Дерек

Остаток дня я держусь в стороне от Эштин, в надежде избежать сумасшедшей девушки-воина, которая заперла меня в сарае. Очевидно у нее нет необходимости избегать меня, даже когда я говорю с Джеком по своему мобильному, она входит в кабинет без стука и приглашения. Вместе с ней ее сторожевой пес.

— У меня есть к тебе претензии, — она складывает руки на груди. Ее собака ложится рядом с ней. Могу поспорить, если бы он мог сложить передние лапы на груди, он так бы и сделал.

Я удивленно приподнимаю бровь.

— Джек, я тебе потом перезвоню, — я засовываю телефон в карман, прислоняюсь спиной к стене и опираюсь ногой об коробку с надписью «зимняя одежда», которую я использую в качестве журнального столика.

— У тебя есть претензии ко мне?

Ее глаза сужаются. Девчонка не пропустила двусмысленность, когда я ответил ей ее же словами.

Она игнорирует мою шутку и расстроено вздыхает.

— Прежде всего, ты должен сказать моему племяннику, что я не сумасшедшая. Ребенок даже не смотрит на меня.

Я постукиваю ногой по коробке.

— Это не я угрожал вилами невиновному человеку и называл его отморозком.

— Да, но, наверное, тебе следовало бы сразу сказать мне кто ты... и перестать носить вязаную шапку летом. Разумеется, моя сестра не сказала нам, что у нее есть пасынок, так что я не ждала тебя.

— Мне она тоже не сказала, что у нее есть сестра. И эта шапка называется бини.

— Как скажешь. Она смутила меня.

— Почему ты такая серьезная? Расслабься, — снова постукиваю ногой. — Если от этого ты почувствуешь себя лучше, то можешь помассировать мою ногу в течение десяти минут и мы квиты.

Она рассматривает мой палец так, словно у меня грибок.

— Ты думаешь это весело?

— Это даже близко не похоже на веселье, — я смотрю вниз на ногу. — Как я понимаю, массируем только открытую часть ноги.

— Давай-ка кое-что проясним прямо сейчас, Ковбой, — она смотрит на мою коллекцию обуви, выставленную в линию в углу. — Ты, возможно, использовал девушек, привлекая их массировать тебе ступни или делать все, что ты захочешь, сверкнув улыбкой или демонстрируя кубики на прессе, но со мной это не сработает. Я целый день нахожусь рядом с футболистами, поэтому для меня смотреть на спортивное тело, все равно, что смотреть на статую. Это ничего не значит.

— Тогда, расскажи мне, что нужно сделать, чтобы привлечь твое внимание? — спрашиваю я, забавляясь.

— Ты не захочешь знать.

Вот именно. У меня такое чувство, что я захочу и очень скоро. Могу сказать, что Эштин — девушка, которая играет по своим правилам и отказывается признавать, что между нами пробегает заряд электричества. Чем больше она протестует, тем больше я понимаю, что уже проник под ее кожу. Я собираюсь ответить дерзким комментарием, но тут Фалкор стонет, затем вытягивается и начинает лизать свои яйца.

— У твоей собаки проблемы.

— У всех нас есть проблемы, — она смотрит мне прямо в глаза. — Но не пытайся понять меня или лезть в мои дела.

— Эштин, последнее, что я собираюсь делать, находясь здесь, это лезть в твои драгоценные дела. Или же в твои проблемы, какими бы они ни были.

— Хорошо, — она откидывает свою косу за спину. — Тогда мы поняли друг друга.

Брэнди заглядывает в комнату, ее большие серьги раскачиваются из стороны в сторону.

— Дерек, как ты себя чувствуешь? — спрашивает она, в ее голосе сквозит беспокойство.

— Эштин как раз собиралась массировать мне ногу. Почему ты не рассказывала мне, что твоя сестра очень милая и приятная девушка.

Брэнди кладет руку на сердце.

— Оу. Это очень круто, что ты такой отходчивый, Дерек. Я приготовила ужин, приходите, как только закончите.

Когда Брэнди уходит, Эштин кладет руки на пояс и поднимает бровь.

— Очень милая? Да пошел ты! — говорит она, в гневе вылетая из комнаты.

На кухне отец Брэнди сидит во главе дубового стола, вокруг которого расставлены шесть деревянных стульев. Джулиан набивает рот картофельным пюре, уверен, что оно приготовлено из полуфабриката и наверняка не содержит натуральный картофель. Не думаю, что Брэнди когда-либо готовила что-то не упакованное в коробку. Эштин садится напротив Джулиана. Она поднимает голову и наши глаза встречаются. Когда я приподнимаю бровь, она быстро опускает глаза на свою еду.

— Ты хорошо поспал, малыш? — спрашиваю Джулиана, пока мою руки в раковине. Делаю вид, что сестра Брэнди не пробудила во мне желание узнать, что нужно сделать для того, чтобы привлечь ее внимание, просто приятно осознавать, что я могу это сделать.

Джулиан кивает. Я вызываю легкую улыбку на его лице, когда треплю ему волосы и сажусь на стул рядом с ним, на противоположной стороне от Эштин.

Изучаю еду на столе. Куриные пальчики, которые не выглядят так, словно они действительно из курицы, «только добавь воды» пюре из коробки и макароны в форме спиралек, тушеные под соусом «Альфредо». Мне следует сходить в продуктовый магазин с Брэнди и познакомить ее с овощами и курицей, которые не обрабатываются до смерти. Очевидно, что здоровое питание — не часть семейного плана Паркер. И разговоры тоже.

Все молчат, слышен только звук серебра, звенящего о тарелки, и иногда кашель. Это нормально? Мой папа всегда запоминает сумасшедшие истории, чтобы рассказать их, и будет требовать рассказа от вас, даже если вы не хотите говорить. Этот талант у него с рождения или, может быть, это какая-то техника допроса, которой он научился в армии. В любом случае это навык, которого у меня нет. Мне хочется швырнуть пюре через комнату, чтобы оживить вечер, который выше моих сил. Может Эштин поддержит меня или вместо этого девушка-воин попробует ударить меня своей вилкой?

Эштин первой начинает разговор.

— Сегодня меня выбрали капитаном футбольной команды, — говорит она. Я слышу ее тихую, почти незаметную гордость в голосе.

— Ничего себе! — киваю я впечатленный.

— Ты играешь в флагбол? — спрашивает Брэнди. — Так мило. Я играла в женской команде, когда была...

— Это не флагбол, — вставляет Эштин. — Я играю в школьной спортивной команде за Фримонт. И знаете, там нет флагов.

— Твоя сестра стала сорванцом, — вмешивается Гас.

— Ты лесбиянка? — громко шепчет Брэнди. Я пытаюсь сдержать свой смех, но у меня плохо выходит.

— Нет, я не лесбиянка, — отвечает Эштин. — У меня есть парень. Мне просто... нравится играть и у меня хорошо получается.

— Дерек играл в футбол, — говорит Брэнди.

— Некоторое время назад, — говорю я быстро, чтобы заткнуть Брэнди прежде, чем она разболтается. Эштин не нужно знать правду, потому что правда не имеет значения. Не сейчас, во всяком случае. Надеюсь, Брэнди не растрезвонит всю мою историю.

— Я был посредственным, — бормочу я.

Девушка умеет обращаться с вилами, так что я не должен удивляться, что она играет в футбол. Но я удивлен.

Брэнди с волнением машет руками, привлекая наше внимание.

— Эштин, у меня есть превосходная идея. Почему бы тебе сегодня вечером не взять Дерека с собой и не представить его своим друзьям?

— У меня вроде есть планы, но, мм... — Эштин не отводит от меня глаз.

— Ты не обязана развлекать меня. Все равно я реально не смогу быть на ногах ночью, особенно после езды на машине в течение прошлой недели. Я хочу еще выйти на пробежку, — я не нуждаюсь в няне, и в этом чертовски уверен.

— Озеро Мичиган недалеко, — вмешивается Брэнди. — Ты можешь пробежаться там. Это даст тебе ощущение, что ты снова в Кали.

Готов поспорить, что пляжи в Чикаго нисколько не похожи на пляжи в Кали.

— Или на школьной беговой дорожке, — пищит Эштин слишком восторженно. — Все бегают на школьной беговой дорожке. Пляж вечером безумно переполнен. Ты определенно не захочешь пойти туда.

Ага. Она явно собирается тусоваться на пляже сегодня вечером.

— Какие у тебя планы? — Гас спрашивает Брэнди. Это первое, что говорит ее отец с начала ужина. — Ты же не собираешься сидеть без дела весь день?

Самое время для нее, чтобы рассказать о своей беременности.

— Я выйду на работу в салон Дебби после того, как Джулиан пойдет в детский сад, а Дерек в выпускной класс школы Фримонт, — Брэнди накалывает на вилку кусок курицы. — Думаю, Дебби возьмет меня маникюршей, так как этим летом я получила сертификат.

Ее отец неодобрительно качает головой.

— Мне кажется, ты должна пойти в местный колледж и получить настоящее образование вместо низкооплачиваемой работы маникюршей. Знаешь, в этом браке ты могла бы не работать.

Гаса ничего не сдерживает. До того, как я узнал о беременности Брэнди, у меня, должно быть, были такие же мысли, но я этого не упоминаю. Я смотрю на Джулиана, который сосредоточен на своей еде. Пытаясь убедиться, что он не обращает внимания на большую часть разговора, я кладу кусок курицы на его колено и наблюдаю за тем, как Фалкор ест с него, а потом облизывается. Джулиан хихикает.

— Папа, мне нелегко дается обучение. Ты знаешь это, — Брэнди наклоняет голову. Ее всегдашний оптимизм раздражает, но сейчас она выглядит надломанной, когда бормочет: — и про мой брак это просто отлично, спасибо тебе большое.

Брэнди не рассказывает о своей беременности. Вместо этого она качает головой и расстроено вздыхает.

Отличная работа, Гас. Я жестом показываю Джулиану кормить Фалкора остатками со стола, надеясь, что собака не перепутает его мизинец с хот-догом.

— Ты плохо училась в школе, потому что не прикладывала больших усилий, — продолжает Гас. — Если бы меньше гонялась за мальчиками и поисками неприятностей, а больше занималась, уже бы получила высшее образование.

Эштин закрывает глаза рукой и качает головой, слишком смущенная. Брэнди кладет вилку и смотрит на отца.

— Мы проходим это снова? Потому что мы можем закрыть эту тему и никогда не возвращаться к ней, как и ко всему остальному в нашей жизни.

Гас встает, его стул скребет пол на кухне так громко, что Джулиан закрывает уши. Он вылетает из кухни. Дверь захлопывается и слышен визг автомобильных шин, когда он уезжает. Одного взгляда на Эштин и Брэнди хватает, чтобы мне захотелось сбежать из комнаты так же, как это сделал Гас. Джулиан выглядит не намного лучше.

Эштин смотрит на сестру осуждающе.

— Что? — Спрашивает невинно Брэнди. — Папа начал это.

— Может быть, это началось, когда ты уехала семь лет назад, — отвечает ей Эштин. Я чувствую ее негодование через весь стол. Люди, я нахожусь в самом разгаре гражданской войны.

— Это не честно, — говорит Брэнди. Эштин закатывает глаза.

— Как бы не так, Брэнди.

Я вижу слезы, текущие по лицу Брэнди. Она бьет кулаком по столу, потом встает и уходит. Джулиан бежит за ней, оставляя нас с Эштин наедине.

— Вам всем следует пройти прослушивание для нового реалити-шоу, в котором каждую неделю участвуют неблагополучные семьи, — говорю я ей. — Я думаю, у вас ребята, есть неплохой шанс заработать миллион.

— Ты тоже являешься частью этой неблагополучной семьи, — выпаливает в ответ Эштин.

Удивленно смотрю на нее.

— Что заставляет тебя так думать?

— В противном случае ты остался бы в Калифорнии, а не приехал сюда с Брэнди. Был бы со своей мамой. Я имею в виду, твоей биологической мамой.

— Вряд ли это возможно, — я чуть отталкиваюсь от стола. — Она умерла. А какое оправдание у тебя, почему не живешь с мамой?