так. Я просто больше не могу носить маску.

Аня-Аня. Как мне больно знать, что ждет тебя впереди. Пусть я уже не вижу всего. Но как же мало ей осталось… Моя бедная подруга считает, что плохо сейчас — хотя не видит того, что я. Скоро все станет хуже. Я лишь надеюсь на то, что могу ошибаться. Сейчас пифии уже не можем на сто процентов доверять дару.

И я постараюсь предупредить Аню. Как жаль, что я не могу рассказать все и напрямую. Нет, я вовсе не боюсь старших пифий. Теперь не боюсь. Но кроме них есть силы выше и сильнее. И при всем желании я не смогу нарушить их запреты.

На Земле, последний раз свободное и понятное предсказание было позволено в Греции. Но то, что там произошло… Нет, не хочу об этом. Я ведь все помню. Хоть я и не настолько стара, особенно для пифий. Просто существует наследственная память, которая немногим отличается от своей собственной. В общем, после тех событий в Элладе, на незашифрованный предсказания наложили вето.

Поэтому можно действовать лишь окольными путями. Впрочем, я должна сделать хотя бы это…

— Я хочу помочь, — сказала я, глядя в глаза Ане. Ведь она нуждается в этом, куда больше меня.

— Но ведь это я собиралась… — неуверенно возразила девушка, виновато опустив глаза. О Боже, она чувствует себя некомфортно, потому что действительно нуждается во мне? Ей неудобно…

— Да. Я знаю. Спасибо, — нетерпеливо сказала я, — Но я должна сделать это.

— Как-то не правильно получается. Я шла сюда с твердой уверенностью, что мы не будем говорить о моих проблемах… Только о твоих.

Забавно. Если бы это был кто-то другой, я бы решила, что все эти фразы являлись притворством. Но Аня — другая. Не стану говорить, что она никогда не врет. Это особенно нелепо в связи с ее новой жизнью. Однако она из тех немногих, кто умеет быть искренними. Обычные люди слишком привыкли обманывать, даже с друзьями, когда в этом нет нужды. Но Аня, нет. Эта девушка умеет обманывать, но не любит этого. И старается говорить правду, когда это возможно.

— Конечно, — улыбнулась я, — Ты ведь всегда в первую очередь думаешь о других. Но все же… Сейчас этого не нужно.

— Ладно, — поморщилась Аня. А девушка не любит заключать сделки с собственной совестью. Плохо. Это может понадобиться ей вскоре… — Так ты хочешь… рассказать мне о будущем? — говоря это, подруга немного просветлела.

— Не совсем, — нахмурилась я, — Я дам тебе несколько советов.

— Опять загадки, — вздохнула подруга, видимо, ожидая чего-то похожего на мое прошлое предсказание.

— Нет. В этот раз это будут просто советы, — повторила я, — Возможно — даже, скорее всего, ты не поймешь многого. Но, пожалуйста, запомни все, что я буду говорить. Это действительно важно.

— О, — в голосе Ани прозвучало удивление, — Здорово. Но… — она нахмурилась, — Это не опасно для тебя?

— Нет-нет, — поспешила я ее разуверить, — Я не нарушаю правил. По крайней мере, напрямую.

— Хорошо, — неохотно согласилась Аня, — Я действительно надеюсь, что это не навредит тебе. Не прощу себе, если ты пострадаешь из-за глупых предсказаний…

— Все будет в порядке. Ты слишком много думаешь о других.

— Нет, — грустно прошептала она, — Я очень эгоистичная. Я все время обижаю близких людей.

— Всякое бывает, — пожала я плечами, — Поверь, я знаю, что с тобой это происходит вовсе не из-за эгоизма.

— А из-за чего тогда? — недоверчиво усмехнулась она.

— Все как раз наоборот. Это происходит потому, что ты намерено отстраняешься от людей, боясь причинить им боль скорым расставанием, — выпалила я, — И не спорь… в конце концов, — усмехнулась я, — Мне лучше знать.

— О да, — улыбнулась Аня. Я попала в точку.

— В таком случае, давай перейдем к… скажем так, моим маленьким рекомендациям.

Аня лишь кивнула. Практически равнодушно.

— Подожди-ка, — нахмурилась она, — А разве тебе не нужны… Ну я не знаю. Свечи там или хрустальный шар.

— Аня, — поморщилась я, — Мы же не снимаем дешевое кино о ведьмах-подростках. Ни к чему все эти декорации.

— То есть…

— Пифиям вся эта мишура без надобности, — кивнула я.

— Я просто…

— Да ладно, расслабься, — отмахнулась я, — Ты не обязана все это знать.

— Ну, так мы начинаем? — неуверенно спросила Аня.

— Да. Слушай и запоминай, — я глубоко вздохнула, готовясь выложить сразу большое количество информации, — Вот мой первый совет. Учись сдерживать эмоции, особенно гнев. И не только их косвенные проявления. Ярость нужно убивать в самом зародыше, как только она возникает в сердце.

Лицо Ани было спокойно, но я почувствовала, что мои слова не вызвали у нее должного доверия. Хотя, пожалуй, это действительно прозвучало, как цитата из глупых земных гороскопов.

— Все, что я сейчас говорю — серьезно, — сказала я, сверкнув глазами. Я уже знала, что они стали непроглядно-черными, а блики и искры света в зрачках погасли. Сейчас мой взгляд казался мертвым. Ну, я знала, какие у этого могут быть последствия.

И Аню, мой темный взор впечатлил.

— Хорошо, — испуганно пролепетала она.

Я кивнула.

— Тогда слушай дальше. Тебе наверняка вскоре предстоят сражения. Но если в нем будут участвовать твои друзья и союзники, не давай пролиться, ни капле своей крови. Если друзей не будет, можешь позволить себя ранить. Но только в том случае, если почувствуешь, что не справляешься, — я сделала паузу. — Мой последний совет, немного опоздал. К сожалению. Однако я все равно скажу это. Возможно, пригодится. Не давай клятв и обещаний. Особенно необдуманных. Те, что даны себе тоже считаются, — я с намеком посмотрела на нее.

— Ох, — выдохнула Аня, — Неужели то, что я сегодня говорила…

— Да, — прошептала я сквозь зубы, — Слова, подтвержденные коротким словом "клянусь", не имеют отмены.

— И… Я, — от шока Аня не могла подобрать слов.

— Мне, правда, жаль. Тебе будет нелегко. Порой слезы приносят облегчение.

— Но они же — признак слабости, — возразила она, собравшись с мыслями.

— Не буду с тобой спорить, — покачала я головой, — Но, к сожалению, ты скоро убедишься в моей правоте. Подруга-пифия — это временами грустно.

— Не то что бы грустно. Но иногда немного раздражает, — улыбнулась Аня.

— Понимаю… Жаль, что все сложилось так.

— Как — так? Ты жалеешь о том, что мы познакомились? Или о том, кто мы есть?

— Второе, — твердо ответила я, — Я не жалею о том, что мы встретились. Хотя, — добавила я, — если рассуждать теоретически, я — не самая подходящая подруга для тебя. Согласись, раньше, когда ты пребывала в счастливом неведении, все было проще…

Аня кивнула.

— Да. Мы обе знаем слишком много. И это мешает быть счастливыми.

— Счастье для тебя синоним спокойствия?

— Наверное… По крайней мере, я не нуждаюсь в адреналине, для того, чтобы чувствовать себя хорошо. Мне просто хочется жить, обычно, по-человечески. Теперь это кажется еще более ценным.

— Я понимаю… — я не стала говорить, что никогда не знала, каково быть обычным человеком. Хотя всегда мечтала узнать.

Сложно сказать, кто из нас — я или Аня — более счастлив. Ну, или менее несчастлив. Как пифия, я подхожу к этому вопросу, смотря на жизнь в целом. Правда, сейчас это непросто сделать по отношению к Ане. Но я помню, что видела недавно.

Моя жизнь спокойно-несчастная. Прописанная заранее, на сотни страниц вперед. Я знаю, что никогда не полюблю. Знаю, как все будет, даже, как и когда умру… Но не хочу сейчас об этом.

У Ани… Да, она знала, что такое жизнь человека. Однако что бы подруга мне не говорила, спокойствие и счастье не одно и тоже. Хотя уже наступил конец первой ее жизни. И вторая будет сложнее, острее. Будет много боли. Будет и любовь, наверно. Такая же сложная и опасная. Будет то, чего мне не узнать.

Так кто же из нас счастливее? Нет ответа на этот вопрос. И ведь все еще может измениться. Вероятней всего, не для меня. То, что начнет происходить, не коснется Земли. Тем не менее… Я бы хотела, чтобы жизнь Ани сложилась иначе. Ведь скоро — так скоро, что я еще могу это видеть — ее ждет первая настоящая боль. А я даже не могу предупредить… Странно… Никогда не жалела о запрете на прорицание. До встречи с этой девушкой. И даже после — ведь я всегда свято верила, что Судьбу менять нельзя. Это не дано никому. Да, никому. Это больше, чем правило или даже закон. Это то, что есть и было всегда, что никогда не измениться. У этого не должно быть исключений. Но они есть.

Аня — всего лишь первая ласточка. Вскоре таких, как она будет больше… Те, кто в силах менять судьбу? Или те, кого Рок ведет иными путями? Не знаю… Непривычное состояние для пифии. Как я хочу, чтобы все так и стало. Все, что мне пока остается — хотеть и надеяться.

— Да, — кивнула я, — Самые простые вещи — чаще всего самые важные. Что может быть проще, например, воздуха? Но мы не задумываемся о нем, не ценим, пока не начнем задыхаться…

— Но может быть есть что-то важней дыхания, — задумчиво произнесла Аня.

— Может… Но, — по-моему, мы думаем сейчас о разных вещах.

— Что это для тебя?

— Свобода… А для тебя?

— Я пока не знаю… Не уверена, — медленно сказала Аня, — Я чувствую, что оно где-то рядом. Но… Так странно… Бояться потерять то, что не знаешь…

Я покачала головой. То, о чем говорит Аня совсем не странно. Люди обычно всю жизнь стремятся к чему-то призрачному. Мне ли не понимать! К сожалению, обычно мы теряем, раньше, чем находим. Я тревожусь об Ане! Ее будущее так не ясно и туманно. И сейчас она на перепутье — мечется между тьмой и… абсолютной тьмой. Да-да, путь к свету для нее точно закрыт. Это не значит, что оборотни (например) являются стопроцентным злом… Даже темные создания способны совершать хорошие поступки. Правда, поступки это далеко не все.

Тьма внутри нас… Это что-то большее чем просто зло. Зло — это всего лишь определение некоторым действиям. Тьма же… Она отравляет душу, размывает суть… Она становится тобой, заменяет тебя… И постепенно Она перестает быть чем-то чужеродным, и начинает восприниматься, как застарелая рана — приносит лишь смутное, полузабытое беспокойство, которое слабеет со временем.

То же, что происходит с Аней — это больше, чем обычное становление оборотнем. Я ведь знаю, какая кровь течет в ней… Вначале "заражена" была лишь толика духа… Но тонкое и грубое тесно связаны. Меняется душа — меняется тело. В ее крови даже не просто мраак, как у всех нас. Смерть. Аня пропитывается ей. Если растение поливать ядом, оно не обязательно погибнет. Но точно станет убийственным для всех остальных. Точно так же и Аня.

Жаль… Глупое слово, неточное. Но подобрать другое я не могу… И сделать ничего, тоже.

…Я находилась в глубокой задумчивости, из которой меня вывело прикосновение Аниной руки. Мельком я отметила, что ее пальцы были, пожалуй, слишком горячими. Даже для оборотня. Тело бьется в лихорадке, пытаясь отказаться от изменений? Скорее всего…

— Извини. Я наверно пойду. Мне что-то нехорошо, — виновато сказала Аня, заглядывая мне в глаза.

Я кивнула.

— Тебе нужно отдохнуть. У тебя сейчас трудное время.

— Это точно…

Закрыв за Аней дверь, я отправилась в комнату и тяжело опустилась на кровать. Тревожно мне что-то… И из-за Ани и из-за… Сама не знаю чего. Часы на стене тикали раздражающе громко. "Скоро-скоро-скоро-скоро…" — словно издевались над моим незнанием они. Я бросила на циферблат злобный взгляд. Стекло не выдержало и треснуло. Я нервно потерла виски. Дар предсказания у меня временно (?) не работает, но ментальная энергия все равно нуждается в выходе. Стоит только не сдержать эмоции и…

Сделав глубокий успокаивающий вдох, я встала с кровати и принялась собирать останки часов. А они мне нравились… Обидно. Я складывала осколки крайне осторожно, но вдруг что-то ужалило меня в руку. Я молча поднесла к глазам указательный палец, на котором темнела темно-багряная капля, переливчатая, словно нефть. Значит, и это тело легко поддалось влиянию моего темного духа. Кровь таких, как я, кардинально отличается от людской… Я давно не ранилась и, признаться, все же надеялась, что… Что я становлюсь более человечной, здесь на Земле, избавленная от большинства магических влияний… Но это глупо. Я прекрасно знаю, что не изменю свою суть. Как бы ни хотела, как бы ни старалась.

Я вновь посмотрела на свой палец, на этот раз встревожено. Рана была пустяковой и сама по себе не вызывала волнений. Но все вместе — чувство тревоги, разбитые часы, порез… — выглядело как-то подозрительно. Меня всегда учили, что случайностей не существует в принципе. Все происходит не просто так, а с определенной целью. Любое событие можно (и нужно) истолковать. Другое дело, что из множества толкований едва ли одно-два окажется приближенным к истине.

Я машинально лизнула подушечку указательного пальца. Так как же объяснить это событие? Я еще раз взглянула на осколки часов. Получается, что меня ранило время. А говорят еще, что оно лечит!

Я продолжила разбирать осколки, на этот раз вдвое осторожней. И обнаружила тот, которым поранилась. Вытащила его из кучи остальных и с трудом подавила удивленный возглас.

В кусочке стекла можно было, даже не имея особого воображения, узнать фигурку волка с оскаленной пастью. Края были на удивление ровными и гладкими, будто оплавленными. В ухе была небольшое отверстие, как в медальоне. Моя кровь испачкала фигуре только часть головы, возле рта, окрасив клыки в жутковато-багряный цвет. Я осторожно провела по стеклянным зубам, но тут же отдернула руку. Мелкие осколки, которыми ощерилась волчья пасть, были настолько же острыми, насколько остальные ее края были тупыми.

Я взвесила осколок на ладони. Он оказался на удивление тяжелым для своего размера. Используя край футболки, я попыталась осторожно оттереть кровь со стекла, Ничего не произошло. Пасть волка по-прежнему оставалась измазана алым.

— Ну и что мне с тобой делать? — спросила я у осколка. Когда я произносила эти слова, то испытала странное волнение, как будто стеклянный волк мог мне ответить. Но медальон хранил безмолвие. Я вздохнула и, положив его на стол, быстро собрала остальные осколки. Сложив их в пустую коробку из-под печенья и, выбросив, я вернулась в комнату.

Я встала перед столом и стала пристально всматриваться в окровавленное стекло, не прикасаясь к нему. Почему-то мне ужасно не хотелось оставлять его у себя. Но не выкидывать же. Так со знаками судьбы — а я была убеждена, что это именно он — не поступают.

Может быть… Я задумчиво провела ладонью по гладкой поверхности. В конце концов, это волк, а не какая-нибудь золотая рыбка. Отдать его Ане, будет, по крайней мере, логично. Я прислушалась к интуиции. Никаких внутренних возражений не последовало.

Хорошо. Будем надеяться, что моя подруга завтра будет в школе.

 

25. Аня

…Кровь. Я сразу поняла, что это была именно она. Солоноватая, с привкусом ржавой воды, жидкость заполнила мне рот, против воли текла дальше — через горло в желудок. Я издавала невнятные булькающие звуки, пытаясь выплюнуть ее. Мне хотелось вдохнуть, но кровь не давала этого сделать. Я задыхалась. Я ничего не видела и не слышала. Единственным сохранившимся чувством был вкус.

Моя бессмысленная борьба продолжалась еще несколько… не знаю чего. Секунд? Минут? Жизней? Но я слишком устала. Больше не был сил сопротивляться.

"Это конец", — мелькнула в тяжелой от нехватки воздуха голове мысль, — "Такая ужасная гибель. Нелепая. Кто бы мог подумать, что все будет именно так"…

Говорят, за секунду до смерти, перед глазами человека проноситься вся его жизнь… Я умирала, но видела лишь непроглядную, черную пустоту. И ощущала вкус железа во рту…

…Вскочив с постели, я принялась жадно хватать ртом воздух, заполняя возникшую внутри пустоту. Ох, неужели это был всего лишь сон? Но я все также явственно чувствовала привкус крови на языке… Я машинально провела рукой по губам, пытаясь избавить их от солоноватого привкуса. Закончив, я внимательно посмотрела на ладонь. Было достаточно света — по крайней мере, для волчьих глаз — чтобы я смогла различить на светлой коже полоски бурых разводов.

Уф-ф, ладно. Нужно успокоиться. Кажется, я всего лишь прикусила во сне губу, никакой мистики. А сон… Сон — это всего лишь глупая реакция моего неадекватного подсознанья.

Я отправилась в ванную, чтобы прополоскать рот. Вернувшись, я улеглась обратно на смятую постель. Чувствовала я себя, мягко говоря, неважно (интересно, со всеми еще несостоявшимися оборотнями так?). Похоже у меня температура. Может, Обращение понижает иммунитет, и я подхватила грипп? Кстати, а существует волчий грипп?

Так, кажется, я уже начинаю бредить. Что за идиотские мысли в голову лезут! Вот пойду сейчас и выпью столько снотворного, чтоб проспать до самой весны. Все нормальные звери на зиму впадают в спячку — вот и я попробую…

Подавив зевок, я посмотрела на часы. 06:49. Да, видимо поспать еще "чуть-чуть" не получиться. А может школу прогулять?..

Смешно бы выглядела моя справка о пропуске, если бы в ней была написана правда… Например, что-то вроде:

"Ученица 10 "Б" класса, Волкова А. отсутствовала в школе с 06. 11. 20** по 15.11.20**, по причине тяжелой формы оборотничества. Рентген в волчьем обличье прилагается…". Да, у меня точно бред. В тяжелой и неизлечимой форме. Хотя… Как знать, может на Роокхеле все так и будет! Ну, если у них там вообще знают, что такое "школа", "справка" и "рентген". А это как раз таки не факт. Надеюсь, в том мире все же царит не Средневековье. Или хотя бы есть развитая магия, которая заменяет технологические достижения. Нет, на наличие Wi Fi я, конечно, не надеюсь, но нормальный водопровод и освещение — было бы отлично.

…Будильник требовательно запищал. Ну ладно-ладно! Пойду я все-таки в школу. Главное, чтоб Андрей туда снова не заявился. Иначе, у меня испортится не только самочувствие, но и настроение.

А чувствовала я себя действительно плохо… Не помогли даже холодный душ и привычный кофе. Лоб горел, голова кружилась, а в глазах время от времени плясали разноцветные круги. Кое-как собравшись, я выползла на улицу только в 8:45, безнадежно опаздывая.

Только выйдя из дома, я поняла, что забыла надеть шапку. Правда, мое тело настолько горело, что это было не страшно.

Старательно смотря себе под ноги, чтобы не упасть из-за головокружения, я шла по улице, припорошенной тонким белым слоем. Надо же, я и не заметила, что ночью шел снег. И именно поэтому, я налетела на кого-то, и мы оба повалились на асфальт.

— Рита? — удивилась я, разглядев знакомые черты.

— Угу, — хмуро кивнула она, потирая ушибленную коленку.

— Э-э, ты не в школе?

— Ты тоже, — заметила она.

— Кошмары замучили — проспала, — пояснила я, — А ты…

— Искала тебя.

— Ох, Рит, — я провела рукой по горящему лбу, отбрасывая челку, — Это что-то срочное? Потому что я и так опаздываю, и вообще…

— Срочнее не бывает, — твердо сказала Рита, — Можно кое-что у тебя спросить? Так, для уточнения некоторых фактов.

Я устало кивнула, не имея сил на развернутый ответ. Такое чувство, что внутри меня печь для плавления чугуна. Зря я решилась идти в школу.

— Ты себя как чувствуешь? — спросила Рита, вертя что-то небольшое в пальцах.

— Паршиво. Жалею, что вообще вышла сегодня из дома.

— Вот и отлично. Значит, я не ошиблась, — улыбнулась она. Надо же, сколько радости из-за моей болезни! Или она смогла предсказать, когда у меня будет сезонное обострение гриппа, а теперь радуется?

— Ри-и-ит, — протянула я, — Хватит разводить интриги. Извини, но у меня сейчас на это нет, ни сил, ни желания.

— Хорошо. Ты вот-вот обратишься. Я хотела увести тебя в какое-нибудь более спокойное место. Но если ты занята…

Я в удивлении подняла на нее глаза.

— Подожди! Что ты сказала!?

Рита раздраженно закатила глаза.

— Ань, я, конечно, понимаю, что тебе плохо. Но постарайся соображать поактивней. Мне тебя в человеческом облике будет непросто куда-нибудь утащить, не то, что в волчьем.

О Боже! Это хуже чем грипп!!!

— Нужно найти Алексея! — бессмысленно засуетилась я, не зная, что сделать и как с ним связаться

— Он не успеет во время, — осадила меня подруга, — Именно поэтому я здесь.

Я глубоко вдохнула, обжигая нос холодным воздухом.

— Какие у тебя идеи? — медленно спросила я.

Она на несколько секунд прикрыла глаза, сосредотачиваясь на чем-то, и лишь потом ответила.

— Ни к тебе, ни ко мне мы не успеем…

— А у меня еще и родители дома, — вставила я.

— Знаю, — кивнула Рита, — Но тут, буквально в паре шагов от нас, есть небольшой тупик. Я посмотрела — рядом никого не будет еще несколько часов.

— Не нравится мне это слово — тупик, — проворчала я, но все равно двинулась вслед за Ритой.

Но почти тут же остановилась как вкопанная. Мне в голову пришла страшная, нет просто ужасная мысль.

— Рита, — окликнула я подругу. Она тут же обернулась и внимательно посмотрела на меня, — Со всей этой суетой, я забыла об одной маленькой детали… Я ПРЕВРАЩУСЬ В ОГРОМНОГО, ЗЛОГО ВОЛКА!!! — меня забила нервная дрожь, когда я представила, что может случиться с маленькой и хрупкой Ритой.

— Расслабься. Ты можешь навредить только моему телу — оболочке. Дух же останется невредимым.

— Что! — выдохнула я, — Ты считаешь, что этим меня успокоила!?

— Со мной все будет в порядке. Можешь думать, что я неудачно пошутила, — сказала она, хватая меня за руку.

Знаю. Я сейчас поступаю глупо, безответственно и эгоистично. Но, тем не менее, я послушно побежала за Ритой. Голова кружилась все сильнее, и пару раз она (явно не без труда) удерживала меня от падения. Спасибо ей. Вряд ли тесное знакомство с асфальтом пошло бы мне на пользу.

Когда мы, наконец, добрались до "места X", я уже с трудом стояла на ногах. Правда и Рите нелегко пришлось — я ведь все-таки не пушинка! Поэтому я и не стала возражать, когда она опустила меня на, мягко говоря, не очень чистый асфальт. Но даже после этого, Рита продолжала удерживать меня в более-менее сидячем положении, не давая стукнуться головой о тротуар. А она действительно замечательная подруга — так обо мне заботиться… А я вот — эгоистичная дрянь! Зачем позволила ей пойти следом!? Алексей ведь говорил об этом с нашей первой встречи — молодые оборотни очень плохо себя контролируют. Это же одна из главных причин моего ухода! Именно представив, какой вред я могу причинить Рите и другим близким людям, я окончательно убедилась в необходимости покинуть Землю. А что я делаю сейчас?..

Превозмогая головокружение и, неожиданно появившуюся, тошноту, я подняла голову и пристально посмотрела в глаза, присевшей рядом, Рите.

— Уходи отсюда, — хрипло прошептала я, — Я не знаю, что будет со мной после обращения, и не хочу, чтобы ты пострадала.

Рита покачала головой.

— Я не могу оставить тебя одну.

— Ты что не понимаешь! — разозлилась я, — Я могу убить тебя! Давай, если побежишь, то успеешь убраться отсюда подальше!

— Я знаю, все будет в порядке.

Сказав это, Рита отвела глаза, и я почувствовала неладное.

— Нет, не знаешь, — отрезала я, — Не ври!

Пифия недовольно поморщилась.

— Ну ладно, у меня действительно не было видений о твоем обращении. Я нашла тебя буквально на ощупь. Хотя, — добавила она, после небольшой паузы, — это было совсем не сложно. От тебя сейчас исходит такое количество энергии! Почти как от атомного ректора. Вот только не понимаю, почему твой товарищ-оборотень до сих пор не пришел, — проворчала она.

— Не пытайся меня заболтать, — прошипела я.

— Я и не пытаюсь, — возразила Рита, — Послушай, — мягко сказала она, беря меня за руку, — Я сильнее, чем ты думаешь. И даже тебе будет непросто мне навредить…

— Ну конечно, — фыркнула я, — Рассказывай все это голодному волку…

Я хотела добавить еще что-нибудь, способное заставить Риту уйти. Но очередной приступ головокружения вместе с тошнотой заставил меня замолкнуть и пригнуться к земле.

— Вот видишь, — ласково сказала девушка, осторожно прикоснувшись прохладными пальцами к моему раскаленному лбу, — Ты не справишься одна. А я смогу помочь.

У меня уже не оставалось ни сил, ни желания возражать. Я чувствовала, что вот-вот провалюсь в забытье. "Это похоже на смерть…", — мелькнула в голове какая-то странная, чужая мысль… И тогда все закончилось.

* * *

Я думала, что это случится иначе. Что будет больно. "Как будто все кости плавятся", — говорил Леша. Не слишком-то приятное описание.

Но все было не так. Уже позже, вспоминая все, прокручивая в голове, я неоднократно думала: "Вот каким был последний момент моей человеческой жизни…". До этого, где-то на окраине моего разума таилась крохотная надежда, что все это неправда. Но не теперь. Край, обрыв — и я уже шагнула туда. Назад нет пути.

…Больно не было. Жар обволок все тело — и снаружи и изнутри. Но я чувствовала, себя, как саламандра или феникс оказавшиеся в окружении огня. Как возвращение в истинный дом… Я слилась со своей сутью. Пусть я не осознавала раньше — как же я ошибалась — это было единственно правильным путем. Это было замечательно.

Я уже не была прежней собой. Новая волчья часть открыла во мне силу, решительность, уверенность в собственных возможностях. Это начало новой жизни. И лишь где-то в глубине была капля горечи. Мне было жаль того, как окончилась жизнь Ани-человека. Мой финал был полон страха, сожалений… Всего это не было, если бы я знала, что ждет впереди. Но… это не важно. Мне не нужно думать о прошлом. Настоящее лучше.

Само Обращение произошло очень быстро. Наверно, если просмотреть его в замедленной съемке, можно было бы разглядеть изменение тела в деталях. Но человечески взгляд не успел бы за две секунды (а именно столько длилось Обращение) понять хоть что-нибудь. Вот перед тобой стоит человек, а вот уже волк.

Для меня это тоже было странно. Во-первых, я стала смотреть на мир по-другому. Оглядывая все снизу вверх, я удивлялась тому, как цвет окружающей реальности стал более приглушенным, а все мелочи, детали, текстуры наоборот — неожиданно ясными и четкими.

Во-вторых, в первые мгновения на меня нахлынула волна незнакомых чувств и мыслей. Запахи и звуки были лишь небольшой их частью. Инстинкты зверя исследовали мир и делали соответствующие выводы — нападать, бежать или прятаться. Мне хватило силы воли, чтобы подавить эти желания. В конце концов, именно я была здесь главной, а не волчье альтер-эго. Животная часть должна была делиться со мной силой, но, ни в коем случае не доминировать.

Контролировать все это, было не то что бы легко, но и не так трудно, как предполагалось ранее. По крайней мере, я не испытывала непреодолимого желания кинуться на Риту.

Скосив глаза, я попыталась оглядеть себя, желая понять, каким волком я все же стала. Увидеть удалось только часть передних лап. Угольно-черных лап.

Тем временем Рита медленно и осторожно приблизилась ко мне. Волк попытался что-то возразить, но я подавила внутреннее восстание и, подняв голову, посмотрела подруге в лицо.

— Знаешь, а ты неплохо выглядишь. Ну, как волчица, — негромко сказал она.

Мне захотелось улыбнуться, но получилось только приоткрыть пасть, обнажая зубы и громко фыркнуть. Что ж, волчья мимика порядком отличается от человеческой. Придется привыкать.

— Ты… — Рита замялась, подбирая нужные слова. "В порядке" — явно не то, — Хорошо себя чувствуешь?

Я уверенно кивнула головой вверх-вниз. Хотя бы это я могу сделать, что стоя на двух ногах, что на четырех.

— Отлично. А обратно перекинуться можешь?

Я встревожено подняла на нее глаза. Обратно — это снова в человека? Вот черт! Обращение в волка прошло фактически само по себе. И я абсолютно не представляю, как вернуться в исходное состояние…

Рита встревожено посмотрела на меня.

— Нет?

В ответ, я грустно покачала головой.

— Ох, — она провела рукой по встопорщенным волосам, — Это плохо.

А то я не знаю! Нет, быть волком во многом даже приятно. Но мне бы не хотелось остаться в таком виде навсегда.

— Может, хотя бы попытаешься? — Рита умоляюще посмотрела на меня, — Сосредоточишься, представишь себя человеком…

Я попыталась. Честно. Но после пяти минут медитации, я по-прежнему стояла на четырех лапах. Видимо, одного старания недостаточно.

— И что же нам делать? — заданный вопрос был явно риторическим, потому как, даже имей я на него ответ, поделиться им все равно бы не смогла.

Я все же попыталась пожать плечами, выказывая свою позицию. У меня это получилось, хотя и немного неуклюже.

— Ладно, — кивнула подруга, увидев мой жест, — Дай мне пару секунд.

Рита прикрыла глаза, словно бы задремала. Но я уже успела понять, что это может значить.

Похоже, она опять прибегает к своему дару. Надеюсь, это поможет. Кажется, в последнее время провидческие способности Риты работают через раз.

Вскоре прорицательница открыла глаза. Взгляд был немного бессмысленным, блуждающим, но голос, когда она заговорила, оказался ясным и звонким.

— Все в порядке. Скоро здесь будет твой друг. Нам остается только ждать…

Да, то, что Леша скоро придет, порядком обнадеживает. Вот только долго сидеть здесь, не хочется. Я вообще сейчас хотела бы бегать, прыгать, купаться в свежем снегу. Не всерьез поохотиться на голубей. Но, наверно, для волка это как-то не солидно. Была б я каким-нибудь пекинесом — другое дело.

Рита как-то странно на меня покосилась. Ой, надеюсь, она мысли читать не может, а то уж очень легкомысленные они у меня…

Я широко зевнула. Что-то меня вдруг в сон стало клонить. Прилив силы резко закончился, как бывает после бессонной ночи и пяти кружек кофе (уж поверьте, давней кофеманке). Ну, по крайней мере, мне сейчас не хочется носиться, как озорному щенку.

Рита снова посмотрела на меня краем глаза. Чего это она? Я постаралась привлечь ее внимание коротким негромким рыком. Как только Рита обернулась в мою сторону, я изо всех сил попыталась придать лицу (то есть морде) вопросительное выражение.

Кажется, подруга меня поняла.

Она смущенно (?) опустила голову.

— Похоже ты в порядке…

Я активно закивала. Она, что переживает за меня? Если дело только в этом, то я действительно чувствую себя неплохо…

Но причина была другая.

— Просто… Только не обижайся, пожалуйста! — воскликнула Рита, — Я бы хотела уйти до того, как здесь появится оборотень.

Я недоуменно нахмурилась. Почему?

— Он может понять, кто я, — ответила на мой немой вопрос она, — А мне бы не хотелось этого…

Я все равно не очень поняла, но играть дальше в "вопрос-без-слов — ответ" не испытывала желания. Поэтому я кивнула, вкладывая в этот короткий жест примерно следующий смысл: "Хорошо, иди. Я не обижаюсь".

— Спасибо, — сдержанно поблагодарила Рита, — И, да… Чуть не забыла, — с этими словами она полезла в свою маленькую черную сумочку, — Вот это, хм, небольшой подарок тебе.

Она что-то одела мне на шею. Медальон? Подвеску? Разглядеть, что конкретно это было, мне не удалось.

— Рассмотришь попозже, — сказала Рита, глядя на мои безуспешные попытки, — Только осторожно, он кусается.

Я недоуменно посмотрела на Риту. О чем она? Или может, это просто шутка? Но лицо пророчицы было абсолютно серьезным, без намека на улыбку.

— А, забудь, — махнула она рукой, — Когда нужно будет — сама поймешь. Пока… Еще увидимся…

От этой традиционной фразы, мое сердце болезненно сжалось. Откуда мне знать? Мое обращение уже завершилось. Мы с Лешей договорились, что после этого я ухожу. Так что неизвестно — будет ли у меня возможность попрощаться…

Когда Рита скрылась за углом дома, я легла на землю, положив голову на лапы. Скучно… Не хочется ждать… Скорей бы пришел Леша…

От асфальта исходил заметный холод, но благодаря густой волчьей шерсти, он не был мне неприятен. Гораздо больше меня беспокоил нарастающий шум городских улиц. Машины, автобусы. Люди торопящиеся на работу… Всего этого было слишком много для чувствительного звериного слуха. Уши все время вздрагивали, то поднимаясь, то прижимаясь к голове. Был тревожно, хотелось убежать отсюда. Но я старалась не обращать внимания на эти ощущения и оставалась на месте.

…Не знаю, сколько времени прошло — судя по солнцу не очень много — может, минут двадцать-тридцать, когда я почувствовала чье-то приближение. Не человек — в этом я была уверена. Волк внутри меня подал голос. Ему стало тревожно — приближался кто-то… Чужак. Животное чутье твердило мне: "Идет кто-то из другой стаи. Беги или нападай". Причем склонялось в сторону "нападай". Шерсть на загривке встала дыбом, из горла вырвался глухой рык… Зверь был готов к сражению…

… И только после этого мне удалось вернуть себе власть. Что за ерунда? Какой чужак, какая стая? У меня вообще нет своей стаи, по крайней мере, пока. И я не собираюсь ни с кем драться.

Я подавила рычанье, заставила себя притихнуть и отошла поглубже в тень. Ждать. Вот, что мне нужно.

…Леша. Это был он. Блин, я — дура! Еще чуть-чуть — если бы мне не удалось вовремя вернуть контроль над телом — и я бы бросилась на него! Леша! Как же я рада, что он наконец-то пришел.

Его "шоколадные" глаза были полны тревоги. Он волновался за меня!

— Прости, пожалуйста, прости, — воскликнул он, увидев меня, — Я… я должен был прийти раньше. Но… в общем, давай ты обратишься, и я все объясню.

Я грустно посмотрела на него. Неужели он думает, что я бы так сидела здесь в волчьей шкуре, если бы могла превратиться в человека?

Леша внимательно посмотрел на меня и коротко кивнул.

— А-а, понятно. Ничего страшного, так бывает, особенно в первый раз. Если перекинуться обратно не получается просто пожелав этого, произнеси мысленно следующее: "Волку — звериный дух, мне — тело людское"…

Я сосредоточилась, и как только эта фраза прозвучала до конца в моей голове, я уже вновь стояла на двух ногах.

— Спасибо, — с улыбкой кивнула я, — Если бы не ты, пришлось бы мне притворятся комнатной собачкой и идти жить к какой-нибудь бабульке.

Алексей оставался серьезным.

— У нас проблемы, — сказал он, смотря прямо мне в глаза.

— Что-то случилось? Ты в порядке? — встревожилась я.

— Да… Пока что точно… Но дело не во мне. Моя стая… — Леша тяжело вздохнул. — Они объявили охоту. На тебя и всех, кто будет рядом…

 

26. Аня

— Я знаю, — кивнула я.

— Что? — всполошился Леша, — Откуда? На тебя напали?

Я поморщилась.

— Нет. Это Андрей, — увидев, как помрачнел Леша, поспешила продолжить, — Он встретил меня у школы, предупредил. А когда я его поблагодарила, неожиданно взбесился и заявил, что он, видите ли, выбирает только сторону победителей, к которым мы не относимся…

— Если этот негодяй тебя обидел… — начал Алексей.

— Все в порядке… Не волнуйся — я могу за себя постоять, — улыбнулась я.

— Да… Только, боюсь, что этого недостаточно.

— Ты о своей стае?

— И об этом тоже, — кивнул Леша.

Я нахмурилась.

— То есть что-то еще?

— Недалеко от города есть Ворота — портал на Роокхел. Собственно через него я сюда и попал. В общем, я хотел проверить его — ведь нам скоро уходить — и… ничего не нашел.

— В смысле? — непонимающе уставилась на него я, — Ты не туда пришел? Заблудился?

— В том то и дело, что нет. Похоже, охотники из стаи уже здесь. И они отрезали нам пути к отступлению, уничтожив портал.

— И, что… что мы будем делать? — испуганно спросила я.

— Бежать. На Земле есть и другие Ворота. Найдем ближайшие.

Я грустно посмотрела на Лешу.

— Значит все? Я ухожу…

— Мы уходим, — поправил он меня, — Я ни за что не брошу тебя.

— И теперь мы оба "в розыске", — заключила я.

— Получается, что так, — согласился Алексей.

Я машинально кивнула, и неожиданно вздрогнула. что-то холодило кожу в районе солнечного сплетения. Я провела рукой по шее и, нащупав тонкий металл цепочки, сняла ее с себя. То, что дала мне Рита. Теперь я могла рассмотреть это как следует.

Стеклянный медальон, в виде волчьей фигуры. Однако в первую очередь мне бросилось в глаза то, что морда животного была испачкана чем-то красным, как будто…

Я встряхнула головой, отгоняя воспоминания о жутком сне… Да, миленькая вещица, ничего не скажешь. Не понимаю, почему Рита решила отдать ее мне. Нет, то есть параллель я — волк, в принципе понятна, но…

— Что это? — полюбопытствовал Леша, пытаясь увидеть, медальон в моих руках.

— Да так… — мне не хотелось объяснять ему кто такая Рита, тем более что она сама желала оставаться в тени, — Подарок.

Леша проявил чудеса деликатности и не стал спрашивать от кого. Слава Богу!

— Можно? — Алексей протянул руку.

Я молча отдала ему стеклянного волчонка.

Алексей с минуту подержал его в ладони, после вернул мне. Я надела его; как бы то ни было, это — подарок Риты, скорее всего прощальный. Я буду носить медальон и помнить подругу…

— Хорошо, что ты не человек, — задумчиво протянул Леша.

— Что? А почему?

— Это, — он кивнул в сторону волка, — Простейший талисман-вампир.

— И что это значит? — не поняла я.

— В идеале, такие предметы должны впитывать излишки энергии хозяина, а потом… Бывает по-разному. Или талисманы хранят силу, чтобы вернуть ее, когда возникнет необходимость. Или, например, они могут влиять на какие-нибудь мелочи. Увеличивать удачу, привлекательность…

— А в "не идеале"?

Алексей задумчиво покачал головой.

— Ну, тебе ничего плохого с ним не грозит. А вот с людьми редкие талисманы работают, как надо… В лучшем случае, человек будет просто сильнее уставать, и рано или поздно, избавиться от неприятного предмета. Но бывает и так, что между хозяином и талисманом возникает тесный симбиоз… И человек не может без этой вещи, и вещь вытягивает из него все соки…

Я посмотрела на своего волка почти с омерзением… Неужели Рита могла подарит мне такую гадость?

Алексей заметил мой взгляд.

— Да нет. С тобой ничего подобного не случится. У тебя сил столько, что их хватило бы для того, чтобы питать не одну сотню таких талисманов…

Его слова меня немного успокоили, хотя некий неприятный осадок все же остался…

— Ладно, — с трудом согласилась я, — Допустим, для меня он действительно безвреден… Но какая от него польза?

— Понятия не имею, — пожал плечами Леша, — Со временем, наверно, поймешь…

Ох, как же я все это не люблю! Фразочки типа: "со временем поймешь", "Узнаешь потом" и т. д. и т. п… Это и вправду раздражает!

— Еще раз извини за то, что не пришел раньше… — сказав это, Леша нежно приобнял меня за плечи.

— Все хорошо, не извиняйся, — Так, — я посмотрела Леше в глаза, — Что мы будем делать дальше?

Во взгляде Алексей мелькнуло удивление.

— Ты действительно готова уйти?

Как бы пафосно это не звучало, но…

— С тобой — да, — кивнула я, — Что, мне идти собирать чемоданы?

— Нет. Ты можешь взять с собой очень мало вещей, чтобы этого не заметили родители… Тебе нужно пропасть без вести, исчезнуть…

— Хорошо. Ты проводишь меня до… — слово "дом" застряло комом в горле и никак не желало выходить…

— Да, конечно, — Алексей немного помолчал, а потом негромко сказал, — Тебе трудно — я понимаю — но так нужно.

— Знаю… — вздохнула я.

И вдруг… Я прислушалась к себе внимательней. Мне должно было быть грустно, плохо, даже больно. Но… не было ничего этого. Я знала, что ухожу, что должна уйти. Однако никаких чувств по поводу этого не испытывала: ни радости, ни сожалений.

Я подумала о тех людях, которых оставляю здесь: маме, папе, Рите и даже Мише… И снова ничего. Пустота. Внутри меня только пустота.

Алексей уже дошел до выхода из тупика, но обернулся, заметив, что я осталась на месте.

— Что с тобой?

— Все в порядке, — каких усилий стоила мне эта фраза. Но Леша не должен ничего заподозрить. Вот только я СОВСЕМ НЕ В ПОРЯДКЕ! Что со мной происходит — не знаю. — Мне просто немного грустно, — очередная ложь. Неужели мне теперь придется обманывать и Лешу? — Все хорошо. Пошли, — твердо сказала я.

* * *

Мы почти дошли до моего дома, когда Леша вдруг настороженно замер.

— Что-то не так? — напряженно спросила я.

Алексей огляделся вокруг, не ответив на мой вопрос. Я повторила его движение, но никого подозрительного не увидела.

— Кажется, нас нашли…

Я сразу поняла, о ком говорит Леша — но понятия не имела, с чего он это взял. Я не чувствовала, не видела и не слышала ничего настораживающего.

— Почему ты так решил?

— Чувствую приближение своей стаи. Они, к сожалению, меня тоже.

— И…

— Бежать, — коротко кивнул Леша, — Для нас сейчас не самый выгодный расклад сил.

Бежать мы не стали, но шаг порядком ускорили.

— У тебя есть план? — мое дыхание оставалось ровным, несмотря на быстрый темп, заданный Алексеем. Видимо, порог усталости у оборотней гораздо выше, чем у людей.

— Да, есть одна идея. Удивляюсь, что она раньше не пришла ко мне в голову.

— А поподробней? — полюбопытствовала я.

— Некогда объяснять. Просто доверься мне.

Я недовольно поморщилась, но спорить не стала — на это нет времени.

Мы остановились у подъезда дома, который показался мне смутно знакомым. А-а! Это же та самая тридцатиэтажка, на крыше которой мы с Лешей прятались от Андрея. Только тогда дело было ночью, поэтому я ее сразу не узнала.

Вот только не понимаю, зачем нам это сейчас. Получается, что мы сами отрезаем себе пути к отступлению. Если нас найдут — а кажется, членам Лешиной стаи это не составляет труда — бежать будет некуда.

Но… У меня попросили такую малость — доверие. Значит, я не должна сомневаться. Поэтому вместо этого, я с улыбкой спросила.

— Опять будешь руками плавить замки?

— Если понадобится — буду, — улыбнулся в ответ Леша.

Тридцать этажей по лестницам… Ну, в этот раз они дались мне гораздо-гораздо легче. Хотя все равно оставалось неясным, почему Алексей не пользуется лифтом.

На крышу мы попали так же, как и в прошлый раз.

— И что дальше? — не выдержала я.

Леша стоял у самого края и смотрел вниз. Я встала рядом и проследила его взгляд.

Перед домом я разглядела (похоже, зрение у меня тоже улучшилось!) три фигуры, кажется девушка и два парня…

— Это они? Всего трое, — удивилась я.

— Скорее четверо. Не думаю, что Андрей останется в стороне, — возразил оборотень, — И вдобавок, они лучшие Охотники в Стае. Мне никогда с ними не сравниться.

— А мне? — полюбопытствовала я.

— Тебе, что? — не понял Леша.

— Я могу с ними сравниться?

— Теоретически, ты сильнее, как Рожденная. Но у Охотников за плечами десятилетия практики…

— То есть сейчас драки лучше избежать, — подытожила я.

— Если получится…

Тут я заметила, что один из трех Охотников (по-моему, девушка) поднял голову. Мы с Алексеем одновременно отскочили от края.

— Она, что… Слышала нас!? — выдохнула я, — Это невозможно!

— Невозможно только для человека. Хотя и не каждый оборотень способен на такое… Но, как я уже говорил, для Охотников избираются только лучшие из лучших.

— Кто она? Та, что услышала нас?

Выражение лица у Леши сделалось точно такое же, как когда я спрашивала об Андрее: смесь неприязни и холодности.

— Айрис. Одна из подпевал Андрея… Такая же ненормальная, как и все они. Но сильный и опасный боец. И еще… не знаю, на сколько это правда… поговаривают, что она сильный некромаг. В общем, Стая знала, кого посылать сюда…

Говоря все это, Алексей тем временем отходил к противоположному краю крыши.

— Что ты делаешь? — эти танцы на крыше уже начинали раздражать меня.

Ответом мне послужил другой вопрос.

— Ты мне веришь?

Я подошла к нему поближе и посмотрела вниз, туда же, куда был устремлен взгляд Леши.

— Конечно, — подтвердила я, — А что, есть сомнения?

Леша испытующее посмотрел на меня.

— Тогда прояви свое доверие — прыгай.

— Что!? — я в ужасе переводила взгляд с него на землю и обратно.

— Аня, неужели ты думаешь, что я стал бы так глупо рисковать твоей жизнью? Прыгай, я обещаю, что с тобой все будет в порядке.

…Вот в этом, наверно, и заключается истинная вера — делать, не задавая вопросов, не задумываясь, просто потому, что нельзя иначе, с тем, кого любишь… "Ведь нет пустоты, есть отсутствие веры. Ведь нет нелюбви, есть присутствие лжи"… — вспомнились мне слова одной песни. Получается, что я и не люблю по-настоящему… Лгу сама, и точно также не могу положиться на других… Я пыталась оправдать себя отсутствием выбора, но выбор есть всегда. Просто мы не всегда можем решиться сделать его. Предпочитаем не прилагать усилий, а расслабившись, отдаться на волю случая…

Я осознала свои ошибки — значит нужно начинать их исправлять.

— Я. Верю. Тебе. — Прошептала я. Алексей протянул мне руку, и мы вместе шагнули в пустоту…

* * *

Признаюсь, во время падения я не выдержала и закрыла глаза. Однако это все равно было страшно. Я никогда не прыгала с парашютом, но, наверное, ощущения схожи. Вот только, в моем случае, риск и адреналин — самый настоящий.

Единственным утешением являлась Лешина рука, не дающая мне полностью раствориться в страхе… Верить… Это все, что мне оставалось. Не открывая глаз, не зная, что ждет впереди. Просто верить… потому что я люблю… Стараюсь любить.

…И вот, (не знаю, сколько времени прошло) я наконец-то стою ногами на земле. Именно стою, как будто плавно приземлилась, а не рухнула навзничь (как должна была бы). Открыв глаза, я не смогла понять, где нахожусь. Могу точно сказать лишь, что это была не Земля.

…Вокруг меня, расстилалась бесконечная пустошь. Никогда не видела более унылого места! Серое небо, серый песок — и так до самого горизонта. Свет был тусклым и рассеянным, без очевидного источника: то ли погода в этом странном месте стояла пасмурная, то ли сейчас было раннее утро или вечер…

А самым странным казалось то, что стоило мне задержать взгляд на какой-нибудь точке этого бесконечного тусклого пространства, как мир вокруг начинал неуловимо меняться, словно тающий воск свечи…

Я загнанно обернулась и облегченно вздохнула, обнаружив за спиной Лешу.

— Где мы? — спросила я, не отводя от него взгляда, боясь утонуть в этом жутком месте.

— Это Межпространство. Место вне миров, вне времени. Постоянное и изменчивое.

Да, кажется, я понимаю, что он хочет этим сказать. "Постоянное и изменчивое" — очень точно подмечено.

— Для чего мы здесь?

— Если получится — найдем портал на Роокхел, — Алексей неожиданно усмехнулся, — Извини, что тебе придется путешествовать "налегке".

— Что значит "если получится"? — я пропустила вторую насмешливую часть мимо ушей. Как-нибудь обойдусь и без вещей.

Оборотень вздохнул.

— То и значит. Придется походить пешком, и если удача нам улыбнется — вскоре наткнемся на открытый ход.

— Но…

— Но это довольно рискованно. В случае чего, я скорее всего смогу вернуть нас обратно… Однако никогда не знаешь, чего ждать от Межпространства…

— Ты в состоянии вернуть нас на Землю, но можешь сразу отправить на Роокхел? — уточнила я.

— Да. Попасть сюда, — Леша обвел рукой необъятные серые земли, — нетрудно, для любого, кто обладает минимальными магическими навыками. А вот открыть портал напрямую — из одного мира в другой, дано единицам.

— Ага… Понятно. Ну, значит пошли, — подытожила я.

Кажется, мы не успели пройти и двести метров (хотя, сложно рассуждать о расстояниях в этом странном месте), когда пространство перед нами заколебалось, закрутилось спиралью и…

Перед нами возникла троица Охотников. Я была абсолютно уверена в том, что это именно они. Это действительно были двое парней и девушка, которая бросилась мне в глаза в первую очередь.

Айрис. Ее сложно было охарактеризовать, как однозначно красивую, но уж заурядной ее бы не посмел назвать никто.

Золотисто-смуглая кожа, широкие скулы, пухлые выразительные губы и узкие миндалевидные глаза красновато-кирпичного оттенка… Но в первую очередь, внимание привыкали волосы Айрис. Длиной где-то до пояса, они состояли из множества прядей двух почти контрастных цветов: багрового и пепельного. Эта безумная прическа напоминала результат колорирования; однако я почему-то была уверена в том, что оборотница из другого мира не пользуется услугами модного стилиста.

Вторым из тройки был дистрофичный блондин с грязно-серыми волосами, которого я бы не посчитала опасным противником, если бы не его… нет, не глаза. Улыбка. Даже не улыбка — ухмылка, узкая, но в то же время приоткрывающая зубы. По-моему, так улыбаются маньяки и садисты… Как там сказал Алексей: "такая же ненормальная, как и все они"… Что ж, после встречи с Андреем могла бы и не удивляться.

Последним членом этой веселой компании являлся высокий мускулистый брюнет. Он выглядел вполне заурядным, даже человечным на фоне остальных. Но я помнила, что в Охотники не берут просто так. Значит, и этот парень был по-своему особенным…

Айрис сделал шаг вперед, ближе к нам. Девушка посмотрела на Лешу и выдала быструю фразу на незнакомом мне, глухом и гортанном языке. Кажется, в ней прозвучало имя: "Алексей"…

— Говори так, чтобы Аня тоже понимала, — потребовал он.

Цветноволосая девушка бросила на меня взгляд, полный глубочайшего призрения.

— Хорошо… — "х" она произносила почти, как "кх", а "ш" нарочито тянула, что придавало ее голосу что-то змеиное, — Я повторю… Алексей, тебе необязательно умирать за эту… — она кивнула головой в мою сторону, — Просто не лезь, и мы тебя не тронем.

Леша оставался настолько спокоен, что мое сердце предательски сжалось — неужели он сможет так поступить!?

— Я только одного не понимаю, что здесь ты, Тель, делаешь?

Мускулистый брюнет — видимо, тот самый Тель, к которому обратился Леша — смущенно отвел взгляд.

— Ну, знаешь, Алекс (видимо, так он сократил "Алексей"), мы получили приказ. И тут уже никого не волнует — нравится тебе он или нет. Тем более, — добавил он после секундного раздумья, — Нам совсем необязательно убивать Рожденную. Достаточно просто стереть память и оставить на Земле…

Тут Тель получил тычок локтем под ребра и замолк. Острый локоток естественно принадлежал милейшей Айрис.

— Тель — идиот, — у того блондина со странной ухмылкой, оказался неожиданно приятный, даже чарующий голос, — Но, все же, он верно подметил: девушка может не пострадать. Конечно, только в том случае, если мы сможем прийти к компромиссу…

— Никакого компромисса нет и быть не может, — категорично заявил Леша.

И вновь ему ответил блондин. Айрис же надуто молчала, видимо, расстроившись из-за возможности ненасильственного разрешения вопроса.

— Не горячись… Ты слишком резок. Может, нам стоит узнать точку зрения леди? Ведь ее это касается напрямую…

— Сайлас, да какая из нее леди! — раздраженно прошипела Айрис, — Обычная земная девчонка. Кого вообще интересует ее мнение!?

— И все же, — мягко возразил блондин, — Пусть девушка решит сама, что ей дороже: жизнь или пара воспоминаний?

Если бы дело было только в воспоминаниях… Тогда, может, я и задумалась над словами Сайласа. Но вместе с памятью об оборотнях, из моей жизни исчезнет Леша… А этого я позволить не могу.

Я молчала, поэтому светловолосый оборотень повторил свой вопрос

— Ну, так, что же Вы выбираете?

— Ничего, — мой голос был спокоен, несмотря на то, что внутри бушевала буря эмоций. Однако в своем выборе я была уверена.

— Что? — не понял Сайлас.

— Меня. Не. Устраивает. Ни один. Из вариантов, — четко произнесла я.

Было видно, что на секунду оборотень растерялся, но тут же взял себя в руки.

— Ну что ж. Жаль. Тогда придется решать нам. Айрис? — повернулся он к девушке с разными прядями.

— Ее нужно убрать, — прошипела та, и мне показалось, что зрачок ее глаз на мгновение стал узким, змеиным.

— А ты, Тель, как считаешь?

Брюнет замялся. Внутри него боролись две половины.

— Я-я, не знаю… Думаю, что… может, стоит вернуться, и еще раз все обсудить на совете Стаи… — неуверенно пробормотал он.

— Безвольная тряпка, — фыркнула Айрис.

— Не стоит так, говорить, моя дорогая, — осадил ее Сайлас, — И так. Получается, что решающее слово за мной. Леди, позвольте узнать ваше имя, — неожиданно обратился ко мне.

— Аня.

— Анна — прекрасное имя, — он отвесил мне небольшой поклон, — Жаль, что наше знакомство оказалось столь недолгим… — Сайлас повернулся к Айрис, и его голос неожиданно стал жестким, — Предлагаю следовать изначальному приказу: уничтожить.

— Я не дам вам это сделать! — Алексей встал между мной оборотнями.

— Храбрый идиот, — фыркнула оборотница, — Тебе же хуже. Пленных мы не берем.

Я прикрыла глаза. Изнутри поднималась знакомая волна жара. Шанс на то, что мы успеем сбежать, спастись… В ушах что-то стучало, и сквозь этот шум мне удалось различить обрывки фраз.

— Даже слишком легкая победа… — это Айрис.

— Я не буду в этом участвовать! — неужели, это Тель?

Открыв глаза, я успела заметить затягивающуюся ткань пространства. А Охотников перед нами осталось только двое.

— Теперь нас поровну. Все будет честно, — первым заговорил Сайлас.

— Ты прекрасно знаешь, что это не так, — возразил Леша. Сайлас проигнорировал его слова.

… Айрис бросилась на меня без предупреждения. Я успела удивиться тому, что она не только не Обратилась, но и нападает с голыми руками. Дралась она яростно, с напором, но как-то по-девчачьи. Вначале я испытала лишь презрение по этому поводу, но вскоре поняла, что ошибалась.

Да, оборотница дралась своеобразно. Но своей техникой она владела в совершенстве. Нанося удары открытой ладонью с острейшими ногтями (когтями?), от которых я еле успевала уклоняться…

Но долго так продолжаться не могло.

Цепь последующих событий я видела так, как будто смотрела на все со стороны.

Вот на заднем плане "танцуют" в драке Алексей и Сайлас. Леша пока что держится, но, похоже, ему недолго осталось.

Вот Айрис все-таки полоснула меня по руке ногтями-бритвами.

Вот капля моей крови из царапины падает на серую землю. Та впитывает ее жадно, как умирающий от жажды пьет воду.

Я продолжала бороться с оборотницей, но в то же время видела все вокруг.

Каким-то чудом Алексею удалось одержать временную, но победу. Он атаковал Сайласа его же ножом — тот оказался вне строя. Неожиданно за спиной Леши возникло уже знакомое мне завихрение — открывался новый портал. Оттуда повеяло таким ужасом, что я тут же забыла об Цветноволосой, и попыталась броситься к Алексею. Но все мои движения были такими медленными, будто я двигалась сквозь желе. И лишь та "я", что наблюдала за всем со стороны, была вне него. Однако она могла только лишь смотреть.

… Из нового портала вырвался огромный белый волк. Он прыгнул прямо на Алексея. В этот момент все мои чувства обострились до предела. Я четко услышала хруст сломанных позвонков. Увидела, как зрачки Алексея расширились, заполнив глаза черным. Будто тьма изнутри вырвалась наружу.

Зафиксировала, как остановила свое движение грудная клетка — замерло дыхание.

В книгах моменты смерти хороших людей описываются с чрезмерным пафосом. Но в жизни все не так…

Не было жуткой боли, мое сердце не "застыло навеки, не способное больше любить". Я не чувствовала себя так, будто лишилась частички души. Только в голове, стирая всяческую надежду, пронеслась мысль: "Со сломанной шеей не живут даже оборотни. Алексей умер".

И в эту минуту меня не стало.

 

27. Рита

Меня задержали. Специально.

… Знание об Анином будущем накрыло меня неожиданно, как и всегда в последнее время. Но я еще могла успеть.

… Межпространство по сути своей бесконечно. Поэтому, для того, что бы отыскать в нем Аню, мне было необходимо отправится из той же точки, что и она. К счастью, найти это место не составило для меня труда. Ага, значит, они прыгнули с этого дома, в полете открыв портал. Рискованный путь. Если ускорение будет недостаточным, то заклинание-ключ не сработает, и человека просто размажет по земле. Ладно, получилось у них — получится и у меня.

Оказавшись на крыше, я была готова "раздвинуть слои пространства", когда…

В этот раз отец появился в одиночку, без матери. Поскольку сейчас стоял день, и я не спала, его образ был не столь ясным и четким, как в прошлый раз. Теперь фигура моего отца казалась смутной, колеблющейся, как призрак.

— Что тебе нужно? — спросила я.

— Зачем же так грубо? — наигранно удивился он.

Как я ненавижу эту фальшь!

Ты прекрасно знаешь, — огрызнулась я.

В его глазах зажегся нехороший огонек.

— Не забывайся! Я все-таки твой отец.

Так. Спокойно. Глубокий вдох и…

— Извини. Так, — я нервно взглянула на часы на запястье (не то чтобы мне это было действительно нужно — просто привычка человеческого тела) — что ты хотел?

— Ты ведь уже знаешь о том, что случилось с твоей подругой? — как и все пифии, мой отец не делал особых различий между прошлым, настоящим и будущим временами.

Я кивнула. Хотя в этом моем жесте, похоже, никто не нуждался.

— Но не знаешь, чем это чревато?

Я снова начинала злиться.

— Нет, не знаю. Я просто хочу помочь своей подруге!

— Мы не имеем права вмешиваться в судьбу, — напомнил мне отец.

— Меня уже достало ваше лицемерие! — вспылила я, — Об этом правиле вы вспоминаете только когда вам это выгодно!

— Ты не справедлива, дочка, — покачал он головой, — И в любом случае, ты уже не успеешь ничего изменить — слишком поздно.

— Нет! — отчаянно воскликнула я, — Я должна… должна все исправить!

В глазах отца мелькнуло что-то похожее на сожаление. Или он просто хорошо притворялся.

— Это уже произошло. И то, что случилось, навсегда изменило твою подругу. Проклятие Первой Зари сбылось и для нее…

Так это правда! Значит… неужели, для Ани все потеряно?

— Боль, которую она пережила, искалечила ее душу, открыв силы, спрятанные внутри. Слишком могущественные, чтобы кто бы то ни был мог легко нести их… — ответил отец на мои мысли, — Того, что случилось не исправить, и Аня уже не будет прежней… Но ты можешь облегчит ее страдания… — в его руке возникла сверкающая серебристая сфера, в глубине которой изредка вспыхивали алые искры.

— Это то, что я думаю? — спросила я, поборов магическое очарование шара.

— Да. Сфера Забвения… Старайся не смотреть на нее слишком долго.

— Я не буду этого делать! — возмутилась я, — Это Анина жизнь и ее воспоминания. Я знаю, она бы не хотела их терять…

— Ты так в этом уверена? — усмехнулся отец, — Что ж, этого стоила ожидать… Ты на редкость упрямый ребенок.

— Я не ребенок, — машинально поправила его я, в то же время, размышляя об Ане.

— По меркам бессмертных пифий — ты еще дитя, — самоуверенно заявил он, — Ладно, если ты не хочешь помочь своей подруге…

— Забвение — не выход! — горячо возразила я, — Это не спасет Аню.

— Раз ты не хочешь сделать это ради нее, то сделай это ради себя. У меня есть к тебе предложение.

— Ни ты, ни даже все пифии, вместе взятые, не можете предложить мне что-то, ради чего я предам подругу!

— Во-первых, это не предательство. Больной не всегда может осознать, что для него лучше. Для этого и существуют врачи. А во-вторых, — его губы искривила чуть заметная полуулыбка, — не будь столь категоричной. Мне прекрасно известно, чего ты хочешь на самом деле. И я могу дать это. Если ты сотрешь воспоминания Ани, я лишу тебя дара пифий.

Что? Нет, это…

— Это невозможно! — мой голос задрожал от волнения, от намека на возможность…

— Нет ничего невозможного. Но в чем-то ты права. Я не могу забрать у тебя дар данный правами крови, — я вздохнула, почти что облегченно, — Но я могу заблокировать его.

Я не верила своим ушам. Неужели… Неужели я стану, наконец, свободна! Это все о чем я когда-либо мечтала — стать осовободиться от своего проклятия, который другие по ошибке именовали даром… Но готова ли я принести в жертву Анины воспоминания?

Я уже знала ответ. Другого шанса у меня не будет. Прости, Аня. Может, так и вправду будет лучше для всех… Я вытерла нежданно появившуюся в уголку глаза слезу.

— Да, — прошептала я.

— Что?

— Я согласна, — повторила я уже громче, — Радуйся, вы добились, чего хотели.

— Тебя никто не принуждает. Ты сама приняла это решение.

Я ничего не ответила.

…Порой, нам приходится принимать трудные решения. Приходится делать выбор, между тем, чего хочешь, и тем, что нужно. Но, что бы ты не выбрал, на какую бы тропу не свернул — всегда придется чем-то жертвовать. Жизнь всегда причиняет боль, а любовь и привязанность — в особенности. И не всегда у нас хватает сил, чтобы ее выдержать… Иногда забыть лучше, чем помнить…

Оборотная сторона жизни может открыться в любой момент. И не нам решать, к лучшему это или к худшему. Но невозможно оставаться равнодушным, глядя, как рушится привычный мир…

Но когда открывается Оборотная сторона нас самих — это тяжело вдвойне. Ведь мы можем и не догадываться, что таится внутри нас. Плата за новую силу может оказаться слишком велика…

Мы не всегда можем решать на какой стороне быть. Порой выбора нет.

* * *

… Мне легко удалось обнаружить Аню — отец перебросил меня прямо к ней.

Кажется, в Межпространстве прошло уже немало времени. Анины волосы и кожу уже успело присыпать серым песком, словно пудрой. Только черные глаза безумно горели.

Когда она увидела меня, ее взгляд остался безразличным.

— Ты знала? — равнодушно спросила она.

Я кивнула, не решаясь заговорить.

— Тогда ты должна знать, чего я хочу. Это сделал Андрей. Я должна найти его и убить.

— Ты не послушаешь, если я буду тебя отговаривать? — безнадежно спросила я.

— Как пророчица?

Отец был прав. Если она будет помнить, то рано иди поздно Ане откроется правда о смерти Алексея. И это убьет ее.

— Как подруга, — мягко сказала я, пытаясь заглянуть за непрозрачное стекло черных глаз.

— Нет. И, даже если бы ты предсказала мне неудачу, все равно нет, — ее голос был сухим и безжизненным, как серые земли вокруг. Аня-Аня, что же с тобой сделалось?

— Аня, посмотри на меня.

Она послушно подняла на меня взгляд, и тут же зачарованно застыла и тихонько сползла на землю. В моих ладонях возникла светящаяся сфера. Как только я поднесла ее к Аниному лбу, шар ослепительно загорелся в последний раз, как сверхновая звезда. И исчез, вместе с собой уничтожив часть ее воспоминаний.

Теперь я перенесу Аню в другой мир. На Земле ей больше делать нечего. Мне не дано залечить искалеченное сердце… Но я могу заставить забыть о ранах…

— Прости, Аня, — прошептала я, глядя на ее умиротворенное, беспамятное лицо, — Прости

 

Предисловие

Когда ты не можешь плакать, когда любовь умерла, а память потеряна… Что останется тогда одинокой волчице? У меня осталась только одна цель — месть. Все, что я помнила, все, что я знала. Только смерть врага могла освободить меня от кошмаров прошлого. По крайней мере, так я считала.

Но, если все окажется не таким, каким кажется на первый взгляд? Если, мой противник — оборотная сторона меня… Как бороться с самой собой? И стоит ли?.. Может, новая жизнь принесет мне излечение?

 

1. Эни

Два года. Это много или мало? За семьсот тридцать дней луна успеет пройти около полусотни циклов.

И, тем не менее, это очень мало.

Ровно два года назад я очнулась в чужом мире, не зная, кто я и откуда. Постепенно часть воспоминаний вернулась.

Я по-прежнему не помнила своего имени, но зато знала, кто я.

Долго после этого я не могла вернуться в человеческий облик, неделями бегая по лесу в волчьем теле. Пытаясь то ли убежать от себя, то ли найти.

Я не помнила, не знала, не понимала, почему мне так плохо! Нет, даже не плохо… Я чувствовала себя мертвой. Как будто сердце вырвали, но по нелепой ошибке тело еще двигается, дышит.

Мне казалось, что в моей памяти, какая-то часть отделена непроницаемой стеной. Я упорно продолжала биться в нее, безумно страшась того момента, когда заслон все-таки не выдержит. Что-то случилось тогда, в моей прошлой жизни, что-то сломавшее меня.

Мои страдания продолжались долго, очень долго. Они не закончились до сих пор. Но я решила, бросить попытки заглянуть за ту стену. Потому что знала: то, что там спрятано, может убить меня окончательно.

Наверное, я пока что живу. Живу, без сердца, без памяти. Вот только можно ли назвать это жизнью? По мне, так только существованием.

Была лишь одна вещь, которую я не забыла, которая еще заставляла меня ходить по земле. Месть. Я должна найти Белого волка. И убить его. Не помню, за что. Не знаю, зачем. Просто так надо.

У меня есть цель. Практически невыполнимая — все равно, что искать иголку в стоге сена — но она есть. Я живу, пока в этом есть смысл.

* * *

— Эни, привет! — радостно воскликнула Ева, подсаживаясь за мой столик. Ева — первый человек, которого я встретила в этом мире. Она научила меня языку Роокхела, и стала единственным другом. А я была одной из немногих, кто без содрогания мог смотреть на нее. Ева выросла в храме Тан Вейи — змеиной богини. А у поклонников этого культа довольно специфические представления о том, как должна выглядеть жрица.

Детям, предназначенным для служения Тан Вейе, еще в младенчестве разрезают язык, делая его похожим на змеиный. И Ева тоже не избежала этой участи. Из-за этого ее речь была шипящей и немного неразборчивой. Ева уже давно покинула храм, который долгое время был для нее домом. Но ее кожа и глаза, до сих пор несли отпечаток тех зелий и заклинаний, которыми пользовались жрицы. Поэтому все тело девушки было покрыто мелкой золотистой чешуей, а зрачок напоминал узкое черное веретено.

Именно бывшая жрица Тан Вейи дала мне новое имя: Энигма или просто Эни. Когда я в первый раз заговорила с Евой, не зная еще языка Роокхела, она сразу поняла, что говорю я на одном из наречий другого мира — Земли. Не помню, правда ли я жила там когда-то…

Энигма — значит загадка. Подходящее имя для той, кто не знает себя.

— Привет, — отозвалась я.

— Эни, мне нужно тебе кое-что рассказать. Но, — она оглядела многолюдную, шумную таверну, — не здесь. Я скоро закончу работать, дождись меня, пожалуйста.

Я кивнула. Змейка не из тех, кто любит болтать попросту. Если она хочет со мной поговорить — значит это действительно важно.

Заручившись моим согласием, Ева, грациозно покачивая бедрами, отправилась на сцену. Девушка зарабатывала себе на жизнь танцами. Могу сказать честно — и у настоящей змеи вряд ли получились бы более гибкие и грациозные движения.

В общем, коротая время, я съела скромный ужин за счет заведения (дружба с работниками таверны — вещь полезная), и любовалась пластичными па, в исполнении Евы. Да, вот, что значит — кому-то дано, а кому-то — нет. Я утешила себя мыслью, что сражаюсь я точно лучше Змейки.

Неожиданно, мое внимание привлекла фигура, сидящая в самом дальнем и темном углу помещения. И меня насторожил даже не огромный черный плащ, из-за которого было невозможно определить ни пол посетителя, ни возраст. В этом мире очень многие предпочитают скрывать свою личность — и это далеко не всегда показатель дурных намерений. Однако у меня сложилось стойкое ощущение, что этот человек (а человек ли?) внимательно наблюдает за мной. Тогда и я принялась краем глаза, осторожно рассматривать его.

И кое-что мне удалось выяснить. Во-первых, я заметила, что под капюшоном плаща сверкнул белый металл. Серебряная маска. Значит, этот посетитель — вампир-каинит, который вынужден тщательно закрывать свое тело (особенно лицо) от солнечных лучей. Во-вторых, это была девушка. Это стало мне ясно, после того, как на секунду из рукава показалась белоснежная рука, слишком тонкая и хрупкая, чтобы принадлежать мужчине.

Получается, сейчас, по неизвестным причинам, за мной наблюдает некая вампиресса. Я осторожно нащупала знакомую рукоятку кинжала — подарка Евы. От кровопийц добра ждать не стоит, особенно оборотню. Жаль, обычным лезвием большого вреда причинить не удастся, а позолоченного у меня нет. Серебро не опасно ни для вампиров, ни для вервольфов. Это лишь легенды, придуманные для того, чтобы по возможности избавить нас от нападений людей. Но вампиры, как истинные дети ночи не выносят золота — солнечного металла. Особенно боятся его каиниты — вампиры, именуемые также Красным родом — одного точного удара хватит, чтобы ослабить их, и, возможно, даже убить.

Тут, словно услышав мои мысли, фигура в плаще поднялась и быстро (даже слишком быстро!) покинула таверну. Мне захотелось пойти следом, но я обещала дождаться Еву… Черт, неужели вампирша действительно подслушала мои мысли? Я, конечно, знала, что они такое могут — но, к счастью, пока не сталкивалась лично… Это может сильно осложнить дело.

Время ожидания Змейки показалось мне вечностью. Наконец, представление закончилось, и танцовщица, соскочив со сцены, подошла ко мне.

— Прежде всего, хочу сказать, что рада твоему возвращению, — немного сбивчиво начала она, — Тебя долго не было, Эни…

— Да. Я и в этот раз не задержусь…

Взгляд Евы стал настороженно-испытующим.

— А… Ты нашла, кого искала?

Я покачала головой.

— Нет. И порой мне кажется, что я сама его выдумала… Разве можно верить искалеченному разуму?

— Но, ты все еще хочешь этого? — осторожно осведомилась она.

— Можно сказать, это моя мания, — усмехнулась я.

— Эни, знаешь, кое-кто хотел бы нанять тебя. Дело непростое, но оплата будет щедрой. Я слышала, ты подрабатывала наемницей и…

— Я очищала мир от нечисти, — возразила я, — И больше я этим не занимаюсь.

— Нечисть! — фыркнула Ева, — Как-то странно слышать это слово от

оборотня.

— Я не выбирала этого! Я даже не помню, как это случилось.

— Знаю, прости меня. Но все же… Давай ты просто поговоришь с заказчиком, и если условия тебя устроят… Пожалуйста, — неожиданно добавила она.

— Тебе угрожали? — догадалась я.

— Открытым текстом — нет, но… — Ева вздохнула, — Он очень могуществен. И я, правда, боюсь…

— Ладно. Где я могу встретиться с ним?

— Сегодня в полночь. Здесь тебя встретит проводник, который и отведет в нужное место, — Змейка виновато опустила глаза, — Спасибо тебе, Эни. Извини, я знаю, что не должна была…

— Все в порядке, — прервала я, — Но я просто поговорю с ним, и все. Ничего большего обещать не могу.

Ева покачала головой.

— Если не хочешь делать это — лучше вовсе не ходи на встречу.

— Я приду, — повторила я, — Им нечего мне предложить, а если ты будешь осторожна — нечем пригрозить.

Ева непонимающе посмотрела не меня.

Я объяснила.

— Я не желаю денег ни власти. Не боюсь смерти. Что они могут мне сделать?

Как же я тогда ошибалась…

 

2. Рита

Два года… Для меня они сравнялись с вечностью… До сих пор, каждую минуту, каждую секунду я прокручиваю в голове события, случившиеся тогда.

Ложь. Я должна была ее почувствовать, но не почувствовала.

…Я помню, как лишив Аню памяти и отправив в другой мир для новой жизни, я торопилась вновь увидеть отца. И, конечно, вовсе не из-за родственных чувств. Я не могла дождаться того момента, когда стану, наконец, свободной. Почти человеком, а не проклятой провидицей.

Когда я оказалась на крыше здания, где должен был ждать меня отец, то не увидела там никого. Я позвала, и он появился.

— Забирай дар. Я сделала это, — выпалила я на одном дыхании.

И в ту же секунду я поняла, что мне лгали. Теперь, когда Ани не было в этом мире, ничто не затуманивало мое виденье. И теперь я точно знала, что все обещания были неправдой…

— Прежде всего, хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделала. Это действительно важно. Но, тут возникли определенные затруднения, — при этих словах отец как-то нехорошо улыбнулся, я увидела, что он задумал, — Дело в том, что ты нарушила наше главное правило… Вмешалась в судьбу.

Я устало закрыла глаза. Какой во всем этом смысл? Я и так знаю, что он сейчас скажет. И, тем не менее, слабо попыталась возразить.

— Ты вынудил меня сделать это. Сама я никогда бы…

— Это не имеет значения! — раздраженно прервал меня отец, — Ты нарушила законы пифий и должна быть наказана.

Я не проронив ни слова, выслушала весь этот бред. Наказание… Ну и пусть. Они все равно не смогут причинить мне больше боли, чем моя собственная совесть. Я предала подругу, и неважно, что платы за это не последовало. От этого не легче. И самое ужасное, что…

— …Твой дух окажется запертым в этом теле и в этом мире навечно, — я не вслушивалась в большую часть того, что произносил отец. Зачем? Я и так их знала, — Я не могу лишить тебя нашего главного дара — знания, — конечно, мне просто солгали, чтобы использовать в своих безумных играх. А я была настолько слепа, что не поняла этого сразу, — Но твое наказание все равно сурово. Ты окажешься в тюрьме собственной плоти, а позже, когда смерть все же разрушит ее, не сможешь обрести покой ни в другом мире, ни в другом теле.

Я кивнула.

— Это все?

Похоже, отца немного удивила моя реакция. Так как сейчас он фактически находился не на Земле — здесь было лишь его отражение, сохраняющее некоторые свойства изначального объекта — он не мог точно знать все связанное с этим миром. Огромные, космические расстояния не выключают дар полностью, но ослабляют его, делая детали неясными…

Отец быстро справился с изумлением, сделав лицо все таким же непроницаемо-холодным.

— Да. По-моему этого достаточно.

Вполне. Я не боюсь за себя, хотя и знаю, что жизнь бесплотного призрака — это мучительная пытка. Хуже всего то, что я теперь никак не смогу помочь Ане. Я даже не знаю, что с ней происходит. Теперь ее сила стала настолько мощной, что целый мир — Роокхел — исчез из поля зрения пифий. В общем, она там, а я навечно застряла здесь… Но кого я могу винить в этом, кроме самой себя? Я продала дружбу, обменяв ее на призрачную надежду — мыльный пузырь… Я заслужила свое наказание, хотя и не тем, что считает мой родитель.

— Прощай. Больше мы никогда не увидимся, — произнес он, добавив толику уместного сожаления.

— Прощай, — мой голос тоже был печален, но в отличие от отца, это не было наигранным. И грустно мне было совсем по другим причинам…

Я почему-то ожидала, что отражение прорицателя исчезнет плавно, медленно растворяясь, словно силуэт из дыма. Но, нет, оно пропало резко, как будто оборвалась пленка, и последний ее кадр погиб бесследно…

Я подошла к краю крыши. До земли далеко, очень далеко. А имеет ли смысл оставаться в этом теле дальше? Призраком быть тяжело, но, кто сказал, что мне будет хуже, чем теперь? Суицид? Нет. Просто мне все надоело…

— Не стоит этого делать.

Я удивленно замотала головой, пытаясь найти того, кто это сказал. Однако я никого не видела, и самое главное — я не знала, кто это был. Теперь, когда Аня находилась на Роокхеле, ничто не должно было затуманивать мой внутренний взор, но…

— Кто ты? — хрипло прошептала я, не надеясь услышать ответ. Пифии могут сойти с ума или нет? Или это тоже часть моего наказания…

— Дух. Такой, каким можешь легко стать и ты, если не остановишься.

Значит, дух. Странно, если это правда… Мертвые не разговаривают с живыми, по крайней мере, без веской причины.

— Зачем… то есть почему. Почему, ты отговариваешь именно меня? Разве в нашем городе мало самоубийц?

— Меньше, чем ты думаешь. Но людям нравится играть со смертью, танцевать на грани. Самоубийство неинтересно, если нет, хотя бы малейшей вероятности выжить. Это, как лотерея, только ставки несравнимо выше…

— Мне кажется, или ты уклоняешься от ответа? — с сомнением прищурилась я.

Невидимый голос усмехнулся.

— Возможно. Но все же, прошу тебя — не прыгай.

Во мне взыграло любопытство. Я уже давно привыкла к всезнанию, хоть и страстно желала избавиться от него. И теперь, когда оно, почему то не работало…

— Хорошо. Давай договоримся. Я не буду прыгать, а ты объяснишь, почему так меня отговариваешь…

На самом деле, я уже и сама не была уверена, что так уж сильно хочу умереть. Получается, я оказалась в рискованном положении. Если дух окажется заинтересован в моей жизни меньше, чем я полагаю, то… Мне придется следовать условиям игры, заданным мной же. Ладно, в конце концов, что я потеряю, покончив с этой жизнью? Ничего хорошего, уж точно.

Я с волнением ждала ответа призрака — ответа, который решит мою судьбу. В данном случае это звучит несколько глупо и неуместно — но я верна своему слову. Всегда.

— А ты хитра. Что ж, мне это даже нравится. Хорошо, — послышался звук, похожий на шелест ветра — похоже мой собеседник вздохнул, — Понимаешь, я уже давно… нахожусь в таком состоянии. И мне одиноко. Все что остается — это наблюдать за живыми. Но люди… люди слишком скучны, но в то же время так порочны… Ты же другая, и дело даже не в том, что ты — пифия.

— Ты хочешь общаться со мной? — я непонимающе покачала головой.

— Да.

— Допустим. Но тогда, рассуждая логически, мое превращение в призрака… смерть, должна только облегчить исполнение этого желания.

— Ты даже не представляешь, о чем говоришь. Мир мертвых — одна из немногих вещей, недоступных вашему знанию, верно? Жизнь, а скорее существование призрака — это мука, самая настоящая пытка. Но участь самоубийц невообразимо хуже. Такое не пожелаешь никому…

Я задумчиво пожевала губу. Кажется, мне что-то не договаривают. Хотя, с другой стороны, призрак и не обещал сказать мне правду. Да и вообще, кто верит голосам, у которых даже видимого источника нет?

— То есть, причина всему — жалость, — с сомнением уточнила я.

— Не совсем. Но если тебе хочется — пусть будет так.

Мне захотелось возмутиться такому расплывчатому ответу; но, похоже, если я буду и дальше упираться — придется все-таки прыгать с крыши. А слова об ужасной участи самоубийц все еще звучали в моей голове. Призрак прав — то, что происходит после смерти, действительно является тайной за семью печатями даже для пифий. То есть у нас были (и есть) определенные верования, касающиеся загробной жизни. Вообще предсказатели нашего рода живут очень долго, а при переселении в другие тела сохраняют память о прошлом. И большинство из пифий даже не погибает — просто исчезает в пучине безумия, порожденного тьмой в наших сердцах. И неизвестно, лучше ли такой конец обычной смерти, пусть даже и окончательной… В любом случае, в финале мы приходим к тому с чего начали: родились из мрака, и в мраке же сгинули… Если и существует где-то рай, то таким, как я он точно не светит.

— Ну, так что, я тебя убедил? — негромкий деликатный голос духа вывел меня из философских размышлений.

Я бросила последний взгляд на далекую-далекую землю за краем крыши. А если бы этот странный призрак не появился — решилась бы я покончить с собой, смогла бы сделать последний шаг? Страшно ли это — умирать? Больно? Или наоборот — ты чувствуешь свободу, легкость? Или смерть, как и жизнь — у каждого своя? Я не знаю ответов на эти вопросы. И вряд ли кто-то из живых знает… Из живых — нет, а вот…

— Скажи мне, как это было? — прошептала я чуть слышно, зная, что дух все равно меня услышит.

Он сразу понял, о чем я.

— Умирать? Все бывает по-разному, в зависимости, например, от того, как ты погибаешь. Знаешь, я ведь не единожды умирал и воскресал вновь, — тут он ненадолго замолк, словно вспоминая что-то, — Но в последний раз все оказалось иначе, я не ожидал такого. Раньше, в моменты до смерти и во время нее, я чувствовал себя прекрасно — будто купался в свете солнца, будто на эти короткие мгновения я стал единым со всем миром — не стало тайн, болей, проблем… будто я вот-вот вернусь домой… Правда, я ни разу так его и не достиг, а вместо этого воплощался в новое тело. Это тоже было по-своему неплохо, но каждую смерть внутри меня теплилась надежда — что этот раз будет последним, что я окажусь там.

— И от этого ты меня отговаривал? — почти вскричала я, — А что если смерть — мой единственный шанс обрести свет. Мне — рожденной во тьме и не знавшей по-настоящему ничего другого! Кто ты такой, чтобы лишать меня последней надежды на покой, на свободу!?

— Сначала дослушай до конца, а потом уже делай выводы, — мягко остановил меня дух, — Последний раз я погиб не своей смертью — шла война… И до того, как умереть самому, мне пришлось лишить жизни множество людей и нелюдей. В общем — сбылось проклятие моего рода, я и все остальные мои соплеменники стали призраками вместо того, чтобы возродиться…

— Кем ты был… при жизни? — спросила я, хотя ответ на этот вопрос уже пришел мне в голову. Хотелось только проверить…

— Столько времени прошло… — вновь вздохнул-прошелестел призрак, — Я был одним из народа Первой Зари…

Я взволнованно выдохнула. Я предполагала, что такое может быть, но услышать это… Невероятно! Сначала Аня, а теперь этот странный дух, почему-то отговаривающий меня от самоубийства… Чудн`ы переплетения судеб, вот уж воистину! Хотя, секундочку! Если дух сказал правду, то…

— Подожди-ка! — воскликнула я, — А разве твой народ не должен переродиться, чтобы исполнилось пророчество?

— Должен… Но не всем суждено обрести жизнь вновь… Только избранной сотне — самым сильным и достойным, — это было сказано с такой тоской, что я всерьез задумалась о том, как на самом деле мучительно бесплодное существование.

— Жалеешь о том, что не вошел в эту сотню? — произнеся это, я тут же мысленно отругала себя. И так понятно, что жалеет: ни к чему вновь напоминать духу, что он не достаточно хорош, для того, чтобы участвовать в исполнение пророчества.

Но ответ призрака Первой Зари порядком удивил меня, хотя и был бы ожидаемым, если бы я вспомнила как следует историю его народа.

— Нет… Иногда… Я тоскую по жизни, и по смерти тоже. Теперь мне не дано ни то, ни другое. Но я, по крайней мере, не стал таким, как те — из Возрожденной сотни. Меня не гложет необходимость отомстить… Я уже бесконечно далек от света, но и окончательной тьмой тоже не стал, — добавил он.

— Что будет с теми, кто снова живет? — мой голос дрожал о волнения, а перед лицом стояло лицо Ани — такое, каким я видела его в последний раз. Лицо человека, чью душу не просто ранили — сломали, искорежили, убили. Глаза, в которых нет даже отчаянья — только пустота и затаившаяся боль тысячелетий.

— Откуда мне знать. Могу лишь догадываться…

Догадки, догадки и снова догадки. То, что есть и у меня самой! Но этого так мало — недостаточно, чтобы помочь Ане. А я хочу, нет должна, просто обязана ее спасти! Я так виновата…

— Ты скучаешь по своей подруге? — мне послышалось, или призрак действительно сочувствовал мне? Может ли мертвый вообще испытывать хоть какие-нибудь чувства? Или он не похож на других? Как и я…

— Откуда ты знаешь? — прошептала я, избегая ответа на вопрос. Это слишком болезненное, слишком личное, чтобы быть открытым вот так, сразу.

— Мертвые часто наблюдают. Вот только живые этого почти никогда не замечают. Даже если мы будем кричать — только единицы вроде тебя услышат… Так ты скучаешь?

А, какая разница: личное — не личное! В конце концов, этот парень мертв уже не одно столетие (а точнее — тысячелетия), если кто-то и может быть "нем, как могила", так это он! А мне… я… так нужно хоть с кем-нибудь поделиться. Ну не могу я держать все это в себе, не могу!

— Я не знаю… Скучаешь — это, когда хочешь, чтобы человек вернулся… А я… Я слишком виновата перед ней, и хочу только одного — все исправить. Если бы я могла… — я чуть слышно всхлипнула, и тут же устыдилась этого. Я не должна жалеть себя. Аня — вот единственный, кто заслуживает сострадания. Столько "если бы", и большинство из них связанно со мной. "Если бы" я сразу рассказала ей все, что знаю…"Если бы" не стала скрывать свои видения… "Если бы" в тот решающий день я поторопилась, предотвратила бы несчастье… "Если бы" не предала… Так много… Выбор. Вот в чем дело. Мы выбираем все время, каждую секунду, иногда даже неосознанно. Вот только я все время выбирала неправильно. Частично потому, что всю жизнь меня учили: судьба все решает за нас, а мы невластны что либо изменить. Можем просто существовать, подвластные течению жизни…

— Прости, — что-то прохладное, чуть ощутимое коснулось моей щеки, словно желая утереть непрошеные слезы.

— Не извиняйся. Ты ни в чем не виноват, даже наоборот… — я говорила, не отрывая глаз от собственных нервно сжатых ладоней. Так казалось, что со мной говорит не призрак, а кто-то вполне реальный и настоящий, — Спасибо тебе… — тут я замялась. Ведь за все время беседы я так и не удосужилась выяснить имя призрака, — Как тебя зовут… звали?

— Линн, — прошелестело в ответ.

Имя на языке Первой Зари. "Счастливый". "Счастье"… Призрачное, но в то же время такое реальное…

Счастье… Оно как вода.

Его не удержишь в руках

Это когда е коснулась беда.

Когда не изведан страх.

Счастье… Оно как отсветы звезд.

Малость, но виден путь.

Если не знал разоренных гнезд,

Забыл, где горькая суть.

Счастье… Оно лишь в неведение.

И счастлив, кто жил без обмана.

Счастье… Лишь призрак, но тем не менее,

Не верить в него все же рано.

 

3. Эни

До двенадцати оставалось всего ничего, и я страшно нервничала, в сотый раз перепроверяя свой наряд и арсенал. Вообще, что за банальность — встреча с вампиром в полночь! Хотя, с другой стороны — для детей ночи самое подходящее время. Солнце уже давно зашло, но до рассвета бесконечно далеко… Что может случиться с человеком за одну ночь? Что угодно — если в эту ночь он идет на сделку с вампиром. Я сказала Еве правду — кровопийцам нечем подкупит меня. А вот возможность припугнуть, а вернее шантажировать меня, у них как раз есть. Ева. Именно через нее они отыскали меня. И не так уж сложно пригрозив ей, контролировать меня. А я… я не смогу рисковать ее жизнью. Ведь не кто иной, как Змейка помог мне обустроиться в новом мире. И хоть я не видела ее уже давно, это не значит, что моя благодарность ослабла.

Ладно, разберусь со всем по ходу дела. Может, все окажется не так страшно, как я думаю. Но на всякий случай я как следует подготовилась ко всем возможным неприятностям.

Одежда только самая удобная, не стесняющая движений — свободные брюки из тонкого льна и рубаха с длинными рукавами из той же ткана. Все вещи темно серого цвета, чтобы не выделаться ночью. Обувь… О обувь — это целая история. На моих ногах были сандалии, из тонких кожаных ремешков: мягкие, удобные, они плотно обхватывали ступню, но никогда не натирали — все эти (и многие другие) уникальные качества были свойственны только изделиям темных эльфов. Обычно эту обувь носят только представители их вида, так как продаже она не подлежит. Я же получила ее как подарок, в знак благодарности жителей одной деревушки, которых я спасла от нападений одичавшего медведя-оборотня. Это было нелегко, но не труднее, чем справиться с низшим вампиром. Эти монстры рождаются кровососами, а не превращаются после укуса и обмена кровью. Но в отличие от рожденных аристократов, не признают никаких правил и ограничений, а подобны скорее диким неконтролируемым животным. Поэтому, я и не испытывала особых угрызений совести, когда убивала таких чудовищ. На самом деле, в этом мире совесть вообще чаще мешает, чем помогает. Без ее грызни гораздо проще выжить.

И, тем не менее, я была не готова избавиться от этого рудимента окончательно. Иначе, разве отказалась бы я от роли Охотницы на нечисть — занятия хоть и рискованного, но благородного и необходимого. Однако эта профессия подразумевала не только уничтожение неразумной злобной нежити — с этим я как раз справлялась без труда. Но нелегко убивать вампиров и оборотней, в чьих глазах — таких человеческих — сияет разум и жизнь. Жизнь, отбирать которую я не имею никого права. Для меня было только одно исключение из этого правила. Белый волк, который преследовал меня в обрывках снов, который стеной закрывал мои воспоминания… Я знала, что должна убить его. Это было единственной настоящей целью моего существования. Правда, пока мои поиски не увенчались успехом. Белые вервольфы (а я была уверена, что это был не обычное животное, а точнее, совсем не животное) вообще редки. И нигде из тех мест, в которых я успела побывать, не видели похожего зверя.

Ну что ж, я терпелива. И хотя эта мысль все равно сидит во мне, сейчас нужно сосредоточится на защите от вампиров.

С оружием было сложней, чем с одеждой. Золотого или хотя бы позолоченного клинка у меня не было. Зато была золотая цепочка, на которой я всегда носила талисман в виде стеклянного волка — единственная вещь из прошлой жизни, которую я сохранила. Я сняла фигурку-медальон и, нацепив его на кожаный шнурок, вновь одела на шею. Цепочку же из желтого металла я в два раза обмотала вокруг запястья, оставив больший ее кусок свободным. В случае чего, его можно будет использовать на манер кнута, а удары, нанесенные им окажутся крайне болезненными для вампира. Тут мне как раз пригодились длинные рукава блузы, скрывающие цепочку — вряд ли вампирам понравилось бы мое "украшение".

Также я решила взять с собой два отравленных кинжала — оба подарки Евы, один из них был со мною и сегодня в таверне. Ими вряд ли получится убить кровопийцу, даже ударом в сердце, но все же я неплохо владею этим оружием, и с кинжалами чувствую себя спокойнее. Я вообще предпочитаю ножи и кинжалы, мечу и луку — последние для меня слишком тяжелы и громоздки. Но, как ни странно, даже вооруженная небольшими лезвиями, я способна на многое.

Я вздохнула. Я неплохо сражаюсь в облике человека — пришлось учиться, иначе я уже сотню раз умерла бы за время, проведенное на Роокхеле. Но против сильного вампира, да еще и без подходящего оружия — да, мои шансы выжить в случае сражения невелики… Обратись я волка… Нет. Я не хочу этого. Пусть не в моих силах изменить собственную суть, я все равно могу решать пользоваться этим или нет. И я решила по возможности отказаться от дара оборотничества. То есть совсем избежать этого я не могу — и иногда приходится обращаться в волка. Но я старалась обращаться как можно реже, только когда другого выхода не было — ради спасения жизни. Не только своей, а еще тех несчастных, что обращались ко мне в поисках защиты от темных созданий.

Я много раз успела побывать на грани смерти, но было ли этого достаточно, чтобы я испугалась, захотела цепляться за жизнь? Возможно, именно сегодня я не захочу рисковать…

До полуночи осталось около получаса… Мне нужно торопиться, если не хочу опоздать на встречу с упырем. Я усмехнулась. Сказали бы мне два года назад (да что там два года — сегодня утром!), что я ночью пойду на рандеву с вампиром в одиночку и фактически невооруженной — что ж, такой человек рисковал получить от меня точный удар в челюсть за столь неостроумную шутку… Однако я должна идти, хотя бы ради Евы. Правда, было еще кое-что — дурацкое чувство, сгубившее кошку и… возможно, волчицу. Любопытство. Зачем я могла так сильно понадобиться некому влиятельному вампиру? Ну, сегодня я получу ответ на этот вопрос, или… погибну.

Ладно. Не стоит сразу думать о самом плохом развитии событий.

Времени оставалось все меньше и меньше. Я знала это, хотя не имела возможности посмотреть на часы. Возможно, умение определять точное время суток являлось способностью оборотней, а может — моим личным талантом. Про отсутствие часов я точно подметила — где вы видели часы посередине леса? Вот-вот. А именно в лесу я и остановилась, как собственно и всегда. Дома мне не нравятся — в них я чувствую себя запертой. Вдобавок есть не так уж много людей, у которых я могла бы остаться ночевать. А в лесу всегда можно найти относительно уютное место. Пещера, нора, дупло дерева, а на худой конец сойдет и куча листьев или еловых веток. Я могла вполне спокойно спать на земле: по крайней мере, животных оборотню опасаться не имеет смысла. А на случай приближения кого-нибудь другого — мой сон по-волчьи чуток, я проснусь тут же, если неподалеку окажется кто-нибудь опасней лесной живности….

В последний раз проверив свой скромный набор оружия и набрав полные легкие смолистого свежего воздуха, я решительно отправилась в сторону "Ангельской песни" — той самой таверны, где и пройдет эта встреча.

…Ночной лес полон жизни — видимой и слышной. В темное время суток она становится даже более оживленным, чем днем. Вот послышался крик местной хищной птицы — Рихх (чем-то похожа на филина, чем-то — на пустельгу), будто неупокоенный дух воет и стенает. Незнающего человека этот звук может напугать до дрожи в коленках. Признаться, и я сама в первое время вздрагивала, но два года жизни в лесу сделали свое дело — теперь я не боюсь разнообразия звуков ночи… А вот звенит, разрезая толщу воздуха, пронзительный лай огневой лисицы, которому вторит испуганный писк мыши-полевки — похоже, хищница вышла на охоту. Да, такова вся жизнь — постоянное противостояние охотника и жертвы. Вот только кем здесь являюсь я? Зло стиснув зубы, я устремила свой взгляд на мраморное блюдце луны. Это я и выясню сегодня ночью…

* * *

В "Ангельской песне" было необычно пусто. Только в одном углу сидела двое молчаливых мужчин в доспехах — кажется чьи-то наемные берсерки. Но эта угрюмая пара — явно не те, кто мне нужны. Мой взгляд еще раз встревожено обшарил таверну — и вот, в самом темном углу я обнаружила фигуру в балахоне, напомнившую мне сегодняшнего таинственного посетителя. Я подошла поближе, и осторожно присела на стул рядом с гостем. Нет, точно не тот, кто приходил днем. Во-первых, этот был намного выше, что бросалось в глаза даже, когда он сидел. А во-вторых — его руки, оказались гораздо крупнее, и бесспорно мужскими, хоть и такими же аристократично-изящными.

— Вы — Эни? — раздался голос из-под капюшона.

— Вы думаете, кто-нибудь другой сел бы за один столик с вампиром? — уклончиво ответила я вопросом на вопрос.

В голосе моего собеседника послышалось удивление.

— Вы так сразу поняли, кто я?

— Это не так уж сложно. Руки, голос… — я сделала рукой пространный жест, указывая на вампира, — Все это выдает сущность. А если бы я увидела Ваше лицо — отпали бы последние сомнения.

— Это намек? Хотите, чтобы я снял капюшон?

— Я предпочитаю смотреть собеседнику в глаза.

— Хорошо, как пожелаете. Но, прошу, только, когда мы выйдем на улицу.

А он не хочет лишний раз светиться! Ну, вполне понятно — вампиры вообще предпочитают оставаться в тени, в прямом и переносном смысле. Но… Почему на улице?

— Я думала, мы обо всем договоримся здесь, — холодно произнесла я.

— О! — рассмеялся вурдалак, — Я всего лишь проводник. А говорить с Вами будет мой господин.

Вот дьявол! А я-то понадеялась, что общаться придется с этим рохлей! Расслабилась, блин.

— А если я не хочу никуда идти? Потащите меня силой? — полюбопытствовала я.

Вампир смутился.

— Нет, конечно. Но поверьте мне, будет лучше, если вы пойдете со мной добровольно и без сопротивления.

Так, а теперь пошли угрозы. Этого следовало ожидать. Хотя эта вампирская мямля даже напугать не может, как следует. Тоже мне: "ужас, летящий на крыльях ночи"!

— А так, теоретически. Что вы мне сделаете, если я не поеду?

— Для начала, мы можем "поговорить" с вашей подругой — танцовщицей в этой забегаловке… — слово "поговорить" прозвучало очень и очень многозначительно.

О нет! Я совсем забыла о Еве… Она ведь совсем не умеет за себя постоять. Жриц Тан Вейи учат танцам с холодным оружием — мечами, кинжалами… Но танцы — это еще не боевое искусство. Да Ева вообще не способна поднять руку хоть на кого-нибудь!

Вот уроды! Знали же на что надо давить. Похоже, у меня не остается другого выхода…

— Хорошо. Пойдемте… — я резко поднялась со своего стула.

— Я рад, что вы проявили благоразумие, — в голосе вампира я могла явственно различила улыбку. Радуется он, гадина!

…Холодный ночной воздух охладил мои горящие щеки и привел в относительный порядок мысли. Так. Разложим все по полочкам. Во-первых, не пойти я не могу. Во-вторых, если я все-таки не пойду (смотри пункт номер один) — пострадает Ева. В-третьих, этому я не дам этого случиться. Вывод: надо идти. Как и всегда, умные рассуждения не открыли ничего нового…

Как только мы вышли на улицу, вампир скинул капюшон, однако оказалась слишком погружена в свои мысли, чтобы обратить на это внимание. Поэтому, кровопийца первым подал голос.

— Что же такое может сказать вам мое лицо?

Я бросила на него беглый взгляд.

— Ну, начнем с того, что ты Обращенный вампир, хотя и скрываешь это. Твоим Создателем был каинит, но ты выдаешь себя за рожденного лилима. Это случилось не более года-двух назад. Думаю, ты происходишь из знатной, но человеческой семьи. Такую жизнь выбрал добровольно, а не вследствие несчастного случая. Но все оказалось не так, как хотелось бы… Поправь меня, если я не права.

Многое мне действительно стало понятно по внешним признаком. О многом попросту догадалась.

Вампир отвел глаза. Похоже, мои слова порядком задели его. Но я всего лишь говорила то, что вижу. И вообще, почему меня должны волновать его чувства?

— Я действительно знал, на что иду, когда соглашался на Пробуждение, — услышала я тихий голос, — Но, поверь, у меня были на то веские причины…

— Что, как всегда любовь? — фыркнула я. История стара, как мир, и настолько же банальна.

— Она стала другой. Какое-то время я думал, что дело во мне, ведь вначале она не желала моего Обращения. Но, нет. Просто два года назад моя Них`иль умерла… Не буквально — не стало лишь ее прежней, настоящей. А другой уже не было дела до меня.

— Она — вампир?

— К сожалению, не просто вампир, а дочь местного кхана. И по совместительству моего господина.

— Ты жалеешь о том, кем стал?

Несчастный влюбленный тяжело вздохнул.

— Какой смысл рассуждать об этом теперь? Я должен или смириться с этой "жизнью", или убить себя, что в принципе сложно, но возможно. Tertium non datur (лат. "Третьего не дано")…

— Ну вот, началось! — я раздраженно закатила глаза, — Почему же все вампиры так обожают сыпать фразами на латыни?

— Потому что большинство рожденной аристократии родом с Земли времен античности. Если умеешь вовремя вставить фразу на древнем языке, то это является доказательством твоего высокого положения. Но, если ты не понимаешь того, что я сказал…

— Все я понимаю! — возмутилась я, — У меня вообще уникальная способность к языкам.

— Не у тебя, а у всех оборотней, — огрызнулся вампир.

Я предупреждающе подняла руку.

— Ладно, забыли. Давай лучше вернемся к беседе о твоей возлюбленной.

— Да к чему там возвращаться… — покачал головой мигом погрустневший вампир, — Она делает вид, что знать меня не знает. Я работаю на ее отца. Вот собственно и все.

— Ты ее ненавидишь?

— De mortus aut bene, aut nihil (лат. "о мертвых ничего, кроме хорошего"). А даже само ее имя — Нихиль говорит мне: "ничего".* (имя вампирессы — Них`иль — перечтение латинского "n`ihil", что буквально означает "ничто".)

Я вздохнула. Этот рассказ действительно печален: правда, иначе, чем кажется вампиру. Историй любви со счастливым концом нет в принципе, просто иногда люди умеют вовремя прервать повествование. Мне жаль, что из-за взбалмошной девчонки парень обрек себя на вечное проклятие. Вот это по-настоящему грустно.

Вампир по-своему отреагировал на мой вздох, и тут же быстро проговорил, оглядевшись по сторонам.

— Но вообще-то мне особо и не на что жаловаться. Работа, как говорится sine cura (лат. "без заботы"), да и кхан — отец Нихиль ко мне на удивление добр… А что касательно тебя? Какова твоя история? — неожиданно перескочил он.

Я внутренне напряглась. Странно он себя ведет. Сначала начинает неожиданно расхваливать своего хозяина, а потом резко заговаривает о моей жизни.

Несмотря на всю свою феноменальную реакцию, вампир не успел уклониться от моего кинжала, который я приставила к его горлу.

— Для кого разнюхиваешь, ищейка? — прошипела я.

Вампир скосил глаза на лезвие, опасно сверкающее в свете убывающей луны.

— Ты не можешь убить меня простым ножиком, — прохрипел он, однако освобождаться не спешил.

Я надавила чуточку сильнее так, чтобы угроза, исходящая от меня стал более ощутимой.

— Возможно, это и так. Но, не думаю, что тебе понравится, когда я отрежу твою голову. Или?.. — я вновь усилила нажим — теперь край лезвия был испачкан жемчужной кровью вампира.

— Нет-нет! — поспешно воскликнул он, чуть ли не замотав головой (но по понятным причинам, не сделав этого).

Я неспешно отодвинула клинок, и вновь спрятала его в рукаве.

— В следующий раз я не буду раздумывать, — предупредила я, не глядя на вампира.

— Верю, — ответил он, тяжело дыша, — Это можно трактовать, как: "не лезь не в свое дело"?

— Именно так.

— Извини.

А это уже что-то неожиданно! Кровопийца просит прощения!? Хотя он еще совсем молод. По меркам бессмертных, по крайней мере. В таких, человеческие чувства еще живут, иногда. Но, нельзя упускать из виду, что вампир может просто неплохо притворятся… Никогда не стоит забывать об осторожности.

Какое-то время мы шли молча. Первой не выдержала, как ни прискорбно, я.

— Мы всю дорогу протащимся пешком?

Вампир заметно, вздрогнул, услышав мои слова (он, что БОИТСЯ меня!?), но тут же взял себя в руки и ответил мне.

— Нет, что ты. Нам осталось пройти совсем немного, а дальше — на лошадях.

Лошади? Вот черт только не это! Помимо того, что я просто не люблю этот способ перемещения (уж лучше пешком!), вряд ли найдется хоть одна кобылка, которая согласится подвезти меня. В принципе, их не в чем винить, какой конь даст на себя усесться волку? Вот-вот, а я как ни крути все же оборотень. Выбирала я это или нет — лошадям все равно. Глупые животные!

Я раздраженно стиснула зубы и не стала ничего говорить. То-то вампир удивится, когда все кони разбегутся от меня, как от огня!

Но моим злорадным надеждам было не суждено стать реальностью.

Вскоре (минут через десять) я разглядела впереди какое-то маленькое строение, что-то типа домика. Когда мы подошли поближе, я поняла, что это скорее сарай, чем полноценное жилье. Внутри стояла пара вороных, как ночь вокруг, коней.

Вампир подошел к ним и ласково похлопал по холке.

— Это лучшие кони кхана: Либра и… — он указал на вторую лошадку, которую от первой отличала лишь белоснежная полоска на угольной шее, будто кто-то в шутку мазанул кисточкой по шкуре животного, — Бриз. На них мы поедем в замок.

 

4. Эни

Я с опаской приблизилась к лошадям. Странно, но до сих пор они вели себя спокойно, хотя мой запах — запах волка — уже должен был донестись до них в тесном пространстве сарая. Когда я оказалась на расстоянии вытянутой руки от обоих коней, Либра встревожено скосила на меня глаз, но не более. Бриз же оставался по-прежнему равнодушным.

Вампир заметил мое удивление и, улыбнувшись, поспешил все объяснить.

— На самом деле большинство животных вампиров на дух не переносят, так же, как и оборотней. Исключения из этого правила для вас составляют волки, а для вампиров — летучие мыши и вороны. Но эти лошади — не обычные. Это особая порода — Элипед Дарк — представители которой отличаются сверхбыстротой и выносливостью, а также это единственный вид лошадей способный стерпеть… хм, необычных всадников.

— О, — только и смогла сказать я.

Тем временем вампир уверенно оседлал Либру, предоставив Бриза в мое распоряжение. Я на секунду замерла перед черным конем с белой меткой, но тут же поборола оцепенение и уверенно вскочила в седло.

Первой из сарая выехала я, а следом — вампир верхом на Либре. Я обратила внимание на то, что дверь он оставил незапертой, и тут же спросила об этом. Вампир лишь пожал плечами.

— Там сейчас никого и ничего нет — значит, и прятать нечего. А вообще-то все знают, кому принадлежит сарай и все, что в нем. Вряд ли найдутся самоубийцы, которые решатся что-либо украсть у вампирского кхана…

Я кивнула. Это точно. Я бы, по крайней мере, не осмелилась на такое.

Ехать на Бризе оказалось совсем не так страшно, как я думала поначалу. Конь шел быстро, но ровно; и хотя меня порядком трясло, вскоре я приноровилась к своеобразному ритму скачки. Вороного жеребца, в свою очередь, нимало не тревожило то, кого он везет на своей спине. Похоже, вампир не соврал. В этот раз.

Дальше мы ехали молча, и… долго. Обколотый диск луны уже стремился к горизонту, готовясь в скорости исчезнуть за краем земли. Я начала потихоньку радоваться, уверенная, что мы не успеем до рассвета… Это даст мне преимущество, если встречу не отменят вовсе. Большинство каинитов — точнее те из них, кто старше пяти лет — не переносят солнечного света, и днем предпочитают спать. Правда, не в гробах, а в обычных кроватях, которые стоят в темных комнатах без окон или подвалах… Молодые не умирают при попадании солнечных лучей, но все же стараются избегать их. Кхан, скорее всего, стар или… очень стар. Значит, он вероятней всего предпочтет отложить встречу до следующего наступления темноты… Может, я смогу скрыться? Ведь особого желания видеться с вампиром я не испытываю… Да, это было бы возможно… Если бы не… Ева. Одно короткое имя, и меня охватила покорность судьбе. Я должна. Как бы мне хотелось бежать куда глаза глядят, но… я не могу. Вот так вот.

…Когда мы подъехали к подножию холма, луна уже успела скрыться, а небо стало предрассветно-серым.

— И что дальше? — удивилась я. Это как-то совсем не похоже на замок вампира…

Тем временем мой спутник успел спешиться и взять лошадь под уздцы.

— Наша цель за холмом, — только и сказал он и довольно-таки резво начал подниматься по крутому склону. Я еле успела соскочить с Бриза и последовать за ним.

— Умный в гору не пойдет… — многозначительно буркнула я.

— На это и рассчитано, — ухмыльнулся кровопийца и пояснил, — особая защитная магия охраняет замок кхана. К нему можно попасть, только преодолев этот холм. Разумеется, это далеко не все предосторожности…

Я хмыкнула. А придумано действительно неплохо. Большинство явно предпочтут обойти препятствие… И, конечно, ничего не найдут. Забавно.

Я вздрогнула, услышав хлопанье крыльев. Но этот звук производила явно не птица… Было больше похоже на гигантскую летучую мышь. Я покрепче ухватилась за поводья коня и чуть не заорала в голос, потому что существо, производившее этот звук, возникло прямо передо мной.

Я была наслышана об этих тварях, но к своему счастью никогда не сталкивалась с ними. Считалось, что гарпии обычно обитали возле жилища вампиров, исполняя роль сторожевых псов. Похоже, это правда. Теперь это чудовище стояло совсем близко от меня, изредка хлопая кожистыми крыльями и скаля мелкие острые зубы (которых у него оказалось три-четыре ряда), я могла разглядеть его как следует. Да, одной своей внешностью эта "зверушка" способна испугать до полусмерти… На мой взгляд, гарпия представляла собой жутковатую смесь собаки — что-то вроде гончей — и человека (а вернее — вампира, ведь гарпий в принципе можно отнести к одной из разновидностей низших вурдалаков), да еще и с огромными кожистыми крыльями летучей мыши и желтыми сверкающими глазами… Милая собачка, хорошая…

И вот теперь эта тварь стояла прямо передо мной и скалилась во все свои… а черт их знает, сколько зубов! Когда я была совсем уверена, что меня сейчас загрызут и приготовилась вытащить кинжал, чтобы защищаться до последнего — вампир подошел к гарпии и… похлопав ее по холке (!) сказал слова на странном языке, впрочем, я поняла, что они значат.

— Не трогай нас, маленький брат… Девушка со мной, — он повернулся ко мне и заговорил на привычном наречии, — Все в порядке, можем идти дальше. Ты не испугалась?

— Нет! — огрызнулась я, хотя сердце все еще продолжало стучать быстрее обычного… Но не хватало признаваться в своей слабости кровососу! Если он решит, что напугать меня может комнатная собачка кхана!..

— Ладно-ладно, — примирительно поднял руки вампир, — Верю!

Нервничая, я начала активно поправлять цепочку, обмотанную вокруг руки. От вампира не укрылся этот мой жест.

— Что ты там делаешь? — подозрительно спросил он.

— Э-э, руку где-то ударила, болит, — нашлась я.

— Давай посмотрю, — предложил кровопийца. С чего это такая забота?

— Нет-нет, все в порядке, — слишком уж поспешно ответила я.

— Ну, как знаешь.

Я вовремя прикусила язык и оставила золотой браслетик в покое. Надо быть осторожней, вампиры до крайности подозрительны. Этот-то еще молодой и неосторожный, а вот при разговоре с кханом придется следить за словами — не дай Боги, сболтнуть лишнего.

Кстати, о цепочке. Похоже, это мой единственный козырь в рукаве, причем в прямом смысле. Про кинжалы вампир уже знает. Эх, поторопилась я тогда угрожать ему! Весь вопрос в том, будут меня осматривать на предмет оружия или нет? Насколько кхан уверен в собственной безопасности? Нет, конечно, я не собираюсь нападать на него — я не самоубийца, ну, по крайней мере, не настолько. Но остаться в вампирском логове одной и без привычных кинжалов… От одной этой мысли у меня внутри все похолодело.

Тяжелый подъем, наконец, закончился: мы оказались на вершине холма. Дальше путь предстоял уже с горы, что значительно подняло мне настроение… Тут я бросила взгляд на то, что простиралось у подножья холма. Небольшое одноэтажное строение из темно серого камня с крышей из коричневатой глиняной черепицы… Единственной особенностью домика было полное отсутствие окон.

— Это и есть резиденция великого кхана? — насмешливо спросила я.

— Тише! — шикнул на меня упырь, — Здесь повсюду уши. И да, — он серьезно посмотрел на меня, — это она. Но то, что расположено наверху — лишь верхушка айсберга, если можно так выразиться. Основная часть замка находится под землей.

Я фыркнула. Ну конечно, где еще может жить вампир, как ни в склепе. Как оказалось, я произнесла это вслух. Вампир осуждающе покачал головой.

— Зря ты так. Да, нам приходиться скрываться от солнечного света, но неужели ты думаешь, что нам нравится так жить?

— А что, нет?

— Нет! Как ты — оборотень, вообще можешь нас осуждать!?

Я оскалилась в ответ на эти слова. Терпеть не могу, когда мне напоминают о волчьей сущности.

— Я не выбирала этого! Черт возьми, я даже не помню, кто это со мной сделал. А если бы знала… — добавила я уже тише, — то непременно разобралась бы с ним. По крайней мере, в отличие от тебя, я не шла на поводу у избалованной вампирши!

Парень дернулся от этих слов, будто его ударили. Впервые за нашу беседу мне стало стыдно за свои слова.

— Прости. Я не должна была этого говорить, — потупила я глаза.

— За что ты так ненавидишь вампиров? — прошептал он.

Я пожала плечами.

— Вы создания тьмы. Разве нужен повод, чтобы не любить вас?

Вампир промолчал, даже не став напоминать мне о том, кто я сама. Как-то странно, почему я испытываю стыд из-за того, что сказала кровопийце, но никогда не мучилась, убивая монстров? Да, за два года я немало уничтожила вампиров и прочей нечисти… Правда, дело я в основном имела с низшими, нелюдями. Но я тогда сказала Еве правду — я больше не занимаюсь этим. У меня и так руки по локоть в крови и не важно, что кровь нечеловеческая… Мне нравилось это — ощущать себя сильной, спасительницей. Тогда меня мучили… не воспоминания, но неосознанные ощущения из прошлого. Если честно, мне до сих пор снятся кошмары, которые я не могу вспомнить на утро. Охота на создания тьмы позволяла мне забыться, отвлечься. Однако в глубине души я понимала, что долго так продолжаться не может. Это облегчало мои страдания, но, тем не менее, разрушало изнутри. И я решила покончить с профессией истребительницы нечисти. Меньше, чем за два года я смертельно устал от нее.

…За то время, пока мы спускались с холма, вампир не сказал мне ни слова. Я тоже молчала, просто не зная, что можно сказать. Кажется, я серьезно задела его чувства… Но, почему это меня волнует? "Потому что ты еще не превратилась в равнодушное чудовище", — твердо ответила я сама себе. Возможно… Мне действительно жаль этого парня, который по глупости обрек себя на участь хуже смерти. Но… могу ли я осуждать его? Ведь, в конце концов, я не помню, как стала оборотнем. А что, если я точно так же сделала свой выбор, как этот вампир? Добровольно пошла на участь проклятой, ради… любви? Сердце болезненно сжалось, словно подтверждая мои слова. Ну уж нет! Я покачала головой. Я не идиотка, чтобы пойти на такое. И, надеюсь, никогда такой не была.

Когда мы оказались у высоких дверей из темного дерева, вампир, привязав лошадей неподалеку, просто толкнул створки, которые тут же отворились с жутким скрипом. Странные эти вампиры! Устанавливают хитрые защитные заклятья и используют в качестве охраны псов-мутантов, а двери не запирают. Хотя, может как раз, поэтому и не запирают. Даже если кто-нибудь доберется до вершины холма, как я — мимо гарпий этому "счастливчику" точно не пройти!

Изнутри дом выглядел хмуро и неуютно: тот же серый камень, что и снаружи и дым от чадящих факелов, запахов от которых было больше, чем света. Но мы направлялись в дальнюю честь помещения туда, где на полу темнела крышка огромного люка. Под ней оказалась дли-и-инная лестница, каждая ступень которой представляла собой цельную гранитную плиту. Зато перил не было вовсе. В отличие от помещения наверху, здесь не оказалось даже тусклых факелов. Если бы не волчье зрение, я бы уже несколько раз упала, а возможно и сломала себе шею. Но даже для меня здесь было чересчур темно. Интересно, а каково вампиру? Лучше ли он видит, чем я? Об этом я и решилась спросить своего спутника, чтобы хоть как-то прервать мертвое молчание, повисшее между нами.

— Мы видим совсем не так, как люди или даже оборотни, — кивнул вампир в мою сторону. Я не столько увидела это, сколько почувствовала колебания воздуха, — Строго говоря, мы практически слепы, особенно при ярком свете. Но, Ночь дала нам другую способность, с избытком заменяющую зрение. Это можно сравнить со способностями летучих мышей, — при этих словах я не смогла сдержать усмешки, — так же, как и они, мы слышим окружающий мир во всех деталях. Даже цвета можем различать.

Надо же, я о таком и не знала. Но это действительно странно. Выходит, не зря кровопийц сравнивают с летучими грызунами. Я никогда не верила, что вампиры состоят в родстве с ними, но теперь начала сомневаться… Однако спрашивать об этом я не решилась, потому что несмотря на то, что вампир любезно ответил на мой первый вопрос, в его голосе я почувствовала ледяной холод. Я точно его обидела. А с другой стороны, ну и пусть! Вряд ли мы с ним встретимся когда-нибудь еще… И не скажу, что расстроена этим фактом!

…Чем глубже мы спускались, тем хуже я себя ощущала. Нет, клаустрофобией я не страдаю, но за последнее время успела привыкнуть к просторам лесов и степей. А здесь… Я ощущала себя похороненной заживо. Как в могиле…

Мне уже начинало казаться, что спуск не кончиться никогда, но вдруг моя нога не нащупала следующую ступеньку и я с криком начала проваливаться куда-то. Чьи-то руки успели подхватить, удержать меня от падения в пустоту. А точнее — рука, так как другой спаситель зажал мне рот, не давая кричать. Даже сквозь слои одежды я почувствовала мертвенный холод, исходящий от вампира, который все еще продолжал прижимать меня к себе. Как только я поняла, что обеими ногами твердо стою на земле, я поспешила оттолкнуть его. Я испытывала смесь ужаса и омерзения, от мысли, что кровопийца прикасался ко мне. И ни капельки этого не стыдилась. Меня только что практически обнимал мертвец! Естественно мне было это неприятно!

— Извини. Мне следовало догадаться, что ты хуже ориентируешься в темноте. Хуже, чем вампир, — зачем-то добавил он. Тут же прозвучало чирканье огнива, и мрак вокруг нас уступил место оранжевому свету масляной лампы (это уже намного лучше, чем эти идиотские факелы!).

Теперь я могла увидеть, что буквально в двух шагах от последних ступеней лестницы темнел край пропасти. Чтобы двинуться дальше, было необходимо двигаться по узкому-узкому карнизу, тянущемуся вправо.

— Что это такое? — хрипло спросила я.

Вампир проследил мой взгляд, и взор его помрачнел.

— У нас тоже есть свои преступники и свои методы наказания, — хмуро ответил он.

— О чем ты?

— Вампира сложно убить…

— Солнце смертельно для большинства из вас, — проявила я свою осведомленность.

Он кивнул.

— Сгореть от дневного света… Да, это мучительная смерть, но порой не достаточно…Те, кто находятся там, — он кивнул головой в сторону пропасти, — несчастные, что нарушили волю кхана. Отверженные всеми: и дневным, и ночным миром… Для них придумали наказание, во сто раз страшнее смерти.

— Это их тюрьма, — прошептала я, озаренная жуткой догадкой.

— Да. Большинство из тех… существ, которые там заключены, страдают не одно столетие. В вечной тьме, без капли крови… И без надежды когда-нибудь вырваться…

— Но разве они не должны были умереть давным-давно?

— Нет. Их не кормили ни разу, с тех пор, как бросили сюда и забыли. Но этого недостаточно, чтобы вампир умер. Они просто сошли с ума от вечной жажды. Представляешь, что стало бы с тобой, да и с любым живым существом, который бы оказался там?

Представляю… Меня не просто осушили бы до последней капли, но разорвали бы на мелкие клочки, обглодали тело до самых костей. Эти существа внизу… Они несчастны, но я не способна испытывать к ним ничего, кроме ужаса и отвращения.

— За что можно обречь на такое?

— На самом деле за многое… Все зависит от решения кхана. Но есть такие преступления, которые никогда не прощаются.

— Например?

— Убийство другого вампира — здесь практически без вариантов. Предательство. Это то, что автоматически обречет тебя на вот такое заключение…

— Вы строго расправляетесь со своими правонарушителями, — покачала я головой, — У тех, кто внизу никогда не будет шанса на прощения?

— Нет. Они не выберутся из пропасти. По крайней мере, живыми. Да это и не возможно. Эти вампиры — сумасшедшие монстры. Если их выпустить — начнется настоящий конец света, — мой спутник немного помедлил и добавил, — Их главная кара — вечное забвение. Их сбросили в бездну, и теперь никто не вспомнит, как их звали когда-то. Nomina sunt odiosa* (лат. "имена ненавистны"; "не будем называть имен").

Мне хотелось сказать, что это жестоко, но я задумалась прежде, чем открыть рот. Какие страшные преступления должны были совершить эти вампиры — парень явно не договаривал об этом — раз даже их собственные собраться осудили их на эту ужасную участь? А разве могут Проклятые рассчитывать на что-то милосердней смерти? Нет — я была в этом убеждена. Они — убийцы и заслуживают все это. Но, тем не менее, этот вампир только что спас мне жизнь…

— Спасибо.

— За что? — не понял он.

— За то, что не дал упасть туда.

Вампир в ответ на это лишь пожал плечам.

— Если бы я не доставил тебя живой к кхану, то скоро сам оказался бы в бездне…

И что-то подсказывало мне, что он не преувеличивает. Да, вампиры жестоки, я жестока, да и весь этот мир до ужаса жесток… Такова жизнь, и я уже успела с этим смириться. Иначе здесь не выжить. Вот Ева, например. Она очень милая и добрая. И к чему это привело? Ее используют для того, чтобы шантажировать меня… Излишняя мягкость — смертельно опасное качество. Здесь, на Роокхеле. А каково было в моем родном мире, не важно Земля была это или нет? Порой я думаю, что там все было иначе. А порой, кажется, что вселенные одинаковые. Но, к чему теперь рассуждать об этом. Я — здесь и сейчас, значит нужно жить настоящим, а не метаться между призраками прошлого и туманными надеждами на будущее… Когда я уже пойму это…

… Вампир, тем временем уже двигался по узкому карнизу в сторону темного коридора, и мне пришлось отвлечься от своих размышлений и последовать за ним. Признаться, меня уже порядком утомило это путешествие по подземному царству. И дело было не в том, сколько мы прошли, а в это гнетущей атмосфере склепа, которая с каждым шагом все сильнее давила на меня. Я знала, что там наверху уже взошло солнце… Кажется, прошла целая вечность, с тех пор, как я любовалась рассветом. Да, что там рассвет! Сейчас я была бы несказанно рада и бархату звездного неба с серебряным диском луны. Лишь бы не чувствовать этот затхлый и застоялый запах могилы, в которой я находилась сейчас.

Не знаю, как мне удалось пройти по тонкому бордюру и не сорваться в бездну. Учитывая то смятение, в котором я пребывала, это было просто удивительно! Но я прошла спокойно, не споткнувшись.

В обеих стенах коридора, в котором мы в итоге оказались, было бесчисленное множество дверей. Я содрогнулась, вообразив, что за каждой из них скрываются кровопийцы. Возможно, это и не так, но мне все равно стало как-то не по себе.

Вампир остановился у одной из этих дверей — из черного дерева со старинными бронзовыми петлями и фигурной ручкой.

— Это твоя комната. Можешь отдохнуть или поспать. Скоро тебе принесут еду и одежду, — он выразительно посмотрел на мой удобный, но слишком простой наряд, — более подходящую для официальной встречи.

— Разве кхан не желает меня видеть? — спросила я, как можно более учтиво. Я сейчас не в той ситуации и не в том месте, чтобы дерзить.

— Встреча состоится сегодня, сразу после заката. А пока — отдыхай, — повторил вампир, и в его голосе мне послышались угрожающие нотки.

Не говоря ни слова, я вошла в комнату и тут же захлопнула за собой дверь. Помещение оказалось таким, какое я и ожидала увидеть в замке вампира. Холодный каменный пол, стены обшитые темным деревом, низкий потолок… Все это было чрезвычайно мрачным, а отсутствие окон угнетало.

Просто замечательно. Я — пленница. Заперта в замке вампира. В могиле…

 

5. Рита

— Линн, — чуть слышно повторила я, и на глазах выступили слезы, — Зачем ты меня спасаешь? Зачем?

— Если бы все проблемы заканчивались со смертью… О, как бы прекрасна стала тогда и жизнь!

Я расстроено покачала головой.

— Знаю, но… Я все равно желаю уйти из этого мира. Здесь меня не держит ничего.

— Никто и ничто не обязан этого делать, — сказал призрак с мягким укором в голосе, — Только мы сами — наша воля и сила духа, сила жить несмотря ни на что.

От этих слов мне захотелось одновременно, и смеяться, и плакать.

— Да, что ты знаешь о том, как больно жить! Тебе уже не нужно бороться, доказывать право на существование, — я могла бы и дальше выкрикивать обвинения, но неожиданно даже для себя умолкла. Призрак… Линн, он был так добр ко мне. Принялся отговаривать от суицида пифию-неудачницу…

— Прости, Линн! — на секунду я испугалась, что мой дух обиделся и ушел, но услышав вновь негромкий "шуршащий" голос, испытала огромное облегчение.

— Не проси прощения, я все понимаю. Тебе сейчас нелегко, прорицательница. Нельзя винить человека из-за резких слов, сказанных ими в минуту слабости.

От последней фразы у меня внутри разлилось благостное тепло, которое начало утешать мое смятенное сердце. Но почему-то я начала этому сопротивляться.

— Я не человек, — это был единственны момент его речи, который я могла оспорить.

Послышался легкий шелест — это Линн печально вздохнул.

— Поверь, я помню об этом. Но то, что ты не принадлежишь к роду людскому, еще не делает тебя — или кого бы то ни было — лучше или хуже.

— Даже если этот кто-то — создание тьмы?

После этих моих слов в воздухе повисла пауза. Я поняла, что сказала что-то не то, но не знала, какое слово могло задеть или обидеть Линна.

Наконец, он заговорил, и я все поняла.

— Мой народ был создан светом… Мы и были светом. Ну а чем стали сейчас? — спросил он и тут же сам и ответил, — В лучшем случае призраками, как я. В худшем… что ж, это ты и сама прекрасно знаешь.

— Падать всегда легче, чем подниматься, — возразила я, — Примкнуть ко злу может практически каждый. Но наоборот — стать добром… Практически невозможно.

— Выбор… — прошелестел Линн.

— Что?

— Только мы сами можем выбирать, кем нам быть. Мы, и никто больше.

Его слова… То, с какой уверенностью Линн это говорил. Как будто действительно верил, что я могу измениться… Это было уже чересчур для меня. Мне вновь захотелось плакать и кричать, однако на этот раз я сдержалась.

— Ты так в этом уверен? — спросила я, — Линн, ты мертв, что тут можно выбрать?

Но его ответ вновь поразил меня, как и весь разговор в целом.

— С чего ты взяла, что для меня нет иного пути? Просто я еще не готов пойти по нему…

— О чем ты говоришь?

— О том, что порой мы сами удерживаем себя взаперти. И только мы можем открыть замки и порвать цепи.

Я улыбнулась своему невидимому собеседнику.

— Знаешь, может я слишком долго жила на Земле и начала потихоньку глупеть… Потому что я абсолютно не понимаю твоих иносказательных объяснений.

Линн по-доброму рассмеялся в ответ на мою фразу. И если его обычный голос можно было принять за шепот ветра, то смех скорее походил на звонкую весеннюю капель — столько в нем было радости… и жизни.

— Ты очень умна, Рита. И даже не потому, что являешься пифий. Но ты и не должна понимать то, что я говорил. По крайней мере, сейчас. Ты все узнаешь, когда лично с этим столкнешься…

— То есть, когда умру? — уточнила я, вопросительно приподнять бровь. На самом деле я ожидала очередной порции успокоительных метафор, призванных увести меня подальше от мыслей о смерти. Но Линн ответил коротко и просто.

— Именно так.

— Линн? — позвала я.

— Что?

— Что ждет предателей после смерти? — я замерла в ожидании ответа, который мог стать решающим для меня.

— Ты никого не предавала! — воскликнул Линн. В первый раз за нашу беседу я услышала столь яркую эмоцию в его голосе.

— Ты не можешь этого знать, — грустно произнесла я, — Я продала память своей единственной настоящей подруги, ее жизнь, поведясь на ложь и пустые обещания…

— Так было лучше для нее.

— Откуда ты знаешь? — встрепенулась я, — Ты видел Аню?

— Нет, — разочаровал он меня, — Но ты поступила единственно-возможным способом. Это даст твоей подруге отсрочку, пока тьма не захватила ее окончательно.

Мне так хотелось верить тому, что говорит Линн. Но я не могла и не должна была этого делать. Я виновата, вот и все. Даже, если дух прав, и для Ани действительно было лучше все забыть и начать новую жизнь… Я все равно прикоснулась к ней Сферой забвения только ради собственной выгоды. Я думала о своем благе, а не об Анином. Именно поэтому моему поступку нет, и не может быть оправданий.

— Не надо утешать меня ложью, — процедила я сквозь зубы, — Ее и так было слишком много в моей жизни.

— Я не лгу. Я утешаю.

Это немного смягчило меня.

— Благодарю. Но я не… Я не хочу, чтобы меня утешали. Я этого не заслуживаю.

— Зачем ты себя терзаешь? Я всего лишь хочу облегчить муки твоей совести… — в голосе призрака прозвучала такая безумная тоска, что я не выдержала и выпалила то, что думаю.

— Зря ты остановил меня. Если бы я умерла, то мы были бы сейчас вместе.

Линн явно не ожидал чего-нибудь подобного — видимо, поэтому его голос, когда он задавал мне следующий вопрос, прозвучал так по-человечески, без его "неземной" манеры.

— Ты действительно хочешь этого?

Я подняла глаза на небо и, натянув на лицо кривую улыбку, сказала.

— Чего именно? Умереть или быть с тобой?

— И то и другое.

— Вот ты сам и ответил. Я хочу и то и другое, — в воздухе повисло тревожное молчание, и я поспешила добавить, — Не беспокойся, я не собираюсь прыгать с крыши. Я ведь пообещала тебе.

— Позволь… позволь мне помочи тебе, Рината.

Я вздрогнула, услышав из призрачных уст свое прежнее имя. Да, так назвали меня при рождении, но уже давно никто не произносил "Рината", призывая меня.

— Рината — Рита. Твое прежнее имя так похоже на нынешнее.

— Знаю. Именно это связало меня с этим телом, привлекло и помогло остаться. Но, как ты хочешь помочь? — напомнила я, прерывая рассуждения о своих именах.

— К сожалению, я не так уж много могу… в нынешней ипостаси. Но я способен дать тебе забыть о страданиях.

Моя душа наполнилась ужасом, вспомнив Сферу Забвения. Сверкающую, прекрасную и разрушительную. Но Линн, почувствовал или угадал, о чем я думаю.

— Я не собираюсь стирать твою память! — возмущенно прозвенел он, — Я лишь постараюсь отвлечь тебя.

— Отвлечь… Как?

— Для начала — уходи. Выбери новый путь, бросай жизнь в застоялом болоте!

Я согласно кивнула. Я и сама чувствовала, что пора начинать новую жизнь. Но раньше не могла уйти, хотела попрощаться с Аней… И все-таки жаль тех людей, которые были родителями моего нынешнего тела.

Об этом я и сказала Линну.

— Их дочь погибла давным-давно, — жестко заявил он, — А ты должна уже прекратить думать о других. Поверь мне, это никогда не сделает тебя счастливой.

— Я и так слишком часто думаю о себе. Но от этого становлюсь лишь более несчастной.

Голос Линна все больше становился похож на перезвон медных колоколов, чем на шорох ветра. Словно крепчал, становился острей и сильнее.

— Верь мне. Это все, о чем я прошу. Иди, не медли ни минуты, и дорога сама поведет тебя. А я стану твоим другом, спутником и менестрелем. Буду развлекать тебя историями из разных миров. Историями, финалы которых не будут известны тебе заранее.

… Ветер трепал мои волосы, дул в лицо. А заходящее солнце багрило облака и весь мир, словно прощаясь со мной и прежней моей жизнью.

Так и начался мой путь, моя дорога. Рука об руку с призраком, из привычного царства Авроры, к Диане и ее темным тайнам.

А может, все было совсем иначе, и Линн открыл мне дорогу к свету?..

 

6. Эни

Оставшись одна в комнате, я первым делом исследовала все возможности убежать. Не то, что бы я действительно собиралась это делать, но все же мне нужно было чем-нибудь заняться, хоть как-то отвлечься от мыслей связанных с: а) могилами; б) склепами; в) заживо погребенными; и г) вампирами… Правда это было довольно-таки сложно, так как выяснилось, что выход из комнаты был всего один — он же вход. Да, дверь оказалась не заперта (как я успела понять, замки у вампиров вообще не в ходу), и ее никто не охранял… Но это не значило, что я смогу уйти отсюда, не будь на это воли кхана. И честно говоря, я бы вряд ли заставила себя пройти еще раз мимо той пропасти, кишащей сумасшедшими кровопийцами, без света и проводника. Кишащей… Слово-то, какое жуткое и неприятное! Так и представляется что-нибудь мерзкое: тараканы или клубки змей (Ева, прости меня!). Ладно, постараюсь сосредоточиться на чем-нибудь другом. Только вот, на чем? Комната обставлена просто, практически аскетично (для замка вампирского кхана, по крайней мере): одна кровать с балдахином (забудьте об аскетичности!), один стол и стул, а в небольшом уголке за шторой, я обнаружила нечто вроде ванной комнаты. Там был небольшой очаг, правда сейчас холодный и пустой; огромный медный таз и кувшин, полный холодной, но затхлой воды — кажется, ее уже давно не меняли. Да, и чем мне прикажете заниматься до самого вечера?

К счастью, долго томиться в раздумьях мне не пришлось. В дверь кто-то постучал, и не успела я хоть что-то сказать, как в комнату проскользнула девушка с волосами мышиного цвета, в штопаном платье — кажется, служанка.

— Доброе утро, леди, — зашуганно пискнула она. Человек, надо же! И кто мог добровольно пойти на службу к вампиру? Самоубийца, не иначе!

Служаночка прокралась на цыпочках, буквально по стеночке. В ее руках я заметила что-то белое, вроде как полотенце, кувшин, из горла которого исходило облачко пара, кусок мыла на веревочке, щетку для волос и какой-то непонятный сверток черного цвета — может еще одно полотенце? Честное слово, не понимаю, как можно удержать такую кучу предметов, обладая всего парой рук?

— Леди не желает принять ванну? — прошептала девчушка.

Я кивнула.

— Было бы неплохо. Пока я раздевалась, служанка успела притащить еще и ведро холодной веды, и принялась разводить ее с кипятком из кувшина.

— Эй, тебя, как зовут-то? — крикнула я в сторону ванной.

Та испуганно выглянула из-за шторки и смущенно пробормотала.

— При рождении меня нарекли Иридой, но Вы, леди, можете звать меня просто Ира.

— Значит, Ира, — улыбнулась я ей, чем вызвала новую волну смущения, — А я — Эни.

Глаза Ириды удивленно расширились.

— Разве мне можно называть Вас просто по имени, без звания и титула?

Я усмехнулась.

— Да какие у меня могут быть титулы, не смеши меня! И давай лучше перейдем на ты, а то от этих вежливых кровопийц меня уже тошнит.

Девушка испуганно замотала головой.

— Не говорите так! Если кхан узнает, не миновать всем нам беды… А вы правда не боитесь? — неожиданно спросила она, понизив голос.

Я пожала плечами, стараясь казаться равнодушной.

— Я давно разучилась бояться, по крайней мере, за себя. А близких людей у меня не слишком много, — тут я скрипнула зубами, вспомнив Еву, — Но их все равно используют, чтобы манипулировать мной.

— Кхан всегда добивается, чего хочет, — понимающе кивнула Ира.

Она тем временем уже закончила разводить вводу для меня, и теперь занималась тем, что зажигала огонь в камине.

— Только не говорите… не говори, — поправилась она, — Что я зажигала здесь огонь.

— Не скажу. А это, что запрещено?

— Ну, не то что бы совсем… Только с разрешения кхана или лорда Гектора.

Я кивнула. Все понятно — вампиры боятся пламени почти так же, как солнца. Им приходится соблюдать осторожность, чтобы некоторые гости не использовали его в качестве оружия.

— Погоди-ка, а кто такой Гектор?

— Как же, — удивилась служаночка, — Это ведь он привел тебя сюда.

А, галантный вампир. Надо же, я даже не удосужилась узнать его имя при знакомстве. Он, конечно, упырь, но все равно как-то невежливо получилось…

— Понятно… — протянула я, — Ир, и спасибо за огонь.

Лицо девушки так засияло от простых слов благодарности, что я не решилась сказать ей о том, что не замерзну даже в сугробе посреди зимнего леса. Тем более что тогда пришлось бы объяснять, кто я такая. А Ирида, кажется и так слишком запуганной вампирами. Неизвестно, как она отреагирует на оборотницу.

Ирида уже закончила с водой и огнем и сказала мне, замерев у выхода.

— Примите пока ванну, а я вскоре принесу Вам перекусить.

— Спасибо, — кивнула я ей, не став обращать внимание, на то, что Ира опять мне "выкает". Глядишь, сама отвыкнет.

Глаза служаночки наполнились слезами, и она произнесла дрожащим голосом.

— Пусть хранят Вас все боги, какие только есть на свете! Да воздастся Вам за доброе и чистое сердце.

Я так и не поняла, от чего прослезилась несчастная девочка — то ли от давно забытой вежливости, то ли от жалости ко мне. Ну, лучше бы она себя пожалела! В конце концов, я-то "погощу" в вампирском стане и отправлюсь по своим (или не совсем по своим) делам. А сколько Ириде здесь куковать — неизвестно. Или пока ее не решат сделать бессмертной или пока в конец не замучают.

Я твердо пообещала себя, помочь бедной девушке, чем смогу. Может, удастся выкупить ее со службы кхану. Хотя, это вряд ли, таких денег, на которые можно обменять человека, я и в руках никогда не держала… Но я обязательно, что-нибудь придумаю!

После целой ночи вначале ходьбы пешком, а потом не менее утомительной скачки на лошадях, возможность наконец помыться, оказалась как раз тем, что было мне жизненно необходимо. Вода была горячей, мыло пахло разными травами… Закончив банные процедуры, я обернулась в мягкое белое полотенце, пахнувшее почти так же, как мыло, и решила посмотреть, что из себя представляет второй сверток.

Развернув черный бархат, я ахнула от удивления. Внутри оказалось платье… Чудесней я никогда не то, что не носила, даже не видела. Моей обычной одежде предоставлялось всего два требования: крепость материала и удобность. Этот же наряд шился явно не для вольной Охотницы. Платье было длиной "в пол", с округлым неглубоким вырезом, из гладкого тонкого материала (кажется, это был легендарный вампирский лен, поговаривали, что растения, из которых изготавливали эту ткань, выращивали исключительно под светом луны, скрывая от солнечных лучей и поливали кровью… Жутко, согласно. Но прекрасных качеств льна это не умаляло) такого темно-синего цвета, что он казался почти черным. Да, оно было простым, без рюшей и нашитых жемчугов, но это и было его основным достоинством. Похоже, Гектор не хочет, чтобы на встречу с кханом я заявилась оборванкой!

Правда, через пару минут разглядываний платья, мой восторг заметно поугас. Оно было бесспорно прекрасным, но имелись и очевидные недостатки. Например, безумно узкие рукава. В такие кинжалов не спрячешь. А еще все-таки чересчур длинный подол — в случае чего, помешает быстро передвигаться. Ну да, после двух лет полудикой жизни, я привыкла все анализировать, прежде всего, с такой точки зрения.

Не зная, что мне делать с платьем, я повесила его на спинку стула, а сама осталось в полотенце, закрепив его вокруг груди. Я присела возле камина и принялась вглядываться в пляшущие языки пламени. Огонь всегда был родной мне стихией. Земля тоже, но с огнем я чувствовала какую-ту особую связь. Жаль только, что мне до сих пор не удалось обучиться магии этого своенравного элемента. А большинство оборотней владели или огневым или земляным даром — ведь это наши стихии-покровители. Да, пламень придавал мне сил, облегчал страдания, но подчиняться упорно не желал. Я задумчиво провела рукой совсем близко от горящих углей, словно котенка по шкурке погладила. И мне показалось, что искры последовали за движением моей ладони. Но когда я во второй раз повторила этот жест, ничего не произошло. Я печально вздохнула. А жаль. Такая способность очень пригодилась бы мне во всей этой истории с вампирами — никакие золотые цепочки не понадобились бы.

Минут через пять вернулась Ирида с полной тарелкой разнообразнейшей снеди — в одной руке и огромной кружкой чего-то, что мне не было видно — в другой. Поставив все это на стол, она замерла в ожидании еще каких-нибудь приказов. Но приказывать я ей, конечно, не собиралась, а вот расспросить, пожалуй, что да.

— Ир, — от звука моего голоса девочка вздрогнула. А ведь, кажется, только на человека начала быть похожа!… - Ты не знаешь случайно, что это такое? — я указала рукой на стул, на котором темным покрывалом висело платье.

— Это подарок от лорда Гектора. Вы должны надеть его сегодня вечером.

— Никому я ничего не должна! — возмутилась я, — Подожди-ка. Подарок? То есть я не должна его возвращать?

Служаночка удивленно замотала головой.

— Ну, конечно же, нет! Платье теперь ваше. И вот еще кое-что… — Ирида засунула руку в карман своего передничка и, выудив оттуда небольшой мешочек, протянула его мне.

Я взвесила замшевый кулек на ладони. Легкий и маленький. Что же это может быть? Решив долго не гадать, я развязала тесемки и вытряхнула содержимое на стол. Да, похоже, экономностью вампиры не отличаются. Сначала платье, которое стоит, как средних размеров деревня… А теперь еще и это!

На темном дереве столешницы лежала серебряная (ну, не золото же каинит будет мне дарить!) цепочка, а на ней — сапфировый кулон в форме звезды, и сережки к нему. Как и платье, украшения были безумно дорогими, но не вычурными, а прекрасным в своей совершенной простоте.

— Я так понимаю, это я тоже должна надеть, — я постаралась не показывать восторга, который вызвал у меня этот образчик ювелирного мастерства.

Ира кротко кивнула. Это меня порядком разозлило. Я же не кукла, чтобы мне наряды подбирать!

— Знаешь, что, — заявила я, — Передай своему лорду, пусть катится ко всем чертям вместе со своими подарками. Мне ничего не нужно!

Глаза у Ириды сделались, словно у загнанного олененка — большие, влажные и испуганные. Зато она впервые обратилась ко мне на ты, видимо из-за стресса.

— Эни, у тебя, что инстинкт самосохранения совсем отсутствует? — всплеснула она руками.

Я в ответ на это лишь пожала плечами.

— Отмер, наверно, за ненадобностью. А я никогда и не цеплялась за свою жизнь… Кстати, по-моему человек беспокоящийся о собственной сохранности, не стал бы работать у вампира, — я бросила на Иру выразительный взгляд.

Она тяжело вздохнула и несмело присела на краешек кровати.

— Если бы все было так просто… Думаешь, мне самой по душе это место?

— Ну не знаю. Я обычно не делаю то, чего не хочу.

Ирида горько усмехнулась.

— Ой, ли? А сюда ты по своей воле пришла?

Я в досаде скрипнула зубами, но сказала угрюмо.

— Если бы не захотела, вся армия кхана не затащила меня в этот склеп. И он это прекрасно знает, поэтому и поймал меня хитростью. А попробуй сказать что-то — так начнется ведь: а все ведь добровольно было, сама на это пошла… А у тебя какая история.

Ирида вначале не хотела рассказывать, отнекивалась, но постепенно мне удалось ее разговорить. В результате выяснилось, что семья у Иры большая, дружная, но бедная. У девчушки было два брата и три сестры, так что им всегда жилось нелегко. Но когда четыре зимы назад скончался отец, стало совсем туго. Мать была пряхой, но денег с проданных изделий даже на еду не всегда хватало. А еще надо было платить за землю, которую они взяли в аренду у одного помещика… Из всех детей только Ирида находилась в работоспособном возрасте (а по ней и не скажешь — вот что тяжелая жизнь с людьми делает!). Но куда возьмут не сильную девочку без образования и особых талантов? А желающих оказаться в услужении у вампирского кхана не много, хоть и платит он щедро. Вот и пришлось ей пойти просить места в вампирском замке, чтобы спасти свою семью от голодной смерти. Почти все деньги Ира отсылает родным, а что остается откладывает. Она надеются, что когда накопится приличная сумма, сможет бросить эту дьявольскую работу — глядишь к тому времени братья с сестрами подрастут и смогут также себе заработок отыскать — и отправиться на учебу. Вот и вся ее простая мечта.

— А не боишься, что тебя того… острыми зубами, да за белу шейку цапнут. И будешь по ночам в поисках крови рыскать? — неловко полюбопытствовала я.

Ира вымученно рассмеялась.

— Да кто ж меня — девку без роду и племени Превращать захочет! Была бы я хоть красавицей, тогда может быть… А так, мне об этом даже думать не стоит.

У меня глаза стали с два блюдца, когда до меня дошло, как Ира об этом говорит.

— Ты, что… хочешь этого!?

— Ну, а что, — пожала она плечами, — Вот Гектору, например, совсем неплохо живется.

— Ну, знаешь, Иришка, я совсем тебя не понимаю!

Она опустила глаза, но во взгляде ее я заметила столько боли.

— Сложись моя жизнь иначе, я бы никогда не начала думать о таком. Но если я стану вампиром, это положит конец моей каждодневной муке. Везет тебе, Эни, — невесело усмехнулась она, — Я бы многое отдала за то, чтобы стать такой бесстрашной. Но я — не ты. И пока я здесь, то постоянно буду страдать от ужаса, о незнания доживу ли я до следующего утра… Превращение, по крайней мере, избавит меня от этой неопределенности.

— Знала бы ты, как ошибаешься, Ирида. Я вовсе не бесстрашная. Я просто не умею бояться, как и плакать. И я очень часто завидую другим людям, которым все это дано.

— Как это, не умеешь плакать? — не поняла Ира.

— А вот так. Не могу и все. Эта еще одна из загадок моего прошлого, ответы на которые я вряд ли когда-нибудь узнаю, — я объяснила свои слова растерянной Ириде, — Моя жизнь началась два года назад. А все, что было раньше скрыто под непроглядной пеленой тьмы и ночных кошмаров.

— Ужас, какой! — прижала она руку ко рту, — И, что, у тебя нет ни родных, ни близких?

— Может и есть где-то… Только я их не знаю.

— Ой! — подскочила вдруг Ирида, — Твоя еда же совсем остыла, пока мы болтали! Может, я схожу, согрею…

— Да не стоит, — отмахнулась я, — Знала бы ты, что, где и как приходилось мне есть за эти два года!

Это уж точно! Например, моему волчьему альтер-эго довольно регулярно приходилось питаться абсолютно по-звериному — то есть сырым мясом, которое предварительно еще и нужно было поймать. Так что в человеческом образе я была не прихотлива в еде.

— Спасибо тебе большое, Эни, — искренне произнесла Ира, — Так давно ни с кем по душам не говорила.

— Всегда, пожалуйста, — улыбнулась я, — Мне тоже было приятно общаться с тобой. И кстати, Ириш, — вспомнила я, — Мне тут еще как минимум до вечера сидеть безвылазно… Не могла бы ты мне хоть книжку какую принести, чтоб я со скуки не померла?

— Конечно, без проблем. У кхана огромнейшая библиотека. Но знаешь, — добавила она, — Тебе совершенно не обязательно сидеть весь день в комнате. По замку твои перемещения практически не ограничены. Так, что если захочешь, я скоро вернусь и провожу тебя в библиотеку.

— Ага, спасибо, — сказала я, усаживаясь за стол поближе к тарелке.

— А сейчас, извини, мне пора идти, — виновато проговорила Ирида и прикрыла за собой дверь.

Я сразу же жадно набросилась на гору еды, которую наложили на блюдо. В кружке оказалось то ли сок, то ли хорошее вино — но алкоголь я не чувствовала. Мысль о том, что меня могут отравить, конечно, пришла в голову, но голод тут же заставил ее уйти. А ладно, хотели бы убить — я уже была бы мертва — решила я. В конце трапезы, создалось впечатление, что вампиры решили откармливать меня на убой. Порция была такой огромной, что даже я, чей волчий аппетит обычно не удавалось удовлетворить полностью, объелась настолько, что сил хватило лишь на то, чтобы сделать несколько шагов и свалиться на кровать.

Перед тем, как провалиться в блаженную дрему, я успела подумать, что жизнь, возможно, не такая ужасная штука. И в склепе можно вполне уютно устроиться.

 

7. Эни

Очнулась я от чьего-то осторожного прикосновения к моей руке. Подумав вначале, что это очередная собака (эти животные меня безумно любят и постоянно крутятся неподалеку) решила, что в одиночку мне спать не уютно. Я перекатилась на другой бок, и хотела было пробурчать что-то вроде: "Дай поспать!". Но внезапно поняла, что куда-то падаю. Окончательно проснулась я уже на полу — твердом, холодном и каменном — и вспомнила, наконец, где я нахожусь. Так, собак в вампирском замке точно не может быть — в этом я уверена! Я принялась оглядываться, ища того, кто мог меня разбудить.

— Прости, я не хотела тебя пугать. Но ты просила, чтобы я отвела тебя к книгам, — извинилась Ирида, а это именно она потревожила мой сон.

— Ничего страшного, — я потянулась, разминая затекшие мышцы, — Не подскажешь, сколько я продрыхла?

— Минут сорок — час, — последовал незамедлительный ответ.

— Вот уж не думала, что в "пещере летучей мыши" можно неплохо отдохнуть, — фыркнула я.

— Я тут уже пару лет ночую, а до сих пор от каждого шороха вскакиваю, — возразила Ира, — А ты, наверное, и в волчьей норе спала бы, как младенец.

— Не представляешь, насколько ты права! — расхохоталась я.

— Неужели и такое бывало? — удивилась служаночка.

— Такое и не только такое, — заверила я ее, — Последние два года моей жизни вообще были… ну, скажем так, насыщенными.

— Да я уже догадалась….

— Как? — удивилась я.

— Ну, ты необыкновенная — ведь кхан не стал бы нанимать заурядную девчонку…

— Ну, спасибо, — хмыкнула я, — Ах, да, — вспомнила я, — Ты случайно не в курсе, о чем хочет договориться со мной кхан?

— Понятия не имею. А ты сама-то не знаешь?

— Только догадываюсь. Не так уж много у меня талантов, так что вариантов раз-два…

— Так, что ты умеешь делать настолько хорошо, что этим заинтересовался мой хозяин?

— Убивать, — просто ответила я, — Других стоящих способностей у меня нет.

— Так ты, что наемница? — вроде как испугалась Ирида. Нет, я — оборотень! Этого я говорить, конечно, не стала, но решила поправить девушку.

— Не совсем. В смысле — я убивала за деньги, чего уж греха таить… Но раньше я истребляла только нечисть. А теперь нечисть сама меня нанимает… Для чего? Черт его разберет. А я окончательно запуталась… — пустилась я в рассуждения вслух, и прервалась, только заметив внимательный взгляд Ириды, — Ох, извини, что-то я совсем заболталась… Пошли лучше в вампирское книгохранилище.

— Пошли, — кивнула Ира, — Только вот… — замялась она.

— Что?

— Да, нет. Ничего, — отмахнулась она, — Пойдем, а то без проводника в этом замке можно плутать много недель…

Кажется, Иришка хотела что-то спросить у меня, но почему-то не решилась. Странно. Она боится? Вполне может быть. Во время нашего разговора служаночка все время одергивала меня, когда я позволяла себе слишком вольные высказывания о кхане или… как его там… а, лорде Гекторе! Я сама действительно не боялась их гнева — я могу спать спокойно (и в буквальном смысле тоже), пока зачем-то нужна вампирам. А даже если я ошибаюсь… Ну и пусть. Главное, чтоб Еву не трогали, а со мной будь, что будет.

Ирида спрашивала меня о инстинкте самосохранения… Кажется, у меня его действительно нет. И не было всегда, сколько я себя помню (то есть два года). Человек в здравом уме не стал бы участвовать и в половине тех авантюр, в которые ввязывалась я. Ну ладно, допустим, следует учитывать то, что я не совсем человек… Но все равно. Одно приключение, произошедшее со мной в Эль-Кааре — той самой эльфийской деревушке, где мне подарили чудо-сандалии — чего стоит.

… Это случилось где-то месяцев пять-шесть назад, точно уже и не вспомню. Несмотря на то, что весне полагалось давным-давно вступит в свои права, на земле все по-прежнему лежал белейший снег, не затронутый еще черными язвами, которые появляются от тепла и солнечных лучей, а ночной мороз заставлял только очнувшихся от спячки животных, вновь заползать в свои норы. Но мне, в отличие от остальных, это было только в радость. Я вообще с трудом пережила прошедшее лето, и только с приходом осенних дождей вздохнула спокойно. Я чувствовала себя ужасно под палящими лучами солнца, а душными летними ночами невнятные кошмары терзали меня так, что на утро я ощущала себя, словно оживший труп. Не знаю, отчего так было, наверное, моя ненависть к теплому времени года являлась еще одной загадкой из прошлого. Но ответ на нее канул там, вместе со всеми остальными.

Почти все зиму я бродила по безлюдным местам, и по моим расчетам они должны были тянуться еще очень далеко. И я очень удивилась, наткнувшись на поселение, в котором к тому же обитали эльфы. Обычно они не забираются так далеко на север, предпочитая вечно зеленые леса Юго-запада. Но, как выяснилось, я во многом ошиблась. Во-первых, Эль-Каара оказалась вовсе не деревенькой и даже не городом, а самостоятельным государством. Во-вторых, как правило, остроухие меня не очень жалуют, так как не смотря на все блоки, чувствуют, кто я на самом деле. А эти отнеслись ко мне вполне дружелюбно, хотя и знали, что я — оборотница. Выяснилось, что в Эль-Кааре живут не обычные эльфы, а Темные — изгои. Вообще-то, эльфы, занимающиеся темной магией — нонсенс, но, как известно, иногда случается всякое. Правда тех, кто балуется (и, тем более, не балуется) чернокнижием, сразу же выгоняют из общин — не место темным колдунам, среди приличных эльфов. Вот и пришлось отверженным создать свое пристанище. Хотя, на самом деле, они совсем не плохие, а по мне, так и лучше остальных остроухих. По крайней мере, Темные куда более терпимы к "недостаткам" других.

Так что я была приятно удивлена их радушием. Но, несмотря на то, что Темные оказались рады гостье — редкий путник заходит в эти земли — они посоветовали мне не задерживаться в Эль-Кааре надолго. Я естественно полюбопытствовала: от чего же добрые хозяева так торопятся выгнать меня из своего селения? Как объяснили эльфы, дело вовсе не во мне. Просто на окраине Эль-Каары пару недель бродит медведь-шатун, который задрал уже три лошади и пару овец. Из пятерки воинов, что отправились разобраться с разгулявшимся зверем, вернулся только один, который и рассказал, что медведь вовсе не простой зверь, разозленный затянувшимися холодами. А один из "Забытых" оборотней — то есть тех, кто по какой-то причине отказались от человеческой части — одичали, в общем. Среди эльфов были отличные маги, но оборотней колдовство не особо берет. Я, тому времени уже являлась вполне состоявшейся охотницей, и потому, предложила селянам свою помощь. Вначале они все отнекивались — не верили, что хрупкая девушка способна одолеть даже обычного медведя. Но, я все же настояла на том, что бы мне дали хотя бы попытаться, и в результате, эльфы согласились.

Меня проводили до окраины и указали место, где чаще всего видели косолапого оборотня. Сами эльфы по-быстрому сбежали, оставив меня совсем одну. Я присела на пенек (ага, только пирожков не хватало) и стала ждать медведя. И он появился. О, Боже, такой громады мне еще не доводилось видеть! Ростом с двух взрослых мужчин, не меньше, весь покрыт грязно-бурой, свалявшейся от зимнего сна, шерстью, пасть оскалена в демонстрации желтоватых клыков-ятаганов. Только угольные глаза горели совсем не звериной, а какой-то осмысленной яростью. Поймав этот взгляд, я не очень удивилась, услышав слова, с хрипом вырвавшиеся из горла зверя.

— Эльфы, что мне откуп принесли, вместо лошадок?

Эта фраза мне жутко не понравилась, и я оскалилась, не хуже самого медведя.

— Здесь тебе больше не будет добычи. Уходи, откуда пришел, Ваарх-Шан, — назвала я его древним именем медведей-оборотней.

Я все же пыталась решить все мирным путем, понадеявшись на то, что он не так уж и одичал — вот, говорит же он вроде нормально. Но в ответ на мои слова медведь злобно прорычал.

— Я уже не одно столетие обитаю здесь. Это моя земля!

Я усмехнулась.

— А тебя в детстве мама делиться не учила? Не хорошо быть такой жадиной!

Ваарх-Шан глухо расхохотался, и смех на холодном воздухе обращался в облачка пара. Отсмеявшись, он сказал, как мне показалось уже более благодушно.

— А ты забавная девчонка! Давай договоримся — я оставляю тебя в живых, а ты убираешься от сюда, куда глаза глядят.

— Кажется, ты не понял, мишка. Это я здесь диктую условия. Если не хочешь висеть на стене в доме какого-нибудь эльфа, беги прочь, пока я добрая.

Выражение звериной морды вновь поменялось. Теперь на ней не осталось ни следа прежнего веселья. Только жестокость одичавшего оборотня.

— Твои ножики даже не поцарапают меня, — он кивнул в сторону кинжалов на моем поясе.

— Да, пожалуй, ты прав, — согласилась я и мгновенно отбросила их в сторону. Я вновь зарычала: моя волчья сущность уже пробудилась, хоть тело и оставалось пока человечьим.

— Видно ты совсем ослеп на старости лет, Ваарх-Шан, раз не можешь отличить оборотницу от людской девчонки!

В глазах-угольках я успела увидеть сначала недоверие, а потом страх, который, в прочем, зверь быстро поборол.

Я к тому времени уже успела снять все щиты и блоки, скрывающие мою истинную суть. Теперь медведь окончательно убедился в том, что я говорю правду. Однако она его ничуть не смутила.

— Волчица, человек… Мне все равно. Ты умрешь, потому что так решил я — Ли-Аг, Хозяин этих лесов!

— Вот и познакомились. Вот только знакомство наше будет совсем недолгим. И знаешь, — добавила я с жестокой усмешкой, — Я об этом ни капельки не жалею…

Я еще не договорила эти слова, а тело послушное уже не мне, а волчьим инстинктам, присело на корточки, готовясь перекинуться из одного облика в другой. Хорошо, что ножи я успела убрать. Одежда проблем не доставляет — послушно растворяясь в поле обращение, а вот предметы посущественней — оружие или чересчур массивные украшение, могут доставить массу беспокойств. Буду потом ходить, чудо с рогами в виде кинжалов, например.

Сама процесс перекидывания прошел как всегда, быстро и немного болезненно. Мой волк испытывал радостное возбуждение, в предчувствие хорошей драки… Я давненько не позволяла ему повеселиться. И в этот раз я бы предпочла свои верные ножи звериным клыкам. Но противник попался слишком сильный — человеку с таким не справиться.

И тут началась схватка… Первой бросилась я, лишая медведя этого преимущества. Но он, кажется, был к этому готов. Я прыгнула, но вместо плоти под передними лапами, ощутила удар тупых когтей по груди, чуть ниже горла. Когти медведя отличаются от волчьих. Мои — острейшая сталь ножей, его… Даже не знаю, с чем их можно сравнить. Да и не до этого мне было в тот момент. Сила толчка была ужасающей и то, что кончики когтей были закруглены, сделало его еще болезненней. Я отлетела на добрую сотню шагов… В правом боку что-то противно хрустнуло, но я стиснула клыки, стараясь не обращать внимание на ноющую боль там и саднящую — в груди. А дальше, я сама в драке уже не участвовала. Тело контролировал злобный хищный зверь, все движение и атаки были его. Но у нас были общие чувства, общая ярость и досада на первые глупые раны. Жаль только, что из-за того, что волк делал все дела, вся остальное для меня-человека прошло, как в тумане. Но, в конце концов, кровавая пелена с глаз спала, и я очнулась от боевого транса. И тут же лапы подкосились, и мое тело обессиленной тушей свалилось прямо на труп Ли-Ага. Краем сознание я заметила, что у него было в клочья разорвано горло. И снова — бессознательная пустота, но на этот раз черная, спокойная…

Вот в принципе, и конец этой истории. Медведя я убила, сама осталась жива и практически здорова — что такое пара сломанных ребер, несколько десятков синяков и царапин и разодранная до самых костей грудь для оборотня. Так, пустяки, пару дней покоя и стала, как новая. Правда, эти пару дней мне пришлось оставаться в волчьем обличие, ведь человеческому телу было бы гораздо сложнее переносить все эти травмы. Эльфы оказались очень добры: отнесли меня в один из домов, регулярно кормили и перевязывали раны. От последнего я вначале пыталась отказаться (активными мотаниями головы, аж израненная грудь заболела!), но местные лекари оказались неумолимы. А может, им просто захотелось попрактиковаться в ветеринарной медицине. А когда я вновь перекинулась в человека, пришлось вновь выслушивать все их благодарности, как будто у волка ушей нет! И еще, в подарок мне дали сандалии, сделанные из кожи того самого медведя, кстати. Мне пообещали, что эта обувь, зачарованная эльфийскими магами и пропитанная лучшими отварами, не будет знать сносу, никогда не натрет ноги, а шаги в ней будут тише, чем у кошки. И не соврали ведь! Лучше обуви мне до сих пор носить не приходилось. Если бы Темные поставили ее производство на поток — заработали золотые горы!.. В общем, весело было. А еще за мной активно пытался ухаживать принц Темных эльфов. Но я его уверенно отшила и поторопилась сбежать из этой деревни побыстрей. Правда, еще пару раз ко мне прилетал почтовый сокол (и как только находил меня, зараза?) с письмами от влюбленного наследника. А я и рада была — такая растопка для костра прекрасная. Но не получив от меня ни одного ответа, принц, вроде успокоился…

Все это я вспоминала, пока Ирида вела меня в библиотеку, одновременно пытаясь запомнить дорогу. Правда на уже десятом повороте я сбилась и бросила это неблагодарное занятие. Бежать я пока не собираюсь, а бродить по вампирскому замку без кого-то, знающего все коридоры, просто-напросто не рискну. Ага, наткнусь на какого-нибудь злого и голодного упыря, и не посмотрит он, ни на то, что я оборотень, ни на то, что кхану срочно понадобилась… Обидно было бы погибнуть настолько нелепо — перепутать дверь в уборную, например, со склепом кровососа!

— Ну, вот мы и пришли, — негромко проговорила Ирида, остановившись у массивных дубовых дверей, — Правда, здесь мало кто бывает, так, что пыли внутри по пояс, не меньше.

— Ничего страшного. Старые фолианты все равно лучше, чем сидение в тесной комнатушке.

— Ну, даже не знаю, — неуверенно протянула служаночка, — Я хоть и умею читать, все равно не понимаю, что в этом занятии люди находят. По мне, так на кровати повалятся, как раз получше будет.

— Каждому свое, — улыбнулась я, — И… ты надолго меня покинешь? Я ведь дорогу обратно сама не найду.

Иришка вдруг начала неуверенно озираться, будто кого-то заметила и, вздрогнув, проговорила скороговоркой.

— Я загляну сюда через час, леди, и вы сообщите мне, если захотите вновь отправиться в свою комнату.

Буквально сразу же после этого, она мелкими шажочками засеменила прочь, а я в недоумении осталась стоять на месте. Правда, через секунду, я поняла, что, а вернее кто, так испугал девушку.

— Чего тебе, Гектор? — спросила я, не оборачиваясь. Мой голос прозвучал не особо приветливо, но меня очень раздражал тот факт, что обыкновенная девушка почувствовала присутствие вампира раньше, чем я.

— Ничего, — я развернулась, и увидела, что слуга кхана стоял на пороге библиотеки, буквально в паре сантиметров от меня.

Такое короткое расстояние меня порядком напрягло, но я осталась на месте, чтобы не показать свой дискомфорт Гектору. Пусть считает меня нахальной и самоуверенной охотницей.

— Ничего, — повторил он, заметив, что я молчу, — Просто решил почитать что-нибудь в свободную минутку.

— А тебе разве не положено сейчас лежать в уютном гробике? — фыркнула я, скрывая за насмешкой свою подозрительность. Неужели из всех комнат огромного замка, мы выбрали одну и ту же? Как-то не верится в случайное совпадение.

Вампир заметил мое раздражение и ответил на него очаровательной улыбкой.

— Мне не спалось. Ты слишком всколыхнула мои чувства, чтобы я мог спокойно отдыхать. И кстати, — он с усмешкой посмотрел мне в глаза, — Мы не спим в гробах. Ты, как охотница должна бы это знать.

— Ты можешь и не спишь, потому что и так живешь под землей. А вот мне не раз доводилось вытаскивать упырей из могил, в которых они скрывались от дневного света, — возразила я.

Моя тактика "стоять на месте, чтобы ни в коем случае не показать свою слабость" сработала — Гектор первым сделал несколько шагов назад, так что теперь нас разделял дверной проем — он был по одну сторону, а я по другую. На его устах все еще играла усмешка, которой он словно показывал свое превосходство — вроде, я такая маленькая девочка, которая не может сдерживать свои эмоции, а он — взрослый хладнокровный вампир! Ха и еще раз ха! Если бы я действительно не контролировала свои чувства, то прикончила этого кровопийцу еще этой ночью. И отсутствие золотого оружия мне никак не помешало бы.

Видимо, Гектор что-то такое почувствовал в моем взгляде исподлобья, потому что поспешил проговорить.

— Ты, кажется, хотела посмотреть собрание книг кхана.

Я коротко кивнула, опасаясь, что если вновь открою рот, из него вырвется очередная грубость.

— В таком случае не смею тебе мешать, — вампир отвесил мне полугалантный, полунасмешливый поклон, и скрылся в том же направлении, что и Ирида, недавно.

Удивленно покачав головой, я, наконец, вошла внутрь библиотеки. И ее вид тут же прогнал все мои мысли о неприятном и просто странном.

О, она была действительно огромна! Все стены оказались закрыты стеллажами от пола до потолка, полностью забитыми книгами. Пол покрыт багровыми коврами с густым ворсом, что сильно радовало меня после холодного камня остальной части замка. Те места, где не стояло шкафов, занимали мягкие софы и невысокие столики. И, по сравнению с другими помещениями, здесь было светло — с потолка свешивалась не одна люстра, полная белых свечей, которые горели на удивление ровным, не чадящим пламенем.

Да, впечатляет. И в то же время довольно мило. Не без мрачности, конечно, но не так, как можно ожидать от вампирского дизайна.

Я неуверенно оглянулась, не зная, с чего бы начать. Так можно весь час потратить только на разглядывание книг! В конце концов, я просто вышла в центр зала, и, закрыв глаза, сделала несколько оборотов вокруг своей оси. Направилась я к тому стеллажу, к которому оказалась повернута лицом, после всех кружений.

Вот с выбором конкретной книги все оказалось немного сложнее. Во-первых, я не представляла, как добраться до верхних полок, по идее тут должна была быть лестница, но ее как раз таки не было. А во-вторых, даже на этом одном единственном стеллаже имелось такое огромное количество фолиантов, что глаза разбегались. И тут произошло нечто странное. Какое-то необычное чувство заставило меня приподняться на цыпочки и потянуть за корешок, который даже не видела толком. Это было не похоже на резкий приступ интуиции… скорее, выглядело так вы, будто кто-то вел меня.

Мои ногти царапали по шершавой поверхности обложки, но зацепить ее никак не удавалось — слишком высоко стояла книга. Я стал злиться и подпрыгивать сильнее, и наконец, толстый том свалился с полки.

Я с чертыханьем потерла ушибленную коленку (на которую и упала книга) и, взяв фолиант под мышку, похромала к ближайшей софе.

Обложка книги представляла собой темно-красную кожу неизвестного происхождения. Кроме, собственно, орнамента кожи, никаких опознавательных знаков, букв, рисунков на ней не было.

Я с любопытством открыла первую страницу. На ней красовалась картинка тушью, изображающая феникса. Правда, было в этой птице что-то странное, лишь отдаленно напоминающее светлое создание. Вытянутая, какая-то змеиная шея, черные мертвенные глаза и длинный острый язык, высунувшийся из клюва.

Черный Феникс — пришло мене в голову. И дело было не только в цвете краски…

Я начала пролистывать книгу дальше, но все страницы оказались испещрены непонятным текстом — что странно, ведь я считала, что знаю все наречия Роокхела. Рисунков больше не было, и мне вскоре надоело глядеть на загадочные знаки. Но что-то в этой книге заинтересовало меня, поэтому я не стала возвращать ее, обратно на полку, а положила ее рядом с собой. Ну, конечно, воровать из чужих библиотек не хорошо, я знаю! В свое оправдание могу сказать только одно: в тот момент, я считала, что не могу поступить иначе. То же чувство, которое помогло мне отыскать эту книгу, сейчас подсказывало взять ее с собой.

Еще оставалось достаточно времени, до того, как за мной должна была зайти Ирида, и я решила почитать что-нибудь легкое и ненавязчивое. Я довольно быстро отыскала томик с обложкой цвета малахита. Это оказалось как раз тем, что я искала — сборник эльфийской поэзии с иллюстрациями.

Буквально через пару минут, я уже полностью погрузилась в ритмы стихотворений, отключившись от внешнего мира. Хоть я не очень жалую остроухих, поэты у них что надо! И художники, кстати, тоже.

Больше всего мне понравилась баллада о принцессе, которая в трудное для своей страны время, возглавила армию и лично повела своих солдат в бой. Дэалийа (а именно так звали эльфийскую инфанту), конечно, погибла. Но ее пример придал солдатам мужества, и они одержали победу. В балладе говорилось о том, что после смерти Дэалийа причислили к святым, что эльфы делают крайне редко.

Меня так впечатлила эта история, что я перечитала ее несколько раз.

И дух ее светлый храбрость,

Что смерти сильнее принес.

О Дэалийа Прекрасная,

Что не роняла слез.

Примерно так можно перевести одно из четверостиший баллады. В самой книге все произведения были написаны на родном языке поэтов — Эльфийском наречии Ли-Рая.

Я с интересом вглядывалась в рисунок, сопровождавший эту историю. Изящная эльфийка верхом на белом скакуне, за спиной колчан полный острейших стрел, тонкие руки уверенно держат лук, а тяжелый шлем удивительно идет ей, оттеняя красоту лица.

Именно лицо и поразило меня больше всего. Когда я вглядывалась в эти нарисованный черты, принцесса из далекого прошлого будто оживала передо мной — я видела перед собой юную эльфийку, совсем еще ребенка, бледную от волнения, но с горящими глазами и решительной улыбкой на губах. Вот так и умирают настоящие герои — улыбаясь, когда сталь меча вонзается в сердце, не показывая никому свою боль, а наоборот, обнадеживая остальных воинов, показывая им пример. Я уверена, что до того, как погибнуть, Дэалийа пронзила своими стрелами не одного противника.

Я вздохнула и резко захлопнула книгу. Красивая баллада, но от чего мне так грустно, при мысли о давно погибшей принцессе эльфов? Может, потому что в этих строках, на этом рисунке она была жива, хоть ее тело давно превратилось в прах, а дух ушел в один из других миров. Есть те, кто не умрут никогда, их подвиги подарили им вечную жизнь не в Небесных чертогах, а в сердцах людей. По мне, это лучшее бессмертие из всех возможных…

От размышлений меня отвлекли шаги из коридора. Не очень громкие, но если бы это был вампир, я бы вряд ли услышала бы даже это. Ирида. Неужели час уже прошел? Или девушка просто пришла раньше оговоренного времени? Я не могла самостоятельно ответить на этот вопрос — отсутствие окон и невозможность видеть внешний мир сильно сбивали мои внутренние часы.

Прямо перед дверью шаги затихли, а потом раздался неуверенный стук. Ну, точно Ирида! Стал бы кто-нибудь из упырей стучаться в двери собственного жилища?

— Заходи, Ир, — громко сказала я, одновременно пряча книгу в темно-красной обложке под одну из диванных подушек.

Створка открылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова служаночки.

— Я не помешаю?

— Ну чему ты можешь помешать? — улыбнулась я, — Сказала же, заходи.

Но служаночка продолжала мяться на пороге. Наконец, она неуверенно произнесла.

— Если ты уже закончила, то, может быть я… провожу тебя обратно?

Я кивнула.

— Да, я уже все. Только, — я взял в руки книгу в зеленом переплете, — Я хотела бы почитать это у себя.

Взгляд Ириды стал испуганным, и она смущенно покачала головой.

— Я не уверена, что можно выносить книги из библиотеки кхана…

— Да брось, — отмахнулась я, — Это просто сборник эльфийских стихов. Я хочу почитать в комнате только и всего. В случае чего, вся ответственность на мне, — добавила я.

Девушка облегченно вздохнула.

— Ну, думаю, что ничего страшного не случится, если книга ненадолго покинет эту комнату.

— Конечно, — подтвердила я, — Тебе нечего бояться.

Ирида молча развернулась и только из коридор бросила мне.

— Пойдем.

Я быстро схватила книгу с черным фениксом из-под подушки, а сборник поэзии бросила на стол.

— Иду-иду! — крикнула я, засовывая первую книгу под мышку, так, чтобы широкие рукава по возможности прикрывали ее обложку. Надеюсь, Ирида не будет чересчур внимательна.

Я выскочила в коридор и одной рукой прикрыла за собой дверь. Ира смерила меня подозрительным взглядом, но ничего не сказала. Ох, надеюсь, ей не влетит, когда кхан обнаружит пропажу! Правда, библиотеку вроде посещают не слишком часто — так что вероятность того, что из всех тысяч книг кому-то понадобится именно эта, не слишком велика.

Если только я не украла что-нибудь особенно ценное… "Во что же ты опять вляпалась, Эни?" — насмешливо прозвучало в голове. "Да уж, ни во что хорошее, точно", — ответила я в тон внутреннему голосу.

И интуиция, как всегда не подвела меня, в чем я убедилась буквально в ближайшее время.

 

8. Рита

— Как ты сегодня себя чувствуешь? — голос Линна, возник будто бы из ниоткуда, за эти два года я так и не привыкла к этому.

— Жить буду, — кивнула я.

Вчера я упала и приземлилась не совсем удачно. Мне относительно повезло — отделалась всего лишь растяжением лодыжки.

— И, тем более, — добавила я, потирая ногу, замотанную белым бинтом, — До ближайшего травмпункта не меньше трех дней пути. И это для здорового человека. Сам понимаешь, что мне не осилить такую дорогу.

— Если я мог что-то сделать… — простонал призрак, — Прости, я абсолютно никчемный попутчик!

— Не говори так! — возмутилась я, — Ты и так сделал для меня очень многое. Намного больше, чем я заслуживаю… Неужели, — чуть улыбнулась я, — Теперь настала моя очередь вытаскивать тебя из депрессии?

— У меня нет депрессии!

— Верю-верю. Но, ты все равно чересчур убиваешься. И притом абсолютно зря. Со мной все будет хорошо — у нас есть аптечка, еда на несколько дней… Травма-то совсем пустяковая, вот увидишь, я скоро поправлюсь, — приободрила я расстроенного духа.

Вздох Линна прошелестел по тесной пещерке, ставшей нашим (а по большей части, все-таки моим) прибежищем на ближайшее время.

— Я туманю твой дар. Иначе бы ты увидела этот дурацкий камень…

— Ты думаешь, что предвиденье спасло бы меня от падения? — перебила я, — Не глупи, Линн. Знать судьбу и суметь ее изменить — это разные вещи. А мне, как пифии, вообще с детства внушили — Рок неизбежен.

— И ты же лучше всех должна знать, что это — ложь.

Я вздохнула. Понятно, на что, а точнее на кого намекает Линн. Но к чему это!? Я так старалась не думать слишком много об… Да, Ане. Потому что, мысли о ней сами собой перетекали в мысли о моем поступке… Предательстве. Ну, зачем! Зачем Дух заговорил об этом?

А Линн к тому же оказался таким понятливым! Я больше не могу выносить его постоянную жалость… Он слишком добр ко мне, я не стою такого товарища…

— Извини. Я не хотел напоминать тебе о неприятном… — голос Линна был таким печальным, что я тут же устыдилась собственного раздражения. Он такой… такой… Настоящий ангел! На него просто невозможно злиться.

— Линн — ты самый лучший! — воскликнула я абсолютно искренне, — Это ты извини меня. Я совсем не ценю самого замечательного друга, которого только можно желать!

Уверена, что невидимый мне призрак быстро-быстро заморгал глазами от удивления. Ну, да. Обычно я только и делала, что изливала на него весь свой негатив. А Линн терпеливо сносил все мои причуды. Но призрак все же прав — пора заканчивать с самомучениями. Это не значит, что я не считаю себя виновной, но просто… Не знаю. Я слишком устала от всего, а Линн понемногу помогает мне прийти, ну если не в норму, то хотя бы, в ее подобие. Больше всего мне хотелось бы знать, что сейчас с Аней? Каково ей в новом мире, в новой жизни? Эти два года — для бессмертной пифии, казалось бы мгновение, не больше… Но для меня они стали бесконечными. Если бы не мой дух-хранитель, то не знаю, как бы я пережила их. Хотя, нет, знаю. Никак. Потому что никто не остановил бы меня, тогда на крыше… И моя душа вновь рассталась бы с телом, но в этот раз уже навсегда.

… Если честно, то я боюсь смерти. Та неудавшаяся попытка суицида — была всего лишь приступом, попыткой избавиться от боли… Но теперь… Да, мне страшно, когда я думаю о Конце. Смерть для меня всегда выглядела чем-то невероятно далеким, практически нереальным. И я всегда имела твердую уверенность, что даже тогда не уйду, а просто растворюсь во тьме, из которой и была создана.

А что со мной случится теперь? Исчезнет ли пифия Рината, или будет обречена вечно скитаться по Земле бесплотным духом? Ответ на этот вопрос знали, наверное, только мой отец и Линн. С первым я не стала бы разговаривать ни при каких обстоятельствах. Не после того, что он сделал. А призрак не желал распространяться на тему загробной жизни, ограничиваясь загадочным: "Узнаешь в свое время".

Ой, чего это я опять начинаю. Как бы то ни было — Линн молодец. И я твердо уверена в том, что он желает мне только добра. Признаю, большая часть его мыслей для меня — тайна за семью печатями, но я ему все равно доверяю. И не надо спрашивать почему. Вот говорят: "доверие надо заслужить". Лично я с этим категорически не согласна. Все гораздо проще — ты или веришь, человеку, или нет. Здесь надо слушать не логику, а собственное сердце. Мое, например, знало, что Линн никогда не придаст и не обидит меня.

— О чем ты думаешь?

Обычно Линн не прерывал мои размышления. Только если видел, что я вновь впадаю в уныние. Но теперь ему видимо стало любопытно. Ну, что ж, мне нечего скрывать от Линна.

— В основном о тебе. А вообще, обо всем понемножку — о жизни, о смерти. Об Ане… — на последней фразе я не выдержала и печально вздохнула.

— Тебя волнует ее судьба? До сих пор?

— До сих пор… — усмехнулась я, — Что вообще могут значить два жалких года для пифии?

— Я говорю не столько о времени, сколько… Пойми, ваши дороги разошлись. Тебе уже не по пути с подругой.

А вот этого говорить не следовало! Потому что последние слова Линна прозвучали не как обычное, преисполненное мудрости, утешение. Скорее, это было сродни тем жестоким правилам, что вбивали в меня с рождения. В большинстве из них, так или иначе, говорилось о том, что пифии не должны сближаться с людьми. Ни в каком виде. И уж тем более, мы не должны страдать, расставаясь с ними.

Но Аня была мне больше, чем случайная попутчица. Именно в ней я почувствовала родственную душу, такую же, как я, но более молодую и полную веры в свет и счастье. Я же давно забыла об этих вещах. Надежда не имеет смысла, когда нет ни малейшего шанса, что она осуществится. Но Аня многого не знала — в этом было, одновременно, ее счастье и беда. На одной чаше весов — память, на другой — забвение. Что выбрать? Я бы выбрала второе, но Волчица не могла решать. Я сделала этот выбор за нее. И теперь не имею понятия, к лучшему это было или нет.

В любом случае Аня, и даже просто память о ней, дороги мне. И я никому не позволю говорить, что это ничего не стоит. Что надо забыть тех, чьи дороги не совпадают с твоей собственной.

— А может и нам с тобой по пути? — зло спросила я, досадуя, что не могу видеть лица собеседника. Все же это бывает очень неудобным.

— Наши судьбы связанны! — горячо возразил Линн, — В тот момент, когда ты послушалась меня, не оборвала свою жизнь, с тех самых пор твоя жизнь и мое существование переплелись.

— А я больше не верю в судьбу! Не хочу верить! — вскричала я в отчаянии, — И слушать тебя я тоже не хочу! Лучше бы я умерла в тот день, по крайней мере, мне не пришлось бы выслушивать весь тот утешительный бред, что ты несешь…

Я устало закрыла глаза. Какая-то часть меня знала, что я несу вздор. Но другая — большая часть — кричала: "С меня хватит!". И я послушалась именно ее, повторяя вышесказанные слова.

— С меня хватит! Я сразу сказала, что не нуждаюсь в утешении. И в твоей лжи тоже!

— Я никогда не лгал тебе, Рита, — в голосе призрака не было ни капли раздражение, только бесконечное желание успокоить. Но это лишь еще больше раззадорило меня.

— Лгал! Все время. Все твои слова — от начала и до конца, были не более чем враньем! Ты считал, что это было "во спасение"? — продолжала скандалить я, не давая Линну вставить ни слова. Каким-то краем сознания я понимала, что поступаю неправильно. Но остановится, уже не могла, — Тогда, ты ужасно ошибаешься!

— Я хотел помочь тебе… — слова призрака прозвучали слабо, как будто наша ссора обессилила его.

— И чем же ты мне, интересно, помог? — нервно рассмеялась я, — Заставил меня покинуть последних людей, которым я была хоть немного небезразлична? Привел в это богом забытое место? Да если я сдохну на этой скале, никто об этом даже не узнает! Так чем же ты мне помог, Линн?..

Я ожидала, что призрак начнет спорить со мной. Хотя бы напомнит о том, что не дал мне покончить с собой. Но, нет.

— Если я могу сделать что-нибудь… Исправить ошибки… Только скажи — я сделаю все! — Линн практически умолял меня. Но я была не в состоянии принимать извинения, даже такие отчаянные и искренние.

— Ты мертв, — просто сказала я. Сил кричать уже не осталось. кому-то мой голос показался бы спокойным, но самом деле он был усталым, — И ты был прав только в одном. Нам действительно не по пути Линн. Поэтому, уходи. Это все, что ты можешь для меня сделать.

— И что ты будешь делать потом? — спросил Линн.

Я лишь равнодушно пожала плечами.

— Скорее всего, вернусь обратно. К той жизни, от которой ты меня оторвал.

— К людям, которые любят не тебя, а лишь твое тело?

— А у меня что, есть еще варианты?

— Да! — вскричал Линн.

Моя голова качнулась влево-вправо, в знак не согласия.

— Бродить по самым безлюдным и диким местам планеты так, чтобы не оставалось сил на дурные мысли — это не выход, Линн. Это полный бред! Прошу, просто уйди! — взмолилась я, заливаясь слезами, — Я больше не могу… Твоя постоянная жалось… Нелепые попытки помочь… Я слишком устала от всего этого!

Ответом мне послужило молчание. Шелестящего голоса, похожего на дуновения осеннего ветра, голоса, к которому я так привыкла за два года, больше не было.

Линн ушел. Я произнесла эти слова вслух, но так все казалось еще хуже. О Боги, я такая дура! Ну почему я не могла просто принимать то, что с такой радостью давал мне Линн — сострадание, любовь, заботу? А теперь — я была в этом уверена — мой хранитель больше не вернется, я слишком сильно обидела его.

Я опустилась на пол пещеры, не обращая внимания ни на то, каким холодным был голый камень, ни на боль в ноге… Это не имело значения — потому что единственный, кто знал все обо мне, но тем не менее продолжать быть рядом, ушел. Я прогнала его.

Я зарыдала, и горячие слезы обжигали глаза и щеки. Но чувство вины жгло сильнее.

Слезы… Последняя отрада потерянных и несчастных. Последнее, что у меня осталось…

 

9. Эни

Время, оставшееся до вечера, пронеслось практически мгновенно. Уж не знаю, от чего: может, от того, что я была полна волнения, а может, до темноты действительно немного оставалось.

Я действительно волновалась и абсолютно не знала, что делать с похищенной книгой. Признаю, на секунду у меня мелькнуло желание тайком вернуть ее на место… Но любопытство удержало. И еще я имела ни малейшего понятия, как же вынести загадочный фолиант наружу. У меня не было с собой ни сумки, ни котомки — ничего, во что можно было бы положить этот довольно-таки немаленький предмет.

В конце концов, я не придумала ничего лучше, чем спрятать ее под подушку. Ну, детский сад, согласна! А что мне еще оставалось делать, если вариант "честно во всем признаться и, как хорошая девочка, вернуть вещь владельцу"- даже не рассматривался? Вот-вот, и я не знала…

Ладно, как-нибудь, прорвусь. Если смогу выйти отсюда живой, то и с этим вопросом справлюсь.

Где-то за полтора часа до предполагаемой встречи с кханом, ко мне снова зашла Ирида. Она неуверенно помялась, прежде чем сказала мне.

— Эни, ты все-таки должна надеть платье. И еще, — Она вытащила из-за спины огромный дубовый гребень. По мне, так таким только лошадей расчесывать! — Прическа… Ей тоже нужно заняться.

— Ириш, — я умоляюще посмотрела на нее, — Может не надо? Все эти наряды… ну не мое это!

— Ох, не понимаю я тебя, — вздохнула служаночка, — Такие роскошные вещи тебе подарили, а ты отказываешься! Ведь все девочки любят платья и украшения.

Я улыбнулась. Похожие слова мне не раз говорила Ева. Несмотря на странную внешность, подруга тоже обожала все эти "девчачьи штучки".

— Ну, видимо, я не такая, как все. Меня больше обрадует красивый кинжал, чем бусики.

— Эни, мне жаль, но тебе придется потерпеть! — категорично заявила Ирида. Кажется, эта девушка смелеет с каждой минутой нашего общения. Ну, если рядом, конечно, не бродит кто-нибудь из нежити.

Я вздохнула. Похоже, спорить бесполезно.

— Черт с ним, делай из меня куклу, — скривилась я.

И начались мои семь кругов ада…

Первым делом на меня одевали платье. Я наивно полагала, что это будет самой легкой из процедур, но… Ох, даже вспоминать тошно. На вроде бы простом платье, оказалось с сотню крошечных потайных застежек (как объяснила мне Ирида, они были для того, чтобы наряд сидел как можно лучше), пока Ира справилась со всеми, прошло… Никак не меньше вечности, это точно!

Потом девушка долго занималась тем, что втирала в огрубевшую кожу моих лица и рук, какие-то странные крема и масла. Это, пожалуй, было меньшим из зол. Да и пахли эти субстанции довольно приятно… Я удивленно ахнула, увидев результат этих чудодейств.

Кожа на руках (лицо я пока не могла рассмотреть) стала, словно у изнеженной аристократки — белая, гладкая и нежная… она будто слабо светилась изнутри!

— А это… Как…??? — от изумления я не могла связать и двух слов.

Ирида довольно рассмеялась в ответ.

— Нравится? А это ты еще не знаешь, сколько на черном рынке стоит баночка этого зелья! А на легальном его вообще не купишь. А вообще, вампиры затоки в методах достижения красоты.

— Конечно, трудно хорошо выглядеть, когда ты труп, — буркнула я. И тут же, словно в отместку, получила укол булавкой в… чуть пониже копчика, в общем.

— Эй, я думала мы закончили с платьем! — возмутилась я, пытаясь потереть пострадавшее место. Но тут же получила шлепок по руке.

— Почти, — проворчала Ирида, — Потерпи немножко…

После этой фразы мне пришлось выдержать еще "немножко" болезненных уколов. Черт, может Ирида — скрытая садистка?

— Ой-ой! — взвизгнула я. А может, и не такая уж и скрытая.

— Когда дело доходит до примерки одежды, все девушки становятся одинаковыми — что аристократки, что наемницы, — хмыкнула служаночка.

— Я охотница, а не наемница, — поправила я ее.

— А я вообще не об этом.

Я с трудом удержалась от возмущенного вопля, когда шнуровка корсета (ох, на этом платье и корсет есть?) затянулась вокруг ребер, но, поскольку, с грудью, словно закованной в латы, особо не покричишь, я ограничилась тем, что раздраженно скрипнула зубами. Нет, ну что за издевательство!? Я думала, кхану нужна охотница, а не расфуфыренная девица! Это я и высказала Ириде.

Ее лица во время ответа я не видела, но голос прозвучал немного смущенно.

— Вообще-то я не уверена, что это было пожеланием кхана. Скорее, лорда Гектора.

Я поперхнулась, услышав невысказанный подтекст в этих словах.

— Ты имела ввиду именно то, что мне показалось, ты имела ввиду? — спросила я ровным голосом, но некоторая путанность в формулировке выдала мою тревогу. После этих слов я повернулась к Ириде, желая видеть ее лицо. И даже не обратила внимания на ее возмущенный возглас, когда несколько корсетных ленточек выпали из своих отверстий.

Ирида пожала плечами.

— Ну, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заметить — ты довольно привлекательная девушка. И нет ничего странного в том, что Лорд заинтересовался тобой.

Первым моим желанием было наорать на Ириду за то, что она так долго об этом молчала. Вторым — сбросить с себя эти дурацкие тряпки и влезть в привычный удобный костюм.

Но тут я задумалась. А, что я, собственно, теряю? Появлюсь перед вампиром не как ободранная девчонка, а как принцесса — ослеплю и поражу его. Что в этом плохого? Конечно, одна мысль об отношениях с кровопийцей вызвала у меня тошноту, но… Если он хочет видеть красивую игрушку — он ее увидит. Главное, чтоб руками не трогал… Я улыбнулась. Хотя врезать, как следует по самодовольной физиономии упыря — невероятно соблазнительная перспектива!

В общем, я молча уселась обратно на стул, и приготовилась терпеливо сносить все издевательства Ириды.

Терпение мне действительно понадобилось, особенно, когда дело дошло до волос. Я обычно не слишком задумываюсь, что с ними делать — или оставляю распушенными или убираю в высокий хвост. Но Ира, похоже, решила соорудить на моей голове что-то по-настоящему грандиозное…

Поэтому я просто закрыла глаза и постаралась расслабиться.

Наверное, я немного задремала, потому как, не заметила времени прошедшего до фразы Ириды: "А теперь можешь посмотреть в зеркало". С этими словами она поднесла мне овальный предмет на длинной ручке. Я настороженно взглянула на свое отражение и… с трудом подавила возглас удивления.

С серебристой поверхности на меня смотрело абсолютно чужое лицо, лицо прекрасной незнакомки. Та девушка из зазеркалья выглядела, как настоящая особа королевской крови… или колдунья. Она была немного бледной, на щеках не играл румянец, но это лишь придавало ка кого-то мистического очарования; волосы, убранные в прическу из множества кос, сплетенных с лентами цвета полуночной синевы, открывали лоб и… Боже, я даже не подозревала, что у меня такие большие и темные глаза.

— Я убрала челку, но если тебя не понравилось… — Ирида неправильно истолковало мое молчание.

Я с улыбкой покачала головой.

— Нет, все прекрасно. Ты молодец, Ира. Но… — я замялась, не зная, как объяснить то, что чувствую, — Это слишком не похоже на меня. Я никогда не была такой…

— Я знаю. Но сегодня тебе и не нужно быть самой собой. Общаясь с вампирами лучше оставаться в маске.

Я удивленно посмотрела на девушку. Если честно, я не ожидала от нее таких глубокомысленных высказываний… еще и по отношению к кхану.

— Да, пожалуй. Маска — это как раз то, что мне нужно, — согласилась я.

Ирида протянула руку и взяла что-то с поверхности стола.

— И не забудь о драгоценностях, — она протянула мне подвеску и серьги, позволяя это немногое сделать самой. Я надела сапфировую звезду на шею, при этом ее цепочка обожгла мне кожу неестественным холодом. Взглянув в зеркало еще раз, я пришла к выводу, что смотрится она на мне вполне неплохо, хотя и не походила на то, что я обычно носила.

Серьги я с сожалением протянула обратно Ириде.

— У меня уши не проколоты, — если честно, я немного не договаривала. Они были проколоты — два года назад, когда я только попала в этот мир. Но за все это время меня не особо волновали украшения и отверстия в мочках заросли.

Кстати, об украшениях. Я поправила золотую цепочку на запястье, постаравшись полностью спрятать ее под облегающими рукавами платья. Это удалось, но ткань в месте соприкосновения со звеньями все равно бугрилась. А уж о том, чтобы спрятать таким образом кинжал, можно было и не мечтать! Ладно… зато со мной мой стеклянный волк. Чуть-чуть ослабив шнурок, так чтобы полупрозрачная фигурка скрылась под лифом платья, я сразу почувствовала себя уверенней.

— Ты готова? — голос Ириды прозвучал глухо, а когда я обернулась, то в ее глазах увидела блики догорающего пламени. Что-то судьбоносное почудилось мне тогда в этих словах. Но, качнув головой, я прогнала от себя наваждения. Как бы смешно для оборотня это не звучала, но я не суеверна и стараюсь не обращать внимания на всякие "знамения". Правда иногда у меня создается ощущение, что знаки судьбы буквально преследуют меня.

Именно потому, я, закрыв глаза на нехорошие предчувствия, сказала твердо и уверенно.

— Да. Я готова.

Почему-то дорогу до зала, где должен был ждать меня кхан, я помню очень плохо, все как будто в тумане… Возможно, это было еще одним защитным заклинанием вампирского замка?

… Перед дверьми, к которым подвела меня Ирида, я замерла и попыталась сделать пару успокаивающих вдохов. Черт, и чего это я так волнуюсь? Как бы то ни было — кхан, каким бы могущественным он не был, всего лишь один из упырей. А я не один десяток этих тварей отправила на тот свет. А уж обычного разговора мне точно глупо бояться.

Давай, волчонок, — подбодрила я себя, — Ты справишься!

Ирида улыбнулась мне, и я распахнула тяжелые створки, чувствуя себя непунктуальной принцессой из какой-нибудь сказки…

— Рад, что вы, наконец-то почтили нас своим присутствием, — в вежливом тоне Гектора, я почувствовала слабо замаскированную насмешку.

Мне безумно хотелось ответить ему что-нибудь грубое, а возможно и не очень цензурное… Но тут я словно получила сильный удар в живот, от которого сбивает дыхание. Ох, что-то буянит моя интуиция в последнее время, просто ужас! И, тем не менее, я решилась послушаться этого… чересчур ощутимого шестого чувства, и ответила, вежливо наклонив голову.

— Прошу прощения. Я задержалась лишь потому, что меня приводили в надлежащий для аудиенции у кхана вид, — я сама поразилась тому, как гладко прозвучала эта фраза. Неужели, наряд принцессы автоматически прививает соответственное воспитание?

Я подняла взгляд, которым старательно изображала смущенную леди (нет, ну честное слово, самой смешно!), чтобы разглядеть своих собеседников.

Вот самодовольный (хоть мне и удалось немного сбить спесь с "вежливого" вампира) Гектор. Черт, если то, о чем говорила Ирида — правда… Нет, я конечно, никогда не стала бы соглашаться на подобное, но чисто теоретически… Лучше утопиться.

А вот этот высокий и статный мужчина лет сорока на вид, то есть понятно, что это безумно обманчиво, кто же судит об истинном возрасте вампира по внешнему виду!.. Это видимо, сам кхан.

А вот кто стоит чуть поодаль от двух вампиров, как бы немного в тени? Девушка (а точнее, бесспорно, бессмертная) с белыми прямыми волосам почти касающимися пола и глубокими черными глазами… Одно могу сказать точно — раньше я ее не видела. Хотя… Мои глаза метнулись в сторону рук девушки и, да. Именно эти аристократично тонкие ладони выглянули из-под балахона таинственного посетителя "Ангельской песни". Кажется, что это было вечность назад! Я с тревогой вгляделась в нежное лицо. Приходила ли она лишь по приказанию кхана (что кажется мне маловероятным)? Или у вампирессы имелся какой-то собственный интерес? Ох, опять вопросы… Снова и снова. Хоть бы один ответ пришел ради разнообразия!

— Меня бы вполне устроил и твой обычный внешний вид, — кхан бросил скептический взгляд на Гектора, но сказал, обращаясь ко мне. — Однако твоя воспитанность приятно удивляет.

— Вы, наверное, думали, что увидите перед собой дикарку-охотницу, — улыбнулась я.

Взрослый вампир удивленно приподнял брови.

— В принципе так оно и есть, кхан… — я замялась. Кроме титула я не удосужилась ничего узнать о нем.

— Халкион.

Я поперхнулась собственной усмешкой. О Боги, тот самый Халкион!? Единственный в своем роде полукровка, потомок каинита и лилима — двух видов вампиров. Это само по себе уникальный случай, обычно от таких союзов не рождаются дети. А еще… Ох, я только теперь осознала, во что ввязалась. Халкион был вовсе не заурядным покровителем очередного захолустного городка…. Он входил в могущественную тройку кханов. А это значило, что ему должны подчиняться ВСЕ вампиры (кроме остальных двух правителей), вне зависимости от вида, возраста и состояния…

И если я не смогу исполнить его задание, то можно уже сейчас писать завещание! От целой армии упырей не спастись даже самому лучшему охотнику… А мне еще ума хватило украсть у него!..

Эх, ладно! Где наша не пропадала! Убьют, так убьют, главное, чтоб Еве ничего плохого не сделали…

— Для меня честь, познакомиться с Вами, — произнесла я, изобразив вежливую улыбку.

— А это, — кхан сделал рукой изысканный жест в сторону вампирессы, — Моя дочь, Нихиль.

Ага, а вот и избалованная принцесса! Можно было и догадаться… Теперь, я могла понять (теоретически!), ради чего Гектор согласился на участь проклятого. Мужчин всегда только внешность интересует. А принцесска выглядела по-вампирски притягательной.

Вот только было в ней что-то непривычное, цепляющее мой внимательный взгляд охотницы… Я взглянула на Нихиль еще раз и поняла, в чем было дело. Глаза! Внешне девушка была вылитая каинитка: бледная тонкая, с бело-серебристыми волосами… Но вот глаза были не голубыми, а черными. Интересно, это кровь лилимов виновата?..

Если честно мне уже надоели все эти аристократичные церемонии знакомства. Я смущенно кашлянула и твердо сказала.

— Мне приятно познакомиться с вами и вашей дочерью. Но все же, меня больше интересует цель нашей встречи.

Кхан величественно кивнул.

— Конечно. Я думал, ты уже догадалась?

— В том-то и дело, что я могу лишь догадываться, — пояснила я, — А хотелось бы знать точно.

— Насколько мне известно, ты способна убить вампира, — это прозвучало не как вопрос, но я все же ответила.

— Да… Но, неужели у вас нет никакого слуги, который мог бы справиться с мелкой нежитью?

Я напряглась, когда поняла, что именно сказала. Может, кхану не понравится то, что я назвала вампира (пусть даже попавшего под немилость) "мелкой нежитью"? Но неожиданно для меня, сам кхан оказался смущен гораздо сильнее.

— Нихиль, Гектор, выйдите, — приказал он властным тоном. Я обратила внимание на то, что принцесса и вампир скрылись за разными дверями, как будто старательно избегали друг друга. Ну, Гектор вроде говорил о том, что после его превращения, Нихиль и знать его не желала. Хотя, женское непостоянство — вещь известная везде и каждому, так что удивляться тут нечему.

Халкион дождался, пока затихнут негромкие шаги вампиров, и лишь после этого вновь заговорил со мной.

— Дело в том, что я не могу поручить это дело никому из своих людей. Слишком много личного в нем замешано…

Я равнодушно дернула плечом.

— Мне до этого нет никакого дела. Просто скажите, кто моя цель. Каинит, лилим, кто-то из низших?

Ответ кхана неприятно поразил меня, а точнее, просто шокировал.

— Ни одно из перечисленных. Он — дампир.

 

10. Эни

— Итак, подведем итоги, — сказала я себе, лежа на большой кровати. Да-да, я все еще находилась в вампирском замке. И в этом смысле до завтра ничего не изменится.

Итак… Тот, кого я должна убить… Дампир. Рожденный от связи человека и вампира. Невероятно опасный противник, так как сочетает в себе лучшие черты обеих рас — то есть, ловкость и особые ментальные способности от бессмертных, и возможность безболезненно находится на солнце, от людей. Что еще? Ах, да. Тот дампир, которого я должна прикончить — сын самого Халкиона. Да, вот так в этом мире избавляются от ошибок молодости…

Конечно, зачем правителю такой вот живой "компромат"? Наличие внебрачного ребенка, да еще и от человеческой женщины может серьезно навредить репутации. Знаю, что это подло… Самой противно. Но во время разговора, кхан не преминул еще раз упомянуть о безопасности Евы. Сделал он это куда более тонко, чем Гектор, но смысл остался примерно тот же — исполни поручение и твоя подруга остается цела и невредима. Нет… Ну, будешь сама во всем виновата.

Однако это было всего лишь способом держать меня под контролем. В качестве платы за работу я попросила ту самую сапфировую звезду, которую презентовал мне Лорд Гектор. Дело в том, что вещица оказалась не просто красивой безделушкой, но мощным артефактом. Эта звезда обладала способностью отыскать практически любое живое существо в пределах этого мира — достаточно было лишь мысленно представить его. Именно с ее помощью я и должна была найти дампира.

Но я не просто так попросила звезду себе. То что глубоко угнездилось во мне то, что не давало сна и покоя… Единственное, что сохранилось из воспоминаний прошлой жизни…

Месть. Вот — причина того, что я до сих пор дышу и хожу по земле. Если бы не это чувство незавершенности, я давно бы ушла от кошмаров забытого прошлого… Без нее у не было бы сил бороться.

Драгоценная звезда могла помочь мне отыскать врага — белого волка, символ всего плохого, что случилось в прошлом… Могла… Если все, что я об этом знала, не было всего лишь плодом больной фантазии.

А если она все же окажется именно ею… Что же, я не буду добровольно уходить из мира. Не теперь, когда я поняла, что могу приносить пользу людям — уничтожая злобную нежить. Конечно, я устала от этого. Но, может, когда я перестану быть Охотницей только ради забвения, чтобы не думать о непонятной боли, терзающей душу… Когда стану делать это ради блага людей… Возможно, тогда мне станет легче.

Вот только задание кхана было мне совершенно не по душе. Оно выставляло меня гораздо больше похожей на наемницу… Я усмехнулась. Вру сама себе. Не на наемницу, на убийцу. Истребление нежити я не считала ни грехом, ни убийством в полном значении этого слова. Они были и так мертвы, а я просто не давала им творить зло. Но уничтожить кого-то, не просто разумного, а еще и немного человека… Это нарушала мои привычные принципы…

Но, у меня нет другого выхода. А еще нужно самой озаботься безопасностью Евы, в таком деле я не собиралась доверять вампирам. Решено, перед тем, как отправиться на поиски жертвы (черт, как мне не нравится это слово!), я навещу Змейку.

Я тяжело вздохнула и перевернулась с живота на спину. Ай! А это что такое!? Я потерла ушибленный затылок. С каких это пор в подушки для гостей кладут кирпичи?

Ох… Дура я! Это же та самая книжка с черным фениксом. Мне еще нужно придумать, как вынести ее отсюда. "Глупо, глупо, глупо", — твердил мне внутренний голос. Но в этот раз я не собиралась его слушаться. Что-то не позволяло мне оставить этот фолиант там, где взяла. Я просто должна была раскрыть его тайну.

"Ненормальная", — констатировало мое второе я.

— Знаю, — вздохнула я, — Тоже мне удивил.

…И мне придется провести в склепе упырей еще один день. Я не понимала, почему мне нельзя отправиться прямо сейчас, но кхан деликатно настоял на том, чтобы я еще немного задержалась.

Вскоре Ирида принесла мне ужин, такой же обильный, как и предыдущая трапеза. Надеюсь, меня все же не на убой откармливают?

Девушка была тиха и молчалива. Странно, мне показалось, мы нашли общий язык. Я спросила ее, что случилось, но Ира негромко сказала: "Все в порядке", и поспешила скрыться в запутанных коридорах замка.

И что это с ней творится? Я пожала плечами и принялась за еду. Нет, мне было совсем не наплевать на Ириду, но сейчас я все равно не могла ничего сделать. Когда зайдет в следующий раз — обязательно добьюсь от нее внятного ответа.

Я уеду отсюда завтрашним вечером. Можно было бы и раньше, но вампиры, которые должны были помочь мне собраться и взнуздать лошадь, могли действовать только с заходом солнца. Я привыкла путешествовать на своих двоих (иногда, на четырех). Но сейчас скорость передвижения имела большое значение.

Итак, остается ждать завтра…

* * *

Я проснулась от очень странного чувства. Такое бывало со мной, когда я ночевала в домах, а полная луна неожиданно заглядывала в окно. Словно к сердцу привязана крепкая нить, и вдруг кто-то тянет за нее — и невозможно этому сопротивляться…

Возможно, такое со мной происходило потому, что я оборотень… Но сейчас никакой луны точно быть не могло. Во-первых, в комнате (как и во всем замке) не имелось окон. Во-вторых, сейчас стоял день.

Ну, да, я легла спать в светлое время суток. Мне пришлось временно подстроиться под вампирский график; а ночью предстоит долгая дорога. И вообще — я оборотень, ночной образ жизни для меня — это нормально.

Словно сомнамбула, я поднялась с кровати и нетвердым шагом направилась к двери. Конечно, мне стоило задуматься: а зачем я это собственно делаю? Но, в трансе, как известно, трудно размышлять здраво…

Пошатываясь, я шла по темным коридорам замка — почти все лампы и факелы были потушены (ах, да, у вампиров же сейчас ночь), и каменные закоулки выглядели жутковато. И я непременно испугалась, если бы находилась в чуть более адекватном состоянии.

Я поворачивала направо налево, спускалась и поднималась по пыльным ступенькам лестниц. Так продолжалось до тех пор, пока я не оказалась возле высокого арочного прохода. И тут я будто очнулась от чар.

"Какого черта!?" и "Что я здесь делаю!?", — вот какими были первые мысли, возникшие в моей голове. Я вздрогнула — из темноты арки сквозило холодом.

— Не бойся. Заходи скорее, — красивый звонкий голос, прозвучавший столь неожиданно, порядком испугал меня. Но я привыкла не показывать свои чувства. Вот и сейчас не стоит.

Я решительно шагнула в черную пустоту. Света там было еще меньше, чем в коридоре, и я пару раз моргнула, приноравливаясь к мраку. К счастью зрение волка как раз приспособлено для таких ситуаций.

Оказавшись внутри, я моргнула еще раз, на этот раз от удивления.

Передо мной, прямо на каменном полу сидела дочь кхана — Нихиль. Я в растерянности уставилась на вампирессу.

— И что тебе нужно? — раздраженно спросила я. Терпеть не могу, когда мне не дают спать!

— Я ждала тебя…

— Это я и так поняла. Можно немного конкретики?

Она вздохнула и подняла на меня свои черные глаза, полные тоски. Интересно, с чего бы это принцесса так грустит? Папа не купил очередную игрушку?

— Ты не узнаешь меня, Миа Кхель?

По моему позвоночнику пробежала мелкая дрожь. Потому что, хоть разум и не знал имени, которым назвала меня Нихиль, но душа откликнулась на него!

— Я не понимаю, — я растерянно отвела взгляд, боясь того, что можно было в нем прочесть, — Я… меня так звал кто-то еще. Давно. Я не помню…

— Не помнишь, — вампиресса приблизилась ко мне со скоростью света и прикоснулась мертвенно-холодной ладонью ко лбу, — Негодяи! Да как они посмели так обойтись с принцессой!? — лицо Нихиль исказил бешеный оскал, и все обаяние исчезло. Ну да, мало кто способен выглядеть привлекательно, когда изо рта клыки выглядывают с пол пальца каждый!

— Погоди, а разве ты здесь не единственная принцесса? — спросила я, пытаясь собраться с мыслями и разогнать туман в голове.

Нихиль грустно усмехнулась.

— Ты действительно не понимаешь. Это всего лишь тело — способ достижения цели. Оно не имеет значения.

— Послушай, — я широко зевнула, — Если это сон, то он уже жутко утомил меня. А если нет, то я, пожалуй, пойду спать дальше…

Взгляд вампирессы стал безумным, как только она услышала мои слова.

— Нет, подожди! Ты не помнишь своего прошлого, совсем?

— Почти, — прошептала я сквозь стиснутые зубы, — Я помню то, что должна сделать…

И тут, сама не знаю, зачем, я выложила Нихиль все о Белом волке и тех, кошмарах, которые я не могла вспомнить, но все равно страдала. Почему я тогда доверилась вампирессе?.. Наверное, потому что все же почувствовала в ней что-то…. Почти родное. Хотя тогда и не понимала, что это значит.

— Мне жаль, — и эти банальные слова, обычно не означающие ничего, из уст вампирессы прозвучали ласково и искренне, — Пифии совсем забылись, раз позволили себе такое!

— Кто-кто? — не поняла я.

— Пифии. Они обычно держатся в тени, и мало кто о них вообще знает… — Нихиль внимательно посмотрела на меня, — Но об этом мы поговорим позже. Скажи, ты бы хотела узнать свое прошлое?

"Нет!" — отчаянно крикнуло что-то внутри меня. Я скрипнула зубами. Больше нельзя бегать от своей жизни. Что бы там ни было — я смогу это выдержать. Надеюсь…

— Да…

Дочь кхана вновь прикоснулась к моему лицу, в этот раз обхватив обеими руками виски.

— Посмотри на меня.

Я послушно подняла голову и… утонула в черных глазах вампирессы. Они были глубокими-глубокими и притягивали меня к себе. И пока я барахталась в липкой тьме ее зрачков, что-то пробуждалась в моем разуме…

Когда Нихиль отстранилась и разжала свою хватку, я без сил свалилась на пол. И тут, все вернулось. Мне захотелось кричать от боли, но с губ сорвался только жалкий хрип. Хотелось плакать, но в глазах не было ни капли влаги.

Леша! Я чувствовала, как от этого имени внутри разгорелась жгучая боль и мне показалось, что я умру вот-вот… И через секунду все исчезло.

Я все помнила — его глаза такого теплого "шоколадного" цвета… И то, как перед смертью их будто бы захлестнула тьма… Я помнила все. Но почему-то я не страдала…

— Восстанавливать забытое всегда неприятно. Но это длится недолго… — голос вампирессы был спокоен и немного суров. Мне стало стыдна за то, что я показала себя такой слабой. Да, мое прошлое было ужасным — открытие собственной нечеловеческой сути, сломанная жизнь, потеря друзей и смерть любимого… Но прошло достаточно времени, чтобы я могла держать себя в руках.

— Теперь ты помнишь?..

Я с тревогой посмотрела на принцессу. Она была такой странной, возможно даже сумасшедшей… Теперь мне стало немного не по себе от того, что мы были вдвоем, вдалеке от других живых существ. Я, наверное, смогу справиться с вампирессой, если она будет одна. Но тогда кхан убьет меня саму.

Такие настороженные мысли пронеслись в моей голове, пока я пыталась сформулировать подходящий ответ, такой, чтобы он не разозлил вампирессу.

— Кажется, я вспомнила свое прошлое… Но до сих пор не понимаю, о чем ты меня спрашиваешь.

Нихиль тяжело вздохнула.

— Этого следовало ожидать. Пифии постарались на славу, что тут скажешь, — она умоляющее посмотрела на меня, — Я ведь помогла тебе, правильно?

— Э-э, ну да, — осторожно кивнула я.

— Тогда, прошу, выслушай меня. И постарайся поверить.

Эти слова обожгли меня каленым железом. Почти так говорил со мной Леша… Столько времени прошло, но я только сейчас вспомнила, и кажется, что это было вчера. Верить… Могу ли я снова позволить себе это? Однажды я уже поверила — Андрею, почти… По крайней мере, я не ожидала, что он пойдет на убийство. И стоит ли вновь полагаться на кого-нибудь?

"Слушай свое сердце", — шепнул внутренний голос. И я постаралась. Взглянула еще раз в глаза Нихиль. И не увидела в них ни лжи, ни злобы. Только усталость и слабую надежду. Она надеялась, что… я поверю ей.

В конце концов, мне нечего терять. Может так, я смогу хоть кого-то порадовать…

— Говори… — я посмотрела на вампирессу. Нет, она не врет мне. Получается, что Нихиль или говорит правду или она просто безумна.

— Два года назад, — начала вампиресса, — мне начали сниться странные сны. Все что я в них видела — это кровь и тьму. И так каждую ночь.

Я в ужасе посмотрела на принцессу. Откуда она знает? Ведь со мной было то же самое… и плюс-минус в то же время. Как!?

— Я боялась рассказать об этом кому-то, думала — схожу с ума… А потом, мне стало снится прошлое. Мое прошлое. Но, — она усмехнулась, — это может показаться забавным — там по большей части было все то же самое — тьма и кровь. И так, постепенно шаг за шагом, с болью и мучениями, я вспомнила, кто я, и зачем мне дана эта жизнь…

— И зачем же? — хрипло спросила я, не выдерживая тишины, между фразами Нихиль.

— Месть, — прошептала вампиресса, сверкнув глазами, — Это то, что подняло нас из тьмы, заставило вновь бороться за жизнь в этом мире… Мы были светом, но предательство, смерть и жажда чужой крови сделали нас тем, чем являемся сейчас, — она вновь замолкала, выжидающе посматривая на меня, — В легендах о Народе Первой Зари говорят правду. Мы вернулись, Миа Кхель. Вернулись, чтобы отомстить.

Это выглядело таким безумием, бредом! Нихиль явно была ненормальной…. И я, наверное, тоже. Потому что верила ей.

И спросила я первое, что пришло в голову и потому довольно нелепое.

— Что значит: Миа Кхель?

— С языка нашего народа переводится, как Звезда Зари. Это твое имя. А ты — наша принцесса.

Я нахмурилась и тут же пальцами попыталась разгладить складочку между бровями.

— Так странно… Я не могу вспомнить этого сама. Но когда говоришь ты, я понимаю, что все это — правда.

— Кое-кто очень не хотел, чтобы ты присоединилась к нам, — кивнула Нихиль, — Я рада, что мне удалось отыскать тебя. Собралась еще не вся сотня, к сожалению. Но осталось ждать недолго.

— Для чего… — я замялась, — мы собираемся? Я имею ввиду, за что мстим?

Голос Нихиль зазвенел от ярости.

— За что!? Ты действительно не помнишь, принцесса? А ведь ты пострадала гораздо больше всех нас… — она стала говорить тише, теперь вампиресса практически шипела, как заправская змея, — Да за то, что нас уничтожили и предали! Лишили шанса на новую жизнь полную счастья и света… Разве этого мало?

— Была война… — нерешительно прошептала я.

В ответ Нихиль злобно расхохоталась.

— Война? О, нет, это была не война! Бойня, вот как можно назвать то, что с нами сотворили. Мы были могущественны, но Народ Первой Зари всегда стремился к миру и не был подготовлен к сражению. Даже Боги бы не устояли перед той армией нечисти, которая выступила против нас… Мы проиграли тогда… Но мы вернулись. И теперь ни Смерть, ни Судьба не имеет власти над Черным Фениксом.

— Та книга… — выдохнула я, — Это ты ее мне подсунула!

Она кивнула.

— Я надеялась, это поможет тебе вспомнить…

— Но я не помню.

Взгляд Нихиль стал несчастным и слабым. В нем не осталось ни следа той ярости и безумия, которые я видела только что.

— Тебе нужно время. И помощь. Слушай меня внимательно, — она заговорила быстро-быстро, я еле успевала запоминать, — Через дрейфующие острова Южного моря, можно попасть в горы Дель-Шайх. Там, если удача улыбнется, ты отыщешь Гира. Он тоже один из нас, хоть и не из Сотни переродившихся… Загадочный случай. Он вообще не должен был возрождаться. Но, как бы там ни было — он сможет дать тебе совет. А может и нечто большее.

— А когда я встречусь с Гиром… И когда отыщутся все остальные из Возрожденных… Что мы будем делать тогда, Нихиль?

Вампиресса задорно улыбнулась.

— Откуда мне знать. Я всего лишь Вестник, по крайней мере, я была им, до того, как… Ну, ты понимаешь. Думаю, когда ты окончательно разберешься с прошлым, то сама поведешь свой народ. Ты принцесса, Миа Кхель. И наша единственная надежда…

— А как тебя зовут… звали… на самом деле? — вдруг спросила я.

— Тиар Хин — Быстрее Песни…

Я улыбнулась.

— Спасибо тебе, Тиар Хин. Я постараюсь оправдать твою надежду.

 

11. Эни

Моя жизнь становится все абсурдней и абсурдней… Кажется, я окончательно запуталась.

Кто я — Аня, Эни или принцесса Миа Кхель? А может, просто одинокая и несчастная волчица?.. Этого не знаю даже я сама. Все так смешалось… И что теперь будет?

Я была растеряна и удручена, а воспоминания о прошлой жизни… Леше, по-прежнему были для меня чересчур болезненными. Мои мысли стали горче соли — слишком много навалилось сразу.

И пусть я еще не вспомнила того, что было в мою бытность принцессой Перовой Зари, но боль проклятого народа я могла ощущать. Эта же боль была в глазах Нихиль. Она же гоняла меня по этому миру, в поисках призрака… Неудовлетворенная месть.

Что мне делать теперь? Думаю, торопиться не стоит. Сначала закончу с заданием кхана, потом отыщу Андрея… Дальше думать мне стало нелегко, так как мысли залил алый туман кровожадности. Чувствую, что смогу разорвать этого негодяя голыми руками, не обращаясь в волка! Но не нужно думать об этом… не сейчас. Я еще успею насладиться его смертью. А пока придется заняться другими делами.

Я так устала… До вечера еще есть немного времени, но пока мне не до сна. Нужно собрать вещи — немного, конечно, но все же; выяснить, что творится с Иридой. И возможно, но только возможно — поговорить с Нихиль еще раз. У меня достаточно неотвеченных вопросов, но тогда я пребывала в расстроенных чувствах и не могла сконцентрироваться на чем либо.

Ну, по крайней мере, чувство вины по поводу украденной книги больше не мучило меня — раз уж я одна из Народа Первой Зари — а точнее, Народа Черного Феникса, так теперь мы зовемся — то имею полное право на книгу с собственным символом на форзаце. Да, я умею убеждать саму себя.

Как бы то ни было, я справлюсь со всем. Я сильная. И мне даже почти не больно…

* * *

— Желаете чего-нибудь перед отправлением? — голос Ириды был негромким, но в нем уже не чувствовалось прежней испуганной дрожи. В нем вообще ничего не чувствовалось — слова прозвучали абсолютно холодно и равнодушно.

— Мне ничего не нужно, — покачала я головой, и спросила, как можно ласковее, — Ира, что случилось? Тебя опять напугал кто-то из вампиров.

Девушка бросила на меня злобный взгляд.

— Вампиры, по крайней мере, не притворяются и не лгут о своей сути. Я знаю, чего от них ожидать. А что может сделать лживый оборотень… Я даже представить не могу! — я совсем не думала, что тихая Ириша способна на такой взрыв, и от растерянности язык не хотел слушаться и произнести, наконец, что-то успокаивающее.

— Как ты узнала? — вот и все, что я смогла выдать после мучительного молчания.

— Подслушала один разговор, не предназначающийся для моих ушей, — служаночка уже собиралась развернуться и уйти, но я попыталась остановить ее, крикнув.

— Подожди! Я… я не хотела врать тебе. Но я предполагала, что так все и будет, если не хуже.

— Это все?

— Даже не знаю, что еще сказать, — я виновато посмотрела на Ириду, — Разве что… Извини.

Девушка продолжала стоять на месте, не шелохнувшись, и я решила продолжить, и заговорила вновь, уже с большим пылом.

— Пойми, я не монстр. Уж не хуже упырей, это точно. И самое главное, что я не выбирала, кем быть. Я просто… такая, какая есть. И мне действительно жаль, что это тебя пугает… — я замолкла и покачала головой, — А вот теперь, я действительно все сказала.

Я сжала пальцы и прикрыла глаза. Ну почему все так сложно? Что в этом мире, что на Земле — везде я обречена на роль чужачки. К семье я вернуться не могу. Найти стаю, к которой принадлежал Леша? А также Андрей, Сайлас и Айрис. Нет, такая компания точно не по мне. Возможно, когда я все же разберусь с собственным прошлым, то обрету дом среди Народа Черного Феникса. Я же их принцесса… Но когда это будет — неизвестно. Да и достаточно ли крепки узы, построенные на жажде мести, чтобы мы — Возрожденная Сотня, действительно стали бы родными друг другу?

Так что пока я все та же волчица-одиночка, Охотница на упырей и просто девушка, которая не знает себя.

— Я не должна была так говорить с тобой, Эни. Это я обязана попросить у тебя прощения, — я открыла глаза и с удивлением посмотрела на Ириду.

Этих извинений я ожидала еще меньше, чем недавней ярости.

— Не оправдывайся. Так поступил бы любой человек. Оборотней боялись всегда и везде.

— Но ты была добра ко мне, — возразила Ирида, — Я не должна себя так вести. И… знай, я вовсе не думаю те ужасные вещи, что наговорила тебе.

— Да ладно, — я махнула рукой, — Забыли. Все в порядке.

Ирида умоляюще посмотрела на меня, становясь похожа на маленькую испуганную мышку.

— Честно? Ты не сердишься?

— Ни капельки! — честно сказала я, — Мне было очень приятно встретить в этом месте хоть кого-то не являющегося вурдалаком.

— Мне тоже! — рассмеялась Ира, — Жаль расставаться с тобой.

— Может, увидимся еще, — обнадежила я ее, — Я наверняка вернусь сюда, когда выполню задание кхана.

— Надеюсь… Если ты уже собралась, я могла бы проводить тебя к лошадям.

Я улыбнулась.

— Конечно. Я давно готова, — я заговорчески подмигнула ей, и достала из под одеяла мягкий сверток, — А это тебе.

Девушка осторожно взяла предмет, как будто там могла прятаться ядовитая змея. А когда развернула, то широко распахнула глаза от удивления.

— Это… мне? Но ведь Лорд Гектор подарил это тебе Эни, — я с усмешкой посмотрела на синее платье и сапфировые серьги (кулон все еще оставался у меня, ведь он был нужен для выполнения работы).

— Мне ни к чему эти вещи. Сама понимаешь, Охотницы не часто посещают балы и званые приемы, — я ободряюще улыбнулась Ириде, — Тебе пойдет это платье… А не захочешь носить — продай, и сможешь бросить, наконец, эту адскую работу.

Ирида радостно взвизгнула и кинулась мне на шею.

— Спасибо Эни! Спасибо! Я так долго ждала подобного шанса… — я заметила, что в ее глазах блеснули искры слез.

— Хорошо, что я смогла тебя обрадовать, — я хихикнула, — Тем более что мне это не стоило ничего! А за вампирский счет можно и погулять.

Ирида рассмеялась мне в ответ, и мы, обнявшись, скакали по комнате, как ненормальные. Я замерла, словно меня ударили. Это было слишком похоже на то, как мы вели себя на Земле с Ритой. До того, как я стала оборотнем, а ее тайна была раскрыта. И пусть в то время ни одна из нас не была полностью собой, какая разница, если мы были счастливы! Хотя, нет. Рита лишь носила правдоподобную маску, подстраиваясь под бывшую владелицу своего тела. А я… Мое счастье было очень коротким, пока мы с Лешей были вместе. И одно я знала точно, больше я не смогу радоваться жизни… И любить тоже не смогу. Потому что та часть меня, которая была на это способна, умерла вместе с кареглазым оборотнем. Но я буду жить, буду сильной и буду помнить…

— Эни-Эни, ты в порядке? — Ира сильно трясла меня за печи и с беспокойством вглядывалась в застывшее лицо.

Я отвела взгляд. Это все — слишком личное, я пока не готова делить воспоминания с кем-либо…

— Я в порядке. Просто… вспомнила кое-что.

Глаза Ириды были все еще полны тревоги, но она не стала расспрашивать меня дальше, за что я была ей очень благодарна. Мне и так нелегко, а объяснять кому-то, почему… Я бы этого не выдержала.

Пока мы шли по коридорам замка, постепенно поднимаясь наверх, служаночка заметно повеселела, видимо, вспомнив о почти драгоценном платье. Я же наоборот становилась все мрачнее и мрачнее: омут прошлого все сильнее затягивал меня, образы из кошмаров, которые я не могла вспомнить раньше, вставали перед глазами. Словно картины Иеронима Босха, только на них был изображен мой личный ад…

Когда мы вышли на поверхность, я облегченно вздохнула полной грудью. Как же я долго сидела в этом склепе! И теперь все мелочи: прикосновение прохладного ночного воздуха к щекам, неяркий свет убывающей луны, даже тоскливые крики луговых птиц — все это было для меня слаще меда, потому что значило одно… Свобода! Свобода! Свобода! Мне хотелось петь и кружиться от восторга, и даже боль от новообретенной памяти уже не так жгла мне сердце. Я все-таки дикая волчица и сидеть несколько дней в четырех стенах — для меня ужаснейшая пытка.

Я обернулась и увидела силуэты двух тонконогих коней, стоявших неподалеку, и… Вот тут мой восторг "малость" поугас. Рядом стоял не кто иной, как Лорд Гектор, собственной персоной.

"Пожалуйста, пусть он всего лишь вышел проводить гостью кхана!" — взмолилась я, — "Или взять расписку на пользование транспортным средством (лошадью то есть). Ну пожалуйста!!!"

Незаметно скрестив пальцы, я изобразила решительность и направилась в сторону вампира. Ирида короткими шажками семенила следом.

— Рад снова видеть вас, Эни, — вампир улыбнулся так широко, насколько это вообще было возможно, не показывая при этом клыки.

— Не могу сказать то же самое, — холодно сказала я, — И чем обязана, позвольте узнать?

Гектор улыбнулся еще шире, но на этот раз чуть оскалившись, что сделало выражение лица немного угрожающим.

— Кхан поручил мне немного проводить вас, до границы его территорий.

Я нехорошо усмехнулась. Зря он со мной играет, рискует нарваться на опасного противника. Но от язвительного замечания, я все же не удержалась.

— Так же, как он поручил тебе нарядить меня, как помесь фарфоровой куклы и магианы? — я насмешливо посмотрела ему в глаза.

Вампир явно смутился, но взгляда не отвел, а спросил.

— И как тебе мой подарок?

— Я распорядилась им так, как посчитала нужным, — уклончиво ответила я.

Гектор неловко рассмеялся.

— Надеюсь, ты не бросила его в камин?

— О, нет! — сказала я абсолютно искренне.

На этом Лорд и угомонился. Почувствовав, что пора прощаться, я подошла к Ириде и еще раз обняла ее.

— Спасибо тебе за все, — шепнула я, — А в особенности, за понимание.

— Возвращайся, пожалуйста, — всхлипнула она, — И ни в коем случае не позволяй упырям загрызть тебя.

— Некоторые пытались, так мне их даже добивать не пришлось — сами подохли, — успокоила я девушку, — Я слишком ядовита, чтобы меня можно было есть!

Я отстранилась и еще раз всмотрелась в хрупкие черты служаночки. Под лунным светом она казалось еще более бледной и усталой, чем в дрожащем пламени факелов и масляных ламп. Хорошо, что мой подарок даст ей возможность отдохнуть и заняться чем-нибудь более приятным.

— Удачи тебе, Охотница, — сказала она и слабо улыбнулась, глядя в мое лицо точно также, как я только что смотрела на нее — пристально, пытаясь запомнить, как следует.

Потому что мы обе знали — вряд ли наши дороги пересекутся еще когда-нибудь. И все слова вроде: "Возвращайся. Встретимся вновь"… Нет, они произносились от всего сердца, но это не значило, что каждая из нас действительно в них верила.

— И тебе того же, Ира, — сказала я уже со спины Бриза, — Прощай.

— До свиданья! — прозвучало мне в след. Ох, похоже, я опять ошиблась на чей-то счет. Наверное, я совсем не разбираюсь в людях.

— Вперед… — шепнула я коню прямо в бархатно ухо. И мы полетели так быстро, что даже Гектор верхом на Либре не смог нас догнать. Я волчица-одиночка, и мне не нужны провожатые. Мне никто не нужен. Лишь бы в степи дул ветер и светила луна. И этого хватит.

 

12. Эни

…Никогда не думала, что умру именно так. Глупо, нелепо и… неожиданно.

— Ведьма! Ведьма! — орала злобная толпа. А у меня даже не было сил сказать, какие они идиоты, раз не могут разобрать, кто ведьма, а кто оборотница. Да и не спасло бы это меня — на костер бы и так и так отправили.

Мне не было страшно… Но зато было стыдно — как этим деревенщинам удалось скрутить меня? Все, что я успела понять: разъяренные крестьяне набросились на меня, практически сразу, как только я появилась в их селении, и связали странными крепкими веревками. От них у меня зудели лодыжки и запястья, а самым ужасным было то, что они каким-то невероятным образом не давали мне Обратиться. И вот это было по-настоящему погано…

— Ну, что, колдовское отродье, — я почувствовала, как кто-то больно ухватил меня за подбородок, заставляя вздернуть голову, — Больше не портить тебе скот, да младенцев не губить!

Эти слова были произнесены взрослым мужиком воистину необъятных размеров, с шеей, полностью скрытой под складками жира. И своими толстыми мерзкими пальцами он прикасался ко мне!

Я по-волчьи оскалилась и исступленно сверкнула глазами.

— Можешь праздновать сегодня второй день рождение, — прошипела я, — Потому что будь у меня хоть малейший шанс — ты был бы уже труп!

Лицо толстяка побагровело от возмущения, и он вскричал, обращаясь к народу.

— И после этого у кого-то еще остаются сомнения!? После того, как эта ведьма угрожала вашему Старейшине!

Я с горечью поняла, что все вокруг одобряюще перешептывались. И никому не было дело, что сегодня оборвется моя жизнь. В глазах окружающих я читала лишь предвкушение зрелища и ни капли жалости. Даже намека не было. На секунду мне показалось, что меня окружают вовсе не люди, а лишь звери в одежде — безмозглые бараны, послушные вожаку.

Я не боялась смерти… Но грустно было уходить сейчас, не закончив ни одно из дел. А Нихиль ведь так надеялась на меня… Интересно, будет ли она горевать, когда узнает о смерти принцессы Миа Кхель? И осуществится ли план мести, без меня? Что ж, похоже, мне не суждено узнать ответы на эти вопросы…

Меня волокли по грязной центральной улице — я была связана слишком крепко, чтобы идти самой. Черт, как же все неправильно — не было ни суда, ни последнего ужина. Единственное, что они сделали, так это нарядили меня в простое белое платье, больше похожее на ночную рубаху — в нем мне было холодно. Длинный подол моментально промок в первой же грязной луже (никто не заботился, как тащить "ведьму") и влажной холодной тряпкой бил меня по ногам. Как же мерзко! И на душе и вообще…

Я закрыла глаза, чтобы не видеть искаженных животных лиц, и пыталась вспомнить только одно, и пусть будет больно, плевать! Все равно я умру через несколько минут. Леша… Я по кусочкам восстанавливала в памяти портрет любимого оборотня. Вот теплые добрые глаза цвета "молочного шоколада". Мягкие черты лица, растрепанная прическа, теплые губы… А вот, он в виде волка, такой, каким я увидела его на крыше, когда потребовала доказательств существования сверхъестественного. А теперь, самое трудное, но это тоже важно. То, каким он был перед смертью. Леша заботился обо мне, был готов защищать даже от собственной стаи. Но силы любви оказалось недостаточно — и вот он падает на серые пески Межпространства, точнее не он, а лишь пустая оболочка, в которой уже не было моего любимого. Я оказалась слаба тогда — не смогла его спасти… И теперь я не могу спасти саму себя. Какой смысл быть оборотнем и принцессой Черного Феникса, раз я не могу справится с толпой необученных селян?..

Не открывая глаз, я почувствовала, как спина оперлась на твердую и гладкую поверхность, а грудь сдавило еще несколько веревок. А вот и мой погребальный костер. Жаль, что я так и не научилась повелевать огнем…

— Что здесь происходит? — чей-то бархатистый сильный голос прервал гвалт толпы. Я удивленно приоткрыла глаза. Неужели, кому-то здесь есть дело до моей судьбы?

— Так, ведьму мы казним, господин, — я увидела, как огромный старейшина суетился вокруг высокого юноши с белоснежными волосами, собранными в недлинный хвост. Судя по нервозности жиртреста, этот парень — довольно важная персона.

— А с чего вы решили, что эта девушка — ведьма? — блондин спрашивал холодно, можно сказать равнодушно. Но что-то подсказало мне, что он лишь хороший актер, а его отсутствие эмоций — притворство.

Толстяк поспешил ответить, тревожно косясь в мою сторону. Я ответила ему своей самой "дружелюбной" улыбкой. От нее по желеобразному телу прошла мелкая дрожь, и Старейшина поспешил отвернуться.

— Несколько дней назад, через нашу деревню проезжала одна леди, — начал объяснять он, — Она подробно описала нам внешность колдуньи и сказала, когда она появится здесь. И она же дала нам веревки, которые мешают ведьме творить ее черную магию, — глава селения злобно посмотрел на меня, — Да вы взгляните на нее, Господин! Сразу же видно, что эта девка продала душу демону!

Парень даже не повернул голову, чтобы взглянуть на меня, однако сказал, все с той же ледяной интонацией.

— Я вижу лишь то, что вас обманули. Эта девушка — не колдунья.

Я испытала нечто вроде благодарности к блондину. Понятно, что его слова ничего не решат, однако было приятно, что хоть кто-то заступился за меня.

— Мне очень жаль, Милорд, но ее вина уже доказана, — он сделал знак своими пальцами, похожими на сардельки, и кто-то из крестьян бросил факел на те дрова, что лежали возле моих ног. Огонь не вспыхнул мгновенно, но начал понемногу ползти по щепкам и соломинкам, подбираясь ко мне все ближе.

— Он лжет! — неожиданно для себя закричала я, — Меня хотят казнить без суда и доказательств!..

Я замолчала, хотя гневные слова так и рвались наружу. Какой смысл унижаться, это все равно меня не спасет. Так сохраню хотя бы гордость.

Толпа недовольно зашумела. Им не понравилось то, что ведьма позволила себе открыть рот, а может, они просто боялись, что я могу наслать на них проклятия. А жабий рот Старейшины наоборот растянулся в злорадную ухмылку. Все настроены против меня, героизм одного ничем не поможет, и толстяку это прекрасно известно.

В отчаянии я опустила голову и умолкла. Кричать бессмысленно, вырываться тоже… Мне осталось жить считанные минуты, потом… Что будет потом? Конечно, я не знаю. Возродится ли моя душа в новом теле? Пойдет в рай или ад?.. Или смерть — это все-таки конец, и принцесса Миа Кхель навеки прекратит свое существование?

А пламя тем временем разгоралось медленно, но уверенно, подбираясь все ближе и ближе. Мне еще не было больно, однако дым уже начал клубиться в воздухе, и каждый новый вдох давался труднее предыдущего.

Ободренный настроем селян и затянувшимся молчанием светловолосого рыцаря, Старейшина заговорил вновь, на это раз гораздо уверенней и совсем не так любезно.

— Ведьма сгорит на костре и точка! Никто не смеет мешать правосудию, даже у вас, Милорд, нет такой власти.

— Власти, может, и нет, — кивнул юноша, — Но зато у меня достаточно сил! — с этими словами он выхватил из-под плаща длинный и тонкий меч, так быстро… Я бы сказала — нечеловечески быстро.

Он метнулся ко мне и прежде, чем кто-то успел помешать, разрезал мои веревки одним взмахом лезвия. Как только путы упали, я почувствовала, как сила магии вновь потекла по моему телу — теперь я снова могла Обратиться!

— Спасибо, — выговорила я одними губами, перешагивая через язычки пламени.

Похоже, этот парень действительно рыцарь, он не просто заступился, он спас меня!

— Что стоите? Схватить их! — заорал Старейшина. Но все поспешили отступить от костра (и меня) как можно дальше. Ну конечно, "ведьма" теперь свободна и никому не хочется рисковать своей шкурой. По крайней мере, не первому.

Неожиданно, я услышала какой-то пронзительный свист, а уже через секунду блондин одним толчком бросил меня на землю, совсем рядом с разгорающимся костром.

Но жар огня совсем не волновал меня сейчас. Я вскрикнула, увидев толстую стрелу дрожащую в правой руке юноши. Она появилась будто бы из ниоткуда и если бы не он… Стрела предназначалась мне, и если бы не он, то легко попала бы в свою цель. Крови пока почти не было, но я знала — стоит вытащить оружие из раны, как она хлынет ручьем…

Я в отчаянии смотрела на покалеченного юношу. Теперь, я осталась совсем одна против злобной оравы крестьян. И их было слишком много, чтобы я даже в волчьем обличье смогла бы с ними справиться — меня просто задавят числом…

И тут случилось настоящее чудо. Не знаю, каких Богов за это нужно благодарить, а самое главное, чем я могла это заслужить, но… Абсолютно ясное до того небо, в мгновение ока закрыли черные тучи из которых на землю хлынули мощные потоки воды, а почти сразу за тем, раздались оглушительные удары грома.

Сквозь этот шум я различила крики толпы.

— Ведьма! Ведьма! — но на этот раз они были не яростными, а напуганными.

Через полминуты на улице не осталось ни души, даже жирдяй-старейшина куда-то скрылся.

— Похоже, эти суеверные идиоты решили, что умею повелевать погодой, — фыркнула я и повернулась к своему спасителю.

Но вся насмешка полностью исчезла с моего лица, когда я увидела то место, которое минуту назад было проткнуто стрелой. Сквозь окровавленную дыру в рукаве рубахи виднелась золотистая кожа лишь с крошечным зарубцевавшимся шрамом, вместо огромной дыры от стального наконечника.

Я с недоумением уставилась в лицо парня. Очень не многие существа способны на такое быстрое самоисцеление. Может, он хороший маг? Вряд ли, даже колдун самого высокого уровня не смог бы залечить рану практически моментально. Да и я не почувствовала вспышку хоть какой-нибудь магии.

А юноша все так же смотрел на меня, и я только сейчас заметила, насколько он красив. Мне и до этого доводилось видеть симпатичных парней, принц темных эльфов, например, был очень даже ничего…

Но в моем спасителе было что-то по-настоящему особенное, не ограничивающееся смазливой мордашкой. Его большие серые глаза, которые сейчас испытующе всматривались в мое лицо. По золотистой коже и светлым волосам сбегали капли дождя, так же, как и по мне… Вот только я этого совсем не чувствовала сейчас.

Он подошел совсем близко и осторожно взял меня за руки. Я только сейчас поняла, как быстро колотиться мое сердце… Потому что оно узнало. Разум не помнил, но душа… Душе было известно все, и сейчас она стремилась к этому знакомому незнакомцу так сильно, как только могла.

…А ливень все тек из незакрытого крана неба и под его отчаянным напором затухали последние искры костра, который должен был стать моим погребальным… Но не внезапный дождь отвел от меня сегодня беспощадную руку смерти. Вот он — мой спаситель, стоит, переплетя свои пальцы с моими, и по ним стекают ледяные ручейки воды.

Именно в этот момент я почувствовала себя такой счастливой, какой не была, наверное, никогда. Потому что моя душа стала целой, и я вновь была жива…

— Я нашел тебя, — прошептала половинка моей души.

Я была готова ответить, сказать, что так долго ждала, когда он вернется… Но вдруг почувствовала болезненный жар в районе грудной клетки.

Я опустила взгляд, и ужасом увидела, как звезда-поисковик загорелась ультрамариновым сияньем, заливая призрачным светом лицо того, кто только что стал для меня жизнью. И кого я должна была убить…

 

13. Эни

Я растеряно глядела на сапфировую звезду. Она, кажется, и не собиралась потухать.

— Вот черт! — воскликнула я, быстро высвободив свои руки из рук блондина. Сейчас непонятно наваждение рассеялось, и я абсолютно не понимала, что же со мной случилось? Стояла и пялилась на него, как кошка на сметану! Как глупо… О чем я только думала? Ведь он… Ох, он тот самый дампир — сын кхана!

— Что случилось? — удивленно заморгал парень.

— Кажется, я должна тебя убить… — ляпнула я и тут же прикусила язык. Боги, что я несу!

Неожиданно для меня, дампир кивнул.

— Да, я знаю. Тебя прислал Халкион, ведь так?

— Откуда ты… — начала было я, но тут же сбилась.

— У меня есть хорошие знакомые среди вампиров, — объяснил полукровка, — Я был предупрежден заранее… А еще, звезда. Я сразу заметил ее и понял, кто ты такая.

Я непонимающе покачала головой.

— Ты знал? И все равно спас меня? — это казалось слишком невероятным, чтобы быть правдой.

— Ну, да, — пожал плечами дампир, — А что не надо было?

— Не в этом дело, — я рассеяно провела рукой по волосам, — Черт возьми, ты это специально сделал, да?

— Что именно?

Я раздраженно посмотрела на него. Я что, неясно выражаюсь? А… ну, да. Немного неясно. Но все равно надо соображать быстрее!

— Я имею в виду: ты спас меня специально, чтоб я не могла тебя убить? — расшифровала я.

Теперь, кажется, настала очередь дампира не понимать меня.

— А почему ты не можешь меня убить? Что тебе мешает?

— Идиотская вещь, под названием совесть! — буркнула я, — Ну как до тебя не доходит, а? Ты ведь спас мне жизнь, — я бросила взгляд на почти полностью пропавший шрам на его руке, — Дважды. И я не… В общем, я не такая беспринципная, чтобы прикончить тебя после этого… — я смотрела на красивого полукровку, не зная, что добавить. И сказала первое, что пришло в голову, — Меня зовут Эни. И если я до сих не поблагодарила тебя, то спасибо.

— Шейд, — дампир протянул мне руку, и я вздрогнула, вспомнив, как тесно сплелись наши ладони несколько минут назад, — И, не за что.

Осторожно пожав его ладонь, я задумчиво взглянула на Шейд.

— И так, что мы будем делать? — спросила я, не сколько у него, сколько вообще у вселенной.

Дампир сделал неуловимое движение рукой, будто хотел коснуться моих волос, но остановился на секунду раньше.

— Для начала нужно найти какое-нибудь место, где ты сможешь обсохнуть, — я только после этих слов заметила, что сумасшедший ливень уже закончился, хотя тучи все еще застили небеса. Но Шейд прав — я промокла насквозь, хоть отжимай! Тут же я задрожала, почувствовав дуновение по-осеннему холодного ветерка.

Заметив это, дампир снял с себя плащ и набросил мне на плечи. Я с удивлением поняла, что изнутри он был абсолютно сухим, в отличие от всей остальной нашей одежды.

— Пошли скорее, — поторопил он меня, — А то так и простыть недолго.

— Я не могу заболеть, — возразила я, отбивая зубами неловкое подобие барабанной дроби. — Интересно, это еще почему?

Я хихикнула, не переставая трястись от озноба.

— Волчья кровь согреет! — заметив растерянный взгляд Шейда, я закатила глаза, — Что, до сих пор не понял? Я, конечно, не ведьма, но существо тоже интересное. Оборотень.

— А я еще думал, почему Халкион послал на опасное задание такую красивую и хрупкую девушку! — рассмеялся полукровка, — Теперь понятно.

— Что ж, — задумчиво протянула я, — И куда же мы пойдем? В этом месте меня вряд ли захочет кто-то приютить… Ох, а еще, — вспомнила я, — хочу забрать свои вещи и коня. И если с моими любимыми кинжалами что-то сделали…

— Тогда я не завидую этим несчастным! — усмехнулся Шейд.

Я кивнула.

— Я могу быть жестокой, когда этого захочу. И в любом случае, без своего имущества я отсюда не уйду! — произнеся это, я поняла, что уже не дрожу от холода. Да, я была по-прежнему мокрой, но озноб прошел. Значит, права я была насчет горячей волчьей крови! Ну, а как иначе я смогла бы спать зимой посреди леса, когда от снега меня отделял лишь тонкий слой ткани плаща, — Вот только, как мы найдем мои вещи? — задумалась я, — Все местные жители трусливо попрятались по домам.

— Подожди-ка, — вдруг нахмурился дампир, — Ты сказала, у тебя был конь, верно? Если это тот роскошный черный скакун породы Элипед Дарк, то я видел, куда его отвели. Возможно, и все остальное мы найдем там же.

— Правда? — обрадовалась я, — И где же заперли бедняжку Бриза?

Шейд криво ухмыльнулся.

— Угадай с трех раз, — Конечно, в конюшне Старейшины. Такие, как он никогда не упустят возможности нажиться на чужом несчастье.

Я возмущенно нахмурилась.

— Если я еще раз увижу этого толстяка, то он получит сполна! Пойдем, — подхватилась я, — Покажешь дорогу.

— Ну, пошли. Хотя, тут и показывать особо нечего. Вон, видишь, — он махнул рукой куда-то влево, — самый высокий и роскошный дом — туда-то нам и надо.

Когда мы оказались возле жилища Старейшины, я долго-долго колотила ногой в дверь. Пока не устала.

— Кажется, открывать нам не собираются, — подытожила я.

— А ты что ожидала, встречу хлебом-солью?

Я присела на порожек.

— Ну да, глупо было рассчитывать на гостеприимство от этих людей. Ладно, как говорится, если нельзя пройти через дверь…

— Надо пробить стену! — весело закончил дампир.

— Это мы всегда успеем, — осадила его я, — Я имела в виду всего лишь окно.

— А может просто нужно стучать чуть понастойчивей? — ох, что-то мне не нравится ухмылка этого дампира!..

Правда, в результате он оказался прав… Конечно, я не думала, что под словами "чуть понастойчивей" подразумевается — выламывание двери. Но, это, по крайней мере, подействовало.

Внутри нас ожидал насмерть перепуганный толстяк-старейшина. Думаю, сейчас я действительно была похожа на ведьму — с мокрыми черными волосами, в белом платье и горящими от ярости глазами. Шейд благоразумно предпочел держаться немного в стороне и не попадаться под горячую руку.

Когда я заговорила, то мой голос звенел, как натянутая тетива. Стальная тетива.

— Слушай меня внимательно, жалкая туша! По своей великой милости я сохраню тебе жизнь. Но если ты немедленно не вернешь все вещи, что отобрал у меня — я нашлю на вашу деревеньку такое проклятие, что здесь и сто лет спустя даже травинка не вырастет! — понятное дело, что я блефовала. Только старейшина этого не знал. Для большей убедительности я добавила, — Ты сам видел, что я мог управлять стихией. И что стоит колдунье заставить молнию ударить в этот дом?

Этот мерзкий жирдяй затрясся, становясь похожим на гигантскую порцию желе. С мольбами о прощении он упал на колени и запричитал.

— Помилуй, добрая госпожа! Не губи! Я сейчас же отдам тебе все, что по недоразумению было забрано. Только не губи!

Я с отвращением взирала на его унижения. Как же я ненавижу людей, готовых стелиться перед любым, кто хоть немного могущественнее их.

Мне приходилось и дальше играть роль великой колдуньи, и, не выходя из образа, я сделала величественный жест рукой, как мне показалось, именно так должна вести себя ведьма.

— Давай и побыстрее. Не заставляй меня ждать, — эти слова я произнесла с угрожающим намеком, который заставил старейшину подскочить с пола и понестись с такой скоростью, что мой Бриз мог бы ему позавидовать.

Не успела я досчитать до десяти, как он вернулся, держа в руках ворох моих вещей — привычный наряд и столь памятные сандалии, сверху на них лежал талисман — стеклянный волк (загадочный подарок Риты — интересно, как она там?), а также кинжалы и золотую цепочку. Вообще вещей у меня не много — привыкла путешествовать налегке. Я практически не мерзну, так что не нуждаюсь в лишней одежде и обуви, самое главное, чтобы под рукой всегда было привычное оружие, вот уж без чего я не смогу обойтись.

— И про лошадь не забудь, — напомнила я, выхватывая свои пожитки из мягких и белых, как тесто рук старейшины.

— Позади дома, в конюшне, — испуганно пискнул он, оказавшись на опасно близком расстоянии от "ведьмы".

Дойдя до двери, я обернулась и сказала, обращаясь к толстяку.

— Я уже говорила, что сегодня ты можешь справлять второй день рожденье? В любом случае, не забывай об этом. Жизнь так переменчива… — я пристально взглянула в его бледные рыбьи глазки, — Вот ты есть, а вот птица-фортуна взмахнула крылом — и ты уже на том свете! — после этого запоминающегося прощания я перешагнула порог этого жилища, чтобы больше никогда в него не вернуться.

Шейд незаметной тенью последовал за мной. Когда мы оказались снаружи, он произнес не без доли восхищения.

— Ты была неподражаема! Я даже не решил вмешаться.

— И правильно сделал. Не представляешь, какого труда мне стоило притворяться самоуверенной ведьмочкой!

— А, по-моему, ты смотрелась вполне правдоподобно, — возразил полукровка.

Я фыркнула.

— Спасибо, конечно, за столь лестную оценку моих актерских способностей. Но думаю, этот жалкая биомасса поверила бы в любом случае, изображай я хоть фею цветов! — кривляясь, я сделала реверанс и взмахнула рукой, будто в ней была волшебная палочка.

Шейд весело улыбнулся в ответ на мои ужимки.

— Сейчас ты больше похожа на русалку.

— Ага, — кивнула я. Хотя платье и волосы уже подсохли, вид у меня, скорее всего, был удручающий, — Стой, — подозрительно замерла я, — В этом мире ведь нет русалок!

— Ну, так мне довелось путешествовать не только по Роокхелу, — пожал плечами дампир, — Успел многое повидать. На Земле, например. Кстати, интересное место, хоть и немного суетное.

Я вздрогнула. С Шейдом было так легко и просто беседовать… если он не задевал больных тем. Быстро отвернувшись, чтобы он не увидел смятение на моем лице.

Но Шейд все же заметил что-то неладное.

— Ты в порядке? — взволнованно спросил он, пытаясь заглянуть мне в глаза.

— Все хорошо. Пошли, заберем моего коня.

К счастью, дампир оказался достаточно понятливым, чтобы не продолжать расспросы.

Перед дверью конюшни я заставила его остановиться.

— Стой здесь. Мне нужно переодеться в нормальные вещи, — я повела плечами, — А то правда, на утопленницу похожа — мокрая и в белом. И не подглядывай!

— За кого ты меня принимаешь? — возмутился Шейд.

— Всего лишь за парня. И я тебя предупредила.

С этими словами я зашла внутрь и плотно прикрыла дверь. А вот и красавец Бриз. Завидев меня, конек, радостно заржал, я ответила ему теплой улыбкой. Да, мы крепко сдружились за дни совместного путешествия. И мне очень нравилось, что хоть кто-то из животных меня не боится. Обычно, все звери, кроме, разумеется, волков и собак, почуяв меня, начинали шипеть, рычать ил просто убегали подальше. Но Гектор тогда не соврал мне: Элипед Дарк — абсолютно особенная порода!

— Здравствуй, друг, — шепнула я Бризу, поглаживая его по холке, — Больше я тебя не потеряю.

Я быстро стянула с себя влажную белую простыню, которую некоторые по ошибке именовали платьем, и влезла в привычные брюки и блузу. Эх, зима вот-вот наступит. Надо бы озаботиться обувью потеплее сандалий и плащом на каком-нибудь хорошем меху. Нет, я могла бы обойтись и без этого, но если путешествовать придется через населенные места, не стоит лишний раз привлекать внимание чересчур легкой одеждой. С таким же успехом я могла бы пройтись по главной площади столицы в бикини — во-первых, жители этого мира не привыкли к такой прилюдной откровенности; а во-вторых, про открытые купальники здесь и слышать не слышали.

В последнюю очередь я надела на шею кожаный шнурок со стеклянным волком. Вот, любопытно, почему его с меня сняли, а гораздо более ценную сапфировую звезду — нет. Как-то не похоже это на обычную людскую жадность. Хотя, кхан наверняка позаботился о том, чтобы такая дорогая вещь не попала в чужие руки, и наложил на кулон магическую защиту от потери и воровства.

Но, к чему он мне теперь. Я не смогу убить Шейда… и дело здесь не только в благодарности… Я до сих пор не могу забыть то чувство, что возникло во мне, когда наши пальцы сплелись под струями дождя. Родство душ? Любовь с первого взгляда? Даже сейчас, когда первичные чары спали, мне было с ним легко и привычно, будто мы — давние-давние друзья. И я уверена — Шейд ощущал что-то подобное. А что значила его загадочная фраза: "Я нашел тебя…"? Я даже гадать не могу.

… Я вышла из помещения, задумчивая, ведя Бриза под уздечку.

Шейд не удержался от подкола.

— Я, конечно, знал, что девушки долго собираются… Но ты рисковала увидеть меня седым и морщинистым.

— Дампиры не стареют, — буркнула я, — Так что проведи я в этой конюшне хоть пару веков — ты бы не изменился ни на йоту.

Его лицо вдруг застыло, передо мной будто бы стояла безжизненная скульптура из золотистого камня.

— Э-э, прости, если сказала что-то не то, — растерялась я.

— Ничего страшного, — он ожил и покачал головой, — Просто я не очень люблю вспоминать о своем отце.

— Я понимаю.

Шейд встряхнулся и проговорил нарочито бодро.

— Думаю, нам пора. Чур, конем править буду я! — в этот момент, сквозь маску веселья и удалой молодости, я увидела то, что пряталось глубже — мрачное отчаяние того, в ком течет темная кровь. Мне это тоже знакомо…

И в игру-притворство можно играть вдвоем, раз Шейд не хочет быть со мной честным. Я изобразила озорную улыбку и в мгновение ока взлетела на спину Бриза.

— Я согласна: нас не следует задерживаться здесь. Но в кое-чем ты ошибся. Правлю я!

Дампир усмехнулся, но послушно уселся позади меня. что-то подсказывало мне, что так легко он не сдастся…

Хотя, кто знает, что ожидать от Тени?… От непредсказуемого дампира.

 

14. Шейд

Как такое могло случиться? Я понятия не имел. Просто, нас свела Судьба. Снова. Я узнал ее сразу, как только увидел. Да и как такое модно забыть? Хотя, она забыла. Иначе бы убила меня на месте.

И пусть нас разлучили тогда лишь чужие наговоры… Что я могу доказать сейчас? Правильно, ничего. Так что, оно и к лучшему. Пусть она не помнит — но помнят наши души. И только это имеет значение.

Но, черт возьми, как мне было трудно! Быть рядом, глядеть в ее глаза — и притворятся, что ничего не было… Худшей пытки и представить нельзя. Нет, можно — думать, что потерял ее навсегда.

… А потом я увидел на ее груди звезду поиска… И все понял. Да, похоже, мой "дорогой" папочка никогда не успокоится! Знал ли он, кого послал убить меня? Сомневаюсь. Но, не смотря ни на что, разве мог я дать ей погибнуть? Когда это жирная жаба — местный старейшина назвал ее ведьмой, о, как же мне хотелось разрубить его напополам! И вовсе не сострадание к убогим заставило меня тогда остановиться, а только лишь страх за любимую, ведь она могла погибнуть, пока я разбирался с толстяком.

И вот моя принцесса, моя звезда — Миа Кхель, спасена. А этот внезапный ливень, словно на небесах плакали от счастья, когда две души вновь нашли друг друга… Она была полна противоречий и контрастов — богиня воды, внутри которой горело жаркое пламя. Как же она прекрасна!

Но волшебный миг, когда наш сердца стучали в унисон, чары, связавшие не тело, но дух, закончились с последними каплями дождя. И вновь она смотрит на меня, как на чужого. Эни. Она уже не та принцесса, которую я знал. Слишком много тьмы и боли внутри. Да, она стала сильнее, но какой ценой!..

Когда Эни напомнила о моем бессмертии… Вовсе не из-за родства с вампирами я не хотел говорить об этом. Просто, у Миа не было сотен жизней, проведенных в напрасных поисках. Да, я искал ее — каждую жизнь, в любом теле и любом мире… А в этот раз… Я боялся, что все будет точно так же — я не найду свою принцессу. И вечная жизнь не дала бы мне шанс переродиться и продолжить все в другом мире.

Но я все же отыскал ее! Спустя века судьба вновь свела нас в том же мире, что и в первый раз. Это кажется невероятным…

Я сел на спину коня, позади Эни. Раньше мы тоже любили скакать вместе, и тогда она точно так же предпочитала управлять. Эни была не такой, как Миа — не те глаза, не те волосы и пахла она по-другому. Вы спросите, как же я тогда ее узнал? Все очень просто. Я смотрел не глазами на тело, а душой на душу. Она знала меня, но не помнила. Возможно, мы сумеем начать все с начала. Ведь для любви пара тысячелетий не срок.

— Куда мы направляемся? — я задал этот вопрос, не от любопытства, а чтобы хоть немного отвлечься от мучительных размышлений.

— Подальше отсюда, — ответила Эни и неожиданно вздрогнула, — Вот черт! Я совсем забыла о том, что меня сегодня пытались убить…

— Ну, если бы меня попытались сжечь на костре, я тоже постарался об этом забыть, — мне хотелось пожать плечами, но это было нелегко сделать, сидя верхом на лошади.

Голос девушки был язвительно-насмешливым, но мне показалось, что она лишь притворялась беспечной.

— Я не об этом. А о той стреле, что вонзилась тебе в руку, хотя предназначалась, наверняка, моему сердцу. Это… ну, как-то не похоже на действие деревенщин. Недостаточно прямолинейно.

Я кивнул, хоть она и не могла видеть этого жеста.

— Ты права. Это не их рук дело. Селяне не пользуются отравленными стрелами…

Миа… нет, Эни обернулась так резко, что чудом не свалилась с коня. Я огорчился, увидев в ее глазах страх… моя принцесса не должна бояться никого и ничего! Я обязательно защищу ее.

Но оказалось, что испугалась она вовсе не за себя.

— И почему ты до сих пор молчал об этом? Дьявол! Что я бы делала с твоим трупом!?

Она волнуется за меня! Пусть в грубоватой форме, но все же… И видят боги, я безумно хочу, чтобы это было нечто большее, чем чувство долга.

Я поспешил успокоить девушку.

— Мне это ничем не грозило. Не так уж много на свете ядов, которые способны убить дампира.

Но Эни в этих словах увидела больше, чем я собирался говорить.

— То есть, такие все-таки существуют? И вставая под удар, ты не мог знать, что останешься жив?

Я вздохнул. Она не хочет лжи, но правду так не легко говорить…

— Эни, я — всего лишь полукровка. Да, мои раны заживают намного быстрее, чем у обычного человека. Да, я не умру от старости. Но это не значит, что я бессмертен.

— Ты рисковал собой, чтобы спасти меня, — медленно произнесла она, — Почему?

Нет! Зачем она спросила об этом? Я не могу говорить искренне, ведь тогда придется рассказать слишком много. Поверит ли Эни мне или, вспомнив ту жизнь, вновь уйдет? Я не МОГУ вновь потерять свою душу! Не теперь, когда я только отыскал ее вновь…

— Почему? — повторила Эни, на этот раз настойчивей.

— А почему ты оставила меня в живых? — выкрутился я, — Только не надо этой ерунды о чувстве благодарности! Мы ведь оба знаем, что это не остановило бы Охотницу…

Эни открыла было рот, собираясь что-то возразить, но так ничего и не сказала.

— Так что давай не будем лезть друг другу в души, — подытожил я. Эти слова дались мне с таким трудом, но иначе было нельзя. Девушка молчала, кажется, я ее обидел. Но то, что она чувствует сейчас, не сравнится с тем, что будет, если Эни вспомнит прошлое…

Я заговорил вновь, чтобы хоть как-то прервать тяжелое безмолвие.

— Неподалеку есть еще одна деревенька… — молчание девушки приобрело скептические нотки, — И ее жители гораздо миролюбивей. Там мы сможем отдохнуть и решить, куда направится дальше, — мне пришлось приложить немало усилий, чтобы говорить дальше, — Если кхан узнает, что ты отказываешься выполнять его поручение, то он сделает все, чтобы убрать нас двоих. И… возможно тебе будет лучше вернуться в свою стаю…

Слова Эни прозвучали глухо. Ей было тяжело произносить их.

— У меня нет Стаи. Я — одиночка, а те оборотни, которых я знаю, не желают мне ничего, кроме смерти…

— Получается, что мы отвергнуты своими народами…

— Получается, что так, — согласилась она, — Может… нам стоит держаться вместе. Пока что.

Мое сердце пустилось в пляс, услышав эти слова. Но я заставил себя ответить сдержано.

— Да, думаю, это будет разумно.

Эни чуть заметно кивнула. Похоже, мой ответ ее устроил.

Дальше мы ехали молча. Время от времени порывы ветра заставлял ее волосы развеваться, и когда темные пряди прикасались к моему лицу, когда я мог чувствовать их запах… Ох, я только сейчас понял, что не страсть к девушке туманила мой разум. И не только она.

Я — дампир, а это значит, что время от времени, я вынужден пить кровь. Не так часто, как вампир и мне проще себя контролировать… Но это необходимо мне, точно так же, как и обычная пища.

Слишком много времени прошло с тех пор, когда я пил кровь в последний раз. И сейчас я был голоден.

Не знаю, можно ли дампирам (и вампирам) "питаться" оборотнями… По крайней мере, запах Эни казался мне сейчас достаточно аппетитным. Я смогу себя контролировать… еще какое-то время. Но все же это слишком рискованно, ведь принцесса может пострадать.

У меня закружилась голова, а желудок будто связали в узел. Мне пришлось дышать чаще, но от этого не стало легче — аромат крови, казалось, пропитал весь мир вокруг.

— Эй, ты в порядке? — спросила Эни. Она встревожено обернулась, вглядываясь в мое лицо, — О, нет, — побледнела она, — Только не говори, что на этих стрелах был как раз "один из немногих ядов, способных убить дампира"!

— Пожалуйста, не смейся. Меня немного укачивает на лошади, — соврал я.

— Постараюсь не делать это слишком громко, — фыркнула девушка, уткнувшись в гриву коня, — Но ты должен признать, что это довольно забавно!

— Лично для меня не капельки, — честно сказал я.

Эни фыркнула еще громче так, что конь даже возмущенно повел ушами.

— Просто ты не видишь себя со стороны. Позеленевший дампир — незабываемое зрелище! Эх, жаль в этом мире фотоаппараты не в ходу.

Да, что-то я не припомню, чтобы Миа Кхель была такой язвой! А может и была, но со мной вела себя иначе? Кто теперь разберет…

Я постарался не обращать внимания на ее насмешки, хотя они немного отвлекли меня от мучений, вызываемых жаждой.

Вскоре мы заметили крыши каких-то домов, и я облегченно вздохнул. Там я найду способ насытиться. Нет, я не буду никого убивать! Мне нужно не так уж много, человек не умрет от потери такого количества крови. Подчищать воспоминания я тоже умею, так что проблем возникнуть не должно. Главное, побыстрее оказаться в селении.

— Тебе совсем плохо? — Эни заметила, что я притих.

— Уже лучше. В деревне найдем какой-нибудь постоялый двор и отдохнем там.

— Конечно, — с улыбкой произнесла она, — Если у тебя есть чем платить. Я обычно ночую в лесу, а белки, как правило, не берут за постой…

— Насчет этого не волнуйся, — "Только не уходи от меня", — с тоской подумал я, — "И я сделаю все, что пожелаешь, принцесса". Как жаль, что я не мог сказать ей этого вслух. Ну почему все так сложно?

 

15. Эни

Постоялый двор. При этих словах в моей голове возникает образ этакого небольшого уютного домика с полной и добродушной хозяйкой, мягкими перинами на кроватях и запахом свежей выпечки… Возможно, где-то так оно и есть. Но то место, где остановились мы с Шейдом. полностью разрушило мое хорошее представление о гостиничном бизнесе этого мира.

В здании грязно-серого цвета пахло сыростью и плесенью, а владельцем этого "рая для усталого путника" был низкорослый мужчина неопределенного возраста, худой, как гвоздь. Однако встретил он нашу компанию вполне вежливо, даже радушно. Хотя, возможно, виной тому был взнос за проживание, который Шейд заплатил сразу же. Интересно, как он вообще зарабатывает на жизнь? Надеюсь, что честно… "Ага, и кто это говорит? Наемница?" — возмутился внутренний голос. "Один раз не считается, тем более что я никого не убила", — оспорила я. "Ну-ну, посмотрим", — загадочно ответил голос.

— Вам один номер? — вопрос владельца постоялого двора прервал мой внутренний диалог.

Шейд бросил на меня смущенный взгляд, и я поспешила сказать.

— Два, — решительно произнесла я. При моих словах на лице хозяина расцвела самая ехидная улыба, которую я когда-либо видела.

— Очень сожалею, но у нас остался всего один свободный номер. И то, можете считать, что вам повезло, — добавил он, увидев мое вытянувшееся лицо, — Сейчас, как раз самый сезон, так что сами понимаете…

Черт! Черт! Черт! Я и так до сих пор не разобралась, что такое происходит между мной и Шейдом, мне необходимо подумать обо всем этом… В одиночестве! Как я смогу сосредоточиться, находясь с причиной моих сомнений в одной комнате?

— Хорошо, — выдавила я сквозь зубы, — Нас все устраивает. Давайте ключ, — холодный металл упал в мою протянутую ладонь.

После того, как хозяин проводил нас до комнаты и ушел, Шейд в удивлении повернулся ко мне.

— Зачем ты согласилась?

— А что еще оставалось? — спросила я в ответ, — Загрызть кого-нибудь из постояльцев, чтобы освободилось еще одно место?

Шейд помолчал немного, а потом нерешительно произнес.

— Если ты боишься меня, потому что я — дампир, то… не стоит. Я не причиню тебе вреда.

Я возмущенно фыркнула.

— Я боюсь тебя? Ой, не смеши! Из всего, что я успела повидать в этом мире, ты далеко не самое страшное.

— Ну, спасибо за комплимент, — усмехнулся дампир, — Мне нужно отлучится не на долго… если ты, конечно, не против.

— С чего бы это мне быть против? Иди куда хочешь, — "А я смогу спокойно все обдумать", — мысленно закончила я.

Как только за Шейдом закрылась дверь, я улеглась на кровать и прикрыла глаза. Что мне нужно, так это разложить все по полочкам. Что может быть проще. Да…

В течение ближайших десяти минут я успела раз сто поменять свое положение — вертелась на кровати и так и сяк, в конце концов, даже перебралась на пол — ничего не помогало. Кажется, умные мысли приходят исключительно по собственному желанию. И что мне делать?

Ладно, пойду, найду, где здесь кухня. Может, на сытый желудок дело пойдет лучше… Надеюсь, с едой у них лучше, чем с обслуживанием.

Выйдя из номера, я прикрыла за собой дверь и направилась по коридору в сторону первого этажа, на котором располагалась гостиная. Там обязательно найдется кто-нибудь, кто подскажет мне, как в этом захолустном местечке найти еду.

Вдруг мое внимание привлек одно темное ответвление коридора: оттуда доносились какие-то подозрительные звуки, от которых у меня по спине пробежали знакомые мурашки… Я чувствовала рядом смерть и мрак. Выхватив из-за пояса кинжал (какое счастье, что он всегда со мной!), я крадущейся походкой скользнула в коридор.

— Какого черта здесь происходит!? — ошеломленно воскликнула я.

Мое изумление можно было понять. Потому что в тени стоял Шейд… вцепившись в шею какой-то несчастной девушки. Заметив меня, он быстро, но осторожно опустил обмякшее тело на пол.

— Что ты здесь творишь? — мой голос звенел от ярости и возмущения.

Шейд поднял руки в успокаивающем жесте.

— Эни, прошу, не волнуйся.

— Не волнуйся! — взвизгнула я, — Ты… ты пил кровь! Идиот, ты хоть понимаешь, что с нами сделают, если узнают, чей ты сын!?

В мгновение ока Шейд оказался рядом со мной и схватил руками за лицо.

— Если ты не будешь так кричать, никто ничего не узнает. Она, — он кивнул в сторону тела, безжизненным мешком лежавшее в углу, — очнется где-то через полчаса и ничего не будет помнить. Я уже позаботился об этом, — он устало покачал головой, — Пойми же, наконец, я — дампир, полукровка. И, как я уже говорил, я не бессмертен. А это значит, что я не сойду с ума, как обычный вампир, от отсутствия крови. Я умру, Эни.

Я молчала и только глядела в его глаза. В темноте они мерцали, как чистое серебро и я совсем не видела в них зла. Только усталость на грани отчаяния. И он не стремился оправдаться, а просто говорил правду.

Тем временем, дампир продолжил.

— Я тот, кто я есть… и если ты не хочешь, быть рядом со мной. Без проблем, я уйду. Только скажи, что не хочешь меня видеть.

— Нет! — отчаянно воскликнула я, прежде чем разум успел остановить меня. И тут же виновато опустила голову.

— Пожалуйста, продолжай…

Я взглянула на него и… решилась.

— Помнишь, ты спрашивал, почему я оставила тебя в живых? И сказал тогда, что дело не только в благодарности… Ты был прав. Это нечто большее.

На лице дампира я прочитала такую всепоглощающую надежду и что-то еще… Глубокое, светлое… Неужели то, что проскользнуло между нами во время дождя… Неужели мне не почудилось?

В следующее мгновение у меня отпали последние сомнения. Шейд прикоснулся пальцами к моей щеке, и в том жесте было столько давней тоски и грусти. И вспомнились первые слова, сказанные им: "Я нашел тебя"… Мне неважно было сейчас, что они значили, а важно лишь то, что мне хотелось сказать ему тоже самое.

Наши губы соприкоснулись… все так же нежно и осторожно, будто с опаской. Я ожидала ледяного прикосновения вампира, но Шейд оказался мягким и теплым, совсем, как обычный человек.

И я поняла, что действительно знаю его. Пусть не помню, пока что, но разве имеет это хоть какое-то значение, если помнят наши сердца и души?

— Ты понимаешь, с чем нам придется столкнуться теперь? — прошептал Шейд, пропуская мои волосы через пальцы, — Мы и раньше были отверженцами своих народов, а теперь все станет только хуже. И вампиры, и оборотни, и люди сделают все, чтобы разлучить и уничтожить нас… Неужели ты готова провести жизнь в бегах?

Я взглянула в его глаза, подобные отражению полной луны в черной воде, колеблющиеся, изменчивые и такие же чарующие… И знала, что скажу в следующий миг.

— Я готова на все. Если только ты будешь рядом.

Он обнял меня так, словно хотел удержать, закрыть от всего жестокого мира.

— Мы нашли друг друга. И будем вместе всегда. Вечность, — он замолк и добавил чуть тише, с болью в голосе, — Пока ты сама будешь этого хотеть.

* * *

Я думала, что проснулась. Но за незнакомым узким, как в готическом замке, окном светила огромная брильянтовая луна и падали крупные хлопья снега. Было тихо, ни звука, ни шороха, только где-то далеко-далеко в этом бесконечном безмолвии хрустел подмерзший наст под лапами белого волка. Я не видела этого, но все равно откуда-то знала… Я спала, но все было таким реальным: и сверкающий свет, серебривший каменный пол, и холодный воздух от окна, скользивший по моим босым ногам. Сапфировая звезда на моей груди горела ровным, не обжигающим сиянием. Не тревожным пульсирующим, цвета индиго, а мягкими, как весь этот мир, лазоревыми лучами…

— Рада увидеться вновь, Миа Кхель, — знакомый голос, похожий на звон горного ручейка прорезал безмятежное пространство, не нарушив, однако, его покой.

Я неспешно обернулась. У двери комнаты стояла Тиар Хин — в нынешней ипостаси вампирская принцесса Нихиль.

— Доброй ночи, Вестница, — улыбнулась я. Слова лились из горла легко и непринужденно, будто выученные заранее, — Скажи, пожалуйста, где мы сейчас?

— В месте, которое могло бы быть, если бы история развивалась иначе, — загадочно ответила вампиресса, — А впрочем… Не задумывайся об этом. Мы обе просто спим.

— Это ты вызвала меня? — я погладила драгоценный артефакт на шее, — Звезда ведь не просто поисковик, верно?

— Да, но другое ее действие продлится недолго. Мы будем здесь только, пока падает снег. А мне нужно рассказать кое-что о тебе, принцесса, и о нашем народе…

Я бросила взгляд на мир, лежащий за оконным стеклом. Хлопья все кружились и кружились, и казалось, что их танец будет длиться вечность и после нее… Но это чувство было обманчивым, я знала это.

— Говори, Тиар Хин, я хочу это знать.

Она кивнула и опустилась на пол, прямо в круг, очерченный лунным лучом.

— Ты должна знать, какими могущественными мы были… и есть. И война, случившаяся тогда не смогла бы нас уничтожить нас — с Народом Первой Зари не справились бы ни какие полчища темных созданий, — Нихиль глубоко вдохнула, словно успокаиваясь, — Но нас предали, раскрыли секрет, оружие, с помощью которого нас можно было не просто убить, но навеки лишить шанса на перерождение… И совершил это преступление тот, кому ты, принцесса, отдала свое сердце, — я хрипло вскрикнула, услышав эти слова, но рассказчица жестом заставила меня молчать, — Подожди, я договорю. Семья и друзья предупреждали тебя, что не стоит доверять оборотню, но ты не желала слушать ничего. Любовь нашей принцессы и звезды оказалась сильна, но ненависть еще сильнее. Ты погибла самой первой из нас, но перед смертью прокляла и врагов и свой собственный народ, и пообещала, что Народ Первой Зари вернется, но совсем другим… А еще поклялась, что если ты полюбишь кого-то, забыв прошлую боль — избранника принцессы вскоре заберет сама смерть… И это проклятие касается и всех нас…

Я не знала, что сказать. Приятная прохлада лунной ночи превратилась вдруг в могильный холод. А снегопад за окном уже утихал.

Тиар Хин тоже заметила это.

— Осталось совсем мало времени, принцесса. И я хочу сказать, чтобы ты не корила себя. Что сделано, то сделано. И как бы оно не было, мы возродились только благодаря тебе.

Мой голос отчаянно дрожал, когда я задала следующий вопрос. Потому что я боялась услышать ответ, боялась правды и прошлого, которое только и делало, что причиняло мне боль.

— Как звали того, кто предал меня?

Вестница подняла на меня большие глаза, полные черной тоски, без блика и просвета и с последней упавшей снежинкой она произнесла.

— Шейд. Его звали Шейд…

(Июнь-ноябрь 2010)