— КАРЛОС, МОЖЕШЬ мне помочь с машиной моей жены? — спрашивает меня Вестфорд позже в тот же день.

Я пью один из особых чаев миссис Вестфорд, сидя на веранде.

— Конечно, — говорю я. — В чем проблема?

— Мне нужно заменить масло. И еще я хочу убедиться, что глушитель надежно закреплен. Колин говорит, он издавал в последнее время какие-то странные звуки.

Вскоре я помогаю профессору поднять машину на домкрате и подпереть ее кирпичами, которые он принес из гаража. Мы оба заползаем под раму, пока масло по капле стекает в маленькое ведерко.

— Хорошо провел время на сегодняшней игре? — спрашивает профессор.

— Да, только странно было играть за команду геев.

— А это имело значение?

Поначалу да. Но в конце концов мы были просто товарищами по команде.

— Нет. А вы знали, что Так — гей?

— Он ясно дал это понять, когда жил у нас пару лет назад. Его родители тогда разводились, и он нуждался в месте, где можно было бы спокойно это переждать. — Он выключает фонарик и смотрит на меня. — Как тебе сейчас.

— Кстати… Вы, скорее всего, пожалеете об этом своем решении, когда я скажу вам, что мы с Киарой много времени проводим теперь вместе.

— Это ведь хорошо. Почему это должно заставить меня пожалеть о том, что я позволил тебе перебраться сюда?

Хотелось бы, чтобы мы не были под машиной, когда я произнесу это.

— А если я скажу, что поцеловал вашу дочь?

— О, — говорит он. — Понимаю.

Интересно, не хочется ли ему сейчас привязать меня к машине снизу, а потом опустить ее с домкрата, так чтобы мои внутренности разлетелись по всей его подъездной дорожке? Или вливать мне в глотку использованное машинное масло до тех пор, пока я не поклянусь держать свои грязные мексиканские лапы подальше от его дочери?

— Вы бы все равно рано или поздно узнали, просто от кого-нибудь другого, — говорю я.

— Я ценю твою честность, Карлос. Это показатель высокой степени доверия, и я горжусь, что удостоился его. Предполагаю, тебе непросто было в этом признаться.

— Ну так что, мне собирать вещи или как? — Я должен знать, готовиться ли мне к тому, чтобы спать сегодня на улице.

Вестфорд качает головой.

— Нет, я не гоню тебя из дома. Вы оба достаточно взрослые, чтобы брать на себя ответственность. Я сам когда-то был подростком, и не настолько глуп, чтобы думать, будто сегодняшняя молодежь чем-то отличается от нас. Но подумай несколько раз, прежде чем тронуть хоть один волосок на ее голове или попытаться принудить ее к тому, чего она не захочет, потому что в таком случае я не только вышвырну тебя из своего дома, но и разрежу на кусочки, перед тем как это сделать. Понял?

— Понял.

— Прекрасно. А теперь возьми этот фонарик и посвети на радиатор, чтобы я мог понять, нужно ли его промыть.

Я беру у него фонарик, но, прежде чем выбраться из-под машины, говорю:

— Спасибо.

— За что?

— За то, что не считаете меня подонком.

Он улыбается:

— Обращайся.

После того как я заканчиваю помогать Вестфорду с машиной, я звоню маме и Луису, рассказываю им об игре с «Алтиматами», о Киаре, Вестфордах и прочей ерунде. Мне приятно разговаривать с mi familia. Когда я рассказываю им о недавних успехах в школе, мне кажется, что все они превратились в мою группу поддержки. Давненько я не испытывал ничего подобного. Разумеется, я опускаю часть о Девлине, потому что ни за что не позволю mi’amá портить из-за этого свои нервы.

После звонка я спускаюсь в кухню, но не обнаруживаю там никого из Вестфордов.

— Мы в гостиной, — зовет меня миссис Вестфорд. — Иди к нам.

Все семейство собралось перед телевизором в небольшой комнате в другой части дома. Профессор и его жена сидят в двух креслах, а Киара с Брэндоном делят диван. На журнальном столике перед ними стоит порезанная на кусочки лазанья.

— Бери тарелку, положи себе лазаньи и садись, — командует Вестфорд.

— Сегодня Ночь Семейного Веселья! — восклицает Брэндон, подпрыгивая на диване.

— Ночь Семейного Веселья? — переспрашиваю я. — Что это такое?

Миссис Вестфорд вручает мне тарелку.

— Раз в месяц мы выбираем занятие и собираемся всей семьей, чтобы провести время вместе.

— Вы, ребята, шутите, да? — Я обвожу взглядом комнату и понимаю, что это вовсе не шутка. Они и правда собрались здесь на Ночь Семейного Веселья и всерьез хотят провести вместе субботний вечер.

Когда я перевожу взгляд на Киару, мне начинает казаться, что было бы не так уж и плохо провести вечер перед телевизором. Я нагружаю свою тарелку едой и подхожу к дивану.

— Подвинься, cachorro.

Брэндон двигается к Киаре. Когда мы заканчиваем ужинать, я помогаю отнести грязную посуду в кухню, где Киара готовит попкорн.

— Ты не обязан участвовать в наших семейных посиделках, если не хочешь, — говорит мне она.

Я пожимаю плечами.

— Я все равно никуда не собирался. — Я подбрасываю кусочек попкорна в воздух и ловлю его ртом.

Возвращаясь в гостиную, я думаю о Киаре больше, чем когда-либо. Даже когда на экране начинают мелькать кадры мультфильма, который выбрал для просмотра Брэндон, я продолжаю поглядывать на нее.

— Брэн, пора в кровать, — говорит миссис Вестфорд, когда мультфильм заканчивается.

— Я не хочу спать, — хнычет он, цепляясь за руку сестры.

— Ну уж нет. Ты и так в последнее время ложился поздно, — говорит миссис Вестфорд. — Можешь обнять Киару и Карлоса и пойдем.

Брэндон встает на диване и с размаху падает в объятия Киары. Она крепко прижимает его к себе и целует в щеку.

— Люблю тебя больше, чем ты меня, — говорит он ей.

— Это невозможно, — отвечает она.

Он выпутывается из ее рук и карабкается по дивану в мою сторону. Широко распахнув руки, он обнимает меня за шею.

— Люблю тебя, amigo.

— Ты у нас говоришь на Español, cachorro?

— Да. Я выучил это в школе на прошлой неделе. Amigo значит друг.

Я хлопаю его по спине.

— Ты мой маленький мексиканский подражатель.

— Что значит подражатель?

— Он объяснит утром. Пора в кровать, Брэн, — говорит миссис Вестфорд — Давай, не тяни время.

— Вы, детишки, выберите пока следующий фильм, — говорит Вестфорд, бросая нам пульт от телевизора. — А я сделаю еще попкорна. Брэн, я поднимусь, чтобы пожелать тебе спокойной ночи, когда ты переоденешься в пижаму и почистишь зубы.

Миссис Вестфорд уводит Брэндона наверх, а профессор уходит в кухню с пустыми мисками из-под попкорна. Мы с Киарой одни. Наконец-то. Я сижу, закинув одну руку на спинку дивана, а другую положив на колени. Я слишком отчетливо ощущаю присутствие девушки возле меня. Она встает и подходит к шкафу, заставленному рядами дисков с фильмами — очевидно, личной коллекцией Вестфорда. Я никогда прежде не бывал в доме с целой коллекцией фильмов.

— Я не могу вести себя нормально, когда ты рядом, — говорю я ей.

Она оборачивается, сбитая с толку.

— О чем ты?

— Сегодня утром перед Майклом ты попросила меня вести себя нормально. — Я делаю глубокий вдох и говорю ей то, что должен был сказать сразу после игры. Вместо того, чтобы позволить ей игнорировать меня, когда я наконец добрался до дома, я должен был сделать это. — Я не могу. Когда Так сказал мне, что ты встречалась с этим Майклом, мое воображение стало рисовать картинки, где вы вместе, и я слетел с катушек. Я не хочу, чтобы ты была с другим.

— Я и не хочу быть с другим. Я хочу быть с тобой. А теперь выбери фильм, пока я не сказала что-нибудь, чего ты не хочешь слышать. — Она подзывает меня к стеллажу. — Который из них?

— Тот, который хочешь ты, мне все равно, — отвечаю я, пропуская мимо ушей ее комментарий насчет чего-нибудь, что я не хочу слышать. Я слышал достаточно. Она хочет быть со мной. Я хочу быть с ней. Зачем усложнять это лишними разговорами?

Она достает «Вестсайдскую историю», и я смеюсь.

— Тебе нравится этот фильм?

— Да, мне нравятся танцы. И музыка.

Мне интересно, может ли она двигаться так же хорошо, как чинит машины. И считает ли она, что мультирасовая пара в фильме обречена, потому что они слишком разные.

— Ты танцуешь?

— Немного. А ты? Я имею в виду что-нибудь, кроме горизонтального танго.

Иногда Киара удивляет меня. Я всегда поражаюсь, когда она начинает стебаться надо мной.

— Да. В Мексике мы с друзьями каждый выходной ходили в клубы. Мы танцевали, знакомились с девчонками, выпивали, принимали что-нибудь… весело было. Теперь я здесь, провожу Ночь Семейного Веселья с Вестфордами. Времена точно изменились.

— Нельзя принимать наркотики.

— Разве ты делаешь только то, что можно? Да ладно тебе, Киара, колись. Я не верю, что ты настолько невинная, какой пытаешься казаться для окружающих. Ты точно такая же, как и все мы. Может быть, ты не куришь, не пьешь и не принимаешь наркотики. Но у тебя есть другие грехи. У всех они есть. — Когда она не отвечает, я продолжаю. — Ну же, шокируй меня.

Она возвращается на диван.

— Шокировать?

— Да. Чтобы у меня перехватило дыхание.

Она садится на колени и наклоняется ко мне.

— Я думала о тебе, Карлос, — шепчет она мне на ухо. — Ночью, в постели. Я думала о том, как мы целовались, как наши языки скользили друг о друга, пока твои руки путались в моих волосах. Я думала о том, как касаюсь твоей обнаженной груди, и трогала себя…

— А вот и попкорн! — говорит Вестфорд, занося в комнату две огромные миски, до краев заполненные попкорном. — Киара, что ты делаешь?

Сцена, должно быть, со стороны выглядит особенно впечатляюще. Киара стоит на четвереньках и тянется в мою сторону, ее лицо в сантиметрах от моего. Я сглатываю и успеваю дофантазировать то, о чем она не успела сказать. Я смотрю ей в глаза, пытаясь понять, обманывает она меня или нет, но не могу. В ее взгляде пляшут огоньки, но я не знаю, страсть это или простое возбуждение от того, что она почти победила меня моим же оружием.

Я молчу и позволяю Киаре разобраться в сложившейся ситуации. Она отстраняется и усаживается на пятки.

— Ммм… я… ммм… ничего, в общем-то.

Вестфорд смотрит на меня, требуя объяснений.

— Поверьте, вам лучше не знать, — говорю я ему.

— Знать что? — спрашивает миссис Вестфорд, входя в комнату.

Пока она усаживается в свое кресло, профессор отдает мне одну из мисок с попкорном. Я начинаю жевать, чтобы избежать необходимости что-то говорить.

— Я не могу получить прямого ответа ни от одного из этих подростков, — жалуется Вестфорд.

Киара устраивается на противоположном конце дивана.

— Мам, пап, что бы вы сделали, если бы вошли и увидели, что мы с Карлосом целуемся?