ЛУИС РАЗГОВАРИВАЛ С МАРКО и Марианой, когда его позвали к директору. Он так уверенно и целеустремленно направился в здание школы, что я не смогла оторвать от него глаз. Спасло меня только то, что Луис скрылся за дверью.
Тешу себя надеждой, что он меня не помнит, хотя странное чувство, зародившееся глубоко в животе, подсказывает, что нашу стычку на свадьбе его брата этот парень не забыл. Да и мог ли забыть? Я и сама отчетливо помню эту картину, последнюю, как он машет мне, совершенно… совершенно голый и возбуждающе привлекательный. Хотя самодовольства Луис, кажется, ни капли не растерял. Уже по одному тому, как он идет в школу, я вижу: он из тех харизматичных парней, что прекрасно знают себе цену.
В коридорах девчонки не сводят с него глаз. Луис кивает и улыбается чуть ли не каждой, кто смотрит в его сторону. Одновременно и даже не особо смущаясь, с девочонками заигрывает Марко, и вместе они смотрятся, как команда соблазнителей на охоте.
В следующий раз я вижу Луиса на последнем уроке — на химии у миссис Питерсон. Заметив меня на заднем ряду вместе с Кендалл и Дереком, он изумленно улыбается. Наша беременная учительница объявляет, что будет распределять нас на пары и рассаживать по алфавиту, и мое сердце пускается вскачь. Наши с Луисом фамилии стоят рядом, а это значит, что я могу попасть к нему в пару. Чувствую, что начинаю паниковать, но тут миссис Питерсон говорит:
— Мариана Кастильо, вы будете работать в паре с Никки Круз.
О нет! У нас с Марианой ничего общего, кроме того, что и ее, и мои родители родом из Мексики. Вот я попала.
Когда я встречалась с Марко, Мариана меня ненавидела — типа, я увела у нее ее собственность. Несколько раз я тусила вместе с Марко и его друзьями, и Мариана вечно злобно на меня пялилась. Остальным девчонкам из южных кварталов я тоже активно не нравилась. Да, в их обществе я всегда оказывалась белой вороной, однако рядом стоял Марко, и мне было плевать. Мы с Марко уже давно не вместе, но Мариана по-прежнему терпеть меня не может.
— Фу-у-у, — кривится она. — Угораздило же связаться с недомексиканкой.
— Ты не имеешь права так обо мне говорить, Мариана. Если тебя что-то не устраивает, скажи миссис Питерсон.
Мариана поднимает руку.
— Миссис Питерсон, мы с Никки не можем работать в паре.
Химичка останавливается и смеривает ее взглядом.
— Нет, можете. И нет, вы будете. Поверьте, мисс Кастильо, я слышу такие жалобы каждый год, но ни разу это не заставило меня передумать.
— Но…
— Рот на замок, или будете наказаны.
Мариана затыкается и презрительно ухмыляется мне. Миссис Питерсон идет дальше по списку.
Луис оказывается за партой напротив моей, и в пару ему достается Дерек. «Только бы не пересекаться с Луисом взглядами», — думаю я и понимаю, что сама бессовестно на него пялюсь. Наши глаза на долю секунды встречаются — а в следующее мгновение миссис Питерсон раздраженно стучит по парте Луиса.
— Вижу, господь наградил меня очередным Фуэнтесом в моем классе, — говорит она. — Ваш братец был одним из самых… интересных моих учеников. Кажется, мистер Фуэнтес, мне стоит озвучить вам то же самое, что я в свое время говорила Алексу. Никаких разговоров, кроме как на лабораторных. Но и там запрещены болтовня и сплетни. Мы здесь работаем, ясно?
— Ясно, — Луис нахально салютует ей большим пальцем вверх.
— Надеюсь, у вас будет меньше проблем с выполнением этих указаний, чем у вашего брата. О, я как раз вспомнила… — Миссис Питерсон обводит взглядом класс. — Я придерживаюсь политики нулевой терпимости. Телефоны запрещены. Даже если это срочный звонок от родителей, друзей, любимых, от собаки, да хоть от самого господа бога. Если это действительно срочно, они могут позвонить в администрацию. Кроме того, никакой бандитской атрибутики, — говорит она, устремив взгляд на Луиса, а потом оглядывая остальных учеников, — и никаких угроз одноклассникам. Если такое произойдет, виновник вылетит с моих уроков. Навсегда. Для тех, кто не следует моим правилам, всегда есть выговоры. А теперь потратим пять минут на то, чтобы представиться партнеру. Расскажите о себе что-нибудь интересное, включая хобби или то, чем вы занимались летом. Затем каждый рассказывает классу о своем партнере.
Бормочет Мариана:
— Не верится, что мне придется с тобой учиться.
— Взаимно, — одними губами отвечаю я.
Соседка открывает тетрадь на первой странице.
— Ну валяй, рассказывай. Надо же мне хоть что-нибудь написать, чтобы меня с химии не поперли. Я знаю, что ты богатенькая сучка и раньше встречалась с Марко Дельгадо, пока он с тобой не расплевался. Еще что-то, чем мне стоит поделиться с классом?
— Просто скажи, что я помогаю пристраивать брошенных собак-инвалидов.
— Ну ты психованная, — морщится Мариана. — Про меня скажи, что мои ролики на YouTube получили сотню тысяч просмотров.
— И чем ты там занимаешься? — спрашиваю я. В голове проносятся мысли, что с Марианы станется снять на видео стриптиз. Или, может, обучающий ролик, как правильно курить траву. Я помню, что девятиклассники в прошлом году сделали общественный проект — запустили в школе петицию против наркоты, и подписи Марианы под ней точно не было.
— Пою и танцую… получше некоторых, кстати.
Записываю это к себе в тетрадь — расскажу, когда придет моя очередь. Танцевать лучше меня сможет любой дурак. Хорошо, что Мариана об этом не догадывается.
Луис представляет Дерека, а Дерек рассказывает, что Луис переехал сюда из Колорадо — точнее, вернулся, так как раньше, в детстве, уже жил в Фейерфилде.
После «знакомства» от урока остается еще немного времени, и миссис Питерсон устраивает нам экскурсию по классу. Рассказывает, что летом лабораторию заново отремонтировали, и объясняет, зачем нужна душевая кабинка, торчащая в углу.
— В прошлом году случился… неприятный инцидент с учениками, которые не слушали моих указаний. Скажем так: школьный совет решил, что там, где работают с опасными химическими веществами, обязательно должна быть душевая зона. Надеюсь, никому из вас это не понадобится, но если по какой-то причине что-то попадет на кожу и начнется реакция, немедленно идите в душ и смывайте. Поднимать руку и спрашивать разрешения не нужно.
Мы разглядываем душевую кабинку, и тут у меня начинает звонить телефон. Вот зараза! Он у меня в заднем кармане. Совсем забыла выключить перед уроком. И, словно я и без того не вляпалась по уши, он орет так громко, что все поворачиваются и смотрят на меня. Стараюсь не обращать внимания — может, миссис Питерсон не сообразит, что это мой? — и молюсь всем богам, чтобы звонок как можно быстрее перекинулся на голосовую почту.
— Лучше тебе его выключить, — шепчет Кендалл мне на ухо. — Ходят слухи, что у Питерсон уже собралась коллекция сотовых на несколько тысяч долларов.
Слишком поздно.
— Мисс Круз?
Зажмуриваюсь на мгновение, желая каким-нибудь волшебным образом перенестись в другой класс.
— Да? — Голос дрожит.
Химичка теперь стоит прямо передо мной.
— Ну давайте, отвечайте же.
Мнусь.
— Вытащите свой телефон из кармана и ответьте на звонок, — вновь командует она. — Или будем ждать, пока я рожу прямо тут?
Достаю телефон и нажимаю кнопку ответа. Но миссис Питерсон, к моему ужасу, жестом велит передать трубку ей.
Протягиваю телефон. Она прикладывает его к уху.
— Добрый день, это телефон Никки, — произносит химичка так, словно она мой личный секретарь. Потом прикрывает микрофон ладонью и театрально громко шепчет, чтобы все слышали: — Это Дара из салона «Кутерьма» по поводу эпиляции бровей и бикини. — Пауза. — Это миссис Питерсон, учительница химии у Никки. — Снова пауза. — Дара говорит, что она опаздывает и звонит спросить, нельзя ли сегодня перенести встречу с четырех часов на шесть.
До меня доносятся фырканье и шепотки. Чувствую, как лицо становится горячим.
— Да, все в порядке, — отвечаю еле слышно.
Миссис Питерсон возвращает телефон к уху и говорит:
— Дара, в шесть часов будет просто идеально. Хорошо. Да, я непременно ей передам. И вам замечательного дня. Пока-пока.
Она отключает телефон, подходит к столу и кладет мой сотовый в один из ящиков. Потом преувеличенно громко тяжело вздыхает.
— Пожалуй, раз уж сегодня первый день учебы, побуду доброй и позволю вам выбрать. Либо я забираю телефон насовсем, либо придете после уроков отрабатывать.
И это значит «быть доброй»? А что же тогда в ее понимании «быть злой»? Я уже три года учусь в этой школе, но ни разу даже предупреждения не получала.
— Я правда думала, что он выключен, — говорю в надежде хоть на какое-то сострадание.
Миссис Питерсон указывает на свое лицо.
— Неужели не заметно, что мне все равно, мисс Круз? Нулевая терпимость. Вы должны выключать телефоны перед уроком. А лучше — оставлять в шкафчике. Или дома. Таковы правила школы: в течение уроков телефоны не должны давать о себе знать. Никак. Даже если они на беззвучном или виброрежиме. Вы в выпускном классе. За три года можно уже наизусть все правила выучить.
Наизусть? Судя по серьезному тону, это вовсе не было ни шуткой, ни преувеличением.
— Я приду отрабатывать, — говорю я вместе со звонком с урока.
Когда класс пустеет, я остаюсь возле учительского стола — жду, пока миссис Питерсон заполнит бланк о моей провинности. Наконец получаю его вместе с сотовым.
— Надеюсь, это больше не повторится, — говорит она. — Потому что иначе мы с вами не поладим.
Молчу, не рискуя высказать, что не особо рассчитываю на такое развитие событий.
— Может, я слишком сурова, но это для вашей же пользы, мисс Круз, — говорит она, когда я подхожу к двери.
Кажется, это называется немного иначе. Но у меня нет привычки злить учителей, поэтому я молча выхожу из класса и тороплюсь к шкафчику. Кендалл уже ждет. Выхватывает бланк у меня из рук и впивается глазами в обидные слова, которые химичка там нацарапала.
— Не могу поверить, что эта женщина вляпала тебе наказание в первый же школьный день. Вот Питерсон зверствует! Тебя подождать после уроков?
— Спасибо, но не стоит. — Вижу в коридоре брата и вспоминаю, что мы собирались возвращаться домой вместе. Говорю ему: — Меня наказали, так что я не смогу пойти с тобой.
— Выговор в первый день учебы? — Он потрясен. — Никогда бы не подумал, что такое вообще может быть.
— Может, если у тебя в учителях миссис Питерсон, — отвечаю я.
— Давай отвезу тебя домой, — предлагает Бену Кендалл. — Если только не будешь болтать об охоте на драконов как о настоящем виде спорта.
Бен соглашается, хотя я вижу, как он расстроен, что не получится поговорить с Кендалл об охоте на драконов. Мне жалко брата — у него почти нет друзей, и неудивительно: мало кто разделяет его страсть к играм. В Интернете он практически звезда, но те, с кем он играет и общается, прячутся за никами… В общем, друзьями их назвать трудно.
Бен с Кендалл уходят, а я понимаю, что почти смирилась с неизбежным. Иду в столовую, которая кроме своего прямого назначения служит еще и помещением, где отрабатывают выговоры после уроков. Я почти уверена, что буду там одна-одинешенька.
Но, зайдя внутрь и вручив мистеру Харрису, учителю физкультуры, свой синий бланк, вижу, что одиночество мне не светит.
За одним из столов, положив голову на столешницу, сидит Джастин Дуган. На улице жара, а он в спортивной куртке своей команды и, кажется, спит. А может, притворяется, будто ему плевать, что он застрял тут на целый час и должен сидеть молча и делать домашку.
Кроме него в импровизированной тюрьме вместе со мной оказался еще один человек. Луис Фуэнтес.
Сажусь за свободный столик за его спиной. Из головы не идет вопрос, как он умудрился вляпаться в неприятности. Хотя, оглянувшись на Джастина, понимаю, что это не так уж невозможно, как кажется. Джастин — точно не самый приятный из здешних учеников. Наверное, он спровоцировал Луиса. И Луису пришлось защищаться.
М-да, в «Фейерфилд» драки просто так с рук не сходят. Впрочем, звонки на сотовый посреди урока — тоже.
Сижу уже полчаса, пытаясь делать домашку. А ее много — некоторые учителя не считают первый учебный день поводом для отдыха. Заставляю себя смотреть в учебник математики, но совершенно не могу сосредоточиться. Понимаю, что запуталась, — из-за Луиса. Не могу перестать думать, что он тоже здесь, в столовой, и это жутко отвлекает.
— Эй, Никки, — шепчет Луис.
Поднимаю голову. Мистер Харрис, оказывается, куда-то вышел.
— Что?
Он выбирается из-за своего стола и садится напротив меня.
— Жаль, что мы не смогли поговорить на химии. Помнишь меня? Мы встречались пару лет назад.
Мотаю головой.
— Нет. — Очевидная ложь, а что поделаешь?
Луис тычет себя пальцем в грудь.
— Луис Фуэнтес. Мы с тобой познакомились на свадьбе у моего брата.
Как будто я могла об этом забыть. Хотелось бы мне не помнить Луиса Фуэнтеса и его высокомерную, ужасно раздражающую улыбку. Или тот факт, что он отправился купаться голышом с первой же попавшейся девушкой, хотя за пять минут до того флиртовал со мной.
Луис изучает мою реакцию, чуть склонив голову набок. Я отворачиваюсь. Потом снова смотрю на него. Он вопросительно изгибает бровь. Да, врать бесполезно — все равно рано или поздно правда выплывет. Мне самой не хочется продолжать этот спектакль. Пожимаю плечами.
— Ну ладно. Я тебя помню. Доволен?
Луис небрежно закидывает ногу на скамейку, и я ярко представляю, что он — модель на фотосессии и сидит перед объективом именно в такой позе.
— Все еще злишься, что у нас тогда ничего не вышло? Знаешь, если так уж хотелось разглядеть все в подробностях, необязательно было красть одежду.
— Я не крала твою одежду. Я просто ее спрятала. И, честно говоря, не помню, что там за… подробности, — неопределенно машу рукой куда-то в сторону его паха. — Видимо, не особо запоминающиеся.
Ага, как же. Та картина крутилась у меня в голове много раз: Луис во всей красе, ничуть не смущенный, совершенно уверенный в себе. Ненавижу себя за то, что помню и его, и все, что он сказал мне в тот вечер, так, словно это было вчера.
Еле заметная усмешка искривляет его губы — он знает. Знает, что я помню все так же ясно, как и он сам.
Луис прыгает обратно на свое место — в столовую возвращается мистер Харрис.
— Кстати, — слышу я шепот, — в третьей и седьмой задачах ответы неправильные.
Я гляжу на домашку.
— Откуда ты знаешь?
Он постукивает себя пальцем по лбу.
— Я, видишь ли, гений математики. Ты в обоих случаях забыла применить правило дифференцирования сложной функции, а там игрек является функцией от икс.
Утыкаюсь взглядом в тетрадь. Через минуту, повторив шаг за шагом все вычисления, вижу, что Луис прав. Поднимаю на него изумленные глаза, но вижу только спину — он отвернулся, потому что мистер Харрис подозрительно оглядывает столовую — проверяет, все ли в порядке.
Через час нам объявляют, что выговор мы отработали и можем быть свободны. Джастин первым срывается с места. Проходя мимо Луиса, окидывает его злобным взглядом. Луис то ли делает вид, что не заметил, то ли ему реально плевать.
Выхожу из столовой. Луис идет рядом.
— Кажется, тебе не помешает репетитор по математике.
— Я не общаюсь с теми, кто живет на южной стороне, — отвечаю, не останавливаясь ни на секунду. Толкаю входную дверь и оказываюсь в палящем летнем зное. — И не встречаюсь.
— Не встречаешься с парнями с южной стороны? — хмыкает он.
— Больше нет.
— А я и не хочу общаться или встречаться с тобой, Никки. — Он ослепляет меня убийственной улыбкой — настолько идеальной, что мне кажется, он ее перед зеркалом тренировал, не иначе. — Хотя я бы не отказался заняться с тобой кое-чем еще. Когда будешь готова, дай мне знать.