ПОСЛЕ УЖИНА Я ДОСТАЮ мобильник и звоню mi’amá и Луису.
— Te estás ocupando de mamá? — спрашиваю я своего младшего брата.
— Sí. Я забочусь о ней.
Громкий стук в дверь напоминает мне о том, что я проиграл Брэндону.
— Время играть в солдатики, Карлос! — доносится из-за двери его звонкий голос.
— Quién es ése?
— Мальчуган, который живет здесь. Он иногда напоминает мне тебя.
— Он настолько хорош? — смеется Луис. — Как там Алекс?
— Alex es buena gente. Все как обычно.
— Ма сказала, у тебя неприятности.
— Sí, но все будет хорошо.
— Надеюсь. Потому что она копит деньги на то, чтобы прилететь к вам на зиму. Она сказала, что, если я буду хорошо себя вести, я тоже смогу поехать. Podemos volver a ser familia, Carlos. Разве не здорово?
Да, было бы здорово снова побыть семьей. Для Луиса полная семья — это мы вчетвером: он, я, Алекс и мама. Наш papá погиб еще до того, как Луис научился разговаривать. Я не хочу иметь детей, потому что я бы никогда не хотел оставить жену с голодными детьми на шее или чтобы мои дети считали семью полной даже без меня.
Тук-тук-тук. Тук-тук-тук.
— Ты там? — снова кричит Брэндон, на этот раз его голос доносится из щелки под дверью.
Я даже вижу его губы в эту щелку между дверью и ковром. Мне стоит распахнуть эту дверь без предупреждения, чтобы этот маленький diablo потом с трудом поднялся на ноги.
— Будет отлично, если вы с мамой приедете. Déjame hablar con mamá.
— Ее нет дома. Está trabajando — она на работе.
Мое сердце сжимается. Я не хочу, чтобы она работала. Я обеспечивал семью, пока жил с ними в Мексике. Теперь я хожу в школу, пока она вкалывает за гроши. Это неправильно.
— Скажи ей, что я звонил. Que no se te olvide! — говорю я, зная, что мой младший братец бывает так занят, веселясь со своими друзьями, что к концу дня может забыть об этом разговоре.
— Я не забуду. Обещаю.
Я кладу трубку, как раз когда Брэндон снова начинает стучаться в дверь.
— Прекрати долбежку, у меня голова начинает болеть, — говорю я, отворяя дверь.
Брэндон поднимается на ноги проворнее, чем я ожидал. Но его немного шатает из стороны в сторону, это значит, что кровь все-таки ударила ему в голову. Хорошо.
— Брэндон, — окликает его проходящий мимо Вестфорд, — я же сказал тебе не беспокоить Карлоса. Почему ты не в своей комнате? Ты же должен читать.
— Я не беспокоил Карлоса, — невинно говорит он. — Он обещал поиграть со мной в солдатики. Правда, Карлос? — Его светло-зеленые глаза смотрят на меня с мольбой.
— Правда, — говорю я Вестфорду. — Но только пять минут, потом я заканчиваю изображать из себя старшего брата.
— Десять минут, — торгуется Брэндон.
— Три, — не теряюсь я. Не на того напал, малыш.
— Нет-нет-нет. Пять. Договорились.
Когда мы оказываемся в его комнате, он протягивает мне игрушечного солдата размером с Барби.
— Вот.
— Малыш, не хочу тебя расстраивать, но в куклы я не играю.
Он кажется оскорбленным и громко фыркает.
— Сержант Джо не кукла. Он морпех, как и мой папа когда-то. — Брэндон достает из коробки маленьких пластмассовых солдатиков и расставляет их по комнате. На первый взгляд кажется, что он просто устраивает бардак, но что-то мне подсказывает, что в этом есть своя логика. — У тебя что, не было таких игрушек в детстве?
Я качаю головой. Я вообще не припоминаю игрушек в своем детстве… мы в основном играли с палками, камешками и футбольными мячами. Иногда Алекс забирался в мамин комод и таскал ее колготки. Пару раз мы отрезали верхнюю часть и делали из оставшегося приспособления для метания камней. Еще несколько раз мы засовывали в них шарики, наполненные водой, и колошматили ими друг друга. Мы с Алексом потом неделями сидеть не могли после наказаний за такие проделки, но это не имело значения. Они того стоили.
— Ну, смотри, — говорит малыш с серьезным лицом. — Кобра — это плохие парни, которые хотят захватить мир. Сержант Джо должен помешать им. Понял?
— Да. Давай уже начнем.
Брэндон поднимает вверх руку.
— Погоди-погоди. Ты не можешь быть Сержантом Джо без кодового имени. Какое кодовое имя ты себе возьмешь? Мое, например, Рейсер.
— Я буду Герреро.
Он наклоняет голову чуть набок.
— Что это значит?
— Воин.
Он одобрительно кивает.
— Что ж, Герреро. Наша миссия — захватить Доктора Подмигу. — Брэндон делает большие-большие глаза. — Доктор Подмига — самый ужасный, самый опасный, самый большой злодей на земле. Даже хуже, чем Командир Кобры.
— Мы можем поменять его имя на что-то более устрашающее? Прости, но Доктор Подмига звучит совсем не впечатляюще.
— О нет, ты не можешь менять имена. Ни за что.
— Почему нет?
— Мне оно нравится. Доктор Подмига постоянно подмигивает.
Меня порой восхищает этот парень.
— Ладно. Так что такого плохого Доктор П. натворил?
— Доктор Подмига, — поправляет меня Брэндон. — А не Доктор П.
— Не важно. — Я смотрю на пластиковую игрушку у меня в руке и говорю: — Ну что, Джо, готов надрать задницу Доктору П.? — затем поворачиваюсь к Брэндону: — Джо говорит, что готов.
Брэндон собирается с духом, словно он и правда на секретном задании.
— Следуй за мной, — говорит он, ползком двигаясь по комнате. — Ну же! — громко шепчет он, когда замечает, что я не тронулся с места.
Я ползу следом за ним, притворяясь, что мне шесть лет и мне нравится играть в эту игру.
Брэндон подносит ладошки к моему уху и шепчет:
— Мне кажется, Доктор Подмига спрятался в шкафу. Созывай войска.
Я обвожу взглядом крошечных игрушечных солдатиков, разбросанных по всей комнате, и говорю:
— Войска, окружить шкаф!
— Ты не можешь говорить в игре своим собственным голосом. Ты должен разговаривать, как морпех, — говорит Брэндон, очевидно не впечатленный моими актерскими навыками.
— Заканчивай диктовать условия, или я пошел отсюда.
— Нет, нет, не уходи. Можешь говорить таким голосом, каким захочешь.
Мы с Брэндоном расставляем миниатюрных солдатиков вокруг шкафа. Раз уж я позволил вовлечь себя в игру, я могу сделать ее чуток интересней.
— Джо тут мне шепчет, что у него есть новая информация о Докторе Подмиге.
— Что это? — спрашивает Брэндон, проглатывая наживку.
Теперь я должен что-то придумать, и быстро.
— У Доктора Подмиги появилось новое оружие. Теперь, если он подмигнет тебе, ты мертв. Так что постарайся не смотреть ему прямо в глаза.
— Хорошо! — воодушевленно говорит Брэндон, напоминая мне моего младшего брата Луиса, когда тот радуется каким-нибудь мелочам.
Мысли о Луисе заставляют меня подумать о маме и о том, как редко я видел на ее лице улыбку последние пару лет. Сколько бы я ни бунтовал, я бы сделал все что угодно, чтобы снова заставить ее улыбаться.