Я встречался сегодня утром с Дэймоном. Потом убеждал родителей, что меня не было так долго, потому что я был у Брайена, и мы потеряли счет времени. Они купились на это. Дэймон приходил за какой-то оценкой для штата Иллинойс. Он беседовал с моей семьей и даже Лией, затем мы переместились в мою спальню, покуда он мучил меня вопросами.

Я сказал Дэймону, что просил Мэгги показать ногу, пропуская ту часть, что мы вместе работаем каждую неделю после школы, или то обстоятельство, что она единственный человек, который заставляет меня забыть прошлый год и даже случившееся. Не дай бог, я не могу сказать ему, что спал с Мэгги прошлой ночью, в прямом смысле этого слова.

Дэймон качает головой.

- Это запрещено, противостоять своей жертве, Калеб.

-Я не противостою ей.

Дэймон пересекает мою комнату и кладет руку на голову, как будто бы у него болит голова.

- Ты влюбился в неё?

- В кого?

- Мэгги.

- Нет. Ни в коем случае,-лгу я.

- Ты в маленьком городе, в котором дети воспитываются независимыми. Ладно, вот в чем дело: держись подальше от неё.

- У меня есть выбор?

- Нет.

Дэймон открывает папку и щелкает ручкой.

- Ты почти справился с требованиями по общественным работам. Беседка для миссис Рейнолдс. Я вижу, ты был на работе последние три недели.

- Если все пойдет хорошо, я сделаю её в конце следующей недели.

На Деймона это, кажется, произвело впечатление.

- Хорошая работа, Калеб. Ты начал идти по скалистому пути, но ты пройдешь его. Давай снова встретимся на следующей неделе и поговорим о том, что ты будешь делать после освобождения.

После визита Деймона я чувствую напряжение, понимая, что угроза возвращения в тюрьму миновала. Я просто должен держать в секрете факт того, что встречаюсь с Мэгги.

Я стучусь в комнату сестры. Она там. Ее комната - это ее пещера. Моя сестра почти всегда находится в зимней спячке, кроме, пожалуй, посещения школы и питания.

Она не отвечает, поэтому я постучу громче.

- Лия, открывай.

- Что тебе нужно? - говорит она через дверь.

Я вздыхаю. Это сложнее чем я думал. - Просто открой чертову дверь.

Она открывается с треском. Я налегаю на нее и вхожу внутрь, когда дверь поддается. Там настолько темно, что я незамедлительно поднимаю штору.

- Опусти их!

- Да, отлично, мы должны поговорить, а я ничего не могу увидеть.

- Я не хочу говорить.

- Очень плохо, - говорю я, ложа руку на грудь.

Лия хватается за ручку двери так, словно готова сбежать в любой момент.

- Мама и папа дома? - спрашивает она нервно.

- Нет.

Она облегченно выдыхает.

Я даже не знаю с чего начать. Я просто знаю, что готов говорить об этом вслух.

Все это накапливалось во мне более года. Демон готов вырваться на свободу. Жизнь дана не для сокрытия всякого дерьма и житья в придуманном мире.

Я делаю глубокий вдох и говорю своей сестре:

- Ты сбила Мэгги на машине, а я взял это на себя. Это было отстойно, но все закончилось. Я не делал бы этого, если бы знал, что ты будешь вести себя как чертов труп, забив на свою жизнь.

Ее глаза распахиваются так, словно мозг впервые осознает всю правду.

- Говори со мной, Лия, - приказываю я, - Скажи что-нибудь… Хоть что-нибудь!

- Я не могу справиться с этим! - выкрикивает она, а затем падает на кровать лицом вниз. Я хватаю коробку с салфетками с ее тумбочки и бросаю ей. Я возвышаюсь над ней, пока она истерично ревет. - Мне жаль, Калеб. Мне так жаль, - говорит она между всхлипываниями. - Я могла убить ее, Калеб.

- Но ты не сделала этого.

- Я стояла там и смотрела, как они надевали на тебя наручники. Я позволила им увезти тебя.

Я так привык быть возмутителем спокойствия, привык быть тем, из-за кого все рушится. Лия же была морально безупречным близнецом; я был мятежником. Даже будучи пьяным, я не колеблясь взял вину в аварии на себя. Лия не собиралась быть закованной в наручники, арестованной и осужденной. Она не смогла бы это вынести. А я смог.

Полицейские не задавали вопросов, когда я признался прямо там. Черт, да даже мои родители никогда не сомневались в моей виновности.

Думаю, это случилось, потому что Лия свернула в сторону, чтобы избежать столкновения с чертовой белкой, вышедшей на дорогу.

- Все кончено, - я говорю ей.

- Нет, Калеб, нет. Это никогда не кончится. Я буду винить себя все оставшуюся жизнь. Я даже не могу взглянуть на Мэгги. Черт, Калеб, я даже не могу взглянуть на тебя. Это так тяжело для меня, ты даже представить не можешь на что это похоже.

Она права, я не могу.

Повернувшись ко мне, она испуганно вдыхает.

- Ты ведь не собираешься никому это рассказывать, не так ли? Обещай мне, что ты никогда и никому не расскажешь об этом.

Я с презрением смотрю на свою сестру-близнеца, девушку, с которой я разделял утробу своей матери, разделял день рождение и с которой вырос бок о бок. Она должна знать меня также, как я ее, чувствовать мою боль, как я чувствую ее. Она знает, что этот секрет разрывает меня изнутри. Я могу чувствовать это также сильно, как знаю что стало основанием для этого. Она игнорирует меня, потому что сосредоточена лишь на себе. В конце концов, на самом деле она чужая для меня.