В ПОНЕДЕЛЬНИК, ПОСЛЕ ФУТБОЛЬНОЙ тренировки, Марко все-таки заставляет меня поехать с ним. Хотя и раздраженно морщится, когда я говорю, что сначала сделаю домашку, а потом уже пойду тусить на вечеринку к парням или куда он там хочет меня отвезти.

Когда я расправляюсь с домашкой, мы садимся в черный тонированный внедорожник и едем в город.

— Я встречался с Никки, — говорю я, когда мы сворачиваем на Грин-Бэй-роуд.

— Знаю.

— Тебя это напрягает?

— Что меня реально напрягает, так это то, что ты общаешься с Дереком и Беном. Они с северной стороны. А ты принадлежишь нам, Луис. Ты один из нас.

— Я что, оскорбляю тебя тем, что тусуюсь с белыми?

— Нет, но ты должен помнить, на чьей ты стороне. ¿Comprendes, compa?

— Si.

— Bien. Поехали на пляж, где тусят настоящие мексиканцы.

О том, что Никки — тоже настоящая мексиканка и что я не могу выкинуть ее из головы, я благоразумно помалкиваю. После нашего «не-свидания» на яхте у Дерека она попросила дать ей время. Конечно, я послушался. Но больше невозможно отрицать, что я хочу быть с ней.

Марко едет к озеру Мичиган, но на общественной стоянке не паркуется. Вместо этого он поворачивает направо и движется к уединенной части пляжа, где обычно тусит «Мексиканская кровь».

— Что мы здесь забыли? — удивляюсь я. В Фейерфилде больше не слышно ничего о «Мексиканской крови», и я считал, что эта часть пляжа совсем заброшена.

Оказывается, нет.

— Ты что, не слышал новости? — спрашивает Марко.

— Что за новости?

— В пятницу Чуи Сото выпустили из тюрьмы.

Примерзаю к сиденью. Чуи — опасный ублюдок.

И вряд ли тюрьме было под силу его исправить. Если он вернулся, значит, «Кровь» теперь станет сильнее?

Я видел, как банда избивает и пытает своих, даже убивает их. Но я видел и то, с какой преданностью и уважением ребята из банды относятся к своим друзьям.

Пляж гудит; здесь собрались парни из моего братства, мой народ. Практически никого из них я ни разу и не встречал с самого возвращения в Фейерфилд, а теперь они выбрались из своих убежищ и пришли на вечеринку в честь Чуи Сото.

Мы развлекаемся тем, что гоняем мяч по пляжу. Через какое-то время разгоряченный Марко подходит к холодильнику, вытаскивает оттуда банку пива и принимается глотать его, так что жидкость бежит у него по щекам. Прикончив банку, он утирает рот тыльной стороной ладони, отшвыривает пустую жестянку прямо на песок и хлопает себя по коленям, словно только что заработал тачдаун для своей команды. Потом достает из холодильника еще одну банку и кидает мне.

— Твоя очередь.

Открываю пиво и одним махом опустошаю банку — в надежде, что алкоголю удастся стереть из моей головы образ мокрой Никки в красном бикини. Не помогает. Иду к холодильнику за новой банкой, пью крупными глотками и жду, когда алкоголь хоть как-то даст о себе знать. Обычно я не стараюсь набухаться в стельку, но и девушки обычно не терзают мой мозг одним своим видом.

Вижу, что Марко машет мне.

— Луис, иди сюда! — орет он.

Подхожу к группе парней, с которыми он болтает.

— Чего надо?

— Вон Чуи Сото. — Он кивает в сторону только что появившегося на пляже чувака.

Этот парень огромный, как медведь. Его руки и шея полностью покрыты татуировками, ходит он вальяжно-угрожающе, будто предупреждает: «Не действуй мне на нервы, а то я тебя пристрелю». И, словно внешнего вида кому-то может показаться мало, в углу рта у Чуи тлеет сигара.

Все замолкают. Сото подходит ко мне и останавливается. Если бы все мое детство не прошло рядом с членами банды, я бы сейчас, наверное, уже наложил в штаны от страха.

— Слышал, что младший Фуэнтес удостоил Фейерфилд своим присутствием, — говорит Чуи и протягивает руку.

— Я привез его, — встревает Марко, явно гордясь своей заслугой.

Пожимаю Чуи руку — сильно и уверенно. Такие парни уважают тех, кто не дрожит, как осиновый лист, от одного их присутствия.

— Caballeros, дайте нам с Фуэнтесом поговорить с глазу на глаз, — командует Чуи.

Не проходит и пары секунд, а вокруг нас уже становится пусто. Марко присоединяется к остальной ganga — парни толпятся вокруг огромной кучи палок и поленьев, явно собираясь превратить ее в полыхающий костер.

— Я специально попросил Марко привезти тебя сюда сегодня, — говорит Чуи.

Бессмыслица какая-то. Если верить слухам, что до меня дошли, с тех пор как Алекс расплевался с бандой, Чуи считает его предателем. А к младшему Фуэнтесу, стало быть, внезапно воспылал любовью? Если для Сото мой брат — враг, то с чего он так спокойно ко мне относится?

Объяснение могу придумать только одно. Чуи хочет, чтобы я занял в банде место Алекса.

— Думал, ты в тюряге, — отвечаю.

Он улыбается. Сигара каким-то непостижимым образом приклеилась к его губе.

— Скажем так, я сумел воспользоваться юридическими формальностями. — Чуи наклоняется ближе ко мне и понижает голос: — Слушай, я хочу восстановить «Мексиканскую кровь», и ты мне в этом поможешь.

— Почему я? Я даже не связан с бандой.

— Вот тут ты ошибаешься, Луис. Ты рожден для «Крови». — Он хлопает меня по плечу. — И будешь в «Крови» до конца своих дней.

Луис Фуэнтес. «Если бы я был животным, то это скорее всего был бы…»

Вообще-то мне нравится писать эссе. В прошлом году я целую статью накатал о том, почему некоторые аспекты мексиканской культуры так глубоко проникли в жизнь американского общества. Мне, разумеется, поставили пятерку. Мистер Хейлманн даже умудрился как-то протащить мою работу в местную газетенку, и это было здорово.

Но сейчас я в ступоре, что со мной случается очень редко. Зуб даю, большинство парней в классе напишут о льве, короле джунглей. Я не король и никогда им не был. Если кто и похож на короля, то это Чуи Сото.

Ручка зависла над бумагой. Пытаюсь сообразить, то ли я вчера так надрался, то ли Чуи в самом деле сказал, что я должен помочь ему возродить «Мексиканскую кровь». Поднимаю глаза на фотку на стене — это снимок Алекса, Бриттани и Пако.

У mi’amá выходной. Я вдруг понимаю, что она вовсе не занимается готовкой, как я думал, она стоит, прислонившись к раковине, и в пальцах у нее дымит сигарета.

— Терпеть не могу, когда ты куришь, — говорю я.

— Меня это успокаивает. — Она затягивается и кончиком пальца сбрасывает пепел в раковину. — Мне вчера предложили вакансию администратора. В больнице, где Елена работает.

— Ну здорово же.

— Да, и деньги приличные, и со здоровьем, если что, разбираться легче. — Она снова подносит сигарету к губам.

— Мам, с тобой все нормально? Такое ощущение, что ты до смерти напугана.

— Estoy bien. — Она выдувает дым. — Вообще-то нет. Мне сегодня позвонили, сказали, что Карлос ранен.

Чувствую, что начинаю паниковать. В мозгу крутятся ужасающие картины — солдаты в инвалидных колясках, с отрезанными руками и ногами.

— Что произошло? Скажи все как есть, нечего тут утаивать.

— Ничего смертельного. Но ранение достаточно серьезное, поэтому его отправляют домой долечиваться.

— Как это понимать — «ничего смертельного»? — уточняю я. — Если его отправляют домой, значит, там ничего хорошего.

— Он ногу повредил. Пришлось делать операцию, поэтому Карлос не смог присоединиться к своему под разделению и ему пришлось взять больничный. Теперь он должен еще решить, хочет ли возвращаться в армию. Я, конечно, только рада буду, если он будет дома, но…

— Но ты знаешь, что Чуи Сото выпустили из тюрьмы.

— Елена только что узнала от Хорхе. — Мама указывает сигаретой в сторону двери. — И ты, пожалуйста, держись от него подальше. Не хочу, чтобы мои дети связывались с ним или с «Мексиканской кровью».

Поздно уже, мама. Тру узелок, образовавшийся на затылке. Как бы это сказать? Я нервничаю, ладони становятся влажными.

— Мам, я правда, типа, благословлен «Мексиканской кровью»?

— Ты где такое услышал?

— Чуи Сото сказал, что я вроде как рожден для «Крови», ну и я, в общем, не понял, о чем это он.

Мама наставляет на меня указательный палец.

— Не вздумай слушать Чуи, Луис. Слышишь меня? Держись от него подальше.

— Он теперь снова всем заправляет, мам. И хочет возродить «Мексиканскую кровь».

Я знаю в себе эту черточку, сумасшедшую и, может быть, вредную — стремление поиграть с опасностью. Обычно мне удается контролировать это желание, но когда вчера вечером я встретился с Чуи… Показалось, я чувствовал, как выплеснулся в кровь адреналин от возможности, которая мне открылась. Я заставлю его заплатить за то, что Алекс едва не лишился жизни, когда захотел выйти из банды.

Mi’amá затягивается еще раз.

— Просто держись от него подальше и не задавай лишних вопросов.

— А разве я не имею права знать, почему новый главарь «Крови» считает, что я один из них? — закипаю я.

Она гладит меня по щеке.

— Нет, Луис. Не спрашивай меня об этом. Нам вообще лучше никогда не задавать вопросов. Тебе ничего не грозит. И нам всем тоже, пока ты держишься от Чуи подальше.

Не стану ей говорить, что не хочу держаться от Чуи подальше. Как минимум я должен знать, что именно Сото замыслил. Ведь чем сильнее он будет, тем меньше сил противостоять ему останется у жителей Фейерфилда. Если Сото рулит бандой, он может захотеть отомстить Алексу. А если моей семье грозит опасность, я должен об этом знать.

Значит, надо оказаться как можно ближе к Чуи Сото. Другого выбора у меня нет.