СКАЗАЛА ДЕРЕКУ, ЧТО Я ВОЖАК, но сейчас вожаком себя не чувствую. Ничего сегодня не получалось. А тут еще он с трибуны смотрит тренировку – я смущалась, не в состоянии сосредоточиться. Фремонтская сука. Два дня прошло, а слова все не выходят из головы. Утром Дитер вызвал меня к себе в кабинет сообщить, что до него дошли слухи о фотографиях. Велел забыть о соперничестве и направить все силы на выигрыш.

Лэндон на тренировку не пришел. К тому же не отвечает на мои звонки и эсэмэски. В прошлом году он не пропустил ни одной тренировки, ни одной игры. Звонила ему утром, перед уходом из дома, но мобильный был выключен. Скорее всего, он тоже получил мейл с жуткими фотками нашего участка. Почему же тогда не заехал, как остальные? Мог хотя бы позвонить или эсэмэску прислать, поинтересоваться, как я…

Десятикласснику Брэндону Баттеру, нашему запасному квотербеку, никак не удается достойно заменить Лэндона. Во время атаки его удары шли вкривь и вкось. Чтобы не отбить желание, я после тренировки, похлопав его по плечу, сказала, что он хорошо постарался. Не думаю, что он поверил, но улыбнулся в ответ – надеюсь, это придало ему уверенности. Хоть что-нибудь.

Пусть тренировки в начале лета и считаются необязательными, Дитер совершенно точно недоволен, что лучший квотербек не явился на поле. Честно говоря, у нас нет подходящего запасного квотербека, и если у Лэндона травма, нам хана. Он такой надежный игрок, что об этом волноваться не приходилось. До поры до времени.

Приняв душ в женской раздевалке, я снова набираю Лэндона. Не отвечает. Посылаю уже четвертую за день эсэмэску, но ответа нет. Сердце замирает, я ощущаю укол беспокойства. Он нарочно не отвечает? Позвонил бывшей девчонке, Лили, а не мне? Уф, я всегда так уверена в наших отношениях. И не собираюсь эту уверенность терять.

На парковке, облокотившись на мою машину и скрестив ноги, ждет Дерек. Фалькор видит меня, и из его слюнявой пасти вырывается приветственный рык.

– Верни собаку, а? – Я недовольна: пес, похоже, решил, что у него новый хозяин. Взяв из руки Дере-ка поводок, я опускаюсь на колени и чешу Фалькора за левым ухом, его любимое место. – Если хочешь, подвезу домой, но впереди ездит Фалькор. – Открыв дверь, пускаю собаку на переднее сиденье.

– Вот еще! – Дерек просовывает голову в машину. – Фалькор, пошел назад.

Обычно непослушный, пес покорно прыгает на заднее сиденье. Какой-то заклинатель собак этот Дерек. По дороге домой я врубаю радио.

– Ты, наверное, привыкла всеми командовать, но со мной это не проходит, – говорит Дерек.

– Не слышно, – вру я, приложив к уху свернутую чашечкой ладонь.

Он выключает радио.

– К чему этот гонор? Ведешь себя так, будто я здесь нахожусь по своей охоте, а ведь это не так. – Интересно, он пользуется южным выговором по необходимости? – Черт возьми, да если бы меня не исключили и Брэнди бы не залетела, я бы нашел способ остаться в Калифорнии.

Погодите. Я не ослышалась?

– Сестра б-беременна? – спрашиваю я. – Беременна, в смысле ждет ребенка?

– Обычно именно это имеют в виду, говоря «за-летела».

Искоса взглянув на него, я продолжаю вести машину. Уже на подъездной дорожке поворачиваюсь к нему.

– Можешь один раз не врать? Ты ведь пошутил про сестру и будущего ребенка, да?

Вздохнув и скорчив гримассу, он открывает дверь. Фалькор выпрыгивает следом за Дереком. Я остаюсь сидеть, уставившись на приборную панель. Моя сестра снова беременна? И ведь не сказала, но от нее ничего не было и все последние семь лет. С тех пор, как она вернулась домой, я избегаю ее, впрочем, как и Дерека.

Брэнди совсем как мама. Очень долго я не могла осмыслить, что мама никогда не вернется. Брэнди вернулась, но мне не стоит с ней сближаться, так как я знаю: она снова уедет. Страшно раздражает, что Дерек знает о моей сестре больше, чем я. И племянник предпочитает Дерека мне. И Фалькор ходит за ним по пятам, как за вожаком.

Я оглядываюсь на гараж и изумленно замечаю Лэндона: не снимая темных очков, он сидит в своем кабриолете. Когда подъехал и как долго уже здесь?

– Где ты сегодня был? – Я подхожу к нему, он выходит из машины. Даже не знаю, что говорить после нашей ссоры в пятницу. Решаю не упоминать ни проблем в отношениях, ни Лили. – Ты прогулял тренировку.

– Родители заставили идти на семейное торжество, – объясняет он. – Не удалось отвертеться.

– А-а.

Раньше отцу Лэндона и в голову бы не пришло заставить его вместо тренировки идти на семейное мероприятие. Лэндон, кажется, не настроен вдаваться в подробности.

– Ты видел фотки моего дома в сети? И фотки Бонка?

Он медленно кивает.

– Да, видел.

– Не ты ли разместил те, на которых Бонк? Никто из остальных не признался.

Он кивает.

– Ну да, только не распространяйся об этом.

– Как тебе удалось заставить их так позировать? Я же понимаю, что добровольно Бонк бы этого не сделал.

– Ну, я знаю некоторые ходы. Так как прошла тренировка?

– Баттер выполняет упражнения, – сообщаю я. – Но ребят начинает раздражать, что его броски неточны, а передачи смазанны. Знаешь ведь, что команде нужен ты.

Повисает длинная неловкая пауза. Меня охватывает грустное чувство, когда он протягивает руку и теребит браслет с сердечком и мячом, который подарил мне на день рождения в прошлом году.

– Прости за пятницу, – говорит он. – Папочка постоянно докапывался до меня, чтобы в выпускном классе я стал лидером команды и носил вожделенное «К», как и он, когда сам играл.

Понятно. О Картере Макнайте, когда он играл, в Чикаго ходили легенды. На сына он возлагает огромные надежды. А Лэндон изо всех сил хочет их оправдать и превзойти ожидания. Хотел, пока меня не выбрали капитаном. Благодаря тренеру Дитеру я поняла, что не хочу отказываться от капитанства. Хочу вести и вдохновлять свою команду. Мне нравится, что я не просто ношу звание капитана, а стала им по-настоящему.

– Лэндон, я не хотела ничего у тебя отбирать.

Он отводит взгляд.

– Да, конечно, Эш, я знаю.

Снова возникает неловкая тишина. Что надо сказать, чтобы все наладилось… у нас наладилось? Ни я, ни он не можем ни изменить того, что произошло, ни повернуть время вспять. Он снова дотрагивается до браслета.

– Это из-за меня между нами все разладилось?

– Нет. – Не хочу, чтобы меня покинул еще один человек. Если хотя бы есть Лэндон, я не одна. – Но… в пятницу вечером ты меня страшно огорчил. Вся эта ситуация с Лили буквально вывела меня из себя, а ты несколько дней не звонил и не присылал эсэмэски. И я уже не знаю, что и думать.

– Давай забудем.

Он наклоняется ко мне для поцелуя. В это мгновение все вроде налаживается. Хочу ему верить, но дается мне это тяжело. С тех пор, как уехала мама, я никому полностью не доверяю. Даже Лэндону. Потом мы говорим о тренировке. Спрашиваю, начал ли он готовиться к поездке в Техас в конце месяца. Нас обоих допустили к участию в «Элит», футбольных тренировочных сборах, куда попасть практически невозможно. Принимают лучших из лучших игроков из старших школ всей страны. Мы планируем отправиться туда на машине и останавливаться в шикарных отелях – папа Лэндона, часто летающий пассажир, набрал кучу баллов и разрешил нам ими воспользоваться.

– Каков расклад с этим чуваком, Дереком? – спрашивает Лэндон и заглядывает мне за спину.

Дерек, воткнув наушники, подстригает газон и слушает музыку. Ума не приложу, зачем ему наводить у нас порядок. Папе, конечно, до лампочки, как выглядит задний двор. Примерно раз в пару недель он подстригает траву перед домом, и всем проходящим ясно, что у нас все хорошо. Однако вид заднего двора больше соответствует действительности.

– Понятия не имею. Знаю только одно: мы договорились не мешать друг другу, и я его просто не замечаю. – Все не совсем так. Я пытаюсь его не замечать, но он мешает мне добиваться цели.

Лэндон указывает на дом.

– Твой папочка дома?

– Не знаю. Наверное, нет, раз машины не видно. – Отец предпочитает уходить на работу, где можно погрязнуть в проектах бухгалтерской компании, в которой он служит.

Лэндон притягивает меня к себе и шепчет прямо в ухо:

– Как насчет того, чтобы нам с тобой прямо сейчас пойти к тебе в комнату? Я бы не отказался от массажа спины.

Сейчас? Я оглядываюсь на Дерека.

– Наверное, это не самое подходящее время.

– Да ладно тебе, Эш. – Он берет меня за руку и ведет к дому. – Ты же всегда говоришь, что мы недостаточно времени проводим наедине. Давай воспользуемся, пока оно есть.

Уже в комнате Лэндон снимает рубашку и заваливается на кровать. Сев рядом, я растираю ему спину, массируя упругие мышцы.

– Как же это чертовски приятно. – Я растираю плечи, он отвечает стоном. – Эш, ты действуешь на меня расслабляюще.

– Почему бы тебе не расслабить меня, растерев мне ступню, – она болит от сегодняшних бесчисленных ударов по мячу?

– Ступни вызывают у меня отвращение, – говорит он. – Кроме своих, я ничьих ступней не касаюсь. – Повернувшись лицом, он медленно запускает руки мне под рубашку. Расстегивает лифчик, большими пальцами ласкает соски. – Однако могу растереть тебе другие части тела.

Я останавливаю его руку, потому что, ласкаясь с ним сейчас, вряд ли смогу расслабиться.

– Лэндон, нужно поговорить о моей ненормальной жизни.

Не убирая рук с груди, он прикладывает губы к моей шее. Целует жилку, потом долго лижет ее. Вылитый Фалькор, когда ему приспичит обслюнявить мне лицо.

– Ну, говори. Я слушаю.

Когда он уже присасывается к шее и дело пахнет синяком от поцелуя, я отталкиваю его от себя.

– Ты не слушаешь. Ты стараешься меня отвлечь.

– Да, правда. Можно я потом послушаю? Сейчас ничего не хочу, кроме как ласкаться с тобой.

Не проходит и двух секунд, как его брюки уже расстегнуты. Он бросает взгляд себе в пах, ясно давая понять, что мне надо делать.

Я смотрю на оттопыренную ткань трусов.

– У меня сейчас нет настроения.

– Шутишь? Давай, Эш, – стонет он обиженно. – Ты же хочешь. Я хочу. Так давай.