ПРОСЫПАЮСЬ Я С ЭРЕКЦИЕЙ. На руке Эштин. Мы лежим в обнимку, как супружеская пара, и ее длинные волосы на моем лице. Цветочный запах ее духов напоминает мне, что, какой бы крутой футболисткой Эштин ни была, она женщина на все сто процентов. Я изо всех сил старался оставаться на своей половине кровати, она все время придвигалась ближе. И еще ближе. Потом сказала, что ей холодно, и попросила ее обнять – пришлось так и сделать. Это было ошибкой.

Первым делом убираю от нее руку и отодвигаюсь подальше. Мне нужно остыть. Когда она просила ее обнять, то была полусонная и, надеюсь, ничего не помнит. Еще не хватало ее бойфрендом притворяться, пока до Техаса не доберемся. Мне нравятся такие, как розоволосая Керри. Та спросила, не хочу ли я провести ночь в ее палатке, и когда я отказал, скривила губки. Я объяснил, что у меня работа – охранять ее высочество. Керри бы только хорошо провести время. Эштин нужен тот, кто не покинет ее.

Она повернулась ко мне только потому, что от моего тела исходило тепло? Или потому, что я – это я? Не важно. Расстегнув вход, иду разжигать костер. Как я здесь оказался? А все из-за дурацкого розыгрыша с поросятами. Чертовы хрюшки – вот почему я здесь, а не в общаге Риджентс.

Дорога займет всего несколько дней. В эти дни я могу поступать как считаю нужным, даже постараться, насколько возможно, быть подальше от Эштин. В палатке слышится движение, высовывается ее голова.

– Привет.

– Привет. – Указывая на капот машины, где стоит коробка печенья, я не встречаюсь с ней глазами. Вместо этого смотрю на пламя костра, который только что разжег. – Это тебе на завтрак.

Эштин открывает коробку.

– Спасибо, – бурчит она, откусывая кусочек.

Облокотившись на машину, стою и думаю, что ей сказать.

– Надо собираться, скоро поедем, – твердо говорю я. – Ехать долго.

Минут двадцать мы занимаемся сборами. Когда выезжаем из кемпинга, направляясь в следующий пункт назначения, Эштин не смотрит в мою сторону.

– Может, поговорим о том, что было вчера? – спрашивает она.

– О том, как ты флиртовала с теми ребятами, или о том, как ты попросила тебя обнять?

– Да не флиртовала я с ними. Мы говорили о футболе.

– Ах, да, конечно. Тебе ведь из парней только те, кто играет в футбол, нравятся.

– Что ты имеешь в виду? – Я не отвечаю. – Может, для начала вспомним, как ты завел теплые отношения с той розоволосой девицей? Ей бы только интрижку завести.

– Так это даже лучше. Никаких эмоциональных связей. Без обязательств. Идеальные отношения, я считаю.

– А я считаю это жуткой распущенностью. – От отвращения она морщит верхнюю губу. – Мне жаль твою будущую жену. Ей суждено быть страшно одинокой.

– А мне жаль твоего будущего мужа, которому суждено разочаровать тебя и не оправдать твоих больших ожиданий.

– Больших ожиданий? Нет у меня больших ожиданий.

– Правда? Тогда не надейся, что по ночам буду тебе обогревателем.

– Ладно.

Эштин считает, что в дороге каждый день обязательно следует тренироваться. Девочка целеустремленная, надо отдать ей должное. С помощью мобильника она хочет отыскать поблизости парк, но ничего не выходит. Тогда я еду искать открытое пространство.

Наконец нам попадается старшая школа, а за ней – футбольное поле.

– Подойдет? Даже лучше, чем в парке, потому что можно бить в настоящие, а не воображаемые стойки ворот.

Эштин трясет головой.

– Здесь нельзя. Это частные владения школы. Кроме того, вокруг забор, все закрыто.

Искоса бросаю на нее взгляд.

– Ну и что?

– Ну ты же не собираешься незаконно туда вторгаться? – интересуется она.

– Конечно, собираюсь.

Пока я ставлю машину на площадке рядом с полем, она продолжает возражать.

– Да ладно тебе, – говорю я. – Сейчас лето, и здесь никого. Доверься мне, ничего такого в этом нет. Всем до лампочки.

Направляюсь к калитке. Эштин на пару секунд задерживается в машине, но вскоре, прихватив с заднего сиденья мяч и фиксатор, следует за мной.

– Дерек, может, не надо? – говорит она в панике. – Я не поступаю незаконно. Не могу поступать незаконно. Если нас застукают…

– Спокуха, милашка. Нас не застукают.

Осмотрев замок, я понимаю, что справлюсь с ним довольно быстро. В Риджентс мы с другом Сэмом неделями тренировались взламывать замки, чтобы ночью проникать в кафетерий и воровать из холодильника еду.

– Все-таки ты бандит, – заключает Эштин, когда замок с щелчком поддается. Мы выходим на травяное поле.

Бандит не бандит, а место для тренировки я ей нашел. Облокотившись на столб, наблюдаю за ее приготовлениями.

– Хочешь, покажу тебе, как держать мяч, чтобы я смогла отбивать его у живого человека? – спрашивает она.

– Не-а, – отвечаю я. – Мне и так хорошо.

Пожав плечами, она без видимых усилий бьет по мячу с одноярдовой отметки. Он летит в ворота.

– А не хотел бы ты приносить мяч после удара? – спрашивает она. – Тогда мне не придется каждый раз бегать за ним и дело пойдет намного быстрее.

– Не-а, – опять говорю я. – Мне и так хорошо.

– Ну ты и лодырь, – ворчит она, сбегав за мячом и устанавливая его теперь уже на пятиярдовую линию.

Больше часа она занимается тем, что устанавливает мяч, выполняет удар, потом идет за мячом. После каждого удара мяч летит в ворота. Когда она, глубоко дыша перед тем, как нога коснется мяча, просчитывает, с какой силой ей нужно ударить, ее лицо сосредоточено. Девчонка заслуживает похвалы.

После тренировки мы едем дальше. Откинувшись назад и прикрыв глаза, она под льющуюся из наушников музыку впадает в дрему, не замечая ничего вокруг. Я еду к следующему пункту назначения – это небольшая частная площадка для кемпинга недалеко от Оклахома-Сити. На территории всего четыре участка, два из них свободны. Пока мы ставим палатку на выделенное нам место, стараясь успеть до темноты, и умываемся в душевых в передней части кемпинга, Эштин хранит молчание.

Вокруг нашего участка деревья. Пожилая пара с палаткой-раскладушкой – они представились как Ирвин и Сильвия – расположилась по соседству. Мы с ними познакомились, когда возвращались из душевых, а они сидели рядом со своей палаткой за раскладным столиком. Еще не стемнело, и Эштин, взяв из машины мячи, снова тренирует удар. Сначала она делает растяжку, и я неожиданно для себя слежу за ней, будто она телезвезда фитнеса, и интереснее передачи не придумаешь. Она оглядывается на меня.

– Смотришь?

– Нет.

– Иди сюда.

– Зачем?

– Просто… иди сюда.

Я подхожу. Подобрав один из мячей, она дает его мне.

– Помнишь, как бросать?

М-да. Смотрю на мяч так, будто никогда не держал его в руках.

– Не очень.

– Дерек, когда ты был маленький, твой папа играл с тобой в футбол?

– Некогда ему было, он нашу страну защищал, – отвечаю я полуправдой. Он почти все время защищал нашу страну, но успел научить меня, как обращаться с мячом. Мне было года три, когда он показал мне, как бить по мячу. А когда мне было восемь, я постоянно приставал к родителям, чтобы поиграли со мной в футбол, лишь бы только отрабатывать красивые крученые мячи. С тех пор я был с мячом постоянно и только и ждал, чтобы кто-нибудь согласился пойти со мной на поле, где можно было потренироваться.

Хочу отдать ей мяч, но она вкладывает его обратно мне в руки.

– Ты правша или левша?

– Правша.

Уложив мои ладони на мяч, она объясняет, как бросать.

– Основной принцип – дай ему скатиться с пальцев. Уверена, ты как попробуешь, сразу все вспомнишь.

Делая вид, что впервые держу мяч в руках, я еле сдерживаю улыбку, пока она дает мне чрезвычайно подробный инструктаж.

– Если ты такой специалист по ударам, – говорю я, – почему ты тогда не квотербек?

– Я не умею бросать так далеко и так метко, как Лэндон. – Она смеется и пожимает плечами. – У некоторых ребят удары сами собой получаются. Лэндон – самородок.

– Уверен, есть куча парней получше него.

– Не встречала ни одного, по крайней мере в нашем дивизионе. Его отец был профессиональным игроком.

Послушать, как Эштин говорит о таланте Лэндона, так можно подумать, что тот просто сверхъестественный квотербек. Мне уже почти захотелось показать, на что способен я. Почти. Она отбегает подальше.

– Давай, бросай!

Мне нелегко сделать так, чтобы удар показался неуклюжим, будто я потерял навык, но вроде что-то получается. Мяч проносится в воздухе и шлепается о землю. Цель остается далеко в стороне.

– Дерек, это никуда не годится.

– Знаю. Я играл довольно средне.

– Попробуй еще, – настаивает она. – Не забудь при броске дать мячу скатиться с пальцев.

Я снова выполняю бросок, и теперь мяч оказывается в пределах десяти ярдов от нее, но по-прежнему вне досягаемости.

– Ты уверен, что родился в Америке? По тому, как ты кидаешь мяч, этого не скажешь.

– Ну, наверное, не каждому дано быть, как Лэндон, повелитель всех квотербеков.

Она собирает мячи.

– На сегодня урок окончен. А если завидуешь Лэндону, то так и скажи – ничего постыдного в этом нет.

– Я ему не завидую.

Да мне бы малость потренироваться, и уверен, что смогу его переплюнуть.

Эштин старается не прыснуть со смеху.

– Да-а, конечно.

– Что тебе нравится в игре?

– Сейчас объясню. Для меня это больше, чем игра. Когда что-то любишь так, как я люблю футбол, у тебя это внутри, – прижав руки к груди, говорит она. – Тебе когда-нибудь нравилось что-то делать так, что это овладевало тобой?

– Очень давно.

– Вот что для меня футбол. Моя страсть, моя жизнь… моя отдушина. Когда я играю, забываю обо всех жизненных неприятностях. А когда мы выигрываем… – Она опускает глаза, будто стесняется того, что собирается сказать. – Знаю, это прозвучит глупо, но когда мы выигрываем, я начинаю верить в чудеса.

– Хм, в чудеса?

Она кивает.

– Я же сказала, что это глупо.

– Ничего не глупо. Наверное, надеяться лучше, чем сдаться, смирившись с жизненными неприятностями.

Мы уже двигаемся в сторону своего участка, когда Сильвия машет нам рукой.

– Идите к нам! У нас полно еды. Ирв, принеси им по стулу.

Мы с Эштин направляемся к их столику, Ирв делает то, о чем просили, а Сильвия достает продукты.

– Нам неудобно, что мы прервали ваш ужин, – говорит Эштин, глаз не сводя с курицы с рисом, словно с изысканного блюда. Она очень устала, но при виде еды у нее появляется блеск в глазах.

– Спасибо, мэм. – Я сажусь.

Пока мы едим, говорит в основном Сильвия. Рассказывает, как они с Ирвином познакомились молодыми и что у них четверо детей. Один врач, другой юрист, третий фармацевт.

– Понятия не имею, чем, черт побери, занимается наш сын Джерри, – говорит Ирв.

Сильвия касается его плеча.

– Не говори «черт» при этих милых ребятах.

Пробормотав извинения, Ирв принимается за еду. Мы с Эштин тоже едим. Курица мягкая, аппетитно приправленная. Рис тоже невероятно вкусный. Сто лет не ел домашней пищи. Эштин, видимо, испытывает те же ощущения – она уже покончила с курицей и теперь доедает рис.

– Сколько вы уже встречаетесь? – спрашивает Сильвия.

– Мы не встречаемся, – отвечаю я.

– Почему?

Эштин поднимает глаза от тарелки.

– Потому что ему нравятся только дурочки, готовые завести интрижку на одну ночь.

– А ей нравятся только футболисты, – говорю я ей в пику.

Сильвия наклоняет голову, словно критикует мое отношение к девушкам, а Ирв смотрит одобрительно.

– Не стоит упускать девушку твоей мечты, – говорит Сильвия. – Ирв, объясни ему, почему это так. – Ирв занят едой и не собирается прерываться. – Ирв!

В конце концов он откладывает вилку.

– Ну что?

– Ты надел слуховой аппарат? – интересуется Сильвия. Он кивает, и она повторяет чуть громче. – Расскажи Дереку, почему ему не стоит упускать девушку своей мечты!

Ирвин подносит к губам руку Сильвии и нежно целует.

– Впервые я увидел Сильвию, когда меня наняли маляром к ним в дом. У нее был бойфренд, за которого она собиралась выйти замуж, но я, как только увидел ее, понял, что она моя. Ей, конечно, не полагалось разговаривать с рабочим, но она смотрела, как я крашу, и болтала со мной, пока я трудился. Я влюбился, как сумасшедший, и знал, что это девушка моей мечты. – Замолчав, он влюбленно смотрит на Сильвию. – И когда пришло время красить комнату Сильвии, я написал на стене: «Выходи за меня». – Он смеется. – Она и свой ответ тоже написала на стене, чтобы я прочитал на следующий день.

– И что? – спрашивает Эштин, буквально захваченная их историей, похожей на сказку.

– Конечно, она сказала «да» – ведь они поженились, – замечаю я.

– Вообще-то Ирвину не удалось прочитать то, что я написала, потому что родители узнали об этих проделках и выгнали его, – говорит Сильвия. – Они не желали, чтобы я выходила за маляра.

– Но я не сдавался. Каждый день приходил к ним в дом и просил ее руки.

– В конце концов родители согласились. – Сильвия поглаживает Ирвина по руке. – А через шесть месяцев мы поженились. С тех пор прошло шестьдесят лет.

Эштин откидывается назад и вздыхает.

– Какая замечательная история. Очень романтично.

– Вот почему, Дерек, нельзя упускать девушку своей мечты. – Сильвия грозит мне пальцем.

Какой будет Эштин через шестьдесят лет за столом напротив меня? Уверен, что у нее прежний блеск в глазах и те же готовые к поцелую губы. Она благодарна тому, кто наконец не бросил ее за все эти годы, когда она уже обманулась во всех остальных. Но я этим парнем быть не могу.

Я, может, и до тридцати пяти не доживу – в этом возрасте умерла мама. Сейчас, глядя через стол на девушку – вполне возможно, девушку моей мечты, – я знаю, что не женюсь на ней. Пусть ее Ирвином будет кто-нибудь другой – тот, кто через шестьдесят лет, сидя с ней за столом, посмотрит ей в глаза так, как будто без нее его жизнь была бы ужасна.

– Ну, знаете, Эштин любит командовать и всем заправлять. – Меня сейчас стошнит от того, что я собираюсь сказать. – Так как мне не нравятся девушки, которые любят командовать и всем заправлять, она не девушка моей мечты.

– Дерек, честно говоря, самый надоедливый парень их тех, что мне встречались, – с деланой улыбкой вступает Эштин. – Так что если бы он на моей стене написал: «Выходи за меня», я бы обвела это в кружочек и перечеркнула жирной линией.