Антон чувствовал себя растерянным, а точнее потерянным. В разговоре сестра настоятельно потребовала, чтобы он не рассказывал вампирессе об их недавнем открытии. Понятное дело, охотница не доверяла блондинке, но оставлять ее в неведении было неправильным. По крайней мере, так считал Антон. Но, как и в большинстве вопросов, касающихся вампиров, его мнение расходилось с мнением сестры.

Семаргл думал, что Долл имеет право знать, что, а вернее кто, ей угрожает. Хотя и ему самому было интересно, чем девушка смогла досадить Первому. Версия с неожиданно взбесившимся бывшим, казалась не слишком правдоподобной. Впрочем, Охотник все равно пытался отстоять права вампирессы перед неумолимой сестрой.

— Пока мы не знаем всей правды, не стоит раскрывать карты перед ней, — заявила Флай.

— Но…

— Никаких "но"! Возможно, она на самом деле случайная жертва обстоятельств. Однако мне в это не слишком верится. Может, блондинка заодно с ним, и разыгрывает перед нами спектакль… Так или иначе, мы ничего не знаем наверняка. Поэтому просто будь осторожен и жди.

Семаргл тяжело вздохнул. Спорить с его сестрой — дело бессмысленное. Тем более, что в глубине души, он знал, что Флай права. Не в том, что Долл заодно с Первым — в это он никогда бы не поверил. Но девушка на самом деле не была полностью искренней с ним — или с кем бы то ни было.

Несмотря на все это, несмотря на то, что она была вампиром — она сводила Антона с ума. Он бы мог решить, что Долл — ведьма и околдовала его. Но никакие чары не имели власти над наследником Бога Огня и Луны. Никакие… Возможно Антон (как и многие из представителей сильного пола) просто недооценивал способность женщин привораживать без всякого колдовства, недооценивал силу красоты. А вот Лера, наоборот, всегда делала ставки именно на нее. И, к слову сказать, редко ошибалась.

Но для Антона имела значение вовсе не внешняя оболочка — в конце концов, он очень давно жил на свете и успел повидать немало красавиц — в том числе и вампирок. Если бы плотская привлекательность могла остановить его разящий меч — это произошло бы много лет назад. Нет, Долл не могла покорить его одной только смазливой мордашкой.

Семаргл не видел в ней врага. Только нежную девушку, которая пытается быть сильной, бороться со всем миром. Прав ли он был или безнадежно ошибался — неизвестно. Однако на его чувства к светловолосой вампирессе это никак не влияло.

…Антон уже успел вернуться в кабинет истории, хотя его мысли блуждали невообразимо далеко от Великого пожара 1871 года [23]. На самом деле ему действительно жутко не хотелось оставлять Долл одну без присмотра, ведь вряд ли она смогла бы что-то сделать в случае нападения… Конечно, как и все вампиры, она быстрее и ловчее большинства людей (хотя и не намного: фильмы значительно преувеличивают физические способности вампиров), но справится с Первым хрупкой вампирочке точно не под силу. Тем более что по таинственному стечению обстоятельств, он является ее демиургом, и это на данный момент является самой большой проблемой.

Создатели всегда имеют власть над своими сангре, хотя по большей части довольно ограниченную. Однако, вот беда, Лере в этом отношении не повезло. Семаргл уже успел понять (коротких минут первой встречи вполне хватило) — при желании демиург может полностью контролировать поведение и поступки Долл. Как же он сможет защищать ее — и от бессмертного, и от нее самой?..

Внимание семаргла привлекли перешептывания, волнами проходящие по всему классу так, что только он один оставался незатронутым. Поняв, что предметом обсуждений является… Долл, Антон лишь покачал головой. Надо же, как этой блондинке удается будоражить толпу! Кто-то выражал свое возмущение этой "выскочкой", но, к удивлению Охотника, большинство восторгались девушкой и говорили о том, как здорово, что она наконец пришла в себя… Вот тут Антон и насторожился. Конечно, Долл личность волевая и харизматичная — к таким обычно и тянутся люди. Но, почему внимание школьников вернулось к ней только сегодня? Присмотревшись внимательней к тем, кто восхищались вампирессой, Антон убедился в не безосновательности своих подозрений. Так-так, нездоровый блеск в глазах, речь слишком суетлива… Похоже, без внушения здесь не обошлось. И когда только успела?!

Черт, теперь понятно, почему Долл так спешила в школу, несмотря на существующую опасность. Антон решил непременно побеседовать с вампирочкой по окончанию урока… Хотя, вряд ли она его послушает.

"С другой стороны — она по крайней мере не набрасывается в туалете на одноклассниц", — мысленно приободрил себя семаргл.

* * *

Вчера. Вскоре, после заката.

Она скользила по "каналам" из асфальта и бетона, словно змея по водной глади. Такая же неслышная, гибкая, опасная. Она была профессионалом, и даже высоки каблуки не мешали Охотнице двигаться ловко и грациозно, избегая бордюров и канализационных решеток.

Впрочем, она уже начинала терять терпение. Вампир был совсем близко — она шла по его следу — и Флай порой казалось, что она может дотронуться до него. Но, то ли инстинкты ее обманывали, то ли бессмертный оказался проворнее — кровопийца снова и снова ускользал буквально у нее из-под носа.

Редкие прохожие (а их действительно было поразительно мало для такого многолюдного города, где жизнь не затихает ни на минуту) не обращали никакого вниманию на высокую девушку с экзотическими чертами и соблазнительными формами, затянутыми в черную кожу. Меч она навострилась прятать от любопытных глаз, а в остальном… Это же Чикаго! Здесь всем плевать на всех. Однако те, кому не повезло поймать яростный взгляд светло-зеленых глаз, вздрагивали и торопились перейти на другую сторону улицы. Почему-то всем мерещилось, что у привлекательной девушки зрачки пульсировали, то расширяясь, затмевая радужку, то по-кошачьи сужаясь… Впрочем, чего не привидится в мерцании неоновых вывесок.

Саму Охотницу это нисколько не тревожило. Она привыкла, что люди относились к ней в лучшем случае насторожено. И это было странно: вампиры — кровососущие монстры, убийцы, были привлекательны, притягивали своей нечеловеческой красотой и обаянием, а те, кто спасали чужие жизни, избавляя мир от отвратительных порождений ночи, вызывали полностью противоположные эмоции. Ну и пусть. Ей было плевать, главное, в чем Флай была уверена — она занимается действительно нужным делом. У нее есть брат, а когда-то был и возлюбленный… Но не стоит думать о нем, не сейчас. Она вспомнит его, когда вонзит свой меч в мертвое сердце очередного вампира.

Погруженная в охотничий азарт, Флай не замечала, как ее постепенно заманивают в ловушку. Районы становились все более захолустными, исчезало даже подобие уличного освещения, так же куда-то пропали все одинокие прохожие…

И тут Флай наконец увидела цель своей охоты! Крепче сжав рукоять меча, сверкнувшего золотой вспышкой, она спросила с усмешкой.

— Как твое имя, нечисть?

Стоявший до этого спиной к охотнице, вампир резко повернулся к ней…От пронзительного взгляда глаз… цвета свежей Флай пробрала дрожь. Только однажды она видела такие глаза у вампира (напомню, обычно у каинитов радужка окрашена в серо-голубой, а у лилимов — черный или темно-карий)… много лет назад, в Египте. Но сейчас она оказалась одна, рядом не было брата, готового прикрыть спину. В этот момент Флай поняла, что увидела лицо своей смерти.

Бессмертный равнодушно отбросил хрупкое тельце, которое сжимал в руках. А Флай с ужасом увидела ту же вампирессу, из которой несколько дней назад Охотница пыталась вытянуть сведения о клубе "Македония"…

Мгновения, на которое Охотница отвлеклась от вурдалака, хватило ему для молниеносного броска. Флай не успела ни вздохнуть, ни пошевелиться — бессмертный опрокинул ее на землю и выхватил из разжавшихся пальцев меч, чтобы секундой позднее вонзить его Охотнице в грудь, лишь чуть ниже сердца.

Перед тем, как она погрузилась во тьму, вампир наклонился к Флай еще ближе и нежно прошептал на ухо, будто говорил комплимент любовнице, своей настоящее имя. Она успела подумать, что блондинка обречена… и жаль, что Антон будет защищать ее до последнего, ведь на этот раз противник им не по зубам.

…И вовсе не голос брата вытащил ее оттуда, откуда уже не возвращаются. И даже не неудовлетворенная жажда мести. Нет, тьму разогнали до боли знакомые глаза. Фиолетовые, с золотистым ободком вокруг зрачка. Глаза того, для которого она стала душой… а после и сердцем. Глаза того, кого она уже не надеялась когда-либо увидеть. По крайней мере, при жизни.

— Стрекоза…

Она вздрогнула, краем сознания удивившись, как бестелесная форма может испытывать такие физические ощущения. Лишь самые близкие знали это ее прозвище, для остальных существовала его усеченная форма, причем на английском. На самом деле, ей даже нравилось новое имя, объединяющее ее суть и ее детское прозвище [24].

Стрекоза… Так звал ее иногда брат, но она не думала, что это слово отзовется такой болью… хотя, она и не ждала, что когда-нибудь снова оно будет произнесено его голосом.

Ей столько хотелось сказать, о стольком спросить, но следующая его фраза не дала ей этого сделать.

— Тебе еще рано умирать.

А ведь Флай уже восприняла смерть, как награду. Та, что когда-то разлучила двух влюбленных, вновь объединяла их. И она не хочет возвращаться, да и зачем!? Единственный, ради которого ей стоило бы жить — мертв. И только умерев, она сможет быть с ним…

— Нет. Ты нужна брату и… не только, — его голос смягчился, — Обещаю, мы встретимся вновь и в следующий раз уже навсегда. Но не сейчас… Прошу.

Лишь эта нежная мольба заставила ее вновь распахнуть веки, сделать новый вдох. И только присутствие рядом брата и светловолосой стервы заставило сдержать слезы. А иначе она бы прорыдала всю ночь напролет, а может, и всю следующую ночь…

Но на самом деле силы шагнуть за порог смерти в обратную сторону она смогла благодаря фразе: "… мы встретимся вновь… навсегда".

* * *

Что остается, когда заперты двери? Правильно, остаются окна! Флай уже решительно распахнула створку, но бездна из девятнадцати этажей (квартира Долл располагалась, соответственно, на двадцатом) заставила ее немного притормозить. Ладно, теоретически она смогла бы спуститься, не покалечившись при этом… Но за свою долгую жизнь Флай успела уяснить: идеально выстроенная теория чаще всего не совпадает с практикой. Тем более, что уже много-много лет Охотница не получала таких тяжелых ран. И хотя ее смуглая кожа вновь выглядела ровной и гладкой… ох, на самом деле, полученная травма еще долго будет давать знать о себе. Сейчас вот Флай даже просто стоять прямо было нелегко: все время кружилась голова и желудок скручивало приступами тошноты. Такое чувство, что у нее серьезное сотрясение, а не проткнута грудь! Хотя, первое тоже возможно — кажется, эта тварь сильно приложила ее об асфальт.

В конце концов, Охотница пришла к выводу, что смысла стремится на улицу ей сейчас немного. Антон непременно взбесится, узнав, что она подвергает себя опасности. Глупо, ей Богу. Если Первый захочет ее прикончить, ему не помешают ни двери, ни стены, ни ее уникальные умения, отточенные опытом длиною во многие столетья. Но Флай чувствовала: пока что она в безопасности, потому что вовсе не она является целью убийцы. В этом вампирша была права — это была всего лишь демонстрация силы, так сказать, демо-версия грядущего кошмара… Вероятно, ее не будут преследовать, если Флай в ближайшее время сбежит как можно дальше от чокнутой блондинки и не менее чокнутого Первого. Она бы непременно поступила именно так, если бы не огромное "но" в конце предложения.

Ее брат — глупый, наивный — влюбленный. Разумеется его чувства не могли укрыться от Флай, с ее-то эмпатическим даром, плюс особенная связь, которая существовала между ней и сыном Семаргла. Охотница знала, что Антон безнадежно ослеплен вампирессой, а значит, ни за что не оставит ее. И это связывала ее по рукам и ногам, лишая возможности послать все к чертовой матери.

Раздумав бежать, Флай, однако не спешила закрывать окно. Ее глаза устремились вдаль, а взгляд стал полностью отрешенным. Неожиданный (а может, и нет) звук хлопанья крыльев вывел красавицу со смоляными волосами из транса. Старая знакомая — ворона с перьями цвета асфальта. Охотница могла общаться почти со всеми животными — с каким-то было проще найти общий язык, с какими-то — сложнее. Выбор именно на эту птицу пал неслучайно. Вездесущие голуби были слишком глупы, вряд ли "летучим крысам" удалось бы справиться с самым простым заданием. Крысы же настоящие, хотя и отличались недюжинной сообразительностью, обладали гораздо меньшей свободой перемещения. Тем более, при виде вороны никто не будет визжать дурным голосом.

Охотница аккуратно погладила птицу по жестким перьям. Ее подруга была очень стара, даже удивительно, как ей удалось выжить в шумном и суетливом двадцать первом веке. Крылатая была американкой до мозга костей и потому не могла сопровождать Флай по миру, но была готова оказать помощь по мере возможностей, как только Охотница возвращалась в Штаты.

— Умница моя, — прошептала она вороне. — Будь так добра, присмотри за моим непутевым братцем: как бы он глупостей не натворил. И за его кровожадной подружкой, в особенности.

Если бы кто-нибудь стад случайным свидетелем этой сцены, он бы удивился (не только тому факту, что красивая девушка ведет беседы с птицей) тому, насколько разумными были глаза вороны — как будто это была не птица или не совсем птица…

С глухим "карр" ворона распахнула крылья и вылетела в окно, не теряя при этом собственного достоинства.

Флай вздохнула. Как же ей порой хотелось — сделать шаг, распахнуть крылья и обрести истинную свободу полета. Но возможности летать в одиночку она была лишена, а тот, кто был ее крыльями давным-давно погиб. "Нет", — прошептала она, зажмурившись, — "Смерти нет, есть просто дальние земли, из которых не ведет дорога обратно. И если он не может вернуться — я приду к нему. Рано или поздно".

Порыв холодного ветра растрепал ее волосы цвета вороного крыла. Будто где-то взмахнул кожистыми крыльями гигантский дракон. Порой из невозвратных мест все же долетают весточки… но только единицы могут их прочесть.

* * *

На лице Долл сияла торжествующая улыбка. Вокруг нее уже собралась стайка восторженных девиц, которые были полностью и бесповоротно в ее власти. А она и не думала, что поставить Мирабель на место удастся так быстро! Волна слухов уже пронеслась сокрушительным цунами по коридорам школы. Спасибо троице блондинок в розовом! Началось все с того, что Мирабель бросил парень (тот, который считался официальным). Прилюдно, со скандалом. Потом — тут не обошлось без прямого влияния Долл на школьную администрацию — вампиресса вернула себе место в школьной газете, а юной Спайт холодно сообщили, что "ее неподобающее поведение не соответствует занимаемой должности"… И напоследок, звезда черлидинга закатилась, лишив Мирабель последней надежды на светлое будущее. Из крупы поддержки ее выгнали, назвав почти ту же причину, что и руководство газеты.

В общем, Мирабель стала никем, а Долл вновь оказалась на коне. Небольшая доля вампирского внушения — и даже самые верные подружки окончательно отвернулись от Спайт, переметнувшись на сторону Валерии.

Неожиданно из окружения девчонок ее вытащила Таня.

— Приветики, Лерунчик! — пропела она.

Долл полностью проигнорировала такое издевательство над своим именем, сейчас ей нужна максимальная поддержка ото всех.

Поэтому вампирочка нацепила на лицо вежливую улыбку и спросила наиболее дружелюбным тоном.

— Ты чего-то хотела?

У Тани тут же сделались глаза размером с хорошее блюдце, и Долл поняла, что ее ждет какая-то очень сочная сплетня. И не ошиблась.

— Тут такой кошмар! — воскликнула она, театрально заламывая руки, — Мирабель просто такая гадина, что у меня слов нет! — вампиресса про себя лишь ухмыльнулась: что-то, а слова у Тани находились всегда, на любой случай жизни, причем более чем в избытке.

Далее последовал поток бессмысленной болтовни, из которой Долл удалось вычленить одну главную мысль.

— Что ты сказала? — идеально очерченные брови блондинки взметнулись вверх, а голос стал холоднее на тысячу градусов.

— Говорю, что стерва-Спайт решила прибрать к рукам того симпатичного новенького, Антона.

— Ах, вот оно что, — лицо девушки исказила злорадная улыбка, — В таком случае, сообщи ей, что она опоздала. Как и всегда, Мирабель уготовано лишь место номер два. У нас с Антоном все отлично: я уже была у него дома и даже познакомилась с родственниками, — все слова Долл были правдой, хитро использованной к месту.

Глаза Танечки стали еще больше (хотя, такое казалось мало возможным).

— Так ты… Антон…???

Вампиресса царственно кивнула. То, что знает Таня Бэрбери, вскоре будет знать вся школа. А ей это только на руку — пусть Мирабель знает свое место, пусть поймет, что бороться бесполезно. Против вампира, как и против лома, нет приема… окромя… ага, другого бессмертного. Воспоминания об Алексе (и особенно, о чудом выжившей после его нападения Флай) темной тучей омрачили великолепное настроение девушки. Нет-нет, она не будет думать о нем, не сейчас! Пока что она в безопасности: на улице на редкость солнечный день, вокруг полно народу, а где-то рядом Охотник, который будет защищать ее до последнего вдоха. "Так что поводов бояться нет", — заверила себя блондинка. Вот только противное шестое чувство продолжало неуверенно скрести коготками по сердцу, будто намекая о чем-то.

Но сегодня Долл не была настроена прислушиваться к нему. Сколько можно, в конце концов! Никто — ни вампир, ни человек — не может жить в постоянном страхе. А она и так слишком устала от этого чувства… И вообще, не пристало королеве бояться.

Таня скомкано попрощалась с вампирочкой и понеслась нести людям новость о ее личной жизни. Впрочем, против этого Долл ничего не имела. Сплетни и слухи неизменные спутники популярности, а эту ветреную леди девушка ценила.

Проходя по коридорам легкой радостной походкой, она заметила на себя влюбленные взгляды парней. Пусть смотрят, ей не жалко. Главное чтоб руками не пытались трогать. Но флиртовать с ними она не собиралась. Нужно было соответствовать легенде о том, что она Антон — пара. Вряд ли он будет проявлять ревность, но лучше притворяться белой и пушистой… в разумной степени. Стервы, конечно, пользуются популярностью, но до поры до времени. Нельзя все время кусаться, люди от этого устают.

Хотя… используя гипноз, Долл могла бы вести себя вообще как угодно — народ все равно шел бы за ней, словно послушное овечье стадо. Но девушке хотелось доказать себе, что она кое-что может и без вампирских сверхспособностей. Если хочешь добиться цели, нужно быть готовым к тому, что методы ее достижения не всегда бывают приятными. Приходится и по головам идти, и… чего только не делать. Главное, оставаться внешне "чистой", хорошей для большинства, по крайней мере.

… А разве можно, взглянув в эти голубые глаза, в обрамлении кружева ресниц, усомниться в невинности их обладательницы?

"Готовься стрелять своим главным оружием — глазками", — шепнула себе блондинка, направляясь покорять своих новых подданных.