ЧЕРЕЗ ДВЕ НЕДЕЛИ после разговора с Луисом, когда он сказал, что не входит в банду, наступает его восемнадцатый день рождения. Я знаю, что родители уехали в город, на званый обед, а брат умотал на какой-то игровой турнир в Висконсине, так что решаюсь пригласить Луиса на праздничный ужин к себе домой.

Повар из меня никудышный, но сделать все, как указано в рецепте, я вполне в состоянии. Иду в книжный и покупаю кулинарную книгу с мексиканскими блюдами. Мы очень редко едим что-то по-настоящему мексиканское, поэтому большинство рецептов для меня в новинку. Если не считать завтрака, мы вообще дома редко готовим — родители предпочитают заказывать еду навынос или ужинать в «Брикстоуне». Когда мама все-таки готовит, то это обыкновенная паста или полуфабрикат с мясного рынка, заранее замаринованный и упакованный, чтобы просто кинуть его в духовку, и все.

Луис приезжает в шесть, точно вовремя, с букетиком желтых нарциссов в руке, перевязанным широкой желтой ленточкой.

— Привет, — говорит он.

— Привет.

Он разглядывает облегающее черное платье, которое я выбрала для ужина. Тонкая ткань четко очерчивает все мои изгибы.

— Черт тебя побери, Ник. Смотришься просто отпадно. — Он косится на свои джинсы и морщится. — Надо было мне тоже приодеться.

— Не надо. Ты и так выглядишь как настоящий мачо. — Беру у него букет. — И не стоило приносить мне цветы. День рождения — у тебя, а не у меня.

— Мне просто захотелось, — говорит Луис и, по ходу, нервничает, глядя, как я подношу нарциссы к носу, чтобы вдохнуть аромат. — Я не знал, понравятся ли они тебе. Карлос сказал купить тебе красные розы, но я подумал, что тебе больше пойдет желтый. Нарциссы напоминают мне тебя. Они такие яркие и освещают все вокруг… как и ты сама.

Протягиваю руку и глажу его по колючей от щетины щеке. Интересно, как я вообще могла думать, что он хоть чем-то похож на Марко? Нежный взгляд Луиса пронзает меня до глубины сердца.

— Я их обожаю. Заходи. Я приготовила ужин, — с гордостью заявляю я.

— Что это? — спрашивает он, замечая на столе коробку, перевязанную лентой.

— Твой подарок на день рождения.

— Ты не обязана была мне ничего дарить.

— Знаю. Мне просто захотелось. Давай, открывай же, — прошу я, чувствуя, как перехватывает дыхание.

Луис вынимает из коробки нечто, больше всего похожее на перекрученную черную железяку или камень, но я знаю, что это не просто камень. Он крутит непонятную вещь в пальцах, изучая со всех сторон. Интересно, Луис догадывается, что это такое? Надеюсь, он хотя бы не подумал, что это дешевое пресс-папье.

— Это метеорит, — быстро объясняю я. — Из Аргентины. В коробке есть документы, подтверждающие, где и когда он был найден.

Луис совершенно ошарашенно смотрит на меня.

— Я знаю, что это такое. Видел в музеях. И в книгах. Но никогда не держал в руках. И уж тем более не владел ничем таким. — Он осторожно разглядывает метеорит со всех сторон, пробегая пальцами по его многочисленным изгибам и трещинам. — Не могу поверить, что он был в космосе. Это так круто… просто невероятно.

— Он твой.

— Я даже не знаю, что сказать. Должно быть, он стоит кучу бабок. Просто… просто вообще. Наверное, мне нужно было попросить тебя вернуть его и забрать деньги обратно, но я просто не могу с ним расстаться.

Я целую его в щеку.

— Все хорошо. Мне все равно эти сбережения на универ не пригодятся. — Луис изгибает бровь, и я задорно усмехаюсь. — Шучу. Накопила денег с дней рождений и пока с малышней сидела. — Провожу пальцем по его груди, сверху вниз. — К тому же ты достоин такого подарка.

— Спорное утверждение, mi chava. — Он берет меня за руку. — Но это самый крутой подарок, который я когда-либо получал.

— Хорошо. Значит, миссия выполнена.

— Еще нет.

Луис аккуратно убирает метеорит обратно в коробку и целует меня, горячо и страстно, пока я не начинаю хотеть большего, чувствуя, как расплавляюсь под его напором. Дышать не получается, останавливаться не хочется ни за что на свете. А зная, что мы одни и что у меня приготовлен для Луиса еще один подарок, я уже мечтаю забить на ужин и сразу перейти ко второй части.

— Спасибо за подарок, — шепчет Луис мне в губы.

— Не за что. Мне самой приятно. — Засуетившись, я отступаю от него и жестом указываю в сторону столовой, где уже все накрыто. — Я приготовила настоящую мексиканскую еду.

— Ага, а рецепты, видимо, передала тебе abuelita?

— Вообще-то нет. Я испытала кулинарную книгу, которую купила в торговом центре.

Луис смеется.

— В следующий раз, когда решишь приготовить настоящую мексиканскую еду, позвони мне. Mi’amá с детства учила нас с братьями готовить.

Положив ему на тарелку энчилады с гуакамоле, я понимаю, что все-таки надо было последовать рецепту в точности и разминать авокадо не в блендере, а вручную, вилкой. Теперь оно похоже на суп и совершенно безвкусное. На десерт я приготовила открытый пирог с ягодами, но когда кладу его Луису, пирог разваливается на совершенно неаппетитные желеобразные куски.

— Ты здорово потрудилась, — говорит Луис, пытаясь поймать ложкой ускользающий от него десерт.

— Ты врешь. Получился отстой. Посмотри в лицо реальности, Луис. Лучше бы я еду навынос заказала. Будь ты миссис Питерсон, влепил бы мне за эту гадость два с минусом.

Он смеется.

— И пять с плюсом за приложенные усилия. Кукурузные чипсы были обалденные.

— Это потому что я купила готовые в мексиканском магазине в Уилинге, — говорю я.

Когда с ужином покончено, Луис помогает мне убрать со стола и загрузить тарелки в посудомойку. Включив ее, я оборачиваюсь и вижу, что он стоит, прислонившись к кухонному столу, и наблюдает за мной.

— У тебя есть какой-то план на остаток вечера, или будем импровизировать?

Я беру его за руку и сплетаю пальцы с его.

— У меня есть еще один подарок на твой день рождения.

— И что же это?

Наклоняюсь ближе и шепчу Луису на ухо:

— Я.

Он тяжело сглатывает, мышцы челюсти дергаются.

— Хочешь пойти наверх… ко мне в комнату?

Луис медленно кивает.

— Я не думал, что что-то способно превзойти метеорит, но ты умеешь удивлять.

Беру его за руку и веду к себе. Сердце колотится не переставая, но оно весь вечер так бьется, потому что я заранее готовилась к этому. Говорю себе, что все в порядке, потому что мне самой хочется этого не меньше, чем Луису. Все под контролем. Просто нужно держать себя в руках и не давать эмоциям сносить мне крышу.

Луис ходит по комнате, рассматривает фотки, что висят на стенах. Большинство из них — это снимки меня и моих друзей. Иногда попадаются собаки из приюта. Луис останавливается, выхватив из общей массы фотку, на которой изображены мы с ним — тогда, на свадьбе Алекса с Бриттани, два года назад. Я и понятия не имела, что фотограф поймал нас на камеру. Луис, по ходу, тоже.

Он указывает на снимок.

— Откуда это у тебя?

— Бриттани принесла, когда они как-то ужинали у нас дома.

Он смотрит на выражение моего лица на фотке.

— Ты была такой злой. Да и я не особо смотрюсь с этой дурацкой тупой ухмылкой. Мне тогда казалось, я жуть какой крутой. — Луис качает головой и изучает остальные фотки.

Когда он поворачивается ко мне, я завожу руку за спину и медленно расстегиваю молнию платья.

— Ты правда крутой, Луис, — дразняще говорю я.

— Ни фига, я…

Он замирает на полуслове, глядя на меня и наконец осознав, что именно я делаю. Во рту у меня становится сухо, когда я медленно сбрасываю с плеч бретели, и платье мягко оседает на пол у моих ног.

Его глаза не отрываются от меня. Мои — от него.

— Так что ты хотел сказать? — спрашиваю я.

— Забыл. — Взгляд Луиса путешествует по мне. Я надела розовые кружевные трусики и лифчик в тон — специально выбрала, потому что знала: сегодня ночью мы будем вместе. — Mi chava… — Он шагает ко мне. — Я и не предполагал, что ты можешь быть красивее, чем когда открыла мне дверь сегодня вечером. Но тебе удалось.

Затаиваю дыхание от ожидания и предвкушения, а пальцы Луиса легонько скользят по моим плечам и нежно отодвигают в стороны бретельки лифчика.

Все в порядке, уговариваю я себя. У меня получается наслаждаться происходящим и оставаться эмоционально закрытой — все как мне хотелось.

На смену пальцам приходят губы. Луис целует меня в плечо, его теплые губы проходят по моей шее и целуют другое плечо. Я цепляюсь за него в поисках поддержки — от теплого дыхания Луиса на моей коже у меня начинает кружиться голова. Я хочу, чтобы он был здесь, со мной, хочу прижаться как можно ближе… но это просто секс. Это должен быть просто секс.

Хватаю Луиса за джинсы, расстегиваю молнию.

— Эй, полегче, детка, — изумленно говорит он и обнимает меня, не давая упасть, наклоняясь ко мне, чтобы поцеловать. И это не просто поцелуй. Губы Луиса медленно двигаются по моим губам, чуть прикасаясь, а потом в дело вступает язык. Я чувствую, как его горячее дыхание сливается с моим, когда наши языки соприкасаются и медленно изучают друг друга, так медленно, что моя кожа покрывается испариной. Его руки неторопливо движутся по моей спине, вверх и вниз — в унисон с поцелуем.

Искушение настолько невыносимо, что мне хочется отправить куда подальше все свои ограничения и запреты и поддаться ему.

Луис стягивает рубашку через голову и отбрасывает в сторону. На его руке краснеет длинный шрам.

— Откуда это? — спрашиваю я, проводя по отметине пальчиком.

— Порезался, когда работал в гараже, — торопливо и неохотно отвечает он.

— Как ты умудрился?

Он медлит довольно долго, и я спрашиваю себя, собирается ли Луис говорить правду.

— Не важно. — Он снова меня целует, явно стараясь вымести из моей головы мысли о таинственном шраме. На какое-то время это срабатывает.

Мы раздеваемся полностью и перемещаемся в кровать. Но вместо того чтобы сразу накинуться на меня, Луис наслаждается, изучая каждый сантиметр моего тела, словно пытается запомнить его в мельчайших подробностях, чтобы потом нарисовать.

Я следую его примеру — скольжу ладонью по его горячей коже, вывожу на ней медленные мучительные узоры, и Луис начинает хватать ртом воздух. Склоняюсь над ним и продолжаю исследовать его тело, только уже губами и языком. Он впивается пальцами в простыни с такой силой, что костяшки белеют, и я с удовлетворением понимаю, что вся власть сейчас — у меня, а не у него.

Но потом наступает его очередь изучать меня. Я стараюсь быть спокойной, но это нереально трудно. Мысленно готовлюсь к тому, что все-таки не выдержу и сорвусь. Луис отводит волосы от моего лица и смотрит прямо в глаза.

— Я оказался в собственной фантазии, — говорит он.

— И что это за фантазия?

— Быть с девушкой, которую я люблю. Я люблю тебя, Никки, ты знаешь об этом?

М-м-м…

— Да. Я тебя тоже, — тупо отвечаю я, изо всех сил стараясь не дать эмоциям прорваться на поверхность и накрыть меня с головой.

Большим пальцем Луис обводит мои губы, и, клянусь, его глаза темнеют и туманятся все сильнее.

— Я никогда такого ни с одной девушкой не чувствовал, — шепчет он.

О нет. Я не хочу слышать слова любви. Луис опасен, он может высосать меня целиком, если я зазеваюсь. Такого я не могу допустить. У него есть тайны, у меня тоже. Мы не делимся секретами, но можем поделиться телами. Как сейчас.

— Давай займемся сексом, — выпаливаю я и открываю ящик прикроватной тумбочки. Там лежат презервативы, которые я специально купила в выходные. Достаю один и протягиваю ему. — Вот, держи.

— Lo único que quiero es hacerte el amor, mi vida. Я хочу заняться с тобой любовью, Никки. Больше всего на свете. Но ты же говорила…

— Забудь, что я говорила. Давай сделаем это.

Он склоняется, чтобы поцеловать меня еще раз, но я кладу ладонь ему на грудь и отталкиваю.

— Надень резинку.

— Что, сейчас?

— Да, сейчас.

Луис, кажется, немного разочарован моей торопливостью, но все-таки слушается — я слышу треск разрываемой упаковки. Если мы сделаем это быстро и я смогу не поддаться эмоциям, то все будет в порядке. Сегодняшняя ночь вымоет у меня из головы плохие воспоминания о нас с Марко.

Теперь Луис возвышается надо мной, упираясь кулаками в подушку по обе стороны от моей головы. Гляжу, как его загорелое тело прижимается к моему.

— Ну давай же, — подталкиваю я его.

Его губы замирают в нескольких сантиметрах от моего лица.

— Честно говоря, Ник, я не так себе все представлял.

— Все нормально. Давай просто сделаем это. Побыстрее.

Зажмуриваюсь изо всех сил. Я не могу смотреть на него. Только не сейчас, когда я решила не поддаваться эмоциям. Луис колеблется, потом неразборчиво ругается себе под нос и отстраняется от меня.

Холодный воздух пробирается под одеяло, когда он садится на краю кровати.

— Что не так? — спрашиваю я. — Почему ты остановился?

Луис снимает презерватив и кидает его в мусор.

— Я так не могу.

— Да почему?

Он сердито смотрит на меня.

— Блин, Ник, ты ведешь себя так, словно это перепихон на одну ночь между незнакомыми людьми. Я пытаюсь заняться с тобой любовью, а ты лежишь, закрыв глаза, да так сильно, черт побери, словно хочешь, чтобы на моем месте был кто-то чужой.

— Нет… я ничего такого не хочу.

— Неважно, проехали. — Он поднимает с пола трусы. — В следующий раз, когда твой парень скажет, что он тебя любит, попробуй придумать в ответ что-нибудь более убедительное, чем «Да, я тебя тоже».

— Я не хочу, чтобы ты меня любил, — хрипло выдавливаю я.

— Слишком поздно, mi chava.

Сажусь на кровати.

— Любовь — это не для меня, Луис.

— То есть тебе нужен тот, с кем можно просто трахаться, так, что ли? — огрызается он, натягивая джинсы. — Тогда было бы здорово, если бы ты меня предупредила, чтобы я не позорился тут как дурак со своими чувствами.

— Ты не позорился как дурак. Не психуй, Луис. Я просто не хочу, чтобы мне снова было больно. И не стану повторять то, что было между мной и…

— Марко, — заканчивает он за меня. — Видишь ли, я сыт по горло тем, что у нас всегда все возвращается к тебе и Марко. Ты все еще его любишь?

— Не… нет, не люблю. Но ты понятия не имеешь, через что я прошла. — Чтобы сказать что-то еще, мне не хватает слов.

— Ну так поделись со мной. Расскажи, чтобы мы могли уже двигаться дальше.

— Не могу.

Он хватает с пола свою рубашку и смотрит на меня совершенно серьезно.

— Ты любишь меня?

Я прижимаю одеяло к груди и произношу единственное, что могу сейчас произнести:

— Нет.