Эштин

Несколько парней стоят группой в углу комнаты. Их взгляды обращены ко мне, я отправляюсь к ним, имитируя походку модели. Обычно я не нервничаю в кругу парней, так почему же я чувствую неуверенность и какую-то липкость? Мою шею покалывает, и она немного зудит. Я игнорирую эти ощущения, хотя они сводят меня с ума.

Улыбаясь, я кладу руку на бедро.

— Привет, ребята. Я – Эштин.

Двое из парней приподнимают брови от удивления и сразу же уходят. Еще один засовывает руки в карманы и отступает назад.

— Я – Орен, — говорит он нервно. Его глаза бегают из стороны в сторону, как будто он ищет способ спасения.

— А я – Риган, — говорит четвертый парень. Риган выпученными глазами таращится на мою грудь. Я по-прежнему чувствую липкость. У меня есть желание привлечь внимание к своему лицу, сказав: «Приятель, мое лицо здесь!»

Орен машет кому-то на другом конце комнаты, затем мямлит:

— Там моя девушка. Я пойду к ней.

А Риган внезапно достает телефон из кармана.

— Мне звонят. Извини.

Но я не слышала никакого рингтона или звука вибрации.

Я остаюсь в одиночестве, удивляясь тому, что сумела обратить четырех парней в паническое бегство меньше чем за тридцать секунд. Сзади ко мне подходит Дерек.

— Провал?

Я выгляжу и чувствую себя сексуальной, но парни не разговаривают со мной. Кроме Дерека. Я же пытаюсь заставить его ревновать. Как я смогу это сделать, когда четверо парней сбежали от меня, как будто я заразная? Мне нужен Джет. Для него не проблема сымитировать флирт со мной и сделать так, чтобы парни думали, будто я выгодный улов. Или Виктор, который всегда стоит рядом со мной, как телохранитель, и не подпускает никого близко ко мне.

Я поворачиваюсь к Дереку.

— Ты пришел ткнуть меня носом в это? — спрашиваю я, прижимаясь спиной к стене.

— Притормози. Эштин?

— Что?

Его взгляд направлен на мою грудь.

— Ковбой, мое лицо здесь. Прекрати пялиться на мои сиськи.

— Я не смотрю на твои сиськи, — он жестом указывает на мою грудь и говорит: — У тебя какая-то аллергическая реакция.

— Ничего подобного, — говорю я вызывающе, а затем... смотрю на свои руки. Такое ощущение, словно они горят, и когда я присматриваюсь, то замечаю, что они красные и в крапинку. О, черт. — Да, у меня аллергия.

Я знаю только один способ флирта с Дереком — это бросить ему вызов и победить в его собственной игре. Но это практически невозможно, когда у меня аллергия.

Я смотрю на свои раздраженные руки, ощущая покалывание. И на грудь... это похоже на то, как будто сто маленьких комариков укусили меня одновременно. У меня начинает зудеть в горле. Из него, когда я пытаюсь облегчить дискомфорт, вырывается звук совершенно не свойственный леди.

Дерек, кажется, начинает паниковать.

— Ты можешь дышать? Только серьезно. Или мне позвонить девять-один-один?

— Все в порядке, я могу дышать. Я не собираюсь умирать, Дерек. «Бенадрил» должен мне помочь, — я трусь лопатками о стену позади меня.

Дерек хватает меня за руку и ведет к бабушке так быстро, что я спотыкаюсь несколько раз. Я не привыкла ходить на высоких каблуках.

— У тебя есть «Бенадрил»?! — спрашивает он свою бабушку. — Я думаю у нее аллергия на что-то содержащееся в печенье, которое она ела.

— У нее аллергия на печенье? — спрашивает бабушка, ее голос полон скептицизма.

Я почесываю руки, пытаясь уменьшить зуд.

— Это аллергия на фиолетовый краситель.

— В ресторане «У» на печеньях вывели фиолетовым красителем. Это королевский цвет.

— Королевский? — Дерек встряхивает головой. — Мы не члены королевской семьи.

— Именно. Поэтому в последний момент я сказала им поменять его на желтый, и они покрыли его сверху глазурью, замаскировав его, — у бабушки Дерека отражается на лице беспокойство, когда она объясняет ему, где найти «Бенадрил».

— Пойдем, — говорит он, утаскивая меня за собой через толпу, в то время как я пытаюсь сдержаться и не чесать бешено зудящую шею.

Я снова спотыкаюсь.

— Дерек, подожди. Я не могу так быстро передвигаться на этих каблуках.

Я слегка взвизгиваю от удивления, когда он, придерживая одной рукой спину, а другой, подхватывая под коленями, поднимает меня вверх. В обычных условиях я бы ему приказала опустить меня на пол, но сейчас я слишком взволнована и испытываю дискомфорт, чтобы быть решительной. Я обхватываю руками его шею и прислоняюсь к нему. Меня внезапно окружает аромат его парфюма, и я вдыхаю его.

— Ты пахнешь как парень, — бормочу в изгиб его шеи.

— А ты нет, — отвечает он. — От тебя пахнет цветами.

— Я думаю, это все мыло твоей бабушки. Оно розовое, с измельченными цветками внутри. Я мылась, словно в букете роз.

Не знаю, как он умудряется пронести меня всю лестницу, не спотыкаясь и не останавливаясь, но у него это получается. Он понимает, что все обращают на нас внимание? Если и так, то очевидно его это не волнует.

Мы заходим в хозяйскую спальню, дверь в которую он открывает ногой. Помещение огромное, с расположенной по соседству гостиной и, кроме того, с ванной комнатой. На стенах висят дорогие картины, а ковровое покрытие с таким ворсом, что, кажется, в него можно погрузить кончики пальцев ног. Дерек относит меня в ванную комнату и начинает рыться в бабушкином шкафчике для лекарств.

— Прекрати чесаться, — требует он, хватая руку и прижимая ее к моему боку.

— Я не могу. Клянусь, это последний раз, когда я ела печенье.

— Тебе следовало бы выбрать фрукты, — он находит упаковку «Бенадрила» и вручает мне две таблетки. — Вот, возьми.

После того как я принимаю таблетки, запив их водой из раковины, Дерек скрещивает руки на груди.

— Если через полчаса твое состояние не улучшится, я везу тебя в больницу.

— Я буду в порядке.

— Ты точно также говорила в ночь, когда мы были вместе, и посмотри, где мы сейчас.

Я смотрю на стены.

— Мы сейчас в ванной комнате твоей бабушки.

— Я имею в виду не буквально. Прекрати чесаться, Эштин, из-за этого у тебя царапины по всему телу.

Я пытаюсь собрать все силы, чтобы не реагировать на ощущение зуда, но это то же самое, как если бы я пыталась игнорировать парня, стоящего передо мной. Практически невозможно.

У меня перехватывает дыхание, когда он берет мои руки и заводит их за спину.

— Остановись! Ты расчесываешь себя до крови.

Он сохраняет между нами небольшое расстояние, но почему? Неужели все его чувства испарились, как только он привез меня в «Элит»? Мне необходимо бороться, чтобы все эти чувства оказались на поверхности, чтобы напомнить ему, как это было потрясающе, когда мы были в палатке.

Мои мысли в беспорядке, и причиной тому не зуд. Предполагалось, что я должна злиться на Дерека из-за того, что он солгал мне про свое футбольное прошлое, и в то же время я настроена влюбить его в себя, надеясь таким образом убедить его вернуться в футбол. Мои настоящие чувства сейчас отодвинуты в сторону, потому что если я признаю их, они разорвут меня изнутри на части.

Я знаю, что нравлюсь Дереку, но насколько сильно? Он отчаянно старается сохранять расстояние между нами и не хочет признавать, что между нами могло быть что-то большее, чем просто перепих.

Я извиваюсь в его хватке.

— У меня все зудит.

Он смотрит вниз на мою шею и грудь.

— Успокойся и позволь «Бенадрилу» сделать свою работу, — говорит он.

— Я не самый спокойный человек, — жалуюсь я.

— Я знаю, — он освобождает мои руки. — Позволь, я тебе помогу. Ты уже и так причинила себе вред... у тебя царапины по всей шее. Все будут думать, что на тебя кто-то напал.

— Единственное, что облегчает зуд, это возможность почесать кожу.

— Да, и единственное, отчего твоя кожа воспалится еще больше, если ты будешь царапать ее своими долбаными ногтями. Если ты пообещаешь стоять спокойно, я тебе помогу.

— Что ты собираешься делать?

— Держи руки по бокам и доверься мне.

Довериться. Снова это безобразное слово.

— Послушай, у меня зудит кожа. Тебе не понять, потому что у тебя нет аллергии на фиолетовую глазурь.

— Ш-ш. Ты слишком много говоришь. Закрой глаза.

— Нет.

— Ты такая упрямая.

— Спасибо.

— Это не комплимент.

Я заставляю его опустить глаза своим пристальным взглядом, но когда зуд становится сильнее, сдаюсь и терпеливо жду его способ решения проблемы.

Я втягиваю воздух, когда он вычерчивает на моей шее медленные, ритмичные круги кончиками пальцев, вызывая на коже покалывание вместо зуда. Выбрасываю из головы все мысли и держу глаза закрытыми, давая ему полную свободу действий.

— Ты напоминаешь кошку, — говорит он вполголоса.

Он прослеживает линию моей челюсти, изгиб шеи, грудь... опускаясь слегка ниже внутрь ложбинки, выглядывающей из платья, прежде чем осмелиться дать задний ход. Его пальцы настолько ласковые, что у меня кружится голова, и я хватаюсь за него.

Чувствительное касание его пальцев посылает небольшие разряды электричества по моим венам.

— Ммм... — я издаю стон.

Его пальцы задерживаются на моих плечах, затем повторяют весь процесс снова.

— Ты слишком сильно наслаждаешься этим, Лапочка.

— Так и есть, так что продолжай, Ковбой.

Его смех глубокий и искренний, такой же, как и он сам.

— Да, мэм, — говорит он с сильным южным акцентом.

Мгновение спустя я чувствую, как нежное прикосновение его пальцев сменяется мягкими, теплыми губами. Его дыхание успокаивает мою кожу, и зуд стихает.

Мои внутренности превращаются в жидкое пламя, когда я притягиваю его ближе.

— Что вы делаете? — раздается зычный голос бабушки Дерека от дверного проема.

Я резко поднимаю голову вверх и теряю равновесие, но Дерек уверенно подхватывает меня. Как мы будем это объяснять? Она не слепая. Мои глаза были закрыты, но не ее. Никак не уйти от того факта, что губы Дерека были на моей шее, а я притягивала его ближе.

— Я помогал ей, — объясняет Дерек.

— Хм-м, — неубедительно отвечает его бабушка. Она сужает глаза, поднимая палец и качая им из стороны в сторону.

— Я родилась не вчера и понимаю, между вами двумя что-то происходит. Ну же, Дерек. Некоторые гости собираются уходить, тебе, как виновнику торжества, нужно с ними попрощаться. Помощь Эштин ты можешь закончить позже.

Дерек проверяет, исчезает ли сыпь у меня на груди и руках.

— Ты хочешь присоединиться ко мне внизу или останешься здесь наверху?

Зуд уже стихает. Я мельком смотрюсь в зеркало и поеживаюсь — моя кожа по-прежнему покрыта сыпью. Этот вечер проходит не так, как я себе представляла. Я была готова к тому, чтобы играть грязно, но такого я даже вообразить не могла.

— Может, мне просто следует вернуться в общежитие.

— Нет, — Дерек качает головой. — Ты здесь останешься на ночь, а утром я отвезу тебя в «Элит». Хорошо?

Я отправляюсь в свою прекрасно обставленную комнату, пока Дерек вместе со своей бабушкой проводит следующий час, прощаясь с гостями. Мой хоккейный свитер и шорты выстираны и лежат на кровати. Я снимаю платье, затем надеваю свою одежду и проскальзываю под одеяло, оно такое мягкое. Я заворачиваюсь в него и включаю телевизор.

Бабушка Дерека стучится первой. Она входит в комнату, выглядит при этом она элегантной и полностью собранной, даже после приема практически сотни гостей. И прическа волосок к волоску.

Должно быть, я выгляжу ужасно.

— Спасибо, что одолжили мне платье. Оно красивое.

— Не благодари меня. Оно твое, можешь его себе оставить.

— Нет, я не могу.

— Да, ты можешь, и да, ты оставишь. Не спорь со старой непреклонной леди. Ты не переспоришь, — она наклоняется проверить мою шею. — Все еще зудит?

— Думаю, уже лучше, — отвечаю я ей.

Удовлетворенная, что у меня больше нет аллергической реакции на фиолетовую глазурь, она садится на стул рядом с кроватью. Положив руки на колени, она смотрит на меня такими же глазами, как у Дерека.

— Итак... я знаю, что между тобой и моим внуком что-то происходит. Может, объяснишь что именно?

Я выключаю телевизор и полностью обращаю свое внимание на нее.

— Мм... Собственно, я не уверена. Может, вам лучше спросить у Дерека?

— Я спросила.

— Что он сказал?

— Мой внук не слишком сговорчив, когда идет речь о том, чтобы поделиться подробностями его жизни, дай ему бог здоровья.

— Потому что ты потом используешь их против меня, — вступает в разговор Дерек, появляясь в комнате. Свой костюм он сменил на спортивные штаны и футболку и теперь больше похож на того Дерека, которого я знаю.

Он подходит к изножью кровати и спрашивает, указывая на мою шею:

— Как ты?

Я приподнимаю голову, чтобы продемонстрировать ему свою грудь.

— Лучше. Все прошло, за исключением нескольких царапин.

— Хорошо.

В том взгляде, которым он смотрит на меня, слишком легко затеряться — эти глаза говорят о гораздо большем, чем любые слова.

— Мне необходимо пойти проверить персонал и убедиться, что вся еда упакована, — говорит бабушка Дерека, поднимаясь со стула и выходя из комнаты. — Оставьте дверь открытой.

Когда его бабушка оставляет нас наедине, Дерек приподнимает простыни и говорит:

— Подвинься немного, чтобы я мог сесть.

— Твоя бабушка сказала, что тебе нужно...

— Я знаю, что сказала моя бабушка. Двигайся.

Я сдвигаюсь в сторону. Это так хорошо, что он рядом, но даже если физически мы близко, то внутренне между нами бездна.

Я включаю телевизор и пытаюсь уменьшить злость.

— Мне нужен дома телевизор в моей комнате. Это так здорово.

Долгое время мы ничего не говорим. Идет какой-то фильм, но я не обращаю на него внимания, потому что слишком отвлекаюсь на Дерека, сидящего рядом со мной.

— У меня ничего не было с девушкой, с которой ты меня видела сегодня, — говорит он. — Она хотела, чтобы я поднялся с ней наверх и ушел с вечеринки, но я отказался.

— Почему?

Он долго не отвечает, а затем берет пульт и выключает звук телевизора. Он запускает руку в волосы, и я задерживаю дыхание, ожидая его ответ. Он поворачивается ко мне, пленяя меня пристальный взглядом своих глаз, и произносит:

— Из-за тебя.